"Пацаны" в масках неторопливо подключили длинные шнуры к распределительным щиткам двух технологических линий. Один к маленькой, на которой производился розлив в полиэтиленовые пакеты, другой - к большой, уставленной пустыми водочными бутылками. Вместо зубчатых дисков на электропилах стояли вулканитовые, предназначенные для резки металла.
      Истошно завизжала пила, огромный сноп искр ударил в бетонный пол. Двое принялись кромсать разливочные линии, каждый свою. Вулканит входил в металл, как в бутербродное масло. Резали, понятно, не абы как, а в определенных местах. Во-первых, наискось врезались в электродвигатели, отмахивая напрочь кусок ротора. Потом уродовали зубчатые колеса передач, лишая механику движения. Для гарантии в разных метах перепиливали сам конвейер. Потом настал черед важнейших узлов - укупорки, заливки. Трубам тоже досталось. Стертые почти до основания вулканитовые диски сбрасывались, а вместо них устанавливались новые. И опять с визгом распускались хвостами жар-птиц снопы огненных искр.
      Работа длилась больше часа. Обе линии превратились в металлолом. Но этим разрушители не ограничились. Они завернули вентили водопровода и срезали их напрочь. Потом настал черед баков со спиртом. Их содержимое хлынуло на покатый пол, а с него в бетонные траншеи, тянувшиеся вдоль стен. Когда-то в них тоже двигался конвейер - система навозоудаления. Сейчас сухие остатки навоза всплывали и бодро неслись в сторону накопителей или, говоря простым языком, навозных ям.
      Все это время мужик в роскошной куртке толкал речь на блатном жаргоне. Объяснял, какой Юсуф нехороший человек. Такими же нехорошими людьми являлись, скрупулезно перечисленные, все его родственники до седьмого колена. При этом они поголовно являлись сексуальными извращенцами и вступали друг с другом в самые противоестественные отношения. Мало того, дядька обещал, что он тоже вступит в такие же отношения и отымеет во все щели самого Юсуфа, всю его родню, всех его друзей и знакомых, работников, а так же автомобили, разливочную технику, торговые точки и склады. Сбившиеся в кучу работники с ужасом ждали, когда он приступит к выполнению угрозы. Но обошлось. Под конец дядька заявил, что долго выслеживал эту фабрику, и все-таки нашел. Найдет и другие кавказские берлоги на уральской земле. Но Юсуф ещё может спастись, если пойдет навстречу и будет отстегивать положенные проценты.
      Тут как раз "пацаны" закончили сматывать кабели своих "болгарок". И вся компания налетчиков организованно покинула свежеорганизованный склад металлолома. Сперва под прикрытием карабинов ушли исполнители во главе с чуть охрипшим шефом, потом к дверям попарно отошли боевики в черном, унеся три трофейных ствола. Рыкнули мощные моторы джипов и вскоре затихли вдали. Наступила тишина. Трудовой коллектив подавленно молчал, потрясенный картиной варварского разрушения и резким духом спиртовых испарений. Первым очнулся Коля Бешеный, до того, казалось бы, мертвецки пьяный, неожиданно поднялся, схватил подвернувшееся под руку ведро и, спотыкаясь, поковылял к навозной яме.
      А в джипах снимали маски и обменивались впечатлениями. Олег обеспокоенно спросил сидевшего рядом шефа:
      - Владимир Саныч, все-таки вдруг они догадаются, что это я навел?
      - Выкинь из головы! - отмахнулся тот. - Я им целый час мозги компассировал, даже голос потерял. Да они все убеждены на двести процентов, что это какая-то мафия наехала. Может, стоило для убедительности двоих-троих отходить как следует, но я думаю, и так сгодится. Ты, лучше, Мастер, подумай, как другие склады и цеха накрыть.
      - Это я подумаю. Но сегодня мне ещё надо в киоск на работу заступить.
      - Значит так, - Владимир Александрович глянул на светящийся циферблат часов, - мне тоже выспаться надо. Давай в четыре часа подходи со своей девицей к пустому павильончику напротив троллейбусной остановки. Головкин уже будет там, я тоже постараюсь не опоздать. Ого, уже почти половина пятого!
      * * *
      Олег осторожно прокрался в квартиру. Закрыл дверь, стараясь не брякнуть. Когда открывал дверцу шкафа, она предательски заскрипела. Он замер, но из соседней комнаты слышалось размеренное посапывание. Люба спала. Он вытащил постельное белье, почти на ощупь застелил диван, свернул под голову куртку, накрыв её краем простыни. Разделся и лег, кутаясь в потертый плед, которым был покрыт диван.
      В ладонях все ещё ощущалась вибрация. Руки побаливали. И то сказать: столько времени держать на весу увесистую пилу, кромсать железо. Но несмотря на усталость, Олег чувствовал себя прекрасно. Такого удовлетворения от проделанной работы он давненько не испытывал.
      ДИРЕКТОР ПОМОЙКИ
      - Ты теперь постоянно на этом диване спать решил? - спросила Люба.
      В голосе её Олег почувствовал излишнюю строгость. А, может, это ему спросонья почудилось. Он потянулся, выпростав руки из-под старенького пледа, щуря нерасклеившиеся толком глаза. Пожал голыми плечами:
      - Если ты этот диван себе присмотрела - извини. Могу освободить.
      - Вставай, - фыркнула в ответ Люба, - у меня уже обед готов. Время почти два часа. Я уж думала, может, разбудить тебя, чтобы не проспал чего-нибудь лишнего. В киоск собирался меня вести, а сам дрыхнет.
      - Нормально, - успокоил её Олег, - в киоск нам к четырем. Так что можешь подавать обед без лишней суеты.
      Когда умытый и побритый пришел на кухню, там уже был накрыт обед из трех блюд. Обычно Люба готовила одно, допустим, суп. Олега это устраивало, главное, чтоб досыта.
      - По какому поводу банкет? - удивился он.
      - Да так, по случаю первого рабочего дня. И вообще, думала, тебе будет приятно.
      - Мне приятно, - заверил Олег, принимаясь за еду.
      Он не забыл похвалить любины кулинарные усилия, хотя готовила она, следует признать, не на высшем уровне. Ну, да это дело наживное, со временем освоит кухонные тонкости. Вот вид у неё оставался какой-то недовольный. Но это тоже пройдет, как начнет работать.
      * * *
      К троллейбусной остановке "Колтяр" подошли даже раньше на десять минут. Остановочный комплекс из двух киосков и крыши между ними располагался на противоположной стороне широкой магистральной улицы, пронизавшей несколько городских районов. За ним раскинулась болотистая пустошь, переходящая в топкий берег Нижнего Городского пруда. Жилой микрорайон Колтяр раскинулся на горах по эту сторону магистрали. Но здесь торгово-остановочный комплекс строить не стали, ограничившись навесом со стеклянными стенами. Зато по пути от остановки к домам выстроился целый мини-рынок: шеренга из десяти киосков и павильончиков да ещё прилавки под разборными капроновыми палатками. Это не считая бабушек, разложивших на переверных ящиках разную мелочевку и мешки с семечками.
      Пройдя вдоль рынка, Олег убедился, что все торговые точки занимаются своим делом - торгуют. А ему нужен павильон, который пустует. Такой обнаружился за пределами общего ряда, возле самых домов. Несколько помпезного вида сооружение из темного зеркального стекла и алюминиевых профильных пластин. Ступеньки крыльца под навесом со всех сторон облицованы темно-зеленой широкоформатной керамической плиткой, имитирующей природный камень. Еще имелась небольшая вывеска с краткой надписью "ЧП ГОЛОВКИН".
      Ждать и мерзнуть пришлось недолго. Ровно в четыре к павильону подкатил темно-синий джип "лэндкрузер". Из него бодро выпрыгнул Василий Александрович, застегивая на ходу меховую кожанку.
      - А где Головкин? - спросил у Олега.
      Тот только хмыкнул в ответ. А Люба так и впилась взглядом, а потом набычилась и спросила сердито:
      - Так это вы?
      - Точно так, я, - легко согласился шеф службы бкзопасности, - а это, выходит, наоборот, вы? - ткнул в ответ указательным пальцем.
      - Брось, Люба, - урезонил рассерженную подругу Олег, - Василий Саныч понял наши проблемы и проявил гуманизм. Лучше спасибо скажи.
      Но подруга ничего не успела сказать. В облаке снежной пыли, крякнув тормозами, подскочила "газель" под брезентовым тентом. Хлопнула дверца и из кабины выпрыгнул взъерошенный, как подравшийся воробей, молодой мужик без шапки. Самым невероятным образом взъерошен он оказался с ног до головы: редкие волосы на голове, полупальтишко из искусственного бурого меха, вылезший из-за ворота изрядный кусок мохерового шарфа и даже овчинный подклад полузастегнутого зимнего сапога, торчавший поверх левой брючины все взъерошено. Мужик явно принадлежал к разряду торопыг, которые всякое дело оборвут чуть-чуть не закончив. Последняя пуговица у него не застегнута, последнее слово в предложении не досказано.
      - Никто не опоздал? - спросил он, суетливо сунулся к Олегу, сунул ладонь ковшиком: - Головкин. - Не дав пожать руку и не дожидаясь ответа, бросился к Василию Александровичу: - Здорово, Саныч. Все путем?
      - Открывай лавочку, Головкин, народ заморозишь, - осуждающе сказал шеф службы безопасности "Виншампани". - Такой, вроде, шустрый, а вечно опаздываешь.
      Стремительный Головкин вставил ключ в замочную скважину, но сделал только один оборот. Бросился развязывать тент "газели". Пришлось Олегу самому отпирать. В павильоне обнаружились пустые полки и коробки, сдвинутый и отключенный прилавок-холодильник. Зато оказалось неожиданно тепло. Влетевший следом Головкин хлопнул на прилавок электронный кассовый аппарат и пояснил:
      - Во, опять обогреватели забыл выключить. Касса зарегистрирована, это он уже перешел к делу, - все бумажки здесь. Заполняй договор. Торговали когда-нибудь?
      - Училище закончила, - Люба мгновенно переняла лаконичную манеру выражаться. - Чего тут? Лицензия на торговлю, договор аренды, разрешение, так... Ага, алкогольные свыше двенадцати градусов. Еще два месяца действительно.
      А Головкин уже успел исчезнуть и снова появиться с картонной коробкой. Тяжело уронил её на пол и снова пропал. Олег поспешил следом. Из кабины вылезал водитель "газели" - пожилой мужик в белом армейском полушубке. Этот, в отличие от своего босса, был какой-то заторможенный. Даже странно, что так лихо подрулил к павильону. Может, это Головкин рулил, отбирая руль на ходу?
      А реактивный Головкин уже волок следующую коробу, на ходу разговаривая сразу с Олегом, Любой и Василием Александровичем. И с каждым на отдельную тему. Через пять минут он уже раскидывал по полкам товар и диктовал Любе ценники. С большим трудом Олег вычленил из сыплющихся фраз те, что адресовались непосредственно ему. Выходило, что они поступают на работу реализаторами в его ЧП - частное предприятие. Могут торговать чем угодно и как угодно, но чтоб аренда и электричество оплачивались вовремя. Приход-расход пишутся в тетрадку, если налоговая накроет - выкручивайтесь сами. В конце месяца баланс по тетрадке и налоги - будь любезен. Короче, ведите себя, как хозяева.
      Еще через пять минут, забрав заполненные договора, Головкин исчез. Люба только глаза вытаращить успела, а сказать что-нибудь - нет. Так и осталась с кучей вопросов. Потом принялась поправлять кое-как набросанные под стекло прилавка шоколадки, сигаретные пачки и жвачки, крепить ценники.
      - Ну, вы поняли? - спросил Василий Александрович. - Теперь это все ваше, включая товар. Ведите бизнес, обогащайтесь. Вот только водочкой на продажу придется самим озаботиться, - он многозначительно поглядел на Олега. - Как, Мастер, готов?
      - Водочкой озаботиться? Всегда готов! - Олег изобразил пионерский, а говоря по-современному, бой-скаутский салют. - Чего ж этот Головкин сам тут не торгует?
      - Ясно почему, - подала голос Люба, - сюда от остановки сквозь киоски ни один покупатель не доходит. А цены какие надиктовал! Как он вообще в трубу не вылетит? Магазин этот пустой оплачивает, товары бросил не глядя, кассовый аппарат опять же.
      - А эта лавочка у него так, для прикрытия, - пояснил Василий Александрович. - Он на нашей фирме водку и шампанское оптом берет и по области развозит, сдает там мелкими партиями за наличку. Каждый день по "газели". А изображает из себя киосочника. Вы, главное дело, прибыль показывайте и документацию ведите. И можете под этой крышей свой бизнес крутить.
      - Кстати, о крыше, - встрепенулся Олег. - Рэкет на нас не наедет?
      - Держи, - шеф протянул визитную карточку. - Если сунется какой идиот с претензиями, покажи, пусть позвонит по указанному телефону. Если не врубится, позвони сам.
      Олег повертел визитку. "Охранное агентство "АМБА". Сопровождение, охрана, переговоры, конфиденциальные поручения". И оскаленная тигриная морда.
      - Так им, наверное, платить надо? - спросил Олег с неудовольствием.
      - Только после вызова, - успокоил его шеф. - Но уж тогда придется заплатить, сколько они скажут.
      - Интересненькое дело. А если они сами этот вызов и устроят. - Олег не успокаивался. - Пришлют своего человечка, а потом счет выкатят выше крыши.
      - Если боишься, не вызывай, - Саныч пожал плечами, - тогда жми тревожную кнопку под прилавком. Милиция приедет. Да, вот ещё что. Товар, который Головкин сюда вбросил, уже оплачен. Вы за него ничего не должны. Это вам, так сказать, на раскрутку. Так что ценники можете переписывать по своему вкусу. Надеюсь вы тут продержитесь хотя бы до Нового года. Местечко, конечно, не самое хлебное, но каких только чудес не бывает. Ладно, пойду я, дел ещё по горло. А ты, Мастер, звони, не стесняйся, рассказывай, как дела идут. Мало ли, помощь понадобится...
      И с этими многозначительными словами Василий Александрович надел кожаную финскую кепочку с меховыми наушниками и вышел на мороз. Точнее, к своему "лэндкрузеру". Олег задумчиво присел на пустую коробку, которая, как ни странно, выдержала его вес.
      - Действительно, каких только чудес не бывает! - воскликнула Люба. Глаза её блестели, и сама она приосанилась. - Вчера ещё ни кола, ни двора, а сегодня - гляди чего! И квартира, и свой магазин. Слушай, он что, и вправду такой гуманист, этот Саныч?
      - Истинные гуманисты, Любочка, как известно, в Африке неграм бесплатные клизмы ставят. Или на Совете Европы Чечню оплакивают. А это просто он мне взятку дал таким способом.
      - Тебе взятку? - у Любы глаза на лоб полезли. - Ты что, такой большой начальник?
      - Нет, я просто Мастер, - с гордостью ответил Олег. - И чтобы я перестал мастерить бодяжную водку, мне и выделили этот храм торговли. Это дешевле, чем бороться с моими производственными успехами. Кстати, о водке. Нам ведь без неё не обойтись, если я правильно понимаю политику министерства по налогам и сборам. Иначе разоримся. Как думаешь? В павильончиках у остановки её небогато.
      - Конечно, не богато, - усмехнулась Люба. - Ты магазины в соседних домах видел?
      - Ну, и что? Видел, - кивнул Олег, припоминая, что, и правда, в первые этажи окрестных жилых домов вмонтировано штук шесть магазинов. Вроде бы, продуктовых.
      - А то, что здесь не центр города. Зайди в любой и спроси: "Дешевая водка есть?" Нам такую конкуренцию не выдержать, потому что все местные алкаши уже привыкли к своим точкам.
      - Сейчас проверим, - Олег поднялся с коробки, которая неожиданно развалилась, и отправился в ближайший магазин.
      Магазин, отделанный вполне по-европейски, венчали вычурные буквы, составлявшие тоже вполне европейское название - "ЛАМУР". Уже внутри, увидев на стенке под стеклом копию лицензии, Олег понял, что название означает вовсе не любовь по-французки, а составлено из первых слогов фамилий учредителей - Лаптев и Муругов. Водки всяких сортов в магазине оказалось навалом. Вообще спиртные напитки составляли основную массу товара. И товар этот нельзя было назвать дешевым.
      - У вас дешевая водка есть? - тем не менее спросил Олег, не стесняясь пары покупательниц.
      - По десять, пятнадцать и двадцать, - также без стесненья громко ответила милая блондинка в крахмальной шапочке-лодочке, пришпиленной к прическе, и фирменном голубом халате.
      - Ага, - понял Олег, - десять - чекушка, двадцать - поллитра. А за пятнадцать что?
      - "Кепка", - пояснила блондинка, - ноль тридцать три.
      - А-а, это те, что раньше назывались "раисками"? - понял Олег.
      - Сколько помню, всегда были "кепки". - фыркнула молодая продавщица. Вам какую?
      - Чекушку.
      Олег протянул червонец и получил обещанную дешевую четвертинку. На вид она абсолютно не отличалась от выставленной в витрине за шестнадцать рублей. Поллитровка там же стояла за тридцать два. Он опустил бутолочку в карман куртки и отправился в свой павильон, размышляя по поводу "кепки". Действительно, жестяной колпачок с хвостиком на этой стеклотаре больше, чем на прочих, напоминал головной убор. Интересно, а за шестнадцать рублей продают такую же "дешевую" или уже настоящую?
      Смеркалось, и Люба включила свет. Зеркальный павильон, совершенно непрозрачный при свете дня, сразу стал похож на аквариум с притемненными стеклами. Прохожие, спешившие домой от троллейбусной остановки, поглядывали на него, но скорости не снижали. Наверное, просто слегка удивлялись, что стеклянное сооружение вдруг проявило признаки какой-то жизни.
      - Ты была права, - сказал Олег, входя в павильон и ставя чекушку на прилавок. - всего десятка. Нам придется продавать по девять, чтобы переманить покупателей.
      - Даже и не мечтай, - осадила его Люба, - а то мигом с тобой разберутся. Никакая крыша не поможет. Наймут за эту же чекушку бомжа, он пару кирпичей фуганет и - привет. В стеклянном доме с футболистами не шутят.
      И тут, легок на помине, в торговый зальчик ввалился натуральный бомж. Морда чумазая, небритая, улыбка в четыре последних зуба, болоневая куртка засалена до хромового блеска, полосатые штаны заправлены в сапоги с порванными "молниями", под мышкой хозяйственная сумка без ручек.
      - Хозяева, собачка нужна или уже есть? - спросил с некоторой долей нахальства, но от дверей, дальше не пошел.
      - Обойдемся без собак, - мрачно ответил Олег. - И без кошек. Блох и вшей тоже не надо.
      - Не, я про другое, - бродяга не сводил глаз со стоящей на прилавке чекушки, - я про собачку для дегустации.
      - Собак тоже не жрем, - Олег всем видом демонстрировал неприязнь.
      - Погоди, - осадила его Люба и обратилась к бомжу: - Ты в пробники, что ли, нанимаешься?
      - Ну, - обрадовался тот, - здесь собачками зовут. Мне старший определил эту лавку, а она не работает. Сейчас иду, гляжу - свет.
      - Что за старший? - поинтересовался Олег.
      - Над нами старший, по всему Колтяру. Он в подвале под девятиэтажкой живет. Можете у него сами спросить - мне определил.
      - Старший тоже собачкой служит? - усмехнулся Олег.
      - Конечно, - в хриплом голосе бомжа сквозила лютая зависть, - все вот эти магазины его. Шесть штук.
      - Круто берет, - согласился Олег. - Значит паленую водку сперва на собачках пробовать положено? Ну, тогда лакай. Хоть я и знаю, что проверено, но надо же обмыть первый рабочий день. - Он подмигнул Любе. - У тебя там стакан не завалялся?
      - У меня свой! - торопливо известил бомж. Сунул черную от грязи руку в сумку и вытащил абсолютно чистый, насквозь прозрачный стеклянный стакан.
      Олег, качая головой от удивления, раскупорил чекушку и налил полстакана. плеснул чуток себе на руку, растер ладонями и понюхал гидролизный спирт, "шило" самого плохого качества. Бомж, посмотрев сквозь стакан на лампочку, видать, такой ритуал полагался при дегустации, махом проглотил содержимое. Лицо его перекосилось, затем приняло благостное выражение. На глазах выступили слезы умиления. Он вытащил из бокового кармана засаленной "болоньи" не то сухарь, не то обмылок табачного цвета, сунул за щеку и причмокнул.
      - Хозяин, - гулко стукнул себя в грудь стаканом, - если чего разгрузить, подмести или снег с крыши скидать, я всегда здесь. Меня Директором кличут. Кого хошь спроси, меня сразу найдут и представят. А этой, - он протянул стакан в сторону чекушки, - если к завтрему не сдохну, можешь торговать.
      - Ладно, ступай, касатик. Хотя постой. - Олег протянул бомжу чекушку с остатками водки. - Может, ночью проследишь, чтоб тут все стекла целыми остались? Получишь двадцатку на пузырь.
      - Хозяин, будь спок! - снова ударил себя стаканом бомж. - Директор ещё никого не подводил.
      Он поспешно схватил чекушку, напялил обратно на горлышко надорванный жестяной колпачек и быстро обжал его своими четырьмя зубами. Потом спрятал бутылку за пазуху и, не переставая кланяться, задом выскользнул за дверь. Олег повернулся к Любе.
      - У тебя в киоске тоже такой директор помойки собачкой служил?
      - Они пробниками там у рынка назывались. В других местах, я слышала, ещё испытателями зовут. Ходил такой каждый день. Труня на нем пойло проверял. А то помрет какой-нибудь алкаш, кто-нибудь раскопает, где он отравой затарился, и запросто засудят.
      Через пятнадцать минут появился ещё один посетитель - молодой интеллигентный парень в очках, приличной импортной куртке и с кожаным кейсом в руке. Больше всего он напоминал обеспечиваемого родителями аспиранта престижного вуза, менеджера солидной фирмы или высокооплачиваемого программиста. Олег, поняв, что парень не собирается ничего покупать, подумал, что он станет предлагать на реализацию какой-нибудь товар. Но тот оказался все-таки программистом. Деловой юноша окинул оценивающим взглядом кассовый аппарат и сообщил:
      - "Самсунг". Хорошая машина. Программировать будем?
      - Зачем? - спросил Олег.
      - А вы что же, весь оборот хотите показывать? - удивился парень. - Я ещё таких благородных не встречал.
      - Объясни поподробней, - заинтересовался Олег.
      - Вот смотри, - парень ткнул пальцем в кассовый аппарат, - тут у него электронная память. Специально для фискалов суммирует весь оборот. В любой момент могут прийти и проверить. А вот тут, - он положил на прилавок и раскрыл свой кейс, - электронный склероз. Значит, могу приходить после обеда и сбрасывать все, что с утра накопилось. Вот так втыкаю, - он вытянул из кейса конец провод с разъемом и присоединил к гнезду в боку "самсунга", - а теперь нажимаю пару кнопок и можете начинать торговый день с нуля. Всего-то пятьдесят рублей за сброс. А могу перенастроить память. Тут у меня в чемодане вся аппаратура имеется. - Он откинул обложку большой книги, лежавшей в кейсе, и оказалось, что это камуфляж. Картонка прикрывала компьютер-ноутбук. - Десять минут - и в память будет писаться только тогда, когда пожелаете. Наберете специальный код на кассе и память отключена, сбросите - снова пишет. Пятьсот баксов за все дела. А можете купить вот эту штучку. - Продемонстрировал ещё одну коробочку с разъемом. - Подключаете и прямо кнопками кассы сгоняете все лишние цифры. - Но это уже тысяча долларов.
      - Полезные вещи, - оценил предложение Олег. - Только у нас пока оборот нулевой. Денька через три-четыре подходи, мы как раз сориентируемся. - А после того, как парень ушел, спросил у Любы: - Слушай, у тебя в киоске так же с кассы цифры сбрасывали.
      - Нет, - помотала та головой, - у нас стояла советская "Ока" без фискальной памяти, с контрольной лентой. Мы просто отбивали вместо двадцати рублей два или вообще какие-нибудь копейки. Покупатели же чеки все-равно не берут и не смотрят. Заметил, почти во всех магазинах на кассах задние окошечки закрыты, чтобы клиент не видел сумму. А на таком "самсунге" можно набрать правильно, а потом отбить "возврат", и на чеке одни нули будут. Да тут полно всяких хитростей. Пока такие налоги дурные, взятки и рэкет, никто свои обороты не покажет. Думаешь, вот эти магазины все показывают? Или взять этот же "Самсунг", я фирму имею в виду. Наверняка вот эту кассу без пошлины через границу ввезли. А в фирменных магазинах половина видаков и телевизоров контрабандные и отбиваются через "левую" кассу, незаригистрированную. Мне подружка рассказывала.
      Один покупатель в тот вечер все же появился. Мужчина лет сорока долго разглядывал выставленные товары, словно запоминал наизусть цены, а потом купил трехрублевую одноразовую зажигалку. Есть такая категория людей. Посещают каждый новый магазин, исследуют и больше там никогда не появляются.
      КЛАДЕЗЬ ИНФОРМАЦИИ
      Вечером Олег убрал с тумбочки старый хозяйский телевизор и поставил вместо него свой цветной. Настроил на все каналы, какие смогла обеспечить коллективная антенна, и первым делом стал смотреть новости. Сенсацией дня оказался скандал с генеральным прокурором, которого сняли на видео с двумя постаскухами. Впрочем, комментаторы называли его "лицом, похожим на генерального прокурора". Это было забавно. Оказывается, за ту пару дней, что у Олега ушли на тюремную камеру, допросы, переезд на новую квартиру и прочие нервные мероприятия, страна успела ввязаться в дискуссию по поводу сексуальных проблем генпрокурора и его отстранения. Похоже, в столице начиналась большая политическая игра, и жизнелюбивый прокурор стал мячиком для разогрева команд перед главным турниром.
      Но Олег сразу забыл об оскандалившемся прокуроре, когда в местных новостях прозвучала фамилия Бородулина. Сообщение начиналось так:
      "Сегодня в офисе известного промышленника Василия Бородулина состоялся обыск. Сотрудниками ОБЭП и налоговой полиции были изъяты большие суммы неучтенной наличности..."
      На экране Олег увидел знакомый кабинет. Известный промышленник и депутат сидел за своим столом, прикрытый малахитовым письменным прибором, словно крепостной стеной. Он безмятежно улыбался. Могло показаться, что происходящее доставляет ему удовольствие. Впрочем, кто его знает? Может, для него и вправду имелся в процедуре обыска какой-то свой адреналиновый кайф. Или это он старался изобразить таким образом свою невиновность и непричастность.
      А вот Олегу репортаж из кабинета врага доставил истинное удовольствие. особенно эпизод опустошения двухэтажных сейфов. Люба, сидевшая рядом на диване, только ахнула, увидав блоки денег, которыми оказались набиты большущие железные шкафы. Знакомые Олегу тетки в белых блузках меланхолично извлекали здоровенные денежные кирпичи и штабелевали на столе для заседаний.
      "Всего сотрудники ОБЭП и налоговой полиции обнаружили более шести миллионов рублей наличными, - звучал закадровый комментарий, - на два с половиной миллиона из которых не оказалось никаких документов. Кроме этих неучтенных денег была также изъята бухгалтерская документация и компьютеры. Для дачи показаний в управление налоговой инспекции были доставлены некоторые ответственные работники корпорации "Финамко". Сам Василий Бородулин - депутат краевой думы и пользуется депутатской неприкосновенностью".
      - Прокололся Василий Яковлевич! - Олег вскочил с дивана и возбужденно прошелся по комнате, потирая руки. - Наверное опять в думу на сессию торопился, не дал толком денежки оприходовать. Ой, что-то будет!
      - Сколько денег! - завистливо вздохнула Люба. - Мне бы хоть одну такую пачку.
      - Не переживай, - усмехнулся Олег, - у него есть кому за денежками присмотреть.
      Сюжет о Бородулине получил продолжение в следующем сообщении:
      "Сегодня по требованию областного прокурора выпущен из-под стражи Геннадий Фильчиков, который был арестован несколько месяцев назад по обвинению в вымогательстве у Василия Бородулина крупной суммы денег. Он утверждает, что дело против него сфабриковано по поручению самого Бородулина..."
      Весь вечер Олег ловил по местным каналам новостные программы. Снятый оператором пресс-центра УВД материал показывали все, кроме одного канала. Здесь информация выглядела следующим образом:
      "Сегодня люди в масках захватили головной офис корпорации "Финамко". Широкоизвестный своей благотворительной деятельностью, помощью ветеранам и сиротам видный бизнесмен Василий Бородулин стал жертвой грубой провокации. Работники милиции взламывали двери, крушили мебель и подвергли унизительному досмотру женщин-сотрудниц..."
      Несколько раз в течение вечера Олега подмывало позвонить домой и сказать Зойке какую-нибудь гадость. Он уже брался за телефонную трубку, но каждый раз останавливал себя. И правильно, не стоило опускаться до такой мелкой мести. Да он вообще не собирался мстить. Похоже, Зоя могла сама себя наказать, поскольку занимала большой пост в финансовом секторе "Финамко", а именно этим сектором и занимался ОБЭП.
      Обыск у Бородулина вызвал массу комментариев и в передачах, посвященных новостям бизнеса. В зависимости от политической позиции хозяев, каждый канал рассматривал ситуацию под своим углом. Одни обвиняли губернатора в инициировании налета на "Финамко". Дескать, непокорный олигарх не считается с интересами хозяина края, не дает денег на выборы его команде. Мало того, сам собрался баллотироваться в губернаторы на следующих выборах. Другие считали, что Бородулин вступил в борьбу с сильной московской финансово-промышленной группировкой, и враги таким способом пытаются его устранить. Но все сходились в одном - все это похоже на начавшийся передел собственности. Перечислялась и сама собственность олигарха, точнее, наиболее лакомые куски: Кочегарский горно-обогатительный комбинат, четыре гидролизных завода, доли в алюминиевом и медеплавильном производствах.
      С интересом выслушав различные комментарии, Олег тоже принялся размышлять над судьбой депутата-промышленника. Похоже, Бородулину уже нельзя принимать деньги за спирт прямо у себя в офисе. А это может вызвать сбои в производстве паленой водки.
      Погруженный в свои мысли, Олег не заметил, что Люба ушла спать в свою комнату. Он тоже машинально застелил диван, как вчера, вместо подушки сунув под голову куртку, накрылся пледом, но уснул не сразу. В голове рождались и рушились планы.
      Утром, наскоро позавтракав, Олег ринулся в павильон. Бомж с солидной кличкой Директор уже ждал его на расчищенном от снега крылечке. Сумки под мышкой у него при себе не было, зато имелась длинная палка. Наверное, с нею он маршировал ночью вокруг павильона. Во всяком случае сквозь окружающие сугробы оказалась протоптана по кругу совсем свежая тропа.
      - Заходи, - сказал Олег, отпирая двери.
      - Полный порядок, хозяин, - доложил обстановку бомж. - Можешь сам обойти и все проверить.
      Директор зашел следом в павильон, присел на корточки, прислонившись спиной к плоскому электронагревательному элементу. Выжидательно уставился на Олега. Тот зашел за прилавок, уселся на табуретку. Вынул из кармана две десятки.
      - Держи заработок, директор помойки. Если эту ночь снова нормально отдежуришь, получишь опять двадцать рублей. Да ты погоди, не убегай, у меня к тебе разговор. - Он подождал, пока довольный бомж уселся обратно к теплой стенке. - Вот ты человек тертый, много чего знаешь, а я только ещё начал торговлей заниматься. Может, скажешь, где дешевую водку в городе можно закупить? Или это надо по оптовым рынкам искать?