Обещанный рай

Увы, во всем Денвере не нашлось ни одного банка, который согласился бы дать ему ссуду. Ведь всем в городе было известно, что прииск Пэдди О'Нейла иссяк и вкладывать в него деньги не имеет ни малейшего смысла. И тогда Эрик решил вспомнить о своей былой профессии и вернуться к игорному столу. Игроком он был хорошим и верил в то, что ему удастся выиграть нужную сумму. Ну а там можно будет подумать и о том, чтобы сделать предложение Гленне. Картер не знал, почему Пэдди решил продать свой участок, но чутье игрока заставило Эрика поверить старателю, когда тот говорил о том, что золотая жила должна быть где-то под поверхностью реки. Он сразу почувствовал, что это не пустые слова, и теперь очень сожалел о том, что Пэдди О'Нейл умер и унес в могилу тайну «Золотой Надежды».

Картер занял свое место за карточным столом и сосредоточился на игре. Кейн лениво подошел посмотреть, как играет Эрик, тем более что покер был и его любимой игрой. Картер выигрывал раз за разом, стопка фишек, лежавших перед ним, росла с каждой минутой, и наконец наступил момент, когда к столу подошел сам Джадд Мартин. Увидев его, один из игроков поспешно поднялся из-за стола, и Джадд занял его место.

— Не возражаете, если я присоединюсь к вам, парни? — спросил Джадд, глядя при этом в глаза Эрику. Это был вызов игрока игроку, и Эрик с Джаддом прекрасно поняли друг друга. Игра продолжилась, и Кейн остался на месте, чтобы посмотреть, чем все это закончится. Эрик был профессионалом, но не меньшим профессионалом оказался и Джадд. С того момента, когда он включился в игру, удача постепенно стала изменять Картеру. На первый взгляд игра шла по всем правилам, но Кейн постепенно начал подозревать неладное, хотя и не мог с уверенностью сказать, что именно здесь не так.

Наконец перед Эриком осталось лишь несколько фишек, но зато на руках у него оказался просто сказочный расклад — три дамы, к которым он сумел прикупить четвертую. Эрик знал, что с такими картами он непременно побьет Джадда, и ему хотелось поставить сейчас на кон как можно больше, но у него осталось лишь несколько фишек. Несколько жалких фишек.

«Проклятие!» — подумал он и вытащил из своего галстука золотую заколку с большим, чистой воды бриллиантом. Эрик положил заколку на середину стола, а Джадд Мартин поднял ее, внимательно осмотрел и криво усмехнулся:

— Простите, Картер, но это дешевка. Две сотни, не больше.

— Примите мою долговую расписку, — предложил Эрик.

— Не смешите меня, Картер. Ваш банковский счет пуст, и мы оба знаем об этом. Подумайте лучше, что вы еще можете предложить.

Картер ненадолго задумался, затем полез в карман, вытащил бумажник и достал из него сложенный лист бумаги.

— Купчая на «Золотую Надежду». Это пойдет, Мартин? Я заплатил за нее покойному Пэдди О'Нейлу пять тысяч долларов.

— Вы, наверное, шутите, приятель? — рассмеялся Мартин. — Этот кусок земли не стоит пяти тысяч, все об этом знают.

— Это все, что у меня есть, — убито сказал Картер.

— Хорошо, — великодушно согласился Мартин. — Ваша заколка и эта бумажка против всего, что сейчас на столе. Согласны?

Его глаза алчно блеснули, и в эту секунду Кейн наконец понял, кого напоминает ему Джадд Мартин. Паука. Жадного, беспощадного паука, терпеливо ткущего свою паутину для доверчивой мухи. Кейн уже не сомневался в том, что Джадд Мартин — шулер, ведущий грязную игру.

Кейн быстро проанализировал весь ход игры и понял, что Эрика вели к этой развязке долго и целенаправленно. Ясно для него было и то, что главной целью Джадда является именно та самая «бумажка», которая давала ему право на владение «Золотой Надеждой». Да, ради этого Джадд готов был пойти на все.

Кейн невольно сделал шаг вперед и выпалил, стараясь опередить Эрика:

— Подождите!

Игроки, сидевшие за столом, замерли и удивленно подняли головы, а Кейн тем временем обернулся к Картеру и предложил:

— Я дам вам пять тысяч за эту бумагу. Выиграете — получите ее назад в обмен на деньги. Проиграете — «Золотая Надежда» будет моей.

— Проваливайте отсюда, Морган, — прорычал Джадд Мартин, — и не вмешивайтесь. Это наша с Картером игра.

Эрик Картер внимательно посмотрел на Кейна, затем перевел взгляд на Джадда Мартина. Из них двоих он был больше склонен верить Моргану, но… Но между ними стояла Гленна. С другой стороны, Эрик знал, что на слово Кейна можно положиться — фамилия Морган всегда пользовалась высокой репутацией среди деловых людей. Не обращая внимания на протесты Мартина, он кивнул Кейну, приказал принести перо и бумагу, написал расписку и протянул ее Кейну. В ответ Кейн вытащил свою чековую книжку и выписал чек на пять тысяч долларов, благодаря в душе бога за то, что догадался заблаговременно перевести на свой счет в денверском банке солидную сумму денег.

— Вы знаете меня и мою семью, — сказал Кейн, протягивая чек Картеру. — Деньги с этого счета можно получить в любую минуту.

— Ну, хорошо, Картер, — недовольно пробурчал Джадд Мартин. — Будь по-вашему. Показывайте, что там у вас на руках. Должно быть, неплохой расклад, раз вы решились поставить на карту все до последнего цента.

— Еще бы, Мартин. Не будь у меня такого расклада, я ни за что не рискнул бы «Золотой Надеждой», — ответил Эрик и добавил, выкладывая на стол карты, одну за другой, картинками кверху: — Как вам нравятся эти милые леди?

Мартин мрачно усмехнулся и принялся открывать свои карты. Один король, второй, третий. Когда появился на свет четвертый, Картер скептически покачал головой. Он знал, что четвертого короля у Мартина просто не может быть, потому что он сам снес его, когда менял карты, чтобы прикупить еще одну даму. В колоде не может быть пять королей, это известно любому.

Эрик вскочил на ноги, опрокинув свой стул, и крикнул, задыхаясь от ярости:

— Вы шулер, Мартин! Я поймал вас за руку!

Но прежде чем Картер успел договорить, Джадд Мартин сделал движение рукой, словно хотел выхватить из-за пояса пистолет. Эрик поддался на уловку и немедленно выхватил свой «кольт», и только тогда понял, что его обманули.

— Осторожнее, хозяин! — крикнул кто-то из охранников Джадда.

Эрик, стоявший с пистолетом в руке, побледнел, увидев, как Мартин отбрасывает назад полы своего сюртука, чтобы показать, что он безоружен. В ту же секунду в руке одного из людей Джадда сверкнул ствол, грохнул выстрел, и пуля впилась в грудь Эрика. Он покачнулся и тяжело свалился на пол.

Кейн, сбросив охватившее его оцепенение, склонился над Картером, пытаясь нащупать у него пульс. Эрик еще дышал, но было видно, что он умирает. Затем глаза его неожиданно открылись, и он слабо шевельнул губами, не сводя взгляда со склонившегося над ним Кейна. Тот приложил свое ухо к губам Картера и услышал:

— У него… не могло быть… короля. Я сам… сбросил… его. — Картер мучительно вздохнул и добавил помертвевшими губами: — Позаботьтесь о Гленне.

Эрик умер прежде, чем Кейн успел дать ему такое обещание.

Кейн медленно поднялся с колен и посмотрел потемневшими от гнева глазами на Джадда Мартина. Он знал, что перед ним сидит убийца — хладнокровный и безжалостный. Кейн был уверен в том, что Картер не стал бы стрелять, увидев, что Джадд без оружия, но все было подстроено так, словно охранник спас жизнь своему хозяину, которому грозила смертельная опасность. Впрочем, обсуждать все это имело смысл не здесь, а с шерифом Бартоу.

— Похоже, вас можно поздравить с удачной покупкой, Морган, — холодно улыбнулся Джадд. — Впрочем, я могу вам дать шанс. Хотите вернуть свои пять тысяч в обмен на эту бумажку? Я, знаете ли, игрок и люблю рисковать.

— Идите ко всем чертям, Мартин! — ответил Кейн, убирая купчую в свой бумажник. — Мне очень не понравилось все, что я здесь увидел, и вы мне тоже не нравитесь.

— А может быть, сыграем, Морган? На все, а?

— Простите, Мартин, но на сегодня с меня хватит. Пригласите гробовщика и скажите ему, что я сам оплачу похороны Картера.

Кейн повернулся и пошел к выходу, мечтая как можно скорее добраться до бутылки, в которой можно будет утопить всю горечь, оставшуюся после сегодняшней ночи.

— Кейн, — окликнул его за спиной знакомый женский голос.

Кейн обернулся, увидел Сэл и подошел к ней.

— Будь осторожен, Кейн, — предупредила его Сэл, осторожно посматривая по сторонам. — И помни, что, если Джадд что-то задумал, он всегда добивается своего.

— Зачем ему понадобилась «Золотая Надежда»? — спросил Кейн. — Ведь говорят, что прииск истощился.

— Мне самой интересно было бы это узнать, но Джадд никогда ничего мне не рассказывает, — прошептала в ответ Сэл. — Могу лишь сказать, что несколько дней тому назад сюда зашел маленький тощий старатель и спросил Джадда. Они закрылись в конторе и долго говорили наедине, а когда тот старатель уходил, я расслышала, как Джадд упомянул «Золотую Надежду» и сказал, что теперь она принадлежит человеку по имени Эрик Картер. Очевидно, тот человек сообщил Джадду что-то очень важное, потому что Мартин дал ему денег. Много денег. Я видела, как тот прятал их в карман.

— Почему ты рассказала мне об этом, Сэл?

— Я сыта по горло Джаддом Мартином. Он оказался совсем не таким, как я думала. Я ужасно боюсь его, но не хочу, чтобы он об этом догадался.

— Брось его, Сэл, — немедленно откликнулся Кейн.

— Не сейчас, — грустно улыбнулась Сэл. — Но скоро. Во всяком случае, задолго до того, как мы с Перл и Кэнди откроем собственное дело. Знаешь, я на окраине города уже и дом для нас присмотрела. И еще, скажу тебе по секрету, некоторые девочки из «Подвязки» хотели бы перейти от Джадда к нам.

— Будь осторожнее, Сэл. Джадд Мартин очень опасный человек, особенно если перейти ему дорогу. И жестокий. Достаточно вспомнить сегодняшний случай с беднягой Картером.

Кейн прямиком направился в бар, заказал себе виски, сделал несколько больших глотков и только тогда смог наконец подумать о Гленне и представить себе, как она отреагирует на известие о смерти Картера. Еще одна трагическая гибель, связанная с «Золотой Надеждой». Первым был Пэдди, за ним — Кончита, и вот теперь — Эрик Картер. Ну а кто следующий? Если исходить из того, что владельцем прииска теперь является он сам, то, очевидно, ему и предназначено стать новой жертвой. К сожалению, быть владельцем этого проклятого прииска стало слишком опасно, иначе он, не задумываясь, передал бы его Гленне. Внутренний голос подсказывал Кейну, что самым мудрым было бы уговорить Гленну покинуть Денвер, и как можно скорее. Потому что быть хоть как-то связанным с «Золотой Надеждой» — это значит каждую минуту ходить под прицелом.

Выйдя из «Красной Подвязки», Кейн побрел куда глаза глядят, и ноги сами собой принесли его к чистому опрятному домику Кэти Джонс, где жила Гленна. Час был очень поздний, а точнее сказать — слишком ранний, и потому все окна в доме были черными, ночными. Чуть-чуть пошатываясь, Кейн осторожно обогнул дом, направляясь к задней двери, которой пользовалась Гленна. Подобный визит нужно было как-то оправдать, и Кейн убедил себя в том, что обязан не откладывая сообщить Гленне о трагической гибели Картера. Он знал, что Гленна очень тепло относилась к Эрику, и решил, что узнать о его смерти она должна только от него, от Кейна. Войдя, он стал подниматься по лестнице, упал, загремел, и приходилось только удивляться тому, что никто не выскочил из спальни на этот грохот, однако, когда Кейн добрался наконец до двери Гленны и постучал, ему ответили в ту же секунду. На вопрос «Кто там?» он прошептал в ответ имя Гленны, прижав губы к самой двери. С той стороны молчали. Кейн снова произнес имя Гленны — на сей раз несколько громче. Снова тишина, и тогда он произнес ее имя в Третий раз, теперь уже почти в полный голос.

— Убирайся, Кейн! — было ему ответом.

— Гленна, позволь мне войти! Мне необходимо поговорить с тобой.

По голосу Кейна она немедленно догадалась о том, что тот изрядно выпил.

— Разговор подождет до утра, Кейн. Иди к себе и продолжай пить дальше. Я не стану говорить с тобой посреди ночи, да еще с пьяным.

— Я не пьян, — возразил Кейн и тут же икнул. — Между прочим, я пришел к тебе из-за Эрика Картера, и это дело не может ждать до утра.

— Эрик? — переспросила Гленна, чувствуя, как по спине побежал холодок, предвестник тревоги и печали. — Подожди минуту, Кейн.

Гленна быстро накинула на себя халат, зажгла лампу, открыла дверь и впустила Кейна. Тот ввалился в комнату, пошатнулся, но сумел удержать равновесие и даже собственноручно прикрыл за собой дверь.

— Держи себя в руках, Кейн, — предупредила его Гленна. — Не надейся, я не забыла нашей последней встречи. Ну, так что с Эриком?

Кейн кивнул головой и еще раз пьяно икнул и лишь потом ответил, нетвердо выговаривая слова:

— Эрик мертв.

— Ты убил его! О господи! Ты убил его из ревности! — истерично закричала Гленна.

Кейн удивленно посмотрел на нее.

«Неужели она в самом деле считает, что я способен убить?» — подумал он.

Кейн протянул руки, желая заключить Гленну в дружеские объятия, но та сердито отпихнула его.

— Нет, любовь моя, все было совсем не так, как ты подумала, — попытался объяснить ей Кейн. — Картер играл сегодня ночью в «Красной Подвязке» и сильно прогорел. В конце Эрик обвинил Джадда Мартина в шулерстве, тот сделал вид, что лезет за оружием, и тогда Эрик выхватил свой «кольт». А Джадд показал всем, что он безоружен. Тогда один из охранников Джадда застрелил Эрика, но теперь все подтвердят, что это была всего лишь самооборона.

— Джадд Мартин — это хозяин «Красной Подвязки», верно?

— Да. И, кроме того, один из богатейших людей во всем штате. Сделал себе состояние на чужом горе, паук проклятый.

— Каким это образом? — машинально спросила Гленна, окаменевшая после известия о смерти Эрика.

— Насколько мне известно, он скупает прииски. Очень часто участок становится нерентабельным, а на то, чтобы проводить поисковые работы и пробивать новые штольни, у его хозяина просто нет денег. Вот такие прииски и скупает за бесценок Джадд Мартин, а потом направляет туда своих людей, и те очень часто находят на этих участках настоящие золотые россыпи.

Обо всем этом Кейн узнал в «Красной Подвязке», болтая за стаканом виски с игроками, рабочими или старателями, среди которых было немало таких, кто продал свой участок ненасытному Джадду Мартину. При всем при этом Кейн не мог не воздать должного этому пауку: в том, что делал Джадд, не было ничего противозаконного. Что же касается нечистоплотности, то за это не судят.

— Бедный Эрик, — печально вздохнула Гленна. — Он был, неплохим парнем.

— Ты любила его, Гленна? — неожиданно спросил Кейн.

— Любила? Нет, скорее просто была к нему привязана.

Кейн выслушал ответ Гленны и обрел почву под ногами. Ведь если бы она сказала «да», он просторе знал бы, что ему делать дальше.

— Кейн! — неожиданно резко окликнула его Гленна. — Послушай, мне только что пришло в голову. Если Эрик мертв, то что будет теперь с «Золотой Надеждой»? Не знаешь, есть у Эрика родственники?

— Когда его застрелили, Эрик уже не был владельцем «Золотой Надежды», милая. Он продал ее за несколько минут до своей смерти. Видишь ли, к нему пришла очень сильная карта, и он решил поставить на кон все, что у него было.

— Кто купил прииск?

— Я. — Гленна только судорожно вздохнула в ответ, и Кейн продолжил: — В тот момент я не был уверен в том, что стану владельцем «Золотой Надежды». Ведь если бы Эрик выиграл ту партию, он просто вернул бы мне деньги, а я ему — бумаги. Но все получилось иначе.

— Значит, ты — новый владелец «Золотой Надежды»? Ах, Кейн, но это же просто великолепно! — возбужденно воскликнула Гленна. — Теперь мы можем…

— Нет, Гленна, забудь об этом, — покачал головой Кейн. — Из-за этого проклятого прииска уже погибли три человека, и я не хочу, чтобы ты стала четвертой. Я бы с радостью отдал тебе эти бумаги, Гленна, но я точно знаю, что Джадд Мартин мечтает прибрать «Золотую Надежду», а значит, этот прииск становится смертельно опасным.

— Ты думаешь, это Джадд Мартин убил моего отца?

— Не знаю, милая. То, что Джадд может убить, я знаю точно. Думаю, что скорее всего он нанял кого-нибудь, кто сделал за него эту грязную работу.

— Надо доискаться до правды, Кейн. Я должна знать, кто это сделал.

— Гленна, выслушай меня. Все не так просто. Пойми, твоя жизнь в тысячу раз дороже для меня, чем этот дурацкий прииск. Я понятия не имею, почему его продал Пэдди и зачем он так понадобился Мартину. Пусть этим занимается шериф. А мы с тобой сядем в поезд и укатим в Филадельфию.

— А прииск? — воинственно вскинулась Гленна. — Если его бросить без присмотра, туда мигом явятся чужаки.

— Я найму надежных людей, которые будут жить на прииске и охранять его. Когда все здесь поутихнет, мы сможем вернуться и продолжить поиски.

— Не думаю, что Элен понравится, если я приеду в Филадельфию.

— Ничего она не скажет. Первое время ты поживешь у моей матери.

Для себя Кейн все уже решил. Когда они приедут в Филадельфию, он сделает Гленне официальное предложение и одновременно объяснит своим родственникам, что не хочет и не может жениться на Элен. Единственное, чего Кейн не сделал, — он ничего не сказал о своих планах Гленне, просто забыл, занятый своими мыслями и делами.

— Я не поеду, Кейн, — сердито ответила Гленна, — и прекрасно сумею сама о себе позаботиться. Езжай в свою Филадельфию, а я останусь здесь и буду дальше распутывать эту головоломку. А теперь уходи, я устала. Мне нужно побыть одной.

Кейн дружески обнял Гленну за плечи — безо всякого умысла, просто желая успокоить ее. Она сердито вскрикнула и попыталась оттолкнуть от себя Кейна, но не смогла с ним справиться. Он нежно погрузил свои пальцы в ее огненно-рыжие шелковистые волосы.

— Отпусти меня, Кейн! — воскликнула Гленна, чувствуя прикосновение к своим бедрам горячей, напрягшейся мужской плоти Кейна. — Я не хочу, чтобы ты снова меня соблазнил.

Не обращая внимания на ее слова, Кейн припал к ее губам. Его уверенный натиск и собственная готовность сдаться вдруг показались Гленне настолько отвратительными, что она нашла в себе силы разорвать объятия и ринулась к ночному столику. Быстро выдвинула верхний ящик, выхватила из него старый отцовский «кольт» и направила ствол прямо в лицо Кейна.

— Собираешься пристрелить меня? — удивленно и тихо спросил он, не сводя с оружия своих внимательных серых глаз.

— Да, если ты не оставишь меня в покое, Кейн, — ответила Гленна. — Мне надоели твои преследования. Когда же ты поймешь, что я — не игрушка для ублажения твоей похоти? Прошу тебя, уйди ты от меня, ради бога!

Кейн шевельнул темной бровью, блеснул белозубой улыбкой и сказал:

— Я видел, как ты целовалась с Картером. Думал, и мне позволишь.

— Эрик не был обручен! — отрезала Гленна, и только потом до нее дошел смысл сказанных Кейном слов. — Ты шпионил за нами!

— Что поделаешь, — пожал плечами Кейн. — Я уже сказал тебе однажды, что ты принадлежишь мне. Я хочу тебя. Хочу заняться с тобой любовью.

— А я хочу, чтобы ты убирался отсюда! Иди и займись любовью со своей Элен!

— Так я и сделаю! — прорычал Кейн.

Он стремительно выбежал за порог, с грохотом захлопнул за собой дверь и ринулся вниз по лестнице.

Шагая по пустынной ночной улице, Кейн задавал себе вопросы, но ни на один из них не находил ответа.

«Почему Гленна так разъярилась? Что такого я ей сделал? Или она не хочет выходить за меня? Но если и так, я же просто спросил ее, верно?»

Тут Кейн остановился, хлопнул себя по лбу и задал себе другие вопросы:

«Постой, а сказал ли я ей о том, что разрываю помолвку с Элен? Сказал ли я Гленне о том, что люблю только ее и хочу жениться на ней? О боже, какой же я идиот! Я же ничего не сказал ей! Пьяница проклятый!»

Он уже хотел вернуться назад, чтобы вновь объясниться с Гленной, но решил, что сейчас она не станет говорить с ним, и, наверное, будет права.

«Хорошо, — решил Кейн. — Объясниться не выйдет, объяснюсь хотя бы с Элен. Пора».

Вскоре Кейн уже стоял перед дверью Элен. Быстро, не давая себе времени на то, чтобы задуматься или заколебаться, он постучал в дверь, послышалось: «Кто там?»

— Это я, Кейн, открой мне, Элен.

— Кейн? Что тебе нужно? Который час? — раздраженно сказала Элен.

Впрочем, она достаточно хорошо знала характер Кейна и понимала, что тот не уйдет, пока не добьется своего.

— Ладно, погоди минуту, — буркнула она, накидывая поверх ночной рубашки прозрачный пеньюар.

Когда Элен открыла дверь, зажженная лампа оказалась у нее за спиной, и Кейн впервые в жизни увидел фигуру своей невесты — стройную, точеную, с высокой грудью, тонкой талией и плавно расширяющимися, похожими на греческие амфоры, бедрами. Он и не знал, что Элен так хороша под платьем.

Усилием воли Кейн заставил себя не поддаться соблазну и не отклониться от выбранного пути.

Элен поежилась, внезапно увидев себя глазами такого опытного и искушенного мужчины, как Кейн. Она сложила руки, стараясь прикрыть ими упругую пышную грудь, но добилась лишь того, что теперь все внимание Кейна переключилось на манящий темный треугольник между ее бедрами.

— Перестань пялиться на меня, Кейн, и говори, чего тебе надо, — холодно произнесла Элен.

— Я пришел сказать, что наша помолвка отменяется и свадьбы не будет, — ответил он, проходя в глубь комнаты. — Мы же не любим с тобой друг друга, Элен. Наш брак был бы огромной ошибкой. Единственная женщина, которую я люблю, — это Гленна.

— Что? Ты, видно, сошел с ума, Кейн. Или напился, — предположила Элен, пристально всматриваясь ему в лицо.

— Выпил? Пожалуй, — согласился Кейн. — Но я говорю совершенно серьезно.

— Ты так просто не отвертишься, Кейн. Наши родственники все равно заставят тебя жениться на мне.

— Пусть попробуют, Элен, пусть попробуют. Только, знаешь, ни черта у них не выйдет. — И тут ему в голову пришла идея, с помощью которой можно было попытаться покончить с Элен раз и навсегда. — Впрочем, есть один способ заставить меня передумать, — задумчиво протянул он. — Переспи со мной, Элен. Докажи, что ты подходишь мне как женщина.

— Что? Я и после свадьбы не желаю этим заниматься, а уж до этого и подавно! О господи! Нет, я, конечно, понимаю, что мужья имеют право утолять похоть, используя для этого своих несчастных жен, и буду вынуждена давать тебе после свадьбы на поругание свое тело, но только предупреждаю заранее — не слишком часто. Я рожу тебе ребенка, но только одного, а если тебе приспичит с кем-то переспать, сходишь в публичный дом.

Слова Элен отрезвили Кейна лучше, чем ушат холодной воды. Он посмотрел на свою невесту и невольно поежился.

«И на этой лягушке я собирался жениться? — подумал он. — Ну уж нет, дудки! Это же не женщина, а чучело какое-то. В постели с ней будет не веселее, чем со статуей».

— Ну, что же, Элен, — бодро заявил Кейн: — Раз ты отказываешься дать мне попробовать, какова ты в постели, я объявляю нашу помолвку недействительной!

«Порядок! — подумал он, мысленно потирая руки. — Прощай, Элен!»

«Неужели это правда? — подумала Элен, похолодев от ужаса. — Неужели Кейн в самом деле порвет со мной только из-за того, что я не дам ему вставить себе между ног его идиотскую штуку? Да черт с ним, я готова и потерпеть немного ради того, чтобы стать миссис Кейн Морган. Кроме того, при этом можно убить и второго зайца — навсегда избавиться от этой проклятой Гленны О'Нейл».

— Я согласна, Кейн, — процедила Элен сквозь стиснутые зубы.

Она отошла к кровати, сбросила с себя пеньюар и ночную рубашку, а затем улеглась, как колода, поверх одеяла, оставив рядом с собой немного места для Кейна.

Сам же Кейн стоял, словно громом пораженный. То, что произошло, было невероятно, невозможно. И прекрасная идея, которая должна была навсегда избавить Кейна от Элен, неожиданно обернулась хитрой западней. Он до сих пор не мог поверить, что Элен добровольно согласилась на это. Однако если леди разделась и легла, для джентльмена не остается ничего другого, как раздеться самому. Кейн молча снял с себя сюртук, галстук и рубашку и подошел поближе к кровати, желая понаблюдать за Элен. Та лежала, вытянувшись солдатиком, и смотрела на Кейна немигающими холодными глазами.

В том, что Элен — девственница, Кейн, разумеется, и не сомневался. Более того, он готов был голову дать на отсечение, что она никогда ни с кем не целовалась и тем более не обнималась. Он прилег рядом с Элен и поцеловал ее холодные, плотно сжатые губы. Она недовольно поморщилась, когда язык Кейна силой пробился сквозь них, а его рука легла на ее обнаженную грудь. Когда сильные пальцы Кейна сжали ее соски, Элен невольно ахнула, но не шелохнулась. Кейн стиснул ее грудь сильнее, и Элен наконец не выдержала и оттолкнула его.

— Кейн, я передумала, — взвизгнула она. И Кейн облегченно вздохнул. Ведь у него и в мыслях не было доводить дело до настоящей развязки.

— Поздно! — замогильным голосом ответил он и запустил свои длинные сильные пальцы между ее бедер.

От ужаса Элен задрожала всем телом, и, надо сказать, совершенно напрасно. Ее холодная вялая плоть не возбуждала Кейна, напротив, вызывала в нем какое-то брезгливое чувство. Он прислушался к тому, что происходит у него в брюках, понял, что там ничего не происходит, и отодвинулся от Элен.

— Что это означает, Кейн? — сердито спросила Элен. — Наша помолвка расторгнута?

— Ты не женщина, Элен, — усмехнулся Кейн. — У Гленны в мизинце больше страсти, чем во всем твоем теле.

— Та-ак, — мрачно протянула Элен, натягивая на себя покрывало. — Я знаю, что ты спишь с этой рыжей шлюшкой. Ну что ж, можешь продолжать и дальше, но при этом я буду твоей женой, а она — только любовницей. Я слишком долго ждала нашей свадьбы, чтобы так просто отказаться от брака с тобой.

— Ничего не получится, Элен, — спокойно ответил Кейн. Вот уж не думал он, что сможет когда-нибудь разговаривать так спокойно, лежа в постели рядом с обнаженной женщиной! — Мне нужна жена, с которой мне будет хорошо в постели, которая будет любить меня, рожать мне детей. Мы с тобой не созданы друг для друга.

— Ошибаешься, Кейн. Нас с тобой связывает очень многое и помимо постели. Мы — люди одного круга, у нас общие друзья, интересы. Все это гораздо важнее постели и вполне достаточно для того, чтобы быть вместе.

— Недостаточно, Элен, — ответил Кейн, стараясь держать себя в руках. Он встал и принялся надевать сброшенную одежду. — Возвращайся в Филадельфию. Я не женюсь на тебе. Я люблю Гленну, и она будет моей женой.

— Это мы еще посмотрим, — пригрозила Элен. — Интересно, что скажут на это наши родственники. Я останусь здесь, чтобы не дать тебе совершить непоправимое. Ведь стоит мне уехать из Денвера, как ты тут же потащишь свою Гленну к алтарю.

— Вот здесь ты права, Элен, — кивнул головой Кейн. — И я жалею только о том, что до сих пор не сделал этого. Но, видно, такой уж я дурак.

Всю следующую неделю Гленна страдала оттого, что ей ежедневно приходилось видеть Кейна, молчаливо отвергая все его попытки к сближению. Она не понимала, какое право он имеет так мучить ее. Не понимала она и того, почему все это время Кейн и Элен появлялись в ресторане в разное время и обедали врозь.

Кейн горел в аду, который сам для себя устроил. Он никогда не думал, что женщина может играть такую заметную роль в его собственной жизни, и понял это только теперь, узнав и познав Гленну. Кейн соблазнил ее по недоразумению, можно сказать, совершенно случайно, но, доведись ему начать все сначала, он не задумываясь повторил бы этот путь. Он хотел ее так, как никогда не хотел ни одну другую женщину, и Гленна страстно хотела его. Они были предназначены друг для друга самой судьбой. После того, что случилось в спальне Элен, Кейн твердо решил, что их помолвка расторгнута, и стал вести себя соответственно. Теперь оставалось лишь найти возможность объясниться с Гленной и рассказать ей обо всех переменах, которые произошли в его жизни.

Вскоре Кейн получил телеграмму от матери, и с этой минуты все резко изменилось. Мать писала, что его старший брат попал в больницу, где ему вырезали аппендицит, и теперь Кейн должен был немедленно вернуться в Филадельфию, чтобы взять на себя управление банком, пока брат не в состоянии заниматься делами. Кейн решил возвращаться, захватив с собой Элен, наняв предварительно надежных людей, которые смогли бы на время его отсутствия позаботиться о безопасности Гленны. Двоих таких людей помог ему найти шериф Бартоу, и теперь ему оставалось лишь одно, но самое трудное — обо всем договориться с Гленной.

В тот вечер он дождался ее после окончания работы. Гленна шла медленно, как хорошо потрудившийся и сильно уставший человек. Кейн позволил Гленне отойти подальше от «Паласа» и лишь потом догнал ее. Он негромко окликнул ее, и Гленна вздрогнула, лихорадочно размышляя над тем, что ей лучше предпринять — броситься прочь или выхватить отцовский «кольт», который она с недавних пор всегда носила с собой. Потом, узнав голос, она спокойно обернулась:

— Что тебе нужно, Кейн? Разве ты не понимаешь, что я не желаю иметь с тобой дела?

— Я не могу уехать, не переговорив с тобой, Гленна.

— Ты уезжаешь? — В душе она давно была готова к этому, но все неприятное всегда наступает неожиданно и не вовремя.

— Заболел мой брат. Я получил телеграмму от матери. Она просит, чтобы я вернулся.

— Прими мои соболезнования, Кейн, — мягко сказала Гленна.

— Я не хочу уезжать. Я хотел бы остаться рядом с тобой, милая.

— Черт побери, Кейн, сколько можно об одном и том же? Ты не можешь так говорить, ты же помолвлен.

— Уже нет. Я не женюсь на Элен, дорогая. Она знает, что я люблю тебя. — Гленна оцепенела от неожиданности. — Ты слышишь меня, Гленна? Сейчас я отвезу Элен в Филадельфию и сообщу всем, что наша с ней помолвка была недоразумением. Мы с Элен не созданы друг для друга.