- Михаил Евгеньевич сказал, что у него - на восемь.
      - Уже раскололась? - удивился Лаврентьев.
      - Нет, я дала ему растворимый аспирин, он выпил и сказал, что теперь, наверное, его голова останется целой.
      - Ну так принеси и мне чудодейственное снадобье. Ты ведь хочешь, чтобы и у меня голова не раскололась, Надюша?
      - Вы такой смешной сегодня, Вадим Павлович, взъерошенный. Конечно, я сейчас принесу вам аспирин.
      Через две минуты она принесла Лаврентьеву стакан, в кото ром побулькивала прозрачная жидкость.
      - Уже можно пить? - спросил Лаврентьев.
      - Подождите немного, когда таблетка совсем растворится, тогда и можно, - сказала Надюша и с любопытством посмотрела на хозяина кабинета. Вадим Павлович, а что это с вами обоими слу чилось? Это потому, что Чернов жениться собирается?
      - А он все ещё собирается? - Лаврентьев не стал ждать, пока таблетка полностью растворится, с жадностью выпил лекарство.
      - Я не знаю. Я не же могу спросить. Вы сказали, что сек рет, никто не должен знать. Но если вы вместе вчера отмечали что-то, наверное, его предстоящую женитьбу. Или нет?
      Вадим поставил стакан на стол и усмехнулся.
      - Ты права, Надюша. Все проблемы от того, что Чернов соби рался жениться.
      - Собирался?
      - Ну да, собирался.
      - А теперь что... передумал?
      - Об этом нужно его самого спросить. Спасибо за помощь, Надюша, ты настоящий друг. Дай мне время, я в конце рабочего дня скажу тебе точно, что он теперь думает по этому поводу. Но пока - тс-с-с-с! - Лаврентьев приложил палец к губам. - Никто ни чего не должен знать. Это наш с тобой большой секрет. Договори лись?
      - Конечно, Вадим Павлович.
      Спустя двадцать минут, когда Лаврентьев почувствовал себя значительно лучше и даже успел изучить два весьма заманчивых предложения об открытии филиалов сборочных цехов на Украине и в Узбекистане, в кабинет вошел Чернов. Он плотно закрыл за собою дверь и мутными глазами уставился на Лаврентьева.
      - Вадим, у нас, похоже, неприятности.
      - Личного плана? - уточнил Лаврентьев. - Я меня - да, уже привык. Неужели и ты, Мишка, совсем потерял голову?
      - Если ты имеешь в виду эту суку, то я потерял голову от её наглости.
      - Ну, ругаться-то не стоит. Судя по рассказам, она тебе ничего плохого не сделала, скорее, наоборот. Ты провел с краси вой девушкой замечательный вечер без секса. О чем ещё мечтать настоящему мужчине?
      - О многом! - с угрозой сказал Чернов. - Мне только что зво нил Бетти. Какой-то странный звонок.
      - Он тоже потерял голову? Помнится, ты рассказывал, что на презентации он пускал слюни, когда смотрел на Юлю.
      - Не знаю, что он потерял, но сказал, что мы потеряли. Партию компьютеров, которая скоро прибывает в Питер.
      - Какую партию... - начал было Лаврентьев, но тут же осек ся, вскочил из-за стола. - Как - потеряли?! Ты что несешь, Миш ка?! Наверное, неправильно понял!
      Чернов сосредоточенно потер лоб, присел на краешек мягкого кресла, достал пачку "Мальборо", закурил.
      - Чего ж тут непонятного, Вадик? Бетти сказал: господин Чернов, мы выполнили вашу просьбу и передали компьютеры другой компании. Если у вас есть, что сказать, приезжайте ко мне в офис, поговорим.
      - Да он свихнулся! - рявкнул Вадим. - Как это - передать другой компании?! Ты что, говорил ему это?
      - Я что, похож на сумасшедшего? Но чувствую, это твоя рос товчанка что-то намудрила.
      - Да что она может?! Это ж - не посадить какого-то забул дыгу, который издевался над нею!
      - Откуда я знаю, может - не может... Но Бетти говорил вполне серьезно.
      - Этот старый козел положил на неё глаз и пытается пока зать, что готов на все! - с возмущением сказал Лаврентьев. - Да только с нами такие шутки не проходят! Поехали к нему!
      - Поехали, - поднялся с кресла Чернов. - А потом я позвоню Майклу и пусть Бетти не обижается. Как только старик Норман выйдет из клиники, Чарльз полетит в Америку подносить калоши своей богатой жене!
      Надюша и её подруга Света из бухгалтерии с изумлением уви дели, как два начальника выскочили из кабинета и помчались к выходу. Света, забежавшая к секретарше попить кофе и узнать, не будет ли прибавки к зарплате в связи с выгодной сделкой по но вым компьютерам, с удивлением сказала:
      - А ты говоришь: оба еле ноги волочут!
      - Светка, я тебе скажу по секрету, Чернов собирается же ниться. Они вчера целый день секретничали, а потом обмывали это решение. А сейчас, я думаю, помчались к невесте.
      - Да ты что! - изумилась Света.
      - Не вздумай никому сказать! - предупредила Надюша.
      - За кого ты меня считаешь, Надька! - обиделась Света.
      Она допила кофе и поспешила в бухгалтерию.
      46
      Две машины, одна за другой, резко затормозили у подъезда особняка на Остоженке. Чернов и Лаврентьев бегом бросились к дверям. Рослый парень в пятнистой униформе вышел из-за деревян ной перегородки.
      - Вы к кому... - начал было он.
      - Да пошел ты! - заорал Чернов. - Что, не узнаешь меня? Где Бетти?!
      Охранник узнал его, молча показал рукой в сторону кабинета и, проглотив обиду, сказал:
      - Он вас ждет.
      Чернов стремительно распахнул двери, в два прыжка оказался у стола, упершись в него обеими руками, наклонился к Бетти.
      - Ну и что все это значит, Чарльз?!
      - Михаил, Вадим, - Бетти привстал, вежливо кивнул, приветс твуя вошедших. - Очень хорошо, что вы пришли. Вопрос очень важ ный, требуется немедленно согласовать наши действия.
      - Какие, к черту, действия? - спросил Лаврентьев. - Будьте добры, объясните свое поведение, Чарльз. У нас за такие шутки знаете, что делают?
      - О, да, конечно, - мрачно усмехнулся Бетти. - Во всем мире так делают за шутки, которые приносят убытки. Господа, прошу вас, садитесь.
      - Спасибо, постоим, - сказал Чернов. - Вы позвонили мне и сказали, что партия компьютеров, которую мы ждем, теперь при надлежит другой фирме. Мистер Норман знает об этом? Вы понимае те, какую неустойку должна заплатить "Форс" за разрыв контрак та? А какие убытки мы понесем, если не выполним обязательства перед своими клиентами?
      - А какие убытки вы понесете за отказ от сотрудничества с "Форс"! холодно сказал Бетти.
      - Что?! - в один голос воскликнули Чернов и Лаврентьев.
      - Прошу вас, господа, успокойтесь, давайте обо всем по по рядку. Итак, господин Чернов, мы выполнили вашу просьбу о раз рыве контракта с нашей компанией. И, принимая во внимание сложное финансовое положение вашей фирмы, решили не настаивать на штрафных санкциях.
      - Какая просьба?! Что вы все время говорите загадками, Чарльз?! закричал Чернов.
      Бетти замер, склонив голову и разглядывая свои морщинистые руки, потом достал из ящика стола листок бумаги, не говоря ни слова, протянул Чернову. Тот в ярости заскрипел зубами, читая текст. Поднял бумагу, разглядывая её на свет, ничего не заме тил, швырнул на стол.
      - Это фальшивка, Чарльз! Вы что, не могли позвонить мне и выяснить, в чем дело?!
      - То есть, вы хотите сказать, что ваша подпись подделана, а бланк фирмы с реквизитами генерального директора - украден?
      - Я хочу сказать, что подпись моя, и бланк никто не воро вал, но текст на нем - фальшивый! - простонал Чернов.
      - Вы хотите сказать, что сами подарили кому-то чистый бланк со своей подписью и печатью фирмы? - язвительно спросил Бетти. - Меня не интересует, зачем вы это сделали. Но результат вам известен. Простите, Михаил, мне казалось, вы знаете, что шутить с такими вещами не следует.
      - Оригинальное признание, - мрачно усмехнулся Лаврентьев.
      - Вы ошибаетесь, господин Лаврентьев, - если Бетти и волно вался, то лишь в начале их встречи. Теперь же он был абсолютно спокоен и холоден. Ничего оригинального в моем заявлении нет.
      - В вашем заявлении много оригинального, Чарльз, но это следствие одного оригинального признания в любви, - сказал Лав рентьев. Но вы могли бы позвонить нам, узнать, не шутка ли это?
      - Передо мною лежит официальный документ, господа.
      - Фальшивый, черт побери! - закричал Чернов. - Неужели вы могли подумать, что я и вправду отдал партию новых компьютеров "Спарте"?!
      - О, я прекрасно помню, как вы готовы были отдать многое для того, чтобы получить благосклонность мисс Омельченко. Я не знаю, как развивались ваши отношения, но этот документ лично для меня не явился неожиданностью. Русский бизнесмен делает ши рокий жест для прекрасной дамы!
      Чернов грохнул кулаком по столу.
      - Да провались она, эта чертова дама! Это не я, а вы сде лали широкий жест для нее, господин Бетти! За наш счет! Вос пользовались фальшивкой и заключили новый контракт с её мама шей. Это вам так не пройдет!
      - Я сейчас же свяжусь с Майклом Норманом, он расскажет от цу о том, что здесь творится и, думаю, вам придется трудно, господин Бетти! - с угрозой сказал Лаврентьев.
      - Я бы не советовал вам это делать, господин Лаврентьев. - Члены совета директоров согласны с моим решением, а мистеру Джеку Норману врачи запрещают волноваться, пока он окончательно ни поправит свое здоровье. Ваша настойчивость может привести к непредсказуемым результатам.
      - Ни хрена себе, - растерянно пробормотал Чернов.
      - О, Михаил, не стоит волноваться успокоил его Бетти. - Мо жет быть, вы мне расскажете, что случилось на самом деле? Вы не делали широкий жест для миссис Омельченко и её дочери?
      - А ведь вы с нею заодно, Чарльз! - сказал Лаврентьев. - По хоже, её дочь очаровала не только Чернова, но и вас. Кстати, её зовут Юлия, а не Алена. Красивая девушка, да? И, похоже, она сполна заплатила вам за труды праведные. Но можете не сомне ваться - это ещё не конец. Она привыкла уничтожать тех, кого использовала для своих нужд. Только здесь, в Москве, уже немало людей пострадали из-за этой Клеопатры. Вы не станете исключени ем, Чарльз. Как только афера с компьютерами закончится, она займется вами. Ждите.
      - Не надо пугать меня, господин Лаврентьев! - визгливо крикнул Бетти.
      Лицо его стало серым, и Вадим понял, что попал в самую точку. Юля добралась и до этого самоуверенного американца.
      Но прежде она добралась до них...
      Юля сидела наверху, в спальне матери, и, наверное, в деся тый уже раз смотрела одну и ту же сцену: Чарльз Бетти просовы вает голову между её ног, потом отлетает назад, потом ползет на коленях, пытается обнять её ноги... Как все это мерзко, отвра тительно! И страшновато. За себя. Когда смотришь со стороны - прямо жуть берет. Разве нормальная девушка может так поступить? Пригласила пожилого человека, сделала все, что бы он не сомне вался, будто она готова уступить ему, а потом оттолкнула, да так, что он человеческий облик потерял... Нормальная - нет. А она разве нормальная?
      Юля усмехнулась и покачала головой. Теперь уже, наверное - нет. Ну и ладно.
      Она хотела отомстить Лаврентьеву - вот и отомстила. И не только за себя, но ещё и за мать, которую он когда-то обманул со своим дружком Черновым. Теперь оба получили по заслугам. Пусть не думают, что можно просто так обижать людей.
      Пусть никто так не думает!
      Правда, было немного грустно после того, как Чернов, сме ясь, рассказал о странной любви Лаврентьева к ростовской бан дитке, которую до сих пор не может забыть. И она его помнит, до сих пор помнит каждое прикосновение его чудесных рук...
      Но теперь нужно думать не об этом. Она спасла фирму матери и станет работать в "Спарте". Сколько всего нового, интересного появится в её жизни! Еще, правда, неизвестно, что это за долж ность такая - генеральный менеджер? Да ничего, разберется со временем! Мать вернулась от Бетти просто счастливая, с новым, очень выгодным контрактом. Долго обнимала её, целовала, даже прослезилась:
      - Юленька, я так мечтала поквитаться с этими негодяями, но никто, представляешь, никто не помог мне! И только ты, Юля, до ченька, только ты сделала это. Не просто помогла, а отомстила за все мои страдания и унижения!
      Да, отомстила! И не стоит больше думать о Лаврентьеве. Он избалованный москвич, из очень обеспеченной семьи, привык, что бы все было так, хочет. А она... Какою он видел ее? Наверное - испуганной замарашкой, с которой можно поиграть и бросить...
      А это она с ним поиграла!
      Еще придется избавиться от Сани Иваненко. С ним все труд неё и труднее жить в одной квартире. Терпеть его... Думала - привыкнет, может быть, и полюбит, парень-то он хороший... Не смогла.
      В комнату вошла мать.
      - Юля, ты чего сидишь тут, скучаешь? Пошли вниз, отпразд нуем нашу победу. Я там стол накрыла, а ещё у нас есть бутылка отличного французского вина.
      - Мама, а мы совсем разорили "Колею", да? Эта фирма теперь закроется? - спросила Юля.
      - Ты, никак, жалеешь Чернова, дочка? - удивилась Раиса.
      Юля не жалела Чернова, и о сотрудниках его фирмы вовсе не думала. Она хотела знать, останется Лаврентьев без работы или нет? Хорошо, если бы он стал бедным. Тогда бы она, может быть, помогла ему. За чудесные руки...
      - Просто хочу знать, что натворила, - улыбнулась Юля.
      - Ничего страшного, можешь мне поверить, - сказала Раиса, присаживаясь на кровать. - Они не разорятся, но понесут убытки из-за того, что не смогли выполнить свои обязательства перед клиентами. По условиям контракта "Форс" получает половину своих денег тогда, когда товар прибудет в Петербург. Вторую половину
      - после его реализации, но не позднее определенного срока, ска жем один месяц со дня получения... Господи, да что я тебе за биваю голову такой ерундой! Пошли в столовую, дочка.
      - Мама, а ведь теперь, после подписания контракта, навер ное, нужно много сделать, да? Получить товар, подумать о дос тавке его в Москву, о складах, рекламе. Столько дел предстоит, прямо ужас! А вдруг мы не успеем продать компьютеры до того са мого определенного срока?
      - Юля, дорогая! Перестань волноваться! Этим как раз и за нимается сегодня Владимир Васильевич, - легкая тень пробежала по лицу Раисы. На самом деле Омельченко занимался совсем другим - выпиской из квартиры на Протопоповском, чтобы можно было её продать. Но говорить об этом не стала. - Ну и пусть поработает, а мы имеем право отдохнуть.
      Внизу у ворот послышались громкие голоса, лай собак. Юля подошла к окну, осторожно отодвинула штору, выглянула во двор и испуганно сказала:
      - Мама, это они приехали!
      - Кто? - насторожилась Раиса.
      - Чернов и Лаврентьев! Стоят у ворот.
      - Ну и пусть себе стоят. Игорь и Костя скажут, что нас нет дома. Никто их не ждет здесь.
      - Но мама! Надо поговорить с ними, узнать, что они замыш ляют! А вдруг захотят спалить дом, как это было в Ростове? Или подкараулить кого-то из нас в темном углу?
      - Нет, Юля, не боюсь. Я же не подсылала к ним киллеров, когда они увели мой контракт. Надеюсь, и у них хватит благора зумия не делать этого, - усмехнулась Раиса.
      - Тогда я пойду узнаю, чего они хотят.
      - Юля! - всплеснула руками Раиса. - Я и сама тебе могу ска зать это...
      Но Юля уже мчалась вниз по лестнице. Набросив на плечи дубленку, она вышла из дома, остановилась на гранитных ступень ках. Потом неторопливо пошла к воротам. Метра два не дошла до них, остановилась, посмотрела на Вадима. Тихо спросила:
      - Чего вы хотите?
      - Посмотреть на искусствоведа из Оксфорда! - криво усмех нулся Чернов. - Которая обожает оригинальные признания!
      - Твое признание было самым оригинальным из всех, которые делали мне, - холодно сказала Юля. - Теперь ты и сам об этом зна ешь.
      - А ты знаешь, что за такие дела бывает?
      - Когда уводят из-под носа контракт? Ну расскажи мне, что же с тобой было в девяносто третьем, когда ты перебежал дорогу моей матери. Так что же тебе за это было?
      - Это совсем другое! - заорал Чернов. - Мы действовали чест но, никого не накалывали!
      - Конечно, другое, - с презрением сказала Юля. - Тогда вы загнали мать в угол, чтобы самим отхватить лакомый кусочек, ез дить на красивых машинах, покупать все, что понравится. А те перь я загнала вас в угол, чтобы мать смогла выплатить деньги людям. Вкладчикам "Спарты"!
      - Ну ты и сука! - сквозь зубы процедил Чернов. - Садись в машину, поедем к Бетти, и ты подтвердишь, что я написал на том бланке совсем другое! Это твой последний шанс!
      Юля подошла к воротам почти вплотную, уставилась на Черно ва немигающим взглядом, в котором полыхали голубые молнии. Нес колько минут он с бешенством смотрел в её глаза, а потом опус тил голову.
      - Да ты просто ведьма!
      - Уезжай отсюда, - сказала Юля. - И не вздумай больше ос корблять меня. Это очень дорогое удовольствие, понятно?
      - Юля, зачем ты это сделала? - спросил Лаврентьев.
      - А ты зачем оскорблял меня в больнице?
      - Черт возьми! Ты же видела, что у меня с головой! Я же потом пришел к тебе, чтобы все по-человечески объяснить. Но ты и слушать не захотела.
      - А что у тебя с головой? Ты посмотри на себя, бегаешь, как жеребец. Была царапина, шишку набили, так что? Из-за этого следовало орать на меня, да? Гадости всякие говорить?
      - Юля, почему ты сразу не сказала мне, кто твоя мать? В первую нашу встречу, помнишь, когда я тебя перевязывал? И по том... Я бы помог тебе.
      - Потому что тебя сразу не интересно было со мной разгова ривать. А потом интересовало только одно. Сам знаешь, что!
      - Теперь меня интересует другое.
      - Я знаю. Деньги. Помнишь, Вадим, я говорила тебе, что ещё пожалеешь о своем поведении? Я была права!
      - Нет, Юля, не деньги. Ты сама только что сказала: тогда тебя интересовало одно. Значит, есть и другое, верно? Мы могли бы поговорить, решить все наши проблемы. Но ты сделала это не возможным...
      Чернов с недоумением посмотрел на Лаврентьева.
      - Ты чего несешь, Вадим? Забыл, что она ограбила нас?!
      - Мы сами себя ограбили, Миша, - хмуро сказал Лаврентьев. Охранники с удивлением поглядывали то на Юлю. то на двух
      бизнесменов. Они совершенно ничего не понимали.
      - Прощай, Юля, - сказал Лаврентьев. - Я уверен, что эти деньги не принесут тебе счастья. За них ты продала то самое, другое. Душу свою. Ну вот и все. Думаю, мы больше никогда не увидимся. Прощай...
      И, низко опустив голову, он зашагал к машине.
      Чернов заскрежетал зубами, злобно посмотрел на Юлю. Хотел сказать, как он с нею расправится за такие дела, как он ее!.. Но лишь махнул рукой.
      - Скажи Раисе, я хочу поговорить с ней. И с тобой ещё по говорю, от меня не спрячешься. Поняла, ты!..
      Но Юля не слышала и не видела его. Она смотрела вослед Лаврентьеву. Хотелось побежать за Вадимом, схватить за рукав, сказать: ну что же ты, дурак, делаешь?... Да что толку? Теперь его нельзя было остановить, нельзя было вернуть. Он и вправду уходил навсегда.
      - Так и передай... - снова заговорил Чернов, но Юля оборва ла его.
      - А ну вали отсюда, придурок несчастный! - закричала она.
      - Ну, дела! - протянул Игорь. - Я-то думал, думал: серьезные разборки начинаются. А она выходит - и мужики быстренько линя ют. Слушай, Юлька, ты классно отшила их!
      - Заткнись! - сказала Юля и медленно пошла к дому.
      - Вадик, садись в мою машину, поговорить надо, - резко ска зал Чернов.
      Лаврентьев кивнул, подошел к "Мерседесу" генерального ди ректора, открыл дверцу и замер, глядя, как исчезает за дверью роскошного особняка смуглая девушка в распахнутой дубленке. По том плюхнулся на переднее сиденье, откинул голову на спинку, ожидая руководящих указаний.
      - Мне не нравится твое поведение, Вадим! - Чернов сел за руль, хлопнул ладонью по колену. - Что за чушь ты нес? Надо было привезти её к Бетти и заставить признаться в подлоге!
      - Мишка, ты сейчас говорил с красивой девушкой. Совсем не давно ты был от неё без ума, собирался жениться. Такое с тобой
      - впервые на моей памяти. Неужели ничего не осталось в душе?
      - Какая, на хрен, душа, Вадик?! - закричал Чернов. - Ты же видишь, кто перед тобой. Подлая бабенка, аферистка! Сучонка, которую нужно отвезти за кольцевую и сделать то, что нужно де лать с такими. Тогда она поймет, с кем имеет дело!
      - Она уже прошла через это, Мишка...
      - И ни хрена не поняла? Значит, нужно ещё раз проучить её. И так - до тех пор, пока ни будет знать свое место, тварь нес частная! Сука! Ну да, телка видная, так и разговаривать с нею надо, как с телкой!
      - Что же не разговаривал тогда, когда она приходила к те бе? Не подписывал бы в пьяном виде идиотские признания на офи циальном бланке, был бы сейчас спокоен.
      - Кончай хреновину городить, Вадик! Это же все из-за тебя получилось! Ты подобрал её на улице, притащил к себе. Получил по башке, разозлил её, не пошел на презентацию, вот я и попал ся! Если б ты не затаскивал к себе в квартиру всякую дрянь с улицы, я был бы сейчас спокоен! Но ты, вместо того, чтобы исп равлять свои ошибки, разговариваешь тут с нею! Нашел, с кем разговаривать!
      - Значит, в том, что случилось, я виноват?
      - А кто же? Она специально на тебя вышла, тебе мстить со биралась! А пострадала вся фирма.
      - Во всяком случае, я с ней о делах не говорил. О том, что жду крупную партию выгодного товара, не хвалился. И вообще, это мое личное дело. А вот ты сделал глупость, Мишка! И не надо сваливать все на меня.
      - Она вынудила меня это сделать! Потому, что хотела отомс тить тебе! Это личные дела, да? Когда впереди маячат убытки на пару "лимонов" баксов личные?
      - Она хотела отомстить мне ещё и за то, что когда-то я увел от её матери Нормана, - усталым голосом сказал Лаврентьев. - И ты помог ей. По дурости помог. Уши развесил: искусствовед, бриллианты! И - давай писать чушь собачью на официальном блан ке. Да ещё и, как я теперь понимаю, не своей авторучкой! О чем ты тогда думал, о себе или о фирме?
      - Если бы ты ни подобрал её на улице, не было бы никаких бланков!
      - Ты уверен?
      - Уверен!
      - А я - нет. Она бы все равно нашла способ отомстить нам за девяносто третий год. И ты бы все равно подарил ей официаль ный бланк с печатью и подписью! Хоть бы со мной посоветовался, когда собирался встретиться с ней.
      - Короче, Вадик, это не разговор. Что бы там ни было, сей час надо думать, как заставить её дать задний ход! Но ты, как я посмотрю, и не собираешься думать об этом! Тебе сейчас важно сказать ей красивое: прощай! Выяснить, кто кого оскорбил! Ты сам понимаешь, что дальше нам трудно будет работать вместе.
      - А ещё я виноват, что сосватал тебе Нормана, - мрачно ус мехнулся Лаврентьев. - Да пошел ты! Можешь и дальше признаваться в любви на официальных бланках, да побольше печатей ставить. Глядишь, совсем богатым станешь!
      Он выскочил из "Мерседеса", решительно зашагал к своей ма шине.
      - Сам пошел! - заорал Чернов.
      "Мерседес" рванулся с места и, стремительно набирая ско рость, помчался по гладкому асфальту широкой улицы к Рубле во-Успенскому шоссе.
      47
      Омельченко, заложив руки за спину, взволнованно ходил по просторной столовой. Его и жену выписали из московской кварти ры, документы на продажу были полностью подготовлены. И кварти ры, и коттеджа с мебелью, и обеих машин. Раиса уже не возражала против того, чтобы уехать на Мальту, но через две-три недели, когда будет покончено с делами. Потом Владимир Васильевич зас кочил на полчаса в свой офис, позвонил знакомому полковнику с Петровки, 38 и узнал, что генерал Чернов настаивает на возбуж дении уголовного дела против Раисы. Если настаивает генерал, так оно, обычно и случается. Это встревожило Омельченко.
      - Перестань маячить перед глазами, Володя! - раздраженно сказала Раиса. - Ты действуешь мне на нервы.
      - Легко сказать - перестань! Пойми же ты наконец, Рая, не о себе забочусь, о тебе! Может быть, уже завтра они возьмут с тебя подписку о невыезде. А это значит - мы не сможем спокойно уехать! Они тебя сожрут, Рая. После того, что вы сотворили с фирмой сына Чернова, генерал найдет способ упрятать тебя за ре шетку надолго. Можешь не сомневаться!
      - Не кричи, Володя. Юля может услышать.
      - Не услышит. Рая, даже если они ничего не найдут против тебя подбросят, спровоцируют! Ты же затеяла игру с огнем.
      - Да все я понимаю, Володя, - Раиса обхватила голову рука ми, зажмурила глаза, пытаясь найти выход из создавшегося поло жения. Очень опасного для неё положения. - Все понимаю... но что же делать?
      - Уезжать. Немедленно.
      - И все бросить?
      - Продать. В этом есть два плюса. Во-первых, деньги приго дятся нам на Мальте, я уже говорил это, а во-вторых - здесь не чего будет конфисковывать, если они решатся на это. Нечего! До кументы готовы, завтра я решу все вопросы и ночью мы можем уле теть.
      - И все бросить... - еле слышно повторила Раиса.
      - Да почему все, Рая?!
      - Потому, Володя, что у нас чемоданов не хватит взять с собой даже одежду, не говоря уже о прочих мелочах, к которым я привыкла! Хорошо, мы продадим дом, квартиру, машины, мебель. А как быть с картинами, сервизами, шубами, с техникой, книгами?
      - Это придется оставить.
      - Очень глупо. А с контрактом, который мы с Юлей выбили из Чарльза? Подарить Чернову?! А на кой черт мы тогда мучились? Ты мямлил, мямлил, да так ничего и не мог сделать! А моя девочка приехала и заставила этих подлецов локти кусать! Заставила! А теперь, значит, все это - коту под хвост?!
      - Я тебе честно признаюсь, Рая, мямлил потому, что не хо тел злить генерала Чернова. Мы их не трогаем, они - нас.
      - Ах, так, да?! Значит, мне плюнули в лицо, а я не должна их трогать? Чтобы чего худшего не вышло? Ты это хотел сказать?!
      - Это. Но вы с Юлей все-таки добились своего. Теперь гене рал вцепится в тебя, как бульдог, и не отстанет до тех пор, по ка ты не окажешься там, где ни картины, ни шубы уже не понадо бятся. Кстати, насчет контракта у меня есть одно соображение. Мы сделаем так, что ваш труд не пропадет.
      - Что именно, Володя?
      - Отдадим его "Колее" скажем... за двести тысяч долларов. Тут выгода обоюдная. Нам это дело сейчас все равно не поднять, силы не те, а Чернову придется платить огромные штрафы клиен там. Двести тысяч - это компенсация наших материальных и мо ральных издержек в девяносто третьем году. Ну, Рая? Я сегодня же поеду в офис, приглашу туда Чернова и решу этот вопрос.
      - Неплохо, - согласилась Раиса. - Но есть ещё один, самый главный вопрос. Как быть с Юлей?
      - Она ни в коем случае не должна знать о нашем отъезде! - всполошился Омельченко. - Ты видишь, какой у неё характер? Я не представляю, что натворит эта девчонка, когда узнает, что ты не заплатила вкладчикам ни рубля!
      - Так что же, бросить её здесь, на съедение Чернову и Лав рентьеву?
      - Ну почему же... Оставим ей тысяч десять, на первое время хватит. Пусть уезжает в Ростов...
      - Ей туда нельзя возвращаться!
      - Ну, в Краснодар или ещё куда... Не пропадет.
      - Володя! Иногда мне хочется стукнуть тебя чем-нибудь тя желым. Ты прав, говорить ей о нашем отъезде нельзя. Но я не брошу свою девочку на произвол судьбы. Если ты договоришься с Черновым, он не станет её преследовать. А жить она будет... Вот здесь!
      - Где - здесь? - не понял Омельченко.
      - В этом коттедже. У меня тоже есть идея, Володя. Пожа луйста, выслушай меня внимательно. Мы продаем квартиру в Прото поповском вместе с мебелью. Продаем машины. А коттедж продаем Юле. Это сделает после нашего отъезда Петр Иванович Лукоянов по моей доверенности. Он адвокат и наш друг. И - честный человек.
      - Погоди, погоди, Рая! Как - продаем?
      - Так, без денег! Петр Иванович знает, как это сделать. И тогда получается вот что: коттедж у Юли никто не сможет конфис ковать - раз. Она перевезет сюда все вещи, кроме мебели, из Протопоповского, и, значит, они сохранятся - два. Юле будет, где жить - три. А нам будет, куда приезжать четыре! Кто зна ет, если все успокоится, может я захочу вернуться в Москву, нянчить внуков - сюда и вернусь.
      - Ну да, про внуков я не подумал... - растерянно пробормо тал Омельченко. - Но мы теряем на этом...
      - Заткнись! - крикнула Раиса, и глаза её блеснули, совсем как у Юли, когда та разговаривала с надоевшим охранником. - Если Чернов даст двести тысяч отступного - я лично ничего не теряю! То, что Юля наказала подлых юнцов, стоит ещё больше.
      Омельченко присел на стул, долго чесал затылок, потом бро сил на жену короткий взгляд.
      - Допустим, я соглашусь с твоими доводами, Рая. Но... Ты уверена, что девчонка все поймет правильно? Мы ведь ничего не сможем ей объяснить.
      - Я оставлю письмо. А позже, когда все успокоится, буду звонить Юле. Она поймет.
      - Тогда... Рая, у нас мало времени, а сделать нужно очень много. Хорошо бы отправить её на Протопоповский до... до после завтра. Ты можешь что-нибудь придумать?
      - Попробую. А ты звони Петру Ивановичу, пусть приезжает, нужно все обсудить.
      - Значит, в путь, Рая? Наконец-то я уговорил тебя! Уедем из этой страны дураков, будем жить на берегу теплого моря, гу лять под пальмами, ловить рыбу... Даже страшновато: а вдруг кто-то помешает этому?
      - За сутки вряд ли что изменится, Володя, - вздохнула Раи са. Посмотрим, что из этого получится. Но, во всяком случае, потом будет, куда вернуться. Здесь места хватит для всех...
      - Раз, два, три, четыре! Я буду генеральным менеджером, хотя и не знаю, что это такое! Я буду - как Вадим! Ездить на иномарке и покупать все, что вздумается! А потом заработаю столько денег, что куплю его самого! Или только его замечатель ные руки! Он будет моим личным массажистом! приговаривала Юля, подпрыгивая и размахивая руками.
      Она занималась аэробикой, повторяя движения за двумя сим патичными девушками на экране телевизора. Нашла у матери видео кассету, посмотрела и... решила позаниматься. Музыка бодрая, упражнения легкие, почему бы и нет? Только вот девушки на экра не были совсем голые. Но уж в этом Юля не стала следовать за ними. Надела один из пяти тренировочных костюмов матери.
      Занятие это оказалось увлекательным, Юле так понравилось, что от былого уныния после сегодняшней встречи с Вадимом и сле да не осталось. Интересные мысли стали приходить в голову. Одна из них была просто чудесной: заработать много денег и сделать Вадима личным массажистом. А если он станет отказываться - ра зорить его фирму!