– Пожалуй, побалую себя сегодня, – улыбнулась Даффи. – Крем-брюле, пожалуйста.
      Ее мать ничего не сказала, но состроила гримасу, в которой Даффи безошибочно угадала неодобрение. Ее мать на десерт всегда брала только свежие фрукты. Ну что ж, доказательством мудрости такого выбора была ее фигура, но у Даффи был такой обмен веществ, что она могла есть что угодно. Поэтому она впервые за вечер улыбнулась матери и сказала:
      – Обожаю крем-брюле.
      Ее отец, вечный миротворец, повернулся к Хантеру:
      – Так как же вы познакомились с моей дочерью?
      Даффи перевела взгляд с Хантера на Джонни и обратно.
      Хантер положил руку на спинку стула Даффи, всем своим видом выражая непринужденность и раскованность. Самообладание, с которым он общался с семейством Лэндри, впечатлило Даффи, и она с интересом ждала, как он преподнесет историю их свидания вслепую, организованного Джонни.
      – Это было совершенно случайно. Меня вывела из себя одна идиотская колонка в газете, и я пошел в «Кресент» с намерением найти даму, которая позволяет себе вмешиваться в чужие дела под именем Доктор Любовь.
      Даффи замерла. Даже ее ресницы не трепетали. Она затаила дыхание и перестала шевелить пальцами ног в тесных туфлях.
      Ее мать не могла не заметить того, что Хантер чуть ли не обнимал ее дочь. В свойственной только Марианне Ливодэ Лэндри манере она наклонилась вперед, демонстрируя обольстительно вздымающуюся грудь, и сказала:
      – А чем вас так расстроил ведущий колонки?
      Хантер медлил, и даже шокированная Даффи заметила это и задалась вопросом, а действительно, чем? Наконец он ответил:
      – Кое-что написали о моем друге.
      Что именно? Пытаясь вспомнить свои наиболее удачные ответы, Даффи поняла, что это мог быть любой из них. С трудом разлепив губы, она сказала, как ей показалось, самым обычным тоном:
      – Наверное, это было что-то неприятное.
      Хантер несколько принужденно рассмеялся. На лице Джонни проявился интерес. Даффи ждала, когда же будут процитированы ее остроумные изречения.
      – Ну, к примеру, – продолжил Хантер, – называть чью-либо способность налаживать отношения окончательным диагнозом оскорбительно, тем более если это исходит от человека, совершенно не представляющего себе того, о чем говорит.
      О Боже! Даффи не донесла до рта чашку кофе, рука ее повисла в воздухе. В конце концов она поставила чашку на блюдце и опустила руку на колено. В памяти всплыли те слова. Она увидела подпись и ощутила удушье. Даффи надеялась, что все были слишком заняты обсуждением, чтобы заметить, что ее чуть не хватил удар.
       Преданная, но Одинокая из Пончатулы.
      Даффи моргнула, стараясь вызвать в памяти все письмо. Ее читатели использовали инициалы для обозначения людей, о которых писали. Какая же буква была в том письме? Б? Л? Нет… X.
       Он всегда пользовался популярностью… он встречается с другими женщинами в Новом Орлеане…
       Окончательный диагноз.
      Она написала эти слова, которые, в сущности, предназначались ей самой, о Хантсре! Начиная с самой первой своей любовной связи она совершала безумные поступки, чтобы отвадить своего очередного краткосрочного ухажера, в этом же случае она выкинула один из самых отвратительных фокусов, совсем того не желая.
      – Откуда вы знаете, что Доктор Любовь – женщина? – последовал вопрос ее любимого, искушенного в логике отца.
      Хантер пожал плечами.
      – Я хорошо представляю ее себе – этакая старая дева с прыщавым лицом, которая не нашла своей любви и теперь выступает экспертом по части любовных отношений.
      Дэвид кивнул:
      – Я согласен с Хантером.
      – С прыщавым она лицом или нет, – возразила Марианна, – но эту колонку читают все. И не из-за того, что ведущий колонки хорош. Просто Доктор Любовь мастерски высмеивает тех глупых людей, которые не подозревают о существовании такого понятия, как хорошие манеры, и навязывают другим свои проблемы.
      – Я не думаю, что ведущий пишет из вредности, – вступила в разговор Джонни. – В ответах есть здравый смысл, они содержат разумные советы.
      – Это все для тех, кто не привык к более серьезному чтению, – провозгласил Дэвид, которому их дискуссия порядком надоела. Впрочем, ему не нравился любой разговор, если он развивался не по его сценарию.
      – Но ведь никто не знает, кто автор, – сказала Марианна, – почему вы решили, что вам удастся выяснить это?
      Хороший вопрос. Даффи с некоторым уважением посмотрела на мать.
      Хантер пожал плечами.
      – Возможно, выдумали, что найдете какого-нибудь работника, у которого можно будет узнать, кто это? – высказала догадку Джонни.
      Хантер кивнул, выглядел он при этом несколько смущенным.
      Официант подал заказанный десерт.
      Даффи уставилась в свою тарелку с крем-брюле красивого коричневого цвета с подтеками рыжевато-коричневого сиропа. Она не прикоснулась к приборам.
      Так, значит, Хантер увлек ее для того, чтобы выяснить, кто ведет колонку, и отомстить!
      Он, конечно, помнил ее по кампании по сбору пожертвований для Клуба сирот, но одно это не побудило бы его назначить свидание ей или, как он думал, Джонни. А та первая встреча в кафе и его слова, что за тридцать дней он соблазнит любую женщину! Почему она не прислушалась тогда к своим тревожным ощущениям?
      Даффи никогда не плакала.
      Но в этот момент она видела крем-брюле как в тумане.
      – Скажи-ка, Даффодил, а ты знаешь, кто ведет эту колонку? – Марианна крутила в пальцах абрикос и пытливо смотрела на нее.
      Вот бы кто порадовался, узнав правду. Даффи покачала головой.
      – Итак, Хантер, как же вы намереваетесь выяснить личность ведущего? – заинтересовался и Дэвид.
      Даффи почувствовала, как рука Хантера соскользнула со спинки стула и легла на ее плечи.
      – Меня это больше не волнует, – сказал он. – Сейчас, когда я встретил Даффи, мне нет больше дела до какого-то невежественного Доктора Любовь.
      – Как романтично, – вздохнула Джонни.
      Дэвид взглянул на жену. Он поставил свой бокал с коньяком и обнял ее.
      Даффи не могла поднять глаза на Хантера. Он сказал все правильно, но чувствует ли он это в действительности? И даже если он совершенно искренен, как рассказать ему правду о колонке?
      – Даффи, как приятно встретить тебя!
      Она подняла глаза, узнав милый сердцу голос друга детства Оливера Годо. Рядом с ним, держась за его руку, стояла его жена Барбара. И если Даффи не ошибалась, яркая, великолепная Барбара была беременна.
      Ее друг появился как нельзя более кстати. Сбросив с плеча руку Хантера, Даффи встала и обняла Оливера и Барбару, а затем представила их Хантеру. С остальными они, естественно, уже были знакомы.
      Хантер тоже встал и обменялся рукопожатиями с друзьями Даффи.
      Он тоже был рад, что появление этой явно счастливой пары послужило причиной смены темы их разговора. С некоторой завистью, что его самого удивило, Хантер заметил, как естественно они держатся за руки и досказывают друг за друга фразы.
      Хантер и Даффи вернулись на свои места. Оливер и Барбара обменялись вопросительными взглядами и, похоже, молча пришли к согласию. Заинтригованный легкостью их безмолвного общения, Хантер подивился, как им удалось добиться такого чудесного понимания. Понимания, о котором он так мечтал.
      Одно уточнение – понимания между ним и Даффи.
      Хантер снова взял ее за руку. На его прикосновение Даффи отреагировала не так явно, как раньше, но руки не отняла.
      – Извините, что отрываем вас от десерта, – сказал Оливер, – но мы с Барбарой хотели бы поделиться с вами нашей прекрасной новостью. – Он взглянул на жену и продолжил: – Мы отмечаем не только нашу годовщину, но и другое событие: дело в том, что мы ждем ребенка.
      Все сидевшие за столом поздравили молодую чету. Поздравление Даффи прозвучало чуть более сдержанно, чем ожидал Хантер, из чего он заключил, что, возможно, сказывается напряжение от затянувшегося обеда с родителями. Лучше всего увести ее отсюда как можно скорее. Странно, но тревога за Даффи заслонила его собственные страхи по поводу отношения к нему ее семьи.
      Счастливая пара попрощалась и направилась к выходу из зала.
      Хантер смотрел им вслед. Ему хотелось того же, что было у них.
      И он хотел, чтобы это было у него с Даффи.
      Обольстить Даффи, переспать с ней, завоевать ее, затем переключиться на следующую красотку. Нет, не этого он хотел. Ему хотелось завоевать Даффи и удержать ее. Любящая Даффи была бы лучшей наградой для него, в этом Хантер ничуть не сомневался. И у него не было никаких сомнений, что любить ее было бы самым правильным, самым лучшим его поступком.
      А он действительно любил ее.
      Хантер посмотрел на свой нетронутый десерт, любимый шоколадный торт. Как это получилось? Он ведь собирался только поухаживать, пофлиртовать, добиться ее расположения, даже немного помучить ее.
      Он не собирался связывать себя с Даффи навсегда.
      Но ей как-то удалось изменить все это.
      Он заметил, что и крем-брюле Даффи осталось нетронутым. У нее тоже пропал аппетит. Забавно, как много в них схожего при том, что они совершенно разные. Они росли в совершенно разных социальных условиях. Если бы он не разбогател, их дорожки, по всей вероятности, никогда не пересеклись бы. Но они встретились, и это обстоятельство переменило его жизнь. Даффи изменила его, но выберет ли она его?
      Впервые на этой неделе Хантеру предстояло ночевать не у Даффи. Одна из его рабочих групп должна была всю ночь заниматься выявлением свойств некоторых программных вирусов. Он хотел проверить, как у них идут дела, и на следующее утро собирался вылететь в Солт-Лейк-Сити.
      Пока они ждали, когда служащий подгонит джип, Хантер в надежде, что Даффи скажет, мол, все равно поехали ко мне, рассказал ей о своих планах. Ее родители укатили на своем «мерседесе», а Дэвид и Джонни только что отъехали на отвечающем американским стандартам состоятельности «кадиллаке» последней модели. По-видимому, ему еще следует поучиться вести себя в соответствии со статусом богатого парня. Однако Хантер тут же напомнил себе, что всегда следовал своим путем.
      – Обед прошел не так уж плохо, правда? – Он не понял, почему Даффи отшатнулась.
      Ну вот, опять он натолкнулся на подводные рифы, которыми изобилуют взаимоотношения между мужчиной и женщиной. У него с Даффи однажды уже было нечто подобное, но тогда это не действовало так пугающе.
      По ее губам скользнула улыбка.
      – Не так плохо, как обычно, но только благодаря твоей поддержке и Джонни, заявившей, что ее подарок от нас обеих.
      Служащий выскочил из машины, быстро обежал ее и открыл пассажирскую дверцу. Через дорогу по Сент-Чарлз-авеню прогромыхал трамвай и не дал садившейся в джип Даффи договорить то, что еще она собиралась сказать.
      Хантер дал служащему чаевые и сел за руль. Даффи сидела, сложив руки на коленях. Пусть даже так, но все-таки рядом. Ему нужно было ощущать связь с ней. Не просто нужно, он страстно желал этого. После того как его джип влился в транспортный поток, Хантер повернул на дорогу, ведущую от центра, и осторожно спросил:
      – Не хочешь сказать мне, что произошло?
      Обдумывая вопрос Хантера, Даффи сильнее стиснула пальцы. Разве может она признаться, как ей мучительно сознавать, что он ухаживал за ней только для того, чтобы получить от нее нужную информацию. Как ей признаться, что она очень хотела, но боялась доверять ему. Он сказал, что разыскивал Доктора Любовь по поручению друга, но Даффи знала, что это не так. В том письме речь шла именно о Хантере, а не о каком-то вымышленном друге.
      Разные мысли возникали в ее голове. Но ей не удавалось найти нужные слова или, может быть, набраться мужества, чтобы их сказать. Прежде чем она что-то решила, они оказались у ее дома. Хантер сидел, глядя прямо перед собой и не снимая рук с руля.
      – Встреча с матерью всегда напрягает меня, – проронила Даффи после долгой паузы.
      – Почему бы тебе не сказать мне правду?
      – Это правда.
      Хантер покачал головой.
      – Послушай, Даффи, что-то произошло в наших отношениях в промежутке времени между нашим выходом из этого дома, – он указал пальцем на дом Даффи, – и уходом из ресторана.
      Даффи сидела, покусывая кончик мизинца.
      – Возможно, мне следовало бы быть более прозорливым, – продолжил он, – чтобы самому догадаться, что это было, но мне это не удается. – Он нахмурился. – Разве что ты до сих пор сохнешь по своему другу Оливеру и встреча с ним напомнила тебе об этом.
      – Да это абсолютно не так! – Даффи повернулась к Хантеру.
      Она не хотела, чтобы Хантер решил, будто ей нужен другой мужчина, только потому, что она не могла рассказать ему о своих опасениях и признаться в том, что она и есть ведущая злополучной колонки.
      – Вот!
      – Что «вот»?
      – Если это не так, значит, есть что-то другое, о чем ты не говоришь мне. – Похоже, Хантер был очень доволен собой.
      – Ненавижу использование логики применительно к себе, – сказала, невольно усмехаясь, Даффи.
      – А мне ненавистно ощущать стену между нами, – парировал Хантер.
      – Вот это уже романтично. – Даффи протянула руку и дотронулась до него. – Знаю, тебе нужно на работу, но, может быть, зайдешь на несколько минут?
      Вместо ответа Хантер быстро выскочил из машины. Доставая ключи, Даффи вспомнила тот вечер, когда они возвращались с джазового фестиваля. Они страстно желали друг друга, и оба не хотели признаться в этом.
      Сегодня было по-другому.
      Она вставила ключ в замочную скважину парадной двери.
      Она, Даффодил Лэндри, была другой.
      В доме она провела Хантера к своим любимым креслам в задней комнате. Усадив его, Даффи сделала глубокий вдох и сказала:
      – Когда ты во время обеда рассказывал, как мы встретились, я поняла, что ты пригласил меня, а вернее, Джонни, в кафе с намерением использовать.
      Подавшись вперед, Хантер внимательно смотрел на нее:
      – Я не отрицаю этого.
      – Это… м-м… неприятно.
      Он медленно покачал головой:
      – Весьма самонадеянный тип, не так ли?
      Даффи рассмеялась.
      – Ты по крайней мере признаешь это. – Она разгладила на коленях свое шелковое вечернее платье. – А то пари, по которому я должна была влюбиться в тебя… это что… – Она не могла даже заставить себя сформулировать вопрос.
      Это было слишком унизительно. Даффи Лэндри, которой достаточно было поманить пальцем, чтобы увести с собой любого мужчину, а через месяц бросить, – она, Даффи Лэндри, унижалась.
      Вдобавок к этому она еще утаивала правду. Она убеждала себя, что следует рассказать все. Сказать Хантеру, что она умрет, если он неискренен; сказать, что не может жить без него. А затем открыть правду о Докторе Любовь.
      Хантер вскочил с кресла и бросился перед ней на колени. Он взял ее за руку.
      – Даффи, посмотри на меня.
      Она вгляделась в его глаза.
      То, что она увидела, испугало ее. Она могла утонуть в любви и обожании, которые там увидела.
      – Еще ни одна женщина не была мне так дорога, как ты. Не знаю, что произошло, но где-то между Лас-Вегасом и Новым Орлеаном я влюбился, причем отчаянно. Клянусь матерью, я не обманываю тебя.
      Даффи затаила дыхание.
      – О, – прошептала она. Она воочию видела, как Хантер относится к своей матери. Очень медленно Даффи сказала: – Я верю тебе. Просто иногда не знаешь, что и думать.
      Хантер притянул ее к себе и прошептал:
      – Тогда не думай. Просто люби меня.
      Хантер только потом осознал, что не дышал, пока Даффи не расслабилась и не прильнула к нему. Гладя ее по волосам и бормоча ее имя, он спустил с плеч лямки ее платья. Его служащие могут еще некоторое время обойтись без его начальственного присутствия. Черт, разве кто-нибудь из них смог бы покинуть такую женщину, как Даффи, оказавшись на его месте?
      Да и другой такой женщины, как Даффи, нет.
      Они уже были на ногах и двигались кругами, как в танце, покачиваясь и раздевая друг друга. Хантер соединился с ней на ковре перед камином. Они занимались любовью медленно и сладострастно. Это не был тот необузданный порыв, с которым они набросились друг на друга перед уходом в ресторан, скорее это напоминало священный ритуал.
      Хантер двигался, подстраиваясь под ритм тела Даффи, и она почувствовала, что кончает, когда он проник глубоко в нее. Прижавшись к нему, она выкрикнула его имя, и в этот момент Хантер поклялся, что больше ни один мужчина не коснется Даффи. Стискивая ее ягодицы, он вел свою партию с невиданным прежде упорством. Даффи отвечала на каждый его толчок, и он чувствовал, как с новой силой разгорается в ней страсть.
      Он разрядился, а она, вскрикнув, растворилась в нем во второй раз.
      Обессиленные, они раскинулись на ковре, держась за руки.
      – Таких, как Даффи, больше нет, – сказал Хантер и тут же провалился в сон.

Глава 23