Туда и оттуда

      - Я есть хочу!
      - Так, - Дракон сощурился. - И чем тебя кормить?
      - Мя-ясом, - облизнулся Уголек. - Барашка бы...
      - Что ж ты сразу не сказал? - укорил его Гил. Правду сказать, никто из приключенцев до сих пор не подумал о прокормлении дракончика, и теперь Гилу было очень неловко.
      - А я раньше не хотел. Мы редко едим, - виновато сказал Уголек.
      - Ладно, что-нибудь придумаем, - утешил его Гил.
      Когда Торн понял, в чем дело, его разобрал смех. Отсмеявшись, он подозвал одного из своих воинов и приказал привести из свинарника боровка пожирнее. Когда же Инка попыталась вручить ему деньги, он ее просто не понял. Рионах взяла с ее ладони серебряную монету, внимательно рассмотрела, потом спрятала к себе в поясную сумку, а остальное велела убрать.
      На совесть откормленного кабанчика Уголек утащил в самый дальний угол и уселся там завтракать в окружении здешних собак. Надо так понимать, что и им чего-то перепало. По крайней мере Барри был сыт и доволен.
      Чуть попозже Торн с непроницаемым видом сообщил приключенцам, что, посовещавшись со знающими людьми - Гил и Майк покосились на Рионах - он решил отпустить их идти своей дорогой. Более того, им дадут подробную карту и кое-что еще. Это было уже совсем неожиданно. Торн ни словом не упомянул вынесенные Угольком ворота и прочий ущерб. Потом вперед вышла Рионах, остановилась перед Майком и сказала:
      - Прими на прощанье дар. Древнее то оружие и священное. Тому, кто идет сражаться со злом, оно не откажет в помощи.
      Откуда-то в руках ее оказалось копье вроде кавалерийской пики, с сияющим наконечником, украшенным самоцветами. Майк с несколько растерянным видом принял оружие и изобразил нечто вроде поклона, на некоторое время потеряв дар речи. Благодарственное слово сказал за него Гил, опознавший в копье тот самый предмет, который Рионах заклинала накануне. Потом Руэн протянул Дракону на совесть сработанный боевой ошейник с серебряными пластинами:
      - Это для твоего пса, - сказал он.
      - Благодарю, - ответил учтивый Дракон. - Но нечем мне отдарить.
      Руэн махнул рукой - не о чем, мол, говорить. Сами ведь силой привели в гости - надобно и вознаградить за беспокойство.
      Ари приметила, что Мор скрепил свой плащ новой пряжкой серебряной, с изящным причудливым узором, вроде как на украшениях вельтов. Не иначе, за песни подарили. Ари не сомневалась, что подарок был из женских рук - и здесь поклонницы завелись!
      В обычае вельтов было провожать гостей песней. Элейн принесла арфу Рионах, и от первых же аккордов забились сердца, загорелись глаза воинов, ибо то была предбитвенная песнь хунну, кочевников Вечной Степи, от которых вела род Рионах:
      Эй, мечи точите на камне!
      Пейте кровь из священной чаши!
      Злобным духом факела пламя
      На клинке обнаженном пляшет.
      Гарью дышит бешеный ветер,
      На холмах раздувая огни.
      В мир несутся посланники смерти,
      Волк и Ворон - звери Войны.
      Эй, вокруг костра пляшите,
      Как невест, клинки ласкайте!
      Мы родились для пляски битвы,
      Мы родились для песен стали.
      Мы не знаем иной молитвы,
      Нам не надо богов иных,
      Чем рожденные чревом битвы
      Волк и Ворон - звери Войны.
      Наши знаки - Огонь и Полночь.
      Наше знамя - пожара пламя.
      Мы бросаемся в битву с воем
      Мы воители Волчьей Стаи.
      Нет судьбы для воина выше,
      Чем в сраженье окончить дни.
      Пусть же наше слово услышат
      Волк и Ворон - звери Войны!
      Мы пойдем на врагов как ветер,
      Мы пройдем через них как пламя!
      Кровь на льду не изменит цвета,
      Сталь в крови останется сталью
      Так своей не изменят клятве
      Сыновья Багровой Луны,
      Так своим не изменят братьям
      Волк и Ворон - звери Войны.
      Так пируй же сегодня, воин!
      Завтра наше настанет время!
      Завтра крови напьется Ворон,
      Завтра волчье пирует племя!
      Если в пламени погребальном
      Ты уйдешь в чертоги Луны
      Пусть восславят тебя на кургане
      Волк и Ворон - звери Войны!
      По правде говоря, Майк был невысокого мнения о своих музыкальных способностях, но петь тем не менее любил, хотя и не злоупотреблял. Разве что так, за компанию. Вот и теперь он взял гитару у поморщившейся Тайки не ради того, чтобы блеснуть. Просто нужно было что-то сказать на прощание, а говорить такое Майк не то чтобы не умел - просто в наше время никто не знает, как и что говорить при расставании, да и когда кто знал? И то слава богу, что иногда можно просто спеть.
      И как всегда, на первой же строке Майк споткнулся, но героически начал снова:
      Налейте на прощанье чашу мне!
      Я не оставлю ни глотка на дне.
      В далекую дорогу, по которой нет возврата,
      Я отправляюсь на лихом коне.
      Пусть черный волк у стремени бежит,
      Пусть черный ворон за плечом летит,
      Серебряной подковой в небесах веселый месяц
      Удачу обещая мне, горит.
      Мой меч не заржавеет не стене!
      Судьба еще подарит битвы мне.
      Как знамя, разметал по небесам полынный ветер
      Закат в кроваво-яростном огне.
      Примчится смерть на черном скакуне
      И, как сестра, протянет руку мне.
      Холодный лунный луч дорогой упадет под ноги
      И в небеса мы повернем коней.
      Налейте на прощанье чашу мне!
      Я не оставлю ни глотка на дне.
      В далекую дорогу, по которой нет возврата,
      Я отправляюсь на лихом коне.
      В последний раз поднялись полные чаши, в последний раз встретились взгляды, сказаны были последние слова. И все - скрылось из виду вельтское городище, пограничная застава. Вперед, навстречу судьбе!
      x x x
      Несколько дней спустя путники достигли предгорий Кайната. Впереди был еще долгий путь, и Майк счел, что недурно было бы разведать обстановку. Тем более, что в стороне было какое-то поселение. Туда отправили Мора (певцу всюду дорога открыта), Ари (пусть посмотрит зорким оком) и Керри (на всякий случай).
      Остальные расположились в тени небольшой березовой рощицы. Тайка что-то наигрывала на гитаре. С тех пор, как она обрела вечносеребряные струны, гитару свою она нежно обожала и носилась с ней, как курица с яйцом. Гил разлегся на травке и любовался облаками.
      Внезапно он издал странный какой-то возглас и вскочил.
      - Опять Курон летит, братцы! - сообщил он. Действительно, в небе показалась зеленая тварь, тот самый птеродактиль, на спине которого сидел некто в черно-багровых одеждах.
      - А надоел он мне! - сказал Дракон. - Летает тут и летает.
      - Высоко, - с сожалением сказал Гил. - Не достану. Да и не берет этого паршивца стрела.
      - А если копьем? - спросила Инка.
      - Кидать ты будешь?
      - Да зачем кидать, когда у нас дракон есть. Уголек, давай попробуй, а?
      Уголек задумчиво выгнул шею, посмотрел на кружащегося в вышине птеродактиля и вздохнул. Из ноздрей вырвался язычок пламени.
      - Он огненными шарами кидаться станет, - сообщил он. - Я пока еще к нему подберусь...
      - И не надо! - воскликнул Майк, единственный во всей компании умевший обращаться с таким копьем. - Сделаем так: ты взлетишь повыше, пройдешь точно над ним, медленно, насколько сможешь, а я метну в него копье.
      Майк показал жестами, как это будет, и Уголек согласно кивнул. Майк схватил копье и уже собрался забраться на спину дракона, как вдруг Уголек сообразил.
      - Доспех сними. Он тяжелый.
      - О, черт!
      Майк стал спешно разоблачаться, Гил и Тайка бросились ему помогать и усердно мешали друг другу, пока Гил не шуганул ее. Уголька можно было понять - "ибо тяжел был покойный воитель Боромир", да и доспех его весил немало. В одной рубахе и джинсах, с копьем в руках, Майк выглядел весьма живописно. Уголек приподнялся, развернул полыхнувшие золотом крылья, с натугой подпрыгнул и стал набирать высоту. Птеродактиль противно квакнул и чуть снизился. Его хозяин совершенно не опасался маленького дракона, и не сразу заметил, что на спине у того восседает воин с хорошим копьем. Уголек тем временем плавно развернулся и набрал высоту.
      - Грамотно идет, - сказал Гил, прикрывая глаза ладонью.
      Уголек заходил на птеродактиля со стороны солнца, замедляя ход. Белая фигурка у него на спине примерилась и метнула копье с ослепительно блестящим наконечником. Копье попало твари в шею, и она нелепо забила крыльями, пытаясь выровняться, но свалила на крыло и стала снижаться. Уголек сделал плавный разворот и тоже пошел вниз - как-то слишком быстро и неровно. Над самой землей он выровнялся и тут же плюхнулся на пузо, забив крыльями и отчаянно тормозя хвостом. Майк не удержался на его спине и кубарем скатился наземь. Уголек пропахал здоровенную борозду и замер, распластавшись по земле.
      - Уголек! - заорала Тайка, кидаясь к дракону. - Уголек, что с тобой?
      Эйкин бросился следом, бормоча про себя:
      - Да неужто ранили тебя, бедного? Уголек, а Уголек? Ты чего?
      - Устал я, - приоткрыв один глаз, сказал дракон. - И, это, по грязной земле... животом...
      Майк, отплевываясь и отряхиваясь, выбрался из кустов.
      - Ну, как, сбил я его?
      Тут только все вспомнили про Курона и обнаружили, что он рухнул вместе со своей пташкой, причем пташка уже не подавала никаких признаков жизни, и, кажется, медленно растекалась, как дохлая медуза на камнях. Курон же направлялся к ним.
      - Ну надоел он мне, - простонал Дракон. - Барри!
      Барри встал по стойке смирно. Курон шел прямо к ним, сжимая свой магический посох.
      - Ой, что-то будет, - сказала Инка.
      - Опять вы попались на моем пути! - грозно сказал Курон. Дважды вы уцелели, но теперь вам пришел конец. Да обратится в камень все, что принадлежит Фэери!
      И он поднял свой посох, кристалл которого зарделся зловещим пламенем.
      - Народ, бежим! - воскликнула Инка, сообразив, что в камень в принципе должно обратиться все, вплоть до одежды. Однако она споткнулась о лапу Уголька и растянулась в пыли. Уголек прикрыл ее крылом и лениво поднял голову.
      - Олакрез, - прошипел он и выдохнул сгусток пламени и дыма прямо на Курона. Когда дым рассеялся, ошеломленные приключенцы увидели, что Курон застыл в странной позе, подняв посох и выставив вперед левую руку. И весь почему-то порыжел.
      Эйкин подошел к нему, постучал рукоятью секиры по плечу, по лбу и объявил:
      - Гранит! Правда, плохой. Но лет двести простоит.
      - Ни фига себе! - Инка выбралась из-под драконьего крыла. Уголечек, это ты его?...
      - Не. Я, это, только помог. Мой дедушка всегда говорил, что магические поединки - дело дурное, а потому употреблял только одно заклинание, но зато на все случаи жизни, - важно пояснил дракон. - И меня научил. У него целая галерея была из этих, охотников за сокровищами, которые сами себя заколдовали.
      - Так это что - зеркальный щит был? - догадался Майк, который понимал толк в игровой магии.
      Уголек опять прикрыл глаза и томно вытянул шею. Тайка потрепала его под подбородком, и дракон чуть не замурлыкал.
      - Умница, Уголечек, умница, - приговаривала она.
      Барри тем временем обошел вокруг статуи Курона, обнюхал, посмотрел на хозяина и решительно задрал ногу. Раздавшийся смех его ничуть на смутил, поскольку пес сознавал, что делает праведное дело.
      - Может, его в столицу отволочь? - предложил Гил. - Будет украшать собой дворец: имперский советник при исполнении обязанностей.
      - Ну ты загнул! - отозвался Майк. - Он же тяжелый.
      - Так что, здесь бросать, что ли?
      - Да пусть себе стоит. Жалко, что ли? - и Майк пошел за своим копьем, которое так и торчало в останках сбитой им твари.
      - А кстати, где наши горе-разведчики? - спохватился Дракон.
      - Да вон идут, - указал Гил.
      Действительно, через луг шли три фигуры в черных плащах, и у одной угадывалась гитара, этим плащом укрытая. Майк вернулся, держа копье на весу и оттирая его пучком душицы.
      - Ну и воняет же, - сообщил он. - Все в лужу растеклось, один скелет остался, да и тот уже почернел. Пошли, что ли?
      - А этого, Курона, так и оставим? - не унималась Тайка.
      - Да Тху на него, - не выдержала Инка.
      - И аминь, - добавил Гил.
      - Эй, что у вас тут произошло? - закричал еще издали Мор. Кого это Уголек гонял?
      - Раньше надо было приходить, - ответила Тайка. - Мы тут мага победили.
      - Мы пахали, - прокомментировала Ари. - Ну никак нельзя их одних оставить, вечно во что-нибудь влипнут.
      - Во что-нибудь очень вонючее, - поморщился Керри, шмыгнув носом.
      - В партию, наверно, - предположил Мор.
      11. Вот тебе, дружок, и танк... или Many Meetings
      Ты сам себе маньяк, ты сам себе певец...
      Тэм Гринхилл, "Гимн маньяку"
      С женщиной я драться не могу!
      Маруся, известный стеб
      Гибнут стада,
      Родня умирает
      И смертен ты сам,
      Но знаю одно,
      Что вечно бессмертно:
      Умершего слава.
      Старшая Эдда, "Речи Высокого"
      Там любят жечь и вешать,
      Там жить живет и нежить...
      стеб казанских феанорков
      Гремя броней, сверкая блеском стали,
      Пойдем мы все в стремительный поход,
      Когда на бой пошлет могучий Сталин,
      И сам в атаку войско поведет!
      По мотивам старой песни
      [В этой адвентюре наши герои встречаются, наконец, с восьмым пришельцем, то есть со страшным "танком в магическом фулл-плэйте" и приобретают признаки романтических героев, а потом встречаются с Безумным Скальдом и бронированной фалангой...]
      Теперь с разведкой не было проблем. Уголек сажал себе на спину Тайку, которая была меньше и легче всех остальных, и летел себе. Уже вечерело, когда Уголек и Тайка отправились на разведку к Башенному Ущелью.
      Вернувшись, Тайка закричала еще с драконьей спины:
      - Там солдаты идут, прямо к нам! За холмом...
      Уголек подождал, пока Майк и Дракон снимут ее и поставят на землю, и сказал:
      - Там эти, ледяные солдаты. Их железо не берет. Только они сами по себе днем ходить не могут, обязательно с ними маг должен быть.
      - Худо дело, - пробормотал Гил. - Однако поглядим. Ты про них еще что-нибудь знаешь?
      - Не-а, - и он утомленно положил голову на лапы.
      Майк подумал и командным тоном сказал:
      - Парни, облачайтесь и вооружайтесь. Уголек, ты остаешься здесь с девчонками. Эйкин, ты тоже.
      - А магия? - хором заявили Ари и Инка.
      - Вы что, по фазе съехали - в драку лезть? - возмутился Дракон.
      - А у тебя давно уже крыша поехала, - не осталась в долгу Ари. - Не то уже сообразил бы, что у нас тоже оружие есть. А вдруг их мечи не берут? Солнце еще есть, я их зеркальцем могу застопорить.
      Майк тяжело вздохнул. Он до смерти не любил, когда девицы начинали маньячить с оружием. Но в словах Ари был резон, и согласиться пришлось.
      Два отряда встретились на вершине холма. В одном было пять разнокалиберно вооруженных воинов и две девицы даже без доспехов. В другом - два десятка ландскнехтов с совершенно одинаковыми невыразительными лицами и механически-ловкими движениями. Глаза у них были мертвые, как стоячая вода в луже. Их начальник был с ног до головы завернут в черный плащ и шел рядом со строем.
      Наши герои приготовились драться. Гил натянул лук, Керри поднял свой арбалет. Ари пристроилась слева от него со стрелами в руках.
      Завидев их, солдаты развернулись в двойную цепь и пошли в наступление, а начальник откинул капюшон и поднял руки. Парни ахнули - это была девица. Рыжие волосы запылали в закатном свете.
      - А вот и танк приехал, - слишком спокойно сказала Ари. - И магических пойнтов немеряно.
      - Да какой же это танк? - растерянно проговорил Майк. - Это же Эллен!
      - Ни фига себе! Так вот кто... - договорить Инка не успела.
      Дама в черном подняла обе руки и прямо под ноги Майку ударила молния.
      - Лена-а-а! - закричал он, пытаясь скинуть шлем. Конечно же, она не могла узнать их в воинском облачении, да и просто ей могли внушить что угодно. - Лена!
      Меча он так и не бросил, ремешки не поддавались, а она уже снова подняла руки. Бледное лицо с невероятно огромными темными глазами, медные кудри рассыпались по плечам, черный плащ бьется за спиной, хотя ветра и нет - картина до жути прекрасная. Дракон подхватил брошенный Майком щит и рванул вперед, пытаясь его прикрыть. Гил все же выпустил стрелу - она свистнула над плечом одного из ледяных воинов, которые все так же медленно приближались.
      - Майк! Назад! - крикнул Гил и снова выстрелил. Пронзенный стрелой насквозь, солдат продолжал идти вперед.
      Инка рванулась вперед, следом за ней - Ари.
      - Слову - пылать и гореть, в битве нести смерть! Слову стрелой стать, дух из тела изгнать! Слову - метко разить, жизни порвать нить! - выкрикнула Инка срывающимся голосом и поняла, что это заклинание она видела во сне на страницах книги - в ту ночь, когда они были в вельтском городище. Синий камешек на хайратнике вспыхнул, и ледяные воины стали один за другим останавливаться и как бы таять.
      Но Ари не успела. Не было второй молнии - только вспыхнули ослепительным блеском на миг клинки в руках странников. Дракон вдруг остановился, бросив меч, и затряс рукой. Мор с криком боли выронил шпагу, но тут же подхватил ее левой рукой. И тут вперед вылетел Керри. Он крутнулся на месте, завихрился смерч, состоящий из плаща и дорожной пыли. И с ушераздирающим боевым мявом черный кот прямо с земли взвился на плечи Черной Дамы и вцепился в ее рыжие волосы. Третий ее удар пришелся в пустоту. Майк бросился вперед, сам не понимая к кому на подмогу, но все уже кончилось. Лена - явно в полуобмороке - мягко осела на землю. Только тут Майк вложил меч в ножны и почувствовал, что ладонь жжет нестерпимо. Он не мог понять в чем дело, пока не задел рукояти меча левой рукой - она была почти раскалена. Ари достаточно было одного взгляда на его руку.
      - Инна! Аптечку!
      Но Инка сидела на земле, обхватив руками голову, и не отзывалась. Так что пострадавшими занялся Гил. Керри - все еще в кошачьем облике - отошел в сторонку и принялся демонстративно выкусывать когти.
      - Мужчины! Воины! Впятером на одну женщину! Герои! выкрикивала Эллен, захлебываясь слезами. Она стояла посреди дороги на коленях и метала очами молнии гнева - безвредные для физического здоровья, но язвившие дух. По крайней мере, Майк, вырвав обожженную до волдырей ладонь из рук Гила, поспешил к Лене и попытался как-то успокоить ее, стал что-то объяснять, но добился только того, что все молнии пришлись на его лохматую голову.
      - Ты! И ты посмел поднять руку на женщину! А я считала тебя мужчиной! Трус! - рыдала Черная Дама.
      - Это верно, мужчинам тут делать нечего, - в голосе Ари звучали металлические нотки. - Майк, иди лечись. А тут воистину нужна женская рука. Надеюсь, претензий не будет?
      И Ари попыталась применить к Эллен старое как мир средство. Она примерилась было отвесить ей полновесную пощечину, но Майк успел перехватить ее руку.
      - Ты что, очумела?
      - Ненавижу истерики! - Ари вырвалась. - Возись с ней сам, если уж так хочется.
      - Ну что вы так орете? - простонала Инка. - Еще подеритесь! И без того раненых хватает. Гил, что там у них?
      - Хреново, - отозвался Гил. - У Майка ожог как бы не третьей степени.
      У Дракона и Мора было полегче, но ненамного, особенно у Мора - он стоял ближе, а Дракон, видимо, оказался не в фокусе воздействия.
      Спустя полчаса все немного пришли в себя и принялись обсуждать создавшееся положение. Инка в обсуждении участия не принимала - у нее жутко болела голова, так что каждый звук и каждое движение были для нее сущей пыткой. Дракон заставил ее принять дозу паралгина, но боль не унималась. Поэтому говорили вполголоса.
      - Нет, сражаться я могу, - виновато сказал Майк. - Возьму меч в левую руку, только и всего. Нам ведь еще мимо сторожевых башен идти.
      - Там посмотрим, - проворчал Дракон. - Однако классная ловушка. Они знали, что мы не станем драться с женщиной. Только почему именно Эллен?
      - А кого еще? - спросил Мор, баюкая больную руку и с ужасом осознавая, что не меньше недели он не сможет играть. - Злодей наш, известное дело, одевается в черное и руки пожег...
      - Мор! Не болтай зря! - в голосе Майка была явная угроза.
      - Лучше бы это действительно был танк в фулл-плэйте, вздохнул Гил. - Эдакий шкаф семь на восемь. И никаких проблем!
      - Черных одежд и обожженных рук и у нас теперь хватает, проговорила Инка. - Три романтических героя, черт побери!
      - Как это? - поинтересовался Мор.
      - Ну как, как! Обыкновенно, - ответила Ари. - Романтический герой имеет три с половиной признака - он седой, хромой, слепой и с покалеченными руками. Однако героически играет на всех попавшихся ему под эти руки инструментах.
      - Как я! - радостно заявил Мор.
      - Ага, и кровь будет красиво капать с серебряных струн, съязвил Гил. - Чешских...
      Вечером на привале Уголек, повздыхав, отозвал в сторонку Дракона и сказал:
      - Эта чаша - она лечить может. Надо туда воды налить, слово сказать, а потом раны промыть. Все заживает, сам видел!
      Дракон, морщась от боли в обожженной руке, достал из сумки чашу. Пока он наливал туда воду и объяснял, зачем это делает, все любовались чашей, и никто не заметил, как блеснули глаза Эллен и вспыхнул алым камень в ее кольце.
      ...Святой Грааль - чаша исцеления и утоления жажды, священная реликвия, при приближении к которой вспыхивал камень в Кольце Альманзора, серебряном с альмандином...
      Назавтра приключения продолжились. Место было то самое стиснутая мрачными скалами извилистая долинка. Скалы были невысокие, долинка почти плоская и довольно широкая, так что тучу пыли заметили загодя.
      - Глядите, там махаловка! - сказал Гил.
      У подножия скальной стены на куче щебня клокотала битва. Причем именно клокотала - из тучи пыли непрерывно вылетали какие-то неаппетитные куски вперемешку с уханьем и бульканьем, то и дело перекрываемыми выкриками на архаичном германском наречии:
      Дереву - в пепел, плоти - в золу,
      Черным очерчен чертог моей речи.
      Скоро сплетаю сияние солнц
      Рыбою пламени Торовых ратей.
      Стоек союзник стражей Асгарда
      От небосклона свесит завесу
      Марева морока мрака, что мчится
      Ветра резвее, не зная пощады!
      Парни, не дожидаясь команды, спрыгнули с седел и похватались за оружие. Уже на бегу Майк крикнул:
      - Девицы, оставайтесь здесь и держите коней! Это приказ! - И рванул дальше, не обращая внимания на возмущенные вопли Тайки и Ари.
      Уголек уже парил над схваткой, выискивая мишени для прицельного огнеметания. Влетев в тучу пыли, Майк и Дракон с ходу наткнулись на тварь размером с бегемота, но видом напоминающую таракана с щупальцами вместо усов. Сделав "удавью морду", Дракон полоснул катаной по сусалам, а Майк с размаху отрубил полбашки. Тварь осела и стала расплываться куском вонючего студня - точь-в-точь как Куронов птеродактиль.
      - По-моему, они из той же партии, - прокомментировал Дракон.
      - Кажется, тут многопартийная система, - добавил Мор, протирая забрызганные очки и держа на отлете шпагу, вымазанную зеленой гадостью - он уже успел кого-то проткнуть. Эйкин воодушевленно орудовал секирой, а Гил, остановившись чуть поодаль, всаживал стрелы в тех "партайгеноссен", кои имели неосторожность выскочить за пределы пылевой завесы.
      Кольцо мерзостных нетварей норовило сжаться вокруг некоего центра. Внутренний пояс сего кольца составляли десятка полтора уже знакомых нашим героям ледяных воинов. Точнее, это было полукольцо - потому что тот, кого норовили окружить, прижимался спиной к отвесной скале. И если бы ледяных воинов можно было поразить железом, он давно бы уже нарубил из них мелкого крошева на корм окружающим нетварюшками - вернее, на коктейль со льдом. Впрочем, кормить и поить было уже некого шестеро маньяков при поддержке с воздуха успели истребить все многоногое и многощупальцевое. Оставалась маленькая проблема в виде ходячих ледышек.
      - Что, Инку звать? - спросил Керри.
      - С дуба рухнул? - ответил Гил. - Не Инку - Уголька!
      - А этот, в центре? Он же поджарится! - заметил Мор.
      - Эй! - закричал Керри окруженному человеку, размахивая руками. - Выбирайся оттуда! Скорее!
      Ледяные воины, не обращая внимания на наших маньяков, целенаправленно старались поразить того, кого окружили. А тот одним прыжком вскочил на щит ближайшего врага и с размаху рубанул его по шее. Меч застрял, но человека силой инерции швырнуло дальше, через голову противника, и он даже извернулся приземлиться на ноги. Майк схватил его за руку и рванул в сторону, крича во всю глотку:
      - Уголек! Огонь!
      Черная змеюка, трепеща крылами, спустилась пониже и дала залп изо всех огнеметов. В воздух с шипением взметнулись клубы пара. Наши герои вместе с нежданным союзником рванули подальше от этой бани. Когда пар рассеялся, на месте недавнего побоища расплывалась большая лужа, растворяя студнеобразные останки нетварей. Проморгавшись, Майк понял, что лежит в очень неудобной позе, а подняться ему мешает завернутая за спину рука, которую аккуратно придерживает спасенный незнакомец.
      - Ты чего на него? - вскинулся Мор, нацеливаясь шпагой. Остальные последовали его примеру, а Гил положил на тетиву очередную стрелу. Незнакомец повернул голову и оглядел новую напасть. На его черном от сажи и пыли лице ярко блестели светлые глаза. Потом он усмехнулся и отпустил Майка. Тот поднялся, отряхиваясь.
      В пяти шагах от них приземлился Уголек и сокрушенно протянул:
      - Ну вот, весь огонь кончился... Когда еще теперь накопится...
      Четверо маньяков с уважительной опаской разглядывали незнакомца. Тот был совершенно непохож на Конана-варвара в исполнении Шварценеггера - стройный, немного пониже Майка, худощавый, невероятно быстрый. Одет он был на варварский манер, да еще облачен в кожаный доспех, в разорванном вороте рубахи поблескивал "молот Тора", на руках - наручи из толстой кожи, усаженные шипами, пояс из тускло серебрящихся металлических пластин, видавшие виды мягкие сапоги. Чуть поодаль валялся тощий заплечный мешок и потрепанный плащ.
      Самое странное, он даже не удивился, когда увидел в сборе всю компанию - четырех разнообразно вооруженных парней, юркого демона, солидного гнома, дракончика и четырех не менее маньячных девиц. Майк не удержался и тут же поделился своим восхищением - оказывается, трюк, проделанный северянином, был тем самым "геройским прыжком лосося", и Майк впервые видел его в натуре. Герой усмехнулся и представился - Эйнар Белый Волк.
      За едой помалу разговорились, и выяснилось, что Эйнар странствует в поисках некоей вещи, позарез необходимой в далеком северном королевстве. Ну и еще ищет кое-кого. В лице сдвинутых на германистике и кельтологии приключенцев он нашел благодарных слушателей, способных оценить заковыристую вису и злой нид.
      Когда по кругу пошла фляжка эля, Эйнар был уже безоговорочно принят в состав отряда, и не без задней мысли такой воитель обузой не будет. А вот Эйкин об Эйнаре кое-что слышал. Оказывается, Белый Волк был знаменитым скальдом, то и дело попадающий во всякие переделки за свое злоязычие - на манер Гуннлауга Змеиного Языка, да еще вроде бы подвержен он был берсеркерству. Ну, это проверке не поддавалось, а Инка и Ари были не прочь порасспросить Эйнара о магии. Было у Инки впечатление, что в бою скальд не просто так стихи орал, а что-то вроде щита себе держал. Ари от этого разговора скоро отпала, а Эллен, наоборот, стала прислушиваться.
      Потом, как всегда, настал черед песни петь. Это было уже как ритуал - если еще оставались силы после дневного перехода. И тут выяснилось, что Эйнар не только скальд, но и нормальные стихи слагает вовсе недурно:
      Серебряный волк, ты волчонком отбился от стаи,
      От стаи зверей и людских, кем-то проклятых лет.
      Тебя не страшит ни огонь и ни лязганье стали,
      Судьба не зависит от воли порядка планет.
      И время стареет, одетое в лунном сиянье,
      Заброшены храмы, забыли могучих богов.
      Закончится путь твой не словом пустым "покаянье",
      А музыкой копий да блеском кольчуг и щитов.
      Давно он со мной, мой серебряно-серый приятель,
      Терпеньем исполнен, он ждет окончанья игры.
      В пустеющем замке, суть строгая тень - настоятель,
      И, зная свой мир, он слагает иные миры.
      И воет он песнь про печаль - оборотную сагу,
      Не хочется быть одному, но я буду один.
      С Пути не свернуть, по Дороге не сделать ни шагу,
      Безликая тьма впереди, за спиной пламя темных Глубин.
      Когда не смогу я опять от удара подняться,
      Не выдержав зла и обиды напрасных потерь,
      Скажу, чтобы дни не тянуть, не позволить себе оправдаться:
      "Убей меня, Волк. Мой серо-серебряный зверь."
      Эйкин, подумав, встал и не то чтобы запел в ответ, а скорее заговорил нараспев, как хороший сказитель. Голос у него был низкий и глубокий, так что впечатление от сказания было то самое.
      С начала времен и во веки веков
      Положен суровый закон:
      Здесь каждому - радость и горе свои,
      А избранным - черный дракон.
      А избранным - кровь запекшихся губ,
      Непройденный начатый путь,
      Большие надежды, большая мечта,
      Потом - слезно-стылая муть.
      Он должен быть прав, словно волчий вожак,
      Без права на долгий разбег,
      Без права на старость и жалость других,
      Не зная расслабленных век.
      Но он - на коне, он - доселе в седле
      И путь его прям, как копье.
      Он знал, что искал на дорогах своих,
      Забыв про покой и жилье.
      Встречая луну злым оскалом щита,
      В помятой железной броне,
      Последний в роду, младший сын Короля,
      Волк мчался на сером коне.
      Минуло уж долгих несколько лет,
      Как, бросив свой замок в горах,
      Отправился в путь седьмой сын короля.
      Усталость светилась в глазах.
      Когда-то давно он был изгнан отцом
      За волчий характер и нрав.