- Да, Саманта мне сказала. Очень рад, мистер Тобрин, что вы пришли. Прошу прощения, что у нас тут немного шумно... - Он обвел сухонькой ручонкой преисподнюю. - Таковы уж венгерские свадьбы.
      - Английские - тоже, - выпалил я.
      - Отлично, - сказал он, явно не отдавая себе отчета в том, что говорит. - Машинка у вас с собой? Я не вполне уверен, что это именно то, что нужно Мэри, но она такая дешевая... Где она?
      - На кухне, - пробормотал я, начиная всерьез волноваться. - Э-ээ... у вас есть большой стол, мистер Реновски?
      Он посмотрел на меня так, будто я спросил, есть ли у него грыжа. Или геморрой.
      - Большой стол? - тупо переспросил он. - Это ещё зачем, юноша?
      Вот видите. А Джиму Стэнфорду за всю неделю не выпадало таких испытаний. Для Джима люди всегда находили большой стол и не задавали лишних вопросов.
      - Чтобы показать машинку, - брякнул я.
      - Разве она такая большая? - изумился Реновски. - Мне нужен не трактор, мистер Тобик, а швейная машинка.
      Обмен мнениями проходил по дороге на кухню.
      - Но вам наверняка понадобится место для работы...
      Я готов был лягнуть себя за собственную глупость! Неужто я и в самом деле решил, что дядя Реновски посреди этого бардака скорчится над столом и начнет подшивать для Мэри простыни? Большей глупости нельзя было и придумать.
      - Что-что? - удивленно спросил он.
      К счастью, нас разъединил поднос шампанского и мне не пришлось выпутываться из дурацкого положения, в которое я сам себя загнал.
      - Вот она, - сказал я, поднимая с пола "мини" и оглядываясь в поисках подходящего стола.
      - Ставьте сюда, на раковину, - подсказал Реновски.
      На раковину!
      - Э-ээ... у вас есть розетка? - спросил я, чувствуя, что у меня подгибаются коленки.
      - Да, - озадаченно произнес Реновски и зачем-то полез в буфет. Послышался грохот битого стекла, и он вынырнул обратно с раскрасневшейся физиономией.
      - Держите, мистер Бобик, - сказал он, протягивая мне две розетки для варенья. - Вам что-нибудь положить?
      - Нет, - расхохотался я. - Я имел в виду электрическую розетку - для швейной машинки.
      - А-аа, - протянул он, оглядываясь по сторонам.
      Розетки я заметил в трех местах, но доступ ко всем был заблокирован несколькими тоннами всевозможных угощений.
      Дядя Реновски беспомощно развел руками.
      - А зачем нам эта розетка? - полюбопытствовал он.
      - Чтобы... э-ээ... продемонстрировать, как работает машинка.
      Он с облегчением засмеялся и махнул рукой.
      - Нет, нет, мистер Гоблин, не беспокойтесь. Я уверен, что она замечательно работает, в противном случае вы не стали бы её продавать. Вы мне только покажите, как она выглядит, хорошо?
      Душа у меня ушла в пятки.
      - Да... разумеется, - кивнул я с упавшим сердцем. Видите, Джим и Глория, я вовсе не трус, просто я предчувствовал, что именно так и случится. Теперь мне оставалось надеяться лишь на то, что, увидев "мини", он издаст вопль отвращения и спустит меня с лестницы.
      Учуяв близость Саманты, я оглянулся и увидел её сияющие глаза. Она подмигнула, отчего по моему телу побежали мурашки, и выжидательно посмотрела на "мини".
      Я снял крышку.
      - Ох, какая прелесть! - расцвел Реновски. - Такая компактная... и легкая... и дешевая!
      Эй, Реновски, это же я должен говорить!
      - Немного маловата, кажется, - пробормотала восхищенная Саманта.
      Продолжай, Саманточка, втопчи её в грязь... расстрой сделку... спаси меня.
      - Мне она нравится, юноша. Я её покупаю.
      О, моя пресвятая тетушка!
      - Благодарю вас, сэр. Кстати, вы не слышали сегодня утром по радио нашу рекламу с "исключительным предложением"?
      Реновски посмотрел на меня как на идиота.
      - Вы шутите, юноша, - произнес он. - С пяти утра я живу в сумасшедшем доме. Мне только вашей рекламы недостает!
      - Да, конечно, - рассмеялся я, чувствуя себя королем придурков. Извините, сэр, я сейчас на минутку отлучусь...
      - Конечно, конечно. Эй, Саманта, будь ласкова, покажи мистеру Тобриджу, где у нас туалет.
      Саманта улыбнулась, и её жаркое дыхание обожгло мне ухо.
      - Наверх, потом налево...
      - Нет, вы не поняли, - запротестовал я. - Мне нужно спуститься к машине...
      Реновски нахмурился.
      - Это ещё зачем?
      - Чтобы... показать вам наше "исключительное предложение".
      - Что это такое?
      - Швейная машинка... большая... потрясающе дешевая, просто...
      Реновски, должно быть, решил, что у меня крыша поехала, и я его не виню.
      - Но я уже купил одну машинку! - расхохотался он. - Зачем мне вторая?
      - Да, вы правы, - пролепетал я. - С какой стати мне её вам продавать, если у вас уже одна есть? Нам просто платят комиссионные за показ, а вы потом расскажете своим друзьям...
      Реновски начал нервно озираться по сторонам. Искал, должно быть, кого послать за смирительной рубашкой.
      - Извините меня, мистер Роландс, но я должен вернуться к гостям. Саманта, дорогуша, угости чем-нибудь мистера Роландса и выпиши чек на пять фунтов. Рад был с вами познакомиться, мистер Роландс, и спасибо за то, что пришли.
      Коротышка повернулся и был таков.
      Саманта так и покатилась со смеху.
      - Полюбовался бы ты сейчас на себя! - выдавила она сквозь слезы. - В жизни не видела более несчастной физиономии. Ты просто убит горем.
      Я и был убит горем. Держу пари на все свои комиссионные (которых, судя по всему, мне и так не видать, как своих ушей), что ни один из продавцов "Райтбая" не влипал в такую передрягу за всю историю со дня основания фирмы. Мне вдруг остро захотелось напиться вдрызг.
      Саманта, должно быть, прочитала мои намерения.
      - Вот твое шампанское, - сказала она. - Хотя я не могу понять, чего ты так скуксился - ты же продал ее!
      Я залпом опорожнил половину фужера, чувствуя, как пузырящаяся жидкость вскипает где-то по пути к желудку.
      - Ты не понимаешь... - начал я, но потом решил, что лучше заткнуться.
      - Понимаю, - фыркнула она. - Ты рассчитывал крутануть его.
      Я вытаращился на нее, открыв рот.
      - Что ты имеешь в виду?
      - Брось, не ломайся, Рассик. Меня не проведешь - я вас знаю, как облупленных. Мой братец занимается тем же самым.
      - Чем?
      Она вздохнула.
      - Крутит клиентов. Только с автомобилями. Рекламирует дешевый автомобиль, а потом, когда клиент приходит, выясняется, что машину только что продали. Однако, по чистой случайности, у него оказывается другой автомобиль, чуть-чуть подороже...
      Я заглянул в её дразнящие глаза и расхохотался. Мы поняли друг друга с полуслова. Позабыв обо всем, мы принялись веселиться.
      Примерно в половине шестого мы с Самантой сидели на ступеньках, потягивая по тысячному фужеру шампанского. По моему телу разлилось приятное тепло, в голове слегка шумело.
      - Ты где ж-ж-живешь, Рассик? - пробасила Саманта, легонько кусая меня за ухо.
      - В Энфилде, - ответил я.
      - Один?
      А я-то думал, что такие вопросы задаем только мы, мужчины.
      Я потряс головой.
      - Не совсем. Я снимаю комнату в меблирашке.
      - Бяка, - надулась она, заставив меня почувствовать себя полным болваном. У любого приличного продавца должна быть просторная квартира и кровать размером со взлетно-посадочную полосу.
      - Но машина-то у тебя есть? - спросила она.
      Вот, это уже получше.
      - А как же, - небрежно бросил я.
      Саманта пропустила руку под мой локоть и прильнула ко мне всем телом.
      - Поедем, покатаемся, - шепнула она.
      - Сейчас?
      - А почему бы и нет?
      - А все эти... - Я обвел рукой людской океан.
      - О, они и до завтра не разойдутся. Мэри наверху - у неё голова разболелась. Пару часиков ещё проваляется.
      - Что ж, тогда давай, - сказал я.
      - Я прихвачу пальто, - прошептала она. - А ты жди меня внизу.
      Мое сердце колотилось так, что могло выпрыгнуть из груди. Протиснувшись к входной двери, я благополучно спустился с Эвереста, а пару минут спустя ко мне присоединилась Саманта, прогарцевавшая вниз с легкостью балерины.
      - Как хорошо, что мы от них удерем, - воскликнула она. - А где твоя машина?
      Я галантно распахнул перед ней переднюю дверцу, за что Саманта вознаградила меня, сверкнув манящими белыми полосочками над краем чулков.
      - Куда едем? - спросил я, садясь за руль.
      Саманта загадочно улыбнулась.
      - Сефтон Парк-гейт.
      - Где это?
      - Трогай... я покажу. В конце этой улицы свернешь направо.
      Хотите знать, что такое Сефтон Парк-гейт? Вы ещё не догадались? Правильно, это её дом! Туда мы и прикатили.
      Дом мне понравился. Большой, современный, в саду хватит место сразу для нескольких команд желающих сразиться в крикет.
      - Только э-ээ... оставь машину немного подальше, - попросила она.
      Мы оставили "хиллман" за воротами и прошли пешком по аллее. Саманта отомкнула дверь своим ключом и кивнула:
      - Заходи.
      Мы прошли через прихожую в просторную светлую гостиную, застланную огромным пушистым ковром. Над роскошным мягким диваном висела картина в золоченой раме. Я подумал, что, судя по всему, просить милостыню родителям Саманты не приходится. Кстати...
      - А где твои родители? - небрежно спросил я.
      Саманта странно усмехнулась, потом подняла руки и обхватила меня за шею.
      - Мы оставили их на свадьбе, глупыш. Не бойся, они меня не хватятся, так что времени у нас хоть отбавляй.
      Я судорожно сглотнул. Что-то у меня внутри оборвалось, а тело задрожало, как двигатель "боинга" перед взлетом. Саманта ждала, что я её поцелую - и я её поцеловал. Нет, вру, не поцеловал. Скорее, мои губы затянуло в мягкую, теплую, влажную и необыкновенно вкусную мясорубку. В следующую секунду Саманта, бросив меня, вихрем пронеслась по комнате, задергивая все шторы. Покончив с ними, она вернулась ко мне.
      И опять - мясорубка, нет, скорее, гигантский душистый водоворот.
      Несколько минут спустя она со вздохом оторвалась от меня и протанцевала к двери.
      - Располагайся удобнее, - прощебетала она. - Я сейчас вернусь.
      Я обрушился на подушки необъятного дивана, пытаясь унять дрожь в ногах. Вскоре, когда что-то начало получаться, меня позвали по имени. Я выбрался в прихожую - Саманта, перегнувшись через балюстраду наверху каменной лестницы, манила меня пальцем.
      - Поднимайся!
      Розовая спальня насквозь пропахла Самантой. От удивительного аромата её духов у меня закружилась голова. Стоявший возле кровати маленький круглый ночник высвечивал на потолке призрачные пятна. Я подумал, что если рай хоть как-нибудь выглядит, то, должно быть, похож на эту спальню.
      Саманта уже успела переодеться в шелковый розовый халатик, под которым, судя по её торчавшим, как желуди, соскам, не было ничего, кроме самой Саманты. С горящими, как у пантеры, глазищами она приблизилась ко мне и просунула обе руки под мой пиджак. Потом меня снова затянуло в мясорубку, и я даже не заметил, как Саманта раздела меня, ловко содрав все одежки, словно обдирая кочан капусты.
      Когда я остался совсем голым, Саманта, изумленно обозрев Фридриха, издала восторженное восклицание и шелковый халатик соскользнул на пол.
      А мы, обхватив друг друга, свалились на постель.
      - Я... у меня ничего с собой нет, - прохрипел я.
      Саманта самоуверенно улыбнулась.
      - Я давно играю в эту игру, Рассик. И всегда готовлюсь заранее.
      Фридрих радостно заржал и провалился в пещеру с сокровищами индийского махараджи...
      Разбудил нас, должно быть, хлопок входной двери. Саманта подпрыгнула в постели, а я, продрав глаза, уставился на пару самых возбуждающих грудок во всей Вселенной.
      - Саманта! - послышался мужской голос.
      Меня как током подбросило. В глазах Саманты отразился ужас.
      - Мой папаша! - испуганно выдохнула она.
      - Саманта? Ты дома, солнышко?
      - О, дьявол! - процедил я.
      И вдруг Саманта взяла себя в руки. Прижав палец к губам, она выскользнула из постели и - вы не поверите: несмотря на весь ужас положения, я снова возбудился, глядя на её соблазнительную попку. Я же говорил - Саманта была сногсшибательна.
      Кое-как набросив халатик, она прошмыгнула к двери и приоткрыла её на долю дюйма.
      - Да, папочка. Я здесь.
      - Что случилось, киска? Мы тебя обыскались. У тебя все в порядке?
      Папаша, судя по голосу, набрался как сапожник.
      Саманта рассмеялась.
      - Да, папочка. Просто шампанского перепила. Я думала, что приму душ, чуть отдохну и вернусь, но даже сама не заметила, как заснула. А который уже час?
      Похоже, папаша пытался вспомнить, где его часы.
      - Сейчас... э-ээ... без четверти восемь.
      Слава Богу, подумал я. Я боялся, что уже полночь.
      - А где мамуля? - спросила Саманта.
      Папаша хохотнул.
      - Там где-то дрыхнет. - Он уже совсем развеселился. - Мы плясали хали-гали, а она отрубилась прямо во время "лошадки".
      Я тоже был готов рассмеяться. Опасность явно миновала.
      - Я приготовлю чай! - выкрикнул он. - Хочешь чашечку? Я принесу тебе сам.
      - Э-ээ... Спасибо, папочка, не надо. Я скоро спущусь.
      Саманта прикрыла дверь, повернула ключ и хихикнула.
      - Господи, ну и шампанское! Мы, наверно, больше часа проспали.
      Она вернулась к кровати и плюхнулась рядом со мной. Халатик распахнулся, я увидел платиновый треугольничек и Фридрих подпрыгнул до потолка.
      Саманта облизнулась.
      - Какой ты ненасытный, - прошептала она, завороженно пожирая глазами моего молодца.
      * * *
      Полчаса спустя, охваченная истомой, она прильнула ко мне, положив голову мне на грудь.
      - Ты просто изумителен, - прошептала она. - Мне никогда не было так хорошо. Он наполняет меня всю... почти до горла достает.
      - Поберегись, - усмехнулся я, не без удовольствия. - Не то он опять воспрянет.
      - Вот будет здорово! - воскликнула она, опуская ладонь на спящего Фридриха. - Я готова играть с ним хоть до завтра.
      - А я! Должно быть, это все из-за шампанского. Я бы мог целую неделю из тебя не вылезать.
      Саманта мечтательно вздохнула.
      - Давай как-нибудь уедем на недельку и возьмем с собой десять коробок шампанского.
      - Эй, полегче! - предостерег я, отводя в сторону её не в меру расшалившуюся руку.
      Саманта притворно надулась.
      - Мне пора идти, - с сожалением признался я. - Как выбираться?
      Саманта скользнула вниз и нежно лизнула Фридриха в затылок.
      - Я не хочу тебя отпускать. Пожалуй, я навеки заточу тебя в своей спальне. Днем ты будешь сидеть в платяном шкафу, а по ночам - здесь. - Она взяла мою руку и, раздвинув ножки, прижала её к пепельным завиткам. - Как ты на это посмотришь, Рассик?
      Вместо ответа я поцеловал её, и - черт меня побери - Саманта опять взялась за старое.
      Было, должно быть, уже девять, когда её отец поднялся по лестнице и забарабанил в нашу дверь.
      - Я ложусь спать, киска, не то просплю завтрашнее венчание. У тебя все нормально?
      - Да, папуля! - крикнула она и показала мне язык. - Спокойной ночи!
      - Спокойной ночи, солнышко.
      Странное чувство, лежать в чем мать родила, рядом с роскошной блондинкой, которая разговаривает с родным отцом, пусть и через дверь толщиной в одну восьмую дюйма. Какое-то неуважение к заслугам и сединам, что-ли.
      - Мне пора, - прошептал я, а Саманта кивала, опять надув прелестные губки.
      - Я понимаю, - прошептала она, обвив меня руками. - Но мне так не хочется... И почему ты не можешь остаться до утра? На всю ночь.
      - Будут у нас ещё ночи, - пообещал я.
      - Вот только обмани! - угрожающе произнесла она. - Оторву его!
      Для вящей убедительности, она схватила поникшего Фридриха и легонько стиснула.
      Одевался я примерно полчаса, потому что после каждой надетой вещи мы тут же затевали любовную игру. Рубашку я надевал и снова снимал по меньшей мере четырежды. Ужасно, да? Вот, до чего доводит страсть. А сколько сил тратится впустую! Мне кажется, что энергии, которая расходуется в постелях крупного города за одну ночь, хватит, чтобы питать все его электростанции в течение целого месяца. Надо, пожалуй, этим заняться. Может, удастся сделать эпохальное открытие.
      Как бы то ни было, мне удалось встать и даже застегнуть "молнию" на брюках. Дальше уже все пошло как по маслу. Саманта осторожно приоткрыла дверь спальни, и мы оба услышали здоровый храп. Мы проскользнули вниз, и после сотни прощальных поцелуев я, наконец, выбрался на прохладный воздух и, легонько присвистывая, побрел по подъездной аллее к воротам особняка. Я дышал всей грудью, пытаясь хоть немного разбавить эротический смог, заполнивший мою голову. И уже занес было ногу, чтобы выйти за ворота, когда прямо перед ними остановилась машина.
      А ведь ещё каких-то две секунды, и я уже очутился бы за воротами и шел бы себе по улочке, как обычный праздный прохожий. Теперь же...
      Я зайцем скакнул за ближайший куст и затаился за ним, чувствуя себя Расселом Бондом.
      Судя по шуму и пьяным возгласам, самантина мама, наконец, прибыла домой. Трое мужчин вытащили её из машины и, поддерживая с трех сторон, повели её к дому, нестройно горланя: "А я иду-у-у да-мо-оооой"!
      Минут пять они пытались найти ключ, потом несколько часов попадали в замочную скважину и, наконец, мамашин голос воскликнул:
      - Спокойной ночи, Фред! Спокойной ночи, Чарли! Спокойной ночи, Алекс! Спокойной ночи...
      Не знаю, кого она ещё имела в виду, но в конце концов Фред, Чарли и Алекс затолкали её в прихожую и громко гогоча двинулись к воротам. Вдруг, не дойдя до них нескольких шагов, один из провожавших остановился и сказал:
      - Ах, черт, отлить бы надо. Подождите, ребята, я попрошу, чтобы Мэгги меня впустила.
      Он уже зашагал было к дому, когда его остановили.
      - Брось, Чарли, пусть спят. Вон там кусты. Мэг только спасибо скажет, если мы польем её аспидистру.
      Кому-то из вас то, что за этим последовало, может показаться смешным, а вот мне было не до смеха. Я оказался в безвыходном положении. Выдай я себя, и трое здоровенных подгулявших неандертальцев разорвали бы меня в клочья, приняв за вора...
      Можете не поверить, но с тех пор мой плащ уже никогда не был таким, как прежде. Десять раз я отдавал его в стирку и чистку, но в итоге все-таки от него избавился - мне казалось, что окружающие люди принюхиваются и шарахаются от меня. Словом, теперь плащ носит наш мусорщик. То ли обоняние у него не такое тонкое, то ли он лишней гордостью не страдает. В любом случае, плащ ему идет, так что все счастливы.
      Глава десятая
      Настал понедельник - день, с которым я связывал столько радужных надежд и иллюзий, которые теперь рассеялись в пух и прах.
      В "Райтбай" я приехал спозаранку - не потому, что решил последовать совету Джима Стэнфорда и загрузиться первым, а потому что хотел посоветоваться с ним по поводу продажи "мини" дяде Реновски. Когда я подкатил, Джим был уже во дворе, и я рассказал ему обо всем, что случилось - почти обо всем!
      Джим едва не умер от смеха, особенно в той части моего повествования, когда мне предложили испытать машинку на кухонной раковине. Немного успокоившись, он вытер слезы и сказал:
      - Да, бедняга, и угораздило же тебя вляпаться в свой первый день.
      Мы прошли на склад и начали отбирать машинки.
      - Не расстраивайся, Расс, - серьезным тоном произнес он. - Положение у тебя и впрямь было абсолютно безвыходное. Я бы на твоем месте поступил точно так же... разве что отправил бы Реновски в нокаут и кинулся наутек.
      - Ты не шутишь, Джим? - с надеждой спросил я.
      - Нисколько, черт побери, - ответил он. - Во-первых, на какую продажу можно рассчитывать, когда клиент едва держится на ногах от поглощенного шампанского, а вокруг толпятся восемь тысяч человек? Свадьба есть свадьба. Джимми Сэндс должен был сам это понять. Послал тебя на заклание. На твоем месте, я бы выкинул этот случай из головы как кошмарный сон, и начал все сначала. Считай, что твоя первая продажа состоится сегодня.
      Славный все-таки малый этот Джим - разговор с ним вернул меня к жизни. А вот О'Нил разделал меня под орех. Кисло выслушав мой сбивчивый рассказ, он язвительно хмыкнул и сказал, что мне следовало собрать всех гостей вместе и заставить смотреть, как работает машинка. Потом он покровительственно потрепал меня по плечу и произнес:
      - Ничего, парень. Я пошутил. Тут и самый опытный продавец сел бы в лужу. Давай работай и ума набирайся.
      Еще одно подтверждение, что нельзя судить о людях по первому впечатлению.
      После собрания О'Нил вручил мне заказы на сегодняшний день, подмигнул и пожелал удачи.
      - Успеха тебе, Расс! - окликнул Джим Стэнфорд, когда я вышел во двор.
      - Спасибо, Джим. До вечера.
      Когда я заводил машину, мои ноги так дрожали, что "хиллман" сорвался с места, подпрыгивая, как горный козел.
      Отъехав подальше, я остановился в тихом местечке, чтобы успокоиться и разобраться, куда ехать. Оказалось, что все адреса находятся по соседству, да ещё и в одном из самых благополучных районов - должно быть, О'Нил так постарался, чтобы помочь новичку. Я закурил сигарету, завел мотор и покатил на поиски своего счастья.
      Первый клиент жил на Смитдаун-Роуд, неподалеку от парка. Дом располагался на тихой респектабельной улочке. Все особняки были аккуратно покрашены, на окнах красовались симпатичные шторы, а стены не были разукрашены нацарапанными мелом непристойностями.
      Вняв совету Джима Стэнфорда, я остановил "хиллман" в некотором отдалении от нужного дома и посидел пару минут, обдумывая тактику предстоящей продажи "макси". Потом, преисполненный решимости, вылез и зашагал к дому.
      Я надавил на кнопку звонка и услышал, как в прихожей звякнул колокольчик. В ту же секунду мне стало не по себе. Я вдруг представил, как дверь откроется и в прихожую вывалятся десять тысяч пьяных гостей, пришедших на свадьбу, каждый из которых потребует себе по шесть "мини" за наличный расчет. Я ещё раз нажал на кнопку.
      Или на порог выйдет краснорожий Онслоу с хлыстом в руке и заорет:
      - Пошел вон, не то шкуру спущу!
      - Что вам нужно? - пропищал мне в самое ухо тоненький голосок.
      Я испуганно обернулся - дверь-то никто не открывал. Да она и оставалась закрытой.
      - Что вам нужно, мистер? - повторил таинственный голосок.
      Два голубых глаза таращились на меня через прорезь для почты.
      - Привет, - улыбнулся я. - Мама дома?
      - Нет! - прорычали глаза.
      - Вот как? - произнес я, подрастерявшись.
      - Что вам нужно-то?
      - Да я принес швейную машинку, сынок.
      - Я вовсе не сынок, - обиженно пискнул голосок. - Я девочка.
      - А куда уехала мама? - спросил я.
      Девочка задумалась. Потом вспомнила.
      - В Париж.
      - А когда вернется?
      - Через минутку.
      Я растерянно поскреб затылок. Что мне делать? Женщина не могла уехать далеко, ведь ребенок остался один.
      - Я не могу вас впустить, - пропищала почтовая щель. - Мамочка не разрешает.
      - А когда она ушла, сынок?
      - Я не сынок, я...
      - Извини, милая.
      - Я не милая, я девочка.
      - А как тебя зовут? - спросил я.
      - Андромеда.
      Я содрогнулся.
      - А как тебя зовут сокращенно - Анди?
      - Нет! - выкрикнула она. - Целиком. Мама говорит, чтобы я не разрешала называть себя Анди.
      - А сколько тебе лет, Андромеда?
      - Шесть. А вам сколько?
      - А где твой папа или твоя бабушка?
      - Сколько вам лет, мистер?
      - Сто восемьдесят. Где твой папа?
      - В тюрьме. А ваш где?
      Бред какой-то! А ведь Джим Стэнфорд никогда не влипает в такие истории. У него-то проблемы пустячные, вроде Джо Онслоу.
      - Где ваш папа? - настаивала Андромеда.
      - В Лондоне. Он король.
      Воцарилось уважительное молчание. Поделом маленькой вредине.
      - Врешь ты! - выкрикнула она. - У нас не король, а королева!
      Я отошел от крыльца и кинул взгляд на улицу. Потом поймал себя на том, что пялюсь на небо, не летит ли самолет из Парижа.
      - Послушая, мил... Андромеда, - сказал я, сытый по горло затянувшейся сценой. - Не могла же мама и вправду бросить тебя одну в пустом доме! Где она?
      - В уборной.
      Это уже походило на правду.
      - Скажи ей, что я здесь. Пожалуйста.
      - Сам скажи!
      Я надавил на кнопку звонка и прижал ухо к прорези, чтобы послушать, что там творится. Это было ошибкой. Андромеда плюнула прямо мне в ухо.
      - Ах ты, мерзавка! - взорвался я.
      Вытащив носовый платок, я принялся утираться, а Андромеда начала вопить, как стадо свиней на бойне. Потом я услышал быстрые шаги и женский голос:
      - Андромеда, цыпочка моя, что случилось? В чем дело?
      Андромеда выла во весь голос.
      - Т-там гадкий д-дядька... он в меня п-плюнул!
      - Ой, бедняжка моя! - заквохтала мама-клуша.
      Дверь резко распахнулась и на пороге, уперев руки в бока, возникла разьяренная фурия.
      - В чем дело? - угрожающе спросила она.
      Я широко улыбнулся, призвав на помощь все свое обаяние - больше мне ничего не оставалось.
      - Доброе утро, мэм, - сахарным голосом пропел я. - Боюсь, что вышло... небольшое недоразумение.
      Она кипела, как чайник.
      - Вы плюнули в мою малышку?
      О, мой пресвятой дядюшка Сэм! Неужто кто-то в здравом уме способен поверить, что взрослый дядя может плюнуть в ребенка через щель для почты?
      Я театрально воздел руки.
      - Нет, что вы! Разумеется, нет. Скорее... было чуть-чуть наоборот.
      Она метнула на меня испепеляющий взгляд, потом опустила голову и посмотрела на свою дочь, которая, видимо, сообразила, что я способен доказать свою правоту, и спряталась за материнские ляжки, на которые, кстати, стоило посмотреть.
      - Вы хотите сказать, что Андромеда плюнула в вас? - не веря свои ушам, спросила мать.
      Я усиленно стирал платком уже несуществующую слюну.
      - В общем-то, да... но мне кажется, она просто испугалась...
      Личико Андромеды вынырнуло из-за бедра матери - она не могла поверить, что я в самом деле за неё заступаюсь. А что мне оставалось делать, черт побери? Не прими я вины на себя, мне не продать её мамаше машинку и за триллион лет.
      Мамаша, между тем, смягчилась и метнула укоризненный взгляд на маленькое отродье.
      - О, Андромеда, как ты могла? Сейчас же извинись перед этим милым джентльменом.
      О, совсем другое дело!
      - Ой, извините, пожалуйста, - запричитала мамаша, прижав руки к пышной груди. - Я была наверху... застилала постели. Надеюсь, она вам не нагрубила?
      - Нет, нет, конечно! - пылко заверил я.
      - Заходите, пожалуйста.
      Андромеда метнулась в коридор, справедливо опасаясь, что я могу шлепнуть её по попке.
      Мы удобно обосновались в гостиной за достаточно большим столом, и я тут же приступил к демонстрации "мини"; Андромеда предусмотрительно держалась на расстоянии от меня. Мамочка купила машинку сразу, не раздумывая. Прямо-таки влюбилась с первого взгляда. Именно о такой она, оказывается, всегда мечтала. Я взял деньги, отдал ей квитанцию, и она, покачивая бедрами, направилась на кухню.
      - Вы, конечно, не откажетесь от чашечки чая, - сказала она, оглянувшись через плечо. - После такого испытания. Чувствуйте себя, как дома.
      Я подумал, что настало время нанести удар.
      - Вы, случайно, не слышали утром нашу рекламу по радио? - выкрикнул я ей вслед. - С исключительным предложением.
      - Нет, - рассмеялась хозяйка. - А что вы предлагаете? Машинки с крыльями?
      - Ха-ха! - хохотнул я, уже уверенный в успехе, а также нутром чуя, что с мамочкой можно и пошутить. Так мне показалось по её походке. Держу пари, что до замужества она вертела хвостом налево и направо, да и сейчас, похоже, не отказала бы себе в таком удовольствии.
      - Вы много потеряли, - сказал я.
      - Неужели? - кокетливо откликнулась она.
      - Да, вот. Одну минуточку!
      Я ужом выскользнул за дверь и мгновенно вернулся с "макси".
      Кокетливая хозяйка вышла из кухни и остановилась в проеме двери, выпятив животик и скрестив руки на груди. В глазах плясали чертенята.
      - Что это у вас там такое? - спросила она таким тоном, словно речь шла о моей ширинке.
      Андромеда усиленно ковыряла в носу.
      - Сейчас увидите, - игриво сказал я.
      Я снял футляр и мамаша, издав восхищенный вопль, оттолкнулась выпуклым задиком от дверного косяка и шагнула к столу.
      - Вот это да! - восторженно твердила она. - Вот это настоящая машинка!
      Андромеда, не вынимая пальца из ноздри, приблизилась ко мне и вскарабкалась на стул.
      - Андромеда, прекрати сейчас же!
      Андромеда надулась и принялась чесать попку.
      - И это прекрати! - топнула ногой мать.
      Потом посмотрела на меня и смущенно улыбнулась.
      - Что делать, детишки...
      - Вот это и есть наше исключительное предложение, - величественно объявил я. - Знаменитая "Райтбай-макси".
      - Сейчас, одну минутку, - возбужденно зачирикала мамочка, глаза которой азартно заблестели. - Я принесу чай, а потом вы мне все покажете.
      Она умчалась на кухню, а я приготовил машинку к работе.
      - А это что? - спросила Андромеда.
      - Маховик.
      - А это?
      - Лапка.
      - А зачем?
      - В носу ковырять.
      - А это?
      - Ножной привод.
      - А зачем?
      Я вздохнул.
      - Он офигительно каннибалирует форсмажоринг выкрутасера и донкихотирует неперпендикулярность бип-бопа.
      - А что такое бип-боп?
      Поделом мне!
      - Это касается назойливых девочек, которые слишком много болтают, прорычал я. - Он стаскивает с них штанишки, а потом - бип-боп!
      Андромеда попятилась и её нижняя губа предательски задрожала. Я испугался, что девчонка заревет, и попробовал более дипломатичный подход. Протянув ей кусочек цветной ткани, я улыбнулся и сказал:
      - Вот, сшей платьице своей куколке.
      - Спасибо, - прогундосила Андромеда и высморкалась прямо в мой подарок.