Готовый лечь рядом, Хантер остановился на минуту, как бы отдавая должное тому, что предлагала ему Даффи. Он чувствовал себя совсем как ребенок рождественским утром. Даже в самые худшие времена мама всегда приберегала для него какой-нибудь подарок. Держа Даффи за обнаженные бедра, Хантер вспомнил те напряженные противоречивые чувства: с одной стороны, ему не терпелось развернуть свой подарок, с другой – он хотел растянуть процесс до бесконечности.
– Я хочу растянуть удовольствие, – прошептал он, любуясь глазами Даффи.
Ее зрачки настолько расширились, глаза стали такими страстными и темными, что он мог утонуть в них. Но вместо того чтобы испугать, эта мысль взволновала его. Да поможет ему Бог, но он хотел утонуть в Даффодил Лэндри.
Хантер кинул трусики на пол, потом стянул полурасстегнутый лифчик. Они все еще смотрели в глаза друг другу. Он чувствовал, как все более учащенно ее грудь вздымается и опускается. Губы Даффи слегка раскрылись, она протянула руки, чтобы притянуть его к себе.
Сдерживая неодолимое желание овладеть ею немедленно, Хантер завернул ее в махровый халат и произнес:
– Прошу вас. Ванна ждет, мадам.
Даффи неохотно поднялась, собираясь пройти в свою ванную. Обняв ее, Хантер потянул ее в другую сторону:
– Мыться вместе гораздо приятнее, чем поодиночке.
Даффи была потрясена.
Хантеру приходилось подталкивать ее в нужном направлении.
– Я понимаю, обычно ты купаешься одна, – продолжал он, переводя ее через порог роскошной ванной комнаты номера.
– А разве не так поступает большинство людей?
– Мы с тобой, Даффи, – мягко сказал Хантер, останавливаясь около огромной наполненной ванны и повернув ее лицо к себе, – не большинство людей.
Он скользнул руками ей под халат, притягивая ее к себе, взял грудь в одну ладонь. Она отдалась его поцелуям и потянулась к нему. При этом его полотенце соскользнуло и упало на пол. Хантер сбросил с Даффи халат. Одежды были сброшены, и тело, наконец, встретилось с телом.
Он глубоко вздохнул и прижал ее к себе.
Его возбужденный пенис толкал ее ниже пупка, чуть выше того места, в которое он стремился погрузиться. Даффи стонала, она испытывала то же самое жадное желание.
Водя по ее волосам, он дразнил ее. Он чувствовал, что ее влага смешалась с его, он почти перегнул ее над наполненной водой ванной.
Взглянув на воду, Хантер отступил на шаг. Он использовал всего лишь немного королевского геля для ванн, но вся поверхность воды покрылась пузырьками. Он слегка ударил ногой по воде, и тотчас пузырьки вспенили всю массу воды.
Даффи засмеялась и, опустив руку в ванну, зачерпнула горсть пены и брызнула ему на грудь. Хантер последовал ее примеру и оросил ее грудь пузырьками.
Проверив температуру воды, он посадил в ванну сначала ее, потом сел сам. Он заметил, что она рассматривает его тело, потом почти стыдливо отводит взгляд. Его снова поразила невинность Даффи, так контрастирующая с тем, на что его настроили.
Однако ничего невинного не было в том, как она, сидя по пояс в воде, наклонялась, манила его к себе.
Даффи скользила по его коленям, и он стонал.
– Пусть я никогда раньше и не принимала ванну с мужчиной, – прошептала Даффи, – но я быстро учусь.
Обвив своими ногами его спину, Даффи подивилась, как свободно она чувствует себя с Хантером. Старательно избегая его взгляда, она сказала:
– Знаешь, в этом гораздо больше близости, чем в сексе под одеялом.
– Ты права, – ответил Хантер, потом смахнул легкие пузырьки с ее груди и нежно припал к соску.
Даффи изогнулась, слегка приподнимаясь над водой, и, опустившись обратно, ощутила, что он подталкивает ее, и медленно, медленно ввела его внутрь себя. Когда пузырьки закружились вокруг них, все остальное, кроме чувства, что Хантер владеет ею, перестало существовать для Даффи.
То приближаясь, то отстраняясь назад, она ощущала, что Хантер держит ее за талию и влечет вниз. Полностью войдя в нее, он сжал ее в своих руках и так поднялся с ней из воды.
– Закончим мыться позже, – прохрипел он голосом, ставшим еще глубже.
Даффи не отпускала его, вбирая еще более глубоко в себя, и улыбнулась, когда он застонал от наслаждения. Также медленно он вышел из нее, и Даффи закусила губу, чтобы не закричать. Он был в ней.
Хантер подобрал полотенце и стал вытирать ее. Она вырвала полотенце из его рук и опять отбросила на пол, притягивая Хантера к себе.
– Я оближу тебя насухо, – пообещала она.
А Хантер никогда и не сомневался в ней.
Без ума от желания, полная решимости насладиться этим мужчиной так, как она еще никогда не наслаждалась, Даффи выгнулась и почти легла на грудь Хантера. Она вытерла его полотенцем, но оставила мокрой ту часть, которую собиралась облизать.
Горячая вода ванны абсолютно не успокоила Хантера.
– Надеюсь, тебе это нравится, – сказала Даффи, становясь возле него на колени и едва-едва лизнув его член. Засмеявшись, она добавила: – Это особенное полотенце.
– Ты сошла с ума! – Его голос был одновременно и вздохом, и рычанием; движения Даффи стали более решительны, внимание к его мужскому достоинству – настойчивее.
Она взяла его ртом, и Хантер сказал голосом, идущим откуда-то из нутра:
– Почему бы и нет?
Пробуя его, наслаждаясь им, выводя его из себя, Даффи получала чувственное удовольствие от того, что он свободно двигается в ней. Она всегда наслаждалась сексом, но никогда не стремилась доставить радость мужчине. Сейчас, глядя вверх на Хантера, откинувшего назад голову с выражением крайнего экстаза на лице, Даффи испытала чувство обладания, о существовании которого просто не подозревала.
Обладания, которое она должна использовать только во благо.
Не сразу она поняла, что Хантер держит руки на ее плечах и притягивает ее к своей груди.
– Ты великолепна, – сказал он, откидывая влажные волосы с ее лица. – Но сейчас я хочу тебя.
Даффи не знала, сможет ли Хантер продержаться дольше. По тому, как он пульсировал под ее обильными поцелуями, как исследовал ее гортань, словно женскую суть, она понимала, что он на грани сладостного, бурного освобождения.
В этот раз он качнулся над ней и, раздвинув ее ноги, попробовал ее. Даффи была уже на пределе возбуждения и подняла бедра навстречу его поцелуям, сначала нежным, потом настойчивым. Она отвечала, вскрикивая, и подавалась к нему всем телом.
Хантер поднял голову, и она увидела сквозь дымку наслаждения выражение удовлетворения на его лице.
Потом, когда он двигался на ней и в ней, Даффи забыла обо всем на свете. Забыла, что они лежат на полу среди разбросанных полотенец; забыла, что она решила не уступать его домогательствам; забыла, что когда-то обещала не потворствовать своему желанию спать с мужчиной.
Хантер задержал дыхание, и Даффи чувствовала его медленные поступательные движения. Он вышел из нее и, вскочив, бросился к тумбочке, бормоча:
– Только ты можешь заставить меня забыть обо всем.
Даффи улыбнулась и осталась лежать на полу, распластанная и ждущая возвращения Хантера. Он нашел то, что искал, снял обертку, одним движением натянул презерватив на свой возбужденный член, наклонился и поднял ее.
Опустив ее на массивную кровать в своей спальне, он сказал:
– Теперь ты моя.
Даффи не знала, что ей больше нравится: эти слова собственника или та медлительность, с которой он вновь вошел в нее, исследуя, выходя, затем опять погружаясь в нее до тех пор, пока она не закричала в экстазе.
Крича и смеясь, она крепко удерживала его, пока Хантер наконец не нашел желанное освобождение, глубоко в ее теле, глубоко в ее душе.
Хантер медленно приходил в себя; они с Даффи лежали, прижавшись друг к другу бедрами, на покрывале огромной кровати. Он завернул презерватив в салфетку с прикроватной тумбочки и кинул его по направлению к корзине для бумаг. Слава Богу, он вспомнил о нем в последнюю минуту.
Взглянув вверх, Хантер подумал, как забавно, что он ни разу не вспомнил о зеркальном потолке, одной из главных особенностей спален для взрослых в этом отеле. Нет. Все его мысли были только об обладании Даффи и о роскошном оргазме внутри ее чарующего тела.
Даффи пошевелилась, и он прижал ее к себе. Ему нравилось смотреть вверх и видеть их отражение, обнаженных и прижавшихся друг к другу. Странно, что он редко обнимал женщин. Он любил заниматься сексом, горячим и страстным, после которого желание бежать дальше, возвращаться к деловой жизни только усиливалось. Сейчас же, однако, ему не хотелось ни на метр удаляться от Даффодил Лэндри.
Он нахмурился.
– Не хмурься, – прошептала Даффи, потянувшись, чтобы погладить его бровь.
– Я не хмурюсь, – возразил он.
– Ладно, ладно. – Она повернулась и указала пальцем на потолок: – От зеркала ничего не утаишь.
– Значит, ты заметила?
Даффи улыбнулась и, он мог бы поклясться, немного покраснела.
– Ты можешь назвать мне то, что никогда не делала раньше? – Хантер накрыл ладонью ее грудь и нашел сосок, расцветший, тугой, удивительно готовый к следующему заходу.
– Пожалуй, да, – ответила она.
– И что это? – Он легонько провел пальцем вниз к ее бедру.
– Ну, я, например, никогда не занималась любовью под зеркалом, и мне стыдно, что сегодня это произошло, – объяснила Даффи.
– Ты не должна этого стыдиться. – Хантер повернулся, и теперь они лежали лицом друг к другу. Он поцеловал кончик ее носа. – Назови меня пещерным человеком, но я рад, что я буду первым.
– Первым?
Он усмехнулся и сдвинулся к изголовью кровати.
– Смотри в зеркало и следи за ощущениями.
– За какими ощущениями? – переспросила она с придыханием.
Хантер приподнял ногу Даффи за лодыжку и, наблюдая за реакцией, начал сосать большой палец ее ноги.
Даффи изогнулась и вскрикнула, то ли от смеха, то ли от боли.
– Тебе это нравится?
– Да, – прошептала Даффи, устремив глаза в потолок.
– Шикарная картина, – сказал Хантер.
В ее зрачках отражалось изображение в зеркале.
– Ты поражаешь меня, – сказала она.
Он наклонил голову, отпустив ее ногу, потом припал к ней и почувствовал ее внутреннее напряжение.
– Следи дальше, – произнес Хантер и приник к ней опять.
Даффи была мокрая, горячая, распалившаяся от занятий любовью. Он стал ласкать ее, и неудивительно, что она почти тут же кончила.
Она уцепилась за него, потом сказала:
– Это зеркало очень порочно.
Хантер усмехнулся:
– Хочешь принять ванну?
Даффи кивнула, но не двинулась с места. Хантер хотел помочь ей подняться, когда она сказала:
– Ты не возражаешь, если я сделаю еще одну вещь, которую раньше никогда не делала?
Он изучал ее лицо: оно было нарочито бесстрастно, но ее выдавала улыбка. Хантер откинулся на подушки. Это обещало быть чем-то удивительным.
– Вовсе нет.
Она встала на колени перед ним и сказала почти голосом школьной учительницы:
– Теперь ты смотри в зеркало, и я узнаю, о чем ты думаешь.
Когда она взяла его член в рот, Хантер застонал. От двойного импульса – от удовлетворяющей его Даффи и одновременно от ее отражения в зеркале над ними он сразу же возбудился. Задохнувшись, Хантер схватился за ее волосы. Как раз в этот момент Даффи подняла лицо к нему и – такая кокетка – лукаво улыбнулась.
Некоторое время он предавался наслаждению, которое она доставляла ему магией своих прикосновений, а затем, чтобы не испортить восхитительного удовольствия, вскочил и побежал за презервативом.
Глава 16
Они заснули вместе, и это был самый сладкий сон в жизни Даффи.
Проснувшись, Хантер, конечно, опять захотел ее, но, взглянув на часы, воскликнул:
– Черт! Мы должны уже идти.
Даффи прижалась к нему. Просто не было никакой возможности покинуть их убежище.
– Если речь об обеде, я не хочу есть.
– Самолет, – сказал Хантер, притягивая ее и целуя, как если бы намеревался провести здесь с ней ночь, но тут же пояснил: – У меня утром встреча в Новом Орлеане, так что мы должны успеть на самолет.
Даффи потянулась.
– Должно быть, мы долго спали.
Хантер погладил ее бедро.
– Долго. Будь это любая другая встреча, я бы плюнул на нее, но сейчас не могу. Я собирался улететь на последнем ночном самолете.
Она улыбнулась и потянулась поцеловать его.
– Все в порядке. Я ведь и сама работаю, если ты не забыл.
Он кивнул и сел, легко коснувшись рукой ее глаз.
– Даффи…
– Да?
– Я знаю, что уже говорил тебе это, но спасибо, что поехала со мной в Вегас.
Даффи кивнула, снова взглянув на свое отражение в зеркале. Она так полно отдалась ему, что хорошо понимала, за что благодарил ее Хантер.
– Спасибо, что попросил меня об этом, – ответила она и встала с постели.
Он с сомнением посмотрел на ванну, покачал головой:
– Вода уже давно остыла. Хочешь принять душ?
– Было бы здорово, – отозвалась Даффи. – Но мы же можем опоздать на самолет.
Хантер улыбнулся и сказал:
– Когда нужно, я могу и воздержаться.
Но Даффи устроила ему невообразимо тяжелый душ, бросая мыло и наклоняясь, чтобы поднять его, потом поднося скользкий брикет к его ногам и паху. Наконец Хантер схватил ее за руки и воскликнул:
– Вставай под душ, или я сейчас же овладею тобой!
Даффи несколько притихла и попросила передать ей шампунь. Она никогда не хотела мужчину так часто, как хотела Хантера; никогда не чувствовала себя так свободно в выражении своего желания. И эта свобода вскружила ей голову.
Но пора было возвращаться домой.
Возвращаться к реальности.
И пока они вытирались, одевались, упаковывали вещи, Даффи не могла не задаваться вопросом, продолжится ли волшебство их отношений по возвращении к каждодневной жизни.
И, стоя рядом с Хантером в ожидании лимузина, который должен был отвезти их в аэропорт, она пообещала себе сделать все от нее зависящее, чтобы волшебство не нарушилось.
Спустя три дня Даффи начала спрашивать себя, уж не приснилось ли ей все это. Они возвратились ночным воскресным рейсом, Хантер довез ее до дома, поцеловал на прощание и исчез.
Сейчас, слоняясь около здания суда, Даффи чувствовала себя идиоткой в квадрате. Во-первых, потому что она так остро скучала по человеку, которого едва знала. Во-вторых, потому что около офиса своего зятя подкарауливала его встречу с нежной беспомощной практиканткой – только затем, чтобы увидеть, как они вместе отправляются к зданию суда.
Ну, Даффи, для юриста и практикантки из юридической школы совершенно естественно посещение суда.
К тому же, Даффи, совсем непохоже на тебя переживать из-за человека, который не дает о себе знать.
Даффи понимала, что не должна винить Хантера.
У нее и самой было мало свободного времени. Ей было поручено освещение происходящего на джазовом фестивале. Она должна была представить фоторепортаж, отражающий его повседневную жизнь. Однако Даффи склонялась к передаче этой работы кому-нибудь еще с тем, чтобы получить настоящую журналистскую работу.
Или стать частным сыщиком, подумала она, сдерживая невеселый смешок. Она следила, как Дэвид и Нина приближаются к входной двери; Дэвид обнял практикантку за плечи. Даффи нахмурилась. Ради сестры она была полна решимости раскрыть правду. Никакой мужчина не вправе обманывать ее сестру, оставаясь при этом безнаказанным.
В то же время забота о Джонни отвлекала ее от волнений по поводу того, не совершила ли она глупость, переспав с Хантером. Но даже когда Даффи преследовала парочку, ее мысли были заняты им.
Была ли она только последним его завоеванием? Может быть, даже в этот момент в какой-нибудь запертой комнате он рассказывает историю о курочке, которую потоптал петух в предыдущие выходные? От такого предположения Даффи вздрогнула, но она не была столь наивной, чтобы не допустить такую возможность. Мужчина в конце концов всегда остается мужчиной.
Но Хантер был не таким. Он прислал ей цветы и оставил несколько сообщений, в последнем из которых сказал, что вынужден лететь в Солт-Лейк-Сити на переговоры.
Даффи вздохнула, жалея, что он не пригласил ее с собой, но потом поняла, что глупо об этом мечтать.
Несмотря на то, что она отдалась ему. Полностью. Ничего не утаив.
Сделала ли Нина то же самое? Дэвид убрал руку с плеч молодой женщины, и сейчас они бок о бок входили в вестибюль. Даффи ринулась через металлоискатель, обдумывая ситуацию. Адвокатам разрешалось успокаивать своих клиентов. А хороший детектив не спешит с заключениями.
Благодаря нескольким нишам и выступам вестибюля Даффи удалось остаться незамеченной. Она подошла достаточно близко, чтобы услышать, как Дэвид сказал:
– Не волнуйся. Я все скажу сам.
Даффи не знала, что и думать. Ей казалось, что с тех пор, как Дэвид познакомился с ее сестрой, он стал их общим голосом до такой степени, что Джонни почти не приходилось ничего говорить.
Однако Джонни утверждала, что она счастлива. Так, может быть, она и не возражала против подчинения Дэвиду?
Даффи выскользнула из своего укрытия и тенью проследовала за парочкой по вестибюлю, надеясь, что Дэвид не обернется и не засечет ее за столь непотребным занятием. Правда, на этот случай она приготовила историю. Якобы она собирает материал об истории строительства здания суда. Это было явно притянуто за уши, но догадается ли об этом Дэвид?
Даффи решила, что до тех пор, пока он увлечен маленькой мисс Ниной, не догадается. Она сомневалась, что он так смотрит на всех своих клиентов или даже сотрудников.
Пара остановилась у одной из дверей, Дэвид открыл ее, и они вошли. Даффи приблизилась, заметив, что это, похоже, был зал судебных заседаний. Она было заколебалась, но, подумав о своем журналистском статусе, вошла.
Она знала, что пресса всегда вхожа в этот зал.
Даффи вспомнила о рядах репортеров на докладе Хантера, и, конечно, это повлекло за собой образ Хантера. И безусловно, мысли о нем вызвали в памяти их занятия любовью.
Только удар молоточка привел ее в чувство. Даффи скользнула на первое же замеченное свободное место и огляделась.
Дэвид сидел впереди за одним из столов, Нина – около него. Напротив них расположились угрюмого вида женщина в плохо сидящем на ней темно-синем костюме и крупный мужчина, сразу не понравившийся Даффи. Судья, находясь на некотором возвышении, пролистывала документы.
Оглядев группу встревоженных и суровых мужчин и женщин, Даффи почувствовала себя очень неуютно. Она многое бы отдала, чтобы быть сейчас с Хантером Джеймсом в Солт-Лейк-Сити.
И не только заниматься сексом.
Предаваться любви.
Даффи вздохнула.
Молоток ударил еще раз, и она услышала, что кто-то провозглашает дело Уэст против Уэста.
Дэвид и его практикантка поднялись. Поднялись и женщина в темно-синем костюме с ее клиентом. Даффи прекратила думать о Хантере и стала внимательно слушать.
Она не могла не отдать должное зятю. Он спрашивал, выведывал подробности и хитрил с другой стороной. Не успела Даффи и глазом моргнуть, как судья назначила бывшему мужу Нины платить алименты и поддерживать ребенка, а также ввела в его жизнь существенные ограничения.
Молоток ударил опять, и Дэвид быстро повлек Нину к двери.
Даффи следила за ними, помимо своей воли находясь под сильным впечатлением от произошедшего. Женщина-адвокат тоже увела своего клиента из зала заседаний, и Даффи вздрогнула, перехватив его взгляд, когда они проходили мимо нее.
Браво, Дэвид, подумала она. Он делал хорошее дело, помогая женщине. Может, он и невиновен во всех тех прегрешениях, в которых Даффи обвиняла его. И возможно, пора ей уже примириться с выбором сестры.
Чтобы окончательно увериться в этом, Даффи поспешила наружу и последовала за зятем и его клиенткой, когда они вышли из здания суда. Никакой остановки в почасовом мотеле, никакого длительного дневного ленча.
Они поехали прямо на работу, оставив Даффи наедине с ее собственными проблемами.
Хантер сидел в гостиничном номере, сжимая в руках телефон. С помощью крошечного устройства он мог продавать и покупать товар, выходить в Интернет, вызвать любого из своих служащих.
Но он не мог найти Даффи.
Он не знал зачем, но ему было просто необходимо поговорить с ней, услышать ее голос.
Хотя это не имело никакого смысла.
Конечно, они великолепно слетали в Вегас. Он занимался сексом так, как никогда и не мечтал. Он был потрясен до глубины души ее ответным чувством. Он хотел продолжения, но только теперь он начал сознавать, что лежало между ними.
А сейчас он даже не мог поговорить с ней по этому проклятому телефону.
«Не ругайся. Только не в моем доме».
Хантер услышал голос матери, звучащий внутри его, и не мог не улыбнуться. Может, если он перестанет употреблять грубые слова, он найдет Даффи.
Погруженный в эти мысли, он снова набрал ее домашний номер.
И действительно – она ответила!
Мысленно пообещав послать дюжину роз долготерпеливой и мудрой Тельме Джеймс из Пончатулы, штат Луизиана, Хантер сказал:
– Даффи, что случилось? – Как будто это она позвонила ему.
– Хантер, вот сюрприз!
Сюрприз. Ничего себе! Ведь он послал ей цветы. Звонил по крайней мере три раза в день. Так почему сюрприз?
– Связь прерывается, – произнесла она.
Хантер сжал трубку и, стараясь говорить спокойно, объяснил:
– Меня засунули в Солт-Лейк по крайней мере на несколько дней.
– Сейчас я тебя слышу нормально.
– Хорошо, – отозвался он, колеблясь, стоит ли ему сказать Даффи, как сильно он скучает по ней.
И как это его удивляет.
– Работа есть работа, – сказала Даффи.
Хантер кивнул. Бесполезное движение для телефонного разговора.
На линии повисло молчание, увеличивая его телефонные счета, но ничем ему не помогая. Наконец он сказал:
– Даффи!
– Да? – Ее голос чуть дрогнул, подав Хантеру некоторую надежду.
– Если ты не занята в эти выходные…
– Да? – На этот раз вопрос звучал более сдержанно, и Хантер почти потерял самообладание.
Но не для этого же он поднялся со дна общества!
– Хочешь поехать со мной в Пончатулу?
– В Пончатулу?
Все правильно. Даффи, девушка из привилегированного района, не может не думать, что он подшучивает над ней. Возможно, она считает, что Сити-Парк – это пригород Нового Орлеана. Ладно, за некоторые вещи Хантер отказывался извиняться.
– Мой родной город, – объяснил он.
Снова повисло молчание. Хантер обозрел одинокую комнату своего номера в самом шикарном отеле Солт-Лейк, представив Даффи с ним на кровати в Вегасе, ее лицо в экстазе, когда он возводит ее на вершину наслаждения. Но другие образы перекрыли видение, в особенности память о пресловутой Эмили, посмеявшейся над ним, когда он имел наглость предложить проводить домой королеву.
– Буду рада поехать с тобой, – мягко ответила Даффи.
Хантер уставился на трубку. Она действительно согласилась? И почему это так много для него значит?
– Прекрасно, – сказал он. – Я заберу тебя рано утром в субботу. Боюсь, я не вернусь до позднего вечера пятницы.
– Хорошо, – отозвалась она. – Да и у меня мероприятие в пятницу ночью, о котором я должна сделать репортаж.
– О, – сказал Хантер.
Или он ожидал, что она только и делает, что сидит у телефона?
– Хантер!
Теперь настала его очередь сказать «Да?», которое, когда его произнесла она, свело его с ума.
На линии раздались гудки, и Даффи, к его крайнему разочарованию, сказала:
– Увидимся в субботу. Мне звонят.
И, положив трубку, Хантер остался один в номере. До субботы было еще целых три дня.
Даффи заставила себя ответить на другой звонок, сознавая, что если останется на линии еще хоть минуту, то сорвется и словно глупый подросток, переживающий свое первое увлечение, закричит Хантеру, как он ей необходим.
А Даффи Лэндри никогда не нуждалась в мужчине.
Правильно. Однако она как раз и поступила как юнец, ответив на другой звонок и не подумав, что все в жизни меняется. Иначе отчего ей показалось, словно свет в ее комнате померк в ту минуту, когда Хантер повесил трубку?
Ей звонила Джонни, Даффи зажмурилась и попыталась сосредоточиться.
– Ты оставила мне сообщение с просьбой позвонить тебе, – сказала Джонни в своей сдержанной и спокойной манере.
– Да, оставила. – Но сейчас единственным человеком, с которым она хотела бы разговаривать, был Хантер. Нет, это неправда. Она действительно просила Джонни позвонить ей. – Я хотела сказать тебе кое-что, – начала Даффи.
– Если это о Дэвиде, то я не хочу ничего слышать, – прервала ее Джонни.
– Почему?
– Я знаю, ты думаешь о нем плохо, и, если ты хочешь доказать это мне, я просто не буду тебя слушать.
– Ну и ну!
– Нет, у меня для тебя хорошая весть.
– Но ты что-то предприняла?
– Я только проследила за ним.
– Даффи!
– Я пыталась помочь.
– Мне не нужна никакая помощь, – решительно произнесла Джонни.
– Но если Дэвид встречается с кем-нибудь еще, неужели ты не хотела бы узнать?
– Что это изменит?
– Что изменит? – Даффи чувствовала, что ее голос возмущенно взмыл вверх. – Да это меняет абсолютно все.
– Я вышла замуж за Дэвида и не оставлю его, – сказала ее сестра мягко, но непреклонно.
– Даже если он обманывает тебя?
Даффи знала, как строго Джонни относится к соблюдению верности; как могла она делать исключение для собственного мужа? Одной из причин, почему Даффи сомневалась, выйдет ли она когда-нибудь замуж, было то, что она не могла поручиться за себя, так как слишком походила на свою мать.
– Я не хочу ничего знать, – сказала Джонни.
– Почему?
Долгое молчание повисло в трубке, и Даффи на этот раз не прерывала его, ожидая, что сестра подберет нужные слова.
Наконец Джонни сказала:
– Папа не вмешивался в мамину жизнь.
– Вот те на! – прошептала Даффи.
Она несколько раз повторила эту фразу, не отделяя слов друг от друга, словно ее словарный запас сократился до этого одного-единственного слова.
Она хотела поспорить с сестрой, убедить ее, что отношения их родителей не должны определять ее собственную судьбу. Но Джонни не хотела слушать никакие доводы, а если Дэвид действительно только помогает практикантке в юридических вопросах, то у ее сестры нет повода волноваться.
– Мне надо идти, – сказала Джонни решительно. – Няня привела Эрику с прогулки. Я ценю твою попытку помочь, но оставь это, ладно?
– Хорошо, – ответила Даффи.
Телефон загудел ей в ухо, это сестра положила трубку.
Даффи все еще держала трубку, обдумывая позицию Джонни и укоряя себя за то, что не спросила у Хантера, в каком отеле он остановился. Ей стоило хотя бы записать номер его телефона, прежде чем отвечать на другой звонок.
Даффи не помнила, когда чувствовала себя такой одинокой.
Глава 17
Субботнее утро выдалось холодным и ясным, больше похожим на весну, чем на раннее лето в Луизиане. Проснувшись, Даффи уютно закуталась в одеяло, но тут же сбросила его, вспомнив, что сегодня за день.
Хантер заедет за ней в девять и повезет в Пончатулу.
А сейчас уже восемь сорок пять!
Вскочив с кровати, Даффи схватила пеньюар, лежавший в изножье, и замерла, остро ощутив прикосновение ткани к обнаженной груди. Несмотря на то что много раз и мать, и сестра наставляли ее, Даффи продолжала спать нагишом.
Пятнадцать минут. Они позволяли ей быстро глотнуть чашечку кофе, прежде чем принять душ. Даффи обожала утренний кофе. Перед тем как начать новый день с Хантером, ей надо было прийти в себя.
В этот момент раздался громкий звонок в дверь, слышный на весь коттедж, не исключая и ее спальни в глубине дома.
Это не Хантер! Нет еще!
Она еще не была готова к встрече с ним после того чопорного телефонного разговора и недельного перерыва, прошедшего с их фантастической поездки в Лас-Вегас. Сейчас она просто не знала, что ему сказать.
Зазвонили вновь. Очевидно, Хантер не любил ждать. Даффи плотно запахнула пеньюар, пробежалась расческой по волосам.
Она была уже около двери, когда вспомнила, каким прозрачным был ее пеньюар. Даффи на секунду остановилась, но потом все же помчалась к двери.
Ладно. Она решила, что это только немного встряхнет Хантера, и распахнула дверь.
Хантер стоял на пороге, именно такой, каким она и представляла себе его. В его руках дымились две чашечки кофе, под мышкой он держал бумажный пакет.
– Кушать подано, – объявил Хантер.
Даффи видела как восхищенно он осматривает ее всю – от всклокоченных волос до кончиков пальцев на ногах.
Она стояла в проеме двери, упиваясь его жадным взглядом. На нем были брюки цвета хаки, тенниска, теннисные туфли, на руке красовались неизменные старые часы. Ничего особенного. Действительно ничего, что бы указывало на его значительный счет в банке.
Но Даффи это не заботило. Ее интересовали его улыбка, свет в его глазах и тот обжигающий, такой прямой взгляд, насквозь пронизывающий ее.
Тук-тук-тук – какой-то назойливый стук отвлек Даффи. Ее соседка, достаточно состоятельная для того, чтобы нанять садовника, вышла с утра пораньше, чтобы подрезать кусты, а заодно, возможно, и что-нибудь заметить – чтобы было о чем посплетничать с подругами за чаем.
Даффи дружески помахала Хантеру рукой. При этом ее пеньюар распахнулся, и соседка неодобрительно поморщилась, не отрываясь от своей работы.
Сдерживая смех, Даффи предложила:
– Может, ты войдешь?
– Хорошая идея. – Одарив соседку приветливой улыбкой, Хантер последовал за Даффи. Войдя в дом, он сказал: – Достаточно одного взгляда на тебя в этом халатике – если это так называется, – чтобы все соседи стали обсуждать тебя.
Даффи покраснела, однако даже не сделала попытки запахнуть пеньюар.
