Метаморфозы

Тело такое, она его украшает: гребенкой

410 Волосы чешет, цветы розмарина, фиалки вплетает,

Розы, а иногда белоснежные лилии. Дважды

В день в студеном ручье, что с вершины лесной Пагасея

Падает, моет лицо; погружается в воду двукратно;

И выбирает к лицу зверей пушистые шкуры,

415 Чтобы себе на плечо или на спину слева накинуть.

Их обоюдна любовь. По горам они странствуют вместе;

Входят в пещеры вдвоем; и в дом к лапифам явились

Оба они и вели то сраженье жестокое оба.

Кто тут зачинщиком был — неизвестным осталось, но слева

420 Взвилось копье и в месте, где грудь подходит под шею,

Был ты проколот, Киллар. Задетое легкою раной

Сердце и вскоре он весь, лишь вынули меч, холодеют;

И Гилонома тотчас приняла полумертвое тело,

Руку на рану кладет, согревает его, приближает

425 Губы к губам, и душе уходящей препятствовать тщится.

Но увидав, что он мертв, со словами, которых за криком

Слух мой не мог уловить, на копье, что торчало из тела,

Пала она и еще обнимала супруга, кончаясь.

Так и стоит перед взором моим, завязавший узлами

430 Львиные шкуры — их шесть на себя надевал он, — огромный

Феокомед, человека зараз и коня защищая.

Кинул он пень, который едва и две пары могли бы

Сдвинуть, — и Фоноленид поражен был в голову сверху,

И широко головы разверзлась громада. Чрез уши,

435 Рот и глаза и отверстья ноздрей истекает тягучий

Мозг, — отстоявшись, так молоко из дубовой струится

Крынки, иль масляный сок под давленьем тяжелого гнета

Каплями, догуста сжат, выступает из частых отверстий.

Я же, увидев, что снять он с лежащего хочет доспехи, —

440 Пусть это знает Пелей, твой отец, — всадил ему меч свой

В недра нутра. Повалил и Хтония с Телебоадом

Меч мой. Первый из них был вилоподобною ветвью

Вооружен и дротом другой. Меня он поранил.

Видишь ты знак? До сих пор этот шрам стародавний приметен.

445 Надо тогда бы меня посылать завоевывать Пергам!

Не одолеть — так сдержать великого Гектора руку

Мог я рукою тогда; но тогда его не было вовсе

Или он мальчиком был; а ныне мне возраст мешает.

О Перифанте, в бою победившем кентавра Пирета,

450 Или об Ампике что расскажу, который Оэкла

Прямо в лицо проколол неокованным древком терновым?

Пелефронейца сразил Эригдупа, рожон ему всунув

В грудь, Макарей, — вспоминаю, и я в подбрюшье Кимелу

Вставил большое копье, что было завещано Нессом.

455 Ты не подумай, что мог лишь грядущие судьбы пророчить

Ампика детище, Мопс. Мопс дрот метнул, и на землю

Пал двоевидный Одит, говорить он напрасно пытался:

Был к подбородку язык, подбородок к гортани приколот.

Гибели предал Кеней пятерых, Антимаха, Стифела,

460 Брома, Гелима сразил и двуострой секирой Пиракма.

Вспомнить я ран не могу; имена ж и число я приметил.

Но вылетает Латрей, облаченный в доспехи Галеза,

Коего он умертвил, — и руками и телом огромен.

Возрастом был уж не юноша он, но еще и не старец:

465 Силен по-юному был; а виски сединой уж пестрели.

Шлемом своим и щитом, своей македонской красуясь

Пикой, лицом обратясь к обоим враждующим станам,

Вот он оружьем потряс и, по-конски прошедшись по кругу,

Бросил такие слова, горделивый, в пустое пространство:

470 "Я ли, Кенида, тебя потерплю? Век женщиной будешь,

Прежней Кенидою ты для меня. Тебя не смущает

Происхожденье твое? Позабыла, за дело какое

Ты, как награду, мужской получила обманчивый образ?

Вспомни, кем ты родилась и что испытала. Иди же,

475 Сядь за корзинку свою; знай пальцем верти веретенце, —

Битвы мужчинам оставь!" Пока говорил он так дерзко,

В беге растянутый бок Кеней разорвал ему дротом

В месте, где муж сочетался с конем: и завыл он от боли,

В лик без забрала копьем он филейского юношу ранит;

480 Но отскочило копье, как градины скачут от кровли

Иль если камешком кто в игральную кинул лопатку.

Вот подступает кентавр и пытается в бок его твердый

Меч свой вонзить. Но мечу преграждается в тело дорога.

"Нет, не сбежишь ты! Падешь, серединой меча перерублен,

485 Коль острие притупилось!" — сказал и меч направляет

Наискось, сам же врага захватил уже длинной рукою.

Громко удар застонал, словно было из мрамора тело,

И разлетелось в куски лезвие, об шею ударясь.

И, удивленному дав насмотреться на здравые члены, —

490 "Ну-ка, — промолвил Кеней, — о твои телеса испытаем

Наше оружье!" — и вмиг в плечо свой меч смертоносный

До рукояти вонзил и в мясе задвигал вслепую:

Руку не раз повернул и ранами рану умножил.

Вот, во весь голос крича, полузвери бросаются, рьяны,

495 Копья свои на него одного направляют и мечут.

Копья, отпрянув, лежат. Невредим под ударами всеми,

Не окровавлен ничуть пребывает Кеней элатеец.

Делом невиданным все поражаются. "Стыд нам великий! —

Так восклицает Моних. — Мы — народ — одному поддаемся, —

500 Муж он, и то не совсем; пусть муж; но в слабости нашей

Стали мы тем, чем он был. На что нам тела великанов?

Силы двойные к чему? И то, что двойная порода

В нас мощнейшие два существа воедино связала?

Нет, не богиня нам мать, и отец не Иксион, который

505 Столь был велик, что надежды свои простирал на Юнону

Вышнюю. Мы же, к стыду, поддаемся врагу-полумужу!

Камни, стволы на него громоздите и целые горы!

Двиньте леса на него, задушите живучую душу!

Лес пусть сдавит гортань: пусть раны бремя заменит!" —

510 Молвил и, ствол увидав, безумною силою Австра

Сваленный, взял и его в противника мощного бросил.

То был пример остальным. В короткое время лишен был

Офрис деревьев своих, Пелион — без тени остался.

Страшным придавлен холмом, Кеней под грузом деревьев

515 Борется, бешенства полн, и дубы, сам ими завален,

Держит на крепких плечах. Но, лицо закрывая и темя,

Тяжесть росла, и уже не хватало простора дыханью, —

Он между тем ослабел; не раз приподняться пытался, —

Но понапрасну, — и лес, на него понакиданный, сбросить.

520 Двигался лес между тем; так Иды — что вон, перед нами —

При колебаньях земли потрясаются склоны крутые.

Но неизвестен исход: уверяли иные, что тело,

Свергнуто грузом лесов, опустилось в пустоты Аида.

То отрицал Амникид: он видел, как желтая птица

525 Вышла из груды дерев и в воздухе чистом исчезла, —

Видел ту птицу тогда я в первый раз и последний.

Тут, созерцая ее, летевшую тихо над станом,

Хлопаньем крыльев своих широко оглашая округу,

Мопс, одинаково вслед и глазами несясь и душою,

530 Проговорил: "О, привет, прославление рода лапифов!

Муж величайший Кеней — а теперь небывалая птица!"

Верили все, ибо он так сказал. Скорбь гнев подогрела.

Тяжко нам было снести, что от стольких врагов пострадал он,

И лишь тогда обагрять перестали мы кровью железо,

535 Как умертвили мы часть, часть — бегство и ночь удалили".

Так говорил о боях лапифов с кентаврами Нестор.

А Тлеполем506 огорчился, что тот позабыл про Алкида;

Перенести молчаливо не мог он досады и молвил

Так: "Удивительно мне, что дела Геркулесовой славы,

540 Старец, ты замолчал! Меж тем мне рассказывал часто

Сам мой родитель, как он одолел тучеродных". На это

Грустно пилосец в ответ: "Зачем вспоминать понуждаешь

Беды мои, оживлять смягченное годами горе

И открывать, как отца твоего, пострадав, ненавижу?

545 Боги! Деянья его превзошли вероятье всем миром

Он по заслугам ценим, — я их отрицать предпочел бы!

Но Деифоба ведь мы или Полидоманта не хвалим,507 —

Гектора даже, — врагу расточать кто станет хваленья?

Твой ведь когда-то отец крепостные Мессении стены

550 Срыл, он Элиду и Пил — неповинные грады — разгрому

Предал; он меч и огонь в мой дом к родимым пенатам

Внес; о других умолчу, которых сгубил он; двенадцать

Было нас всех у Нелея сынов, — молодежи отборной, —

Все от ударов руки Геркулесовой пали — двенадцать,

555 Кроме меня. Что других победил он, то было понятно;

Периклимена лишь смерть поразительна; мог по желанью

Облики он изменять и в прежние вновь возвращаться, —

Так соизволил Нептун, основатель Нелеева рода.

Периклимен, испытав понапрасну различные виды,

560 В птицу себя обратил, которая в согнутых лапах

Молнии держит небес и любезна владыке бессмертных.

Средствами пользуясь птицы, крылами и загнутым клювом,

Крючьями острых когтей терзал он лицо человека.

Целясь в него, натянул тиринфянин лук свой, чрезмерно

565 Меткий, и там в облаках несущего легким пареньем

Тело свое в высоте, у начала крыла поражает.

Рана ничтожна была. Но, раненьем разорваны, мышцы

Ослабевают, уж нет ни движенья, ни силы в полете.

Падает на землю он, крылом искалеченным воздух

570 Не в состоянье забрать. Стрела, что впилась неглубоко,

Вдавлена в мясо была всем грузом упавшего тела,

По верху боком пройдя, показалась слева из глотки.

И неужель твоего Геркулеса я должен деянья

Славить еще, о родосских судов предводитель прекрасный?

575 Значит, не иначе я, как молчаньем об этих деяньях

Братьев своих отомщу. Но с тобою крепка моя дружба".

Сладости полные так Нелида уста заключили.

Только лишь старец замолк, вновь Вакхом наполнили чаши,

С лож потом поднялись; ночь прочую сну посвятили.

580 Бог меж тем, чье копье управляет морскими волнами.

Сердцем отцовским болел, что сын в Сфенелеиду-птицу508

Был превращен, и жестокого стал ненавидеть Ахилла, —

Больше обычного гнев питает, памятлив крепко.

Целых два пятилетья прошло, как война продолжалась,

585 И обратился он так к длинновласому богу-сминфейцу:509

"О милейший из всех сыновей громкозвучного брата,

Ставивший вместе со мной вкруг Трои ненужные стены!

Иль, на эти, упасть обреченные, глядя твердыни,

Ты не вздохнул? Иль тебе не прискорбно, что тысячи пали

590 Храбрых защитников их? Иль еще — все другое миную —

Гектора тень не встает, провлаченного вкруг Илиона?

Самый же лютый меж тем, самой кровожаднее брани,

Жив и доныне Ахилл, разоритель нам общего дела?

Только он мне попадись, — у меня он узнал бы, что может

595 Этот трезубец! Но раз уж сойтись не дано мне вплотную

С недругом, ты погуби его тайной стрелою нежданно!"

Тот согласился. И вот, своему и Нептунову чувству

Одновременно служа, за облаком скрытый Делосец

В стан илионский пришел и видит, что в гуще сраженья

600 Редкие стрелы свои в никому не известных ахейцев

Мечет Парис. Объявил себя бог и молвил: "Что тратишь

Стрелы на низкую кровь? Коль полн ты заботы о близких, —

Так обратись на Ахилла, отмсти за погубленных братьев!"

Молвил, а сам указал на Пелида, который железом

605 Рушил троянцев ряды, повернул его лук на героя,

Верным смертельным стрелам направленье давая десницей.

Ежели старец Приам, оплакав Гектора, ведал

Радость, то в этот лишь миг! Ахилл, победитель столь многих!

Робкий тебя победил похититель супруги-гречанки!

610 Если тебе на роду было пасть под женским ударом,

То предпочел бы ты смерть от двукрылой стрелы Фермодонта.510

Вот уже, трепет троян, краса и защита пеласгов,511

Внук Эака, герой, не ведавший равного в сечах, —

В пламени. Вооружил его бог, и сжег его он же.

615 Пеплом он стал, и осталось уже от героя Ахилла

Малая толика, чем едва бы наполнилась урна.

Слава, однако, жива и собою весь мир наполняет.

Мера такая ему соответствует, в этом величье

Стал несравненен Пелид и пучин не знает Аида.

620 Щит его спор возбудил, по нему догадаться ты мог бы,

Чьим был он раньше щитом. О доспехе сразились доспехи.

Требовать щит ни Тидид512, ни Аянт Оилеев не смеют,

Младший не смеет Атрид,513 ни старший боями и веком.

Также никто из других; и только лишь сын Теламона514

625 С сыном Лаэрта515 одни уверенно ищут награды.

Но от себя отклонил Танталид516 затрудненье и зависть:

Всем он аргосским вождям приказал в середине их стана

Сесть и передал им обсуждение соревнованья.

КНИГА ТРИНАДЦАТАЯ

Сели вожди, а толпа их венком окружала, и прянул

Перед лицо их Аянт, щитом семикожным владевший

И, нетерпеньем горя и гневясь, он искоса взором

Берег сигейский обвел и суда и прибрежья; и, руки

5 Кверху воздев, говорит: "Юпитер свидетель, решаем

Спор мы в виду кораблей! И мне Улисс соревнует!

Не усомнился бежать он от пламени Гектора,517 я же

Пламя сдержал и пожар отвратил от ахейского флота.

Стало быть, дело верней состязаться лукавою речью,

10 Нежели биться рукой! Но не больно ретив я на слово,

Так же, как он — на дела. Насколько я в битве жестокой

Острым оружьем силен, настолько он — острою речью.

Незачем, думаю, мне о своих вам деяньях, пеласги,

Напоминать. Вы их видели. Пусть о своих он расскажет,

15 Что без свидетельских глаз свершены и лишь ночи известны!

Правда, награды большой я прошу. Но соперник лишает

Чести меня. Как ни будь велика, для Аянта не станет

Гордостью тем овладеть, что надеждою было Улисса!

А для него — награда в самом состязании этом:

20 Будет Улисс побежден, но скажут: он спорил с Аянтом!

Я же — когда бы моя подверглась сомнению доблесть —

И благородством велик, Теламоном рожденный, который

Крепость троянскую взял, предводим Геркулесом могучим,

И с пагасейским проник кораблем к побережью Колхиды.518

25 Он же Эаком рожден, что суд над безмолвными правит,

Там, где Сизифа томит, эолийца, тяжелая глыба.

Вышний Юпитер его признает, называя открыто

Сыном своим; так, значит, Аянт от Юпитера третий.

Предков, однако же, ряд мне впрок не пошел бы, ахейцы,

30 Ежели он у меня и с Ахиллом не был бы общим.

Он мне брат. Мне и братнин доспех. Иль потомок Сизифа,

Вточь на него и лукавством своим и коварством похожий,

В род Эакидов внесет имена постороннего рода?

Первым надел я доспех, до призыва еще, и за это

35 Мне же в доспехе отказ? И почтется сильнее, который

Взялся последним за меч и, ложным прикрывшись безумьем,

Отговорился от битв, — я хитрее Улисса, но только

Меньше себе на уме. Навплиад519 обнаружил обманы

Робкой души и его потащил в нежеланную сечу!

40 Лучшее ныне возьмет, — кто что-либо взять отказался!

Я же пусть чести лишусь, останусь без братнина дара,

Я, подвергший себя всем первым опасностям брани!

Лучше бы, правда, с ума он сошел иль поверили б в это,

Чтобы товарищем нам не пришел под фригийские стены

45 Этот внушитель злодейств! И тебя бы, потомок Пеанта,520

Лемнос521 теперь не держал, а с тобой — преступление наше.

Ныне — все знают о том — ты, скрытый в пещерах дубравных,

Стоном, сдвигаешь скалы, на виновника бед призывая

Должную кару. Коль есть божества, не вотще призываешь!

50 Ныне ж, с нами одну приносивший как воин присягу, —

Горе! — один — из вождей, унаследовавший Геркулесов

С тулом и стрелами лук, болезнью и голодом сломлен,

Сыт и одет иждивением птиц; на пернатых охотясь,

Тратит он стрелы свои, где таились троянские судьбы!

55 Все-таки жив Филоктет, оттого что не спутник Улиссу!

Так же покинутым быть Паламед предпочел бы несчастный!

Был бы еще он в живых иль скончался б, наверно, невинным!

Этот же, бред не забыв, что ему на беду обернулся,

Ложно в измене его обвинил; обвиненье сумел он

60 И подтвердить: показал им самим же зарытое злато!

Так иль изгнанием он, или смертью ахейские силы

Уничтожал; так бьется Улисс, так страх возбуждает!

Пусть красноречием он даже верного Нестора больше,

Все-таки я не могу не признать, что Нестора бросить

65 Было преступно, когда он, с мольбой обращаясь к Улиссу,

Связанный раной коня, сам дряхлостью лет удрученный,

Брошен товарищем был. Не выдумал я преступленье!

Знает об этом Тидид. Призывая по имени, труса

Он задержал, понося убежавшего в трепете друга!

70 Боги на жизнь людей справедливыми смотрят очами.

Просит о помощи тот, кто не подал ее; покидавший

Будет покинут теперь: он сам приговор себе вынес.

Кличет товарищей; я подбежал и гляжу: он трепещет,

Бледен от страха, дрожит, приближение чувствуя смерти.

75 Тяжкий поставил я щит и лежащего им прикрываю

И — хоть мала эта честь — спасаю ничтожную душу.

Если упорствуешь ты, вернемся на прежнее место,

Всё да повторится: враг, и рана твоя, и обычный

Ужас. Таись под щитом и со мною за ним состязайся!

80 А как я вырвал его, он, коего раны лишали

Силы стоять, убежал, никакой не удержанный раной!

Гектор предстал — и богов с собою в сражение вводит.

Натиск встречая его, не один ты, Улисс, устрашился б, —

Храбрые даже, и те — столь сильный внушался им ужас,

85 Я же, когда ликовал он успеху кровавого боя,

Тяжкое бремя метнув вблизи, его опрокинул,

Как вызывал неприятелей он, я один отозвался;

Тут умоляли вы все, чтоб жребий мне выпал, ахейцы;

Ваши свершились мольбы. А когда об исходе той схватки

90 Спросите, — знайте, что я одолеть себя Гектору не дал.

Все троянцы стремят и огонь, и железо, и громы

Прямо на греческий флот: где снова Улисс златоустый?

Тысячу ваших судов отстоял я, доподлинно, грудью, —

В них же возврата залог. За суда наградите доспехом!

95 Да и, по правде сказать, доспехам то большая почесть,

Нежели мне самому, и наша сливается слава;

Нужен доспехам Аянт, доспехи не нужны Аянту.

С этим пусть Реза сравнит итакиец и труса Долона

Или Гелена еще Приамида и кражу Паллады!522 —

100 Все совершалось в тени и все не без рук Диомеда!

Если ж доспехи за столь вы дурные даете деянья,

Их разделите: и часть Диомедова больше да будет!

Для итакийца что в них? Он тайно, всегда безоружный,

Делает дело; врасплох уловляет врага ухищреньем!

105 Этот сияющий шлем, лучащийся золотом ясным,

Будет помехой ему, обнаружит его сокровенность.

Шлем ведь Ахилла надев, дулихийское523 темя не сможет

Груза такого снести. Не в подъем оказаться тяжелым

Может копье с Пелиона его невоинственной длани.

110 Щит, на котором резьбой дан образ широкого мира.524

Робкой твоей не под стать, для хитрости созданной шуйце!

Наглый! Что просишь доспех, от которого сам обессилешь?

Если ж ахейский народ тебе его даст по ошибке,

Будет врагу что отнять, но не будет ему устрашенья.

115 Бегство, которым одним, трусливейший, всех побеждаешь,

Медленно станет, когда ты наденешь такие доспехи.

К этому также прибавь, что редко в сражениях бывший

Щит твой цел-невредим, а мой от ударов копейных

Тысячью дыр прободен; ему и преемник потребен.

120 Да наконец, что борьба на словах? Поглядим-ка на деле!

Славного мужа доспех пусть бросят промежду врагами,

Нам повелите сойтись, — одолевшего им украшайте!"

Сын Теламона сказал, и, едва он закончил, раздался

Ропот толпы. Но герой, потомок Лаэртов, поднялся,

125 Очи к земле опустив, помедлил немного и поднял

Взор на ахейских вождей перед словом, которого ждали.

Заговорил — красоты лишены его не были речи:

"Если бы просьбы мои исполнялись и ваши, пеласги,

Незачем был бы нам спор, не сомнителен был бы наследник.

130 Ты бы оружьем своим, мы — тобою б, Ахилл, обладали.

Ныне ж, поскольку и мне и вам отказали в нем судьбы

Несправедливые (он вытирал на очах своих будто

Слезы), о, кто же бы мог наследовать лучше Ахиллу,

Нежели тот, чрез кого получили данайцы Ахилла?

135 Впрок ли Аянту, что весь он таков, как виден снаружи?

Мне же во вред мой находчивый ум, — постоянно, ахейцы,

Бывший вам впрок. Моему красноречью, — коль им обладаю, —

Коим сейчас за себя, как, бывало, за вас, состязаюсь,

Пусть не завидуют. Пусть что хорошего в ком, то и будет.

140 Род, и предков, и все, чего мы не сами достигли,

Собственным не назову. Но Аянт заявил, что он будто

Правнук Юпитера, — пусть, но и нашего рода виновник

Тоже Юпитер; и я от него на такой же ступени.

Ибо отец мне Лаэрт, а Аркесий — родитель Лаэрта,

145 Он же Юпитеру сын. Не проклят никто и не изгнан.

Также по матери род мой восходит к Киллению, — в нем же

Знатность вторая моя. От бессмертных родители оба.

Но не затем, что по матери я родовитей Аянта,

И не затем, что в братской крови мой отец неповинен,

150 Этих доспехов прошу. По заслугам дело решайте.

То, что два брата родных Теламон и Пелей, вы не ставьте

Это в заслугу ему. При подобной добыче не крови

Происхожденье, но честь и доблесть должны уважаться;

Если же близость родства, — то найдете ближайший наследник:

155 Если родитель Пелей, есть Пирр, его сын. Остается ль

Место Аянту? Доспех пусть в Скир отправят иль Фтию!

Также родился и Тевкр двоюродным братом Ахиллу, —

Разве же требует он, завладеть уповает оружьем?

Значит, поскольку дела мы в пренье решаем открытом,

160 Более мной свершено, чем в краткую может вместиться

Речь, но меня поведет, однако ж, порядок событий.

Мать Нереида, прознав о грядущей погибели сына,

В женском наряде его утаила,525 и все обманулись —

Был в том числе и Аянт! — уловкой с заемной одеждой.

165 С женским товаром ведь я оружие смешивал, чтобы

Мужеский дух возбудить. Но герой не бросал одеянья

Девы, доколе ему, стоявшему с торчем и древком,

Я не сказал: "О богини дитя! Для тебя бережется

Пергама гибель. Чего ж ты колеблешься Трою повергнуть?"

170 Длань я его возбудил и храброго к храбрым направил.

Значит, деянья его — и мои. Копьем покорил я

Телефа, ведшего бой; он молил, побежден, — и помог я.

Дело мое — и падение Фив; поверьте, — я Лесбос,

И Тенедос, и Хрисею, и Килл, — Аполлоновы грады, —

175 Также и Скир полонил; потрясенные этой десницей,

Прахом на землю легли крепостные твердыни Лирнесса.

Об остальном промолчу, — но могущего справиться с лютым

Гектором грекам я дал. Чрез меня пал доблестный Гектор.

Ныне оружием тем, которым я создал Ахилла,

180 Дара прошу: живому вручил и наследовать вправе.

Только позор одного остальных всех тронул данайцев,

Тысяча наших судов стояла в Авлиде Эвбейской.

Долго там ждем мы ветров, но не дуют они или флоту

Противоборны; велят Агамемнону жесткие судьбы

185 Деву невинную — дочь — заколоть для гневной Дианы.

Но не согласен отец; на самых богов он разгневан;

Все же родитель в царе говорит; я мягко словами

Дух непокорный отца обернул на всеобщую пользу.

Да, я теперь признаюсь, — Атрид извинит мне признанье, —

190 Перед пристрастным судьей защищал я нелегкое дело.

Все ж побуждает его о народе забота и брате,

Скиптра врученного власть, чтоб кровью платил он за славу!

Послан и к матери я, — предстояло ее не советом

Взять, но хитро обольстить. Когда бы пошел Теламонид,

195 Наших судов паруса до сих пор не имели бы ветра!

Послан и в крепость я был, в Илион, — дерзновенный оратор.

Видел я сам, посетил совещание Трои высокой;

Было мужами оно переполнено; я же без страха

Вел поручённое мне всей Грецией общее дело.

200 Мною Парис обвинен; добиваюсь казны и Елены.

Тронут Приам и — Приама родня — Антенор, — Парис же

С братьями всеми и те, кто участником был похищенья,

Руки сдержали едва нечестивые; ты это знаешь,

О Менелай, — ведь первым с тобой разделил я опасность.

205 Долго докладывал вам, что, советами или рукою,

Сделал полезного я за время войны долголетней.

После начальных боев враги за стенами твердыни

Долго сражались еще; возможности брани открытой

Не было и, наконец, уже год мы сражались десятый.

210 Что же ты делал меж тем, ты, знающий только сраженья?

Чем ты полезен бывал? О моих коль действиях спросишь, —

Строю засады врагам; укрепляю окопы валами;

Я утешаю своих, чтобы с кроткой душою сносили

Скуку столь долгой войны; учу, как едой обеспечить,

215 Вооруженьем людей, — я всюду, где требует польза.

Вот, Юпитеру вняв, введенный в обман сновиденьем,

Царь приказал отложить попеченье о начатой брани;

Дело свое защищал, на внушителя дела ссылаясь.

Но не допустит Аянт, разушенья потребует Трои.

220 В бой он — воитель — пойдет. Что ж он уходящих не сдержит?

Что ж он оружья не взял? Не повел колебавшейся рати?

Это не вдосталь тому, кто всегда говорит о великом?

Как? Убегаешь и сам? Я видел, стыдился я видеть,

Как ты показывал тыл, паруса недоступные ставил!

225 Я не помедлил сказать: "Что с вами? Какое безумье

Вас, о товарищи, мчит из-под Трои уйти осажденной?

И на десятый-то год вы домой лишь позор принесете?

Этак и так говоря, красноречьем богат от страданья,

Я отступивших сумел возвратить от бегущего флота, —

230 И созывает Атрид товарищей,526 ужаса полных,

Сын Теламона тогда и рот раскрыть не решился,

В страхе молчал он; посмел на царей нападать дерзновенной

Речью Ферсит, но его безнаказанным я не оставил.

Я поднялся и дрожащих людей на врага возбуждаю,

235 Требую в речи своей возвращения к доблести прежней.

Если ж и после Аянт проявлял свою храбрость, заслуга

В этом моя, ибо я возвратил показавшего спину,

Кто, наконец, из данайцев тебя уважает и ищет?

Ну, а со мною Тидид сочетает деянья; меня он

240 Чтит; он уверен, когда в сотоварищи примет Улисса.

Что-нибудь значит и то, что я меж тысяч данайцев

Избран единый был им. Повеленья судьба не давала,

Я же, однако, презрел от врага и от ночи опасность;

То же осмелясь свершить, Долон, из народа фригийцев,

245 Мной был убит, — но не раньше, чем я его выдать заставил

Все что готовила нам вероломно коварная Троя.

Все я узнал, ничего мне выведывать не оставалось,

И возвратиться назад с обещанной смог я добычей.

Но не доволен еще, проник до палаток я Реза. —

250 В них и его самого, и товарищей всех уничтожил.

Победоносен тогда, с желанною тайной и пленным,

На колеснице своей в ликованьях въезжаю триумфа.

В вооруженье того, чьих коней за ночную разведку

Требовал враг, откажите же мне! Осчастливьте Аянта!

255 Поминать ли мне527 строй Сарпедона ликийца, который

Опустошил я копьем! С великим пролитием крови

Пал от меня и Керан Гипасид, и Аластор, и Хромий,

И Пританид, и Алкандр, и Ноэм поражен был, и Галий,

Херсидаманта еще я гибели предал, Фоона,

260 Также Харопа, еще рокового поверг я Эннома,

Многих известных не столь, моей распростертых рукою

Около стен крепостных. У меня есть, граждане, раны

Славные местом самим. Но слову не верьте пустому, —

Вот, посмотрите! (Рукой он одежду отвел.) Перед вами

265 Грудь, что всечасно, — сказал, — ради вашего дела трудилась.

Но за товарищей сын Телемона в те долгие годы

Крови не пролил! Его не отмечено ранами тело.

Что же он вам говорит, что оружье за флот пеласгийский

Он подымал, говорит, — и на Трою с Юпитером даже?

270 Да, подымал, — признаю, ибо доброе дело другого

Я не привык отрицать. Достоянья пусть общего все же

Не забирает один. Пусть каждому честь он оставит —

Актора внук528 отогнал, обеспечен обличьем Ахилла,

Рати троян с их вождем, огню от судов обреченных.