— К черту дела, к черту обязательства! — гневно воскликнула Гленна. — Если должен уйти — уходи сразу. Мне никто не нужен, и ты тоже.

Кейн посмотрел в ее пылающие глаза, заметил, как дрожит ее гордо вздернутый подбородок, и ему вдруг нестерпимо захотелось обнять Гленну и поцеловать ее приоткрытые губы. Даже в гневе она была прекрасна. Но и опасна тоже, надо заметить.

— Ты прав, я сама захотела тебя сегодня утром, — пылко проговорила Гленна. — Но будь ты проклят, если я захочу тебя еще раз!

— Как бы то ни было, но сейчас тебе без меня не обойтись, что бы ты ни говорила. Мой долг — найти и покарать убийцу.

— А что будет потом, когда ты уедешь? Со мной, с «Золотой Надеждой»? Об этом ты не подумал?

— Забудь про этот прииск, Гленна. Если бы здесь оставалось хоть немного золота, я помог бы тебе наладить его добычу, но увы. Впрочем, я в любом случае не оставлю тебя без средств к существованию и буду выплачивать тебе содержание до тех пор, пока ты не выйдешь замуж. Я знаю, если бы мой отец был жив, он принял бы точно такое же решение. А еще лучше будет сделать так, — заговорил он быстрее и громче, сам увлекаясь пришедшей на ум идеей. — Я возьму тебя с собой, и ты будешь жить у моей матери. Вот увидишь, она будет очень рада. Поможет тебе войти в общество…

— К черту общество! И не нужна мне твоя помощь! За последние четыре года я привыкла быть одна. Содержанкой твоей я не стану, сама справлюсь, вот увидишь!

Ее глаза рассыпали зеленые искры, огненные локоны растрепались.

«Да, характер у нее что надо! — подумал Кейн. — Такую лошадку просто так не объездишь!»

И он поклялся себе, что не ляжет с этой женщиной в постель до тех пор, пока она сама не позовет его — чего бы ему это ни стоило. О боже всемогущий, дай ему сил!

Ближайшие дни Кейн решил посвятить прииску и обшарить на нем каждый уголок. Он обыскивал прииск медленно и тщательно, пытаясь найти ключ к загадочному письму Пэдди и поминутно поражаясь тому, с какой любовью продумана здесь каждая деталь. Желоб для промывки породы Пэдди установил там, где речной поток, расширяясь, терял свою стремительность и не мог смыть тяжелые золотые песчинки, но оставался при этом достаточно сильным, чтобы уносить гравий и пустой песок. Именно сюда и притаскивал Пэдди золотоносную породу из шахты на склоне холма.

Кейн знал о том, что Пэдди искал здесь золотую жилу, и если Пэдди не удалось найти ее за много лет, то можно ли рассчитывать на то, что Кейн и Гленна смогут отыскать ее за счи-таные дни или недели?

Гленна трудилась бок о бок с Кейном, молча, упорно, до кровавых волдырей на руках промывая тяжелый песок. Так прошло десять дней, и за все эти дни на переборках желоба не сверкнуло ни единой золотой крупинки. На одиннадцатый день Кейн предложил Гленне оставить напрасные попытки. Гленна отказалась.

— Пойми, Гленна, — продолжал убеждать ее Кейн. — «Золотая Надежда» уже отдала вам с отцом все, что у нее было. В шахте осталась лишь пустая порода. Я готов дать тебе еще день или два, но потом мы все равно с тобой должны будем уехать отсюда. Тем более что нам давно пора повидаться с шерифом.

— Я никуда не поеду, Кейн, и буду мыть породу до тех пор, пока не найду золотую жилу. Она здесь есть, я это знаю. Ах, если бы папа написал хоть несколько строчек. В чем именно требовалась ему помощь?

— Боюсь, что этого нам уже никогда не узнать, Гленна. Пора успокоиться. Примирись с тем, что дальнейшая твоя жизнь не будет связана с этим прииском. Встретишь мужчину, которого полюбишь, выйдешь за него замуж и уедешь отсюда…

«Я уже встретила мужчину, которого люблю, — подумала Гленна. — Вся проблема в том, что он не хочет связывать свою судьбу с моей. Это больно, но от этого не умирают. Ведь у меня есть „Золотая Надежда“, и я останусь здесь до тех пор, пока не найду то, что искал отец. И плевать мне, что скажет при этом Кейн».

— Поступай так, как считаешь нужным, Кейн, — сказала она вслух. — Возвращайся в город, уезжай в свою Филадельфию. Обо мне можешь больше не волноваться.

— Мне нужно поговорить с шерифом. Я хочу узнать, не нашел ли он убийцу твоего отца, и если нет — предложу ему свою помощь. Боюсь, что смогу остаться в Денвере от силы на неделю или две. У тебя нет выбора: ты должна вернуться в город вместе со мной. Одну тебя я здесь не оставлю.

Гленна ничего не ответила, и Кейну показалось, что он сумел уговорить ее, однако уже за ужином ему пришлось убедиться в обратном. Он понял, что проиграл, когда Гленна протянула ему лист бумаги со списком вещей, которые ей нужно было купить в городе.

— Мистер Ховард из центрального универмага отпустит мне это в кредит, — сказала она с улыбкой.

— Черт побери, Гленна! Никогда не встречал такой упрямой женщины, как ты. Ну сколько раз нужно повторять тебе одно и то же? Ты не можешь оставаться здесь одна.

— Все будет хорошо, Кейн, честное слово. За несколько дней со мной ничего не случится.

— А когда мне придется вернуться в Филадельфию, что тогда?

— Найму помощника/Может быть, предложу ему владеть прииском на паях. Выкручусь как-нибудь.

— Бывают минуты, когда мне хочется взять тебя за твою прекрасную шею, Гленна, и придушить, — сказал Кейн и вздохнул, признавая тем самым свое поражение.

В ту ночь Гленне не спалось. Они с Кейном спали порознь, каждый в своей спальне. Желая Гленне доброй ночи, Кейн окинул ее пристальным, испытующим взглядом, но она сделала вид, будто ничего не заметила. Разве обязана она утолять похоть Кейна? Он видит в ней только живую грелку? Нет, он, конечно, испытывает к ней какие-то чувства, но явно недостаточные для того, чтобы отложить свое возвращение в Филадельфию. Что же касается самой Гленны, то она безумно хотела Кейна, живо помня волшебство той первой проведенной с ним ночи.

Гленна встала с постели, томясь от неутоленного желания, и подошла к окну. Полная луна поднялась над речным берегом, заливая уснувшую землю серебряным светом. Мягкий, теплый ветерок коснулся своими нежными пальцами обнаженной шеи Гленны и полетел дальше, к тихим струям речного потока. Движимая неведомым чувством, Гленна вышла за дверь и оказалась посреди ночной тишины, под бездонным, усыпанным яркими звездами небом.

Обманчивый лунный свет бросал призрачные тени, до неузнаваемости изменяя весь мир, окружавший Гленну. Она пошла к реке и брела по берегу до тех пор, пока дом почти не исчез из виду. Только тогда она остановилась и уставилась на воду, задумчиво следя за тем, как сверкают серебряные лунные светлячки, отражаясь от лежащего на речной отмели камешка.

Гленна простояла неподвижно несколько минут и только тогда поняла, что же, собственно говоря, она видит перед собой, а поняв, вздрогнула, словно от удара электрического тока.

Такие обломки кварца старатели называли «поплавками». Это были камешки, отколовшиеся от жилы в результате подземных толчков и вымытые наружу речным потоком. Теперь, для того, чтобы напасть на золотую жилу, им с Кейном нужно перебраться сюда, выше по течению, и начать промывать породу из той части подножия холма, которая вплотную опускается к речной отмели.

«Удалось ли отцу набрести на этот камень или другой „поплавок“? — подумала Гленна. — Успел ли он, хотя бы перед самой смертью, понять, что нашел свою заветную золотую жилу? Должно быть, он и просил Патрика Моргана дать ему в долг сумму, необходимую для обустройства новой шахты?»

Гленна знала, что если действительно напасть на золотую жилу, то все затраты быстро окупятся — и наемные рабочие, и могучая новейшая техника, позволяющая пробивать глубокие тоннели даже в самой твердой скальной породе.

Не обращая ни на что внимания, двигаясь словно во сне, Гленна скинула ночную сорочку и, совершенно обнаженная, ступила в реку. Вода была ледяной, но течение — спокойным, и Гленна безо всяких приключений добралась до отмели. Здесь она опустилась на колени перед «поплавком», желая убедиться в том. что ее глаза не обманулись в призрачном лунном свете. Сердце радостно забилось, когда она рассмотрела палево-желтые полосы, вкрапленные в серо-голубое тело камня. Она вынула камень из воды, погладила рукой разводы на его поверхности, потом быстро вернулась на берег и поспешила к дому, сжимая в руке заветный камень и выкрикивая на каждом шагу имя Кейна.

Крик Гленны разбудил Кейна. Он, не раздумывая, вскочил с постели, быстро натянул на себя брюки и выбежал за дверь, не забыв прихватить на ходу свой верный «винчестер».

Он был готов ко всему — к тому, чтобы отбить Гленну от напавших на нее диких зверей или вытащить ее из ямы, куда она могла свалиться в ночной темноте, но только не к тому, что увидели его глаза.

Она появилась на берегу, быстро ступая по кромке песка, — обнаженная, залитая лунным светом. Серебряные лучи мерцали на высокой, тугой груди Гленны, прятались в мягких изгибах ее бедер, искрились в распущенных, летящих локонах.

«Богиня!» — подумал Кейн, не в силах отвести взгляд от темного треугольника волос, притаившегося между ее бедрами — треугольника, который притягивал его, словно магнит. Зачарованный, Кейн двинулся вперед, навстречу Гленне, передвигаясь медленно, словно во сне.

В следующую секунду до него долетели слова Гленны, и они заставили Кейна мгновенно забыть про колдовские лунные чары.

— Кейн, я нашла «поплавок»! Прииск вовсе не истощился, как все полагали. Посмотри! Это же золото! Ты понимаешь, что значит этот камень? Он же из золотой жилы, Кейн, я это знаю.

— Гленна, что ты делаешь здесь одна и при этом совершенно голая? Ты так кричала, что я едва не поседел.

— Взгляни, — выдохнула Гленна, протягивая Кейну раскрытую ладонь с лежащим на ней камнем. — Я нашла его на отмели. Видишь светлые разводы? Это золото. Ты понимаешь, что это означает, Кейн?

Она говорила возбужденно и быстро.

Кейн взял с ладони Гленны камень и внимательно рассмотрел его при лунном свете.

— Ну, что скажешь? — нетерпеливо спросила его Гленна. Кейн окинул ее взглядом с ног до головы, криво усмехнулся и ответил:

— Я думаю, что сейчас тебе лучше всего пойти в дом и что-нибудь на себя накинуть, если, конечно, не хочешь подцепить воспаление легких. Ты же вся мокрая.

— Будь ты проклят, Кейн! — разочарованно воскликнула Гленна. — Ты же все прекрасно понимаешь. Эти желтые разводы — золото. А значит, нет никакой необходимости избавляться от «Золотой Надежды».

— Послушай, Гленна, — перебил ее Кейн. — Один обломок камня еще ничего не доказывает. Да, я допускаю, что где-то здесь проходит золотая жила, но где именно? Ведь можно потратить еще двадцать лет, но так и не найти ее.

— Я найду ее, — упрямо заявила Гленна. — С твоей помощью или без.

Она повернулась и пошла назад, к реке, дав Кейну возможность полюбоваться собой сзади.

— Куда ты? — спросил он вслед.

— Туда, где нашла этот камень. Я уверена в том, что там должны найтись и другие.

— Нет, нет, — запротестовал Кейн. — Оставь это до завтра, а сейчас иди и ложись в постель. Лучше — в мою.

— Что? — возмутилась было Гленна, но в ту же минуту ее подхватили сильные мужские руки.

Гленна не сопротивлялась. Напротив, ей вдруг стало удивительно спокойно и тепло в надежных руках Кейна.

«Проклятие! — с неожиданным раздражением подумала про себя Гленна. — И почему только Кейн уродился таким красивым? Нет, нужно издать закон, запрещающий мужчинам быть такими сильными и неотразимыми».

Кейн, в свою очередь, догадался о том, что Гленна сдалась на волю победителя, и без лишних слов понес добычу в свою постель. Уложив Гленну, он припал к ее губам и был вознагражден пылкими ласками.

Их поцелуй длился долго, бесконечно долго. Бедра Гленны медленно раздвинулись, словно открывая путь желанному гостю. Она глубоко вздохнула, опустила ресницы и запрокинула голову, чувствуя, как наполняется ее влажное, готовое к любви лоно. Он входил в нее медленно — слишком медленно, и Гленна страстно обхватила Кейна за плечи, заставляя его погружаться быстрее и глубже, до самого дна. В крови ее заполыхал пожар, и, теряя контроль над собой, она еще успела с сожалением подумать о том, как много времени было понапрасну потеряно ею в ожидании Кейна Моргана.

Кейн ушел, когда она еще спала. На середине кухонного стола белела записка, прижатая тем самым вчерашним камнем. Гленна взяла листок и стала читать, живо вспоминая при этом все, что произошло вчерашней ночью:

«Дорогая Гленна!

У меня не хватило духа разбудить тебя, и я ушел, не попрощавшись. После вчерашней находки нет необходимости лишний раз напоминать о том, что я постараюсь вернуться как можно скорее. Зачем я уехал в город, ты тоже знаешь, мы не раз говорили с тобой об этом. Я знаю, как тебя взволновал «поплавок», но, честно говоря, не думаю, что эта находка способна что-либо изменить. Впрочем, обо всем этом мы поговорим, когда я вернусь. Всегда держи под рукой винтовку и помни, как много ты значишь для меня».

Гленна перечитала записку Кейна несколько раз, пытаясь найти в ней что-нибудь, притаившееся между строк. Разумеется, Кейн не писал впрямую ни о том, что любит ее, ни о том, что не собирается немедленно вернуться в свою Филадельфию. И все же он думает о ней, заботится о ней. «Впрочем, при чем тут любовь? — неожиданно подумала Гленна. — Заботиться можно и о лошади, и о собаке. Лучше мне забыть на время о своих чувствах к Кейну и заняться поисками золотой жилы. И если я не нужна мужчине, то зачем он нужен мне?»

В город Кейн вернулся еще до наступления вечерних сумерек. Он очень рано выехал с прииска, и потому у него оставалось время на то, чтобы немного отдохнуть с дороги, принять ванну и пообедать в ресторане.

На протяжении двадцати миль, отделявших «Золотую Надежду» от Денвера, у Кейна было достаточно времени на то, чтобы хорошенько подумать обо всем, что с ним случилось за последние дни. Перед его мысленным взором постоянно вставала обнаженная фигура Гленны, посеребренная лунным светом, и Кейн знал, что этот образ пребудет с ним до самой его смерти.

«Смогу ли я покинуть ее, когда настанет время возвращаться домой? — думал Кейн. — Смогу ли просто так сесть в поезд и уехать от нее навсегда?»

За немногие дни их знакомства и близости Гленна успела занять в его жизни очень важное место, это была не просто страсть. Нет, это было какое-то новое, неведомое ему прежде чувство, мешавшее Кейну спокойно думать о возвращении в Филадельфию, где его ожидало венчание с Элен.

«Такие страстные отношения, как у нас с Гленной, не могут продолжаться вечно», — безуспешно пытался убедить себя Кейн, прекрасно понимая при этом, что она не похожа ни на одну из тех многих женщин, в которых он влюблялся, с которыми переживал недолгую страсть и которых забывал — быстро и безболезненно. Да, такой женщины, как Гленна, у него не было никогда и, наверное, никогда больше не будет.

После обеда Кейн решил навестить «Красную Подвязку», о которой столько раз слышал от Перл. Она находилась совсем неподалеку от гостиницы, в которой остановился Кейн. Он решил не брать лошадь, а пройтись пешком. Очень скоро нашелся нужный дом, ярко освещенный огнями, и Кейн вошел в вертящиеся стеклянные двери.

Чего он никак не ожидал, так это увидеть внутри такую роскошную обстановку. С высокого лепного потолка свисали хрустальные люстры со множеством свечей, отражаясь в полированном черно-белом паркете пола. Вся дальняя стена была зеркальной, и от этого фойе казалось гораздо просторнее, чем было на самом деле. Вдоль боковых стен располагались изящные полированные ломберные столики, возле которых были расставлены глубокие, обитые красным бархатом кресла. Приоткрытая в стенной арке дверь вела в игорный зал, а у противоположной стены возвышалась небольшая сцена со стоящим на ней инкрустированным пианино. Одним словом, это был роскошный салон, ничуть не уступавший своим нью-йоркским или даже парижским собратьям.

С первого взгляда было понятно, что все это великолепие рассчитано отнюдь не на рабочих с окрестных шахт. Нет, «Красная Подвязка» ориентировалась на других клиентов — тех, чьи бумажники топорщатся от набитых в них зеленых бумажек, и таких клиентов в славном городе Денвере, судя по всему, водилось немало.

Кейн прошел в игорный зал, отыскал свободное место возле стола, за которым играли в «блэк джек», и присоединился к полудюжине игроков. Первую сдачу он проиграл, но затем, неожиданно для себя самого, выиграл сразу три подряд. Не желая больше испытывать судьбу за этим столом, Кейн забрал свой выигрыш и не торопясь направился к рулетке. Едва он присел на стул, как за его спиной раздался знакомый женский голос:

— Долго же ты не появлялся у нас, красавчик.

Кейн нахмурился, оборачиваясь к Перл. Он вспомнил о том, как она заставила его поверить в то, что Гленна — «ночная бабочка».

— Привет, Перл, — кисло улыбнулся он.

— О, да ты сегодня не в духе, — надула губки Перл, прижимаясь к плечу Кейна своей большой мягкой грудью. — Но я знаю, как развлечь мужчину. Хочешь подняться со мной в мою комнату, Кейн?

И она, не дожидаясь ответа, пошла к лестнице, ведущей на второй этаж.

Провожая Перл взглядом, Кейн не мог не отметить, что та прекрасно выглядит. Сегодня на ней было красивое, плотно облегающее атласное зеленое платье с большим вырезом на груди. Блестящие черные волосы тщательно уложены. Одним словом, Перл была весьма привлекательна и даже красива — но не для Кейна.

— Не сейчас, Перл, — сказал ей вслед Кейн. — У меня пошла игра, и я не хочу останавливаться.

Перл обернулась, капризно поджав свои яркие губы, и вновь подошла к столу.

— Пойдем со мной, мой милый, — сказала она и добавила хриплым шепотом, положив свою ладонь на руку Кейна: — Я стану твоей удачей.

Справа и слева послышался мужской гогот и грубые пожелания удачи вперемешку с солеными шуточками, и Кейн понял, что благодаря Перл он стал центром внимания для всех, сидевших в игорном зале. Он с досадой поднялся и пошел следом за нею к лестнице, разглядывая ее покачивающиеся при каждом шаге бедра. Перл повела Кейна прямиком в свою комнату.

Едва за ними захлопнулась дверь, как Перл бросилась в объятия Кейна, но тот охладил ее пыл, взяв девушку за плечи, и тогда она озадаченно спросила:

— В чем дело, сладкий мой? Хочешь, чтобы я разделась первой? С удовольствием.

— Не стоит, Перл. Не старайся понапрасну. Я пришел сюда не за этим.

— Не за этим? Тогда за каким чертом ты явился? Уж, наверное, не для того, чтобы просто поболтать. Кейн весело улыбнулся и ответил:

— Угадала, прелесть моя. Именно за этим я и пришел.

— Мне некогда болтать в рабочее время, — нетерпеливо откликнулась Перл. — И кстати, где ты так долго пропадал?

— Это никому не интересно. А вот лучше скажи, зачем тебе нужно было лгать мне насчет Гленны.

— Гленны? Гленны О'Нейл? Но при чем здесь она?

— Зачем ты заставила меня поверить, что она — одна из вас и тоже будет работать в «Красной Подвязке»?

Перл сникла, опустила голову и виновато ответила:

— Какое это имеет значение? Поверь, со мной тебе будет лучше, чем с ней. Ведь она еще девственница. Глядишь, еще в обморок упадет, когда тебя без штанов увидит.

Серые глаза Кейна весело сверкнули, уголки рта сложились в улыбку. «Если бы только Перл знала, что на самом деле было между мной и Гленной», — подумал он, а вслух заметил:

— Ты не имела права лгать мне.

— А кто тебе сказал правду? — подозрительно прищурилась Перл. — Всякому было видно, что ты тогда искал, кого бы уложить в свою постель. Разве не так, Кейн? И что же, теперь ты сердишься из-за того, что не можешь уложить с собой именно ее, Гленну?

— Если ты еще раз посмеешь оболгать Гленну, я не спущу тебе этого, Перл. Ты поняла?

— Разумеется, — угрюмо кивнула Перл и добавила, заметив, что Кейн собирается уйти: — Постой! Не уходи, Кейн. Ведь мы еще не закончили.

— Я закончил, — отчеканил Кейн, — и теперь, если не возражаешь, хотел бы вернуться к рулетке.

И он ушел, оставив Перл в полной растерянности.

На следующее утро Кейн решил навестить шерифа Бартоу. Он вошел к нему в кабинет, представился, и шериф сказал:

— Не ожидал увидеть вас так скоро.

— Значит, вы ждали, что я приду? — спросил Кейн.

— Честно говоря, я думал, что вы намного старше и скорее ответите на мою телеграмму, чем явитесь лично.

— Теперь я понимаю, шериф, вы ожидали не меня, а моего отца. Он умер. Я приехал вместо него, чтобы помочь Пэдди О'Нейлу, но, увы, я опоздал.

— Значит, вам уже известно, что случилось с Пэдди, — облегченно произнес шериф. — А Гленну вы видели?

— Да, — кивнул Кейн. — Я был у нее на прииске. Это она рассказала мне о том, что Пэдди убит. Вы еще не поймали преступника?

— У меня нет ни единой зацепки, Морган, — честно признался Бартоу.

— И что вы собираетесь делать дальше? — не отставал Кейн. — Я обещал Гленне остаться здесь до тех пор, пока убийца не будет схвачен.

— Все не так просто, Морган, — пояснил шериф. — Я провожу расследование, но пока что ничего не обнаружил. Могу рассказать вам лишь об обстоятельствах убийства.

Кейн уселся поудобнее и приготовился внимательно слушать.

— Пэдди приехал в город на своей повозке за день до убийства за покупками. Список был найден на его теле. Остановился он в гостинице «Денвер Армз», пообедал там в ресторане, а затем его видели в «Красной Подвязке». Там он встречался с человеком, не местным, потому что никто не может сказать, кто он. В последний раз Пэдди видели живым, когда он выходил из салуна. Все свидетели в один голос утверждают, что, судя по всему, Пэдди был с этим незнакомцем в дружеских отношениях. Как мне удалось выяснить, имя этого человека — Эрик Картер. На следующий день Пэдди был найден мертвым на выезде из города.

— Этот Эрик Картер по-прежнему в городе, шериф?

— Вчера он точно здесь был. Заходил ко мне, чтобы уточнить дорогу к прииску Пэдди, — ответил шериф. — Я принялся осторожно расспрашивать его, но убедился в том, что Картеру ничего не известно об участи Пэдди. Во всяком случае, он очень расстроился, узнав, что Пэдди мертв.

— Где он остановился, шериф? — спросил Кейн, срываясь с места. — Я хотел бы сам поговорить с этим человеком.

Мне кажется очень странным, что он расспрашивал о «Золотой Надежде».

— Он поселился в «Денвер Армз», — ответил Бартоу и добавил: — Я хочу, чтобы вы первым узнали то, что мне самому стало известно лишь вчера.

Кейн замер на месте и насторожился.

— Перед смертью Пэдди продал Эрику Картеру свой прииск. За пять тысяч долларов.

— Что? Этого не может быть! Гленна убеждена в том, что Пэдди не продал бы свою «Золотую Надежду» ни при каких обстоятельствах.

— Поговорив с мистером Картером, я склоняюсь к тому, что Пэдди все-таки продал прииск. Ведь он не получал с него никакой прибыли уже несколько месяцев кряду, а деньги ему были очень нужны — ведь Пэдди должен был оплачивать учебу своей дочери в Сент-Луисе.

— Мне трудно поверить в то, что Пэдди продал свой прииск, так и не найдя золотую жилу.

— Вы, кажется, говорили, что Пэдди писал вашему отцу и просил о помощи?

— Да, но…

— Мистер Морган, мне самому было трудно в это поверить, но Эрик Картер показал мне купчую на участок, подписанную Пэдди и заверенную по всем правилам. Подозревать этого человека в убийстве я не могу, у меня для этого нет никаких доказательств. Правда, портье показал, что в тот вечер Пэдди вернулся в свой номер и больше уже ни с кем не встречался, а Картер в ту ночь не ночевал в гостинице. Когда я спросил Картера о том, где он был в ту ночь, он ответил, что провел ее в «Красной Подвязке», с одной из тамошних женщин. Я не могу опровергнуть его слова, Морган.

«Бедная Гленна, — с отчаянием подумал Кейн. — Сумеет ли она с этим справиться?»

— Как зовут ту женщину, с которой Картер провел ночь накануне убийства? — спросил он.

— Ее зовут Кончита, она мексиканка. Но от нее вы уже ничего не узнаете. Бедная девочка погибла неделю тому назад. Перевернулся экипаж, в котором она ехала.

— О боже! — взорвался Кейн. — Да будет ли всему этому конец?

— Я побывал в «Красной Подвязке» и выяснил, что Картер действительно был там в ту ночь. Все видели, как он поднимался по лестнице вместе с Кончитой. Так что, похоже, он не солгал.

— Неужели вы не видите, что все подстроено? — с издевкой спросил Кейн. — Или вы ослепли? Пэдди передумал продавать участок. Нет сомнений в том, что Картер подстерег той ночью Пэдди, убил его, выкрал купчую, а затем убил и Кончиту, чтобы обеспечить себе полное алиби! Исполняйте свой долг перед законом, шериф, или я сам исполню его за вас.

— Сбавьте тон, Морган. Поверьте, я не настолько глуп, как вам кажется. Просто до того времени, когда у меня на руках соберутся все необходимые доказательства, мне выгоднее, чтобы Картер думал, что я ни в чем не подозреваю его. Пусть занимается своим делом, а я буду наблюдать за ним и ждать, когда же он допустит промашку. Если Картер замешан в убийстве, он ее непременно допустит. Кроме того, этот человек не показался мне похожим на хладнокровного убийцу. Очень может быть, что он невиновен. Расправиться с Пэдди могли и случайные бродяги. Кстати, те пять тысяч долларов-Пэдди не положил в банк, и на теле их тоже не оказалось. Картер заявил, что расплатился за участок золотом.

— Не давал он Пэдди никаких денег, — хмуро заявил Кейн.

— Возможно, — согласился Бартоу, — но это еще надо доказать.

— Позвольте мне помочь вам, шериф. Я могу…

— Не нужно, Морган, и держитесь подальше от этого дела. Я и сам с ним справлюсь.

Кейн едва не задохнулся от охватившей его ярости и чувства собственного бессилия.

— А что теперь будет с Гленной? — спросил он. — Выходит, у нее нет ни дома, ни наследства — ничего! И на что она, черт побери, жить-то будет?

— Честно говоря, здесь я надеялся на помощь со стороны вашего отца. Возьмите девушку с собой, Морган, хотя бы до тех пор, пока я здесь сумею со всем разобраться. Ей опасно оставаться в наших краях.

— Ха, легко сказать! — с горькой иронией отозвался Кейн. — Я думаю, что вы, шериф, знаете характер Гленны не хуже меня. Она ни за что не захочет уехать из Денвера до тех пор, пока не увидит убийцу своего отца закованным в цепи. И уж если эта юная леди вбила что-нибудь в свою прелестную головку, ее не переубедить.

Шериф Бартоу окинул Кейна оценивающим взглядом и неожиданно сказал, тщательно подбирая при этом слова:

— Вы могли бы очаровать ее, Морган, для этого у вас есть все данные. Или женитесь на ней, что ли, черт побери.

Кейн усмехнулся, представив себе, сколько новых трудностей появится в его жизни, вздумай он жениться на Гленне О'Нейл.

— Идея неплохая, шериф, но дело в том, что я уже обручен. Честно говоря, если я не вернусь домой в самом скором времени, мои проклятые родственнички свернут мне шею.

— Жаль. Идея и в самом деле была неплохая. Так вы сказали, что останавливались на прииске у Гленны, не так ли? — переспросил шериф, усмехаясь.

Кейн смутился, покраснел и ответил, запинаясь:

— Я… Это вовсе не то, о чем вы подумали, шериф. Я отношусь к Гленне с уважением, не более того.

— Ах да, я совсем забыл: вы же обручены, — сухо заметил шериф. — И что вы намерены делать дальше?

— Отправлю домой телеграмму, куплю в магазине все необходимое и по возможности переговорю с Картером, а затем вернусь на прииск. Мне хочется самому все рассказать Гленне раньше, чем Картер заявится на «Золотую Надежду» с купчей в руках.

— Боюсь, что вы и здесь опоздали, — заметил Бартоу. — Картер собирался выехать сегодня утром. Сказал, что не предъявлял своих прав на прииск до сих пор только потому, что ездил в Силвер-Сити улаживать какие-то свои дела. Он даже не знал о том, что Гленна вернулась. Я сам ему рассказал. Картер обещал дать ей время на то, чтобы упаковать все необходимое перед тем, как она съедет.

— Как вы разрешили ему уехать? — возмутился Кейн. — Этот человек может оказаться убийцей, и вы отпускаете его на прииск, зная, что Гленна там одна! О чем вы только думаете?

— Успокойтесь, Морган. Картер не сделает Гленне ничего плохого. Он выглядит очень осторожным человеком и знает, что его первым вздернут на виселицу, если с Гленной что-нибудь случится.

— Я немедленно выезжаю, шериф. Картер опережает меня всего на какой-нибудь час или два.

— Ни во что не вмешивайтесь, Морган, — еще раз предупредил Кейна Бартоу. — Если Картер окажется убийцей, я сам с ним разберусь. Не делайте глупостей.

Кейн окинул шерифа дерзким взглядом и пулей выскочил за дверь.

Несмотря на жгучее желание отправиться в путь немедленно, Кейн должен был задержаться, чтобы довести до конца дело, камнем висевшее у него на шее. Он отправился на почту, чтобы отбить телеграммы Элен и своей матери. Он знал, что его просьба отложить их с Элен свадьбу еще на несколько недель вызовет в Филадельфии бурное негодование, но ничего другого ему просто не оставалось. В нынешних обстоятельствах он не может покинуть Гленну.

Но если бы только Кейн знал, к каким последствиям приведут его телеграммы, он, наверное, не стал бы посылать их.

Порывшись в отцовских сундуках, Гленна подобрала для себя пару старых рабочих брюк и поношенную клетчатую рубашку. Подвернула рукава и штанины и приготовилась отправиться туда, где вчерашней ночью ей удалось найти заветный «поплавок». Быть может, ее находка показалась Кейну не слишком значительной, но для нее самой это было величайшим событием в жизни. Найденный камень объяснял многое, даже причину, заставившую отца просить о помощи. Гленна не сомневалась в том, что отцу наконец удалось найти сказочную золотую жилу и ему нужны были деньги — закупить оборудование для шахты, нанять новых рабочих. Подобные траты были для него непосильными. Вот он и обратился с письмом к своему другу детства.

Вложить деньги в столь рискованное предприятие мог только такой богатый человек, как Патрик Морган. «Проклятый Кейн! — с бессильной яростью подумала Гленна. — Он не понял всей важности моей находки! Ну, ничего, я выскажу ему все, что думаю, как только он вернется! Но будет еще лучше, если до этого я успею найти жилу и ткну его в нее носом!»