— Неужели ты и вправду думаешь, что выдержишь на плечах мой вес? Я прекрасно дойду сам.

Чтобы продемонстрировать свою силу, Торн схватил Фиону за руку и буквально потащил ее за собой.

— Раз уж я здесь, надо сменить тебе повязку и вынуть нитки из швов, — сказала Фиона, когда они были уже в комнате. — Сними рубаху.

Торн послушно стащил через голову рубаху. Под ней не было ровным счетом ничего, Фиона окинула взглядом его обнаженную фигуру. Даже после тяжелой болезни тело Торна было просто великолепным. Он похудел, но от этого только тоньше стала его талия и еще лучше стало видно, какая у него мощная грудь. На плечах и на руках под кожей перекатывались упругие клубки мускулов.

Взгляд Фионы невольно скользнул туда, где в облаке рыжеватых волос красовалось мужское орудие Торна.

— О чем ты думаешь, когда вот так глядишь на меня? — спросил Торн, глядя на покрасневшие щеки Фионы. — О том самом?

— Как можно! Ведь ты всего несколько дней назад лежал словно труп.

— Но сейчас-то ты такого не скажешь. Ты сама помогла мне набраться сил с помощью твоей магии.

И Торн потянулся к Фионе. Она отпрянула назад.

— Нет. Ты еще нездоров. Твоя спина…

— Да не спиной же я это делаю. Я хочу тебя, Фиона. Ничто не изменилось. Для меня неважно, что Роло может быть отцом твоего ребенка, неважно, что он спал с тобой. В конце концов, я был у тебя первым. Это уже навсегда.

— Но я не хочу тебя, викинг, — ответила Фиона. — Не хочу, пока ты не поймешь, что я не лгу. Хотя, может быть, тебе так было бы проще. А теперь повернись, я хочу посмотреть на твою рану.

Торн молча повернулся, подставляя Фионе свою спину. Он даже не вздрогнул, пока Фиона вынимала нитки, которыми зашила рану. Наложив свежую повязку, она сухо произнесла:

— Теперь можешь одеваться.

Торн повернулся к Фионе лицом и вновь потянулся к ней. Фиона увернулась от его объятий.

— Но ведь ты моя жена, — напомнил Торн. — Кто говорил мне, что наш брак нерасторжим перед твоим христианским богом?

— Как ты можешь хотеть меня, если веришь, что я ношу ребенка от другого мужчины?

Лицо Торна сделалось злым:

— Не знаю! Ничего не могу с собой поделать. Хотеть тебя для меня то же, что дышать. Я постоянно хочу тебя.

У Фионы перехватило дыхание. Этот викинг не переставал поражать ее. В одно и то же время он сгорает от любви и обвиняет ее во лжи. Конечно, терпение — великая вещь, но оно небезгранично. Если в ближайшее время характер этого упрямца не переменится к лучшему, ей придется бросить вызов судьбе и попытаться забыть о человеке по имени Торн Безжалостный.

— У меня много дел, — сказала Фиона, медленно отступая к двери. — Твои извинения я выслушаю в другой раз.

— За что это, гром и молния, я должен перед тобой извиняться? — удивился Торн.

Фиона обернулась и сказала, закрывая за собою дверь спальни:

— За упрямство и недоверие.

Торн одернул рубаху и сердито повалился на кровать. Он чувствовал себя уставшим. Он вел разговор, преодолевая вполне понятную слабость, и делал все это, чтобы Фиона не заметила этого. Ему было странно чувствовать себя слабым — ведь он вел жизнь воина и никогда не знал усталости.

Он улыбнулся, подумав о том, что если бы ему все же удалось затащить Фиону в постель, то уж он нашел бы силы любить ее.

«Гром и молния! — подумал Торн. — А ведь она прекрасна! Эти тени под глазами, исхудавшие щеки — они вовсе не портят ее красоты. Глаза… Эти фиалковые глаза будут светить мне сквозь вечность…»

Торн попытался представить себе, как будет выглядеть Фиона, когда живот ее станет большим и круглым. Тогда щеки, должно быть, тоже округляться, а лицо начнет светиться тем особым светом, что дарован только женщинам, ожидающим рождения ребенка.

«Интересно, на кого он будет похож? — неожиданно подумал Торн. — А вдруг — на Роло?»

Если бы Фиона честно созналась в том, что была любовницей Роло, он простил бы ее. А ребенка, окажись он похожим на Роло или Бретту, можно было бы просто отдать им.

Торн рассмеялся. Какой же он дурак! Разве Фиона отдаст своего ребенка — на кого бы он ни был похож!

Торн представил себе Фиону с обнаженной грудью, к которой она прикладывает ребенка, и почувствовал тянущую сладкую боль в паху. Затем картинка сменилась. Теперь Торн видел уже Роло, который ласкал грудь Фионы, мял и выкручивал соски, а Фиона кричала, задыхаясь от страсти.

Ярость охватила Торна — ярость, с которой он не мог совладать. И при этом он по-прежнему хотел Фиону! Колдовство? Несомненно!

Фиона. Ведьма. Чародейка. Подстилка Роло.

Все равно. Фиона принадлежит ему, а он — ей. Старый колдун Бренн не ошибался в своих предсказаниях.

Фиона хочет, чтобы он, Торн, любил ее.

Найдет ли он в себе силы любить женщину, которая носит под сердцем ребенка, зачатого с другим мужчиной?

Торн и в самом деле не знал этого.

Торн шел на поправку семимильными шагами. В последние дни они с Фионой виделись редко — разве что когда она заходила сменить повязку. А однажды утром в его спальне неожиданно появилась Бретта.

— Ты уже проснулся, Торн?

— Да.

— Нам никак не удается поговорить с тобой с глазу на глаз. Эта ведьма все время вьется рядом и подслушивает каждое слово.

— Не понимаю, о чем нам с тобой говорить, — ответил Торн. — Я, конечно, благодарен тебе и Роло за то, что вы дали нам приют, но я не могу забыть, что однажды ты пыталась убить меня — и почти добилась успеха.

Бретта опустилась на колени возле кровати.

— Я сделала это из ревности. Я хотела, чтобы ты стал моим мужем, Торн, ты, а не Торольф. А ты привез в дом эту ведьму. Я для тебя перестала существовать.

— Клянусь, я никогда не хотела твоей смерти.

— Зачем же ты дала мне яд? — усмехнулся Торн.

— Я ничего не понимаю в ядах. Я ошиблась. Я не думала, что такая маленькая доза может оказаться смертельной для такого большого мужчины, как ты. Ты сильно оскорбил меня, решив выдать замуж за Торольфа. Я обезумела, я хотела наказать тебя. Ну вот и придумала это. Да, я хотела, чтобы ты помучился, хотя бы от болезни. Но убить — такого у меня и в мыслях не было. Ты простишь меня когда-нибудь? Торн устало вздохнул:

— Забудь об этом, Бретта. Я жив. Ты оказала мне гостеприимство, и за это я прощаю тебя. Но верить тебе я уже не смогу никогда.

— Клянусь, я никогда больше не сделаю тебе ничего плохого! — пылко воскликнула Бретта. — Пусть все будет, как было до Фионы, Торн. Я по-прежнему мечтаю стать твоей женой.

— У меня уже есть жена.

В ответ Бретта коротко рассмеялась:

— Ты не из тех мужчин, что подбирают остатки с чужого стола. Торн. Ты не сможешь жить с ней, зная, что Фиона носит под сердцем ребенка от Роло.

— Но ребенок может быть и моим.

— Может, — согласилась Бретта. — Но вряд ли. Вспомни, ведь Фиона не беременела до тех пор, пока не стала спать с моим братом. Ты никогда не задумывался над тем, почему Роло так легко расстался с ней?

— Да, он даже отказался сразиться со мной, — согласился Торн.

— Роло отказался драться? — удивилась Бретта и насмешливо продолжила: — Вот видишь. А ведь он никогда не уклонялся от хорошей драки. Пойми, Фиона ему надоела, как и все прочие до нее. Слуги рассказывали мне, что он имел ее, когда хотел — и ночью, и среди дня. Говорят, что он груб. в постели. Но Фиона, кажется, ни разу не пожаловалась на его жестокость. Почему? Да потому, что ей это нравилось. Она с удовольствием спала с ним. Не веришь мне, спроси слуг. А потом Роло начал опасаться, что Фиона начнет испытывать на нем свои чары. Ну и туг как раз появился ты, и Роло с радостью отделался от этой ведьмы.

— А что Фиона начала делать с ним? — поинтересовался Торн. — Чего он так испугался?

Бретта пожала плечами.

— Ну, испугался, это, пожалуй, слишком. Впрочем, об этом он не говорил. Слушай, Торн, отдай Фиону работорговцу, пока не стало еще хуже. Твой отец погиб, твой дом разрушен, и все это из-за нее. Проклятая колдунья сеет вокруг себя несчастья и смерть.

В словах Бретты было немало здравого смысла. Во всяком случае, все, что она говорила, сейчас казалось Торну правильным и разумным. И все же…

— Я не могу продать женщину, которая носит моего ребенка, — сказал Торн.

— Как же, твоего… — вкрадчиво протянула Бретта. — Прогони Фиону. И все станет легко и просто.

Бретта наклонилась и нежно провела кончиком языка по губам Торна.

Торн не пошевелился, и тогда Бретта, поняв это по-своему, прильнула к нему теснее.

Он не хотел Бретту, но в его теле накопилась невыплеснутая страсть к Фионе. Когда язык Бретты снова коснулся губ Торна, они раскрылись, впуская его внутрь. Руки Торна как бы сами по себе, не слушая хозяина, обняли тело Бретты и стали гладить. «Ах, если бы это была Фиона!» — невольно подумал Торн.

Бретта была высокая, светловолосая красавица, мечта любого викинга. Такие девушки, становясь женами, легко рожают детей, а в случае опасности встают рядом со своими мужьями с оружием в руках.

И все же в глазах Торна она не могла сравниться с темноволосой, большеглазой Фионой.

Бретта сунула руку под мех, укрывавший Торна. Торн не хотел Бретту, но он был мужчиной, и тело его не всегда подчинялось разуму. К тому же у него так давно не было женщины.

Бретта удовлетворенно замычала, почувствовав, как нарастает желание Торна.

— Тебе не нужно ничего делать, — шепнула она на ухо Торну. — Я все сделаю сама.

Бретта откинула меховую шкуру, задрала рубаху Торна и прижалась к его обнаженным бедрам, подняв до пояса и свое платье.

Торн ощутил жар ее тела, влажную расщелину между ее ногами, но все это не пробуждало в нем настоящего желания. «Ах, если бы на месте Бретты была Фиона!» — подумал он снова. Околдован или нет, но он хочет только одну женщину на свете — Фиону.

— Давай же, — шепнула Бретта. — Я хочу подарить тебе свою девственность.

Прежде чем Торн успел сказать, чтобы Бретта убиралась прочь, он увидел лицо Фионы, появившейся в дверях спальни. Глаза ее были полны слез и страдания.

Торн резко повернулся, скидывая с себя Бретту, но было уже поздно, Фиона убежала.

— Убирайся, — прорычал Торн, чуть ли не вышвыривая Бретту из спальни. — Я не хочу тебя, — добавил он ей вслед.

Бретта обернулась и зло крикнула, уходя:

— Делаешь вид, что предпочитаешь подстилку мое го брата? Врешь, ты только что хотел меня. Ты был у меня в руках. Я знаю, что такое желание мужчины.

Торн захлопнул дверь и яростно заходил по комнате, не обращая внимания на болевшую рану. Он с силой ударил себя кулаком по раскрытой ладони и отправился искать Фиону.

В зале было пусто. Наконец Торн разыскал в углу Тиру и спросил ее, где Фиона.

— Не знаю, — ответила Тира. — Я была на кухне. Что-то случилось?

Торн не ответил и вышел на двор, на прохладный сентябрьский ветер.

Фиону он разыскал в загоне для скота, где она лежала, уткнувшись лицом в кучу сена. Он дотронулся до ее плеча, но она резко отпрянула.

— Не касайся меня! Дай мне уйти! — неистово закричала она. — Я не желаю оставаться под одной крышей с твоей любовницей!

Фиона была в ярости.

— Ты простудишься. Пойдем в дом.

— Нет! Как ты мог?

— Ничего не было, Фиона. Это совсем не то, что ты думаешь.

Она окинула его холодным, презрительным взглядом.

— Вот как? Разве ты не сам позвал Бретту, чтобы она утоляла твою похоть после того, как я тебе в этом отказала?

— Нет. Я не звал Бретту. Я не хочу ее. Твои чары слишком сильны, Фиона. Кроме тебя, я не хочу ни одну женщину. И если бы ты пришла минутой позже, то увидела бы, как я выставляю Бретту вон из своей спальни.

Он потянул Фиону к себе. Та сопротивлялась, колотила его по плечам своими маленькими кулачками. Внезапно Торн отпустил ее, потому что спину его пронзила острая вспышка боли. Боль исказила его лицо, а когда Торн повернулся спиной, Фиона увидела на его рубашке кровавое пятно.

— Господи, что ты наделал?

— Ерунда, — сквозь зубы ответил Торн.

— Твоя рана вновь кровоточит. Что ты сделал? — Ничего, я же сказал.

— Пойдем в дом. Мне нужен ларец с лекарствами.

Торн не двинулся с места. Он не мальчик, чтобы им командовали. Но когда Фиона мягко взяла его за руку, он покорно пошел вслед за ней, смирив свою гордость. В спальне он прилег, а Фиона стала рыться в прихваченном по дороге сундучке.

— Подними рубаху, — сказала она.

Фиона посмотрела на обнаженное тело Торна и, схватив меховую шкуру, прикрыла Торна до самого пояса.

— У тебя опять открылась рана, — сказала она, осмотрев спину Торна. — Кровоточит, но я надеюсь, что ничего серьезного. Сейчас я наложу на нее мазь и свежую повязку, это должно помочь.

— Я же говорил, что это пустяки, — равнодушно заметил Торн.

Он лежал лицом вниз и медленно начал переворачиваться на спину, но Фиона удержала его: — Лежи тихо.

Торн почувствовал, как Фиона намазала его кожу прохладной мазью и туго перевязала.

— Готово, — сказала она, присаживаясь на кровать и любуясь своей работой. Торн внезапно повернулся в постели и схватил Фиону в объятья.

— Что ты делаешь? — повысила она голос. Фионе было больно вспоминать о том, что она видела в этой самой постели совсем недавно.

Торн нежно, но сильно прижал ее к себе. Он был огромен, как скала, и сдвинуть его было невозможно — все равно что гору с места столкнуть.

— Нет, — прошептала она, и в тот же момент Торн закрыл ей рот своим поцелуем.

Губы его были жаркими, ищущими, просящими, и у Фионы оставалось все меньше сил, чтобы сопротивляться. Руки Торна нежно заскользили по ее телу, снимая платье. Поцелуи его становились все горячей, все безудержнее, и Фиона почувствовала знакомую сладкую дрожь. Торн ласково провел ладонью по ее животу, стал целовать грудь. Тело Фионы запылало, выгибаясь навстречу его рукам.

Торн уже не мог остановиться. Уже раздвигал своим орудием влажные складки кожи между ее ногами. Твердая огромная плоть медленно вползла в тело Фионы, заполняя его собой.

И Фиона, не в силах больше противиться своей страсти, обхватила его бедра ногами и принялась бешено двигаться вместе с Торном, выкрикивая его имя.

Она раскрыла глаза и увидела перед собой глаза Торна — любимые прозрачные льдинки, сквозь которые проступало неугасимое пламя.

— Если это колдовство, — простонал Торн, — то я люблю его. Пусть так будет всегда.

Он прикрыл глаза и снова устремился в глубины ее тела — сильный, огромный, сводящий Фиону с ума.

— О, Торн… — Ее пальцы запутались в длинных прядях Торна, она желала получить его всего — еще больше, еще глубже, еще сильней.

Наверное, это было невозможно, но ему удалось усилить свою мощь, и каждое его могучее движение возносило ее к небесам.

Все тело Фионы пело от счастья. Фиона неслась к сладкому забытью, и ей казалось, что лучше, чем сейчас, ей не будет уже никогда. Раскрасневшаяся, с затуманенными глазами, она крепче обхватила Торна ногами, металась, цепляясь пальцами за густой мех, и неслась, неслась вперед.

Торн прижал ее руки к кровати и дал волю собственной страсти, вжимая, вбивая Фиону в пушистый мех каждым новым мощным толчком своего тела. Мир перестал существовать для них, они двое были единым и всеобъемлющим миром.

Придя в себя. Торн нежно провел пальцем по влажной щеке Фионы, по темному локону, прилипшему к ее виску. Фиона открыла глаза и тут же смущенно опустила их.

— Как же это? — спросила она. — Неужели тебе было мало Бретты?

— Я не брал Бретту, я не хочу ее. Ты единственная женщина, с которой я сплю с тех пор, как впервые увидел.

Его низкий голос отозвался в теле Фионы горячей волной. В нем было столько нежности! Фиона не могла доподлинно знать, что произошло в спальне сегодня утром, но она поверила Торну. Как ни силен ее викинг, по он только-только оправляется от болезни, и у него не может хватить сил на то, чтобы любить двух женщин подряд.

Да еще так любить!

«И на второй раз его сегодня не хватит», — со вздохом подумала она.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Торн, по-своему истолковав ее вздох. — Я не повредил ребенку? Хоть он, может быть, и не мой, но я все равно хочу, чтобы он родился здоровым.

— Все хорошо. Но только почему ты такой упрямый? Почему тебе так трудно поверить в то, что Роло никогда не имел меня?

— Все знают, что Роло всегда хотел тебя. Я не могу даже сосчитать, сколько раз он предлагал мне продать тебя ему. Согласись, невозможно поверить в то, что Роло столько времени держал тебя в своем доме и не тронул. Слуги, Бретта, все уверены в том, что Роло спал с тобой, и не раз.

— А мое слово, выходит, ничего не значит? Но если ты веришь в то, что я ведьма, то почему ты не хочешь поверить в то, что мне по силам сделать так, что мужчина не захочет спать со мной или не сможет?

Торн сконфуженно помолчал, прежде чем осторожно спросить:

— И ты правда умеешь это делать?

— Да.

— А что ты сделала с ним? Уж очень рад был Роло отделаться от тебя. Он что-то говорил про твое колдовство…

— Я хорошо разбираюсь в травах и лекарствах. В том, что я сделала с Роло, и колдовства-то, собственно говоря, не было.

— Гром и молния, — пробормотал Торн. — И все же, что именно ты с ним натворила? — Он подозрительно нахмурил брови. — Или это твоя очередная ложь, чтобы заставить меня поверить в то, что ребенок мой?

— Вот дурак упрямый, — прошипела Фиона. — Смотри, если ты меня рассердишь, я сделаю с тобой то же, что и с Роло.

Торн сразу же притих.

— Так ты сделала Роло неспособным любить женщин? — спросил он, и улыбка поползла к уголкам его рта. Еще мгновение, и он разразился хохотом. — Бессильный Роло? — повторил он, задыхаясь от смеха. — Ну, тогда понятно, почему он так рад был расстаться с тобой. Гром и молния, Фиона, но как тебе это удалось?

— Я уже говорила. Травы. Я добавляла нужные травы ему в питье. Правда, это лишает сил не навсегда. Если не пить такое каждый день, то все со временем восстановится.

— А почему ты мне раньше об этом не рассказывала? — опять насторожился Торн.

— Да ты же слышать ни о чем не хотел.

— И заставила меня столько времени мучиться вопросом — мой это ребенок или не мой.

— Вот уж нет. Столько раз пыталась все объяснить, но ты же такой упрямый.

— А Бретта…

— Просто ненавидит меня. Да она и сама не знает правды. Роло убедил ее, что спал со мной. А я сочла за благо не лезть на рожон, отрицая это на всех углах. Боюсь, мне не сносить головы, расскажи я всем, что Роло больше не мужчина.

Торн нежно положил ладонь на живот Фионы.

— Ты мой, малыш, — ласково прошептал он.

И вновь тревожные морщины легли на лоб викинга. Он окинул взглядом тонкую фигурку Фионы и спросил:

— Ты такая маленькая. Совсем не похожа на наших женщин. А я такой большой. Скажи, ребенок не может оказаться слишком велик для тебя?

Фиону и саму посещали подобные мысли, но она старалась отгонять их.

— Я не умру, — сказала она. — Бренн говорил, что я рожу от тебя много детей — и сыновей, и дочек.

— А что еще говорил Бренн?

— Он говорил, что наши с тобой сыновья в будущем станут править на острове Мэн. А мы будем жить вместе долго и счастливо. Все это я знала, еще будучи девочкой. А когда увидела тебя впервые, поняла, что пророчество начинает сбываться.

— Только ведьмы и колдуны могут знать будущее, — серьезно сказал Торн. — А когда я впервые увидел тебя, то подумал, что это волшебное видение. Ты возникла словно ниоткуда, из лунного света и тумана. Я никогда этого не забуду. Память о той встрече погнала меня через море. Я постоянно думал только о тебе, и эта память мучила меня. Поэтому я и вернулся на Мэн.

— Чтобы убить меня, — напомнила Фиона.

— Ну да. Я должен был убить тебя, чтобы снять заклятие. Ты похитила мое сердце, украла мою душу. Ты, Фиона, может быть, и целительница, но и ведьма тоже, признайся. Но ведь и на мне твои чары. Я стал не похож на себя самого. Неудивительно, что мой брат так боится тебя.

Слова Торна одновременно озадачили и развеселили Фиону. Она посмотрела викингу в глаза и спросила:

— Ты любишь меня, Торн?

Он молчал так долго, что Фиона уже отчаялась услышать ответ.

— Не знаю, — наконец пробормотал Торн. — Ведь мои чувства к тебе скорее всего просто колдовство.

— Расскажи, что ты чувствуешь, — попросила Фиона.

Господи, скажет ли когда-нибудь этот дурачок нужные слова?

— Мне одиноко без тебя, — медленно начал Торн. — Я все время хочу тебя, и это желание сжигает все мое тело. Ни к одной другой женщине я не испытывал такого.

Он снова надолго замолчал, прежде чем продолжить:

— Если те странные чувства, которые я испытываю, и есть любовь, значит, я люблю тебя.

Сердце Фионы готово было разорваться от радости. Она хотела уже обвить руками шею Торна, как услышала следующие его слова, и они мигом опустили ее с неба на землю:

— Но, наверное, это все нашептано колдовскими заклинаниями. Сними с меня свое заклятие, Фиона, дай мне снова стать самим собой. Только тогда я буду уверен в том, что это мои собственные чувства, а не твоя магия.

— Хорошо, — устало согласилась Фиона. Она сделала несколько пассов в воздухе. — Я сняла заклятие, Ну, и что ты чувствуешь теперь?

Торн закрыл глаза и глубоко вздохнул, прислушиваясь к себе. Когда он открыл их вновь, Фиона поразилась их блеску — они сверкали сейчас, словно прозрачные бриллианты на солнце.

— Трудно сказать. Как-то странно. Я хочу чувствовать себя свободным от твоих чар, но мне кажется, что все по-прежнему.

Он вдруг повернулся на спину, схватил Фиону за талию и осторожно усадил верхом на себя. Она обхватила его ногами, чувствуя под собой его вздыбившуюся горячую плоть.

— Ты не должен делать это еще раз, — прошептала Фиона, чувствуя, как Торн медленно входит в нее. — Твоя рана…

— Пустяки, — рассеянно пробормотал он. — Иди ко мне, Фиона. Может быть, мои сомнения развеются, когда я окажусь в тебе.

Торн выгнулся, входя все глубже и глубже во влажное лоно Фионы. Фиона застонала. Теперь она точно знала, что Торн — это именно тот мужчина, что предназначен ей судьбой. Никогда еще близость не казалась ей такой сладостной. Радость росла в ее теле, рвалась наружу легкими стонами.

— Я не могу без тебя, — простонал Торн. — Ты сводишь меня с ума. На всей земле нет другой такой женщины, как ты.

Он двигался все быстрее, все сильнее. Фиона буквально таяла, она растворялась в море наслаждения. Сильные руки Торна легко поднимали ее в воздух и так же легко опускали на его напряженные бедра. Не прекращая своих движений, он поднял голову и припал губами к ее соскам.

Фиона потеряла представление о времени, она чувствовала только, что возносится все выше и выше. Голова ее запрокинулась, и счастливый крик огласил спальню.