Космопорт Темуджин
       Плато Гордость Завоевателя
       Прозерпина
       Военный округ Бенджамен
       Синдикат Дракона
       14 декабря 3039 года
 
      Язир Нецуми явился на встречу в строгом деловом костюме. Стоял прямой, как палка, на отгороженной пуленепробиваемым стеклом площадке для встречающих. Казалось, он даже не дышит. Как только принадлежавший принцу шатл «Тецуваши» в дыму и пламени опустился на посадочную площадку, толпа позади ойабуна заволновалась. Когда же сам канрей показался на трапе, за спиной ойабуна зазвучало восторженное «Банзай!». Фухито спиной сдерживал напор встречающих. Канрей был один, он добрался до дверей распределителя и через стеклянную бронированную стену приветственно помахал толпе рукой.
      Ойабун с другой стороны тоже вошел в распределитель.
      – Добро пожаловать, канрей.
      – Домо, Нецуми-сан, – улыбнулся Теодор и пожал протянутую руку. – Рад, что вы нашли время встретить меня. Томое высоко отозвалась о вашей патриотической позиции и значительной помощи, которую вы оказали Синдикату. Я удовлетворен.
      – Йе, тоно. Для меня большая честь принять участие в вашем героическом походе. Дракон показал, что его мощь несокрушима.
      – Едва ли несокрушима, ойабун. Война еще продолжается. Федерация Солнц и Лиранское Содружество еще очень сильны.
      Нецуми не удержался от усмешки.
      – Вы изгнали их почти со всех наших планет. Нашествие с треском провалилось.
      – Как и наше, впрочем, – сказал Теодор. – Вы же прекрасно понимаете, на какой тонюсенькой ниточке мы висели, ворвавшись в пространство Дэвиона. Мы не могли продержаться там и пару месяцев. Хорошо, что враг не знал об этом. Но суть не в этом – дело сделано, и Ханс Дэвион остался с носом.
      Теодор направился далее, к дверям, ведущим на площадку для встречающих. Неожиданно он обернулся и добавил:
      – Положение в Диеронском округе складывается не так, как нам хотелось. Я лечу туда завтра. Нецуми поспешил за принцем.
      – Ваши генералы, тоно, люди квалифицированные и хваткие. Они сами в силах справиться с любой трудностью. Они вполне могут на свой страх и риск провести в этом районе локальную операцию. – Затем он понизил голос и почти шепотом добавил: – Возможно, вам следует отправиться в Люсьен. Пора завершать эту неразбериху в столице. К этому призывает вас судьба.
      Теодор не смог скрыть недоумения – предложение якудзы показалось ему несколько странным, однако уже через мгновение он забыл о нем. Молча они прошли через кордон, через толпу местных жителей и офицеров гарнизона. Придворные, приписанные к принцу, сразу окружили его. Теодор был весел, махал рукой и время от времени кивками приветствовал знакомых.
      Теперь он чувствовал себя на людях много уверенней, чем два года назад. Появилась необходимая для особо важных персон снисходительная нахрапистость, некоторая аристократическая вальяжность. Теперь он не обращал внимания, куда ставит ноги, в какую сторону свернуть, чтобы избегнуть столкновения. Шагал напрямую…
      В дальнем углу, за толпой восторженных почитателей Теодор приметил знакомые лица. Дечан Фрезер и Дженет Ренд. Они скромно стояли в сторонке и не принимали никакого участия в изъявлении ликования по случаю прибытия подлинного руководителя государства. Теодору пришлась по душе их выдержка, тем более что оба были одеты в форму Объединенного Воинства. Недавно присвоенные ромбики посверкивали в лацканах. Он направился к ним, обнялся с Дечаном, поцеловал руку Дженет. Те сразу почувствовали себя значительно уверенней, Дженет даже раскраснелась. Дечан попросил принца о личной встрече. Тот согласился сразу Как только освободится… Если им удобно, пусть приходят во дворец канрея вечером. На том и сошлись.
      Теодор отыскал глазами старого якудзу, подозвал его.
      – Нецуми-сан, – спросил он, – вы не могли бы приставить к моим друзьям своих людей? Пусть охраняют их и сопровождают в общественных местах.
      – Хай, Координатор, – ответил Нецуми и низко поклонился Теодору.
      Тот замер.
      – Я не Координатор, – с резкостью заявил принц. В следующее мгновение ужасная догадка поразила его.
      Вот и Нецуми позволил себе выдавить многозначительную улыбку.
      – Пробил час, – с некоторой высокопарностью сказал он, потом добавил уже что-то совсем бредовое: – Котик скоро набросится на свою жертву
      Глаза Теодора широко раскрылись.
      – Что ты задумал?
      Он уже знал ответ и, помедлив мгновение, кивнув Фухито, чтобы тот следовал за ним, бросился в распределитель. Прямо через толпу, расталкивая людей… Выбрался на поле и со всех ног помчался к космическому челноку. Губастый негр-майор едва поспевал за ним…
 

       Союзный дворец
       Имперская столица
       Люсьен
       Военный округ Пешт
       Синдикат Дракона
       9 января 3040 года
 
      Принц, оттолкнув стражников, ворвался в коридор, топот его шагов наполнил длинное гулкое помещение. Через каждые десять метров, как и было положено, стояли гвардейцы-отоми с оружием в руках. Заслышав грохот шагов, они мгновенно переводили автоматические карабины в положение для стрельбы, но, завидев принца, с облегчением опускали стволы, прижимали автоматы к кирасам и кланялись. На головах у них красовались средневековые боевые шлемы.
      Теодор не обращал на них никакого внимания – мчался вперед сломя голову Никому не хотелось вставать на пути у этого длинноволосого громилы, хотя, конечно, всем было очень любопытно, что за причина заставила наследника так спешить.
      Перед ним возникла дверь, ведущая во внутренние покои Координатора. Она была покрыта бронзовыми пластинами с выгравированным на них изящным орнаментом. Начищенный метал тускло поблескивал в сумраке коридора. Теодор с размаху ударил ногой в дверь – створка ни на йоту не поддалась. Тогда он постарался найти ручку, подергал за нее. Наконец дверь распахнулась, и Теодор, вне себя от ярости, вбежал в Пионовую комнату. Застыл тут же на пороге…
      Такаши стоял спиной к двери – чуть повернул голову, чтобы взглянуть, что там за шум за спиной. Он был в своей обычной коричневой форме полковника Объединенного Воинства. Одноцветная поверхность слегка отсвечивала в мягком сиянии вырезанных из рисовой бумаги светильников, установленных на черных мраморных подставах. В левой руке Координатор держал графин, наполненный какой-то темной жидкостью, в правой – налитый доверху бокал, в котором плавали кусочки льда.
      Не поворачиваясь, Такаши поставил графин на поднос. Здесь же, на подносе, красовались нарезанные закуски, в вазе отпотевали фрукты, рядом стояла полная бутылка, еще один хрустальный графин с янтарного цвета жидкостью, а также несколько бокалов.
      – Весьма впечатляющее появление наследного принца, – повернувшись к порогу, сказал Такаши и поднял бокал, как бы салютуя сыну. – Пришел похвалиться своей победой?
      Теодора даже издали обдало волной нескрываемой ненависти, исходившей от фигуры Координатора. Не как в добрые старые времена, подумал принц, а вслух сказал:
      – Это не только моя победа. Это победа всего Синдиката.
      – Одержанная без меня.
      – Одержанная без вас.
      Такаши поставил бокал, сложил руки за спиной и не спеша прошелся по комнате. Корявые многочисленные тени от его фигуры ложились на ковер. В комнате тоже царил полумрак, только ярко поблескивали выкрашенные бронзовой краской рамы, в которых едва угадывались сюжеты живописных полотен. Теодор знал их все наизусть… Тени ложились на потолочные стропила и крышу, создавалось жуткое ощущение, будто какой-то великан разгуливает по залу. Наконец Координатор добрался до помоста, на котором стояло одно-единственное кресло. Подобие трона?.. Он устроился в нем, спросил:
      – Значит, ты явился, чтобы заключить никому не нужного, скверного старика под стражу? Тебе недостаточно лакеев, которые день и ночь подглядывают за мной?..
      – Я делал то, что требовали государственные интересы. Вы поручили мне заниматься военным строительством и поддержанием обороноспособности государства на должном уровне. Отражение вторжения Дэвиона являлось всего лишь частью этого ответственного поручения. Выполняя его, я не хотел нарушать покой вашей светлости.
      – Ты полагаешь, что я слеп? Или совсем безмозглый идиот?.. – рявкнул Такаши. – Оставь свои куртуазные приемчики для широкой публики и для этих придворных подлиз. Я все еще являюсь Драконом, понятно тебе, дерзкий щенок?! Это мое государство. Не твое!
      Теодор от гнева даже дар речи потерял. Если бы он сробел и оставил государство в руках этого выжившего из ума старикашки, Дэвион уже хозяйничал бы в Люсьене. Такаши не в состоянии понять, что представляет собой новая армия, которую создал Теодор. Если бы агенты Теодора не перехватывали приказы, исходящие из дворца Координатора, поражения не миновать. Его стратегия «стоять до последнего», «ни шагу назад» гибельна в своей основе, ведь, исходя из нее, Дэвион строил свои планы широкого проникновения ВСФС на территорию Синдиката. Чего стоил приказ, полученный командованием Диеронского военного округа, который рубил под корень все наработки, все конкретные планы организации маневренного отпора захватчикам.
      Неужели так трудно понять или, по крайней мере, признать, что он, Теодор, действовал исходя исключительно из интересов Синдиката. Нельзя же быть настолько ослепленным собственной гордыней, чтобы не видеть подлинного положения вещей. Спустя мгновение Теодору стало стыдно за этот приступ гнева, за оскорбительное «старикашка», за покрасневшие от ярости щеки. Это было тем более неприятно, что он заметил, с каким удовлетворением смотрит на него отец.
      – Я вижу, вы сами испытываете стыд за свое поведение, – заявил Такаши. – Это внушает надежду, что когда-нибудь вы сможете в полной мере ощутить тяжесть мантии Дракона. Игнорируя мои указания, вы упустили шанс взять Дэвиона за горло. Ваше отступление с Экзетера было слишком поспешным. Кое-кто может счесть это трусостью.
      Он говорил и говорил… Теодор молча слушал отца. Такаши заявил, что испытывает стыд за то, как Теодор составил свой стратегический план. Особую боль ему доставило поведение сына во время боевых действий. Это уже становилось интересным. То, что рассказывал Координатор, – с цифрами, с фактами, с подробностями – подтверждало подозрение Теодора, что отец имеет в его штабе свои глаза и уши. И, судя по приводимым сведениям, их немало. Если во время войны такое положение еще могло быть терпимым, то теперь, после победы, это обстоятельство смертельно опасно. Такаши не успокоится – вон как его понесло: и это не так, и то… Теодор был уверен, что даже Констанция с ее О5К хуже информирована о том, что происходит в штабе Объединенного Воинства, чем отец. Все, что он выбалтывал, означало – Сабхаш Индрахар продолжает вести двойную игру. Он, вероятно, решил пройти по лезвию бритвы, балансируя между сыном и отцом. Но куда он движется? Какова конечная цель, в чем он видит будущее Дракона?
      Теперь от общих стратегических вопросов Такаши перешел к конкретным фактам поведения сына как воина. Он определил его как трусость.
      Вот даже как, изумился Теодор. Он даже не обиделся – точнее, не столько обиделся, сколько поразился одной очень удачной мысли, посетившей его в тот момент. Пусть отец болтает. В такой форме он становится ценным инструментом проведения в жизнь воли Теодора.
      Прежние колебания насчет дальнейшей судьбы отца сразу испарились. Пусть он остается Координатором.
      Видимость – не такая уж бесполезная вещь в умении править государством. Правда, навещать его следует почаще и обязательно накануне принятия каких-либо важных решений. Вроде как испрашивая его совет… То, что требуется Теодору, Такаши сам выложит.
      Если по существу… За эти три года он так ничего и не понял. По крайней мере, начал пить – это уже неплохо. Такой откровенный цинизм, жестокость, с какой он назначил своему отцу участь негласного информатора, вызвали в душе принца глухую тоску. Но он не имел права поддаваться чувствам в таком важном деле. Из слов Такаши подспудно выпирала мысль – мавр сделал свое дело, мавр может уйти. Это была реальная угроза, так как большая часть госаппарата, чиновничество на местах были горячими сторонниками Такаши, вернее – его курса на откровенное сохранение прежних ценностей. Узкоконсервативный взгляд на внутреннее положение государства чреват серьезной опасностью для Синдиката. Дэвион обязательно сделает выводы из своего поражения. Если он, не дай бог, получит точную картину противоречивого распределения власти, существующую в высшем руководстве Синдиката, он начнет бить в одну точку. Против Теодора, за возврат к власти Такаши…
      Но все равно обидно… Он принялся наблюдать за тенями, бегающими вслед за вновь начавшим расхаживать по комнате Такаши. Вот одна упала на бутылку, затем на граненый графин – искрящееся сияние хрусталя на мгновение погасло. Такаши отправился дальше, но искорки на графине опять померкли. Теодор напрягся, вгляделся в полутьму Вроде уловил глазами некую тень, мелькнувшую в дальнем верхнем углу Или под крышей, на стропилах?.. Такаши между тем продолжал выговаривать сыну – вот как следовало поступить в этом случае, а в том вот так…
      Принц уже не обращал на него никакого внимания. Он медленно потянулся к кобуре, нащупал ладонью знакомую, покрытую слоновой костью рукоять пистолета.
      С той же неспешностью вытащил оружие, спустил его с предохранителя.
      Такаши внезапно остановился. Глаза его сузились, он с презрением поглядел в сторону сына.
      – Что дальше?
      Он выпрямился, расправил плечи, даже как-то помолодел… Затем поднес бокал к губам.
      Как только Теодор заметил, что убийца поднял оружие, он открыл огонь навскидку. Покушавшийся, сбитый с толку, неудачно обстрелял Координатора. Тот упал на спину и откатился по направлению к помосту, на котором стояло кресло. Осколки стекла, поразившие Координатора и упавшие на пол, напоминали льдинки, плавающие в темной, густой жидкости. Комната наполнилась ароматом дорогого вина. Теодор замер, наблюдая, как и темноты, сгустившейся под поддерживающими крышу стропилами, выплыла фигура, к его удивлению, еще более темная, гибкая, неясная, чем сгусток сумерек. Она спрыгнула на пол, спружинила при приземлении – так и осталась в полусогнутом положении, напоминая скорее паука, чем человека. Неожиданно фигура выпрямилась. Это была женщина. В полутьме скрадывались детали, создавалось разве что общее впечатление. Хорошо была различима рукоятка меча, торчащего из-за плеча. На лице маска. Видны были только глаза, черные, поблескивающие. Взгляд спокойный – ни тени удивления или испуга. На переносице татуировка, Теодор с трудом различил маленького котика, подобного тем изображениям, которые хранились у него в личном архиве.
      – Йе, тоно, – сказала фигура. Точно, женщина, голосок не скроешь.
      – Вы передали это дело в наши руки. Ваше присутствие и участие необязательно и нежелательно.
      Теодор сглотнул. Сердце замерло, никогда ранее он не встречался с живым воплощением смерти, не стоял от нее в двух шагах. В прямом и переносном смысле… Справившись с ознобом, он навел пистолет на некогами.
      – Я не хотел этого. – Он наконец подал голос. – Никогда не хотел.
      Фигура замерла. Возле помоста застонал Такаши. Этот звук расслабил некогами.
      – Я не понимаю, тоно!
      – Произошло трагическое недоразумение. Кое-кто взял на себя инициативу, о которой никому не сообщил. Он по-своему истолковал мои намерения.
      – Но у меня контракт. – Голос по-прежнему оставался ровным и тихим. – Честь некогами напрямую связана с выполнением контракта, и здесь не может быть никаких недоразумений. Моя жизнь связана с человеком, называемым Такаши Курита.
      – Я никогда не стану участвовать в подобном деле. И тебе не дам.
      Женщина напряглась, даже чуть подалась вперед. Теодор замер, ожидая атаку, однако ниндзя поклонилась.
      – Теперь, кажется, я начала понимать, – обыденным голосом сказала она. – Очень сожалею…
      Женщина поклонилась еще раз, теперь почти до пола, когда же выпрямилась, сунула что-то под маску.
      Теодор неотрывно смотрел в ее глаза – взгляд ее оставался спокойным, непроницаемым. Разве что темные зрачки начали наливаться угольной чернотой. Затем жизнь рассталась с нею, взгляд обессмыслился, и некогами мягко опустилась на пол. Тут же ударила яркая вспышка света. Теодор на мгновение зажмурился, потом бросился вперед. Под ноги ему отлетела маска. Он с нескрываемым ужасом посмотрел на то место, где должно было быть лицо, и увидел сожженное до костей, уродливое подобие человеческого лица. Теперь никто и никогда не опознает некогами – таков завет.
      Тут же в комнате стало распространяться отвратительное зловоние, что достаточно необычно для изысканного Пионового зала, где только что было разлито дорогое вино.
 

       Союзный дворец
       Имперская столица
       Люсьен
       Военный округ Пешт
       Синдикат Дракона
       9 января 3040 года
 
      Фухито Тацухара в сопровождении двух десятков бусо-сенши из полка Риукена – их еще называли «друзьями Дракона», – расталкивая толпу зевак, шагал по направлению к Пионовому залу Их роботы и еще почти столько же боевых машин заняли позиции вокруг Союзного дворца. Организовали надежное сторожевое кольцо. Фухито раздражала эта толпа, мешавшая движению, однако он не решался отдать приказ применить силу. Все-таки здесь много сановников, высоких придворных чинов, женщин – кто его знает, не сочтет ли кто-нибудь из них рукоприкладство за оскорбление, тем более он толком не знал, что случилось в Пионовом зале. Ему было известно, что, приземлившись в столичном космопорте, Теодор на большой скорости помчался на мобиле в сторону дворца. Уже из машины он приказал Тацухаре собрать всех воинов, находившихся на борту «Тецуваши», и вместе с техникой следовать во дворец.
      Пока проходили сборы, выгружали имевшихся на борту космического челнока роботов, спешили к центру столицы, прошло довольно много времени. Все находились в каком-то странном, заторможенном состоянии, какое бывает у людей, которым непонятно, чего от них хотят. Подстегнули их выстрелы, донесшие из апартаментов Такаши. Все невольно ускорили шаг, бросились в ту сторону.
      Наконец Фухито не выдержал и зычным голосом дал команду освободить проход. У самых обитых бронзой дверей гвардейцы отоми попытались было не пропустить грозный отряд, однако вышедший на порог Теодор остановил их. Все пилоты боевых роботов в группе Фухито вздохнули с облегчением – хвала Будде, их повелитель жив и невредим! Фухито тут же распределил своих ребят. Кто-то должен помочь отоми навести порядок во дворце. Сам он проскользнул между двумя дюжими гвардейцами и вошел в комнату.
      С порога Фухито огляделся. Заметив сидевшего в кресле на помосте Координатора, он вздрогнул. Лицо старого правителя в крови. Сам он бледен и, по-видимому, почти не соображает, что творится вокруг. Человек в белом халате и два монаха Ордена Пяти Колонн в алых рясах хлопочут возле него. Они разрезали его одежду и накладывали пластиковые заплаты на порезы и царапины.
      Труп преступника лежал посреди комнаты. Два человека внимательно изучали останки некогами. Один из них в костюме особой охранной службы дворца, другой, на коленях, был Нинью Кераи. Этот с особой тщательностью изучал пепел, просыпавшийся возле убийцы. Рыжеволосый сотрудник КВБ сказал что-то своему напарнику. Что именно, Фухито не расслышал.
      Теодор вновь вернулся к своей жене и Констанции Курите и продолжил беседу. Как только Фухито приблизился к ним, канрей поставил на стол хрустальный графин и повернулся к Тацухаре. На поклон Фухито он ответил легким кивком.
      – Шо-са Тацухара, у меня есть для вас задание. С этого момента вы временно командуете полком дворцовой гвардии отомо. Чу-са нашел, что покушение на Координатора несовместимо с его понятием чести.
      – Так точно, тоно, – ответил Тацухара и отдал честь. Он был не то чтобы ошеломлен этим назначением – оно его подмяло, едва ноги не подкосились. Его не удивило, что бывший командир дворцовой гвардии совершил сеппуку, – такой промах, как незаметное появление наемного убийцы в личных покоях Координатора, не мог быть прощен. Но так поступать можно только после полного и всестороннего расследования всех обстоятельств дела, когда компетентные специалисты вынесут заключение. С другой стороны, чу-са Йи нехватку чувства ответственности обязан был возместить избытком чести.
      – Немедленно очистить коридор, – продолжал давать указания Теодор. – Проследи, чтобы последовало разъяснение. Жизни Координатора ничто не угрожает. Посадите людей за составление правительственного коммюнике. Ах да, еще пресс-конференция!.. На ней я выступлю сам и сделаю официальное заявление, придется и отцу присутствовать, ну, скажем, в… – Он вопрошающе глянул на Хранительницу
      К Констанции приблизился один из монахов и что-то шепнул на ухо.
      – Мы здесь закончим через час, тоно, – объявила Хранительница.
      Теодор кивнул, глянул на часы и закончил, обращаясь к Фухито:
      – В шесть.
      В этот момент новая группа вошла в комнату. Судя по тому, что гвардейцы у дверей даже не попытались их остановить, это были важные персоны. Так и есть – сам Сабхаш Индрахар, директор КВБ. Нинью Кераи тотчас направился к нему, шепнул что-то на ухо.
      – Вы полагаете, это верное решение, канрей? – спросил Сабхаш. – Координатор сильно поранился осколками стекла, тут еще шок. Вряд ли он сможет так скоро предстать перед публикой.
      Фухито сузил глаза – до него долетел отзвук борьбы. Они мерились своими ки, никто из них не хотел уступить в воле, внутренней силе. Наконец Теодор заявил:
      – Я буду поступать так, как сочту нужным.
      – Хорошо. – Сабхаш склонил голову, потом поправил очки, потрогал дужку на переносице. – Я так понимаю, что у вас мудрые советчики, к словам которых вы так часто прислушиваетесь. Я хочу уделить внимание нашему Координатору.
      Теодор ответил не сразу, некоторое время он словно взвешивал слова директора, пытаясь определить их тайный смысл, затем кивнул:
      – Хорошо.
      Сабхаш поклонился, коротко и мелковато. Мог бы и пониже пригнуть голову, все-таки с руководителем страны разговариваешь, отметил про себя Теодор. Неизбежное мрачной тучей выплывало на горизонте. Это будет суровое испытание, но уже теперь Теодор знает, как вести себя с Сабхашем. Почти по-родственному, мирно договориться о компромиссе, о разделении ответственности – притупить бдительность, дальше будет видно.
      Сабхаш влез на возвышение, подошел к Координатору Нинью между тем несколько мгновений колебался, не зная, к кому примкнуть. Наконец он подошел к Теодору и, прочистив горло, сказал:
      – Канрей, у меня сообщение для Миши Накецуны.
      Он протянул пакет Теодору Тот принял его и вопросительно посмотрел на Нинью.
      – Здесь информация, которая может оказаться ему полезной. Это запись беседы между Джерри Акумой и кое-какими известными вам людьми. Акума счел необходимым зафиксировать разговор. Запись совершенно ясно указывает, кто был виновником гибели Тацухары. У меня есть копия для вас. Этот документ может снять все вопросы… – Он осторожно кивнул в сторону Координатора.
      – Домо, Нинью-кун. Я как-то не думал, что вы пожелаете помочь Миши.
      – Я как раз не очень-то желаю, однако эта запись, полагаю, поможет смирить его необузданный нрав. Нам как раз театральных страстей не хватает. После того, что случилось… Для Дракона будет лучше, если он и его компания оставят наши пределы.
      – Эта запись не сфабрикована? – напрямую спросила Констанция.
      В ее голосе не было ничего, кроме детского любопытства, однако даже Фухито догадался, насколько многозначен ее вопрос. В этой наивности таилась такая глубина и опасность, понимать которую могли люди, проведшие годы при дворе какого-нибудь властелина.
      – Правда и так чертовски отвратительна, чтобы украшать ее ложью, – резко ответил Нинью.
      Фухито поразился – по-видимому, кавэбэшник тоже испугался! Нинью резко, даже не озаботив себя поклоном, отошел на прежнее место у стены. Там замер, скрестив руки на фуди. К своему хозяину, помогавшему привести в чувство Координатора, он так и не подошел, к фуппе офицеров, столпившихся возле канрея, тоже. Неожиданно Нинью вышел из комнаты.
      – Тебе не стоит доверять ему, – тихо сказала Констанция, обращаясь к Теодору – Его теперь уже трудно отнести к твоему кружку. Он стал наособицу. – И она глазами указала на Сабхаша.
      – Я доверял ему и буду доверять, – так же тихо ответил Теодор. – Он беспредельно предан Дракону. Он никогда не предаст.
      – Он же паук. Только тем и занят, что плетет паутину, – не выдержала Констанция. – Он и его учитель весьма своеобразно понимают интересы Дракона. Ты еще столкнешься с этим фактом.
      – Мне сейчас не до Нинью, – потряс головой Теодор. – Я не могу тратить драгоценное время на выяснение отношений с ним. Тем более что в настоящее время он не опасен.
      – Но этот срок не будет слишком долог, – предупредила мужа Томое.
      – Ты права. Но у нас нет выбора. Мы имеем дело с конкретными людьми, а не с выдуманными героями или книжными злодеями. Они действуют в реальных обстоятельствах. Сегодня, сейчас… Завтра наступит завтра. – Он посмотрел на Фухито и спросил: – Разве не так, Фухито-кун?