Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Убийцы Гора

ModernLib.Net / Норман Джон / Убийцы Гора - Чтение (стр. 1)
Автор: Норман Джон
Жанр:

 

 


Норман Джон
Убийцы Гора

      Джон Норман
      Убийцы Гора
      Мир Гора 5
      Глава 1
      КУУРУС
      Опершись обеими руками на древко копья, Куурус - воин из касты убийц стоял на вершине большого холма. Окидывая взглядом расстилавшуюся внизу долину, он ждал.
      Вдали виднелись белые стены и восстанавливаемые после разрушения башни города Ко-ро-ба. Сейчас мало кто помнил древнее значение горианского слова "ко-роба"-"сельский рынок"; рыночная площадь давно разрослась в настоящий город, превращенный затем в развалины Царствующими Жрецами и поднимаемый теперь из руин. Все это мало интересовало Кууруса. Он принадлежал к касте убийц, и его вызвали сюда не для строительства. У него были свои задачи, свое предназначение.
      В начале восьмого встающее солнце скользнуло лучами по вершинам холмов, осветило далекие белые городские стены, и остроконечные верхушки башен ясно обозначились на фоне розовеющего неба. "Настоящие Башни Утренней Зари",- подумал Куурус Он расправил плечи и снова взглянул на долину: здесь уже заканчивались последние приготовления. Специально для траурной церемонии сюда из леса были привезены десятки, сотни бревен - в основном тщательно обструганных стволов ка-ла-на, распространяющих терпкий винный запах. Уложенные одно на другое в замысловатой традиционной горианской манере, бревна образовывали сложную, с многочисленными пустотами и отверстиями усеченную пирамиду.
      Куурус с любопытством наблюдал, как двое воинов в красном одеянии укладывали на её вершине последнее бревно.
      Затем к сооружению подошли свободные женщины с закрытыми плотной вуалью лицами. Каждая из них несла на плече большой кувшин. До Кууруса донесся запах благовоний и ароматизированных масел, которыми женщины, медленно поднимаясь по ступенькам, начали орошать бревна пирамиды.
      В глубине долины, за лесом, у самых городских стен, Куурус заметил движущуюся процессию. Судя по многоцветию одеяний, здесь были представители многих, если не всех городских каст, однако его удивило, что он не видит в приближающейся толпе белых накидок высоких посвященных. Это его озадачило: посвященным полагалось присутствовать на подобных церемониях.
      Куурус знал историю города Башен Утренней Зари.
      Жители Ко-ро-ба после разрушения их города Царствующими Жрецами рассеялись по всему Гору. Впоследствии, когда они получили позволение Царствующих вернуться на родное пепелище, оказалось, что каждый из них сохранил камень с родных руин, чтобы укрепить им стены возрождавшегося к жизни города. Говорили, что Домашний Камень не утерян, а даже Куурусу из касты убийц было известно, что, пока удастся сохранить священный Камень Очага, город не может погибнуть. Не имея привычки думать о людях, Куурус не мог не отдавать должное жителям Ко-ро-ба, их настойчивости и упорству.
      В рядах траурной процессии не было слышно ни песнопений, ни разговоров, ни единый звук систы или тамбура не нарушал утренней тишины. Горианцы шли молча; в подобные минуты слова ничего не значат, они скорее могут оскорбить, принизить величие момента. Такие минуты должны быть заполнены только молчанием, воспоминаниями и созерцанием священного огня.
      Во главе процессии двигались четыре воина, поддерживающие на плечах каркас из связанных перекрещенных копий, на котором покоилось завернутое в алое полотнище тело.
      Куурус наблюдал, жуя травинку, как, медленно поднявшись на вершину погребальной пирамиды, воины А, осторожно опустили свою ношу и, потупив взоры, почтительно отвернули края алого покрывала, чтобы в последний раз открыть завернутое в него тело солнцу и ветру.
      Из своего укрытия Куурус смог рассмотреть, что усопший, судя по одеянию - воин, был довольно крупным человеком с необычайно яркими, огненно-рыжими волосами.
      Наконец воины спустились, стоявшие у погребальной пирамиды отошли ярдов на пятьдесят, и у подножия остались только трое. Один - из городской администрации, в коричневом плаще с глубоким капюшоном, почти скрывавшим его лицо. Рядом с ним невысокий худощавый человек в голубом плаще книжника .горько рыдал от переполнявших его скорби и отчаяния, и, наконец, громадный широкоплечий воин также выглядел бесконечно несчастным.
      Куурус увидел, что к сооружению приблизился воин с зажженным факелом в руке. С горестным криком воин бросил факел на пропитанные маслами бревна, и пирамида мгновенно, словно взорвавшись, вспыхнула ярким безжалостным костром. Трое стоявших у её основания, закрыв лица руками, невольно отшатнулись.
      Куурус, прильнув к земле и сжимая в зубах травинку, продолжал наблюдать. На его лице даже при ярком солнечном свете играли отблески огня. На лбу выступил пот. Жар от костра чувствовался даже здесь; он прикрыл глаза рукой.
      Мужчины и женщины Ко-ро-ба, в скорби склонив головы, застыли вокруг полыхающего погребального костра. Так, не разговаривая, не шевелясь, они стояли, наверное, не меньше часа. Наконец громадная пирамида со страшным грохотом обрушилась, образовав целый холм пылающих головней. Вскоре гигантский костер стал догорать, и тогда вперед выступили десятки мужчин из различных каст и охлажденным вином стали заливать вздымающиеся ещё кое-где языки пламени.
      Группа людей выискивала среди пепла то, что могло бы оказаться прахом преданного сожжению воина, и собирала в желто-красную урну. Куурус знал, что впоследствии стенки этого сосуда будут украшены сценами охоты и сражений. Урну с её содержимым передали представителю городской администрации, и тот, торжественно приняв её, медленно направился в сторону городских стен. За ним последовали широкоплечий воин и книжник.
      Куурус поднялся и размял затекшие руки. Он подобрал меч в ножнах и щит, надел на голову шлем. В своем черном одеянии, с копьем в одной руке и щитом в другой он имел грозный вид.
      Присутствовавшие на траурной церемонии медленно потянулись к городу, и вскоре у дымящихся углей остался только один человек. Его черная накидка была отделана белой каймой. Куурусу предстояло встретиться именно с этим человеком в черном, но не полностью черном, как у профессионального убийцы, одеянии. Он зло усмехнулся. "Нет,- сказал он себе,- их одеяния должны быть такими же черными, как наши".
      Когда стоящий у догорающего пепелища человек обернулся, Куурус уже спустился с холма. Теперь настало его время. Куурус снова усмехнулся.
      Внешность человека показалась ему странной-голова его была совершенно лишена волос, отсутствовали даже ресницы. "Должно быть, один из посвященных",- подумал Куурус.
      Человек обошелся без приветственного жеста. Куурус вместо приветствия протянул раскрытую ладонь, и человек, не говоря ни слова, отсчитал в неё двадцать золотых монет Ара. Куурус рассовал их в специальные карманы своего ремня-в отличие от обычных людей убийцы не носят кошельков.
      Получив задаток, Куурус с любопытством посмотрел яа остатки пирамиды. Местами, там, где брызги вина миновали их, языки пламени продолжали осторожно лизать остатки дерева. - Нужно восстановить справедливость,сказал человек в черном.
      Куурус лишь криво ухмыльнулся. "Они всегда рассуждают о справедливости. Им просто нравится о ней говорить,-подумал он.-О справедливости и о правах.
      Это придает им спокойствия и уверенности. Но в действительности никакой справедливости не существует. На свете есть только золото и меч". Кого я должен убить? - спросил он. - Этого я не знаю,- ответил человек.
      Куурус исподлобья взглянул на него. Хотя в его карманах на ремне уже лежат двадцать золотых монет двойного веса, их будет гораздо больше. - Вот все, что мне известно,- сказал человек, протягивая ему кусок зеленой материи.
      Куурус внимательно осмотрел лоскут. - Это нарукавная повязка,задумчиво произнес он.- Наводит на мысль об арских состязаниях тарнов. Так и есть,- ответил человек.
      Подобные опознавательные знаки - красные, желтые, зеленые, серебристые повязки - в Аре на состязаниях носили сторонники различных команд, соревнующихся между собой. - Я отправляюсь в Ар,- сказал Куурус. - Если ваша миссия будет выполнена удачно,- заверил его человек,- по возвращении вы получите ещё сто золотых.
      Куурус посмотрел ему в глаза и сказал- Хорошо. Но если ты меня обманешь, ты умрешь. - Да,- ответил человек. - Кто этот убитый? - кивнул Куурус на догорающие остатки погребального костра.- За кого я должен отомстить?
      - Это - воин,- ответил человек - Его имя? - спросил Куурус. - Тэрл Кэбот.
      Глава 2 АР
      Куурус беспрепятственно вошел в ворота Ара. Увидев знак черного кинжала, которым он заблаговременно украсил свой лоб, охранники даже не пытались его остановить.
      Не долго же черные туники убийц не появлялись в пределах городских стен Ара-со времени правления убара Марленуса, ратных подвигов его современников - прославленного героя-воина из Ко-ро-ба Тэрла Бристольского и имевшего не менее громкую славу главы убийц Па-Кура.
      Много лет убийцы в городе считались людьми вне закона. Па-Кур объединил обложенные данью города и повел их на Ар. Домашний Камень был украден, а убар вынужден спасаться бегством. Город пал, и Па-Кур, хотя и принадлежал к низшей касте, возжелал заполучить императорскую мантию Марленуса. Он осмелился не только надеть на себя золотой медальон убара, но и серьезно претендовать на трон всей Арской Империи - вещь до той поры неслыханная в истории Противоземли даже для представителей гораздо более высоких каст И неизвестно, как сложилась бы дальнейшая судьба Империи и её столицы, если бы орды захватчиков не были разгромлены объединенными усилиями Союза Свободных Городов, возглавленного и поднятого на борьбу Ко-ро-ба и Тентисом Командование освободительной армией взяли на себя Мэтью Кэбот - отец Тэрла Бристольского и Казрак из Порт-Кара - брат Тэрла по оружию. С тех пор черные одеяния убийц не встречались на улицах славного города Ар.
      Однако никто не встал на пути Кууруса, поскольку лоб его украшала маленькая зловещая эмблема-черный кинжал.
      Когда кто-либо из касты убийц получал свойственное его ремеслу задание и плату за его выполнение, он украшал свой лоб этим узаконенным символом, который открывал перед ним ворота любого города. Вмешиваться в дела убийц не позволялось никому.
      Не многие из вершащих неправедные дела, сколь большой бы силой и властью они ни обладали, не затрепетали бы от ужаса при известии о появлении в их городе человека со зловещим символом на лбу - ведь только убийца знал имя своей новой жертвы.
      Куурус вошел в ворота города и огляделся.
      Женщина с корзинкой в руке, завидев его, испуганно отступила в сторону, крепче прижав к груди ребенка.
      Крестьянин обошел его, стараясь, чтобы его тень не упала на тень убийцы Куурус небрежным жестом указал на фрукты, разложенные на тележке с впряженным в неё небольшим четвероногим рогатым тарларионом, и лоточник поспешно протянул ему один из плодов, боясь встретиться с ним взглядом и торопясь убраться подальше от этого внезапно ставшего опасным места Неподалеку от ворот, прижавшись спиной к каменной башне и наблюдая за ним, застыла худенькая тонконогая девушка-рабыня. В её глазах ясно читался испуг. Очевидно, Куурус был первым из касты убийц, с кем ей довелось встретиться. Темные разметавшиеся по плечам волосы, короткая желтая туника, стянутая вместо пояса тонкой веревкой и едва прикрывающая колени,- обычная одежда рабынь северных городов, где даже стягивающий шею металлический ошейник покрывался желтой эмалью.
      Вгрызаясь зубами в мякоть плода, заливая его соком щеки и подбородок, Куурус внимательно изучал девушку. Она уже, казалось, готова была уйти, но его пристальный взгляд приковал её к месту. Он выплюнул попавшиеся косточки в придорожную пыль и, дожевав плод, швырнул корку ей под ноги. Девушка с ужасом проследила за её полетом и тут же почувствовала, как сильная рука сжала её плечо.
      Он рванул девушку к себе и, толкнув на дорогу, заставил её идти впереди себя.
      Проходя мимо ближайшей пага-таверны, дешевой, грязной, распространяющей зловоние и до отказа забитой посетителями - приезжими и мелкими торговцами, убийца придержал девушку за руку и, пинком распахнув дверь, грубо втолкнул её в зал. Все посетители таверны оглянулись на них. Трое музыкантов мгновенно прекратили игру. Женщины-рабыни в шелках удовольствия застыли, не донеся кувшинов с пагой до протянутых к ним кружек. Умолкли даже привязанные к их лодыжкам бубенчики. Убийца неторопливо оглядел присутствующих одного за другим. Мужчины побледнели под его пристальным взглядом. Некоторые из них сжались, готовые скорее провалиться сквозь землю, нежели оказаться, сами не зная за какие грехи, той жертвой, за которой явился этот человек со знаком черного кинжала на лбу.
      Убийца повернулся к толстому мрачному человеку в кожаном фартуке, разливавшему в кувшины пагу. - Ошейник,- коротко потребовал он.
      Человек снял с крючка у стойки один из ключей. - Седьмой,- сказал он, бросая ключ убийце.
      Поймав ключ, тот ухватил девушку за локоть и повел её к дальней слабо освещенной стене в том конце зала, где потолок постепенно понижался и смыкался с полом.
      Девушка двигалась как истукан; в её глазах застыл непреодолимый страх.
      Здесь, в углу, уже стояли на коленях две рабыни, которые при их приближении, загремев цепями, торопливо отодвинулись в сторону.
      Он рывком поставил темноволосую девушку на колени и, надев ей на шею две полукруглые металлические скобы, запер их на ключ. Второй конец удерживающей ошейник цепи длиной в каких-нибудь два фута был соединен со вбитым в каменную стену кольцом. Убийца равнодушно осмотрел свою рабыню и направился в зал.
      Девушка осмелилась поднять глаза, только когда он отошел. Угол, в котором она стояла на коленях, был темным и мрачным, и её желтая туника казалась грязно^ коричневой. Дальше зал освещался развешанными на "стенах заправленными жиром тарлариона лампами, в скудном свете которых девушке хорошо были видны ^двигающиеся между столами силуэты рабынь, разносящих посетителям таверны пагу. В самом центре зала столов не было, а пол покрывал толстый слой песка: здесь мужчины могли помериться силой, а рабыни танцевать. Дальняя от девушки стена достигала в высоту не менее двадцати футов и состояла из четырех этажей, на каждом из которых располагалось по семь небольших комнат, входом в которые служили круглые, диаметром в двадцать четыре дюйма, отверстия. На этажи вели восемь узких укрепленных в стене лестниц.
      Куурус подошел к ближайшему столу слева и, поджав под себя ногу, устроился за ним так, чтобы у него за спиной оказалась только стена, а перед глазами находился весь зал. Сидевшие за столом мужчины молча встали и перешли на другие свободные места.
      Куурус прислонил к стене рядом с собой копье, снял шлем и щит, а короткий меч положил на стол по правую руку.
      По едва заметному жесту хозяина таверны, угрюмого толстого человека в кожаном фартуке, одна из обслуживающих посетителей рабынь немедленно поспешила к столику убийцы и, поставив перед ним высокий бокал, дрожащими руками наполнила его пагой. Затем, украдкой бросив взгляд на прикованную в углу слева от убийцы девушку, рабыня тут же торопливо отошла прочь.
      Куурус поднял обеими руками кружку с пагой и подозрительно принюхался к мутной жидкости. Затем осторожно сделал небольшой глоток, подождал и решительно отхлебнул добрую половину кружки.
      Обтерев губы рукой, убийца взглянул на музыкантов. - Играть! - коротко бросил он.
      Музыканты подняли инструменты - и зал наполнился нестройными аккордами варварской музыки, к которой через минуту присоединились разговоры посетителей, плеск наливаемой в кружки наги и позвякивание привязанных к щиколоткам снующих между столиками рабынь колокольчиков.
      Не прошло и четверти часа, как посетители - чего и следовало ожидать совершенно забыли о сидящей рядом с ними в зале зловещей фигуре в черной тунике.
      Им было достаточно того, что этот убийца с крохотным символом смерти на лбу ищет не их.
      Куурус медленно потягивал пагу и, не выражая никаких эмоций, наблюдал за присутствующими.
      Внезапно дверь таверны с треском распахнулась - и в зал по ступенькам с криком скатился какой-то уродец.
      Стоя на четвереньках, он напоминал неуклюжее горбатое животное, а его непомерно крупная голова и всклокоченная шевелюра ещё больше увеличивали это впечатление. Даже выпрямившись, карлик едва ли доставал до груди человеку среднего роста. - Не бейте Хула! - быстро перебирая руками по полу, кричал он.- Не бейте!
      -А вот и наш Хул-дурачок пожаловал,-заметил один из посетителей.
      Карлик поднялся на ноги и, с трудом неся свою несоразмерно большую голову, торопливо, как урт с переломанными ногами, заковылял к прилавку, за которым хозяин таверны протирал жирной тряпкой кружки для наги. - Спрячь Хупа! - запричитал карлик.- Пожалуйста, спрячь Хупа!
      - Проваливай отсюда,- отмахнулся от него хозяин. - Нет! - пуще прежнего завопил уродец.- Они убьют Хупа!
      - В славном городе Аре нет места нищим и попрошайкам,- прорычал в ответ один из сидящих за столами.
      Лохмотья Хупа наводили на мысль о том, что некогда он мог принадлежать к касте гончаров, но с тех пор его одежда настолько поизносилась, что утверждать чтолибо по этому поводу было бы, пожалуй, сложно. Одна нога у него была заметно короче другой, а тонкие руки йе скрывали несколько неправильно сросшихся переломов - он неловко прижимал узловатые пальцы к 1руди и беспомощно озирался по сторонам, стараясь найти укрытие. Он попытался было спрятаться за спинами сидя1Щих за столиком людей, но те вытолкали его на середину зала, на засыпанную песком арену. Тогда он решил Забраться на четвереньках под ближайший столик, но расплескал стоявшую на нем в кружках пагу, и один из Посетителей пинками вытолкал его из-под стола. Как затравленное животное, не переставая стонать и испу.ганно причитать, Хуп заметался по залу. Не найдя другого убежища, он, несмотря на гневные окрики хозяина таверны, быстро вскарабкался на стойку и, тяжело перевалившись, скрылся под ней.
      Все, за исключением Кууруса, рассмеялись.
      Минутой позже в зал ворвались четыре крепких вооруженных охранника в туниках с перекрещенными на груди шелковыми голубыми лентами. - Где Хуп-дурачок? - гаркнул один из них - рослый парень с мощной челюстью, в которой недоставало нескольких зубов, и длинным, протянувшимся через всю правую щеку шрамом Его спутники принялись обыскивать зал - Я спрашиваю, где Хуп-дурачок^ - настойчиво повторил предводитель четверки, обращаясь к хозяину таверны - Сейчас я его поищу,- ответил хозяин, подмигивая мрачно усмехнувшемуся парню со шрамом, и с нарочитым вниманием заглянул под прилавок.- Нет,- печально ответил он,- кажется, Хупа-дурачка здесь нет Жаль,- разочарованно протянул предводитель четверки - Придется поискать где-нибудь в другом месте - Придется,- с сожалением вздохнул хозяин и, выдержав короткую, особенно жестокую для беглеца паузу, внезапно воскликнул" - Нет' Подождите, здесь, кажется, что-то копошится' - И, наклонившись к прижавшемуся к его ногам дрожащему от страха карлику, резким рывком поднял его над прилавком и швырнул парню со шрамом под ноги. -Вот так сюрприз! - воскликнул рослый парень.- Да это же Хуп-дурачок!
      - Сжальтесь надо мной' Пощадите! - истошно завопил Хул, тщетно пытаясь вырваться из цепких рук.
      Четверка охранников, вероятно некогда принадлежавших к касте воинов, веселилась, наблюдая за безуспешными, выглядящими комично усилиями тщедушного человечка.
      Присутствующим тоже нравилось это зрелище.
      Толстое тело маленького уродца Хула с худыми болтающимися руками и ногами напоминало скорее мешок с тряпьем, а грязные, прикрывающие его лохмотья только усиливали это впечатление. Одна нога у него была короче, правый глаз был наполовину закрыт, а массивная, слишком тяжелая для тонкой шеи голова безвольно свесилась набок - Вы и вправду собираетесь его убить^ - поинтересовался один из посетителей -Да, на этот раз он умрет,-ответил один охранник-Он осмелился назвать по имени Портуса и попросить у него монету Гориане по большей части не проявляли благосклонности к попрошайкам, а многие вообще считали, что занимающиеся этим делом оскорбляют не только почтенных граждан, но и сам город. Когда милосердие действительно считалось оправданным - к примеру, в случае потери кормильцем работы или его внезапной кончины, когда женщина после гибели мужа оставалась одна,- заботу о нуждавшихся брала на себя кастовая организация либо клан, членство в котором определялось не кастовой принадлежностью, а кровным родством. Если же человек по каким-либо причинам оказывался вне касты и не имел возможности вступить в клан, как в случае с этим безмозглым дурачком Хупом, при потере работы он обречен был влачить жалкое существование, а жизнь его, как правило, оказывалась весьма недолгой К тому же гориане с большой щепетильностью относились к своим именам, особенно к произнесению их вслух. Многие, особенно принадлежащие к низшим кастам, склонны были даже скрывать свое настоящее, данное при рождении имя и брать себе второе, поскольку опасались, что произнесенное врагом имя делало их беззащитными перед магическим воздействием, которое могло причинить им вред. Рабы также не смели обращаться к свободным гражданам по именам. Куурус подозревал, что Портусу, несомненно занимающему среди горожан видное место, приходилось, вероятно, неоднократно выносить подобное обращение к себе этого маленького глупца Хула и в конце концов он решил с ним разделаться.
      Парень, державший Хула за шиворот, нанес ему мощный удар кулаком и бросил его поникшее тело своим товарищам Те под веселые возгласы зрителей немедленно последовали его примеру и принялись, словно мяч, перебрасывать друг другу тело сжавшегося беззащитного карлика, сопровождая каждый свой бросок увесистыми тумаками. Их жертва, окровавленная, согнувшаяся в неестественном положении, спрятав голову между коленями и закрыв её руками, напоминала скорее тряпичную куклу, нежели живого человека. Однако четверо громил, даже уронив Хула на пол, продолжали без устали пинать его ногами, пока карлик не оказался в центре зала лежащим на усыпанной песком арене.
      Тогда предводитель со шрамом на щеке схватил Хупа за волосы и, оттянув ему голову, выставил на всеобщее обозрение его тонкую худую шею. Затем он вытащил из-за пояса широкий кривой серп, каким в Аре обычно пользуются при сборе урожая, и неторопливо поднес его к горлу своей жертвы.
      Хул лежал ни жив ни мертв, зажмурив глаза и дрожа всем телом, как урт, зажатый в зубах слина. - Не пачкай мне здесь,- недовольно заметил хозяин таверны.
      Парень со шрамом поднял на него глаза и с усмешкой оглядел собравшихся вокруг него зрителей, с нетерпением ожидавших его последнего удара.
      И тут ухмылка сползла с лица парня: он заметил обращенный к нему взгляд холодных глаз человека с черной меткой на лбу.
      Куурус резким движением отодвинул от себя кружку с пагой.
      Хул, удивленный происшедшей заминкой, робко приоткрыл глаза.
      Он тоже увидел сидящего в глубине зала у самой стены человека в черном, неподвижно глядящего на него. - Ты - попрошайка? - спросил Куурус. - Да, хозяин,- ответил Хул. - День был удачным? - поинтересовался Куурус.
      Хулу снова стало страшно. - Да, хозяин,- торопливо пробормотал он.Да!
      - Значит, у тебя есть деньги,- сказал Куурус, поднимаясь из-за стола и обнажая свой короткий меч.
      Непослушными, трясущимися руками Хул судорожно порылся в кармане, извлек из него мелкую медную монету и протянул её Куурусу, который, не глядя, сунул её в одно из отделений своего ремня. -Лучше не вмешивайся,-сказал парень, державший у горла Хула нож. - Нас здесь четверо,- добавил его товарищ, протягивая руку к своему мечу. - Я взял плату,- подчеркнул Куурус.
      Посетители таверны и рабыни торопливо отступили в глубину зала.
      И тут на стол перед убийцей с глухим звоном упала золотая монета. К Куурусу приблизился толстый, обрюзгший человек, одетый в длинную шелковую голубую тунику. - Я - Портус,- сказал он.- Не вмешивайся, убийца.
      Куурус повертел монету в руках и взглянул на Портуса. - Я уже взял деньги,- жестко ответил он.
      Четверо охранников схватились за мечи. Хул на четвереньках убежал под прикрытие ближайших столов.
      Один из четверых бросился к убийце, но в полумраке помещения, едва разгоняемом светом чадящих светильников, трудно было понять, что у них произошло. Никто не услышал звона мечей, но все вдруг увидели, как рванувшийся вперед парень со шрамом на щеке внезапно на мгновение замер и тут же с глухим звуком повалился на стол. Темная фигура убийцы зловещей тенью пронеслась по залу, легко ускользая от пронзающих пустоту мечей бросившихся вслед за ним охранников. Лишь на секунду он остановился, и второй из нападавших, не успев увернуться от тускло сверкнувшего лезвия меча, рухнул на колени и растянулся на песке. Двое оставшихся отчаянно размахивали мечами, но ни разу им не удалось даже скрестить клинки с похожим на призрак убийцей. И третий воин, словно наткнувшись на невидимую преграду, удивленно замер и безмолвно упал на пол. За ним последовал четвертый, и не успело его тело коснуться пола, как убийца уже обтер окровавленное лезвие меча и спрятал его в ножны Затем он подобрал золотую монету и бросил хмурый взгляд на остолбеневшего, обливающегося холодным потом Портуса. Неторопливо обернувшись, он швырнул монету Хупу-дурачку. -Это тебе подарок-сказал убийца-От Портуса.
      Он сегодня добрый.
      Схватив монету, Хул со всей возможной для него быстротой, как урт, вырвавшийся из ловушки, бросился наутек.
      Куурус снова вернулся к своему столику и, как прежде, устроился за ним, поджав под себя ногу. Меч снова лежал справа от него, у самой руки. Убийца придвинул к себе кружку с пагой и сделал большой глоток.
      Не успел он осушить бокал, как почувствовал чье-то приближение. Его рука машинально потянулась к рукояти меча.
      Подошедший оказался Портусом. Он тяжело дышал, стараясь изобразить на лице слащавую улыбку и демонстрируя безоружные руки.
      Кряхтя, он расположился напротив Кууруса, смиренно положив руки на колени.
      Куурус молча наблюдал за ним.
      Портус снова выдавил из себя улыбку, но на лице Кууруса не дрогнул ни единый мускул. -Добро пожаловать, Несущий Смерть,-произнес Портус, адресуя убийце наиболее уважительное из принятых в их касте обращений.
      Куурус не шевельнулся. - Я вижу у тебя на лбу знак,- продолжал Портус,- черный кинжал...
      Куурус внимательно изучал внешность своего незваного собеседника-затянутое голубым шелком рыхлое тело, широкие складки рукава у левого плеча...
      Короткий меч убийцы с легким шелестом покинул ножны. - Я обязан думать о самозащите,- с извиняющейся улыбкой промолвил Портус, когда распоротый мечом шелк его рукава обнажил привязанные к плечу ножны.
      Куурус, не глядя, перерезал удерживающие ножны Кремешки и коротким движением меча отбросил оружие в сторону. - Я полагаю, это совсем неплохо, что здесь снова появились люди в черных одеяниях,- заметил Портус.
      Куурус кивком согласился с его утверждением. - Принеси паги! повелительно бросил Портус одздой из проходящих мимо рабынь, и та поспешила выполнить его приказание. С заискивающей улыбкой Портус снова обернулся к Куурусу:-С этим в Аре было 'длохо,- продолжал он,- после смещения Казрака из ^Порт-Кара с должности главы городской администрации и убийства Ома верховного посвященного.
      Куурус уже слышал об этом. Казрак, долгое время занимавший пост главы городской администрации, был наконец смещен после частых волнений среди торговцев и жалоб на него верховных посвященных. Казрак доставлял касте посвященных немало неприятностей, не только постоянно повышая налоги, взимаемые с их обширных земельных владений, расположенных в черте . города, но и при каждом удобном случае оказывая поддержку соперничающим с ними административным кругам города. В ответ на это при проведении своих обрядов, в основном рассчитанных на представителей низших сословий, посвященные давали свое толкование действиям Казрака, объясняя их стремлением к расширению собственной власти и тайным сопротивлением постановлениям Царствующих Жрецов.
      После убийства Ома, поддерживавшего с главой городской администрации довольно сносные отношения, новый верховный служитель посвященных Комплициус Серенус, изучая предзнаменования, полученные им при жертвоприношении белого боска в день ежегодного Праздника урожая, к своему очевидному ужасу, открыл, что они являются неблагоприятными для Казрака. Остальные посвященные выразили желание проверить это предзнаменование, определяемое по состоянию печени убитого боска, однако Комплициус Серенус, словно охваченный безудержным страхом, поспешил бросить печень боска в огонь, посчитав необходимым немедленно уничтожить материальное свидетельство столь чудовищного известия. Он упал у подножия священного алтаря и безутешно разрыдался, поскольку каждому в городе было известно, что он долгое время был одним из ближайших друзей Казрака.
      Поговаривали, что именно с этого момента Казрак начал постепенно утрачивать доверие горожан, и в первую очередь низших слоев общества. Немало способствовали тому и принимаемые им меры по сдерживанию роста монополий, имеющих для определенных группировок - в частности торговцев чрезвычайно важное значение: по его распоряжению были созданы комиссии, в обязанности которых входило следить за производством кирпича и распределением запасов соли и жира тарларионов. Он также наложил определенные ограничения на организацию зрелищ, в частности турниров, полагая, что участившиеся случаи потери жизни их участниками - даже рабами - причиняют городу в целом значительный ущерб. Он утверждал, что граждане Ара, даже не демонстрируя свою силу и бесстрашие на поединках, сопровождающихся бессмысленным кровопролитием, вполне способны оставаться в прекрасной физической форме. Припомнили ему и то, что родом он был из Порт-Кара - города, никогда не поддерживавшего особо дружеских отношений не только с Аром, но и со всеми остальными горианскими городами. Постепенно стал забываться тот факт, что во времена смуты, поднятой Па-Куром предводителем касты убийц, Казрак возглавил борьбу с ним. Наоборот, на улицах стали поговаривать, что жители Ара самостоятельно, своими силами сбросили с трона самозванца; Казрак казался живым напоминанием того, что некогда славной столице Империи пришлось обратиться за помощью к другим городам, что их свобода была добыта не только их собственными руками.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28