Метаморфозы

Ввел кривизною его, закоулками всяких проходов.

Так по фригийским полям Меандр ясноводный, играя,

Льется, неверный поток и вперед и назад устремляет;

В беге встречая своем супротивно бегущие волны,

165 То он к истокам своим, то к открытому морю стремится

Непостоянной волной: так Дедал в смущение вводит

Сетью путей без числа; он сам возвратиться обратно

К выходу вряд ли бы мог: столь было запутано зданье!

После того как туда полубык-полуюноша заперт

170 Был, и два раза уже напитался актейскою кровью,354

В третий же был усмирен, через новое девятилетье.

С помощью девы та дверь, никому не отверстая дважды,

Снова была найдена показаньем распущенной нити;

И не замедлил Эгид355: Миноиду похитив, направил

175 К Дии свои паруса, где спутницу-деву, жестокий,

Бросил на бреге, но к ней, покинутой, слезно молящей,

Вакх снизошел и обнял ее, чтобы вечные веки

Славилась в небе она, он снял с чела ее венчик

И до созвездий метнул; полетел он воздушным пространством,

180 И на лету в пламена обращались его самоцветы.

Остановились в выси, сохраняя венца очертанье,

Близ Геркулеса356 со змеем в руке и с согбенным коленом.

Дедал357, наскучив меж тем изгнанием долгим на Крите,

Страстно влекомый назад любовью к родимым пределам,

185 Замкнутый морем, сказал: "Пусть земли и воды преградой

Встали, зато небеса — свободны, по ним понесемся!

Всем пусть владеет Минос, но воздухом он не владеет!"

Молвил — и всею душой предался незнакомому делу.

Новое нечто творит, подбирает он перья рядами,

190 С малых начав, чтоб за каждым пером шло другое, длиннее, —

Будто неровно росли: все меньше и меньше длиною, —

Рядом подобным стоят стволы деревенской цевницы:

Ниткой средину у них, основания воском скрепляет.

Перья друг с другом связав, кривизны незаметной им придал

195 Так, чтобы были они как у птицы. Присутствовал рядом

Мальчик Икар; он не знал, что касается гибели верной, —

То, улыбаясь лицом, относимые веющим ветром

Перья рукою хватал; то пальцем большим размягчал он

Желтого воска куски, ребячьей мешая забавой

200 Дивному делу отца. Когда ж до конца довершили

Дедала руки свой труд, привесил к крылам их создатель

Тело свое, и его удержал волновавшийся воздух.

Дедал и сына учил: "Полетишь серединой пространства!

Будь мне послушен, Икар: коль ниже ты путь свой направишь,

205 Крылья вода отягчит; коль выше — огонь обожжет их.

Посередине лети! Запрещаю тебе на Боота

Или Гелику358 смотреть и на вынутый меч Ориона.

Следуй за мною в пути". Его он летать обучает,

Тут же к юным плечам незнакомые крылья приладив.

210 Между советов и дел у отца увлажнялись ланиты,

Руки дрожали; старик осыпал поцелуями сына.

Их повторить уж отцу не пришлось! На крыльях поднявшись,

Он впереди полетел и боится за спутника, словно

Птица, что малых птенцов из гнезда выпускает на волю.

215 Следовать сыну велит, наставляет в опасном искусстве,

Крыльями машет и сам и на крылья сыновние смотрит.

Каждый, увидевший их, рыбак ли с дрожащей удою,

Или с дубиной пастух, иль пахарь, на плуг приналегший, —

Все столбенели и их, проносящихся вольно по небу,

220 За неземных принимали богов.359 По левую руку

Самос Юнонин уже, и Делос остался, и Парос;

Справа остался Лебинт и обильная медом Калимна.

Начал тут отрок Икар веселиться отважным полетом,

От вожака отлетел; стремлением к небу влекомый,

225 Выше все правит свой путь. Соседство палящего Солнца

Крыльев скрепление — воск благовонный — огнем размягчило;

Воск, растопившись, потек; и голыми машет руками

Юноша, крыльев лишен, не может захватывать воздух.

Приняты были уста, что отца призывали на помощь,

230 Морем лазурным, с тех пор от него получившим названье.360

В горе отец — уже не отец! — повторяет: "Икар мой!

Где ты, Икар? — говорит, — в каком я найду тебя крае?"

Все повторял он: «Икар!» — но перья увидел на водах;

Проклял искусство свое, погребенью сыновнее тело

235 Предал, и оный предел сохранил погребенного имя.361

Но увидала тогда, как несчастного сына останки

Скорбный хоронит отец, куропатка-болтунья в болоте,

Крыльями бить начала, выражая кудахтаньем радость, —

Птица, — в то время одна из невиданной этой породы, —

240 Ставшая птицей едва, постоянный укор тебе, Дедал!

Судеб не зная, сестра ему поручила наукам

Сына учить своего — двенадцать исполнилось только

Мальчику лет, и умом способен он был к обученью.

Как-то спинного хребта рассмотрев у рыбы приметы,

245 Взял он его образцом и нарезал на остром железе

Ряд непрерывный зубцов: открыл пилы примененье.

Первый единым узлом связал он две ножки железных,

Чтобы, когда друг от друга они в расстоянии равном,

Твердо стояла одна, другая же круг обводила.

250 Дедал завидовать стал; со священной твердыни Минервы

Сбросил питомца стремглав и солгал, что упал он. Но мальчик

Принят Палладою был, благосклонной к талантам; он в птицу

Был обращен и летел по воздуху, в перья одетый.

Сила, однако, ума столь быстрого в крылья и лапы

255 Вся перешла; а прозванье при нем остается былое.

Все-таки в воздух взлететь куропатка высоко не может,

Гнезд не свивает себе на ветвях и высоких вершинах;

Низко летает она и кладет по кустарникам яйца:

Высей страшится она, о падении помня давнишнем.

260 Был утомленный уже Этнейскою принят землею362

Дедал; защиты молил, — и мечом оградил его Кокал:

Милостив к Дедалу был. Уже перестали Афины

Криту плачевную дань выплачивать, — слава Тезею!

Храмы — в венках, и народ к ратоборной взывает Минерве,

265 И Громовержцу-отцу, и к прочим богам, почитая

Кровью обетною их, дарами и дымом курильниц.

Распространила молва перелетная имя Тезея

По Арголиде по всей, и богатой Ахайи народы

Помощи стали молить у него в их бедствии тяжком.

270 Помощи стал Калидон363 умолять, хоть имел Мелеагра.

Полный тревоги, просил смиренно: причиной же просьбы

Вепрь, был, — Дианы слуга и ее оскорбления мститель.

Царь Оэней, говорят, урожайного года начатки

Вышним принес: Церере плоды, вино же Лиэю364,

275 Сок он Палладин возлил белокурой богине Минерве.365

Эта завидная честь, начиная от сельских, досталась

Всем олимпийским богам; одни без курений остались,

Как говорят, алтари обойденной Латониной дщери.

Свойственен гнев и богам. "Безнаказанно мы не потерпим!

280 Пусть нам почтения нет, — не скажут, что нет нам отмщенья!" —

Молвит она и в обиде своей на поля Оэнея

Вепря-мстителя шлет: быков столь крупных в Эпире

Нет луговом, не увидишь таких и в полях сицилийских.

Кровью сверкают глаза и пламенем; шея крутая;

285 Часто щетина торчит, наконечникам копий подобно, —

Целой оградой стоит, как высокие копья, щетина.

Хрюкает хрипло кабан, и, кипя, по бокам его мощным

Пена бежит, а клыки — клыкам подобны индийским,

Молния пышет из уст: листва от дыханья сгорает.

290 То в зеленях он потопчет посев молодой, то надежду

Пахаря — зрелый посев на горе хозяину срежет.

Губит хлеба на корню, Церерину ниву. Напрасно

Токи и житницы ждут обещанных им урожаев.

С длинною вместе лозой тяжелые валятся гроздья,

295 Ягоды с веткой лежат зеленеющей вечно маслины.

Буйствует он и в стадах; уже ни пастух, ни собака,

Лютые даже быки защитить скотину не могут.

Люди бегут и себя в безопасности чувствуют только

За городскою стеной. Но вот Мелеагр и отборных

300 Юношей местных отряд собираются в чаянье славы:

Два близнеца,366 Тиндарея сыны, тот — славный наездник,

Этот — кулачный боец; Ясон, мореплаватель первый,

И с Пирифоем Тезей, — сама безупречная дружба, —

Два Фестиада, Линкей, Афарея потомок,367 его же

305 Семя — проворный Идас и Кеней368, тогда уж не дева,369

Нравом жестокий Левкипп и Акаст, прославленный дротом,

И Гиппотой, к Дриант, и рожденный Аминтором Феникс,

Актора ровни-сыны и Филей, из Элиды посланец,

И Теламон, и отец Ахилла великого был там,

310 С Феретиадом. там был Иолай, гиантиец по роду,

Доблестный Эвритион, Эхион, бегун необорный,

И парикиец Лелег, Панопей и Гилей, и свирепый

Гиппас, и в те времена совсем еще юноша — Нестор;

Те, что из древних Амикл отправлены Гиппокоонтом;

315 И паррасиец Анкей с Пенелопиным свекром Лаэртом;

Мудрый пришел Ампикид, супругой еще не погублен,

Эклид и — рощ ликейских краса — тегеянка-дева;

Сверху одежда ее скреплялась гладкою пряжкой,

Волосы просто легли, в единственный собраны узел;

320 И, повисая с плеча, позванивал кости слоновой

Стрел хранитель — колчан; свой лук она левой держала.

Девы таков был убор; о лице я сказал бы: для девы

Отрочье слишком лицо, и слишком для отрока девье.

Только ее увидел герой Калидонский, сейчас же

325 И пожелал, но в себе подавил неугодное богу

Пламя и только сказал: "О, счастлив, кого удостоит

Мужем назвать!" Но время и стыд не позволили больше

Молвить: им бой предстоял превеликий, — важнейшее дело.

Частый никем никогда не рубленный лес начинался

330 С ровного места; под ним расстилались поля по наклону.

Леса достигли мужи, — одни наставляют тенета,

Те уж успели собак отвязать; поспешают другие

Вепря высматривать след, — своей же погибели ищут!

Дол уходил в глубину; обычно вода дождевая

335 Вся устремлялась туда; озерко порастало по краю

Гибкою ивой, ольхой малорослой, болотной травою,

Всякой лозой и густым камышом, и высоким и низким.

Выгнан из зарослей вепрь в середину врагов; разъяренный,

Мчится, подобно огню, что из туч громовых упадает,

340 Валит он в беге своем дерева, и трещит пораженный

Лес; восклицают бойцы, могучею правой рукою

Держат копье на весу, и широкий дрожит наконечник.

Мчит напролом; разгоняет собак, — какую ни встретит,

Мигом ударами вкось их, лающих, врозь рассыпает.

345 Дрот, Эхиона рукой для начала направленный в зверя,

Даром пропал: слегка лишь ствол поранил кленовый.

Брошенный следом другой, будь верно рассчитана сила,

В цель бы наверно попал, в хребте он у вепря застрял бы,

Но далеко пролетел: пагасейцем был кинут Ясоном.

350 Молвил тогда Ампикид: "О чтившийся мною и чтимый

Феб! Пошли, что прошу, — настичь его верным ударом!"

Бог снизошел сколько мог до молений; оружием тронут,

Но не поранен был вепрь, — наконечник железный Диана

Сбила у древка; одним был древком тупым он настигнут.

355 Пуще взбесился кабан; запылал подобен перуну,

Свет сверкает из глаз, из груди выдыхает он пламя,

И как несется ядро, натянутой пущено жилой,

К стенам летя крепостным иль башням, воинства полным, —

К сборищу юношей так, нанося во все стороны раны,

360 Мчится, — и Эвиалан с Пелагоном, что край охраняли

Правый, простерты уже: друзья подхватили лежащих.

Также не смог упастись Энизим, сын Гиппокоонта,

От смертоносных клыков; трепетал, бежать порывался,

Но ослабели уже, под коленом подсечены, жилы.

365 Может быть, здесь свою гибель нашел бы и Нестор-пилосец

Раньше троянских времен, но успел, на копье оперевшись,

Прыгнуть на дерево, тут же стоявшее, в ветви густые.

Вниз на врага он глядел с безопасного места, спасенный.

Тот же, свирепый, клык наточив о дубовые корни,

370 Смертью грозил, своим скрежеща обновленным оружьем,

Гнутым клыком он задел Эвритида огромного ляжку,

Братья меж тем близнецы,370 — еще не созвездие в небе, —

Видные оба собой, верхом на конях белоснежных

Ехали; оба они потрясали в воздухе дружно

375 Остроконечья своих беспрерывно трепещущих копий.

Ранили б зверя они, да только щетинистый скрылся

В темной дубраве, куда ни коню не проникнуть, ни дроту.

Следом бежит Теламон, но, неосмотрительный в беге,

Наземь упал он ничком, о корень споткнувшись древесный.

380 Вот, между тем как его поднимает Пелей, наложила

Дева-тегейка стрелу и пустила из гнутого лука.

Около уха вонзясь, стрела поцарапала кожу

Зверя и кровью слегка обагрила густую щетину.

Дева, однако, не так веселилась удара успеху,

385 Как Мелеагр: говорят, он первый увидел и первый

Зверя багрящую кровь показал сотоварищам юным.

«Ты по заслугам, — сказал, — удостоена чести за доблесть!»

И покраснели мужи, поощряют друг друга и криком

Дух возбуждают, меж тем беспорядочно мечут оружье.

390 Дротам преградой тела, и стрелы препятствуют стрелам.

Тут взбешенный Аркад, на свою же погибель с секирой, —

"Эй, молодцы! Теперь предоставьте мне действовать! — крикнул, —

Знайте, сколь у мужчин оружье сильней, чем у женщин!

Дочь пусть Латоны его своим защищает оружьем, —

395 Зверя я правой рукой погублю против воли Дианы!"

Велеречивыми так говорит спесивец устами.

Молвил и, руки сцепив, замахнулся двуострой секирой,

Вот и на цыпочки встал, приподнялся на кончиках пальцев, —

Но поразил смельчака в смертельно опасное место

400 Зверь: он оба клыка направил Аркаду в подбрюшье.

Вот повалился Анкей, набухшие кровью обильно,

Выпав, кишки растеклись, и мокра обагренная почва.

Прямо пошел на врага Пирифой, Иксиона потомок:

Мощною он потрясал рогатину правой рукою.

405 Сын же Эгея ему: "Стань дальше, о ты, что дороже

Мне и меня самого, души моей часть! В отдаленье

Может и храбрый стоять: погубила Анкея отвага".

Молвил и бросил копье с наконечником меди тяжелой.

Ладно метнул, и могло бы желаемой цели достигнуть,

410 Только дубовая ветвь его задержала листвою.

Бросил свой дрот и Ясон, но отвел его Случай от зверя;

Дрот неповинному псу обратил на погибель: попал он

В брюхо его и, кишки пронизав, сам в землю вонзился.

Дважды ударил Ойнид: из двух им брошенных копий

415 Первое медью в земле, второе в хребте застревает.

Медлить не время; меж тем свирепствует зверь и всем телом

Вертится, пастью опять разливает шипящую пену.

Раны виновник — пред ним, и свирепость врага раздражает;

И под лопатки ему вонзает сверкнувшую пику.

420 Криками дружными тут выражают товарищи радость,

И поспешают пожать победившую руку рукою.

Вот на чудовищный труп, на немалом пространстве простерты!

Диву дивуясь, глядят, все мнится им небезопасным

Тронуть врага, — все ж каждый копье в кровь зверя макает.

425 А победитель, поправ грозивший погибелью череп,

Молвил: "По праву мою ты возьми, нонакрийская дева,

Эту добычу: с тобою мы славу по чести разделим".

Тотчас он деве дарит торчащие жесткой щетиной

Шкуру и морду его с торчащими страшно клыками, —

430 Ей же приятен и дар, и сам приятен даритель.

Зависть почуяли все; послышался ропот в отряде.

Вот, из толпы протянув, с громогласными криками, руки, —

"Эй, перестань! Ты у нас не захватывай чести! — кричали

Так Фестиады, — тебя красота твоя не подвела бы,

435 Как бы не стал отдален от тебя победитель влюбленный!"

Дара лишают ее, его же — права даренья.

Марса внук не стерпел; исполнившись ярого гнева, —

"Знайте же вы, — закричал, — о чужой похитители чести,

Близки ль дела от угроз!" — и пронзил нечестивым железом

440 Грудь Плексиппа, — а тот и не чаял погибели скорой!

Был в колебанье Токсей: одинаково жаждавший в миг тот

Брата отметить своего и боявшийся участи брата, —

Не дал ему Мелеагр сомневаться: согретое прежним

Смертоубийством копье вновь согрел он братскою кровью.

445 Сын победил, и несла благодарные жертвы Алтея

В храмы, но вдруг увидала: несут двух братьев убитых.

В грудь ударяет она и печальными воплями город

Полнит, сменив золотое свое на скорбное платье.

Но лишь узнала она, кто убийца, вмиг прекратился

450 Плач, и слезы ее перешли в вожделение мести.

Было полено: его — когда после родов лежала

Фестия дочь — положили в огонь триединые сестры.371

Нить роковую суча и перстом прижимая, младенцу

Молвили: "Срок одинаковый мы и тебе и полену,

455 Новорожденный, даем". Провещав прорицанье такое,

Вышли богини; а мать головню полыхавшую тотчас

Вынула вон из огня и струею воды окатила.

Долго полено потом в потаенном месте лежало

И сохранялось, — твои сохраняло, о юноша, годы!

460 Вот извлекла его мать и велела лучинок и щепок

В кучу сложить; потом подносит враждебное пламя.

В пламя древесный пенек пыталась четырежды бросить,

Бросить же все не могла: в ней мать с сестрою боролись, —

В разные стороны, врозь, влекут два имени сердце.

465 Щеки бледнели не раз, ужасаясь такому злодейству,

Очи краснели не раз, распаленным окрашены гневом,

И выражало лицо то будто угрозу, в которой

Страшное чудилось, то возбуждало как будто бы жалость.

Только лишь слезы ее высыхали от гневного пыла,

470 Новые слезы лились: так судно, которое гонит

Ветер, а тут же влечет супротивное ветру теченье,

Чует две силы зараз и, колеблясь, обеим покорно, —

Так вот и Фестия дочь, в нерешительных чувствах блуждая,

То отлагает свой гнев, то, едва отложив, воскрешает.

475 Преобладать начинает сестра над матерью все же, —

И чтобы кровью смягчить по крови родные ей тени,

Благочестиво творит нечестивое. Лишь разгорелся

Злостный огонь: «Моя да истлеет утроба!» — сказала —

И беспощадной рукой роковое подъемлет полено.

480 Остановилась в тоске пред своей погребальною жертвой.

"О Эвмениды, — зовет, — тройные богини возмездий!

Вы обратитесь лицом к заклинательным жертвам ужасным!

Мщу и нечестье творю: искупить смерть смертию должно,

Должно злодейство придать к злодейству, к могиле могилу.

485 В нагроможденье скорбей пусть дом окаянный погибнет!

Будет счастливец Ойней наслаждаться победою сына?

Фестий — сиротствовать? Нет, пусть лучше восплачутся оба!

Вы же, о тени моих двух братьев, недавние тени,

Помощь почуйте мою! Немалым деяньем сочтите

490 Жертву смертную, дар материнской утробы несчастный.

Горе! Куда я влекусь? Простите же матери, братья!

Руки не в силах свершить начатого — конечно, всецело

Гибели он заслужил. Ненавистен мне смерти виновник.

Кары ль не будет ему? Он, живой, победитель, надменный

495 Самым успехом своим, Калидонскую примет державу?

Вам же — пеплом лежать, вы — навеки холодные тени?

Этого я не стерплю: пусть погибнет проклятый; с собою

Пусть упованья отца, и царство, и родину сгубит!

Матери ль чувствовать так? Родителей где же обеты?

500 Десятимесячный труд материнский, — иль мною забыт он?

О, если б в пламени том тогда же сгорел ты младенцем!

Это стерпела бы я! В живых ты — моим попеченьем

Ныне умрешь по заслугам своим: поделом и награда.

Данную дважды тебе — рожденьем и той головнею —

505 Душу верни или дай мне с братскими тенями слиться.

Жажду, в самой же нет сил. Что делать? То братские раны

Перед очами стоят, убийства жестокого образ,

То сокрушаюсь душой, материнскою мучась любовью, —

Горе! Победа плоха, но все ж побеждайте, о братья!

510 Лишь бы и мне, даровав утешение вам, удалиться

Следом за вами!" Сказав, дрожащей рукой, отвернувшись,

В самое пламя она головню роковую метнула.

И застонало — иль ей показалось, что вдруг застонало, —

Дерево и, запылав, в огне против воли сгорело.

515 Был далеко Мелеагр и не знал, — но жжет его тайно

Этот огонь! Нутро в нем — чувствует — все загорелось.

Мужеством он подавить нестерпимые тщится мученья.

Сам же душою скорбит, что без крови, бесславною смертью

Гибнет; счастливыми он называет Анкеевы раны.

520 Вот он со стоном отца-старика призывает и братьев,

Кличет любимых сестер и последней — подругу по ложу.

Может быть, также и мать! Возрастают и пламя и муки —

И затихают опять, наконец одновременно гаснут.

Мало-помалу душа превратилась в воздух легчайший,

525 Мало-помалу зола убелила остывшие угли.

Гордый простерт Калидон; и юноши плачут и старцы,

Стонут и знать и народ; распустившие волосы с горя

В грудь ударяют себя калидонские матери с воплем.

Пылью сквернит седину и лицо престарелый родитель,

530 Сам распростерт на земле, продолжительный век свой поносит.

Мать же своею рукой, — лишь сознала жестокое дело, —

Казни себя предала, железо нутро ей пронзило.

Если б мне бог даровал сто уст с языком звонкозвучным,

Воображенья полет или весь Геликон, — я не мог бы

535 Пересказать, как над ней голосили печальные сестры.

О красоте позабыв, посинелые груди колотят.

Тело, пока оно здесь, ласкают и снова ласкают,

Нежно целуют его, принесенное ложе целуют.

Пеплом лишь стала она, к груди прижимают и пепел,

540 Пав на могилу, лежат и, означенный именем камень

Скорбно руками обняв, проливают над именем слезы.

Но утолясь наконец Парфаонова372 дома несчастьем,

Всех их Латонина дочь, — исключая Горгею с невесткой

Знатной Алкмены373, — взрастив на теле их перья, подъемлет

545 В воздух и вдоль по рукам простирает им длинные крылья,

Делает рот роговым и пускает летать — превращенных.

Тою порой Тезей, часть выполнив подвигов славных,

Шел в Эрехтеев предел,374 в твердыню Тритониды Девы.

Тут преградил ему путь и медлить заставил набухший

550 Из-за дождей Ахелой. "Взойди под кров мой, — сказал он, —

О Кекропид375! Себя не вручай увлекающим волнам.

Крепкие бревна нести приобыкли они иль, бушуя,

С грохотом камни крутить: я видел: прибрежные хлевы

Бурный уносит поток; и нет уже проку коровам

555 В том, что могучи они, ни коням, — что бегают быстро.

Ярый поток, наводнясь из-за таянья снега, немало

В водовороте своем утопил молодого народу.

Лучше тебе отдохнуть до поры, когда возвратится

В русло река и опять заструит неглубокие воды".

560 И согласился Эгид. "Ахелой, я воспользуюсь домом

И увещаньем твоим", — ответствовал; так и исполнил.

В атрий вошел он, что выстроен был из шершавого туфа

С пористой пемзой; земля покрывалася влажная мохом.

Выложен был потолок пурпуровых раковин строем.

565 Гиперион376 между тем две трети уж света отмерил,

Вот возлегли и Тезей, и соратники рядом на ложах;

Сын Иксиона377 возлег по одной стороне, по другой же

Славный трезенец Лелег,378 с приметной в висках сединою.

Также почтил и других одинаковым гостеприимством

570 Бог Акарнанской реки, посещеньем таким осчастливлен.

Стали готовить столы, с обнаженными стопами нимфы

Разные яства несут. Когда угощенья убрали,

Стали в сосуды вино разливать. И герой знаменитый,

Взором окинув простор перед ними лежащего моря,

575 "Что там за место? — спросил и перстом указал, — как зовется

Этот вон остров, скажи: но будто их несколько видно?"

Бог же речной отвечал: "Что видим мы, то не едино,

Пять островов там лежит: различить их мешает пространство.

Знайте же: так не одна поступала в обиде Диана!

580 Были наядами те острова: закололи однажды

Десять тельцов — и богов деревенских к тем жертвам призвали;

Но позабыли меня, поведя хороводы по чину.

Воды я вздул и несусь, я сроду таким полноводным

Не был. Ужасен равно и волной, и душевным порывом,

585 Мчался, леса от лесов, брега от брегов отделяя.

Вместе с землею и нимф, наконец-то меня вспомянувших,

Вплоть я до моря довлек. Тут море и я совокупно

Землю сплошную, разъяв, на столько частей разделили,

Сколько сейчас посредине, воды Эхинад созерцаешь.

590 Там, как видишь, вдали, вон там подымается остров,

Мне драгоценный. Его называет моряк Перимелой.

Деву избрав, у нее я похитил девичью невинность.

А Гипподаму отцу нестерпимо то было, и в море

Дочь он столкнул со скалы, в утробе носившую чадо.

595 Плывшую я подхватил и сказал: "О держатель трезубца,

Царство зыбей получивший в удел ближайшее к небу,

Где нам скончанье, куда мы сбегаем, священные реки, —

Встань и молящему мне, Нептун, снисходительно внемли!

Ту, с которой несусь, погубил я; когда б справедливей

600 Был и добрей Гипподам, когда бы не столь был безбожен,

Должен он был бы ее пожалеть, простить нас обоих.

О, помоги! Ей, молю, от отцовского гнева бежавшей,

Дай, о владыка, приют, — иль сама пусть станет приютом! —

Буду ее и тогда обнимать". Кивнул головою

605 Царь морской и потряс ему подчиненные воды.

Затрепетала она — но плыла. Меж тем у плывущей

Трогал я грудь, — она под рукою, волнуясь, дрожала.

Но, обнимая ее, вдруг чувствую: отвердевает

Тело, и девушки грудь земляным покрывается слоем.

610 Я говорю, — а земля облекает плывущие члены:

Тело, свой вид изменив, разрастается в остров тяжелый".

Бог речной замолчал. Удивленья достойное дело

Тронуло всех. Но один над доверием их посмеялся, —

Иксионид, — презритель богов, необузданный мыслью:

615 "Выдумки — весь твой рассказ, Ахелой, ты не в меру могучей

Силу считаешь богов, — будто вид и дают и отъемлют!"

И поразилися все, и словам не поверили дерзким.

Первый меж ними Лелег, созревший умом и годами,

Так говорит: "Велико всемогущество неба, пределов

620 Нет ему: что захотят небожители, то и свершится.

А чтобы вас убедить, расскажу: дуб с липою рядом

Есть на фригийских холмах, обнесенные скромной стеною.

Сам те места я видал: на равнины Пелоповы379 послан

Был я Питфеем380, туда, где отец его ранее правил.

625 Есть там болото вблизи, — обитаемый прежде участок;

Ныне — желанный приют для нырка и лысухи болотной.

В смертном обличье туда сам Юпитер пришел, при отце же

Был отвязавший крыла жезлоносец, Атлантов потомок.381

Сотни домов обошли, о приюте прося и покое,

630 Сотни к дверям приткнули колы; единственный — принял,

Малый, однако же, дом, тростником и соломою крытый.

Благочестивая в нем Бавкида жила с Филемоном,

Два старика: тут они съединились в юности браком.

В хижине той же вдвоем и состарились. Легкою стала

635 Бедность смиренная им, и сносили ее безмятежно.

Было б напрасно искать в том доме господ и прислугу,

Все-то хозяйство — в двоих; всё сами: прикажут — исполнят.

Лишь подошли божества под кров неприметных пенатов,

Только успели главой под притолкой низкой склониться,

640 Старец придвинул скамью, отдохнуть предлагая пришельцам.

Грубую ткань на нее поспешила накинуть Бавкида.

Теплую тотчас золу в очаге отгребла и вечерний

Вновь оживила огонь, листвы ему с сохлой корою

В пищу дала и вздувать его старческим стала дыханьем.

645 Связки из прутьев она и сухие сучки собирает

С кровли, ломает в куски, — котелочек поставила медный.

Вот с овощей, стариком в огороде собранных влажном,

Листья счищает ножом; супруг же двузубою вилой

Спинку свиньи достает, что коптилась, подвешена к балке.

650 Долго ее берегли, — от нее отрезает кусочек

Тонкий; отрезав, его в закипевшей воде размягчает.

Длинное время меж тем коротают они в разговорах, —