В громадном большинстве аресты основывались на подозрении задерживаемого в контрреволюционности, под чем большевики-коммунисты подразумевали все, что не признавало советской власти, произвола и насилия ее агентов и представителей. Далее, была группа лиц заложников, т[о] е[сть] лишь арестованных в обеспечение исполнения какого-либо общего к мирному населению г. Ставрополя требования советской власти, например, уплаты наложенной "контрибуции". И лишь незначительная часть арестов, как, например, арест офицеров, может быть, не требовал бы объяснений ввиду общеизвестной слепой ненависти и огульному обвинению их большевиками. Аресты сопровождались угрозами, насилиями, издевательствами и побоями. Арестовывались дети с 14 лет и старики свыше 70 лет, и отмечается также ряд случаев повторных арестов одного и того же лица. В тех же возрастах арестованные убивались без следствия и суда с бессмысленной жестокостью, искалывались штыками на улицах, на свалочных местах. Расследование убийств граждан г. Ставрополя большевиками составляет отдельное производство. Но если изложенное по данным показаний целого ряда свидетелей указывает на невозможность учета всей массы арестов, численно превышающей сотни случаев, то яркое показательное значение имеют данные по Ставропольской губернской тюрьме, которые указывают:
      1) на соотношение случаев ареста, обставленных хотя бы с формальной стороны согласно гарантиям личной свободы, и арестов без соблюдения и этих минимальных условий правильности;
      2) на прогрессивное увеличение числа неформальных, внесудебных арестов с развитием деятельности советской власти;
      3) и, наконец, они дают представление об отношениях советской власти к категориям арестованных.
      Первое и второе разъясняют цифры по тюрьме с 1 января по июль 1918 года, а именно: 1) число арестованных, на коих имелись документы, удостоверяющие личность арестованного, должностное лицо, распорядившееся арестовать, основания ареста и обвинение, предъявляемое к аресту, в январе -- 7 человек, в феврале -- 12 человек, в марте -- 1 человек; 2) число арестованных, на коих имелась формальная бумага, удостоверяющая личность арестованного, и лицо, распорядившееся арестом без указания мотивов и оснований, в январе -- 11, в феврале -- 26, в марте -- 36, в апреле -- 55, в мае -- 60, в июне -- 73, в июле -- 3; 3) число арестованных, с коими в распоряжение тюрьмы поступила лишь неформальная записка об имени или фамилии задержанного, в январе -- 1, в феврале -- 4, в марте -- 36, в апреле -- 4, в мае -- 2, в июне -- 24.
      Последнее видно из показаний тюремной администрации, а именно: они говорят, что к лицам, находившимся под арестом как "уголовным", т[о] е[сть] как совершившим известное деяние, большевики относились благожелательно, допуская, а иногда и требуя для них всяких облегчений ареста, вплоть до произвольного освобождения их вовсе из тюрьмы, и, наоборот, к лицам, арестованным по политическим основаниям, к так называемым "буржуям", к заложникам и особенно к военным это отношение менялось на крайне суровое и жестокое -- у арестованных отбирались безвозвратно деньги и ценные вещи, запрещались свидания и т. п.
      Изложенное основано на расследовании, произведенном согласно положению об Особой комиссии с соблюдением всех требований Устава уголовного судопроизводства.
      Дело No 14
      ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ
      КРАТКАЯ СПРАВКА
      по делу о насильственном захвате власти большевиками (коммунистами) в Ставропольской губернии в 1918 году
      Активное проявление советской власти в Ставропольской губернии началось в конце 1917 года. На местах были упразднены волостные земства45 и заменены совдепами (Советами депутатов), в которые попадали только солдаты. За отсутствием твердости власти коммунисты сорганизовались и повели широкую пропаганду идеи "диктатуры пролетариата" и "власти беднейших". Задуманный губернским комиссаром Временного правительства совместно с городским самоуправлением и Губернской земскою управою созыв общегубернского народного собрания был превращен большевиками в действительности в беспорядочный митинг, на котором в первую голову было упразднено демократическое земство, избранное на основании всеобщего избирательного права, и, наконец, провозглашен переход власти к народным комиссарам и Советам. Исполнительный комитет, заменивший губернский Совет, был наделен законодательной властью, и в его состав попали почти исключительно солдаты и рабочие; неугодный же большевикам крестьянский элемент был отстранен. Эта власть продержалась только до марта, когда на смену явилась вновь организованная центральной властью Красная армия, во главе которой стали безответственные люди вроде матроса Якшина, бывшего жандармского ротмистра Коппе, солдата Лупондина и других, арестовавших тотчас же председателя народных комиссаров и военного комиссара. Население было терроризировано постоянными обысками, арестами, взятием заложников, наложением пятимиллионной контрибуции и проч[им]. Эта власть разогнала городскую Думу, выбранную на основании всеобщего избирательного права и состоящую в большинстве из представителей социалистических партий. Вся деятельность вновь созданных большевиками учреждений сводилась не к развитию общественной жизни в крае, а к полному развалу земской и городской деятельности. Вторая половина июня ознаменовалась созданием карательных отрядов и особого трибунала в составе бывшего арестанта матроса Игнатьева, коменданта Прокомедова и солдата Ашихина, которые начали проводить в жизнь кровавый террор, расстреливать и зарубать общественных деятелей и видных граждан города Ставрополя.
      Все эти ужасы прекратились только после прихода Добровольческой армии.
      Все вышеизложенное основано на данных, добытых Особой комиссией в судебно-следственном порядке.
      ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ
      АКТ РАССЛЕДОВАНИЯ
      о насильственном захвате власти большевиками (коммунистами) в Ставропольской губернии в 1918 году
      Город Ставрополь и Ставропольская губерния, отрезанные от центра возникшей на Дону и Кубани гражданской войной, только к концу 1917 года начали захватываться волнами большевистской анархии и разрухи, которым главным образом способствовали солдатские массы, дезертировавшие с фронта и распропагандированные уже на местах никому не известными и безответственными элементами. Местная административная власть в лице губернского комиссара Временного правительства и президиума Губернского комитета общественной безопасности напрягала все усилия на борьбу с большевизмом, пытаясь заручиться даже поддержкой Дона и Кубани, но все усилия были напрасны. Разруха усиливалась с каждым днем и особенно широко распространялась по губернии после захвата власти в Петрограде и Москве большевиками и начала мирных переговоров в г. Бресте46 -- тогда появился полный развал армии и дезертирство ее с фронта, чем воспользовались весьма умело сорганизовавшиеся к тому времени коммунисты. Желая затянуть полный захват власти большевиками, губернский комиссар Сторлычанов совместно с городским самоуправлением и губернской земской управой решили созвать общегубернское народное собрание учредительного характера, в основу которого было положено представительство губернского земства с выборными из каждого села, все общественные организации, политические партии и даже некоторые правительственные учреждения. Однако это
      собрание было обречено на полную неудачу, так как большевистская демагогическая пропаганда нашла себе вполне подготовленную почву в деревнях, куда являлись с оружием в руках бежавшие с фронта солдаты, самовольно сменившие органы волостного земства, введенные Временным правительством и построенные на основе всеобщего, прямого, тайного и равного голосования, и заменили их совдепами (Советами депутатов), в которые угрозами и силой заставляли крестьян выбирать самих себя.
      Местные крестьяне, довольно зажиточные и вполне обеспеченные землей, относились враждебно ко всем этим начинаниям, но не могли бороться с вооруженной силой и потому сдавали свои позиции. Таким образом, вместо действительно выборных от народа попадали в собрание захватчики, которые вместе с членами созванного к тому времени губернского крестьянского съезда, состоявшего также преимущественно из солдат, могли проводить в жизнь лозунги борьбы за советскую власть, сулившую народу всю власть, все богатства и прелести полного безделья.
      Первым симптомом перехода власти в руки черни явился разгром солдатскими массами в конце ноября в гор[оде] Ставрополе винного склада. Местные же Советы открыто обсуждали вопрос о необходимости скорейшего захвата власти и удаления от дел представителей Временного правительства. К открытию Народного собрания, 30 декабря [1917 года], выяснилось, что настроение в нем явно большевистское, почему помещение, предназначенное для собрания, было захвачено съездом крестьян и воинскими частями, а на другой день, вместо организованного собрания, открылся митинг, на котором тотчас же были упразднены земства в губернии и всеобщее избирательное право.
      Состав этого митинга, заменившего Народное собрание, был очень оригинален и состоял почти из одних солдат, людей не местных и чуждых местным интересам. При обсуждении прав на представительство в Народное собрание получились совершенно неожиданные результаты: так были исключены представители школьного союза, так как в школах и гимназиях учатся буржуи, исключены были представители почтово-телеграфного союза, так как на почте посылки пропадают, а биржевой комитет был допущен -- "биржевые извозчики", по словам одного оратора, "народ трудовой". В ночь на 1 января под оружейную стрельбу на улицах и площадях был провозглашен переход власти к народным комиссарам и Советам. Было решено организовать губернские Советы из 180 человек, исполнительный комитет из 30 человек и Совет народных комиссаров как исполнительную власть из 7--8 человек. Законодательным органом явился исполнительный комитет, так как губернский Совет не был организован сразу; и в него вошли, кроме коммунистов, представители других социалистических партий, которые, однако, по прошествии нескольких дней выбыли из его состава за невозможностью работать при создавшихся условиях, и большевики стали беспрепятственно проводить свою программу под девизом "диктатуры пролетариата" и "власти беднейших", вследствие чего разруха в губернии и городе стала принимать угрожающие размеры и вылилась в форму самосудов, грабежей и захватов, беспорядков в инородческих степях, грозивших перейти в открытые бунты и мятежи.
      Связи с населением центральная коммунистическая власть не имела никакой, и распоряжения ее встречали явное противодействие со стороны местных органов, проводивших свою программу.
      Наряду с этим, прежние учреждения, как правительственные, например, губернское правление, губернское присутствие, и даже сословные, как дворянское депутатское собрание47, дворянская опека48 -- продолжали свое хотя и жалкое существование, и большевистская власть требовала, чтобы в журналах заседаний этих учреждений была бы вслед за подписью председателя Совета также подпись предводителя дворянства.
      Эта власть Совета фактически продолжалась до конца марта 1918 года, когда среди большевистских деятелей началась борьба за власть, а с появлением вновь образовавшегося Военно-революционного комитета и прибывшего из Ростова-на-Дону для борьбы с контрреволюцией штаба матросов раздались призывы к борьбе и крови, результатом которых, по словам свидетеля Мещерикова, явились памятные ставропольские кровавые дни.
      В конце концов вся власть перешла к Кр[асной] армии, которая с помощью специально
      Присланных инструкторов от центральной советской власти организовалась в губернии, причем
      под ее давлением Совет народных комиссаров стал более настойчив в смысле проявления большевистской
      активности, последовало распоряжение о высылке из пределов губернии местных общественных
      деятелей на станцию Кавказскую, где, по словам свидетеля Мещерикова, "царили ужас, откуда
      нельзя было вырваться, так как эти высылки были равносильны смертной казни". 24 марта 1918 года
      была разогнана городская Дума, избранная на основании всеобщего, тайного, равного и прямого
      голосования и состоящая из представителей социалистических партий в количестве 42 гласных, из
      общего числа 72. Еще задолго до разгона Думы против нее начался поход в советской периодической
      печати, а 27 февраля исполнительный комитет опубликовал положение об учреждении общегородского
      Совета депутатов из представителей профессиональных групп населения по куриальной-цеховой
      системе выборов, что, по выражению одного из представителей фракции социал-демократов, указывало
      на сплошную демагогию, кроющуюся во всей позиции большевиков, плетущихся за разнузданной толпой,
      что вся система выборов, установленная положением об общегородском Совете, преследует одну цель
      Изъять интеллигенцию из выборов, обеспечить в овете темное и бессознательное большинство,
      необходимое демагогам для укрепления деспотизма. Чрезвычайное собрание Думы постановило не
      признавать законность роспуска и выпустило воззвание к населению. Однако 24 марта, когда гласные
      явились в помещение Думы, путь им был прегражден военным караулом под предводительством
      рабочего Лупатина, который под угрозой применения силы и оружия принудил председателя очистить
      зал заседания. Таким образом, вся деятельность вновь созданных большевиками учреждений сводилась
      не к развитию общественной жизни в крае, а к полному развалу земской и городской деятельности.
      Образовавшийся в конце апреля Военно-революционный комитет в составе бывшего председателя
      Губернского исполнительного комитета Мещерикова, бывшего жандармского ротмистра Лупандина,
      бывшего прапорщика Занозина и др[угих] проявил тотчас активную деятельность, арестовав
      председателя Совета народных комиссаров Пономарева и военного комиссара Мирошникова.
      При штабе Красной армии образовалась малая комиссия, члены которой были наделены
      Чрезвычайными полномочиями, производили реквизиции, аресты, а потом и казни. Так, член этой
      Комиссии солдат Топунов 28 апреля опечатал зал заседаний окружного суда, кассу, кабинет
      председателя, канцелярию уголовного отделения. Из кассы было захвачено 4000 рублей, а из
      канцелярии увезено имущество. В начале мая были произведены в связи с арестом части офицерской
      организации и наступлением Добровольческой армии массовые аресты, население было обложено
      пятимиллионной контрибуцией и взято из зажиточных граждан 58 заложников, причем на сессии
      Народного собрания комиссар путей сообщения Петров заявил, что при продолжении наступления
      Добровольческой заложники будут расстреляны.
      Во второй половине июня были организованы по инициативе только что освобожденного
      из тюрьмы матроса Игнатьева с товарищами особые карательные отряды и особый трибунал в составе
      матроса Игнатьева, коменданта Прокомедова и солдата Ашихина, заседавший обыкновенно
      ночью и санкционировавший синодик49 казнимых граждан. Первыми жертвами этих карательных
      отрядов были гласный Думы социалист Чернышев и бывший предводитель дворянства Мачконин,
      которые были изуродованы красноармейцами и выброшены в окрестностях города. Вспыхнувшее в ночь
      на 27 июня офицерское восстание было подавлено красноармейцами с особой жестокостью: ими были
      зверски убиты 96 видных граждан города Ставрополя.
      Убийства эти прекратились только после вступления в город частей Добровольческой армии.
      Все вышеизложенное основано на данных, добытых Особой комиссией в судебно-следственной
      порядке.
      Составлено 11 апреля 1919, Екатеринодар
      Дело No 15
      ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ
      СВЕДЕНИЯ
      о злодеяниях большевиков в городе Екатеринодаре и его окрестностях
      В г. Екатеринодар большевики вступили 1 марта 1918 года. В тот же день была арестована группа лиц мирного населения, преимущественно интеллигенции, и все задержанные в числе 83-х лиц были убиты, зарублены и расстреляны без всякого суда и следствия. Трупы были зарыты в трех ямах тут же в городе. Ряд свидетелей, а равно врачи, осматривавшие затем убитых, удостоверили случаи зарытая недобитых, недорубленных жертв. В числе убитых опознаны: член городской управы Пушкарев, нотариус Глоба-Михайленко и секретарь Крестьянского союза50 Молчанов, а также дети 14-16-летнего возраста и старики свыше 65 лет. Над жертвами издевались, отрезали им пальцы рук и ног, половые органы и обезображивали лица. 4-го того же марта, после ряда издевательств и троекратного ареста, был зарублен в Екатеринодаре, у гостиницы Губкина, полковник Орлов; равным образом уничтожена его семья, состоявшая из жены, двух дочерей и двух сыновей. Затем, 11 марта, в Екатеринодаре были зарублены на вокзале бывший товарищ министра земледелия Кубанского краевого правительства Юшко с сыном. У последнего установлено несколько рубленых и 10 штыковых ран. В марте же месяце большевиками убит в Екатеринодаре товарищ прокурора местного окружного суда Бабченко. В том же марте месяце, в ауле Абукай большевиками были зарублены и заколоты штыками пятеро лиц екатеринодарской интеллигенции из мирных жителей -- Бурсак, Канатов и др[угие]. Полуживые они были сброшены в яму и засыпаны землей. Вместе с ними были убиты 240 черкесов. Под Вознесение Господне, 31 мая 1918 года, из Екатеринодарской областной тюрьмы были выведены и тут же расстреляны из пулеметов казаки станицы Новотатаровской и др[угие] лица, всего 76 человек. Часть трупов зарыта в яму, а непоместившиеся в яме сброшены в реку Кубань.
      Казнены жертвы без суда согласно предписанию Чрезвычайной следственной комиссии, по подозрению в участии в восстании против советской власти. Убийство казаков произведено при участии Днепровского полка, под руководством его командира. Этот полк включал в себя преступный элемент и считался советской властью одним из наиболее надежных и верных ей полков. В июле 1918 года большевиками были зарублены член Екатеринодарского окружного суда Михин и его жена.
      Указанные убийства были совершены без суда, и только в некоторых случаях можно предполагать соответствующие постановления Чрезвычайной следственной комиссии, но и в этих случаях вполне отсутствовали какие-либо указания на виновность отдельных лиц.
      Изложенные данные основаны на показаниях свидетелей и судебно-медицинских осмотрах.
      Дело No 18
      ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ
      АКТ РАССЛЕДОВАНИЯ
      о социализации девушек и женщин в гор. Екатеринодаре по мандатам советской власти
      В г. Екатеринодаре большевики весною 1918 года издали декрет, напечатанный в "Известиях" Совета и расклеенный на столбах, согласно коему девицы в возрасте от 16 до 25 лет подлежали "социализации", причем желающим воспользоваться этим декретом надлежало обращаться в подлежащие революционные учреждения. Инициатором этой "социализации" был комиссар по внутренним делам еврей Бронштейн. Он же выдавал и "мандаты" на эту "социализацию". Такие же мандаты выдавал подчиненный ему начальник большевистского конного отряда Кобзырев, главнокомандующий Ивашев, а равно и другие советские власти, причем на мандатах ставилась печать штаба "революционных войск Северокавказской советской республики". Мандаты выдавались как на имя красноармейцев, так и на имя советских начальствующих лиц -- например, на имя Карасеева, коменданта дворца, в коем проживал Бронштейн: по этому образцу предоставлялось право "социализации" 10 девиц.
      Образец мандата:
      Мандат51
      Предъявителю сего товарищу Карасееву предоставляется право социализировать в городе Екатеринодаре 10 душ девиц возрастом от 16-ти до 20-ти лет, на кого укажет товарищ Карасеев.
      Главком Ивашев [подпись ]
      Место печати [ печать ]
      На основании таких мандатов красноармейцами было схвачено больше 60 девиц -- молодых и красивых, главным образом из буржуазии и учениц местных учебных заведений. Некоторые из них были схвачены во время устроенной красноармейцами в городском саду облавы, причем четыре из них подверглись изнасилованию там же, в одном из домиков. Другие были отведены в числе около 25 душ во дворец войскового атамана к Бронштейну, а остальные в "Старокоммерческую" гостиницу к Кобзыреву и в гостиницу "Бристоль" к матросам, где они и подверглись изнасилованию. Некоторые из арестованных были засим освобождены, так, была освобождена девушка, изнасилованная начальником большевистской уголовно-розыскной милиции Прокофьевым, другие же были уведены уходившими отрядами красноармейцев и судьба их осталась невыясненной. Наконец, некоторые после различного рода жестоких истязаний были убиты и выброшены в реки Кубань и Карасунь. Так, например, ученица 5-го класса одной из екатеринодарских гимназий подверглась изнасилованию в течение двенадцати суток целою группою красноармейцев, затем большевики подвязали ее к дереву и жгли огнем и, наконец, расстреляли.
      Фамилии потерпевших лиц не опубликовываются по понятным основаниям.
      Настоящий материал добыт Особой комиссией с соблюдением требований Устава уголовного судопроизводства.
      Дело No 24
      ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ
      АКТ РАССЛЕДОВАНИЯ
      по делу о злодеяниях, совершенных большевиками и бандами Махно52 в Таганрогском округе
      Большевизм захлестнул Таганрогский округ в январе 1918 года, и появление его сразу же ознаменовалось целым рядом вопиющих преступлений как над военными, так и над мирным населением, причем особенным преследованиям подвергались сельские священники, чиновники, зажиточные крестьяне и т. д.
      В первых числах января с фронта русско-германской воины, окончательно к этому времени разложившемуся и распавшемуся от пропаганды идей большевизма, походным порядком уходили на Кавказ остатки 3-го гусарского Елизаветградского полка во главе со своим командиром. На станции Иловайской, Екатерининской железной дороги, большевики задержали и разоружили эти остатки полка, причем офицеры -- командир полка, три подполковника и штабс-ротмистр Манвелов -- были арестованы и посажены в арестантский вагон, а солдаты-гусары рассажены в классные вагоны пассажирского поезда и отправлены по домам.
      10 января офицеры в том же арестантском вагоне были отправлены на станцию Успенскую, где в ночь с 17 на 18 января, за исключением одного, расстреляны.
      14 января отряд красноармейцев, заняв разъезд Ряженое, Екатерининской железной дороги, арестовал начальника этого разъезда И. П. Демьянова и захватил дневную выручку от продажи билетов. После производства обыска, сопровождавшегося ограблением, вновь назначенный большевистский комендант разъезда сказал Демьянову написать духовное завещание, а когда оно было написано, то тотчас разорвал его и приказал красногвардейцам расстрелять его"без звука".
      После этого Демьянов без всякого суда и предъявления сколько-нибудь обоснованного обвинения был отведен красногвардейцами за железнодорожное полотно и тут же заколот штыками.
      После этого убийства красногвардейцы окончательно разгромили квартиру Демьянова и разграбили весь инвентарь и одежду его.
      На следующий день, т[о] е[сть] 15 января, красногвардейцы при участии местных крестьян-большевиков в селе Ряженом без всякой вины расстреляли местного торговца Митрофана Бреславского и разграбили его лавку. Затем арестовали его отца Ивана Бреславского, 85-летнего старика, и, обвиняя его в сочувствии и помощи добровольцам, поставили вопрос о расстреле его на баллотировку толпы, состоявшей из красногвардейцев и местных жителей. Толпа поднятием рук баллотировала его расстрел, после чего старик также был расстрелян.
      15-го же января по указанию одного большевика-крестьянина схвачен был заведующий мельницей в имении близ села Ряженого Герман Фальрозе-Эммендорф и представлен на суд той же толпы за то, что он накануне сказал, что большевики -- предатели России.
      Толпа, зная его с лучшей стороны, оправдала; тем не менее несколько местных большевиков в тот же день расстреляли его.
      Когда Фальрозе, недобитый произведенным в него залпом, лежал в поле, то одна местная крестьянка, Мария Ткаченко, подошла к нему и стала стягивать с него обувь.
      Фальрозе, очнувшись, поднял голову. Тогда Ткаченко крикнула уходившим большевикам: "Товарищи, он жив еще, добейте его". На этот зов один большевик, солдат Даниил Колбуха, вернулся и рубнул Фальрозе шашкой по голове.
      В феврале в слободе Малокирсановской большевиками была организована из местных жителей красная гвардия, которая расстреляла там без всякой вины трех крестьян: Федора Каплуна, Осипа Волкова и Ивана Пономарева.
      В начале марта большевистским комиссаром Таганрогского народного суда из Мариуполя был вызван в Таганрог бывший судебный пристав Егоров, которому большевики предложили должность судебного исполнителя. Однако Егоров, не желая служить у большевиков, отклонил это предложение и поехал обратно в Мариуполь. По дороге, на станции Иловайской, Егоров был задержан красноармейцами, из которых один узнал в нем бывшего служащего в полиции, по расследованию которого этот красноармеец был изобличен в совершении разбойных нападений и осужден в каторгу.
      .Тотчас же Егоров был отведен в местный исполнительный комитет и там расстрелян. Труп его несколько дней валялся непогребенным. Только 7 июня труп был найден. На нем оказались огнестрельные ранения и разможжение затылочной кости.
      В мае 1918 года большевики были изгнаны немецкими войсками из пределов Таганрогского округа.
      Первый период их власти ознаменовался, кроме описанных преступлений, еще целым рядом других убийств, грабежей и арестов. Тогда же большевики расстреляли несколько священников.
      С приходом немецких войск большевизм был подавлен, но не изжит населением, и когда в связи с поражением Центральных держав начался увод их войск из России, большевизм ожил и проявился с новой силой.
      Осенью 1918 года в Екатеринославской губернии в районе Гуляйполе появились разбойничьи банды, организованные беглым каторжником Махно. С течением времени эти банды разрослись в большие отряды, причем Махно вошел в связь с большевистским военным командованием и занял по его приглашению со своими бандами положение, равное передовому корпусу.
      Махновские банды отличаются особенной беспощадной жестокостью по отношению не только к офицерам, но и к сельским священникам, жителям и вообще к местной интеллигенции. Большевистское военное командование обычно посылает эти банды передовыми отрядами и, занимая известный район, они не щадят никого и силой заставляют крестьян выступать вместе с ними.
      В феврале и марте месяцах махновские банды, действуя в составе красных войск, заняли юго-западную часть Таганрогского округа, причем особенную свирепость проявили при захвате станицы Новониколаевской, где расстреляли до 18 человек мирного населения.
      18 февраля 1919 года в поселке Васильево-Ханженковском, Новоуспенской волости, местными крестьянами, действовавшими по наущению махновских банд, были убиты при объезде участка начальник стражи I участка Таганрогского округа Усенко и стражники Карданов и Власенко.
      25 того же февраля эти же банды перегоняли арестованных ими поручика Бугрова, брата его вольноопределяющегося Андрея Бугрова и четырех стражников -- Кабанова, Бубликова, Ильина и Минаева -- из поселка Николаево-Козловского в Натальевский, Новоуспенской волости. Конные махновцы заставили арестованных бежать за ними пятнадцать верст, расстреляли в пути двоих, упавших от утомления. Остальных они казнили у колодца близ дороги. Поочередно ставили их на колени у сруба, красноармеец-махновец стрелял им в затылок и казнимые падали в колодезь двенадцатисаженной глубины. Удалось спастись только Кабанову, который прыгнул в колодезь, не дождавшись выстрела, и затем был извлечен местными жителями.
      20 марта в поселке Васильево-Ханженковском, Новоуспенской волости, красноармейцами были схвачены местные крестьяне Яков Бережной, Аввакум Куделя, 53 лет, и Петр Тютюнников, 70 лет, и без всякого суда и следствия, якобы за контрреволюцию, расстреляны.
      Составлен 18 мая 1919 года в гор. Екатеринодаре.
      Председатель Особой комиссии по расследованию злодеяний большевиков, состоящей при главнокомандующем вооруженными силами на Юге России (подпись)
      Члены Особой комиссии (подписи)
      Дело No 25
      ОСОБАЯ КОМИССИЯ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗЛОДЕЯНИЙ БОЛЬШЕВИКОВ, СОСТОЯЩАЯ ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮГЕ РОССИИ
      АКТ РАССЛЕДОВАНИЯ
      по делу об убийствах, совершенных большевиками в 1918 году в г. Ростове-на-Дону
      Войска большевистской советской республики заняли город Ростов-на-Дону в начале февраля 1918 года, и тотчас красноармейцы приступили к поискам оружия и "кадетов", как они называли своих боевых и политических противников, к обыскам и арестам.
      Этим моментом репрессий пользовались бесчестные люди для сведения своих счетов. Некоторые служители Донского университета из личной мести к профессору Колли заведомо ложно заявили новым властям, что профессор -"кадет" и хранит в своем доме оружие и бомбы.
      По поручению большевистских властей в квартиру Колли явился отряд вооруженных красноармейцев, произвел обыск и затем вывел профессора на улицу. На вопрос, есть ли у солдат мандат (документ) на право ареста, представитель ответил: "Там разберемся".
      Раздор этот происходил на улице, и судьей революционной совести выступила толпа народа из солдат, подростков и особенно неиствовавших женщин. По адресу профессора неслись враждебные крики, что он "кадет", "контрреволюционер", "генерал" и "миллионер", что его надо убить, как и всех богатых людей. Тщетно профессор Колли пытался убедить толпу, что он не сделал никому ничего дурного и что за него, как иностранного подданного, виновным придется отвечать.