Доктор Любовь

      Хантер пожал плечами.
      – Мне бы не хотелось рисковать. Мы сейчас ведем важные переговоры с одной компанией, во главе которой стоят довольно консервативные люди.
      – Тогда почему… – Ее голос замер, и она покраснела.
      – Почему я пригласил тебя с собой в Лас-Вегас? – Хантер обнял ее крепче и поцеловал в висок. – Ты совсем из иного мира, нежели мой чокнутый партнер и его ночные бабочки. Я думаю, ты понимаешь это.
      – Надеюсь, это так, – мягко ответила она.
      Даффи стоя засыпала в его объятиях. Ничего удивительного. Ночь кончилась, и меньше чем через три часа Хантеру предстояло делать доклад.
      Видимо, подумав об этом, он произнес:
      – Пожалуй, пора спать.
      Даффи спрятала лицо на его груди.
      – Как скажешь.
      Он пожалел, что не может записать ее слова на магнитофон. Улыбаясь, он повел Даффи в ту спальню, где шофер лимузина оставил ее багаж. Это была «главная» спальня номера; Хантер приберег ее напоследок, чтобы ввести туда Даффи позже – когда они оба проснутся и смогут в полной мере оценить все удобства и роскошь комнаты.
      С места, куда он усадил ее, Даффи следила, как Хантер двигается по комнате. Кровать уже была разобрана горничной, но он взбил подушки и выключил весь свет, кроме одного ночника.
      Даффи больше не собиралась расслабляться. Возможно, приход Алоизиуса напомнил ей, как опасно доверять людям… Несомненно, Хантер был очень мил, и все же если бы он попытался продолжить с того места, где они остановились, то она бы ушла, хлопнув дверью.
      Однако Хантер был мастером стратегии.
      – Вот, – сказал он с ноткой удовлетворения в голосе, – все готово. Если ты хочешь пойти со мной на съезд, я поставлю будильник.
      Он выжидательно посмотрел на нее, словно маленький мальчик, который гадает, получит ли он щенка на Рождество.
      Проклятие, разве можно ему отказать?
      – Конечно, пойду, – кивнула Даффи, поднимаясь. – Вздремнуть я смогу и позже, но твои выступления ни за что не пропущу.
      – Спасибо, – поблагодарил Хантер. – И еще спасибо за то, что приехала со мной в Лас-Вегас.
      Он помедлил, стоя перед ней так близко, что она скорее чувствовала, чем видела, как вздымается и опускается его грудь. Глаза его потемнели и расширились, он наблюдал за ней подобно голодному хищнику. Было абсолютно ясно, что он желал бы продолжить начатое.
      Даффи почувствовала, как ее усталость исчезла, пульс участился. Она уже готова была затянуть его в постель, но вдруг заметила темные круги под его глазами. Он, должно быть, измучен – а ведь меньше чем через три часа у него доклад.
      – Спасибо, что пригласил меня, – отозвалась она нежно. Потом легонько поцеловала его в губы и сказала: – Я все-таки немного отдохну.
      Хантер шел к двери, не переставая смотреть на Даффи. Даффи понимала, каких усилий ему стоило пересечь комнату и отправиться спать одному. В конце концов, она-то дала выход своей накопившейся страсти, возникшей в сексуальном урагане их отношений.
      А Хантер нет.
      Однако она решила, что по примеру Скарлетт из «Унесенных ветром» подумает об этом завтра. Скользнув под одеяло, Даффи не могла не улыбнуться при мысли, что их с Хантером чудесное занятие не завершено.
      Чтобы покинуть спальню Даффи, Хантеру пришлось призвать на помощь все свое самообладание. С легким стуком он затворил дверь, отделившую от него Даффи.
      Он с раздражением пихнул диван, на котором дрых Алоизиус.
      Но этот толчок отнюдь не прервал раздражающего храпа его партнера.
      – И это называется люкс, – пробормотал Хантер и отправился спать на кровать, слишком огромную для одного человека.
      Утром он проснулся в гораздо лучшем расположении духа. И тут же стал будить и выпроваживать Алоизиуса в его номер, чтобы тот поскорее принял восстанавливающий душ. Поганец даже не помнил, что он устроил вчера, явившись сюда с двумя проститутками.
      Возвращаясь от Алоизиуса, Хантер едва не столкнулся с седовласым официантом, стучащимся в дверь их номера.
      Дверь приоткрылась. Даффи, одетая в бледно-желтое платье и выглядевшая свежее, чем нарцисс, помахала официанту.
      Хантер прикрыл рукой свой щетинистый подбородок. Он был сейчас рядом с Даффи все равно, что сорная трава около цветка.
      – Доброе утро, – поприветствовала его она, слишком весело для женщины, спавшей так мало. – Я заказала легкий завтрак.
      – Прекрасно, – буркнул Хантер. Он должен был подумать об этом сам. Однако пока он не выпьет чашку кофе, его мозги плохо соображают.
      Официант колдовал у стола в гостиной.
      Хантер застыл на пороге.
      Даффи подошла ближе. Спросила тревожно:
      – Надеюсь, ты не возражаешь?
      Должно быть, он бессознательно нахмурился.
      – Конечно, нет. Ты просто ангел, что позаботилась об этом. Только…
      – Только?
      Держась одной рукой за свой подбородок, Хантер впитывал взглядом Даффодил Лэндри. Ее волосы светились; в блестевших глазах не было ни намека на долгую бессонную ночь; на ее лице было так мало косметики, что он не мог с уверенностью сказать, нанесла ли она ее вообще. Простое платье подчеркивало ее чудесную фигуру, не прикрывая коленей. Хантер закончил осмотр, с улыбкой отметив, что сейчас Даффи была без чулок.
      – Хантер, что такое? – Терпение явно не являлось достоинством Даффи.
      Хантер убрал руку от безобразия на своем лице и тихо, чтобы не услышал официант, сказал:
      – Ты всегда по утрам такая красивая и свежая?
      Она слегка покраснела, чем еще больше очаровала его.
      – Полагаю, я должна бы сказать «да», но что делать, – Даффи подмигнула, – если потом ты увидишь меня в ином виде?
      Хантеру пришла в голову забавная мысль, что это можно выяснить путем эксперимента – надо только провести вместе достаточное количество ночей. До чего жаль, что поздно вечером им нужно возвращаться в Новый Орлеан, где у него на следующее утро уже назначена встреча.
      Официант громко кашлянул, видимо, опасаясь, что Хантер захочет прямо в его присутствии проверить на вкус, так ли свежа Даффи, как выглядит.
      Даффи повернулась к официанту. Хантер, с усилием переключившись с секса на деньги, сказал:
      – Ну, ну, я позабочусь об этом сам.
      Но конечно, никакой мелочи на чаевые у него при себе не было. Только штаны и тенниска, которую он накинул перед тем, как избавиться от Алоизиуса.
      Даффи держала в руке деньги.
      – Все нормально, – сказала она. – У меня есть.
      Благодарный официант обвел их обоих взглядом и улыбнулся:
      – Вы напомнили мне меня и мою жену в те времена, когда мы только поженились. Желаю вам счастья.
      Хантер привлек Даффи к себе и поблагодарил:
      – Спасибо, сэр.
      Официант ушел, и Даффи выскользнула из объятий Хантера.
      – Перестань, Хантер!
      Он был сама невинность. В конце концов, у него в этой жизни слишком много дел, чтобы он еще волновался и о том, как найти женщину, с которой можно провести остаток жизни. Любой, кто его знал, мог сказать, что он ловит женщин так же, как некоторые ловят рыбу.
      – О! – Голос Даффи прозвучал почти разочарованно.
      И, следя затем, как она направляется пить кофе, Хантер почувствовал какую-то пустоту. Действительно, стоит ли притвориться, хотя бы на мгновение, что Даффи его невеста?
      Он тряхнул головой, отгоняя эту мысль.
      – Я, пожалуй, приму душ, – сказал он.
      – Конечно. Возьмешь с собой чашечку кофе?
      Это обрадовало его. Он ожидал, что Даффи захочет, чтобы они чинно сели к столу, хотя сам он редко завтракал. Она налила ему кофе.
      – Сливки? Сахар?
      Интересно, является ли Даффи членом клуба на Сент-Чарлз-авеню, где леди обязаны носить белые перчатки? Ей шла роль хозяйки за столом, и Хантер подумал, что он и мечтать не может о такой спутнице жизни, как Даффи. Их разделяет целая пропасть.
      – Сахар, пожалуйста. – Он подошел и взял чашку из ее рук. – Спасибо. – Он никому не позволит сказать, что Тельма не обучила его манерам.
      Их пальцы соприкоснулись, когда чашка переходила из ее рук в его. Даффи сейчас не выглядела такой веселой, какой казалась, когда он только вошел. Но время бежало, а Хантер не мог опаздывать на съезд.
      – Не принимай близко к сердцу, – произнес он мягко и обрадовался, когда она улыбнулась в ответ.
      Даффи была поражена скоростью, с какой Хантер собрался, – так же как и результатом их сборов. Да он и вообще в любом обществе выделялся своими темными глазами, высоким ростом и притягательной улыбкой – доказательством тому был благотворительный вечер в пользу Клуба сирот. У Даффи дух захватило, когда она стала рядом с ним в лифте – достаточно близко, чтобы не думать ни о чем, кроме как о прошедшей ночи.
      И когда они на лимузине, украшенном вымпелами, подъехали к «Конвеншн-сентер», где женщины и мужчины в черном бросились к Хантеру, Даффи поняла, что она далеко не единственная, кто подпал под его чары.
      Но зато она была единственной женщиной, вышедшей с Хантером из лимузина и стоявшей рядом с ним. Ее преследовали не только любопытные, но также и завистливые взгляды. Некоторые мужчины откровенно рассматривали ее.
      Хантер оберегал ее от толпы, он вел Даффи, держа свою руку у нее на талии. Встречавшей их Мелани, полной женщине, отвечавшей за организацию мероприятия, Хантер представил Даффи как свою помощницу из Нового Орлеана.
      Женщина кивнула, энергично тряхнула головой и повела их в огромный зал. Она проводила Хантера за кулисы, а Даффи усадила в первом ряду зала на место в секции прессы, сказав, что Хантер после своего выступления подойдет к ней. Прежде чем покинуть ее, Мелани произнесла:
      – Мне очень приятно познакомиться с женщиной, которую Хантер считает своей помощницей.
      – Спасибо, – улыбнулась Даффи, чувствуя облегчение от того, что Хантер не дал более романтического объяснения ее присутствию. У нее могли быть какие-то свои обязанности, но она не желала, чтобы пресса связывала ее имя с мужчиной, который – в глубине сердца она сознавала это – только играет с ней в кошки-мышки.
      Мелани долго изучала ее взглядом, а потом сказала, перекрывая шум толпы:
      – Вы, наверное, не знаете, что он никогда раньше этого не делал.
      Чего «этого»? Не спал подобно Алоизиусу с проститутками во время посещения компьютерных конференций? Или не представлял красоток своими любовницами? Даффи натянуто улыбнулась. Мелани вздохнула и погладила ее по руке.
      – Приятно видеть Хантера покоренным. – И прежде чем Даффи успела ответить, Мелани исчезла в толпе.
      Мужчина в соседнем кресле повернулся к ней:
      – Вы тоже на конференцию?
      Даффи кивнула. Она не собиралась объяснять этому парню, что просто развлекается в Вегасе с основным докладчиком.
      – Я из «Кресент».
      Он оценивающе разглядывал ее.
      – Брюстер. «Тектаун тайме». Вы не очень-то похожи на нашего брата.
      Даффи окинула взглядом несколько рядов, зарезервированных для прессы. Журналисты-«технологи» были, казалось, особой разновидностью. Неудивительно, что в Новом Орлеане редакторша не послала ее брать интервью у Хантера. Сшитое на заказ льняное платье и жакет – цвета, который ее кузина, модельер из Нового Орлеана, называла «засахаренный лимон», – не имели ничего общего со спортивными рубашками большинства мужчин. Одежда немногих присутствующих здесь женщин была ближе к стилю одежды мужчин, нежели к наряду Даффи.
      Даффи открыла сумочку от Диора, вынула ручку и маленький блокнот на пружине, которые по привычке всегда носила с собой.
      – У меня правило: не выглядеть – и не писать – как все, – сладчайшим тоном объявила она.
      Мужчина повернулся к другому своему соседу, но предварительно пробормотал себе под нос что-то вроде «ведьма». Даффи сдержала улыбку. Парень был плохим репортером, иначе бы он понял, что к чему, – тем более что все было столь очевидно.
      Ни ее вид, ни поведение не выдавали в ней журналиста. И, сидя здесь, среди массы людей, ожидая, пока ведущий, постукивающий по микрофону, успокоит публику и объявит выступление Хантера Джеймса, Даффи не могла не спросить себя, почему она выбрала именно эту профессию.
      Ее специальность определялась как общественный обозреватель. О, она наслаждалась тем, что ей все известно о тех, кто хоть что-то собой представляет в ее любимом городе. А колонка «Доктор Любовь» – что это, как не попытка убежать от своих личных проблем, сосредоточившись на решении чужих?
      Даффи уставилась на пустую страницу блокнота, лежавшего на ее ладони. Куда исчезли ее наполеоновские амбиции? Что произошло с ее мечтами писать для журнала? Почему заброшен ее давно начатый роман, состоящий всего из половины главы и черновика, полного небрежных заметок?
      Мужчина на трибуне заговорил, заставив Даффи оторваться от своих размышлений и обратить внимание на сцену. Должно быть, председатель уже начал представлять Хантера, потому что она уловила в его словах тему быстрого взлета от бедности к богатству.
      Согласно его словам, Хантер был редким человеком, сочетавшим в себе черты современного предпринимателя и филантропа. Даффи достаточно много узнала о нем, чтобы составить ясное представление о том, что почти любая компания, имеющая дело с программным обеспечением, дающим эффективный доступ в Интернет, берет за основу разработки, придуманные Хантером и выпускаемые его фирмой.
      Даффи могла не разбираться в технологиях, но это не мешало ей восхищаться его деловой хваткой. Ничего удивительного, что ее зять тоже приобрел акции.
      По залу прокатились аплодисменты, когда Хантер подошел к трибуне. Даффи сцепила руки и посмотрела на этого высокого, черноволосого, серьезного хозяина своей судьбы. Неужели действительно она, полуобнаженная, трепещущая от страсти, лежала под этим колоссом? И только сегодня ночью…
      Ей стало жарко, когда целый вихрь чувств послужил ответом на ее вопрос. Это не было сном – о нет, каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждый взрыв желания был реален.
      Ее сосед повернулся к ней, прервав ее грезы:
      – Между прочим, Джеймс имеет репутацию бабника. – Он подмигнул, при этом его взгляд был плотояден. – Может, вы сумеете взять у него интервью – наедине и в интимной обстановке?
      Даффи презрительно взглянула на него и снова стала слушать Хантера.
      – «Новая волна», – говорил Хантер, – вот название этого доклада. Должен сказать, что, заглядывая в будущее, я вижу его прорывом в технологиях. – Хантер отпил воды, и, когда он глотнул, Даффи вспомнила вкус его губ.
      – Я помню детскую книгу, которая называлась «Ты полетишь на Луну». – Он улыбнулся. – И мультфильм Дика Трейси – с наручными радио-часами, идущими как вперед, так назад. Но еще я помню телефоны, которые предстояло возить в тележках, такими они были большими и неуклюжими. Сейчас же доступ к миру помещается у нас на ладони.
      Хантера слушали. Даффи посмотрела вокруг. Репортеры делали заметки былой шум голосов в зале сменила тишина. К чему он ведет? Вместе с остальными Даффи желала узнать, что это за новшество, о котором он заявит и впоследствии сделает необходимым для всего мира.
      – Для многих находящихся здесь это очевидно и не требует доказательств. Ощущение чуда ушло в прошлое. В конце концов, мы ведь не стоим и не смотрим на наши «БМВ» и «порше» с мыслями о том, куда же, черт возьми, подевались конные фургоны?
      Смех прокатился по залу. Хантер говорил в свободной, спокойной и удивительно привлекательной манере. В каждом своем слове у микрофона он был так же хорош, как…
      Что, Даффи? Закончи фразу, которой ты дразнишь сама себя. Закончи ее правдиво. Признайся, что в каждой мелочи он также хорош, как и в постели. В зале стало душно. Даффи обмахивалась своим маленьким блокнотом.
      – Однако не все ездят на «порше». Поверьте, не у всех есть и мобильные телефоны.
      Чей-то телефон зазвонил, когда он произнес это. Хантер улыбнулся, потом снова стал серьезным.
      – И что еще более невероятно для этой страны изобилия – не каждая семья обеспечена компьютером или доступом в Интернет, не все люди обучены современным технологиям для работы и развлечений.
      Хантер привел статистические данные по школам в поселках и бедных деревнях, не имеющих доступа к мировой сети. Остановился на количестве безработных, не имеющих той подготовки, которая необходима, чтобы найти работу в управляемом компьютерами мире.
      Даффи выпрямилась. Она чувствовала, что Хантер подходит к главному.
      – Здесь было много сказано о моем быстром обогащении. Это справедливо – постольку, поскольку клиенты продолжают покупать, а мы продолжаем увеличивать свое богатство!
      Он улыбнулся вместе со слушателями. Даффи видела, как многие из них обменялись понимающими взглядами и кивками. Они богатели благодаря разработкам Хантера и сейчас жаждали узнать, чем в этот раз он их порадует.
      – Хорошо, это основная мысль. Лучше быть богатым, чем бедным. – Хантер сделал паузу, подождав, когда смолкнет смех, потом со всей серьезностью продолжал: – Но я никогда не забуду, что значит отправляться спать голодным или не иметь велосипеда, когда у каждого ребенка во дворе он есть. Некоторые из вас, возможно, спросят: «В чем смысл всего этого, Джеймс? Что это за «Новая волна», которую ты нам предлагаешь?»
      Он опять остановился и окинул взглядом людское море. Поймав внимательный взгляд Хантера, Даффи почувствовала, словно его глаза и не отрывались от ее лица, но она понимала и то, что каждый слушатель в зале скорее всего чувствовал то же самое.
      – «Новой волной», – сказал Хантер, – называется новый учреждаемый мною фонд. Его цель – обеспечить всем гражданам этой страны доступ к образованию и учебным средствам, чтобы каждый мог претендовать на работу, связанную с технологиями.
      Кто-то начал хлопать, затем аплодисменты усилились. Даффи присоединилась к аплодисментам, но Хантер поднял руку.
      – Сегодня я лично вношу в этот фонд миллион долларов.
      Даффи пристально смотрела на него, комок встал у нее в горле. Хантер отдавал целый миллион!
      Потому что переживал – за свою страну, за общество, за детей из неимущих семей, к одной из которых, очевидно, когда-то принадлежал и сам.
      Хантер был скорее праведником, нежели грешником.
      Аплодисменты превратились в рев, и слушатели грозили сбить флажки, висящие над сценой.
      Дождавшись относительной тишины, Хантер улыбнулся и сказал:
      – Я призываю всех вас присоединить один процент чистой прибыли вашей компании – и один процент вашего личного дохода – к моему вкладу, чтобы помочь развитию этой программы. – Хантер старался перекричать аплодисменты. – Вместе мы выстоим, а порознь – экономически – упадем.
      На этот раз, когда Даффи поймала его взгляд, она поняла, что Хантер смотрит только на нее. Слушатели продолжали аплодировать, а Даффи подняла руку к губам и послала ему воздушный поцелуй. Она не знала, во что превратят журналисты этот жест, но ее это и не заботило. Даффи гордилась, что Хантер назвал ее своей помощницей.

Глава 13

      Хантер и Даффи покинули «Конвеншн-сентер» после полудня. Перед этим им пришлось выдержать наплыв журналистов, вопросы доброжелателей и противников. Был также краткий поход по лабиринту киосков и демонстрационных площадок, заполненных мужчинами в строгих костюмах, женщинами на высоких каблуках, а также людьми в костюмах зайчиков, распространяющими рекламную литературу.
      Хантеру не терпелось остаться наедине с Даффи, и он, насколько мог, сократил эту часть. Он не был слеп к оценивающим взглядам, которые бросали встречные на Даффи, когда она шла с ним рядом. К счастью, Алоизиус занимался тем, что следил за функционированием их собственного демонстрационного киоска, и Хантеру удалось сделать так, чтобы Даффи не попала в его поле зрения.
      Она обняла его сразу же, как только он забрал ее из сектора прессы. Обняла, поцеловала в щеку и прошептала:
      – Ты просто чудо!
      Ее фраза значила для него больше, чем все одобрительные возгласы его собратьев-предпринимателей. Это даже немного напугало Хантера. Почему ее мнение так много для него значит? Он ведь едва знает эту женщину.
      Но когда он посадил ее в лимузин, ожидающий их посреди моря ревущих наемных автобусов и мигающих огнями такси, Хантер понял, что это не так. Как бы мало во времени они ни были знакомы, связь их с друг другом так сильна, что реальное время здесь не имеет никакого значения.
      – О, – выдохнула Даффи, – просто сумасшедший дом!
      – Второй по величине съезд в Лас-Вегасе, – сказал Хантер.
      – А какой первый? – Она взглянула на него, абсолютно уверенная, что он знает ответ.
      Хантер откинулся на подушки лимузина и улыбнулся Даффи, позволив себе наконец расслабиться.
      – Тот, который представляет продукцию бытовой электроники.
      – Там больше киосков? – Даффи наморщила носик. – Больше зайчиков?
      Он усмехнулся:
      – Наверняка это до сих пор кого-то цепляет.
      – Ты имеешь в виду этих зайчиков, которые…
      Хантер прервал ее слова поцелуем. Господи, какое наслаждение касаться ее! Не отстраняясь от Даффи, он пробормотал:
      – Знаешь, сейчас важно совсем другое.
      Он опять стал целовать ее, почти посадив к себе на колени. Даффи тяжело дышала, и Хантер чувствовал, как ее дыхание достигает его гортани. Он застонал, его тело отозвалось желанием, когда Даффи жарко ответила на его голодный поцелуй.
      Хантер приказал шоферу ехать в ресторан на окраине города, известный только местным жителям. Это было ошибкой – на самом деле сейчас им обоим больше всего хотелось оказаться в отеле.
      Рука Даффи лежала на его бедре, и он чувствовал, что, если она сделает хоть малейшее движение, он тут же остановит шофера. Темное стекло, отделяющее кабину водителя от задней части машины, обеспечивало им полное уединение. Хантер не мог бы объяснить, почему он так медленно оторвал свои губы от ее, – обычно он не медлил. Даффи взглянула на него, слегка взмахнув ресницами, столь же захваченная страстью, как и он.
      Хантер убрал волосы с ее щек и прошептал:
      – Не здесь. Не так. Я хочу, чтобы в первый раз все было… – он коснулся губами трепещущей жилки на ее шее и нежно лизнул ее, – особенным.
      Она принадлежала ему, была готова отдаться, он это знал. Но что же она сделала с ним?
      Что она сделала с его телом, было очевидно. Хантер едва мог сидеть – так он возбудился. Из-за накопившегося за эту ночь и не нашедшего выхода заряда он был сейчас на грани.
      Даффи облизнула губы. Хриплым от желания голосом он произнес:
      – Только сделай это еще раз, и я передумаю и овладею тобой прямо здесь, в машине.
      Она улыбнулась и взяла его рук, поцеловала тыльную сторону ладони, потом привела в порядок свое платье. Ее грудь вздымалась и опускалась в вибрирующем ритме ее дыхания. Хантер смотрел, не в силах оторвать взгляд.
      С легким стоном Даффи сказала:
      – Продолжай – и ты попадешь в беду раньше, чем думаешь.
      Он засмеялся:
      – Может, лучше поговорим о еде? Ты голодна?
      Даффи кивнула. Она выглянула в окно:
      – Посмотри, аквапарк! Как здорово!
      Вот что бы ему сейчас не помешало, так это погружение в холодную воду. Или это – или Даффи, такая страстная и удивительная, двигающаяся под его жестким, переполненным желанием телом.
      – Я никогда здесь не был.
      – А тебе нравятся аквапарки?
      Хантер кивнул:
      – Когда-то я часто посещал один в окрестностях Батон-Руж.
      – А я была в аквапарке только однажды, – сказала Даффи. – Моя сестра сопровождала группу детей и попросила меня помочь ей. Забавно, но почти все приходят в аквапарк с детьми.
      – Да. Когда я понял это, то стал брать детей из Клуба сирот. И это доставляло мне еще большее удовольствие.
      Даффи повернулась и поцеловала его.
      – Ты самый заботливый человек, которого я знаю. – Она разгладила юбку. – Жаль, что мы не одеты для аквапарка, иначе могли бы пойти прямо сейчас.
      – Ты действительно хочешь пойти? – Хантеру были приятны ее слова.
      Он бы с наслаждением наблюдал, как она погружается в воду и скользит вниз по желобу, окутанная брызгами.
      Даффи кивнула:
      – Если бы у нас были купальники.
      Хантер улыбнулся, нажал кнопку двусторонней связи и попросил шофера остановиться у первого же магазина, который тот увидит.
      – Сегодня я раздал еще не все свои деньги.
      И не успела Даффи опомниться, как они уже входили в магазин сувениров, где, помимо изобилия игровых автоматов, огромных игральных костей и настоящих сувениров из Индии и Китая, предлагался широкий ассортимент купальных принадлежностей, пляжных полотенец, лосьонов для загара и шлепанцев.
      Хантер направился прямо к прилавку с крошечными бикини – такие Даффи не видела нигде, кроме каталога «Секреты Виктории».
      – Можно, я сам выберу? – спросил он, игриво взглянув на нее.
      – Но за мной остается право вето, – предупредила она.
      Хантер взял один купальник, повертел его в руках, но потом покачал головой:
      – Очень сексуально, но неудобно.
      Даффи засмеялась:
      – Подходит только для позирования перед фотокамерой.
      – Или для спальни, – пробормотал он, взяв купальник с открытой спиной и с глубоким вырезом, который назывался монокини только потому, что прикрывал пупок.
      Даффи собралась было протестовать, но, прежде чем она успела объявить, что такое не наденет, Хантер сам вернул купальник в обмен на достаточно скромное бирюзовое бикини, прикрывающее хотя бы половину груди.
      – Это лучше, – сказал он.
      – Неужели? – Даффи не могла скрыть удивления.
      – Не хочу, чтобы в аквапарке на тебя все пялились. До странного польщенная его собственнической фразой, Даффи приняла подарок, проверила, ее ли это размер, и, подумав, сказала:
      – А теперь давай я подберу что-нибудь тебе.
      – Только не этот резиновый костюмчик Спидо, – запротестовал Хантер, когда она взяла с мужского стеллажа облегающий купальник.
      Даффи позволила себе окинуть взглядом фигуру Хантера подобно тому, как он рассматривал ее. Остановившись на его мужском естестве, явно возбужденном, она сказала:
      – Понятно, тебе будет в нем неудобно… тесновато.
      У Хантера перехватило дыхание.
      – Ах ты, дерзкая девчонка!
      Он улыбнулся, и на долю секунды Даффи задумалась: с какой стати им идти в аквапарк, когда все, чего она хочет, – это затащить его в дальний угол магазина и жадно заняться с ним любовью.
      Но потом Даффи вспомнила, что это было ее желание. Она вздохнула и выбрала скромные темно-синие плавки. Ей вовсе ни к чему все время отгонять от Хантера молодых красоток, которые встретятся на их пути.
      – Как раз то, на чем бы остановился и я, – сказал Хантер, принимая плавки.
      Он подвел ее к стеллажу с пляжными полотенцами и другими купальными принадлежностями.
      Нагруженные покупками, они стояли в очереди за мужчиной, приобретающим камеру. Тот плохо разбирался в курсе валюты, и пока они с продавцом вели переговоры, Даффи оглядывалась вокруг.
      За прилавком гудел маленький телевизор. Похоже, передавали местные новости, и вдруг она увидела Хантера.
      Она дернула его за рукав и показала на экран.
      Покупатель перед ними наконец ушел, и они подошли к прилавку. Мужчина на кассе строго посмотрел на Хантера и стал пробивать чеки на покупки.
      – Вы вдвоем отдыхаете в нашем городе?
      – Да, – кивнула Даффи.
      – Впервые?
      – Как вы догадались? – Даффи огляделась, спрашивая себя, чем она отличается от других.
      Ведь она путешествовала по Европе, Азии и Австралии и всегда легко вписывалась в любое окружение.
      Человек пожал плечами.
      – Немного погодя вы сможете и сами объяснить это. – Он проверил товар и, обращаясь к Хантеру, добавил: – А вас я, безусловно, где-то видел. Только не помню где.
      Новости закончились, на экране замелькала реклама.
      Мужчина использовал карту Хантера, не глядя вернул ее, и расчет закончился.
      Даффи сдерживала свои чувства, пока они не покинули магазин. Но едва они сели в лимузин, она воскликнула:
      – Ты знаменит! Этот человек в самом деле узнал тебя!
      Хантер пожал плечами:
      – Но… – Даффи замолчала.
      Он прав: это совсем не важно. Даффи фотографировала каждого, кто являлся значительным лицом в новоорлеанских общественных кругах, и многие из этих людей попадали в категорию знаменитых или по крайней мере почти знаменитых. Но так или иначе, сидя здесь, в лимузине, рядом с человеком, только этим утром объявившим о создании фонда помощи неимущим слоям населения Америки, она чувствовала, что это действительно слава.
      Или удача.
      Ее тоже нельзя сбрасывать со счетов.
      – Разве было бы лучше, если бы я был просто мистером Джеймсом из Пончатулы, работал бы на земляничных полях и приходил каждый вечер домой есть свой ужин?
      – О нет, конечно, нет. – Даффи скорчила рожицу. – Боюсь, я неважная кухарка.
      – Если говорить серьезно, Даффи, я остался таким же, как и десять лет назад, в том, что касается внутреннего мира. А только это и имеет значение – кто ты внутри.
      Даффи кивнула. Ясно, что Хантера эта тема весьма волновала, и она не могла не уважать его чувства.
      Не желая обсуждать тяжелый для него предмет в такой прекрасный день, Хантер нагнулся, поцеловал Даффи в щеку и предложил:
      – Давай переоденемся.
      – Здесь? В машине? – Она удивилась.
      А как же шофер? Бог свидетель, она не ханжа, но всему же есть предел.
      – Ему ничего не видно, – объяснил Хантер, скидывая ботинки.
      Он зашелестел упаковкой и вынул плавки.
      – Но я могу тебя увидеть. – Проговорив это, она покраснела.
      Хантер улыбнулся. Ему это понравилось. Он почти боялся, что она такая же распущенная бойкая девица, каких обожал Алоизиус. Но она не лишена скромности. Хотя, казалось бы, после предыдущей ночи им нечего было стесняться друг друга. При этом воспоминании внизу у него вновь отвердело. Прикрываясь плавками, он согласился:
      – Ну хорошо. Я закрою глаза, если ты пообещаешь сделать то же.
      Даффи ответила не сразу. Казалось, она искала возможные возражения или расставленные ловушки, но наконец кивнула: