– Не показывайся пока, – произнесла Тельма Джеймс, – сюда кое-кто идет.
      Хантер выполнил просьбу матери. Сидя на корточках под компьютерным столом в ее рабочей комнате, он сосредоточенно соединял провода. Выходные в Пончатуле позволили ему быстро установить матери новый компьютер. Она запретила сыну покупать ей новый дом в престижной части города, но, по крайней мере, позволила помочь в бизнесе: магазин, в котором она долгие годы работала, после смерти бывшего хозяина отошел к ней.
      – Эмили Годшо решила почтить нас своим присутствием.
      Услышав эту неприятную новость, Хантер поднял голову и ударился о край стола.
      – Черт!..
      – Нет, только не в моем магазине.
      Мать жила по своим правилам – как каждый в ее положении. В детстве и юности Хантер миллион раз слышал одно и то же: «Люди могут, что угодно говорить о том, что я родила ребенка вне брака, но им никогда не удастся сказать ничего плохого о твоем воспитании, мой мальчик».
      Хантер любил свою мать. Поэтому изо всех сил старался соответствовать ее представлениям о морали. Старался. Изо всех сил. Но хорошие манеры давались ему нелегко.
      Он поднялся и улыбнулся матери, которая в это время, склонившись над рабочим столиком, вертела в руках образец цветной рогожки.
      – Тяжело все-таки работать под столом.
      Мать улыбнулась в ответ. Выгнула брови, когда в дверь позвонили. Разглядывая кусок ткани, которую она вставляла в рамку, Тельма сказала:
      – Доброе утро, Эмили.
      – Доброе утро, миссис Джеймс. – Эмили была одета как для прогулки – в сиреневое льняное платье и широкополую шляпу.
      Хантер посмотрел на свои потертые брюки с белесыми пятнами на коленях и спросил себя, что, интересно, Эмили здесь понадобилось. По крайней мере она не забыла добавить «миссис» к имени матери. Все его школьные друзья наделяли ее этим почетным титулом, а недоброжелатели демонстративно опускали его. Эмили естественно, относилась к последним.
      Сейчас она взмахнула ресницами и воскликнула:
      – О, Хантер, ты в городе!
      Хантер едва не рассмеялся, так плохо было сыграно ее фальшивое удивление. Только ему не хотелось смеяться. Однажды, еще в школе, он пригласил ее куда-то, она в ответ высмеяла его и рассказала своим приближенным о нанесенном оскорблении. Эмили предупредила Хан-тера, что если он еще хоть раз к ней подойдет, то будет иметь дело с ее другом Роджером. Сейчас же, когда он разбогател, она запела совсем другую песню.
      Хантер начал возиться с упаковкой от деталей нового компьютера.
      – Мой джип стоит прямо у входа.
      – Вот как? – В голосе Эмили прозвучала нотка досады, но затем она перешла в наступление: – Мы с Роджером устраиваем небольшую вечеринку сегодня вечером. Ничего особенного. Только старые друзья. Хочешь прийти – раз уж ты в городе?
      – Как Роджер? – спросила мать.
      – Прекрасно. Работает. – Эмили сняла шляпу, убрала с шеи свои густые волосы и легонько тряхнула головой. – Он постоянно на работе. – Эмили надула полные губки и бросила на Хантера призывный взгляд, который он понял без труда. – Можно подумать, что он женился на этом банке.
      «А не на тебе». Хантер посмотрел на мать: ее лицо вроде бы ничего не выражало. И лишь предательское дрожание в перебиравших ткань пальцах выдавало ее раздражение.
      – Спасибо, но я занят, – отказался Хантер.
      – Ну, хорошо, может быть, в другой раз. – Эмили одарила его пылким взглядом и вышла из магазина.
      Для удобства Хантер разорвал картонную коробку на части.
      – Интересно, чего она хочет больше – моих денег или меня?
      Мать отвлеклась от работы и улыбнулась:
      – Я думаю, ты знаешь ответ. Должно быть, она хочет, чтобы ты заменил Роджера.
      Хантер усмехнулся:
      – Ну разве может мать говорить своему сыну такие вещи!
      – Хм. Это напомнило мне, что как мать я должна сказать тебе кое-что еще.
      Тельма сложила руки на груди поверх фартука, который всегда надевала при работе.
      – Это уже серьезно, – сказал Хантер.
      Она кивнула.
      – Морочить голову Эмили – это одно. Ты ведь не поощряешь эту шлюшку. Но славная Люси Саймон по уши влюблена в тебя и достой на лучшей участи, чем только скрашивать твой досуг, когда у тебя есть на нее время, и хандрить дома, когда ты в Новом Орлеане.
      Хантер переступил с ноги на ногу. Тепло разлилось по его шее, как бывало всегда, когда он знал, что не прав. Интересно, поверит ли кто-нибудь, что молодой преуспевающий бизнесмен до сих пор переживает из-за материнских укоров?
      – Я никогда не давал ей повода влюбляться в меня.
      – Ну, если это все, что ты можешь сказать в свое оправдание…
      – Мы встречались несколько раз. Она славная. Очень милая. Симпатичная. – Неплоха в постели, но и только. Без огонька. И она никогда не понимала, когда он шутит, а когда серьезен. – Она прекрасно знает, что не в моем вкусе.
      – Нет, – вздохнула Тельма. – Через два месяца ты все в ней выжжешь и удерешь.
      «Так же, как и мой отец». Хантер скрестил руки на груди.
      – Я никогда не давал Люси повода ожидать чего-то большего. Никаких обещаний. – Его голос зазвучал резко. – Я никогда не сбегу от обязательств – и никогда не женюсь, пока не встречу женщину, с которой захочу быть рядом несмотря ни на что.
      – И когда же, по-твоему, может произойти это чудо? Она, наконец, опустила руки и взялась за рамку.
      – Когда придет время. – Образ блондинки в черном промелькнул перед его мысленным взором.
      Даффодил Лэндри.
      Он не стал преследовать ее. Со дня сбора средств на Клуб сирот миновала всего лишь неделя. Хантер узнал ее домашний адрес и телефон. Тем не менее, он не искал с ней встречи. Он и сам толком не знал, чего ждет, но чувствовал, что если подождет еще, то нужное время наступит само собой. Или, может быть, он боялся, что Даффи окажется, как все другие женщины, которых он добился, красивой внешне, но не обладающей теми редкими качествами, которые – Хантер знал это – просто необходимы ему для длительных отношений. Он хотел сказать матери, что ищет именно такую женщину, ради которой сможет обуздать в себе любую наследственность, доставшуюся ему от неизвестного и никчемного «папаши».
      – Хм, – пробормотала его мать и тряхнула головой.
      В дверь снова позвонили, и явилась милашка Люси Саймон.
      Ловушка захлопнулась.
      – Здравствуйте, миссис Джеймс.
      – Здравствуй, дорогая. Чашечку холодного чая?
      – Было бы здорово, – улыбнулась Люси, обнажая идеально белые зубы.
      О, черт! Тельма будет задерживать Люси здесь до тех пор, пока Хантер не обратится к теме их отношений – точнее, отсутствия оных. Хантер бросил свирепый взгляд в сторону матери, но та отвернулась и полезла за банкой того особенного чая, который она называла «солнечный». Хантер знал, что должен безотлагательно порвать с Люси, но предпочитал сделать это без свидетелей.
      Люси взяла чашку из рук его матери и прямиком направилась к компьютерному столу, за которым прятался Хантер.
      – Хантер, я не знала, что ты дома.
      Он насторожился. Этот милый вопрошающий голосок тут же превратился бы в изнурительное ворчанье, если бы на пальчике Люси появилось колечко. Хантер состроил гримасу.
      – О, ушиб руку? – Люси наклонилась и коснулась его руки.
      Вырез футболки открыл взору Хантера все ее достоинства.
      Он подавил стон и ответил:
      – Я в порядке.
      Его мать, без сомнения, была права – он соблазнил Люси, но оправданием ему служили ее прелести.
      – Отлично. Хочешь пойти со мной на вечеринку к Эмили и Роджеру? Я столкнулась с ней, и она пригласила меня к себе на суаре. – Люси пила свой чай и казалась вполне довольной жизнью.
      Хантер с раздражением отметил, что приглашение Эмили произвело большое впечатление на Люси. Когда они учились в школе, Эмили попросту не замечала Люси.
      – Когда это было?
      – О, всего несколько минут назад. Я шла из кафе «У Поля», а она – из конторы недвижимости.
      Нахмурив брови, Хантер чувствовал, что выражение лица выдает его. Эта стерва пригласила Люси в расчете на то, что она уговорит его пойти – после того, как самой Эмили он дал от ворот поворот.
      «Эти женщины», – подумал он.
      – Может, лучше пойдем в кино?
      Плечи Люси поникли.
      – Я никогда не видела, как они живут. Говорят, у них есть даже водопад.
      Хантер мягко обнял ее за плечи.
      – Люси, она пригласила тебя из-за меня.
      Девушка резко высвободилась и отстранилась от него. На секунду руки Хантера замерли в воздухе, уже оторванные от нее, но и ему словно еще не принадлежащие. Чем не символ его нынешнего состояния?
      – Что-то вы в последнее время много о себе возомнили, Хантер Джеймс!
      Он услышал покашливание матери.
      – С чего ты взял, что она бегает за тобой? У нее есть муж, причем богатый. – Люси все больше распалялась. – Может, она хочет подружиться со мной?
      – Представления Эмили о дружбе во многом соответствуют представлениям «черной вдовы» о любви, – усмехнулся Хантер.
      – Думаю, мы просто теперь недостаточно хороши для тебя. Ты вообразил, что вырос из скучного провинциального городишки, и поэтому теперь гоняешься за женщинами в Новом Орлеане.
      Хантер покачал головой, удивляясь, как она могла узнать о женщинах, с которыми он встречался в Новом Орлеане. Он не мог не отметить, что многих из них ему навязал Алоизиус.
      – Люси, посмотри на меня. Я здесь, сегодня субботний день, на мне те же самые брюки, что и пять лет назад. Та же самая стародавняя футболка. Так что же все-таки изменилось?
      Она упрямо сжала губы. Хантер смотрел на ее пышные груди, вздымающиеся под футболкой из хлопка, и жалел, что должен теперь восхищаться ими лишь на расстоянии. Было время, когда он в шутку боролся с ней, играл в пятнашки, будь они неладны, научил ее водить машину – и умудрился не залезть ей при этом под юбку. Что же на него нашло полгода назад? Был ли он одинок, может, пресытился деньгами и неожиданно обрушившейся славой и обратился к Люси, чтобы сохранить связь со всем привычным и спокойным? Если так, то он и впрямь заслужил наказание.
      Неожиданно губы Люси изогнулись в улыбке, как у фотомодели. Ее глаза расширились, она шагнула вперед, чертя розовым ноготком круги на кармане его рубашки.
      – Умоляю, возьми меня на вечеринку!
      Раздался спасительный звонок. Дверь распахнулась, и Люси пришлось отступить, когда ее пятнадцатилетний брат Бо ворвался в магазин. Он выполнял поручения миссис Джеймс и доставлял ей газету «Кресент». Посвистывая, он размахивал свежим номером. Указав на пачку в своей тощей руке, он сказал:
      – Скорее забирайте ваш экземпляр! А то у заправки уже собралась целая толпа народу – гадают, кто на этой неделе написал письмо Доку Любовь.
      Он подмигнул Хантеру – как мужчина мужчине – и опустил газету в металлический ящик на двери магазина. Люси отошла от Хантера.
      – Какое письмо? – Ее голос слегка дрожал.
      Странно. Хантер смотрел на ее лицо, на котором просительное выражение быстро сменилось смутным беспокойством. Или нет?.. Она оттянула нижнюю губу указательным пальцем вниз.
      – Верная, но Одинокая из Пончатулы. – Бо заржал и взял предложенный Тельмой стакан холодного чая. – Женщины! Кому они нужны? Исключая вас, миссис Джеймс, – добавил он. – Что-нибудь надо принести?
      Тельма покачала головой и перевела по-матерински проницательный взгляд с Люси на Хантера. Жаль, что он не понял ее намека.
      Люси потянулась к газетам. Хантер опередил ее и положил руку на стопку. Что бы ни было в этой газете, оно явно заставляло Люси нервничать.
      – Страница восемь, – подсказал Бо, отхлебнув огромный глоток чая. – На вашем месте, Хантер, я бы пошел на заправку держать пари.
      Хантер взял газету, Люси последовала его примеру. Даже мать отложила в сторону свою работу, подошла и взяла экземпляр.
      – На заправке говорят, что эта колонка стала почти так же популярна, как шоу «Миллионер», когда оно только появилось.
      – Не мог бы ты помолчать? – Люси обожгла брата взглядом.
      Хантер внимательно изучил эмблему в виде сердца, украшавшую колонку Доктора Любовь. На его вкус, слишком претенциозно. Он бегло просмотрел письмо и ответ, обратив внимание на заглавные буквы в подписи. Ясно одно – Верная, но Одинокая из Пончатулы просит совета у Доктора Любовь. Кто бы, черт возьми, это ни был.
      Он склонил голову и прочел колонку. Люси и мать сделали то же – в магазине стояла мертвая тишина. Бо начал было свистеть, но, когда сестра окинула его свирепым взглядом, явно почел за лучшее умолкнуть.
      – Я никак не предполагала, что они его напечатают, – сказала Люси, роняя газету, и приложила ладони к вискам.
      – Чучело! – фыркнул Бо.
      И тут до него дошло, что она имеет в виду.
      – Так это письмо написала ты?!
      Хантер переводил взгляд с Люси на газету и обратно. Единственным ее ответом были всхлипывания, слезы оставляли мокрые дорожки на ее щеках.
      Бо прошелся по магазину, похлопал сестру по плечу и произнес:
      – Ладно, не говори никому, пока я не заключу пари на заправке.
      – Бо Саймон, – сказала Тельма, – я считала тебя более порядочным.
      Переминаясь с ноги на ногу, подросток пожал плечами:
      – Да, мэм.
      Хантер слышал их разговор и даже успел подумать, что вряд ли пятнадцатилетний парень имеет четкое представление о порядочности.
      Но больше всего он думал о фразе, которая просто буравила его мозг. «На ваших отношениях следует поставить крест». Если взглянуть на это высказывание шире, Доктор Любовь поставила ему диагноз не только в отношениях с Верной, но Одинокой, но и со всеми другими.
      Хантер не совсем понимал, почему он так решил; можно объяснить это и по-другому, более невинно. Но он никогда не пренебрегал своей интуицией.
      Всхлипывания Люси превратились в поток слез. Хантер отложил газету и подошел к ней. Обняв ее одной рукой, он произнес:
      – Все в порядке, Люси. Нет причин плакать. Я не сержусь.
      – Ты не сердишься! – Голос Люси сорвался на крик. – Да я глаз не смогу поднять в этом городе. Я выгляжу так жалко.
      Он коснулся ее волос.
      – Нет, это не так. Ты… – Хантер замялся, но, поймав строгий взгляд матери, продолжил: – Ты нежная и любящая. Вот ты какая.
      Ее ресницы затрепетали. Она перестала плакать.
      – Просто мы не подходим друг другу, – он, чтобы не оставлять Люси надежды.
      – Хантер слишком хорош для тебя, – вставил Бо.
      – Вон! Пошел вон! – Люси указала на дверь, но ее брат не шевельнулся.
      Хантер приподнял ее лицо и наткнулся на обвиняющий взгляд.
      – Люси, мы долгое время были друзьями. Ты славная, а я слишком неотесанный. Я не готов остепениться, и, пока я жив, вряд ли что-то изменится.
      Она улыбнулась, ее ресницы задрожали.
      – Ладно, Хантер, я понимаю. Но когда-нибудь ты все же будешь готов. – Отойдя от него, она направилась к настенному зеркалу, чтобы поправить макияж и прическу. – Я рада, что ты не сердишься на меня из-за этого письма.
      Бо воскликнул:
      – Если ты считаешь, что мужчина стерпит, когда ему ставят такой диагноз, то лучше подумай еще раз!
      Хантер кивнул:
      – В этом ты прав, Бо, но я сержусь отнюдь не на Люси. – Он схватил газету с оскорбительной для него статьей. – Я сержусь на так называемого «специалиста». Кем она себя возомнила? Абсолютно ничего не знает обо мне – и считает себя вправе судить.
      – Почему ты решил, что это женщина? – вполне резонно заметила его мать, снова наливая Люси чай.
      – Доктор Любовь? – Хантер указал на газету. – Такое имя может принадлежать только женщине.
      – А, – только и ответила мать.
      – Я еду в Новый Орлеан – покажу этой всезнайке, что к чему.
      – У тебя ничего не получится, – возразила Люси. – Это ведь псевдоним.
      – Ну и что?
      – Я думаю, вы сообразительнее моей сестры, – сказал Бо.
      – Настоящего имени нет. Его просто никто не знает. В «Нью-Орлеанс тайме» даже обещали награду тому, кто раскроет тайну, но пока это никому не удалось.
      – Так много людей читают эту дрянь. – Хантер поморщился. Вся Пончатула будет смеяться над ним, но по крайней мере в Новом Орлеане никто не узнает. – Полагаю, ты тоже постоянная читательница?
      Люси отошла от зеркала. На ее чистом лице не было и следа от слез, струившихся по нему еще минуту назад. Ее футболка облегала грудь, соблазнительно очерчивая соски. Длинные загорелые ноги под коротенькими шортами взывали к мужскому вниманию. Просто позор, подумалось Хантеру, что он не может принять милый, безыскусный дар, который предлагала ему жизнь. Люси была славной, преданной и готовой на все. Она была права, когда называла себя верной.
      И одинокой.
      Хантер тряхнул головой. О чем он думает? С ним Люси не перестала бы быть одинокой. Женившись на ней – или на любой другой женщине, столь же легко поддающейся его влиянию, – он бы совершил самую роковую ошибку в своей жизни.
      – Хантер! – Люси смотрела на него так, будто перед ней было привидение.
      Хантер поймал себя на том, что уставился на ее грудь, и резко отвел взгляд. Он должен перестать морочить ей голову.
      – Говоришь, эта Доктор Любовь пользуется успехом?
      – Все мои подруги читают ее. Иногда она пишет забавные вещи. – Люси вздохнула. – Но это вовсе не смешно, когда она пишет о тебе самой и твоем друге.
      – Ты хочешь сказать – издевается. Какая обещана награда?
      – Тысяча долларов.
      Хантер пожал плечами:
      – Деньги не всегда лучший способ убеждения.
      – Разве нет? – вклинился Бо.
      – О нет. – Хантер медленно-медленно покачал головой. – Иногда, чтобы поймать женщину, нужны особые мужские уловки.

      – Ну и ну. – Хантер на минуту остановился, взявшись за ручку двустворчатой стеклянной двери редакции «Кресент», расположенной в центре города.
      За дверью за столом секретаря сидело белокурое видение, которое так очаровало его на благотворительном вечере в честь Клуба сирот.
      После того как Хантер выудил сведения о ней у непонятно почему сопротивлявшегося Алоизиуса, он намеренно оттягивал звонок Даффодил Лэндри. Он должен был освободиться от Люси. Если и была какая-то польза от пресловутой колонки Доктора Любовь, то она заключалась именно в том, что у него появилась возможность объясниться с Люси.
      Тем не менее, ему все еще было что сказать этой всезнайке, чем и объяснялось его появление в редакции «Кресент».
      И именно тут он наткнулся на Даффодил Лэндри.
      Неужели небеса сжалились над ним?
      Хантер замечал, что небеса обычно помогают тому, кто сам себе помогает. Он пришел в офис редакции с намерением подцепить кого-нибудь подходящего, как следует накормить, напоить и выудить нужные ему сведения.
      Что он будет делать, когда раскроет тайну Доктора Любовь, он еще не решил. Но он придумает что-нибудь этакое ей в наказание. Это надо же, как легко она расправилась с ним! Просто он еще не встретил свою женщину.
      Или встретил? Бросив еще один долгий взгляд на склонившуюся над столом блондинку, Хантер улыбнулся и толкнул дверь.
      Девушка подняла глаза, и при виде его ее пухлые губы изогнулись в приветственной улыбке. Продолжая возиться с чем-то лежащим на столе, она перевела взгляд с Хантера на дверь, потом вниз на телефон, словно хотела позвонить, прежде чем снова встретиться с ним взглядом. Легкий румянец появился на ее щеках.
      Хантер одарил ее своей самой лучшей улыбкой. Возможно, Даффодил была смущена прямотой, с которой они оценивали друг друга на благотворительном вечере. Ей нечего было смущаться, но ее скромность, как ни странно, понравилась ему. Значит – он готов поклясться чем угодно, – она помнит его. Интересно, какие еще открытия она ему готовит?
      Хантер обрадовался, потому что не был уверен в том, что заинтересовал ее. Она же завладела его вниманием с первого момента, едва он увидел ее той ночью в зале, и, если бы не Алоизиус и не его вмешательство из самых лучших побуждений, Хантер уже давно был бы знаком с этой блондинкой, в этом он не сомневался. И знаком довольно близко.
      – Могу ли я чем-то помочь вам? – Ее голос был мягко мелодичен, но выше, чем он ожидал, совсем не такой, как он предполагал.
      И этот банальный на первый взгляд вопрос мог бы нести скрытый смысл, мог бы стать отправной точкой для выполнения его плана.
      Вместо этого Хантер поймал себя на том, что самым обычным образом отвечает на обычный вопрос. Может, он один был взволнован несостоявшейся встречей в переполненной комнате? Не должно ли это означать, что Хантер Джеймс безнадежный романтик? А может быть, она просто не теряла головы.
      – Надеюсь, – произнес он. – Хочу разместить объявление о знакомстве и думаю услышать от вас совет.
      Меньше всего Хантер желал засорять свою жизнь любовными посланиями, но, по словам всезнающего Бо, «Кресент» вел обширную скандальную хронику, что можно было использовать как удобный предлог для проникновения в штаб Доктора Любовь.
      Красивая блондинка положила руки на стол, отделяющий ее от Хантера. Странно, но вблизи от нее абсолютно не веяло той жизненной энергией, которую она излучала в переполненной людьми комнате. Лучше было понять это сейчас, до осуществления его плана. Все же Хантер не мог не ощутить разочарования. Он испытал такое чувство магического притяжения двух людей – и вот она сидела здесь, застенчиво изучая его, но не посылая никакого сигнала. Хантер вздохнул. В раздражающем свете редакционной приемной Даффодил Лэндри была просто очередной красоткой со стандартными параметрами.
      – Зачем Хантеру Джеймсу понадобилось публиковать объявление о знакомстве?
      – Так вы знаете мое имя? – Это был не вопрос, скорее мысли вслух.
      Ее осведомленность означала ее прежний интерес к нему. Но в то же время она не бросалась на него, как бросилась тогда и продолжала бросаться Тиффани Фиппс. Ему трудно было сосчитать женщин, интересующихся мультимиллионером Хантером Джеймсом. Хантер же хотел встретить женщину, которая бы всем сердцем полюбила именно его, бастарда из Пончатулы, независимо оттого, беден он или богат.
      – Естественно. – Она улыбнулась, засияв всем блеском своей красоты. Однако сейчас это не произвело прежнего эффекта. – Кто же не знает вас?
      Хантер пожал плечами – неопределенный ответ, который мог означать как подтверждение, так и отрицание, пожеланию.
      – Я думала, – покраснела она ровно настолько, чтобы ее жемчужная кожа засветилась нежным румянцем, – что вы-то меньше всего нуждаетесь в объявлениях такого рода. Я хочу сказать, разве вы всю жизнь не окружены женщинами?
      Хантер оперся одной рукой о ее стол и покачал головой.
      – Не об этом я мечтаю. – Его глубокий взгляд изучал ее, упорно ища ответа. – Я ищу одну особую женщину.
      – Это так романтично! – Ее голос зазвенел от восторга, но руки продолжали неподвижно лежать на столе – правая поверх левой.
      Хантер взглянул на них.
      Той ночью он не видел ее рук, он стоял слишком далеко. С болью в душе он представил, что увидел бы, если б выдернул сейчас ее левую руку из-под правой.
      Обручальное кольцо.
      Табу, от которого сразу же исчезает всякое притяжение. Черта, которую он никогда не переступал.
      Хантер напомнил себе, что находится здесь по делу. Надо забыть о длительном ухаживании. Однако он мог пригласить ее на чашечку кофе, вытянуть из нее все о колонке и ретироваться. Быстро. И, замужем она или нет, он дает голову на отсечение, что выпить с ним кофе она согласится. Женщины очень предсказуемы, он понял это давно. Особенно предсказуемо их поведение с недавно разбогатевшими парнями. Хантер выдавил улыбку.
      – Да, я мистер Романтик, я ищу одну-единственную особенную женщину, которой нужен один-единственный особенный мужчина. – Он не мог не подчеркнуть слова «единственный».
      Даффодил Лэндри кивнула:
      – Я очень хорошо понимаю, что вы имеете в виду.
      – Понимаете?
      – О да. Так только и следует любить.
      Пришло его время кивнуть.
      – А как вы смотрите на то, чтобы пойти выпить со мной романтическую чашечку кофе?
      – О! – Она еще теснее сжала руки. – Ну, я… Это было бы здорово, но я не могу уйти с работы.
      – Когда вы освободитесь? – Хантер посмотрел на часы, когда-то подаренные ему матерью за получение первого приза на юношеской научной олимпиаде. Алоизиус не переставал умолять его поменять их на престижную марку, но в некоторых вопросах Хантер был словно кремень.
      – Ну, в четыре.
      В семь он обедал с Тиффани. В отличие от работы обед можно перенести. По правде говоря, на это свидание его заманил Алоизиус.
      – Так я зайду за вами в четыре.
      Она кивнула, и ее светлые волосы заблистали, упав ей налицо.
      – Я встречу вас.
      Боже, Хантер просто ненавидел женщин, обманывающих своих мужей. Он почти передумал, приказал себе про все забыть и взялся за ручку двери. Нет, это не та Даффодил Лэндри, которую он искал. Сейчас его единственной целью была Доктор Любовь.
      – В кафе внизу на улице?
      – Да, конечно. Сразу после четырех.
      – Прекрасно. – Хантер направился к выходу, потом остановился. – Вы знаете мое имя, – сказал он, – но я не знаю вашего.
      Она покраснела. Уже в третий раз, заметил он.
      – Я… э… Даффодил. Даффодил Лэндри.
      – Прекрасно, – кивнул он, услышав то, что и собирался услышать, потом повернулся, вышел из офиса и направился на стоянку, где оставил свою машину. Полуденное солнце осветило низко нависшие тучи. Первые тяжелые капли дождя ударили о лобовое стекло, когда он сел в свой «блейзер».
      – Но, Даффи, ты должна пойти. – Джонни испуганно посмотрела на сестру. – Я устроила эту встречу для тебя. К тому же это судьба, что он пришел в тот день, когда я замещала Ивонну.
      – Я не хочу, чтобы кто-либо – даже ты – устраивал встречи для меня. Я знаю, ты думаешь, что помогаешь мне, но я меньше всего стремлюсь выскочить замуж.