Последнее время Лена ловила себя на том, что совершенно не хочется крутиться перед зеркалом, как раньше, менять наряды. Вчера надела новую красивую блузку, взглянула на себя и тут же её сняла. Нарядная одежда только подчеркивала угрюмый взгляд и хмурое выражение лица.
      В "Президент-отель" Лена не хотела ехать потому, что на презентации она наверняка встретит Евгения Балина, приятеля Большакова. Паук не пропускал такие мероприятия.
      ... - Короче, - очнувшись, Калинина услышала голос главного, - из отдела расследований в наличии ты одна, так что будь добра, - сердито закончил он.
      Пока ехала до "Октябрьской", думала о словах редактора. "Так и будешь всю жизнь одна..." Значит, так и будет. В принципе, главный - неплохой мужик, видно, достали его сегодня, а тут ещё она со своими настроениями.
      Лена не строила иллюзий, она знала, что пока пишет на острые темы, нужна редакции. Она не надеялась ни на чью защиту. Когда обнаружила слежку за собой, рассказала редактору, потому что была обязана это сделать.
      Его реакция поразила её.
      - Так! - рявкнул он. На его лице заходили желваки. - почему раньше молчала?
      - Не была уверена.
      Он мгновенно принял решение.
      - Вот что. Сколько тебе надо времени сделать материал на полосу? Учитывая фоторгафию.
      - Полоса с фотографией? - от удивления она приоткрыла рот. - К вечеру.
      Главный что-то прикидывал.
      - Отлично. Сейчас я связываюсь с этими дельцами. Если они не угомонятся, даем твою статью. Пока продумай все и никуда не отлучайся.
      - Может, не надо?
      - Еще чего!
      Редактор заходил по комнате.
      - Я своего обозревателя в обиду не дам.
      Писать статью Лене не пришлось. Конфликт был снят.
      Калинина, не ожидая такой реакции, некоторое время пребывала в растерянности. Она была уверена, что главный её недолюбливает за острый язычок и строптивость. Выходит, ошиблась.
      В дурном настроениии Лена подходила к "Президент-отелю". Она вспомнила слова редактора о том, как ведут себя на различных мероприятиях его сотрудники, и улыбнулась. Наивный человек!
      Ему позвонили и доложили, что молоденькие журналистки выпили лишнее. Эка невидаль! А не рассказали, что одна из них, окончательно расслабившись, начала прихватывать мужиков за яйца. В самом прямом смысле.
      Вряд ли бы кто отказался от бесплатных услуг раскрепощенной девочки, но за яйца она прихватила явно не того. Тяжелый случай! Весь отдел хохотал.
      Девчонка, ничуть не смущаясь, отплевывалась:
      - Подумаешь, прижали его! Другой бы радовался. Там и держаться-то было не за что, а разговору... Импотент попался, тьфу! - плевалась журналистка. - Ему для нормального функционирования - наращивать хозяйство надо, а не обижаться. Не мужики, а обмылки какие-то.
      Народ у них в отделе подобрался забавный.
      Один сотрудник, здоровый, как холодильник, Толик, был вообще парень без комплексов.
      Он всегда очень странно одевался и жаловался, что на его фигуру трудно подобрать нормальную вещь. Необъятных размеров живот неприлично вываливался из брюк.
      - Это не штаны, а чехлы для танков, - сострил кто-то из обозревателей. - Непонятно, как они на нем держатся. Дамы! Обратите полупросвещенное внимание!
      Журналист тут же популярно объяснил, за какое имено место уцепились штаны на Толиковой необъятной фигуре.
      Лена как-то присмотрелась и ахнула: а ведь правда!
      Так вот, однажды, попав на мероприятие с бравым Толиком, Калинина наблюдала такую картину.
      Слегка приняв на грудь и закусив, парень загрустил. Буйных представителей прессы не было, и народ вяло общался. Пили по непонятной причине мало, а спиртного, наоборот, выставили много. Промаявшись с полчаса, Толик развинченной походкой двинулся к накрытым столам, заранее высмотрев место, где стояло наибольшее количество бутылок.
      - Извините, тороплюсь. Вы тут отдыхайте, а я там за ваше здоровье...
      Он уверенной рукой свинтил пару бутылок коньяка со стола и на глазах у изумленной публики бодренькой проходочкой с невозмутимым лицом направился к выходу.
      - Сильно! - сказал стоявший рядом с Леной мужчина, но смутить Толика было невозможно.
      Таких сцен Калинина насмотрелась немало.
      Она не любила мероприятия, подобные сегодняшнему, и очень быстро уставала. Несколько лет назад, когда все было в новинку, это занимало, а теперь - один треп и пустая трата времени.
      Однажды Лена слышала, как знакомый журналист говорил со смехом:
      - Жена уехала, жил один. Дай, думаю, проверю, сколько времени могу продержаться, не покупая продуктов, харчась по различным мероприятиям. Представляешь, месяц, ровно месяц даже в холодильник не заглядывал. Халява, сэр!
      Это и на самом деле было большим плюсом всевозможных презентаций. Хоть ужин сегодня готовить не надо, цинично подумала Калинина.
      Народу в "Президент-отеле" собралось много, очень много. Даже некоторые артисты пожаловали.
      Журналистка увидела старую дуру Лидину и её Адмирала, которые ворковали, как новобрачные. Выходит, и впрямь замирились.
      Здороваясь со знакомыми, Лена заметила Евгения Балина, который кинулся к ней, как к родной. Подоспевшая тучная блондинка отвлекла его внимание, и Калинина поспешно отошла в сторону.
      Официальная часть была недлинной. Сейчас не в моде затягивать ожидания собравшихся перед банкетом.
      Особенно плачевной выглядела зачитанная справка о состоянии детской наркомании. Жуткие данные. Но эти сведения хорошо одетую публику в зале не сразили наповал.
      Ассоциация по борьбе с наркоманией и наркобизнесом решила напомнить о себе традиционным способом.
      Когда Елена увидела роскошный стол, она поняла, почему сюда пожаловало такое количество гостей. На деньги, вбуханные в застолье, можно было излечить не одну детскую душу, пристрастившуюся к смертоносному зелью.
      - Леночка, скучаешь? - К ней подошел знакомый журналист из популярного издания.
      - Не понимаю смысла в этом сборище. Может быть, ты мне объяснишь?
      Журналист махнул рукой, он был уже слегка на взводе.
      - Я уже давно ничего не пытаюсь понять. Приглашают, значит, это кому-нибудь нужно. Хочешь, я тебя домой подвезу? - пьяно пообещал он.
      - У меня редакционная машина.
      Лена отделалась от прилипчивого репортера - сама доберется, не калека, его пьяная болтовня будет только злить и раздражать - и ещё немного послонялась по залу. Свой журналистский долг она выполнила, на коротенькую заметку данных хватит. Пора уходить.
      Калинина, покинув "Президент-отель", на улице увидела популярного актера, который был известен на редкость скандальной репутацией.
      Он был пьян до безобразия и торговался с таксистом, который отказывался его везти.
      - Чего? - орал актер. - Тут ехать-то... Сто долларов хватит?
      Водитель что-то ответил.
      - И ещё ты у меня отсосешь, - не приглушая голоса вопил скандалист.
      Машина, газанув, отъехала.
      - Мадам, - завидя Лену, актер сделал несколько шагов в её сторону. Вы мне очень симпатичны.
      - Да пошел ты... - тихо выругалась она.
      Надоела вся эта похабень. Она плевалась всю дорогу. Калинина быстро добралась до дому. Мысли были невеселые.
      Хандришь, девонька, хандришь, одернула себя. Бесприютно как-то. Опять вспомнила, что купленный "жигуленок" в очередной раз не на ходу и надо суетиться, чтобы его отремонтировать.
      Может, к Лерке податься, мелькнула мысль, но она тут же отогнала её.
      Что Лерка? У неё своих проблем до черта. У Валерии есть Артем, он её в обиду не даст. Паршиво, она, конечно, залетела, но не смертельно. Очень уж легко ранимая стала. Потаскалась бы по судам, как некоторые, сразу бы шкура панцирем покрылась.
      Господи, да в этом шоу-бизнесе каких только скандалов не бывало! Иск друг на друга подают, претензии предъявляют, некоторые специально шумиху вокруг себя создают, чтобы зрители про них не забыли. Как будто в стране других проблем нет! Телевизор посмотришь, только и разговору что про эту братию. И ничего, никто не умер. А эта дуреха даже выступления отменила. Так нельзя!
      Елена вспомнила про Григория Иртемьева. Поднятая шумиха пошла ему на пользу. О его существовании узнали. Этот парень с седой прядью в темных волосах и пронзительными голубыми глазами производил приличное впечатление. Ей, Калининой, такие не попадаются. Может потому, что сама жесткая и циничная?
      Кошку надо заводить, сделала неожиданный вывод Лена. Ну, тогда она точно превратится в старую деву. В тридцать лет. Невеселая перспектива: проглатывать на ужин неопознанные размороженные овощи из супермаркета и, выполняя свой журналистский долг, нестись по первому звонку на задание...
      Возле своего дома она увидела черную иномарку. "Хонда", она узнала машину. Когда подошла поближе, дверца распахнулась и оттуда показалась Ирэн Сайгина.
      С тех пор, как девушка приехала к ней впервые, они встречались несколько раз.
      - Привет! - Лена остановилась.
      - Здравствуйте, - поздоровалась Ирина. - Я вас минут сорок жду.
      - Надо было позвонить в редакцию.
      - Я звонила, но сказали, что вы уже уехали.
      - Понятно. Тогда пошли.
      Приезд Ирэн обрадовал Калинину. Рассмотрев лицо девушки, она заметила, что та очень напряжена.
      - Что-то случилось?
      - Ничего особенного, просто очень паршиво.
      - Мне тоже, - вздохнула Лена. - И ещё я устала, как собака.
      - Меня замуж выдают, - выпалила Ирэн, едва они вошли в квартиру.
      - Это хорошо, - машинально ответила Елена и, заметив, как вспыхнуло лицо Сайгиной, торопливо заговорила: - Не обращай внимания. Просто мне сегодня хреново.
      Они сидели на кухне друг против друга и молчали.
      - Кто жених-то? - спросила Лена.
      - Один старый пень, но очень влиятельный и богатый. Сергей Львович, отчим, перед ним выплясывает... Это что-то. Смотреть противно.
      - А ты?
      - Я не хочу, - твердо сказала Ирина. - Мать вот-вот в клинику загремит. Так тошно...
      - Ну подожди, может, уладится все.
      - Не уладится. Сергей Львович одно и то же заладил. Трубит, как слон: хорошая партия, хорошая партия, пылинки будет с тебя сдувать. А мне не надо, чтобы пылинки сдували.
      - У тебя парень есть?
      - Был. Но это все так... Не серьезно. Загребут мать в клинику, я тоже куда-нибудь подамся.
      - Не надо пороть горячку, - вхдохнула Лена.
      - Я не порю. Мне даже неудобно перед отчимом, он столько сделал и для матери, и для меня, но этот старый хрен с лысиной, как тарелка, мне...
      Ирэн грубо выматерилась.
      - Сергей Львович говорит: в гости нас приглашает, у него шикарный особняк на берегу Клязьминского водохранилища.
      Сайгина опустила глаза, её лицо посуровело. Лена только сейчас заметила, какое у неё взрослое выражение лица.
      - Елена Владимировна, - вдруг спросила она, - помните, когда я к вам первый раз приехала, из шкафа выпала фотография, ну, мужика этого...
      - Да, - напряглась Лена.
      - Что он за человек?
      - Почему ты спрашиваешь?
      Ирэн задумчиво терла подбородок.
      - Он вместе с этим, с женишком, к отчиму приезжал. Его фамилия Большаков, да? Вадим Алексеевич Большаков.
      - Все правильно, - медленно выговорила Лена. - Какой человек, спрашиваешь? Дерьмо, самое настоящее дерьмо. Он, что, приставал к тебе?
      - Да с какой стати! - изумилась Сайгина. Смотрел, конечно, как кот, но разве он посмеет при этом, лысом?! Ему яйца открутят. Он вас обидел?
      - Сама виновата. Извини, не хочу больше говорить на эту тему.
      Елена замолчала.
      - Я вас расстроила.
      - Да нет, все уже в прошлом. Теперь удивляюсь, как с такой сволочью общалась. Приласкал, а я поверила. Дуры мы, бабы, ты молодая, должна быть умнее.
      - Вы говорите сейчас, как моя мама. Я очень хочу быть умной. Женщина слаба, когда она влюблена, а если нет, она сильная.
      - Все правильно, девочка. Только знаешь, когда никого нет рядом, бывает очень тошно и одиноко. И не надо называть меня на "вы". Какая я тебе Владимировна? Ты уже сейчас умнее меня.
      - Скажете тоже, - усмехнулась Ирэн.
      _ Давай-ка спать расходится. Сижу едва жива. А что касается твоего жениха... Не надо сейчас делать резких движений. Тебя не завтра замуж выдают?
      - Не завтра.
      - Вот. Придумаем что-нибудь. Мне кажется, что все будет нормально. Должно быть. Ты и так натерпелась. К старику в жены идти незачем.
      Они стояли в прихожей.
      - Елена, - Ирэн с трудом удержалась, чтобы не назвать её по отчеству. - У тебя тоже все будет нормально. На одном негодяе жизнь не заканчивается.
      - Негодяй был не один, - грустно улыбнулась Лена.
      - Все равно, - Ирина тряхнула головой. - Ты такая умная и красивая, очень красивая.
      - С чего ты взяла?
      - Я видела, когда ты в прошлый раз в душе была.
      - Подсматривала? - Лена даже не удивилась. - Ты что, с определенными вкусами?
      - Нет. В колонии этим многие занимались. Я - нет. Сильные принуждали слабых. Меня никто ни к чему не принуждал, но попробовала. По-моему, это противно.
      - Противно, а подсматривала.
      - Сама не знаю, как это получилось. - Ирэн опустила глаза. - Я, наверное, ненормальная. Мне никто не нравится, никуда не тянет. Я же вижу, как другие девчонки торчат от ребят. Неужели и я когда-то была такой? Кажется, что мне не восемнадцать лет, а восемьдесят. Нажилась уже по горло.
      - Это пройдет, - твердо сказала Лена.
      - Правда?
      - Конечно. Ты адаптируешься.
      - Ненавижу это слово! Его т а м любили говорить. Надзирательницы, начальница колонии.
      Калинина мгновенно вспомнила, как одна из сотрудниц ВТК сказала в беседе с ней:
      - Я вхожу в автобус, вижу людей, их глаза. И сразу смогу определить, кто из них сидел. Взгляд у них такой, особенный... Я даже объяснить не могу. Те, кто выходит отсюда, ещё долго продолжают считать себя зэчками.
      В глазах Ирэн сейчас тоже появилось странное выражение, которое невозможно было объяснить. Глаза зверька, загнанного в угол, из которого нельзя выбраться.
      - Слушай, - вдруг спросила Елена, - а как зовут этого самого мужика, который задумал на тебе жениться?
      - А я разве не говорила? - удивилась Ирэн.
      - Нет, конечно.
      - Мастинский, Борис Ефимович.
      - Кто-о? - глаза Калининой поползли на лоб. - Ты знаешь, кто это? Один из очень влиятельных людей. Про его возможности ходят самые невероятные слухи. Мастинский - это очень серьезно.
      Ирэн ушла, а Лена так и осталась стоять в прихожей. Вот так номер, растерянно думала она, похоже, дело обстоит куда сложнее, чем думала... Помочь девчонке будет непросто.
      Глава 13
      Валерия, держа сэра Дэниэла на поводке, вышла на лестничную площадку и тут же увидела, как открылась соседняя дверь.
      - Лерочка, здравствуйте! - на пороге своей квартиры стояла пожилая соседка.
      - Доброе утро! - приветливо отозвалась Стрелецкая, придерживая пса, который неодобрительно тряхнул головой.
      Ну вот, теперь опять задержка, загрустил шар-пей. К тому же пахнет от этой старухи просто ужас какой-то чем.
      Соседку звали Бронислава Станиславовна. Ей было семьдесят три года. Старуха отличалась строптивым характером. Она была худощава и стройна, сохранила хорошую осанку, как у грузинской княжны, и длинные густые волосы. Для своих лет она выглядела удивительно хорошо.
      Невозможно было представить её без приклеенной к губе "беломорины". Она дымила, как паровоз, и другого курева не признавала. "Беломоркэнэл", гордо произносила старуха с французским прононсом. Она знала несколько иностранных языков, до сих пор читала Монтеня в подлиннике и давным-давно, как она говорила, забила болт на все, что происходило вокруг. В свое время она получила пятнадцать лет сталинских лагерей за дворянское происхождение и как дочь врага народа.
      Развлечением в жизни Брониславы Станиславовны были собрания таких же, как она, узников лагерей. Там кипела какая-то жизнь, в которой могла принять участие.
      Ни с кем в доме она не дружила, лишь к Лере испытывала расположение и иногда болтала с ней.
      - Опять нас вчера собирали. Председатель комитета - вор, а его заместитель и того хуже. Все хапают, хапают, остановиться не могут. Всякий гад - на свой лад.
      Бронислава Станиславовна любила смотреть телесериалы.
      Сочувствовала героям, сопереживала вместе с ними.
      - Ну надо же, - жаловалась она Валерии, - всего-то одну серию пропустила, а она (героиня) уже вышла замуж, развелась и снова собирается замуж за первого мужа, с которым рассталась по ошибке. Это удивительно. Такой накал страстей...
      Лера сочувствовала одинокой, как перст, старухе, иногда заходила, приносила корм её ласковой, черепахового окраса кошке Машке, которая тут же прыгала к Лере на колени и начинала оглушительно мурлыкать, выражая благодарность.
      - Подлиза, - журила Машку старуха. - Тут приятельница навещала, так к ней на руки не пошла, негодяйка.
      Соседка предлагала Валерии выпить по рюмочке черносмородиновой настойки. При этом она была так ненавязчива и тактична, что Лера не могла отказаться.
      - Ну, беги, детка, беги, спасибо, что зашла. Посидела немного, и будет с меня.
      Бронислава Станиславовна, несмотря на свой преклонный возраст, была деятельная женщина. Она просыпалась очень рано и в любое время года шла к ближайшему газетному киоску, чтобы купить свежую прессу. Она почище любого политического комментатора могла проанализировать ситуацию и дать верную оценку происходящему. Она никогда не ошибалась, потому что в отличие от обозревателей ей не надо было врать перед зрителями.
      В 90-е годы, когда Москва бурлила, старуха стороной обходила все митинги и демонстрации. Она, пережившая сталинские лагеря, не клюнула на демократические призывы. У неё были свои принципы, изменить которые было невозможно.
      Сейчас Лера увидела, что соседка не уходит и как-то странно на неё смотрит. Взгляд пожилой женщины был всепонимающим и добрым.
      "Может, надо что?" - мелькнуло в голове у Стрелецкой.
      - Как ваше здоровье, Бронислава Станиславовна? - спросила она на всякий случай.
      - А что мне сделается? Скриплю пока, - махнула та рукой.
      - Машка как, жива?
      - Жива, на заднице вся шерсть повылезла, неприлично смотреть. Видно, чего-то не хватает, - скороговоркой проговорила старуха и замялась. Лерочка, я вот что... ты газеты сегодняшние видела?
      - Нет, - удивилась Лера. - А что там?
      - На, почитай, я купила.
      Только теперь Стрелецкая заметила, что в кармане халата Брониславы Станиславовны торчали несколько сложенных газет.
      Валерия развернула одну из них. Бросился в глаза кричащий заголовок: "Убили поп-звезду шоу-бизнеса Польди Лэнд!", "Кто за этим стоит?!.."
      У Леры внутри что-то оборвалось. Она тупо смотрела на первые полосы газет и вдруг заметила свою фамилию. "Валерия Стрелецкая..." Она уставилась в текст и не могла прочитать ни одной строчки.
      Ее взгляд остановился.
      - Я погуляю со зверем...
      Лера очнулась и увидела одетую Брониславу Станиславовну, которая взяла из её онемевших рук поводок Дэниэла.
      - Ты не волнуйся, все выровняется. В этой жизни надо быть очень сильной, девочка. Нельзя расслабляться. Не ты первая, не ты последняя. Нам время досталось тяжелое, но и вам тоже, не приведи, Господи! А талантливому человеку вдвойне тяжелее. Таланту завидовали всегда, всегда хотели спихнуть на обочину. Мерзавцев и подлецов много, не позволяй им ломать себе жизнь.
      Подошел лифт, и сэр Дэниэл послушно шагнул в кабину за старой женщиной.
      - Ты иди к себе, мы быстро.
      Лера читала подряд все публикации. Где напрямую, а где косвенно её имя увязывали с именем убитой. Одна из газет вспомнила о недавней безвременной кончине Натальи Дробышевой. "Почему одна за другой погибают известные певицы?" - спрашивал один корреспондент. Другой, вторя ему, намекал, что, видно, их популярность кое-кому пришлась не по душе. Безутешный муж Польди скорбел и призывал гнев на головы преступников.
      Чем больше Лера углублялась в текст, тем сильнее её охватывал гнев. Почему? Почему все происходит именно с ней?! И еще. Сопоставляя прочитанное со своими прошлыми впечатлениями, начала быстро делать выводы.
      Сейчас она уже не выглядела кисейной барышней, которую можно одним щелчком размазать по стенке. Она не будет рвать на себе волосы и кому-то что-то доказывать. Пусть доказывают ей. Теперь она не отложит ни одного своего выступления. Черта с два! Им её не переехать. Бронислава Станиславовна права: нельзя позволять подлецам ломать собственную жизнь.
      Только это были не просто подлецы и мерзавцы, это были преступники.
      Артем Беглов появился в квартире, когда она прочитала все.
      Он увидел разбросанные повсюду газеты.
      - Мои ребята не тронули её пальцем, - хриплым голосом выговорил он. Я тебе клянусь...
      - Я знаю, Артем, - твердо сказала Лера.
      - Ты веришь мне? - в его глазах были сомнение и растерянность. Он боялся увидеть Стрелецкую другой.
      - Верю! Ты удивлен?
      Беглов медлил с ответом.
      - Понимаешь, сегодня я кое-что поняла. Мне дали хорошего пинка, и это привело в чувство. Ты избаловал меня. К хорошему быстро привыкают. Ты решал все мои проблемы.
      Артем сделал протестующий жест.
      - Знаю, знаю, ты не вмешивался, но тем не менее я была уверена, что всегда придешь ко мне на помощь. Привыкла на тебя рассчитывать и превратилась в кисейную барышну.
      - Кто тебе внушил все эти мысли?
      - Удивишься. Старая соседка. Я с ней общаюсь время от времени. Да она, в общем, ничего и не внушала. Говорила то, что мне всегда твердила Лена. У Брониславы Станиславовны за плечами пятнадцать лет лагерей, дочь врага народа, семьдесят три года, не верит ни в Бога, ни в черта, только в себя. Мне сегодня стало стыдно, когда увидела её лицо, твердое, как кремень.
      - Ты мне такой больше нравишься, девочка. - Артем подошел и обнял её. - Помню тебя в первую нашу встречу в "Белом жасмине". Колкую, недоверчивую, нахохлившуюся, взгляд, как бритва, а в нем: "Да пошли вы все к черту, если я вам не подхожу!"
      Глаза Валерии потеплели.
      - Ты выглядишь очень усталым. Хочешь, я сварю кофе? - спросила она.
      - Хочу. Ты уже давно перестала замечать, какой у меня вид.
      - Потому что ты...
      - Давай не будем об этом, - остановил её Артем.
      - Так вот, - начала Лера, когда они уселись за столик. - Я тут поразмышляла немного и кое-что надумала. Есть такой продюсер Илья Шаныгин, муж несравненной Польди Лэнд, о гибели которой вопят все газеты. У меня сегодня словно пелена с глаз упала: Шаныгин, Польди Лэнд и Наташа Дробышева - такая простая цепочка. А потом ещё и убийство Валентины Максимовой. Я думаю, что смерть Дробышевой каким-то образом связана с продюсером. Понимаешь, у них были странные взаимоотношения. Наташка несколько раз проговаривалась, что уж теперь-то она эту гниду прижмет как следует. И, действительно, на некоторое время он перестал вставлять ей палки в колеса. Я помню это очень хорошо.
      - Если бы сообщила об этом раньше, то сильно облегчила себе и мне жизнь.
      - Почему?
      - Избавила бы от лишней работы. Я все это время безуспешно пытался выяснить, почему на тебя наехали. И не находил ответа. Не случайно попросил не распространяться по поводу смерти Дробышевой. На всякий случай, для страховки.
      Артем вздохнул.
      - Но я все время думал, что тебя зацепили из-за меня.
      - Даже так?
      - У меня сейчас не самые лучшие времена.
      - Ты никогда не говорил ничего подобного.
      - Извини. Так вот, удалось выяснить, что я здесь ни при чем. В принципе, после гибели этой актрисы...
      Валерия побледнела:
      - Я простить себе не могу, что не предупредила её.
      Артем смотрел куда-то в сторону, и Лера поняла, что он просто не хочет её расстраивать.
      - Скажи, она погибла из-за этого? Не надо меня успокаивать. Я хочу знать правду.
      - Да. Если бы ты рассказала о продюсере раньше, у Максимовой был шанс остаться в живых. Я ведь этого Шаныгина видел однажды.
      - Где? - удивилась Лера.
      - В Шереметьеве. Сволочь редкая.
      Беглов рассказал о скандальном поведении продюсера в аэропорту.
      - Да, это в его стиле, - кивнула головой Лера.
      Она отставила кофейную чашку в сторону и вопросительно посмотрела на Артема.
      - Еще до гибели Максимовой я пришел к выводу, что Шаныгин замешан в смерти Дробышевой. Мы подошли к нему вплотную. Он был у твоей Натальи незадолго до смерти. Его автомобиль видели. Там с машинами путаница какая-то: один сосед говорит, что видел белую иномарку, другой серебристую.
      - На белой приятель Натальи катает, - вставила Лера. - Я сама слышала у подъезда, что белую иномарку видели в тот день возле дома. Правда, кто-то вспомнил, что и серебристая тоже подъезжала.
      - В общем, звучит это, примерно, так: в результате небрежно проведенных оперативно-следственных мероприятий Шаныгин легко отделался даже свидетелем по делу не вызывали.
      - Меня тоже, - тихо произнесла Лера.
      - Дело тихо прикрыли, списали на наркотики.
      Валерия слушала очень внимательно, ловила каждое слово.
      - Польди Лэнд убийца разможжил голову.
      - Я читала, - передернулась Стрелецкая.
      - У Шаныгина стопроцентное алиби. Правда, он приезжал к ней, его серебристый "БМВ" в половине шестого вечера видели соседи.
      - Опять, как с Наташей, - вставила Лера.
      - Но он уехал, а она после этого несколько раз разговаривала по телефону. Есть свидетели. Тут другое, - усмехнулся Беглов. - Вечером, а в это время предположительно убили Лэнд, к ней приезжал один известный деятель культуры, Мызников.
      - Мызников? - ахнула Лера.
      - Да, фамилию я назвал правильно, - подтвердил Беглов. - Вот после этого посещения певицу в живых не видел никто.
      - А Шаныгин?
      - А Шаныгин в это время развлекался в одном заведении. Это подтверждает множество людей.
      - В газетах ничего такого нет, - растерянно сказала Лера.
      - И не будет, пока идет следствие.
      - Меня тоже потащат?
      - Думаю, что да, но не сразу. Ты не должна ничего бояться. Выложишь все, как есть. Только то, что я тебе сейчас рассказал, говорить не надо. Это...
      - Понятно, - перебила Валерия. - Я не боюсь.
      - Как только тебя вызовут, сразу сообщи мне. Где бы я ни находился, меня найдут.
      Стрелецкая вдруг рассмеялась.
      - Догадываюсь, что делал у Польди Мызников. Ведь он не мог её убить?..
      - Непохоже, но неприятностей у этого мужика будет навалом. И, видимо, семейными разборками дело не закончится.
      - Нехорошо говорить о мертвых плохо, но Лэнд любой ценой, любыми способами карабкалась на пьедестал. Артем, - спросила Лера, - а долго все это будет тянуться, расследование?
      - Тебе придется набраться терпения. Я специально все так подробно рассказал, чтобы ты не падала духом. В деле много неясного, но ты сама правильно выстроила цепочку: Шаныгин, Дробышева, Польди Лэнд и Максимова. Сейчас прокуратура вернется и к смерти певицы, и к гибели актрисы. Убийство Лэнд - тоже одно из звеньев цепочки. Причастность Шаныгина надо ещё доказывать, тем более, что у него есть алиби. Когда умерла Дробышева, его тоже видели в общественных местах. Разобраться во всем - дело времени. Главное - выяснить заинтересованность продюсера: чем Дробышева стала ему опасна. Если найти ответ на этот вопрос, то разрешится и все остальное. В силу своих возможностей постараюсь ускорить процесс. Это обещаю. Так что набирайся терпения. Ничего другого здесь не придумаешь. Справишься?
      - Справлюсь. Знаешь, - оживилась Лера, - ещё до разговора с тобой я решила, что больше не отменю ни одного своего концерта.
      - Правильно. Думаю, что через несколько дней журналисты начнут рвать на части этого самого Мызникова. Утечка информации уже произошла, так что тебе недолго быть героиней первых полос желтой прессы.
      Беглов не говорил, а Лера не спрашивала, откуда у него такие подробные сведения. Оттуда же, откуда и все остальные. Его люди умели добывать нужную информацию.
      - Артем...
      - Не надо, Лера, я знаю, что ты хочешь сказать, но не надо.
      - Ты ничего не делаешь наполовину, - процитировала Стрелецкая его слова, которые он недавно говорил ей.
      - Совершенно верно, - он улыбнулся одними глазами, но лицо по-прежнему было усталым и серым.
      Залаял Дэниэл и в прихожей зажегся свет.
      - Дашка пришла, - Лера поднялась навстречу дочери.
      Девочка, не раздеваясь, стояла в прихожей, привалившись к стене, её глаза были заплаканы.
      - Мамочка, я не пойду больше в школу! - крикнула она и из её глаз хлынули слезы. - Они... про тебя...
      Валерия раздела ребенка и повела в комнату.
      - Вот мы сейчас проводим дядю Артема и поговорим про это, - ровным голосом говорила она.
      - Не нажимай на девочку, - сказал Артем, когда они вышли в прихожую. Будет лучше, если она пропустит несколько дней занятий.
      - Артем, неужели ты думаешь, что буду терзать собственного ребенка? Я тоже думаю, что пока ей лучше посидеть дома. Одного боюсь, что она вырастет такой же назащищенной, какой была я до гибели родителей. Эта привычка втягивать голову в плечи - до сих пор мне аукается.
      В неярком освещении прихожей Лере показалось, что лицо Артема выглядит совсем осунувшимся и усталым. Он похудел, вдруг поняла она.
      - Разглядываешь?
      - Да.
      - Зачем?
      - Тебе плохо. Я никогда не видела тебя таким.
      Она погладила его по щеке.
      - Ты похудел.
      - Я ещё и постарел. Мне гораздо больше лет, чем хотелось бы.
      - И тогды ты выстроил бы свою жизнь по-другому?
      Артем покачал головой.
      - Я не знаю, что тебе ответить. Я такой, как есть. Однажды, очень давно, в нашу первую встречу, мы это уже обсуждали.
      - Я могу тебе чем-то помочь?