- Вот что, бизнесмен, давай все сделаем по-честному. Если Юля дома, если ей нужна помощь, и она выберет себе только од ного помошника, другой пусть уйдет. Навсегда.
      - А если она выгонит обоих?
      - Тогда будем воевать.
      - Договорились, - Лаврентьев протянул руку.
      Лейтенант пожал её. Временное перемирие было заключено, и оба стремительно зашагали в подъезд. Лаврентьев первым коснулся кнопки звонка и не отпускал её до тех пор, пока за дверью ни послышался мужской голос с мягким южным акцентом.
      - Кто там пришел?
      Лаврентьев мельком взглянул на соперника, спрашивая, что делают в таких случаях представители закона? Иваненко нахмурил ся и рявкнул во весь голос:
      - Уголовный розыск! Лейтенант Иваненко! Немедленно открой те дверь!
      - Послушай, лейтенант, ты ошибся, наверное. Это моя квар тира, я хозяин. Все документы в порядке. Что хочешь?
      - Открывай, разберемся! - заорал Иваненко и грохнул ботин ком в дверь. - Или мы сейчас вырежем автогеном эту долбанную дверь!
      - Я открою, открою, зачем автоген? - новоявленный хозяин не на шутку испугался, защелкал хитроумными замками.
      Через десять минут Иваненко и Лаврентьев вышли из подъез да, остановились у дверей.
      - Хреновое дело, - сказал Иваненко. - Дом продан, квартира тоже. Юля не улетела вместе с матерью, она в Москве. И, навер ное, без денег и без жилья... Где её искать?
      - А может, у Колготина? - предположил Вадим. - Ключи-то у неё остались, вот и решила пожить пока там. Хозяин все равно за решеткой.
      - Ё-мое! - схватился за голову Иваненко. - Я же сегодня от пустил его!
      - Зачем?
      - А кто написал, что он друг и пришел в твою квартиру по приглашению?! Кто накеросинил генерала Чернова, и тот стал разбираться, по какому праву невинный человек арестован?
      - И ты отпустил его?
      - Я предупредил, чтобы не вздумал мстить Юле. Но ему нес ладко пришлось в камере, по глазам понял, если встретит её - ничего хорошего из этого не получится. У него глаза становились бешеными, когда слышал её имя! Но кто же знал, что все так по лучится...
      - Черт возьми! - закричал Лаврентьев и бросился к своей ма шине. Поехали!
      - Может, на моей? - крикнул Иваненко, прыгая за руль. - Си рену включу, минут через пять-семь будем там!
      - Включай и гони вперед, а я за тобой!
      Обе машины стремительно сорвались с места.
      53
      Василий Колготин домой не спешил. После всех ужасов, кото рые довелось ему пережить в камере, хотелось прежде всего вы пить. И не просто выпить, а напиться до бесчувствия. Чтобы не думать, не вспоминать о том, что было. Этот паскуда лейтенант засунул его в такую компанию - на всю жизнь хватит воспомина ний! Но - хотя бы сегодня забыть обо всем на свете...
      Денег не было, и он пошел на вокзал, в надежде встретить одну из своих бывших подопечных. Глядишь, и даст тысяч десять на бутылку водки.
      А может и не даст. Они теперь сами по себе гуляют, небось, другие точки понаходили, куда таскают сексуально озабоченных гостей столицы. А все из-за этой ростовской сучки!
      Вот кому он бы с превеликим удовольствием свернул шею! И пусть потом ловят, сажают, судят - хоть будет знать, за что си дит, за что муки великие терпит! А то ведь получилось - ни за что! Приютил сучку, обещала найти свою богатую мамашу, запла тить хорошо, а на самом деле - подставила и посадила. Падла! Обиделась, что он ей мозги вправлял, да ноги её длинные раздви гал пошире. На то она и баба, чтоб мужика слушаться, да ноги раздвигать, как прикажут! Встретить бы её, сучку, эх, встретить бы! А теперь уже - хрен получится. Мент сказал - нашла-таки ма машу, разбогатела. Небось, телохранители за ней бегают!
      На вокзале Колготин увидел Ляльку-Снегурочку - толстую блондинку с могучим бюстом и слоновьими ногами, скорее, снего вика, чем Снегурочку. Лялька посочувствовала бывшему своему благодетелю, дала пятнадцать тысяч под обещание предоставить вечером квартиру, если она подцепит клиента. На том и расста лись.
      Колготин купил бутылку водки и два беляша, в сквере у сво его дома выпил полбутылки, закусил. Теперь можно было идти до мой. Поднимаясь по грязной лестнице, он пожалел, что не прихва тил с собой Ляльку. Вдвоем оно было бы веселее, и удовольствие тебе, и на вторую бутылку раскрутить можно.
      В прихожей было темно и чувствовался непонятный запах - духи, что ли? Колготин шагнул вперед, споткнулся о что-то мяг кое и грохнулся на пол. Злобно матерясь, поднялся на ноги, включил свет. На полу стояла большая сумка с какими-то шмотка ми. Но не она вызвала дикую ярость в душе Колготина - бутылка в кармане пальто разбилась, и драгоценная жидкость потекла сквозь подкладку по грязным брюкам. Дверь комнаты открылась и навстре чу взбешенному хозяину вышла... Юля!
      Увидев Колготина, она вздрогнула, отступила в комнату, по пыталась закрыть дверь, но он не позволил ей это сделать. Силь ным ударом ноги он распахнул дверь, отшвырнув девушку на сере дину комнаты.
      - Что ты здесь делаешь?.. - испуганно прошептала Юля.
      - Домой пришел, сучка! - заорал Колготин. - Думала, что веч но буду сидеть, а ты - кайфовать в моей квартире, да?
      - Я просто зашла... взять свои вещи, я сейчас уйду... - она медленно отступала к окну.
      От Колготина разило прокисшим потом и ещё чем-то грязным, омерзительным. Сумасшедшая злоба в глазах и кривая ухмылка вы зывали животный страх в её душе.
      - Ни хрена ты не уйдешь, падла!
      Колготин забыл о том, что она стала богатой, что у неё есть деньги и телохранители. Что деньги можно взять, как плату за свои мучения, а телохранителей следует опасаться. Сейчас он знал только одно - её нужно убить. Уничтожить, разрезать на куски и выбросить в Яузу. А что там дальше будет - плевать!
      - Ты что... что ты хочешь? - в ужасе спросила Юля, чувс твуя, что ноги перестали её слушаться. И шагу сделать было не возможно. - Ты... я тебе все объясню...
      - Объяснишь, объяснишь, - Колготин шагнул вперед, сильно ударил её ладонью по щеке.
      Юля отлетела к кровати, повалилась спиной на скрипучую панцирную сетку. Вздернула руки, пытаясь закрыться от новых ударов. Колготин достал из кармана пальто разбитую бутылку вод ки. Его грязные, корявые пальцы вцепились в горлышко. Два ост рых стеклянных выступа нацелились в глаза девушки.
      Вид зловеще поблескивающего стекла, готового ослепить, изуродовать лицо, убить, сделал ужас девушки настолько невыно симым, что он перестал сковывать её тело и подтолкнул к дейс твию. В последний момент Юля с истошным воплем уклонилась от страшного удара и, прокатившись по кровати, спрыгнула на пол.
      Разбитая бутылка пропорола подушку, ударилась острыми кра ями о железные прутья спинки. Звон стекла, её крик и хриплая матерщина Колготина смешались в жуткую какофонию преступления. Края бутылки стали короче, но не менее страшными.
      Юля схватила табуретку, выставила её перед собой, пытаясь защититься. И вовремя, потому что Колготин повернулся к ней и уже занес руку для нового удара - на сей раз он метил ей в жи вот. Бутылка с хрустом врезалась в деревянную крышку. Осколок стекла впился в ногу Юли чуть повыше колена. Она вскрикнула от боли, но даже не посмотрела на рану, лишь почувствовала, теплую струйку крови, стекающую к коленке...
      В это мгновение входная дверь квартиры с треском слетела с петель. Стремительная тень пронеслась мимо Юли, и Колготин, взмахнув руками, отлетел к кровати, грохнулся спиной о стенку. Только теперь Юля увидела, что это был Вадим. А рядом с ним - Саня, который хоть и опоздал с первым прыжком, но своего не упустил. Несколько профессиональных ударов - и Колготин, сва лившись с кровати, замер на полу, раскинув руки в стороны.
      Юля хотела что-то сказать, но в глазах потемнело, будто в ночной комнате разом выключили свет, и она упала на руки Лав рентьеву. Он поднял её, бережно положил на кровать. Иваненко ещё раз приложился носком ботинка к ребрам Колготина, от чего тот захрипел, выгнул спину и снова обмяк.
      - Она ранена, вся нога в крови, - сказал Лаврентьев.
      - Ну так сделай что-нибудь, ты же врач, - сказал Иваненко.
      Они одновременно схватились за край серой простыни, выгля дывающей из-под одеяла. Лаврентьев оторвал длинную полоску и стал бинтовать ногу Юли, Иваненко оторвал полоску пошире, скру тил её в жгут и связал за спиной руки Колготина.
      Юля открыла глаза, испуганно вдавила голову в подушку, увидев рядом с собой Вадима. Но, спустя мгновение, узнала его. Неуверенная улыбка задрожала на её губах, по бледным щекам мед ленно покатились две слезинки.
      - Это ты?.. Ты пришел?.. - тихо спросила она.
      - Пришел... я пришел за тобой, Юля... - сказал Лаврентьев, опуская голову, чтобы она не видела, как неожиданно повлажнели его глаза.
      Но она увидела.
      - Ты плачешь? Почему? - её рука медленно поднялась, осто рожно коснулась его щеки.
      - Я бы мог тебя потерять... - пробормотал Лаврентьев. - Страшно даже подумать об этом...
      - И ты совсем не обижаешься на меня?
      - Разве можно на тебя обижаться?
      - Ой, Вадим!.. - она крепко обняла его, закрыла глаза, пов торяя. - Я так люблю тебя, люблю... тебя, только тебя, люблю, Вадим...
      Иваненко хмуро усмехнулся:
      - А я надеялся, что ты обоих нас выгонишь...
      - Саня, спасибо тебе, ты очень хороший человек, ты мне по мог, но я... прости, Саня... - сказала Юля, не открывая глаз.
      - Да уж... пожалуйста, - Иваненко подошел к кровати, скло нился на нею, поцеловал в щеку. - Не надо ничего объяснять, я понятливый... Каждому свое. Медику - раненая девчонка, менту - преступник. Надо было в медицинский поступать...
      Лаврентьев поднялся, взял Юлю на руки.
      - У тебя рана, как бы заражения не было, - озабоченно ска зал он, целуя её волосы. - Мы поедем ко мне.
      - Это осколок бутылки, - сказала Юля, крепко обнимая его. - А моя сумка? Там вещи...
      - Может быть, потом вернемся? Осколок нужно поскорее изв лечь из тела. Или я потом вернусь, - сказал Лаврентьев.
      - Я возьму её, - сказал Иваненко, пинком поднимая Колготина с пола. Мне спешить некуда, но ради вас, так уж и быть, сумку доставлю к машине в срок...
      54
      - Здесь намного уютнее, чем в твоей собственной квартире, - сказала Юля, разглядывая детскую комнату Вадима.
      Она была в своем новом костюме, предназначенном для перво го выхода на работу, и ослепительно-белый бинт, выглядывающий из-под короткой юбки, казался таким соблазнительным, что Лав рентьев не мог оторвать от него взгляда.
      - Если хочешь, мы будем жить здесь, - он потянулся к ней, нежно коснулся губами её теплых, доверчивых губ. - Вечером при дут родители, я вас познакомлю. Ты им обязательно понравишься.
      - А если не понравлюсь? Выгонишь?
      - Юля, милая моя, любимая, пожалуйста, никогда больше не говори этого! - взмолился Лаврентьев.
      - Я попробую, Вадим. Но жить в чужой квартире - нет... - Юля покачала головой.
      - Ну тогда мы будем жить в своей, на Олимпийском проспекте.
      - В твоей. Если тебе, конечно, нужна квартирантка.
      - Мне нужна любимая женщина, жена и хозяйка нашего дома. А ещё - мать моих детей, - решительно сказал Лаврентьев. - Завтра же пойдем в ЗАГС, а потом поедем в свадебное путешествие. Юля, я люблю тебя и никуда больше не отпущу!
      - Не пожалеешь?
      - Никогда! И вообще, мы и так натворили немало глупостей, по-моему, хватит.
      - Может быть... Но знаешь, какая-то польза есть и от наших глупостей. По крайней мере, я поняла, что люблю тебя.
      - А я - тебя.
      - А что скажет Чернов?
      - Ничего не скажет, - усмехнулся Лаврентьев. - Придется ему заняться поисками настоящей искусствоведки с оксфордским обра зованием.
      - Жаль что мать обманула меня, - вспомнила Юля, и глаза её стали грустными.
      - А если бы все получилось, как ты планировала, мы были бы сейчас вместе? - ревниво спросил Лаврентьев.
      - Скорее всего - нет... Но мне все равно жаль. Понимаешь, Вадим, очень трудно привыкнуть к мысли, что тебя предала родная мать.
      - Юля, я сделаю все, чтобы ты никогда не вспоминала об этом предательстве, я буду любить тебя так... как никто никого в мире не любил!
      - Ох, не хвастай, пожалуйста, - улыбнулась Юля. - А твои ро дители вернутся вечером, да?
      - Да. Ты волнуешься? Понимаешь, я им сказал, что люблю те бя, и они очень хотят с тобой познакомиться.
      - А знаешь, о чем я вспомнила, Вадик? Я же бутылку с шам панским, ту самую, которую выбросила тогда в окно, оставила в квартире матери... В проданной квартире. Поедем, заберем ее? Сегодня, по-моему, тот самый случай, когда это шампанское можно выпить.
      - Отличная идея! Юля, ты позвони, если там кто-то есть, мы сейчас махнем туда. Как нога, не беспокоит?
      - Когда ты перевязываешь мои раны, они мгновенно зажива ют, улыбнулась Юля. Она подошла к телефону, набрала знакомый номер и, услышав мужской голос с мягким акцентом, сказала. - Але, это Нуртаз? Вас беспокоит дочь Раисы Федоровны, Юлия. Ска жите пожалуйста, мы могли бы заехать к вам через десять-пятнад цать минут, кое-что взять?
      - Конечно, Юля! Я же сказал - все, что хотите. Три дня! Але, вас разыскивает какой-то Петр Иванович, три раза, понимае те ли, звонил. Телефон оставил. Запишите и перезвоните ему, ка кое-то очень важное дело, поручение вашей матери!
      Юля записала телефон и посмотрела на Лаврентьева.
      - Если хочешь, я позвоню, - предложил он, узнав, в чем де ло. - А вдруг какие-то неприятности? Тебе вряд ли стоит сегодня волноваться.
      - Все же я сама, - со вздохом сказала Юля и набрала номер незнакомого Петра Ивановича.
      - Юленька! - услышала она старческий голос. - Почему вы не звоните? У нас ведь ещё столько дел впереди.
      - А почему я должна звонить вам? И вообще... я совсем не знаю вас, Юля пожала плечами, подтверждая свои слова.
      - Так вы что, не читали письмо Раисы Федоровны? Вам его не передали?
      - Передали, но я... так получилось, ещё не прочла, - сказа ла Юля, только теперь вспомнив о письме, которое передал ей Игорь. Оно так и осталось лежать в её сумочке.
      - Так вы ничего не знаете? - изумился незнакомый старик. - Тогда послушайте, придется все объяснить. Я представляю интере сы Раисы Федоровны, вашей мамы, у меня доверенность, и я могу заключать любые сделки от её имени. Сегодня, максимум - завтра я должен продать вам коттедж на Рублево-Успенском шоссе. А по том вы должны перевезти туда все вещи, кроме мебели, из кварти ры в Протопоповском переулке. Поэтому я и говорю, что времени у нас не так уж много.
      - Продать?! - изумилась Юля. - Простите, Петр Иванович, но... может быть, вы имеете в виду другую Юлию? Я не то, что коттедж - забор вокруг него купить не смогу.
      - Сможете, Юленька, сможете, милая. Этот коттедж - ваш, за него вроде бы уже заплачено, а вернее - ничего не нужно пла тить. Осталось только оформить необходимые документы. Да вы по читайте внимательно письмо Раисы Федоровны и все поймете. Она оставила вам коттедж, все вещи, которые в Протопоповском, и ещё некоторую сумму на первое время.
      - У меня... коттедж?... А вы не шутите, Петр Иванович?
      - Мы могли бы сегодня встретиться, но, как я понимаю, се годня у вас возникли некоторые трудности?
      - Да...
      - Почитайте письмо, Юленька, и завтра в половине девятого я жду вашего звонка. Мы договоримся о встрече и о дальнейших неотложных шагах. А потом, когда все уладится, Раиса Федоровна сама позвонит вам. Всего доброго.
      Лаврентьев с напряжением смотрел на Юлю.
      - У меня есть двухэтажный коттедж с мебелью и куча всяких вещей, которые нужно перевезти туда, - растерянно сказала она. - Нужно срочно почитать письмо матери.
      - И что... из этого следует? - дрогнувшим голосом спросил Лаврентьев.
      - Мать не обманула меня... - Юля посмотрела ему в глаза и вдруг крепко обняла его. - Вадик! Она не обманула меня!
      - У тебя есть коттедж... а у меня? У меня есть ты? Или что-то изменилось?
      - Ничего не изменилось! Я люблю тебя, Люблю, и теперь могу точно сказать: никуда не отпущу тебя! Никуда! А если попытаешь ся убежать, я продам коттедж и найму людей, которые заставят тебя быть рядом со мной, вот так!
      - Кошмар! - засмеялся Лаврентьев. - В таком случае, вынужден тебя огорчить, милая: тебе никогда не придется продавать кот тедж! Потому, что я больше всего на свете люблю тебя!
      Страстный, сладостно-долгий поцелуй соединил их губы. А потом Юля с лукавой улыбкой спросила:
      - Мы за шампанским-то поедем, мой господин?
      - А можно - через полчасика, моя госпожа? - он опустился на колени, поцеловал смуглую ногу чуть пониже белого бинта.
      - Как прикажет мой господин... - со счастливой улыбкой ска зала Юля.
      Конец