Мерцание золотых огней

      - У тебя отлично получается, Юлька! - сказала Раиса, входя в спальню. - Я рада, что ты нашла себе занятие по душе, а то все скучала.
      - Здесь больше и заняться нечем, мама. На улице грязь, слякоть, противно выходить из дому. Слушай, а почему эти дев чонки, инструкторши по аэробике - голые?
      Раиса не ожидала этого вопроса, замялась, подыскивая под ходящий ответ.
      - Ну, наверное... так им удобнее.
      Юля засмеялась.
      - Так удобнее смотреть, мама! Твоему дорогому мужу. Приз найся, это его кассета?
      - Он купил её, да. Но я тоже занималась, когда было время. И как-то не обращала внимания, голые они или нет. Юленька, ско ро у тебя будет занятий столько, что и ты на подобные мелочи не станешь обращать внимания. Владимир Васильевич был в нашем офи се, там уже подготовлен тебе кабинет на втором этаже с красивым столом, кожаным креслом на колесиках, с компьютером. Послезавт ра ты выйдешь на работу.
      - Как здорово, мама! - Юля крепко обняла мать, поцеловала в щеку. Только... я совсем ничего не знаю. Ты объяснишь мне, что нужно делать, мама?
      - Ну конечно, доченька. Я так рада, что мы будем работать вместе... Раиса шмыгнула носом, смахнула пальцем слезу, пока тившуюся по щеке.
      - Если рада, почему плачешь, мама? - удивилась Юля.
      - Потому что так долго ждала этого, Юля. Ты у меня умница, работать рядом с такой дочерью - счастье... А потом, глядишь, станешь хозяйкой всей фирмы. У меня здоровье уже не то, да и Владимир Васильевич устал работать. Мы будем твоими консультан тами, а ты - хозяйкой.
      - Ой, до этого ещё далеко, мама! Сперва нужно разобраться, что к чему, а уж потом думать о повышении. Так значит, после завтра уже?
      - Да, Юля, послезавтра. А сегодня, я думаю, тебе нужно вернуться на Протопоповский, решить вопрос с твоим приятелем. Я не хочу тебе указывать, но, по-моему, вам пора расстаться.
      - Я же сказала, мама, сама решу! - упрямо поджала губы Юля.
      - Дело в том, что ты теперь не просто девушка Юля, а один из руководителей фирмы. Должна понимать, что Чернов и Лавренть ев не простят нас. Могут возникнуть проблемы, ты ведь знаешь, что отец Чернова милицейский генерал. Нам это ничем не гро зит, а твой Иваненко останется без работы - это в лучшем слу чае. По-моему, он парень хороший, не нужно подставлять его. Ты понимаешь, что я имею в виду?
      Юля глубоко вздохнула, внимательно посмотрела на мать и кивнула. Действительно, Саня - милиционер, а она - один из ру ководителей фирмы, которая утерла нос фирме генеральского сын ка. Теперь им лучше не встречаться.
      - Хорошо, мама. Сегодня он придет туда, и я ему все скажу. Ты права, не стоит его подставлять, хотя... Он подумает, что я его бросаю.
      - Это нужно сделать ради него, Юля. С тобой поедет Игорь, он позаботится о безопасности.
      - Что же я, буду жить с Игорем в одной квартире?
      - Юленька, дочка, он порядочный человек и хороший специа лист... своего дела. Раньше служил в "Альфе". Можешь не опа саться его. Завтра нас не будет дома, улетаем с Владимиром Ва сильевичем в Питер, договариваться о встрече товара. Но после завтра вернемся. Ты не скучай, сходите с Игорем в Центр, купи себе какой-нибудь красивый, строгий костюм. Деньги у тебя ещё есть?
      - Ой, мама, денег у меня ещё полно! Теперь я у тебя ни рубля не возьму, потерплю до первой зарплаты. Значит, на работу мне послезавтра, да?
      - Да, дочка. Встретимся в офисе. Утром Игорь привезет те бя, и вообще, я думаю, он будет твоим личным водителем и телох ранителем. Послезавтра я тебе все покажу и расскажу... - Раиса всхлипнула, принялась протирать пальцами глаза.
      - У тебя что, неприятности, мама? - встревожилась Юля.
      - Я все ещё не могу привыкнуть к мысли, что мы теперь вместе... Что у меня такая чудесная девчонка - моя Юлька...
      - Я тоже рада, мама. Ну так что, я буду собираться?
      - Пойдем, я вначале покормлю тебя, а потом поедешь.
      48
      Юля почувствовала, что у матери какие-то неприятности, но не придала этому значения. Может быть, волнуется перед завтраш ней поездкой в Питер, а может переживает за Бетти, они ведь когда-то были друзьями... Послезавтра придет на работу и поти хоньку выяснит, что к чему. А сейчас её больше волновал скорый приход Иваненко. Он ведь должен прийти, вчера они так и не смогли увидеться после того, как она вытурила старика Бетти из квартиры. Он придет, а она скажет... Что она может сказать ему? Спасибо, Саня, ты мне больше не нужен? Он знал, что рано или поздно она ему скажет это. И она знала. Мог бы сам уйти, что-нибудь придумал и ушел бы... Но нет. Мужчины не уходили от неё по доброй воле.
      Игорь привез её в Протопоповский переулок и пошел следом в квартиру.
      - Что ты собираешься там делать? - спросила Юля.
      - Охранять твое тело, - с усмешкой ответил Игорь.
      - Попробуй только приставать ко мне! Я не посмотрю, что ты специалист и все такое!
      - Если ты очень попросишь, может и пристану, - сказал он, внимательно глядя по сторонам. - А сейчас, пожалуйста, не отвле кай меня от работы.
      Больше она не разговаривала с Игорем. Да и он не обращал на неё внимания. Заходила в кабинет - он уходил на кухню. Если она появлялась там, он молча шел в спальню. Как будто все время убегал от нее.
      Но Юля не обращала на это внимания. Ее волновал скорый приход Сани. Она не долго ждала. Около семи в дверь позвонили.
      - Стой! - крикнул Игорь, заметив, что Юля направилась в прихожую. Отойди. Лучше - куда-нибудь подальше.
      - Да это Саня пришел, - сказала она.
      - Неважно, кто, - сказал Игорь громким шепотом. - Если все нормально - я позову тебя, - он подошел к двери, встал боком, осторожно посмотрел в "глазок". Потом спросил. - Кто?
      - А ты кто такой? - удивился Иваненко. - И что делаешь в этой квартире? Юля! В чем дело?!
      - Да Саня это, Саня! - сердито сказала Юля. - Открой ему дверь, или пусти, я сама открою!
      Игорь послушно отошел в сторону. Юля распахнула дверь, посторонилась, пропуская в квартиру Иваненко, который стреми тельно ворвался в прихожую, едва не столкнувшись с Игорем.
      - Ну и что все это значит? - мрачно спросил Иваненко. - Тебя вчера дома не было, сегодня я звонил - не мог тебя застать! А теперь - это хмырь стоит передо мной! В чем дело, Юля?
      - Саня, я тебе сейчас все объясню, - торопливо сказала Юля, отходя назад. - Это Игорь, мой телохранитель. Мама приказа ла ему, чтобы он был здесь. Понимаешь, теперь все изменилось...
      - Все осталось по-прежнему, это ты изменилась, Юля. Послу шай, неужели и вправду, деньги так портят людей?
      - Саня, ты хочешь есть? Давай, я покормлю тебя и все поти хоньку объясню. А то ты голодный и злой.
      - Знаешь, Юля, я сыт по горло твоими странными делами! - резко сказал Иваненко. - Не надо меня кормить. Может быть, мы теперь втроем будем спать?
      - Ну, как хочешь, - сказала Юля и усмехнулась. Вспомнила, как почти то же самое говорила невеста Вадима, когда увидела её. - Мы не будем спать втроем, теперь я буду спать одна.
      Она повернулась и пошла в спальню. Иваненко двинулся сле дом. Игорь запер обе двери, стальную и обычную, и остался в прихожей.
      - Что значит одна, Юля?! - закричал Иваненко, входя в спальню. - Я места себе не находил, переживал за тебя, черт его знает, чем закончилась твое свидание с этим козлом американс ким! Наконец-то увидел тебя, а тут какой-то мужик по квартире шастает! И сама ты на себя не похожа!
      - Не смей на меня орать, ясно?! Сказала же: покормлю тебя и все объясню, но ты и слушать не хочешь! Только знай себе удивляешься: то не так, это не так! Да! Все теперь не так, все изменилось, об этом и хотела тебе рассказать. Ты будешь слушать или нет?
      Иваненко сел на кровать, искоса посмотрел на Юлю, отчаянно махнул рукой.
      - Да что там рассказывать, Юлька! Ты хочешь от меня изба виться, верно? Но почему? Я же ради тебя на все готов, я люблю тебя... Какой, к черту, телохранитель? Могла бы позвонить мне, я бы все бросил и прибежал. Сам бы сдох, а тебя в обиду не дал! Сколько можно говорить об этом?
      - Саня, ты хороший, ты мне очень-очень помог, - тихо сказа ла Юля. Она присела рядом, ласково погладила его короткие русые волосы. - Я тебе очень благодарна и старалась доказать это... Но сейчас мы не должны встречаться.
      - Почему, Юля?
      - Потому что все получилось, как мы с тобой задумали. Я теперь генеральный менеджер маминой фирмы. Вроде, как началь ник. Послезавтра выхожу на работу, мне уже там кабинет пригото вили, даже с компьютером, представляешь?
      - Послезавтра?
      - Ну да! Чернова посадили в лужу, но у него отец - гене рал. Мне-то он ничего не сделает, а вот у тебя, Саня, могут быть неприятности. Поэтому и прошу тебя: не приходи сюда и во обще, нам пока нельзя встречаться.
      - Юля, не говори глупостей! Я давно знал, что у меня могут быть неприятности, но даже не думал о том, чтобы оставить тебя! Поздно уже мне бояться генерала, Юля! В конце-концов, могу уйти со службы, найду себе работу в частной фирме... Ну? Скажи, что я тебе нужен, Юля!
      - Нет, Саня, ты мне сейчас не нужен, - твердо сказала Юля. - Она встала с кровати, посмотрела на него грустным взглядом. - Я ведь говорила, что ничего тебе не обещаю. Ты хороший парень, ты мне нравишься, но... это совсем другое. Не надо из-за меня бро сать службу. Не надо, Саня...
      - Значит, так, да?
      - Так... Если хочешь, я тебя покормлю.
      - Нет, Юля, я хочу другое. Я хочу тебя, - он вскочил на но ги, шагнул к ней. - Мы не можем так просто расстаться, Юля. Мы сейчас закроем дверь на шпингалет и... В последний раз. Ты ведь не прогонишь меня?
      Юля шагнула назад, уперлась спиной в стену.
      - Нет, Саня. В квартире посторонний человек... и я не хо чу. Пожалуйста, уходи.
      - Я не могу, Юля! - он схватил её за плечи, притянул к се бе, попытался поцеловать.
      - Да нет же, нет! - закричала она. - Не надо, Саня!
      - Я знал, что мы расстанемся, Юлька... И ты станешь чужая! И даже не посмотришь в мою сторону, я знал, знал... - исступлен но бормотал Иваненко. - Хорошо, я уйду, уйду, но позволь ещё раз... последний раз, Юлька! Я хочу запомнить тебя, всю тебя, запомнить каждую минуту, каждую секунду с тобой! Навсегда, на всю жизнь запомнить...
      Она могла бы его понять, могла бы уступить ему, но эти ру ки!.. Сильные, грубые, как стальные клещи, жадные, жестокие - слишком хорошо были знакомы ей. Руки Котова и Кочегара, Рогату лина и его брата Аркана, Колготина...
      - Оставь меня! Не смей! - с ненавистью крикнула Юля, изо всех сил пытаясь высвободиться из его объятий.
      Иваненко опустил руки, с таким изумлением посмотрел на Юлю, будто только что, совершенно неожиданно для себя, увидел её. А может, так оно и было: эту Юлю, с перекошенным от нена висти лицом он и вправду видел впервые.
      - Юля... я... прости, Юля, - забормотал Иваненко, медленно отходя к кровати.
      В спальню вошел Игорь, равнодушно посмотрел на лейтенанта.
      - Ну что, сам свалишь, или помочь? - спросил он.
      - Что ты сказал?! - прохрипел Иваненко. И вдруг понял, кто виноват в том, что Юля разговаривает с ним, как с чужим челове ком, смотрит, как на гнусного насильника! Ведь когда этого те лохранителя не было в квартире, она и разговаривала и смотрела совсем по-другому!
      - Не смейте устраивать драку! - закричала Юля, бросаясь между ними.
      - А мы и не будем, - усмехнулся Игорь. - Ломать мебель в та кой квартире - дорогое удовольствие.
      Он подошел к тумбочке, наклонился, распахнул дверцу. Вык лючил видеомагнитофон, вытащил миниатюрную кассету и демонстра тивной сунул в карман своей куртки.
      - Юля? - повернулся к ней Иваненко.
      - Я тебе все объясню... лейтенант, так, да? - сказал Игорь. - Так вот, лейтенант, здесь зафиксирована попытка изнаси лования. Тебе и так скоро несладко придется, а уж с таким дока зательством - сам знаешь, куда попадешь. И то, что с тобой сде лают там - знаешь.
      Иваненко разжал кулаки, машинально пригладил волосы, пока чал головой, мрачно усмехнулся.
      - Так вот оно в чем дело! За что боролись, на то и напоро лись, получается... Ну что ж, спасибо тебе, Юлька. Ты выбрала верный способ избавиться от меня навсегда.
      - Ничего я не выбирала, - растерянно сказала Юля и поверну лась к Игорю. - Кто тебе разрешил включать камеру? Откуда ты во обще знаешь о ней?
      - Раиса Федоровна посоветовала. Она догадывалась, что лей тенант не уйдет просто так, начнет скандалить. Не драться же мне с ним в квартире? Сама понимаешь, что после этого здесь бу дет. Полный разгром.
      - Сейчас тут нет Раисы Федоровны, есть я! И я отвечаю за все! крикнула Юля. - Немедленно отдай мне кассету! Ты слышишь, Игорь? Сейчас же отдай!
      - Не надо устраивать спектакль, - сказал Иваненко. - С тобой все ясно, Юля. Я ни о чем не жалею и не обижаюсь на тебя. День ги, квартиры эти - нужно отрабатывать. Даже ценой предательства своих друзей. Прощай.
      Опустив голову, он пошел в прихожую.
      - Саня, погоди! - закричала Юля. - Я же ничего не знала! Я и не думала, что камера включена! Честное слово, не знала! Игорь, ты слышал, что я сказала?
      Игорь протянул ей кассету и сказал:
      - Если возникнут проблемы, отвечать будешь ты.
      - Саня! - Юля побежала в прихожую, схватила его за рукав. - Саня, смотри, вот она, эта кассета! Смотри, что я с ней сделаю сейчас! - он с силой швырнула её в стену. Брызнули пластмассовые осколки, зазмеилась, падая на пол, коричневая лента. - Все, ни чего уже нет. Видишь, я не хотела этого! Ну почему ты обижаешь ся, уходишь такой злой? Мы ведь можем расстаться по-хорошему.
      - Нет, Юля, уже нет. Забудь обо мне. У тебя есть грамотный телохранитель, в конце-концов, можете сделать другую запись, где ты не будешь орать и вырываться, потом посмотрите, получите удовольствие... Счастливо оставаться!
      - Если ты думаешь, что я... Он тоже сейчас уйдет, Саня!
      - А это меня уже не волнует, - сказал Иваненко.
      Он распахнул дверь и вышел из квартиры.
      Юля посмотрела на Игоря. Ничего хорошего этот взгляд не предвещал телохранителю.
      - Значит, так ты охраняешь меня, да? А если придут настоя щие бандиты, тоже включишь камеру и заснимешь, как меня убивать будут?
      - Придут настоящие, придумаем что-нибудь другое... более настоящее, спокойно ответил Игорь.
      - Тебе не нужно ломать голову, дорогой! Я уже все придума ла. Пошел вон из этой квартиры!
      - Я бы пошел, но мои профессиональные обязанности не поз воляют этого сделать. Раиса Федоровна попросила не оставлять тебя без присмотра. Ситуация непростая.
      - А мне плевать на твои обязанности И на ситуацию, и на... - Юля хотела добавить: Раису Федоровну! Но вовремя вспом нила, что это её мать. Сказала же - пошел вон! Приперся сюда и устраивает мне всякие гадости! Да ты знаешь, что и Саниного ногтя не стоишь?!
      - Это я уже понял.
      - Ничего ты не понял! То, что было между нами - это наши дела, и никто, никакой тупой охранник не имеет право вмешивать ся! Ну что, мне ещё десять раз повторить, или ты сам догадаешь ся, наконец, убраться?
      - Догадаюсь, если ты настаиваешь. У меня найдутся и более приятные занятия, чем торчать в квартире с неврастеничкой. На пиши расписку, я уйду.
      - Какую тебе ещё расписку?
      - Такую, что ты , фамилия, имя, настаиваешь, чтобы я, должность, имя, в таком-то часу покинул квартиру. Всю ответс твенность за возможные последствия принимаешь на себя. Дата. Подпись.
      - Не переживай, напишу!
      Юля побежала в кабинет, написала все, что требовал Игорь, вынесла ему листок бумаги. Он внимательно прочитал написанное, удовлетворительно кивнул.
      - И еще... ну, это можешь на словах объяснить. Когда мне завтра приехать к тебе?
      - Послезавтра! В половине девятого жди меня у подъезда. Поедем в офис. До этого я тебя не желаю видеть!
      - Послезавтра? Тогда напиши об этом, - он вернул Юле бума гу. - За полтора суток всякое может случиться.
      Юля написала.
      - Теперь все? Ты уберешься?
      - Да. Только один совет напоследок: не выходи из квартиры до послезавтра, никому не открывай и в случае чего, звони мне. Телефон в книжке на журнальном столике. На букву "И". Игорь.
      Юля заперла за ним обе двери и замерла посреди прихожей.
      - Нехорошо-то как получилось... - сказала сама себе.
      49
      По телевизору показывали президента. Красивый костюм от лично сидел на нем, а пышные волосы были тщательно уложены и, наверное, опрысканы специальным президентским лаком. Он хотел ещё долго быть президентом и теперь сердито ругал нехороших чи новников, которые не платят людям зарплату.
      - Очухался во мраке, - сказала Юля, взяла пуль дистанцион ного управления и выключила телевизор.
      И сама оказалась если не во мраке, то уж в полумраке - точно. А поскольку квартира, в которой она жила несколько дней уже, сегодня казалась чужой, холодной и даже враждебной, то этот полумрак был пострашнее того мрака, в котором, по её мне нию, очухался президент, узнавший, наконец, что людям не выдают зарплату.
      Юля сидела на кровати, поджав под себя ноги. Торшер осве щал угол комнаты, а из других, темных углов, казалось, ползли к ней черные тени. Того и гляди, взметнут свои холодные щупальца на кровать, обовьют ими её тело...
      Она включила люстру, потом спрыгнула с дивана, побежала, включила свет в прихожей, и во всех других комнатах. Еще раньше она плотно закрыла жалюзи в кабинете, задернула шторы в спальне и на кухне.
      Но и в ярко освещенной квартире было страшно находиться одной. Юля не раз уже подумала, что если она прогнала Игоря, можно было оставить Саню. А он после того, что случилось, не остался бы... Ну тогда не следовало прогонять Игоря. Но опять же, после того, что случилось, она смотреть на него не могла спокойно. Вот и получилось так, что ушли оба.
      А она осталась. И сидит в пустой квартире, дрожит от стра ха. И дверь вроде бы стальная, крепкая, такую попробуй, выбей, и высоко - шестой этаж, а нет на душе покоя и все тут. И в го лову всякая чертовщина лезет, вроде взорванных дверей, видела в американских фильмах... А что, могут и взорвать. И гранату мо гут запустить в окно. Свету много, даже за шторами видна, на верное, её тень. Если и не гранату, так из винтовки пальнуть с пустынной улицы - ничего не стоит...
      Юля выключила люстру и снова оказалась в полумраке.
      За окном, взвизгнув тормозами, остановилась машина. Послы шались громкие голоса. Юля на цыпочках подошла к окну, чуть-чуть отодвинула штору, глянула вниз. Двое мужчин побежали от машины к её подъезду. Она метнулась в прихожую, ещё раз про верила все запоры на стальной двери, закрыла на два оборота ключа деревянную дверь из красного дерева и пожалела о том, что не взяла у матери охотничье ружье, которое видела на стене в кабинете Омельченко.
      Теперь уже не возьмешь...
      И даже позвонить матери, признаться, что ей страшно одной в пустой квартире нельзя. Она скажет: не нужно было прогонять Игоря. А оставаться в квартире с незнакомым мужчиной - нужно? А знать, что кто-то хочет расправиться с нею, схватить, поизде ваться и, может быть, убить - нужно?!
      Стоя у двери, она услышала мужские голоса на пятом или четвертом этаже, потом хлопнула дверь и все стихло.
      Юля пошла в ванную. Там, среди голубых кафельных стен, блестящих кранов, зеркал и полочек с дорогими шампунями и кре мами, она немного успокоилась. Приняла душ, вымыла голову, пе реоделась в шелковую ночную рубашку, набросила сверху длинный махровый халат и вернулась в спальню.
      А как вернулась, так снова почувствовала леденящее дыхание ужаса. И ничего нельзя было поделать с этим, ничего! Даже если забраться под одеяло с головой, все равно от ужаса в душе не спрячешься...
      Не спрячешься, не скроешься...
      Так и свихнуться можно!
      И тогда она схватила черную трубку радиотелефона, забра лась на кровать и, после недолгих раздумий набрала домашний но мер Вадима. Он же вспоминал о ней, может быть, и сейчас вспоми нает... Подумаешь, контракт потерял, все равно бедным не ста нет, другие контракты будут у него. А такой, как она, Юля, уже никогда не будет. Если и вправду любит её, если думает о ней, должен понимать это!
      Если и вправду...
      - Да! - услышала она короткий, как выстрел, ответ.
      Глубоко вздохнула и тихо сказала:
      - Вадим, это я. Юля.
      Он так долго молчал, что она подумала - не хочет разгова ривать, и собралась уже прервать связь. Но в тот момент, когда её палец потянулся к нужной кнопке, Вадим сказал:
      - Ну, хорошо, я дурак. Я отпустил тебя, потом упустил и не смог вернуть. А ты оказалась невероятно хитроумной дамой. Ну и что? Зачем ты звонишь?
      Юля ещё крепче сжала в кулаке трубку. А что она, собс твенно, ожидала услышать? Признание в любви? А что хотела ска
      зать? Теперь уже и не вспомнишь...
      - Никакая я не хитроумная... Просто все так получилось... Ужасно глупо.
      - Ну-у, - с издевкой протянул Вадим. - Зачем же прибеднять ся? Ты блестяще провела сложную операцию. Даже не знаю, с чем её сравнить по наглости. Ты просто гениальная аферистка. Ког да-нибудь внукам буду рассказывать: а я был знаком с этой все мирно известной аферисткой! Когда-то привез её к себе, перевя зал, ночевать оставил. Потом, правда, пожалел об этом. Не знал, что у неё масштаб иной.
      - А ты не можешь что-нибудь другое сказать?
      - Могу, но не хочу. Вернее, наоборот: хочу, но не могу. Не так воспитан, чтобы говорить с женщинами, как с уличными хама ми, вроде господина Колготина.
      Надо было бросить трубку, отшвырнуть её в самый дальний угол, чтобы даже и видно не было! Но Юля почему-то не могла этого сделать.
      - Вадим, ты же сказал, что не смог меня вернуть... А ты не хочешь ещё раз попробовать?
      - Чтобы ещё раз получить по голове? Или - плевок в лицо в виде выброшенной в окно бутылки шампанского и разгуливающего по твоей квартире лейтенанта??
      - Бутылка не разбилась... Я ночью побежала и принесла её. И до сих пор храню. Все кажется, что мы с тобой встретимся и выпьем вдвоем это шампанское.
      - Это для тебя она не разбилась, а для меня - раскололась вдребезги.
      - А лейтенанта... Иваненко я выгнала...
      - Правильно и сделала. Это в твоем стиле. Просто мужик стал тебе не нужен. С такими ты особо не церемонишься.
      Бросить, бросить эту проклятую трубку! Ну почему она не может отшвырнуть её, почему слушает чужой, холодный голос, ко торый откровенно издевается над нею?
      - Вадим, почему ты такой злой? Мы же сегодня говорили сов сем о другом... И я подумала, может быть...
      - О том же самом и говорили. И пришли к выводу, что больше говорить не о чем.
      - Я послезавтра выхожу на работу в мамину фирму, буду, как и ты, генеральным менеджером. Если хочешь, я как-нибудь сделаю, чтобы ваша фирма не очень пострадала... - зачем-то сказала Юля.
      - Спасибо, не беспокойся. Я поздравляю тебя с повышением. Это и есть плата за проделанную аферу?
      - Нет, просто мама...
      - Мне это неинтересно. Мама, конечно, гордится такой заме чательной дочкой, сделает из неё мировую знаменитость. С таки ми-то способностями ты далеко пойдешь, Юля. Поздравляю, желаю успехов. Представляю, скольких мужиков ты теперь можешь соблаз нить, сколько хитроумных операций провернуть!
      - Какой же ты все-таки дурак, Вадим! Я же тебе сама позво нила! Не понимаешь, да? - в отчаянии крикнула Юля.
      - Не понимаю. А зачем ты позвонила?
      - Мне страшно, вот зачем! Я сижу одна в этой дурацкой квартире и мне страшно!
      - Не надо было прогонять доблестных лейтенантов. Могу дать совет: заведи себе телохранителя. И не страшно будет, и ночью какое-никакое удовольствие получишь.
      - У меня есть телохранитель, я прогнала его!
      - Хочешь меня нанять? Ты удивительно предприимчивая деви ца!
      Что же ещё сказать этому упрямому дураку? Такое, чтобы по нял: она не случайно звонит!
      - Я не хочу никуда нанимать тебя, Вадим! Я просто... прос то люблю тебя и хочу тебя! - в отчаянии крикнула Юля.
      Этого она никогда и никому не говорила.
      Он опять надолго замолчал, только тяжелое дыхание слыша лось в трубке. Потом Вадим тяжело вздохнул и совсем другим, серьезным голосом сказал:
      - Извини, Юля, я сегодня очень занят. Спокойной ночи. Огромный город за окном раскрыл желтую пасть, усеянную
      темными клыками домов. Казалось, едва она подойдет к окну, он тут же вцепится в нее, разорвет на части. Но Юля и не собира лась подходить к окну. Она спряталась от жестокого города под толстым одеялом.
      Не надо было звонить! Не надо бояться. Что было - то было, ничего уже не изменишь. И завтра она, назло всему, поедет в центр, купит себе красивый костюм, чтобы в нем выйти на работу, а ещё - много всяких безделушек. А ещё - зайдет в самую дорогую парикмахерскую и сделает красивую прическу. И вообще, будет по купать все, что захочется и ездить только на такси.
      Вот так!
      Лаврентьев сбросил наушники. Он не слышал музыку, хотя громкость была такая - оглохнуть можно! Он слышал только свои мысли. И её голос.
      Что ты хочешь, глупая девчонка? То сама приходишь домой, то отталкиваешь, то звонишь и говоришь...
      Я люблю тебя и хочу тебя...
      Если это правда - зачем ты затеяла все эти нечестные игры? Выбросила бутылку шампанского, обманула Чернова, обманула Бет ти, обманула лейтенанта... Кто следующий? Или хочешь пойти по второму кругу, черт тебя побери?!
      Бутылка не разбилась, я ночью побежала и принесла её. И до сих пор храню...
      Может, сесть в машину и поехать к ней? Прямо сейчас? От Олимпийского проспекта до Протопоповского переулка самое много
      - минут семь ехать. И они будут вместе, всю ночь! А остальное - да черт с ним! Так ведь она теперь не впустит его. Не откроет дверь и, наверное, права будет. Если девушка, любимая, говорит, что любит его, хочет его, надо бежать к ней, сломя голову! А он сказал, что занят... Конечно занят - сидит и думает, каким ду раком был! Не откроет... Я приеду, слышишь?! Я приеду к тебе!
      Не слышит.
      Ну тогда - оставь меня в покое! Уйди из моей памяти, уйди из сердца, из этой спальни, из этого города! Надо успокоиться и забыть тебя, так будет легче обоим!
      Я люблю тебя и хочу тебя...
      Разве такое можно забыть?!
      50
      Полковник Синицкий поднял голову, сердито взглянул на Ива ненко и махнул рукой:
      - Садись, лейтенант. Что за дерьмо с тобой происходит в последнее время?
      Иваненко осторожно присел на стул перед огромным столом, на котором лежала всего лишь одна папка с бумагами. "Ну вот и началось", - с тоской подумал Иваненко, а вслух сказал:
      - Виноват, товарищ полковник.
      - Сам знаю, что виноват. У тебя сколько дел?
      - Восемь. Я вам докладывал, что материалы по трем делам готовы для передачи в суд.
      - Ну так передавай! Какого хрена тянешь? А по другим делам
      - тишь, да гладь у тебя?
      Иваненко понял, что все это - лишь предисловие к разговору о деле, из-за которого и вызвал его Синицкий. Дело Колготина. Лаврентьев вспомнил о своем заявлении, сказал Чернову, тот на уськал отца, генерал приказал полковнику разобраться и нака зать. По всей строгости.
      - По другим делам, товарищ полковник, отрабатываем версии, проводим следственные эксперименты.
      - Плохо, Иваненко, очень плохо! Я не понимаю, что с тобой произошло? Был один из лучших работников, я на тебя надеялся, понимаешь, наиболее ответственные дела поручал. И ты ведь рас путывал их! Одно дело банкира Кобелькова чего стоит! А сейчас? Я просто не узнаю тебя!
      Иваненко молчал. По опыту знал - перебивать полковника - только себе вредить, Уж лучше пусть выговорится.
      - Да что с тобой происходит, Саша?! - рявкнул Синицкий и уставился на Иваненко в ожидании ответа.
      Несмотря на грозный тон, лейтенант приободрился. Если пол ковник обращается к подчиненному по имени, это уже хороший знак. Значит, и к нему можно обратиться не по-уставному.
      - Альберт Иванович, вы ведь вызвали меня по вполне опреде ленному вопросу, - сказал Иваненко. - По делу об ограблении предпринимателя Лаврентьева. Я принес следственные материалы, готов ответить на любые вопросы. И даже готов, если сочтете нужным, подать рапорт об увольнении.
      - Ишь ты, какой шустрый! - полковник усмехнулся, покачал головой. Ну давай, что там по этому делу.
      Иваненко положил перед полковником папку со следственными материалами. В ней было и заявление Лаврентьева. По дороге в этот кабинет Иваненко гадал, знает начальник о Юле, или нет? Говорить о ней, или не стоит? Да так и не решил. Синицкий по листал бумаги и с удивлением посмотрел на подчиненного.
      - Ну и в чем тут проблема, Саша? Взяли с поличным, в своих деяниях признался, медики подтвердили нанесение тяжелой травмы. Не пойму, что хочет Чернов? И почему этот Лаврентьев пошел на попятный?
      Сказать о Юле или нет?
      - Мне кажется, товарищ полковник, Лаврентьев в конце-кон цов обиделся на нас, что все так получилось. И, чтобы дискреди тировать операцию, написал эту чушь. Доказать это несложно. Я могу вызвать Лаврентьева, он ответит на ваши вопросы, а потом поговорим с Колготиным. И все станет ясным.
      - Да на хрена мне заниматься этой ерундистикой? А Чернов? При чем тут генерал?
      - Лаврентьев близкий друг его сына, работают в одной ком мерческой фирме.
      - Ну вот и пусть работают! - Синицкий швырнул папку так, что она скользнула по столу и упала бы на пол, если бы Иваненко ни поймал её на лету. - А кстати, откуда информация о предпола гаемом ограблении? И почему вы сразу не изолировали преступни ка?
      - Альберт Иванович, информацию я получил от своего осве домителя. А Лаврентьев потребовал, чтобы мы представили ему возможность увидеться с преступником до ареста, хотел понять, почему тот решил ограбить его. Он парень крепкий, знает каратэ, но когда увидел пистолет - растерялся.
      - Короче так, Саша. Ежели Лаврентьев не имеет претензий к грабителю, хочет, чтобы мы выпустили его - выпустим. У нас без того работы по горло! Не хватало ещё заниматься всякими там, понимаешь, капризными бизнесменами!