Это не приносило ни покоя, ни радости. Здесь все настолько напоминало о ней, что становилось нестерпимо больно при одном взгляде на помост, на камень, где она загорала, на воду, в отражении которой я впервые увидел ее синие глаза. Может, я надеялся, что однажды застану ее на этом камне, и она снова подплывет, специально создавая тучи брызг, и попросит "не пялиться". А может, попросит поцеловать ее? Хотя какой в этом теперь смысл? Почти каждый день я приходил сюда, смотрел на зеркальную поверхность воды и думал. Я теперь всегда думал.
      — Ты больше не живешь, — сказала как-то Риа.
      — Может быть, — мне было все равно, что обо мне думают.
      — Но так нельзя! Я понимаю, что тебе плохо, но…
      — Боги, Риа! Перестань меня жалеть. От этого только хуже.
      Я ушел. Больше она не пыталась говорить со мной на эти темы, но молчаливая жалость просто убивала, так что я был очень рад, когда после ее брачной церемонии, сестра отбыла в столицу.
      Сегодня я пришел последний раз сюда и намеревался пробыть здесь до вечера. Завтра я уезжаю в столицу и вряд ли вернусь когда-нибудь: моя свадьба в следующую смену Лун. Невеста из богатого и влиятельного Дома. И зачем я согласился? Хотя, может, отец и прав, у меня в любом случае должны быть наследники — я ведь будущий правитель Валийи.
      Смешно, но надежда, что Ольга все-таки заявится на свадьбу и предъявит свой стралькх не покидала меня ни на мгновенье. Это вполне в ее духе…
      Ольга.
      Впервые за долгое время мы праздновали Новый год такой шумной компанией: помимо нашей семьи должны были прийти Дашка, пара друзей Андрея, его девушка и старые друзья моих родителей с детьми примерно моего возраста. Юльке, по-моему, было восемнадцать, а Сережке — двадцать. И впервые я была этому не рада, хотя идея сделать праздник костюмированным несколько отвлекла от мрачных раздумий. Всю жизнь на праздниках я была цыганкой или ведьмой, а вот в этот раз решила быть принцессой, тем более и платье имелось.
      — Ну как? — Андрюшка вошел в комнату, одетый в свой новогодний костюм: темные брюки, заправленные в высокие сапоги, белая свободная рубашка, расстегнутая на груди, деревянный меч, обернутый фольгой, и кожаный шнурок вокруг головы.
      С минуту я молча смотрела на него, а потом неожиданно разрыдалась. Впервые с моего прибытия я рыдала в голос, изливая все накопившееся сначала в подушку, а потом в новую рубашку Андрея.
      — Эй. Что с тобой? Прекрати. Ты, конечно, в последнее время очень странная, но пугать-то так не надо.
      Наверное я слишком долго держала это в себе, потому что вдруг ощутила острую потребность все рассказать. Я и рассказала.
      — Это, конечно, очень многое объясняет, но по-моему, тебе это все приснилось после болезни. Ты просто увидела слишком яркий сон.
      — Я тебе докажу, только пообещай, что никому не скажешь.
      — Обещаю, — усмехнулся братец и погладил меня по голове.
      Первым в голову пришло заклинание щита, но на Андрея, как истинного студента, можно произвести впечатление только одним. Странно, но способность создавать алкогольные напитки осталась, хотя ничего другого я сделать не могла. Кстати, русалочий браслет тоже пропал.
      — Принеси мне большую кружку с чаем.
      — Желаешь подкрепиться перед долгим рассказом?
      — Вроде того, — я улыбнулась, вспоминая наши с Андрианой опыты.
      Большая папина кружка была поставлена передо мной в течение пяти минут. Я привычно сделала пару пассов и произнесла заклинание собственного изобретения — вроде получилось. Я протянула кружку Андрею.
      — Пить?
      — Нет, есть.
      Он так осторожно приблизил кружку ко рту, что мне смешно стало.
      — Не отравлено.
      Братец сделал глоток и, наверное, от неожиданности выплюнул чай обратно.
      — Это же…
      — Пиво, — закончила я.
      — Да. Но как?
      — Вот так.
      — Слушай, а ты можешь сделать его много? Ну чтоб, когда мы пиво пить соберемся, не покупать.
      — Могу, если резерва хватит.
      Но Андрюшка уже не слышал про резерв.
      — Классно. Ты самая лучшая сестра на свете. И не плачь по своему парню, вы обязательно встретитесь.
      Как мало человеку для счастья надо. Пара ведер пива — и он счастлив. Сомневаюсь, что он понял, как оно появилось — главное, результат. Я задумчиво повертела кольцо со змейками — виновника всех моих бед.
      Несмотря на размах, это был самый депрессивный Новый год в моей жизни: из гостиной доносились веселые выкрики гостей, звон бокалов, но возвращаться почему-то не хотелось. Неужели это справедливо? Сегодня самый волшебный праздник в году, так где же чудеса и исполнение желаний? Я вышла за ручкой и листком для желания, намереваясь написать на нем о возможности наяву увидеть и Орина. Была у нас с Дашкой такая традиция — пока часы бьют, писать на листочке желание, сжигать его и выпивать с шампанским. В этом году я собиралась написать последний раз — либо все исполнится, и мне больше ничего не надо будет, либо я навсегда разочаруюсь в этом гадании и в Новом годе вообще.
      Наверное, я долго стояла в задумчивости и очнулась только тогда, когда услышала бой Курантов. В гостиную я не успевала, и единственное, что пришло мне в голову — это писать так. Просто писать. Но я не успела, потому что вдруг почувствовала дуновение ветра и давно забытое ощущение чужого присутствия. Я обернулась — рядом со мной в горизонтальной воронке закручивался воздух — портал. Решение пришло мгновенно, как и осознание того, что эта воронка будет здесь только, пока бьют часы. Я вбежала в гостиную и крикнула:
      — Мама! Папа! Я вас люблю! — Они не слышали, зато Андрюшка слышал.
      — Что с тобой? У тебя…
      — Я ухожу. В тот мир. Объясни им все. Я тебя тоже люблю.
      И я понеслась в комнату. Времени на сборы не было, так что схватила, что попалось на глаза — куртка и яблоко. Шагая в телепорт с последним ударом, я краем глаза увидела вытянувшееся лицо Андрея. Может, еще увидимся…
      Выбросило меня рядом с загоном, где держали айшаки. Только сейчас, увидев знакомые пейзажи, я всерьез задумалась: а ждет ли меня кто-нибудь здесь? Только сейчас поняла, что могу и не встретить теплого приема, зато очень даже могу познакомиться с законной супругой Орина. Мне неожиданно стало страшно: что делать? и куда пойти?
      От раздумий меня отвлекло тихое ржание — я оглянулась: к стенке загона на всех порах неслась Аурель, а рядом с ней еще одна черная кобыла с черной же гривой и хвостом, зато «песочными» ножками и такой же звездочкой — видимо от папы унаследовала. Она совсем взрослая: сколько же времени прошло? Я встала на перекладину загона и повисла на шее у своей любимицы, отдав ей кстати подвернувшееся яблоко. Вторая кобылка, как ни странно, тоже ткнулась мне в грудь. Я дотронулась до ее звездочки.
      — Аста, — она снова ткнулась. — Значит, Аста, — констатировала я.
      — И немного тебе двух айшаки? — услышала я за спиной знакомый голос. Резко обернулась и чуть не упала с перекладины.
      Айрин стояла как всегда спокойная и величественная. Сначала я молча открывала рот, смотря на улыбающуюся колдунью, а потом с визгом кинулась ей на шею. После бурных восторгов, в основном, с моей стороны, она спокойно сказала:
      — Я знала, что ты вернешься. Почти сразу после твоего ухода я поняла, что портал в первый раз ты открыла сама. Но сказать тебе об этом уже не могла.
      — Даже я не знала, что вернусь. Откуда вы знали, — надо же, отвыкла говорить Айрин "ты".
      — Мы пообщались с Мастером Предсказаний и выяснили, что за колечко тебе досталось. Это мощнейший накопитель энергии.
      — И что? — не смогла удержаться я.
      — А то, что способности к магии у тебя есть, но накапливать энергию ты почему-то не можешь. И оно компенсирует эту потребность.
      — Значит, его можно отдать любому?
      — Нет. Оно индивидуально. Без тебя это обычная побрякушка.
      — Айрин, — я помолчала.
      — Ну спрашивай. Я уже поняла, о чем ты?
      — Где Орин? — я потупилась.
      — Орин в Астароне, — она вздохнула. — Он женится через три дня.
      — Как? Ему так быстро нашли невесту? Прошло всего четыре месяца. Даже кандидаток еще не успели бы обучить.
      — Прошло четыре года, — Айрин посмотрела на меня с жалостью. Ненавижу, когда на меня так смотрят. — А обычая с кандидатками больше нет. Он женится, как и везде, по политическим соображениям.
      Я посмотрела на кольцо Орина, как на последний оплот нерушимости, и опустила голову. И с чего я взяла, что меня тут ждут с распростертыми объятиями?
      — Что у тебя? — Айрин взяла меня за руку. — Стралькх?! Откуда?
      — Орин подарил в последний вечер.
      — Ты знаешь, что это?
      — Кольцо, — я пожала плечами.
      — Это не просто кольцо. Его дарят тем, с кем хотят связать душу и судьбу. Клятва с ним — нерушима.
      Я потрясенно смотрела на наставницу. Вот тебе и подарочек.
      — Более того, ты можешь, предъявив его, потребовать отмены свадьбы, — она улыбнулась и подмигнула, как будто подбивала на шалость.
      — А Орин не расстроится?
      — Он расстроится, если ты этого не сделаешь. Иди отдыхай. Твоя комната там же.
      — Но…
      — Завтра поедем в Астарон.
      Да-а, покой нам только снится… И слава Богу…
 
      © Copyright Николаева Ольга Владимировна ( )