ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Зара с сильно бьющимся сердцем осмотрелась по сторонам. Ее вместе с другими женщинами привезли в гарем Кадима Эль-Хаки, чтобы продать на следующий базарный день с торгов. Гарун довольно быстро добрался до Феса, сдал Зару и остальных пленных берберов с рук на руки перекупщику, получил деньги и, довольный успешно выполненным поручением, отправился в Эдем.

Женщин отвели в купальню, накормили и разодели в дорогие шелка. Чем лучше выглядит товар, тем выгоднее его можно продать… и этим товаром были они.

«Неужели такую судьбу уготовил мне Джамал в наказание?» — с горечью подумала Зара. Да поможет ей Аллах, если еще какой-нибудь мужчина думает сделать ее своей собственностью. Она будет драться до последнего, не взирая на последствия.

Делать было нечего, только есть и спать, и Зape не оставалось ничего другого, как предаться своим невеселым мыслям. Она вспоминала мрачное лицо Джамала, на котором застыло выражение мучительной нерешительности, когда он велел Га руну увести ее. Да, в то утро он был резок и груб с ней, но она интуитивно чувствовала, что за всем этим стояла не природная жестокость, а гнев, обида и уязвленное самолюбие. Видимо она ошиблась. Только по-настоящему жестокий, бездушный человек мог спокойно продать ее после всего, что было между ними. Принцесса невольно прислушивалась к разговорам других женщин и поражалась, на сколько их заботы и желания отличались от ее собственных. Они мечтали о богатом и щедром господине, который в награду за ночи, полные страсти и любовных ласк, станет осыпать их своими милостями и дорогими подарками. Роль наложниц не только не возмущала их, но вызывала жгучую зависть — ведь наложницы, при всем своем бесправии, стояли куда выше рабынь.

Блондинки, брюнетки, рыжеволосые… Высокие и низенькие, жирные, толстые, полные, худые… На любой вкус! Приходи, выбирай и покупай… их это, похоже, совершенно не волновало, и Зара замкнулась в себе, оставшись наедине со своей бедой. Нашел ли Джамал ее отца? Она сомневалась. Юсуф не первый год скрывался от людей султана, поймать его было не так-то просто.

Внезапно тяжелые занавеси над входом в гарем раздвинулись, и вошел Кадим. Женщины сразу примолкли, с боязливым почтением поглядывая на человека, державшего в своих руках их судьбы. Кадим был роскошно разодетым в яркий шелк и атлас жирным коротышкой с унизанными перстнями пальцами и многочисленными массивными золотыми цепочками на толстой шее; его густая черная борода скрывала безвольный подбородок сластолюбца, а на широком круглом лице угольками поблескивали крохотные глазки.

При виде столь разнообразного живого товара он довольно потирал свои пухлые ручки и широко улыбался.

— Надеюсь, вам здесь нравится, — неожиданно густым басом произнес он. — Скоро все выберете новых хозяев. Мои клиенты — могущественные, состоятельные люди, гаремы которых блистают роскошью и считаются лучшими в подлунном мире.

Зара презрительно фыркнула. Погонщик верблюдов или сиятельный владыка — какая разница? Все мужчины одинаковы, они думают лишь о своих удовольствиях. Когда-то ей казалось, что Джамал не такой, как остальные, но она жестоко ошиблась. Он использовал ее, а потом просто взял да и вышвырнул вон. Неужели ему действительно непонятно, почему она сделала то, что сделала? Если бы он, гордый шейх Джамал, оказался на ее месте, разве ему не захотелось бы сделать все, чтобы спасти своего отца и вернуть себе свободу?

— Ты, кажется, не согласна? — Вздрогнув от неожиданности, Зара вскинула глаза: перед ней стоял Кадим. — Ты что, не хочешь богатого господина?

— Я не хочу никакого господина, — спокойно заявила она. — По-моему, рабство — самая отвратительная вещь на свете.

Кадим издал утробный смешок, походивший на квохтанье.

— Теперь мне понятно, почему твой прежний хозяин так дешево тебя продал, берберская заноза. Надо будет посоветовать тому, кто сдуру тобой заинтересуется, начать с бастонады. Это больно, но все же лучше, чем лишиться своего острого язычка. И запомни, когда тебя выведут на по мост, ты будешь мила и любезна с покупателями, иначе пеняй на себя. Понятно?

В ответ Зара лишь крепче стиснула зубы.

Обманутый ее молчанием, Кадим довольно ухмыльнулся и, не обращая на нее больше своего драгоценного внимания, выбрал рыжеволосую толстушку: этой ночью она должна была скрасить его одиночество. Та покорно последовала за ним, хотя и с кислым выражением лица. Впрочем, выбора у нее не было. Зара мысленно вознесла: хвалу Аллаху за то, что ее минула чаша сия.

Четыре дня в гареме Кадима показались ей вечностью. Утешало лишь то, что всякий раз, выбирая себе подругу на ночь, купец проходил мимо и останавливал свой горящий похотью взгляд на ком-нибудь другом. Правда, однажды он задержался не надолго рядом с ней, и, казалось, уже готов был позвать ее, но, заметив отблеск ненависти в глазах непокорной рабыни, все-таки передумал.

Наконец день торгов настал. Женщин снова вымыли, переодели и надушили. Зара больше не сопротивлялась, сейчас это было бессмысленно.

Нет, она и не думала мириться со своей судьбой, просто надо было как следует обдумать план спасения. Ведь не так давно ей удалось бежать от самого шейха Джамала!

Джамал вернулся в Эдем в отвратительном настроении. Ему так и не удалось напасть на след Юсуфа — старый лис был слишком опытен и хитер. Каждый камень, каждая едва приметная горная тропка, каждая расщелина скрывали его, подобно давним, проверенным друзьям. Три дня люди шейха не знали покоя — вновь и вновь они штурмовали самые невообразимые кручи, но все было бесполезно. Берберский кади словно растворился в воздухе, и Джамал скрепя сердце приказал возвращаться.

Единственным утешением было воспоминание о соблазнительном теле Зары, которое, как магнит, тянуло его назад, в Эдем. По крайней мере ему хотелось верить, что он тоскует лишь по ее телу. Она поступила подло, предав его, но Аллах свидетель, он все еще страстно желал ее.

Едва шейх въехал на мраморные плиты двора, Гарун поспешил ему навстречу.

— Добро пожаловать домой, мой господин! Угодно ли было Аллаху помочь тебе отыскать Юсуфа?

Джамал не смог скрыть досады:

— Этот человек, подобно хамелеону, постоянно меняет окраску. Ему снова удалось ускользнуть от меня.

Гарун нахмурился и озабоченно взглянул на шейха.

— Вряд ли это понравится султану. Ты уже был у него с докладом?

— Нет, я спешил домой. Что с пленными? Ты выполнил мое распоряжение?

— Я обо всем позаботился. Они будут проданы на ближайших торгах. Кадим Эль-Хака остался доволен — сильные мужчины нынче в цене… Это же касается женщины… До Джамала не сразу дошел смысл последних слов Гаруна.

— Какой женщины? Тебе было приказано оставить женщин и детей.

На смуглом лице Гаруна отразилось замешательство. Уж не смеется ли над ним Джамал? Страшное предчувствие вкралось в его душу.

Грозный вид хозяина не предвещал ничего хорошего.

— Женщины и дети здесь, в Эдеме. Все, кроме одной.

Гарун увидел, как мертвенная бледность разливается по точеному лицу Джамала, и в испуге отступил. Аллах, спаси и помилуй! Что он наделал?

— Зара! Где она? — В голосе Джамала зазвучала тревога. И что-то еще, от чего все тело Гаруна сковал леденящий ужас.

— Прости, мой господин, если я ошибся. Ты приказал убрать с твоих глаз Зару, и я выполнил твою волю. Она вместе с берберскими воинами была продана работорговцу из Феса.

— Будь ты проклят! — вскричал Джамал, яростно потрясая кулаком перед самым носом Гаруна. — Мне и в голову не приходило продавать Зару. Ты должен был доставить ее сюда и дожидаться моего возвращения!

Гарун рухнул на колени и молитвенно воздел руки. Ему самому ни разу не пришлось испытать на себе последствия гнева шейха, но он неоднократно был свидетелем жесточайших наказаний, которым подвергались те, кто ослушался хозяина.

— Ты как-то упомянул, что хочешь продать Зару. Берберская ведьма заслужила наказание за то, что опоила тебя зельем и устроила побег, вот я и подумал, что ты решил избавиться от нее. Прости, прости меня, господин!

Джамал молча смотрел на Гаруна, стараясь сдержать клокотавший в груди гнев. Зара потеряна для него! Он больше не сможет ласкать ее гибкое тело и целовать ее нежные губы! Она будет принадлежать другому мужчине, которому никогда не оценить ее чувственности. А ведь он первый пробудил в ней страсть, шаг за шагом посвящая берберскую принцессу в искусство любви.

К Джамалу медленно возвращалось самообладание.

— Когда состояться торги? Моли Аллаха, чтобы уже не было поздно.

Гарун нервно сглотнул:

— Завтра, мой господин. Ведь завтра среда базарный день.

Шейх грубо выругался:

— Как по-твоему, я смогу добраться до Феса к началу торгов? Немедленно отправляйся в деревню и купи мне бегового верблюда. Скачи быстрее ветра! Даю тебе час.

Гарун опрометью бросился выполнять приказ, взлетел в седло и, вихрем пролетев сквозь распахнутые ворота, помчался в деревню. Там он без труда нашел торговца по имени Рашид.

— Скорее! Мне нужен самый быстрый верблюд для шейха Джамала, — крикнул Гарун, потрясая туго набитым золотом кожаным мешочком. — Назови свою цену!

— Шейху предстоит долгий путь? — вкрадчиво спросил Рашид.

Он уже знал, что Джамал ездил на поиски Зары и Юсуфа, но вернулся с пустыми руками: у него были весьма расторопные осведомители.

— Ты задаешь слишком много вопросов. Выбери лучшего верблюда и назови цену, — осадил торговца Гарун.

— Если шейх едет далеко и не торопится, то подойдет вот этот, — Рашид показал на лежащее неподалеку животное, флегматично жующее свою жвачку. — Он очень вынослив. Но если твоему господину нужна скорость, то я бы посоветовал выбрать… другого.

— Скорость, купец, именно скорость! Шейху надо как можно быстрее попасть в Фес. Я совершил страшную ошибку — отвез его любимую рабыню на невольничий рынок, и теперь он хочет вернуть ее назад.

— Уж не о той ли рабыне ты говоришь, что носит имя Зара?

Гарун прикусил язык, он и так сказал слишком много.

— Тебе-то, какая разница? — раздраженно бросил он. — Выбери лучшего верблюда, возьми деньги и не суйся, куда не просят!

— Что ж, это можно. — Рашид задумчиво обвел взглядом животных, решительно подошел к самому поджарому и длинноногому и сказал:

— Вот, полюбуйся, лучшего тебе не найти.

Гарун начал терять терпение:

— А я и не собираюсь искать. Искать должен ты, мое дело — заплатить и доставить покупку в Эдем. Сколько ты хочешь?

— Всем известно, шейх Джамал очень щедр…

Гарун начал традиционную торговлю.

— Во имя Аллаха, купец! Ты назовешь, наконец, цену или нет?!

— Это не так просто. Мой верблюд — лучший из всех, когда-либо…

— Если ты и дальше будешь тянуть время, я прикажу высечь тебя! — прорычал Гарун.

— Э, да ты, видно, и впрямь очень спешишь, — с притворным сочувствием покачал головой Рашид и назвал такую сумму, что у Гаруна глаза на лоб полезли.

— Ну ты и наглец! — рявкнул он, бросая Рашид свой кошель. — Тебе здорово повезло, что я действительно тороплюсь, иначе я бы с тобой поторговался. Однако… меня ждет шейх, и я не хочу, чтобы мне досталось от него из-за тебя.

Не мешкая, Гарун накинул на верблюда поводок, вскочил в седло и двинулся в путь. Рашид выждал; пока тот скроется из виду, и кликнул помощника. Затем выбрал другого верблюда, не уступавшего по силе и выносливости только что проданному, и поспешил прочь из деревни.

Джамал мчался как ветер. Шейх отправился в Фес один и всю дорогу безжалостно погонял верблюда, как будто сам дьявол гнался за ним по пятам. Незаметно сгустились сумерки. Зная, что ночью в горах небезопасно, он решил сделать привал. Шейх спешился и лег рядом с измученным животным, надеясь использовать несколько часов спасительного сна, чтобы с первыми лучами рассвета продолжить эту сумасшедшую гонку. До Феса было еще далеко, и оставалось лишь уповать на то, что всемилостивый Аллах сотворит чудо и поможет ему вовремя прибыть на торги.

Наконец настала очередь Зары разделить печальную судьбу других рабов. Кадим намеренно оставил ее напоследок. Девушку тщательно вымыли и нарядили в полупрозрачные одежды, ни чуть не скрывающие ее соблазнительного тела.

Легкие газовые шаровары облегавшие ее бедра, заканчивались у щиколоток широкой, расшитой самоцветами тесьмой; короткая накидка из тонкого шелка, под которой, подобно двум бутонам просвечивали темно-вишневые соски, едва прикрывала ее грудь. Костюм скорее подчеркивал, нежели скрывал наготу, и Зара вся дрожала, понимая, что ее сервировали как лакомое блюдо для удовлетворения мужских аппетитов.

Первыми на продажу выставили мужчин. Затем пришел черед женщин. С нарастающим ужасом Зара наблюдала, как вальяжные, сытые покупатели бесцеремонно осматривают живой товар, ощупывают груди, проверяют, достаточна ли нежна и упруга кожа, беззастенчиво обследуют унизанными перстнями пальцами самые интимные части тела, вызывая грубый смех мужчин и тупое хихиканье женщин.

Большинству рабынь приказали снять одежду, чтобы будущий хозяин мог получше разглядеть их. Многие, казалось, не только не возражали, но, напротив, кокетливо демонстрировали свое тело, стараясь предстать в наиболее выгодных ракурсах. Таких быстро покупали, и они, довольные, следовали за своими новыми повелителями.

Торжище еще было в самом разгаре, когда Кадим выставил Зару. По толпе пробежал одобрительный гул. Зара стояла, гордо вздернув подбородок, стараясь избегать изучающих взглядов и страдая от бессилия и унижения.

— Покажи нам ее грудь! — крикнул кто-то из первых рядов.

Кадим приблизился к девушке, намереваясь сорвать с нее эфемерную накидку, однако, заметив отсвет пламени, вспыхнувшего в ее глазах, замер с поднятой рукой. Он не сразу понял, куда направлен ее взгляд.

Между тем Зара смотрела на короткий кривой нож, висевший у пояса Кадима. Ее следующее движение было молниеносным и почти инстинктивным. Работорговец осознал, что происходит, лишь почувствовав, как ему в пах уперся острый клинок. Его глаза встретились с глазами Зары простиравшаяся в них решимость не оставляла ни малейших сомнений: берберская шлюха не раздумывая превратит его в жалкого евнуха.

Худшие опасения Кадима подтвердились, когда до него долетел яростный шепот:

— Только тронь меня, арабская свинья, и я скормлю тебе твои собственные яйца.

Кадим чувствовал, как по его спине стекают ручьи пота.

— На что ты надеешься? Если ты меня прирежешь, мои люди убьют тебя на месте.

— Да, но одна мысль, что ты больше никогда не пустишь в ход мерзкую штуковину, которая болтается у тебя между ног, послужит мне утешением.

Холодная сталь пропорола ткань одежды, и Кадим жалко взвизгнул.

— Кадим, что ты медлишь? — прокричал тот же голос. — Дай нам полюбоваться на ее грудь!

— Соображай быстрей, — прошипела Зара. — Либо убери свои вонючие руки, либо готовься испытать такую боль, какой ты еще не знал. Что до меня, то я лучше умру, чем подвергнусь надругательству на глазах у этого стада свиней, называющих себя мужчинами.

Кадим судорожно искал выход из положения. Подобная сцена может ему дорого обойтись. Расплатой станет потеря не только прибыли, но и репутации. Позволь он этой сучке публично себя унизить, и ему никогда не получить за нее хорошей цены.

— Хорошо, клянусь Аллахом, я не притронусь к твоей одежде, если ты немедленно вернешь нож туда, откуда взяла.

Какую-то долю секунды Зара недоверчиво выжидала, а затем отдала Кадиму его кинжал. Ей не хотелось спешить навстречу смерти, которая, несомненно, стала бы расплатой за удовольствие оскопить этого жирного потного араба.

Почувствовав, что сталь вернулась в ножны, Кадим повернулся лицом к толпе и громко объявил:

— Не лучше ли будет оставить пищу для воображения? Посмотрите на эту женщину, разве она не великолепна? Подойдите-ка поближе, и вы убедитесь сами, что ее груди полные и высокие, а соски похожи на восхитительные спелые вишни. Раскройте пошире глаза и посмотрите, что там виднеется сквозь эти прозрачные шаровары! Готов поклясться, что ее ножны примут даже самый длинный клинок.

Похотливые взгляды мужчин жадно ползали по телу Зары, следуя соблазнительному описанию Кадима, которому удалось целиком завладеть воображением толпы. Девушка оставалась безучастной и вздрогнула лишь один раз, когда работорговец развернул ее спиной к зрителям и похлопал по ягодицам.

Кадим не обратил на нее ни малейшего внимания.

— Чем нехороши эти нежные полушария, такие круглые и аппетитные?

Его пальцы впились в тело Зары. Из горла девушки послышался сдавленный звук, похожий на рычание, и Кадим быстро отдернул руки.

— Кто назначит исходную цену? — обратился он к покупателям, желая ускорить торг и поскорее избавиться от этой дьяволицы.

— Она девственница? — поинтересовался толстый бородатый мужчина в тюрбане и белых ниспадающих одеждах.

— Нет, Зара не девственница, но это не должно влиять на цену. Прежний владелец сам занимался ее обучением. Она искушена во всех мыслимых формах любовной игры и способна удовлетворить самого капризного и взыскательного. Вы не прогадаете, прекрасная Зара стоит любых денег.

Услыхав последние слова, толпа заметно оживилась. Первоначальная цена сначала удвоилась, а затем и утроилась; в итоге лишь три покупателя оказались достаточно состоятельными, чтобы продолжать участвовать в дальнейших торгах.

Наконец, мужчина в белых одеждах предложил такую сумму, что двое других вынуждены были отступить.

— Продано! — с важностью провозгласил Кадим. — Рабыня достается —шейху Сиди Бен Науру. Цена была высока, но я уверен, что товар того стоит.

Сиди Бен Наур вышел вперед мелкими шажками. За ним семенил юноша-подросток с лицом ангела. Шейх пухлой рукой похлопал Кадима по щеке:

— Тебе прекрасно известны мои пристрастия, Кадим, и они уж точно не распространяются на женщин с пышными формами. Он рассеянно погладил золотоволосую голову своего спутника. — Мальчики, вроде Ази, больше соответствуют моим вкусам. Лишь изредка я использую женщин, но, чтобы доставить мне удовольствие, они должны быть худощавыми.

Зара смотрела на Сиди с отвращением. Он не только извращенец, но и не стыдится говорить об этом во всеуслышание. Она от души пожалела всех тех бедных детей, которых заставляют удовлетворять его порочные желания.

— Эта рабыня послужит подарком одному моему другу, оказавшему мне неоценимую услугу. Али Бен-Баха — большой охотник до женщин, только он ими быстро пресыщается. Моли Аллаха, чтобы мой подарок понравился ему ведь я выложил за нее целое состояние. Она действитгсльно так опытна в делах любви, как ты говоришь? Мне бы не хотелось разочаровывать столь уважаемого человека.

— Повторяю, прежний хозяин научил ее не только давать наслаждение, но и получать его. Твой друг останется доволен.

Зара кипела от бессильной ярости. Ее обсуждали так, как будто она была слепая и немая.

— Ну а уж если она разочарует шейха Али Бен-Баха, то он отдаст ее своему старшему конюху. Вот кто настоящий зверь!

Какое-то движение в толпе привлекло внимание Зары. Словно сквозь туман, она наблюдала за мужчиной, который верхом на верблюде пробирался сквозь рыночную толчею, расталкивая разных зевак и навязчивых продавцов. Он явно направлялся к невольничьему рынку.

Ее сердце дрогнуло и полетело в какую-то бездонную пропасть это был Джамал.

Он сразу же увидел Зару. Она была прекраснее, чем звезды и луна, и шейх радостно поспешил ей навстречу. Однако вид обезлюдевшей площади внушал тревожные подозрения. Не опоздал ли он? О, всемогущий Аллах, неужели все потеряно?

Приблизившись, шейх опустил верблюда на колени, резким движением перекинул ногу через седло и соскользнул вниз.

— Я опоздал? — спросил Джамал, заранее зная ответ. Окинув фигуру Сиди Бен-Наура быстрым опытным взглядом, он заключил, что этот толстяк не из тех, кому нравятся женщины.

— Торги уже закончились, — сказал Кадим. Зару продали последней. Теперь она собственность шейха Сиди Бен-Наура.

Джамал старался говорить спокойно, несмотря на то, что сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из его груди.

— Даю двойную цену.

Кадим заволновался, почуяв возможность нажиться. Он уже имел дело с шейхом Джамалом и заключил с ним не одну сделку. Гарун предупредил его, что Зара принадлежит Джамалу, — когда передавал торговцу захваченных в плен берберов.

— Теперь судьба женщины всецело в руках шейха Сиди Бен-Наура. Если он решит продать ее, мне причитается посредническая доля с новой продажи.

Джамал перевел пышащий нетерпением взгляд на Сиди Бен Наура. Его внутреннее напряжение выдавали и плотно сжатые кулаки.

— Какой тебе прок от женщины, Сиди? Насколько я понимаю, тебя скорее прельщают мальчики?

Зара прерывисто вздохнула, все еще не в силах справиться с шоком, который вызвало появление Джамала. Зачем ему предлагать двойную цену, если он сам отправил ее на рынок? Что-то не сходилось.

Сиди Бен-Наур с негодованием потряс своей пухлой рукой.

— Тебя абсолютно не касается, что я буду делать с рабыней. Она моя собственность, и я не собираюсь продавать ее.

— Я нахожу это странным, мой господин, заметил Кадим. — Зачем ты велел Гаруну продать женщину, если она тебе еще нужна?

Джамал посмотрел на Зару. Его темные глаза казались непроницаемыми, но где-то глубоко, на самом их дне, девушке удалось разглядеть подлинную боль. Она закрыла глаза, чтобы не выдать себя, а когда открыла их, шейх уже отвел взгляд.

— Случилась ошибка. Гарун неправильно истолковал мой приказ. Зару следовало отправить во дворец, а продать только мужчин-берберов. Голос Джамала почти срывался на крик.

— Что скажешь на это, Сиди Бен-Наур? Согласен ли ты продать женщину шейху Джамалу? Мы оба можем сорвать неплохой куш! — глаза Кадима алчно блестели.

Сиди Бен-Наур сделал вид, что обдумывает предложение Кадима. Одной рукой он скреб свой лоснящийся подбородок, а другую не убирал с плеча ангелоподобного мальчика, стоявшего с ним рядом. В конце концов он заявил:

— Нет, я не изменю своего решения. Мой дорогой друг, Али Бен-Баха, — истинный ценитель женщин, всегда готовый полакомиться чем-нибудь свеженьким. У него новый дворец на краю пустыни, неподалеку от Эр-Рашидии. Прекрасную Зару ждут поистине королевские почести: я отправлю ее к Али особым караваном.

— Предлагаю в три раза больше того, что ты заплатил за нее. — Голос Джамала резал, как остро заточенная сталь.

Однако на Сиди Бен-Наура они не произвели никакого впечатления. Это был жестокий и мстительный человек; он отверг бы любое предложение шейха, каким бы выгодным оно ни казалось, только из одного удовольствия отказать ему.

— Нет, мой юный друг, — с мерзкой улыбочкой ответил он и повелительно кивнул Заре: — Иди за мной. Скоро у тебя будет новый хозяин, и ты должна ему понравиться… ради собственного блага.

— Твой друг вряд ли поблагодарит тебя за такой подарок, — едко заметила девушка. — Рабыня из меня так и не получилась. Я строптива и своевольна, горда и непокорна, что же касается мужчин, то я ненавижу это свинское племя. Ты, возможно, и не знаешь, что купил сегодня принцессу Зару — дочь берберского кади Юсуфа. Если Али когда-нибудь и прикоснется ко мне, то лишь один раз. До второго он просто не доживет, обещаю.