Мы с командующим 3-й гвардейской танковой армией генералом П. С. Рыбалко обосновались вместе на моем командном пункте, оборудованном в Новопетровцах. Наблюдательный пункт был устроен на безымянной высоте юго-западнее этого населенного пункта, в 200 м от переднего края противника. Здесь же было оборудовано два блиндажа для генерала Н. Ф. Ватутина, который со своей оперативной группой и занял их 31 октября, чтобы лично наблюдать за действиями войск.
      В полосе 38-й армии, от устья р. Ирпень до Триполья, на фронте в 90 км оборонялись части немецко-фашистской 4-й танковой армии в составе девяти дивизий - 68, 75, 82, 88, 208, 223, 323-й пехотных и 7-й и 8-й танковых, усиленных артиллерией резерва главного командования противника. Кроме того, следовало ожидать, что в ближайшие дни после прорыва обороны вражеское командование перебросит сюда значительную часть сил из числа 14 пехотных, 5 танковых и 2 моторизованных дивизий, находившихся на других участках в полосе фронта.
      Мы понимали, что в этом случае резко уменьшится созданное нами превосходство сил на главном направлении, снизится темп наступления, бои примут тяжелый, напряженный характер. И соответственно готовили войска.
      В эти дни под руководством членов Военного совета армии генерал-майора А. А. Епишева и полковника 3. Ф. Олейника политорганы, партийные и комсомольские организации соединений и частей провели большую и содержательную работу по мобилизации всего личного состава на выполнение поставленной нам исключительно ответственной задачи. Особое значение ей придавало то, что она совпала с подготовкой к празднованию 26-летия Великой Октябрьской социалистической революции. "Освободим Киев к 26-й годовщине Великого Октября" - этот лозунг стал основой всей политической работы в войсках армии.
      В подразделениях и частях накануне наступления состоялись короткие митинги. Такая форма обращения к бойцам перед боем стала у нас традицией и являлась одним из звеньев, обеспечивавших успех операции.
      Хочу подчеркнуть, что слово писателя в годы Великой Отечественной войны играло важную роль в формировании и укреплении в каждом советском человеке, в каждом воине Красной Армии любви к социалистической Родине и ненависти к захватчикам. Большое моральное воздействие оказывали произведения Алексея Толстого, Михаила Шолохова, Алексея Суркова, Ильи Оренбурга, Константина Симонова и других наших писателей и поэтов. Они тонко понимали думы и чувства советских людей и умело, вдохновенно писали о любви к Отчизне. Их статьи, публиковавшиеся главным образом в "Правде" и "Красной звезде", перепечатывались во фронтовых и армейских газетах.
      Накануне наступления в нашей армии побывал И. Эренбург. Его выступление на митинге было опубликовано в армейской газете "За счастье Родины": "Мы должны спасти Киев. Мы должны опередить факельщиков. Мы должны обогнать смерть. Киев ждет. Он ждет в смертельной тоске. Нет без Киева Украины. Нет без Киева нашей Родины. На нас смотрит сейчас вся Россия. Здесь, у седого Днепра, идут грозные бои. От них зависит судьба Киева. От них зависит и наша судьба. Если выбьем немцев из Киева, они покатятся в Германию. Немцы хотят, чтобы Киев стал их опорой. Киев должен стать их могилой"{95}.
      Накануне наступления личному составу был объявлен приказ Военного совета фронта о решительном штурме Киева. В нем говорилось о великой чести, выпавшей на долю войск фронта в освобождении столицы Украины. Битва за Киев, указывалось в приказе, это - борьба за вызволение всей Украины, за разгром противника и изгнание его с советской земли.
      Обращаясь к воинам, Военный совет фронта писал: "Боевые друзья! В боях с врагом вы показали величественные примеры отваги, мужества и героизма. Грудь многих из вас украшена орденами и медалями. Около тысячи бойцов, сержантов, офицеров и генералов нашего фронта удостоены высшего звания - Героя Советского Союза. Вы разгромили врага на Дону. Вы разгромили немецкие дивизии под Белгородом. От Дона до Днепра вы победно прошли сквозь пламя и лишения войны. Вы героически форсировали Днепр и подошли к стенам великого Киева". Во имя его освобождения приказ призывал "не щадить ни сил, ни крови своей, ни самой жизни... Стремительным ударом рассекать вражеские войска, окружать их и брать в плен. Тех, кто не сдается, беспощадно уничтожать..."
      Как я уже говорил, наступление войск 38-й и 60-й армий было перенесено на 3 ноября, что было связано с большими трудностями в накоплении материальных запасов. А за два дня до этого противнику был нанесен удар с букринского плацдарма, имевший целью ввести его в заблуждение, сковать силы на второстепенном направлении и не дать возможности использовать их против главной ударной группировки наших войск, готовивших наступление севернее Киева.
      Хотя действовавшие там 40-я и 27-я армии в течение 1- 2 ноября в ходе напряженных боев сумели лишь на отдельных участках продвинуться на 1-1,5 км, все же они своими действиями ввели в заблуждение противника. Судя по противодействовавшим им крупным силам, вражеское командование по-прежнему считало, что там наносится главный удар. Так, оно дополнительно ввело в бой танковую дивизию СС "Райх" и одновременно выдвинуло к букринскому плацдарму до двух пехотных дивизий.
      Несмотря на усиливавшееся противодействие врага, 40-я и 27-я армии по приказу командующего фронтом все же продолжали наступление и этим в значительной мере содействовали успеху предстоявшего удара нашей главной группировки севернее Киева.
      IV
      ... Незаметно, в заботах, прошла ночь перед боем. Закончены последние приготовления. Войска заняли исходное положение для наступления. Саперные подразделения разминировали проходы в минных полях, завершили свою работу связисты. Посланные в войска офицеры штаба армии один за другим возвратились, доложив о готовности соединений и частей к наступлению. В 5 часов утра 3 ноября, получив соответствующие донесения от командиров корпусов, дивизий и частей усиления, я, в свою очередь, доложил командующему фронтом: войска армии готовы к наступлению.
      Три часа спустя по моему сигналу началась 40-минутная артиллерийская и авиационная подготовка. Для того, чтобы противник не уловил момента ее окончания и начала поддержки атаки пехоты и танков, нами был разработан специальный график артиллерийского наступления, имевший одну особенность. Она состояла в том, что огневой налет по переднему краю и ближайшей глубине обороны противника был коротким, всего лишь трехминутным. Вместо же заключительного огневого налета в последние пять минут артиллерийской подготовки по тем же целям был произведен залп всех частей полевой и реактивной артиллерии и орудий, стрелявших прямой наводкой.
      Тут-то и дала себя знать созданная нами высокая плотность артиллерии. Оборона противника была буквально сметена. Как мы потом увидели, все траншеи, ходы сообщений, огневые позиции и дзоты были разрушены. В результате вскоре же после начала атаки стали поступать донесения о том, что наши войска беспрепятственно продвинулись до 2 км в глубину вражеской обороны. Немногие уцелевшие там солдаты и офицеры противника разбежались. На огневых позициях и в траншеях было обнаружено много убитых гитлеровцев, большое количество брошенных орудий и боеприпасов.
      Вот как проходила атака в 167-й стрелковой дивизии генерала И. И. Мельникова.
      В момент окончания артиллерийской подготовки ее атакующие цепи с танками 39-го армейского танкового полка в едином мощном порыве бросились вперед. Минуты потребовались для преодоления расстояния в 150-250 м, и наступающие оказались там, где еще недавно была траншея фашистов. Теперь она была разрушена, как и проволочное препятствие перед ней и все инженерные сооружения. Зияли лишь воронки от снарядов и мин, повсюду были трупы гитлеровцев, обломки дзотов и оружия.
      Такая же картина ждала наших воинов и дальше.
      Лишь продвинувшись на два километра, бойцы батальона старшего лейтенанта А. И. Рожкова по вспышкам стрелкового оружия определили, что впереди уцелевшие гитлеровцы. Но звуков их стрельбы не было слышно. Ее заглушал мощный грохот артиллерийского сопровождения атаки. Двигаясь на острие клина своей дивизии, батальон решительно углублялся в оборону врага, уничтожая отступавшие остатки подразделений противника.
      Но так было до подхода к району Дачи Пуща-Водица. Здесь батальон был контратакован силами более пехотного полка и, вынужденный остановиться, занял круговую оборону. Одна за другой были отражены четыре контратаки пехоты с танками. Сильную поддержку батальону продолжала оказывать артиллерия. С ее помощью враг был рассеян, и батальон старшего лейтенанта Рожкова вновь стремительно двинулся вперед.
      Везде, где враг оказывал сопротивление, его уничтожали. Где не могла действовать артиллерия, вступали в бой истребители танков. Так было в полосе 240-й стрелковой дивизии полковника Т. Ф. Уманского. Продвигаясь вдоль дороги на Киев, ее части были контратакованы пехотой с 70 танками. Поскольку лесистая местность затрудняла действия артиллерии, с врагом схватились истребители танков. Правда, это несколько затянуло дело, однако к наступлению темноты противник был большей частью уничтожен, а его остатки поспешно отступили.
      В ходе наступления 3 ноября артиллерия еще дважды открывала массированный огонь по опорным пунктам противника: один раз по южной части Дачи Пуща-Водица и другой - по высоте, расположенной восточное. В этот день впервые в полосе армии действовал 7-й артиллерийский корпус прорыва под командованием генерала П. М. Королькова. Его удар по врагу был подобен огневому смерчу. Тогда все мы воочию убедились, каким мощным средством являлся артиллерийский корпус прорыва. Понятным стало, чего не хватало нашему Воронежскому фронту в оборонительной битве на Курской дуге...
      Противник спешно подтягивал свои резервы к району прорыва. 51-й стрелковый корпус, например, во второй половине дня отражал контратаки, в которых участвовала и 20-я механизированная дивизия, действовавшая до 1 ноября в полосе 27-й армии на букринском плацдарме. Одновременно авиационной разведкой было установлено выдвижение больших колонн танков и автомашин из районов Белой Церкви и Корсунь-Шевченковского. Всего, как было отмечено, на Киев с юга двигалось до 125 танков и самоходных орудий.
      Все это также подтверждало, что удар с лютежского плацдарма был неожиданным для противника и что лишь теперь он начал перебрасывать сюда резервы с букринского плацдарма, которые так и не успели принять участия в борьбе за Киев.
      Это подтвердил впоследствии и командующий группой армий "Юг" Манштейн. Ни он сам, ни его штаб не знали о перегруппировке советских войск на лютежский плацдарм. Вот что он писал о нашем ударе с этого плацдарма: "Было неясно, имеет ли это наступление далеко идущие цели или противник пока пытается занять западнее Днепра необходимый ему плацдарм. Вскоре оказалось, что 4 танковая армия не сможет удержать своей полосы на Днепре..."{96}
      Неоценимую помощь наземным войскам оказала 2-я воздушная армия генерал-лейтенанта авиации С. А. Красовского. Перед наступлением в ночь на 3 ноября легкие ночные бомбардировщики совершили 207 самолето-вылетов с целью уничтожения живой силы и техники противника в районах Горянки и Дачи Пуща-Водица. А днем начиная с 10 часов 20 минут наша авиация действовала непрерывно. Удары наносились по пехоте противника как в боевых порядках, так и на подходе, по артиллерии на огневых позициях и по танкам. Всего за день боя было произведено до 1150 самолето-вылетов{97}.
      На одном из самолетов "Ил-2" в составе 5-го штурмового авиационного корпуса прочищал путь наземным войскам и старший лейтенант Георгий Тимофеевич Береговой, ныне летчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза. Небо над полем боя надежно было прикрыто истребителями от вторжения авиации противника. 31 самолет противника из числа тех, что пытались прорваться в воздушное пространство над нашими войсками, был сбит истребителями и зенитным огнем. Уже ночью, на командном пункте армии, мне рассказывали, что пленный летчик одного из сбитых самолетов горько сетовал на утрату былого господства фашистской авиации в воздухе.
      Такого мощного удара немецко-фашистское командование не ожидало, тем более с этого плацдарма. Да и вообще оно было убеждено, что отразит все удары наших войск. Но уже в первый день наступления 38-я армия прорвала оборону противника на фронте до 10 км и продвинулась на глубину от 5 до 7 км. К исходу дня соединения армии овладели населенным пунктом Дачи Пуща-Водица.
      Наиболее упорное сопротивление гитлеровцы оказали в центре и на левом фланге 5-го стрелкового корпуса, особенно в районе Вышгорода, где они изо всех сил стремились сдержать наше наступление. Во второй половине дня противник начал контратаковать при поддержке огня артиллерии и минометов, расположенных на лесных полянах. То обстоятельство, что они не были обнаружены ранее нашей разведкой и, следовательно, не подавлены, помешало прорыву вражеской обороны на флангах армии на всю тактическую глубину. Осложнил наступление частей 50-го и 51-го стрелковых корпусов также лесистый характер местности.
      Мужественно, отважно действовали в тот день войска 38-й армии. Особенно отличились части и подразделения 240-й стрелковой дивизии Героя Советского Союза Т. Ф. Уманского, 167-й стрелковой дивизии генерал-майора И. И. Мельникова, а также танкисты 5-го гвардейского танкового корпуса.
      Сосед справа - 60-я армия под командованием генерал-лейтенанта И. Д. Черняховского прорвала оборону противника в своей полосе, к исходу дня овладела рядом населенных пунктов и завязала бои за Дымер.
      Благодаря этому теперь можно было не опасаться удара вражеских войск во фланг и тыл 38-й армии. Но в то же время, учитывая наличие у противника в ближайшем резерве двух танковых и одной моторизованной дивизий, необходимо было для развития операции непрерывно наращивать усилия ударной группировки.
      Ставка потребовала не затягивать Киевскую операцию, так как каждый лишний день давал противнику возможность сосредоточивать силы.
      В связи с этим командующий фронтом приказал в ночь на 4 ноября ввести в бой 23-й стрелковый корпус, усилив его 39-м танковым полком, и в течение двух дней очистить от противника восточный берег р. Ирпень. Для усиления темпов наступления 38-й армии придавался в оперативное подчинение 6-й гвардейский танковый корпус 3-й гвардейской танковой армии. Его бригады действовали как танки непосредственной поддержки пехоты на главном направлении и должны были вместе со стрелковыми дивизиями обойти Киев с запада и юго-запада, перерезав пути отхода противника. 51-й стрелковый корпус должен был освободить Киев.
      Для развития успеха войск 38-й армии командующий фронтом приказал с утра 4 ноября ввести в сражение 3-ю гвардейскую танковую армию с задачей к исходу следующего дня выйти в район Плесецкое, Васильков, Гневаха. Действия обеих наших армий должна была всеми силами поддерживать 2-я воздушная армия.
      Поскольку теперь особенно важное значение приобретали действия танковых корпусов, генерал армии Н. Ф. Ватутин дал их командирам следующие указания: "Успешное выполнение задач зависит в первую очередь от стремительности, смелости и решительности ваших действий. Ваша цель - в самый кратчайший срок выполнить поставленные вам задачи, для чего, не боясь оторваться от пехоты, стремительно двигаться вперед, смело уничтожать отдельные очаги противника, навести панику среди его войск. Стремительно преследовать их, с тем чтобы к утру 5. ноября нам занять Киев. Командирам всех степеней быть со своими частями и лично вести их для выполнения задачи"{98}.
      В соответствии с полученной задачей я уточнил задачи корпусам, приданным и поддерживающим частям на следующий день. Тогда же ночью развернулась подготовка к продолжению наступления. Производилась частичная перегруппировка войск, пополнялись боеприпасы. К утру был заново спланирован огонь армейской артиллерийской группы для обеспечения атаки 50-го, 51-го стрелковых корпусов и танковых частей.
      Здесь я должен указать на одно обстоятельство, воспрепятствовавшее врагу в полной мере использовать резервы для противодействия нашему наступлению севернее Киева. Дело в том, что эта существенная деталь не фигурирует ни в одной из многочисленных книг и статей, написанных за десятилетия об освобождении Киева.
      Речь идет о действиях части сил 38-й армии, форсировавшей Днепр южнее Киева, в районе острова Казачий, и овладении ею плацдармом у населенного пункта Вита Литовская. Мне напомнил о них в письме из Харькова бывший командир одной из рот 838-го стрелкового полка 237-й стрелковой дивизии Н. А. Евдабник, и весь этот эпизод как бы ожил в памяти.
      Я уже отмечал, что 38-я армия, сосредоточенная на лютежском плацдарме, в то же время имела на левом берегу Днепра сводный отряд. Он оборонял рубеж от устья Десны до стыка с 40-й армией в районе населенного пункта Кайлов. Сводный отряд в составе 126-го и 367-го стрелковых полков 71-й стрелковой дивизии, 127-го и 128-го армейских заградительных отрядов и учебного батальона возглавлял заместитель командира названной дивизии полковник С. И. Сливин. Ему я поставил 2 ноября такую задачу:
      "I. Силами, находящимися в вашем распоряжении, подготовить удар из района острова Казачий в направлении Вита Литовская, Пирогово с ближайшей задачей перерезать дорогу, идущую с юга через Пирогово на Киев и не допустить движения противника по этой дороге. Операцию начать в ночь на 4.11.43 г. по особому распоряжению.
      2. С утра 3.11.43 г. (время-дополнительно) всеми частями, находящимися в вашем подчинении и поступающими в ваше распоряжение сп 237 сд и курсами младших лейтенантов, действовать огнем, применять дымы и ракеты для сковывания противника и его обмана и стремиться на западный берег р. Днепр, для чего подготовить лодки и паромы.
      3. Работать по личному указанию зам. командующего армии Батюня. План представить на утверждение к 20 часам 2.11.43г."{99}
      Это распоряжение отражало один из важнейших элементов плана предстоявшей наступательной операции севернее Киева. Оно имело целью создать заслон на пути вражеских резервов, переброску которых со стороны букринского плацдарма немецко-фашистское командование, как мы понимали, должно было начать сразу же после нашего удара. И отряд полковника Сливина блестяще справился с этой задачей.
      В день перехода армии в наступление он сковывал противника огнем и демонстрировал форсирование Днепра. А в ночь на 4 ноября на подручных средствах переправился через реку в районе острова Казачий и захватил плацдарм.
      Получив затем задачу развивать быстрыми темпами наступление и к концу дня овладеть населенными пунктами Вита Литовская и Пирогово, он и ее выполнил с честью. Несмотря на то что отряд был изолирован от армии и не имел поддержки артиллерии, он действовал стремительно. Перерезав дорогу, идущую на Киев вдоль Днепра, и овладев населенным пунктом Вита Литовская, сводный отряд облегчил действия ударной группировки 38-й армии по освобождению Киева. Ибо противник не смог воспользоваться ближайшей дорогой для переброски войск в город со стороны букринского плацдарма. В дальнейшем сводный отряд воспрепятствовал отходу вражеской группировки из Киева на юг по этой дороге.
      Успешные действия сводного отряда не ускользнули и от внимания маршала Г. К. Жукова, который счел необходимым развить их с помощью дополнительных сил. Так, в час ночи 5 ноября он писал командующему фронтом генералу Ватутину: "В связи с неудачей 40 А и 27 А и успехом 38 А рекомендую взять (целесообразно у Жмаченко и Трофименко) две дивизии и переправить на правый берег Днепра южнее Киева не одну, а три дивизии и оказать помощь северной группе в быстрейшем овладении Киевом"{100}.
      Дивизии были выделены, но не успели принять участия в освобождении Киева. Что же касается задачи противодействия переброске вражеских резервов, то ее успешно выполнил наш сводный отряд.
      4 ноября в 10 часов войска 38-й армии возобновили наступление. В это же время также перешла в наступление левофланговыми соединениями 60-я армия.
      Противник, введя в бой части 7-й танковой и 20-й моторизованной дивизий, предпринял ряд сильных контратак. Особенно яростными были они в районе Дачи Пуща-Водица, в полосе наступавших частей 50-го стрелкового корпуса. Здесь гитлеровцам даже удалось потеснить наши части и овладеть районом Детский санаторий.
      В связи с этим я вынужден был ввести в бой на данном направлении весь состав 5-го гвардейского танкового корпуса. В район Дачи Пуща-Водица была направлена также 340-я стрелковая дивизия, до того действовавшая на правом фланге.
      Что касается 51-го стрелкового корпуса, то к исходу дня он с боями продвинулся на 5-6 км и вышел к окраинам Приорки и к пригороду Киева. Для увеличения темпа наступления в соответствии с приказом командующего фронтом в сражение введена была 3-я гвардейская танковая армия, командующий которой генерал П. С. Рыбалко по-прежнему находился на моем НП. В 10 часов 30 минут его танки начали выдвигаться в исходное положение.
      С выходом соединений танковой армии на рубеж обгона артиллерия произвела мощный огневой налет по вражеским боевым порядкам. Но, к сожалению, не все огневые средства противника были подавлены. Поэтому танковые части были встречены организованным артиллерийским огнем. Им пришлось втянуться в тяжелые бои и вместе с пехотой завершать прорыв тактической зоны обороны противника.
      Развернулись ожесточенные бои. Несмотря на ввод в сражение танковых корпусов, дивизий 23-го стрелкового корпуса и привлечение большого количества артиллерии для обеспечения их действий на этом направлении, войска 38-й и 3-й гвардейской танковой армий за день продвинулись на незначительное расстояние только на 2-3 км.
      Учитывая сложившуюся обстановку, мы с генералом Рыбалко решили продолжать наступление и позже. Оно было возобновлено в 20 часов.
      Чтобы ошеломить врага, танки зажгли фары, включили сирены и вместе с пехотой после огневого налета пошли в ночную атаку. Сломив сопротивление растерявшегося противника, они вынудили его к поспешному отходу. Преследуя бегущих гитлеровцев, части 7-го гвардейского танкового корпуса генерала К. Ф. Сулейкова вышли к северной окраине Святошино и перерезали шоссе Киев-Житомир.
      Здесь они вновь встретили организованное сопротивление и всю ночь совместно с подоспевшей нашей пехотой вели бой. Но и на этот раз надежды противника отразить наступление не оправдались. Он был разгромлен в ночном бою. Как и повсюду, наши воины действовали в районе Святошино смело и решительно. Вот один из многих примеров.
      Расчет орудия старшего сержанта Е. И. Дубинина из 1666-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка, сопровождавшего 3-ю гвардейскую танковую армию после ввода в прорыв, вместе с танками ворвался в Святошино. Увидев, что на одном из перекрестков им пытаются преградить путь вражеские танки, он выкатил свое орудие на открытую площадку и открыл огонь по противнику. В результате три фашистских танка и самоходное орудие "фердинанд" были подбиты.
      Доблесть и мастерство Е. И. Дубинина были широко известны на всем фронте. Еще в боях под Белгородом, умело отражая ожесточенные атаки противника, он уничтожил два тяжелых танка и до 30 гитлеровцев. После этого, уже в августе, в ходе нашего наступления, во время одной из танковых контратак гитлеровцев он также выкатил свое орудие на открытую позицию, подбил два танка и уничтожил десятки фашистов. А на букринском плацдарме его орудие участвовало в отражении трех танковых атак противника.
      Вершиной подвигов Е. И. Дубинина был бой в Святошино, за который ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
      Потеряв Святошино, противник с утра 5 ноября начал отход из Киева. Большие колонны автомашин, танков и артиллерии двинулись отсюда на юг, в направлении Василькова, а также из района Боярка-Будаевка на юго-запад. Однако на фронте нашего наступления сопротивление врага еще не было окончательно сломлено.
      В 9 часов 20 минут войска 38-й армии после артиллерийской подготовки возобновили наступление. Противник, еще не оправившийся от нашей ночной атаки, не выдержал нового удара и начал отходить. Только на северной окраине Приорки он продолжал оказывать довольно упорное сопротивление. Но недолго.
      К исходу дня соединения армии вновь продвинулись вперед по всему фронту. 23-й стрелковый корпус достиг рубежа северная окраина Дачи Буча, Корытище, Петропавловская Борщаговка. 50-й стрелковый корпус вышел на линию Жуляны, Софиевская Борщаговка, Никольская Борщаговка, западная окраина Киева. А 167-я стрелковая дивизия этого корпуса совместно с 51-м стрелковым корпусом в это время уже вела бои в Киеве.
      Плечом к плечу с советскими воинами здесь геройски сражались солдаты и офицеры 1-й чехословацкой отдельной бригады под командованием полковника Л. Свободы.
      Немногим более полугода прошло с тех пор, когда возглавляемый им батальон геройски участвовал и боях под Харьковом. После этого он был доукомплектован и переформирован в бригаду, которая в период подготовки к боям под Киевом была включена в состав 38-й армии. И вот теперь по настоятельной просьбе ее командования и личного состава я с разрешения Военного совета фронта ввел ее в бой в полосе наступления 51-го стрелкового корпуса. И бригада генерала Л. Свободы вновь проявила высокую воинскую доблесть, самоотверженно сражаясь за освобождение столицы Украины.
      Тогда же на правом фланге главной группировки нашей армии заместителем командующего фронтом генерал-полковником А. А. Гречко был введен в бой 1-й гвардейский кавалерийский корпус генерал-лейтенанта В. К. Баранова. Уже к исходу дня его 1-я и 7-я гвардейские кавдивизии, используя успех соседней 60-й армии, завязали бои в районе Раковки и южнее.
      О достигнутых к тому времени результатах операции можно судить по содержанию следующего документа:
      "Москва, тов. Сталину.
      Докладываем:
      Для непосредственной обороны Киева противник сосредоточил шесть пехотных дивизий (68, 75, 82, 88, 223 и 323 пд) с частями усиления - 385 учебный батальон, 101 и 109 артполки РГК, 1 учебный минометный полк тяжелых метательных аппаратов, 618 дивизион ПТО, 202 дивизион штурмовых орудий, 11 и 12 отдельные штурмовые роты. С начала нашего наступления в район Киева противник подтянул 5 и 7 танковые дивизии (с общим количеством до 150-170 танков) и 20 моторизованную дивизию из резерва.
      Против ударной группы 60-й армии противник имел шесть пехотных дивизий (183, 208, 217, 291, 327 и 340 пд) с частями усиления - 231 артполк и 276 дивизион штурмовых орудий РГК и 4.11.43 г. подтянул 8 танковую дивизию (80 танков).
      Для прикрытия Киева с севера противник построил три укрепленные полосы обороны с развитой системой инженерных укреплений. Каждая полоса обороны имела окопы полного профиля с ходами сообщений, противотанковые рвы, проволочные заграждения, лесные завалы и минные поля.
      В ходе боев за Киев войска 1 Украинского фронта разбили 68, 75, 82, 88, 323, 340, 183, 217 и 327 пд, 20 мд и 7 тд, которые потеряли до 60-70% личного состава и большую часть материальной части. В боях подбито и сожжено до 100 танков, захвачено до 1300 пленных. Захвачены большие трофеи - склады боеприпасов, вооружения и снаряжения, подсчет которых продолжается.
      Ватутин
      5.11.43 г. 21.40"{101} .
      Таким образом, 5 ноября 38-я и 3-я гвардейская танковая армии добились решающего перелома в наступлении: наши соединения уничтожали противника в опорных пунктах на западной и северо-западной окраинах Киева и стремились быстрее прорваться к центру города, чтобы предотвратить его разрушение противником.
      V
      Вечером, когда я возвратился на КП, чтобы отдать дальнейшие распоряжения войскам, позвонил по телефону Николай Федорович Ватутин. Он сообщил, что только что разговаривал по ВЧ с И. В. Сталиным.
      - Верховный приказал передать, что доволен ходом операции, и высказал пожелание скорее освободить Киев.
      Помню, как раз в тот момент нам с А. А. Епишевым принесли ужин. Собственно, это был и обед, так как в течение всего дня не удавалось выкроить для него времени. Но, видно, и поужинать была не судьба. Закончив разговор с командующим фронтом, я вместе с А. А. Епишевым, а также командующим артиллерией армии генералом В. М. Лихачевым, начальником группы гвардейских минометных частей генералом А. П. Яровым, генералом В. С. Голубовским, состоявшим для поручений при Г. К. Жукове, и группой офицеров немедленно выехал в штаб 50-го стрелкового корпуса генерала С. С. Мартиросяна. Уточнив последние данные обстановки, мы поехали в штаб 167-й стрелковой дивизии генерала И. И. Мельникова, находившейся в районе кинофабрики.
      Отсюда было ближе всего к центру Киева. Поэтому, добравшись до Мельникова, я приказал ему не приостанавливать наступление и ночью. Тут же наша группа вместе с частями дивизии и армейским танковым полком двинулась вперед.
      И вот мы уже в Киеве. Вокруг шли бои, гремела артиллерия, пылали дома, среди которых я с болью увидел и здание университета, подожженное гитлеровцами. Да, еще шла борьба, ожесточенная, кровопролитная.
      Двигаясь вслед за танками, мы добрались, наконец, по бульвару Шевченко до Крещатика. Там нас неожиданно встретили большие группы восхищенных, сияющих киевлян. Вокруг рвались снаряды, свистели пули, а жители города плотным кольцом окружили наши машины и бурно выражали свою радость.
      В 4 часа утра 6 ноября, возвращаясь обратно, я заехал в штаб 50-го стрелкового корпуса, расположившийся в Святошнне, и оттуда доложил командующему фронтом о взятии Киева. Н. Ф. Ватутин, видимо, усомнился, так как спросил:
      - Кто вам об этом доложил?
      Узнав же, что я только что сам побывал на Крещатике, он несказанно обрадовался:
      - Выходит, можно докладывать товарищу Сталину?
      - Да, - твердо ответил я, - можно докладывать об освобождении Киева.
      Охваченные высоким наступательным порывом, воины 51-го стрелкового корпуса совместно с частями 5-го гвардейского танкового корпуса, 1-й чехословацкой отдельной бригадой и 167-й стрелковой дивизией 50-го стрелкового корпуса к 4 часам утра 6 ноября полностью освободили Киев{102}.