— Это вы, на Западе, противопоставляете науку и магию, — пожал плечами тургунаец. — А мы на Востоке стремимся к гармоничному единству.

— Скажите еще, что ваши непричастны к гибели Зурбестана, — усмехнулся принц.

— Нет, решение такого уровня могло быть только общим, — признал Рандавани. — Но зурбестанцы как раз нарушили гармонию. Опасно нарушили. А мы теперь, в конце концов, в любом случае не обойдемся без науки, поскольку магия со временем иссякнет, а чисто социальными методами можно решить не все проблемы. Мы лишь не допустим дикого развития науки, а поставим ее под необходимый централизованный контроль…

— Братья, — вмешался еще один маг, — вам не кажется, что у нас есть более важные и неотложные дела, чем оправдываться перед профанами?

— Несомненно, — согласился Зендергаст, — однако мы должны, по крайней мере, решить их судьбу. Я рад, что, несмотря на первоначальные разногласия, в итоге все согласились, что восстановление благого правления не может начинаться с убийства. Более того, я настаиваю на максимально гуманном обращении с людьми, оказавшими нам столь существенную помощь, хотя и не ведавшими при этом о наших целях. Мы вынуждены лишить их свободы до тех пор, пока не окрепнем достаточно, чтобы никто из профанов не мог нам помешать, но пусть их заточение будет максимально комфортным. В пирамиде им делать, конечно, нечего, но предлагаю предоставить в их распоряжение один из окрестных домов, разумеется, сперва произведя необходимые проверки и поставив блокировки.

— Я поддерживаю брата Ральтивана, — сказал Рандавани. — Мы обязаны этим людям успехом нашего дела, а лично я обязан им жизнью и свободой. Я знаю, что эмоциям нет места при принятии важных решений, однако справедливое воздаяние — один из принципов благого правления.

Артена коробило, что их судьбу обсуждают в их присутствии так, словно они — бессловесные животные (впрочем, Элина не понимала ничего и Эйрих — почти ничего, но Артен-то понимал! ), и он, несмотря на благожелательное высказывание Рандавани, ехидно осведомился, отчего тот ждал освобождения, а не подчинился требованиям хурданистанцев — ведь они тоже доставили бы его в Зурбестан.

— Мне нужно было попасть не просто в Зурбестан, а в пирамиду, притом свободным, — ответил тургунаец. — А хурданистанцы убили бы меня сразу после снятия барьера. Вас бы, впрочем, тоже, но меня первым. Они знали, что я — один из самых сильных магов на Востоке. Недаром двое их лучших магов блокировали меня круглые сутки. Но при этом им уже не хватало сил, чтобы эффективно заблокировать вас. Они не ожидали, что в наше время кто-то сможет установить магическую связь с полным профаном. Сказать по правде, мы тоже. Инициатива Элины спасла нас всех.

— Братья, — решительно перебил другой маг, — давайте все же перейдем от изъявлений благодарности к делу. И для начала заблокируем наших… эээ… гостей в какой-нибудь чистой комнате рядом, а потом уже решим, куда их поместить и… прочие наши вопросы.

— Верно, — кивнул Зендергаст и обратился к пленникам по-тарвилонски:

— Сейчас вы получите свободу ровно настолько, чтобы положить оружие на пол. Пожалуйста, все оружие, включая ножи и те штучки, которыми нашпигована одежда Эйриха — ему, боюсь, вообще придется снять куртку и пояс. Пытаться что-либо скрыть от нас бесполезно, так что давайте не будем терять время и обострять наши временные разногласия.

Пленники, включая и Эйриха, вынуждены были повиноваться. Едва, исполнив требование, они снова выпрямились, как все сложенное на пол само собой заскользило прочь через комнату. Потом один из магов, незнакомый Элине и Артену, но знавший тарвилонский, вывел их из комнаты и повел по коридору, шагая при этом сзади. Пока конвоируемые шли туда, куда им велели, они не чувствовали ограничения свободы; но стоило им попытаться чуть отклониться в сторону или сменить темп, как воздух вокруг тут же обретал твердость камня. «Примерно то же ждет и человечество под властью магов, — подумал Артен и тут же уверенно добавил: — Ничего у них не выйдет! « Их конвоир заглянул в несколько комнат, но, видимо, остался недоволен. Наконец он остановил свой выбор на небольшой комнатушке, где были свалены потертые ковры и старые стулья. Здесь их оставили одних.

— Интересное у них представление о чистых комнатах, — пробормотал Артен, оглядывая весь этот пыльный хлам.

— Они имели в виду — чистая от магии и каких-либо иных предметов, которыми мы могли бы воспользоваться, — пояснила Элина.

Эйрих без особой надежды потрогал дверь, на вид не особо прочную. Она даже не шелохнулась.

— Боюсь, Эйрих, что против магии все ваши умения бессильны, — вздохнула графиня.

— Если бы мы спохватились на полминуты раньше… — возразил Эйрих. — Мне оставался один мах меча… Интересно, если они такие крутые, зачем понадобилось заманивать нас в музей? Почему было не обездвижить сразу?

— Очевидно, это было не так-то просто — вытащить тринадцать человек со всех концов немагического мира. Рандавани потребовалась вся его сила, он не мог отвлекаться на что-то еще. И потом, он сам не был уверен, что все получится… Кстати, Артен, о чем вы говорили с ним и Зендергастом?

— А… — отмахнулся принц. — Рандавани делился планами по построению идеального рабства, а ваш старый друг хвастал своим гуманизмом, не позволившим убить нас сразу, как только мы стали не нужны. И оба благодарили вас за неоценимую помощь, оказанную их делу, — не удержался он.

— Принц, ну я же не виновата, — жалобно ответила Элина, даже не пытаясь язвить в ответ. — Кто же мог знать, что они используют меня, как своего агента… Когда Зендергаст попросил мои волосы, я думала, он думает лишь о моей безопасности… как перед тем я — о вашей… и, кстати, однажды они мне действительно помогли, вылечив… одну травму… — Элина вдруг вскинула на него глаза, возвращаясь к предыдущей мысли: — Принц! Вы говорите, что тоже почувствовали головокружение там, у входа в Зурбестан?

— Да, легкое. Но…

— Значит, у них и ваши волосы тоже, — убито констатировала Элина. — Очевидно, Зендергаст взял их, когда я давала ему медальон. Хотя теперь это уже не имеет значения — они в любой момент могут получить волосы любого из нас… И, едва мы вступили в Зурбестан, они испробовали, насколько могут управлять нами. Но над вами у них власти меньше, поскольку вы не учились магии.

— И надо мной тоже, даже если они захотят проделать этот фокус с волосами, — удовлетворенно констатировал Эйрих. — Хотя, приходится признать, в их арсенале есть и другие сильные средства. Но грубая сила, пусть даже не физическая — это все-таки лучше, чем возможность копаться напрямую в мозгах.

— Вы полагаете, у нас еще есть шанс? — с надеждой обернулась к нему Элина.

— Предложить программу спасения прямо сейчас я не могу, но… пока человек жив, шанс есть всегда.

— Но мне вы уже не можете доверять, — снова грустно опустила голову графиня.

— Мне бы очень не хотелось терять такого бойца, как вы, — ответил Эйрих. — Может быть, теперь, когда вы знаете, что они могут влезть вам в мозг, вы сможете этому противостоять?

— Вряд ли, — покачала головой Элина. — Во внешнем мире — да, но здесь они слишком сильны. Знаете что, Эйрих… и Артен… если выйдет так, что между вами и свободой… вашей и всего мира… буду стоять я, то обещайте, что не станете меня щадить.

— Погодите, кузина, вы что же, предлагаете нам вас убить?! — ошарашенно произнес принц.

— Если это будет необходимо, — твердо сказала графиня, отвернувшись и глядя в стену, чтобы они не видели, как предательстки блестят ее глаза.

— Кузина, но это же бред! И вообще… я в жизни не убивал никого крупнее лабораторной лягушки…

— Обещаю, Элина, — серьезно сказал Эйрих. — Обещаю, что не буду вас щадить.

— Спасибо, Эйрих, — тихо ответила она.

— Да, — продолжал Эйрих, — я вырублю вас одним ударом. И к тому времени, как вы придете в себя, мы все будем уже далеко за пределами Зурбестана.

Элина улыбнулась, хотя слезы все еще наворачивались ей на глаза.

— Однако пока что мы не можем выбраться даже из комнаты, — напомнила она.

— Все еще впереди, — ответил Эйрих, поднимаясь с перевернутого стула и разминая мышцы. — В конце концов, одну ошибку они уже сделали. Помните, что я сказал вам при первой встрече?

О да, обстоятельства той встречи были достаточно яркими, чтобы она запомнила его слова. «Вы совершили ошибку. Никогда нельзя оставлять врагов в живых. «

Пару часов спустя за ними пришел Зендергаст, чтобы отвести их в предназначенный им дом. По дороге, пользуясь тем, что маг находится вдали от своих собратьев, Элина пыталась обратиться к нему с увещеваниями, но тот лишь качнул головой:

— Я понимаю, что все вы сейчас чувствуете себя обманутыми. Но когда-нибудь вы поймете, что нами движет исключительно забота о благе мира. Вы еще увидите, как расцветет земля уже через несколько лет, как цвела она на протяжении тысячелетий…

Они поднялись на крыльцо пятиэтажного дома, расположенного неподалеку от пирамиды. К счастью, из его окон не была видна устланная трупами площадь.

— Первые два этажа в вашем полном распоряжении, — сказал Зендергаст.

— О питании и прочем не беспокойтесь. Если вам вдруг чтонибудь понадобится, вы сможете передать записку со слугой. Если понадобится срочно, Элина сможет вызвать меня. И помните, что ограничение вашей свободы — лишь временная мера. Когда порядок будет восстановлен, мы перенесем вас домой… или в иную страну, если вы того захотите. А до той поры вы, надеюсь, проявите сознательность и не будете изводить себя бесплодными мечтами о бегстве. Вы уже могли убедиться, что обычному человеку не под силу бороться против магии.

Они вошли внутрь. Зендергаст остался снаружи и закрыл заскрипевшую дверь. В передней уже лежали их вещи. Эйрих проследил в окно, как удаляется старый маг, после чего подергал дверь — естественно, без всякого успеха. Тогда он попытался высунуть голову в лишенное стекла окно, хотя и догадывался, что из этого ничего не выйдет. И действительно, лоб его уперся в невидимую, но незыблемую преграду.

— Бесполезно, — устало сказала Элина, — весь дом накрыт магическим коконом.

— Вы среди нас единственная, кто что-то в этом смыслит, — сказал Эйрих. — Может, вам удастся найти слабое место?

— Нет, в области магии я им не соперник, — твердо повторила прежние слова Элина. — Скорее уж трехлетний ребенок одолеет вас в мечном бою. Причем пока они лишь осваиваются с новыми возможностями, а со временем их сила будет только расти. Магия — это не наука, здесь недостаточно теории. Сейчас они подобны воинам, изучившим все боевые приемы, но никогда не бравшим в руки ничего тяжелее картонного меча. Но теперь они смогут восполнить недостаток практики…

— Господа, неужели вы не слышали, что он сказал? — глаза Артена радостно сияли совсем не под стать моменту. — Он сказал, что у нас будет слуга! Очевидно, не один из них. Значит, они собираются перетащить сюда и простых людей в качестве обслуживающего персонала. Логично — они не хотят тратить свои драгоценные магические силы на низменные бытовые задачи. И по крайней мере один из этих людей сможет входить и выходить из нашего дома…

— Разумеется, я обратил внимание на фразу о слуге, — несколько нетерпеливо перебил его Эйрих. — Но я предпочитаю рассматривать все возможности. И я не уверен, что слуга — это так уж хорошо. Несомненно, сейчас, на самой уязвимой фазе их операции, они доставят сюда лишь тех, кто им фанатично предан. И мы скорее получим на свою голову соглядатая, чем потенциального сообщника. Хотя, конечно, работать в этом направлении тоже надо. А сейчас давайте осмотрим дом.

Дом, по всей видимости, принадлежал богачу или сановнику — об этом свидетельствовали роскошные ковры на стенах и на полу, выложенные мозаичным орнаментом потолки, изысканная мебель (кровати и диваны были непривычно широкими и низкими, а вот стулья и столы вполне походили на западные, разве что ножки и спинки украшала резьба в причудливом восточном стиле), светильники в виде золотых статуэток, золотая и серебряная посуда. К неудовольствию Артена, нигде не обнаружилось книг — может быть, они были на следующих этажах, но все лестницы выше второго яруса были обрушены, причем, судя по всему, совсем недавно. Трупов на первых двух этажах также не оказалось.

Закончив осмотр, трое собрались в обеденной зале на первом этаже — во всяком случае, скорее всего это помещение, вся мебель в котором состояла из овального стола в центре и девяти стульев вокруг него, выполняло именно эту функцию. Принц уселся во главе стола; Элина и Эйрих расположились слева и справа от него.

— Интересно, они нас подслушивают? — задал риторический вопрос Артен.

— В принципе могут, — ответила Элина, — не обязательно даже через меня. Но, кажется, у них и без нас дел хватает.

— Да, они считают нашу тюрьму вполне надежной и вряд ли будут отвлекаться на то, чтобы прослушивать нас из простого любопытства, — согласился Эйрих. — В любом случае, выбора у нас нет. Они прибыли со всего континента и наверняка знают все языки, на которых мы могли бы общаться.

— Ну что ж, тогда будем считать, что им и впрямь не до нас, и обсудим ситуацию, — Артен явно считал, что место во главе стола наделяет его председательскими полномочиями; впрочем, возможно, он исходил из своего титула. — Прежде, чем мы решим, что делать дальше, пусть каждый даст четкий ответ на вопрос: действительно ли он считает, что заговор магов должен быть сорван?

— Принц! — возмутилась Элина. — То, что они воспользовались мной, еще не повод…

— Кузина, я не имею в виду конкретно вас. Сейчас все мы злы на них из-за того, что нас использовали обманным путем. Но со временем раздражение пройдет, и чья-нибудь позиция может измениться. Ведь то, что говорил Зендергаст о современном состоянии мира — правда. И я, допустим, и сам от этого мира не в восторге. Так вот, я хочу, чтобы каждый внятно сформулировал свое отношение к идее так называемого благого правления. Потому что если мы боремся лишь за свою личную свободу — это одно, и в этом случае самое разумное — просто подождать, пока они сами нас выпустят, а я не сомневаюсь, что они так и сделают. Иное дело — если мы боремся против нависшей над миром угрозы…

— Артен прав, — поддержал его Эйрих. — Действительно, это надо четко решить, чтобы ни у кого не возникло сомнений в критический момент.

— Хорошо, — согласилась Элина. — Я против их планов, потому что… потому что они хотят загнать человечество в стойло. Пусть нынешний мир несовершенен, но никто не давал им права решать за всех, что есть совершенство. В нынешнем мире у человека есть право выбирать и возможность защищать свой выбор с мечом в руках. Даже когда совершается несправедливость, как это было с моим отцом, это не повод опускать руки, можно бороться и победить… А если бы несправедливость совершили маги? Что противопоставить им тогда? И потом, у солдат моего отца была грубая, но точная поговорка — если ты хочешь съесть один обед дважды, во второй раз тебе придется есть дерьмо. Обычно ее употребляли в том смысле, что нельзя дважды применять ту же уловку с одним противником… Но я имею в виду, что эпоха магии кончилась давно и безвозвратно. Наверное, в ней были свои плюсы, но заново ломать весь мир, пытаясь восстановить ее сейчас — это безумие. Кроме того, — лицо Элины обрело каменное выражение, а в голосе зазвенел металл официальных формул, — как верноподданный и защитник Тарвилонской короны, я обвиняю бывшего придворного мага Ральтивана Зендергаста в предательстве, мятеже и злоумышлении на законную власть короля Анриха Первого, и мой долг — воспрепятствовать ему и его сообщникам в совершении преступления, каковое, в соответствии с законом Королевства Тарвилонского, карается смертью.

— Прекрасно, кузина, — кивнул Артен. — Я бы тоже мог процитировать наш Кодекс, но лучше скажу о другом. Это прозвучит крамольно, тем паче в устах принца Вангейского, но я не считаю нынешние наследственные монархии идеальной формой правления. История учит, что даже у великих королей нередко рождаются ничтожные наследники, и никакие учителя и воспитатели не дают гарантии, что во главе государства окажется достойный правитель. Но идея всенародного избрания правителя, которой грезят некоторые радикалы и бунтовщики, ничуть не менее порочна. Съезд свинопасов может избрать лишь хорошего свинопаса, но никак не хорошего короля. Правитель, приведенный к власти волей черни, либо станет марионеткой тупой и невежественной толпы, либо, желая избавиться от шаткости своего положения, превратится в тирана, не ограниченного никакими законами. Поэтому в принципе идея о власти мудрейших мне импонирует… проблема в том, что мудрейшими наши заговорщики провозгласили сами себя. Если бы речь шла о власти ученых, я был бы на их стороне! Но что такое власть и мудрость магов, мы уже видели. Мудрость страха перед любыми переменами, мудрость стагнации, мудрость статического равновесия… Ничего другого они и не могут предложить. Не доверяя людям, они пытаются всем управлять сами. А сложная система, в которой отсутствует саморегуляция, негибка и неустойчива. Малейшие отклонения пустят ее вразнос. Да, маги создали людям тепличные условия, но — ценой полного запрета на развитие. Сегодня в музее я увидел это с особенной отчетливостью. Мы воюем тем же оружием, что и наши предки не то десять, не то пятнадцать тысяч лет назад… Сколько времени потеряно впустую, каких высот уже могла бы достичь цивилизация! Наверное, и войны уже были бы не нужны, наука дала бы людям способы получать то, что им нужно, без насилия…

— Разве маги не давали людям то, что им нужно? — лукаво улыбнулся Эйрих.

— Нет, они давали лишь то, что сами считали нужным людям! — возразил принц. — И такая система действительно могла существовать очень долго… Но

— вот ведь ирония судьбы! — в конце концов равновесие оказалось нарушено самой магией. В детстве я удивлялся, что власть магов пала практически без сопротивления. Как могли мудрейшие люди на свете — а в ту эпоху, когда не было ученых, они действительно были мудрейшими — знать, к чему все идет, и ничего не предпринять? На самом деле тут нет ничего удивительного. Вся их система была отрицанием динамически меняющегося мира, и когда они не смогли его остановить, то оказались перед ним беспомощны. С тем же успехом можно было ожидать, что рыбы, живущие в пересыхающем водоеме, отрастят себе крылья.

— Есть гипотеза, что птицы появились на свете именно таким образом, — заметил Эйрих. Элина в который раз воззрилась на этого человека с изумлением: неужели он еще и ученый?

— Возможно, но при этом они перестали быть рыбами, — парировал Артен.

— Так и люди отрастили себе крылья — в виде науки. А теперь нам хотят оборвать крылья и заставить ползать по пересохшей луже.

— Однако Рандавани говорил, что теперь они не будут отказываться от науки.

— Могу себе представить, что это будет за наука! — фыркнул Артен. — Робкие, осторожные попытки исследований в разрешенных областях, под бдительным оком боящихся любых перемен старцев… а судьбу ослушников мы видели… — он мотнул головой в сторону невидимой отсюда площади. — Поэтому я считаю, что их необходимо остановить. Любой ценой, — закончил он.

— Но послушайте, Эйрих, почему вы со мной спорите? Вы что, защищаете их?

— Нет, — качнул головой Эйрих. — Просто проверяю, насколько тверда ваша позиция и готовы ли вы к искушению.

— К какому еще искушению?

— Весьма возможно, что они попытаются привлечь вас на свою сторону. Им понадобятся верные им ученые, но дело даже не в этом. Главное, им понадобятся наместники в других странах. А вы хоть и не наследник престола, но все-таки принц. И в глазах тирлондцев будете обладать хоть какой-то легитимностью.

— Вот оно что, — пробормотал Артен. — Об этом я не подумал.

— Так что бы вы им ответили?

— Мне не нужна власть. Я хочу заниматься наукой, а не политикой. Я не принял бы даже полноценную корону из рук законного монарха. Тем паче я не собираюсь становиться марионеткой узурпаторов.

— Они могут искушать вас не только властью. Как насчет знаний Зурбестана? Они могут предложить их вам — только вам лично — в обмен на лояльность.

— Если мы победим, эти знания и так достанутся науке, — без колебаний ответил Артен. — Ну? Ваши вопросы исчерпаны? Вам не кажется, что теперь ваш черед кое-что рассказать?

— Моя речь будет совсем короткой, — сказал Эйрих. — Я не могу открыть вам всего, но меня вырастили и воспитали люди, чьи предшественники боролись с магами еще в эпоху их могущества. И я разделяю философию своих наставников. Этого достаточно?

— Боюсь, что не вполне, — возразил любопытный Артен.

— Как знаете, — пожал плечами Эйрих. — Вы можете, конечно, и не рассматривать меня, как союзника, но Элина подтвердит, что в этом случае вы многое теряете.

— Если Эйрих не хочет что-то говорить, он не будет, Артен, — согласилась Элина. — Но дерется он от этого ничуть не хуже, можете мне поверить.

— Ну ладно, — развел руками принц. — Будем считать, что с общефилософской частью покончено. Рассмотрим теперь плюсы и минусы нашего положения. Ну, с минусами все и так ясно. Самый главный плюс: маги уязвимы, во всяком случае пока, иначе они не стали бы запирать нас тут. Причем, по всей видимости, для них опасны не столько конкретно мы — сколь бы ни лестно было думать обратное — сколько вообще утечка информации. Это значит, что если нам не удастся бежать, но удастся передать весточку во внешний мир — проблема уже может быть решена. Далее… далее напрашиваются кое-какие интересные выводы. Эйрих, очевидно, не в курсе, что год назад в Тарвилоне на меня было совершено покушение. Мне до сих пор странно произносить эти слова, но эмоции в сторону. Чем больше я над этим размышлял, тем больше убеждался, что единственной разумной причиной покушавшихся могло быть стремление сорвать зурбестанскую экспедицию. Теперь нам уже известно, что в состав посольства входили хурданистанские шпионы, но они тут ни при чем — им я был нужен живой. Затем — внезапная смерть короля Гарлонга… правда, экспедиция к этому времени успела уже отправиться, но новый король отправил вдогонку депешу, которую я, каюсь, не прочитал — именно потому, что боялся приказа вернуться. И хотя мне трудно считать друзьями тех, кто пытался убить меня и, возможно, убил моего дядю, однако, думая об этом теперь, я могу их понять. Ни меня, ни Гарлонга невозможно было отговорить от экспедиции. Любые рассказы о заговоре магов мы подняли бы на смех. И учитывая, что речь шла, как бы пошло это ни звучало, о спасении мира… нет, я все равно их не оправдываю, но хочу сказать, что теперь мы можем рассматривать этих неизвестных как союзников. Может быть, до сих пор у них не было доказательств, достаточно серьезных, чтобы им поверили. Но теперь, после одновременного исчезновения придворных магов разных стран…

— Кто вам сказал, что они исчезли? — перебил Эйрих.

— То есть? — уставился на него принц. — Не могли же они раздвоиться! Насколько мне известно, такое было недоступно даже магам древности.

— Да, но если они один раз перенеслись за тысячи миль, они могут проделать это снова. Конечно, после того, как мир узнает об их притязаниях, они засядут здесь безвылазно… но на подготовительном этапе вполне могут по очереди наведываться к себе на родину.

— Гм, — качнул головой Артен. — А ведь и в самом деле.

— В любом случае, эта ваша гипотеза о неведомых союзниках, которые чуть было вас не прикончили, представляется мне слишком сомнительной. Мы должны рассчитывать исключительно на собственные силы, — решительно заявил Эйрих.

— Ну, в таком случае остались сущие пустяки — придумать, как нам отсюда выбраться — или хотя бы известить внешний мир — и осуществить это на практике, — резюмировал Артен. — У кого-нибудь есть идеи?

В воздухе повисло тягостное молчание. Затем в тишине тоскливо скрипнула входная дверь.

— Слуга! — радостно сорвалась с места Элина.

— Кузина, сохраняйте достоинство, — одернул ее Артен, продолжая сидеть.

— Но он же не знает, в какой мы комнате. Надо его встретить, — поднялся со стула Эйрих.

Все трое вышли из столовой и двинулись по коридору. Слугу они увидели на выходе из передней. Он шел им навстречу, держа в руках поднос с тарелками, накрытыми крышками — невысокий серый силуэт в тени коридора.

— Вы говорите по-тарвилонски? — спросила Элина, не особо надеясь на ответ. Слуга и не ответил. Он вошел в полосу солнечного света, падавшего из открытой двери одной из комнат; теперь было видно, что он принадлежит к восточной расе и одет в серый комбинезон. Эйрих обратился к нему на основном средневосточном и тургунайском, а затем Артен — на древнем едином. Слуга все так же молча и невозмутимо шел по коридору прямо на них.

— Может, он глухонемой? — предположила вслух Элина, становясь у него на пути.

— Надеюсь, хотя бы не слепой, — пробормотал Артен.

Слуга не был слепым. За два фута до Элины он сделал шаг в сторону, обходя графиню. Коридор был не так уж широк, и он слегка задел ее плечом. Его комбинезон был покрыт пылью. Черты его лица застыли бессмысленно-тупой маской, глаза походили на две стекляшки. Но хуже всего был исходивший от него слабый, но отчетливый запах аммиака.

Элина знала, что это означает. Она в ужасе отшатнулась, ударившись спиной о стену. Увидев ее реакцию, Артен и Эйрих поспешно отступили с пути слуги. Тот, по-прежнему не обращая на них внимания, проследовал дальше в сторону столовой. Артен обернулся к Элине за разъяснением.

— Они не переносили сюда слуг, — сказала графиня, борясь с дрожью в голосе и глядя вслед удаляющейся фигуре. — Они набрали их прямо здесь. Это зомби.

— Зомби — это же сказки, — не поверил Артен.

— Теперь это снова быль, — констатировала Элина. — Узнаете комбинезон? Жаль, магам не хватило чувства юмора послать служить нам аристократа. Зомби ведь без разницы, кем он был при жизни.

Слуга вошел в столовую, и какое-то время оттуда доносилось позвякивание расставляемой посуды. Затем он вновь показался на пороге и двинулся к выходу. На сей раз его пропустили, не пытаясь задержать, однако, когда он прошел мимо, Эйрих двинулся следом. Зомби тем же размеренным шагом подошел к входной двери, открыл ее и шагнул наружу. Эйрих бросился на улицу одновременно с ним — и отлетел назад, отброшенный невидимой стеной.

— Бесполезно, — сказала подошедшая Элина. — Зомби могут пройти сквозь барьер, а мы нет.

— Зомби — это ведь оживленный мертвец, так? — уточнил Артен.

— Термин «оживленный» здесь не слишком подходит, — возразила графиня.

— Зомби не живет. Личность, бывшая при жизни, не возрождается. У зомби нет разума и воли, нет прежней памяти, это просто кукла, способная выполнять не слишком сложные приказы.

— Где они взяли столь превосходно сохранившийся труп? — поинтересовался принц, коим, после минутного шока, уже овладело научное любопытство. — Насколько мы видели, тут от всех остались лишь кожа да кости…

— Я, конечно, не спец по некромантии, — брезгливо поморщилась Элина,

— но, насколько я знаю, достаточно одного скелета. Плоть можно восстановить. Но это не живая плоть. Она не чувствует боли, тепла, холода… Но мышцы работают не хуже, чем у живого человека. Порою даже лучше.

— Значит, у них уже есть армия, — констатировал Эйрих. — Или скоро будет.

— Как только они научатся управлять достаточно большим количеством зомби, — кивнула графиня. — Но за этим дело не станет.

— Зомби могут воевать за пределами Зурбестана? — уточнил Эйрих.

— Не знаю. Сведения о них относятся к той эпохе, когда магия была везде, вы ж понимаете. Но боюсь, что могут. Мы сами видели, что отсюда можно воздействовать на немагический мир — когда Рандавани вытащил сюда остальных… Да и, если бы их возможности ограничивались пределами Зурбестана, вся их затея не имела бы смысла.

Они вернулись в столовую. По тарелкам была разложена какая-то овощная снедь, над которой вился достаточно аппетитный пар. Рядом лежали пышные лепешки. Медный кувшин был полон холодной водой.

— Хорошо, что нет мяса, — сказал Артен. — Догадываюсь, какого оно могло бы быть происхождения…

— Строго говоря, откуда в этой пустыне овощи, тоже неясно, — заметил Эйрих. — Но давайте не заморачивать этим голову. Если бы они хотели нас убить, они бы это сделали и не прибегая к отравлению. Значит, пища безвредна.

— Может, это и логично, но я все равно не стану есть лепешку, к которой прикасался этот… это… — скривилась Элина.

— Мне больше достанется, — отозвался Эйрих. — Впрочем, передадим им записку, чтобы в следующий раз их зомби был в перчатках. Как и полагается слуге в лучших аристократических домах.

Среди принесенного на подносе оказались и западные двузубые вилки, от которых Элина совсем уже отвыкла в походных условиях. Среди посуды, принадлежавшей некогда хозяину дома, вилок и ложек не было — зурбестанцы ели палочками.

Был первый месяц лета, месяц самых долгих дней, и до заката оставалось еще немало времени. Однако день этот выдался слишком утомительным, и пленники, не без мрачной иронии пожелав друг другу спокойной ночи, разбрелись по кроватям.

Ночи здесь, в горах, даже летом были прохладными, но, пока солнце еще светило, в старом доме было душно. Несмотря на усталость, Элина долго ворочалась и не могла заснуть. Она вспоминала, как славно начинался этот день — как они, первые из всех людей за долгие тысячелетия, вступали на территорию древней загадочной страны Зурбестан, безмерно гордые собой и полные самых радужных надежд на великие открытия… Кто из них троих мог тогда предположить, что вечером того же дня они окажутся пленниками, которым еду приносит мертвец, а над всем миром нависнет опасность, о которой никто на свете — кроме, конечно, участников заговора — не мог и помыслить? Что Ральтиван Зендергаст, которого она считала милым старым чудаком и всегда защищала от нападок и насмешек, окажется изменником и чуть ли не мозговым центром заговорщиков? А ведь она могла бы заподозрить неладное, еще когда старик под большим секретом поведал ей об экспедиции, в которую Артен отправляется вместе с тургунайцами, и тем паче потом, когда он с легкостью необыкновенной посоветовал ей одной ехать на край света, через дикие страны, освобождать невесть где находящегося Артена… Но она тогда была как в лихорадке после своего ночного видения и восприняла его совет, как должное.