Смерть в рассрочку

      Лена, не помня себя, заглянула в нее. То, что она увидела, пригвоздило к месту.
      На столе в распахнутом белом халате лежала та самая медсестра, что приглашала Большакова измерить давление.
      Под халатом ничего не было. Груди бесстыдно развалились в разные стороны. Широко расставленные ноги, согнутые в коленях, находились в нескольких метрах от двери, за которой притаилась Елена. Небольшое квадратное помещение просматривалось насквозь.
      - Ну что же ты? - недовольно спросила дама, подняв голову. - Сказал, любишь на столе...
      Большаков оказался перед ней в одной пижамной куртке.
      - Ух, хорошо засадил!
      Лена видела дергающуюся спину Вадима и белые, высоко задранные ноги медсестры.
      - Люблю мужиков! - её груди ходили ходуном и ещё больше возбуждали Большакова.
      Она приподнялась и обхватила Вадима за бедра.
      - Вот так, вот так! - Ее длинные наманикюренные малиновые ногти хищно впились в его зад.
      Стол жалобно скрипел и дрожал от усилий, но парочка ничего не замечала.
      - Чувствуешь, как достаешь?.. - хрипела медсестра, на секунду ослабив хватку. - О-ох! - она жадно облизывала пересохшие губы. - Не все сразу.
      Она опустила ноги и отстранилась.
      - Рита... - потянулся к ней Вадим. - Не томи.
      - Всю задницу из-за тебя отлежала. Неужели твоим телкам это нравится?
      - А им выбирать не приходится, - хмыкнул Вадим. - Где скажу, там ноги и задерут.
      Рита встала со стола.
      Лена смотрела на голое тело. Ее стала бить дрожь, но она не уходила.
      Медсестра с сознанием собственной силы медленно прошлась по комнате.
      Большаков застонал от нетерпения, глядя на нее. Скольких баб отодрал, подчинил себе, а сейчас сам готов был выполнять любое желание.
      Она подошла к дивану.
      - Иди сюда, - позвала Вадима.
      Ее круглые колени уперлись в диван. Она задрала халат. Крупная задница, бесстыдно выставленная напоказ, призывно белела на темной обшивке.
      Долго ждать Вадима не пришлось.
      - Это тебе не твою мамзель трахать, - услышала Лена насмешливый голос. - Подержаться не за что...
      Вадим гладил розовый зад.
      - Ну давай, - томно позвала она и уверенной рукой потрогала его.
      - У, приготовился, как у хорошего жеребца торчит.
      - Откуда ты такая взялась? - задыхаясь, говорил он, прилаживаясь к женскому телу.
      - Что, нравится?
      - Роскошная женщина!
      - Тебе ведь нравятся такие бесстыдные, я сразу поняла...
      - Угу! - кровь ударила ему в голову.
      - Меня однажды двое сразу ...бли. У одного сердечный приступ случился. Едва не уморила мужика.
      - Схлестнулись мы с тобой, схлестнулись, - задыхаясь и убыстряя темп, двигался сзади Большаков, стараясь не подкачать.
      - Не части, - остановила его Рита, подчиняя себе. - Не убегу.
      Вадим с трудом сдерживал себя.
      - Чертовка, умеешь...
      - Хочешь, меня... язычком?.. - Рита гибко, как кошка, выгибала спину.
      Вадим замычал от желания.
      Елена закрыла глаза и прислонилась к стене. Она была не в силах двинуться с места.
      Когда она очнулась и открыла глаза, то увидела, что парочка на диване успела поменять положение. Французская любовь... Голова Вадима утонула между ног партнерши. Сама медсестра, постанывая от удовольствия, облизывала его огромный член.
      И все это двигалось, стонало и охало в нескольких метрах от Калининой, любовницы Большакова.
      Лена, шатаясь, вышла из предбанника и плотно закрыла за собой дверь.
      Что она чувствовала? Ничего! Пусть он трахается до одурения с этой похотливой скотиной. Перед её глазами одна сцена сменялась другой. Розовая задница, широко расставленные ноги... Она почти теряла сознание от всего увиденного. Нажралась дерьма? - издевалась сама над собой. Надолго хватит.
      Лишь теперь она поняла ситуацию, когда муж, застав любовников, начинал крушить все вокруг. Она едва сдержала себя, хотелось сотворить что-то чудовищное. Разум мутился от увиденного. Эти двое... На кой черт она здесь оказалась?!
      Не помнила, как дотащилась до номера и рухнула в постель. Она слышала, когда вернулся Вадим, тихо запер за собой дверь. Она лежала и молчала. Даже плакать не могла. Да и о чем плакать? Она что, девочка неопытная? Сама приехала, себя привезла.
      Утром, сделав вид, что позвонила на работу, веселым голосом объявила, что обстоятельства изменились и ей нужно в редакцию. Требуется срочно сдать статью в номер, которая раньше не проходила.
      Калинина могла поклясться, что Вадим расстроился. Она обалдела! А потом все поняла. Видимо, Большаков относился к тем самцам, которые, трахая чужую бабу, лишь тогда испытывают настоящее удовольствие, когда знают, что его собственная любовница находится поблизости.
      Вадим, изображая сердечного больного, охал.
      - Не провожай меня, тебе покой нужен, - бодро сказала Лена на прощанье.
      Она вспомнила, как он похотливо пыхтел несколько часов назад, стараясь угодить даме, и с трудом удержалась от резкого замечания.
      Ждать поезд до Москвы пришлось долго, Лена промерзла до костей. Чтобы согреться, стала расхаживать по небольшому, продуваемому всеми ветрами залу и под одной из скамеек увидала здоровенную дохлую крысу.
      Только сейчас подумала о том, как резко отличается нищее деревянное здание вокзальчика от роскошного дома отдыха, расположенного в нескольких километрах отсюда, - с бассейном, мягкими коврами в холле, праздничным обеденным залом, куда приезжают кутить богатые мужики. Вот так и все в этой жизни, совсем рядом. Ехала на праздник, а попала... Последние силы покинули её.
      Потом Вадим несколько раз предлагал встретиться, но Лена пресекала попытки, неизменно отвечая, что очень занята. Каждый раз хотелось спросить у него: как поживает знойная медсестра, по-прежнему затаскивает на себя все, что шевелится? Но она не позволяла опускаться до этого. С горечью спрашивала себя: ну почему она такая неудачливая на мужиков, почему?! Не глупая, не урод... Другие - взглянуть не на что, а живут, как королевы.
      Сейчас, сидя в баре клуба, Лена опять вспомнила эту историю, и расстроилась. Волна горечи и злости захлестнула её. Не скоро она забудет Большакова.
      Взглянула на часы. Пора и честь знать. Если её преследователи до сих пор мерзнут на холоде, это их проблемы. Она на всякий случай, как и решила, уйдет через другой выход.
      Глава 7
      Подходя к своему дому, Калинина вспомнила, что в холодильнике у неё хоть шаром покати.
      При её неорганизованности такое случалось частенько. В прежние времена это было настоящей проблемой, теперь все решалось просто, были бы деньги. Безалаберный образ жизни вынуждал Лену тратить гораздо больше, чем требовалось.
      В ночном магазине можно было купить дорогостоящие деликатесы и любой экзотический напиток. Кефир там не продавали. А она, как и герой её любимого "Золотого теленка" Паниковский, любила кефир.
      Полгода назад эту проблему удалось неожиданно решить. Она познакомилась с владелицей небольшого магазинчика "У Надежды", который находился в соседнем доме, и та взялась оставлять для журналистки необходимый набор продуктов. Произошло это после того, как на хозяйку наехали, грозя закрыть лавочку. Калинина дала резкую публикацию в прессе и пообещала связаться со знакомым чиновником в мэрии. Магазинчик оставили в покое, а владелица, - это её и звали Надеждой, - превратилась в Ленину почитательницу.
      Калинина с тяжелой сумкой вышла от "Надежды", раздумывая на предмет того, а не сообразить ли ей сегодня насчет чего-нибудь покрепче. Не захочешь, да выпьешь.
      Она свернула в арку дома и тут же почувствовала неладное.
      Лена остановилась и увидела её, девицу в голубом норковом свингере, которая поджидала её с противоположной стороны арки. Там же стояла черная иномарка.
      - Елена Владимировна! - девчонка отделилась от стены и сделала навстречу несколько шагов.
      - В чем дело? - резко спросила Лена.
      - Вы не узнали меня?
      - Нет, - неуверенно произнесла Калинина. Этот голос она уже слышала, только не помнит где.
      - Я - Ирина, Ирэн Сайгина, помните?
      - Ирина? - Лена опустила авоську на снег.
      Она узнала её.
      С Сайгиной Лена встретилась в Рязанской колонии для несовершеннолетних. У неё было задание сделать очерк о крутой девчонке. Начальница колонии порекомендовала написать об Ирине, познакомила с уголовным делом. Привели девчонку для беседы, но контакта не получалось, а потом... Как она сумела разговорить её, сама не поняла. Ничего вроде бы не сделала особенного. Ирину прорвало. Очерк удался. Лена отправила в Рязань несколько экземпляров газеты. Но девчонка почему-то не забывалась, как и та поездка.
      Про одни публикации забываешь сразу. Другие, получившие общественный резонанс, живут своей жизнью, герои, несогласные с журналисткой, долго беспокоят автора, грозят судом и расправой. Очерк о Рязанской ВТК воспитательно-трудовой колонии - растревожил душу
      Калининой. Она очень близко увидела тех, кто оказался по ту сторону.
      - Леночка, нельзя все принимать так близко к сердцу, - сказали ей. Вы - незащищенный человек.
      И это было правдой. Пока она не умеет по-другому.
      Тогда, читая дело этой жестокой девчонки, она ненавидела её. А когда надзирательница привела её, когда встретились глаза в глаза... "Они тоже люди, - она вспомнила слова, сказанные одним пожилым эмвэдэшником, - и здесь, в неволе, относится к ним надо по-людски, потом они придут к нам, в наше общество".
      - Как ты здесь оказалась? - спросила Лена.
      - Я искала вас, - ответила Ирина. - Помните наш разговор там?..
      - Помню. Ты ещё сказала, что больше не вернешься туда.
      - Не вернусь!
      - А... - Лена замялась, что-то прикидывая про себя.
      Ирина улыбнулась.
      - Поняла, о чем вы. Меня выпустили раньше срока. Скостили.
      - Очень рада за тебя.
      Ирина сжала губы.
      - Да чего там! Я вас неделю караулю.
      - Зачем? - удивилась Лена. - Подошла бы сразу. - Я тебя ещё в китайском ресторанчике заметила.
      - И не узнали.
      - Нет. Ты так изменилась. Выглядишь просто роскошно.
      Ирина подняла глаза и молча посмотрела на Лену. Было в её взгляде что-то непонятное.
      - Я хочу с вами поговорить, - тихо произнесла она.
      - Тогда пошли, - просто сказала Лена, наклонилась, чтобы поднять сумку, и тут увидела её, немолодую женщину в сером пальто, которая второй день ходила за ней по пятам.
      Дама, заметив, что её обнаружили, почему-то испугалась и кинулась прочь.
      - Я сейчас, - Ирина метнулась за ней.
      Ничего не понимающая Калинина обогнула угол дома. То, что она увидела, заставило её оцепенеть.
      Дама в сером пальто с ловко скрученными сзади руками лежала на снегу. Ирина сидела на ней и свободной рукой цепко держала за волосы. Шапка дамы вавялась рядом.
      - Сука шершавая, говори, зачем за ней ходишь, говори, ну?!
      Женщина промямлила что-то нечленораздельное.
      - Башку проломлю!
      Ирина больно дернула её за волосы. Женщина взвыла.
      - А-а, больно тебе, больно? От меня не вырвешься!
      - Охранная фирма наняла следить, - выдавила женщина, поняв, что от этой молодой чертовки пощады ждать не приходится.
      - Зачем?
      - Н-не знаю.
      - Фирма какая?
      Дама назвала охранную фирму.
      - Кто заказал?
      - Н-не знаю...
      - Ах, не знаешь?
      Ирина разъярилась и, схватив за волосы покрепче, стукнула её лбом об лед.
      - Морду разобью! - зловещим голосом пообещала она.
      - Заказчик... - Дама назвала акционерное общество, против которого Лена недавно выступила с серией разоблачительных публикаций.
      - Ирина, не надо! - подбежавшая Лена попыталась оттащить девчонку в сторону.
      - Елена Владимировна, - оглянулась на Калинину Ирина, - она же ещё ничего не сказала.
      - Я все знаю, Ирина, пойдем, прошу тебя. Не связывайся.
      - И за сколько тебя наняли? - Сайгина в последний рванула волосы дамы.
      - Сорок долларов в час, - прохрипела та, не веря, что её оставят в покое.
      - Живи, сука! - Ирина ослабила хватку. - Еще раз увижу здесь, кровью харкать будешь, поняла?
      - Да, - прохрипела женщина.
      Ирина поднялась. Калинина с ужасом смотрела на нее.
      - Я вам помогу, Елена Владимировна, - ровным голосом произнесла Ирина и, как примерная девочка, взяла сумку с продуктами.
      Они молча шли к подъезду.
      - Извините, - произнесла Ирина, когда они стояли возле лифта.
      - Ты всегда так действуешь? - спросила Калинина, с трудом приходя в себя. - Тебя недавно освободили, представляешь, что может быть, если?..
      - Ничего, - упрямо мотнула головой Сайгина.
      Елена открыла дверь квартиры.
      - Извини, у меня беспорядок. Материал в номер сдавала.
      В прихожей Ирина, не раздеваясь, прислонилась спиной к стене и молча стояла так.
      - Ты что? - позвала её Лена. - Проходи!
      - Ничего, - выдохнула девушка. - Просто там я часто думала... Я хотела прийти к вам. Почему вы не спрашиваете, зачем?
      - Сама расскажешь. Послушай, я ведь помню, тебя там, - журналистка, как и Сайгина, не сказала: колония, она знала, что вернувшиеся оттуда, говорят просто т а м, - Ирэн называли. Хочешь, тоже буду так звать тебя?
      - Хочу.
      - Я сегодня устала смертельно, да ещё подергалась... Ты располагайся. Сейчас душ приму, иначе я не человек, а потом будем ужинать, ладно?
      - Ладно. - Ирина прошла в комнату и стала медленно её оглядывать.
      - Хорошо у вас, уютно. Просторно, места много.
      - Дом старой постройки, - подтвердила Лена . - Ремонт недавно сделала, подновила кое-что. Практически вся мебель от бабушки осталось. И квартира её. Мои только книги да барахло разное.
      Едва Лена направилась в ванную комнату, зазвонил телефон.
      Это был Алексей, журналист.
      - Леночка, помоги, будь человеком. Статью готовлю, мне нужна информация на некоего Журкина из общественного Фонда при...
      - Знаю, - перебила Лена. - Что конкретно тебя интересует?
      - Все, - веско сказал Алексей.
      - Слушай, давай завтра.
      - Завтра надо все сдать в редакцию, - холодно произнес он. Калинина вздохнула и понимать это надо было так: какого черта берешься за работу, если не имеешь достаточной информации.
      - Я на тебя надеялся, - в голосе послышались укоризненные нотки.
      - Ты не одна? - наконец догадался он.
      - Не одна. Ко мне приятельница в гости приехала.
      - Знаю я этих приятельниц, - многозначительно сказал Алексей. - Ну ладно, в кои-то веки обратился...
      - Сейчас приму душ, найду свои черновики и перезвоню, - отрезала Лена и положила трубку.
      - Я вам помешала?
      - Нет, что ты. Просто все очень надоело. Звонит, когда нужно ему, а в остальное время не вспомнит о моем существовании, хоть подохни. Да ты не слушай меня, - Лена потрепала Ирэн по щеке. - К тебе это не относится.
      Девушка прильнула к её руке.
      Под горячим душем Елена оттаяла и даже стала что-то напевать. Вместе с водой смывалась усталость. В какой-то момент она почувствовала себя неуютно и подняла голову. Сквозь неплотно прикрытую щель мелькнула тень.
      Лена откинула мокрые волосы и толкнула дверь рукой. В коридоре никого не было. "Совсем с ума сошла!" - выругала она себя.
      Ирэн хлопотала на кухне. Стол был накрыт, что-то жарилось на плите, распространяя вокруг аппетитный запах. Лена мгновенно почувствовала острый приступ голода.
      - Я тут похозяйничала, - обернулась Ирэн от плиты. - Ничего?
      - Умница. Извини, я все-таки позвоню Алексею, а то месяц дуться будет.
      Она открыла шкаф, стоящий на кухне, и стала вываливать прямо на пол груды бумаг. Хорошо, кухня просторная и "нетленку", как шутя называла свои публикации, можно было хранить здесь. Никакая однокомнатная "хрущевка" этого бы не выдержала.
      Калинина злилась, потому что не могла найти нужных документов. Из вороха бумаг выпала фотография.
      - Это знакомый? - Ирэн смотрела на снимок.
      - Да, - Лена нахмурилась. - Бывший знакомый.
      Она небрежно сунула фотографию между бумагами и запихнула все назад в шкаф.
      На снимке был Вадим Большаков. Ирэн знала этого человека, он приезжал в офис к её отчиму. Лене она ничего не сказала.
      Калинина минут пятнадцать диктовала Алексею то, что нашла в своих записках. Он постоянно перебивал, задавая вопросы.
      Елена не выдержала:
      - Слушай, кто будет автором статьи, ты или я?
      Алексей обиженно забурчал, но от комментариев благоразумно воздержался.
      Наконец, Елена положила трубку.
      - Паршиво живу, да? - Она сидела, устало прислонившись к дивану.
      Этот звонок её доконал.
      Ирэн поставила на стол бутылку дорогого коньяка.
      - Ого! - Лена смотрела на этикетку. - А это откуда?
      - Хочется нормально посидеть.
      Калинина молчала, раздумывая, и вдруг спохватилась:
      - Так ведь ты же за рулем?..
      - Не волнуйтесь, Елена Владимировна, никаких проблем не будет.
      - А все-таки? - не унималась Лена. - Я уже видела...
      - Ну, если что, позвоню на фирму отчиму, машину отгонят, - неохотно пояснила она.
      Они стали ужинать.
      - О, - изумилась Лена, отведав сочное жаркое, - ты прекрасно готовишь. Кто тебя нучил?
      - Мать. Она отличная кулинарка, только...
      Ирэн замолчала. Лена ни о чем не спрашивала, и девушку прорвало.
      - Не могу я больше так жить, не могу! - Она зарыдала, да так, что слезы брызнули из глаз и потекли по хорошенькому, сильно накрашенному личику.
      Она выскочила из-за стола и скрылась в ванной комнате.
      Спустя несколько минут на кухне появилась другая Ирэн. Косметика была смыта с лица, отчего девушка выглядела моложе и беззащитнее. Ее пушистые светло-русые волосы с рыжеватым оттенком, небрежно сколотые, открывали красивый затылок с нежными завитками волос.
      - Давайте выпьем, - Сайгина подняла рюмку. - За вас!
      Досрочное освобождение она получила благодаря хлопотам отчима. Он попросил нужных людей.
      - Сергей Львович стал уважаемым человеком за то время, что меня не было. Он - генеральный директор акционерного общества "Ритуал". Большая часть похоронных фирм Подмосковья под его началом. Кроме того, он и ещё кое-что к рукам прибрал.
      - Да, да, - вспомнила Елена, - ведь ты из Подмосковья.
      - Один из офисов конторы находится в Москве. Отчим взял меня к себе на работу. Закончила бухгалтерские курсы, на компьютере научилась работать, все, как полагается. Даром хлеб не ем.
      - У вас плохие отношения?
      - Хорошие, - скривилась Ирэн. - Нет, правда, хорошие. Не каждый отец для дочери столько сделает, сколько он для меня, а ведь не родная я ему. Разодел, как куклу, машина пока не на меня оформлена, по доверенности вожу. Я способная, как вышла, много чему научилась.
      - Тогда я тебя не понимаю. В чем проблема?
      - С матерью плохо. Когда меня сажали, Сергей Львович был обычным служащим. Про него говорили, что он - мужик с головой, своего не упустит. Я мало во все вникала, жила своей жизнью. Он в матери души не чаял. Когда в компанию попала, пытался меня воспитывать, да что толку! Вот тогда у меня с ним отношения действительно плохие были. Он просил: мать, говорил, пожалей, смотри, что ты с ней делаешь. Дура молодая, на все плевать было. А как вышла... Господи!
      Ирина закрыла лицо руками и замолчала. Из глаз опять потекли слезы.
      Елена помнила, что надзирательница, характеризуя Сайгину, сказала, неодобрительно поджав губы: твердый орешек, никогда не заплачет, среди воспитанниц пользуется авторитетом.
      Сейчас Ирэн по-детски вытирала ладошкой слезы и шмыгала носом.
      - Успокойся, - Лена протянула ей плоаток.
      - Да, да, - закивала та головой. - Сейчас все пройдет. Мне, может, и нужно поплакать. Они все считают меня каменной. Только это неправда.
      Она, успокоившись, стала говорить дальше.
      - За то время, что меня не было, все изменилось. Если бы вы видели, во что превратилась мать! Мне - восемнадцать, ей - тридцать шесть, она старуха, настоящая старуха! Но самое страшное - она пьет. Запоем, неделями. Это страшно! Я, когда поняла это, чуть с ума не сошла. Мать орала, что до неё никогда никому не было дела. Я - в тюрьме, люди на неё пальцем показывают, городок, хоть и большой, но все на виду. Отчим... Она кричала, что он вечно занят своими делами, только деньги, деньги... Зачем ей эти тряпки, если он с ней никуда не ходит?! Она - домработница и служанка, да ещё любовница, когда в постель позовет. Она проклинает тот день, когда послушалась мужа и уволилась с работы. Там она была хоть кому-то нужна, с ней считались. Там она была человеком.
      Ирэн замолчала и стиснула зубы.
      - Мать сдает с каждым днем. Последний раз совсем... Такое несла, что сил никаких нет её слушать. На Сергея Львовича наскакивает, всю одежду с себя сорвала, трясется, похорони, кричит, меня поскорее, прикажи своим, живой закопают. Мы её еле удержали, на улицу хотела выскочить. Отчим... Его тоже понять можно. Мороки с нами... То со мной, теперь с матерью. Когда удалось уложить её спать, он сказал, что мы оба виноваты.
      Ирэн опять заплакала. Елена подошла, обняла и стала гладить по голове.
      - Я не жаловаться приехала. Еще там решила, что обязательно разыщу вас. Прогоните, думала, ну, что же делать... Статьи ваши собирала, прочитала все, что нашла. Я верю вам. Не прошу помощи, просто так одиноко и плохо, что... Я как потерянная. Вокруг себя только и слышу: деньги, деньги... Я тоже так думала сначала. Вышла - и понеслось. Раньше доллар в глаза не видала, теперь, пожалуйста: шуба, свингер, дорогие тряпки, духи, косметика. Как в сказку попала. Девчонки вокруг, у которых родители состоятельные, глаза закатывают: ах, костюм от фирмы "Валентино", ах, от "Версаче"! Такими светскими дамами заделались. Деньгами сорят налево и направо, а сами копейки в жизни не заработали. Рожи шершавые, никакая косметика не поможет, а туда же... Если не та фирма на тебе надета, ты уже для их общества не годишься. - Ирина выругалась. - Почему все так несправедливо, почему? Им все можно, а другим - ничего. Они и на людей-то смотрят, как на дерьмо, а сами делать толком ничего не умеют. Я, между прочим, на фирме у отчима не задницей в короткой юбчонке кручу, как некоторые. Я работаю, и нагружает меня Сергей Львович будь здоров как. Другие, которые победнее, просто завидуют и считают, что мне незаслуженно повезло. Тут недавно одна высказалась, что в прежние времена мне из тюрьмы была одна дорога - на площадь трех вокзалов, всякую шваль обслуживать, а я иномарку вожу. Скушно с ними со всеми. Скушно и противно. И везде слышишь одно и тоже - деньги...
      Она задумалась.
      - А вот матери деньги счастья не принесли. Когда бедно жили, лучше было. А сейчас... Почему так?
      - Ирина, откуда же я знаю?
      - У вас все по-другому. Вы интересно живете, делом заняты, вы умная.
      - Не надо преувеличивать. Я такая, как все. У меня куча недостатков и неприятностей. Сама сегодня видела, - добавила Лена.
      Ирэн замотала головой.
      - Все равно. У вас совсем другая жизнь.
      Елена задумалась, припомнив, как один из знакомых, полковник МВД в отставке, взглянув на её большую статью в журнале, - материал был подан хорошо, с кратким комментарием, фотографией автора, на разворот,
      - такие публикации бывают нечасто, сказал, небрежно бросив журнал на столик:
      - И сколько тебе за это заплатили?
      Лена ответила.
      Знакомый хмыкнул.
      - Я бы за таким гонораром даже не поехал.
      Полковник недавно уволился из милиции и устроился в какую-то коммерческую банковскую структуру и теперь, открестившись от прошлого, строил из себя преуспевающего бизнесмена.
      - Если бы ты занималась чем-нибудь другим, то могла бы зарабатывать прилично - с твоей-то головой. У нас уборщицы больше получают.
      - Послушай, - сказала ему Калинина, немного подумав, - когда ты полгода сидел на Кавказе, брал банду, ты думал о том, сколько тебе заплатят?
      Бывший эмвэдэшник опешил.
      - А что касается зарплаты... Если бы ты пошел не в банк, а в услужение к бандитам, то получал бы ещё больше.
      - Ты умеешь быть злой, - скривился отставник.
      - Да брось, не стоит обращать внимания!
      После этого разговора они не встречались.
      Елена смотрела на Ирину и думала о том, как сильно изменилась девушка. Повзрослела...
      - Мне жалко мать. - Ирэн теребила прядь рыжеватых волос. - Я пыталась говорить с ней. Она плачет, соглашается, а потом опять напивается до бесчувствия, и начинается кошмар. Отчим делает, что возможно. Я с ума от них сойду! Иногда ненавижу их обоих. Это ужасно, да?
      - Может, матери надо лечиться? - неуверенно спросила Лена.
      - Вы думаете, мы ничего не пробовали? Все бесполезно. - В глазах Ирины было отчаянье. - Я живу в ожидании несчастья. Сергей Львович...
      - Она пожала плечами. - Другой давно бы рукой махнул и ушел к чертовой матери.
      Она вздохнула.
      - Может, и уйдет скоро, особняк строит. Недавно спросил у меня: поедешь со мной? Я обалдела. А мама, говорю? Сказал, с нами поедет, ей там лучше будет. А я боюсь: сейчас соседи вокруг, она хоть их стесняется, а что там будет - неизвестно. Устала я от них, и от отчима, и от матери... Это нехорошо, что я так говорю, да?..
      Ответить Калинина не успела. Внезапно, как сигнал тревоги, прозвучал телефонный звонок.
      Лена, взглянув на определитель номеров, ахнула:
      - Лерка! Совсем про неё забыла! Сегодня в прямом эфире должна быть передача с её участием. Обидится теперь. Ну начисто все из головы вылетело!
      - Это ваша подруга?
      - Да, певица Валерия Стрелецкая. Слышала про такую?
      - Конечно, - уважительно сказала Ирэн.
      - Алло! - бодрым голосом начала Елена, и тут же её голос взорвался криком: - Что, что? Убили Валентину Максимову? Ты уверена? Повтори ещё раз. Беглов...
      Она повесила трубку и невидящими глазами уставилась в угол.
      Ирэн молча наблюдала за журналисткой. Она уже слышала эту фамилию
      - Беглов. Тот фраер, которого она видела на фотографии, выпавшей из Лениного шкафа, в разговоре с отчимом упоминал именно эту фамилию - Беглов. У неё хорошая память.
      Этот тип приезжал с другим мужчиной, который произвел на неё неприятное впечатление. Кому такой понравится? Невысокого роста, на макушке круглилась порядочная лысина, которую он пытался скрыть, зачесываю волосы. Выглядело это ужасно.
      Ирэн не подслушивала. Двойные двери в кабинет отчима были неплотно прикрыты, и кое-какие слова доносились отчетливо.
      Сейчас Сайгина пыталась припомнить, о чем они говорили, и не смогла. Она приучила себя запоминать только то, что касалось лично её.
      Ирэн никогда не совала нос в чужие дела. Сергей Львович ценил это, говорил: молоденькая да умненькая.
      Она кривила губы: закатают в колонию, будешь умненькой. Глупые и слабые там не выживают, ломаются.
      Она не знала фамилию бывшего приятеля Елены Калининой, зато запомнила, как зовут лысого с зачесом - Борис Ефимович Мастинский. Отчим перед ним выплясывал, как никогда.
      Она поинтересовалась:
      - Кто это?
      - Большой человек! - значительно произнес Сергей Львович и округлил глаза. - Ты с ним будь повежливее.
      Ирэн пожала плечами.
      - Вряд ли я его когда-нибудь ещё увижу.
      - Кто знает, кто знает, - загадочно сказал Сергей Львович. - Ты ему очень понравилась.
      - Да он меня и не видел совсем, - удивилась девушка.
      Кофе заварила, принесла, да ещё раз отчим зачем-то в кабинет вызывал.
      - Когда он меня рассмотреть успел?
      - Значит, успел. А он, между прочим, мужчина очень богатый. И одинокий.
      - Нужна я ему, - поддержала тогда разговор Ирэн, чтобы выяснить намерения отчима в отношение её.
      - Он не старый, - гнул свое Сергей Львович.
      - Ты что, в мужья его мне пророчишь?
      - А почему нет, - спокойно ответил отчим. - Это не твои мальчишки-малолетки. С Мастинским как за каменной стеной будешь. Ему жена нужна.
      - Я уже была за одной каменной стеной, - тихо ответила Ирэн. - Он об этом знает? - прищурилась она.
      - Знает.
      - Так это что, серьезно все? - От изумления она растерялась.
      - Какие шутки! - ответил отчим. - Говорю же, понравилась ты ему. Девушка рассудительная, не вертихвостка. Другие в твоем возрасте едва задницу прикроют и начинают ей вертеть туда-сюда. Он все заметил: и что одета пристойно и ведешь себя, как подобает.
      Ирина вспыхнула. После колонии невозможно было заставить её натянуть мини-юбку и демонстрировать голые ляжки.
      - ... И красавица, говорит, какая... - назойливо трубил свое отчим, поглядывая на падчерицу.
      - Я замуж не собираюсь.
      - А тебя никто и не торопит.
      Сергей Львович больше на эту тему не заговаривал, и Ирэн постаралась выкинуть все из головы. Видала она такое замужество...
      Сейчас, припомнив подробности того визита, она решила выяснить подробности. Как этот самый Беглов, которого упомянула по телефону Елена, связан с Мастинским?..
      - Я ещё приду к вам, можно? - спросила она Калинину?
      - Конечно, Ирочка, приезжай. И не дергайся, все устроится.
      Лена, проводив Сайгину, долго сидела неподвижно. Что устроится? Она и сама не знала. У всех свои проблемы. Она думала о Валерии. Тогда она не поверила, что Наталье Дробышевой помогли уйти из жизни. Лерка психует и нагнетает обстановку, решила она, зная про образ жизни Дробышевой. Сейчас она с ужасом поняла, что Валерия ничего не выдумала. После убийства Валентины Максимовой опасность нависла над Стрелецкой.
      Помочь мог лишь один человек - Артем Семенович Беглов.
      Глава 8
      Сема Резаный, прислонившись к сувенирному киоску, расположенному в центре зала аэропорта, наблюдал за Вячеславом Анатольевичем Карлиным, который собрался вечерним рейсом вылететь в Москву.
      Сема несколько раз внимательно прочесал глазами зал ожидания. Все было спокойно. Резаный стоял так, чтобы не выпускать из поля зрения Карлина. Опущенные уши и козырек надвинутой на лоб меховой шапки-канадки прикрывали лицо.