О чем мечтает девушка в двадцать лет? О карьере, деньгах, любви, семье, детях…наверное. Проблема заключалась в том, что к числу нормальных я себя не относила: в моей голове образы безграничных просторов, странных животных и идеи нестандартно проводить свободное время возникали чаще, чем новые шмотки, парни на шикарных машинах и золотые украшения. Иногда казалось, что мне больше подошло бы носиться по кладбищам за оголодавшими вампирами, чем просиживать за компьютером целые дни в компании таблиц и цифр. Хотя в этом я вполне преуспела и довольно успешно совмещала учебу с подработкой в хорошей туристической фирме.
      Сегодня учебы не было, и я, отработав свои пять часов, пошла домой. С удовольствием бы где-нибудь задержалась, но Дашка, моя единственная подруга, сегодня работала весь день.
      Мое нежелание идти домой объяснялось культурным мероприятием — "знакомство семьи с девушкой брата". Мало того, что я в принципе, не хотела тратить весь вечер на дурацкие разговоры, так еще чувствовала себя паршивенько. Спрашивается, где я подхватила простуду в начале лета? Хотя, чему удивляться? Моя фатальная невезучесть уже давно стала притчей во языцех среди всех моих знакомых: если стояло два автобуса моего маршрута, то я обязательно садилась на тот, что сломается; у меня всегда ломались замки, отлетали пуговицы и оставались в руках дверные ручки магазинов, а на новый ковер я умудрилась за неделю пролить банку краски и пузырек зеленки. Ладно бы это отражалось только на мне, а то еще и другим перепадало: ну кто просил кидать камешки в ручей, где охлаждалась водка? и зачем я вызвалась идти за водой? — ведро-то из колодца пришлось доставать одногруппникам. Мой брат говорил, что просто надо найти применение энергии, которой у меня чересчур много. Даже предложил заняться укрощением хищников, правда, потом пожалел животных.
      — Зато энергии на всякую фигню не останется, — бухтел он, помогая оттирать растворителем краску от ковра.
      Дома, как ни странно, никого не было. Для нашей большой семьи это было редкостью, так что я посчитала подобное стечение обстоятельств несказанной удачей, включила музыку и отправилась на кухню делать бутерброды, пока всевидящее око бабушки не видит, как я, минуя кастрюлю с супом, тянусь к сыру. Расположившись в большой комнате в любимом моем, и, как назло, папином, кресле, я достала книжку, погрузившись в созданный писателем мир.
      Читать я любила с детства, особенно приключения, детективы и, так называемое, фэнтези. Причем читала много, сначала стопками и пачками, а потом мегабайтами. Не признавала только любовные романы: ну не вызывали у меня интереса слюни и сопли, развозимые по страницам. Это, наверное, наложило свой отпечаток: казалось мне, что не хватает в моей жизни простора и событий. Брат бы сказал, что не хватает мозгов, и, наверное, оказался прав.
      Как выяснилось, блаженному одиночеству я была обязана сегодняшнему знакомству с Анжеликой, кажется, ее так звали. Мама с бабушкой ходили по магазинам и, вернувшись, тут же припрягли меня к готовке. Жалобы на самочувствие воспринимались как отлынивание от домашней работы. Так что в комнату удалось попасть почти перед самым приходом девушки, и то благодаря поднявшейся температуре.
      — Хочешь, я познакомлю тебя со своей сестрой?
      — Конечно, — донеслось из-за двери.
      — Ольга! К тебе можно?
      Надо же какая вежливость. Будь он один, уже давно завалился бы в комнату без стука и уселся на кровать. Голова раскалывалась, так что желания знакомиться было еще меньше, чем утром — я притворилась спящей. Андрея мое молчание не удовлетворило, и он таки зашел посмотреть.
      — Ольга! Ты что спишь?!
      От такого ора любой нормальный человек уже давно бы подскочил, но в данной ситуации любое мое движение рассматривалось бы, как возможность знакомства.
      — Ладно. Потом познакомлю, — зашептал братец, спохватившись, и закрыл дверь.
      Но я уже проснулась, более того, чувствовала себя лучше, потому пошла посмотреть, что осталось от пира.
      — Ну и почему ты отказалась знакомиться? — спросил Андрюшка, входя на кухню. Он проводил Анжелику и решил устроить мне воспитательную беседу.
      — Я себя не очень чувствую. И выгляжу тоже не очень.
      — С каких пор тебя волнует внешний вид?
      — Всегда волновал.
      — Да ну! Именно поэтому кто-то заплетает шикарные волосы в косу, носит кроссовки и штаны вместо юбок и почти не красится.
      — Я крашусь. А волосы мне мешают.
      — Ага. Только ради того, чтоб клиентов на работе не распугать, — хмыкнул он.
      В чем-то брат, безусловно, был прав: я действительно почти не носила каблуки, ненавидела краситься и наряжаться, ценя удобство больше красоты. Но я также знала, что могу быть привлекательной, и не обрезала действительно красивые волосы, доставшиеся от бабушки-цыганки, впрочем, от нее мне достались еще и темные глаза и смуглая кожа, а заодно и красивые золотые серьги — кольца. Лицо у меня было милое и даже красивое, если подправить косметикой, но немного детское, а вот талии бы позавидовала любая из моих знакомых. Правда, ростом и бюстом меня обделили, хотя в целом я смотрелась очень неплохо, и могла бы слыть красавицей, если б хотела. Но причин что-то менять пока не было…
      — Хочешь сказать, что без косметики я страшная?
      — Хочу сказать, что тебе нужно найти себе парня и вести себя как нормальная девушка.
      — Спасибо за заботу, но я сама решу, что мне нужно. И что значит "нормальная"?
      — Ну это та, которая заходит в Интернет, чтобы посмотреть фильм, почитать о шмотках, ну на крайний случай, скачать курсовую. Ну никак, чтобы скачать книжку.
      — Значит, я — не нормальная.
      — Ольга! Почему ты себя так ведешь? У тебя вообще друзья есть? Ты куда-нибудь ходишь?
      — Хожу. На работу! — хмыкнула я.
      — Я тебе про другое.
      — Слушай. Ты что, устроил себе счастье и теперь решил осчастливить меня? Я сама решу за себя, ладно?
      — Ладно, — утих Андрюшка и пошел наливать себе чай.
      — Ну как прошел вечер? — я решила проявить заинтересованность.
      — Вроде, нормально. Бабушка устроила форменный допрос, ты же знаешь, какая она бывает…
      Слава Богу, братец тут же переключился на свои проблемы и благополучно забыл о своей миссии — воспитание во мне женственности.
      — Мне ли не знать! — ввиду нашей похожести она видела во мне свое продолжение и воспитывала почище брата. — А родители как?
      — Папа поддерживал ее, а вот мама как-то ровно. Может, и хорошо, что ты не вышла — твоя мрачная физия Лику бы доконала.
      Я внимательно посмотрела на брата — может, мы и не очень похожи, но врать оба не умели. Я постучала ногтями по столу: Андрей явно что-то недоговаривал.
      — У тебя новое кольцо?! Откуда? — он схватил меня за руку. — Не помню у тебя страсти к побрякушкам.
      Я посмотрела на руку — две тонкие змейки обвивали палец, держа в разинутых пастях прозрачный голубой камень.
      — Купила. За сто рублей.
      — Это где теперь такие дешевые цацки?
      — У бабушки на остановке, — я пожала плечами. — Это ж бижутерия — там нет пробы.
      — Да?
      — Да! Давай не отвлекайся — лучше говори, что тебя мучает, — пробы-то на кольце не было, а вот клеймо было с внутренней стороны.
      — С чего ты взяла?
      — С того.
      Андрей еще помялся, но говорить начал.
      — Ну мне показалось, что Анжелика расстроилась. Она сказала, что ее как-то холодно приняли, а ты вообще отказалась с ней знакомиться.
      — Дура твоя Анжелика. Она просто не видела, как они встречали твою Марину, — засмеялась я.
      Братец, видимо, тоже вспомнил и расплылся в улыбке. Я в тот раз вышла познакомиться и наблюдала весь цирк в первых рядах. Бабушка быстро просекла, что девушка умом не блещет и замучила ту вопросом об кровных узах и добавила, что по древнему цыганскому обычаю в день помолвки обязательно режем ладони и смешиваем кровь.
      — А это правда? — тихо спросила Марина уже в дверях, нервно теребя шарфик.
      — Что правда?
      — Про кровь.
      — Правда, — я горестно вздохнула. — Меня вот уже даже замуж почти выдали за знакомого.
      — Бедняжка, — искренне посочувствовала девушка. Не, ну даром, что не блондинка.
      Больше мы ее не видели. Андрей позлился на нас и успокоился.
      — А что ты ей про меня рассказал?
      — Сказал, что просто у тебя много странностей и ты боишься новых людей, — с напускной печалью произнес Андрей.
      — Каких странностей? — братец отодвинулся, услышав в моем голосе сладкие нотки.
      — Ну странно уже то, что я тебя в колыбели не придушил, — он закрылся от летящего полотенца. — Пожалел, — сколько в голосе грусти. — Молодой был, не знал еще, что из тебя такой кошмар вырастет, — он уже откровенно ржал, наблюдая за моими поисками какого-нибудь предмета, чтобы кинуть.
      — Идиот. А я его еще успокаиваю.
      — Ну ладно, ладно. Не сердись. Не говорил я ей ничего.
      — Точно?
      — Точно. А ты уверена, что они к ней хорошо отнеслись?
      — Если всякой фигни не наговорили, то хорошо, — Андрюшка вздохнул.
      — Да не переживай ты. Они ее еще раз позовут.
      — А если нет?
      — А давай поспорим?
      — Ну давай. На что?
      — На то, что если позовут за эти два месяца, ты целый год не будешь приставать ко мне с нравоучениями о моем внешнем виде и образе жизни.
      — А если ты проиграешь, что будешь целый месяц носить юбки, шпильки и распускать волосы, — я хоть посмеюсь.
      — Не догоню, так согреюсь? — прищурилась я.
      — Что-то вроде того. По рукам?
      — Давай, — мы пожали с братом руки, хотя спор Андрюшке был в любом случае более выгоден, но спокойствие — прежде всего.
      — И подумай над моим предложением. Найди себе кого-нибудь, — послышалось вслед.
      — Я подумаю.
      — Ага. Может, вести станешь себя нормально, — донеслось мне вслед.
      — Тогда тебе со мной будет скучно.
      Андрей.
      Что-что, а скучно мне с ней никогда не было. Только она могла не найти здание напротив автобусной остановки или пойти доказывать незнакомой девушке, что ей понравился ее брат,… правда, после пары стопок водки. Лично мне, даже в сильно пьяном состоянии такое в голову бы не пришло. Катастрофа ходячая! Видите ли событий в жизни не хватает! Пошла и прыгнула с парашютом, потом с «тарзанки», удивляюсь, что до сих пор не попробовала себя на поприще верховой езды, зато идея фехтования ее уже посещала.
      Самое интересное, что ей страшно, но то ли вправду событий не хватает, то ли мозгов. Могу поспорить в тайне мечтает оказаться на месте героев из своих книжек. Я даже вздрагивать начал, когда фраза начиналась словами: "А я бы хотела попробовать…".
      Когда-нибудь ее «попробовать» обернется травмой или чем похуже.
      Одно время я хотел познакомить ее с кем-нибудь из своих друзей — может, поможет? Большинство ее, как ни странно, побаивались. Знаем, зло щурить глазки и доканывать она умеет профессионально. В итоге мы получили трех хороших друзей для нее и ни одного парня. Теперь стараюсь просто быть в курсе ее идей, чтоб хоть знать, откуда ее доставать при случае.
      Ольга.
      Вообще-то мы с братом прекрасно ладили, но иногда он устраивал мне такие воспитательные беседы. Обычно после того, как я делала что-то не так или вела себя, по его мнению ненормально, ну или если его что-то волновало. С одной стороны я тоже считала, что мой образ жизни не соответствует студенческому, но менять что-либо только в связи с чьим-то недовольством было не в моих правилах. А своей единственной странностью я считала ту самую поразительную способность оказываться там, где не надо. Один раз вот оказалась…

      — Ты так и собираешься дрыхнуть?
      — В общем да, — ответила я, не открывая глаз. Я прекрасно помнила, что сегодня мне никуда не надо и не собиралась утруждать себя ранним подъемом.
      — Будешь много спать — проспишь самое главное.
      — Собственную свадьбу? — хмыкнула я, заворачиваясь плотнее в одеяло.
      — Вот именно.
      Я открыла глаза и повернулась, чтобы попросить бабушку дать мне поспать еще пару часов, но тут поняла, что говорила со мной не бабушка, что в комнате темно и вообще только два часа ночи. Я попыталась разглядеть говорившую.
      — Так лучше? — и в руке у нее появился белый светящийся шарик.
      Это как сказать. Передо мной стояла высокая дама (другого слова я подобрать не смогла) в темно-синем вечернем платье. Ей было лет сорок и на лице уже появились заметные морщины, но и сейчас она была поразительно красива. Бронзовые локоны спускались волнами ниже талии, а сверху были слегка приподняты шпильками и по всей длине пересыпаны мелкими прозрачными камушками, чей блеск красноречиво говорил о том, что ни о какой бижутерии не может быть и речи. Выразительное декольте платья подчеркивало красивую белую шею и покатые плечи. Наверное, в молодости (для меня сорок лет казались если не старостью, то далеко не расцветом красоты) от парней отбоя не было.
      — Это точно, — улыбнулась дама. — А теперь вставай и одевайся. У тебя один час.
      — А вы вообще кто такая? Как сюда попали? И почему я должна куда-то тащиться среди ночи?
      — А ты ничего не знаешь?
      — Что интересно я должна знать?
      Почему-то мне совершенно не было страшно. Ощущение чужого присутствия (не считая ночной гостьи) напугало меня куда больше, как будто за спиной кто-то стоит.
      — Лестар! — вдруг прорычала дама.
      Вот теперь я напугалась и слилась по цвету с одеялом.
      Дама вскинула руку. Я отодвинулась к стене и попыталась слиться с ней.
      Раздался хлопок. Я вскрикнула и закрылась одеялом.
      — Я тебе сколько раз говорила?
      Молчание.
      — Я тебя предупреждала?
      Снова тишина. Я боялась раскрыться: голос дамы пугал меня.
      — Айрин, я не хотел. Я только на пять минут заглянул. Морис меня уговорил.
      — А я тебе говорила, чтобы ты больше не водился с этим драным кошаком?
      Я говорила, насколько важно твое задание?
      — Говорила, — тихо произнес голос.
      — Ты снова хочешь ловить мышей в подвале?
      — Нет, — голос стал еще тише.
      — Тогда какого черта?
      — Айрин, меня обпоили. Я все забыл.
      — Тогда можешь забыть о своей должности.
      — Нет, только не это. Пожалуйста, не убивай последнюю надежду, — последняя фраза была произнесена чересчур наигранно, — но Айрин, казалось, этого не заметила.
      — Я с тобой потом разберусь. Эй! А ну вылезай! Долго ты собираешься там сидеть? Твое время истекает.
      Я осторожно открыла лицо и первым делом нашла глазами объект гнева. Им оказался здоровый черный котище, держащий в лапе кружку пива и пытающийся, пока Айрин отвлеклась на меня, отхлебнуть из нее.
      — Обойдешься, — дама в сердцах перевернула кружку на голову коту. Но он, похоже, не расстроился и принялся тщательно себя вылизывать, пытаясь не упустить капли, капающие на пол.
      — А теперь о тебе. Ты должна сейчас собраться, как будто едешь на бал и быть готовой, — она подумала, — через час. И еще, наверное, собери сумку с вещами.
      — Я никому ничего не должна. И хочу спать.
      — Нет, должна, — одеяло слетело на пол.
      — Тогда объясните мне, кто вы такие, куда я «должна» идти и что вам от меня надо.
      — У нас нет времени. Давай ты будешь собираться, а я буду тебе рассказывать, раз уж некоторые (она посмотрела на кота, который уже забыл о всех горестях и развалился на клавиатуре компьютера) были настолько безответственны.
      Я нехотя поплелась в ванную умываться. Такие вопросы, как появление кота из воздуха, пульсар (я так про себя назвала светящийся шар) почему-то меня не волновали. Я была полностью спокойна: меня раздражала лишь перспектива тащиться среди ночи невесть куда.
      Умывшись, я достала косметику и начала краситься…
      — Я думаю ты удивлена моему появлению, — начала Айрин.
      — Ну что вы. Ко мне каждый день среди ночи вламываются женщины с котами и требуют идти с ними куда-то.
      — Не перебивай. Я — верховная ведьма Валийи. Я должна забрать тебя в мой, а теперь и твой мир.
      — Зачем?
      — Ты одна из невест наследника.
      — А вот с этого места подробнее. Я пока не собираюсь замуж. И вообще, почему одна из?
      — У нас существует обычай, что когда приходит время, наследник идет к Чаше Истины и она выбирает пять девушек, которые могли бы стать достойной правительницей.
      — А мнение девушек кто-нибудь спрашивает?
      — Любая из девушек Валийи мечтает стать хотя бы кандидаткой.
      — Тогда причем здесь я?
      — Чаша выбрала тебя. Я думаю потому, что кто-то из твоих предков жил в нашем мире.
      — Тогда почему он там и не остался?
      — Всякое бывает. Правда, это первый раз за 1000 лет, чтобы кандидаткой стала девушка из вашего мира, тем более две сразу.
      — А что, кому-то этой ночью тоже так "посчастливилось"?
      — Думаю, она уже на месте…И ты давай шевелись.
      — А что значит "собрать сумку"? — спохватилась я, одевая платье.
      — Ты что никогда никуда не ездила?
      — Ездила, конечно.
      — Вот и собери все необходимое, что тебе может пригодиться в течение полугода.
      — Как это полугода?
      — А ты думаешь, что приедешь и сразу выйдешь замуж?
      — Да не собираюсь я замуж!
      — Успокойся. Тебе еще никто не выдает. Просто есть традиция обучать кандидаток, так что придется немного пожить у нас.
      — А родителям я что скажу?! Ушла на полгода учиться на жену наследника — пишите письма?
      — Ты просто создашь мысленный образ того, куда ты можешь уехать, а я внушу им.
      — Да не буду я ничего создавать! — я бросила на пол вещи, которые машинально начала собирать. — И не пойду никуда!
      Я села на кровать и скрестила руки на груди.
      — Тогда умрешь, — спокойно сказала ведьма.
      — Вы меня убьете? — мне было скорее любопытно, чем страшно.
      — Нет. Тебя убьет пророчество: кандидатка меняется только в случае ее смерти.
      — Зашибись! Будят посреди ночи, заставляют куда-то идти под угрозой смерти. Всю жизнь мечтала!
      — А разве нет? — она засмеялась. — Тебе ничего не угрожает в случае согласия. Вернешься домой через полгода. Поторопись, я обещаю, что потом все расскажу подробнее.
      — Охотно верю, — отозвалась я, все-таки покидав в сумку кое-какую одежду.
      Проверять версию о пророчестве не хотелось, да и в голове промелькнула мысль о том, что это просто сон. Один из тех, что мне часто снились, такие странные, но интересные. Всегда после них я долго не могла проснуться и вернуться в реальность — они как будто интерпретировали мои мечты на разные мотивы. Жалко только, что очень быстро забывались, оставляя в памяти от силы один — два образа. Наверное потому, что в девяноста процентах случаев меня будили и заставляли вставать, не давая осознать увиденные события… Может поэтому я не ущипнула себя, а решила в кои-то веки досмотреть сон.
      — Шевелись быстрее. Портал долго на продержится.
      Впрочем, я была почти готова. Макияж сделала быстро, а вот волнистые, а потому непослушные, волосы никак не хотели укладываться в узел. Но общий результат меня вполне удовлетворил. Правда, лака в баллончике осталось совсем немного. Пришлось одеть черное выпускное платье, наподобие бального (не думала, что когда-то снова его одену), длинные перчатки и черные танцевальные туфли, оставшиеся еще с того же выпускного. И повернулась лицом к Айрин.
      Ее реакция меня поразила: лицо озарила улыбка.
      — Да, ты будешь несколько выделяться, — медленно произнесла она. Я так и не поняла, то ли она гордится мной, то ли в чем-то сомневается.
      — А куда мы собственно едем?
      — На бал в честь кандидаток, — сказала она, как будто я забыла дату свадьбы, которую сама назначила.
      Не знаю, что отразило мое лицо, но она быстро добавила.
      — Совсем небольшой семейный вечер.
      Небольшой семейный вечер проводился в зале, размером со стадион и насчитывал, как минимум, несколько сотен гостей. Мы стояли в самой гуще толпы, играл вальс, гости танцевали, и никто не обратил внимания на наше внезапное появление. Меня все еще подташнивало от пережитого. Чтобы сюда добраться Айрин начертила на полу круг, а в центре, как она сказала, руну перехода: это был единственный способ. Вступив в круг, я почувствовала, что пол уходит из-под ног и я падаю в пропасть; это продолжалось несколько секунд, а потом мы очутились в зале. Яркий свет резал глаза, а мой поздний ужин грозил выбраться наружу. В-общем, я совсем не испытывала радости от внезапно свалившегося на меня счастья статуса кандидатки.
      — Мне нужно уйти. Мы еще увидимся, — сказала Айрин, а потом добавила, — Может быть.
      — Эй! А я? Что мне делать?
      — Парадикта найдет тебя, — и Айрин растворилась в воздухе в буквальном смысле слова.
      Я же, проморгавшись, начала изучать обстановку. В огромном зале не было ни кусочка пустого пространства: я удивилась, как до сих пор на меня никто не налетел. Но рисковать не стала и поспешно ретировалась подальше от танцующих, чтобы лучше рассмотреть оных. Вот теперь-то я поняла, почему Айрин сказала, что я буду отличаться от других. Все присутствующие девушки были одеты в легкие шифоновые и шелковые платья светлых тонов, их волосы, в которые были вплетены живые цветы, были прямыми и спускались ниже талии, кожа была белой, а макияж — легким и естественным. Я в своем черном платье, темной от загара кожей и сравнительно короткими волосами, стянутыми в узел, выглядела, как дорогая иномарка среди табуна лошадей. Данное открытие несколько меня сконфузило, но наглости не убавило. И я пошла по залу, рассматривая стены и потолок.
      Таких огромных хрустальных люстр я еще не видела: они состояли из тысяч хрусталиков, каждый из которых светился переливчатым светом. Казалось, что они были сделаны из чистейшей воды бриллиантов (хотя почему казалось?) Узкие резные окна были расположены на высоте трех-четырех метров от пола и являли собравшимся звездное небо с огромной светящейся луной. Белые стены серебрились, а паркете пола можно было увидеть свое отражение. Но мое наибольшее внимание привлекла лестница из хрусталя в другом конце зала, такая тонкая что я сначала ее не разглядела. Она вела на возвышение, где стояло три трона, тоже хрустальных, большой в центе и два поменьше с боков. Мне они напомнили пьедестал для спортсменов с первым, вторым и третьим местом. Сейчас они были пусты.
      Я шла по залу, рассматривая всю эту красоту, и подумала, что несмотря на все это никогда не смогла бы здесь жить и сесть на один из хрустальных тронов. От великолепия захватывало дух, но не более того: я чувствовала себя здесь чужой (в принципе, ей и была)…
      Я не заметила, как на что-то натолкнулась. Это что-то предстало предо мной сначала в облике черной свободной рубашки, а потом (когда я догадалась поднять глаза) в лице молодого человека. С минуту я пялилась на его изумленное лицо. Интересно, что его так поразило?
      — О, простите. Я вас не ушиб? — он говорил вежливо, но, похоже, данная ситуация его скорее позабавила. Потому что улыбался он как сытый кот, съев целую кринку чужой сметаны.
      — О, нет. Что вы, — в тон ему ответила я, хотя сейчас мне больше всего хотелось хлопнуться в обморок, изобразив глубочайшее потрясение (может перестанет так нахально улыбаться?).
      — Тогда, может, дама окажет мне любезность потанцевать со мной?
      Вот чего не ожидала, так это такого. Но справившись с собой, смерила его оценивающим взглядом и тоном первой красавицы бала произнесла:
      — Я думаю, что смогу уделить вам некоторое время.
      — Я буду счастлив протанцевать с вами хотя бы один танец, — этот диалог его явно забавлял, он уже открыто улыбался и отнюдь не от радости оказанной ему «чести». Он скорее издевался, и меня это начало злить.
      Парень взял меня за руку и повел к центру зала. Я так давно не танцевала… Он вывел меня на площадку и поднял руку, приглашая, как когда-то пять лет назад делал мой партнер по танцам… И я неожиданно вернулась в то время, и мое тело как будто само вспомнило, что нужно делать. Я знала, что сделала все правильно и красиво, и все было бы хорошо, если бы он не шепнул в начале танца:
      — Постарайся не слишком часто наступать мне на ноги.
      Я не видела лица, но почувствовала, как его наглая харя расплывается в улыбке. Мое мнение по этому поводу довольно красноречиво отразилось на моем лице: глаза сузились, а губы сжались — и стоявшая неподалеку девушка слегка опешила.
      Естественно, я споткнулась на первом же шаге, и от падения меня удержали только его руки, крепко сжавшие мою талию. Как же это приятно, когда красивый парень кружит тебя по залу на руках! Я посмотрела ему в лицо и увидела все тот же ироничный взгляд и наглую улыбку. Все приятные ощущения моментально улетучились.
      — А теперь быстро поставь меня на пол, — прошипела я.
      На пол он меня поставил, но не отпустил, а прокружил на месте. Я довольно ощутимо стукнула его по руке пару раз, но он только улыбнулся и начал-таки танцевать вальс, вернув руки в нужное для данного танца положение. Я понемногу успокоилась, но сердце так и продолжало биться где-то в горле. Мы протанцевали несколько кругов, и музыка закончилась (Как-то быстро она закончилась).Он прокружил меня и поклонился. А потом удивленно посмотрел мне в лицо и скрылся в толпе.
      Я даже не помню, когда я в последний раз так погано себя чувствовала… Хотя нет, помню… И тогда я была влюблена… Но сейчас-то я не влюбилась… Я прислушалась к своим ощущениям: нет, не влюбилась… и быстрым шагом ушла с площадки. Ну ладно, он мне понравился…Вот вляпалась!
      Орин
      Все-таки мне удалось смыться от Парадикты, не надолго, конечно, но хотя бы глоток свободы перед кабалой. Вот и пришел тот день, когда я увижу свою будущую жену. Идиотский обряд! Прошло уже полторы тысячи лет с того разделения материков — это было так давно, что никто уже и не скажет, был ли наш Континент когда-то единым. Но обычай с выбором невест остался — они все надеются на соединение. Надо сказать, что в других королевствах все было куда как проще. И все из-за дурацкого предсказания!
      Официальные приемы я недолюбливал с детства, но затеряться в толпе было проще, потому решил побродить по праздничной зале.
      Да-а… Она очень отличалась от других девушек: невысокая, загорелая, черные волосы гладко зачесаны и собраны в узел, а черное облегающее платье выгодно подчеркивало фигуру отчего казалось просто откровенным в сравнении с остальными. Я просто не мог не подойти. Продираясь сквозь толпу, думал только о том, чтобы она никуда не ушла и даже не заметил, как на кого-то налетел. Вернее на меня налетела она, ткнувшись носом мне в грудь. Девушка подняла голову: странно, она явно здесь впервые, но я не заметил ни капли смущения, скорее удивление. Красивые у нее глаза, — почему-то это было моей первой мыслью, — и наглые. Хорошо. Поиграем.
      — О, простите. Я вас не ушиб? — как можно вежливее попытался спросить я, хотя губы так и расползались в улыбке.
      — О, нет. Что вы, — девчонка приняла вызов. Значит, будет интересно.
      — Тогда, может, дама окажет мне любезность потанцевать со мной? — она явно не ожидала такого поворота, но быстро собралась и продолжила игру.
      — Я думаю, что смогу уделить вам некоторое время, — в тон мне ответила девушка.
      — Я буду счастлив протанцевать с вами хотя бы один танец, — самое интересное, что я даже почти не соврал. Мне действительно было любопытно.
      Я взял ее за руку вывел в центр зала. Она держалась довольно уверенно, поэтому в голову не пришло ничего умнее, чем сбить ее с толку.
      — Постарайся не слишком часто наступать мне на ноги.
      Я прямо кожей почувствовал ее злость и напряжение. Расчет был верным — девчонка на первом же шаге оскользнулась и сползла по мне. Пришлось подхватить ее на руки. Она так забавно злилась и щурила глаза, что я покружился подольше.
      — А теперь быстро поставь меня на пол, — прошипела девчонка, становясь просто неотразимой.
      Поставить пришлось, но отказать себе в удовольствии немного потанцевать с ней я не смог. Я бы с ней еще потанцевал, тем более, что она на удивленнее легко и широко двигалась для ее-то роста, но показалось темное платье Парадикты, и мне пришлось откланяться, дабы насладиться последними мгновениями свободы.
      Какая странная девушка: любая при виде меня упала бы в обморок, а эта еще и играла. Надо будет выяснить, кто она.
      Ольга.
      — А вот ты где! — меня схватили за руку и резко развернули: от неожиданности я чуть не упала. — Боже мой, на кого ты похожа?
      Такой неподдельный испуг: я уж было решила, что дела совсем плохи, но в огромном зеркале не увидела ничего страшного, кроме себя конечно.
      — А что не так?
      — Все не так. Пошли быстрее, — и меня потащили, вернее потащила, за руку дама лет пятидесяти со светлыми, собранными в высокую прическу волосами. Темно серое с глухим воротом платье дало мне понять, что здесь шутить не намерены.
      Она протащила меня через весь зал в сторону хрустальных сооружений, где сбоку виднелась массивная деревянная дверь и в толкнула меня в темную, так показалось мне после яркого света, комнату. Комната скорее напоминала коридор, в котором кто-то поставил пять трюмо, к одному из которых меня вежливо, но настойчиво, подтолкнули и предложили (скомандовали) сесть. Четыре других были заняты: там смирно сидело четыре девушки. Из-за темноты (а скорее от того, что мою голову сжали и повернули к зеркалу) я не успела их разглядеть. Увидела только, что все они в белом, а волосы у них длинные.
      — Я госпожа Парадикта. Буду твоей, — она показала на других девушек, — вашей наставницей.
      — А что со мной будут делать?
      — Приводить в подобающий вид. Невеста не должна походить на столетнюю вдову.
      — Айрин мой вид вполне устроил, — просипела я, пытаясь убрать руки служанки от моей головы.
      — Айрин вообще допускает много вольностей, — поджала губы Парадикта.
      — И ей это прощают, — мстительно произнесла я, сдавшись под напором шести пар рук.
      Девушки буквально силой стащили с меня платье, расплели мою прическу и расчесали волосы мокрой расческой. Вместо этого напялили что — то больше всего напоминающее кучу оборок белого цвета, волосы распустили под негодующие вопли Парадикты о их непростительно короткой длине и вплели белые тонкие ленты. Но наибольшее возмущение у меня вызвал макияж: лицо выбелили какой-то белой пудрой так, что оно начало светиться (потом я узнала, что это была эльфийская пудра из лунного света), слегка выделили глаза и чуть губы. Правда им пришлось повозиться: мое загорелое лицо никак не хотело приобретать этот трупный оттенок, и я невольно загордилась собой: не зря провела столько дней на пляже.
      Почти через час мне разрешили встать: платье оказалось не таким кошмарным и даже подчеркивало талию и чуть открывало плечи. Но это мое открытие тут же омрачили вестью о том, что вместо своих прекрасных туфель я должна одеть какие-то белые тапочки (- Бальные башмачки, — поправила Парадикта) на завязочках. Природа не наградила меня высоким ростом (я еле дотягивала до 160-ти сантиметров), а в тапочках я была похожа на гномиху, а вкупе со всей экипировкой, на приведение гномихи. Ну если это их идеал красоты, то не стать мне женой принца. От этой мысли я даже повеселела.
      — Девочки, почти полночь, сейчас будет самый важный момент в вашей жизни…
      — Как сказать.
      — А ты будешь повторять за девочками. Поняла?
      — Конечно, — улыбнулась я, уже обдумывая как бы накосячить. А вдруг принц сразу от меня откажется?
      Неожиданно громко заиграла музыка, девушки построились друг за другом (я встала последней), и мы под предводительством Парадикты, гордой гусыней семенившей впереди, вышли в ярко освещенный зал.
      Четыре девушки передо мной шли, гордо подняв голову, я же чувствовала себя неуверенно, меня раздражал этот кукольный наряд, белые тапочки, делавшие меня коротышкой, и дурацкая пудра, от которой хотелось чихать. Я чувствовала, как меня придирчиво разглядывают сотни людей, слышала их тихий шепот — мне вдруг захотелось сделать что-нибудь из ряда вон выходящее, чтобы они все замолчали.
      Мы сделали круг почета, ну прямо как на выставке собак, и встали напротив хрустальной лестницы. Я посмотрела на возвышение — трон больше не пустовал: тот, что посередине занимал человек в черной рубашке с глухим воротом и черных штанах, заправленных в черные сапоги. Сверху на нем была надета ярко голубая мантия наподобие плаща, а на голове серебряный (наверное) обруч с голубым прозрачным камнем. Слева от него сидел еще один человек, отличавшийся с такого расстояния лишь цветом мантии — ярко красным — и отсутствием обруча. Лиц я не видела: меня слепил яркий свет, да и глаза от усталости стали хуже видеть. Сбоку от тронов стояла Айрин ослепительно прекрасная, достойная быть королевой.
      Человек в голубой мантии встал и поднял руку — все замолчали.
      — Дорогие гости, я рад приветствовать вас в этом зале в эту сказочную ночь, — начал он.
      Далее следовала длинная речь на тему важности этого события, соблюдения традиций. Она, наверное, была очень содержательной, но мои мысли были полностью поглощены мыслью о том, как незаметно почесать нос. Когда он замолчал, воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом платьев. И тут я чихнула. Акустика, как оказалось, здесь была великолепная, и звук моего чиха прозвучал, как раскат грома. Сотни людей тут же повернулись ко мне, а Парадикта посмотрела так, что я пожелала раствориться в воздухе, как Айрин пару часов назад.
      — Ну а теперь представление кандидаток! — (фух, пронесло… ну хотя бы временно) — человек в голубой мантии сел, а по другую сторону от Айрин встал эдакий пингвин, толстое пузико которого обтягивала белая манишка и черная мантия. Список в своих руках он мог читать, поставив локти на живот, как на стол. Он начал:
      — Эль Лориэль!
      Первая, в другого конца нашей шеренги, девушка с прямыми тяжелыми волосами почти до колен вышла вперед и поклонилась нам, а потом развернулась к тронам и начала подниматься по лестнице. Я невольно ей залюбовалась: в ее движениях было столько грации и достоинства, что хватило бы на весь зал незамужних девиц. Поднявшись на самый верх, она сделала реверанс, или как это называется, правителю и также медленно и величаво спустилась вниз. Когда она встала на свое место рядом с Парадиктой, пингвин продолжил:
      — Эль Диана!
      По мне, так Диана была копией Лориэль только с серыми глазами (у Лориэль были голубые).
      — А что значит "эль"? — спросила я рядом стоящую девушку.
      — Эту приставку добавляют, когда обращаются к молодой незамужней девушке. А когда…
      Я опешила. Чего не ожидала, так это встретить здесь знакомую. Этот нравоучительный тон я не спутаю ни с чем — Анька всегда говорила так, будто жалела вас за вашу глупость и нерадивость. Правда списывать давала без проблем, чем вся наша группа беззастенчиво пользовалась, пропуская большинство лекций…
      — Эль Лара!
      Лара была скорее милой, чем красивой и явно сильно смущалась, теребя рыжую прядь длинных волос. Но прошла это испытание с достоинством.
      Анька тоже не ударила в грязь лицом, хотя и не была столь грациозной, как другие девушки.
      — Эль Ольга! — звук собственного имени буквально оглушил меня. Сделала пару шагов и обнаружила, что колени дрожат, голова не наклоняется, а ленточка на тапочке развязалась. Я развернулась и на негнущихся ногах направилась, вернее поплелась, к лестнице. Никогда не думала, что двадцать ступеней могут длиться бесконечно… они закончились неожиданно: я подняла ногу, чтобы подняться на следующую, но следующей не было, и я больно ударилась о хрустальный пол. Глаза я поднять боялась и делала свой реверанс с опущенной головой, а когда решилась посмотреть на женишка, то обнаружила только светловолосую макушку чихающего наследника. А потом услышала, как чихает Айрин, и решила, что пора уходить. Вероятно, лунная пудра не только лежала на моем лице, но и прозрачным облаком вилась вокруг, вызывая у меня нервную почесуху, а у окружающих приступы чихания. Спускаясь, я всем телом ощущала пристальный взгляд трех пар глаз и желала поскорее очутиться в той темной комнате с зеркалами, желательно в одиночестве. Встав на свое место, я наивно решила, что мои мучения закончились, но ошиблась. Девушки завершали свое «выступление» общим поклоном. Вот тут-то дала о себе знать моя развязавшаяся тапочка: уже заканчивая свой поклон, я споткнулась о ленточку и, пропрыгав на одной ноге, остановилась чуть поодаль от остальных. Да, не быть мне женой принца…
      Парадикта ничего мне не сказала, но ее ледяное спокойствие расстроили меня куда больше.
      После того, как наше представление было окончено, снова заиграла музыка, и продолжились танцы. Мы же вслед за Парадиктой вернулись в темную комнату. Она усадила нас на скамью и начала свою пламенную речь, выдавшую в ней человека преданного своему делу.
      — Девочки, быть кандидаткой — великая честь, ведь любая из вас (Диана и Лориэль еще больше вытянулись) может стать королевой. А это не только почет, но и огромная ответственность. Она должна быть элегантной (красноречивый взгляд на Аньку), гордой (Парадикта посмотрела на Лару) и грациозной — так, а это уже камень в мой огород. Воспитанной, величественной, спокойной, — теперь Парадикта уже не сводила с меня глаз: я, по ее мнению, меньше всех сегодня походила на королеву, да и вообще на достойную леди, даму, или как они это называют? — И, разумеется, вас всему этому будут учить. Вас научат красиво двигаться, делать прическу и красить лицо. Хорошо бы, чтобы вы хотя бы держались в седле…
      — Лошади? — глупо переспросила я.
      — Разумеется. А некоторых, — она посмотрела на меня, — неплохо бы научить правильно говорить и вести себя, как подобает. Кстати, хоть я этого и не одобряю, вас будут учить некоторым бытовым заклинаниям…
      Я аж подпрыгнула на месте: неужели мне действительно повезло и буду первый раз в жизни учиться тому, что мне нравится.
      — …вроде выведения пятен или быстрой сушки одежды, — едва воспряв духом, я снова скисла.
      — А кто нас будет учить? — тоном знатока спросила Анька.
      — Я.
      — А заклинаниям?
      — Тоже я. Или, может быть, госпожа Айрин, — сразу видно, что от этой перспективы она далеко не в восторге. Я ухмыльнулась: Айрин явно ей чем-то насолила. Только чем?
      — А жить мы где будем?
      — Жить вы будете вместе в загородной резиденции Властителя. Там же заниматься.
      — И мы? — я ткнула в Аньку. — А наши родные?
      — Не думаю, что вы особенные.
      — А сколько мы будем учиться? — это Анька.
      — Полгода.
      Лицо Дианы вытянулось — она явно полагала, что освоит все гораздо быстрее и уже была готова надеть подвенечное платье и корону. Впрочем, Лориэль была с ней согласна. Анька же, наоборот, посчитала срок обучения слишком коротким…
      Конец беседы в темной комнате я не помнила, потому что отключилась до ее окончания.

      Проснулась я под вечер: все тело ломило, а лицо чесалось, но открывать глаза не хотелось. Впервые я так ярко запомнила свой сон, может, на почве болезни обострилось восприятие? Полежав еще минут пятнадцать, перебирая в уме события сна и почесывая шею и лицо, пришла к выводу, что надо хотя бы посмотреть, что с лицом. С меня станется и кожную заразу подцепить.
      Я не сразу поняла, что касаюсь ногами не ковра, а деревянного пола, а когда поняла и открыла глаза…резиденция правителя Валийи давно не слышала такого крика. Теперь я уже несколько раз ущипнула себя и даже пнула кровать, но не проснулась. В связи с «травмой» пришлось снова сесть: я находилась в большой комнате с деревянным полом и каменными, стенами. Вдоль стены стояло в ряд пять одинаковых деревянных кроватей с резными спинками, пять трюмо, пять шифоньеров, а напротив пять столиков с тазами для умывания и полотенцами. Что-то вроде летнего лагеря.
      Еще раз почесавшись, я подошла к зеркалу и чуть снова не закричала: на меня смотрела белая физия с красными глазами и торчащими волосами. Так ужасно я не выглядела даже с жестокого похмелья, наверное, встреться мне сейчас кладбищенское привидение, неизвестно, кто от кого драпал бы. Слава Богу в умывальнике была вода.
      — Не обязательно так орать, — появившись из воздуха, Айрин напугала меня не меньше моего отражения. — Я ж не виновата, что ты так быстро отключилась, что мы не успели тебе ничего показать.
      — Где я?
      — В комнате кандидаток. Твоя комната на ближайшие полгода.
      А я-то еще надеялась, что все это мне приснилось.
      — Не приснилось тебе ничего. Привыкай. Все не так плохо, как тебе кажется.
      Ну, конечно, все еще хуже.
      — Странно… У них что, нет места разместить нас по отдельности? — оглянувшись, задала первый попавшийся из тех вопросов, что роились в моей голове.
      — Я думаю есть. Просто считается, что вы должны быть вместе.
      — Почему?
      — Не знаю.
      — А домой я точно вернусь?
      — Об этом я и хотела с тобой поговорить.
      — Понятненько. А вы вообще что-нибудь знаете?
      — Догадываюсь.
      — Я слушаю.
      — Я тебе уже говорила о нашей традиции. Я не понимаю, почему Чаша показала тебя и открыла портал, но раз уж так получилось тебе придется принять это…или умереть.
      — Вот спасибо.
      — Не думаю, что ты будешь женой наследника, так что можешь успокоиться и пожить в свое удовольствие.
      — Почему вы в этом так уверенны?
      — Потому что невесту выбирает Совет Магов, и я не думаю, что они сочтут твою кандидатуру подходящей. После чего откроется портал и тебя вышвырнет из нашего мира, как инородное тело. Ты нужна ему только как исполнитель Пророчества.
      — Какого это Пророчества?
      — Не важно. Ты лишь дополнение. Если Чаша создала путь к тебе, значит — это важно. О, Высшие силы, не делай такое лицо! Тебе не нужно ничего делать, кроме того, что быть кандидаткой. Само твое существование — путь к исполнению. Просто делай то, что обычно делаешь.
      — Доставляю всем неприятности, — хмыкнула я.
      — В этом я не сомневаюсь. Мне надо идти. Твои вещи под кроватью.
      — А где все?
      — Позже прибудут. Тебя привезли сразу, потому что у тебя был жар, — ответила ведьма, опережая мой вопрос, и растворилась в воздухе.
      Я легла на кровать. Интересно разворачиваются события — еще вчера я читала книжки, а уже сегодня являюсь ее героиней и имею все шансы сделать то, что хотела попробовать. Ну, как говорит мой брат, не догоню — так согреюсь. Только не сейчас, а когда посплю…
      Проснулась я под вечер. Весь состав был в сборе. Лориэль и Диана в другом конце комнаты бурно выражали свой протест против совместного поселения, а Анька что-то рассказывала Ларе, которая покорно ее выслушивала и кивала головой.
      — Так вот. Эта книжка…
      Все понятно. Я думаю, Лара станет благодарным слушателем для Аньки и моя скромная персона будет на время забыта.
      Глаза открывать не хотелось…
      — Ни одна уважающая себя молодая особа не должна себе позволять лежать на кровати среди дня в такой позе, да еще и в штанах и обуви.
      — А среди ночи можно? — Парадикта решила игнорировать мой вопрос. Кстати, ноги у меня были не на кровати, а свисали по обе ее стороны.
      — Девочки, с завтрашнего дня начинаются ваши занятия, к которым вы должны отнестись с большой ответственностью. Ваша задача сейчас — учиться, потому вы будете обеспечены всем необходимым. К каждой из вас будет приставлена служанка, которая будет помогать вам одеваться и делать прическу.
      — А если я в состоянии сама это сделать?
      — Ольга, если вы полагаете, что будете здесь одеваться так, как вы одеты в данный момент, то глубоко заблуждаетесь.
      Тут я обнаружила, что все девушки, даже Анька, одеты в белые длинные платья наподобие ночных сорочек, на каждой были перчатки до локтя и белые туфельки. Волосы были распущены, а на головах пестрели венки из живых цветов.
      Я представила себя в таком наряде, и мне подурнело.
      — Завтра вас разбудят, помогут одеться, — она посмотрела на меня, — и проведут на ваше первое занятие. Спокойной ночи.
      Она ушла. Я посмотрела на часы — они остановились — так что время я так и не узнала, но по заходящему солнцу сделала вывод, что было девять-десять часов. Девушки разделись, умылись и легли в кровати. Какая покорность! Я же решила немного осмотреться и дождавшись, пока девушки уснут (особенно долго не хотела засыпать Анька, которая читала книгу при трех свечах — "чтоб зрение не испортить"), на цыпочках прокралась к двери и вышла, но ночь была безлунная, и я еле видела собственные руки. Привыкнув к темноте, я различила неширокую лестницу, ведущую к такой же деревянной двери, что и та, из которой я вышла, и начала спуск. Дом был достаточно старый и у меня возникли опасения, что ступеньки будут скрипеть, но обошлось. Спустившись на площадку перед дверью, я увидела другую лестницу, широкую, ведущую, вероятно, в холл. Несмотря на то, что здесь было светлее — через большие окна пробивалось хоть чуть-чуть света с улицы — я рассмотрела только лестницу, да небольшую площадку перед ней.
      — Ольга, я думаю, тебе лучше отправиться в постель.
      Я вздрогнула и осторожно повернулась. Зажглась свеча и осветила строгое лицо Парадикты.
      — Что ты здесь делаешь?
      — Я…я искала туалет, — нашлась я.
      — Если бы ты лучше меня слушала, то, вероятно, запомнила бы, что та дверь рядом с твоим столиком для умывания и есть туалет.
      — Спасибо. Я пойду?
      — Иди. Но завтра мне придется ввести несколько новых правил поведения.
      Я быстро поднялась по лестнице. Перед тем, как открыть дверь в комнату, я огляделась и заметила, что вправо уходит длинный коридор. Но Парадикта все еще стояла внизу и следила за мной. Ладно, исследую его завтра.
      Как я жестоко пожалела о ночной вылазке, когда еще до рассвета почувствовала, как с меня стянули одеяло, а громкий радостный голос Аньки прогремел над ухом:
      — Подъем!
      — Сколько времени? — я шарила рукой по кровати, пытаясь нащупать одеяло, но пока безуспешно.
      — Я предполагаю, что около пяти утра, хотя…
      — Не сейчас, — довольно грубо оборвала я Аньку, но рассуждение на тему суточных ритмов Валийи было выше моих сил.
      — Она права, Эль Ольга. И вам нужно поторопиться, если не хотите опоздать на завтрак, — голос был незнакомый, и я нехотя разлепила глаза. Ну почему в последнее время все мои новые знакомые появляются среди ночи и заставляют меня куда-то идти?
      Видимо, это была моя служанка: довольно милая девушка моих лет с типично славянской внешностью. Она уже держала в руках мое платье, и когда я посмотрела на нее, протянула его вперед. Я взяла его.
      — Подождите. Сначала это, — она подала мне обтягивающее платье из тонкой, но плотной ткани. И это "нижнее белье" мне понравилось куда больше, чем само платье. Нижнее платье плотно меня утягивало и служило одновременно и бюстгальтером, и корсетом, и нижней юбкой. А сверху одевалось просторное платье из тонкого шелка с коротким рукавом, под грудью оно подвязывалось лентой, отчего напоминало мне ночную рубашку.
      — Вот. Наденьте, — девушка протянула мне перчатки.
      Я выполняла все действия, как в полусне, собственно мое состояние именно таким и было. Даже умывание холодной водой не спасло положения. Возбужденные голоса девушек доносились как издалека. Хотя крики Лориэль, когда ее служанка "выдернула целый клок" ее прекрасных волос, я слышала очень явственно, как будто мне орали прямо в ухо.
      — А как ты думаешь, чему нас будут сегодня учить?
      Я не думала ничего.
      — Тебе понравится, — усмехнулась я. Аньке, любящей учебу во всех ее проявлениях, понравилось бы даже теория и практика разведения крокодилов. Так что, я ее даже не обманула.
      Наконец-то, девушка усадила меня на стул перед трюмо, предоставив возможность закрыть глаза. Прическу мне доделали позже всех: я три раза засыпала, и моя голова падала — волосы сбивались, а еще незакрепленный шпильками венок падал. Когда она закончила, я посмотрелась в зеркало. Наверное, так одевают девственниц, которых преподносят в жертву драконам и морским чудищам.
      — Наденьте туфли. Уже опаздываем, — она подсунула мне пару белых атласных туфель без каблуков (хоть что-то радует) и без завязок (мне просто повезло), похожих на пресловутые бальные башмачки, но на более прочной подошве.
      — Ты теперь всегда будешь мне…э-э… помогать?
      — Да, — она поклонилась.
      — А как тебя зовут?
      — Рина.
      — Ольга.
      — Я знаю, эль.
      — Только не прибавляй к моему имени эту дурацкую приставку. Из меня эль, как из Лориэль белый ангел.
      Рина посмотрела на разъяренную девушку, шумно сопевшую так, что ее свечу зажигали уже в третий раз, и слегка улыбнулась. Думаю, мы поладим.
      Через пять минут случайный свидетель мог бы подумать, что видит процессию жриц. Странное, наверное, было зрелище (я бы даже сказала жуткое): десять девушек спускались друг за другом по узкой лестнице, держа в руке свечу.
      — Рина, а что это за коридор? — как бы невзначай спросила я, показав на «открытие» моей вчерашней вылазки.
      — А-а, этот… Он соединяет это крыло с жилым. Ну тем, где живет правитель и его семья.
      — А они здесь?
      — Конечно.
      У меня незамедлительно возникла мысль, что неплохо было бы туда наведаться. Я зевнула. Но только после того, как высплюсь. И поем. Только сейчас, под бурный аккомпанемент желудка, мне вспомнилось, что не ела я уже сутки.
      Как известно, завтрак — самая важная трапеза, должен наполнить вас энергией на весь день… Но здесь, похоже, так не считали. То, что нам принесли, я с натяжкой вообще могла назвать едой: тарелка, на которой лежал один блинчик с вареньем и стакан апельсинового сока. Зато столовых приборов было куда как больше (видимо решили компенсировать).
      Парадикта, поймав мой разочарованный взгляд, произнесла:
      — Девушка, а тем более будущая королева, должна есть мало и заботиться о фигуре.
      — Видимо, чтобы от ее прожорливости не рухнула экономика государства, — шепнула я Аньке, которая, судя по ее фигуре, не ограничивала себя ни в завтраке, ни в последующих трапезах дня. Она тоже была разочарована.
      Другие девушки, судя по всему, отнеслись к размерам угощения вполне адекватно, явно не находили в них ничего удивительного.
      Через пятнадцать минут (Я удивляюсь, как они сумели растянуть один блинчик на столько времени, с маниакальным упорством маньяка кромсая его ножом на сотни кусочков. Я же схватила блин руками, решив, что приборы для последующих блюд, и съела его в два укуса, чем несказанно возмутила Парадикту и трех девушек.) Парадикта жестом предложила нам встать из-за стола.
      — Ну а теперь приступим к учебе, — и она повела нас через холл к двери сбоку от широкой лестницы. Я посмотрела на своих «соперниц»: каждая находилась в возбужденном состоянии и предвкушении чего-то нового. Лориэль и Диана уже представляли свой триумф и восхищенные возгласы Парадикты, Анька предчувствовала новый поток еще незнакомых ей знаний; даже через Ларину застенчивость пробивалось чувство радости. Одна я, сонная, голодная и злая, не ощущала ни малейшей тяги к знаниям.
      Мы вошли в небольшой зал с возвышением вроде сцены и пятью партами в другом конце. Окна здесь были плотно завешены, но даже если их открыть, светлее бы не стало — солнце только-только показалось из-за горизонта.
      — Присаживайтесь, — и Парадикта пошла по периметру зала, зажигая свечой небольшие светильники вдоль стен.
      Парты стояли в один ряд, и пока Лориэль и Диана выясняли, кто сядет посередине, я заняла это место просто, чтобы позлить их, хотя сидеть здесь мне совсем не хотелось.
      — Итак, начнем занятие, — Парадикта встала перед нами, — Как вы думаете, в чем главная задача королевы?
      Все молчали. Мне в голову никаких мыслей, которые можно было бы высказать вслух и не упасть в глазах присутствующих еще ниже (хотя казалось бы, куда еще ниже), не приходило.
      — Ну, как минимум, она должна олицетворять все самое лучшее, что может быть в женщине… — продолжала Парадикта.
      Я подперла лицо кулаком и вся сосредоточилась на борьбе со сном, так что дальнейший смысл речи от меня ускользнул.
      — Ольга! — громкий хлопок ладони по моему столу заставил меня подскочить. Я посмотрела на нашу наставницу затуманенным взглядом. Сколько я проспала осталось для меня загадкой, но судя лучам солнца, начинающим пробиваться сквозь щелки между занавесками около получаса. Все девушки стояли в середине зала. Я хихикнула — наверное, Парадикта пригласила всех выйти в центр зала, и только тогда обнаружила, что я сплю.
      — Не вижу ничего смешного! Встань рядом со всеми!
      — Что мы делаем? — шепотом спросила я Аньку.
      — Учим Большой поклон.
      Пока Парадикта показывала этот самый поклон я пялилась в окно: мне показалось, что там кто-то есть.
      — Ольга, ты первая.
      Мой мозг, занятый переработкой «оконной» информации, не сразу уловил смысл ее слов. Я посмотрела вокруг — все ждали — да, я поняла правильно.
      Я медленно вышла вперед, не имея не малейшего понятия о том, что от меня ждут.
      — Быстрее.
      Тут я припомнила поклоны на балу — это все, что мне пришло на ум — и повторила примерно то, что делали девочки тогда.
      — Нет. Не то. Ты должна серьезнее относиться к своему положению.
      Я услышала, как Диана хмыкнула. Если у нее и возникали какие-то опасения насчет моей конкурентоспособности, то сейчас они полностью отпали. Я встала на свое место сконфуженная и злая.
      — Лориэль.
      Она прошла мимо меня, смерив презрительным взглядом, и начала поклон. Именно начала, так как длился он, по моим меркам как-то долго.
      Лориэль сделала скользящий шаг вправо и подняла руку, потом медленно, делая кистью витееватые движения, опустила ее. После этого она сделала такой же шаг влево и, подняв на этот раз левую руку, сделала собственно поклон, медленно и низко присев. Потом также медленно встала и подняла голову.
      — Хорошо, но не достаточно.
      Лориэль надулась, сразу превратившись из гордой леди в девчонку, которую дернули за косичку в детском саду. Я же испытывала мстительное удовольствие от ее разочарования.
      — Диана, — Парадикта сделала жест рукой, приглашая ее на середину.
      Дальше время тянулось, как экспандер в руках младенца, то есть практически стояло на месте. Мы по очереди повторяли один и тот же поклон целый час, а Парадикте каждый раз что-то не нравилось: то рука низко, то высоко, то шаг слишком большой, то маленький, то некрасиво сели… Мы повторяли его поодиночке, по двое, впятером… Все это нагоняло на меня такую тоску, что я была готова заснуть не то что на парте, но и стоя, и во время поклона. Радовало одно: к Лориэль и Диане Прадикта придиралась не меньше, чем ко мне.
      Через некоторое время, когда я окончательно отупела от бесконечных повторений, в комнату вошли наши служанки и принесли на подносах второй завтрак, вернее то, что у них так называлось — снова стакан сока, на этот раз абрикосового, и вроде небольшой кусочек яичницы, распробовать который я даже не успела.
      После еды мы закончили с поклоном, но занятия продолжились. Нас посадили за парты, и снабдили перьями, чернильницами и свитками плотной бумаги. И мы начали записывать под диктовку фразы, которыми правители разных стран обмениваются при встрече, правила приема делегаций таких народов, как эльфы, дриады, гномы и даже тролли. Хотя, как я поняла, величайшим почтением для последних было бы полное отсутствие всяких правил и церемоний. Я снова ощутила себя на лекции в душной аудитории под монотонную речь преподавателя и начала засыпать. Правда, в этот раз меня постоянно отвлекали кляксы на бумаге и доводило до нервной почесухи свойство пера то оставлять на бумаге жирную черту, то полностью терять способность к оставлению вообще каких бы то ни было следов. Сомневаюсь, что позже я пойму хоть строчку из написанного.
      Избавила меня от мучений девушка из кухни, которая прислуживала за завтраком, принеся радостную весть о том, что обед готов.
      — Спасибо. Накрывайте на стол — мы сейчас будем.
      Девушка ушла, а Парадикта жестом дала нам понять, что мы должны оставаться на местах, и продолжила.
      — Девочки, теперь каждое утро у нас будут проходить занятия тут, за исключением уроков верховой езды (Я хмыкнула, представив здесь уроки верховой езды). После обеда у вас будет два часа на сон, а потом, до ужина самостоятельные занятия в библиотеке, — она указала на дверь, которую я сначала не заметила. — На этих занятиях я присутствовать не буду, но время от времени буду проверять вас и отвечать на вопросы, поэтому увильнуть, — она посмотрела на меня, — не получится. Ну и последнее: до завтра вы должны выучить сегодняшнюю лекцию.
      Я глянула на свиток, спускавшийся до пола, и вздохнула так громко, что Парадикта посмотрела на меня с укоризной, а Анька с какой-то снисходительной улыбкой.
      Ну обед, к моей радости, все-таки напоминал обед: огуречный салат, суп, в котором почти ничего не плавало, немного риса и куриное мясо, ну и конечно сок. Все это подавалось по порядку, только после того, как все съедали предыдущее блюдо, и сопровождалось сменой столовых приборов, так что обед затянулся.
      Когда нас отпустили, я быстро поднялась наверх, сняла туфли, дурацкий венок и прямо в платье завалилась на кровать. Заснула моментально несмотря на неудобную кровать: я привыкла дома спать одна на двуспальной кровати, и эта стандартная «больничная» койка казалась мне узкой.
      — Эль Ольга! Эль Ольга! Проснитесь!
      Я открыла глаза и увидела перед собой взволнованное лицо Рины.
      — Мы проспали.
      — Как проспали? Что? — я вскочила на ноги.
      — Мы проспали ваши занятия. Сейчас уже время ужина. Надо торопиться, а то госпожа Парадикта будет недовольна.
      — Почему "мы"?
      Рина опустила глаза и замолчала.
      — Рина!
      — Я пришла вас будить, когда другие Эль уже ушли, — тихо начала она. — В комнате было так тихо, а вы так хорошо спали, и я решила дать вам поспать еще пару минут и присела на кровать… Наверное, я заснула…
      — По-моему, не «наверное». И что нам будет?
      — Если вы не опоздаете на ужин, ничего. Если, конечно, кто-нибудь не проговорится.
      — Тогда пошли, — я не испытывала никаких угрызений совести, от того, что пропустила занятия: студенческая жизнь полностью истребила у меня это чувство. Но слушать еще одну порцию наставлений мне не хотелось.
      — Подождите. А прическа?
      — Давай, — я подала ей венок и шпильки, а сама быстро начала расчесываться, безжалостно выдергивая спутанные волосы.
      Рина быстро закрепила венок и разгладила слегка помятое платье.
      — Ну как? — спросила я.
      — Хорошо, — улыбнулась Рина и мы быстро выбежали из комнаты как раз вовремя, чтобы незаметно затесаться в стайку девушек, идущих из библиотеки на кухню.
      — Парадикта заходила? — шепнула я Аньке, поравнявшись с ней.
      — Да, в самом начале. Я ей сказала, что ты сейчас спустишься.
      — Спасибо, — выдохнула я.
      — А ты где была?
      — Проспала, — Анька снова улыбнулась своей снисходительной улыбкой, и меня это уже начинало бесить, но я все-таки была ей благодарна за ее «пособничество» и быстро подавила раздражение.
      После ужина, который тоже не оправдал моих надежд, нам было настойчиво предложено прогуляться, и все девушки вышли на улицу. В отличие от других, я сразу проснулась в комнате, поэтому вид дома снаружи стал для меня открытием. Спустившись по широким ступеням, ведущим от двери, мы как будто сразу очутились в лесу: высокие деревья резко выросли со всех сторон, и моим глазам предстал красивый парк с дорожками, выложенными тем же камнем, что и дом. Здесь царил полумрак и было как-то уютно и, несмотря на холодный ветер, тепло. Я отошла подальше от дома и повернулась, чтобы разглядеть фасад. То, что я обнаружила, несколько меня огорчило. Как оказалось, мы жили в левом крыле огромного дома, которое являлось своеобразной пристройкой и было на один этаж ниже, чем остальное здание. Более того, парк тоже делился на две части: нашу и королевскую, и между нашим крылом и Домом начиналась живая изгородь из какого-то колючего растения высотой около трех метров, так что заглянуть через нее или перелезть нечего было и думать. Я заметила, что нас стараются держать подальше от правителя и принимают все соответствующие меры. Если бы я не видела этой изгороди, может мне и не понадобилось бы на другую сторону, но теперь мне во что бы то ни стало захотелось туда попасть.
      Всю жизнь мне приходилось сдерживаться: быть паинькой в детском саду, потому что там работала мамина знакомая, потом в школе, чтобы получить медаль, теперь в универе, чтобы не выгнали… Но сейчас мне ничего не мешало позволить себе немного «пошалить», ведь отправить меня восвояси раньше срока они не могли, а до конца я сама задерживаться не собиралась. Да и эти охранные меры лишь подстегнули мое любопытство.
      Я пробрела вдоль изгороди и не обнаружила ни калитки, ни лаза. Зато в конце парка были ворота из красивого блестящего черного металла, как будто чугун покрыли лаком. Я провела пальцем по узору на створке и ощутила чужое присутствие: от неожиданности я обернулась, но никого не увидела. Ощущение пропало, а вместе с ним и желание находиться в этом месте, поэтому я быстро пошла обратно. Еще у дома я заметила, что живая изгородь у крайней стены нашей пристройки идет не перпендикулярно, а является ее продолжением, а значит парк гораздо шире, чем дом. Пройдя до конца парка я снова наткнулась на стену и пошла к дому вдоль этой стены, но ни калитки, ни новых ворот не нашла. Пока я, как сумасшедшая, носилась по парку, другие девушки неспешно прогуливались по дорожкам. Я заметила, как Диана показала на меня, что-то прошептала Лориэль, и обе захихикали. Уже подходя к дому, я увидела Аньку, читающую на скамье фантастику. Я тоже любила почитать, но почему-то после того, как я сюда попала, фантастику читать не хотелось — тут и так было чему удивляться.
      — Что у тебя с платьем?
      — Что? — я огляделась. Подол моего платья украшала огромная дыра. — Блин, что делать?
      — Да никто не заметит.
      — Уже заметили, — я подобрала подол и, громко топая, направилась в комнату.
      Нет, ну почему я не могу сделать хоть что-то по-человечески?
      Уже засыпая, я вспомнила, что не выучила лекцию Парадикты, а значит завтра предстоит новый нагоняй.

      Я уже пять минут крутилась перед зеркалом, чрезвычайно себе нравилась и первый раз за эту трудную неделю чувствовала себя в это раннее утро вполне сносно. Впервые я ждала занятий с нетерпением: сегодня был первый урок верховой езды. Мне всегда нравились лошади, и я скорее предпочла бы ездить на шустрой кобылке, чем на четырехколесном мерине. Но в наше время новых технологий покататься на лошади можно было или на площади, или в загородном клубе, и то и другое стоило непомерно дорого.
      Сегодня утром я выяснила, что мне, как самой непутевой кандидатке, досталась и самая непутевая помощница. Рина проспала, и впопыхах вместо моего костюма для верховой езды принесла чужую одежду — мужскую. Времени же на поиски другой не оставалось. Другие девушки сейчас стояли в черных немного свободных брючках из плотной ткани, белых облегающих блузках и черных жакетиках, на ногах были длинные сапоги без каблука, на руках — кожаные перчатки, на голове — шляпка с перышком. Кроме того, на широком поясе крепилось что-то вроде юбки-занавески (кажется, это называется амазонкой). Я же больше походила на парня-бродягу, правда чистого и аккуратного. Штаны оказались мне велики (что естественно), поэтому пришлось натянуть свои джинсы: к слову сказать, моя вынужденная низкокалорийная диета принесла свои плоды — я сбросила лишние пару килограммов: и штаны впервые за много месяцев застегнулись без проблем, нигде не давили и смотрелись просто отлично. Рубашку я все же одела, подкатав рукава и заправив в джинсы, а чтобы просторная рубаха не открывала всем окружающим панорамный обзор моих прелестей, я надела бюстгалтер — еще одно благо цивилизации, захваченное из дома. Сапоги, Рина, как ни странно, принесла мои, так что кроссовки или туфли одевать на пришлось, а вот от перчаток, шляпки и жакета, равно как и от «занавески» пришлось отказаться. Но тем не менее, выглядела я прекрасно, совсем так, как когда-то мечтала.
      Рина стояла рядом, опустив глаза и ожидая каждую секунду моего гневного крика. В первый момент, увидев «мою» сегодняшнюю одежду я начала было возмущаться жадностью правителя, пожалевшего денег на приличную одежду для будущих невесток, но посмотрев на других девушек, на виноватое лицо моей помощницы, я замолчала. Зато захныкала Рина.
      — Эль Ольга. Я не специально. Простите меня. Давайте я сбегаю и принесу то, что нужно. Я не понимаю, как это получилось.
      Но я уже успела рассмотреть одежду и осталась ею довольна.
      — Не надо.
      — Ну давайте. Я успею.
      — Рина! Меня устраивает.
      Она замолчала, но глаза не поднимала.
      Лориэль с призрением посмотрела на меня: в ее взгляде ясно читалось: "Что с нее возьмешь?". Но как раз ее мнение меня мало волновало, собственно, в данный момент меня вообще мало волновало чье-то мнение. Странно. Раньше я так сильно переживала, если кто-то говорил что-то неодобрительное относительно моей прически, одежды или поступка, сейчас же я ощущала все большую свободу от других. Я не пробыла здесь и недели, но остро ощущала, что меняюсь со скоростью света: я никогда не позволяла себе дерзить учителям (как я делала в случае с Парадиктой), всегда стремилась с самого начала завоевать хорошее отношение в коллективе, что не скажешь о моем настоящем положении… Здесь же я ощущала себя хозяйкой, независимой, не нуждающейся в ком-то еще, вольной выбирать и наделенной силой, которая мне позволяет эту роскошь самодостаточности.
      Сама Лориэль была великолепна: я даже залюбовалась ею, снова ощущая себя самой обычной и непрезентабельной. Но отогнала от себя эти мысли, подбадривая тем, что я просто другая.
      Другие девочки уже собрались и потянулись к выходу. При ходьбе я поняла, что длинные сапоги совсем не такие удобные, да и шли они мне куда меньше, чем другим девочкам, наделенным более длинными ногами. Эти кожаные чулки мешали ногам сгибаться, так что по лестнице я спустилась с большим трудом, сильно отстав от других. В голову закралась мысль о том, что Рина заодно перепутала и сапоги, так как другим они, по-видимому, не доставляли особых неудобств.
      Выйдя на улицу за Парадиктой, мы прошли вдоль той самой ограды, что являлась продолжением стены нашей «пристройки», и остановились, почти дойдя до конца. Парадикта достала из кармана связку ключей, отделила от нее металлический крючок примерно пятнадцати сантиметров и, присмотревшись к стене, подцепила им кусочек колючей изгороди. За ним оказался простой засов крошечных размеров, видимо просто для того, чтобы дверь сама не открылась от ветра. Значит находится на территории конюшен не возбранялось, но, судя по всему, и не приветствовалось. Меня вдруг осенило: а что, если и между «нашей» половиной и половиной венценосных «соседей» есть такая же замаскированная дверка? Надо будет поискать. Парадикта потянула за ручку рядом с засовом и отворила деревянную, но добротную дверь и отошла в сторону, пропуская нас вперед.
      — Кстати, Ольга, позволь спросить, во что ты одета? — вдруг спохватилась Парадикта.
      — Я пролила на свою одежду сок, и уже не было времени посылать Рину за другой, — озвучила я придуманную в процессе одевания версию.
      — Ладно, сегодня так, но в следующий раз не пущу на занятия.
      — Извините, — промямлила я, радуясь в душе, что Парадикта удовлетворилась моим ответом.
      Мы очутились на большой травянистой площадке, огороженной такой же живой изгородью, хотя я не сомневалась, что за ней скрывается каменная кладка. Справа были конюшни, из которых доносилось ржание, но туда я взглянула только мельком, так как прямо передо мной был огромный загон, где носились несколько великолепных лошадей горчичного цвета с белыми гривами. Тонконогие, грациозные, сильные, они просто притягивали взгляд. Я наверное долго и увлеченно на них пялилась, потому что откликнулась только тогда, когда Анька уже кричала мне в ухо.
      — Эй, ты что уснула? Оля! Пошли! — и она дернула меня за рукав.
      — Что? А да, пошли, — согласилась я. — А куда?
      — Туда, — и она указала в направлении конюшен, из которых два парня выводили крепких, красивых, но разномастных лошадок — они не шли ни в какое сравнение с красавцами в загоне.
      Когда ко мне подвели мою лошадь, черную с белой стрелкой на голове и небольшими отметинам на ногах, я увидела, какая она огромная, высокая, и мне категорически расхотелось на нее лезть.
      — А нам обязательно уметь ездить на лошади? — я задала этот вопрос скорее для того, чтобы как-то отвлечься, так как прекрасно знала ответ, да и сама, несмотря на страх, хотела попробовать.
      — Да, — отрезала Парадикта. — Девочки, к каждой из вас на время занятия будет приставлен помощник, который поможет научиться держаться в седле.
      Лориэль и Диана хмыкнули. Они судя по всему это и так умели.
      — Я знаю, что вы умеете. Но вам тоже не помешает практика.
      Диана только еще выше подняла голову и без промедления ловко вскочила на серую лошадку. Ее примеру последовали Лориэль и Лара, мы же с Анькой остались стоять на земле.
      — Здравствуйте, — ко мне подошел парень лет семнадцати, но высокий и сильный для своих лет. — Я Нир, я буду вам сегодня помогать.
      — Ольга, — представилась я.
      — Я знаю, Эль, — он слегка поклонился.
      Меня, если честно, слегка напрягало это дурацкое церемонное обращение, так как Эль, госпожой или кем-то там еще я себя не ощущала.
      — Вы раньше никогда не ездили на лошади?
      — Нет.
      — Тогда давайте немного отойдем в сторону, чтобы никому не мешать.
      "Стороной" оказался небольшой закуток между конюшней и загоном почти на противоположной стороне всей площадки. Отсюда я уже не видела ни Парадикты, ни других девушек и чувствовала себя зверем, попавшим в капкан. Ощущение усилилось, когда на месте Нира появился давешний наглый ухмыляющийся тип, который довольно скалился, смотря на меня.
      — А где Нир? И что, — я запнулась, — здесь делаете?
      — Работаю.
      Странно, у них что, конюхи по балам ходят? Да и не похож он на прислугу — слишком уж уверенно держится. Спросить я почему-то побоялась.
      — Его срочно позвали и попросили меня подменить. Надеюсь, дама не против?
      Дама была еще как против, но вслух я ничего не сказала. А он, видимо, приняв мое молчание за согласие, продолжил:
      — Тогда начнем занятие. Сначала нужно научиться вскакивать на лошадь.
      — Тонко подмечено, — хмыкнула я. — Вы часом не пророк?
      Я почему-то не осмеливалась сказать ему «ты», смутно ощущая исходящую от него силу, но от колкости не удержалась. Тип оскалился еще больше.
      — Как вы догадались? — притворно удивился он, — и уже вижу вас визжащей на скачущей лошади.
      Я, как всегда, когда злилась, сузила глаза, но промолчала и сосредоточилась на объяснении дабы не допустить свершения "предсказания".
      — Вы должны, — как ни в чем ни бывало продолжил он, — вставить ногу в стремя, опереться на лошадь и, подскочив, перекинуть вторую ногу через седло. Понятно?
      Куда уж понятнее. Да только лошадь от объяснения ниже не стала. Я, немного помедлив, подошла к коняшке и положила руку на седло, посмотрев на него, как на недосягаемую высоту, резко выдохнула и поставила левую ногу в стремя. Мне почему-то казалось, что если я полностью перенесу вес на стремя, то седло соскочит и переедет на живот лошади. Но этого не произошло. Я почувствовала себя увереннее и, оперевшись на переднюю луку седла, перекинула ногу и очутилась в седле, довольно ощутимо припечатавшись к нему мягким местом. Наглый тип улыбался.
      — А теперь выпрямитесь.
      — Я сначала так привыкну, — осторожно проговорила я.
      Привыкать было к чему: лошадь казалась мне огромной, абсолютно неустойчивой опорой, земля будто отдалилась на сотни километров от моей головы.
      — Тогда я немного прогуляю лошадь, чтобы вы привыкали.
      Я ничего не ответила, отчаянно пытаясь заставить себя не сжимать так судорожно луку седла и оторвать взгляд от лошадиной головы. Тут я почувствовала, что и без того шаткая опора начала терять устойчивость — лошадь пошла. Минуты две я не меняла положения, но потом осмелилась поднять глаза и даже поглядеть на типа, который, казалось, не замечал моего предынфарктного состояния. Лошадь шла медленно и аккуратно и некоторое время спустя я смогла позволить себе непозволительную роскошь — выпрямиться в седле. Так прогуливались мы довольно долго, пока я не почувствовала себя относительно уверенно.
      — Может, немного ускоримся?
      — Нет, — резко оборвала его я.
      — Здравствуйте, — Лориэль подъехала к нам. — Сегодня прекрасная погода для прогулок верхом.
      — Да, неплохая, — подтвердил тип.
      — Знаете, я вообще- то хотела вас попросить о помощи.
      — Да, конечно.
      Боже мой, зачем он отпустил повод моей лошади?
      — Мне не очень-то комфортно в седле, мне кажется нужно посильнее затянуть подпругу.
      — Давайте я посмотрю, — он подал руку девушке, помогая спешится. Она оперлась на его плечо. Парень слегка присел, чтобы разглядеть, что случилось, а Лориэль аккуратно дотронулась до его плеча, указывая на ремешок.
      Она что, с ним заигрывает? Или мне кажется? Как вообще Лориэль может заигрывать с конюхом? А если да, то какое мне дело?
      — Красивая у тебя лошадка, Ольга, — спокойно проговорила девушка, расчесывая пальцами хвост моей кобылы.
      Вдруг лошадь истошно заржала, если можно так выразиться, и понеслась со всех ног, точнее копыт. Я ошеломленная и перепуганная вцепилась в луку седла, но опора показалась мне ненадежной, так что за ворота я уже выезжала, судорожно обхватив лошадиную шею, и с голосовым сопровождением собственного исполнения. Лошадь неслась через зеленый луг несколько минут, а может часов (с ощущением времени, собственно, как и пространства, у меня сейчас были проблемы). Долго ли коротко ли,…его знает, но высокая трава кончилась, голос у меня сел, и уже в полном молчании мы неслись вдоль группы небольших озер. Очертания их я тогда запомнила смутно, может потому, что мы так быстро двигались, а может, потому, что я периодически закрывала глаза от страха. Когда мне начало казаться, что это никогда не кончится, я услышала стук копыт, в смысле еще один, кроме издаваемого моей собственной лошадью. Он быстро приближался. Я уже кое-как привыкнув к лошади, осмелилась обернуться: беловолосый тип мчался на лошади Лориэль сзади меня, волосы его развевались на ветру, а лицо приобрело решительное, упрямое выражение. Он почти поравнялся со мной и протянул руку.
      — Дай руку, — его напускное раболепие как ветром сдуло.
      Я помотала головой. Я чувствовала, что если отпущу хотя бы одну руку, то тут же рухну под ноги кобыле. Да они у меня настолько онемели, что разжать было бы просто проблематично, даже если захотеть. А мне почему-то не хотелось. Видимо, он это понял, потому что уже скакал почти вплотную к нам. Он отпустил руки и потянулся к моей талии, крепко обхватил меня и потянул на себя.
      — Отпусти руки!
      — Не могу, — прошептала я.
      — Можешь!
      — Нет.
      Тогда тип притянул меня ближе и поцеловал в щеку. Я инстинктивно отпустила руки, чтобы дать ему пощечину. А он, пользуясь моментом, сильнее обхватил меня и выхватил из седла, перетащив на свою лошадь и аккуратно усадив перед собой в седло. Лошадь остановилась. Мы оба приходили в себя.
      — Как ощущения? — поинтересовался он.
      — Нормально, — пробормотала я, обняла его за шею и положила голову на плечо. Меня всю трясло, как будто я до сих пор скакала на полоумной лошади. А сейчас я почувствовала себя так спокойно и надежно, что быстро начала приходить в себя. Лошадь тронулась, и мы медленно поехали в сторону загона. Назад мы ехали гораздо дольше, что и говорить, с такой скоростью даже за небольшое количество времени можно уехать очень далеко. Я успела окончательно оклематься, но отпускать руки и поднимать голову не торопилась, все таки приятно почувствовать себя иногда нормальной девушкой, нуждающейся в чьей-то защите. Беловолосый тип тоже молчал и не убирал руки с моей талии.
      — Приехали, — вдруг произнес он. И я обнаружила, что мы остановились рядом с воротами, ведущими на территорию Дома. Каким-то образом он умудрился слезть с лошади и протянул мне руки — я не отказалась, решив пока не изображать независимость (еще успею).
      — Я же говорил, что увижу Вас, визжащей на скачущей лошади, — в голосе снова слышалась насмешка, а от сочувствия не осталось и следа.
      Что ж, свою пощечину он сегодня честно заработал…
      В ворота я вошла уже одна — он остался стоять снаружи, потирая красную щеку. Никогда не давала пощечин. Такое странное ощущение мстительного удовлетворения. Стоило мне показаться на территории загона, как ко мне тут же бросилась Парадикта, за ней бежали Анька и Лара. Лориэль и Диана остались стоять в стороне.
      — Девочка моя, ты в порядке? — какая неподдельная забота звучала в ее голосе! Вот уж не думала! — Ты цела?
      — Да, все в порядке, — ответила я, хотя меня все еще трясло, правда теперь от возмущения поведением типа, злости на саму себя и на свою тупость.
      — Что случилось? — вклинилась Анька. — Что с лошадью?
      Я молчала. Парадикта обняла меня за плечи и повела к дому.
      — Девочки, сейчас все мыться и отдыхать, но после обеда все на занятия! — строго, как обычно, произнесла. А потом обратилась ко мне:
      — Ты сегодня на занятия можешь не идти. Отдыхай, — она ласково погладила меня по голове. — Но завтра, как обычно.
      Кто бы сомневался?
      Душевые комнаты находились за соседней со столовой дверью. Правда, душем то, что я увидела можно было назвать с натяжкой, но в целом было похоже. Небольшой предбанничек со скамьей, на которую мы покидали свою одежду, и комната, в которой находилась огромная деревянная бадья наподобие ванной, наполненная водой. Рядом лежали деревянные черпаки. Две противоположные стены были разделены деревянными перегородками, образуя что-то вроде кабинок. А над каждой «кабинкой» была доска с кадушкой. Как я поняла, нужно была потянуть за свисавшую сбоку веревку и кадушка опрокинется на тебя, окатив водой.
      Я разделась, взяла черпак и полила себя водой, которая пахла какими-то травами. Травами пахло и мыло на полке одной из кабинок. Может быть поэтому, выйдя из душевой, я почувствовала себя такой отдохнувшей. Горничные выдали нам белые мягкие полотенца и такие же халаты, но Парадикта заставила девочек переодеться перед обедом. Правда мне, на правах «больной» разрешила обедать в халате и даже принесла мне к соку сладкую горячую булочку. И я поняла, что еще много раз согласилась бы так покататься, лишь бы мне каждый день позволяли такие радости.
      — Рина, а ты можешь принести мне мужские сапоги моего размера, еще одну мужскую рубашку и штаны, как у девочек? — спросила я свою помощницу перед "сонным часом". — К тому времени, как я проснусь. Сегодня, — добавила я.
      — А зачем Вам?
      — Хочу немного прогуляться. По парку.
      Лицо девушки разгладилось.
      — Рубашку и штаны, наверное, смогу. А вот мужские сапоги такого размера, — она задумалась, — только если «позаимствовать» у кого-то из слуг наследника.
      — Пожалуйста.
      — Только, если кто-то спросит, скажите, что это вы перепутали.
      — Без проблем, — Рина нравилась мне все больше и больше.
      Проснулась я от того, что Рина трясла меня за плечо.
      — Просыпайтесь, все ушли.
      — Давно?
      — Только что.
      Она дала мне одежду: такая же рубашка, но немного поменьше размером, видимо того же нерадивого слуги, что и кожаные сапоги до середины голени. Сапоги оказались слегка великоваты, а вот штаны, как по мне шили.
      — А это на всякий случай, вдруг к вечеру ветер поднимется, — она хитро прищурила глаза и протянула мне легкий, но плотный плащ с капюшоном.
      — Я тебя просто обожаю, — и я с визгом кинулась ее обнимать.
      Она улыбнулась и вышла из комнаты.
      Я же оделась, убрала в рюкзак плащ и заплела волосы в две косы, чтобы не мешались. Не знаю, что в мыле были за травы, но после них мои волосы стали блестящими и не пушились в беспорядке, а завились в красивые спиральки. Даже жалко стало в косы заплетать, но в лесу, а именно туда я собралась, мне волосы могли помешать.
      Я вообще не понимала, почему Парадикта дала мне такую свободу: оправилась я от стресса почти сразу как слезла с лошади. То ли я такая непрошибаемая, то ли девушки здесь такие хлипкие. А может, это еще одно качество будущей королевы?
      Но я не собиралась терять этот неожиданный день свободы. Еще в загоне я приметила недалеко от дома лесок и решила туда прогуляться. Мне было страшно идти в незнакомое место, но я успокаивала себя тем, что король не стал бы строить летнюю резиденцию рядом с опасностью. Да и Парадикта как-то говорила, что там не водится никто крупнее зайца. (Откуда я тогда могла знать, что некоторая нежить хоть и меньше зайца, но гораздо опаснее?) Кроме того, мне было скучно. Поэтому тихо спустилась по лестнице, вышла во двор и направилась к конюшне, разумеется, не за лошадью. Просто помнила, как просто там выйти с территории дома.
      За околицу, как говорится, я вышла подозрительно легко: никто меня не остановил и, казалось, даже не заметил. Замаскированную дверку я нашла быстро, потому как еще утром сломала ветку дерева напротив. Растение я подцепила ключом от собственной квартиры, которая была сейчас так далеко. Я вообще не знала, зачем я его взяла, однако со своим прямым назначением он справился. На территории конюшен было пусто, по крайней мере, в радиусе моей видимости, хотя горчичные красавцы по-прежнему гуляли в загоне. Я быстро пересекла открытое пространство и выскочила за ворота.
      Расстилающая передо мной панорама поразила своей умиротворенной, какой-то первобытной красотой. Открытое пространство вокруг было покрыто невысокой зеленой травой. Справа, совсем близко, зеленели невысокие холмы, за которыми и находились те самые озера, которые мне так не понравились с утра. А слева темнел лес: в его то сторону я и направилась. По травянистой равнине я шла минут пять, потом начались редкие «островки» кустарника, а потом, собственно, и сам лес. Я стояла на опушке и думала, зачем сюда поперлась. Если со мной что-то случится, найдут меня нескоро, а то и не найдут… Но почему-то казалось, что я должна себя пересилить и зайти в этот дурацкий лес, чтобы доказать себе, что не трусиха. Аргумент стал решающим, и я шагнула в промежуток между деревьями. Наличие тропинки меня несказанно обрадовало — значит в лес кто-то ходит, и я уже без колебаний пошла вперед. Лес как лес — ничего необычного я не заметила: березки, осинки, чуть дальше — дубы, клены, елки, какие-то кусты, папоротник и даже грибы. Щебетали птицы, в траве кто-то шуршал, солнце светило, тропинка не двоилась и не кончалась — вполне милая лесная прогулка.
      Я никогда не была на улице в это время суток (я имею в виду этот "мир") и не знала, насколько здесь бывает жарко. Воды я с собой не взяла (да и взять было негде), родничков вокруг не видела и начала малодушно помышлять о возвращении. Но вскоре где-то в стороне послышался шум падающей воды, и я заметила едва заметную почти заросшую тропку влево. Внимательно оглядевшись и запомнив насколько возможно окружающий пейзаж, я шагнула на тропу. Вот она, награда за смелость, — довольно большое проточное озеро с прозрачной водой. В озере, судя по довольно длинным мосткам наподобие причала, купались (по крайней мере, когда-то). Они выглядели крепкими, и я аккуратно ступила на них. Пройдя до конца, увидела справа скалу, с которой падала вода с высоты метров трех, закрывая вход в небольшую пещеру.
      Разморенная солнцем, я с трудом поборола желание окунуться в озеро, не захотев раздеваться в незнакомом месте. Но сапоги сняла, закатала штаны и села на край «причала», свесив ноги в воду. Вода оказалась прохладной, но не холодной, потому я расстегнула рубашку, умыла лицо, обрызгала грудь и живот. Однако попить не решилась- мало ли… Не знаю, сколько я так сидела, но видя, что меня беспокоить никто не собирается, сняла рубашку полностью и запрокинула голову, чтобы загар лучше ложился. Давно я не чувствовала себя так умиротворенно.
      Но хорошего помаленьку. Поняв, что солнце больше не припекает так сильно, и поднимается характерный вечерний ветер, я быстро вскочила, оделась и, подхватив рюкзак, быстро пошла обратно.
      Как ни странно, но обратно тоже вернулась без происшествий. Правда на ужин опоздала. Но на правах отдыхающей после "такого кошмара", получила поздний ужин, соврав, что заснула на скамейке в парке.
      Выйдя прогуляться в парк, я действительно заснула на скамейке.

      За последние две недели я была на озере уже несколько раз, отправляясь туда всегда, как появлялась такая возможность. А возможность появлялась либо во время послеобеденных занятий (если удавалось улизнуть), либо по воскресеньям (как оказалось, этот день у нас был свободный). В свободный день нас не поднимали ни свет ни заря, не заставляли одевать дурацкие платья, и мы могли делать то, что хотим. А могли мы только то, что нам дозволялось: спать, учиться, гулять в парке или кататься на лошади в загоне. Выбор не велик.
      В первое же воскресенье я, заручившись поддержкой Рины, а также едой и водой, принесенных ею же, направилась к озеру. Несмотря на то, что я проводила там много времени и перестала бояться каждого куста, искупаться я решилась только через неделю. День был неправдоподобно жаркий и какой-то душный, и я не выдержала. Купальник я хоть и брала с собой каждый раз, но надевать — не надевала. Решив, что мне будет одинаково неловко в случае чего и в купальнике и в нижнем белье, переодеваться не стала. Раздевшись, я несколько раз воровато и настороженно оглянулась и сползла по доскам в воду. Было неглубоко, около двух метров, так что утонуть мне не грозило, но на скользких камнях легко было оступиться и сломать себе не только ноги, но и шею. Поэтому сразу поплыла, надеясь, что никаких кровожадных монстров здесь не водится. Посередине озера я приметила большой плоский камень, на котором оказалось очень удобно загорать. Если деревянный настил был под тенью деревьев, то на камне солнце ничто не загораживало, позволяя загорать в любое время суток.(На настил солнце падало только вечером и то через макушки деревьев) Размер камня позволял вытянуться во весь мой невысокий рост, чем привел меня в восторг.
      В первый день, лежа на камне, я то и дело открывала глаза, косясь на одежду, но потом привыкла, вернее стала ее прятать. Иногда я брала с собой свитки, надиктованные Парадиктой с утра, но могла заставить себя учиться не больше пяти минут, поэтому вскоре перестала их брать, оставляя это безрадостное занятие на время вечерних парковых прогулок. Так что спустя три недели я выработала свой режим и наслаждалась отдыхом.

* * *

      Первый раз за эти несколько недель у меня не получилось выйти за территорию парка незамеченной. Я уже собиралась выскочить за ворота, когда услышала до боли знакомый голос:
      — А куда ее высочество будущая королева соизволила прогуляться?
      Я впала в ступор: мало того, что я не ожидала, что меня остановят, так еще была поражена этим нахальным тоном. За последнее время я привыкла, что со мной обращаются очень уважительно, если не заглядывают в рот, то по крайней мере всегда вежливо интересуются, не нужно ли мне чего. А называют не иначе, как Эль Ольга или хотя бы по имени, и уж точно не хамят. Только один человек здесь мог меня так назвать. Я быстро обернулась и увидела перед собой моего первого учителя верховой езды.
      — Я не будущая королева!
      — А кто? — он нагло улыбался. У меня сложилось впечатление, что он специально следит за мной, а потом издевается.
      — Туристка!
      — Ну тогда смею напомнить, что у вас по программе изучение войны между Валийей и Сторией, — он приподнял брови.
      — А ты откуда знаешь? — не удержалась я.
      — Я так же знаю, что одна особа сегодня кинула бумажный шарик в конкурентку.
      — Не твое дело! Лучше бы занялся своими прямыми обязанностями, а не подглядывал.
      Я развернулась и вышла за территорию. Интересно, он может рассказать все Парадикте? Ее то не пошлешь куда подальше. Как он вообще так незаметно ко мне подошел? И почему так нагло себя ведет? Вопросов было много, а вот ответов не подвезли, так раздумий хватило на всю дорогу до озера.
      Сидеть на мостках я сегодня не стала, а сразу разделась и прыгнула в воду. Правда, всю одежду на берегу оставлять побоялась, а взяла на камень рубашку, аккуратно держа ее над головой пока плыла. На камне тоже спокойно не лежалось, мало того, что я без конца поднимала голову и оглядывалась, ожидая чьего-то появления, так еще вдобавок в голову лезли мысли о моем знакомом, который так странно себя ведет. Почему он мне хамит? Почему постоянно поддевает? Почему так часто попадается мне на глаза?
      Все это не давало мне покоя: хотелось услышать объяснения, а еще, я поймала себя на мысли, просто хотелось с ним пообщаться.
      Орин.
      После памятной скачки я стал наблюдать за девчонкой более тщательно, тем более, что в тот же день она отправилась гулять в сторону леса. Что Ольга там забыла хотелось узнать невероятно, но меня позвал к себе отец — пришлось предоставить ее самой себе.
      А на следующий день попросил Рину докладывать, если ее хозяйка решит прогуляться без ведома Парадикты.
      Хотелось верить, что это простое любопытство, но перед глазами то и дело вставало злое лицо Ольги, разгоряченной скачкой. Все-таки она неотразима, когда злиться, а ко всему прочему довольно забавна.
      Если было время, то я заглядывал в окна во время обучения кандидаток: с невестами меня лично не знакомили, так что приходилось находить возможности хотя бы для наблюдения. Сегодня все было как обычно: Анна, Лара, Лориэль и Диана внимательно слушали, Ольга — дрыхла. Все бы ничего, но через открытое окно я прекрасно слышал, как Парадикта распинается на тему Верещальниковой ночи, не замечая, что до самой беспокойной ее подопечной эта ценная информация не доходит.
      Кто бы сомневался, что именно сегодня Ольге приспичит прогуляться в лес? Я даже показался ей, надеясь, что это отобьет охоту к путешествиям, но она только обхамила меня и нагло отправилась в лес. Пришлось вернуться за мечом и отправиться на охоту.
      Ольга.
      Полежав еще с полчаса, я поняла, что спокойно отдохнуть сегодня не смогу. И уже собралась плыть к берегу, когда услышала какой-то шум. Сказать, что мне стало не по себе, значило сильно недооценить скорость ухода моей души в пятки, а то и вообще за пределы тела. Вместо того, чтобы переплыть озеро и пойти в резиденцию, я осторожно сползла с камня с противоположной от берега стороны и попыталась выглянуть из-за него. Шорох не повторился, на берегу, как мне казалось, никого не было. Почувствовав, что ноги коченеют без движения в холодной воде, я решилась и, даже не посмотрев на берег, поплыла к помосту. Выскочив на настил, я чуть снова не свалилась в воду — он стоял, прислонившись к дереву, и разглядывал свой меч.
      — Трусливая из тебя какая-то королева получится, — задумчиво произнес блондин.
      — Не буду я королевой, — закричала я от злости и раздражения. — Сколько раз можно повторять?
      — Хотя фигурка у тебя, конечно, ничего, — продолжил он, не обращая на меня внимания.
      Только тут я сообразила, что стою перед ним в мокрой, а потому бесполезной, рубашке и трусах от купальника. Я резко прошлепала к кустам, нашла там свой рюкзак, чувствуя на себе его взгляд. А, может, мне просто казалось? Я была мокрой, злой и чувствовала себя отвратительно.
      — Перестань на меня пялиться! — прорычала я скорее для того, чтобы выместить свою злость. Штаны никак не хотели натягиваться на мокрое тело, с волос текла вода, а единственной сухой вещью были сапоги, но надетые на голые ноги они не приносили мне никакой радости.
      — Что тебе от меня надо? Зачем ты сюда приперся?
      — А тебе никто не говорил, что в этом лесу живет нечисть?
      — Если б кто-то хотел меня сожрать, то сделал бы это уже давно.
      — Просто ты никогда не была здесь ночью.
      — Я не собиралась оставаться здесь до ночи.
      — Да. Но сегодня здесь опасно даже днем.
      — Почему?
      — Потому что надо слушать, что тебе говорит наставник, а не дрыхнуть на парте.
      — Да пошел ты…
      — Я то пойду. А не струсишь идти одна до резиденции?
      — Тоже мне рыцарь нашелся.
      — Так ты сама справишься с той выдергой, что сидит в кустах у тропинки?
      — Какой выдергой?
      — Выдерга — плотоядный вид нечисти, — начал он говорить с той интонацией, которой говорила Парадикта, когда хотела выделить особо важные моменты, и как бы между прочим поправил прическу совсем так, как моя наставница.
      Я не выдержала и улыбнулась.
      — Такое ощущение, что ты постоянно пялишься в окна во время наших занятий, — уже спокойнее произнесла я.
      — Просто я тоже у нее учился, — усмехнулся блондин.
      Он отошел от дерева, призывая меня идти обратно.
      — Может, тебе куртку дать? На тебя смотреть холодно…
      — Не надо, — отрезала я, хотя и правда замерзла. Более того, буквально за минуту в лесу стало как-то темно и подул холодный ветер.
      — Верещальниковая ночь, — тихо произнес мой спутник, заметив, что я начала оглядываться. — Минут через 10 совсем стемнеет. — И прибавил: Шевелись.
      Я заметила, что меч он теперь держит наготове. Стало так жутко, как будто в кустах сидела не одна выдерга, а полчища нежити. Я начала крутить головой, боясь упустить момент нападения. Естественно, упустила.
      Жуткий визгливый выкрик раздался не то, чтобы неожиданно, а скорее как-то рано. Я как будто не была к нему еще готова. В этот же момент я увидела серую тень, летящую на меня, и упала на землю с ловкой подсечки моего спасителя, который успел полоснуть гадину в воздухе мечом. К моим ногам упал этакий конструктор из головы, чешуйчатых крыльев и шипастого туловища. Я молча сидела и смотрела, как из безголовой тушки вытекает на тропинку серо-бурая кровь. Все произошло так быстро, что я не успела ничего понять. Сейчас же, разглядывая мертвую выдергу, я начала осознавать всю серьезность опасности, которая исходила от такой небольшой, казалось бы, твари.
      — Ну что? Прониклась торжественностью момента? — усмехнулся «рыцарь» и протянул мне руку.
      — Почему мне никто не сказал, что здесь водятся такие гадины? — я брезгливо подняла крыло выдерги. Парень же при этом поднял одну бровь.
      — Потому что никакому нормальному человеку не могло прийти в голову, что кто-то попрется в канун Верещальниковой ночи в лес. Тем более…
      — Ай, — я снова упала, едва встав на обе ноги. Лодыжка просто горела, а вокруг уже начал расползаться явно фиолетовый синяк.
      — Вот,…! - Брови блондина снова поползли наверх, но тем не менее он молча поднял меня на руки и понес в резиденцию.
      — Бедная, бедная, Парадикта. Вот уж она с тобой намучается, — он уже снова улыбался. Похоже, такая стычка с выдергой была для него обычным делом вроде уборки конюшни.
      — Не больше, чем с тобой, — огрызнулась я.
      — Со мной она до сих пор иногда мучается.
      — Только ничего путного все равно не выйдет. Даже спасти и то нормально не можешь: синяк поставил, ногу вывихнул, — это я уже говорила скорее от злости на саму себя. — Да зачем ты вообще поперся меня спасать?! Ну сожрала бы меня эта тварь: одной кандидаткой меньше. Ваш наследничек не обеднеет. Найдут другую.
      — Найдут! Ты права, — он тоже уже начал кричать. — Лучше б уже нашли: с тобой только одни проблемы!
      — Тебе то что? Не тебе на мне жениться! Ты лучше наследничку посочувствуй! Брось меня — он тебе только спасибо скажет.
      Последнюю фразу я кинула в сердцах, но беловолосый меня послушался и бросил. Я отбила себе заодно и зад. Он немного полюбовался моим замешательством, а потом подал руку.
      — Вставай. Только больше так не кричи. А то вдруг я бы тебя на что потверже уронил?
      — Сама дойду, — ну это я уже из-за духа противоречия.
      — Ну как хочешь. Только потом не жалуйся, — блондин аккуратно меня переступил и пошел к воротам загона.
      Ну вот еще!
      До резиденции оставалось пройти всего пару сотен метров, но мне они дались с огромным трудом. Каждый прыжок на здоровой ноге отдавался болью в ушибленную. Допрыгав до ворот, я увидела, что победитель мелкой нежити стоит снаружи и улыбается.
      — Незабываемое зрелище, — мстительно улыбался он. — Всенародное достояние — невеста наследника в мокрой грязной одежде прыгает на одной ножке, потирая ушибленный зад.
      Смачный шлепок по щеке.
      — Я не буду невестой вашего наследника! — вышла я из себя.
      — Я с тобой знаком вторую неделю, и уже вторая пощечина. И это каждый раз после твоего спасения, — назидательно произнес он, потирая щеку.
      — У тебя талант. И…
      Здесь мне зажали рот, снова подняли на руки и понесли в небольшой домик возле конюшни.
      Подойдя к двери он толкнул ее ногой, спокойно развернулся боком, внося меня, потом со мной же обошел дверь, плотно закрыв, захлопнул ставни на окнах, и только потом аккуратно положил меня на неширокую кровать у стены. И тут же вышел в другую комнату, из которой послышались тихие ругательства и звук передвигаемых по полкам банок.
      — Закатай штаны! — услышала я. — Да, и сними мокрую рубашку!
      Размечтался…
      — Одеялом прикроешься, — фыркнул он, как будто сразу понял ход моих мыслей.
      Когда он зашел в комнату, я уже лежала под одеялом и чувствовала себя очень уютно, почти как дома. Из-под одеяла торчали только ноги. Блондин сел на край кровати и открыл пыльную склянку — видимо, это и был вожделенный предмет поиска. В комнате сразу завоняло чем-то дохлым, да так, что я пару раз чихнула.
      — Дай мне ногу, — пробормотал он скорее для себя, чем мне, и аккуратно положил опухшую конечность себе на колени.
      — Сейчас не дергайся.
      — А это больно? — испугалась я.
      Чего я сейчас не ожидала, так это того, что он засмеется. Да так искренне, что не будь я так озадачена, то смеялась бы вместе с ним.
      — Нет, ты меня просто удивляешь: сначала ты спокойно смотришь и трогаешь нежить, которая могла тебя убить, а потом пугаешься мази от ушибов.
      Я насупилась.
      — Не обижайся. Просто первый раз такое вижу.
      И он стал размазывать вонючую массу по моей щиколотке. Мазь не щипала — просто была ледяной. Но у блондина, как ни странно, были очень теплые руки, и я скорее получила удовольствие от лечения, чем неудобства. Кроме того, боль почти сразу куда-то ушла, и я уже расслабившись улеглась на кровати. Обернув ногу поверх мази длинной тряпочкой, беловолосый снова ушел. На этот раз на улицу.
      Вернулся он какой-то спокойный и более расслабленный.
      — Такое ощущение, что ты выходил глотнуть самогона. Или что там у вас пьют? — усмехнулась я.
      — Я выходил обеспечить тебе не скандальное возвращение и дальнейшую свободу передвижений.
      — Почему ты пошел меня спасать? — уже серьезно и тихо спросила я.
      — Потому что ты на данный момент — народное достояние. Если ты хотя бы палец порежешь, сбежится вся прислуга. А представь, что будет, если ты погибнешь?
      — Ты же сам сказал, что найти другую кандидатку не проблема.
      — Не совсем так. Я сказал, что это можно сделать… но не нужно. Если что, то не поздоровится всем: и Парадикте, и служанкам. Айрин же за тебя перероет память всей страны, чтобы докопаться до виновника. Узнай она, что я видел, что ты идешь в лес в канун Верещальниковой ночи и не помог тебе, я бы улегся рядом этой выдергой горкой пепла.
      Не могу сказать, что меня обрадовал его ответ: как-то хотелось верить, что за меня просто беспокоился. Хотя, какое мне до не него дело?… Но зачем я Айрин?
      — Тогда зачем ты сейчас мне помогаешь? Ведь на территории дома я в безопасности?
      — Каюсь, вот это уже моя личная инициатива. По-хорошему, тебя надо было сдать грязную и мокрую Парадикте. После этого тебе точно не удалось бы выйти за ворота, и проблем с тобой было бы куда меньше.
      — Так сдавай!
      — Ну нет уж! Тогда, как я смогу увидеть вторую часть поединка: лошадь-кандидатка, показать тебе озера?… За тобой интересно наблюдать…
      — Я тебе, что? Зверушка? Я тебе сейчас покажу наблюдения, юный натуралист, — и я, выдернув из-под себя подушку, запустила ею в голову блондина, но промахнулась… Зато не промахнулась банка с мазилкой, в которую я угодила: она приземлилась прямо над бровью обидчика, и там моментально начала расти шишка. Теперь уже я мазала блондина вонючей массой…
      Неожиданно в дверь постучали. Парень резко вскочил, снова ударившись о донышко банки в моей руке, и ругаясь непонятными мне словами пошел открывать.
      — Это ты Рина? — шепнул он, слегка приоткрывая дверь. — Забирай скорее свою подопечную, пока она меня в гроб не загнала.
      — Вы в порядке, Ольга? (Она теперь меня прибавляла «эль» только в присутствии Парадикты)
      — Да.
      — Госпожа Парадикта вас обыскалась. Я ей сказала, что вы пошли кататься на лошади.
      — Спасибо.
      — Повезло тебе с помощницей, Ольга, — пробормотал блондин.
      Что да, то да.
      Рина мне принесла чистую рубашку, штаны и даже бутерброд, который нахально ополовинил мой спастель.
      — Отвернись, — рявкнула я.
      Как ни странно он ничего не сказал, а спокойно вышел в другую комнатку, и уже оттуда крикнул.
      — До завтра ногу не беспокой. Сапоги не одевай. А Парадикте скажи, что с лошади неудачно слезла.
      Ну кого он учит врать?
      Одевшись, я сразу вскочила, вернее аккуратно сползла, с кровати и, облокотившись на Рину, пошла к двери.
      — Тебя как зовут? — уже на пороге спросила я блондина.
      — Орин.
      Если бы я тогда увидела лицо Рины, я бы сильно удивилась ее реакции, но сейчас меня беспокоила только слегка ноющая правая и начавшая затекать левая нога.
      Когда мы с Риной вошли в комнату, в ней резко стало как-то тихо. Так обычно бывает, когда в комнату неожиданно входит предмет бурных обсуждений. Девушки прервали все свои дела и молча наблюдали мою транспортировку. Но посмотрев на их лица, легко можно было догадаться об их отношении к происходящему. Лара даже присела от испуга и удивления, Анька бросилась ко мне, а через минуту я услышала и мнение Лориэль (впрочем, даже и без его озвучивания, любой бы догадался по ее лицу):
      — Я же говорила, что она обязательно попадет в какую-нибудь переделку…
      Как же она была тогда права: я попала в такую переделку, что ей и не снилось, причем куда раньше, чем попала сюда.
      — С тобой все в порядке?
      — Да что со мной случится, — нарочито бодро отозвалась я, но получилось на удивление визгливо и фальшиво. — Лара, что такое Верещальникова ночь?
      Ой, лучше б я не спрашивала: девушка вообще слилась по цвету с простыней.
      — Это, — тихо начала она, как будто боялась собственных слов, — ночь, когда граница между ТЕМ миром и нашим становится очень тонкой, и с той стороны приходят неуспокоенные души. Нежить накануне этой ночи получает столько силы, что не боится ни солнечного света, ни оружия. В этот день почти никто не выходит на улицу. Такое себе может позволить только сильный маг или смелый воин с заговоренным оружием. Вот, — выдохнула она.
      Проснулась я сама. В комнате было непривычно тихо, а через плотно завешенные шторы пробивался солнечный свет. Я подскочила, как ошпаренная: как могло случиться так, что все уже, а я не только
      ничего не заметила, но и не была насильно поднята с кровати?
      Я уже натягивала вторую «ночнушку», которую здесь называли платьем, когда поняла сразу две вещи. Во-первых, я десять минут, как ношусь на своих двоих, бинт размотался, опухоль спала, и поврежденная вчера нога абсолютно не болит. А во- вторых, сегодня мы должны были верхом ехать на Озера (не всегда же по манежу кататься). Вернее, другие девушки действительно поехали, а меня с больной ногой решили оставить отсыпаться.
      В первый раз за все мое пребывание здесь мне стало тоскливо — меня бросили одну. И что я буду делать целый день? В лес по понятной причине не хотелось. Посидев на кровати минут пятнадцать в раздумьях о своей горькой судьбе, я переоделась в штаны и спустилась в столовую.
      — Ой! Зачем вы встали? — засуетилась Алиса, служанка Лары, увидев меня в дверном проеме. — Я как раз собиралась принести вам завтрак.
      — Тогда неси, — улыбнулась я и плюхнулась на стул.
      Для больной у меня был слишком цветущий вид и хороший аппетит, что нимало удивило Алису. Все время, пока я ела, она смотрела так, как будто только и ждала, что я вот-вот рухну в обморок или начну стонать от боли.
      — Ох! — сыто выдохнула я, впервые за долгое время просто объевшись.
      — Что с вами?! - подорвалась Алиса.
      — Все хорошо. Пойду погуляю, — я спокойно встала и пошла к выходу, а девушка так и осталась стоять у стола слишком удивленная, чтобы что-нибудь возразить. Ну не вязался у нее мой вчерашний изнуренный и потрепанный вид сегодняшним, пышущим здоровьем и радостью.
      Выйдя из дома, я быстрым шагом направилась к конюшням: мне нужно было хоть с кем-нибудь пообщаться. И я поймала себя на мысли, что этим «кем-нибудь» должен быть обязательно Орин.
      Судя по увиденному в манеже, в планы самого Орина общение со мной не входило. Он гарцевал на «песочной» лошадке с темной гривой и хвостом, а рядом на такой же, только с коричневыми хвостом и гривой, сидела русоволосая девушка. Даже мне, стоящей у входа, было видно, что девушка была красива: высокая, длинногая, с большими глазами и волосами, собранными в высокий хвост, она составила бы конкуренцию даже Диане и Лориэль не то, что мне. Стоп. Какая конкуренция? Какая мне вообще разница что и с кем делает этот наглый хам? Убеждая себя подобным образом, я развернулась и также быстро пошла обратно.
      Я, наверное, около часа петляла по парку, как чокнутый хомячок по лабиринту, пытаясь унять дурацкое чувство обиды и ощущение собственной глупости, костеря себя всеми словами, которые знала.
      Айрин предстала передо мной в самый разгар самобичевания. От неожиданности я шарахнулась назад и довольно ощутимо теранулась о шершавый ствол дуба. Когда-нибудь настанет тот день, когда на моем теле не будет ни одной царапины или ушиба? Вряд ли…
      Айрин сидела на скамейке в легком шелковом платье ярко-зеленого, как ее глаза, цвета и спокойно наблюдала за моими похождениями.
      — Садись, — улыбнулась она и положила руку на то место, куда я, по ее мнению, должна была приземлиться.
      Я непонимающе не нее посмотрела, а потом аккуратно присела рядом, потирая оцарапанную спину, и уставилась в землю.
      — И часто ты ходишь в лес? — улыбнулась она.
      — Но…а…, - я удивленно разинула рот, пытаясь оправдаться, но не могла произнести не слова.
      — Орин мне все рассказал.
      — Я никому ничего не скажу, — передразнила я, вспомнив вчерашний разговор.
      — Он ничего и не хотел говорить. Пытался соврать МНЕ, что ты упала с лошади.
      Я как-то сразу погрустнела: теперь в лес точно не попаду. А там еще есть, что поискать. Сейчас, правда, не хотелось. Но захочется же.
      — Ну чего ты так расстраиваешься? — засмеялась Айрин. — Никто не собирается ограничивать твою свободу. Но, безусловно, я приму меры. Нельзя допустить, что хоть с кем-нибудь из вас что-нибудь случилось.
      — А как получилось, что в этот раз допустили? — осторожно поинтересовалась я, поражаясь собственной наглости.
      Айрин, как ни странно, ответила.
      — Да никому даже в голову не могло прийти, что кто-то из вас, а тем более человек из другого мира, пойдет в незнакомый лес. Хотя, конечно, тут я должна была предвидеть, что с твоим характером можно и по болоту пойти прогуляться. Но сейчас я сделаю все, чтобы отбить охоту у одной кандидатки спать во время лекций, пропуская мимо ушей, что в канун Верещальниковой ночи не желательно вообще выходить на улицу, не то, что в лес ходить.
      — И что? Мне теперь в лес нельзя?
      — А тебе еще хочется? — удивилась колдунья.
      — Ну, наверное, захочется.
      — Ну если захочется, то можно. Там неопасно днем. Ну разве что русалки в озере… Но я не думаю, что ты так далеко зайдешь.
      — В озере с водопадом и плоским камнем посередине?
      — Да. А…ты и там была.
      — Я в нем купалась, — потупилась я.
      — О Высшие Силы! Я недооценила твои способности.
      — Русалки так опасны?
      — Не все. Но попадаются. Думаю тебе придется ходить туда в компании с кем-нибудь, если уж так надо.
      — Ну нет! Это совсем не то!
      — Я подумаю, — она легко поднялась и направилась к перегородке между садами. — Да, кстати. Я оставила на твоей кровати учебник по нежитиведению. Тебе будет полезно почитать.

      В последнее время я привыкла просыпаться от того, что меня трясли за плечо: так делала Рина, особенно когда сама опаздывала, так сделала Айрин в ночь нашего знакомства, да и моя собственная бабушка нередко пользовалась этим способом.
      Но на этот раз я проснулась от легкого прикосновения к моему лицу, как будто кто-то осторожно провел тыльной стороной ладони от виска до подбородка. Надо сказать, это возымело куда больший эффект, чем вышеозначенный метод. Я резко села на кровати и широко распахнула глаза, всматриваясь в темноту. На щеке до сих пор остался след прикосновения. Я потерла щеку и осторожно оглянулась.
      — Ты! — осипшим со сна голосом вскрикнула я.
      — Я, — Орин широко улыбнулся.
      — Ты что здесь делаешь? — теперь я уже возмущенно шептала, оглядываясь на других девушек. Те, похоже, еще мирно спали и ничего не слышали. Еще бы! На дворе ночь.
      — Тебя бужу.
      — Это я заметила. Я имею ввиду, как ты сюда попал?
      — Через дверь.
      — Чего здесь понадобилось…ночью? Как ты думаешь, я очень рада тебя видеть сейчас?
      Если честно, я была рада. Даже ночью.
      — Во-первых, скоро рассвет, так что ночью это не назовешь. А во-вторых, я пришел восстановить справедливость.
      — Тоже мне, борец за правду, — пробурчала я, повыше натягивая одеяло. — И что такого случилось, что ты не мог дождаться нормального утра? А?
      — Я хотел пригласить тебя на конную прогулку на Озера. Ты ведь так там и не побывала.
      — А из-за кого? — нагло возмутилась я, хотя, прочитав в тот день о выдергах, поняла, что обязана Орину, если не жизнью, то, по крайней мере, здоровьем.
      — Считай, что это мое извинение. Вставай!
      — Не хочу!
      — Почему?
      — Потому! — я отвернулась и поплотнее закуталась в одеяло.
      — Как будто тебе не с кем больше покататся!
      — Ты про что?
      — Съезди с той блондиночкой. По-моему, вам было очень весело.
      Ну вот я и высказала то, что меня так мучило последние две недели. При воспоминании о длинноногой красавице вся радость от встречи куда-то пропала, и я обиженно засопела в подушку.
      Блондин долго молчал, обдумывая мои слова, а потом как-то облегченно произнес:
      — Ах, ты об Андриане.
      — Наверное.
      — Послушай. Риа…
      — Уже Риа, — я фальшиво удивилась.
      — Не паясничай! Риа — сестра наследника и старше на пять лет.
      — По-моему, это не особо мешало тебе с ней заигрывать, — я накрылась с головой, боясь, что он увидит мое лицо. Надо же, оправдывается.
      — Слушай! Ты что? Ревнуешь? — мне показалось, что Орин, как всегда, ухмыльнулся.
      — Издеваешься? — я чуть не сорвалась на голос. — Мне по статусу не положено. Мне положено ревновать вашего наследника и мечтать о подвенечном платье.
      — Ну да, — хмыкнул Орин. — И вообще, она приехала сказать, что выходит замуж за своего однокурсника.
      Последнюю фразу он уже произносил частями, усиленно пытаясь стянуть с меня одеяло. Это удалось на последнем слоге, и я вместе с одеялом рухнула на него, перебудив всех девушек.
      — Что такое? — вскрикнула Лориэль.
      — С тобой все в порядке? — испугалась Анька и вскочила.
      Я быстро вылезла из-за кровати, чтоб она, не дай Бог, не кинулась меня поднимать.
      — Все нормально. Я с кровати упала.
      Лориэль закатила глаза и бухнулась на подушку. Другие девушки тоже легли и накрылись, отвернувшись от меня.
      — Точно? — переспросила подруга.
      — Точно, — я забралась на кровать, делая вид, что тоже собираюсь спать.
      Когда послышался Анькин сап, я осмелилась наклониться и проверить, как там Орин. Он лежал тихо, даже слишком. Тыкнув в него пальцем, я поняла почему — он нагло дрых рядом с моей кроватью.
      — А ну вставай! — я потрясла его, но заметила, что он и так трясется, правда от смеха. Я тоже засмеялась, пытаясь приглушить всхлипы подушкой.
      — Ну все! Вставай! — он прекратил смеяться и снова сдернул одеяло.
      — Если ты сейчас же не встанешь, я стяну тебя за ноги, — и Орин потянулся к моим лодыжкам.
      — Ладно, — решилась я, отдергивая ноги. — Выйди, я оденусь.
      — То-то же, — он пристально на меня посмотрел и тихо вышел из комнаты.
      Я еще некоторое время сидела на кровати, обняв колени, а потом, словно очнувшись, подскочила и начала быстро одеваться. Натянув любимые джинсы, спортивную кофту на молнии, я подумала и надела сверху короткую кожаную куртку и перчатки. Выглядела я почти так же, как дома, только вот сапоги были здешние — мягкие, кожаные, они доходили мне почти до колена и были самой удобной обувью, которую я когда-либо носила. Волосы я собрала в высокий хвост и даже немного подкрасила губы. Ну прямо на свидание собралась…
      — Хорошо выглядишь, — произнес Орин, отвлекаясь от изучения подножной флоры. — Даже губы подкрасила.
      — Слушай, ты поднял меня в такую рань, чтобы поиздеваться?
      — Чтобы пообщаться. Пошли, — и он бодренько направился в сторону конюшни.
      На манеже нас ждали две оседланные «песочные» лошадки с темной и светлой гривами.
      — Знакомься, это Ураган, — Орин похлопал по шее черногривого жеребца. — А это Фиалка, — он протянул второй кусочек морковки.
      Ураган, заметив этот произвол тут же ткнулся ему в плечо, выклянчивая лакомство.
      — На, — и жеребец тоже захрустел.
      — Это очень спокойная и послушная лошадка. Как раз для тебя, — как-то нехорошо улыбнулся Орин и вскочил на Урагана. — Садись.
      Я примерилась к стремени. В силу своего роста мне было проблематично забираться на любую лошадь, а высота породистой Фиалки только усугубляла положение.
      — Помочь? — правильно оценил ситуацию Орин.
      — Нет. Я сама.
      Мучилась я долго и в итоге под нахальным взглядом блондина прохрипела:
      — Ладно. Помогай.
      Орин легко соскочил с коня и подставил мне руки. Момент — и я уже обозреваю окрестности с высоты лошадиной спины.
      — Э-э, Орин. Мы, конечно, давно не виделись, но с тех пор я лучше ездить не стала.
      — Ну вот. Заодно и поучишься, — и он тронул коня.
      — Слушай, — зевнула я. — А на кой черт, нам надо было подниматься в такую рань? Туда ехать-то…
      — Это ты из своего опыта почерпнула? — ухмыльнулся блондин. — Ты тогда доехала только до Песочных часов, а с перепугу решила, что до Озер доскакала. Туда ехать часа три рысью. А с тобой все пять.
      — Мог бы не брать меня с собой, — огрызнулась я.
      — Перестань дуться, — разозлился Орин.
      Я утихла и мы еще долго шагали в тишине по предрассветному лугу.
      — Я думал показать тебе озерную ночницу, но проспал, так что теперь посмотрим только на закат.
      — Ты думаешь, меня не хватятся до заката? — съязвила я.
      — Не хватятся. Я Айрин сказал — она дала добро.
      Мы ехали долго, иногда переходя на рысь, и тогда я плюхалась в седле, так и не научившись приподниматься в такт лошадиного движения. Как выяснилось, мне повезло, что рысь у Фиалки была мягкая, иначе я бы не только устала, но и набила себе синяки.
      Я уже заметила вдалеке пятнышки озер, отражающих лучи солнца, когда Орин вдруг предложил:
      — Давай галопом. Кто быстрее?
      — Я не умею.
      — Умеешь. Ты в прошлый раз ездила, — он снова напомнил о моем позоре. — Только от шеи лошади отцепись в этот раз и держись ногами. С нее не упадешь.
      — Нет. Я так.
      — Ну как хочешь, — и он ударил Урагана.
      Фиалка же, повинуясь стадному чувству куда больше, чем моему неумелому управлению, рванула его догонять.
      В этот раз я не визжала, а наоборот внутренне подобралась и получше сжала Фиалкины бока. Стараясь не отпустить седла, я набрала повод и наконец осмелилась посмотреть вперед. Ураган вполне оправдывал свое имя, несясь по лугу со скоростью пули. Фиалка от него почти не отставала, и я с некоторым удивлением заметила, что мне не так и страшно. При галопе меня не выбрасывало из седла и я, приноровившись, почувствовала пьянящий восторг. Тогда я ударила лошадку каблуками и обогнала Орина на два корпуса, мельком заметив его радостное лицо. После чего потянула повод на себя и остановила лошадь. Блондин тоже остановился и спешился, даже помог спуститься и мне.
      — Ну как?
      — Да никак! — вдруг зло сказала я. Ко мне пришло запоздалое чувство страха и весь мой гнев обрушился на виновника сумасшедшей скачки. — Ты ведь знал, что она поскачет за тобой?! Зачем ты это сделал?! А если бы я упала? Разбилась? А?!
      Орала я громко, при этом наступая на него и толкая в грудь. Он, не ожидая такого натиска, сначала ошеломленно пятился назад.
      — Да перестань ты кричать! Почему при каждой нашей встрече у тебя случается истерика?!
      — Потому что при каждой нашей встрече мне угрожает опасность! Если она не приходит извне, то ты устраиваешь так, что она исходит от тебя!
      Он вдруг подошел ко мне, обхватил мое лицо ладонями и, приблизив к своему, спокойно проговорил:
      — С тобой ничего не случится. Ты же не домашняя девочка. А я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Понимаешь?
      Я слегка успокоилась и судорожно закивала.
      — Я это сделал, потому что был уверен, что ты справишься, — он отпустил мое лицо.
      Я наконец-то оглянулась: передо мной расстилалась зеленая равнина, усеянная озерами разной величины — от совсем маленьких (1-2 метра в диаметре) до достаточно больших (метров в 10). Озера кое-где соединялись речушками разной ширины, создавая единый организм. Посередине некоторых озер возвышались маленькие островки, поросшие короткой травой, а на самых больших даже росли тонкие гибкие деревца неизвестной мне породы. Солнечные лучи, отражаясь от зеркальной поверхности воды, заставляли меня щуриться и не давали рассмотреть окружающий пейзаж подробнее.
      — Красиво, правда?
      — Ага, — еле слышно пробормотала я. Здесь так и веяло спокойствием и умиротворенностью: тишину нарушало только тихое журчание ручейков да шелест травы. Говорить не хотелось… Наверное поэтому голос Орина прозвучал как-то громко и чужеродно.
      — Есть хочешь?
      Я резко обернулась.
      — Хочу. Наверное.
      Орин развернулся и пошел к лошадям. Я заметила, что они, уже расседланные и стреноженные, с увлечением щиплют травку. Это ж сколько времени я вот так пялилась на воду, что он успел все это сделать?
      — Может присядешь? — он постелил на траву что-то похожее на одеяло. — А то твой фанатичный блеск в глазах уже пугает меня.
      Я села, позволила впихнуть мне в руки большой ломоть свежего хлеба с толстыми кругляшками колбасы и начала жевать, по-прежнему не отрывая взгляда от искрящейся воды.
      — Орин, а почему нас не знакомят с наследником? Я ведь даже не знаю, как он выглядит.
      Блондин чуть не подавился.
      — Вам же его представляли на балу.
      — Я не видела. Он в этот момент чихнул, — призналась я. — А ты его знаешь?
      — Знаю.
      — Хорошо?
      — Даже очень.
      — И какой он?
      — Какой?
      — Ну красивы, умный?…
      — Ну насчет красоты я больше по женской части. Но Андриана говорит, что красивый. Она однажды сказала, что не была б м… его сестрой, то влюбилась бы, — он усмехнулся. — Ты так не хочешь за него замуж?
      — Начнем с того, что я вообще не хочу замуж. А тем более за какого-то там наследника, будь он хоть самым лучшим в этом мире. А кто выбирает из кандидаток правительницу? Или как она там называется?
      — Совет десяти.
      — Десяти чего?
      — Десяти самых влиятельных людей и магов Валийи.
      — И как на это смотрит сам наследник? Он ведь даже не знаком ни с одной из нас?
      — Ну почему, — он опять усмехнулся. — Ему Парадикта отчеты пишет.
      Орин уже не улыбался, а нагло ржал, как будто вспомнил что-то смешное, видимо те пресловутые отчеты.
      — И что он об этом думает?
      — Думает, что издевательство и протестует всячески из-за этого.
      — Интересно как? — съязвила я. — Анализирует отчеты?
      — Можно сказать и так, — он перестал смеяться, но по-прежнему светился весельем. — И еще на практике проверяет. Сидит сейчас с самой "наглой, вредной, невоспитанной и непоседливой кандидаткой" и удостоверяется в правоте Парадикты.
      У меня отпала челюсть, а слова застряли в горле.
      — Ты хочешь сказать?…
      — Я уже сказал.
      — Ах вот значит какой ты, цветочек аленький? — я снова злилась, чувствуя себя последней дурой. Красивый? Умный? Хороший? Милый? Да?!
      Орин сделал два шага назад, поспешно вскочив на ноги. Еще шаг — и он плещется в ближайшем озере, а я стою мокрая от брызг. Побултыхавшись, он ушел под воду. Я была уверена, что Орин придуряется, даже когда он не появился и через минуту. Но посчитала нелишним заглянуть в мутноватую воду взбаламученного озера, за что тут же поплатилась, став мокрой с головы до ног. Решив, что терять больше нечего, я сняла сапоги и плюхнулась за Орином, создавая фонтаны брызг и мешая ему отплевываться.
      — Ты — наглый, вредный. Я тебя нена-вижу, — выдохнула я.
      В итоге мы сидели на берегу уставшие, мокрые и замерзшие. Одежду развесили на дохленьком деревце, а сами кутались в плащи и куртки. Мне так хотелось снять и мокрое белье, но я сильно сомневалась, что Орин когда-либо видел бюстгалтер, а просвещать его в мои планы не входило.
      Одежда быстро сохнуть не желала, а солнце все больше приближающееся к горизонту этому не способствовало.
      — Ну и как мы теперь обратно поедем?
      — Точно также. Кто ж виноват, что ты такая истеричная?
      — А почему ты сразу не сказал, что ты наследник?
      — Ты не спрашивала.
      — Зато сейчас спрашиваю.
      — А ты бы стала вот так общаться со мной, если б знала?
      — А тебе никто не говорил, что невежливо отвечать вопросом на вопрос? — съязвила я, но задумалась. Я бы к нему даже не подошла, наверное…
      — Мне было интересно послушать, что ты обо мне думаешь, — он неожиданно улыбнулся, по-хорошему, без ехидства. И моя злость сразу куда-то улетучилась, грубить расхотелось… Хотя, нет…подошла бы.
      — Наслушался? Я тебе и так скажу, что я о тебе думаю, — уже спокойнее сказала я.
      — Валяй, — Орин откинулся на траву, сложив руки за головой. — Я весь внимание.
      Я придвинулась ближе и принялась перечислять, загибая пальцы.
      — Ты — наглый. Бессовестный. Ехидный. Циничный…
      — Это я и так знаю. Что нового?
      Я так и осталась сидеть с открытым ртом.
      — Я от тебя устала, — выдохнула я и повернулась спиной.
      К вечеру одежда так и не высохла. Я с содроганием натянула влажные узкие джинсы и такую же рубашку. Орин же, казалось, не обращал внимание на неудобства, хотя у него были мокрыми даже сапоги.
      — Ненавижу, ненавижу, ненавижу, — бухтела я, противно холодящую тело рубашку.
      Закат здесь и вправду был потрясающим: десятки красных солнечных шаров отражались от поверхности озер, пуская по ним алую рябь. Казалось, что жидкое пламя перетекает из одного озера и другое.
      — А теперь смотри, — прошептал Орин, когда красный диск закатился за горизонт и неожиданно стало почти темно и тихо.
      И я смотрела: смотрела, как из озер сначала свечкой всплыли и расстелились на поверхности два серебристых листа, смотрела, как между ними появился тонкий стебелек с бутоном, как бутон начал расти и раскрываться, разворачивая белые переливчатые листья. Вокруг цветка начал кружиться рой звездочек-светлячков, обдувая меня довольно прохладным ветерком. Я инстинктивно прижалась плечом к Орину, чувствуя тепло его тела через мокрую рубашку. Светлячки остановились и искристым дождем осыпались на белые пушистые цветы. Я почувствовала, как Орин аккуратно сжал мою руку, и для меня перестал существовать весь окружающий мир, и белый цветок, и озера… Только моя рука в его теплой ладони…
      Вдруг заржала Фиалка, видимо заколебавшись ждать, пока мы придем в себя. Мы резко отдернули руки и оглянулись на оседланных, нетерпеливо перебирающих ногами лошадей. Ну почему все всегда так не вовремя? Ураган тоже заржал и пошел тихим шагом, типа, если мы сейчас не поедем, то потом пойдем пешком.
      — Пошли, — кивнул в его сторону Орин и резко отвернулся.
      — Угу, — сглотнула я комок в горле.
      Обратно ехали молча, перемежая шаг с галопом. И только у самой двери дома Орин вдруг окликнул меня:
      — Ольга!
      — Да, — я резко обернулась.
      — Прости меня за утреннюю скачку.
      — Уже простила, — отмахнулась я и вошла в дверь.

      — Ух, ты!
      — Это просто великолепно!
      — Офигительно! — я даже и не подозревала, что Лориэль знает такие слова.
      — Это так интересно! А ты, что думаешь, Оль?
      Удивительно, как радостная новость может превратить даже самых чопорных и благовоспитанных леди в нормальных девчонок. Парадикта уже минут пять не могла заставить нас всех помолчать, вернее всех, кроме меня. Я переживала сие радостное событие в одиночестве и молчании: а вдруг у меня получится?
      Только я приготовилась поудобнее улечься на парте, как обычно делала перед началом лекций, как в нашу «аудиторию» вошли Айрин и Андриана. Айрин встала на место Парадикты и объявила нам, что в связи с последними событиями, а конкретно, моим "падением с лошади" было решено научить нас некоторым приемам самообороны с помощью магии. Вот после этого-то заявления четыре девушки создали такой шумовой эффект, что ошарашенные наставницы далеко не сразу смогли нас успокоить.
      — Но как? — вдруг выкрикнула Анька. — Мы же не маги.
      — Не маги…,но то, что вы стали кандидатками указывает, что у вас есть хотя бы мизерный магический потенциал. На установление слабого щита или на образование энергетического шара у вас сил хватит. Иногда это играет очень важную роль.
      — Так может, мы лучше поучимся на мечах сражаться? — ну это, естественно, мой вопрос.
      — На это уйдет слишком много времени. Да и не к лицу будущей королеве махать здоровенной железякой.
      Я пожала плечами. Сомневаюсь, что магический щит поможет мне больше, чем меч. Вот если бы в придачу у меня был пяток боевых энергетических шаров, тогда да. Но на это моих способностей вряд ли хватит.
      — Если вы сейчас же не успокоитесь, мы продолжим лекцию по истории… — спокойно, но оттого не менее жутко произнесла Айрин. Девушки тут же захлопнули рты — заучивать, как какой-нибудь Урбан Безголовый напал на Османа Глупого не любил никто.
      — Госпожа Андриана — магистр теоретической магии, и она согласилась мне помочь с вашей практикой.
      Андриана, на этот раз одетая в платье с глубоким декольте, чуть вышла вперед. И я снова позавидовала ее стройности и величавости — на мне бы это платье смотрелось, как балахон некроманта, ей же только оно только подчеркивало длину ног и тонкую талию. — Чтобы проверить ваши способности, я предлагаю вам создать по энергетическому шару, — мягко заговорила девушка.
      — А…
      — Просто сконцентрируйте у себя в ладони силу и запустите сгустком в меня… Я выставлю щит, — она вышла середину комнаты. — Вставайте из-за парт!
      Мы с готовностью вскочили на ноги: стоит ли упоминать, что я умудрилась уронить свой стул — и вышли на край площадки, где когда-то репетировали поклон.
      — Начинайте! — Айрин и Парадикта отошли в сторону, тихо переговариваясь, видимо решив, что со стороны наблюдать за вышеозначенным процессом будет безопаснее.
      Я не успела опомниться, как девушки, изображая на лице какой-то мучительный процесс, кто раздумий, а кто чего-то другого, одна за другой явили миру сине-белые переливчатые клочки спрессованного тумана. Я же сколько не пялилась на свою руку, ничего подобного на ней не увидела. Мне казалось, что внутри меня есть какая-то сила, но она не может найти выход. Андриана вместе со всеми еще немного понаблюдала за моими потугами, а потом предложила начать обстрел ее щита без меня.
      Шарик Лориэль рассеялся так и не долетев до невидимого щита, а у Аньки он вообще рассосался прямо в ладони, и она так и не смогла вызвать новый. У Лары и Дианы дела пошли успешнее: творение полукровной дриады смогло пустить по щиту круги, наподобие тех, что оставляет камень, брошенный в воду, а шарик Лары просто всосался в ткань преграды. Но подбить ими глаз незадачливому обидчику было вполне реально. Наблюдая за своими «соперницами» в гонке за рукой и царством наследного Властителя, я совсем забыла, что тоже должна создать шар, и в спешном порядке попробовала снова справиться с задачей, для пущего эффекта отвернувшись к окну, чтобы точно никто не потревожил. Но Орин, пытавшийся разглядеть представление в щель между занавесками, явно не знал о моих планах и потревожил меня. Как ни странно это мне сыграло на руку. Увидев его, я тут же вспомнила, как он гарцевал на коне, красуясь перед Андрианой, и меня затопила такая злость на саму себя, на мою дурость и неспособность создать даже слабое подобие энергетического шара, что я неожиданно почувствовала легкое покалывание в правой ладони и увидела мерцающий легким голубым светом шар плотно сжатой воды, покрытый облакоподобными завихрениями. Он мне напомнил фотографии Земли из космоса, только без зеленых вкраплений. Не задумываясь, я тут же швырнула его в Андриану, как в замедленной съемке, наблюдая за его полетом. Соприкоснувшись с шариком, щит девушки пошел воздушными волнами и исчез, а шар продолжил свой путь, ударив девушку в грудь так, что она пошатнулать и с грохотом упала на паркетный пол.
      Я стояла и как-то тупо пялилась на то, как Айрин и Парадикта резко прекратили свой разговор и кинулись к пострадавшей. Первая положила ладони на грудь девушки и закрыла глаза, как будто «сканировала» ее внутреннее состояние, а вторая по-простому пощупала пульс, и убедившись, что девушка жива, облегченно вздохнула. Мои же соперницы продолжали стоять на своих местах, ничего не предпринимая, а лишь изредка переводя взгляд с меня на Андриану и обратно.
      Ладони Айрин вдруг засветились зеленоватым светом, и девушка открыла глаза, приподнимаясь на локтях. Теперь уже я сипло выдохнула. Вот уж не думала, что так переволновалась! Однако увидев вполне жизнерадостное лицо девушки, почувствовала себя на порядок лучше. И как только проблема жизни Андрианы перестала меня волновать, я занялась обдумыванием другой проблемы. Теперь на повестке дня встал вопрос о том, как я смогла аккумулировать такой мощный заряд энергии. Я ведь не маг. Или маг? Я всю жизнь мечтала вот так швыряться энергетическими шарами, и сейчас, исполнив свое желание, чувствовала себя потерянной. Как такое случилось? Хотя, учитывая тот факт, где я находилась, можно было бы и не удивляться.
      Я заметила, что Андриана что-то сказала моей наставнице, кивнув на меня, и отошла к двери.
      — Девочки, садимся за парты. Урок истории продолжается.
      — Как? — невольно вырвалось у меня. Счастье, казавшееся таким близким, вдруг снова ускользало.
      — Ну вот, — ворчала Диана. — Почему из-за ЭТОЙ мы все должны страдать?
      Однако к парте все-таки поплелась. Впрочем, как и другие, включая меня.
      — Ольга! Ты можешь не садиться. Ты идешь с Айрин, — мое сердце подпрыгнуло, а губы сами собой расплылись в довольной улыбке. Что-то мне подсказывало, что ругать меня не будут, и я, как минимум, пропущу нудную лекцию по уважительной причине. А максимум… Ну об этом я старалась не думать, чтобы не разочаровываться. Хотя мое предательское воображение уже рисовало меня в мантии мага, изучающей древний фолиант по практической магии или превращающей все тот же фолиант в жабу. И потому я с радостью выскочила за дверь следом за Айрин, даже показала язык насупленной Лориэль.
      Я смогла нагнать магесс (даже не знаю, как их называть) только у самой двери и молча последовала за ними. Они же абсолютно не обращали на меня внимания: Андриана что-то тихо говорила, а Айрин кивала или качала головой, соглашаясь и отрицая. Я уже начала сомневаться, что мне нужно идти дальше. Колдуньи шли сквозь парк быстрым шагом: на один их шаг приходилось два, а то и три моих, так что когда мы подошли к изгороди, разделяющей нашу и властительскую половины, я порядком запыхалась. Айрин, как когда-то Парадикта, ткнула длинным штырем в видимую ей одной "замочную скважину", и часть зелени растаяла, образовав проход. Они прошли — я осталась. Может им не впервой, а я никогда не была на той половине и даже не могла предположить, что вообще туда попаду, ходя, по правде, не раз обдумывала возможности. Чаще всего в голову приходила мысль — выйти замуж за наследника, но я упорно искала другой путь.
      — Так и будешь там стоять? — Айрин впервые со мной заговорила.
      Я моментально очутилась рядом с ними, и наша молчаливая процессия двинулась дальше. Правда теперь я даже не пыталась догнать ее, а наоборот, шла медленно, пытаясь рассмотреть получше вельможную часть дома. В отличие от «кандидатской» части, здесь пространство перед домом не напоминало санаторий — деревья росли от силы в три ряда от изгороди, а все остальное пространство занимал нежно-зеленый газон, похожий на махровый ковер, и небольшое круглое озеро с синей водой. Странно, но вода совсем не отражала солнце и оттого казалась матовой и бездвижной, зато низкие кустики вокруг синей заплатки водоема переливались так, как будто они собственно и состояли из воды. Проходя мимо, я как бы невзначай дотронулась до листочка, почувствовав при этом холод, — он пошел рябью, а я снова ощутила чужое присутствие, ставшее в последнее время таким привычным чувством. Андриана же, увидев мои выкрутасы, толкнула плечиком Айрин и что-то с жаром зашептала.
      Властительская часть дома была не в пример больше и нарядней нашей: она хоть и была выстроена из того же камня, но блистала белизной стен, широкой лестницей и высокими стрельчатыми окнами. Не говоря уже о том, что дом был выше на два этажа длиннее. Довешала картину высокая, почти в два раза выше самого дома, квадратная башня, прилепленная нижней частью к боковой стене резиденции. Вот к ней-то мы и направлялись. По мне, так башня здесь смотрелась не пришей кобыле хвост — наверное, мое мнение слишком явно отразилось на лице, потому что Айрин пожала плечами и вздохнула:
      — А что делать? Это необходимость…
      Она начертила в воздухе какой-то знак, растаявший белым дымом, и приоткрыла тяжелую деревянную дверь башни.
      В принципе, я так и представляла себе жилище мага: большая светлая комната, правда, без окон, пушистый ковер, небольшой камин у стены, пара мягких кресел и удобный диван — это явно была гостиная. Но на все это я пялилась с откровенным изумлением, потому что на маленьком столике стояла кружка с недопитым соком и недоеденный бутерброд, на спинке дивана валялись штаны, а по ковру явно прошлись в грязных сапогах. Айрин, абсолютно не обращая внимание ни на беспорядок, ни на мое вытянувшееся лицо, пошла к неширокой деревянной лестнице, ведущей на второй этаж. Зато Андриана опустила глаза и суетливо сделала несколько пассов руками — следы исчезли, штаны аккуратно легли рядом с диванной подушкой, а крошки со стола она простецки стряхнула на пол. Я хихикнула, а девушка пулей взлетела на по лестнице за старшей подругой. Ну надо же какая скромная!…
      Я с минуту постояла, оглядываясь и не зная то ли подниматься за остальными, то ли ждать их тут.
      — Поднимайся! — звонко крикнула Андриана, перегнувшись через перила.
      А это была, наверное, спальня — огромная кровать занимала чуть ли не половину пространства, пол покрывал ковер с пятисантиметровым ворсом, а на окнах (здесь они уже были) пузырились легкие шифоновые занавески. Сразу захотелось снять осточертевшие туфли и, утопая в ковре, забраться на ложе магички, а потом просто проспать пару часов.
      — Присаживайся, — Айрин положила руку на край кровати. Где-то мы это уже проходили… — У меня к тебе очень серьезный разговор.
      Я хмыкнула и, радость сразу улетучилась: радостные вести не сообщают с таким похоронным лицом.
      — Андриана, приготовь нам настой и принеси бутерброды, пожалуйста. Я думаю, ты догадалась, по какому поводу я тебя позвала, — это уже мне.
      — Ну надо быть последней дурой, чтоб не понять.
      — Тогда я не буду утомлять тебя нудными вступлениями, еще от Парадикты наслушаешься, — она подмигнула, — а сразу перейдем к делу. Если честно, я впервые встречаю такого сильного стихийного мага, как ты…
      После этой фразы я минут пять пыталась сделать две вещи одновременно — переварить полученную информацию и поднять с пола свою отвисшую челюсть — потерпела поражение…
      — Я думала это может любой маг…
      — Любой ОБУЧЕННЫЙ маг. Но не человек, впервые сформулировавший энергию. Ты не просто создала шар, ты целенаправленно пробила им защиту, вложив силу. Теперь я начинаю понимать, как ты попала в наш мир — Чаша просто нашла такой сильный источник даже в другой реальности.
      — А как она тогда нашла Аньку?
      — Вот этого я пока не понимаю…Однако, у нее почти нет магического потенциала… — она замолчала.
      — И что теперь будет?
      — Да ничего. Я просто предложу тебе стать моей ученицей. Твой дар открылся слишком поздно, чтобы учиться вместе со всеми в Школе. Хотя, может быть, тебе все же придется провести там некоторое время.
      Айрин говорила все это как будто не мне, а самой себе, смотря куда-то перед собой. А тупо пялилась на нее, ощущая себя далеко от этой комнаты, и от колдуньи…
      — Подумай об этом…
      — А что поменяется, если я стану ученицей? — я вернулась в свое цинично-реалистическое настроение.
      — Ты получишь возможность раскрыть свои возможности и осуществить свою мечту. Разве ты не мечтала быть ведьмой, уметь постоять за себя, путешествовать, ни от кого не зависеть? — Айрин улыбнулась. И откуда она знает?
      Меня захлестнули собственные мысли и мечты, поэтому я не сразу осознала, что колдунья продолжает говорить, и уже более серьезно и строго.
      — …много учиться… И еще, — она вдруг сочувственно посмотрела мне в глаза, — ты вряд ли когда-либо увидишь своих родителей и брата, ты не сможешь вернуться в свой мир, ставши ведьмой нашего мира.
      — Почему? — Господи, какой у меня, оказывается, хриплый голос. — Ты (я даже забыла, что она старше и влиятельнее меня) же говорила, что я смогу вернуться…
      — Видишь ли, я не знала, почему Чаша выбрала тебя, и она же открыла портал в твой мир: я никогда в нем не была.
      — Ты хочешь сказать, что я и так никогда не увидела бы своих родных? Ты меня обманула? — я чувствовала, что начинаю бесится. Этого не может быть! Меня обманули! Слезы безысходности жгли глаза.
      — Я тебя не обманывала, — тихий голос Айрин вернул меня к реальности. — Я сказала, что мы что-нибудь придумаем. Я была уверена, что Наследнику, как всегда, подберут наиболее «подходящую» невесту, а тебя Чаша, как часть другого мира вернет обратно.
      — А если нет?
      — Тогда, ты осталась бы здесь… навсегда…Прости, но я не могла поступить иначе…
      — Почему? За что? Неужели нельзя было просто оставить меня в покое и найти другую кандидатку?
      — Ты знаешь, в каком случае меняют кандидатку?
      Я чуть не разрыдалась, но все-таки сумела выдавить:
      — В случае ее смерти?
      — Да.
      — А нельзя было просто меня оставить дома, а найти здесь девушку и заменить меня?
      — Если бы мы так сделали, то погибла бы одна из вас, чтобы «узаконить» положение другой, и скорее всего это была бы ты.
      — А что будет с Анькой? — меня вдруг осенило.
      — Ничего. Скорее всего она вернется в ваш мир, пройдя курс обучения. Совет никогда не позволит Наследнику жениться на чужемирке. А мне нельзя будет уйти вместе с ней? — просияла я.
      — Не думаю: порталы были строго индивидуальны. В него могла пройти только одна из вас и представители нашего мира.
      — Но если у меня есть Сила, значит я отчасти из вашего мира. Может у меня получится?
      — Я не знаю этого. Я вообще впервые сталкиваюсь с такой ситуацией. Ни в одной летописи не упоминается о вашем мире, — и она встала с кровати.
      — Подожди! А если я не буду учиться у тебя и просто останусь кандидаткой? Тогда я вернусь в свой мир?
      — Не думаю…
      — Но почему? Ты ведь сама сказала, что вашему наследнику не дадут на мне жениться.
      — Потому что ты — маг. В вашем мире нет магов? — Я покачала головой. — Теперь ты — часть этого мира.
      Пока Айрин не было, я пыталась уговорить себя, что все не так страшно и из каждой ситуации есть выход. В конце концов, я же сама хотела магии, приключений и новых ощущений. Что ж, как говорится: получите-распишитесь. А родители…они ведь думают, что у меня все хорошо, и не будут волноваться, разве только скучать… Я тоже… Подумав, я решила, что не все так плохо, и я попытаюсь уйти с Анькой… А пока исполню свою мечту — когда я еще смогу научиться колдовать? И когда это я успела стать оптимисткой?!
      — Ты что-нибудь решила? — Айрин тихонько потрясла меня за плечо: видимо, раздумывая о своей судьбе, я не заметила, как заснула.
      — Да. Я буду учиться магии, у тебя. Но я попробую уйти с Анькой.
      — Хорошо, — Айрин погладила меня по голове. — Все будет в порядке… Обучение начнем уже завтра, сегодня можешь отдыхать.
      — А как же лекции Па…Госпожи Парадикты?
      — С этого дня ты перестаешь быть кандидаткой.
      — Ну хоть что-то хорошее.
      — Ты уверена?
      — В чем?
      — Что не хочешь стать женой Властителя?
      — Ты…Вы же сами говорите, что ему не позволят жениться на иномирянке.
      — Да, но ты не так проста, как твоя подруга.
      — Нет, спасибо. Я вообще не собираюсь замуж в ближайшие лет десять.
      — Ну хорошо, — Айрин улыбнулась, но глаза у нее остались печальными. — Кстати, — сказала она уже в дверях, — не думаю, что твое обучение будет легким, скорее наоборот, куда сложнее. И называй меня на ты, если уж тебе так легче.
      — Зато интереснее, — я тоже уже улыбалась. Я приняла решение, и мне стало много лучше. Отчаяние стало скорее ожиданием. Спустя полчаса я снова уснула.

* * *

      Выспавшись как следует, ну то есть встав уже после обеда, я пошла к себе и переоделась в свои любимые джинсы и свободную рубашку. Состояние оценивалось, как меланхолично-депрессивное, поэтому я направилась к озеру. В голове крутились мысли и воспоминания, хорошие воспоминания, и они, как ни странно, не вызывали боли или страданий, скорее светлую грусть по давно прошедшему. А ведь это было совсем недавно…и универ, и родители, и Дашка…Парня, правда, не было. Так оно и к лучшему, а я еще переживала.
      Я сидела на краю помоста и рассматривала свое отражение в воде. Странно, глаза у меня непонятного болотного цвета, но у моего отражения они были почему-то глубокого синего цвета. Я открывала и закрывала глаза, пытаясь понять, и чуть не свалилась в воду, когда свесилась вниз, чтобы получше рассмотреть аномалию.
      — У твоего отражения синие глаза, — произнесли у меня над самым ухом. До сих пор удивляюсь, как я умудрилась не свалиться, а наоборот, резко вскочить на ноги и развернуться. Правда, это сильно не помогло, потому что тут же уткнулась носом в грудь Орина, и не полетела в воду спиной только потому, что он успел подхватить меня под мышки.
      — Не смей. Меня. Больше. Так. Пугать! — я отдернула руки.
      — Хорошо, больше не буду, — произнес он самым серьезным тоном, но глаза его смеялись. Я обиделась, и снова уселась на настил спиной к блондину.
      — У тебя что-то случилось, — спросил он спустя некоторое время. Я подняла голову — вроде не издевается.
      — С чего ты взял?
      — Первый раз за время, что я тебя знаю, ты не ухватилась за возможность поскандалить, — странно, лицо серьезное и даже сочувствующее.
      — Тебе так не хватает скандала? — хмыкнула я. — Тебе устроить?
      — Не надо, — он спокойно улыбнулся. — Что случилось?
      Я подтянула колени к подбородку и снова уставилась в воду — глаза теперь были черными.
      — Я больше не увижу своих родных.
      — Почему?
      — Потому,…что я, оказывается, ведьма.
      — А причем тут это?
      — Притом, что я не смогу теперь вернуться домой. У нас нет магов…
      — Мне казалось, тебе здесь нравится.
      — Нравится. Но это не мой дом.
      — И никаких возможностей нет?
      — Не знаю. Я теперь вообще ничего не знаю…
      Я замолчала.
      — Знаешь, мне даже хочется, чтоб ты потопала ногами и покричала на меня.
      — Да-а. А я-то думала, что у меня крышу сорвало.
      — Крышу сорвало?
      — Ну, что я, как бы тебе попонятнее объяснить? Сумасшедшая, что ли?
      — Что ты хочешь сказать этим?
      — То что ты мазохист! — не выдержала я.
      — Ну вот, ты похожа на саму себя, — он радостно засмеялся.
      — То есть по-твоему, это мое нормальное состояние?!
      — Ну да.
      Как же мне захотелось, чтобы с его лица сошла эта самодовольная улыбка. Я итак была не в лучшем расположении духа, и его издевательства только злили меня и доводили до белого каления. Я толкнула его в грудь, несильно, но почувствовала, как вложила в удар часть силы, той новой, что обрела всего несколько часов назад. Орин, который стоял до этого момента напротив меня, взмахнул руками и полетел в воду. Забавное, как сказала бы Дашка, зрелище. В воздухе мелькнули черные сапоги, и меня буквально накрыла волна брызг. Отфыркавшись, я заглянула в воду: никого. Вода в озере отличалась чистотой и прозрачностью: что, что, я разглядеть человека в воде не стоило каких-либо усилий, ну если бы, конечно, он там был. Я растерянно озиралась вокруг, снова заглядывала в воду, но ничего не заметила.
      — Орин, — тихо позвала я.
      Ответа нет. Вода уже успокоилась, и если бы не мокрая противная одежда, то можно решить, что у меня просто глюки на нервной почве.
      — Ори-ин!
      Он что? Издевается?
      — Орин!
      Такое ощущение, что он меня снова доводит.
      — Ну Орин!
      А вдруг что-то случилось?
      — Орин!!!
      — И чего так орать? — на меня из-за дерева шло какое-то серо-черное склизкое чудовище.
      — Мама, — пискнула я, сделала шаг назад и упала в воду. Видно это должно было сегодня случиться — все к этому и шло.
      Очухавшись, я судорожно перебирая ногами и ругами, поплыла к камню, залезла на него и с ужасом наблюдала, как жуткая масса выдрала ветку из себя, сопровождая это местными аналогами мата, кинулась в воду. И только когда Орин вынырнул, жутко ругаясь, потому что при этом он стукнулся головой о помост, я поняла, что моим нервам уже ничего не поможет. И как я сразу не поняла, что «чудовище» и было Орином, просто грязным. Теперь ругалась я.
      — Господи, ты что, поставил себе цель довести меня до психушки? Почему, как я тебя встречаю, так на меня нападают всякие кикиморы…
      — Выдерги, — машинально поправил он.
      — Какая разница! Лошади пытаются меня сбросить… Такое ощущение, что ты решил меня прибить? Тебя не устроило, что каждый раз все обламывается, и ты решил попытать счастья лично?
      — Да если б я хотел тебя «прибить», то сделал бы это с первого раза! — он тоже был злой. Первый раз я видела его именно злым, и это напугало меня куда больше, чем "чудище". — А ты не заметила, что выдергу убил я, лошадь остановил тоже я? По-моему, как раз наоборот, когда я рядом с тобой, у меня и возникают проблемы! Вот сижу сейчас в воде, грязный с головы до ног! — продолжал кричать он… — И самое жуткое, что мне это даже нравится, — это он сказал уже еле слышно, так, что смысл сказанного не сразу дошел до меня. Наверное поэтому следующую фразу я произнесла уже спокойно:
      — Так, может, нам больше не видеться? Ну, чтоб у тебя проблем не возникало?
      — Наверное, — прошептал Орин.
      Я сползла с камня и поплыла к помосту, стараясь делать, как можно больше брызг, а забираясь на настил специально задела его сапогом. Я знала, что ему больно, слышала, как он охнул, но злоба и обида побуждали сделать, как можно больнее, как бы плохо мне самой от этого не было.
      Придя в комнату, я кинулась на кровать и разрыдалась. Благо, никого не было. Слезы-то потом кончились, а вот злость на саму себя, и безысходность, и обида на Орина горели и жгли меня изнутри, не давая заснуть еще долго.

      Мое ведьминское обучение началось с ОФП, которое, судя по всему, скинули на Андриану. Интересно, мне показалось, или ей и вправду нравилось вскакивать с утра пораньше и бегать по лесу, при этом постоянно оглядываясь на наглую вредную девку, которая бухтела всю дорогу.
      Когда я увидела над собой привычное лицо Рины, то решила, что вчерашний день мне приснился. Но когда к ней присоединилась жизнерадостная Андриана, то все сомнения отпали. Радовало только то, что Рина держала в руках не жуткое белое платье, а такие родные штаны и рубашку. Чашка кофе и пара бутербродов обрадовали бы меня куда больше, но пришлось довольствоваться малым.
      Пока я одевалась, Андриана просвещала меня насчет моего распорядка дня, где под номером один значилась утренняя пробежка и занятие фехтованием, а потом, о чудо, завтрак. После чего занятия уже непосредственно с Айрин.
      — Ах, да, — опомнилась девушка и положила мне на кровать четыре массивных книжки. — Это Айрин передала, сказала, чтоб ты вечерком на озере не просто так загорала. — Она хихикнула.
      Пробежка началась от самого крыльца кандидатской части, причем девушка даже не спросила меня, а просто стартанула. Остановилась она только у калитки, ведущей в леваду — наверное, поняла, что за ней никто не бежит.
      — Ну что ты стоишь? — спросила Андриана, когда я прогулочным шагом подошла к загону.
      — А что делать?
      — Бежать? — она явно не понимала моего вопроса.
      — Прям отсюда?
      — Ну да.
      — А зачем?
      — Чтобы хорошо бегать.
      — Зачем?
      — Чтобы убежать от нежити.
      — Зачем?
      Бедная, ей, наверное, казалось, что она разговаривает с идиоткой. Но я и вправду не понимала, зачем это надо.
      — Давай я тебе после объясню. Поверь, тебе это пригодится.
      Я посмотрела на свою тренершу и скорее из жалости к ней, чем из заботы о своем физическом здоровье, перешла на бег.
      Пока мы бежали, а это длилось долго, я думала о вчерашнем дне. Как ни странно, его завершение волновало меня куда больше, чем начало. Мысль о ссоре с Орином не давала мне покоя, как и мысль о том, что я постоянно об этом думаю. Хлесткая ветка быстро отрезвила меня, избавив от надвигающейся депрессии, а заодно заставила лучше смотреть по сторонам. Посмотрев по этим самым сторонам, я поняла, что еще минута и я перестану видеть перед собой белый флажок рубашки Андрианы — пришлось ускориться. Когда мы вбежали в лес все мысли об Орине вытеснили проблемы «уворачивания» от веток и «догоняния» Андрианы. Девушка бежала легко и широко — мне даже понравилось наблюдать за ней, я же бегать никогда не любила, даже в школе всегда финишировала последней. Впрочем, меня это никогда не волновало до этого момента — мне еле хватало сил бежать со скоростью, позволяющей хотя бы вдалеке видеть Риа, благо тропинка не сворачивала. Когда я была уже на последнем издыхании тропинка вильнула и закончилась…в озере, где уже бултыхалась довольная ведьмочка.
      — Прыгай! — крикнула она.
      Долго уговаривать меня не пришлось: я не прыгнула, а свалилась в воду, как подпиленный мост. Двигаться было лень, поэтому я раскинула ноги и руки в фигуре «звезда» и покачивалась на волнах, создаваемых неугомонной Андрианой. Я успела задремать в прохладной по утреннему воде, когда услышала голос:
      — Все. Всплывай!
      Я открыла глаза:
      — Надеюсь, обратно мы пойдем, а не побежим?
      — Пойдем, пойдем, — успокоила она меня, а потом добавила. — Тебе нужно отдохнуть перед занятием фехтованием.
      Вот…! Я уже успела забыть о нем и приготовилась, морально, к завтраку.
      — Ты можешь мне объяснить, зачем надо мной так издеваться? Ну чтоб я прониклась значимостью, — ухмыльнулась я, натягивая сапоги.
      — Могу, пока идти будем, — пожала плечами "тренерша".
      — Валяй.
      — В общем-то ничего особенного. Просто маги делятся на три категории: теоретики, травники и воины. Судя по твоей силе и энергетическому шару, ты — воин.
      — И? — перебила я. Никогда не могла сдержаться, хотя и знала, что это неприлично.
      — Ты еще не понимаешь — вместе со своей силой ты получаешь не только большие возможности, но и врагов, которые могут противостоять ей. Не всегда все решает сила: существует множество способов, чтобы хотя бы на время лишить ее мага. Иногда ловкость и быстрота реакции оказывают решающее действие. Поэтому Айрин хочет, чтобы ты была максимально защищена.
      Я молчала. Что сказать? Она была абсолютно права — я как маленькая девочка думала, что получила в подарок игрушку. И вот теперь выяснилось, опасную.
      — В школе так начинается каждый день мага-воина. Правда, там в основном мальчики. Девочки все больше травницы да теоретики. Можно сказать, ты одна из немногих.
      Ну хоть что-то приятное: называется, почувствуй свою исключительность. Тем не менее желания заниматься сразу как-то прибавилось. Ненадолго, правда.
      — А я могу выбирать, кем я хочу стать? Может, я травницей хочу быть.
      — Не хочешь, — Андриана тряхнула головой, как будто избавляясь от глупой мысли.
      — С чего ты решила?
      — Сила сама выбирает хозяина. И разве ты хочешь быть травницей? — она улыбнулась.
      — Нет, — я даже стушевалась. Ну почему я чувствую здесь себя дурой? Такое ощущение, что все другие знают обо мне больше, чем я сама.
      — Пришли.
      По мне так поляна, как поляна, ничем не отличается от других.
      — Куда пришли?
      — Здесь потренируемся на мечах.
      — Да я даже настоящий меч в руках не держала.
      — А настоящий тебе никто пока не даст, — и она достала из-за дерева деревянную палку.
      Я повертела в руках самопальный «меч» — отполированная палка. Ну хоть заноз не будет.
      — И что мне с ней делать?
      — Защищаться, — и она двинулась вокруг меня скользящим шагом, обходя слева.
      Э-э, нет. Я так не играю. Да я даже не знаю, как это держать, — я начала пятиться назад.
      — Просто постарайся, чтобы я тебя не достала, — Андриана резко ударила «мечом». Я инстинктивно подставила палку — удар пришелся по ней. Он был несильным, иначе я вместе с палкой полетела бы на землю. Пару секунд она давила на «меч», пытаясь вывести меня из равновесия, а потом круговым скользящим движением освободила свое оружие. Я же начала входить в раж, разом припоминая детские игры в мушкетеров, когда мы пытались уколоть друг друга стеблями сухой полыни, и начала размахивать довольно тяжелой палкой, как в детстве. Девушка явно не ожидала от меня такой прыти, и когда я долбанула ей по руке «мечом» вскрикнула и уронила свой.
      — Тренировка окончена, — выдавила она, растирая ушибленное место, которое буквально на глазах стало бордовым. — Я, конечно, предполагала, что у тебя получится, но настолько…
      — Извини, я не хотела. Случайно вышло.
      — Не случайно. Я теоретик, и с мечом обращаться не умею. У нас не было такого курса.
      — А я вообще в первый раз это делаю.
      — В любом случае, фехтованием с тобой будет заниматься другой человек.
      — Кто?
      — Увидишь. Пошли завтракать.
      Я боялась… После завтрака Айрин отвела меня на ту же поляну, где мы тренировались на «мечах» и, поставив защитный купол, попросила меня снова создать энергетический шар. И вот теперь я стояла в нерешительности, боясь, что у меня не получится. Дело было в том, что я уже пыталась это сделать в своей комнате, но у меня не получилось. Мысль о том, что больше никогда не получится приводила в ужас.
      — Ну чего ты ждешь?
      — А вдруг я что-нибудь испорчу, как тогда?
      — Именно поэтому мы пришли сюда. Тебе надо научиться контролировать силу. Начинай.
      Я мысленно вздохнула и в который раз попыталась представить уже виденный мной голубой шарик. Снова ничего. Я заволновалась еще больше: а вдруг Айрин решит, что я не способна колдовать?
      — Может, нужно что-то сказать? — уцепилась я за последнюю мысль.
      — Шар — сгусток чистой энергии, ее нужно просто выпустить. Сосредоточься на цели.
      "Цель" — промелькнуло в голове, — тогда была цель. Орин? Нет, он не виноват. Виновата я, что была такой дурой. Злость на саму себя вспыхнула моментально, и я ощутила уже знакомое покалывание. Я подняла руку на уровень глаз и показала Айрин свое творение. На шар я даже не посмотрела, поэтому округлившиеся глаза магички стали для меня неожиданностью. Еще бы! На этот раз мой шарик переливался всеми оттенками красного, как будто состоял из жидкого огня. От неожиданности я стряхнула его руки: результат — воронка в сантиметров тридцать и выжженная трава в радиусе полуметра.
      — Да уж. Дома мы с тобой заниматься точно не будем… Две стихии — это интересно… — она замолчала, а у меня снова возникло чувство, что она знает больше, чем говорит. Руку снова закололо: второй огненный шар взрыхлил землю в полуметре от первого. Айрин задумчиво посмотрела на меня.
      — Ты рождаешь их спонтанно. Почувствуй, как сила струится внутри тебя, научись ее направлять. — Айрин отошла от меня, расширила купол, — создавай шары и выстреливай их в стены, они гасят. А то ты нам всю площадку вспашешь.
      Я не знаю, сколько времени я порождала голубые и красные сгустки и выпускала их в стены. Мне показалось или один из них был почти прозрачным? Я уже начала ощущать слабость, как при болезни, когда Айрин меня прервала.
      — Достаточно. Твой резерв на исходе.
      — И что теперь? — от растерянности я даже не смогла произнести это в полный голос.
      — Да ничего. Поешь, отдохнешь — сила восстановится. Ты слишком сильно выкладываешься: твои шары настолько мощные, что я устаю поддерживать щит. Тебе нужно учиться рассчитывать силы.
      — И как это сделать?
      — Практиковаться. Сейчас поспишь, а потом попробуем поработать над заклинаниями. Ты куда?
      — Как куда? К себе, спать.
      — Ты больше не живешь с кандидатками. Твоя комната теперь в моей башне.
      — А вещи? — опешила я.
      — Вещи уже там. Твоя комната прямо над моей.
      Первым по значимости заклинанием, по мнению Айрин, должно было стать заклинание Щита. Именно оно стояло первым по программе моего обучения, хотя было далеко не начального уровня сложности и относилось к категории Боевых заклинаний. Но так как я в принципе не отличалась последовательностью, то сначала освоила заклинание «хватания» ("приманивания") вещей.
      Перед началом урока Айрин дала мне книгу заклинаний и открыла на параграфе о простейшем одностороннем щите.
      — Изучи главу, попробуй пассы. Слова не произноси, — дала указания моя наставница и вышла.
      Сначала я честно пыталась повторить довольно сложный рисунок, создаваемый руками, и когда у меня получилось пару раз подряд, я заскучала. Делать что-то большее я боялась, поэтому решила полистать книгу, и первое на что наткнулась было заклинание "Призыва вещей". "Действует, только если призываемая вещь находится непосредственно в поле зрения призывающего или заклинатель имеет точное представление о месте нахождения вещи". Слово призыва было простым, как три рубля, а весь пасс заключался лишь в хватательном движении рукой, так что запоминание произошло автоматически.
      Несмотря на то, что Айрин с помощью магии обеспечила мне видение собственных энергетических потоков при создании щита, я явно не была готова к такой сложной магии и потому постоянно сбивалась: мой щит распадался еще на стадии создания. После сотой попытки у меня на лбу выступили испарина, а губы стали солеными от пота, наверное поэтому, увидев у Айрин фляжку, я почти на автомате вытянула вперед руку и сказала:
      — Атио! — фляжка проплыла три метра, разделяющие меня и колдунью, и легла мне в руку. Только напившись я наконец-то заметила большие от удивления глаза Айрин.
      — Откуда ты узнала?
      — Я не хотела. Оно само, — я сама только сейчас осознала, что сотворила первое в своей жизни заклинание, и не знала, как оправдаться.
      — Да не бойся ты, — вдруг расхохоталась Айрин. — Мне просто интересно, где ты его узнала.
      У меня вырвался вздох облегчения:
      — Книгу листала, и случайно наткнулась. Само запомнилось, — пролепетала я.
      — Понятно. А теперь давай снова Щит. Только больше не экспериментируй с незнакомыми заклинаниями.
      — Угу, — кивнула я и снова развела руки, начиная сложное плетение.
      Раза с десятого у меня получилось: мой щит вдруг стал цельным, сверкнул и погас, приняв вид прозрачной выгнутой сферы. Айрин изобразила раздумья, а потом выпустила пару пульсаров, проверяя его на прочность. Судя по ее довольному виду мне можно было присудить знак качества. Колдунья ухмыльнулась и пошла к дому — странная она все-таки. Как будто иногда выпадает из окружающей реальности пускаясь в мысленное путешествие по прошлому. Почему-то мне казалось. что она что-то вспоминает…
      Вечером меня таки отпустили на волю, предварительно снабдив кратким справочником травника. На озеро идти не хотелось, и я, как прилежная ученица, засела за справочник. Запоминалось плохо — покажи мне через полчаса хоть одну травку в натуральном виде вряд ли я ее узнала бы. В итоге проснулась я среди ночи в обнимку со справочником. Больше всего на свете хотелось закрыть сначала его, а потом глаза, но поспать мне не дали. Буквально через пять минут я почувствовала, что по мне кто-то ходит.
      — Кто здесь? — я подскочила и попробовала выдернуть из-под себя одеяло, чтобы накрыться, но не смогла.
      — Да я здесь. Что ты так дергаешься? — этот ленивый мурлыкающий голос я ни с чем не спутаю.
      — Лестар?
      — Ну я. Че надо?
      Нет, ну и хамство.
      — По-моему, это я должна тебя спросить "Че надо?"
      — Ну спрашивай.
      — Спрашиваю.
      — Отвечаю. Ничего не надо, просто у меня должок к Морису и мне нужно переждать немного.
      — Обязательно здесь? — от Лестара попахивало тухлой рыбой и еще какой-то гадостью, не говоря уже о сомнительной чистоте лап.
      — А где? Айрин меня не пустит, а внизу окна открыты. К тебе он не сунется, — удовлетворенно договорил котяра и растянулся на одеяле.
      — А ну кыш отсюда! — зашипела я. — Сам разбирайся со своими кредиторами.
      Я потрясла одеяло, но Лестар мертвой хваткой вцепился в ткань и не отпускал, хотя болтался, как флаг мэрии при торнадо.
      — А…если…ты меня…прогонишь,…то…я не…расскажу тебе…кое-что про…Орина?
      — Что? — я бросила одеяло, и котяра со стуком грохнулся на пол.
      — Как тебя это интересует. А? Ну тогда принеси мне еще и молока.
      — Вот тебе, — я ткнула коту под нос фигу. — Или говоришь, или проваливаешь. Вопросы есть?
      — Есть. Почему ты такая злая?
      — Я не злая. Я — вредная.
      — Не вижу разницы.
      — Я жду.
      — Ну ладно, ладно. Орин будет учить тебя обращаться с мечом.
      — И это все? Ради этой новости я должна терпеть тебя всю ночь?
      — Ты обещала. А ведьмы слово держат, — и он забрался на простынь.
      Вот вредный котяра — всегда знает, как получить выгоду. Для меня осталось загадкой, как он попал к Айрин, но обязанности свои выполнял из рук вон плохо. Котик был кем-то вроде адъютанта при царе, только вот все распоряжения хозяйки либо не выполнял вообще, либо выполнял с опозданием. Удивляюсь, что эту новость он принес до события, а не после. Надо сказать, я блефовала: кандидатура моего учителя меня категорически не устраивала. Орина я не видела давно, со дня нашей ссоры, но, как ни стыдно признаваться, скучала. Известие, что он будет меня учить выбило из колеи — я просто не смогу видеться с ним каждый день и не иметь возможности пообщаться. Вечно этот кот только гадости приносит!
      — Научи меня сушить одежду, — попросила я Андриану, разглядывая пятно чая на своей рубашке.
      — Не-е, — протянула девушка, — тебя надо сразу учить стирать, ну или на худой конец левитировать чистые вещи у кого-нибудь.
      Я изобразила гнев и кинула в нее подушкой, так что Риа теперь рассматривала копию моего пятна на своей рубашке:
      — Вот и покажи на личном примере.
      — Ты, ты — малолетняя вредительница!
      — А ты — занудная старушенция, — я уже успела вскочить с дивана и спряталась за его спинкой, поэтому подушка не достигла своей цели, упав аккурат рядом со мной. Я подняла ее и кинула в обратку. Диван несколько загораживал обзор: я тоже не попала в Риа зато попала в чайник. Вода растеклась по небольшому столику, намочив свежесооруженные бутерброды.
      — Ой, — пискнула я.
      — Да сколько это будет продолжаться?! - от крика Айрин мы обе подпрыгнули и поспешили все убрать: я вручную, Риа — магически. Но в спешке я поставила чашку мимо стола (результат — конструктор из двух частей девушка попыталась склеить, но спутала вектора. Через секунду мы собирали конструктор из тысячи кусочков.), а Андриана вложила слишком много энергии при высушивании пятна: стол оплавился.
      Видя этот разгром, я бы тоже задалась вопросом наставницы. Если раньше беспорядок в доме Айрин устраивала только Риа, то в течение последней недели за это ответственное дело мы взялись напару. Не далее, как вчера, Андриана предложила поучить меня превращать воду в чай. После нескольких попыток у меня получилось…пиво, которое мы чисто в научных целях решили выпить. Так как кружка была большой, а пиво крепким, то мы тут же осознали, что пиво без водки — деньги на ветер, и попытались создать уже этот напиток. Получилось опять у меня.
      — Что это у тебя за алкогольные наклонности? — произнесла Андриана уже чуть заплетающимся языком, но из кружки отхлебнула.
      Я посмотрела на свою собутыльницу и последовала ее примеру.
      После чего мы отправились гулять, где, вот это, каюсь, уже была моя идея, решили покидать камушки на дальность. Не знаю, кто из нас и как умудрился, но довольно увесистый камушек, попал в окно башни. Звон разбитого кувшина почти нас отрезвил.
      — Девочки!
      — Да!
      — Что вы там делаете?
      — Мы все уберем.
      Утром нам было настолько плохо, что мы не могли себя заставить даже дотянуться до банки с рассолом. Так что Андриане пришлось ее левитировать. Банка достигла цели в целости, что нельзя сказать о колбе забытой Айрин на все том же многострадальном столе. Черное обугленное пятно уже не могло сделать его хуже, так как раствор из колбы покрыл его трещинами и буграми.
      За пару дней до этого я решила поучиться манипулировать размерами. Андриана вызвалась контролировать. Эксперимент решили провести над справочником по нежити, который вполне успешно получилось уменьшить, но до таких мизерных размеров, что мы его искали в течение часа.
      — А что если использовать поисковое заклинание? — вдруг осенило меня.
      — Как ты себе это представляешь? Для этого нужна либо частица искомого предмета, либо тот, кто имел с ним тесный контакт.
      Справочник нашли, когда он попал мне под ноготь. И даже увеличила я его сама. Правда теперь у меня не справочник, а огромная энциклопедия в картинках формата А3. Андриана так и не поняла, что я напутала, так что книжку мне пришлось переть на себе в комнату, дабы Айрин не заподозрила нас в сомнительных экспериментах.
      И это все, не считая наших постоянно разбросанных вещей по всей башне. Как я ни пыталась класть все на свои места, через пару дней в нижней комнате на полу можно было найти не только плащ Андрианы, но и мою сумку.
      — Вы определенно споетесь, — задумчиво произнесла Айрин, глядя уже на две кружки с недопитым чаем на ручке дивана.
      — Почему ты так удивляешься и радуешься всему, что видишь? — девушка явно не сразу решилась задать мне этот вопрос. — Такое ощущение, что ты никогда не видела магии.
      — Не видела…
      — Как?
      — Да вот так. В нашем мире нет магии.
      — А как же вы тогда справляетесь со стихией? А с упырями, привидениями, лешими?
      — У нас их тоже нет.
      — Как вы вообще живете?
      — Без упырей? Прекрасно.
      — Да нет. Без магии.
      — Вот так и живем. Зато у нас есть электричество. И осветить комнату ночью может не только маг.
      — А как это?
      — Долго объяснять, — отмахнулась я и пошла быстрее. После пробежки я всегда чувствовала зверский голод. Но Риа, судя по всему, уже загорелась и начала сыпать вопросами.
      — А на далекие расстояния как перемещаетесь?
      — На машинах, на самолетах, на поездах…, - перечислила я и торопливо добавила, — Это такие большие повозки, которые ездят без лошадей со скоростью раз в десять больше, чем лошади.
      — Ну а если тебе надо быстро высушить одежду?
      — Возьму утюг или фен, ну или в сушку запихаю. А если надо постирать, засуну в стиральную машину, а если разогреть еду, то в микроволновку… А если хочу поговорить с человеком, который находится за сто лошадиных дней пути, просто позвоню по телефону.
      — Ты не хочешь рассказывать…
      — Не хочу. Это долго, сложно и нудно.
      — А по-моему, интересно.
      — А мне гораздо интереснее магия.
      — Давай так, — Риа вдруг резко тормознула, и я уткнулась ей в спину, — ты мне расскажешь о своем мире, а я поучу тебя интересным заклинаниям.
      — Хорошо, — медленно проговорила я и протянула руку ведьмочке.
      Собственно, уроки Риа мне потом очень помогли: ну где я бы еще в данный момент могла научиться склеивать предметы, сушить вещи, создавать воздушный полог от дождя, ну и конечно пиво из воды у меня всегда получалось крепкое и качественное.

      Где-то через две недели я поняла, что Айрин в процессе моего обучения напирает только на боевую магию, причем раздел «Защита», как будто в ближайшем будущем на меня кто-то будет нападать. Энциклопедия нежити была изучена мной от корки до корки самостоятельно, но по совету наставницы. Правда, специфические заклинания отрабатывать было не на ком. А жаль. Иногда я так злилась на саму себя за непонятливость, что зомби или упырь были бы весьма кстати для разрядки. Единственное, чего я временно была лишена, так это занятий фехтованием. Не могу сказать, что была сильно расстроена данным фактом: мне и без этого было, чем заняться. Айрин каждый день давала мне новые заклинания, заставляя отрабатывать их до полного опустошения резерва и потери сил, после чего шла теоретическая часть и отрабатывание пассов, ну а по вечерам мои занятия с Андрианой, теория или практика по самочувствию.
      — Ну пока.
      — Ты чего?
      — Ах, да. Я забыла тебе сказать: у тебя с сегодняшнего дня начинается фехтование, — и она убежала. А я прогулочным шагом направилась к площадке, пиная камни носком сапога.
      Измотанная, как никогда пробежкой, я совсем не горела желанием бегать по кругу от опытного воина, тем более Орина.
      Я заметила его на тренировочной площадке еще издалека. Раздетый до пояса блондин упражнялся с мечом, то вращая его в руках, то нанося широкие рубящие удары по невидимому противнику. Я, как зачарованная, смотрела на его пластичные быстрые движения, ловя себя на мысли, что его красивое мускулистое тело интересует меня куда больше.
      Закончив, Орин бросил меч на землю и подошел ко мне. Я посмотрела на его спокойное лицо, сильные руки, широкую грудь и неожиданно для себя смутилась. Впервые в жизни вид полураздетого мужчины заставил меня покраснеть. Вернее, заставил бы, если бы я это умела, но природа, к счастью, обделила меня этой способностью.
      — Привет, — спокойно сказал Орин.
      — Привет, — отозвалась я. Чувство вины за нашу последнюю встречу снова напомнило о себе. Я была готова просить прощения на коленях лишь бы не слышать больше такого спокойного отчуждения в его голосе. Я понятия не имела, что делать и как себя вести, даже не знала, нужно ли ему мое извинение.
      — Бери меч, — он кивнул на деревяшку. — Сначала проверим твою реакцию и скорость. Будешь пока просто пытаться отражать выпады.
      Я кивнула и стиснула палку.
      Орин стал делать одиночные выпады настолько быстро, чтобы дать мне шанс отклониться или блокировать. Но я все равно пропустила почти все.
      — Андриана говорила, что у тебя лучше получается. Давай попробуем поучить тебя простейшим упражнениям, — и он нарисовал мечом восьмерку.
      Это было единственное получившееся упражнение. Все попытки повторить что-либо посложнее неизменно заканчивалось провалом. А чего он хотел? От его тона у меня к горлу комок подкатывал: лучше бы он покричал. Когда в очередной раз я пропустила удар, и «меч» Орина стукнул по пальцам, я вдруг села на траву и разрыдалась.
      — Ольга, ну прости меня. Я не хотел, — он плюхнулся рядом со мной и взял за ушибленную руку.
      — Прости меня, — сквозь всхлипы выдавила я. — Я так не могу. Я не хотела, правда.
      Он вдруг обнял меня за плечи и притянул к себе так, что я уткнулась носом ему в грудь.
      — О, Боги! Какая ты еще маленькая. Я не злюсь на тебя. Это ты меня прости — я не должен был тебя пугать, — он начал начал потихоньку укачивать меня, гладя по голове.
      — Правда? — всхлипнула я. Мне хотелось, чтобы он как можно дольше не отвечал мне и не отпускал. Наверное, сейчас я наконец-то поняла, что значит чувствовать себя женщиной в надежных руках сильного мужчины, и мне это нравилось.
      — Правда, — выдохнул он, и не отпустил, к моему счастью. — Тебе пора завтракать, — Орин взял меня за плечи и аккуратно поставил.
      — Угу, — я убрала с лица мокрые пряди, но так и не осмелилась посмотреть ему в глаза. Как же мне хотелось обернуться!
      — Вот уж не думала, что у вас так же как у нас.
      — Что? — удивилась Андриана.
      — Пьянки студенческие.
      Сегодня мы отмечали мою удачную сдачу экзамена по фехтованию: мне удалось не только не порезаться настоящим мечом, но и продержаться с ним пару минут против Орина. Тренировки после нашего примирения вообще проходили достаточно удачно: я могла полностью сосредоточиться на обучении. Но сегодняшний успех был скорее удачей: если у меня и был шанс достать Орина, то скорее благодаря моей непредсказуемости в своем неумении. А еще потому, что в последний момент извернулась и шарахнула по учителю сгустком силы. Орина отбросило на пару шагов и ощутимо припечатало спиной:
      — Ольга, это нечестно.
      — Люблю быть сверху, — засмеялась я, усаживаясь на грудь поверженного.
      — Что?
      — Ничего, — смутилась я, осознавая двоякий смысл сказанного. — В настоящей битве любые подручные средства хороши.
      — А у тебя есть любимый? — вдруг спросила уже изрядно выпившая Андриана.
      Ну почему в любой дружбе всегда настает время этого провокационного вопроса? Провокационного для меня, потому что врать у меня получалось плохо, а говорить правду было как-то неудобно. Ну не говорить же в самом деле, что у тебя в семнадцать (18, 19, 20) лет никогда не было парня, и ты, мало того, что девственница, так еще и никогда не целовалась?
      — Нет, — буркнула я.
      — Почему?
      — Не знаю.
      — Странно, такая хорошенькая, — это она сама себе. — И ты никогда не влюблялась? — а вот это уже мне.
      — Влюблялась, — нехотя выдавила я.
      — И как?
      — Никак.
      — Странно. А в тебя кто-нибудь влюблялся?
      Ох. Ну далась ей моя неудавшаяся личная жизнь. В принципе, недостатка в воздыхателях у меня особого не было (хотя избытка, впрочем, тоже), но все это было не то. Хотелось чего-то неземного, чтобы колени подкашивались и сердце замирало, а вот такого пока не случалось.
      — Наверное.
      — И что?
      — Ничего. Мне они не нравились.
      — А тебе хочется влюбиться?
      — Нет.
      — Почему?
      — Потому что так спокойнее. Влюбленные ведут себя глупо и смешно.
      — Вот и останешься одна со своим спокойствием! — вдруг разозлилась девушка.
      — Да кому я такая нужна?!
      Все, хватит пить. Вот теперь во мне начинают просыпаться страхи и комплексы. Как бы не ляпнуть лишнего.
      — Дура.
      — Да я даже не представляю человека, который сможет меня вытерпеть.
      — Точно дура, — Андриана констатировала факт. — Ну в точности, мой братец. Оба вы останетесь одни, потому что никогда не признаетесь ни себе, ни другим в своих чувствах!
      — Может, я просто еще не нашла свою вторую половину, — обиделась я. Сейчас я говорила правду: ну не могла я встречаться "ради прикола", все ждала, чтобы раз и навсегда. Каждый раз одергивала себя, что нет его, но не могла себя заставить. Прям, как та дура из любовный романов.
      — Да и найдете, не поймете, — она уже нас объединила.
      — А Орин то тут причем? Ему все равно жениться на кандидатке.
      — Зная его, не удивлюсь, если он наплюет на пророчество.
      — Какое пророчество?
      — Да есть тут одно, — ей явно было тяжело говорить: третий бокал (читай, стакан) крепленого вина не прошел бесследно. — Думаешь откуда эта дурацкая традиция про кандидаток?
      Она поудобнее уселась на поваленном бревне.
      — Был наш континент когда-то одним большим государством, и правил им единоличный правитель с советом магов. Но когда очередной повелитель приказал долго жить, не оставив наследника, то началась драка за трон среди ближайших родственничков. В результате погибла дочь председателя совета магов, и наслал он проклятье, поделив континент на четыре части. Говорят, что в том месте, где сейчас проходит граница всех провинций, он ударил посохом и расколол страну. В общем, решил он, что раз они так хотят править отдельно, то пусть у них все будет отдельное, и государство, и время года, и народ, и стихия. С тех пор у нас даже нет магов, владеющих всеми стихиями, мы не можем, например, носить золотые украшения — это металл Нариды. Ну и на закуску, ну чтоб жизнь раем не казалась, предсказал, что все провинции в итоге погибнут "в очистительном пограничном огне". Судя по границам, причин ему не верить нет.
      — А причем здесь ваш обычай с кандидатками?
      — А притом, что теоретически все еще можно исправить. Создал этот старик четыре камня талисмана для каждой провинции. И сказал, что если четыре истинных владельца камня соберутся в девятнадцатый день одиннадцатой смены Лун на границах и бросят камни в расселину, принеся добровольную жертву, то континент объединится.
      — И где эти камни?
      — В Нариде и Ланите, говорят на месте, в сокровищнице.
      — А вот хараинский, как и наш, утеряны.
      — А кандидатка поможет их найти? — усмехнулась я.
      — Почти… Было там какое-то пророчество, где говорилось что-то о спасении, невесте правителя и Чаше Истины. Все дружно решили, что говорится о нашем обычае и решили его сохранить, хотя до этого не раз пытались отменить как пережиток прошлого.
      Андриана явно не верила ни в спасение, ни в обычай.
      — Бредятина, — в сердцах крикнула я. — А поточнее там ничего не было?
      — Не знаю, текст пророчества утерян.
      — И теперь вы все дружно ждете спасения от очередной партии кандидаток? — хмыкнула я.
      — Не обобщай, — Андриана явно начала трезветь. — И вообще, пошли спать. Утренние пробежки никто не отменял.
      — Ты иди, а я пройду проветрюсь чуть-чуть.
      — Не боишься?
      — Я уже давно не боюсь, — я сформулировала синий шарик.
      — Ну да, — и Андриана неуверенно, но ровно направилась в сторону башни.
      В мою же бедовую голову пришла идея о ночном купании в целях профилактики похмелья и я не спеша пошла к ближнему озеру, где мы каждое утро заканчивали свои пробежки. Но место было занято: не успела я подойти к воде, как услышала приближающиеся голоса и не придумала ничего лучше, как спрятаться в ближайшем кустарнике. (Если что, мол, была по нужде, было неудобно выйти.) Кустарник давал прекрасный обзор, насколько это было возможно ночью, так что я сразу узнала Айрин и прекрасно разглядела ее спутника, высокого статного мужчину лет сорока, чем-то неуловимо напоминавшего мне Орина.
      — …кроме того, граница за последние три месяца расширилась на два пальца. У меня такое ощущение, что конец скоро настанет.
      — Он уже настает…Надо действовать.
      — И что ты предлагаешь?
      — По-моему, единственное, что мы можем, это посодействовать исполнению пророчества.
      — И как?
      — Я думаю, что расширение границы связано с тем, что все камни обрели владельцев. Проблема в том, все ли они знают, что делать. Думаю правители Нариды и Ланита просветили своих подданных, владелец камня Осени рано или поздно услышит Зов и поймет, куда ему двигаться, а вот с нашей спасительницей придется повозиться.
      — Зачем? Просто отправим ее с эскортом к границам и попросим провести обряд. Ведь, если я правильно понял, то после завершения обряда она вернется в свой мир. Главное, довести до нее эту мысль.
      — Проблема в том, что она вернется в свой мир в любом случае. Если наш мир погибнет, то ее порталом выкинет обратно: она не принадлежит этому миру.
      — Но она-то этого не знает.
      Я почувствовала, как комок подкатывает к горлу: разочарование и злость на собственную доверчивость туманили разум и мешали обдумыванию полученной информации. Сомнений в том, что говорят не обо мне, не возникало ни на мгновение — насколько я знала, здесь была только одна ведьма из другого мира.
      — Как и не знает, как провести ритуал. Не забывай, что она должна сделать это добровольно.
      — Она ведь хочет вернуться домой.
      — Рионан, неужели ты не понимаешь, что она может отправиться не только в свой мир, но и в мир вечного покоя?! Я не могу обрекать ее на это, — она резко отвернулась и пошла к башне.
      Повелитель Валийи немного постоял, глядя ей вслед, а потом медленно пошел за собеседницей. Ему тоже не хотелось толкать девушку на смерть, но гибель своей страны и Ее повергали в ужас.
      Думаю, похмельный синдром после такого мне явно не грозил за неимением собственно опьянения.
      — Ну…, - вырвалось у меня. Хорошенькая перспектива. Оба варианта мне не нравились: либо погибнуть самой, либо погубить целый мир, такой прекрасный, такой чистый, ставший почти родным.
      Я плелась к башне, наслаждаясь каждым вдохом: как бы не сложились обстоятельства мне осталось недолго здесь находиться.
      "Жертва", — вдруг возникло в сознании. Почему обязательно смерть? Там сказано жертва. Или нет?

* * *

      — Давай сегодня не будем бежать, — попросила я Андриану, изобразив жестокое похмелье.
      Судя по девушке, она от него самого и страдала, так что с радостью согласилась.
      — Помнишь, ты вчера рассказывала о пророчестве?
      — Ну.
      — Что должны будут сделать те, кто исполнит обряд?
      — Принести жертву, — пожала плечами девушка.
      — Умереть?
      — Не знаю. Там сказано "принести добровольную жертву". А что?
      — Ничего. А у тебя есть календарь?
      — А тебе зачем?
      — Просто вдруг подумала, что даже не знаю, сколько времени я нахожусь здесь.
      — Вернемся — дам.
      Андриане было явно тяжело разговаривать, поэтому я решила продолжить расспросы попозже.
      На фехтовании у меня сегодня все, в буквальном смысле слова, валилось из рук. Меч упал прямо на ногу Орину, хорошо, что плашмя. Он заковыристо ругнулся:
      — Да что с тобой сегодня такое? Ты не можешь сделать элементарных вещей.
      Я ничего не ответила, да и что говорить? Все занятие я рассматривала его, как в последний раз, запоминая каждую черточку в его лице. Сегодня ночью я приняла решение: я пойду к границам. Даже если я и вернусь домой, смогу ли я жить спокойно, зная, что нет больше этой поляны, моего озера, Андрианы и его?
      — Можно я пойду?
      Только бы он не заметил! Но это был бы не Орин, если не поднял мое лицо и не посмотрел мне глаза, в уголках которых уже скапливалась предательская влага.
      — Ох, не нравится мне все это, Ольга. Иди.
      Я прямо чувствовала его пристальный взгляд спиной.
      В башню я, ясное дело, не пошла: мне нужно было в библиотеку. По своим кандидатским будням я отлично помнила, что карта Континента лежала на третьей полке справа от прохода. Правильное слово «лежала», потому как теперь она покоилась у меня за пазухой.
      Чтобы далеко не ходить я заглянула и на кухню, где, к великой радости обоих, встретила Рину. Соврав, что хочу поехать верхом на Озера, получила двухдневный запас еды и незаметно стянула небольшой мешочек с гречкой. Уже легче. Странно, но в данный момент я не ощущала ни страха, ни горечи. Какое-то деятельное оживление полностью завладело моим разумом, создавая впечатление подготовки к увлекательному путешествию, а не опасному походу по неизвестным землям чужого мира.
      Орин.
      Всю тренировку Ольга была какая-то несобранная, не могла не только отбить удар, а элементарно сделать разминку. Когда ее меч упал мне на ногу, я не выдержал.
      — Да что с тобой сегодня такое? Ты не можешь сделать элементарных вещей.
      Она ничего не ответила, опустила глаза в пол и стала разглядывать упавший меч.
      — Можно я пойду? — и она уже собиралась отвернуться, но я остановил ее и взял за подбородок, чтобы посмотреть на лицо. Не раз я видел Ольгу злой, веселой, грустной и расстроенной, но такой потерянной она не была даже в день, когда узнала, что ведьма. Странно, но взгляд не отвела, а как будто внутренне собралась, принимая решение, хотя еле сдерживала слезы.
      — Ох, не нравится мне все это, Ольга. Иди.
      Я отпустил ее, но на душе стало как-то тяжко. Девчонка, определенно, что-то задумала, и это что-то явно не относится к разряду ее шалостей.
      Ольга.
      Я еле успела спрятать карту, которую изучала уже добрых полчаса, пытаясь понять, сколько дней пути займет мой поход. Пока выходило десять. Ну это еще смотря, как ехать… Андриана же уже давно не утруждала себя стуком в мою дверь.
      — Ты хотела календарь, — она протянула книжку из тонких деревянных пластин и увалилась на кровать рядом со мной.
      Я долго смотрела на незнакомую мне систему счисления. Год тоже поделен двенадцать месяцев, но не так, как у нас.
      — Ты знаешь, когда сюда приехали кандидатки?
      — Девятого лисса.
      — А сегодня какой день?
      — Одиннадцатое анаира.
      Шесть месяцев. Мне не верилось, что прошло столько времени. Почему-то казалось, что это одновременно и много и мало. Вроде пролетело так быстро, но сколько всего произошло. Значит — через неделю. А если не успею? Противный липкий пот заструился по спине: значит сегодня ночью.
      — Стой, значит, через десять дней выбор кандидатки и помолвка наследника.
      — Да. И я не намерена смотреть на этот кошмар. Мы говорили с Орином: я уезжаю сегодня после обеда.
      — Как?
      — Извини, я не хотела тебя расстраивать раньше времени. Ты же расстроишься? — Андриана надула губки.
      — Еще как! — собственно, я итак была расстроена дальше некуда.
      Дождавшись, когда Айрин уляжется, я, прихватив рюкзак и кое-какие вещи, осторожно вышла из башни. Ночь была прохладной и лунной, умиротворенную тишину нарушал лишь стрекот странных кузнечиков. Какое здесь было небо: в городе никогда не увидишь столько звезд, казалось они зовут тебя за собой, нахально подмигивая издалека. Я стряхнула оцепенение — не время для соплей и лирических отступлений. Уже отойдя на достаточное расстояние, я оглянулась и долго смотрела на остроконечный шпиль: больше я сюда не вернусь.
      Еще днем, провожая Андриану, я спрятала в сено кое-какие вещи и теперь перекладывала их в чересседельные сумки. Я понимала, что это нужно делать тихо и быстро, но непроизвольно замедляла движения, надеясь, что кто-нибудь (а точнее, Орин) зайдет и отговорит меня.
      Аурель была недовольна и сильно нервничала, пока я ее седлала, зажимала зубы, не давая надеть уздечку.
      — Ну успокойся, моя хорошая. Все будет хорошо. Тихо, — шептала я, пытаясь затянуть подпруги дрожащими руками. Лошадка мне явно не верила и пыталась слегка укусить, мол, одумайся ненормальная. — Тихо, девочка, — и я, обессилев, обняла кобылу за шею, уткнувшись носом в шелковистую гриву.
      Лошадку подарил мне Орин через пару дней после нашего примирения.
      — Пошли, я хочу тебя кое — с - кем познакомить, — бросил он меч почти в самом начале тренировки.
      — А…, - я недоуменно развела руками.
      — Пошли, сегодня отдыхаешь. Хотя нет, стой, — Орин быстрым шагом подошел сначала к сумке, потом ко мне и завязал мои глаза бинтом, сложенным в несколько раз. — О, вот так тебе идет больше, — я прямо кожей чувствовала исходящее от него веселье.
      — Хочешь сказать, что я больная на всю голову?
      — Хочу сказать, что так ты менее опасна для окружающих… правда, не для себя самой, — добавил он, наблюдая за тем, как я сжимаю ушибленную ногу. — Может, тебя сразу целиком перемотать?
      От боли я даже не смогла придумать достойный ответ, а только злобно прорычала и попыталась встать на ноги.
      — Эх, придется снова надрываться, — притворно вздохнул Орин и взял меня на руки.
      — Что? — дернулась я.
      — Успокойся, а то я вряд ли смогу тебя нести со сломанными руками.
      Я надулась, но все равно обняла его за шею и положила голову на плечо. Объятия Орина давали мне такое сильное ощущение защищенности и покоя, что я немало удивилась, когда услышала конское ржание совсем рядом. Он аккуратно поставил меня на землю и снял повязку, а потом снова сомкнул руки на моей талии.
      — Смотри.
      Я проследила за его взглядом и увидела в леваде, как всегда, «песочных» лошадок. На их фоне резко выделялась вороная кобыла со светлой гривой и хвостом. Орин тихонько свистнул, обращая на себя внимание коней: все они, глянув на него, снова опустили головы. Только вороная осторожно приблизилась.
      — На, — Орин сунул мне в руку морковку, а я, в свою очередь, протянула ее лошадке. Та внимательно обнюхала сначала меня, потом морковку и отвернулась.
      — Ну не хочешь — как хочешь, — и я с аппетитом захрустела (учитывая то, что завтрака еще не было). Тогда кобыла резко повернулась и выхватила у меня остатки.
      А пока она жевала, мне удалось ее погладить по гибкой шее: шерсть оказалась совсем короткой, а грива такой мягкой, что я с трудом подавила желание зарыться в нее лицом
      — Вы определенно поладите, — засмеялся блондин.
      — С чего ты взял?
      — Вы с ней похожи: она тоже очень сильно отличается от других, но от этого не становится менее красивой. Правда? А еще вы обе несносные, вредные и упрямые.
      Если после первой части фразы мне захотелось его обнять, то после второй запустить все той же морковкой в его смеющееся лицо.
      — Теперь она твоя, — уже серьезно добавил он. — Можешь дать ей имя.
      — Но…
      — Считай, что это подарок в честь твоего обретения силы.
      Подарок же уже вовсю тыкался в меня мордой, почуяв где-то в карманах забытое печенье. Я нащупала вчерашний кусочек жесткой лепешки и отдала кобыле.
      — Я назову ее Аурелия.
      — Красиво, — одобрил Орин, — но трудновыговариваемо.
      — Леркой будет. Сомневаюсь, что Орин — тоже полное имя.
      — Не полное. Ну что, будем заезжать твою Ауре-ли-ю? — он специально запнулся на имени.
      — А она даже не заезженная? Да она же меня скинет.
      — Не скинет. Ты ее хозяйка. Айшаки не обычные лошади: их магия сродни магии эльфийских сильфов — пока она не захочет, ты не упадешь.
      — А если захочет?
      — Если она когда-нибудь захочет тебя скинуть, то, значит, ты ее предала. Все давай седлаем и поехали поскачем. Ты куда?
      — За седлом.
      — Подожди. Это еще не весь подарок, — и он вдруг достал из-за куста новую кожаную уздечку и седло. — Его сделали специально для тебя под твой размер.
      — Интересно как они узнали МОЙ размер.
      — Ну в этом они положились на мой, хм, точный, — Орин внимательно посмотрел на мою, пардон, попу, обтянутую мужскими штанами, — глазомер.
      — Перестань, — я выхватила у него уздечку и направилась к моей Лерке. — Слушай, — до меня вдруг дошел смысл сказанного, — ты хочешь сказать, что мы сейчас ее оседлаем и сразу поедем?
      — Почему? Я Урагана тоже оседлаю.
      — Да она же не выдержит сразу такую тяжесть. Ее же постепенно надо приучать.
      — Не сравнивай айшаки с обычными лошадьми. Двухмесячный жеребенок способен тебя возить в течение пары часов без вреда для себя. А ей уже два с половиной года. Давай помогу, — он быстро закинул седло на спину лошади, затянул подпруги одним движением.
      Сев в седло, я сразу почувствовала разницу: его и вправду делали под меня. Я слегка сжала бока лошади и была сильно удивлена, когда она пошла спокойным шагом. Потянула повод — та повернула.
      — У меня такое ощущение, что она прекрасно выезжена.
      — Нет. Просто она чувствует свою истинную хозяйку.
      Я еще никогда не получала такого удовольствия от верховой езды: чем сильнее разгонялась Аурель, тем больше я сливалась с ней, чувствуя полное единение.
      Наверное, мы красиво смотрелись со стороны: светловолосый Орин на светлом жеребце с темной гривой и темноволосая я на вороной кобыле с «песочной» гривой.
      Как бы мне хотелось, чтобы и эта прогулка была такой же простой и легкой, как та скачка.
      Я резко стерла тыльной стороной ладони слезы: сколько можно ныть? это не поможет…
      И я со злостью затянула подпругу так, что Аурель недовольно всхрапнула и качнула головой.
      — Прости, девочка.
      Я уже перекинула повод и готова была выйти, как вдруг услышала чьи-то тихие шаги. От страха меня пробрал озноб, а голова опустела, что я не могла придумать ничего путного. В конюшне было темно, но этого хватило бы, чтобы разглядеть, что лошадь взнуздана и оседлана. Ну почему я еще не могу создавать иллюзии? Это-то как раз меня спасло: Орин магом не был, но довольно сильно ее ощущал. И он прислушивался. Некоторое время слышалось только сопение и лошадиный храп, а потом снова шаги, теперь они удалялись.
      Я не знаю, сколько времени я простояла в деннике, тупо глядя перед собой. Мне просто повезло, что Орин просто случайно сюда забрел, иначе я не услышала его даже в том случае, если бы он подошел ко мне вплотную.
      Перед тем, как вывести лошадь я вышла на улицу и удостоверилась, что там никого нет. Села на нее я уже за воротами и тут же пустила галопом — нам предстояла ночная скачка мимо озер. Остановиться на ночлег я планировала только следующей ночью, в лесу.
      Орин.
      До вечера мне давали покоя мысли об Ольге. Я видел, что она пошла в кандидатскую часть дома, но что ей там понадобилось так и не узнал. Сразу после ее ухода встретил камердинера отца, который настоятельно порекомендовал мне зайти к Правителю. Ну, конечно, осталось всего несколько дней до выбора моей жены и помолвки! Я даже забыл об этом. Странно, но эти полгода пролетели как одна смена Лун: никогда мои дни еще не были такими насыщенными и… тяжелыми. Что-что выкачивать силы Ольга умела: то сама попадала в неприятности, то других втягивала. И это на крошечной территории резиденции! Что будет, если ее пустить в столицу или, не дайте Боги, в Академию Магии, полную отчаянных студентов, я боялся даже подумать.
      До обеда пришлось просидеть у отца, выслушивая наставления — момент был упущен. Между поручениями Правителя я пытался выкроить время, чтобы приглядеть за девчонкой, но остальной распорядок ее дня, вроде, нарушен не был. Или, может, я упустил момент этого нарушения?
      Отец настоял, чтобы я вечером выбрал лошадей для свадьбы. Да мне, по большому счету, безразлично будут ли лошади на свадьбе вообще! Я даже сомневался, что она состоится. Андриана, так вообще, отчетливо дала понять, что если я женюсь на одной из этих "крашеных дур", то она мне не сестра. И откуда таких выражений набралась? Хотя от Ольги я слышал и похуже… Проходя мимо конюшни с айшаки, услышал еле уловимый шум. Вроде Нир уже ушел… Может, свадьба доконала, а может, Ольга, но устойчивое ощущение чего-то неизбежного нахлынуло с новой силой. Я даже прошелся вдоль денников, но все были закрыты, а лошади на — месте. Ох, если б не мысли о дурацкой свадьбе, может понял бы, что Ольгина Лерка взнуздана…

       Орин.
       Последние несколько месяцев я просыпался под крики неугомонных Ольги и Андрианы, отправляющихся на пробежку. Ну не умели они тихо. Разминался с мечом, пока они бегали, а потом проводил тренировку у Ольги. Но Андриана уехала вчера, так что пробежки, скорее всего, не было вовсе. Тогда я решил самостоятельно разбудить ленивую девчонку и устроить ей усиленное занятие с мечом.
       Но уже на подходе к башне понял, что не только тренировки, но и Ольги сегодня не будет — я вдруг осознал, почему она так странно смотрела на меня вчера: она прощалась.
       — Айрин, где Ольга?! - я вбежал в башню, даже не удосужившись постучать.
       — Я думала с тобой занимается. Ее кровать застелена.
       — Знаешь, — я обессилено присел на край дивана, — что-то мне подсказывает, что она там не ночевала.
       — Почему?
       — Потому что застеленная кровать и Ольга — вещи несовместимые.
       — То есть как?
       — Более того, я думаю, что на озере ее тоже нет. Хотя…
       Я выбежал из комнаты, оставив Айрин в смятении. Опасения подтвердились — Аурели в деннике не было.
       — В комнате нет ее сумки и некоторых вещей, зато я нашла там вот это, — Айрин протянула мне календарь прямо с порога.
       — Ее лошади тоже нет.
       — Ну и куда она могла деться?
       — Зная Ольгу, куда угодно.
       — Я думаю, — она ткнула в календарь, — ее побег связан с этим.
       — С календарем?
       — Не задавай дурацких вопросов! С датой, конечно.
       — С датой чего? — голова абсолютно не работала.
       — Ты напоминаешь мне Ольгу, — Айрин разозлилась. — У нас два события в ближайшее время: твоя свадьба и День раскола. Если подумать, то о свадьбе она знала, а вот о втором событии вряд ли.
       — Не забывай, что ты говоришь об Ольге, — лучше б промолчал.
       — Свадьбу она расценивала, как возможность вернуться домой, значит осталась бы, — продолжила Айрин, недвусмысленно давая понять, чтобы я молчал. — А вот если знала о Дне раскола…
       — Причем здесь Ольга и День раскола?! - я не выдержал.
       — Да притом, что она — Хранительница нашего камня!
       — С чего ты взяла?
       — Она владеет всеми четырьмя стихиями и носит кольцо с Камнем. Этого достаточно?
       Еще бы! С самого детства каждый житель Континента узнает легенду о Расколе, о четырех Камнях Власти и их Хранителях, которые по легенде будут владеть всеми стихиями, не обжигаться металлом соседней провинции и в конце концов спасут Континент, бросив в расселину Камни. Но только сильные маги и предсказатели знают, что к Камню может прикасаться только его Хранитель, что он должен принести жертву, а также дату Дня разлома.
       — И что будет, если она не кинет Камень?
       — С нами?
       — С ней.
       Айрин подняла бровь, но на вопрос ответила.
       — Отправится домой.
       — Ты же говорила, что став ведьмой, она не сможет попасть в свой мир?
       — Я до сих пор не могу понять причины ее перемещения на полгода раньше. Хотя у меня есть кое-какие идеи… А насчет домой — думаю, она пришла сюда провести обряд и ее способность к магии не более, чем возможность сохранить Камень до обряда. Не удивлюсь, если она покинет Ольгу после обряда.
       Голова распухала от количества мыслей. То, что Ольга — Хранительница просто не укладывалось в голове, как и то, что она все-таки уйдет…
       — Если рассуждать логически, хотя про кого я говорю, — начал я, — то она либо прячется, чтобы не проводить обряд, либо отправилась как раз его провести. Логичнее первое, но Ольге больше подойдет второе…
       — Так благороднее? — усмехнулась Айрин.
       — Нет. Просто менее логично отправиться к Границам самостоятельно, чем пройти с помощью телепорта или воспользоваться сопровождением. Предлагаю поискать ее на пути к границам.
       — Других идей нет?
       — Нет.
       — Хорошо, я сообщу Правителю, и он отправит своих воинов на ее поиски.
       — Нет! Не надо.
       — Почему?
       — Потому что она испугается и мы ее никогда не найдем. Они только помешают и Ольга опоздает ко Дню разлома. Я сам поеду ее искать.
       — Только поэтому? — Айрин прищурилась.
       — Да, — я опустил голову. — Я пойду к Границам, а в остальные направления можете отправить ищеек отца.
       Я встал, готовый отправиться в путь, но Айрин меня остановила:
       — Стоять! Я ошибаюсь или у кого-то через три дня свадьба?
       — Какая свадьба? Пророчество исполнилось — невеста наследника спасет Континент. Все! Я не собираюсь жениться…на них, по крайней мере.
       — Что-то мне подсказывает, что итак не стал бы.
       — Не стал. Ты как всегда права, — я поцеловал Айрин в щеку и пошел собираться. Ольга одна в незнакомом мире долго не протянет с ее-то способностью влипать в неприятности.
       — Отец будет в бешенстве, — прошептала ведьма.
       — Неважно.
       Все неважно, если я не успею сохранить ее, даже если потом навсегда потеряю.
      Айрин
      Решение написать письмо Нариату пришло мгновенно, как только за Орином закрылась дверь. Что-то здесь было не так, неправильно. Об этом Пророчестве знали все маги достаточно подробно, насколько это возможно спустя пять тысяч лет. Как и предсказании касательно жены наследника, которая спасет Континент, но Ольга не была женой Орина, более того, вряд ли ей станет.
      Лет двадцать назад я провела в доме Нариата не одну смену Лун, пытаясь понять смысл древнего пророчества, найденного в подземных лабиринтах его дома. От древности свиток рассыпался в руках, но сохранив его с помощью магии, мы прочитали несколько строк: "даже один камень, брошенный вопреки законов, способен поменять ход событий. И невозможно угадать, как это обернется…". Дальше было оторвано, как впрочем и начало свитка. Порвали его неровно и мы смогли прочитать на «лишнем» уголке окончания строк: «добровольно», "Разлома со…". Тогда мы не предали особого значения, решив, что это более древнее описание Пророчества, но сейчас слова "вопреки законов" мне напомнили, что Ольга сама по себе здесь вопреки законов. Может, мне кажется, но интуиция подсказывала, что проверка будет не лишней.
      Я написала письмо и отдала Орину, попросив отдать его ДО Дня разлома.
      Ольга.
      Я гнала Аурель галопом почти всю ночь, давая ей короткие передышки, переходя на рысь и иногда на шаг. Мне казалось, что если мы будем двигаться с такой скоростью, то никто просто не успеет напасть. Страх и желание уехать как можно дальше (чтобы не было соблазна вернуться) заставляли меня снова и снова посылать лошадь в галоп.
      Только с восходом солнца, когда "жуткие тени" стали превращаться обратно в кусты, а "зловещее рычание" — в шум ветра и бегущей воды, я решилась остановиться. Моя верная айшаки дышала неровно и блестела от пота, но ни следа белой пены я у нее не нашла. Но отдых ей, определенно, был нужен, поэтому я расстегнула подпруги и отпустила пастись. Привязать лошадку было не к чему, поэтому оставалось только надеяться, что у нее не будет сил куда-то бежать. Седло я снимать не стала, готовая в любой момент сорваться с места.
      Есть мне, в отличие от кобылы, не хотелось, поэтому я просто легла на траву, пытаясь расслабить натруженную поясницу. Как только мне стало чуть лучше, я развернула карту: выходило, что уже сегодня мне на пути попадется населенный пункт. Мне определенно хотелось поспать эту ночь в постели, но я боялась себя выдать: меня будут искать (они, наверняка решили, что я сбежала, чтобы не проводить этот чертов обряд). Интересно, они попытаются схватить по-тихому или объявят за меня награду?
      Я снова взгромоздилась в седло, когда солнце начало уже припекать: плащ пришлось снять — становилось слишком жарко, так что каждый теперь мог разглядеть мое лицо и сообщить обо мне страже, или кто тут у них.
      …
      Первые, встреченные мной, люди убедили, что с моей лошадкой надо что-то делать: они так таращились, что я буквально кожей чувствовала их взгляды и недоверие. Уж слишком необычно выглядела молодая девчонка в мужской одежде на рослой мускулистой кобыле. Да, так меня найдут уже завтра, ну, конечно, если раньше не схватят за разграбление королевских конюшен.
      Справедливо рассудив, что раз уж меня уже заметили, то остановка в местной «гостинице» погоды не сделает, я отправилась на поиски оной. Это много времени не заняло, так как само поселение являло нечто среднее между городом и деревней: довольно высокая и мощная стена снаружи и деревянные, редко двухэтажные, домики внутри.
      Стражники (пара мужиков в ржавых кольчугах) меня разочаровали, флегматично проводив меня взглядами и не задав ни одного вопроса. А вот мужчина за стойкой местной забегаловки вознаградил сторицей: какое выражение страха и подобострастия! Еще бы, я как следует подготовилась к своему триумфальному въезду в город-деревню. В ближайшем лесочке я распустила волосы, начесав их так, что торчали лохматыми космами и падали на лицо, которое тщательно покрыла толстым слоем той самой лунной пудры. Глаза же и губы подвела черным карандашом и накрасила коричневой помадой.
      — Ну как? — я посмотрела на Аурель, дуя на черные длинные ногти. Она оценила, тихонько заржав.
      — Чего бы хотелось госпоже ведьме? — вкрадчиво поинтересовался парень.
      — Госпоже бы хотелось перекусить и немного поспать, — просипела я, «ослепительно» улыбаясь. Ослепнуть было от чего: зубы я тоже прочернила карандашом. Трактирщика передернуло.
      — Ваша комната третья по коридору налево, — он положил ключ на стойку и тихо добавил, — оплата вперед.
      Я достала из кармана довольно увесистый стеклянный (по крайней мере, он казался таким на ощупь) кругляш, который мне как-то давно дала Андриана. Этого должно было хватить.
      — На какое время вы желаете остановиться?
      По его довольной физиономии я поняла, что дала много.
      — На одну ночь, — и я протянула руку за сдачей.
      Он нехотя положил мне на руку несколько кругляшей поменьше.
      — Ну и расценки у вас, — хмыкнула я "для порядка", и была удивлена, когда на стойку легло еще несколько монеток. Я сгребла их в руку и направилась наверх. Андриана рассказывала мне о денежной системе Валийи, в которой одному большому лону равнялось двадцать линов, а они разбивались еще на десять литов. В общем ночь в этой ночлежке обошлась мне вместе с едой в двенадцать линов. А у меня всего два кругляша… Придется экономить. И это не считая того, что надо заплатить и за лошадку.
      Комнатой здесь звалась каморка три на два метра со старой деревянной кроватью, тумбочкой, столом и стулом. Белье на кровати, как впрочем и занавески на грязном окне, не внушали доверия, так что ни о каком полноценном сне не шло и речи. Из окна доносились крики, стук копыт, лязганье метала, такое ощущение, что за окном шла битва, а не размеренная жизнь маленького городка. Я осторожно присела на кровать: к моему удивлению, она оказалась мягкой, а белье не грязным, а сильно застиранным.
      Проснулась я от шума, доносившегося снизу, и долго не могла понять, где нахожусь. Резкий выкрик где-то внизу вернул меня к реальности: сколько же времени я продрыхла? Судя по чернеющему окну и тишине на улице — много. Город спал. Чего нельзя было сказать о нижнем зале трактира, где, по-моему, началась драка. Но я не могла сидеть и ждать, пока все успокоится: я почти потеряла свое преимущество во времени, осталось надеяться, что они не додумаются, где меня искать.
      Я укуталась в плащ и подправила, испорченный за время сна, макияж. Мне надо было убираться отсюда как можно скорее, несмотря на драку в зале и то, что за городом меня ждал ночной лес. И тут мой желудок впервые за сутки требовательно заявил о себе — последний раз я ела еще в день отъезда Андрианы. В связи с этим было решено задержаться и съесть таки мой оплаченный ужин.
      Прежде, чем спустится в зал, я с высоты лестницы внимательно осмотрелась. Веселая компания троллей праздновала какое-то важное событие в жизни своего товарища, его то и дело хлопали по плечу и выкрикивали что-то одобрительное. Драки, как я поняла, не было, а все сломанные стулья и разбитые кружки были данью уважения их общему другу. За соседним столиком сидело два гнома, увлеченно доказывающих друг другу свою точку зрения. Доказательства обретали свою историческую значимость на столе с помощью ржавого гвоздя. А в дальнем углу тихо обсуждала свои дела странная компания в черных балахонах, расовая принадлежность которых не поддавалась идентификации, так как лица закрывали капюшоны. Остальные столики занимали горожане и странники разной степени опьянения, из женщин только разносчица. Ну и теперь еще я.
      Свободных столиков естественно не было, да и были бы я бы не села рядом с этими подозрительными личностями. Есть хотелось жутко, поэтому пришлось пересилить себя и подойти к стойке.
      — Добрый вечер, — парня снова передернуло от моей улыбки. — Я могу получить свой ужин?
      — Да, да. Лайда! — от неожиданности я вздрогнула. Даже и не подозревала, что он способен на такой крик. — Принеси госпоже ужин, — добавил трактирщик молодой девушке, вышедшей из подсобки.
      Девушка как-то подозрительно спокойно оглядела меня, не выказав абсолютно никаких признаков отвращения или страха. На нее даже не подействовала моя фирменная улыбка. Ужин же она доставила в мгновение ока, и уже через пять минут я уплетала жареное мясо с картошкой, буквально заглатывая куски. Обслужив меня, Лайда не ушла, а принялась протирать стойку и кружки, иногда поглядывая и в мою сторону. Столь пристальное внимание начинало раздражать, и после особенно пытливого взгляда я не выдержала:
      — И долго вы еще собираетесь на меня пялиться? — я посмотрела на нее в упор.
      — Я просто подумала, что вам нужна помощь.
      — С чего вы взяли?
      — Да с того, что вздрагиваешь каждый раз, как открывается дверь или рядом кто-то проходит, — она хихикнула. — Ты ведь не ведьма?
      — Почему это? — возмутилась я и зажгла пульсар.
      — Значит, все-таки ведьма, — вздохнула Лайда. — Правда? — она как будто не могла поверить своему счастью. — Значит…значит, ты сможешь мне помочь, правда?
      — В чем? Еще минуту назад ты утверждала, что это мне нужна помощь.
      — Я думала, что ты только притворяешься ведьмой. Но теперь я прошу тебя о помощи.
      — А почему я должна это делать?
      — Потому…потому что, я тоже смогу тебе помочь, — обрадовалась она.
      — И чем же?
      — Тебя ведь ищут, — это был не вопрос, а утверждение.
      — Даже если так, то что ты можешь сделать?
      — Я могу пустить их по ложному следу.
      — Как?
      — Очень просто. Скажу, что тебя здесь не было.
      — Но меня видела не только ты.
      — Если я захочу, то они тоже ничего не скажут.
      — Допустим… И что должна сделать я.
      — Просто использовать свои ведьминские способности, — она счастливо улыбнулась. — Понимаешь, помочь мне может только ведьма.
      Лайда вдруг стала какой-то растерянной, испуганной и взволнованной. Казалось, что она сейчас заплачет. Девушка вдруг схватила меня за руку и ее волнение начало передаваться мне.
      — Ты, наверное, помнишь историю о ведьмином цветке…
      — Да, — я читала легенды и сказания Валийи еще будучи кандидаткой. Помнится, ведьминым считался любой цветок, подаренный ведьмой русалке. Проблема заключалась в том, что вместе с цветком девушка отдавала русалке свою любовь. Ну или что-то такое. Прочитала я в тот день с полкниги историй, поэтому в голове была полная каша.
      — И ты…, - она помолчала, — поможешь мне избавиться от проклятья?
      — Как? — я бы не сказала, что мне было очень жаль Лайду: ведь я даже не помнила, чем чревато проклятие ведьминого цветка, но никогда не могла отказать, если меня упрашивали.
      Девушка отвернула рукав, чтобы можно было увидеть отметину — казалось, что кто-то схватил ее за запястье раскаленной рукой, и остался ожог в виде пальцев.
      — Ты должна избавить меня от этого шрама, как от любого другого.
      — Я не умею.
      — Ну тогда… — она вздохнула и начала подниматься из-за стола.
      — Стой…Я попробую.
      Эх, во что же я ввязалась? Внутренний голос подсказывал, что все не должно быть так, что это ошибка, но у меня никогда не была хорошо развита интуиция, поэтому я стряхнула оцепенение и взялась руками за запястье Лайды.
      Единственное, что приходило в голову, это представить, что шрам исчезает. Я сосредоточилась, вообразив, как под моими руками отметина разглаживается, и почувствовала, что мои ладони нагреваются, как, наверное, и те, что оставили это знак. Мне вдруг стало жарко, в глазах потемнело, а потом… перед глазами появилась речка, Лайда.
      Лайда что-то искала в воде.
      — Ни это случайно ищешь? — русалка оперлась на берег и подняла над головой металлическую заколку.
      Девушка подскочила от неожиданности, а русалка рассмеялась скрипучим смехом.
      — Да, — Лайда кинулась в ее сторону.
      — Э, нет, — речная жительница спрятала заколку за спину. — Я отдам тебе ее только если ты принесешь вон тот красный цветок.
      Лайда знала легенду, но это только поверье, а вот если она потеряет заколку, которую ей подарил жених, то он очень рассердится. Гнев Тира для нее был намного реальнее, чем какое-то несуществующее проклятье, и девушка принесла цветок. Когда Лайда протянула руку русалке, та вдруг схватила ее за запястье и притянула к себе.
      — Теперь ты моя. Или он (она показала заколку, имея ввиду Тира) мой. Выбирай. У тебя только семь дней, — она хищно оскалилась, обнажив желтые острые зубы.
      Потом были отрывки: Лайда стоит на мосту и собирается прыгнуть, но не успевает. Девушка сидит над телом парня с разбитой головой.
      При этом я чувствовала все нарастающее отчаяние и безысходность девушки.
      — Он тебе не достанется, — шепчет Лайда.
      Лайда снова на мосту и на этот раз прыгает. Темнота. Свет. Головная боль. Русалка не взяла ее, зато браслет оставила, сделав еще отчетливее, давая понять, что в следующий раз заберет ее возлюбленного.
      А потом был снова страх, отчаяние и какая-то жесткая решимость. Что-то сломалось в ней.
      Руку вдруг сильно обожгло и я снова увидела забегаловку.
      — Ух, ты, — девушка гладила чистое запястье. Потом вдруг подняла на меня глаза, — Прости…
      — За что? — внутри у меня все сжалось.
      — Этот браслет теперь твой. Нельзя избавиться от проклятья, не сделав жертву.
      Я посмотрела на свои запястья — чисто.
      — Оно не сразу появится…, - Лайда поднялась и ушла, а я так и осталась сидеть. Почему-то злилась не на нее, а на свою глупость. Как я могла быть такой глупой, что согласилась провести магический эксперимент с незнакомой девушкой? Радовало, если, конечно, можно так выразиться, только то, что жениха у меня не было и не предвиделось. Пока…
      Уже выходя из «гостиницы», я услышала конское ржание, хруст ломаемого дерева, чей-то испуганный крик, а только после этого увидела мою лошадку. Дальше справляться с собой и изображать спокойствие я не смогла: я рванулась к конюху, мальчишке лет 15, отчаянно пытавшемуся загнать Аурель обратно в конюшню.
      — Оседлай мне лошадь, — истерично крикнула я, окончательно потеряв над собой контроль. Сама я не смогла бы сейчас даже поднять седло: руки дрожали и отказывались повиноваться, а страх не позволял адекватно воспринимать реальность. Перед глазами стояло лицо Лайды, такое испуганное и милое сначала и такое зловещее после.
      Я пыталась успокоить Аурель, пока ее седлали, но не могла справиться и с собой, не говоря уже о молодой лошади. Как только мальчишка затянул подпруги, я вскочила в седло. Аурель больше не могла стоять на месте, да я и не держала, и понеслась в сторону леса так быстро, как только могла.
      В голове билась только мысль о том, что становится слишком много жертв, и все мои. Если дальше так пойдет, то жертвовать будет больше нечего.

      Орин.
      — Ну что? Поедем искать кобылу твоей мечты? — спросил я Урагана, набрасывая седло и замер, неожиданно осознавая, что стал говорить, как Ольга. Та всегда общалась со своей Аурелью так, будто она ее понимала и, казалось, всегда была благодарна лошади за то, что она возит ее бренное тело, извинялась, если случайно дергала повод. Смотрелось, как говорит Ольга, забавно, но мило.
      Собрался я быстро, покидав в сумки минимум вещей и деньги, решив пообедать в пути. Во-первых, Ольга не ждет на пути к неприятностям, а во-вторых, в доме поднялась такая суматоха, что находиться там стало просто невозможно.
      — Орин! Подожди! — Айрин нагнала меня, когда я уже выезжал из левады. — Передай это письмо Магистру Нариату. Только обязательно до Дня разлома и попроси его прочитать сразу, как получит. Это очень важно.
      — Где он живет?
      — В Форте. Это на пути к Границам. Дай руку — я передам тебе образ дома, — она вдруг погрустнела. — Я ведь правильно поняла: ты доставишь ее к Границам?
      — Если найду…
      — Найдешь. Что-то мне подсказывает, что как раз ее ты найдешь, — Айрин улыбнулась. — Это же не свитки по истории.
      Помню-помню… В далекие, как сейчас казалось, ученические годы я спрятал свитки по истории, надиктованные Парадиктой, в оправдание невыученного урока. Глупо…
      Айрин протянула мне письмо и прозрачный холодный шар.
      — Внутри сгусток энергии. Если его разбить, то сила, вырвавшаяся наружу, снесет все на своем пути.
      — Спасибо, — не думал, что она даст мне такую дорогую штуку. Хотя…Если у Ольги не получиться попасть к Границам через семь дней, то этот шар не будет ничего стоить, если вообще будет существовать.
      Ольга.
      Спать я не собиралась: во-первых, выспалась в ночлежке, во-вторых, спать в незнакомом лесу было страшно, ну а в-третьих, перед глазами стояло лицо Лайды, которое после всех событий кому угодно не дало бы заснуть.
      Правильно говорят: "будьте осторожны со своими желаниями". Вот я когда-то мечтала быть ведьмой (это сойдет), путешествовать (еще лучше), бороться с нечистью — а вот это ни в какие рамки не лезет. Мечтала? Ну так получите — распишитесь: из леса на меня надвигался свеженький зомби (если конечно слово «свеженький» можно применить к зомби). Как ни странно первой мыслью было то, что если есть зомби, то должен быть и маг, создавший его. И вот его как раз нужно бояться куда больше, чем этот оживший труп. Но это не значит, что я не испугалась, наоборот, от страха забыла не только заклинания уничтожения нечисти, а вообще все заклинания. Поэтому просто стояла и ждала, когда он подойдет. Я как зачарованная пялилась на ожившего мертвеца и поймала себя на мысли, что к страху примешивается любопытство: стала рассматривать одежду, опухшее лицо. И тут в нос мне ударила невыносимая вонь, и я наконец-то осознала, что в двух шагах от меня стоит зомби и тянет гнилые руки к моей шее. Я начала пятиться, споткнулась о сумку и с размаху приземлилась на твердую землю. Тот же трюк в зеркальном отражении повторил мой оппонент, отброшенный моим обережным кругом. Такой поворот событий придал мне сил и уверенности, а все еще неуправляемая сила сама нашла цель, и на руке помимо воли появился голубой шарик. Потирая ушибленный зад свободной рукой, я выкинула в противника пульсар — он впитался в его тело, как в щит. Я выпустила еще несколько шаров, которые также бесславно сгинули в гнилой плоти рассерженного монстра. Зомби времени не терял — оклемался и тут же пошел на приступ, за что снова поплатился, правда, теперь еще рукой, оторвавшейся при неудачном падении. Еще пара попыток и мертвяк окончательно рассвирепел, а я по-настоящему испугалась: пульсары не действовали, а кроме них я не могла создать ни одного заклинания.
      В этот раз он напролом понесся на обережник и прорвал его. Вернее прорвал неизвестный маг, чье заклинание буквально просвистело над нашими головами и угодило прямо в костер. Огонь взвился к небу, обдавая жаром и меня, и моего противника. Мертвяк зарычал и закрылся одной оставшейся рукой. Меня осенило: нужно попробовать создать огненный шар. Но я не успела этого сделать, так как в следующий момент почувствовала удар в грудь и повалилась на землю. Перед глазами возникло лицо Орина, и я отключилась с мыслью, что это конец.
      Орин.
      Первый раз за все время мой конь устал, и когда я подъехал к небольшому городку Нарну, уже покрылся пеной и спотыкался даже на шагу. Это был первый населенный пункт на пути к Границам и первая возможность выяснить, куда направляется эта взбалмошная девчонка. Если она здесь была, то ее обязательно запомнят, темные волосы Ольги и вороная масть кобылы в Валийи редкость, а за пару монет сдадут с потрохами.
      Постоялый двор здесь, слава Богам, был один. Мальчишка-конюх посмотрел на меня испуганными глазами: либо что-то случилось, либо здесь была Ольга, что по сути одно и тоже. Его расспрашивать я не стал — все равно ничего внятного не скажет.
      В трактире на первом этаже был праздник, но уже в той его стадии, когда пьяные гости постепенно отбывают кто под стол, а кто в кабинку с ромбовидным окошком. Трактирщик не обращал внимание на посетителей, лениво подсчитывая убыток, нанесенный компанией пьяных троллей. Ну-ну, пусть еще стребует…
      — Здравствуйте, уважаемый, — парень поднял на меня невидящие глаза и моментально мобилизовался.
      — Да что сегодня за день такой? — пробурчал он. — Господин что-нибудь желает?
      — Господин желает узнать о ваших посетителях, — я повертел в руках монету.
      — У нас нет такой услуги.
      — А если подумать? — я достал еще монету.
      — Нет.
      Еще монета.
      — О ком вы хотите узнать? — никакой заинтересованности в голосе.
      — О девушке.
      Вот теперь он оживился.
      — Какой?
      — С темными волосами и в мужской одежде.
      — Ведьме?
      Ага. А вот теперь испугался. Что же Ольга здесь устроила?
      — О ней самой, — я старался не выдать волнения. — Где она?
      — Откуда я знаю? — он сгреб монеты, видимо, посчитав, что честно отработал.
      — Давно ушла?
      — Не знаю.
      Ладно, попробуем по-другому.
      — Когда приехала?
      — Днем, — и он снова принялся за подсчеты, давая понять, что разговор окончен.
      Я уже решил расспросить мальчишку, когда услышал голос.
      — Подождите! Вы ищите девушку? — ко мне направлялась разносчица.
      — Я.
      — Пять монет и я скажу, куда она поехала и когда, — она явно поняла, что я готов платить за информацию.
      — Хорошо. Когда?
      — Час назад, — я дал две монеты.
      — Куда?
      — В лес, что за городом.
      — А по точнее?
      — Не знаю. Она была чем-то расстроена, — девушка усмехнулась.
      Я отдал ей деньги и пошел за конем.
      Ураган ни поесть, ни отдохнуть не успел, но выглядел лучше, чего нельзя было сказать о конюхе. Я даже дал ему больше, чем положено.
      Искать Ольгу в ночном лесу было бесполезно, и я решил заехать немного и ждать — не думаю, что она зашла далеко.
      Сначала послышался звериный рев, а потом крик. Направление я определить не мог и метался, как зверь в клетке. А вот Ураган понял сразу, где искать — я еле заставил его скакать в том направлении.
      Увиденное повергло меня в ужас. Картина маслом — Ольга и неприятности, и еще какие. Все произошло мгновенно: маг прорвал обережник, надо же, догадалась поставить, зомби с наскоку понесся на девчонку, которая явно не успевала доплести заклинание. Единственное, что я мог — это сбить ее противника с траектории. Заклинание и я сорвались одновременно, и только чудом не пересеклись, в основном потому, что я задел Ольгу, помешав ей правильно направить заклинание. И мы в обнимку с зомби покатились по земле. Последний раз чувствовал такой запах, когда Лестар приперся ко мне с докладом от Айрин, видимо шел он через городскую свалку. Обезвредить мертвяка ничего не стоило, и я, продырявив ему грудь в районе сердца и отрубив голову, оттащил останки подальше, чтобы не воняли.
      М-да… Если Ольга посетила трактир в таком виде, то неудивительно, что конюх и хозяин забегаловки до сих пор трясутся при воспоминании о ней.
      Похоже, она потеряла сознание при падении, но сейчас просто спала. Ну, по крайней мере, добрался до того, как она покалечилась,… хотя голова у девчонки завтра болеть будет. Я уложил ее на плащ, стараясь не разбудить, и снова развел костер: на месте старого осталось только пепелище. Учитывая зарево, которое я видел на подходе сюда — это неудивительно. Странно, кому могла понадобиться девчонка из другого мира? До сегодняшнего дня даже я не знал, что она сбежала… Быстро же до нее добрались, причем взялись за дело основательно — маг был сильным, более того, он пробил Ольгин обережный круг, а ведь она универсал. Даже моих скромных познаний хватило на то, чтобы понять, что нападавший тоже должен обладать всеми стихиями.
      Я весь пропитался вонью мертвяка, но оставлять Ольгу одну боялся. Только с рассветом, когда местность можно было осмотреть настолько далеко, насколько это можно сделать в лесу, я решился поискать ручей, а заодно и завтрак, оставив спящую на попечение айшаки: что-что, а защитить хозяйку до моего возвращения они смогут. Ручей нашелся неподалеку, я не только сам умылся, но и набрал воды для Ольги — при дневном свете ее раскраска выглядела еще более жуткой. Завтрак, надо сказать, тоже: сильцы — птицы неповоротливые и глупые — поймать их в петлю на приманку ничего не стоит, и если они еще не вымерли, так только благодаря потрясающей плодовитости.
      Ночью мне пришло в голову посетить Мастера Предсказаний. Я никогда с ним не встречался, но зато слышал от Айрин очень много. Говорили, что он знает все Предсказания и может их толковать. Мысль о том, что ни я, ни тем более Ольга, не знаем, что ожидать от обряда, не давала покоя. Но меня мучил и еще один вопрос… Наверное, ответ на него стоил того, чтобы заплатить цену, назначенную Мастером. А ведь он не брал денег.
      Ольга
      Конец не наступил: я очнулась и сразу же почувствовала запах жареного мяса. Состояние было умиротворенное, глаза открывать не хотелось. Но неожиданно в голове начало проясняться, и один за другим возникли образы Лайды, зомби и… Орина. Я резко открыла глаза.
      — Доброе утро, — произнес знакомый голос. — Есть хочешь?
      От растерянности я не знала, что сказать. И даже не могла понять, рада ли я его видеть.
      Разглядывая его минут десять, я пришла к выводу, что рада, но как раз Орину это знать необязательно.
      — Что ты здесь делаешь?
      — Охраняю тебя.
      — Меня не надо охранять!
      — Ну вот опять ты злишься, — он спокойно потыкал ножом в тушку какой-то птицы на огне. — Я тебе помог, а ты недовольна. Кажется, готово.
      — Я бы прекрасно справилась сама.
      — Сомневаюсь. Он тебя почти достал.
      — Если бы ты меня не сбил, то я бы его сожгла.
      — Конечно. Вместе с его папочкой-магом.
      — Ты! Ты…
      — Давай поедим. А потом ты мне все расскажешь.
      — Не буду я тебе ничего рассказывать, — я отвернулась, не забыв прихватить кусок жареной птицы.
      Никогда в жизни я не ела ничего вкуснее: то ли Орин так хорошо готовил, то ли я настолько изголодалась, что съела бы все, что угодно. Избавление Лайды меня сильно истощило, но в отчаянии я это не заметила. Присутствие Орина как и раньше успокоило меня, и дало возможность оценить ситуацию.
      Не успела я проглотить последний кусок, как он вскочил на ноги.
      — Как себя чувствуешь? — он потрогал мой лоб.
      — Н-нормально.
      — Тогда поехали. Надо спешить, — и Орин стал быстро собирать вещи и увязывать сумки на крупе Аурель и Урагана. — Только сначала умойся.
      Я уже успела забыть, что так разукрасила лицо. Вот Орин повеселился.
      — Куда едем?
      — По дороге расскажу, — он подтолкнул меня к лошади. — Давай.
      Пришлось подчиниться, потому как ни сил, ни желания сопротивляться не было. Эти две ночи меня вымотали так, что я была только рада, чтобы теперь за меня решал все кто-то другой.
      Блондин удостоверился, что я сижу крепко и пустил Урагана галопом слегка отклоняясь от моего курса на границы.
      Вчера я не замечала хлестких веток и оврагов, сегодня же с ужасом осознала, что при свете дня ни за что бы не проехала по такой дороге. Орин правил уверенно, и моя лошадка бежала за его жеребцом как будто через лес вела дорога. То есть она конечно вела, но блондин то и дело сворачивал в лес, объезжал овраги, петляя между деревьями. А вот я не всегда успевала уворачиваться от веток и вскоре почувствовала, что поверх вчерашних на лице появились новые царапины. Хорошо, что я себя не видела в зеркало — по ощущениям, мое лицо распухло как при флюсе.
      При выезде из леса Орин наконец-то перевел жеребца на шаг. Я не устала, просто меня начало мучить чисто женское чувство — любопытство. Хотелось спросить и куда мы едем, и как он меня нашел, и, в конце концов, что было, когда узнали, что меня нет. А еще, это просто убивало, меня мучила ревность (в смысле, меня убивала не ревность, а тот факт, что я ее чувствую).
      — Как прошла свадьба? — как можно беззаботнее спросила я.
      — Никак, — Орин явно не желал об этом говорить. Но я была бы не я.
      — А что так?
      — Ее не было. Давай лучше поговорим о том, почему ты сбежала.
      — Давай лучше о свадьбе, — усмехнулась я, пытаясь отвертеться.
      — Нет уж. Давай сначала поговорим, почему ты сбежала среди ночи, подвергая себя смертельной опасности. Неужели ты не понимала, что не сможешь выжить в чужом мире самостоятельно? Ты думаешь, появилась сила и теперь тебе все дозволено? — Орин все больше и больше расходился, и если первые вопросы задавались спокойно (не без сарказма, конечно), то последующие могли расслышать в близлежащей деревне.
      — Здесь кто-то есть…, - тихо произнесла я, как только Орин перестал кричать.
      Блондин быстро перевел взгляд с меня на мою лошадку, которая уже начала нервно стричь ушами и перестала жевать листья какого-то высокого куста.
      — Тихо, — приказал он, как будто это я две минуты назад орала как резаная на весь лес.
      Некоторое время мы старательно прислушивались, но никаких подозрительных звуков не заметили.
      — С чего ты взяла?
      — Я чувствую.
      — Чувствуешь, что кто-то есть?
      — Чувствую чужую магию.
      — Понятно, — Орин убрал в ножны меч. — Поехали.
      Он тронул коня шагом.
      — Потрудись мне объяснить.
      — Тут недалеко, — неохотно начал блондин, — лет триста назад было побоище. И ни один воин тогда не был похоронен.
      — Почему?
      — То ли колдун сказал, что проклянет всех, если похоронят, то ли еще что, но ослушаться не посмели. Ты, наверное, чувствуешь проклятие… — Он неопределенно пожал плечами.
      — Надеюсь, мы не будем здесь ночевать, — пробормотала я, плотнее укутываясь в плащ.
      — Ну если поторопимся…
      Особо поторопиться не получилось: лошадям после изнурительной скачки нужен был отдых, а дорога, как назло, была каменистой и неровной. Так что весь мой путь был посвящен созерцанию окрестностей. Постепенно закончился лес, и мы выехали на открытое пространство. В воздухе разливались умиротворение и покой, в ярко-синем небе светило такое же яркое солнце, носились птицы и какие-то яркие бабочки. Вокруг простирались (другого слова просто не подберешь) луга с невысокой травой, и меня просто переполняло чувство свободы — хотелось пустить Лерку галопом и с криками промчаться по мягкой зелени. Но впереди маячил блондинистый затылок моего спутника: казалось, что даже сзади Орин выглядит хмурым. Пришлось поумерить свой пыл и перейти к чисто эстетическому любованию природой.
      Мы почти весь путь ехали молча. Путь, к слову сказать, был недолгим — близился вечер и найдя укромное место на изгибе неширокой реки, скрытого лесочком в несколько десятков деревьев, Орин остановил коня.
      Меня место вполне устроило, беспокоил только тот факт, что магия побоища сначала нарастала, а потом стала сходить на нет: значит мы недалеко от этого страшного места. Тем более, что я все еще его чувствовала.
      — Слезай, — опять он командует. Я из вредности осталась на лошади, и с высоты наблюдала за тем, как блондин снимает сумки с обоих животных, собирает мелкие веточки для костра, достает котелок…
      — Я, конечно, ожидал от тебя какой-нибудь выходки, но такой, — спокойный голос Орина заставил меня вернуться к реальности и моментально настроиться на борьбу.
      — Какой такой?
      — Я просто не понимаю, почему ты сбежала?
      Как говорится: началось в колхозе утро…
      — Все было прекрасно, и вдруг ты в один день меняешься и сбегаешь. Ты можешь объяснить, что случилось?
      — Да ничего не случилось, — ухмыльнулась я. — Просто я узнала, что вы все просто хотите меня использовать.
      — А ты не понимаешь, что не сможешь выжить в этом мире одна?
      — Я вот не понимаю, что ты здесь делаешь?! Тебя направили, чтобы проследил за выполнением задания?! Так можешь не волноваться — это мой единственный шанс попасть домой!
      — Я здесь, чтобы помочь тебе.
      — "Помочь" — теперь означает доставить к месту моей славной гибели в целости и сохранности? Не дай Бог меня убьют до назначенного момента… — кривлялась я.
      — Раньше мне казалось, что ты умнее и проницательнее.
      — А мне раньше казалось, что я нахожусь среди людей, которым небезразлично, что со мной будет. Хотя чего это я? Вроде большая девочка, и должна понимать, что люди, которых знаешь (я демонстративно посчитала на пальцах) четыре месяца, не должны о тебе заботиться. А тем более переживать за меня!
      Орин долго и пристально смотрел на меня, а потом резко встал и тихо и спокойно произнес:
      — Ты и сейчас находишься среди тех, кому небезразлична.
      — Ну еще бы! Я ведь залог выживания вашего континента. Может, проще было мне сразу рассказать, для чего я вам всем понадобилась? Вы решили использовать меня по-тихому. Ну подумаешь, принесет она там жертву! Она же не из нашего мира! Зато все мы будем жить да поживать! Меньшее зло ради большого блага?! Да?!
      От избытка чувств я даже спрыгнула с лошади и подошла к Орину.
      Он молчал. Зато я разошлась: всю дорогу, когда мне было страшно (а страшно мне было почти всегда) я задавалась вопросом о том, почему все так получилось, и почему я сейчас скачу по ночному полю, а не мирно сплю дома). И кто в этом виноват…
      — О, Боги! Иногда ты меня просто поражаешь своей непробиваемостью.
      Он подхватил котелок и пошел в сторону ручья. Я же так и осталась стоять посреди поляны.
      Больше мы не говорили на эту тему: Орин принес воды, развел костер и приготовил ужин. А мне пришлось расседлывать, поить и стреноживать коней. А что делать, если это мне удавалось лучше, чем традиционно женские обязанности?
      Почему-то жутко хотелось спать, но блондин, видимо злился на меня, и не предложил дежурить первым. Наоборот, демонстративно завернулся в плащ, приказав разбудить его, когда погаснет Вечерняя звезда (это где-то через два часа).
      Вскоре я смирилась с близостью древнего поля битвы и почти успокоилась. Вокруг была типичная для этого мира ночь — тихая, если бы стрекотание кузнечиков не перекрывало даже шелест травы, лунная (Кстати, надо сказать, что безлунных ночей здесь не было, так как было две луны. Если одна росла, то другая убывала…) и какая-то нежная, обволакивающая… Единственное, что меня смущало, это облака: они были какие-то темные и быстро увеличивались, создавая единый массив. Рассмотрев облака и убедившись, что пока они дождем не грозят, я перевела взгляд на костер.
      Я любила смотреть на огонь, как пламя облизывает сухие ветки, аккуратно, как будто осторожно, расползаясь по ним, заставлет подчиниться, сломаться. Почему-то мне это виделось именно так, и я чувствовала себя этой деревяшкой, ломающейся и съеживающейся под давлением обстоятельств. Даже если и вернусь домой, все уже не будет как раньше: что-то произошло, что никогда не даст мне покоя, особенно если учесть, что спокойствие и хладнокровие никогда не были моими достоинствами.
      Настроение было какое-то лирическое и умиротворенное. Даже странно. За своими мыслями я совсем забыла разбудить Орина. И даже, когда обратила на него внимание, будить не стала, а (наверное, это все мой романтический настрой) просто любовалась спящим. Сейчас, в лунном свете, он казался мне просто сказочно красивым. Правда, и оклемалась я быстро, вспомнив, что всегда смеялась над теми, кто мечтал о принцах, знаменитостях и других выдающихся личностях. И вот теперь сама сидела и пялилась на наследника трона небольшой страны, который мог выбрать любую девушку. Я даже хихикнула (правда, скорее печально, чем весело), удивляясь такому повороту событий. Мой довольно громкий смешок и разбудил Орина — он ошарашено уставился на мое улыбающееся лицо:
      — Что-то случилось?
      — Да ничего не случилось. — Я стряхнула оцепенение, помотав головой. — Твоя очередь дежурить.
      Орин откинул плащ, которым укрывался, посмотрел на меня, по сторонам, на небо и резко встал.
      — Ложись, пока место не остыло.
      Я, немного удивленная, быстро легла на лежанку из лапника и накрылась плащом. Как назло спать мне расхотелось и от нечего делать я принялась наблюдать за блондином. Он подбросил дров в костер, сел на обломок ветки и начал пялиться на огонь, как я пятнадцать минут назад. Иногда он о чем-то задумывался, и тогда его взгляд устремлялся куда-то вдаль.
      Я старалась гнать от себя мысли о том, что мне еще больше, чем раньше, нравится наблюдать за ним, быть рядом… Ох, хоть бы он не догадался.
      Орин резко обернулся и пристально посмотрел на меня. Сначала его лицо было хмурым, но потом разгладилось и теперь выглядело умиротворенным, казалось, ему доставляет удовольствие смотреть на меня.
      Хорошо, что было темно, иначе он обязательно бы заметил, что я не сплю, а наблюдаю за ним из-за полуопущенных ресниц. Надо сказать, это утомляет: я даже не заметила, как уснула.
      Орин.
      Как только Ольга появилась в резиденции и моей жизни, все пошло кувырком. Если раньше меня считали рассудительным, спокойным и сдержанным, то сейчас я стал замечать, что моментально выхожу из себя, преимущественно если дело касается девчонки. Если б только это, так нет, я даже вести себя стал соответственно ей, с удовольствием наблюдая, как она злиться и пыхтит. Удивительно, как вот это миниатюрное создание, я посмотрел на Ольгу, смогла вывернуть всю мою жизнь наизнанку…
      Ольга.
      Утро, как ни странно, было прекрасным: проснулась я легко и чувствовала себя превосходно. А вот блондин, похоже, не очень — он просидел у костра всю ночь и выглядел каким-то мрачным и задумчивым. Мне даже стало его жалко.
      — Выспалась?
      — Почему ты меня не разбудил? Я вполне могу дежурить наравне с тобой.
      — Тебе надо отдохнуть, — такой спокойный и отрешенный голос.
      — Ну да! Я же жертва на заклание, — мне не хотелось ему хамить, но это вырвалось само собой. — И должна беречь силы для обряда.
      Орин пожал плечами и начал собирать вещи. Какой-то он странный сегодня. Мне захотелось подойти к нему, взять за плечи и хорошенько потрясти. Лучше бы он покричал. Я начала ходить взад вперед, дожидаясь пока согреется травяной чай, чтобы хоть как-то развеяться, а заодно повыводить блондина.
      — Перестань маячить и собирайся. У нас нет времени, — опять холод и спокойствие.
      Я посмотрела сначала на Орина, потом на закипающий чай и пошла к реке. Подумаю, а заодно и умоюсь.
      Шла я неторопливо, изучая всю подножную растительность. Настроение от радостного опустилось до ощущения безнадежности — если раньше присутствие Орина вселяло уверенность, то его холодность заставляла опустить руки. Что же все-таки произошло? Такое ощущение, что ночью он принял какое-то решение, и мне это совсем не нравилось.
      От этих раздумий меня отвлек отблеск света у края тропинки. Я наклонилась в поисках источника и обнаружила тонкую цепочку с маленьким прозрачным камнем, блеск которого и привлек мое внимание. Цепочка выглядела грязной и старой, но не была втоптана в землю, как будто появилась здесь недавно. Вопрос: откуда? Местность, по которой мы ехали, довольно безлюдная, да и побоище это близко. Может, блондину показать? Но показать не получилось.
      — Орин, посмотри, что…
      — Живо на лошадь и поехали.
      — Перестань мной командовать! — Он даже не попытался включиться в игру. Впервые за время нашего знакомства он не стал на меня кричать и закатывать глаза.
      — Ольга, нам некогда. — опять этот спокойный тон. Бр-ррр… Да у меня аж мурашки по коже.
      — Ну да, время обряда не ждет, — снова накинулась я.
      На это раз он даже не потрудился ответить, а просто вскочил на коня и с места послал его в галоп.

      Я чувствовала себя полной дурой: я пыталась спровоцировать Орина дважды, но он оставался холоден и безразличен. Места были безлюдные и однообразные, так что я все больше уходила в себя, раздумывая о странном поведении Орина. Хорошему настроению не способствовала и погода: облака уже почти полностью затянули небо, не пропуская солнечный свет. Стало темно и неуютно, меня снова начало мучить ощущение чужого присутствия, которое становилось все сильнее и сильнее.
      Тучи уже опустились ниже, угрожая дождем, когда я ощутила могильный (в прямом смысле слова) холод и услышала лязг оружия — сзади нас догоняла армия скелетов. Надо сказать, зрелище было жутковатое — сотни давно почивших мертвецов, одетых в детали доспехов, у кого, что сохранилось, и грязные ошметки ткани, приближались с поразительной быстротой. А вот с оружием у них был полный порядок — оно было у всех.
      — Что это? — голос от долгого молчания осип и мало отличался от звуков, издаваемых нашими преследователями.
      — Что-то мне подсказывает, несхороненные покойнички с места побоища. Но почему они поднялись? Галоп!
      Айшаки сорвались без посыла, гонимые собственным страхом. Они, конечно, быстрее и выносливее любой лошади, но погоня не может длиться вечно.
      — Почему они за нами гонятся?!
      — Я не знаю, но их кто-то натравил. Они не могут просто так подняться.
      — И как нам их упокоить?
      — Надо упокоить того, кто их поднял.
      — Дельное замечание, — съязвила я. Несмотря на опасность, я была обижена и зла за его безразличие. — Кого именно, не подскажешь? — Ну надо же, никогда не думала, что смогу ухмыляться в такой ситуации.
      — Не знаю.
      Я обернулась назад и с ужасом отметила, что мертвяков стало больше, а что еще страшнее — ближе. Мы так долго не протянем, надо что-то делать. Но что? Мозг в такой ситуации работать отказывался, интуицией же я никогда особо не страдала. Вся надежда на Орина.
      Блондин тоже не страдал переизбытком идей, так что гонка продолжалась еще с полчаса.
      Аурель уже стала мокрой от пота и начала спотыкаться, это был первый раз проявления ее усталости, когда меня посетила «гениальная» мысль о том, что скелеты — все те же зомби, а значит, убить их можно теми же способами. Вот только пока я буду упокаивать одного, сотня других меня просто разорвут на клочки.
      — Орин! Я попробую колдовать. Следи за моей лошадью.
      Блондин кивнул и чуть осадил коня, чтобы я могла не думать о том, чтобы не упасть. Единственным выходом в данной ситуации было создать потоки солнечного света, либо разогнать тучи, но с погодной магией я пока не сталкивалась. А вот создавать энергетические светлячки и солнечные лучи меня учила Андриана. Сейчас же надо было создать огромную волну света, а не луч, так что на свой страх и риск пришлось соединить два заклинания. Я максимально сосредоточилась и спустила волну: яркий свет ударил не только по мертвякам, но и по моим глазам. Перед тем, как зажмуриться, я успела заметить, как авангард «бойцов» рассыпался серым пеплом — я возликовала. Как выяснилось рано: свет уничтожил только половину мертвяков и почти весь мой резерв, на еще одно такое же заклинание меня не хватит, о чем я незамедлительно доложила Орину.
      — Скоро будет река. Если мы успеем до нее добраться, то у нас будет шанс. Они не могут далеко отходить от места гибели, а вода их задержит.
      По мне, так времени у них был вагон: солнца не предвиделось еще долго, а вот дождь задержит не только мертвяков, но и нас. Я еще раз обернулась и поняла, что реки в этой жизни уже не увижу — преследователи были так близко, как будто передвигались скачками, и это притом, что мы ехали верхом на айшаки. Может, мне и показалось, но меньше их не стало.
      — Орин! — голос у меня дрожал. — Похоже вам все же придется найти другого исполнителя обряда!
      — Нет! Скачи вперед! Уже недалеко.
      — А ты? — тихо спросила я. Странно, что он ответил.
      — А я попробую их задержать! — он резко развернул коня навстречу полчищу грязных скелетов.
      — Издеваешься?! - я тоже остановила Аурель. — Да они тебя снесут. Их же сотни.
      — Я сказал — скачи! Ты плохо слышишь?!
      Но я уперла руки в бока и встала рядом. Страх куда-то ушел, и мной овладело безразличие: я спокойно наблюдала за тем, как Орин достал шар со светящейся жидкостью… А зачем нервничать, если все равно не убежим? Голова наполнилась туманом, а в теле появилась легкость.
      — Ольга! Эй! Что с тобой?! - голос блондина доносился издалека, казался таким нереальным… А вот пощечина была очень даже реалистичной. Я как будто впервые увидела луг, Орина, мертвяков… Мертвяков?!
      — Что вам надо?! - это было первым, что пришло в мою голову, но, как ни странно, возымело эффект. Скелеты замерли метрах в десяти и уставились на меня пустыми глазницами.
      — Отдай! Мое! — прохрипел один из них.
      — Отдай!… Отдай! — повторяли остальные и вновь двинулись вперед.
      — Да не брала я ничего у вас! — моя лошадка сама двинулась назад, отступая от монстров.
      — Ольга! — Орин своим криком напугал больше, чем мертвяки. — Ты ничего не находила за последний день? Ничего не брала с собой?
      — Нич… — Точно. Цепочка. Я судорожно вспоминала, куда я ее засунула. Нашла, естественно, случайно, проверяя этот карман разу по третьему. Все это время скелеты двигались вперед, заставляя еще больше психовать.
      — Забирайте! — Я размахнулась и кинула кулон в сборище ходячих трупов. Попала, надо сказать, прямо по черепушке главного парламентера. Он вдруг взревел и растаял в воздухе. А за ним и все остальные. Секунды — и на лугу не осталось и намека на присутствие пары сотен мертвецов, а я обессилено упала на шею Аурели и отрубилась.
      Очнулась довольно быстро, вырвала у Орина повод моей айшаки и принялась допытывать его по поводу наших преследователей.
      — Как ты узнал о цепочке?
      — Я не знал.
      — Но…
      — Ты читала книгу о нечисти?
      — Целиком.
      — Что ты помнишь о зомби?
      — Ну-у, что они боятся солнечного света, что есть заклинания… — принялась я неуверенно перечислять свои скудные познания.
      — А какими они бывают, помнишь?
      — Какими? — сдалась я.
      — Зомби можно поднять специально для каких-либо нужд. Как твой первый знакомец. И если таких не укладывать обратно, то он будет подниматься постоянно и кормиться своим трудом. — Он помолчал, давая мне возможность переварить информацию. — А можно проклясть. Тогда они будут подниматься при определенных условиях. В данном случае, если у них что-то заберут.
      Орин замолчал. Да уж.
      — Но я не забирала ничего у них. Я нашла кулон у речки, где мы остановились.
      — Это-то меня и беспокоит… Что-то мне подсказывает, что тебе его подкинули.
      — Тогда почему они не встали сразу, когда забрали цепочку?
      — Наверное, это было недалеко от места сражения. Ты двинулась, и они двинулись за своей собственностью.
      Больше он ничего не говорил, предоставив возможность самостоятельно обдумывать происходящее. Что об этом рано говорить в прошедшем времени, я была уверена: за двое суток на мою жизнь покушались дважды, причем заказчик оставался в тени. Возникает вопрос — кому понадобилось меня убивать? Зачем? И когда ждать следующего нападения?
      — Орин, умоляю тебя, давай остановимся хоть ненадолго. Я же не железная.
      — Сейчас нельзя. Слишком мало времени.
      — А обед у нас хоть предвидится?
      — Конечно, — ненавижу, когда он так ухмыляется. — Лови.
      Блондин достал и сумки пирожок и кинул его мне.
      — Ночевать мы тоже будем на ходу?
      — Ну что ты? Сидя.
      — Издеваешься? — прищурилась я.
      — Нет, — он пожал плечами и отвернулся. — Просто ты не сможешь лечь спать на мокрую землю.
      Это было достойное продолжение дня. Вскоре после «обеда» стало совсем темно, и заморосил мелкий противный дождик. До вечера я ехала, зябко кутаясь в плащ и мечтая о горячей ванне. Иногда морось переходила почти в проливной дождь, но ни разу не закончилась. Кони шли шагом по мокрой траве и грязи, что тоже не способствовало согреванию, так что чем ближе был вечер, тем я становилась раздражительнее и злее. Орин ехал чуть впереди и почти не разговаривал со мной. А я ловила себя на мысли, что это угнетает куда больше противного дождя и холода.
      — Все, приехали, — сказал блондин как раз тогда, когда я готова была рухнуть с лошади.
      Я удивленно огляделась.
      — И куда мы, позволь узнать, приехали?
      — На место ночлега.
      — То есть ты хочешь сказать, что мы будем спать под проливным дождем посреди луга под прицелом сумасшедшего мага, натравившего на нас сотню зомби?! - вся злость на наследника, копившаяся в течение дня, грозила вырваться наружу.
      — Ну во-первых, у нас нет выбора, — оказывается он тоже не был так спокоен, каким казался, — во-вторых, магу понадобится время, чтобы придумать новый план. Ну а в-третьих, я не виноват, что одна недоученная ведьма сбежала посреди ночи, так что из-за телепортационной паутины я даже не могу сообщить, что нашел тебя! Вопросы есть?!
      — Есть, — пискнула я. — Еда есть?
      — Есть, — выдохнул Орин.
      Он быстро достал деревяшки из сумок и сложил костер. Ну надо же, а я даже и не догадалась, что на этом бесконечном лугу с дровами будут проблемы.
      — Поджечь-то хоть сможешь?
      Я кивнула и пустила в деревяшки маленький огненный шарик — сразу стало светлее и теплее. Отходить от него не хотелось, но надо было расседлать лошадей, набрать воды. Хотя вот с этим проблем не возникло: котелок просто выставили под дождь. С костром проблем возникнуть не должно — магическому огню не страшны вода и ветер.
      С делами расправились в рекордные сроки, я даже начертила обережный круг, про который, кстати, забыла прошлой ночью, а Орин сварил гречневую кашу.
      Правда, даже горячая еда не помогла мне согреться и я дрожала как осиновый лист, пытаясь плотнее закутаться в плащ.
      — Слушай, а ты специально выбираешь такие пустынные места? Нельзя ехать через деревни? Ночевали бы сейчас в тепле и уюте, а не на мокрой земле?
      — Нельзя. Так быстрее.
      — Так быстрее сдохнуть от холода, не доехав до места назначения.
      — Возьми мой плащ.
      — Обойдусь. И моя смерть от холода будет на твоей совести, — буркнула я, натягивая капюшон.
      Проснулась я на рассвете. Дождь перестал идти, и сквозь клочкообразные облака можно было разглядеть солнце, но, видимо, компенсируя дождь, поднялся ветер.
      Я не сразу поняла, почему не чувствую левое плечо и не могу пошевелить руками. Осторожно повернув голову, уткнулась лицом в светловолосую макушку Орина и чуть не вскрикнула от неожиданности. Неугомонный спаситель таки накрыл меня своим плащом, придерживая его концы руками. Наверное, он так и уснул в обнимку со мной и положив голову на мое плечо. Несмотря на неудобства, мне совсем не хотелось его будить: во-первых, так было теплее, а во-вторых мне нравилось в его объятиях. Я аккуратно прислонилась щекой к его волосам — даже и не думала, что они такие мягкие, уткнулась в них носом, снова почувствовав аромат трав и какого-то дерева, дотронулась губами.
      Наверное, я слишком громко сопела, потому что Орин вдруг зашевелился и поднял голову, проскользив лицом по моим губам. Секунду мы удивленно смотрели друг на друга, его лицо было так близко…
      — Ты проснулась?
      — Да, и уже триста лет жду, когда ты перестанешь храпеть и уберешь голову с моего плеча. Оно уже отваливается.
      Орин резко поднялся на ноги, но плащ оставил, и пошел к лошади. Я отвернулась к еще горящим углям (наверное, уснул блондин только под утро) и вздохнула: грубо, ничего не скажешь, но почему-то казалось, что лучше пусть считает неблагодарной дурой, чем влюбленной дурой.
      — Слушай, может, все-таки скажешь, куда мы направляемся. Ну так, чтоб я прониклась значимостью…, - решила я все-таки спросить еще раз, пока Орин затягивал подпруги
      — Мы едем к Мастеру Предсказаний, — как-то обреченно он это сказал.
      — Ты хочешь узнать у него будущее?
      — Я хочу у него узнать, как тебе помочь.
      — В смысле? Чем он может мне помочь?
      — Помочь расшифровать то предсказание, по которому ты должна соединить границы.
      — Ты боишься, что я неправильно проведу этот ваш обряд? — я начинала злиться.
      — Нет. — Орин долго молча смотрел на меня, а потом отвернулся и неожиданно ответил. — Я боюсь, что ты умрешь во время обряда.
      — И не закончу его? — я продолжала паясничать, пытаясь вызвать на откровенность.
      — Как раз боюсь, что закончишь, — как-то тихо и мертво он произнес эти слова и перевел коня в рысь.
      Я даже не стала его догонять. Мне вдруг стало стыдно за свое поведение — я не могла поверить, что он проделал этот путь не ради обряда, а ради меня. Да такого просто быть не может! Кто я ему такая? Никто. Просто ученица ведьмы. У него там, кстати, невеста есть, или даже жена — я так и не поняла, что у них там со свадьбой. Хотя хамить, я в любом случае не должна.
      За самобичеванием я не заметила, что моя лошадка энергичным шагом двинулась за Ураганом. Углядев черный хвост жеребца, я дала посыл Аурели: пара минут, и мы рысим рядом с ним. Теперь молчала я — говорить с человеком, который считает тебя неблагодарной хамкой не хватало наглости, а извиниться не позволяла гордость. Мог бы сразу сказать.
      Не стерпела я только один раз, когда услышала журчание воды.
      — Орин, — тихо позвала я.
      — Что? — холодно и безразлично, но ответил.
      — Я хочу помыться, — с ходу заявила я, пока он не начал отговаривать. — Я столько дней в пути и чувствую себя грязной и блохастой.
      — Ладно, — милостиво разрешил он. Даже странно как-то.
      — Ну я пошла?
      — Иди.
      Какое же это блаженство — окунуться в чистую воду после вчерашней грязи и пыли. Бояться было некого, за два дня пути нам не встретился ни один человек, потому я разделась почти полностью, скрывшись за деревьями от Орина, и окунулась в прохладную воду. Речка, как ни странно, была теплой, а вот выходить будет холодно. Минут двадцать я плескалась, распугивая живность, а только потом принялась за мытье, тщательно стирая с себя дорожную пыль.
      Только на берегу вспомнила, что обе мои рубашки грязные — пришлось затеять еще и стирку, а на себя надеть любимую короткую кофту с длинными рукавами. В моем мире я любила ее одевать, зная, что она выгодно подчеркивает мою тонкую талию и плоский живот, а здесь она выглядит как-то развратно. Что ж, ниже, чем есть, я в глазах блондина уже не упаду.
      — Можем ехать, — довольно отчеканила я, забираясь лошадь с мокрыми рубашками в руке, надеясь на шагу хоть немного их просушить. С заклинанием сушки у меня были проблемы: одежда чаще всего сгорала, сколько со мной не билась Риа.
      Орин как-то странно на меня смотрел.
      — Ты ТАК собираешься ехать?
      — Как так?
      — В этой короткой рубашке?
      — А что-то не так? — странный разговор: одни вопросы.
      — Все нормально. Только вот в деревне о тебе могут что-то подумать.
      — Интересно, что? — я усмехнулась.
      — Сама поняла. Не маленькая, — странный блеск в глазах, я даже испугалась.
      — Мне без разницы. Все равно через пару дней меня здесь не будет.
      — Ладно, — он соскочил с лошади.
      — Ты куда?
      — Тоже мыться. Ты же не одна здесь.
      Время тянулось как резиновое — ну чего он там копается? Мои рубашки начали подсыхать, когда я услышала шуршание веток. Картина маслом: "Явление Христа народу", только вот похож он был больше на бога, чем на страдальца. Орин рубашку не надел, являя миру прекрасно сложенную фигуру. Почему-то его вид меня опять смутил, как в первую встречу: хотелось рассмотреть его, полюбоваться, но я отвернулась, усердно изображая процесс упаковывания рубашек. Они, естественно, выпали на землю и снова испачкались. Вот,…
      — Не смотри на меня так.
      Орин ухмыльнулся и подал одежду.
      — Извращенец, — прошипела я и засунула в рюкзак свое имущество.
      Орин.
      Я уже начал волноваться, когда Ольга выплыла, из-за деревьев. Да уж, я и забыл, какая у нее тонкая талия, так и хотелось подойти и обнять ее. Она явно знала свои сильные стороны и пользовалась этим, хотя нечасто: в движениях не чувствовалось уверенности. Но девчонка добилась своего — все мое внимание было сосредоточено на ней. Я даже обернулся, чтобы рассмотреть вид сзади, но распущенные волосы закрывали фигуру ниже талии, так что я просто посмеялся над ее потугами забраться на лошадь с рубашками в руках, не испачкав их.
      Мои попытки вразумить взбалмошную девчонку ни к чему не привели: ее внешний вид, конечно, будет меня отвлекать, но еще больше он будет привлекать посторонних.
      — Ты ТАК собираешься ехать?
      — Как так?
      — В этой короткой рубашке?
      — А что-то не так? — она явно понимала, что НЕ ТАК.
      — Все нормально. Только вот в деревне о тебе могут что-то подумать.
      — Интересно, что? — усмехнулась ведьмочка. Это она тоже поняла, но, то ли ей было безразлично, то ли досадить мне было важнее.
      — Сама поняла. Не маленькая.
      — Мне без разницы. Все равно через пару дней меня здесь не будет.
      Что ж, придется действовать ее методами, в конце концов хуже не будет.
      Ольгина выходка вернула хорошее расположение духа, и в голове моментально созрела идея ответного удара. Я вспомнил, как она смутилась, когда впервые увидела меня на тренировке без рубашки — тогда мне даже в голову не могло прийти, что она умеет смущаться. Надо проверить, не утратила ли эту способность…
      Готовился можно сказать, как на свидание, когда еще представится такая возможность? Времени, наверное, потратил не меньше, потому что Ольга аж подскочила от неожиданности. Сначала она просто смотрела, широко раскрыв глаза, а потом, о чудо, засмущалась и начала судорожно запихивать еще не до конца высохшие рубашки в рюкзак. Конечно, они упали. Я, как настоящий джентльмен (Ольга мне как-то долго объясняла, что означает это слово) подал ей вещи. Она вырвала их из рук, даже не посмотрев на меня и прошипела:
      — Извращенец.
      — 1: 1, - подумал и я и довольный вскочил на Урагана.
      Ольга.
      Наконец-то мы выехали из этой пустыни — на лугу начали встречаться сначала стада, потом люди, можно сказать, чувствовалось приближение цивилизации. Я надеялась, что хоть сегодня буду спать в настоящей кровати. Мне уже виделась мягкая подушка и теплое одеяло, когда показался частокол деревни. М-да, я ожидала чего-то большего, чем покосившиеся домики и ветхий забор.
      — А тут есть, где переночевать-то?
      — И не думай.
      — Как это?
      — Не думать? — ухмыльнулся блондин.
      — Нет. Как это не думать об отдыхе. Ты хочешь сказать, что мы просто проедем мимо?
      — Почему просто? Я кое-куда зайду.
      Я даже не знала, что сказать. Мы остановились у довольно крепкого дома, по меркам деревушки.
      — Кто здесь живет? — аккуратно поинтересовалась я.
      — Мой учитель из Академии.
      — Магии?
      — Военной академии. Сиди здесь. Можешь даже с лошади не слазить… Даже лучше не слазить, — и он зашел в дом.
      Я с высоты Аурели рассматривала окружающий пейзаж: довольно старые, но еще крепкие домики, огороды с капустой и картошкой, плодовые деревья — все мне казалось скучным и каким-то неживым, а может затаившимся.
      — Тетя, а вы — ведьма? — давно я так не пугалась: вопрос прозвучал, как голос из темноты на кладбище. Я подскочила и обернулась.
      Рядом с лошадью стояла девочка лет десяти, типичная валлийка, светлые волосы и белая кожа. Неужели они здесь не загорают? Она удивленно смотрела на меня огромными голубыми глазами, абсолютно не боялась и было видно, что стоять будет, пока не получит ответ.
      — А почему ты так думаешь? — я решила с ней поиграть, но ее слова просто отняли способность здраво мыслить.
      — Потому что так одеваются только ведьмы и те…, ну… которые за деньги.
      Я не сразу поняла, о ком она говорит. Хорошо, что я почти не краснею. Разговор продолжать не хотелось, но любопытство перебороло.
      — А почему именно ведьма? — если верить Орину, то я больше похожа на "тех, которые за деньги".
      — Ну… они красивые, и высокие, — наверное, я так и сидела бы, открыв рот, если бы не хлопнула дверь, и не вышел довольный блондин.
      — Поехали, — он даже не заметил девочку, которая смотрела на него с восхищением.
      — Ты ошиблась, — прошептала я, свесившись к ней. Вот теперь мы — квиты, она так и стояла по стойке смирно, глядя на удаляющихся лошадей.
      Орин.
      Мы подъехали к деревне: когда-то она называлась Лаиса (красивая), но сейчас совсем обветшала — слишком далеко находилась от торговых путей. Но здесь были две достопримечательности: мой бывший наставник в Военной Академии и Мастер Предсказаний. Меня как наследника в пятнадцать лет отдали в Академию, где я учился двадцать лет, после чего еще пять отслужил в различных городах Провинции, набираясь опыта и следя за жизнью страны, которой должен буду править. С тех далеких времен у меня осталось только два друга — наставник Малис и эльф Вилиэль, служивший сейчас в Форте почти у самых Границ.
      Лаиса была языческой деревней, где свято чтили Богов, посвящая службам самые жаркие дневные часы. Время прибытия было рассчитано идеально — жители в Храме, и мы беспрепятственно пройдем через деревню.
      Я оставил Ольгу у входа, чтобы не расслаблялась, а сам зашел в дом. Малис был на месте (в Храм он не ходил по той простой причине, что родом был из Ланита и верил в своих Богов) и как обычно приветствовал меня абсолютно невозмутимо, как будто я каждый заходил к нему.
      — А-а, Орин! Какими судьбами?
      — Как обычно, — я пожал руку и обнял старого наставника.
      — Проблемы?
      — Проблема, — я кивнул на окно.
      — Хорошенькая, — одобрил Малис.
      — Да причем здесь это? Нам надо к Мастеру.
      — Кто там? Кто там?
      Из комнаты выбежала девочка лет пятнадцати и подбежала к окну. Только потом она заметила меня.
      — О-о. Дядя Орин!
      — Привет, — я поднял девочку на руки.
      — А кто это с тобой? — она указала на окно.
      — Ведьма.
      — А-а. Точно. Только они так одеваются, — со знанием дела доложила Алита. — Ну еще, — она помялась, — те, которые…, - и покраснела. — Красивая.
      План созрел моментально: если Ольга не слушает меня, то, может, ребенка послушает?
      — А ты можешь ей это сказать?
      — Что она красивая?
      — Нет вот это ей ни за что не говори. Скажи ей, что она похожа на ведьму. Можешь?
      — Могу, — девочка с готовностью побежала на улицу через боковую дверь.
      Малис с интересом наблюдал за мной и своей дочерью.
      — Зачем тебе это?
      — Надо проучить ее. Чтобы понимала, что так нельзя одеваться.
      — Ага. А то отвлекает… Думать мешает, — он усмехнулся.
      — Перестаньте. Просто ей нельзя обращать на себя внимание, итак слишком заметная личность.
      — Ну да, — усмехнулся он и тут же спросил, — Так зачем ты здесь?
      — Мне нужен Мастер и я хотел тебя попросить дать ключ.
      — Ключ я тебе дам. Но объясни, кто эта девушка?
      — Та, о ком Предсказание. Больше я не могу сказать. Но жизненно важно получить совет.
      — А ты знаешь, что он может потребовать?
      — Знаю.
      — Ну хорошо, — он принес сверток. — Положишь это при входе в лес и можешь войти.
      — Сп…
      Тут мы услышали разговор Алиты и Ольги. Понятия не имел, что девочка так истолкует мои слова. О, Боги! Что она там мелет? Малис хохотал, уткнувшись в ладони. Мне тоже стало смешно: да уж, Ольга точно запомнит этот разговор.
      — Извини, мне пора. Дочка у тебя, что надо.
      Выходя из дома, я изо всех сил старался не засмеяться, глядя на обиженное лицо Ольги. Но предательская улыбка все равно появилась на моем лице.
      Ольга.
      Орин явно был в хорошем расположении духа после посещения того дома, так что я осмелилась задать ему вопрос.
      — А почему в деревне так пусто? Как будто вымерли все.
      — Это деревня язычников. Мы приехали во время дневной молитвы. Все в храме.
      — Судя по твоей довольной физии, хозяин дома тоже, и ты успел что-то у него стырить.
      — Стырить?
      — Украсть, — объяснила я. Никак не могу привыкнуть, что моя речь не всегда здесь понятна. Андриана тоже часто переспрашивала, что я имею ввиду. После нескольких вопросов я старалась при ней даже в самом паршивом настроении не ругаться — объяснить смысл таких слов у меня не получалось.
      — С чего ты взяла? Это была харчевня, а ее хозяин — мой знакомый.
      — А почему он не в храме?
      — Он из Ланита.
      — А откуда ты его знаешь?
      — Лет двадцать назад он преподавал у меня военное дело.
      — Вас так рано отдают учиться?
      — Почему рано? В пятнадцать лет.
      — Как в пятнадцать? Тебе сколько лет сейчас? Сорок?
      — Почти пятьдесят.
      — Но ты выглядишь на двадцать пять!
      — Ну спасибо. Тебе по твоей логике должно быть лет двадцать…
      — Мне и есть двадцать.
      Орин сначала непонимающе на меня пялился, а потом, видимо, догадался.
      — Ольга, сколько лет в вашем мире живут люди?
      — Ну лет восемьдесят.
      — А в нашем двести. Этим и объясняется разница.
      Я кивнула. С ума сойти связалась с пятидесятилетним хрычом. А мне даже иногда казалось, что это я старше.
      — Пока ты ходил, ко мне девочка подошла, — зачем-то сообщила я.
      — Да? И что она сказала? — опять он ухмыляется.
      — С чего ты взял, что она что-то сказала?
      — Ну если б она промолчала, ты не стала бы мне об этом рассказывать. И судя по всему, сказала что-то не очень приятное.
      Я засопела, но ответила. Наверное, мне очень хотелось, чтобы кто-то опроверг ее слова.
      — Она сказала, что я уродливая. И еще, что я ведьма.
      — И что тебя расстроило больше? Первое или второе?
      Орин смеялся. Почему-то стало очень обидно, и я не стала больше ничего говорить. Дома я считалась, если не красавицей, то хорошенькой, и при желании могла обратить на себя внимание.

      Мы выехали из деревни и направились к небольшому лесу сразу за деревней. Как же мне надоели леса! При одной мысли о ночевке в окружении деревьев, за каждым из которых может скрываться полоумный колдун со своими мертвяками, у меня начиналась нервная почесуха. Более того становилось холодно, но одевать рубашку я не стала назло Орину. Хотя ввиду последних событий, я уже не была уверена, что так хорошо выгляжу.
      — Только не говори, что мы будем здесь ночевать. Лучше в поле под дождем.
      — Будем, — он даже не обернулся, а только немного осадил жеребца и спокойно въехал в лес. Ехали мы недолго, и для меня, приготовившейся к многочасовой поездке, остановка стала неожиданностью. Я чуть не перелетела через лошадь, уткнувшуюся храпом в зад Урагана.
      — Предупреждать надо.
      — Слушать надо. Я два раза сказал.
      Я оглянулась: для меня стало откровением, что мы стоим на краю поляны, по центру которой возвышается добротный сруб с высокой покатой крышей. К боку дома прилепился небольшой огородик, в котором вместо овощей росли невзрачные цветы и травы. Странно и нелепо выглядело сооружение, как кирпичная стена в пустыне.
      — Здесь живет Мастер Предсказаний. Я попробую договориться с ним. Только, умоляю тебя, не лезь со своими репликами.
      Стучать не пришлось — хозяин сам открыл дверь.
      — Ну и что вас привело ко мне? Праздное любопытство или дело?
      Очнувшись от потрясения, я поняла, что это было неожиданностью и для Орина тоже. Он, наверное, как и я, ожидал увидеть глубокого старца с длинной седой бородой, ну или на худой конец эльфа, старуху, но никак ни негра лет так пятидесяти с гладковыбритым лицом и оранжевыми глазами. Одет он был так же, как и мы, в штаны и рубашку, а совсем не длинные волосы собрал в хвост.
      — А почему вы не в мантии? — случайно вырвалось, сама от себя не ожидала. Орин даже вышел из ступора от моего вопроса.
      — А почему вы не в юбке? — он улыбнулся. — Видите ли, мантия постоянно цепляется за деревья. Как и юбка, правда? — Я кивнула. — Так зачем вы приехали?
      — Мы прибыли просить у Вас совета по поводу предсказания, — это уже Орин оклемался.
      — Я спрошу у отца, может ли он вас принять, — мужчина скрылся за дверью, оставив нас обдумывать происшедшее. У меня как-то отлегло от сердца, может его отец имеет более стандартную внешность? Общаться было бы легче.
      Я гладила Аурель по шелковистой шее и задумчиво смотрела на дом. Странное место, смотрится также нелепо, как прыщ на носу у первой красавицы. В то же время видно, что он здесь уже давно: из под нижних бревен растет трава, земля вокруг плотно утоптана, а забор вокруг огородика успел облезть и почернеть.
      Я снова вздрогнула, когда заметила высокую фигуру у дома.
      — Мой отец примет вас. Но он просит предупредить, что его помощь не бесплатна и, войдя в этот дом, вы подписываете договор, по которому обязаны дать достойную плату за оказанную услугу. — Орин кивнул и сделал шаг вперед. — И еще, деньги ему не нужны.
      Орин снова кивнул. Блондин явно знал что-то, и это его совсем не радовало, он как будто внутренне готовился к какой-то гадости.
      — Девушка тоже может войти, но говорить отец будет только с тобой, — он ткнул пальцем в Орина.
      Мне ничего не оставалось, как последовать за ними.
      В доме неожиданно было уютно. Просторные теплые сени были завешаны пучками сухих трав, отчего воздух казался тяжелым и спертым, но теплым. Я, как обычно, споткнулась об ведро и в прямом смысле слова ввалилась в комнату. Не расквасила нос только благодаря Орину. Со словами: "Ну вот опять приходится все делать самому", он перекинул меня через плечо, донес до лавки и усадил на нее, не обращая внимания на мои крики. Краем глаза я заметила удивленные лица хозяев.
      — Что ж я зря тебя спасал, чтоб ты сейчас убилась, — засмеялся блондин.
      — Еще неизвестно, кто кого спасал, — ощетинилась я. — Если б не я, ты почил на том же побоище. — Я знала, что несправедливо его обвиняю, но всем известно, что лучшая защита — нападение.
      — Если б не ты, я бы дома был! — в сердцах бросил он и пробормотал что-то еще, но я не расслышала.
      — А если б не вы все, Я бы ДОМА была!… Лежала бы на кровати, читала книжки и мечтала, — это уже тихо. Нет уж, лучше так, чем в компании учебников по английскому.
      Молчали все: я — обиженно, Орин — зло, предсказатели — недоуменно, наверное, у них в доме впервые разыгрывается такой концерт. Я даже усмехнулась, и отвернулась.
      — Здравствуйте, извините меня за этот кошмар.
      — Это было интересно, — хмыкнул Мастер. — Зачем ты здесь?
      — Я пришел к Вам за помощью. О Вас идет слава на весь Континент.
      — Но знает, где меня найти далеко не весь Континент. Откуда ты знаешь?
      — Моей наставницей была Айрин.
      Колдун ответил не сразу. Я даже решила, что он вообще больше ничего не скажет.
      — Красивая девочка. И умная. Она должна многого достигнуть.
      От неожиданности я даже забыла, что обиделась и, повернувшись к собеседникам, стала внимательно их рассматривать. Надо сказать, мои ожидания не оправдались — сын был копией отца, разве что у отца было больше морщин, а голова напоминала лысеющий одуванчик.
      — Она Верховная ведьма Валлийи.
      Старик поморщился.
      — Это не достижение для мага. Она всегда мечтала понять действие порталов в другие Миры. И у нее еще есть время, если, конечно, она не будет разбрасываться на мелочевку.
      Что тут скажешь?
      — Если она сказала обо мне, значит дело серьезное. Хорошо. Я поговорю с тобой. — Орин хотел что-то сказать, но колдун не дал. — Не сейчас. Вечером. Ману, накорми посетителей.
      Сказать, что я была удивлена — значит, ничего не сказать. Хотя пора бы перестать удивляться всему тому, что произошло со мной за последние полгода. Буквально через полчаса Ману собрал на стол, который для меня, отвыкшей за последние дни от разнообразия, показался просто пиром. Дома я никогда не стала бы есть с таким аппетитом овощи, не говоря о супе, приготовленном не моей мамой (никогда не могла есть суп в гостях). То ли с непривычки, то ли просто от усталости, мне жутко захотелось спать: последний раз я была в таком состоянии после двух суток подготовки к экзамену.
      Уснула, я похоже, за столом, откуда меня и доставили до чьей-то кровати, не приводя в сознание.
      В последнее время, проснувшись, я минуту пытаюсь понять, где нахожусь, а только потом начинаю понимать свое самочувствие. В этот раз было также, правда добавилось понимание, что Орин или говорит или уже поговорил со стариком, а значит нужно узнать детали. За окном было уже темно, так что пробираться пришлось на ощупь, хорошо, что хоть не раздели — одежду мне точно было бы не найти.
      Я осторожно открыла дверь комнаты, пытаясь понять, как пройти в гостиную и тут же наткнулась на метлу — наверное, впервые мне удалось предотвратить шум, метла благополучно отправилась на свое место. Как оказалось, это и была гостиная — пустая и темная. Как же тут было тихо. Я совершенно отвыкла ночевать в помещении и забыла, что внутри почти не слышно ветра, шебуршания букашек и нет треска горящих веток. Мне даже как-то не хватало этого, захотелось выйти на улицу.
      На удивление тихо я прокралась на выход и чуть не закричала, увидев в темноте два горящих глаза.
      — Это я, — прошептал Ману. — Волнуешься за парня?
      — Нет, — я как можно спокойнее покачала головой. — А есть повод?
      Мой собеседник молчал, а я подставила лицо теплому ночному ветру и наслаждалась спокойствием.
      — Только если ему нечего предложить.
      — Я не знаю. Он мне не говорил.
      — У него было такое сосредоточенное лицо, как будто он готов за это предсказание жизнь отдать. Это такое важное предсказание?
      Я сглотнула. Мне совсем не хотелось, чтобы Орин отдавал жизнь хоть за страну, хоть за меня. В последнее, конечно, мало верилось.
      — Очень важное. Для него. И для меня, наверное.
      — Почему "наверное"?
      — Оно отправит меня домой.
      — Ты не хочешь домой, — он не спрашивал, а утверждал.
      — Хочу, наверное. Я соскучилась по родным. Но уже не представляю, что смогу жить обычной жизнью, учиться, работать. И…
      — И еще тебе нравится этот парень, — Ману усмехнулся, но не так, как его отец, а по-доброму.
      — Почему ты так думаешь?
      — Ваша сцена навела на определенные размышления.
      — Так могут ругаться и друзья, и враги.
      — А так смотреть друг на друга?
      — Я на него вообще стараюсь не смотреть!
      — Зато он на тебя смотрит, — сказал Ману и ушел.
      Почему у всех колдунов привычка говорить, что-то и уходить, не давая возможности расспросить подробнее?
      Орин.
      Еще за столом я заметил, что Ольга засыпает. Пришлось отнести ее в комнату Ману. Странно, иногда я готов ее убить, но сейчас казалась такой беззащитной. Захотелось погладить ее по голове, прижать к себе, но избежать очередного конфликта хотелось больше, так что я аккуратно положил девчонку на кровать и вышел.
      В дверях стоял хозяин комнаты.
      — Красивая, да?
      — Да, — я пожал плечами. Отрицать очевидное глупо, а пускать слюни, еще и при постороннем…Хуже быть не может. Хотя, куда хуже?
      Мне редко бывало страшно, но видимо сейчас был один из тех редких моментов. Мастер не сказал ничего определенного ни о своих возможностях, ни об оплате. Второе меня волновало в меньшей степени — Айрин меня предупреждала об этом, а вот будет ли его помощь действенной? От этих размышлений разболелась голова, и я поймал себя на мысли, что все меньше думаю об обряде и все больше о девчонке. Еще два дня, и она вернется домой, а Айрин пока еще не разобралась с другими Мирами. Можно сказать, это последние два дня.
      Разбудил меня Ману и сразу пригласил пройти к Мастеру. Я даже опомниться не успел, как сидел в жестком кресле напротив Мага и всматривался в пламя одной единственной свечи, горящей в комнате.
      — Я догадываюсь, о каком пророчестве ты хочешь меня спросить. Но зачем тебе это? Ты знаешь, как проводится обряд — знание передается из поколения в поколение.
      — Я хочу уточнить кое-какие детали.
      — А ты знаешь, чего это может тебе стоить?
      — Предполагаю.
      — Так вот, прежде чем ты задашь вопросы, я расскажу тебе об оплате. — Он помолчал. — Мне не нужны деньги, мой дар их не приемлет. Но для проведения исследований нужна энергия, много энергии. Эту энергию могут дать только эмоции и, как ни странно, в основном негативные. Ты готов к тому, что будешь страдать? Если ты задашь хоть один вопрос, и я отвечу, то буду иметь право потребовать от тебя все, что угодно. Думай. Я не тороплю. — Мастер еще раз внимательно посмотрел мне в глаза и откинулся на спинку кресла.
      — Если это не будет угрожать жизни Ольги.
      — Не будет.
      — Я согласен.
      — Хорошо. Я скажу о своих требованиях после того, как выполню свои обязанности. Можешь спрашивать.
      — Как сделать, чтобы она не погибла во время обряда? — самый главный вопрос, который мучил меня с начала пути.
      — В Пророчестве сказано: "Принеся добровольную жертву". Это значит, что она принесет в жертву только то, что отдаст добровольно. Но ее можно подвести к тому, чтобы девушка отдала жизнь. Значит твоя задача не допустить у нее мысли о добровольной смерти. Это первый вопрос.
      — Можно ли ее кем-нибудь заменить?
      — Только в случае смерти на себя может взять ее обязанности один из Хранителей камней.
      Самое главное я выяснил, но меня мучил еще один вопрос и, как говорит Ольга, "раз пошла такая пьянка", спросил уже и об этом.
      — Что будет с девушкой после исполнения обряда? Она вернется домой?
      — Вот на этот вопрос, — как-то медленно начал Маг, — я не могу тебе ответить. Там ничего не сказано о пришельцах из других Миров. Она ведь не здесь родилась. Но я предполагаю, что после выполнения миссии наш Мир просто «выплюнет» ее, как инородное тело.
      Я долго смотрел на огонь, вспоминая последние месяцы. Андриана была права, когда говорила, что я буду их вспоминать, как самые счастливые месяцы своей жизни.
      — Ты больше ни о чем не хочешь спросить?
      — Нет, — ответил я осипшим голосом, готовясь к приговору.
      — Знаешь, — старик вдруг улыбнулся, и его улыбка меня насторожила куда больше, чем недоверие при встрече. — В любом другом случае, я бы потребовал у тебя отказа от девушки: ничто не принесет тебе такую боль и не даст столько энергии, как это. — Внутри почему-то все сжалось. — Но ты уже мысленно с ней простился и поклялся забыть, и я не могу причинить тебе большую боль, чем ты испытываешь. Но я должен у тебя что-нибудь потребовать, поэтому требую, чтобы пока она здесь, ты заботился о ней, как о себе.
      — Даже больше…
      — Кстати, если думаешь, что получил совет просто так, то можешь не обольщаться. Вчерашний ваш скандал с девицей дал столько энергии, что еще на двух тебя хватит. Скажи спасибо ее жуткому характеру.
      — Прекрасный характер, — медленно произнес я, когда наконец-то начал осознавать, что произошло. Мастера в комнате не было, свеча погасла, но по комнате разлилось спокойствие, может, впервые за столько дней наконец-то было спокойно.
      Ольга.
      Просыпалась я тяжело, хотя было уже довольно поздно. Наверное, потому, что после ухода Ману еще долго стояла на улице, размышляя над его словами. Местонахождение Орина я не знала, иначе даже ночью отправилась бы выяснять подробности встречи. А так полюбовавшись звездами, все-таки в моем мире нет такого темного неба и двух лун на нем, я отправилась спать. А может, потому, что впервые за последнюю неделю спала в кровати, и выбираться из нее категорически не хотелось.
      — Подъем! — Орин резко распахнул дверь комнаты.
      Я даже не шелохнулась, изображая глубокий здоровый сон и понимая в глубине души, что после такого крика даже мертвый подскочил бы.
      Дверь закрылась, и наступила тишина — шагов не было слышно ни в комнате, ни снаружи. Я прямо-таки ощущала какой-то подвох и на всякий случай глаза открывать не стала.
      — Ольга. Можешь не притворяться, — прошептали мне прямо на ухо. Вот теперь я подскочила, больно ударившись лбом об Орина.
      — Как я мог забыть, что будить тебя — неблагодарное занятие, — проворчал он, потирая лоб.
      — А потому что меня не надо будить.
      — Если тебя не будить, ты весь день проспишь.
      — А куда мне торопиться? — зевнула я и отвернулась.
      — Ты прекрасно понимаешь, куда.
      — Ах, да! На собственную казнь.
      — Казни не будет. Успокойся.
      — Почему не будет? — от неожиданности я даже села, забыв, что на мне только рубашка и та расстегнута.
      — Такое ощущение, что тебя это расстраивает, — усмехнулся блондин.
      — Скорее удивляет, — я натянула одеяло, проследив за взглядом Орина, и опустила глаза. Вечно попадаю в дурацкие ситуации. — Что он тебе сказал?
      — Что ты не умрешь. Более того, в жертву заберут только то, что ты добровольно отдашь.
      — А если я ничего не отдам?
      По лицу Орина было видно, что такой вариант он не учел.
      — Не знаю. Одевайся давай.
      Он резко встал и вышел из комнаты, о чем-то задумавшись, а мне ничего не оставалось, как собираться, тем более, что я почувствовала запах чего-то вкусного.
      За завтраком Ману подробно объяснял Орину, как проехать к следующей деревне. По обрывкам фраз я поняла, что по пути нас ждет не только лес, но и болото. Болот я боялась почти также, как и кладбищ, и перспектива такого пути отнюдь не вдохновляла.
      — А без болота нельзя? — встряла я.
      — Нельзя. Мы потеряем день пути. Если ты понимаешь, то после этого вообще можем больше никуда не торопиться.
      Я обреченно вздохнула.
      — Чем тебе болото не угодило?
      — Наверное тем, что имеет свойство засасывать, — пробухтела я.
      — Там тропа есть. Кстати, там лошади пройдут? — это уже не мне.
      — Лошади — нет, — я чуть кружку не выронила. — А ваши айшаки — да.
      Вот,… Мог бы не издеваться, у меня же сердце не выдержит. По болоту, пешком, осталось добавить ночью — и меня можно выносить. А эти даже не заметили мое состояние и продолжали мирно обсуждать дорогу.
      Сам Мастер Предсказаний вышел только попрощаться, когда мы уже сели на лошадей.
      — Не забудь про свое обязательство, — напомнил он Орину, а потом с блеском в оранжевых глазах добавил. — И заезжайте еще, резерв, знаете ли, быстро истощается.
      Орин невесело усмехнулся, посмотрел на меня и тронул коня.
      — Спасибо, — обернулась я.
      Предоставленного отдыха моему заду явно не хватило, и уже через полчаса пути у меня снова начала ныть спина и то самое место чуть ниже нее. Ехали мы шагом и рысью, и мне казалось, что это медленно — мысль о том, что мы не проедем болото до темноты, не давала покоя.
      — Я боюсь, — не выдержала я.
      — Обряда? — хоть какое-то понимание в голосе.
      — Болота.
      Орин расхохотался.
      — Нет. Ты неподражаема. Тебе скоро выполнять древнее пророчество, а ты боишься какого-то болота. Ну что там страшного?
      — Хватит издеваться. Лучше скажи, скоро оно там.
      — Скоро.
      "Скоро" наступило во второй половине дня: деревья стали попадаться все больше низкорослые, наша твердая утоптанная тропа перешла в узкую хлюпающую дорожку, поросшую невысокой травой, а пение птиц сменилось на кваканье лягушек. С каждым шагом мне становилось страшнее, перед глазами вставали жуткие картины утопающих лошадей, а если Аурель чуть оступалась, то меня охватывала паника. Даже ночная скачка и полчища зомби не вызывали такого ужаса.
      Местность была под стать: мрачная бурая жидкость булькала по обе стороны тропы, распространяя вокруг запах гнилья и прелой травы, чахлые деревца, растущие на маленьких островках твердой земли и снова хмурое небо — отнюдь не способствовали бодрости духа.
      — Ольга! От твоей дрожи уже тропа ходуном ходит. Успокойся.
      — Орин, мне очень-очень не нравится это место, — я чуть не плакала.
      — Ну перестань, — блондин начал говорить со мной, как с маленькой. — Сейчас дойдем до того поворота и будет половина пути. Только не плачь. Ладно?
      — Ладно.
      Я постоянно вертела головой, но очень медленно и аккуратно, боясь в следующий раз встретиться лицом к лицу с чем-то страшным: отсутствие живых и неживых существ в радиусе моего зрения спокойствия не приносило, заставляя снова и снова оглядываться по сторонам. Я была на грани истерики, не понимая своего ужаса, когда услышала голос Орина.
      — Ольга, ты ревешь?
      — Н-нет, — он обернулся, чтобы удостовериться, и напряженно прислушался.
      — Тогда кто?
      Я не успела высказать предположения — за поворотом мы обнаружили ответ.
      На единственном, наверное, на все болото нормальном дереве сидела девушка. Кочка, на которой оно росло, находилась метрах в трех от тропы, так что оставалось только гадать, как она умудрилась на нее перебраться, и тем более, как оказалась в трех метрах над землей. Она смотрела на нас с каким-то смешанным чувством недоверия и надежды, по привычке размазывая слезы по лицу одной рукой, но плакать перестала. Второй рукой девушка намертво вцепилась в ствол дерева, вряд ли она сама поняла, как там очутилась, учитывая почти полное отсутствие веток ниже.
      — Что ты там делаешь? — это был первый вопрос, пришедший в голову.
      — Прячусь.
      — От кого? — голос мой задрожал. Ответ незнакомки вернул мне чувство страха, которое я так усердно пыталась подавить всю дорогу.
      Девушка медленно перевела взгляд с меня за мою спину и шепотом пробормотала:
      — От них.
      Я так же медленно, как и всю дорогу повернула голову назад и чуть не потеряла сознания от ужаса, охватившего меня. На тропе, метрах в десяти от нас, стоял оборотень. Слишком крупный для обычного волка, он медленно двигался плавными слитными движениями, каждый миг готовый к атаке. Длинные жилистые ноги, большая вытянутая голова и горящие глаза делали его уродливым и внушали безграничный страх, полностью парализовавший меня. Откуда-то сбоку раздалось глухое рычание, я резко повернулась и увидела, как на кочках с другой стороны тропы скалят пасти еще два оборотня.
      — Ольга, я хочу, чтобы ты сейчас сделала, что я тебя прошу, — голос Орина раздался как в тумане.
      — Да, — я сглотнула. В таком состоянии я была готова на все.
      — Просто держись. И не смей возвращаться. Увижу — сам убью, — я не видела, что он сделал, но Аурель сорвалась с места и карьером понеслась по тропе.
      Чтобы прийти в себя мне потребовалось несколько секунд, еще минута на то, чтобы остановить лошадь, и столько же, чтобы вернуться на место сражения. Страх сменился негодованием: как он мог меня отправить, неужели он думает, что я смогу спокойно жить, зная, что два человека погибли, а я трусливо ускакала. А в том, что Орин не справится с тремя оборотнями, можно было не сомневаться, как и в том, что от девушки на дереве пользы не будет.
      Прискакав обратно, я застала потрясающую картину, изумление и одновременно страх за Орина полностью вытеснили страх перед четвероногими уродами. За то время, что меня не было изменилось поразительно много: один из зверей рычал и бил себя лапами по морде под деревом, а девушка с криком кидала в него какие-то тяжелые предметы, по-моему баночки, заставляя перескакивать с места на место. Двое других накинулись на Орина, которому пока что удавалось сдерживать их натиск, но рубашка была разодрана в нескольких местах и запачкана кровью. Странное чувство негодования (по какому праву эти твари убивают моего парня — это могу сделать только я, сначала прибью их, а потом его за то, что отослал меня отсюда?!), придало сил, помогая принять мгновенное решение — я сама не заметила, как в голове всплыло заклинание, и ближайший к Орину оборотень вспыхнул, как сухая солома, и осыпался в гнилую жижу. К сожалению, это отвлекло блондина и позволило зверю нанести еще один удар, казалось, что еще миг, и он выронит меч, но блондин как будто собрал последние силы и всадил клинок почти по рукоять в горло противнику. Оборотень замер и, качнувшись, завалился в сторону. Секунду спустя с чувством выполненного долга рухнул на землю и Орин, окунувшись головой в болотную грязь, но в сознание не пришел. Я уже успела, хоть и с трудом, вытащить его на тропу, когда услышал еще один всплеск. Похоже, что третий зверь не выдержал натиска незнакомки и тоже сгинул в болоте.
      Я повернула голову. Раскрасневшаяся девушка все еще сидела на дереве, но больше не прижималась к нему так судорожно.
      — Это все?
      — Не знаю. Когда я убегала, у меня не было возможности посчитать, — съязвила девушка.
      — Кто ж так разговаривает со спасителями? — начала злиться я.
      — Извини. Я перенервничала. Это не первый раз за мое путешествие.
      — Ладно. Лучше слезай и помоги мне привести в чувство Орина.
      — Я не могу. Тут слишком высоко. И далеко от тропы.
      — Это в каком же состоянии надо быть, чтобы туда залезть? — хихикнула я.
      Девушка обвела взглядом окрестности и засмеялась. Может, это было нервное, но мне тоже стало смешно, и мы с ней хохотали до слез, пока не услышали недовольный голос блондина.
      — Не подскажите, что вы увидели смешного в этой ситуации?
      — Ты как? — я мигом перестала хохотать и во все глаза уставилась на Орина, чья голова все еще лежала у меня на коленях.
      — Не знаю, — честно признался он. А потом до него, видимо дошло, что сам лежит рядом со мной, а в ногах у него валяется туша оборотня. — Ольга!
      — Что? — пискнула, интуитивно уже чувствуя себя виноватой, хотя и не понимала, почему.
      — Что ты здесь делаешь?! Я, кажется, сказал тебе скакать отсюда и не возвращаться?!
      — И оставить тебя гнить в болоте? Очень мудро. Да ты бы не справился с ними сам!
      — Это неважно. Неужели, ты не понимаешь, что твоя безопасность сейчас важнее всего?! Если умрешь ты, погибнет весь мир! — он выдохнул и вскочил на ноги. — Должна же ты понимать, какая на тебе ответственность.
      — Ну теперь, по крайней мере, понятно, что ходить сможешь, — съязвила я, не без облегчения отмечая уверенность движений Орина.
      — Ольга!
      — Я не просила этой ответственности. И если ж мне суждено пожертвовать жизнью, или еще чем, ради спасения мира, позволь мне хоть ее остатками распоряжаться, как я хочу!
      — Ты неисправима, — он махнул рукой и свистнул так, что у меня уши заложило.
      Через минуту примчался Ураган, а за ним моя Аурель. Блондин, не обращая на меня внимание, отвязал от седла моток веревки.
      — Слазить будешь?
      — Буду, — кивнула девушка.
      — Тогда лови конец и обвязывайся вокруг туловища. Прыгать придется в болото — тебе все равно надо как-то перебраться на тропу, — он моментально оценил ситуацию.
      Девушка кивнула и лишних слез и возмущений прыгнула в вонючую жижу. Орин повел по тропе коня, к седлу которого был привязан второй конец веревки, вытаскивая из вязкой грязи девушку.
      — Тебе не мешает помыться, а то в таком виде ты такая же страшная как те оборотни, — хихикнула я, рассматривая незнакомку. Больше всего она походила на болотное чудище — на ее теле или одежде не было ни одного чистого места.
      — Тебе тоже, — парировала девушка, пытаясь грязными руками очистить хотя бы лицо. — Я Хатена.
      Только сейчас я обратила внимание на то, что мы с Орином были ненамного чище новой знакомой. Конечно, грязь с нас не падала комками под ноги, но и одежда и волосы были не только в вонючей жиже, но и в крови.
      — Ольга, — тоже представилась я.
      — Спасибо большое, что помогли мне.
      — Мы помогали и себе тоже, так что можешь не мучиться. А чем ты шан… кинула в того урода, что он стал так корчиться.
      — Не помню. Наверное, перцем, — улыбнулась Хатена. Белые зубы на фоне грязного лица смотрелись забавно.
      — Девушки, может вы потом обсудите все события?
      Я даже и забыла, что еще полчаса назад болото вселяло в меня суеверный ужас, а рядом лежит туша мертвого оборотня. Кстати об оборотне, пока мы занимались своими делами, он изменился. На тропе лежала не отвратительная тварь, а обычный серый волк самого обычного размера.
      — Орин. Посмотри.
      — Не нравится мне все это, — тихо произнес блондин, осмотрев зверя.
      — Ты повторяешься.
      — А ты на кляп нарываешься. Поехали отсюда.

      Вдвоем садиться на лошадь Орин запретил, побоявшись, что тропа не выдержит тяжести. Урагана он уступил Хатене, а сам шел впереди шагом. Разговаривать никому не хотелось — все были мрачные и задумчивые, казалось, даже Аурель тяжко вздыхала. Время близилось к вечеру, а болото пока не кончилось, поэтому я решила отвлечь себя разговором, а заодно удовлетворить любопытство. Начала я с безобидного вопроса.
      — Орин, а тут где-нибудь речка есть?
      — Есть. Мы даже должны добраться до нее засветло.
      — А деревня?
      — Даже небольшой город. Но в таком виде нас туда не пустят. Да и засветло мы туда не доберемся.
      Я вздохнула, правда, не потому, что хотела в город (сейчас я хотела только помыться), а потому, что боялась задать еще один вопрос. Мысль о том, что если промолчу, буду сильнее мучиться придала решимости.
      — Орин, — привычно начала я и услышала вздох, вроде "чего еще надо?" — А почему тогда, когда за нами гнались мертвецы, ты так не кричал из-за того, что я осталась? — обычный вопрос, но почему-то я боялась.
      — Потому, — он помолчал, — что тогда ты в любом случае не успела бы. Либо я уничтожил бы их моим зельем, либо мы бы оба погибли. А в этот раз шанс был. Поэтому в следующий раз постарайся слушать, что я тебе говорю.
      — Надеюсь, следующего раза не будет.
      — А я вот сомневаюсь. Тебе не кажется, что кто-то методично пытается от тебя избавиться?
      — Кажется. Еще как. Только толку-то? Я понятия не имею почему?
      — Я пока тоже. В любом случае никакой самодеятельности. Пожалуйста, тебе осталось терпеть меня всего два дня.
      Да я готова терпеть его хоть всю жизнь, лишь бы его забота была обо мне, а не об обряде.
      Как же приятно окунуться в чистую, хоть и не горячую, воду. Мы с Хатеной уже час возились в реке, оставив лошадей и лагерь на попечение Орина. Мы не только тщательно вымылись, но и постирали всю свою одежду, в результате чего выяснилось, что У Хатены белая кожа и ослепительно-рыжие волосы красивого медного цвета.
      — Ты из Хараина?
      — Да.
      — А как ты оказалась так далеко еще и одна?
      Я думала она пустится в пространные объяснения, но девушка вместо этого подошла к висящему на дереве плащу и достала из внутреннего кармана какой-то небольшой предмет.
      — Вот из-за этого, — протянула она мне золотую брошь. Брошь была сделана не менее искусно, чем мое кольцо и представляла собой охапку золотых листьев, среди которых примостился темно-желтый камень интересной огранки. Грани настолько были мелкими, что он больше походил на шарик, но отражал каждый лучик света, переливаясь всеми цветами. Такой чистый камень я видела только однажды.
      — Тебе не кажется, что они чем-то схожи? — я достала кольцо со змейками.
      — Ты тоже идешь к границам. Вот почему твой, — она запнулась, — спутник сказал, что терпеть осталось только два дня.
      — Да, — подтвердила я догадку Хатены и вдруг испугалась, поняв какую глупость совершила. Я ведь ее совсем не знаю, зачем я рассказала про кольцо?
      — Зачем ты показала мне брошь? А вдруг я ее украду?
      — Не украдешь. Я чувствую, что в тебе нет зла.
      — Чувствуешь?
      — Понимаешь, моя мать обладает даром предсказания и я унаследовала часть ее способностей. Видеть будущее я не умею, но чувствую настроение человека. Ты от своего-то кольца мечтаешь избавиться, — она усмехнулась.
      — А как я узнаю, что ты не врешь?
      — Никак, — она пожала плечами продолжила отстирывать от грязи свою юбку.
      Мы уже собирались уходить, чтобы дать возможность Орину тоже помыться, пока светло, когда я решила еще раз прополоскать рубашку, в которой купалась.
      — Что это? — Хатена схватила меня за руку и показала пальчиком на шрам в виде отпечатка руки, которым меня наградила Лайда. За всеми последними событиями я напрочь забыла о нем, не хотела вспоминать и сейчас.
      — Что-то, — огрызнулась я, пытаясь натянуть мокрую рубашку.
      — Я видела такой браслетик. К моей маме приходила девушка. Она утопилась через несколько дней.
      — Мама?
      — Девушка!
      — Я топиться не собираюсь.
      — Странно, — Хатена продолжала говорить, не обращая внимание на мои реплики, — он у тебя не ярко красный, а как-будто уже заживает. Такое может быть только в двух случаях: либо человек, с которым ты провела ночь, утопился, либо ты — девственница.
      — Никто из-за меня не топился.
      — Понятно.
      — Что понятно? — взъелась я.
      — Все. Пойдем обратно, а то твой друг рискует остаться грязным.
      — Если ты думаешь, что твою лошадь тоже я буду мыть, то ты глубоко ошибаешься, — Орин бросил поводья Аурели, уводя своего коня к реке.
      — Справишься сама? — оставлять одну Хатену было как-то неудобно, но лошадь была действительно грязной. Получив утвердительный кивок, я зажгла шариком уже сложенный костер и побежала за Орином. Окунаться снова в холодную воду не хотелось, но просить блондина об одолжении было ниже моего достоинства.
      — Девочка испачкалась, — принялась я сюсюкать с лошадкой, но так, чтобы Орин слышал, — я всякие злые дяди даже не хотят нас помыть.
      — Под словом «нас» ты себя тоже имеешь ввиду?
      — Лерочка моя, — продолжала я гладить лошадку, не обращая внимания на блондина.
      — Ольга?
      — Да.
      — Это твое полное имя?
      — Да. А что?
      — Странно. Ты постоянно называешь свою лошадь ласковым именем или коротким, а полным только ругаешь ее. Орин и Риа — тоже короткие имена. А у тебя есть короткое имя?
      — Оно и так не длинное.
      — Мое тоже. И тем не менее…
      Вот прикопался.
      — Ну есть. Только оно мне не нравится.
      — Почему?
      — Не знаю.
      Я действительно не знала, почему еще в детском саду меня раздражало, когда воспитатели называли меня Олей или, не дай Бог, Олечкой. Я всегда представлялась полным именем и быстро давала понять, что ни на что другое откликаться не буду.
      — И как оно звучит?
      — Ты ведь не отвяжешься?
      — Нет. Даже лошадь твою помою.
      — Оля. А еще некоторые любили Олечка, — меня аж передернуло. — Хватит?
      — Более чем. Кстати я и так собирался помыть твою лошадь. Мне просто нужно с тобой поговорить.
      Я уже собиралась радостно отдать поводья Орину, когда увидела, что все его тело покрыто порезами от когтей оборотня, а один, особенно крупный, причинял довольную сильную боль при движении руки. Странно, что я раньше этого не заметила, и даже не подумала, хотя залитая кровью рубашка должна была навести на определенные мысли.
      — Ну нет. Мы девушки приличные и мыться будем на своей половине, — в который раз за это путешествие мне стало стыдно так, что пришлось отвернуться. — Тебя самого впору мыть.
      — Что?
      — Ничего. Раны надо промыть. Давай я.
      Орин, по-моему, не ожидал подобного предложения, но рубашку протянул. Я тщательно ее прополоскала и в нерешительности простояла минуты три, прежде чем прикоснуться к израненной спине.
      Сначала каждое мое касание отдавалось мелкой судорогой во всем его теле, а заодно и в моем. Но постепенно Орин привык к боли, а я осмелела и перестала отдергивать руку каждый раз, как дотронулась, даже положила вторую ему на плечо. Вот это как раз делать не надо было — мои мысли моментально переключились с промывания ран к мыслям о его сильной спине, загорелой красивой шее.
      — Ольга, такое ощущение, что ты решила содрать оставшуюся кожу, — его голос выдернул меня из оцепенения.
      — Ой, прости. Поворачивайся передом.
      Он повернулся, и я рьяно принялась за дело, стараясь не смотреть даже на шею, не то, что в лицо. Мысли снова стали путаться перескакивая от желания прикоснуться к нему рукой до страха быть раскрытой.
      — Оль, я хотел с тобой поговорить насчет этой девушки.
      — Не называй меня так, — привычка, выработанная годами, даже сейчас сработала.
      — Не буду, — надо же, смутился. К чему бы это? — Я только хотел сказать, что тот факт, что она Хранительница Камня, не говорит о ее безобидности.
      — Ты подслушивал.
      — Немного, — признался блондин.
      — Может, еще и подглядывал? — приступ возмущения быстро привел меня в чувство. — Так я могу так раздеться, а то с ранениями тяжеловато по кустам прятаться, — и я принялась расшнуровывать горловину рубашки, удивляясь самой себе. Я не понимала, почему меня это так бесит и раздражает, и тем более не ожидала, что буду устраивать бесплатный стриптиз. Мозгов хватило не снять рубашку, а глупое выражение лица Орина, заставило даже посмеяться.
      — Не мог же я оставить тебя один на один с незнакомым человеком. Слишком многое произошло за последние дни, чтобы не заподозрить подвоха.
      — Извини. Ты прав, — я взяла за уздечку уже самостоятельно вымывшуюся лошадь и пошла к лагерю. — Я постараюсь быть осторожнее.
      — И я не подглядывал! — послышался крик мне вслед.
      Орин.
      — Давай я.
      Чего не ожидал, так это этих слов. Промывать раны на спине самостоятельно было тяжеловато, так что пришлось довериться Ольге. Естественно, я не боялся, что она сделает что-то не так, я боялся другого.
      Сначала ее действия были не очень уверенными, что причиняло определенные неудобства, но ее рука на моем плече мигом выбила из головы все мысли и все остальные ощущения, включая боль. Я даже не представлял, что одно прикосновение может так действовать — у меня появилось только одно желание повернуться и поцеловать девчонку. Интересно, она сама подозревает о своей способности? Резкая боль вернула к реальности:
      — Ольга, такое ощущение, что ты решила содрать оставшуюся кожу.
      — Ой, прости. Поворачивайся передом, — она явно смутилась.
      Остальные раны она промывала очень осторожно, боясь лишний раз прикоснуться ко мне, но мне было все равно. Я снова боролся с желанием и теперь, когда ее губы были так близко, это было куда сложнее. Пришлось собрать последние силы, чтобы сказать о том, ради чего это все затевалось.
      — Оль, я хотел с тобой поговорить насчет этой девушки.
      — Не называй меня так, — я помнил, что она ненавидит свое короткое имя, но удержаться от соблазна не смог. И даже смутился от такой жесткой реакции. Было такое ощущение, что я как минимум назвал ее «дорогой» или "милой".
      — Не буду. Я только хотел сказать, что тот факт, что она Хранительница Камня, не говорит о ее безобидности.
      — Ты подслушивал.
      Я, как говорит Ольга, облажался. Ее близость полностью отбили способность здраво мыслить, так что ни сил ни желания выкручиваться не было, и я признался.
      — Может, еще и подглядывал? Так я могу так раздеться, а то с ранениями тяжеловато по кустам прятаться.
      Впервые видел ее в таком состоянии, даже испугался, когда она подошла, распуская шнуровку. Если она сейчас это сделает, то я не выдержу и сам сниму эту рубашку.
      Неожиданно она успокоилась и усмехнулась, как обычно. Я принялся быстро говорить, пока снова что-нибудь не устроила.
      — Не мог же я оставить тебя один на один с незнакомым человеком. Слишком многое произошло за последние дни, чтобы не заподозрить подвоха.
      — Извини. Ты прав. Я постараюсь быть осторожнее, — уже совсем мягко произнесла она и пошла к лагерю.
      — И я не подглядывал! — крикнул я вслед, удивляясь, как быстро у нее меняется настроение. Тяжело с ней. Но почему-то казалось, что без нее будет еще тяжелее.
      Ольга.
      — Извини, я немного порылась в вещах. Просто ждать, пока вы разберетесь не смогла — очень есть хочется, — Хатена смущенно улыбнулась.
      — Ничего страшного, — отозвалась я, наблюдая за закипающей кашей и бутербродами с сыром. За это я готова была простить сейчас ей многое, даже тот восхищенный взгляд, которым она смотрела на возвращающегося Орина.
      Блондинистый нахал улыбнулся и присел на корягу, принесенную для костра. Ух, в следующий раз точно всю кожу сдеру.
      Пока ели, никто не проронил ни слова, но как только Хатена убежала за водой для травяного настоя, заменявшего здесь чай, блаженная тишина была нарушена.
      — Видишь, какая хозяйственная девушка. Не то, что некоторые, — лицо Орина в свете костра я видела плохо, но могла поспорить на свой завтрак, что он ухмыляется.
      — Да. Хорошо, что я больше не кандидатка, а то ты бы помер с голоду.
      — О чем говорите? — улыбнулась Хатена, пытаясь пристроить котелок над огнем.
      — О тебе, — честно призналась я.
      — Обо мне?
      — Мы просто хотели услышать твою историю.
      — Там нечего слушать.
      — А по-моему, есть. Не каждый день встречаешь посреди болота девушек, за которой гонится стая оборотней. Тем более, что слово «стая» к ним вообще не особо приемлемо.
      — Я не знаю, с чего начать, — замялась Хатена.
      — Как ты Камень нашла?
      — В реке, когда стирала. Пришла домой и заметила, что в белье что-то блестит. Почти смену Лун прятала, пока мама не нашла. Она-то, в отличие от меня поняла, что это за камень и долго не могла поверить, что я его Хранительница. — Хатена вздохнула, как бы смиряясь, и дальше начала говорить более связно. — Через некоторое время стали доходить слухи, что Границы расширяются. Эту весть моей матери привез маг из Маналаза — несмотря на то, что мы жили в деревне, к ней часто приезжали бывшие сокурсники из школы или посланные ими клиенты. А еще через некоторое время этот же маг привез ей копию того пророчества, и меня отправили сюда.
      — Твоя мать спокойно послала тебя к Границам, зная, что ты можешь и умереть?
      — Моя мать, как истинная Провидица, больше заботится о благополучии Континента, а не своем собственном. Да и я не смогла бы спокойно сидеть и ждать, когда наступит Конец. Поэтому меня с магом отправили в Маналаз, потом с обозом в сторону Валийи. Обоз остался в маленькой деревне Канса, а мне еще маг нанял двух провожатых до Точки Разрыва, но что-то пошло не так. Провожатые были опытными воинами, но справится с бандой из двадцати человек не смогли: пока они отвлекали разбойников, мне удалось бежать. Никто из них не был на лошадях, поэтому догнать на смогли. Естественно, я сбилась. До границы я дошла, но далеко не в Точке разрыва, перешла на Валлийскую территорию, дошла до какой-то деревни, узнала направление и поехала в сторону леса. Оборотни появились еще на опушке леса, моя лошадь понесла в лес, в болото. Она даже какое-то время скакала по тропе. Мне было так страшно, что я не задумывалась, куда она приведет. А потом моя лошадь оступилась, я перелетела через голову и упала на тропу. Оборотни на какое-то время потерялись, я даже думала, что в лес не пошли. Потом я услышала хлюпанье тропы, наверное ваше, но тогда не разобралась и с перепугу, сама не знаю как, забралась на это дерево. Потом увидела вас, а потом их. Ну а дальше вы знаете, — она замолчала и уставилась в костер.
      — Почему мне кажется, что нападение на тебя не случайность?
      — Наверное, потому, что так и есть, — Хатена усмехнулась.
      — С чего ты взяла?
      — Когда на нас напали, я слышала, как один разбойник сказал другому, что хозяин будет недоволен, если они меня упустят.
      — По-моему, кто-то очень настырный не хочет, чтобы обряд был проведен.
      Час от часу не легче.
      — Но зачем? Ведь тогда все погибнут? — удивилась Хатена.
      — Значит есть другой способ его провести, но о нем, к сожалению, мы не знаем.
      — Остается пойти и выяснить, — усмехнулась я и пошла чертить обережник.
      Довольно сухой рассказ даже для такой, как она, ни слез, ни истерик. Впрочем, может у нее просто уже нет на это сил. Мне вот тоже почему-то плакать не хочется, хотя страшно было, и очень. Я пыталась найти аргументы в защиту Хатены, но чувство, что в рассказе есть подвох не давало покоя. Может, паранойя развивается? В таких условиях и шизофрения разовьется.
      — Где Хатена?
      — Спать пошла, — Орин тоже сидел какой-то мрачный и задумчивый.
      — Я тоже пойду. Только не забудь меня разбудить — тебе тоже спать надо.
      — Ладно.
      Собственно, ходить далеко не надо было: я просто перенесла вещи поближе к костру и устроила себе лежанку напротив Орина. Вот только с рюкзаком пришлось повозиться — засыпающая Хатена не сразу согласилась поменять его на седельную сумку в качестве подушки, предварительно послав меня по известному адресу. Ну вот, а блондин говорил, что девушки так не выражаются.
      Несмотря на усталость, заснуть я не могла — то и дело открывая глаза и наблюдая за Орином, которому спать как раз хотелось. И, по-моему, беспокоила длинная рана на руке. Борьбу со сном я наблюдала минут пятнадцать, а потом не выдержала, вскочила с лежанки и растолкала охранничка.
      — Все, иди спать, — прошептала я как можно жестче.
      — Уже твоя очередь? Я заснул? — потерянный Орин довольно редкое зрелище и…забавное, еле смешок удержала.
      — Моя, моя, — жалко только, такое состояние у него недолгое.
      — Перестань мозги пудрить, — он посмотрел на небо. — Ты только легла.
      — И уже успела устать от твоей мученической физиономии. Иди спать. Не могу больше на тебя смотреть.
      — С чего такая доброта? Ты меня пугаешь. Второй раз за день предлагаешь свою помощь. Заболела? — даже лоб пощупал, зараза.
      — Это не доброта, — прошептала я отодвигая блондина от коряги и присаживаясь на освободившееся место. — Это забота о собственной безопасности.
      — Ты хочешь сказать, что я усну, и тебя кто-нибудь убъет?
      — Я хочу сказать, что если ты не выспишься, то завтра уже мне придется спасать тебя от оборотней.
      — А я-то думал, в тебе жалость проснулась, — съязвил Орин.
      — У меня нет этого чувства, — блондин хмыкнул, но спать пошел.
      Я врала. Мне действительно было его жалко. Но еще больше мне было стыдно за свое поведение и ежедневные скандалы.
      Теперь уже я смотрела на лежанку, на которой спал отключившийся в одну секунду Орин. Думать не хотелось, но мысли сами собой появлялись и пропадали, плавно переходя с одного предмета на другой, сменяясь как пейзажи за окном поезда Москва-Владивосток. Сначала думала об Орине, потом рассказе Хатены, потом об обряде, потом о доме, Айрин, Андриане, кандидатках, а потом… настало утро, принеся с собой прохладу и осознание того, что это предпоследнее утро в этом мире.

      В принципе, мы могли бы добраться и на двух лошадях, так как обе были способны нести двух всадников, но я настояла на третьей, потому как ехать вдвоем с Хатеной пришлось мне: Орин сказал, что мы вдвоем весим меньше. Я согласилась и не стала возмущаться даже из вредности, так как мысль о том, что девушка будет ехать, прижавшись к блондину, мне нравилась еще меньше, чем езда вдвоем.
      — Могу тебя порадовать, — усмехнулся Орин, кидая мне кусок хлеба и сыра, на вид настолько бесформенные, что бутерброд в них узнавался с трудом. — Сегодня мы будем ночевать в городе.
      — С чего вдруг такая радость? Решил мне подарок на прощанье сделать?
      — Это близко от границ, а обряд совершается на закате, насколько я знаю.
      — На закате, — подтвердила Хатена.
      Я вдруг остро почувствовала близость расставания, и мне стало безразлично, где ночевать. Я даже согласилась бы переночевать снова в лесу, если это отодвинет день обряда на неопределенный срок, как и мое возвращение домой. Странно, но я перестала думать о доме, как о доме: мне не хотелось туда возвращаться и жить как раньше. Нет, конечно, я скучала по родителям, по Андрюшке и Дашке и хотела видеть, но не более чем пообщаться и узнать, что у них все хорошо. Наверное, потом будет так и с этим Миром: я привыкну жить своей обычной жизнью и буду вспоминать все это как приключение или сон.
      — И поужинаешь нормально, — добавил блондин.
      Я чуть не кинула в него сыром — он, что, издевается?
      — Безумно рада, — ответила я, правда, радости в моем голосе было маловато.
      — А почему, на прощанье? — тихо спросила Хатена.
      — Потому что после обряда мы больше никогда не встретимся.
      — Ты готовишься умирать? — усмехнулась девушка.
      — Нет. Я готовлюсь отправиться домой.
      — И где твой дом?
      — В другом мире.
      — Как?
      — Вот так. Полгода назад меня выбросило сюда порталом. Потом я узнала, что Хранительница этого дурацкого камня, а вот теперь еду к каким-то Границам, чтоб совершить какой-то обряд и надеюсь, что после него наконец-то отправлюсь домой.
      — Тебе ведь не хочется домой.
      Странные они все какие-то: то, что я из другого мира их мало волнует, а вот то, что я не хочу домой, почему-то интересует.
      — Ну, не хочется, — я впервые признала это и, как ни странно, скорее для себя, чем для нее. — Как будто портал будет спрашивать.
      — Было б интересно. Ты его попроси зайти через пару сотен лет, — хихикнула Хатена.
      — Обязательно.
      Во второй половине дня мы выехали на широкий торговый тракт, ведущий к городу. Я первый раз за все путешествие видела столько людей: нам еле удалось вклиниться за огромной телегой, груженой чем-то мягким, по крайней мере парню, развалившимся на ней, было довольно комфортно. Сзади нас плелся конный отряд стражей или военных, лениво, но довольно громко переговаривавшихся, так что я довольно отчетливо расслышала их мнение о попе Хатены. Ввиду почти полного отсутствия посторонних людей в моем окружении за последние шесть месяцев, не считая мертвяков конечно, такое изобилие вызвало неуместный восторг и желание все рассмотреть. Я наверное напоминала ребенка первый раз попавшего в зоопарк.
      — Ольга, не позорься. Перестань вертеть головой. На тебя итак все пялятся.
      — Теперь видно, что ты из другого мира, — Хатена опять хихикала, если не сказать ржала, уткнувшись лицом мне в волосы.
      — Орин, я последний раз в жизни такое вижу. Не порти удовольствие.
      Сама не знаю, почему мне так все нравилось — вроде обычная толкотня, но было ощущение, как будто попала из пустыни в большой свет.
      — Перестань так пялиться, — одернула меня Хатена.
      — А? — я только сейчас заметила, что с любопытством наблюдаю за лысеющим мужичком, который ест странный синий лист с длинным белым хвостом. Собственно, лист-то меня и интересовал.
      — Если бы у него была возможность, он бы давно удрал вперед, — Хатена снова зарылась мне в волосы. — Представляешь, как ему страшно? На него стеклянным взглядом смотрит ведьма, — она аж хрюкнула.
      Я отвела глаза от мужика, а то и правда перенервничает.
      — Скоро город?
      — Скоро, — усмехнулся Орин. — Всех купцов уже распугала?
      Ну вот, и этот туда же.
      — Да ну тебя, — я махнула рукой и уткнувшись глазами в шею лошади стала терпеливо ждать приезда.
      — Ольга.
      — Что?
      — У нас мало денег осталось.
      — А я причем?
      — Посмотри на стражей у ворот своим взглядом, — начал издеваться блондин. — Они тоже испугаются и пропустят нас бесплатно.
      — А если посмотришь на них подольше, — подхватила Хатена, — они еще и сами денег дадут.
      Они так ржали (другого слова подобрать не могу), что на нас стали оглядываться.
      Заплатить все же пришлось, но не так много, как рассчитывал Орин, может стражникам и вправду не понравился мой взгляд, а может, моя одежда. Надо сказать, что эти блюстители порядка выглядели куда презентабельнее их коллег из города-деревни, где я ночевала в первый раз. Их кольчуги блестели, а мечами они явно умели не только резать колбасу, но и использовать по назначению. Сам город тоже поражал если не величественностью, то по крайней мере толщиной городской стены и монументальностью построек.
      — Такое ощущение, что это крепость.
      — Так и есть. Ее построили во время первой войны с Хараином. Правда в последнее время — это что-то вроде перевалочного пункта для купцов. По праздникам здесь проходят ярмарки и празднества.
      — Весело, наверное.
      — Что да, то да.
      — Значит, здесь есть хорошие постоялые дворы.
      — Есть. Только на хороший у нас денег нет. Так что обойдемся средненьким. Я вас сейчас заброшу туда, а потом по делам схожу, пока не поздно.
      — И не побоишься нас оставить одних?
      — Я побоюсь за тех, кто рискнет к вам пристать.
      Постоялый двор и вправду был средненьким, но довольно чистым. Орин поставил Аурель в конюшню, а Урагана пока оставил для поездки "по делам" и пошел заказывать нам номера.
      — Здравствуйте, — поздоровался блондин с трактирщиком.
      — Здравствуйте, — ответил тот, продолжая меланхолично размазывать грязь по стойке, как ни странно, чистой тряпкой.
      — Мы бы хотели остановиться у вас на ночь.
      — Останавливайтесь. Сколько комнат?
      — Две. Двухместную и одноместную.
      — У нас все одноместные.
      Не, ну мог бы хоть отвлечься на клиентов.
      — Тогда три.
      — Осталось только две.
      — Тогда две, — Орин начал злиться. — И можно побыстрее.
      — Можно, — и мужик неторопливой походкой отправился за ключами.
      — Давай ему зад поджарю — может, двигаться быстрее будет.
      — Не буду, — вернулся непрошибаемый хозяин. — Второй этаж, комнаты 3 и 4.
      — И ужин. На двоих сейчас. Мне позже, — Орин бросил на стойку пару больших кругляшей и не дожидаясь сдачи отошел.
      — Так. Вы обе сейчас едите и идете в комнату. Ждете меня там. Если будут приставать…
      — Я посмотрю на них, как на того мужика, — ну не все же им надо мной издеваться.
      — Лучше зад поджарь. А еще лучше в комнату уйти. Все понятно?
      — Хорошо, мамуля.
      — Ольга. Если что-нибудь натворишь, самолично придушу.
      — Не придушишь. Кто тогда обряд проведет?
      — Ольга. Очень прошу, — вот это уже другое дело.
      — Я постараюсь.
      Орин.
      Оставлять девчонку одну мне совсем не хотелось — зная ее способность влипать в неприятности, я боялся, что все это плохо кончится. Но выбора не было — Айрин просила, чтобы письмо было доставлено до обряда, брать же с собой Ольгу к магу было бы глупо.
      Единственное, что пришло мне в голову — это сдать обоих на попечение Вилиэля. Насколько я успел разобраться, вторая девчонка была не меньшей оторвой, чем Ольга и безумная идея может исходить и от нее тоже.
      Потому выбор ночлега был продиктован только одним обстоятельством — Вилиэль жил всего через два дома, и был моим единственным другом за все годы проведенные в военной Академии Астарона. Мы сошлись как-то сразу, может, потому, что оба были в некотором смысле изгоями — эльф был младшим сыном в одном из богатейших эльфийских Домов, но за проступок был направлен на обучение в человеческую военную школу.
      Дружба осталась несмотря на то, что после Академии я вернулся домой, а Вилиэль должен был отслужить ничтожные, по эльфийским меркам, десять лет в Форте.
      — Орин! А я уж думал не дождусь тебя! Заходи, рассказывай. Что тебя сюда занесло?
      — Самый страшный кошмар в моей жизни.
      — Красивый? — прищурился эльф.
      — Кто?
      — Кошмар.
      — Это к делу не относится.
      — Значит, красивый.
      — Вилиэль, у тебя мысли в другом направлении когда-нибудь работают?
      — Работают, — он мигом стал серьезным. — Что случилось?
      — Я тебе обязательно все расскажу, но сейчас нет времени. Мне нужно, чтобы ты приглядел за этим самым кошмаром пару часов.
      Эльф заулыбался. Вот уж не думал, что стану ревновать к лучшему другу.
      — Не улыбайся. Ты ее не знаешь — может и зад поджарить, если что-то не понравится. Ты поаккуратнее там.
      — Ладно, — эльф запахнул плащ. — Показывай, где там твой ужас. Как хоть выглядит?
      — Трактир "Три подковы" знаешь? Вот там они с подружкой ужинают. Одна хараинка, а вторая ведьма — по ауре определишь.
      Я вернусь — поговорим.
      — Иди уже, — за что я ценил друга, так это за понятливость. Времени объяснять сейчас не было — Ольга могла устроить катастрофу в два счета.
      — Кстати, там больше надо за мирное население опасаться, чем за нее, — предупредил я.
      — Сам разберусь, — ухмыльнулся эльф.
      Да хотел бы я посмотреть на это, но как объяснить самоуверенному красавчику, что Ольге глубоко наплевать на его внешность, обаяние и все остальное, чем эльфы так привлекают человеческих женщин.
      Город я знал неплохо, бывая здесь по долгу государственного положения, но Рассветную улицу нашел далеко не сразу. По-моему, я проходил в этом месте раза три, но только сейчас заметил боковой проход. Свернув, неожиданно оказался на довольно широкой улице, с той стороны она выглядела как узкий проулок. Странное место и нетипичное для Форта, хотя чему удивляться, если подавляющее население улицы маги. С домом было полегче — старинный особняк сильно отличался от вычурных домов соседей, хотя, наверное, это был просто единственный дом не подвергшийся иллюзии.
      Никаких охранных заклинаний на воротах я не почувствовал и беспрепятственно подошел к самой двери. Постучать просто не успел — такое ощущение, что он стоял за дверью и ждал, когда я подойду.
      — Если вы думаете, что я чувствовал ваш приход и ждал, то глубоко ошибаетесь, — усмехнулся старик, разглядывая мое удивленное лицо.
      На пороге стоял типичный магистр Академии магии — белая борода до пояса, ясные глаза и темно-синяя мантия. Сколько ему было лет, я понятия не имел — сколько себя помню, то Айрин всегда выглядела так, как и сейчас.
      — Я вас в окно увидел, — добавил магистр. — По какому поводу вы беспокоите меня?
      — Здравствуйте, — я поклонился. — Меня прислала Айрин.
      Старик задумался, а потом неожиданно отошел, пропуская меня в дом.
      — Талантливая девочка. И красивая. Проходите.
      Где-то я уже это слышал…
      — Извините, но мне нужно идти. Она передала Вам вот это, — я протянул письмо. — И очень просила прочитать сразу, как только получите.
      — Хорошо, я все сделаю. Вы точно не хотите отдохнуть?
      — Нет, спасибо. Если я вам понадоблюсь, то я остановился в "Трех подковах". И еще… У вас в городе случайно нет ювелирной или артефактной лавки, которая работала бы в такое время? — я красноречиво глянул на темнеющее небо.
      — Зайдите к Мастеру Наргису, — усмехнулся старик. — У него бессонница. Через два дома направо.
      — Спасибо, — я бегом рванул коню.
      Ювелирная лавка мне понадобилась для того, чтобы купить подарок Ольге. Эта мысль посетила меня еще днем, когда она сказала что-то про «напоследок». Что-то внутри сжалось и оборвалось: не думал, что мысль о расставании с ней может причинять такую боль. Захотелось сделать ей что-то приятное: проблем девчонка создавала массу, но она сделала мою жизнь разнообразной и, как ни странно, интересной. Дарить надо было что-то такое, что останется надолго… А что может быть нетленнее драгоценностей?
      Лавка и правда работала: толстенький старичок за прилавком выглядел бодрым и приветливым.
      — Здравствуйте. Я бы хотел купить подарок девушке.
      — Только сейчас вспомнили, что у нее завтра День рождения? — сочувственно улыбнулся старичок.
      — Да, — я не стал его разуверять.
      — Выбирайте.
      Вся витрина была забита серебряными украшениями — другие металлы обжигали жителям Валийи кожу. Браслет сразу привлек мое внимание, как и его поразительно низкая цена. Почему-то он напомнил мне Ольгино кольцо — такие же змейки, только камень между их телами, а не в зубах.
      — Почему он стоит так дешево? — спросил я, указывая на браслет.
      — Вам понравилось? Многим нравится, но многие клиенты жалуются, что он их обжигает. Пришлось снизить цену, — вздохнул маг.
      — Я могу посмотреть?
      — Да, да, — он торопливо достал подушечку с украшением.
      Лично мне браслет не доставил никаких неприятных ощущений. А вдруг Ольгу обожжет?
      — Я куплю у вас еще и это кольцо, если скинете за браслет.
      Кольцо я брал как запасной вариант, указав на первое попавшееся. А браслет хотелось забрать обязательно. Денег же, увы, не хватало.
      Толстяк думал, но, видимо, браслет он пытается продать давно.
      — Хорошо.
      Ольга.
      Орин ушел, а мы остались дожидаться ужина.
      — Почему он всегда так боится, что ты что-нибудь натворишь?
      — Потому что он видел, что я могу натворить, — я хихикнула. Настроение, как ни странно поднялось до отметки "кому бы напакостить". Кандидатура была одна — Орин.
      — И что ты можешь?
      — При удачном стечении обстоятельств поджарить пресловутый зад или сломать что-нибудь.
      — А при неудачном?
      — Разгромить весь трактир.
      — Масштабно, — присвистнула Хатена. — А Орин тебе кто?
      — Бывший жених, — странно, что я его именно так определила.
      — Почему бывший?
      Ответить не получилось — нам принесли ужин и мы временно забыли о разговоре. Еда оказалась вкусной, а может мне просто показалось после дневного «бутерброда», но съела я все и попросила какой-нибудь десерт. Запивать принесли пиво. На мой вопрос, почему не воду, девушка ответила, что так положено. Впрочем, меня и пиво устроило. Лучше б я настояла на воде — пиво слегка ударило в голову, что вкупе с моим настроением переросло в идею выпить еще.
      В своем мире я пила очень редко, чему способствовали два обстоятельства: во-первых, мой организм плохо переносил алкоголь уже на стадии распития, не говоря о похмелье, а во-вторых, действовал с потрясающей быстротой, что приводило к поистине непредсказуемым последствиям. Я абсолютно теряла чувство страха и могла наговорить и наделать все, что угодно. Даже с Андрианой я выпивала "чисто в экспериментальных целях", но не напивалась. Сейчас же мне хотелось именно напиться до поросячьего визга. Причин было целых три: я была счастлива, что пережила два последних дня; жутко расстроена, что завтра должна буду вернуться домой; ну и третья — за знакомство.
      Хатена меня полностью поддержала, так что мы решили повеселиться напоследок — кто знает, какой жертвы нужно этим границам?
      После второй кружки разговор пошел еще оживленнее.
      — Так почему бывший, — повторила свой вопрос Хатена.
      Ну надо же, а я думала, что она забыла, о чем ей и сообщила.
      — Потому что я была его невестой, вернее их было много. А потом мне сказали, что я — ведьма и не могу быть его женой.
      — А сейчас он кто?
      — Бывший жених, — уперлась я.
      — Не-е, — Хатена поддавалась действию спиртного не хуже меня. — Это, как его, офи-ци-альный статус. А на самом деле?
      — Охранник, — я отхлебнула уже из третьей кружки.
      — А он тебе нравится?
      — Нет, — я мотнула головой для убедительности.
      — Тогда я попробую с ним…, - она изобразила витиеватое движение рукой.
      — Нет.
      — Почему нет.
      — Потому нет. Зад поджарю.
      — Значит нравится, — констатировала Хатена.
      За нашими разговорами я не заметила, что под вечер народу в трактир набилось много, на небольшом возвышении настраивали инструменты музыканты.
      — Может, дама потанцует со мной?
      Где-то я уже это слышала. Рядом с нами стоял светловолосый парень, симпатичный, состояние еще позволяло определить его как эльфа.
      — Ух ты, — вырвалось у меня. — Смотри, эльф.
      Хатена скользнула по нему взглядом.
      — Ты что эльфов не видела?
      — Не-а. А их много тут?
      — В больших городах много. В Маналазе, Астароне.
      — А я не была в больших городах, — сказала я с вызовом, обращаясь почему-то к эльфу. Вид у него был озадаченный и возмущенный.
      — Это еще не очень красивый, — высказалась Хатена. — Ты полукровка?
      — Что?
      — Ты полукровка? — даже я еще соображала, что за такие нахальные вопросы бьют по морде. И эльф еле сдерживался.
      — Мы танцевать пойдем? — спросила первое, что пришло в голову, пока кавалера окончательно не перекосило.
      — Конечно, — и он подал мне руку. Вот это было нелишним — сомневаюсь, что самостоятельно выбралась бы из-за стола. Как я танцевать-то буду?
      Мысль промелькнула и пропала.
      Музыка, как ни странно, была неплохой — я даже и представить не могла, что те мужики с похмельными рожами знают какие-то песни помимо похабных частушек, но баллада на незнакомом языке мне очень понравилась.
      — Меня зовут Вилиэль, — представился эльф. — А вас?
      Заслушавшись, я не сразу поняла, что он обращается ко мне.
      — Меня? Ольга.
      — Очень приятно. Вы неплохо танцуете.
      Я хмыкнула: интересно, где он увидел танец? Мы перетаптывались на месте, причем, если эльф стоял на полу своими ногами, то я, почувствовав возможность перенести свой вес на партнера, повисла на его руках.
      После танца Вилиэль аккуратно усадил меня обратно, а сам сел рядом.
      — Вы хотите что-нибудь еще?
      — Выпить? — я вопросительно глянула на Хатену. О-о, интересно, я так же выгляжу?
      Та кивнула и подвинула мне кружку. Вилиэль подозвал разносчицу, и через минуту на столе стояли еще три большие кружки и девушка, усиленно подмигивающая эльфу.
      — Что-нибудь еще? — он отхлебнул из кружки и поморщился.
      — Да. Ответ на вопрос.
      — Смотря какой.
      — Какого…тебе от нас понадобилось? — я, конечно, пьяная, но не тупая. — Только не говори, что сражен нашей красотой наповал.
      — Именно красотой, — сладко улыбнулся эльф. — Ваших аур.
      Вот урод! Да чуть не протрезвела из-за него: столько выпитого насмарку. Но он решил быстро меня успокоить, как ему казалось, и добавил:
      — Орин попросил, чтобы в его отсутствие я проследил, чтобы с вами ничего не случилось.
      — Вот спасибо, — ну пусть попробует. Няньку нашел — и не таких изводили. — Откуда ты его знаешь?
      — Учились вместе.
      — А почему ты мне это рассказал? — я допила кружку, восполняя потерянный эффект.
      — Потому что Орин предупредил, чтобы я добился твоего доверия, иначе мне поджарят зад.
      — Ну будем считать, что я поверила.
      Хатена подняла на меня непонимающий взгляд.
      — Он за нас?
      — Можно сказать и так.
      — Тогда пошли танцевать, — вот не думала, что она еще способна. О себе я была не лучшего мнения. Как же я ошибалась.
      "Похмельные" музыканты помимо красивых баллад, оказывается, были знакомы с ритмами Латинской Америки. Услышав такую любимую музыку, я забыла про то, что еще минуту назад еле ворочала языком и потащила Хатену на свободное место.
      — А ты так и будешь сидеть? — дернула я эльфа. — Иди, приглядывай.
      Ему явно не понравилось, что хозяином положения сейчас являюсь, но возражать не стал.
      Занималась танцами я давно, еще в школе, но опыт, как говорится, не пропьешь, а прибавьте к этому мою неуемную энергию и желание доставить нашему охраннику побольше хлопот.
      Хатена оказалась способной ученицей и скоро мы уже вдвоем извивались под зажигательные ритмы. Незаметно мой круг восприятия сузился до музыки и Хатены, ну иногда туда попадало взволнованное лицо Вилиэля. Потом площадки мне стало мало и я решила воспользоваться единственной в жизни возможностью потанцевать на столе — сама не понимаю, как мне после всего выпитого хватило координации забраться на этот стол, да еще и отбиваясь от эльфа. Последнее, что я помню это какофонию звуков визжащей толпы, музыки и криков эльфа, тонувших в общей суматохе и разъяренное лицо блондина.
      — Ой, — вырвалось у меня.
      — Ольга! Я тебя… Ты…, - смысл слов ускользал, зато общая смысловая направленность была вполне очевидной.
      Потом меня нагло перекинули через плечо и куда-то потащили: организм, видимо решил, что с него хватит и отключился.
      Орин.
      Обратно я несся галопом по опустевшим улицам, мучаясь мыслью, что отсутствовал слишком долго. Не зря. Картина, явившаяся мне в трактире, в буквальном смысле слова выбила пол из-под ног.
      Девчонка на пару с хараинкой танцевала на столе. Надо отдать ей должное — хорошо танцевала: заводила, будила желание…
      — Ну и че встал тут? — какой-то верзила ткнул меня в бок, возвращая к реальности.
      — Ольга! Я тебя… Ты…, - у меня не хватало слов, поэтому я просто снял ее со стола, перекинул через плечо и понес в комнату. Завтра она получит…
      — Вилиэль! Забирай вторую, — крикнул я другу. С ним тоже утром поговорю. Проследил, ничего не скажешь…
      Вилиэль
      Кошмар Орина я узнал сразу: во-первых, по ауре, а во-вторых, по нестандартной внешности. Не знал же я тогда, что поведение у нее еще более нестандартное. Вторая, надо сказать, ей почти не уступала. Сначала я хотел понаблюдать за ними издалека, но, каюсь, не выдержал и решил познакомиться: уж слишком громко они говорили и явно были слегка пьяны.
      — Может, дама потанцует со мной? — умнее в голову ничего не пришло.
      — Ух ты. Смотри, эльф, — ткнула в меня пальцем та, что ведьма. Я ошибся: они не были слегка пьяны, они были пьяными вусмерть. И когда успели? Ведь одни были всего-ничего.
      — Ты что эльфов не видела?
      — Не-а. А их много тут?
      — В больших городах много. В Маналазе, Астароне.
      Такое ощущение, что меня нет рядом. Обычно, человеческие девушки всегда смущались при виде меня и уж точно трезвели, а эта еще и заявила мне:
      — А я не была в больших городах, — как будто это я виноват, что ее жизнь не сложилась.
      — Это еще не очень красивый. Ты полукровка?
      Большего хамства я в своей жизни не слышал. Ладно еще ведьма, но вторая была обычной человечкой, то, что она хараинка значения не имело.
      Первая явно поняла, что сморозили что-то не то и попыталась перевести тему:
      — Мы танцевать пойдем?
      Для такого состояния она даже танцевала, по крайней мере, ноги не отдавила, хотя и повисла на мне всем весом.
      А она не дура. Явно догадалась, что я не просто так подошел, о чем и спросила.
      Зря я признался, что друг Орина: глаза у девчонки сузились — она разозлилась, и я даже начал понимать, чем она так приглянулась другу. Сейчас она действительно была красива.
      Они еще выпили для смелости и пошли танцевать. Когда я увидел, как они танцуют, к горлу комок подкатил. У меня волна по телу прошла, когда ведьма на столе отплясывала. Да-а, у Орина губа не дура… Воспоминание об Орине вернула на землю. И что я ему скажу: приглядел. А с другой стороны с ними же ничего не случилось…
      Я видел ступор Орина, как менялось выражение его лица от удивленного до злого и сосредоточенного. Попадет. Причем всем. Еще в Академии он отговаривал меня от авантюр, спасая от очень серьезных неприятностей и я снова подвел его.
      — Вилиэль! Забирай вторую, — крикнул он и потащил свою наверх.
      Значит разбираться будем завтра.

      Орин.
      Зря я надеялся, что Ольга уже отключилась, а значит, уложить ее спать не составит никакого труда. Поговорить с ней по поводу этого дебоша имело смысл, но особо наседать я не собирался — в конце концов, это последний ее вечер, да и до Границ мы можно сказать дошли. Тем более, что девчонке, по большому счету, было наплевать на мои нотации: на нее действовали только способы аналогичные ее выходкам, вроде дочки Малиса.
      — Куда ты меня тащишь? — оказывается ее «отключка», как назвала бы это сама Ольга, длилась всего пару минут, и дала мне возможность беспрепятственно доставить ее до комнаты, но не более…
      — Спать.
      — А я еще не хочу спать, — заявила девчонка и попыталась вырваться.
      — А я тебя… и не спрашиваю, — с трудом произнес я, удерживая Ольгу в прежнем положении.
      — Куда нести? — догнал меня Вилиэль.
      Я указал ему на дальнюю дверь, потому как его ноша было куда покладистей. Хатена просто уперлась рукой в подбородок и меланхолично рассматривала обстановку. Надо было ему Ольгу отдать. Помощничек. Хотя… тогда она в лучшем случае уснула бы к утру.
      — Не пойду! — Ольга вцепилась в косяк, не давая возможности пройти.
      — Тебе нужно поспать.
      — Нет. Не нужно.
      — О, Боги! Когда ж ты наконец-то успокоишься? Чтобы я мог хоть раз выспаться и отдохнуть.
      — Никогда.
      — Вот и мне так кажется…
      Ну почему мне не попалась спокойная и рассудительная девушка? Хотя, будь она такой, я бы даже не обратил на нее внимание…
      — Когда кажется…, - начала она.
      — Ольга. Все. Ложись спать. Тебе все утро еще кольцо искать.
      — Какое кольцо?
      — То, что с Камнем.
      — Я потеряла кольцо?
      Обман сработал — Ольга, проверяя наличие кольца, отцепила многострадальный косяк, и я беспрепятственно сгрузил ее на кровать.
      — Наглый обманщик! Как ты можешь говорить такое?! Да я чуть…, - она снова злилась. В другое время я бы не стал ее распалять, но со своей стороны Ольга сегодня перевыполнила план по пакостям.
      — Олечка, ну не злись. Тебе выспаться надо, — приговаривал я, пытаясь уложить ее.
      — Не называй меня так! — взвилась девчонка.
      Как же она красива сейчас! И так близко… Наверное, это должно было случиться: я поцеловал ее. Такого я не испытывал ни с одной девушкой — хотелось прижать ее, зарыться в ее волосах, раствориться в ней… Как будто мир разлетелся на тысячи осколков…Грохот из соседней комнаты моментально вернул в реальность, возвещая о том, что на тысячи осколков разлетелась казенная ваза. Вилиэль неисправим — не удивлюсь, что целью хрупкого предмета обстановки был именно он.
      — Успокоилась? — как можно небрежнее спросил я, пытаясь побороть желание продолжить прерванный процесс.
      — Да, — впервые видел на ее лице такую растерянность. — Но спать все равно не буду, — заявила она. Да-а, быстро оклемалась.
      — Я пойду по мужикам, — даже встать попробовала, но алкоголь уже ударил по ногам и она снова уселась. — Сейчас вот, встану только.
      — Куда пойдешь?
      — Ну вы, — она ткнула в меня пальцем, — по бабам ходите, а я по мужикам пошла.
      — Сидеть, — я дернул ее обратно. — Сегодня только спать.
      — Тогда я тебя поцелую, — пригрозила она и подалась вперед, но на полпути снова отключилась.
      Ох, как мне хотелось, чтобы она выполнила свою угрозу. Но тогда, боюсь, поцелуями бы дело не ограничилось.
      Я удостоверился, что Ольга спит, а не находится в обмороке, уложил ее на кровать, а сам сел в кресло рядом. С нее станется проснуться среди ночи и отправиться на подвиги. Результаты таких прогулок я наблюдал в резиденции. За Вилиэля я не волновался — он всегда прекрасно находил общий язык с девушками, а второй раз за день не подведет.
      Ольга.
      Очнулась я буквально через две минуты на плече у Орина, чем была несказанно возмущена.
      — Куда ты меня тащишь?
      — Спать.
      Ну вот еще! Я только разошлась. То, что завтра мне попадет, было ясно как день, так почему бы не шикануть. Последний день, можно сказать, живу.
      — А я еще не хочу спать.
      — А я тебя… и не спрашиваю, — ну да, мне бы тоже было тяжело говорить, если б моя ноша брыкалась.
      — Не пойду! — я зацепилась за косяк, не давая пройти, там как раз удобные штакетины были.
      — Тебе нужно поспать.
      — Нет. Не нужно.
      — О, Боги! Когда ж ты наконец-то успокоишься? Чтобы я мог хоть раз выспаться и отдохнуть.
      — Никогда.
      Вот еще чего удумал. Покой нам только снится…
      — Вот и мне так кажется…, - вздохнул блондин.
      — Когда кажется…, - ну что еще может прийти на ум в ответ на это заявление?
      — Ольга. Все. Ложись спать. Тебе все утро еще кольцо искать.
      — Какое кольцо? — не поняла я.
      — То, что с Камнем.
      — Я потеряла кольцо?
      Я не могла потерять его, в конце концов, не без сознания же была, но проверить надо было.
      — Наглый обманщик! Как ты можешь говорить такое?! Да я чуть…, - у меня даже слов не хватало. Ну вот испортил такое прекрасное настроение.
      — Олечка,… - дальше я не слышала: это слово действовало на меня, как красная тряпка на быка. Захотелось сказать что-то обидное, расцарапать лицо. Издевается, гад. Но я не успела… Его губы прикоснулись к моим, и мир рухнул. Не осталось ничего, только он… Ну какой урод, кинул эту вазу?
      — Успокоилась? — слишком спокойно спросил он. Я обиделась: ну и ладно.
      — Я пойду по мужикам, — заявила я. Несмотря на потрясение, алкоголь не выветрился, и меня как обычно тянуло к действию, желательно разрушительного характера.
      — Сидеть. Сегодня только спать.
      — Тогда я тебя поцелую, — в таком состоянии у меня всегда появлялось чувство безнаказанности. Завтра пожалею обязательно, но сделать надо было. Я даже потянулась к блондину, а дальше…, по-моему, опять отключилась.
      — Вставай, ну вставай, — меня аккуратно потрясли за плечо.
      — Ни за что.
      — Ольга. Ну давай. Скоро Орин придет.
      А кто меня будит тогда? Я резко открыла глаза и увидела эльфа, даже узнала. С минуту я прислушивалась к своим ощущениям: странно, но, по-моему, ничего не болит и не тошнит. Я слегка приподнялась на локтях — только небольшая тяжесть в голове, но не более.
      — А где Орин?
      — За завтраком пошел. Вставай, если не хочешь еще и по этому поводу услышать нотацию.
      Какая забота. Сам, наверное, уже схлопотал.
      — Встану. Выйди, я оденусь.
      — Ты одета, — ухмыльнулся Вилиэль.
      — Тогда умоюсь.
      Эльф ушел, и я осталась наедине со своими мыслями. Ну почему я всегда помню весь ход событий, как бы не напивалась? Да уж… Мало того, что напилась, танцевала на столе, так еще и целоваться полезла. И если за первое и второе меня отчитают, то мнение Орина о последней выходке останется при нем. Хотя сам первый начал… Кстати, зачем? Не думаю, что я ему так нравлюсь, скорее действовал по принципу: "как успокоить женщину? надо ее поцеловать…" А жаль…
      Лицо, как оказалось, тоже не сильно пострадало, но выглядело опухшим, а глаза — узкими и красными. Орин видел меня и в худшем состоянии, так что решено было спускаться вниз, чтобы не раздражать блондина еще и опозданием.
      Орин и Вилиэль за тем самым столом, что и мы вчера, и тихо переговаривались. Интересно, эльфу уже прочитали нотацию или они ждут всю компанию, чтобы окучивать оптом? Тогда, может, мне удастся если не поесть, то хотя бы попить, пока не пришла Хатена.
      Судя по всему обсуждалось что-то, чего я знать не должна — оба, увидев меня, замолчали и начали увлеченно жевать.
      — Доброе утро, — как можно беспечнее поздоровалась я, внутренне готовясь к атаке.
      — Какое утро? — усмехнулся Орин. — Уже почти полдень.
      — А почему меня не разбудили раньше?
      — А был смысл?
      — Смысл всегда есть.
      — Успокойся. До Границ ехать от силы пять часов. А ты себя, наверное, не очень хорошо чувствуешь после вчерашнего, — усмехнулся блондин.
      — Прекрасно себя чувствую.
      — Я за тебя рад.
      Я опешила. А где строгий взгляд и крики? Такое ощущение, что ему безразлично. Не ну я так не играю.
      Пришла Хатена. Судя по лицу чувствовала она себя неплохо, более того, по-моему, ей было абсолютно безразлично мнение блондина относительно ее вчерашнего поведения.
      — Завтрак будет?
      — Будет. Заказывай.
      Трапеза прошла в полном молчании, не помогла даже специально опрокинутая на блондина кружка воды. Он спокойно вытер штаны и ушел переодеваться. Меня так и подмывало спросить Вилиэля об Орине, но я побоялась показать свое волнение и воздержалась.
      — Когда мы выезжаем?
      — Часа через три, — Вилиэль пожал плечами. — А что?
      — По городу хочу прогуляться.
      — Нет.
      — Почему нет?
      — Потому что Орин будет против.
      — А разве ему есть какая-то разница? — ухмыльнулась я, обиженная на безразличие блондина.
      — Конечно есть, — нехотя ответил эльф.
      — С чего ты взял? — лед тронулся, можно допрашивать.
      — С того. Иди сама у него спроси.
      Но спрашивать я ничего не собиралась. Мне хотелось развеяться и побыть одной, а здесь я в любом случае оказалась бы в компании. Тем более, что меня посетила идея обратиться к какой-нибудь местной ведьме по поводу моего браслетика. Здесь я последний день, а в моем мире я вряд ли найду решение такой проблемы. Что ж мне в монастырь уходить или топить парней?
      Наверное, я искала с ним встречи, иначе не поперлась бы в свою комнату перед прогулкой. Блондин и правда лежал на кровати и, похоже, спал. Будить его было бы глупо, поэтому я взяла плащ и свой последний кругляш и на цыпочках вышла из комнаты. Или почти вышла…
      — Куда? — настиг меня карающий глас.
      — Гулять.
      — Ольга, нет.
      — Почему.
      — Потому, что ты не знаешь, что такое город. Здесь опаснее, чем тебе может показаться.
      — Не опаснее, чем оборотни и обряд.
      — Не забывай, что ты была не одна.
      — Да успокойся ты. Если что, я отдам кольцо Хатене, и обряд проведут в лучшем виде.
      — О, Боги, — вот это мне уже больше нравится: хоть какие-то эмоции. — Ольга, неужели ты до сих пор не поняла, что я не об обряде беспокоюсь, а о тебе?
      Он вдруг встал, подошел ко мне и порывисто обнял, а потом также неожиданно отпустил и вышел из комнаты. К ведьме идти расхотелось. Зачем, если я никогда не смогу никого даже представить на месте Орина.
      Часа пол я сидела с ощущением, что меня огрели пыльным мешком по голове, пока в комнату не вошли.
      — Здравствуйте, — старик прошел и аккуратно присел на краешек кресла, повергая меня еще в больший ступор. Интересная личность: внешность типичного колдуна из сказки, а костюмчик дорожный, кожаный.
      — Здравствуйте, — пролепетала я. — А вы кто?
      — Ольга?
      Я кивнула.
      — Меня зовут Мастер Нариат. Я друг Айрин.
      — А чем я могу вам помочь?
      — Дело в том, что это я хотел предложить вам свою помощь. Я знаю, что вы — Хранительница Камня, и могу кое-что подсказать. Айрин написала мне, что не успела с Вами поговорить. Зато прислала молодого человека, который очень волнуется за вас. И я решил поговорить лично.
      — Я слушаю.
      — Что вы вообще знаете об обряде, который должны провести?
      — Только то, что он состоится сегодня на закате. И то, что я и еще три Хранителя должны бросить свои камни в расселину, и тогда Континент соединится. Но лично я себе это представляю с трудом…
      — Почему?
      — Потому, что если ваши Границы срастутся, то будет глобальное землетрясение, особенно в приграничных районах.
      — Не будет, — усмехнулся старик. — Там другая природа явления: Континент не ломается и не расходится, он как будто гниет из центра. Жертвы Хранителей дадут достаточно энергии, чтобы остановить процесс. И тогда жидкий огонь затвердеет, а земля вокруг снова станет плодородной.
      — А если мы не принесем жертвы? Что тогда?
      — Ну если верить Пророчеству мы все погибнем в огне. И пока причин этому не верить у меня нет.
      — А почему все так уверены, что обряд надо совершить именно сегодня. Прошло пять тысяч лет. Неужели до этого времени сохранились достоверные источники?
      — Ты верно рассуждаешь. Но с позиции человека, который привык, что живет мало. Не забывай, что в нашем мире с помощью магии доступно то, что не доступно в твоем мире. Да и маги живут, бывает, и пятьсот и тысячу лет.
      — Допустим. Тогда получается, мы должны собраться сегодня в Точке этого разлома и побросать туда побрякушки. После этого я отправлюсь домой. Это все?
      — Почти. Во-первых, вы должны принести жертвы, иначе Границам просто не хватит энергии.
      — Умирать я не собираюсь, — заявила я.
      — Никто и не просит. Просто отречься от того, что тебе дорого.
      — Совсем просто. Еще и добровольно. А если я не хочу отрекаться ни от чего?
      — Тогда Границы просто заберут то, что тебе дороже всего.
      — Жизнь.
      — Нет. Жизнь они не заберут. Видишь ли, им нужно время, а смерть — это момент. Жить с осознанием потери куда как тяжелей.
      — А исполнение обряда гарантирует мое отправление домой?
      — Судя по тому, что ты этого не хочешь, думаю, да.
      Какие все проницательные.
      — У тебя больше нет вопросов? — я помотала головой. — Ну тогда я расскажу кое-что из того, о чем неизвестно даже Айрин. Буквально месяц назад я нашел любопытный дневничок моего предка, в котором почерпнул некоторые сведения относительно этого Пророчества. А если быть совсем честным, то это дневник мага, который ограничил проклятие. Я не все понял, так как часть дневника написана на совершенно незнакомом мне языке. Как я понял, разлом Континента — скорее следствие неуемных амбиций одного колдуна, чем кара за жадность и властолюбие. По его расчетам, соединить провинции смогут только потомки Правителя, покорившись одному из потомков. Я думаю, кому-то определенному…, хотя об этом не говорится. Ограничение, как я понял, состояло в создании тех самых Камней, с помощью которых свершится обряд. Сколько потомков бросит камни, столько Провинций и останется. Но брошены должны быть все.
      — А смысл тогда был делить Континент? Не проще просто захватить власть над единым государством? Все-таки с одним правителем бороться, а не с четырьмя.
      — Обо этом тоже написано. Еще одно заблуждение нашего времени — Континент никогда не был единым государством. Им всегда правили четыре правителя, правда вот, времен года во всех государствах было четыре, как и стихии. Владея одной стихией, такого не сотворишь.
      Ну вот, такое ощущение, что второй раз за день по голове настучали.
      — А почему вы все это мне рассказываете? Почему не Айрин?
      — Потому, что я только вчера узнал о том, что Айрин знает Хранителя. Да и сообщить что-либо сейчас проблематично — Совет еще месяц назад накрыл Провинцию телепортационной паутиной, как они говорят, в целях безопасности.
      Ну и что мне делать с этим знанием? Стало понятно, что просто побросать камешки не удастся.
      — И еще, — Мастер выдернул меня из задумчивости. — Границей считается выжженный круг, находиться в котором могут только Хранители и Маги. И скорее всего, маги-универсалы, владеющие четырьмя стихиями, хотя поручиться не могу. Так что передай своему провожатому, чтобы даже не думал туда соваться, если хочет, чтобы у его страны был правитель.
      Я кивнула, старик поднялся с кресла.
      — Мне пора, юная леди. Надеюсь, вы сделаете все как надо. Больше я ничем не могу помочь.
      — Подождите! — я даже привстала. — А что будет с правителем той страны, Хранитель которой не сможет или не захочет кинуть камень?
      — Не знаю. Но думаю, либо не будет провинции, либо правителя. До свидания. Хотя, нет, прощайте.
      Он закрыл дверь, а я так и осталась стоять посреди комнаты. Значит, единственный вариант сохранить Валийю и Орина — бросить это чертово кольцо, и бросить лично.
      — Ольга, нам пора ехать, — сообщил вломившийся в комнату эльф, не утруждая себя стуком в дверь. — Что с тобой? У тебя такой вид, будто тебе рассказали что-то смешное, только забыли сказать, где смеяться.
      — Что-то вроде того. А где все остальные?
      — Уже внизу. Только тебя ждем.
      — Хорошо я иду.
      Мысленно попрощавшись с этим Миром, а заодно с Вилиэлем и Орином, я спустилась вниз.
      — Что тебе Мастер рассказал? — у Орина было такое встревоженное лицо, а у меня внутри такая пустота, что хотелось броситься ему на шею, рассказать все, а заодно поплакать. Только какой в этом смысл? Никто из них мне помочь не сможет.
      — Сказал, что вам, — я указала пальцем на блондина с эльфом, — ни в коем случае нельзя переступать границы, если хотите остаться в живых.
      — И все? — Орин явно не поверил.
      — Ну и дал пару советов по поводу обряда. Но это уже между нами — девочками, — я кивнула Хатене. (Я б ей подмигнула, если б умела).
      Орин.
      — Ну как прошла ночь? — Вилиэль радостно улыбнулся при виде меня.
      — Замечательно. Только в кресле не очень удобно спать.
      Вилиэль удивленно вскинул бровь.
      — А ты зачем к девушке приставал?
      Злости на Вилиэля почему-то не было: обе девчонки живы и здоровы, не считая похмелья.
      — Кто ж знал, что она такая же ненормальная как ее подружка?
      — Ладно пошли вниз, поговорим. Как ты допустил, что они дошли до такого состояния?
      — До этого состояния они благополучно дошли еще до моего прихода, — Вилиэль снова улыбался. — А потом я не выдержал и решил познакомиться. Интересно же, что это за девушка, которая смогла тебя так окрутить, — он открыто издевался надо мной.
      — Ну и что?
      — Забавная. Но вреднющая. Как только услышала, что я твой друг, чуть кусаться не полезла. А потом отправилась на столах плясать.
      — О, Боги! Надо было тебя предупредить, чтоб ты не говорил, что меня знаешь. Она, как слышит, что ее контролируют, начинает творить, одни Боги знают, что. Я удивляюсь, что трактир не сгорел, а хозяин живой.
      — Все так плохо? — засмеялся Вилиэль.
      — Хуже, чем ты думаешь.
      — Черт с ней, с девчонкой. Рассказывай, что тебя сюда привело.
      — Она и привела.
      — Как это?
      — Вот так. Она Хранительница Камня.
      Я вкратце рассказал Вилиэлю историю Ольги и пересказал наше путешествие. Особенно ему, почему-то понравилась история с дочкой Малиса.
      — Никогда бы не подумал, что у тебя хватит фантазии на что-то большее, чем нудные нотации.
      — Кстати, будить ее пойдешь ты. Сам недоглядел — сам расплачивайся.
      Ольге явно было неловко за вчерашний спектакль, а, может, она просто ничего не помнила, но выглядела на удивление зажато и собрано, как будто готовилась защищаться. Мучить ее я не стал, а просто рассматривал, понимая, что вечером она исчезнет из моей жизни навсегда. Она стала смотреть как-то подозрительно, что нимало меня позабавило.
      Как я и ожидал старик пришел поговорить, но не со мной, а с Ольгой. Я проводил его к ней, а сам остался внизу с Вилиэлем и Хатеной, которые, слава Богам, были заняты друг другом и не мешали думать.
      После разговора с Мастером Ольга выглядела как в воду опущенная.
      — Что тебе Мастер рассказал? — не выдержал я.
      — Сказал, что вам ни в коем случае нельзя переступать границы, если хотите остаться в живых.
      — И все? — сомневаюсь, что это так сильно бы ее расстроило.
      — Ну и дал пару советов по поводу обряда. Но это уже между нами — девочками.
      Она явно что-то недоговаривала, но, насколько я успел ее изучить, трясти бесполезно.
      Ольга.
      Все было поразительно спокойно и просто. А где ловушки на каждом шагу, трудности последней битвы, нечеловеческая усталость, страх в конце концов? Такое ощущение, что прогуляться вышли, только вот лица у всех похоронные, особенно у Орина да Вилиэля.
      — А где гроб? — я решила напоследок поиздеваться, когда тишина уже начала давить на уши.
      — Какой гроб?
      — Ну который вы должны нести, — выражения лиц из недоумевающих стали совсем потерянными. — Перестаньте вы нас хоронить! Сам же говорил, что я не умру.
      — Я не хороню тебя.
      — Тем более. Еще вчера ты говорил, что обретешь долгожданный покой, когда я наконец-то отправлюсь домой. Представь свою спокойную жизнь и возрадуйся.
      Орин печально улыбнулся и снова опустил голову. Он что издевается? Знал бы, чего мне стоит самой не разреветься, а тут еще и ему настроение поднимай. Ну прямо как маленький! Как будто это мне полтинник стукнет через пару месяцев, а не ему.
      — Пришли, — прошептала Хатена.
      Довольно высокая луговая трава резко сменилась выжженной пустыней, напоминающей результаты весенних выжиганий косогоров в городе. Резко запахло серой и дымом, а ощущение грустной, но легкой прогулки сменилось унынием.
      — Дальше вам с нами нельзя, — Хатена резко обернулась к провожающим. — Если вы только наступите на границу, то нам придется сметать ваши останки на совочек.
      Я повертела на пальце злополучное кольцо и все-таки решилась посмотреть на Орина.
      — Ну что ж. Прощайте и не поминайте лихом, — даже получилось усмехнуться.
      Вилиэль подошел и обнял меня, как старую знакомую.
      — Жалко, что мы не встретились раньше. Удачи.
      — Спасибо.
      Я снова посмотрела на блондина. Скажет что-нибудь или так и будет молчать? Но он по-прежнему стоял в двух шагах от меня и смотрел своими синими глазами. Блин, если он сейчас же не соберется и не создаст на лице свое обычное снисходительно-строгое выражение, я разрыдаюсь.
      — Ольга…, - начал он. Я даже шаг вперед сделала, поощряя на продолжение.
      — Пойдем, — Хатена дернула меня за рукав. — Закат.
      Я все еще не отрывая взгляда от Орина, сделала шаг назад. Он молчал. Еще один…
      — Иди, — одними губами прошептал "мой бывший жених".
      И я пошла, унося в памяти его образ.
      Несколько метров, и мы увидели разлом в земле, полненный кипящей лавой. Хатена порывисто обняла меня и, аккуратно обходя трещину, перешла на свою сторону.
      — Почему ты ее обошла? Можно же просто перешагнуть.
      — Нельзя. Сгоришь.
      Я пожала плечами, но пробовать не стала. Такое ощущение, что специально придумали так, чтобы Хранители остались один на один (вернее, один на трое) и каждый на своей стороне.
      — Знаешь, — вдруг заговорила Хатена. — А я ведь не всю правду рассказала о себе.
      — Знаю, — усмехнулась я.
      — Откуда?
      — Ну ты слишком много болтаешь, когда выпьешь, — Хатена зарделась, и в свете заката казалась совсем красной. — Ну и что ты скрыла?
      — Я дочь нашего короля.
      Я даже остановилась: нет, я, конечно, поняла, что она если и жила в деревне, то недолго, но чтобы так.
      — И камень в сокровищнице взяла. И эскорт у тебя был дай Боже. Тогда откуда оборотни? — я уже ничего не понимала.
      — Камень я действительно нашла. Сопровождение было небольшим — нельзя внимание привлекать. И про нападение — правда.
      — А я начала тебя подозревать, — призналась я. — Думала, тебе зачем-то втереться в доверие надо.
      — Глупости, — обиделась девушка. — Я просто боялась говорить правду. Вдруг вас тоже подослали, как тех разбойников.
      — Но про камень рассказала сразу, — прищурилась я.
      — Не сразу сообразила. И потом, мне хотелось, чтобы вы мне поверили.
      — Ладно, забудь. Это сейчас неважно. Сейчас важнее обряд. Кстати о нем, если хочешь, чтобы твоя страна вместе с правителем существовали и дальше кинь свою брошку сама.
      — Почему ты меня об этом предупреждаешь? — удивилась девушка.
      — Потому что все не так просто, как мы думали. Тихо…
      Фигуры двух человек мы увидели только подойдя к Точке разлома почти вплотную. Я в последний раз оглянулась назад, заметив вдалеке темные пятна Орина и Вилиэля. В свете сумерек они казались черными тенями.

      Казалось, мы стоим в центре огромного пирога, разрезанного на четыре части.
      Я подошла к самому краю и посмотрела вниз: если на Границах лава просто булькала и стояла почти вровень с землей, то в центре была воронка — такое чувство, что в жерло вулкана заглядываешь, только нутро не темное, а светится красным горячим светом. Я отчетливо представила себе, что падать в случае чего туда придется долго.
      Только проведя "геологические исследования" границ, я посмотрела на своих оппонентов. Прямо напротив меня стоял мальчик, не старше той девочки из деревни язычников, — типичный латинос, он явно боялся, но на лице застыла решимость сделать все, что было в его силах. Наверное, ему тяжелее всех нас: в таком возрасте осознать, что от тебя зависит судьба страны и твоих близких — слишком тяжелая ноша. В том, что он именно осознает это, сомнений не возникало.
      Второй незнакомой участницей обряда была девушка, ровесница Орина, красивая какой-то холодной зимней красотой: пронзительно голубые глаза, серебристые, почти белые, волосы выдавали в ней уроженку Ланита. Ее лицо казалось спокойным, даже слишком, а в теле не чувствовалось напряжения, чего нельзя было сказать о нас.
      — Приветствую вас, — усмехнулась ланитка. — Какая пунктуальность! Безусловно, предок мой был прав — люди со временем не станут умнее и осмотрительнее.
      Все собравшиеся с недоумением смотрели на говорившую. Мне сразу стало не по себе: вот они трудности!
      — Интересно, как вы себе это представляли? — она усмехнулась. — Соберетесь тут, кинете камешки и уйдете, а Континент соединится и все будут жить долго и счастливо.
      — Мы должны принести жертву, — с гордостью произнес самый младший участник всего этого спектакля. А то, что это спектакль, я уже не сомневалась: девушке явно было известно куда больше, чем нам всем вместе взятым. Внутри все сжалось — несомненно, кульминация ее выступления нас не порадует.
      — Принесешь, не волнуйся.
      — Но закат…
      — Закат не имеет значения. Я бы на твоем месте, послушала ради чего жертвовать буду.
      — Но вы не на нашем месте! — а Хатена, оказывается, тоже еще страдает юношеским максимализмом.
      — Ты права. Мое место куда лучше. Кто-нибудь еще хочет высказаться? Времени много… — она уже открыто издевалась над нами.
      Я предпочитала помалкивать, хотя обычно болтала первое, что приходило в голову.
      — Ну что ж. Тогда я, — она оглядела нас всех. — К вашему сведению, это чтоб не торопились, обряд совершается в любое время до полуночи.
      — Но…
      — Я давала время высказаться. Итак,… Неужели вы все думаете, что за пять тысяч лет это Предсказание никто не интерпретировал? Почему вы так уверены, что все написанное там правда?
      Ответов на свои вопросы она не требовала, наслаждаясь произведенным эффектом.
      — Хотя… В тех ваших свитках действительно написана правда, но далеко не вся. Тот, кто разделил эти земли, сделал это исключительно ради собственной выгоды, а не в наказание жалких обывателей. Чтобы соединить Континент не нужно четыре Хранителя — достаточно одного. И если вы достаточно умны, вы уже поняли, кто этот Хранитель.
      — Зачем вы все это нам рассказываете? — перебила я. — Не проще убить всех и провести обряд?
      — Среди вас, все-таки, есть небезнадежные. Жалко, что это не поможет ей прожить дольше. — Видите ли, у меня есть к вам всем предложение, — она обвела нас взглядом, — Вы добровольно отдаете камни и уходите.
      — Смысл? — что-то мне подсказывало, что камни ей нужно получить мирно, а раз так, то почему бы не повыпендриваться.
      — Смысл в том, что тогда я оставлю вас в живых.
      — Мы можем кинуть камни втроем, и остаться живы.
      — Не можете. Они должны упасть почти одновременно. Все.
      — Ну и какая проблема? Кинем все вместе, — я изобразила невинность, прекрасно понимая, что все не так просто. — Вам ведь тоже придется кинуть свой камень, иначе Ланит погибнет.
      — Видишь ли, девочка, — ну и холодная у нее улыбка, — все предсказание замкнуто на моей стране. Ты разве не знаешь, что проклинавший был из Ланита? Если я не брошу Камень, моя страна не погибнет — погибнут ваши.
      — А что будет, если я сейчас брошу свое кольцо.
      — Погибнут только Хараин и Нарида.
      — А если не кинет камень кто-то из нас? — наглеть, так по полной. Тем более, девушка настолько уверена в себе, что даже не представляет иного исхода, кроме как свою безоговорочную победу.
      — Погибнет страна того, кто не кинул. Но проблема в том, что ее предсмертная агония перенесется и на другие провинции, — снова ухмыльнулась она. — Кроме Ланита. Полезное проклятие, не так ли?
      Получается исхода два: либо мы кидаем Камни все вместе, либо эти же Камни кидает ланитка. Самое интересное, что она ничего не проигрывает, разве, что возможность править страной, в четыре раза большей, чем ее собственная. Как сделать так, чтобы она кинула свой Камень вместе с нашими. Не может же быть так, чтобы у нее не было уязвимых мест?
      Мысли проносились в голове вихрем, не давая возможности оценить их и принять решение.
      — А что будет с нашими странами, если мы отдадим камни?
      — Ничего с ними не будет. Кроме…, - она усмехнулась, — нового правителя.
      — А наши правители?
      — Тебя это так волнует?
      — А если да?
      — Ну тогда просто реши вопрос, что тебя волнует больше: жизнь твоего правителя или своя собственная. Хотя…ты везучая. Надо сказать, как раз тебя я не ожидала здесь увидеть.
      — Просчиталась с мертвяками?
      Я уже поняла, кто источник наших неприятностей в пути. Интересно, такая могущественная магичка и не смогла справиться с ведьмой-недоучкой и дочкой правителя, необученной ничему, что может пригодиться в пути.
      — Видишь ли, — она задумалась. — Я не могла убить тебя лично — приходилось пользоваться услугами нечисти.
      — Почему ты все это рассказываешь? — я решила не утруждать себя вежливым обращением на "вы".
      — Потому, что тебе не может везти вечно. И сегодня я позабочусь об этом как раз лично.
      Я даже усмехнулась, вспомнив голливудские боевики, где все злодеи перед тем, как убить героя, подробно выкладывали ему свои планы относительно завоевания мира. Обычно, они плохо кончали.
      — Начнем. Кто первый?
      — Не дождешься, — Хатена демонстративно приколола брошь к рубашке.
      Я помотала головой.
      — Ну тогда с тебя, — она кивнула мальчику и достала из-за пазухи флакон с ярко красной жидкостью: как будто лавы туда налила. — Ты знаешь, что это?
      Мальчик побледнел и кивнул.
      — Если ты отдашь мне свой кинжал, я отдам тебе это.
      — А мой папа? — не ожидала от него вопроса — казалось, он потрясения все забыл.
      — Твой папа тоже будет жить.
      — Но вы сказали…
      — Он не будет править своей страной, и ты не будешь, но зато мама не умрет, — ласково произнесла ведьма.
      — Значит это правда, — потрясенно прошептала Хатена.
      — Что правда?
      — Говорили, что правительница Нариды больна странной болезнью. И единственным лекарством является кровь золотого дракона. Все считали и дракона, и его кровь мифом.
      С местным фольклором я уже ознакомилась: ведьмин цветок тоже считали мифом. Не удивлюсь, если и дракон — правда. Вот только сомневаюсь, что ланитка принесла сюда настоящую кровь, даже если та у нее действительно имеется. Но мальчику было безразлично: он уже потянулся за золотым кинжалом с красным, как та самая «кровь» камнем.
      — Не делай этого! — в панике закричала я. Но малолетний наследник меня не слышал.
      Я сделала первое, что пришло в голову — выстрелила в кинжал пульсаром, выбив его из рук мальчика. Кинжал пролетел к расселине, приземлившись почти вровень с краем.
      — Идиотка! — в бешенстве закричала ведьма. — Недоучка! Ты хоть понимаешь, чем это грозило.
      Еще бы! Я чуть Богу душу не отдала, когда поняла, что с перепугу спутала направление, и кинжал полетел не в ту сторону.
      — Надо было уделить тебе больше внимания с самого начала, — и ведьма запустила в меня заклинанием. Не зря Айрин так мучила меня этим щитом — к тому моменту, как зеленый луч достиг меня, щит принял форму выгнутой полусферы. Отраженное заклинание понеслось в обратную сторону, но ланитка была куда опытнее и успела пригнуться, пропуская удар.
      Держать щит и плести заклинание для меня было невероятно тяжело, и не успела я закончить свое новое заклинание, как мой щит был пробит более мощным. Я получила отдачу и полетела на землю, успевая заметить, как магичка готовится к новой атаке. Увернулась только потому, что Хатена, вспомнив опыт с оборотнями, кинула в ведьму банкой с какой-то вонючей гадостью. Та получила удар в грудь и сбила направление заклинания. Но свет, сопровождавший ее колдовство, резанул мне по глазам, не давая возможности сориентироваться.
      — Ольга! — услышала я голос: Хатена снова спасла меня — пульсар просвистел над ухом, опаляя волосы.
      — Как же ты меня достала! — зарычала ланитка, формируя мощнейшее заклинание: Стрела Арины, вспомнила я теорию. Если оно меня достанет, не найдут даже косточек.
      Мне в голову и раньше приходили бредовые идеи, но эта превзошла все предыдущие: я разбежалась и подныривая под световым клубком вслепую прыгнула на ведьму, забыв о том, что пересекать границы нельзя. Попала я, учитывая ситуацию, удачно, сбив ее с ног. Зрение все еще не восстановилось, и я плохо ориентировалась, пытаясь нащупать кулон с камнем, замеченный еще в самом начале. Ланитка, отбиваясь от меня, не имела возможности сплести новое заклинание, более того, похоже так и не поняла до того момента, как треснула на ее шее цепочка тонкого плетения, чего я добиваюсь.
      — Кидайте! — закричала я, вскакивая с ланитки, одновременно пытаясь снять кольцо,…но не успела. Меня схватили за ногу, резко дернув обратно: я успела заметить, как кулон, вылетев из моей руки, падает прямо в расселину. А дальше резкая боль в голове и темнота.
      Вилиэль.
      На Орина было жалко смотреть. Первый раз вижу, чтобы он так переживал. Даже утром не стал читать мне свои обычные нравоучения. Ладно мне, девчонка тоже осталась при своем мнении. Вместо того, чтобы высказать ей все, что он о ней думает, Орин просто молчал и смотрел на нее, как будто запоминая каждое ее движение.
      Не ожидал я, что доживу до того дня, когда Орин влюбится.
      Ну и угораздило его: она, конечно, симпатичная, а когда злится, вообще красавица, но характер… Хотя, с ней весело — я бы не отказался пообщаться с ней подольше. Просто ради того, чтобы получше узнать человека, способного сделать из спокойного и строгого Орина, дерганого, нервного и, как ни странно, более живого и интересного. Ни за что бы раньше не поверил, что он может устроить промывку мозгов такими способами, как дочка Малиса. Раньше бы он просто отчитал.
      Вот и сейчас стоит и смотрит, как уходит девчонка. Могу поспорить, если б не ее предупреждение, пошел бы за ней. Как бы не пошел…
      — Я забыл ей браслет подарить, — Орин вдруг отвлекся от созерцания темного пятна, в которое давно превратились обе девушки.
      — Только не говори, что сейчас пойдешь отдавать.
      — Не пойду.
      — Правильно, потому что тогда твоя страна останется без наследника.
      — Только поэтому и не пойду.
      Орин достал браслет и начал задумчиво его рассматривать. Я бы и не обратил на него внимание, если бы не мягкое свечение камня. Странно, впервые такое вижу, даже истинным зрением посмотрел.
      — У этого браслета интересная аура.
      — У вещей нет аур, — спокойно прокомментировал Орин.
      — А у артефактов есть.
      — Это артефакт?
      — Да, и очень сильный. У него аура, как у твоей девчонки, особенно у камня.
      — Этого не может быть. Тогда бы это был Камень Весны.
      — Может это он и есть, — предположил я.
      — Нет. К Камню может прикасаться только его Хранитель.
      — Так, может?…
      — Не может.
      — Почему?
      — Потому что Ольга — Хранитель. Она бы сгорела, перейдя Границу.
      Даже отсюда я разглядел красный луч, прорезавший воздух. Потом зеленый…
      Орин рванулся вперед.
      — Стоять! Ты куда это?
      — Что-то случилось.
      — Ты сгоришь. Кто править будет?
      — Еще минута и нечем будет править.
      — Ты умрешь.
      — Ну и что, — он вырвал из моих рук край плаща. — Лучше я, чем она.
      От неожиданности я выпустил его: все гораздо серьезнее, чем я думал.
      Орин рванулся вперед и понесся к вспышкам света заклинаний. Я облегченно наблюдал, как он целый и невредимый скрывается в ночной мгле.
      Орин.
      Пока я бежал в голове билась только одна мысль: не опоздать, только бы не опоздать. Браслет как будто жег руку, хотелось его выкинуть и забыть, но я не смел.
      Еще издалека я понял, что вспышки были заклинаниями, и очень мощными и по силе, и по отдаче. Когда я наконец-то оказался на месте, Ольга уже каталась по земле с незнакомой девушкой, размахивая руками, как слепая. Вторая с не меньшим остервенением пыталась оторвать от себя неожиданную помеху.
      — Кидайте! — вдруг закричала Ольга, вскакивая на ноги и бросаясь к Границе. Секунда, и она уже снова падает на землю с подачи своей соперницы. Браслет вдруг нестерпимо обжег руку и я не глядя, откинул его в сторону, не заметив, как он упал в жидкий огонь, разделяющий провинции.
      Все происходило так быстро, что времени на раздумья не оставалось. Ольга при падении ударилась головой, и вдруг начала сползать прямо в центр расселины: я успел ее схватить за куртку, когда девчонка уже свесила руку над пропастью.
      — Вы еще за это поплатитесь, — передо мной стояла соперница Ольги, злая и удивленная. Она с минуту ошарашено смотрела на Границы, подернувшиеся белой пленкой, а потом телепортировала с громким хлопком.
      Я еще долго сидел, прижимая к себе Ольгу, как будто у меня не было ничего дороже нее. Наверное, так и было…
      Ольга не приходила в сознание несколько дней, как ни билась над ней Айрин, просиживая сутками у ее кровати.
      Она и Мастер Нариат телепортировались к Границам почти сразу после завершения обряда, чтобы узнать подробности и помочь по возможности. Надо сказать, они были сильно удивлены, когда увидели меня с Ольгой на руках. Правда, еще больше они удивились, когда увидели, что кольцо при ней.
      — Она не отправилась в свой мир? Странно. Что с ней?
      — Не знаю, но она не приходит в себя.
      — Ее нужно быстро доставить ко мне домой, — предложил Мастер Нариат.
      — Орин, мы сможем взять в телепорт только ее. Берите лошадей и приезжайте следом. Ты знаешь где.
      Я кивнул: та стадия усталости, когда становилось безразлично, что делать. Но доехали мы быстро, вконец замучив лошадей. Хатена категорически отказалась ехать домой и, забравшись на Аурель, первая поскакала в сторону Форта. Мальчика же забрали сопровождающие.

      Мне показалось, что я не проснулась, а пришла в себя после глубокого обморока. Глаза открывать не хотелось, и я невольно начала прислушиваться к звукам, доносившимся снаружи: звук удара сковороды о конфорку и шипение масла сдернули оцепенение и заставили рывком сесть на кровати. Ох, зря я это сделала — комната перед глазами поплыла, и я снова увалилась на подушку.
      Только, когда приступ тошноты прошел, пришло осознание, что я слышала. Откуда в этом мире конфорки? Значит… Значит я уже не в этом мире… Я снова открыла глаза, уже медленно, и начала рассматривать свою комнату, как будто впервые видела: компьютерный стол и вертящийся стул, тумбочка с телевизором, трюмо, на котором за ненадобностью и того и другого складировались книги, распечатки, диски. Пластиковое окно, занавешенное светло-коричневыми шторами не пропускало ни света, ни звука. Тишину нарушали только чьи-то шаги в соседней комнате и тихий шепот, сливающийся с шипением масла.
      Я дома? Я пощупала доски шкафа, стоявшего за кроватью, потом до боли ущипнула себя. Ничего не пропало… Дома!
      Но вместо ощущения радости и облегчения я почувствовала, как горлу подкатывает горячий комок, а в груди что-то разрывается и по щекам начинают течь противные редкие капли, оставляя на подушке мокрые пятна. Их холодное касание немного отрезвляет, заставляя вспомнить: Андрей с его подружкой, слабость, резь в больных глазах. И наконец-то сон, избавивший меня от болезненных ощущений нагрянувшей жестокой простуды и принесший сновидение. Самое хорошее, какое я видела в своей жизни. Слезы снова потекли по щекам. Это не может быть сном! Он такой реальный. Это я сейчас сплю! Я снова до боли сжимаю свою руку и зажмуриваю глаза — не помогает: ни Орина, ни Айрин, ни стрекотания странных кузнечиков в ночном лесу… Только тихий шепот моих родственников: мамы, отца, Андрея? Не важно, все не важно. Главное, что там нет его. От этой мысли к горлу снова подкатил горячий ком, но он не спешил прорваться слезами, а разрастался и давил на грудь, мешая вздохнуть. Чувство почти физической боли пронзило меня при мысли, что я никогда не увижу его темно-синих смеющихся глаз, не услышу его голос, не почувствую мимолетного касания его рук. Все, что у меня осталось — воспоминания, которые будут с каждым днем менее подробными, пока я не забуду… Да кого я обманываю? Ничего я не забуду и всегда останусь в этом своем сне, и всегда буду искать его здесь. И не найду… потому что его нет.
      Грудь сдавливало так, что я не могла дышать, но слез не было. Ну не может сон быть таким подробным! Я еще раз осмотрела комнату. Может… Я резко выдохнула и снова провалилась в забытье.
      Проснувшись, я долго не могла заставить себя открыть глаза, боясь снова увидеть комнату с компьютером. Я медленно вынула руку из-под одеяла и завела за голову — шкаф. Я села на кровати — ни тошноты, ни головокружения, только тупая пульсирующая боль в груди. Неужели я теперь всегда буду просыпаться с таким ощущением, оставаясь во власти сна?
      Я открыла глаза и увидела…Орина, спящего сидя на полу, положив голову на край кровати.
      Ну вот. У меня еще и глюки начнутся… Я сидела и пялилась на глюк, не смея пошевелиться — последний раз увидеть, запомнить. Минут 10 спустя я рискнула и, пододвинувшись поближе, ткнула пальцем в его плечо. Но «глюк» вместо того, чтобы пропасть, подскочил и уставился на меня.
      — Ольга?
      Я молчала.
      — Ты? Ты живая?
      От изумления я не могла даже рот открыть, не то, что достойно ответить на подобное заявление.
      — Орин, — голос был хриплым и надтреснутым. Я пододвинулась поближе и ущипнула на этот раз уже его.
      — Ты чего?
      Я посмотрела на покрасневшую руку со следами от ногтей и наконец-то осознала реальность происходящего.
      — Орин! Орин! — я кинулась ему на шею и уткнулась носом в плечо. — Больше никогда, никогда так не делай!
      — Как? — ошарашено переспросил он, но при этом притянул к себе поближе, что я почувствовала тепло его тела через тонкую сорочку.
      — Не исчезай, — уже тихо сказала я. Стальной обруч, сжимавший грудь лопнул, и слезы хлынули потоком, моментально сделав мокрой не только его рубашку, но кончики волос, и лицо. — Я…я не смогу, — молчала я долго, не осмеливаясь выдать завершающую часть фразы, боясь, потерять снова обретенное и еще сильнее прижалась к нему. — Я не смогу без тебя жить, — обреченно выговорила я.
      — Не исчезну, — он говорил почти шепотом, но я слышала каждое слово. — Оля, Олечка, дорогая, как же ты нас напугала.
      — Не называй ме… Да называй, как хочешь… Только не уходи.
      — Вот теперь ты на себя похожа, — он улыбнулся.
      — Издеваешься? — я попыталась отодвинуться, но Орин не пустил.
      — Люблю, — тихо сказал он и добавил, — когда ты злишься.
      Мне хотелось сказать, что я просто его люблю, но промолчала, засмотревшись в синие искрящиеся глаза. А он отпустив мою талию взял меня за подбородок и начал аккуратно стирать слезы со щек. Мне показалось или по его лицу скользнула тень?
      — Что-то не так?
      — Все хорошо. Ты жива и…здорова. Это главное. — Он вдруг встал отпуская мое лицо. — Тебе нужно поспать.
      — Орин?
      — Да.
      — Останься, пока я не засну. — Он сел. Но я не спешила ложиться.
      — Ложись.
      — А вдруг, когда я проснусь, тебя не будет? — высказала я свой главный страх.
      — Будет… потому что я тоже не могу без тебя…жить.
      Как оказалось, Айрин по памяти воссоздала мою комнату, наивно полагая, что почувствовав себя дома, я быстрее пойду на поправку. Лучше б лес и костер наколдовала. Присмотревшись, я заметила, что все клавиши на компьютере одинаковые и без надписей, а коробки для дисков сделаны как будто из стекла.
      После того, как я увидела Орина, выздоравливалось быстро: он приходил каждый день, развлекая меня рассказами из своей жизни, а заодно сообщал все последние новости о Хатене и Вилиэле, которые подозрительно много времени проводили вместе. Последние тоже заходили каждый день, но всегда по отдельности.
      В первый же день я попросила Айрин вернуть обстановку комнаты в ее нормальное состояние и теперь каждый день любовалась деревянной мебелью, небольшим окном без занавесок и зеркалом в старинной раме. Правда, вот подходить к нему боялась: выглядела я, скорее всего, не лучшим образом.
      В доме Мастера Нариата я провела около недели, хотя чувствовала себя превосходно. Айрин и компания под угрозой еще недели постельного режима запретили мне вставать с кровати. А Орин так чуть чувств не лишился, когда увидел меня на второй день на кухне, добывающей пропитание. Ну что я виновата, что мне хочется чего-то вкусного, а эти изверги кормят меня только бульонами и фруктами, нарезанными мелкими кусочками?
      Дней через десять мы всей компанией отправились в Астарон, телепортом, причем с моей помощью. Даже два сильных мага не могли перенести еще трех человек и двух айшаки. Праздник был назначен пятый день двенадцатой смены Лун, так что все пять дней в столице Валийи я провела в приготовлениях. Не могу сказать, что я была этому рада, ведь все это время мне всего пару раз удалось повидаться с Орином и Айрин. А поговорить с моей наставницей мне удалось только за день до праздника и то, потому, что я сказала, что приду на бал в штанах, если она мне не расскажет, что произошло с Границами.
      — Они покрылись твердой серой коркой. Тысяча лет, и все забудут, что они существовали.
      — А где ланитка?
      — Орин сказал, что она телепортировалась, но домой, похоже, не вернулась, потому что правит там сейчас ее дочь.
      — А почему я не вернулась домой после обряда? — задала я самый важный вопрос.
      — Не знаю. Возможно, ты еще не выполнила свою роль здесь.
      — А я вернусь домой?
      — Ох, Ольга. Это я тебе тоже не могу сказать. Хотя твоя роль в предсказании мне вполне ясна — ты привела Хранителя к Камню и к Границам.
      То, что Орин оказался Хранителем, я узнала еще в Доме Мастера и была несказанно удивлена, так как еще у Границ мысленно попрощалась со всеми, когда не успела снять кольцо.
      — Кстати, — она перевела тему, — мне показали эскиз платья, которое тебе шьют для бала. Ты уверена, что хочешь именно такое?
      — А что не так? — притворно удивилась я.
      — Да все так, — вздохнула Айрин, понимая, что переспорить меня не удастся. — Ладно, собирайся.
      — А твоя айшаки, похоже, жеребая, — задумчиво проговорил Орин, рассматривая мою Лерку.
      — Жеребая?
      — Жеребенок у нее будет, — объяснил Орин.
      — Так это ж хорошо.
      — Ну только если он не пойдет в мамашку. Хозяйку ему будет найти проблематично.
      — А у одного человека может быть две айшаки?
      — Может, наверное. Планируешь себе забрать? — усмехнулся он.
      — Ну если увижу когда-нибудь.
      — Думаешь, что уйдешь? — Орин тоже погрустнел.
      — Думаю, да. Но перед этим хорошенько повеселюсь на вашем балу, — и я пришпорила Аурель, пока Орин не увидел моего лица.
      Платье, слава Богу, сделали именно таким, как я хотела. На тонких бретельках, обтягивающее сверху, оно от бедер разлеталось многослойной шифоновой юбкой. Спереди выглядело вполне пристойно, особенно если на плечи набросить шарфик, а вот сзади само платье начиналось ниже талии, полностью открывая спину, что и поразило Айрин. Весь лиф мне расшили хрусталиками и принесли коробку с украшениями, вот это, по-моему, были бриллианты. От перчаток я отказаться не смогла: во — первых, без них Айрин самолично пообещала меня выставить из зала, а во-вторых, мне надо было прикрыть чем-то наследие Лайды. Зато туфли сделали, как я хочу: на каблуках и с пряжкой, как мои бальные, только белые, в тон платью.
      С волосами почти ничего не сделали: только чуть приподняли, соединив несколько прядей на затылке, и закрепили тонкой диадемой в виде змейки.
      Моя тушь и блеск завершили превращение.
      Я даже не узнала себя сначала: в зеркале я казалась себе чужой и чересчур взрослой. Хотя, безусловно, красивой.
      Мы зашли в зал вместе с Хатеной и Вилиэлем.
      — О-о, — протянул эльф, увидев мою спину. — Орину понравится.
      — Причем тут он? — возмутилась я. — Просто не хочу выглядеть как ваши привидения.
      Хатена усмехнулась. Мы ей спину так не открыли, зато разрезик на юбке сделали дай Боже. Как выяснилось, в Хараине тоже были более интересные фасоны. Разрез, надо сказать, эльф тоже оценил.
      Как только заиграла музыка парочка покинула меня, оставив наедине с самой собой. Так символично, как сказали бы в умной книжке, было опять в одиночку прогуливаться в том самом зале, откуда все началось. Все те же люстры, темные окна с Луной, хрустальная лестница, только я какая-то другая, лет на десять старше. Все это больше не кажется ни завораживающим, ни чужим, обычным, как будто так и надо.
      — Потанцуем? — Орин появился ниоткуда, напугав меня до потери пульса.
      — Решил на последок в могилу свести?
      — Тебя сведешь, — усмехнулся он. — Вон даже зомби не справились — куда уж мне?
      Я подала руку, и Орин как в первый вечер повел меня в центр зала, постоянно оглядываясь на меня. Впервые, наверное, почувствовала, что нравлюсь ему, если не сказать, что он мной восхищен.
      — О-о, — ну прям как Вилиэль, даже лица одинаковые. — У тебя, что сзади платья нет?
      — Почему это нет? Есть, — я повернулась спиной, давая ему возможность насладиться зрелищем. Что ни говори, а приятно, когда на тебя так смотрят.
      В этот раз танцевали долго и не только вальс, а еще какие-то танцы, которых я не знала. Только когда началась торжественная речь Правителя, он потащил меня на улицу.
      — Ольга, — неуверенно начал он.
      Я молчала. Волнующийся Орин — что-то новое.
      — Я хочу сделать тебе небольшой подарок. Я не знаю, останешься ты или уйдешь, но это всегда будет напоминать об этом мире, — он запнулся, — и обо мне.
      Он протянул мне колечко, простенькое, но при взгляде на него создавалось впечатление вечности, может потому, что по гладкой поверхности были высечены два знака бесконечности.
      — Дай руку, левую.
      Я протянула дрожащую конечность, и он надел мне на средний палец кольцо. Опять же, символично, только пальчик не тот. (Ну откуда я могла тогда знать, что они надевают обручальные кольца на этот палец?)
      Мы простояли так еще пару минут, а потом Орин притянул меня к себе и поцеловал. Но не так, как в первый раз, а настойчиво, требовательно. И я ответила, полностью погружаясь в свои ощущения, жалея только о том, что перчатки мешали прикоснуться к его шее, груди. Зато вот ему ничего не мешало гладить мою спину и целовать меня в шею… Кроме одного — портала, который неожиданно появился за моей спиной, создавая какой-то пространственный холод. Я вцепилась в Орина и помотала головой, как бы говоря, что не хочу уходить. Но портал, как и ожидалось не спросил, а просто накрыл меня, скрыв Орина, дворец и теплую ночь.
      Орин.
      Все время до бала я постоянно боялся, что не успею отдать Ольге стралькх — обручальное кольцо, которое связывает не только по закону государства, но и по закону магии. У каждого представителя Высокого Дома есть такое: оно может быть надето только один раз и не может быть снято дарителем, только получателем. Владелец стралькха не может жениться второй раз до смерти носителя кольца, да обычно и не хочет. Если его дарят, то уже навсегда. В моем случае, это скорее был просто подарок: ведь Ольга рано или поздно уйдет, что будет расценено как смерть, всеми, кроме меня.
      Даже с высоты лестницы я сразу приметил темноволосую макушку девчонки. Да-а, она была действительно великолепна, даже язык не поворачивается назвать ее девчонкой: это была девушка, ослепительная, манящая.
      Наверное, у меня был слишком потрясенный вид, потому что Айрин, стоящая за мной, удивленно подняла бровь.
      — Ну иди, хоть поздоровайся.
      Я подскочил и побежал, как мальчик на первое свидание.
      — Потанцуем?
      — Решил на последок в могилу свести? — Ольга вздрогнула от неожиданности.
      — Тебя сведешь. Вон даже зомби не справились — куда уж мне?
      Я положил руку на спину Ольге. У нее, там платья нет? Я даже руку одернул от неожиданности.
      — Почему это нет? Есть, — она повернулась спиной, показывая красивую загорелую спину и тонкую талию. Она, что издевается?
      Только в начале торжественной части я повел ее на улицу, намереваясь подарить-таки стралькх.
      — Ольга, — какой у меня, оказывается, странный голос. Первый раз так волнуюсь.
      — Я хочу сделать тебе небольшой подарок. Я не знаю, останешься ты или уйдешь, но это всегда будет напоминать об этом мире, — я подумал, но добавил, — и обо мне. Дай руку, левую.
      Ее рука дрожала: оказывается она не так спокойна, какой кажется. Я надел кольцо, но руку не отпустил, рассматривая ее лицо. А потом не смог удержаться — сама виновата: не надо было такое платье одевать.
      Я не знаю, сколько времени я целовал ее, но уже начал увлекаться, потому что холод портала отрезвил меня, когда я добрался до шеи. Ольга вцепилась в меня и начала мотать головой, пытаясь убежать от воронки. Но от таких вещей убежать невозможно. Резкий порыв ветра, и я уже один стою и смотрю в пустоту. А в голове только одна мысль: по крайней мере, стралькх у нее.

      Я стояла посреди своей комнаты, в бальном платье, а по щекам текли слезы вперемешку с «водостойкой» тушью. Я была чужой в собственном доме: обстановка казалась нелепой, кровать — неудобной, а многие вещи — лишними.
      Хотелось сесть на полу, развести костер и послушать тишину. Но здесь ее не было — звуки большого города нахлынули неожиданно, заставив меня болезненно поморщиться. Когда-то, в детстве, я чувствовала себя так, приезжая из детских лагерей, но тогда можно было утешаться, что будет следующее лето, и я снова поеду к новым друзьям. Правда, к лету все проходило, и я ехала в другой лагерь. А вот теперь вернуться нельзя, никогда.
      В комнату постучали:
      — Ольга. Ты встала?
      Я молчала. Встала, встала. Полгода эдак назад посреди ночи, и до сих пор стою…как дура, не зная, что делать и куда податься. Я посмотрела на руки: кольца остались: и мое со змейками, и Орина с двойным знаком бесконечности. Платье пришлось снять и спрятать, пока родственнички не увидели. Куда податься, я не знала, поэтому легла спать — может, полгчает.
      Не полегчало. Не хотелось ничего: ни спать, ни есть, ни вставать. Я бы все отдала, лишь бы вернуться в тот первый вечер и пройти все снова.
      Как оказалось, здесь прошло всего два месяца, а родители искренне верили, что я ездила отдыхать к подружке в деревню. Да уж, съездила…
      Первое время я постоянно ждала, что снова откроется телепорт, или Айрин разбудит среди ночи, но все было как раньше. Учеба, работа, дом.
      Брат, видя мое подавленное состояние, даже не приставал со своими нотациями по поводу внешности. Мои родители не понимали, что со мной, и после нескольких попыток наладить контакт сдались. Я чувствовала себя виноватой, но ничего не могла поделать. Постоянная пустота внутри давила на меня, делая раздражительной и злой.
      Анька, кстати говоря вернулась, почему-то в тот момент, откуда ушла и искренне верила, что ей все приснилось.
      Только ближе к зиме я сама стала себя заставлять забыть, и потихоньку вливаться в обычный образ жизни. Сказок не бывает, и мне все приснилось.
      Орин.
      С тех пор, как Ольга ушла из этого мира, я часто приходил на лесное озеро, сам не понимая, зачем это делаю. Это не приносило ни покоя, ни радости. Здесь все настолько напоминало о ней, что становилось нестерпимо больно при одном взгляде на помост, на камень, где она загорала, на воду, в отражении которой я впервые увидел ее синие глаза. Может, я надеялся, что однажды застану ее на этом камне, и она снова подплывет, специально создавая тучи брызг, и попросит "не пялиться". А может, попросит поцеловать ее? Хотя какой в этом теперь смысл? Почти каждый день я приходил сюда, смотрел на зеркальную поверхность воды и думал. Я теперь всегда думал.
      — Ты больше не живешь, — сказала как-то Риа.
      — Может быть, — мне было все равно, что обо мне думают.
      — Но так нельзя! Я понимаю, что тебе плохо, но…
      — Боги, Риа! Перестань меня жалеть. От этого только хуже.
      Я ушел. Больше она не пыталась говорить со мной на эти темы, но молчаливая жалость просто убивала, так что я был очень рад, когда после ее брачной церемонии, сестра отбыла в столицу.
      Сегодня я пришел последний раз сюда и намеревался пробыть здесь до вечера. Завтра я уезжаю в столицу и вряд ли вернусь когда-нибудь: моя свадьба в следующую смену Лун. Невеста из богатого и влиятельного Дома. И зачем я согласился? Хотя, может, отец и прав, у меня в любом случае должны быть наследники — я ведь будущий правитель Валийи.
      Смешно, но надежда, что Ольга все-таки заявится на свадьбу и предъявит свой стралькх не покидала меня ни на мгновенье. Это вполне в ее духе…
      Ольга.
      Впервые за долгое время мы праздновали Новый год такой шумной компанией: помимо нашей семьи должны были прийти Дашка, пара друзей Андрея, его девушка и старые друзья моих родителей с детьми примерно моего возраста. Юльке, по-моему, было восемнадцать, а Сережке — двадцать. И впервые я была этому не рада, хотя идея сделать праздник костюмированным несколько отвлекла от мрачных раздумий. Всю жизнь на праздниках я была цыганкой или ведьмой, а вот в этот раз решила быть принцессой, тем более и платье имелось.
      — Ну как? — Андрюшка вошел в комнату, одетый в свой новогодний костюм: темные брюки, заправленные в высокие сапоги, белая свободная рубашка, расстегнутая на груди, деревянный меч, обернутый фольгой, и кожаный шнурок вокруг головы.
      С минуту я молча смотрела на него, а потом неожиданно разрыдалась. Впервые с моего прибытия я рыдала в голос, изливая все накопившееся сначала в подушку, а потом в новую рубашку Андрея.
      — Эй. Что с тобой? Прекрати. Ты, конечно, в последнее время очень странная, но пугать-то так не надо.
      Наверное я слишком долго держала это в себе, потому что вдруг ощутила острую потребность все рассказать. Я и рассказала.
      — Это, конечно, очень многое объясняет, но по-моему, тебе это все приснилось после болезни. Ты просто увидела слишком яркий сон.
      — Я тебе докажу, только пообещай, что никому не скажешь.
      — Обещаю, — усмехнулся братец и погладил меня по голове.
      Первым в голову пришло заклинание щита, но на Андрея, как истинного студента, можно произвести впечатление только одним. Странно, но способность создавать алкогольные напитки осталась, хотя ничего другого я сделать не могла. Кстати, русалочий браслет тоже пропал.
      — Принеси мне большую кружку с чаем.
      — Желаешь подкрепиться перед долгим рассказом?
      — Вроде того, — я улыбнулась, вспоминая наши с Андрианой опыты.
      Большая папина кружка была поставлена передо мной в течение пяти минут. Я привычно сделала пару пассов и произнесла заклинание собственного изобретения — вроде получилось. Я протянула кружку Андрею.
      — Пить?
      — Нет, есть.
      Он так осторожно приблизил кружку ко рту, что мне смешно стало.
      — Не отравлено.
      Братец сделал глоток и, наверное, от неожиданности выплюнул чай обратно.
      — Это же…
      — Пиво, — закончила я.
      — Да. Но как?
      — Вот так.
      — Слушай, а ты можешь сделать его много? Ну чтоб, когда мы пиво пить соберемся, не покупать.
      — Могу, если резерва хватит.
      Но Андрюшка уже не слышал про резерв.
      — Классно. Ты самая лучшая сестра на свете. И не плачь по своему парню, вы обязательно встретитесь.
      Как мало человеку для счастья надо. Пара ведер пива — и он счастлив. Сомневаюсь, что он понял, как оно появилось — главное, результат. Я задумчиво повертела кольцо со змейками — виновника всех моих бед.
      Несмотря на размах, это был самый депрессивный Новый год в моей жизни: из гостиной доносились веселые выкрики гостей, звон бокалов, но возвращаться почему-то не хотелось. Неужели это справедливо? Сегодня самый волшебный праздник в году, так где же чудеса и исполнение желаний? Я вышла за ручкой и листком для желания, намереваясь написать на нем о возможности наяву увидеть и Орина. Была у нас с Дашкой такая традиция — пока часы бьют, писать на листочке желание, сжигать его и выпивать с шампанским. В этом году я собиралась написать последний раз — либо все исполнится, и мне больше ничего не надо будет, либо я навсегда разочаруюсь в этом гадании и в Новом годе вообще.
      Наверное, я долго стояла в задумчивости и очнулась только тогда, когда услышала бой Курантов. В гостиную я не успевала, и единственное, что пришло мне в голову — это писать так. Просто писать. Но я не успела, потому что вдруг почувствовала дуновение ветра и давно забытое ощущение чужого присутствия. Я обернулась — рядом со мной в горизонтальной воронке закручивался воздух — портал. Решение пришло мгновенно, как и осознание того, что эта воронка будет здесь только, пока бьют часы. Я вбежала в гостиную и крикнула:
      — Мама! Папа! Я вас люблю! — Они не слышали, зато Андрюшка слышал.
      — Что с тобой? У тебя…
      — Я ухожу. В тот мир. Объясни им все. Я тебя тоже люблю.
      И я понеслась в комнату. Времени на сборы не было, так что схватила, что попалось на глаза — куртка и яблоко. Шагая в телепорт с последним ударом, я краем глаза увидела вытянувшееся лицо Андрея. Может, еще увидимся…
      Выбросило меня рядом с загоном, где держали айшаки. Только сейчас, увидев знакомые пейзажи, я всерьез задумалась: а ждет ли меня кто-нибудь здесь? Только сейчас поняла, что могу и не встретить теплого приема, зато очень даже могу познакомиться с законной супругой Орина. Мне неожиданно стало страшно: что делать? и куда пойти?
      От раздумий меня отвлекло тихое ржание — я оглянулась: к стенке загона на всех порах неслась Аурель, а рядом с ней еще одна черная кобыла с черной же гривой и хвостом, зато «песочными» ножками и такой же звездочкой — видимо от папы унаследовала. Она совсем взрослая: сколько же времени прошло? Я встала на перекладину загона и повисла на шее у своей любимицы, отдав ей кстати подвернувшееся яблоко. Вторая кобылка, как ни странно, тоже ткнулась мне в грудь. Я дотронулась до ее звездочки.
      — Аста, — она снова ткнулась. — Значит, Аста, — констатировала я.
      — И немного тебе двух айшаки? — услышала я за спиной знакомый голос. Резко обернулась и чуть не упала с перекладины.
      Айрин стояла как всегда спокойная и величественная. Сначала я молча открывала рот, смотря на улыбающуюся колдунью, а потом с визгом кинулась ей на шею. После бурных восторгов, в основном, с моей стороны, она спокойно сказала:
      — Я знала, что ты вернешься. Почти сразу после твоего ухода я поняла, что портал в первый раз ты открыла сама. Но сказать тебе об этом уже не могла.
      — Даже я не знала, что вернусь. Откуда вы знали, — надо же, отвыкла говорить Айрин "ты".
      — Мы пообщались с Мастером Предсказаний и выяснили, что за колечко тебе досталось. Это мощнейший накопитель энергии.
      — И что? — не смогла удержаться я.
      — А то, что способности к магии у тебя есть, но накапливать энергию ты почему-то не можешь. И оно компенсирует эту потребность.
      — Значит, его можно отдать любому?
      — Нет. Оно индивидуально. Без тебя это обычная побрякушка.
      — Айрин, — я помолчала.
      — Ну спрашивай. Я уже поняла, о чем ты?
      — Где Орин? — я потупилась.
      — Орин в Астароне, — она вздохнула. — Он женится через три дня.
      — Как? Ему так быстро нашли невесту? Прошло всего четыре месяца. Даже кандидаток еще не успели бы обучить.
      — Прошло четыре года, — Айрин посмотрела на меня с жалостью. Ненавижу, когда на меня так смотрят. — А обычая с кандидатками больше нет. Он женится, как и везде, по политическим соображениям.
      Я посмотрела на кольцо Орина, как на последний оплот нерушимости, и опустила голову. И с чего я взяла, что меня тут ждут с распростертыми объятиями?
      — Что у тебя? — Айрин взяла меня за руку. — Стралькх?! Откуда?
      — Орин подарил в последний вечер.
      — Ты знаешь, что это?
      — Кольцо, — я пожала плечами.
      — Это не просто кольцо. Его дарят тем, с кем хотят связать душу и судьбу. Клятва с ним — нерушима.
      Я потрясенно смотрела на наставницу. Вот тебе и подарочек.
      — Более того, ты можешь, предъявив его, потребовать отмены свадьбы, — она улыбнулась и подмигнула, как будто подбивала на шалость.
      — А Орин не расстроится?
      — Он расстроится, если ты этого не сделаешь. Иди отдыхай. Твоя комната там же.
      — Но…
      — Завтра поедем в Астарон.
      Да-а, покой нам только снится… И слава Богу…
 
      © Copyright Николаева Ольга Владимировна ( )