Король передернул плечами.
      - Да это я так... из любопытства... Ну, и ты, стало быть, знаешь, где могила Корабля?
      - Почти наверняка, - ответил Клод. - Надеюсь, у вас нет моральных возражений против того, чтоб мы ее немножко пограбили к нашей взаимной выгоде?
      Глазки-бусинки Йочи грозно сверкнули.
      - Смотри у меня, старик! Все, что вы там наворуете, должно быть с лихвой возмещено, после того как незаконное преимущество нашего врага будет ликвидировано.
      - Мы поможем вам добиться этой цели, сир, - вмешалась мадам. - Я дала клятву искупить свою вину. Когда тану перестанут порабощать людей, статус-кво вашей расы будет восстановлен. Первый свой удар мы нанесем по Финии, для чего нам и нужны летательный аппарат и Копье из гробницы Корабля.
      Король скрутил бороду золотистым жгутом.
      - Фактор времени! До равноденствия остается всего три недели, потом мы вступим в Перемирие перед Великой Битвой. Гм, хотя бы неделю надо положить на подготовку... Успеете вы вернуться с Копьем и птицей до начала Перемирия? Тогда мы бы присоединились к вам в нападении на Велтейна и его летучий цирк. Если вылазка окажется удачной, это поднимет боевой дух моих парней и девок перед играми.
      Старуха повернулась к Клоду.
      - За месяц обернемся, как по-вашему?
      - Впритык. И если у нас будет провожатый, который укажет наикратчайший путь по судоходному Дунаю. Тогда мы сядем на лодки где-нибудь между Юра и Альпами, быстро достигнем Риса и прилетим назад.
      - За месяц? - недоверчиво переспросил король.
      - Возможно, что и за месяц, если вы в своих владениях найдете нам проводника.
      Фитхарн шагнул вперед.
      - Шарн Мес считает, что можно уговорить Суголла помочь экспедиции. Он, конечно, шутник хороший и не больно-то лоялен. Но вся округа Фельдберга, даже водяные пещеры за Райским омутом, находится в его власти. Если кто и знает упомянутую реку, так это он, Суголл. Я могу проводить наших друзей до его логова, а ты дашь мадам рекомендательное письмо.
      - Ну, что с вами делать! - проворчал король.
      Он согнулся, пошарил под троном и достал маленький ящичек из черного оникса. Повозившись немного с золотым запором, открыл шкатулку, порылся в ней и, к удивлению всех присутствующих, извлек паркеровскую ручку двадцать второго века и заляпанный, помятый кусок пергамента. Стоя на четвереньках, он нацарапал несколько загадочных иероглифов и поставил монарший росчерк.
      - Должно подействовать. - Он отложил пишущий инструмент и вручил мадам послание. - Так или иначе, это все, что в моих силах. Вольный перевод примерно таков: "Помоги нашим друзьям, не то получишь коленом под зад". Если Суголл вздумает артачиться, можете применить к нему принуждение, я дозволяю.
      Мадам грациозно наклонила голову и спрятала записку.
      В парадную залу вошел кривоногий коротышка и расшаркался перед королем.
      - Звонил, вельможный?
      - Мы проголодались и хотим пить, - заявил Монарх Адской Бесконечности. Затем опять круто повернулся от официанта к мадам. - Значит, вы все-таки рассчитываете на успех?
      - У нас есть для этого все основания, - торжественно произнесла она. Присутствующий здесь капитан Ричард пилотировал звездные корабли. Он поведет одну из ваших легендарных птиц, если их еще не разъело коррозией. У Марты и Штефанко достаточно инженерного опыта, чтобы зарядить летательный аппарат и Копье. Вождь Бурке и Фелиция оградят нас от опасностей в пути. Я задействую свои метафункции, чтобы укротить ваших враждебно настроенных соплеменников, а также тану, если они вздумают нас преследовать. Профессор Клод, как только мы найдем выход к реке, укажет нам дорогу до кратера. Что до успеха... - она одарила короля ледяной улыбкой, - то он в руках le bon dieu, n'est-ce pas? [Милостивого Господа, не так ли? (фр.)]
      Йочи зыркнул на нее.
      - Ты что, по-английски говорить не можешь, как все нормальные люди? Мало нам от нее всяких бед, так еще балакает на тарабарском языке! Впрочем... надо признать, план хорош. Но так же хороша была идея сделать подкоп под стены Финии и заложить ту говенную взрывчатку, что изобрели твои люди. А в последний момент Велтейн взял да и пустил туда воду из Рейна. Сто восемьдесят три моих воина чуть не потонули в птичьем помете!
      - На этот раз все будет по-другому, сир!
      Йочи повернулся к кривоногому слуге.
      - Принеси-ка элю покрепче. И вели поварихе... как уж ее... Марипоза, что ль? Ну той, носатой... испечь этот знатный открытый пирог с томатным соусом, сыром и новой колбасой.
      Официант низко поклонился и засеменил прочь.
      - Так вы позволите нам отправиться в путь немедля? - спросила мадам.
      - О да! - кивнул Монарх, поплотнее запахивая на груди халат. - Не только позволю, но и прикажу. Можете идти. А ты, Фитхарн, останься. С тобой мы еще потолкуем.
      Дворцовая стража, неподвижно стоявшая по бокам от трона, ударила в пол короткими пиками в знак того, что аудиенция окончена. Однако миниатюрная блондинка, ростом едва ли выше Луло, набралась нахальства подать голос:
      - Ваше Величество! Только одно слово!
      - Ну чего тебе? - поморщился король. - Знаю, знаю... Золотой торквес не терпится получить?
      - Не кормите меня посулами! - Фелиция в упор посмотрела на него, и Йочи отметил, что взгляд у нее еще более пронзительный, чем у самой мадам. - Мой золотой торквес будет гарантией успеха экспедиции.
      Король скривил губы, что, по его мнению, могло сойти за любезную улыбку.
      - Наслышаны мы и про твои таланты, и про твою заветную мечту. В положенный срок она сбудется. Но не теперь. Сперва помоги своим друзьям раздобыть Копье и птицу. Если найдешь у кратера золотой торквес Луганна, возьми его себе. А не найдешь - возвращайся, там поглядим. Сперва дело, потом награда.
      По мановению его руки стражники вывели людей из тронной залы.
      - Ушли? - прошептал Властитель, соскакивая с трона и вглядываясь во тьму.
      - Ушли, король. - Фитхарн сел на ступеньку перед троном, стащил ботинок и вытряхнул оттуда камешек. - Ах ты, паразит!
      - Ты с кем разговариваешь?! - взревел Йочи.
      - С камнем в ботинке, вельможный... Ну и что ты об этом думаешь?
      - Рискованно, рискованно. - Король вышагивал взад-вперед, сцепив руки за спиной. - Хорошо бы провернуть дельце самим, без посредников!
      - Тану тоже об этом подумывают, - заметил Фитхарн. - Они попали в полную зависимость от человечества. Так что у нас другого выхода нет. Люди хитрее нас и в чем-то сильнее. Сам посуди, сможем ли мы после стольких лет наладить Копье и справиться с птицей? Сорок лет ломаем голову, как нам одолеть врага - а что в итоге? Только пиво трескаем - и все дела. Мне хитрая стерва Гудериан нравится не больше, чем тебе. Но то, что она может многое, - это факт. Хочешь не хочешь, в ней наша единственная надежда.
      - И все же людям доверять нельзя! - покачал головой Йочи. - Видал, как смотрит эта Фелиция? На языке мед, под языком лед! Да я скорей на вулкан сяду, чем дам такой девице золотой торквес!
      - Пейлол и Шарн Мес уже обмозговали, как с ней быть. Даже если она найдет торквес у могилы Корабля, то не научится же им пользоваться за одну ночь? Она теперь рвется в бой на Финию, вот мы и поручим нашим богатыршам за ней присмотреть...
      Король так воодушевился, что даже позволил себе святотатство:
      - Неплохо придумано, клянусь титьками Тэ!
      - Айфа со Скейтой живо ее стреножат. Если Фелиция уцелеет в осаде Финии, пошлем ее на Битву. Это как раз входит в планы мадам Гудериан. Не переживай, король! Они послужат нашей цели, а после Шарн и Пейлол организуют им героическую кончину. Мы разыграли все как по нотам. Копье и Меч будут наши, а с ними нам ни тану, ни первобытные не страшны. Ведь если я не ошибаюсь, именно к этому стремится Незыблемый Страж Всем Известного Мира.
      Йочи злобно покосился на него.
      - Погоди, придет и твой черед на троне пыхтеть! Вот и поглядим, как ты повертишься...
      Вошел слуга с большим дымящимся подносом и стеклянным графином, наполненным коричневой жидкостью.
      - Все готово, августейший! С пылу, с жару! И не из саламандровой колбасы, а из этой, новой! Вкуснотища! Повариха сказала, мол, бьюсь об заклад, ваш король яйца себе откусит.
      Йочи наклонился понюхать огромный, точно колесо, пирог. На срезах больших ломтей виднелись сливочно-белые и кроваво-красные слои.
      - Это что еще за чертовщина? - удивился Фитхарн. - Уж извини за любопытство.
      Король подхватил поднос и молодым козлом поскакал к гроту.
      - Особое блюдо сеньоры Марипозы де Санчес. Мы ее захватили на плантации Креликса, а там, в будущем, она служила поварихой во дворце Чичен-Итца-Пицца в Мексике... Ну ступай, ступай себе, Фитхарн. Чтоб глаз не спускал с проклятых первобытных.
      - Слушаюсь, Твое Королевское Величество!
      В пещере вновь воцарилась тишина. Йочи просунул голову в хрустальный альков. Свечи догорели. Из-под груды шкур на него уставились два блестящих глаза.
      - Ку-ку! - позвал он. - А вот и я!
      Луло подпрыгнула от радости и бросилась ему на шею.
      - Ура! Ням-ням!
      Он, смеясь, вырвался из ее объятий.
      - Да погоди же, ведьма, поднос опрокинешь! Такого ты еще не пробовала. Новый королевский деликатес - пирог с начинкой из сыра и аксолотля!
      ГЛАВА 3
      - Единорог! Единорог! - всхлипывала Марта, стоя на коленях над растерзанным телом Штефанко.
      Высоченные кипарисы поднимались по заболоченному берегу Рейна. В лучах утреннего солнца плясали тучи комаров и алых стрекоз. Рак, по размерам больше напоминавший омара, высунулся из тины, должно быть, привлеченный запахом крови.
      Луговой Жаворонок, прислонясь к замшелому стволу, тихонько стонал, а Клод и мадам Гудериан стягивали с него разодранные куртку и штаны из оленьих шкур.
      - Ребра почти не задеты, mon petit peau-rouge [Мой краснокожий малыш (фр.).] вот ногу придется зашивать. Клод, дай ему наркоз.
      - Я в порядке, вы лучше о Штеффи позаботьтесь, - процедил Бурке сквозь стиснутые зубы.
      Клод сокрушенно вздохнул, достал какую-то штуковину из аптечки, которую Амери собрала им в дорогу, и приложил к виску Бурке.
      - О-ох! Вроде полегчало. Что с ногой-то? Мне показалось, эта свинья совсем ее отхватила.
      - Да нет, но икроножная мышца вся к чертовой матери располосована. К тому же бивни могут быть ядовиты. Здесь мы тебя не залатаем, Жаворонок. Как ни крути, надо возвращаться. Единственный твой шанс - поскорее попасть к Амери.
      Вполголоса чертыхаясь, Бурке свесил седовласую голову и закрыл глаза.
      - Сам виноват, дубина! Все думал, как бы не наследить в этих вонючих болотах, высматривал саблезубых хищников да охотничьих собак... а свинью-то и не приметил.
      - Тихо, малыш, не буянь, - предупредила его мадам, - не то швы разойдутся.
      - Добро бы просто свинья, - отозвался Клод, оборачивая ногу вождя пористой пленкой, после того как наложил на рану повязку с антибиотиком. Подходящего размера костыль был уже приготовлен. - Думаю, нас атаковал не кто иной, как однорогий кавказский кабан. Считается, что в эпоху плиоцена все они уже вымерли.
      - Ага, ты расскажи это бедняге Штеффи.
      - Теперь я сама справлюсь, Клод. А ты займись Мартой, - распорядилась старуха.
      Палеонтолог подошел к женщине, бьющейся в истерике, и с одного взгляда определил, что делать. Грубо схватив Марту за руку, он рывком поднял ее с колен.
      - А ну заткнись, чертова кукла! Хочешь на нас серых навести? То-то бы Штеффи тебя похвалил, будь он жив!
      Марта, быстро оправившись от растерянности, замахнулась на Клода.
      - Много ты понимаешь! Ты же совсем не знал Штеффи! А я знала! Он один заботился обо мне, когда все мое нутро... в общем, когда я думала, что подохну. А теперь погляди на него! Погляди! - Некогда красивое, но до предела изможденное лицо страдальчески сморщилось. Ярость сменилась новым приступом отчаяния.
      - Ох, Штеффи, Штеффи! - прошептала она, припав к старику. - Еще несколько минут назад он шел впереди и улыбался мне через плечо...
      Однорогий монстр почти бесшумно вылетел из густых зарослей камыша и врубился в середину людской цепочки. Не успели они опомниться, как зверь подбросил Штефанко в воздух, а потом яростно вонзил свой рог ему в живот. Затем, увидев, что вождь выхватил мачете, чтобы преградить ужасающий разбег, смел с тропы и его. Фитхарн полыхнул иллюзорным пламенем, увлекая кабана в болотную трясину. Ричард с Фелицией натянули тетиву луков и последовали за ними, предоставив остальным заботиться о раненых. Но помочь Штефанко было уже нельзя.
      Клод крепко обнял дрожащую Марту, полой своей мохнатой куртки утер ей слезы. Затем усадил под деревом, где Анжелика Гудериан заканчивала перевязывать Бурке. Кожаные брюки Марты на коленях были перепачканы темной кровью и грязью, а чуть выше выступили алые пятна.
      - Присмотрите за ней, мадам. Я - к Штеффи...
      Стараясь подавить подступившую к горлу тошноту, Клод вытащил из рюкзака металлизированное одеяло и направился к трупу. Со Штефанко он действительно был знаком всего четыре дня, но и за это короткое время ловкий, сильный, отзывчивый парень успел стать ему настоящим другом. Теперь Клоду предстояло выполнить свой последний долг: закрыть глаза, разгладить искаженные страхом черты. Все, мальчик, не печалься больше ни о чем! Успокойся и отдохни!
      Туча мух неохотно поднялась с развороченных внутренностей Штеффи; Клод завернул тело и лучом от магнитной батареи скрепил края одеяла наподобие мешка. От печального занятия его оторвали выбежавшие из леса Фитхарн, Фелиция и Ричард.
      Девушка размахивала каким-то желтоватым предметом, похожим на свайку из слоновой кости.
      - Вот! Конец ублюдку!
      Ричард в ужасе затряс головой.
      - Не кабан, а целый бычище! Килограммов на восемьсот потянет. Мы израсходовали на него пять стрел, пока Деревянная Нога не заманил его в чащобу. Не пойму, как такому гиганту удалось подкрасться бесшумно.
      - Умен, дьявол! - прорычал Фитхарн. - И нюх как у собаки. Будь у меня голова на плечах, я б его тоже по ветру учуял. Но у меня все мысли заняты тем, чтобы нам переплыть на тот берег, до того как туман рассеется.
      - Уж давно рассвело, а мы все торчим здесь, - проворчала Фелиция, пряча в рюкзак свой трофей.
      - Ну, и как же теперь? - спросил Ричард.
      Спортсменка вытащила стрелы и, опустившись на колени у воды, принялась отмывать от крови наконечники.
      - Придется переждать в укрытии, пока не зайдет солнце, и плыть до восхода луны. Сейчас почти что полнолуние, и времени у нас для переправы будет мало - часа два в лучшем случае. А на другом берегу расположимся биваком под прикрытием скал и заночуем.
      - Ты все-таки думаешь продолжать путь? - удивился фирвулаг.
      Она вытаращила глаза.
      - Что за вопрос?! Не поворачивать же назад!
      - Штеффи мертв, - сказал Клод. - Жаворонок очень плох. Кто-то должен доставить его к Амери, иначе он лишится ноги... это еще в лучшем случае.
      - Нас все равно остается пятеро, - упорствовала Фелиция. - Деревянная Нога пусть отправляется назад с вождем. Ведь друзья-фирвулаги и на расстоянии могут оказывать нам поддержку. Но прежде чем мы расстанемся, она повернулась к Фитхарну, - объясни, как найти берлогу этого ревуна... Суголла.
      - Легко сказать - объясни! - Фирвулаг тряхнул головой. - Шварцвальд дикое место, не то что Вогезы. Суголл обитает в пещере Фельдберга, где с заснеженных склонов стекает Райская река... Одним словом, я вам не завидую.
      - По ту сторону Рейна серых патрулей уже нет. Стало быть, одной заботой меньше.
      - А ревуны? А Летучая Охота по ночам? - напомнил Фитхарн. - Ведь ее может возглавить сам Велтейн. Если они застигнут вас на открытом месте вам хана.
      - Не обязательно передвигаться ночью, - возразил Ричард. - А днем мадам Гудериан наверняка почувствует приближение ревунов.
      Старуха отошла от дерева, присоединившись к группе; на лице ее была написана озабоченность.
      - Меня беспокоят не столько les Criards, сколько сам Суголл. Без его помощи мы не выйдем к Дунаю. А если Фитхарна с нами не будет, Суголл может заявить, что король ему не указ. И еще одно осложнение... Марта. У нее открылось кровотечение. Понимаешь, тану заставили ее рожать без передышки, и теперь она...
      - Да ну, ерунда! - отмахнулась Фелиция. - До заката оклемается. Что до Суголла, думаю, нам стоит рискнуть.
      - Марта очень слаба. До темноты она не успеет восстановить силы. С маточным кровотечением шутить не следует. Лучше отправить ее назад с Жаворонком и Фитхарном.
      - Да, но после смерти Штефанко она единственная, кто разбирается в приборах, - возразил Ричард. - Бог знает, пойму ли я что-нибудь в экзотической системе управления. А если придется перезаряжать Копье, тут уж я и вовсе пас.
      - Давайте все вернемся, - предложил Фитхарн. - Пойдете в другой раз.
      - Целый год ждать?! - вскричала Фелиция. - Да ни за что! Если вы не хотите, я пойду одна и принесу это чертово Копье!
      - Нельзя откладывать экспедицию, мадам, - окликнула их лежащая под кипарисом Марта. - За год всякое может случиться. День-другой - и я буду в норме. А пока обопрусь на чье-нибудь плечо и доковыляю до Шварцвальда.
      - Я понесу тебя на закорках! - просияла Фелиция. - Марта права, что произойдет за год, никогда не предугадаешь. - Она стрельнула глазами в фирвулага, который ответил ей совершенно бесстрастным взглядом. - До нас другие могут найти могилу Корабля.
      - По-моему, разумнее было бы отложить, - произнес Фитхарн. - Однако последнее слово за мадам Гудериан.
      - Dieu me secourait [Да поможет мне Бог (фр.).], - пробормотала старуха и медленно подошла к лежащему на тропе свертку. - Один из нас уже отдал жизнь за общее дело. Он не может высказать свое мнение, но я точно знаю, что бы он сказал. - Она повернулась к своим спутникам, характерным для нее жестом вздернула подбородок. - Alors [Итак (фр.).], Фитхарн, ты возвращаешься с Жаворонком. А мы продолжим путь!
      Остаток дня они прятались в лесной чаще на берегу Рейна. Низко растущие сучковатые ветви служили им отличным насестом. Из-под свисающих до земли эпифитов они свободно обозревали реку и в то же время были в недосягаемости для крокодилов, саблезубых хищников, ядовитых змей, коими кишели речные низины.
      Солнце нещадно припекало, зато с едой проблем не было: лучами магнитной батареи они жарили черепаховое мясо, лакомились съедобными орехами и сладчайшим виноградом - таких терпких ягод величиной с мяч для гольфа, наверно, не едали даже гурманы античной Греции. Усталость после утренней встряски и вынужденное безделье все больше клонили путников в сон. Ричард, Фелиция и Марта сбросили одежду, привязались к дереву и уснули, оставив мадам и Клода в дозоре на нижних ветвях. Мимо их воздушного укрытия изредка проплывали баржи, груженные провизией. Финия раскинулась на противоположном берегу километрах в двадцати к северу, где Райская река, берущая начало в глубоком источнике, сливалась с Рейном, взрезая массив Шварцвальда.
      - Как только стемнеет, - говорила мадам Клоду, - мы увидим огни Финии на фоне северного неба. Сам город небольшой, но это древнейшее поселение тану, и они его украсили великолепной иллюминацией.
      - А почему они двинулись отсюда на юг? - поинтересовался Клод. - Мне рассказывали, что крупные города тану расположены вокруг Средиземноморья, а практически весь север достался фирвулагам.
      - Тану - создания теплолюбивые. Думаю, территориальное разделение отражает древнюю модель, восходящую к происхождению расы. Можно себе представить мир с очень нестабильным рельефом, где много как равнинных, так и высокогорных районов. Быстрое развитие технологии и предполагаемая миграция на другие планеты Галактики были призваны сублимировать извечную вражду! Однако создается впечатление, что гены тану и фирвулагов так и не слились. В истории народа то и дело возрождается древнее соперничество.
      - И цивилизованное большинство подавляет эти распри, - подхватил Клод. - А горстка варваров, отщепенцев, донкихотов нашла себе пристанище, чтобы без помех исповедовать свою веру.
      Мадам согласно кивнула.
      - Для изгнанников плиоценовая Земля была бы действительно удобным прибежищем... если б на ней не поселились другие донкихоты. - Она указала на проплывающую по реке пневматическую баржу. - Вот один из продуктов нашего вторжения. До прихода людей тану плавали на деревянных плотах. И речной торговлей почти не занимались, из-за того что боятся воды. На своих плантациях они трудились в основном сами, поскольку рамапитеков здесь пока не так уж много. И торквесы для мартышек делали вручную, как и свои золотые.
      - Ты хочешь сказать, что в основе массового производства торквесов тоже лежит человеческое ноу-хау?
      - Вот именно. И всю систему подчинения серебряных и серых торквесов золотым разработал наш психолог. Они сделали из него полубога, он живет в Мюрии и прозывается Себи Гомнол или лорд Принудитель! Но я помню маленького, ущербного человечка, который явился ко мне в пансионат сорок лет назад. Тогда его звали Эусебио Гомес Нолан.
      - Неужели человек отдал своих соотечественников в рабство инопланетянам?.. Господи Боже мой, ну почему, куда бы мы ни сунулись, везде должны напакостить?!
      Анжелика невесело рассмеялась. С этими вьющимися на лбу и на висках волосами ей никак нельзя было дать больше сорока пяти.
      - Гомнол - не единственное позорное пятно на нашем племени. Еще до него моим постояльцем был один турок циркач, некий Искендер Курнан. Передо мной он распинался, что самое заветное его желание - приручить саблезубых тигров. Но, как выяснилось, в Изгнании он вместо этого занялся приручением иноходцев, элладотериумов, охотничьих собак, что во многом обеспечило превосходство тану. Прежде Охоты и Великие Битвы велись только пешими гуманоидами. Силы были равны, отставание фирвулагов в метафункциях компенсировалось их численным перевесом и огромной физической выносливостью. Но как только тану оседлали иноходцев, пополнили численность своего войска людьми в торквесах, ни о каком равновесии уже речи быть не могло. Битва превратилась в обыкновенную резню.
      Клод задумчиво потер подбородок.
      - Но теперь и у фирвулагов появилась человеческая поддержка...
      - Не смеши меня! Ни большой лук, ни порох не помогут одолеть тану. До тех пор, пока люди проникают в плиоцен, среди них будут и предатели. Кто научил врачей тану лечить женское бесплодие? Баба, гинеколог с планеты Астрахань! [Русская планета Конфедерации землян. - Прим. автора] Таким образом, не только наши силы, наши знания, но и наши гены были поставлены на службу гуманоидам. А несчастные женщины вроде Марты готовы умереть, лишь бы избавиться от унизительной роли племенного скота. Знаешь, как попала к нам Марта?
      Палеонтолог покачал головой.
      - Она бросилась в разлившийся Рейн, когда тану хотели в пятый раз ее обрюхатить. Но, dieu merci [Благодарение Богу (фр.).], Штеффи выловил и вылечил бедняжку. И она не одна среди нас такая... Мученики вы мои, это я ответственна за ваши страдания и не успокоюсь, пока не отомщу тану!
      Рейн уже не казался потоком расплавленного олова, а приобретал золотистый оттенок. Заходящее солнце окрашивало кручи Фельдберга в бледно-желтый и лиловый тона. Еще до того, как они начнут искать Дунай, придется топать километров семьдесят на поросшую лесом верхотуру, к Суголлу.
      - Еще одна донкихотиха объявилась! - улыбаясь, заметил Клод.
      - Жалеешь, что пошел со мной, да?.. Ты для меня загадка, Клод. Я могу понять Фелицию, Ричарда, Марту, вождя Бурке. Но ты... Никак в толк не возьму, зачем ты вообще притащился в плиоцен, а помогать таким безумцам, как мы, и вовсе не в твоем стиле. Ты слишком благоразумен, слишком выдержан, слишком... dйbonnaire [Снисходителен (фр.).].
      Он засмеялся.
      - Просто тебе не приходилось сталкиваться с поляками, Анжелика. Польская кровь - не водица, даже когда речь идет об американском поляке вроде меня. Кстати, о битвах... Знаешь, какой битвой мы гордимся больше всего? Это было в начале второй мировой войны. Когда гитлеровские танки ворвались в Северную Польшу, а нам нечего было выставить против них, кроме кавалерийской бригады из Померании. И всех людей и коней, естественно, сровняли с землей. Безумие, конечно, зато красивое, славное. В этом все поляки... А ты-то сама зачем явилась в плиоцен?
      - Ну, в моем поступке нет ничего героического. - Голос француженки неожиданно смягчился, всегдашняя угрюмая резкость исчезла. История собственной жизни звучала в ее устах просто и без прикрас, точно сюжет много раз виденной пьесы или затверженные слова исповедальной молитвы. Вначале мной владела только жажда наживы и мне было наплевать, что за мир лежит по ту сторону врат времени. Но вдруг все переменилось: я почувствовала, что у меня тоже есть сердце, забеспокоилась. Мне необходимо было получить хоть какую-нибудь информацию, поэтому я давала внушавшим доверие людям янтарь: опыты, поставленные моим покойным мужем, показали, что он не разрушается при возвращении через временное поле. Я распиливала янтарные пластины, чтобы потом путешественники вложили в них, как в конверт, послания, написанные графитом на керамике, и скрепили обычным цементом. Я дала своим постояльцам четкие инструкции относительно исследования древнего мира и передачи собранных сведений ежедневно, на рассвете. Профессор Гудериан давно установил, что солнечное время в плиоцене полностью соответствует нашему, оттого я всегда отправляла экспедиции с восходом солнца, чтобы у людей был впереди целый день на ознакомление с новой обстановкой. Malheureusement [К несчастью (фр.).], такое строгое расписание играло на руку тану, поскольку им было очень удобно контролировать врата. Задолго до того, как я начала экспериментировать с янтарными депешами, гуманоиды выстроили Надвратный замок и приняли все меры, чтобы путешественники попадали прямо к ним в объятия.
      - И ты не получила ни одного послания?
      - Ни одного. Впоследствии мы разработали более сложную систему получения информации, но и это ничего не дало. Приборы возвращались безнадежно испорченными, и ни единого снимка, ни единого звука из плиоцена до нас не дошло. Сам понимаешь почему.
      - Тем не менее ты продолжала посылать людей.
      Мадам помрачнела.
      - Я думала закрыть врата времени, но ко мне обращалось все больше несчастных и я уступала их мольбам. Наконец я поняла, что не могу больше жить с нечистой совестью. И тогда, никому не сказав, я запаслась янтарем, соорудила простейший рычаг для включения машины и сама спустилась в мир шестимиллионнолетней давности.
      - Но как же...
      - Разумеется, меня стали бы удерживать, потому я провела операцию в полночь.
      - Понятно.
      - Я сразу попала в пылевую бурю, и адски удушливый ветер покатил меня по земле, как чертополох. У меня в руках был букет моих любимых роз, и я вцепилась в них, как будто они могли стать мне защитой от бешеного урагана. Наконец я очутилась на дне глубокого пересохшего ручья и пролежала без чувств до рассвета, вся расхристанная, исцарапанная, но в общем невредимая. К утру ветер унялся. Я стала наблюдать за замком и уже хотела было туда постучаться, как вдруг из ворот появились солдаты и стали в караул. - Она помедлила, на губах ее промелькнула загадочная улыбка. - В тот день новых групп не было. Могу себе представить, какая суматоха поднялась в пансионате "У врат". Обитатели замка тоже пришли в смятение и поспешно скрылись внутри. Спустя короткое время конный отряд вихрем пронесся совсем близко от моего укрытия. Кавалькаду возглавлял гуманоид огромного роста в фиолетово-золотых одеждах.
      Я заползла в неглубокую пещеру под корнями акации, что росла на краю сухого ущелья. Когда взошло солнце, меня стала мучить жажда, но эти муки были ничто по сравнению с моим душевным состоянием. Там, в пансионате, я себе всякое представляла: хищных зверей, суровый климат, эксплуатацию новеньких прежними путешественниками во времени, даже нарушения трансляционного поля, повергающие бедных путников в прострацию. Но у меня и в мыслях не было, что наша планета может оказаться во власти нечеловеческой расы. Сама того не ведая, я отправила моих отчаявшихся соотечественников в рабство. Осознав это, я уткнулась лицом в пыль и стала просить Бога ниспослать мне смерть.
      - Бедная Анжелика!
      Но она даже не взглянула на него. Голос ее стал почти не различим на фоне вечернего гомона птиц и насекомых.
      - Когда я немного успокоилась, мое внимание привлек округлый плод, валявшийся у самого входа в пещеру. Я глазам не поверила: настоящая дыня с такой твердой кожурой, что даже не растрескалась, когда ее катило ветром по каменистому плато. Я разрезала ее перочинным ножом. Она оказалась сочной и сладкой. Я утолила жажду и, возможно, благодаря этому сумела пережить тот страшный день.
      На закате я увидела странный кортеж: диковинных животных, запряженных в повозки... Теперь я знаю, что огромные жирафы с короткими шеями называются "элладотериумы" и используются как тягловая скотина. Повозки были доверху наполнены овощами, напоминавшими свеклу невероятных размеров. Я поняла, что она идет на корм животным. На козлах сидели люди. Они въехали в замок через задние ворота, а спустя какое-то время появились снова, но теперь груженные навозом. Не спеша они двинулись в долину, а я последовала за ними на расстоянии. Уже почти стемнело, когда мы прибыли к воротам фермы, больше похожей на укрепленный форт. Я спряталась в ближних кустах и долго думала, что мне делать. Если б я объявилась, люди с фермы наверняка узнали бы меня и захотели бы расквитаться со мной за обманутые надежды. Бог свидетель, я бы их не осудила, но к тому времени мне уже начало казаться, что от меня требуется нечто иное. Поэтому я не пошла на ферму, а углубилась в густой лес, обступавший ее с трех сторон. Напилась из ручья, перекусила и забралась на большое пробковое дерево - вот как сегодня...