Боб одним глотком прикончил пиво, швырнул банку в мусорную корзину и промахнулся.
      – Не понимаю, – пожаловался он, вываливая в открытый чемодан содержимое очередного бельевого ящика, – ведь я всегда хранил Джейн верность, никогда не изменял, даже не пытался! – Боб вопросительно посмотрел мне в глаза. – И знаешь, что самое обидное?
      Я не имел ни малейшего представления, но знал, что Боб все равно ответит на собственный вопрос. Он постоянно так делает, когда говорит со мной.
      – Ты всегда был рядом, парень! – просветил меня Боб. – Ты был свидетелем каждого моего шага, ты знаешь, что я честен, но из тебя плохой свидетель защиты!
      К сожалению, он был прав. Свидетель из меня был никудышный. Сколько раз я ругал себя за то, что не могу защитить Боба перед Джейн!
      – Мой единственный свидетель совершенно бесполезен! – простонал Боб, хватаясь за голову. – И все потому, что он – без обид, дружище – собака!
      Да уж, я собака, это правда, Собака, от черного носа до кончика хвоста. Смешное, мохнатое существо, задирающее ногу на каждый куст.
      Вообще мне всегда казалось, что псом быть гораздо лучше, чем человеком, но в этот момент, глядя в полные тоски глаза Боба, я пожалел, что не могу стать двуногим и обрести способность говорить. Все, что угодно, лишь бы Джейн и Боб помирились!

      Когда они впервые появились в приюте, я решил, что на них и время тратить не стоит. Чего ради стараться? Видно было, что эти двое ни за что меня не возьмут.
      В общем, прыгать на сетку и вилять хвостом, словно щенок, я не стал. Проходили мы это: прыгаешь, виляешь, а потом объект твоей страсти равнодушно сваливает к соседней клетке, оставив тебя наедине с жирным, как навозная муха, разочарованием.
      Остальные парни всячески пытались привлечь к себе внимание новых посетителей. Идиоты! Они думали, у них есть что предложить этим двум! Отовсюду несся лай с подвываниями, клетки ходили ходуном. Собаки прыгали, махали хвостами так сильно, что рисковали свернуть себе позвоночник. В общем, изо всех сил просили: меня, меня возьмите! Конечно, иногда подобная тактика срабатывала, и кто-то из псов обретал желанную свободу. Но я, признаться, редко выражал восторг столь бурно. Мне всегда казалось, что взять в свой дом жизнерадостного придурка могут только такие же придурки. А лично мне жить с придурками не хотелось.
      Пока мои товарищи лаяли и выли, я оставался спокоен, и потому не пропустил шагов поварихи, которая обычно приносила по вечерам кости и даже обрезки мяса. Я услышал, как она идет по коридору, и приподнял уши.
      Почему-то этот жест очень умилил Джейн. Она оказалась очень миниатюрной женщиной и постоянно болтала. В собачьем мире Джейн была бы, скорее всего, неугомонным йоркширским терьером. Боб казался ее полной противоположностью, с этим крупным подбородком, крепкой шеей и широкими плечами. У него был такой уверенный вид, какой обычно бывает у боксеров или ротвейлеров. Только уши у Боба были не обрезанными и не висели на хрящах, но ведь это не главное.
      Я попытался на глаз определить, сколько этим двоим лет. По моим подсчетам выходило, что лет по шесть в пересчете на собачий лад. Уже давно не зеленые щенки, но до старости далеко.
      Моя клетка стояла на углу таким образом, что я видел посетителей, когда они только входили в приют, и мог наблюдать, как разглядывают каждую собаку. Джейн и Боб внимательно смотрели на каждого, хотя нигде не задержались надолго. Бассет (у парня были проблемы с глазами) их не заинтересовал, равно как и кудрявый белый пудель с трясущимся задом и парочка психованных братцев-питбулей, успевших покусать друг друга за холку в борьбе за место у сетки. Немецкий шепард, страдающий чесоткой, обладатель облезших штанин, вызвал на лице Джейн только жалость. Возле старого глухого далматинца Боб какое-то время топтался сочувственно, пока подруга не увлекла его под локоть к следующей клетке.
      Я видел, как тают надежды обитателей приюта. Впрочем, я видел это не раз. И таких, как Джейн с Бобом, я тоже видел. Им не нужна была собака, они пришли просто поглазеть, что-то для себя прикинуть, а потом купить пса с отличной родословной в каком-нибудь клубе.
      Пока я безрадостно размышлял на эту тему, парочка оказалась перед моей клеткой. Мне не хотелось, чтобы Джейн принялась сочувствовать очередному «выброшенному на улицу бедняжке», поэтому я предпочел замереть на лежанке и не обращать на визитеров внимания. Я надеялся, что подобная тактика заставит их побыстрее убраться.
      Однако Джейн повела себя непредсказуемо. Она приблизилась к сетке, прижалась к ней носом и одарила меня очень странным взглядом. Ее глубоко посаженные внимательные глаза словно заглянули мне в самую душу, голова чуть заметно наклонилась вбок. Меня явно оценивали.
      – Ну, привет, – негромко сказала Джейн и улыбнулась.
      Кажется, ее дыхание пахло сыром.
      – Ужас, до чего ты хорошенький, – заявила она.
      Мой хвост – одна из двух частей тела, которые ведут себя так, словно живут отдельно от меня – медленно шевельнулся в ответ на комплимент. Шевельнулся, стукнул по полу и выжидательно замер.
      Следующие слова Боба стали для меня ледяным душем.
      – Он слишком мелкий, Джейн. Мой последний пес, Билл, приносил палки большего размера, чем эта дворняжка.
      – А я думала, что размер не имеет значения, – хихикнула Джейн.
      Боб засмеялся:
      – Только в постели, милая. Но когда речь идет о собаке, размер очень важен. Маленькая собачка… в общем, это вроде как и не собака вовсе!
      Признаться, подобное заявление показалось мне оскорбительным. Я еще подумал, мол, пусть я слишком мал, чтобы достать до горла этого мерзавца, зато вполне способен прокусить ему ногу.
      Джейн вздохнула, и я снова почувствовал запах сливочного сыра… ням-ням.
      – Ты сам-то себя слышишь? В каждой увиденной нами собаке ты находил какой-то изъян. Быть может, тебе претит сама мысль, что мы, как состоявшаяся пара, готовы взять собаку? Может, ты не веришь в наше будущее? – обиженно предположила Джейн.
      Это был хитрый ход, и я его оценил.
      – Все совсем не так, милая, – тотчас (очень предсказуемо!) возразил Боб. – Просто я стараюсь предусмотреть каждую деталь, чтобы потом не пожалеть. Сама понимаешь, взять собаку из приюта – дело рисковое. Никогда не угадать, какими сюрпризами чревато такое предприятие.
      – Вся наша жизнь – игра, – заявила Джейн. – Отношения – это тоже вроде рулетки, так?
      – Может быть, но отношения строятся годами. А взять собаку из приюта – дело пары часов. Можно купить кота, то есть пса, в мешке.
      Я уже сообразил, что Боб относится к той категории людей, которые все тщательно взвешивают и планируют загодя. Вот только причем тут был мешок, я так и не понял.
      В общем, я встал с лежанки, неторопливо потянулся и уже собрался демонстративно отойти в дальний конец клетки (так сказать, намекнуть, что аудиенция окончена), когда дверь приюта распахнулась и вошла наша Главная.
      Я знал, что сегодня нас ждут свежие косточки с рынка по соседству. Их запах, оглушительно-прекрасный, заметался в воздухе. В ту же минуту приют наполнился многоголосым лаем и тявканьем.
      – Тихо! – рявкнула Главная. – Тихо, все!
      Лай стих. Обитатели приюта знали, что самым крикливым попросту ничего не дадут.
      Меж тем Главная направилась к моей клетке.
      – Добрый вечер, – сказала она Джейн и Бобу. – Меня зовут миссис Конклин. Вижу, вы рассматриваете нашего Майлса.
      Мои уши непроизвольно дернулись, тело подобралось. Я уже некоторое время жил с этим именем, чтобы откликаться на него почти инстинктивно.
      – Майлс? – переспросил Боб, округляя глаза. – Как… Майлс Дэвис?
      – Вы угадали, – кивнула Главная. – Я – ярая поклонница игры на трубе.
      – Боб тоже! – воскликнула Джейн. – Видишь, милый? Это знак!
      – Только давай не будем во всем искать перст судьбы, Джейн, – поморщился Боб. – Мы ничего не знаем об этой собаке.
      Главная тотчас принялась цитировать заученный наизусть текст, который, по моему мнению, является полной ерундой:
      – Майлс хорошо воспитан, потому что это домашний пес, а не бродяга. К сожалению, хозяева выбросили его на улицу, поэтому мы его и подобрали.
      Редкое вранье! Никто меня на улицу не выбрасывал.
      – Как все домашние собаки, Майлс не писает в помещении, а просится на прогулку. Кстати, это умный песик, – все гундела Главная. – Именно поэтому он ведет себя довольно недоверчиво и редко расположен к случайным прохожим.
      – Вот это правильно, – похвалила Джейн. – Мы же в Нью-Йорке живем. Тут не стоит доверять каждому встречному.
      – С этим не поспоришь, – сказала Главная, поджав губы. – Вот я в свое время была слишком доверчивой и вышла замуж за своего первого мужа. Ух, и намучилась я! И этот ужасный развод…
      Боб и Джейн обменялись взглядами, которые я не сумел расшифровать. Боб даже чуть поморщился, словно сразу после слов Главной его укусила в спину здоровенная блоха.
      – Как вы считаете, – спросила Джейн, – у Майлса были жестокие хозяева? Как можно выгнать на улицу такого очаровашку? Объявлений о пропаже не было? Может, Майлс просто потерялся.
      – Увы, никаких объявлений за несколько месяцев. – Главная вздохнула. – Мы нашли его в Бронксе. Бедняжка лежал на пороге старого здания, которое собирались сносить. Он был очень слаб, нога сломана, он сильно отощал. Вы бы видели, как он трясся. Нам пришлось повозиться, чтобы привести его в норму.
      У Боба вытянулось лицо.
      – Как можно быть столь жестокими к животным! Выкинуть из дома в зимнюю стужу!
      Я немедленно потеплел к этому парню, хотя никто не выкидывал меня из дома. Ведь каждая собака знает, что это значит – неприкаянно скитаться по холодным улицам, когда живот сводит от голода.
      Главная тяжело вздохнула:
      – К несчастью, такое случается нередко. Скольких бы несчастных мы ни спасали, число бродячих собак по городу не уменьшается. Каждый год без крова остается не менее сорока тысяч животных.
      – Вот видишь? – сказала Джейн. – Именно по этой причине мы должны взять собаку из приюта, а не покупать в клубе. Боб, милый, у тебя всегда были собаки с родословными, но не пора ли дать шанс менее удачливым парням?
      О, как она была права!
      Боб трижды почесал затылок, потеребил волосы и подвигал подбородком.
      – У вас есть мысли, какие именно породы перемешались у Майлса в крови? – спросил он.
      Главная нахмурила лоб и вперила в меня неподвижный взгляд. Мне показалось, что меня сканируют.
      – Ну, эти большие уши и глаза явно принадлежат чи-хуахуа…
      «Моя мамочка», – подумал я.
      – А вытянутое тело и короткие ноги… хм, пожалуй, от таксы.
      Мой папаша. Мы не встречались, потому что ублюдок смотался раньше, чем мать поняла, что произошло.
      – Однако у Майлса такая морда… и эти черные пятна… есть что-то от немецкой овчарки, видимо, несколько поколений назад была и такая вязка. – Главная задумалась. – И самое забавное! Видите, какой у мальчика хвост? Словно тугая баранка с белым кончиком. Это от бассенджи, очень дружелюбная порода, которая – только представьте! – не умеет лаять! А шерсть… хм, возможно, фокстерьер или корги. Сами видите, Майлс – редкий экземпляр…
      Ага, предлагаю свой перевод: уродливая дворняга.
      – На мой взгляд, – вмешалась Джейн, – он симпатяга.
      Вот это да! Как только меня в жизни не называли, но «симпатягой» никогда прежде.
      Я повнимательнее вгляделся в лицо Джейн, пытаясь понять, искренне она говорит или просто пытается быть вежливой. Она улыбнулась и протянула руку ко мне сквозь прутья решетки. Я с достоинством приблизился, понюхал и лизнул ее пальцы. Они оказались солеными.
      – Щекотно, – сообщила она, хихикнув, и потрепала меня по загривку. – Небось, жаждешь убраться из этого неуютного местечка?
      «О, – подумал я с тоской, – ты даже не представляешь, как сильно жажду!» Пожалуй, следовало показать этой девице, насколько дружелюбным я умею быть. А то, чего доброго, решит, что я необщительный.
      Словно прочитав мои мысли, Главная открыла дверцу клетки. Я с визгом бросился к Джейн. Она радостно прижала меня к себе, и я почувствовал, как в ее груди торопливо бьется сердце. Кстати, у этой мадам оказались на удивление крепкие и большие сиськи!
      Я принялся в восторге облизывать ей лицо. Может, это вообще был мой последний шанс найти себе хорошую любящую семью. Новый дом, новая жизнь, ласковая хозяйка и… и Боб. Боб, разобраться в котором мне еще не удалось.
      Джейн засмеялась и передала меня своему спутнику.
      – Малыш, ты не меня должен убеждать, а этого сурового парня. Ну-ка обслюнявь ему лицо!
      Я колебался лишь секунду. Признаться, до этого момента я никогда не целовал мужчину. Не то чтобы это меня смущало, но был страх перегнуть палку. Мужчины ведь не слишком любят сантименты. Однако я был просто обязан завоевать сердце Боба. В общем, настороженно понюхав его нос, ухо и подбородок, я выбрал подбородок. Кожа оказалась щетинистой и очень мужественной на вкус. В общем, не встретив сопротивления, я лизнул еще и нос, и ухо.
      – По-моему, только дворняжки способны на подобную любвеобильность, – заметил Боб, чуть отстраняясь и внимательно меня разглядывая. – Помню, самым ласковым моим псом был пудель, которого мы завели еще с Кэти. Да и тогда меня разве что клевали влажным носом в щеку.
      – Ты о пуделе или о Кэти?
      Боб поднял бровь и обратился почему-то ко мне:
      – В этом вся Джейн, приятель. Иногда она бывает стервой, но я все равно схожу по ней с ума.
      Сам я был знаком с Джейн всего ничего, но был готов подписаться под этой репликой.
      В это время Главная, которая внимательно изучала какие-то записи в блокноте, подняла голову и уставилась на Джейн немигающим взглядом.
      – Мисс Леви, как я вижу из вашей анкеты, раньше вы не держали собак.
      – Только потому, что мать страдала аллергией на шерсть. А мой бывший муж недолюбливал собак, да и дочь, Миа, не проявляла интереса к животным. Она все больше училась или проводила время с друзьями, понимаете? Уход за собакой лег бы на мои плечи, но я много работала, так что вопрос отпадал. Но я очень люблю собак! – с пылом сказала Джейн. – Я с самого детства мечтала иметь собаку. А у Боба есть опыт. У него уже были собаки.
      – Понятно, – сухо сказала Главная. – Значит, вы живете вместе?
      – Не совсем. То есть… и да и нет. В общем, – залепетала Джейн, тушуясь под изучающим взглядом, – мы много времени проводим вместе. У Боба квартира в центре города, но… пока мы в ней не живем… понимаете, он сейчас разводится с женой. То есть не совсем так. Они расстались, но суда еще не было, она не подписывает бумаги. В общем, это очень длительный процесс, если вы понимаете…
      – Джейн, детка, тебе не кажется, что мисс Конклин не обязательно вдаваться в детали?
      Словно желая это подтвердить, Главная зевнула. Она так широко распахнула рот, что в него смогли бы поместиться Джейн вместе с Бобом целиком, да еще осталось бы место для компании. Главная всегда так зевала, и при этом меня охватывал почти священный ужас.
      – Прошу меня извинить, но я очень устала, – сказала она. – У меня был трудный день. Мне не хотелось бы давить на вас, но решение надо принимать скорее, приют закрывается до утра. Мне пора кормить питомцев. Джейн, Боб, вы берете Майлса?
      Я с замиранием сердца ждал прекрасного слова «да», но почему-то эта парочка молчала. Это был очень дурной знак!
      Лицо Джейн стало растерянным, она покусала губу.
      – Боюсь, что…
      У меня подвело живот.
      – … что мы еще ничего не решили. Мы ведь просто проезжали мимо и зашли посмотреть. Боб и я не планировали так быстро приобрести собаку. Точно не сегодня…
      Точно не сегодня… Точно не сегодня!
      Эти слова заметались в моей голове, эхом отдаваясь от стенок.
      Эту ночь я, жалкий неудачник, провел в кошмарах.
      На другое утро я проснулся в крайне подавленном состоянии. Как я мог позволить проклюнуться даже робкой надежде на счастливое будущее! Наивный, глупый, безродный пес без права на удачу. Неужели я попался на удочку, поверил в то, что Джейн и Боб могут взять парня вроде меня?
      Уходя, оба обещали, что всего лишь берут тайм-аут. Джейн даже сказала, что вернется за мной.
      Но я-то знал, что меня обманут. Обманут и забудут об этом обмане, едва выйдут за ворота приюта. Выкинут из памяти, словно обглоданную высохшую кость.
      Однако я оказался чудовищно, не по-собачьи, волшебно не прав! Джейн и Боб вернулись. Я был так счастлив увидеть их вновь, что прыгал на всех четырех лапах и так визжал, что разбудил даже глухого далматинца из соседней клетки.
      Чуть позднее я и мои новые хозяева вышли (то есть вышли Джейн с Бобом, а я несся ракетой) из собачьего приюта. Я нарезал пять кругов по газону, выкопал ямку и весь уляпался грязью. В общем, я пребывал в восторге до того самого момента, как мы оказались у проезжей части.
      Я замер от ужаса.
      Шерсть на загривке поднялась дыбом, уши прижались к голове.
      Оно ждало меня, припаркованное у тротуара на той стороне дороги. Оно скалило зубы и кисло воняло отбросами.
      Именно в тот момент в моей памяти всплыло все то, о чем я так долго пытался забыть.
      Мэри, лежащая на полу в луже собственной крови. Ее глаза слепо смотрят вверх, рот перекошен. Кожа Мэри так бледна, что кажется белее шапки седых волос.
      Я приблизился, втягивая в ноздри острый запах крови, лизнул лицо хозяйки, подтолкнул в щеку мокрым носом. Она не шелохнулась.
      Я медленно повернулся и залаял на него. Что ты сделал с моей Мэри? Что ты сделал с моей хозяйкой?
      Незнакомец протянул ко мне руку с зажатым в ней ножом.
      – Заткни пасть, ублюдок, или я выпущу тебе кишки, – пригрозил он.
      Я не слушал, продолжая лаять.
      Он бросился на меня, но промахнулся.
      – Вернись, тварь, вернись немедленно!
      Он рванулся ко мне, и я выскочил в открытое окно. Приземлившись на зеленую лужайку, я со всех лап бросился прочь. Как раз в этот момент из-за угла выехал мусоровоз и сбил меня с ног…
      Так вот каким он оказался, воздух свободы. Вонючим, протухшим… страшным.
      Я попятился назад, затравленно глянул на Джейн с Бобом, решив, что в приюте все-таки безопаснее.
      – Куда это ты направился? – спросил Боб.
      В свою тесную конуру за толстой сеткой. На свою линялую плоскую подушку. Подальше от металлического чудовища и полного страшных воспоминаний мира.
      Джейн присела рядом со мной на корточки, взяла за ошейник, потянула. Я не двигался, уперев в асфальт все четыре лапы. Она взяла меня на руки и поднялась.
      – Да ты весь дрожишь, маленький…
      Если бы она знала, через что мне пришлось пройти, дрожала бы не меньше.
      Боб сообразил, что добираться до дома прогулочным шагом – гиблое дело, поэтому подозвал такси. Раньше я никогда не ездил в машине, тем более в такси, поэтому не знал, хорошо мне в нем будет или не очень.
      Водитель, увидев меня на руках Джейн, категорически отказался нас везти. Я слышал, как он возмущается.
      «Новая обивка», «наблюет или напрудит лужу», «ищите другую машину» – вот что он говорил.
      Боб поймал другое такси.
      Джейн держала меня на коленях всю дорогу. Мои уши постепенно приподнялись, а шерсть на загривке улеглась, потому что в объятиях новой хозяйки меня не смогли бы достать ни страшный убийца, ни железное чудовище, испускающее смрадный запах.
      Расслабившись, я стал с любопытством глядеть за окно. Мимо проносились незнакомые дома и странные постройки. Людей было много, они все куда-то спешили. Я ничего не узнавал и лишь надеялся, что водитель знает, куда нас везет. Порой я все-таки тревожно поглядывал на Боба, но тот не выказывал признаков нервозности.
      – Черт, кто учил этого парня водить машину? – возмутилась Джейн, приклонив голову Бобу на плечо. – Стиви Уандер, что ли?
      – И не говори! У меня желудок уже раза три узлом завязался.
      По крайней мере, этого таксиста совершенно не беспокоило, что собака может «наблевать или напрудить лужу».
      Резкое торможение заставило Боба ткнуться носом в переднее сиденье. Они с Джейн застонали в один голос. Я не понимал, чем они недовольны. Лично мне езда в машине понравилась. Особенно было приятно, когда на каких-то ямках и выпуклостях дороги такси трясло, и грудь Джейн приятно колыхалась возле моей головы.
      Прошло не так много времени, и машина затормозила у высокого бордюра. Боб, пригнув голову, выбрался наружу, Джейн последовала за ним и потянула меня за ошейник. Я не шелохнулся, предпочитая оставаться там, где тепло и не страшно.
      – Выходи, глупый, – увещевала меня новая хозяйка. – Здесь совсем нечего бояться. В этом районе безопасно, никто на тебя не нападет.
      – Если только не пойдешь в пятницу вечером в бар для одиноких, – хмыкнул Боб.
      – Ха-ха-ха! Или попытаешься пробиться в «Бергдорф» в период распродаж! – подхватила Джейн.
      Думаю, нет смысла сообщать, что я шутки не понял. Ни первой, ни второй.
      Судя по всему, таксист тоже не смог разделить веселья моих новых хозяев, потому что сказал недовольно:
      – Если будем стоять вечно, я включаю счетчик.
      – Идем же, малыш. – Джейн наклонилась и сунула руки в машину, намереваясь снова потянуть меня за ошейник.
      Я подался назад.
      – Неужели ты не хочешь поскорее увидеть свой новый дом?
      Признаться, увидеть новый дом хотелось. Очень. Таксист нажал на гудок, и я подскочил от неожиданности.
      – Майлс, пожалуйста, – взмолилась Джейн. – Нам действительно надо выходить.
      Тут из-за ее спины выдвинулся Боб и ткнул в мою сторону указательным пальцем.
      – Так, приятель, я с тобой церемониться не буду, – деловито сказал он. – Твое поведение мне не нравится, имей в виду.
      Я сразу понял ультиматум: если не подчинюсь, меня вернут в приют.
      В общем, пришлось глубоко вздохнуть и вывалиться из машины прямо в новую прекрасную жизнь.

      Насколько я теперь знаю, квартира с двумя спальнями и двумя ванными комнатами на последнем этаже здания в Манхэттене считается весьма солидной недвижимостью. А тогда, впервые вступив в свое новое жилище, я совершенно не разбирался в данном вопросе, однако сразу сообразил, что вытянул счастливый билет. Для меня, мелкой дворняжки, привыкшей жить в крохотной комнатушке, окна которой выходят на помойку с вонючими баками и полчищами крыс, квартира Джейн и Боба показалась настоящим дворцом.
      Здесь было великолепно. Оставалось надеяться, что мне позволят ходить по дорогому полу и спать в том месте, которое я выберу сам, а не запрут в темной кладовой, дабы не позориться перед гостями.
      С самого первого дня Боб дал мне понять, кто в доме Главный Самец. Он вел себя подчеркнуто вежливо, никогда не кричал и был справедлив, и это внушило мне не просто уважение, а настоящее благоговение перед хозяином. Он хотел, чтобы я усвоил несколько простых правил, и я прилагал все усилия, чтобы их не нарушить. Когда Боб говорил «нет» – это означало только «нет» и никогда ничего другого. Если он произносил «не попрошайничай», я старательно запихивал поглубже рвущиеся наружу просительные поскуливания и пританцовывания возле стола. Я отходил подальше, садился и принимался сверлить хозяев взглядом, от которого Джейн ерзала на стуле.
      Боб считал, что люди должны есть человеческую еду, а собаки – собачью. Любые подачки он запрещал, косточки и печенье я мог получить только за хорошее поведение, а не за красивые глаза.
      Были и другие правила, которым я старался неукоснительно следовать. Кроме одного. Его я нарушал постоянно и ничего не мог с собой поделать.
      Мне запрещалось лаять, когда звонят в дверь, но держать пасть закрытой было выше моих сил. Я так отчаянно желал защищать моих дорогих хозяев от подозрительных незнакомцев, что каждый раз заходился в лае. Мое рвение хвалили, а суматошность и крикливость осуждали, потому что я гневно налетал как на продавцов и доставщиков, так и на общих знакомых моих хозяев. Единственным исключением, в отношении которого мне позволялось любое сколь угодно безобразное поведение, была «бывшая жена» Боба. Как я понял, хозяин был о ней не самого высокого мнения, потому что мне официально дали понять: я могу драть когтями ее колготки, жевать ремешки ее туфель и лаять сколь душе угодно. Даже мягкосердечная Джейн признала, что это будет только справедливо, учитывая, какую крупную сумму успела «высосать» жена Боба с какого-то «банковского счета».
      До этого мне не приходилось жить вместе с мужчиной, поэтому поначалу я относился к Бобу настороженно. Но со временем мне стало ясно, насколько мы, мужчины, похожи. Мы оба любим возлежать на диване в гостиной. Мы ворчим, если нам что-то не нравится. Нам доставляет удовольствие, когда с нами возятся, словно со щенками, почесывают загривок, целуют в морду и всячески предугадывают желания. Мы беззастенчиво пукаем и наслаждаемся тем, какой громкий звук получается. Мы ужасно тупим, когда надо ответить на элементарные вопросы. А главное, мы оба искренне обожаем нашу Джейн, которая заботится о нас и разгребает за нами бардак.
      Кстати, Джейн с первого же дня принялась меня баловать, превращая в обласканного чрезмерным вниманием ленивого сибарита. Незадолго до моего переезда она лишилась постоянной работы. Непохоже, чтобы это очень ее расстраивало, видимо, работа была так себе. Я же вообще был очень рад, что моя обожаемая хозяйка целый день принадлежит только мне. Боб уходил рано утром и частенько возвращался ближе к ночи. При этом выглядел он так паршиво, словно весь день убегал от своры доберманов.
      Джейн часто говорила, что правильные вложения дают ей полное право сидеть дома и ничего не делать. Не знаю, о каких вложениях она твердила, но я не имел ничего против. В какой-то момент хозяйка дозрела до создания первого романа, поэтому стала много времени проводить за компьютером.
      Я всегда лежал у ее ног, пока она щелкала клавишами, сидя в кресле и глядя в белый экран монитора. Порой она тяжело вздыхала и начинала жаловаться на отсутствие вдохновения. По ее словам выходило, что найти это самое «вдохновение» так же трудно, как анус у складчатого шарпея. Особенно когда он сильно похудел, и шкура на нем обвисла.
      Моя жизнь на новом месте довольно скоро превратилась в череду наполненных приятной рутиной дней. Когда Джейн завтракала, я сидел у нее на коленях. Она читала свежую газету, а я ловил носом запах ее бутерброда. Когда Джейн работала, я лежал рядышком, обычно на любимой подушке, уткнувшись мордой в ее тапочки. Когда хозяйка принималась ругаться сквозь зубы на свой компьютер, я вздрагивал и хмурился, переживая за нее. Если Джейн вдруг приходила в голову дурацкая идея «прибраться», я, ощетинившись, лаял на пылесос.
      В общем, все шло своим чередом.
      Больше всего мне нравилось, когда Джейн крутилась на кухне, что-нибудь готовила. Мне частенько перепадали вкусности, потому что (в отличие от строгого Боба) моя дорогая хозяйка плевать хотела на дисциплину. И особенно если речь шла о еде. Бобу, конечно, мы не рассказывали о своих шалостях, потому что… в общем, мы не желали его расстраивать, да.
      Но все, о чем я рассказываю, вовсе не означает, что моя жизнь была сахарной, как коровий мосол. Например, я ужасно мучился одиночеством, когда хозяев не было дома. Если Джейн шла на встречу с каким-то «спортзалом», я буквально не находил себе места. Пытаясь заснуть и поскорее миновать период вынужденного одиночества, я прикладывался на подушке, на пороге и в кресле, однако уже через пять минут снова начинал слоняться по квартире.
      За покупками меня тоже не брали, но хотя бы результатом таких отлучек Джейн становилась какая-нибудь очередная вкуснятина, немного примирявшая меня с ее отсутствием.
      Еще хозяйка уходила на ужин с Бобом. Она смотрела на меня извиняющимся взглядом и обещала, что вернется через пару часов. Какая разница, через пару или нет? У собак нет чувства времени! Для нас даже десять минут одиночества ужасны.
      Пожалуй, отлучки хозяйки были для меня самыми мучительными моментами в новой жизни. Я ужасно обижался, когда меня не брали с собой, но лишь до того момента, пока в замке не начинал поворачиваться ключ.
      Боже, как же мы, собаки, предсказуемы, воскликнете вы.
      Не только мы, но и большинство людей. Разве нет?

* * *

      Я был потрясен, когда впервые увидел, что Боб и Джейн делают «это».
      Начиналось все довольно невинно. Мы с Бобом вернулись с вечерней прогулки и обнаружили Джейн раскинувшейся на кровати. В спальне был выключен свет, но горело с десяток свечей. Когда мы с Бобом вошли и замерли на пороге, Джейн сладко потянулась, выгнувшись, словно змея.
      – Новое белье? – спросил Боб с совершенно дурацкой рожей, выражения которой я не смог разгадать.
      – Это? Да что ты! Старье. – Джейн засмеялась странным, воркующим смехом.
      – Очень сексуальное.
      Джейн распахнула объятия:
      – Тогда иди ко мне.
      Признаться, я подумал, будто зовут нас обоих, и ломанулся на постель.
      – Извини, приятель… – Боб быстро спустил меня на пол. – Третий лишний.
      «Говори про себя», – упрямо подумал я, снова впрыгивая на кровать. Ужом просочившись между Бобом и Джейн, я лег между ними.
      – Ха-ха! – рассмеялась Джейн. – Глянь, кто пришел.
      Боб предостерегающе поднял палец и погрозил мне.
      – Разве я не сказал тебе, что ты здесь лишний? Кто, я?
      Пришлось прикинуться очень удивленным.
      – Не злись на него. Майлс привык спать с нами, ты же знаешь.
      – Предлагаешь делать это при свидетелях?
      – Это же просто собака, Боб. Возьми и сними его с постели.
      Я попытался оказать сопротивление, упершись лапами в одеяло, но Боб просто спихнул меня на пол.
      – Так-то, приятель, – победным голосом сказал он.
      Обиженный, я отошел подальше от постели и свернулся в кресле клубочком. На самом деле я глядел во все глаза, все еще не понимая, к чему ведут эти двое. Занимались они скучнейшими вещами – целовались, обжимались. Все это я видел и раньше, поэтому не мог понять, из-за чего сыр-бор. А потом Боб вдруг начал целовать мою хозяйку в плечи и грудь, спустился ниже. Меня бы это не обеспокоило, но тут Джейн принялась громко стонать.
      Я забеспокоился. Вдруг Боб специально прогнал меня, чтобы беспрепятственно причинять Джейн боль? Мысль была нелепая, и я тотчас отбросил ее прочь, однако решил удостовериться, что с хозяйкой все в порядке. Короче, я беззвучно спрыгнул с кресла, поставил передние лапы на край кровати и понюхал ее лицо.
      – Так… да, так… – стонала Джейн. – Ой, прекрати немедленно!
      – Что? – изумился Боб.
      – Я не тебе. Майлс снова здесь. Он ткнулся мокрым носом мне в веко.
      – Иди на место, парень, – проворчал Боб недовольно. – Я и без тебя здесь управлюсь.
      Хотя я вполне доверял ему, но червячок беспокойства все еще шевелился в душе. В общем, я не сдвинулся с места.
      В меня полетела подушка. Пришлось снова убраться на кресло, где я улегся, превратившись в сплошные уши и глаза. Минуту спустя в мою сторону полетели трусики. Чуть солоноватый запах коснулся носа, кружевная тряпочка весьма меня заинтересовала.
      А на кровати творилось что-то невообразимое. Я чуть шею не свернул, таращась в ту сторону.
      Боб лежал на спине. Джейн сидела сверху, ритмично подпрыгивая. Как раз в тот момент, когда я озадаченно размышлял над тем, что могло заставить настоящего самца столь откровенно подчиниться самке, Боб и Джейн поменялись местами. Потом еще раз. Теперь хозяйка стояла на четвереньках, а хозяин пристроился сзади.
      Я моргнул. Затем еще раз моргнул. И тут все стало на свои места. До меня наконец дошло, чем были заняты эти двое.
      Я видел, как это делают собаки. Даже один раз делал это сам, к великому ужасу хозяйки той малышки. Но люди? Ведь подобное поведение свойственно скорее… животным.
      Мне стало ясно, почему меня упорно спроваживали. Джейн и Бобу действительно не требовался третий.
      Вздохнув, я уткнулся носом в собственные лапы и принялся вспоминать ту мальтийскую болонку с течкой, что как-то раз встретил у детской площадки. Она была очень хороша собой… и так податлива… ах, если бы противный носатый мужик не увел ее от меня подальше!
      Видимо, Джейн и Боб уже закончили свои безобразия, потому что я внезапно заметил, как они сидят на краю постели, прикрывшись простынями, и смотрят на меня.
      – Боб, это то, что я думаю?
      – Похоже на то. Ничего себе!
      И они оба расхохотались. Я смущенно прижал уши и попытался выкинуть из головы мальтийскую болонку, однако ее образ и запах продолжали преследовать меня. Я завозился в кресле под двумя настойчивыми взглядами, мой пенис отказывался прятаться обратно и бесстыдно торчал посреди голого пуза.
      – Глазам своим не верю! – воскликнула Джейн.
      – Да уж, у него огромный, – проворчал Боб. – Просто в половину тела. Чувствую, у меня только что проклюнулись ростки комплекса неполноценности.
      – Ой, неужто жеребец Бобби завидует маленькому песику? – расхохоталась Джейн.
      – Чему тут завидовать? У собак секс случается куда реже, нежели у людей.
      – Тут ты прав. – Хозяйка помолчала. – Слушай, не знала, что собаки возбуждаются, глядя на людей. И потом, в приюте нас убеждали, что он кастрирован.
      «Как бы не так», – мрачно подумал я.
      – Ну, я читал, будто кастраты Древнего Рима были способны возбуждаться.
      – И что, интересно, у них возбуждалось? Глупость какая! Где же ты это прочел?
      – В Интернете, наверное. Очередная порция бесполезной информации.
      Джейн встала и потянулась.
      – Хочу писать, – сообщила она, ничуть меня не стесняясь, и пошла в туалет.
      – Место освободилось, приятель, – обратился ко мне Боб. – Можешь перебираться на кровать.
      Я уже почти спрыгнул с кресла, когда услышал:
      – Где мои трусики?
      Я прижал уши к голове, мой взгляд против воли сделался заискивающим. Пять минут назад я, обнюхав трусики, устроился с ними поудобнее и принялся жевать кружево. Возможно, я немного переусердствовал.
      – Что это такое? – изумилась Джейн, вытаскивая из-под меня мокрую жеваную тряпку, еще совсем недавно бывшую красивым бельем.
      Боб покачал головой, но улыбнулся.
      – Видимо, Майлсу понравился твой запах. Я буду последним, кто поставит ему это в вину.
      – Ты находишь это забавным? Здорово! А ведь это были очень дорогие трусики!
      Я понял, что дорогие трусики Джейн очень дорого мне обойдутся, и еще сильнее прижал уши. Глаза мои буквально приклеились к полу.
      – Ты очень, очень плохой пес!
      Я почувствовал себя маленьким и жалким. Мне хотелось, чтобы меня простили. Хвост спрятался между ног. Стало очень страшно, что любимая хозяйка отправит меня обратно в приют. Или, того хуже, вышвырнет на улицу!
      Я вжался в кресло, представляя худшее. Мне казалось, что пронизывающий ветер уже ерошит мою шерсть, холод пробирает до костей, желудок сводит от голода.
      Я был так напуган, что меня едва не стошнило.
      – Ой, ой, Джейн, прекрати! Видишь, как у него скривилась морда? Кажется, его сейчас вырвет, – забеспокоился Боб.
      – Да уж, вырвет! – возмущалась Джейн. – Моими трусиками! – Тут она поняла, что Боб не шутит, и подскочила ко мне. – Только не на кресле, Майлс!
      Однако останавливать меня было поздно. Я едва успел приподняться, как меня вырвало, причем несколько раз. Я уделал все кресло и частично ковер под ним.
      Если я думал, что до этого у меня были проблемы, то теперь стало ясно: главные неприятности еще впереди.
      К моему бесконечному удивлению, ругать меня не стали.
      Джейн осторожно сняла меня, трясущегося от страха, с испачканного кресла, отнесла в ванную и вымыла.
      – Прости, что накричала на тебя, малыш, – виноватым голосом приговаривала она.
      Каким-то непостижимым образом моя любимая хозяйка поняла, что мне жаль испорченных трусиков.
      Конечно, я простил Джейн ее дикие вопли. Мы, собаки, вообще существа незлопамятные. В отличие от некоторых людей.

      Небо нависало над городом, выгибаясь вниз, словно беременное брюхо. Я чувствовал, что ничего хорошего от такого неба лучше не ждать.
      И не ошибся. Сначала в воздухе начали парить редкие снежинки. Я следил за их легкомысленным полетом через окно гостиной. Иной раз они прилипали к стеклу, и тогда я пытался слизнуть их языком, но ничего не выходило.
      А потом небеса просто разверзлись. Посыпался густой снег, довольно скоро заваливший весь город. За окном ничего нельзя было разглядеть, только бесконечный танец белых пушинок. Они то лениво опускались вниз, то рывком взлетали вверх и принимались кружиться в водовороте.
      И как назло, это случилось именно в тот момент, когда меня вывели на прогулку. Мне совершенно не улыбалось тащиться на улицу в столь гнусную погоду, но выбора не было: лужа на ковре Джейн считалась страшным преступлением.
      – Ну что, пойдем гулять, малыш? – раздался ласковый голос из прихожей.
      Я сжался в комочек, надеясь, что Джейн меня не заметит. Но она поймала меня, силком натянула теплый свитер (он греет, но ужасно стесняет движения) и прицепила поводок.
      Я уныло вышел на крыльцо.
      – Видишь, какие красивые снежинки? – спросила Джейн с восхищением. – Нравится?
      Как бы не так! Эта гадость лезла мне в уши, прилипала к ресницам, повисала на длинных бровях, маяча вверху, словно крохотные шапочки. У меня довольно быстро промокли лапы, а противный ветер задувал под хвост.
      Короче, снег вновь показался мне отвратительным. Даже теперь, когда я превратился из бродяги в домашнего пса. Все, о чем я мечтал, – это по-быстренькому сделать свои дела и вернуться в теплую, уютную и сухую квартиру. К сожалению, Джейн потянула меня к Первой авеню.
      – Мы пока не идем домой, – сказала она каким-то заискивающим голосом, заставив меня насторожиться. – Нам надо к доктору Гринбергу.
      Никакой другой информации хозяйка мне не предоставила. Когда мы добрались до места, я сразу понял, к чему эта секретность. Дом этого «доктора Гринберга» насквозь пропах запахами животных. Хуже того, я услышал приглушенное гавканье собак в клетках. Некоторые даже не лаяли, а подвывали от ужаса. Это место напомнило мне приют для бродячих собак, но тут пахло не только одиночеством, но и ужасом.
      Внезапно мне показалось, что стоять в снегу по самые уши куда приятнее и уютнее, нежели находиться у «доктора Гринберга».
      Зачем Джейн привела меня в это кошмарное место? Не потому ли, что я порвал ее белье? Или намял бока ретриверу-подростку из соседнего подъезда? Или зарычал на старушку с матерчатой сумкой, от которой за версту несло кошками?
      Я уперся четырьмя лапами в пол на пороге жуткого заведения, всем видом показывая, что не намерен двигаться дальше. Когда Джейн взяла меня на руки, меня стало трясти, да так сильно, что она едва меня не уронила.
      Хозяйка что-то сказала тощей тетке за конторкой. Та обратила на меня внимание и попыталась усыпить мою бдительность отвратительным сюсюканьем, но я продолжал умирать от страха. Нас попросили подождать вместе с другими. Я и Джейн устроились на диване рядом с несколькими подавленными людьми и их питомцами. Кстати, питомцы выглядели не лучше меня, так что я попал в подходящую компанию.
      Джейн почесала мне шею.
      – Постарайся расслабиться, милый, – повторяла она, наивно полагая, что уговоры помогут.
      На диване напротив сидел седовласый мужчина. На руках у него дремала такая же седая старая шавка. Не знаю, кто именно из этих двоих так вонюче пукал, но, судя по интенсивности вони, они могли это делать одновременно. Я сразу вспомнил свое первое жилище, выходящее окнами на тухлую помойку.
      – Кажется, ваш песик здорово напуган, – заметил старик.
      – Он волнуется, – ответила Джейн. – Это первый визит Майлса к ветеринару.
      Седовласый улыбнулся мне и покивал.
      – Успокойся, приятель. Доктор Гринберг тебе понравится.
      «Черта с два», – подумал я в отчаянии.
      – Прошу прощения… – вступила в разговор женщина с невероятно раскормленным карликовым пуделем.
      И на ней, и на собаке были одинаковые ошейники со стразами. Более того, у пуделя на лапе был завязан бант, а морда, ей-богу, была окрашена в розовый!
      Джейн и седовласый воззрились на хозяйку пуделя.
      – Да?
      – Просветите меня, что это за порода, – попросила женщина, кивая на меня.
      Мне здорово не понравился ее взгляд. Кажется, в нем сквозило презрение.
      – Это помесь чихуахуа и еще нескольких пород, – ответила Джейн без тени смущения за мою нечистую кровь.
      – Я всегда считал, что дворняги – лучшие псы на свете, – встрял седовласый. – Мой Кейси – помесь бичона и лабрадора. Понимаю, трудно представить себе более странный союз, но именно такие корни нашел у нас ветеринар. Даже не знаю, как могла произойти подобная случка, учитывая разницу в росте!
      Мне показалось, что обсуждать чужую половую жизнь не слишком красиво, но поскольку о Кейси говорил его собственный хозяин, я не стал возмущаться.
      Женщина с йоркширским терьером нервно рассмеялась.
      – А мне кажется, что чистокровные породы ничуть не хуже дворняг. – Она судорожно прижала к груди свою крохотную собачку, и я напугался, что сейчас услышу хруст ломаемых костей.
      Глаза бедного терьера едва не вылезли из орбит.
      – Я так волнуюсь за Пчелку!
      Тут я заметил, что в глазах женщины блеснули слезы, и сразу расположился к ней.
      – А что с ней? – спросила Джейн.
      – У нее злокачественная опухоль. – Женщина принялась целовать терьера в макушку, и всякий раз собака довольно вздыхала. – Боюсь, нам придется вскоре ее усыпить. Это ужасно!
      – О, мне так жаль! – воскликнула Джейн.
      – А мне-то… – Женщина достала из кармана салфетки и промокнула глаза. – Мой муж совершенно не переживает, он равнодушен к собакам. А у меня пять йоркширцев дома! И он их едва терпит! Когда я решилась оставить у себя весь помет, муж едва не бросил меня.
      – А мой меня бросил, – вмешалась надменная тетка с пуделем. – Только не из-за собаки, а подругой причине. И теперь пытается отсудить у меня малышку Колетт! Когда я вышла замуж, мой благоверный в принципе не любил животных. Но стоило мне купить Колетт, как он прикипел к ней всем сердцем. Понимаете, у нас нет детей, так что собачка стала нашим ребенком. Мы брали ее во все поездки. В Европу, в Палм-Бич, в Китай. А теперь мы не можем поделить свою деточку.
      – Как насчет совместной опеки? – поинтересовалась Джейн.
      – Это невозможно. Мой муж водил домой дешевых шлюх, даже пока состоял со мной в браке. У него есть своя квартира, но мне бы не хотелось, чтобы моя крошка была свидетелем его… непристойного поведения. Посторонние женщины пугают ее. Правда, Колетт, деточка?
      Собака подняла морду, глянула на хозяйку и равнодушно зевнула.
      Повисла пауза. Видимо, никто из присутствовавших не знал, о чем еще говорить. Пытаясь скрыть неловкость, каждый начал наглаживать своего питомца.
      В полной тишине завыл кот. Он сидел в клетке, и только поэтому я не оттаскал его за хвост.
      – Помолчи немного, Сафо, – несколько раз повторил его хозяин, но кот не успокаивался.
      Я так и не смог понять, какого пола владелец этого Сафо. Одежда и повадки были чисто мужскими, но запах явно принадлежал женщине. Все увещевания этого существа совершенно не трогали котяру. Он выл и выл, заставляя собак ежиться и неприязненно скалиться.
      Что было дальше?
      Долго мы с Джейн в этой компании не пробыли. Подошла наша очередь идти к доктору Гринбергу.
      Джейн пристроила меня на высокий стол и непрерывно гладила, вследствие чего я приготовился к худшему.
      Дверь открылась, и вошел странный мужчина. На его лице было куда больше волос, нежели на макушке.
      – Добрый день, я – доктор Гринберг, – объявил он жизнерадостно.
      Он обвел Джейн оценивающим взглядом с головы до пят, результат увиденного явно ему понравился. Он как-то весь подобрался, и я почти бы не удивился, если б он встал на четвереньки и понюхал мою хозяйку под хвостом.
      – Здравствуйте. – Джейн протянула руку. – Меня зовут Джейн Леви, рада встрече.
      Хорошо, что хоть кто-то радовался встрече с доктором Гринбергом.
      – А это, наверное, Майлс? – спросил ветеринар.
      В тот момент мне захотелось быть кем угодно, только не Майлсом.
      Мужчина приблизился и протянул мне руку, чтобы я мог ее обнюхать. Его пальцы пахли кофе, собачьими лапами и сырными галетами.
      После этого доктор Гринберг пообещал, что не сделает мне больно. Пришлось довериться, выбор был невелик. Его прикосновения были ласковыми, но довольно уверенными: док явно разбирался в собаках. В общем, все шло довольно неплохо до того момента, как он решил пихнуть мне в зад какую-то палку с намерением «измерить температуру».
      Интересно, когда это я успел дать согласие на то, чтобы мне совали под хвост какие-то штуки? Я дернулся всем телом, но меня держали сразу четыре руки.
      – Идеальная температура для собаки, – заявил этот садист, вытаскивая палку.
      Мне захотелось откусить ему обе руки.
      – Как он себя обычно ведет? – принялся расспрашивать ветеринар.
      – Когда мы дома – все чудесно, – ответила Джейн. – Но на людях… в общем, он становится агрессивным и настороженным.
      – Это частое явление среди брошенных собак. Они перестают доверять людям, и в этом только наша вина. Настороженное отношение к посторонним свидетельствует о здравом рассудке вашего пса. А вот агрессия… возможно, в прошлом его здорово кто-то обидел и даже напугал. Не волнуйтесь, даже у тех псов, которые со щенячьего возраста росли в ласке и заботе, появляется агрессия к посторонним. А уж комплекс Наполеона особенно выражен у кобельков маленьких пород. Они охраняют то, что считают своим. В данном случае Майлс охраняет вас. Вы ведь… не замужем?
      – Нет. Но у меня есть приятель. Мы вместе брали Майлса из приюта.
      – Значит, этот пес воспринимает вас как свою семью. Все остальные люди для него – опасные незнакомцы.
      Это точно, вынужден был согласиться я.
      – Более того, – продолжал доктор, – если вы с вашим другом разойдетесь, это станет для Майлса ударом. Он так и не сможет смириться с тем человеком, который появится в вашей жизни после расставания с нынешним приятелем.
      – Хочется верить, что наши отношения с Бобом окажутся долговечными.
      – Вы собираетесь пожениться?
      Джейн бросила на доктора Гринберга странный взгляд, смысла которого я не понял.
      – Именно. Пожениться, – кивнула она.
      Ветеринар тяжко вздохнул.
      – Если вы полагаете, что брак защитит вас от жизненных передряг… – Он снова вздохнул и принялся бездумно сортировать бумаги на своем столе. – Я прошел через ад развода с милой феей, которая к концу процесса обернулась настоящей ведьмой. А знали бы вы, сколько вытянул из меня ее адвокат! Вот уж воистину, адвокат дьявола… – Доктор Гринберг осекся. – Простите, это отступление было… не слишком профессиональным.
      – Не надо извинений, я понимаю ваши чувства, – запротестовала Джейн. – Я и сама разведена, да и мой парень сейчас разводится. Жена высосала из него все соки. Да и денег уже немало вытянула. Он в бешенстве!
      – О, как я его понимаю. Тем не менее, вернемся к Майлсу. Вашему псу требуются поддержка и ласка, ничего больше. Самочувствие у него отличное, так что можете не переживать.
      Я так обрадовался, что совершенно утратил бдительность. А зря! Как раз в тот момент, когда я поднялся на лапы и застыл в ожидании того, когда меня возьмут на руки, в ляжку мне впилась игла. Доктор твердой рукой зажал мою ногу, а Джейн схватила за шею, опасаясь, что я укушу мерзавца. Судя по тому, что в шприце оказалось что-то красное, у меня взяли кровь.
      У меня украли целый шприц крови! Караул!
      Самое ужасное, что Джейн сей факт совершенно не огорчил.
      – Какой же ты у меня молодец, – прошептала она.
      А «молодец» не чаял поскорее убраться из этой пыточной камеры домой! Я был готов спрыгнуть вниз со стола, рискуя поломать свои короткие лапки, но меня придерживали за ошейник. Меж тем ветеринар попросил Джейн оплатить прием. Я не понял, что это значит, но изо всех сил надеялся, что это не связано с очередным забором крови.
      В общем, хозяйка спустила меня на пол, велев не суетиться, и полезла в сумку. Как раз в этот момент в кабинет вошел незнакомый мне пес. Это был мальтиец, который являл собой само дружелюбие. Мальтийцы всегда ведут себя слишком доверчиво. И у собаки, и у хозяйки были одинаковые полосатые пальто и длинные светлые хвосты. Хвосты, разумеется, свисали с разных частей тела: у женщины с головы, а у пса… сами понимаете.
      Я бы проигнорировал эту парочку, но тут мальтиец решил познакомиться со мной поближе. Он приблизился и сунул нос мне под хвост.
      – А ну отвали от моей задницы! – рявкнул я что было мочи.
      Этот чистокровный буквально подлетел наверх от неожиданности. Видимо, он не привык к тому, что на него повышают голос. Джейн бросилась ко мне и подхватила на руки.
      – Простите, – пролепетала она. – Мне так за него стыдно.
      Лично мне стыдно не было.
      – Ничего страшного, – усмехнулась хозяйка мальтийца. – Трумэн бывает немного назойлив, когда речь идет о знакомствах. Ваш пес имел полное право возмутиться. – Она наклонилась ко мне и улыбнулась. – Как тебя зовут, пирожок?
      Я оскалил зубы. Мое имя совершенно ее не касалось. Джейн снова извинилась. Она была сильно смущена.
      – Знаете, когда я только-только взяла Трумана, он тоже был довольно агрессивен к незнакомцам, – сказала женщина. – Сказывалось влияние его прошлого хозяина. Это был запойный пьяница, который скончался от разрыва печени. Думаю, он бил Трумана. Поэтому пес всегда рычал на моих парней.
      – А я получила совет никогда не расставаться со своим другом. Да, Майлс? Обещаю тебе, мы с Бобом не разбежимся.
      Какая жалость, что Джейн не сдержала слово.
 
      – Надеюсь, ты снял ботинки у двери? – крикнула Джейн из спальни.
      Но Боб уже пересек комнату и шагал по ковру.
      – Черт! – Он неловко запрыгал на одной ноге, стягивая мокрый ботинок. – Не выдавай меня, Майлс!
      А я что, мог подойти к Джейн и наябедничать?
      Мы прошли на кухню, где Боб достал из холодильника бутылку. Скрутив крышечку и приложив горлышко к губам, он запрокинул голову и сделал добрый глоток пива, затем еще один и еще, пока бутылка не опустела.
      Боб громко рыгнул.
      – Прошу прощения, – шепнул он тихо.
      – Ничего себе! – раздался из спальни голос Джейн. – Даже я услышала.
      – Это не я. Это Майлс!
      Я нахмурился, но промолчал. Мне слишком нравился Боб, чтобы злиться на него за подобное малодушие.
      Джейн появилась на кухне в халатике. Парочка поцеловалась. Они всегда целовались при встрече, на это приятно было посмотреть.
      – Голоден?
      «Конечно», – подумал я, принимаясь переминаться с лапы на лапу возле миски.
      – Нет. Заказывали ужин в китайском ресторанчике, – отозвался Боб.
      – И что ты ел? – Джейн положила мне еды.
      Я принялся жевать.
      – Курицу «тао», блюдо дня. И рис «кун по». – Боб зевнул. – Боже, как я вымотан.
      – Тогда тащи свой крепкий зад в постель.
      – Крепкий зад? Судя по твоему игривому настрою, поспать мне не дадут.
      Но сначала Боб зашел в туалет. Я, дожевывая на ходу, поспешил за ним. Он расстегнул брюки, вытащил член и выпустил в унитаз меткую струю. Сколько бы раз я не был свидетелем этого священного процесса, каждый раз приходил в восхищение от его техники.
      Боб забрался в кровать и устроился возле Джейн. Я ввинтился между ними, лег на бок и потянулся всеми лапами, распихивая этих двоих. Отвоевав себе пространство, я удовлетворенно вздохнул.
      – Как твоя книга? – поинтересовался Боб. – Движется?
      Джейн скривилась:
      – Ты в курсе, что прямо за монитором в стене есть четыре трещины.
      – Вижу, работа захватила тебя с головой.
      – А что у тебя? Клиент выжал тебя как лимон?
      – О, такого капризного типа я давно не обслуживал. Поначалу он соглашается с моим планом, но едва я начинаю действовать в нужном направлении, он все отменяет. Причем по три раза на дню! Я начинаю думать, что работаю на шизофреника. Наконец сегодня вечером, уже в районе одиннадцати, он дал добро на один из вариантов. Помощники все еще носились в мыле, когда я уходил. Первые результаты должны быть представлены уже завтра. Хорошо, что Конни взялась мне помочь.
      – Конни? Я видела ее фото в «Вестнике адвоката». Симпатичная, – ревниво сказала Джейн.
      – И очень юная.
      – То есть, будь она постарше, у меня был бы повод для ревности?
      – Милая, не начинай.
      – Слушай, это просто риторический вопрос. Расслабься!
      – Расслабиться? Я боюсь угодить в ловушку, ляпнув что-то не то.
      – Так что, у меня был бы повод для ревности, будь эта Конни старше?
      Боб развел руками:
      – Нет. Будь она старше, у тебя не было бы поводов для ревности.
      – А почему ты говоришь с таким раздражением?
      – Слушай, что ты ко мне пристала? У тебя ПМС, что ли?
      Я заметил, как раздулись ноздри хозяйки, словно она хотела укусить Боба. Хозяин при этом закатил глаза и натянул повыше одеяло, явно желая спрятаться.
      Раньше я никогда не слышал, чтобы Боб и Джейн разговаривали в таком тоне. Честно говоря, мне стало неуютно, в животе похолодело. Я не знал, что делать.
      – Мужчины обожают использовать менструацию в своих целях. Это же так просто – свалить всю вину на женщину и ее ПМС. Совесть сразу начинает казаться кристально чистой!
      – Ну вот, приехали! Послушай, милая, у меня был долгий и напряженный день. Ты выбрала не самое удачное время для пикировки. Не нападай на меня.
      – Я на тебя не нападаю!
      Я прижал уши. Мне здорово не нравилось все происходящее.
      – Джейн, прошу, не надо криков. Видишь, как расстроился Майлс.
      Моя хозяйка помолчала, вздохнула, а затем сказала:
      – Ты прав. Я веду себя словно истеричка. Наверное, действительно ПМС. Прошу прощения.
      – Извиняйся перед Майлсом. Я-то не злюсь.
      – Прости меня, Майлсик. – Джейн почесала мне голову.
      – Что скажешь, приятель? Прощаешь эту вредину? – спросил Боб.
      А как же!
      Собаки ничего не забывают, зато с легкостью прощают любимых. Боб в этом смысле не отличался от собаки. Он притянул Джейн к себе, отчего я был буквально расплющен между двумя телами, и поцеловал.
      Это означало только одно: стычке пришел конец.
      – Боб?
      – А?
      – Ты спишь?
      – Почти, – пробормотал он невнятно.
      – Люблю тебя.
      – И я тебя.
      Наступила тишина. Я решил, что хозяева провалились в сон, и решил последовать их мудрому примеру. Однако минуты через три раздалось:
      – Боб?
      – М-м-м…
      – А что будет, если мы разойдемся? Что будет с Майлсом? С кем он останется?
      – С чего такие вопросы?
      – Мы сегодня ходили к ветеринару. Там было полно собачников. Мы разговорились. Одна женщина развелась и никак не может поделить с бывшим мужем опеку над собакой. И доктор Гринберг тоже в разводе. Там вообще были одни разведенные, как мне показалось…
      – Послушай, Джейн, – прервал Боб, – мы не собираемся расставаться, тебе ясно? Особенно сейчас, когда я вот-вот уплыву в объятия Морфея. И хватит глупых вопросов.

      Она никак не могла устроиться. Пыталась лечь на живот, на спину, на бок. Сворачивалась в клубочек и разбрасывала конечности в стороны. Забиралась под одеяло. Сбрасывала одеяло.
      Джейн не спалось.
      Как, собственно, и мне.
      А Боб храпел так, что люстра подрагивала.
      В общем, Джейн встала с постели и на цыпочках вышла из спальни. Я услышал, как открылась дверь холодильника. Я ожидал, что Джейн сразу же вернется, но ее все не было. Забеспокоившись, я занялся расследованием.
      Хозяйка сидела в гостиной на диване, накрывшись пледом и поджав ноги. Телевизор работал так тихо, словно звук был вообще выключен. В руке Джейн был стакан.
      Что-то было не в порядке.
      – Привет, малыш, – прошептала хозяйка.
      Он нее пахло теплым молоком.
      – Забеспокоился? Не надо, я в порядке. Правда, в порядке.
      Эта настойчивость в ее голосе говорила: жди беды.
      – Черт!
      Боб влетел в гостиную. Волосы его торчали в разные стороны. Он был похож на бродягу.
      Я подскочил на месте от неожиданности.
      – Что вы делаете на диване?
      Вообще-то до недавнего момента мы спали.
      – Мне не спалось. Я решила выпить теплого молока и посмотреть телик. Видимо, незаметно уснула. – Джейн зевнула и потянулась. – А что?
      Мне тоже хотелось знать: а что?
      – Ты не поставила мне будильник! И теперь у меня всего двадцать минут на душ, завтрак и бритье! Я должен успеть на отчетную встречу! Проклятие! Лучше бы я ночевал в своей квартире!
      – Прости, но ты мог и сам…
      – Да? Джейн, в последнее время у тебя полно свободного времени, а я просто зашиваюсь. Ничего бы не случилось, если бы часть моих мелких обязанностей легла на твои плечи, – фыркнул Боб.
      – Так это моя вина, что я осталась без работы?
      Боб проигнорировал вопрос и помчался в ванную.
      Дверь за ним хлопнула.
      Джейн закрыла лицо руками и очень, очень печально вздохнула. Я ужасно разволновался.
      Мы были в спальне. Когда появился Боб, Джейн натягивала на меня свитер для прогулки. У Боба было виноватое лицо. Если говорить собачьим языком, он приполз, поджав хвост.
      – Я не хотел на тебя кричать, милая. Просто в последнее время у меня постоянный стресс на работе. Да еще этот развод! Выходит, что я изливаю негатив на единственного близкого мне человека. Извини, ладно?
      Джейн вяло промямлила:
      – Хорошо.
      Я окончательно расстроился.
      В обед доставщик, которого я, естественно, облаял, принес Джейн огромный букет розовых роз. Как я понял, это были любимые цветы моей хозяйки.

      Я, не отрываясь, следил за каждым ее движением.
      Она выдавила крем из тюбика и тщательно намазала им одну ногу, затем другую. Кожа блестела, словно была влажной.
      Джейн вгляделась в свое отражение в зеркале, скривила рожицу, напомнив мне шитцу из приюта, сильно покусанного бродячими собаками. У него было такое же недовольное выражение морды. Затем принялась за волосы. Джейн ежеминутно вздыхала. Видимо, волосы отказывались ей подчиняться.
      Потом она долго не могла решить, что надеть. Как собака, которая вытаскивает из своей корзинки все игрушки, чтобы достать запрятанную на дне косточку, она швыряла вещи на кровать и кресло.
      А эти туфли на шпильках! Устрашающее оружие, в любой момент способное раздавить лапу несчастному псу. Разумеется, Джейн всегда была осторожной, но мне все же было не по себе.
      – Ты готова? Уже довольна собой? – спросил Боб, развалившийся на диване.
      – Насколько это вообще возможно без радикального вмешательства пластического хирурга.
      – Не говори ерунды. Тебе это не требуется. Ты красавица.
      – Неужели тебе нравятся такие крупные бедра?
      – Угу. Особенно в постели.
      – Мы обсудим продолжение вечера за ужином, – улыбнулась Джейн.
      Боб помог ей надеть пальто, затем накинул свое. Я изо всех сил надеялся, что и на меня натянут проклятый свитер, но удача повернулась ко мне хвостом. Было ясно как день: меня оставляют одного. Страдать.
      – Что-то ты поскучнел, – заметила Джейн, улыбнувшись.
      Я обиженно насупился и засвистел носом.
      А чего она ждала? Что я буду тявкать от радости?
      – Эти собаки – удивительные существа, – поделилась хозяйка с Бобом. – Такие рулады носом умеют высвистывать.
      – Да уж, буря эмоций налицо. – Боб кивнул мне. – Не скучай, приятель.
      – В нашу годовщину? Ты выбрал удачное время, Боб.
      Уходя, эти двое смеялись и подкалывали друг друга.
      Я думал, они повеселятся. Однако по возвращении их лица были мрачны.
      – Но я и сам узнал лишь этим утром, – оправдывался Боб. – Я даже не хотел тебе ничего говорить. Ты сама вытащила из меня информацию клещами.
      – Надо было рассказать утром! Почему ты скрыл?
      Боб закатил глаза и потряс головой, словно желая избавиться от стада блох.
      – Ничего я не скрывал. Я же все объяснил, разве нет? Просто решил придержать сведения до завтрашнего дня. Мне не хотелось портить вечер.
      – Однако ты его испортил.
      Джейн принялась грызть ноготь. Она явно нервничала.
      – Просто ты загнала меня в угол…
      – Я не загоняла в угол, я всего-то задавала вопросы. А что такого? Для чего нужны отношения, если нельзя задать пару элементарных вопросов?
      Боб опустился на край кровати и стянул один ботинок.
      – Ага, но если задаешь вопросы, надо быть готовым к правдивому ответу. Ты услышала то, чего не желала слышать. И теперь бесишься.
      Джейн раздраженно выдохнула и уставилась в потолок, словно на нем было что-то увлекательное.
      – Да уж точно, бешусь. Выходит, стоило Кэти расстаться со своим парнем, она тотчас переложила все свои расходы с его плеч на твои?
      – Это ненадолго, милая. Как только будут подписаны бракоразводные бумаги, она перестанет тянуть с меня деньги. Суд предпишет ей столько, сколько положено, ни центом больше.
      – Ага, так она и согласилась! А пока кто заставляет тебя оплачивать все ее расходы? Помяни мое слово, Кэти будет тянуть с тебя деньги до конца твоих дней!
      – Прости, но я лучше разбираюсь в таких делах, Джейн. И ты не так хорошо знаешь Кэти. Что ты кипятишься?
      – А то! Она будет откладывать подписание бумаг бесконечно. Теперь вот у нее душевная травма на фоне разрыва с любовником. Что будет потом? Она должна была поставить нужные подписи несколько месяцев назад!
      – А куда ты торопишься? Мы что, спешим пожениться и обзавестись выводком детей?
      – Господи, до чего же мужчины толстокожи! Неужели тебе так трудно понять элементарное: до тех пор, пока ты не разведешься с Кэти, я буду чувствовать себя прилипалой, третьей лишней, любовницей, сожительницей… называй, как хочешь! Словно у меня очередной роман, а не семья!
      – Это глупо! Как ты можешь так говорить? Это же просто стереотип, Джейн! Мы ведь постоянно вместе. Мы не встречаемся тайком в дешевых мотелях, не обжимаемся украдкой, прячась от посторонних глаз. Ведь я никогда не представлял тебя своим друзьям в качестве Дальней родственницы, которая заехала погостить, правда? Я горжусь нашими отношениями.
      На мгновение губы хозяйки тронула улыбка.
      – Но мне бы хотелось, чтобы ты принадлежал только мне. Мне, а не мне пополам с Кэти, понимаешь? Твой развод сосет кровь не только из тебя, но и из меня.
      Боб встал и притянул Джейн к себе. Признаться, я радостно бросился к ним, но меня не заметили и едва не отдавили все лапы. Задрав на Джейн маечку, Боб наклонился и поцеловал ее в живот.
      – Вижу, ты на взводе, милая. Думаю, тебе надо немного отвлечься.
      – Ты хочешь отвлечь меня сексом?
      Люди постоянно пытаются решить проблемы с помощью сношений. Словно это как-то помогает.

      Когда София, лучшая подруга Джейн, впервые пришла к нам в гости, мне стоило труда преодолеть настороженность и даже неприязнь. Судите сами: эта женщина не только двигалась с кошачьей грацией, но и пахла кошками. Разве собака способна принять столь чужеродное существо?
      Однако София оказалась неглупой и чуткой к чужому настроению, поэтому постепенно смогла расположить меня к себе. Она держалась на расстоянии и уважала мои чувства. Она ждала, пока я сам оттаю и подойду знакомиться. Так и вышло. Но даже тут София не стала теребить меня за холку и сюсюкать. Просто позволила себя обнюхать. Я презрительно чихнул и удалился.
      В общем, с каждым разом я встречал ее все радушнее за подобное уважение к моим чувствам.
      Кстати, София, равно как и Джейн, была чужда дисциплины в отношении животных. Это очень меня радовало.
      В тот вечер она пришла с пакетом еды. Это были бургеры с индейкой и коричневый рис.
      – Знаешь, ириска… – Так София порой называла мою хозяйку. – Полагаю, тебе стоит излить мне душу. Я же вижу, у тебя наболело.
      – Ой, – отмахнулась Джейн, – не хочу снова превращать тебя в жилетку! Ты слышала эту историю не раз, меняются только несущественные детали.
      – Да ладно тебе! Боба не будет весь вечер, о чем еще болтать двум подружкам, как не об отсутствующем мужчине?
      Она забыла еще об одном мужчине, присутствующем. Но очевидно, собаку София за мужчину не считала. Я ведь не мог вмешаться в беседу с комментариями.
      – Давай я налью тебе еще вина, – предложила подруга Джейн, – и ты выложишь мне все, что тебя беспокоит. Карты на стол, так сказать.
      Я терпеть не могу, когда играют в карты. Молчат и время от времени ругаются сквозь зубы.
      Однако никто и не собирался доставать колоду.
      – Ну… как я и сказала раньше, никаких новых деталей… – Джейн отпила вина, подлитого Софией. – Я уже было начала надеяться, что Кэти подпишет бумаги, как она снова подложила мне свинью…
      Я даже огляделся, надеясь впервые в жизни увидеть свинью во плоти, но никого не увидел.
      – Неужели эта стерва снова всех кинула?
      – Точно. Господи, ну почему отношения с не до конца разведенным мужчиной требуют такого нечеловеческого терпения? Я устала. Чувствую себя третьей лишней! В общем, эта гадина порвала со своим парнем, и из нее вновь полезло дерьмо.
      Я ужаснулся, представив себе эту картину. Так вот что происходит с женщинами, когда они расходятся с парнями! Из них лезет дерьмо! Век живи – век учись.
      – У меня уже зубы начинают ныть, едва речь заходит о Кэти, – жаловалась Джейн. – Она вьется над нами, словно назойливая муха. Я только и думаю, что о ней. Книга совершенно не пишется, потому что в голове одна Кэти. Я постоянно бегаю к холодильнику, уже и вес набрала. Мне тоскливо, я хочу от Боба внимания, но он растрачивает его на работу и на бывшую жену. Мне достаются лишь крохи и секс.
      – Послушай, дорогуша, секс – уже неплохо. Значит, на это у Боба сил хватает. И потом, я предупреждала тебя, что отношения с «не до конца разведенным мужчиной», как ты его назвала, сулят проблемы. Я проходила через это. Правда, этот нахал вернулся к жене, но оно и к лучшему, потому что такой эгоист меня просто не заслуживал. – София глотнула вина. – Но твой Боб не такой! Он добрый и внимательный. Он умный, умеет анализировать прошлые ошибки, чтобы не наступать на те же грабли. Уверена, он сможет решить свои проблемы, не потеряв достоинства и не оскорбив тебя. Заметь, он сам, без подсказки, вспомнил о вашей годовщине! Подарил тебе роскошные серьги! Это настоящий мужчина, надежная опора в жизни женщины. Тебе просто надо набраться терпения.
      – Да. – Джейн поболтала вином в бокале. – Но знаешь… – Она зажмурилась, словно собиралась выболтать ужасную глупость. – Я бы так хотела, чтобы во вчерашнем десерте мне попалось колечко!
      – Учитывая, какой у тебя в последнее время аппетит, ты бы проглотила десерт вместе с кольцом.
      Лицо Джейн озарила улыбка, затем снова потухла.
      – Глупые надежды. Боб сказал, что больше никогда не женится. Конечно, учитывая его прошлый опыт, подобную позицию можно понять, но… вдруг он просто не хочет жениться на мне? Вдруг оставляет дверь открытой. Для бывшей жены, например? Вдруг…
      София оборвала ее:
      – Эй, эй! Что ты несешь. Боб, конечно, не ангел во плоти, если не хочет на тебе жениться, но твои выводы поспешны. Его брак рухнул, жена оказалась редкой стервой, развод все еще маячит на горизонте… тут любой трижды перекрестится, прежде чем даже заводить отношения. А Боб живет с тобой, любит тебя, холит и лелеет. Он сам предложил вам съехаться, разве ты забыла? Он просто хочет быть с тобой честным, не желает обманывать твои ожидания. И поверь, ириска, многие мужчины не желают жениться, даже не имея за плечами опыта в виде неудавшегося брака. Может, он и передумает со временем.
      – Ха! Если я буду так же себя вести, как веду сейчас, он точно не передумает! Я ужасно достаю его, но ничего не могу с собой поделать.
      – Тебе необходимо собраться с мыслями, определить приоритеты. Может, возьмешь тайм-аут? Успокоишься немного.
      – Интересно, каким это образом?
      – Ну, для начала уезжай из города. Ты столько говорила о том, что хочешь смотаться в Лондон, проведать Мию.
      – Да, я скучаю по малышке.
      Мне не понравилось то, какая нежность зазвучала в голосе Джейн.
      – Кстати, в это время года на перелеты предоставляются большие скидки, так что заодно и сэкономишь. Устрой себе отпуск вдали от дома. Поживи в дешевом отеле, поешь паршивой еды из закусочных, поезди общественным транспортом, пофлиртуй с англичанами. Поглазей на королевские сокровища, наконец!
      – Ты заставляешь меня ходить по музеям? Вот уж не ждала от тебя ничего подобного!
      – А что такого? Это отвлечет тебя от дурацких мыслей. Конечно, я бы отдыхала иначе. Познакомилась бы с каким-нибудь английским снобом в баре, провела бы несколько незабываемых ночей в его объятиях и вернулась бы обновленной. От английского акцента я схожу с ума. Но, то ведь я! Свободная женщина. О, эти англичане!
      – Точно так же ты восхищалась французами и итальянцами. Есть в мире мужчины, которых ты не считаешь сексуальными?
      Я уже какое-то время не понимал о чем речь, поэтому заскучал. Спрыгнув с дивана, я пошел обходить квартиру с дозором.
 
      – Что ж, билеты куплены, – говорила Джейн, прижимая трубку к уху.
      Думаю, она разговаривала со своей коварной лучшей подругой.
      – Номер в отеле забронирован. Осталось собрать вещи…
      Это означало лишь одно: моя хозяйка будет целый день задумчиво складывать в огромный чемодан одежду и косметику, затем снова вытаскивать, чтобы какую-то вещь убрать обратно в шкаф, а вместо нее добавить новую. Я знал, что собираться Джейн будет долго.
      Не знал я лишь одного: меня в поездку она не возьмет.

      – Со мной все будет в порядке, не волнуйся, – снова повторил Боб.
      Возле нас остановилось такси.
      – Я буду по тебе скучать, – пробормотала Джейн, уже в пятый раз касаясь губами губ Боба.
      – Я тоже.
      – Нет, не будешь. У тебя слишком много дел.
      Я переводил взгляд с одной на другого.
      – Ну, раз ты так решила… хорошо, я не буду по тебе скучать.
      Я посмотрел на Джейн.
      – Ах, не будешь?
      Я посмотрел на Боба.
      – Конечно, буду, ненормальная.
      Снова на Джейн.
      – Обещаешь?
      На Боба.
      – Даю слово скаута. – Он торжественно поднял руку.
      На нее.
      – Ты же говорил, что ты не был скаутом.
      Я окончательно запутался. Да и головой крутить устал.
      Таксист несколько раз нажал на гудок. Я подскочил от неожиданности. Видимо, ему тоже надоело ждать, пока эти двое наговорятся.
      – Леди, в этом месте разрешена остановка, но не парковка, – крикнул он в окно.
      – Поезжай, пока тебе не пришлось оплачивать этому парню штраф, – посоветовал Боб. – Я люблю тебя.
      – А я тебя. – Джейн наклонилась ко мне и почесала за ухом.
      Я зажмурился и присвистнул носом.
      – И тебя люблю, Майлс, малыш.
      – Как мило! – прыснул Боб. – Майлсу досталось больше ласковых слов, чем мне.
      Таксист снова просигналил.
      – Леди, вы едете или нет?
      – Удачного перелета, детка. Позвони, когда доберешься.
      В общем, сразу после этого Джейн села в машину и уехала, оставив любимую собаку и хозяина стоять на углу дома. Жестокая эгоистка!
      Я не мог представить, как мы будем жить без Джейн.

* * *

      Боб привел меня к подъезду странного здания, расположенного в странном квартале самой странной части города. Чтобы попасть внутрь, ему пришлось открыть входную дверь ключом. Затем он воспользовался еще одним ключом, чтобы вызвать лифт. Железная кабина ехала очень долго и, приближаясь, наполнила пространство такими завываниями и скрежетом, что я присел на задние лапы, а шерсть на загривке встала дыбом. Судя по звуку, к нам ехал вовсе не лифт. Подъезжала мусороуборочная машина.
      Ужас!
      – Расслабься, парень. – Боб принялся отпирать какую-то железную дверь, за которой обнаружилась крохотная кабинка, похожая на клетку.
      Мне стало дурно.
      – Это всего лишь очень старый лифт. Он выглядит ужасно, но, по сути, ничем не отличается от обычного, более нового.
      Однако я уперся лапами в пол и зарычал.
      – Кажется, придется взять тебя на руки, – вздохнул Боб.
      Я решил, что подобная жертва заслуживает награды, и перестал рычать. Хозяин поднял меня с пола и вошел в клетку. Кабинка, кряхтя и подрагивая, поползла наверх. Раньше я и не знал, что значит фраза «лифт едет», зато теперь сквозь решетку видел, как это происходит. Нас поднимали наверх.
      Выйдя из лифта, Боб поставил меня на пол. Мы оказались сразу в квартире, а вовсе не в общем коридоре, как я того ожидал. Потолок был таким высоким, что у меня хрустнуло в шее, когда я задрал вверх голову.
      – Располагайся, дружище, – предложил Боб, делая широкий жест рукой. – Будь как дома.
      Как дома? Но дом остался совсем в другом месте. Там было тепло и уютно, пол был укрыт мягким ковром, исключавшим скольжение лап. Там не было столь обширного и совершенно бесполезного пространства. Дома не было так пусто.
      – Понимаю твое смущение. – Боб вздохнул. – Это моя квартира, иногда я здесь ночую, если допоздна задерживаюсь на работе. Все ясно?
      Я потянул носом воздух. Пыльно и скучно. Единственным знакомым оттенком был запах Боба, пропитавший все вокруг. Хоть одна приятная нота.
      Прямо посреди комнаты стоял узкий черный диван, скользкий и гладкий. Он пах животным, но явно не собакой. Хорошо хоть не кошкой, но диван все равно меня настораживал. На стене напротив располагался самый большой телевизор на свете. В углу была кровать, несколько уже той, что осталась дома, но все равно довольно большая. У кровати стоял столик с доской в черно-белую клеточку. На доске высились деревянные фигурки, почти все разные. Я представил, как было бы здорово их погрызть в уголке.
      Окно было просто гигантским. Мне даже стало не по себе от его размеров, и я решил, что не буду к нему приближаться. Возле окна – большая пальма в кадке. Поливали беднягу, судя по ее виду, нечасто.
      Оглядев комнату, я вздохнул и засопел, говоря тем самым: о'кей, Боб, мы побывали у тебя в гостях, а теперь пошли домой.
      – Вижу, ты тоже счел мою квартиру слишком голой, – понимающе кивнул хозяин. – Это все Кэти. Она вынесла почти все, что могла. Слава Богу, не тронула телик, Центр и коллекцию дисков. Думаю, пришла пора познакомить тебя с твоим тезкой, Майлсом Дэвисом.
      Прежде чем я успел понять, о чем Боб толкует, комната наполнилась оглушительной музыкой. Я некоторое время ошарашенно вслушивался в эти странные бормотания, звяканья, протяжные пиликанья и еще более странные звуки. Они заползали мне в уши и стекали прямо в желудок. Не могу сказать, что громкость пришлась мне по душе, но сама музыка впечатлила. Короче, я сам не понял, как это случилось. Просто сел за зад, запрокинул вверх голову и с наслаждением завыл во всю глотку.
      Как сказал Боб, в тот вечер «взошла новая звезда».
 
      От одного запаха мой рот переполнялся слюной. Желудок завел свою песню, лапы сами собой погребли в сторону стола. Но я знал – железные правила Боба не имеют исключений. Мне оставалось только сидеть поодаль, глотая слюну, и наблюдать, как он ест.
      А он откусывал, жевал и проглатывал, откусывал, жевал и проглатывал. И жмурился при этом от восторга!
      И вот в тот самый момент, когда я почти захлебнулся слюной, Боб неожиданно предложил мне кусок стейка.
      – Я нарушаю собственное правило, но ведь ты меня не выдашь? И не расскажешь Джейн, что я ем мясо с кровью?
      О чем речь, дружище! Как скажешь! Я буду нем как рыба!
      Кусок мяса исчез у меня в глотке.
      – Как ты можешь оценить вкус стейка, если даже не жуешь его?
      Некогда было оценивать вкус! Мне хватило и запаха. Стали бы собаки каждый день давиться собачьим кормом, не будь у них способности глотать пищу, не жуя.
      После ужина Боб сунул тарелки в посудомоечную машину, взял книгу и направился в туалет. Пообещав, что исчезает ненадолго, он пропал насовсем. Не так, как дома, где Джейн принималась сгонять его с унитаза.
      Я заскучал, сел под дверью туалета и принялся свистеть носом.
      Боб приоткрыл дверь и кинул мне мячик. Уж не знаю, откуда он его взял, но я пришел в дикий восторг и бросился догонять прыгучую игрушку.
      Позабыв, что в квартире Боба скользкий пол, я проехался на брюхе до дальней стены и прилично в нее врезался. Сначала хозяин испугался за меня, затем рассмеялся над моей озадаченной мордой.
      – В другой раз будь осторожнее, приятель, – сказал он и снова бросил мячик.
      Я честно-честно старался не забыть о скользком покрытии, но мячик всецело завладел моим вниманием. В общем, во второй раз я врезался в стену еще сильнее и даже тявкнул от обиды.
      Боб рассудил, что игру лучше прекратить, и швырнул мячик на диван. Я прыгнул за ним. Кстати, диван оказался довольно удобным.
      Вечер закончился совместным просмотром телевизора. Немного вспотев, я переместился на пол, устроившись у ног Боба. Хозяин, очевидно, задремал, когда внезапно так громко пустил газы, что я подскочил на месте. Боб выпрямился, извинился и поглядел на часы.
      – Уже два часа? – пробормотал он, еле разлепляя губы. – Вот дьявол!
      Выключив телик, хозяин быстро разделся, бросив шмотки прямо на полу, и залез под одеяло.
      Я ненадолго провалился в сон, затем вдруг проснулся. В голове мелькнула паническая мысль: где Джейн? Я завозился на одеяле, пытаясь отыскать ее запах, но не преуспел.
      Боб притянул меня к себе. Словно прочитав мои мысли, хозяин сказал:
      – Знаю, приятель. Я тоже по ней скучаю.

* * *

      Телефонный звонок впился в мой сон, разрывая его в клочья. Я открыл глаза, пытаясь понять, где нахожусь.
      – Привет, Джейн, – донесся до меня голос Боба.
      Я торопливо выбрался из-под одеяла, оглядел комнату, но следов хозяйки не обнаружил.
      – Как долетела? – Пауза. – Угу… Отель нормальный? Место вроде хорошее, «Харродс» в двух шагах… – Боб засмеялся. – Да, опасное соседство. – Я забеспокоился. – Но ничего, цены в Лондоне настолько завышены, что ты не решишься на солидный шопинг. Я тебя знаю… Да-да, Майлс здесь. Он в порядке.
      Боб потрепал меня по холке. Я пересел еще чуть ближе, чтобы ему не нужно было для этого слишком тянуться.
      – О, знала бы, как он оценил своего тезку! Приедешь, мы продемонстрируем тебе наши таланты. Целую, пока.
      Когда Боб положил трубку, я подумал, что мы вернемся ко сну, но не угадал. Хозяин всюду включил свет, а затем и телевизор. Такое начало дня мне не слишком понравилось.
      Офис Боба, по его словам, располагался «совсем рядом». Перевод: в двенадцати кварталах от его квартиры.
      Худая, словно птенчик, женщина, сидевшая за столом, поздоровалась с нами, когда мы вышли из лифта.
      – Доброе утро, босс, – чирикнула она.
      – И тебе доброе утро, Бетти. Познакомься с Майлсом.
      – Привет, красавчик.
      Так же как и в случае с Джейн, я не понял, искренне мной восхищаются или пытаются задобрить.
      – Это наш новый художник-постановщик? – спросила женщина с улыбкой.
      – О да! Будущее нашего агентства в лапах этого талантливого парня.
      – А можно его погладить?
      Я бы на месте этой птички поберег пальцы.
      – Лучше побереги пальцы, – сказал хозяин.
      Наше единодушие радовало.
      Кабинет Боба оказался просторным, залитым солнцем помещением, хотя и заваленным, на мой взгляд, ненужным барахлом. Здесь тоже были большие окна почти до пола. Со временем я выяснил, что с удобного дивана легко можно разглядывать людей, спешащих по соседней улице. Правда, никто из них не обращал на меня ни малейшего внимания. Я даже пробовал на них лаять, но они оставались безучастными. Честно говоря, привлечь их внимание я пытался многими способами. Ставил лапы на стекло, прижимался к нему носом, бегал туда-сюда, рычал – ноль эмоций.
      Больше того, скоро мне сказали, что «в офисе так себя не ведут». Короче, мне велели заткнуться.
      Оставалось просто лежать на диване и смотреть на улицу. Боб в это время забавлялся с компьютером: щелкал по клавишам, ругался. Он сортировал какие-то бумажки, требовал распечаток, звонил по телефону, пил кофе, ел бутерброды… в общем, постоянно был в действии.
      Мне все нравилось до того момента, пока…
      Впрочем, по порядку.
      В коридоре раздались шаги.
      В приоткрывшейся двери появилась голова девушки.
      – Простите, босс, я опоздала. Поезд…
      Прежде чем она успела договорить, я бросился на нее с лаем.
      Кто тебя звал? Почему заходишь без стука?!
      Девушка охнула и попятилась. Боб выскочил из-за стола и подхватил меня на руки.
      – А ну тихо! Но я ее не знаю!
      Я зашелся в лае.
      – Это Лора, мой помощник. Она очень много для меня делает, так что не вздумай на нее лаять.
      Я осекся и заткнулся. Мне стало неловко за свое поведение.
      Как раз в этот момент в кабинет Боба ввалился гигантского роста мужчина. Настоящий дом с головой и ногами.
      – Что, черт возьми, тут происходит? – загрохотало Здание.
      Я чуть было снова не залаял, но пальцы Боба впились мне в лапу, предупреждая держать язык за зубами.
      – Это сторожевая собака босса, – пискнула девица.
      – Боб, неужели это та самая, которую ты взял из приюта?
      – Да, – кивнул Боб. – Во плоти.
      – У этого пса отвратительный характер.
      – Можете мне не верить, но Майлс – добродушный пес. Просто вы еще не знакомы…
      – Я должен с ним знакомиться? – изумилось Здание. – И что, мне пожать ему лапу?
      – Это лишнее. Просто Майлсу мало кто нравится.
      – Ему нравятся такие странные личности, как ты, – уточнило Здание.
      – Спасибо, Брэд. Напомни, по какой причине я решил сделать тебя своим партнером.
      – Я – единственный вменяемый тип в этой конторе, так ты сказал.
      – Точно. – Боб строго посмотрел на меня. – Если я поставлю тебя на пол, ты не станешь лаять?
      Я облизал ему нос, выражая тем самым признательность и готовность подчиняться.
      Но едва мои лапы коснулись пола, как в кабинете появился еще один человек. Этакий длинный парень с длинными волосами на подбородке. Он пах словно нечесаная колли.
      Терпеть не могу колли.
      В общем, я метнулся к новенькому и предупреждающе куснул его за ботинок. Сразу за этим, предчувствуя выволочку, я рванул обратно к хозяину и преданно сел у его ног.
      Волосатый Подбородок, судя по всему, боли не почувствовал, но изрядно удивился.
      – За что? – спросил он.
      Для порядка. На всякий случай.
      – Майлс!
      Но ведь Боб велел только не лаять. Про укусы он ничего не говорил! Я его не ослушался.
      – Хорошо, что я надел старые ботинки, – рассмеялся Волосатый Подбородок. – Босс, я знал, что вам не нравится мой внешний вид, но не ожидал, что вы еще и собаку на меня натравите.
      – Прости, Джей. Майлс всегда ревностно относился к обязанностям охранника. Просидел в офисе всего пару часов, а уже считает мой кабинет своей территорией.
      – Но ведь это ваш кабинет, – встряла девчонка. – А значит, ваш пес охраняет вашу собственность. А вас считает за своего папочку.
      Точно! Видимо, я недооценил девчонку.
      – Ах, Лора… – Боб вздохнул. – Никакой я не папочка. Терпеть не могу, когда меня так называют.
      – Простите, босс, – прыснула девица. – Это не повторится.
      – Наверное, не стоило привозить Майлса в офис. Надо было оставить его дома.
      Я вильнул хвостом, потому что и сам бы предпочел родные пенаты, свою любимую лежанку. Признаться, в тот момент я еще надеялся, что дома меня ждет Джейн.
      – Пусть ваш цербер останется, босс, – попросил Волосатый Подбородок Джей.
      – Тебе нравится, когда тебя кусают?
      – Нет. Но так у меня появится солидная причина, чтобы не заходить в ваш кабинет.
      Первым разочарованием стало возвращение в квартиру Боба. Видимо, «домой» теперь означало его жилище.
      Вторым разочарованием явилось отсутствие в жилище Джейн.
      Ну а на третье меня ждало еще большее расстройство. Боб привел меня и сразу же куда-то засобирался.
      – Хватит свистеть носом. У меня просто нет выбора, придется тебя оставить.
      Враки! Выбор всегда есть. Вот я, например: хочу – сплю, а хочу – кость грызу.
      – Ты и так распугал всех моих подчиненных, приятель. Конечно, некоторые из них меня раздражают, но это не повод кусать их за ноги. Подобное поведение разрешено только мне. – И Боб засмеялся.
      Я шутку не оценил.
      Хозяин включил телевизор, чтобы мне «не было скучно». Выдал мне новую косточку из сушеных жил, но я отказался к ней прикасаться. Почесал меня за ухом, потрепал по холке.
      Конечно, он чувствовал себя виноватым. И правильно делал!
      В общем, Боб ушел.
      Я загрустил. Для начала сходил в ванную и порылся в корзине для грязного белья. К сожалению, там была всего пара каких-то тряпочек, которые я все же основательно изжевал.
      Затем я попытался вывалить содержимое помойного ведра, но дверца шкафчика постоянно пыталась меня прищемить, так что от этой великолепной идеи пришлось отказаться.
      Потом я нашел на кухне таракана и решил с ним позабавиться. Наскакивал, пугал… а он все лежал на спинке, задрав лапки. Наверное, он был занят.
      Ботинки я грызть поостерегся.
      Носки тоже.
      И мебель, тем более что все ножки были железными, а не деревянными.
      Даже трусы Боба не вызвали желания их порвать.
      Короче, дел для меня не нашлось.
      Я запрыгнул на кровать, чувствуя себя всеми покинутым и жалким, свил себе гнездо из одеял, устроился в серединке и задремал.
      Спал я до тех пор, пока не загремела металлическая дверь лифта.
      Боб сразу же подошел к кровати и постарался ко мне подольститься:
      – Эй, ушан! Мордатик, привет!
      Меня подергали за лапу и чмокнули в голову. Я поднял морду и старательно чихнул Бобу в лицо. Причем дважды.
      – Прости, наверное, я пропах потом. Боже, меня словно выжали. Как я устал!
      Усталым он не выглядел, но от него действительно сильно разило потом.
      Боб пробормотал что-то вроде «отлить бы». Да уж, я был совсем не против отлить. Поэтому я вслед за Бобом прошел через всю комнату и оказался в туалете. Там мой хозяин долго писал и пукал, разглядывая себя в зеркале. Я терпеливо ждал.
      Однако вместо того чтобы надеть ботинки, Боб поплелся обратно к кровати, на которую завалился плашмя.
      Я запрыгнул следом и забрался ему на живот. Мое настойчивое топтание и свист носом эффекта не дали.
      – Боже, как хорошо прилечь! – простонал хозяин, пытаясь меня спихнуть.
      Он закрыл глаза. Подлый, подлый хозяин! Я принялся лизать ему лицо, но он только отвернулся и махнул рукой.
      Очнись, проснись немедленно!
      – Тише, не шуми, – пробормотал Боб.
      Я взвыл. На улицу! Гулять!!!
      – О, черт, я забыл тебя вывести!
      Я ринулся к двери, громко топая и поскальзываясь.
      – Иду, иду… придержи лошадей.
      Боб медленно сел на краю постели, потер глаза, затем упал назад.
      – Может, дашь мне полежать минут…
      – Нет! – рявкнул я.
      Вы не представляете, какие мучения мне пришлось пережить, пока этот человек обулся и вывел меня на улицу!
      Мы как раз возвращались и услышали, что звонит телефон. Боб принялся торопливо сбрасывать ботинки и куртку. Он бросился к аппарату, но поскользнулся (как и я) и чуть не упал. В этот момент включился автоответчик.
      – «Меня нет дома, оставьте сообщение».
      – Боб? – Это был голос Джейн.
      Я взвизгнул от радости и часто задышал, вывалив язык.
      – Где ты? Чем ты занят? – В голосе хозяйки звучало беспокойство, почти паника. – Эй, три часа ночи, ты собирался вернуться в половине третьего. Где тебя носит?
      Боб наконец схватил трубку.
      – Привет, детка… – задыхающимся голосом сказал он.
      Его голос разнесся по комнате эхом, усиленный громкоговорителем.
      – Черт! – Он принялся давить на кнопки телефона. – Погоди, отключу эту чертову машину…
      Наконец ему это удалось.
      – Прости, что сразу не взял трубку. Мы с собакой гуляли… Что? Запыхавшийся голос? У меня? Не заметил… С кем? С Тони, ты же знаешь, надо было закончить пару… я же говорил, у нас проблемы с клиентом… Что значит, он плохо на меня влияет? Да, ему нравятся хорошенькие девушки, но это отнюдь не… Кто, я? Что ты, милая, как ты могла подумать! Я никогда не смотрю ни на кого, кроме тебя! Слушай, малышка, я зверски хочу спать. У меня еще в девять завтрак с женщиной-драконом. Надеюсь, у нее лопнут золотые нити в лице и ей придется отменить встречу. – Боб рассмеялся и сел на кровать. – Конечно, скучаю. И Майлс скучает по тебе. Нам тебя не хватает. Правда, Майлсик?
      Он даже не представлял себе, как сильно.

      Это еще кто, подумал я раздраженно и разразился лаем.
      Боб поймал меня раньше, чем я налетел на лысого маленького мужчинку, появившегося из лифта. По форме парень напоминал квадрат.
      – Тише ты, малявка, – загрохотал незнакомец гулким голосом. – Почему низкорослым природа дает такой громкий пронзительный голос?
      У меня еще и много острых зубов!
      – Уверен, окружающие то же самое думают и на твой счет, Тони, – усмехнулся Боб.
      Квадрат показал моему хозяину средний палец, а затем положил на кухонный стол большую плоскую коробку.
      Запах рассказал мне о ее содержимом все.
      Пицца! С колбасой и двумя видами сыра. Сыра!
      Я прикинул свои шансы. Кротко глянул на Боба. Затрепетал ресницами и ушами.
      – И тебе достанется, шалопай. Куда ж без тебя?
      Я довольно вздохнул.
      – Только веди себя хорошо, – добавил Боб. – Подойди и поздоровайся с моим другом Тони.
      Почему бы и нет? Раз Бобу нравился этот квадратный, значит, он не мог быть совсем плохим.
      Я осторожно приблизился к Тони. Он распространял вокруг себя такой сильный запах, словно купался в одеколоне. А когда он улыбался, на щеке появлялась здоровенная яма. Может, еще одна дырка задницы?
      Тони присел на корточки, его коленки хрустнули.
      – Ну, Годзилла, что скажешь? Может, прекратим ругаться и станем друзьями?
      Я чуть отступил назад, размышляя над этим предложением. Мне не нравится, когда меня к чему-то принуждают.
      – Майлс, дай моему другу шанс. Тони – отличный парень, что бы ни говорили о нем покинутые дамы.
      – А еще я умный и предусмотрительный. Я принес тебе подарок.
      Я заинтересовался.
      Тони что-то достал из кармана. Мой чуткий нос уловил милый сердцу аромат.
      – Ты принес ему свиное ухо?
      – Угу. Мой пес сходил по этому лакомству с ума.
      В общем, от пса Тони я не слишком отличался. Я засеменил на своих коротких лапах к гостю и принялся поскуливать. И пусть я выглядел глупо! Кому какое дело, когда вот-вот получишь свиное ухо?
      – Похоже, Майлсу твой подарок пришелся по душе. Ну-ка, малыш, покажи моему другу пару трюков. Сидеть!
      Я сел, хотя вовсе не для Квадратного, а для своего хозяина. Какая разница, что думал гость?
      Свиное ухо полетело мне в пасть. Вцепившись в него зубами, я бросился искать место, чтобы припрятать лакомство на потом. Кровать подходила лучше всего. Я скользнул под нее. Пол оказался таким пыльным, что я удовлетворенно чихнул: ясно, что никто не найдет мою заначку в столь труднодоступном месте.
      Спрятав свиное ухо в уголке у стены, я вернулся к ребятам, сидевшим на диване.
      Они жизнерадостно уплетали пиццу, причем с такой скоростью, что я забеспокоился. Они запросто могли обо мне забыть.
      Парни обсуждали что-то непонятное.
      – Ну и сколько берешь? – спросил Боб.
      – Около двухсот.
      – Ни фига себе! Ты хорошо раскачался за последние месяцы.
      Я глянул на одного, на другого. Меня не замечали.
      – Кстати, на днях в качалке я видел твою старую знакомую, – заметил Тони.
      – Кого это?
      – Похотливую Линду. Оба расхохотались.
      – Слышал, она недавно родила. Как сейчас выглядит?
      Я снова глянул на одного, на другого. Парни притворялись или действительно позабыли о моих нуждах?
      – Ее здорово разнесло. Набери она еще немного, и вполне могла бы участвовать в женском сумо. В легком весе, конечно.
      – Боже! А ведь у нее было отличное тело.
      – Она…
      – Сукин ты сын! Неужели ты с ней трахался?
      – Нет. Она просто брала у меня в рот. Она знала свое дело. Сосала так, словно всю жизнь только этим и жила.
      Они чокнулись бутылками с пивом и довольно рыгнули.
      – Чего я до сих пор не понимаю, это как после брака со стервой вроде Кэти ты мог снова решиться на постоянные отношения с женщиной. Нью-Йорк кишит хорошенькими кисками, готовыми раздвинуть для тебя ноги. Неужели тебе не хочется снова броситься в омут с головой?
      Лично я был готов броситься с головой в омут пиццы, которая становилась все меньше и меньше.
      – Разве в этом деле можно испробовать что-то новое? Пройденный этап, приятель, – ответил Боб. – Не забудь, первый раз меня захомутали почти в тридцать, когда я уже прилично нагулялся. К тому же у меня самая лучшая девушка Нью-Йорка. Ради чего мне размениваться на других?
      – Все верно, но отношения выпивают из мужчин все соки. Это слишком трудная работа.
      – Неужто? Тебе почем знать, дружище? Тебе сорок четыре, а ты больше двух дней ни с одной девицей не провел.
      – Я предпочитаю ориентироваться на чужой опыт, чем набивать собственные шишки. Уж лучше завести собаку. – Тони улыбнулся мне. – Ее можно любить, о ней можно заботиться, ей можно доверять свои мысли, а в ответ тебя не пилят и не требуют невозможного. Собака не потащит тебя в «Тиффани» «просто поглядеть» на кольца. И не обидится, если ты не принесешь цветы на трехмесячную годовщину отношений.
      – Зато собака все уделает, если не выведешь вовремя гулять. И со скуки сгрызет твои любимые ботинки.
      – Мелочи! Слушай, это же так здорово – иметь собаку. Мне нравилось…
      – Так кончай скулить и купи себе щенка.
      – Очень умно! С моим образом жизни только брать на себя ответственность за живое существо! Но мне бы очень хотелось иметь золотистого ретривера. Такого, как мой Хоган…
      – Хоган? Почему твоего пса звали Хоган?
      – Один из лучших гольфистов двадцатого века. Кстати о гольфе, слышал недавно свежую шутку. Знаешь, что такое удар Рокфеллера?
      Боб пожал плечами и выжидающе уставился на Тони.
      – Это такой удар, при котором надо попасть точно в лунку, а затем умереть от сердечного приступа.
      Оба приятеля засмеялись.
      – Дурацкая шутка, – одобрительно сказал Боб. – Как раз для парней, у которых кризис среднего возраста.
      – Ха-ха! Не такие уж мы и старые. Мы пока в обойме, – доверительно сказал Бобу Тони. – И в форме.
      – Кстати, о форме. Вот-вот начнется матч.
      – Да, я забыл о времени. Включай телик, мы же сделали ставки.
      И оба развалились на диване, почесывая набитые животы (вот эгоисты!). Боб похлопал по кожаной обивке, приглашая меня устроиться рядом. Уже сообразив, что пицца сожрана окончательно и бесповоротно, я поставил лапы на диван, виляя хвостом и надеясь, что хозяин угостит меня последним куском, который он держал в руке. Мой хвост задел коробку из-под пиццы, стоявшую на журнальном столе. Она упала на пол, и я влез в нее задними лапами. Выяснилось, что к ее дну прилипло немного сыра, который немедленно оказался на подушечках моих лап. Я был готов облизать собственные лапы.
      Тони грубо выдернул из-под меня коробку.
      Я рявкнул на него. А ну убери руки!
      – Эй, до чего ж ты нервный, приятель.
      – Майлс, хочешь, чтобы Тони забрал назад свиное ухо, которое он тебе принес?
      Испугавшись этой угрозы, я не стал ждать, пока квадратный приятель хозяина отнимет у меня подарок. Я бросился под кровать и залег там, высунув морду. Тем самым я давал понять, что готов охранять свое богатство. Затем, решив, что безопаснее будет все-таки съесть ухо, я достал его из пыли и принялся торопливо жевать.
      – Что ты творишь, урод?! – завопил Боб с дивана. Я настороженно поднял уши и стал жевать еще быстрее.
      – Нет! Идиот! Что ты делаешь?!
      Я испуганно покосился на Боба и вздохнул с облегчением. Хозяин лаял не на меня. Он общался с телевизором.
      – Да! Да-да-да! – рявкнул Тони. – Отличный бросок. Я уже чувствую шуршание денег в кармане!
      – Не так быстро, Тони. Ха, мяч снова у Коннора. Беги! Беги, сволочь! Ублюдок! Кровопийца! Ну же… а-ааа! Молодец! Кто теперь посмеет сказать, что белые плохо прыгают?
      Я вылез из-под кровати и заинтересованно слушал. Боб и Тони перегавкивались, словно две сварливые собаки. Они орали. Вопили. Топали ногами и махали кулаками. Если бы у них были хвосты, то и те бы пошли, наверное, в ход.
      Несмотря на все эти вопли, Боб проиграл спор.
      Как потом выяснилось, это была лишь капля в море ожидавших нас неприятностей.

      Я обежал все комнаты в поисках Джейн. Ее запах, пусть и не очень свежий, был повсюду – на кровати, на диване, на ковре, на кресле у компьютера, на полу кухни. Не было только самой Джейн.
      Боб между тем продолжал поливать цветы. Его движения были такими спокойными и размеренными, что захотелось подбежать сзади и громко гавкнуть. Он вел себя так, словно отсутствие Джейн было вполне нормальным.
      – Вот и все. – Он поставил в угол бутылку с водой и направился к двери. – Идем.
      Уходить я не собирался.
      – Что я сказал? Идем.
      Я упрямо расставил лапы и повесил уши. В такие моменты Джейн говорила, что я превращался в «упрямого осла».
      – Идем, Майлс.
      Я сделал вид, что заинтересовался пылинкой на полу. Наклонил голову, понюхал ее, чихнул.
      – Так, кажется, я понял, в чем дело, – озарило Боба. – Ты думал, Джейн окажется дома?
      Да, я всегда считал, что мой хозяин – гений. Догадаться было ведь очень тяжело!
      – Но ее не будет дома еще несколько дней, малыш. Мы же не будешь сидеть в пустой квартире и ждать ее, а?
      Боба не интересовал мой ответ. Он просто поднял меня с пола, взял под мышку и вынес из квартиры. Я чувствовал себя совершенно несчастным.
      – Эй, ушан, на улице такой хороший день, а ты грустишь.
      Я вышел из подъезда и демонстративно повернулся к Бобу задом.
      – Ух ты! Какая дырка в попе! – засмеялся хозяин. – Не надо дуться, мордашка! У меня есть идея. Давай сходим в Центральный парк. Ты ведь там раньше не был.
      Удивил – Центральный парк! Очень надо! Ты мне Джейн подавай.
      – Эй, не будь таким упрямым. – Боб потянул меня за поводок. – Все собаки любят Центральный парк.
      Похоже, он забыл, что я не «все». Я особенный. Самый лучший на свете.
      Поскольку хозяин очень настойчиво тянул за поводок, мне пришлось покориться неизбежному. Я побежал сзади, понурив голову, прижав уши и уныло повесив хвост. Я еле передвигал лапами, тащился, словно тяжелая поклажа, останавливался у каждого угла или куста, стараясь сделать нашу прогулку как можно более утомительной для бессердечного Боба.
      – Так, мне надоела эта комедия. Вернее, трагедия. Предлагаю ускориться, иначе в парк мы попадем к вечеру.
      Однако я продолжал еле плестись, квартал за кварталом. Наконец мы пересекли Пятую авеню и оказались…
      Боб не солгал. Неудивительно, что собаки без ума от Центрального парка! Я просто не знал, куда смотреть. Никогда раньше я не видел так много деревьев вместе! Некоторые были выше зданий! Не те чахлые, покрытые пылью деревца, что росли вдоль городских улиц, а настоящие деревья с жирными стволами и могучими кронами. Большие, полные жизни деревья! И отовсюду неслись тысячи запахов, совершенно новых для меня и удивительных. Я напряженно нюхал воздух, у меня встала на загривке шерсть дыбом, глаза увлажнились от восторга, в животе затрепетало. В общем, я испытал настоящий культурный шок!
      Большая часть парка была покрыта мягким зеленым ковром. Боб назвал его «травой». Уж не знаю, не соврал ли он, обычно трава жестче, темнее и пахнет грязью. Здесь же трава пахла свежестью и влагой. Охваченный почти священным благоговением, я принялся радостно драть зеленые травинки зубами и с наслаждением их жевать. Наевшись травой до отвала, я смачно срыгнул ее обратно.
      А еще в Центральном парке было множество собак.
      Всех мастей. Парней, девчонок и щенков. Всех размеров, всех видов и пород. Со стоячими ушами, ушами, висящими на хрящах, и упавшими ушами. С длинными и короткими хвостами, прямыми, как палка, и загнутыми колечком. С длинными и короткими лапами. С плотными мускулистыми торсами и щупленькими трясущимися тельцами. Лохматые, гладкошерстные и даже лысые. Раздраженные, восторженные, спокойные и не очень. Умные и бестолковые…
      И весь парк был неоднократно ими помечен.
      Господи, это был мой Центральный парк!
      Мы прошли по тропинке к довольно широкой улице, по которой ходили люди, и на которой не было ни единой машины. Здесь были бегуны, велосипедисты, роллеры, скейтеры и те, кто просто прогуливался.
      – Нам придется перейти эту дорогу, – сказал Боб. – Не зевай, а то затопчут.
      «Это точно», – подумал я настороженно.
      Мы стали пробираться на ту сторону улицы, причем меня дважды чуть не задавили велосипедом, а один раз я запутал поводком какого-то мужчину. Когда, наконец, мы оказались на противоположной стороне, Бобу пришла в голову новая идея. Он решил дойти до озера, которое оказалось самой огромной лужей из всех, когда-либо мной виденных.
      Заметив так много темной воды, я остановился, охваченный ужасом. Ну уж нет!
      – Чего боишься, глупый?
      Воды, разумеется.
      Боб или притворялся, или намеренно забыл, до чего я не люблю мыться. Он продолжал тянуть меня к озеру. Как раз в разгар нашего перетягивания поводка мимо торпедой пронеслась сука черного Лабрадора.
      – Вернись на место, Люси! – надрывным голосом завопил ее хозяин. – Не смей лезть в воду!
      Но собака немедленно нарушила приказ. «Что ж, хоть кому-то нравится быть мокрым», – подумал я с отвращением.
      – Не надо было спускать ее с поводка, – расстроено запричитал хозяин Лабрадора. – Она просто жить не может без купаний. Люси! Что я тебе говорил? Ну-ка немедленно вылезай из воды! Ко мне, быстро!
      Лабрадору на эти крики было чихать. Собака самозабвенно рассекала воду, от нее шли волны.
      – Кажется, ваша Люси в восторге, – смеясь, заметил Боб.
      – Да уж… я бы не против, но после таких купаний она пахнет тиной. Придется мыть по возвращении. А это задача не из простых при ее-то размерах!
      Мужчина подошел к самой кромке воды, наклонился (я даже испугался, что он нырнет вслед за своей питомицей) и завопил во все горло:
      – На берег, живо!
      Собака подчинилась, хотя и с явной неохотой. Ухмыляясь, словно большая черная акула, Люси поплыла к берегу.
      Когда она ослушалась приказа хозяина и полезла в озеро, я решил, что она просто тупая. Оказывается, она прекрасно знала, что означают эти окрики. Это ж насколько надо любить воду, чтобы нарушить все запреты своего кормильца?
      Боб и я брели вдоль озера в направлении какого-то «тоннеля».
      Не знаю, чем этот «тоннель» так влек хозяина, на мой взгляд, это была просто большая дыра в земле. Темная, пахнущая влагой дыра. От нее неслись многочисленные запахи. Судя по всему, собаки в тоннель тоже захаживали.
      Мы вошли. Шарканье моих коротких лап эхом отражалось от стен. У меня начался приступ клаустрофобии, как недавно в лифте в доме Боба. Я казался сам себе легкой мишенью в этой трубе, просматриваемой насквозь. Сам того не замечая, я все ускорял и ускорял шаг, пока мы с Бобом не вышли на белый свет.
      Именно в тот момент я и увидел ее.
      Она семенила мне навстречу в легком пальтишке. У нее были большие черные глаза и хорошенький мокрый носик. А еще длинная, угловатая морда, длинный изгиб спины и кривые, но крепкие лапы.
      Она поравнялась со мной и остановилась. Мы обнюхались.
      Положительно, это была самая красивая длинношерстная такса на свете.
      – Кажется, ваш пес пленил мою Хлою, – произнесла женщина, державшая на поводке прекрасную незнакомку.
      Она наклонилась и внимательно уставилась на меня.
      – Кто ты, песик?
      Влюбленный идиот, вот кто я! Гав-гав!
      Я даже повилял хвостом, чтобы задобрить хозяйку своей новой пассии.
      – Майлс, – ответил Боб. – В смысле, так зовут пса.
      – Он чудесный.
      Я чуть пихнул плечом таксу в бок. Она сделала то же самое.
      – Даже странно, что он настолько дружелюбен. Наверное, это любовь с первого взгляда. Обычно Майлс держится настороженно.
      – Как и моя Хлоя. Если честно, она огрызается на незнакомцев. – Женщина улыбнулась. – Как и я.
      Между тем мы с Хлоей продолжали заигрывать друг с другом. Кружили вокруг, пока наши поводки не завязались узлом. Засуетившись вокруг нас, наши хозяева стукнулись лбами.
      – Ой!
      – Больно?
      Женщина потерла голову:
      – Не очень. А вам?
      – Тоже. У мужчин в голове все равно нет мозгов, один футбол и пиво, – усмехнулся Боб.
      – Моя бабушка говорила, если столкнулась с парнем головами, вас обоих ждет головокружительный роман.
      Я коротко глянул на Боба и заметил, что он покраснел. Судя по всему, смутился.
      – Не слышал о такой примете, – пробормотал он. – Но думаю, моей подруге она бы не понравилась.
      – Вашей подруге? И где она в этот чудесный весенний день? Только не говорите, что предпочла остаться дома!
      – Она в отъезде. Улетела в Лондон навестить дочь.
      – О, счастливица! Обожаю Лондон. Я довольно длительное время жила там, пока шли репетиции.
      – Вы актриса?
      – Ну да.
      – Я мог где-нибудь видеть вас раньше?
      – О, у меня были незначительные роли. В спектаклях маленьких театров, например. Еще я играла в нескольких телесериалах, но в эпизодах. Родители были бы счастливы, если бы я бросила сцену и нашла себе достойную работу. Вышла замуж, наконец родила ребенка…
      – Не верится, что женщина вроде вас все еще не замужем.
      Она улыбнулась и поправила волосы.
      – Спасибо за комплимент. Но в этом городе трудно найти хорошего парня. Одни неудачники и женатики.
      – Не может такого быть!
      – Поверьте мне! Вот вы… интересный мужчина, но сезон охоты на вас окончен.
      – Да, окончен… – Боб помолчал и внезапно взглянул на часы. – Проклятие, нам с Майлсом пора.
      – Жаль, – сказала мамочка Хлои. – Наши собаки явно подружились.
      – Это точно. Мне тоже жаль, м-м… но выходные на исходе, впереди много дел.
      Даже мне было ясно, что Боб отчаянно ищет повод улизнуть.
      – А в какую вам сторону?
      – К выходу на Шестьдесят шестую улицу.
      – О, нам тоже туда.
      Радуясь, что могу провести еще немного времени с Хлоей, я побежал рядом с ней, виляя хвостом и отвлекаясь от своей новой подружки только ради предупреждающего ворчания в сторону проходящих незнакомцев. В общем, я был по уши влюблен, поэтому время пронеслось незаметно. Не успел я оглянуться, как мы оказались на Пятой авеню.
      – Надо поймать такси, – сказал Боб.
      – Давайте я дам вам свою визитку, – предложила наша спутница. – Может, подберете мне подходящего кавалера из ваших друзей. – Она рассмеялась и манерно откинула назад волосы.
      Боб принял бумажную карточку и прочел:
      – «Валери Вальмон». Отличный псевдоним для сцены.
      – Я действительно Валери. А настоящая моя фамилия – Холлингсфорд.
      – Тоже неплохо звучит. Ну а я просто Боб. – Он почесал затылок. – В смысле, Боб Мастерс.
      – Вы, случайно, не связаны с «Мастерсом и Джонсоном»?
      – Даже не слышал о таких, – заявил Боб, улыбаясь.
      – Жаль… – Женщина одарила моего хозяина манящей улыбкой. – Мы могли бы провести чудесный вечер вдвоем.
      Никогда прежде не видел, чтобы Боб настолько терял дар речи. У него стал такой вид, будто ему надо почесать себе задней лапой за ухом, чтобы вытрясти блох, а приходится сидеть смирно и ждать, пока вытрут ноги.
      – М-м-м… приятно было познакомиться, – наконец нашелся мой хозяин. – С вами обеими.
      – И с вами тоже.
      – Удачного вам дня, Валери.
      Боб залез в подъехавшее такси, но я упрямо растянулся на тротуаре, отказываясь покидать Хлою.
      – О, как трогательно! – всплеснула руками Валери. – Ваш песик влюблен.
      Боб быстро и довольно-таки бесцеремонно решил задачу, попросту втащив меня в машину, которая немедленно тронулась.
      Хлоя осталась на тротуаре.
      Как хозяин не понимал? Это расставание буквально убило меня. Я был раздавлен!
      – Давай не будем посвящать Джейн в детали нашей прогулки, – предложил Боб довольно нервно. Карточку Валери он спрятал в карман.
      Я вздохнул, глядя в окно. Можно подумать, я был способен ябедничать.

      Я ждал на ковре в коридоре. Я ждал на диване. Я ждал в спальне на постели и возле постели.
      Никто не пришел избавить меня от одиночества.
      Я вернулся в гостиную. Посидел немного в большом кресле у окна, глядя на улицу. Надоело. Спрыгнул с кресла, снова прошлепал к кровати, забрался, свил себе гнездо из одеял и подушек, устроился в нем, но так и не обрел душевного покоя. Уныло побрел на кухню, нашел комок пыли в углу, долго его нюхал, пока не расчихался. Забрызгал слюнями весь пол, поскользнулся на плитке, вконец расстроился и улегся на пороге кухни.
      В общем, к тому моменту, когда мне стало совсем паршиво, и я уже думал пойти и умереть в гнезде из подушек, щелкнул замок входной двери. Хозяин и хозяйка появились вместе.
      – Майлс! – взвизгнула Джейн, увидев пятнистую ракету, несущуюся к ней. Ракетой был, разумеется, я. Хозяйка прижала меня к своей теплой груди. – О, как я по тебе скучала.
      «Естественно, скучала», – подумал я радостно.
      – Мы тоже по тебе соскучились, – вставил Боб в промежутке между моими неистовыми повизгиваниями. – Правда, ушан?
      Я не ответил, так как облизывал Джейн лицо, уши и шею. Мои действия говорили сами за себя. Джейн прошла в гостиную и заулыбалась.
      – Боже, какие красивые розы! Мальчики, вы меня балуете! Кто же это додумался купить такой огромный букет?
      Мы с Бобом переглянулись.
      – Судя по всему, оба, – решила Джейн.
      Она обняла Боба, я оказался стиснутым между их телами.
      – Спасибо, это очень трогательно.
      Меня спустили на пол, чтобы смачно поцеловаться. Я принялся топтаться рядом, наступая хозяевам на ноги. А как же я? А меня целовать?
      – Ревнуешь, малыш? – ласково спросила Джейн.
      Это я-то ревную? Как бы не так!
      – Ну-ка посторонись, парень, я первым нашел эту женщину, – заявил нахальный Боб. – И она принадлежит мне.
      – Неужели?
      – Могу доказать! – Боб подхватил мою хозяйку на руки и слегка крякнул под ее весом.
      – О, прости, я отъелась на английской еде.
      – Ничуть не возражаю.
      Боб понес Джейн в спальню, ногой закрыв дверь у меня перед носом. Я раздраженно чихнул и лег на пороге. Судя по звукам, хозяева занялись «тем самым», а значит, мне следовало терпеливо ждать, пока они закончат.
      Что ж, жизнь вернулась в свое прежнее русло.
      На какое-то время.

      – Ты уверена, что не хочешь пойти с нами?
      – Нет, ребята, идите вдвоем. Мне надо написать хоть одну главу, пока впечатления свежи.
      – Рад, что поездка подстегнула твою фантазию, – похвалил Боб.
      – Давайте встретимся все вместе в кафе «Меди». Посидим снаружи вместе с Майлсом.
      Я, услышав это заявление из-за двери, ужасно обрадовался. Меня брали питаться в городе! Наверняка перепадет что-нибудь вкусненькое.
      – Договорились. Где мои штаны?
      – Погоди. Я хотела еще кое-что проверить…
      Что бы там ни проверяла моя обожаемая хозяйка, но прошло довольно много времени (из спальни неслись звуки возни и хихиканье), прежде чем Боб вышел ко мне. А еще говорят, это у собак один секс в голове! Ха, что же тогда сказать о людях?
      Кстати, о сексе и прочих жизненных радостях. Я рвался обратно в Центральный парк.
      К сожалению, обнюхивание деревьев, уголков и кустов меня разочаровало. Ни следа Хлои! Я бегал туда-сюда по парку в поисках ее запаха, метался как ненормальный, но ее нигде не было. На всякий случай я оставил свои пометки везде, где смог, чтобы она могла отыскать меня, если появится. Но меня никто не искал.
      Как раз в тот момент, когда я потерял всякую надежду, нос уловил знакомый запах. Я рванул в нужном направлении, словно таран, таща Боба за собой на поводке.
      Впереди виднелась большая собачья свора. Они носились кругами, лаяли и валялись на траве, а в самом центре этой большой тусовки я заметил мою дорогую Хлою.
      Хлоя! Хлоя!
      Я несся как угорелый, хрипя от натуги.
      Моя любимая заметила меня и приветливо повиляла хвостом. Я подбежал, обнюхал ей уши и морду, ткнулся носом между ног. Хлоя грубо на меня рявкнула.
      – Хлоя, детка, прекрати ругаться. Это же твой друг, влюбленный Майлс, – услышал я голос Валери.
      О да, я был влюблен! Окончательно и бесповоротно. Чувства сводили меня с ума. Собственно, так бывает со всяким псом, который давно не занимался сексом.
      Неожиданно перед Хлоей – моей Хлоей – возник какой-то дурацкий мопс. Его кривой хвост вилял как-то неровно, морду перекосило от натуги, когда он принялся описывать вокруг Хлои круги. Я рванулся к нему, позабыв, что все еще пристегнут поводком к хозяину. Боб как раз изрядно укоротил рулетку. Ошейник впился мне в горло, я полузадушенно кашлянул. Короче, я опозорился.
      – Почему бы вам не спустить Майлса с поводка? – предложила мамочка Хлои.
      Да, почему меня вечно привязывают к себе?
      – Я бы спустил, но боюсь, что он сбежит.
      Я сел и озадаченно глянул на Боба. Он спятил? Какая собака в здравом уме и трезвой памяти предпочтет скитание по улицам жизни в уютной квартире? Нет уж, я эту косточку уже пробовал! Я трясся от холода и голодал, я шарахался ото всех, кто хоть немного походил на убийцу моей первой хозяйки, я каждую ночь рисковал замерзнуть насмерть на ледяной улице…
      Я уже принялся сомневаться в разумности Боба, когда он все-таки присел рядом на корточки и взялся за мой ошейник.
      – Я доверяю тебе, ушан… не подведи.
      – Вы сказали… ушан?
      – Ушан мохнатый, особый вид живых существ, – пояснил Боб, отстегивая поводок. – Умеет вить гнезда из одеял.
      Валери рассмеялась.
      Меж тем я рванулся к мопсу. Он понял все с первого рыка и ретировался. Мы с Хлоей принялись носиться ругами. Мы припадали на передние лапы, бросались то одну, то в другую сторону, взрывали землю когтями, кусали травинки. В общем, мы играли.
      Я был абсолютно по-собачьи счастлив, когда раздался вопль Боба:
      – Майлс! Быстро ко мне! Ко мне!
      Судя по тону, ослушание могло дорого мне обойтись, торопливо засеменил к хозяину.
      – Простите, Валери, я должен ответить, – сказал Боб, открывая крышку мобильного. – Да… нет, мы еще в парке. Прости, я забыл о времени. Майлсу было так весело, мы спустили собак с поводков и… Что? В каком смысле с кем? Ни с кем.
      Я не понял, чего ради Боб принялся врать. Мы ведь были в парке не одни. С нами были Хлоя и ее мамочка.
      – … конечно, мы хотим с тобой встретиться, глупышка. Мы сейчас помчимся в кафе «Меди» так быстро, как только способны бежать наши шесть ног.
      – О, надеюсь, у вас не будет из-за меня неприятностей, Боб? – спросила Валери.
      – Из-за вас? Я сам виноват, совершенно забыл о времени.
      – При иных обстоятельствах я бы сочла это за комплимент, – улыбнулась мамочка Хлои. – Ведь это со мной вы забыли о времени. Значит, вам было весело.
      Боб притворился, что не слышит этого.
      – Ну, нам пора, – хмуро сказал он.
      Теперь уже я притворился, что не слышу.
      Я упрямо сидел, отказываясь уходить. Хозяин подхватил меня на руки. Я повис сосиской с четырьмя лапками. Позор! Моя крошка видела, как меня уносят на руках!
      – Увидимся в понедельник, Валери. В девять тридцать возле офиса.
      – Жду с нетерпением.
      Она коснулась локтя Боба, словно желая его удержать. Мамочка Хлои явно жалела, что мы уходим.
      Кафе, в которое мы пришли, было небольшим, и часть столиков находилась на улице под зонтами. Джейн ждала за одним из них, вид у нее был кислый.
      – Прости за опоздание, – виновато сказал Боб.
      Он запыхался, дыхание было сбивчивым.
      Один поцелуй, и, кажется, его простили.
      Я совершенно выдохся, хотя часть пути меня и несли на руках. Беготня по Центральному парку с Хлоей, затем рывок в сторону кафе – я был выжат, словно тряпка. Растянувшись под столом возле ног Джейн, пытался восстановить дыхание. Я даже глаза прикрыл, отдыхая. Мне было плевать на людей, снующих вокруг.
      Неожиданно до меня донесся знакомый голос.
      Хлоя!
      Я вскочил и призывно залаял.
      Хлоя, Хлоя, иди сюда!
      Она откликнулась на мой зов и потащила хозяйку к нашему столу.
      – Привет опять, Боб, Майлс! Вторая встреча задень, удивительно!
      Я тоже был удивлен и счастлив. Чтобы это доказать, я залаял в направлении Валери, виляя хвостом. Джейн схватила меня за ошейник:
      – Майлс, замолчи! Нельзя лаять на леди!
      Почему это? В парке было можно, а тут нельзя?
      – Это все из-за моей Хлои. Она заигрывает с вашим псом, а он сходит по ней с ума. – Хозяйка моей любимой откинула ладонью волосы назад и облизнула полные губы.
      – Сходит по ней с ума? – переспросила Джейн каким-то напряженным голосом.
      – Да-да, он влюблен! – подтвердила Валери. – Наши собаки провели все утро вместе, носились по парку как угорелые.
      – Неужели? – Голос Джейн показался мне скрипучим.
      Она коротко взглянула на Боба и приподняла брови.
      Хозяин стиснул зубы и растянул губы в улыбке.
      – Джейн, это Валери. Валери, это Джейн. Моя хозяйка вяло поздоровалась.
      – Боб сказал, вы только что вернулись из Лондона. Ах, это мой любимый город!
      – И мой. Похоже, наши вкусы сходятся. – Джейн стрельнула глазами в Боба. – Правда, дорогой?
      Повисла странная пауза, я насторожился.
      – Ладно, нам пора бежать, – нарушила тишину мамочка Хлои. – Мою девочку ждет парикмахер, мы уже немного опаздываем. Увидимся в парке, ребята.
      Валери помахала рукой и растворилась в толпе. Я поник. Джейн, полная сочувствия, взяла меня на колени.
      – Поясни, пожалуйста, что все это значит, – сказала она.
      – Да ничего это не значит.
      – Ничего? Как ты можешь так говорить? Эта женщина пожирает тебя глазами, а ты скрываешь факт вашей встречи! И что я должна думать? Мне кажется, что не только наш Майлс потерял голову.
      – Джейн, это нелепо!
      – Но ведь она красива, эта девица! И молода. Думаю, ей нет еще и тридцати. И тело у нее подтянутое! Разве мужчина средних лет способен упустить такую?
      – Способен. Если влюблен в другую, – буркнул Боб.
      Однако этот аргумент показался Джейн вовсе не убедительным.
      – Теперь мне понятна причина, по которой ты не спешил на встречу со мной.
      – Собаки заигрались!
      – Люди, похоже, тоже.
      – Перестань, детка.
      Джейн передернула плечами.
      – Может, я тебя стесняю? Может, тебе лучше уйти в загул? У тебя и друг подходящий имеется.
      Боб застонал, потеребил волосы и потер лоб. Я чувствовал, что назревают неприятности.
      – О чем ты, Джейн? Что за глупости…
      – Может, я для тебя – временный аэродром? Ведь существует статистика, что разведенные мужчины не желают больше строить постоянные отношения с одной женщиной.
      – Придержи коней, Джейн. Мы ведь живем вместе. И уже довольно длительное время. И я совершенно не желаю возвращаться к холостяцким загулам с Тони.
      – Да, мы живем вместе, но ведь ты еще и не разведен. А что будет, когда ты почувствуешь себя свободным?
      – Но разве ты не видишь, как я дорожу нашими отношениями, Джейн? Мы встречались довольно долго, но я не тащил тебя в постель, как девицу, которая задержится в моей жизни ненадолго. Я продолжал ночевать у себя в квартире, не напрашиваясь к тебе.
      – Это потому, что я дала тебе понять: я не намерена сразу прыгать с тобой в постель! Только поэтому у нас были такие чудесные платонические отношения, эта букетно-конфетная стадия. И она длилась всего три месяца, а не долгие годы, так что можешь не хвалиться своей выдержкой.
      – Поверь, с выдержкой у меня все в порядке. У нас с Кэти шло к разводу задолго до твоего появления в моей жизни. И мы давно не спали. Так что выдержка у меня будь здоров!
      – Значит, давно шло к разводу? Шло, шло и до сих пор не пришло, Боб. Иначе она бы давно подписала все бумаги. Кэти считает, что я – просто эпизод в твоей жизни, не более того. И я начинаю подозревать, что и ты считаешь так же. Твоя жена думает, что ты просто решил гульнуть, но скоро придешь в чувство и вернешься в ее объятия.
      Боб взял руку Джейн и прижал к своим губам.
      – Ты все выдумываешь, милая.
      – Не пытайся меня сбить. – Она выдернула руку. – У тебя есть одна дурная черта: когда доходит до женщин, ты не умеешь вести себя жестко. Ты пытаешься быть джентльменом, а они садятся тебе на шею. Женщинам трудно понять, что это – врожденная вежливость или мужской интерес.
      – Я привык решать вопросы цивилизованно, без резких слов и криков. Даже когда речь идет о Кэти… А касаемо твоего заявления о том, что ты – лишь эпизод в моей жизни… Джейн, я знаю, ты недоверчиво относишься к мужчинам, но я совершенно не похож на твоего отца и уж тем более на твоего бывшего мужа.
      – Но я хочу быть уверена в том, что у нас есть будущее. Каждой женщине требуются какие-то гарантии… а ты позволяешь этой девице флиртовать и строить тебе глазки за моей спиной…
      – Речь идет о доверии, Джейн.
      – Знаю. Но подозрения постоянно крутятся рядом, словно назойливые мухи. Мало мне твоего бесконечного развода, так еще не хватало красотки, по ужимкам которой можно составлять словарь «Язык жестов» или пособие «Что у нее на уме».
      – Милая, тебе не о чем беспокоиться. Если не считать четырех моих тайных жен, оставленных в Юте.
      – Очень смешно, Боб. Просто нечеловечески смешно.
      На лице Джейн я не заметил и намека на улыбку.

      Джейн сдернула с постели белье, закинула его в корзину и принялась вытаскивать из стиральной машины мокрые вещи.
      – Так вот куда делась моя карта метро, – пробубнила она себе под нос. – Проклятие, вечно я забываю проверять карманы брюк.
      Вытащив очередные джинсы из барабана, она обследовала их карманы, обнаружила влажную мятую бумажку, всмотрелась в нее…
      – Сукин сын! – охнула Джейн, округляя глаза.
      Я прижал уши и спрятал хвост между ног, потому что единственным сыном мохнатой суки был я. Неясно только, что я успел натворить.
      – Я так и знала! Знала, что они не просто случайно встретились в парке!
      Боб тронул Джейн за плечо:
      – Эй! Ты не слышала, как я вернулся?
      Она продолжала молча резать овощи. На столе лежала уже довольно внушительная гора, а ей все было мало.
      Боб попытался чмокнуть Джейн в шею, но она уверилась.
      – Злишься, что я опять опоздал? Да?
      Молчание было ему ответом.
      – Но мне пришлось заехать в пару мест.
      Тут он жестом фокусника достал из-за спины букет. Джейн обернулась, округлила на секунду глаза, а затем они превратились в две щелочки.
      – Розовые розы? С чего бы вдруг? Ты в чем-то провинился?
      – Совсем нет. Просто у меня отличные новости. Похоже, Кэти согласится подписать бумаги в том виде, в каком они есть. Как только вернется из Парижа, сразу и подпишет. Молчание.
      – Я был на Пятой авеню. Сегодня ведь ровно тринадцать месяцев, как мы вместе. Я подумал, что твое терпение следует вознаградить цветами. А также этим подарком. – Боб протянул Джейн коробочку величиной с ладонь.
      – От Тиффани? – сдавленно пискнула моя хозяйка.
      Пока она распаковывала презент, ее руки здорово тряслись. Я ожидал, что на свет появится здоровенное свиное ухо – иначе чего ради так трястись?
      Джейн заглянула в коробочку, как-то странно вздохнула, снова закрыла ее и положила на стол.
      – Спасибо. Красивое ожерелье. – Она не слишком тепло обняла Боба и похлопала по спине.
      – Странная реакция, – хмыкнул он. – Словно я дядюшка Эрни какой-нибудь.
      Джейн притворилась, что не слышит, хотя все мы знали, что это не так.
      – Ладно, что творится? Ты ведешь себя очень странно с момента, как я пришел.
      Как он пришел… ха! Джейн была на взводе весь день!
      Она вынула из кармана мятую бумажку и протянула Бобу.
      – Кажется, это твое?
      – Визитка Валери Вальмон?
      – Именно. – Джейн сложила руки на груди и расправила плечи.
      Поза ее казалась очень напряженной.
      – Что между вами происходит?
      – Ничего. Совершенно ничего.
      – А мне так не кажется. Совершенно не кажется, Боб.
      Боб посмотрел на свои ноги в тапочках. Покачал головой. Протяжно вздохнул.
      – Если тебе так необходимы детали, я нанял Валери для съемок в ролике, который мы снимаем.
      – Она что, актриса?
      – И должен заметить, весьма неплохая.
      – Ну, еще бы!
      – Ты не понимаешь. Наши с ней отношения не выходят за рамки…
      – Ваши с ней отношения?! Пару недель назад ты говорил, что между вами вообще нет ничего общего! Ты так и сказал: ни-че-го! А теперь у вас отношения?
      Я знал, к чему идет. Атмосфера накалялась, а я совершенно не знал, как ее остудить. Пописать на стул, что ли? Но эти двое в пылу ссоры едва ли заметят мой подвиг.
      – Может, ты дашь мне договорить, а уж потом будешь кричать?
      Джейн закатила глаза. Теперь у нее тряслись и губы.
      – У нас чисто профессиональные отношения. И больше ничего. Совершенно ничего, Джейн. Валери – приятная девушка, с ней легко работать. Но наше сотрудничество почти окончено, и ничего иного между нами не будет. Тебе ясно?
      Если бы Боб только знал, куда ведет эта дорога. На самом деле наша совместная жизнь неторопливо катилась в ад.

      Мы с Бобом вышли из компьютерного магазина. Он накупил несколько пакетов с какой-то ерундой, совершенно, на мой взгляд, никому не нужной. За это время я успел сжевать целых четыре крекера.
      Стоило нам выйти на улицу и зашагать по тротуару, как навстречу выплыла мамочка Хлои. Она сверкнула белыми зубами, растягивая рот в улыбке, и раскинула руки в приветственном жесте.
      – А я как раз о тебе думала, Боб!
      – Только не говори, что чек вернули.
      – С чеком все в порядке. Я даже успела потратить часть денег на стереосистему. О, знал бы ты, что за великолепную модель я купила!
      И эта безголовая женщина начала описывать какую-то груду железа, вместо того чтобы сообщить мне, где моя Драгоценная Хлоя!
      – Где же Хлоя? – спросил я.
      На меня не обратили внимания. Грубо, вы согласны?
      Я снова залаял, на сей раз громче и настойчивее.
      – Где Хлоя?
      – В чем дело, малыш?
      – Где, черт возьми, Хлоя?
      Боб озадаченно глядел на меня и теребил мой поводок.
      – Я, конечно, не спец по собачьей психике, – произнес он, – но мне кажется, Майлс хочет знать, где ваша собачка. Кстати, мне она тоже нравилась. Где она?
      Я наклонил голову, немедленно заткнувшись. Я ждал подробного ответа.
      – О, Хлоя осталась дома, потому что я ходила на занятие по йоге. Видите, какая я взмокшая?
      – Это вам к лицу.
      – О, какой вы милый, Боб! – Мамочка Хлои шаркнула туфелькой и глянула на моего хозяина из-под ресниц. – А можно попросить вас об услуге?
      – Смотря о какой. Чем могу помочь?
      – Вы сейчас свободны?
      Боб забренчал мелочью в кармане. Очевидно, занервничал.
      – Э… в каком смысле?
      – Расслабьтесь. Я говорю, у вас есть окно в расписании?
      – Вот оно что! Да. Да, есть окно в несколько часов. Джейн отправилась на стрижку, а мы с Майлсом убиваем время. Обычно Джейн проводит в салоне не меньше двух часов.
      – Отлично! Как я сказала, я купила стереосистему, но вряд ли смогу ее подключить. Вдруг я что-то сломаю? А вы, кажется, рукастый мужчина?
      – А ваш парень? Он не рукастый?
      – О, у меня нет никакого парня, я же говорила.
      Боб не ответил.
      – Послушайте, я живу в паре кварталов отсюда. Так что это не займет много времени. Просто вставите штекеры в нужные разъемы, или как там подключают музыку? Ну же, Боб, вы же не бросите меня в беде! Вы же джентльмен!
      – Только не надо давить на чувство вины, – рассмеялся Боб. – Сдаюсь, сдаюсь.

* * *

      Дом Валери мне не понравился. Скучный, без лоска. Никакой охраны у подъезда, никакого лифта или свежих цветов в коридоре.
      Вы только поглядите, до чего я избаловался! Я, бывший бродяжка из приюта! Цветы мне подавай!
      А вот чего в доме Валери было полным-полно, так это ступенек. Сотни ступенек, тысячи ступенек. И все такие крутые, что мое брюшко несколько раз задевало их холодные грани.
      Я тащился вверх, вывалив язык и тяжело дыша, пока не услышал гавканье Хлои. Буквально взлетев наверх, я закрутился возле двери со знакомым запахом.
      Однако я оказался совершенно не подготовлен к той Хлое, что ждала меня за дверью. Едва щелкнул замок, на порог выскочило взъерошенное создание с ощеренной пастью, изрыгающее страшные проклятия в мой адрес.
      Признаться, я опешил и даже чуть присел на задние лапы.
      – Хлоя! – прикрикнула хозяйка. – Тихо! Свои! Это же Майлс, твой приятель из парка.
      Но либо Хлоя меня позабыла (что кажется мне маловероятным), либо ей было плевать на дружеские отношения в моменты охраны собственности (это больше похоже на правду), она не унималась. Очаровашка Хлоя наскакивала на меня с разных сторон и болезненно кусала за уши. К тому же от ее лая можно было оглохнуть. Конечно, я мог рявкнуть в ответ, но Хлоя была женщиной и к тому же охраняла свой дом. Оставалось жалобно тявкать и отскакивать в сторону.
      Короче, что-то мне не слишком понравилась идея зайти к Валери домой. Здесь меня ждала совершенно незнакомая Хлоя с дурным, раздражительным характером.
      Я метнул в Боба красноречивый взгляд: типа, сходили в гости, и будет уже.
      Однако мой хозяин поступил по-своему. Он вошел в квартиру.
      Чудовищная ошибка с его стороны.
      Мамочка Хлои ушла в душ и, к счастью, забрала с собой свою чертову истеричку. Боб рылся в куче коробок и с умным видом перебирал бумажки. Я быстро заскучал.
      Я попытался устроиться на диване, но там всюду был запах Хлои. Мало того что меня отвергли, так еще и вынуждали мириться с запахом сторожевой бестии, в которую превратилась моя любимая.
      Я решил прилечь на мягкий ковер, но тщательное его обследование выявило, что ворс уже неоднократно описывали, обкакивали и обпукивали. Бросив вороватый взгляд на Боба – он как раз отвлекся на пучок проводов, – я сделал махонькую пометку собственной мочой в уголке за диваном. Пусть нахалка помнит обо мне!
      Эта сладкая месть подняла мне настроение. Побродив по маленькой, но сильно загроможденной комнате, я обнаружил собачью кость из сушеных жил, наполовину спрятанную под кроватью. Я бросился на находку, словно коршун. Сзади меня схватил Боб.
      – Брось, Майлс, – велел он. – Это косточка Хлои.
      Но я не желал расставаться с добычей.
      Именно в этот момент в комнате возникла Хлоя. Заметив свою кость в моей пасти, она немедленно зарычала.
      – Отдай ей кость, приятель, – посоветовал Боб.
      Я упрямился. Кто успел, тот и съел!
      – Что я сказал, Майлс! – Боб наклонился ко мне, нос к носу.
      Я понял, что дело серьезное.
      Тяжко вздохнув, я выронил кость из пасти и засвистел носом. Я был страшно разочарован.
      Хлоя рванулась к своей косточке, попутно рявкнув на меня, схватила ее и унеслась прочь. На пороге комнаты она едва не сбила с ног хозяйку.
      Волосы Валери были распущены. Мокрые, длинные, пахнущие шампунем – я чувствовал запах. На ней была короткая узкая юбка, дополненная обтягивающим топом. Валери успела даже чуть-чуть подкраситься, поэтому выглядела теперь свежей и аппетитной.
      Боб поднял голову и сухо сглотнул.
      – Прости, что я так долго возилась, – скромно пропела Валери.
      – Нет-нет, ты как раз вовремя, я только что закончил. Все провода подключены, можешь слушать музыку. Качество должно быть отличное, к тому же эта штука принимает любые форматы.
      – Что?
      Боб пожал плечами:
      – Ну, любые форматы. CD, MP3 – любые. – Он смущенно отвел взгляд от Валери.
      – О, как мне тебя благодарить?
      – Я просто воткнул пару штекеров, вот и все, – пробормотал Боб, почему-то отступая на шаг.
      – Не каждый мужчина может воткнуть… пару штекеров, – мурлыкнула Валери, делая шаг к нему.
      – Как бы то ни было, я закончил, поэтому…
      – Но ты не показал, как эта штука работает.
      Я мялся на пороге, ожидая, пока их скучная беседа, состоящая из незнакомых мне терминов, окончится. Валери постоянно кивала и заглядывала Бобу в рот. Она вела себя странно, стояла, подавшись грудью в его сторону, облизывала губы, поправляла мокрые волосы. Заподозрив неладное, я нахмурился.
      Когда зазвучала музыка, хозяйка квартиры принялась двигаться в такт. Она покачивала бедрами и поводила плечами, буравя Боба взглядом. Ее влажные губы были приоткрыты.
      Опыт подсказал мне, к чему идет дело. Эта самка хотела, чтобы ее завалили.
      Не знаю, догадался ли об этом Боб, но он был в полном недоумении и растерянности.
      – Э… м-м… – произнес он что-то невнятное.
      – Ах, прости, – хихикнула Валери и покружилась, в результате оказавшись совсем рядом с Бобом.
      Ее грудь часто вздымалась.
      – Марк Энтони сводит меня с ума! Я просто перестаю себя контролировать.
      Боб многозначительно посмотрел на часы и так сильно потер переносицу, что едва не оторвал нос и одну бровь.
      – Ух, сколько времени! – воскликнул он слишком театрально. – Нам с псом пора идти.
      Услышав эту фразу, я затопал лапами и принялся тихо поскуливать.
      – Погоди немного. У меня в холодильнике стоит непочатая бутылка…
      Боб резко наклонился и принялся с шорохом собирать пакеты.
      – Валери, я не могу.
      – Нет, можешь. Ты должен. – Она выпрямилась, выпятив грудь.
      Судя по всему, отказ Боба ей не понравился.
      – Завтра мой день рождения. Ты же не откажешься со мной выпить в честь моего…
      – Валери, это бесполезно. Я не куплюсь.
      – Думаешь, я вру? Хочешь, покажу водительские права?
      – Не нужно. – Боб вздохнул. – Ладно, давай по-быстренькому, и мы уходим.
      Глаза Валери картинно округлились.
      – По-быстренькому?
      – Я имел в виду, по одному бокалу.
      – Отлично!
      Она ушла на кухню, а Боб попытался оттащить меня от двери. Я упирался всеми своими короткими лапами.
      – Итак, – возвестила Валери, появляясь с бокалами и бутылкой вина, – следуйте за мной, джентльмены. Мы будем пить вино на террасе.
      – Что-то я не заметил в этом доме террас, – шепнул Боб, зажимая меня под мышкой.
      Нас привели в спальню. Боб озадаченно оглядывал интерьер.
      – Предупреждаю твой вопрос, – улыбнулась Валери, указывая рукой на огромную картину. – Да, это мой портрет.
      Лицо Боба зарделось.
      – Ах, как ты мило краснеешь! Словно мальчишка!
      – В мои годы это звучит как комплимент.
      – Мои родители были в бешенстве, узнав, что я позировала обнаженной.
      – Могу их понять. Этот портрет выглядит таким… провокационным.
      – Только не надо ложной скромности. – Валери расхохоталась. – Как видишь, я натуральная блондинка.
      – Это… лишняя информация, – буркнул Боб.
      – Как знаешь. Некоторых мужчин это интересует.
      Валери толкнула стеклянную дверь в другом конце спальни, и мы с Бобом увидели то, что она называла террасой. Этакое наружное помещение со стенами, но без потолка. Вверху было только безоблачное синее небо. Воздух пах городом, но сам город был не виден, только бесконечная синева над головой.
      Странное помещение, на мой взгляд.
      Тут появилась пропавшая Хлоя. В зубах у нее все еще была зажата кость. Нахальная стерва прошествовала на террасу и легла в уголке. Ей нравилось меня дразнить. Я вышел вслед за Хлоей и уже собрался пометить территорию, чтобы отомстить нахалке, но Боб меня остановил.
      – Нет, Майлс, тут нельзя писать, – крикнул он.
      Странный запрет, учитывая, что домашних собак учат писать вне помещения.
      – Что ж, Валери, желаю тебе удачно отметить свой день рождения.
      Мамочка Хлои приблизилась к Бобу.
      – Ты ведь знаешь, что нравишься мне, правда?
      Хозяин чуть отодвинулся.
      – И ты… нравишься мне, Валери.
      Она снова приблизилась.
      – Честно говоря, я считаю тебя очень привлекательным мужчиной.
      Боб отступил на целых два шага.
      – Спасибо. Я тоже считаю тебя красивой. Никогда доселе я не слышал такой глупой и непродуктивной беседы!
      – Как жаль, что у тебя уже есть подружка.
      Боб запрокинул голову и одним глотком осушил бокал.
      – Кстати, о ней. Мне пора идти домой.
      Домой? Я подбежал к Бобу, виляя хвостом. Ура, мы идем домой!
      Валери тоже залпом выпила свое вино, уголки губ у нее опустились.
      – Да, разумеется. Какая я наивная! И о чем я только думала! Вот и еще один день рождения, который я встречу одна.
      – Не вижу в этом ничего страшного. И все равно, поздравляю.
      Боб чмокнул Валери в щеку и уж собрался отступить, как ее руки обвили его шею, а хищный рот прижался к его губам.
      – Эй, эй! Погоди!
      – А что?
      – Не стоит переходить границы, Валери…
      – Тебе не нравится, как я целуюсь?
      – Дело не в том, как ты целуешься. Валери, у меня серьезные отношения с Джейн. Не просто интрижка, а серьезные отношения.
      – Ты любишь ее?
      – А тебя это удивляет? Да, я люблю ее. Очень сильно.
      Валери упала в кресло и уронила голову на руки.
      – Какая я глупая! Как наивно было думать, что между нами установилась некая связь! Мне показалось, что мы подходим друг другу.
      Боб погладил ее по спине так, как обычно гладил меня, если я успевал сделать на улице все свои дела за три минуты.
      – Слушай, Валери, ты же красавица. Наверняка у тебя куча поклонников. Зачем тебе я? Мне жаль разочаровывать тебя, я не желал тебя обидеть…
      В этот момент Валери взвыла, словно мартовская кошка. Хлоя оказалась рядом с ней всего за секунду. Даже про кость забыла. В других обстоятельствах я бы не преминул этим воспользоваться, но не тогда, когда собака утешает свою хозяйку.
      В общем, довольно скоро мы с Бобом выскочили на улицу, пробежав вниз двенадцать лестничных пролетов. Мы замедлили темп только на тротуаре в квартале от дома Валери и Хлои.
      – Ух, это было ужасно, – промолвил Боб, пытаясь отдышаться. – Она меня поцеловала. Ерунда, конечно, ведь я-то ее не целовал. То есть я не ответил на поцелуй. Почти… но ведь я всего лишь мужчина из плоти и крови, правда?
      Кажется, правда. По крайней мере внешне похож на мужчину.
      В общем, когда мы были уже довольно далеко от дома Валери, она нас нагнала.
      – Погоди, Боб, ты забыл свой бумажник!
      – Вот черт! Должно быть, выпал из кармана. Спасибо большое.
      Она коснулась пальцами его запястья.
      – Прости за несносное поведение. Просто на носу день рождения, а я одна. Не знаю, что на меня нашло! Просто знай, ты – удивительный мужчина. Если когда-нибудь разойдешься со своей подружкой, сразу звони.
      Валери торопливо прижалась губами к губам Боба и исчезла.
      Исчезла так же быстро, как содержимое унитаза после нажатия кнопки «смыв». Но не так бесследно.

      Когда мы вернулись, она лежала на постели лицом к стене, подтянув колени к подбородку.
      – Устала ходить по магазинам?
      Ответа не последовало.
      Я впрыгнул на одеяло и тщательно понюхал ухо Джейн.
      Ответа не было.
      Я полизал ее щеку. Она оказалась соленой.
      – Майлс и я купили тебе цветы.
      Снова тишина.
      – И полкило черешни. Новый урожай.
      Молчание.
      Боб настороженно тронул Джейн за плечо, попытался повернуть лицом к себе.
      – Что такое? Почему ты молчишь, милая?
      Молчание.
      Затем Джейн медленно повернула голову. Ее глаза оказались опухшими и красными, ресницы слиплись.
      – Ты ведь спишь с ней, да?
      – О ком ты?
      – Я видела вас. Сегодня днем… ты был с этой женщиной. Она тебя поцеловала.
      Лицо Боба исказилось.
      – Черт! Это не то, что ты думаешь. Я оставил бумажник у нее в квартире. Валери просто принесла его мне и…
      – Оставил у нее бумажник? Каким образом? Выронил из кармана, снимая брюки? Ты трахал ее!
      Я знал это слово – трахать. И знал, что у Боба с Валери до этого вовсе не дошло.
      – Ты не права, Джейн. Между нами ничего не было.
      – Тогда что ты делал в ее квартире?
      – Помогал подключить стереосистему.
      – Понятно…
      На секунду я подумал, что она ему верит. Увы, я ошибся.
      – Ты принимаешь меня за полную идиотку? Я же чувствую, что ты пил. Вы пили вдвоем! А помада на твоих губах? Ты даже не потрудился стереть ее! Хотя зачем? Ведь этот цвет тебе к лицу! Ублюдок! Предатель! А я тебе поверила!
      Джейн изо всех сил бросила подушку в Боба. Я тотчас бросился наутек и забился под кровать. Никогда прежде Джейн не вела себя так ужасно, и я здорово перепугался.
      – Успокойся, прошу тебя, – услышал я голос Боба. – И выслушай меня.
      Они еще долго выясняли отношения. Джейн кричала, а Боб убеждал, увещевал и уговаривал. Напряжение возрастало, постепенно обволакивая меня, заставляя ежиться и еще сильнее забиваться под кровать.
      Наконец я услышал, как Боб прошел к двери и сильно ею хлопнул. Я осторожно выбрался на свет божий и взобрался на кровать, проверить, как там Джейн. Она лежала лицом вниз и беззвучно сотрясалась от рыданий.
      Я сел рядом и отчаянно засвистел носом. Я не представлял, как мне исправить ситуацию.
      Зазвонил телефон. Включился автоответчик, но послания так и не оставили.
      Это повторялось раз за разом. Наконец звонивший не выдержал.
      – Джейн! – воскликнул голос Боба.
      Я вскочил.
      – Возьми трубку, прошу тебя.
      Да, согласился я немедленно. Возьми трубку, хозяйка!
      – Ты дома?
      Да, она дома, она дома! Я залаял, надеясь, что Боб меня услышит.
      – Милая, возьми трубку, давай поговорим. Да возьми ты трубку! Поговори с ним!
      Я заметался возле аппарата.
      – Давай помиримся. Наша ссора яйца выеденного не стоит. Это нелепо! Не разрушай наши отношения…
      Да, не разрушай наши отношения! Это чистой воды эгоизм!
      – Позвони мне на мобильный. Я буду ждать.
      Но Джейн не стала перезванивать. Она продолжала сидеть на диване и плакать.
      Вскоре телефон взорвался новой трелью.
      – Слушай, я знаю, что ты меня слышишь. Я позвонил Альберто и спросил. Ты весь вечер не выходила из здания. Давай встретимся на нейтральной территории и все обсудим. Выпьем, поедим, расслабимся немного и поговорим, как взрослые люди. Я буду ждать тебя в «Тостах», хорошо? Пожалуйста, приходи, я люблю тебя.
      – Это заметно, то, что ты меня любишь! – закричала Джейн в никуда. – Особенно это заметно таким, как Валери!
      Она вскочила с дивана и прошлепала босиком в ванную. Поглядела на себя в зеркало, умылась холодной водой, промокнула лицо и припудрилась. Затем достала из шкафа бейсболку, натянула ее козырьком вперед так, чтобы скрыть опухшие глаза.
      Когда она подхватила ошейник, я торопливо бросился к двери. Я все понимал с полуслова.
      Пока мы спускались вниз, я почти слышал, как напряженно работает голова Джейн. Там наверняка творилась полная неразбериха, судя по ее странным па. То Джейн начинала целеустремленно шагать по улице, то вдруг останавливалась, натягивая мой поводок, и поворачивала назад. Было видно, что она не может ни на что решиться.
      Такими сложными пасами мы дошли до угла улицы. Как раз загорелся зеленый, и Джейн решительно зашагала через дорогу. Оказавшись на противоположной стороне, она резко ускорила шаг, так что я уже едва за ней поспевал. Однако я даже не пытался возмутиться и упрямо встать посреди тротуара, потому что знал: мы идем к Бобу.
      И вдруг Джейн застыла на месте.
      – Что я делаю?
      Разве это было не очевидно?
      Она повернулась на сто восемьдесят градусов и повела меня домой.
      – Джейн, любимая… – Писк разряжающейся батареи. – Ты прокатила меня со встречей. Почему ты так жестока ко мне? Я проторчал на этом чертовом стуле весь вечер, а ты так и не пришла. – Снова писк мобильного. – Я весь провонял горелыми тостами, теперь мне никогда не избавиться от этого ужасного запаха. Сегодняшний вечер – отстой. – Пи-иип. – Уже две минуты двенадцатого. Технически сейчас уже не «сегодняшний вечер», да? Значит, вчерашний вечер – отстой. Черт, мой мобильник вот-вот рубанется. – Снова писк. – Ты и не собиралась приходить, да?

      В общем, Боб собрал вещи и уже направился к выходу. Я засеменил за ним.
      – Нет, ушан, ты останешься здесь. Позаботься о Джейн. Я не уверен, что вернусь, поэтому приглядывай за ней, ладно?
      Всякий раз, когда из коридора слышались шаги соседей, я бежал к двери.
      Но всякий раз это оказывался не Боб.
      Когда начинал громыхать лифт, я с замиранием сердца ждал Боба.
      И это снова оказывался не он.
      Выходя на прогулку, я напряженно таращился по сторонам, надеясь встретить хозяина.
      Все было тщетно.
      Джейн слонялась по квартире. Я слонялся вместе с ней.
      Она слепо пялилась в монитор. Я тоже пялился в монитор и на нее.
      Она много смотрела телевизор. Я вынужден был сидеть рядом и грустить.
      Джейн мало ела. Да и меня, признаться, перестала радовать пища. Сами знаете, это дурной знак как для человека, так и для собаки.
      А потом я стал напряженно думать. Если бы я не встретил Хлою и не проявил к ней столь явный интерес, Бобу не пришлось бы общаться с Валери. А если бы он не стал с ней общаться, Джейн не вынудила бы его уйти. И мы по-прежнему жили бы втроем.
      И как я мог совершить такую чудовищную ошибку?
      Только я виноват в нашей общей беде.

      София как-то убедила Джейн пообедать в кафе. Это была лучшая новость за последние дни, потому что меня тоже пригласили.
      – Бедняжка, ты так паршиво выглядишь, – сказала София, взглянув на подругу.
      Джейн действительно себя запустила. Волосы были неухожены и торчали в разные стороны. Лицо казалось лишенным красок. Веки были налитыми, розоватыми от пролитых слез. Джейн плакала каждый день, и это разрывало мне сердце. В целом вид хозяйки мог посоперничать в тоскливости с мордой бассета.
      – Майлс, – обратилась София ко мне, – ты что-то плохо следишь за хозяйкой.
      Если бы в моих силах было что-либо изменить! Увы, я всего лишь собака.
      – Доброе утро, леди, – произнес официант. – У вас чудесный спутник.
      Это он сказал мне. Экий льстец! Терпеть не могу подлиз.
      – Рр-р, – предупредил я ворчливо.
      Джейн постучала пальцем по столу, делая мне замечание.
      София рассмеялась.
      – Да уж, не пугай нашего официанта. – Это означало не кусать руку, которая тебя кормит.
      – Меня трудно напугать, – похвастался нахал. – Дома меня ждет такой же грозный страж Фидо.
      Я снова заворчал. Хвастовство мне тоже не по душе.
      – Майлс, ты опять за свое?
      Я невинно поморгал на Джейн. Она никогда не могла устоять против моргания длинными ресницами.
      – Желаете взглянуть на меню? – спросил официант учтиво, не подозревая, что я с вожделением поглядываю на его ногу.
      – Мы сразу закажем две «Мимозы», – сказала София. – Кроме того, яйца Бенедикт с сосисками и жареной картошкой для меня, а моя подруга… – Она покачала головой. – Джейн, не надо так на меня смотреть. Все эти калории сгорят без следа сегодня вечером. Если ты понимаешь, о чем я…
      – Придется часами не вылезать из постели, София, – заявила Джейн. – А мне омлет из белков с тушеными овощами. И приготовьте не на сливочном, а на оливковом масле, пожалуйста. Никаких тостов. И картошки не надо. – Она нахмурилась. – Пожалуй… еще чашечку кофе с обезжиренным молоком.
      – Ты всерьез за себя взялась, – рассмеялась София.
      – Спасибо за заказ. – Официант что-то царапнул в блокноте, проворчав: – Обезжиренное…
      – Извините, если доставляю хлопоты… – начала Джейн.
      – Что вы! Это же Нью-Йорк! Здесь постоянно кто-то сидит на диете. Поэтому у нас всегда есть обезжиренные продукты.
      – Спасибо, – сказали подруги в один голос.
      Стоило официанту испариться, как я принялся изучать окрестности. Я всегда охранял столик, за которым обедали хозяева, а сейчас Джейн осталась без Боба, и забота о ней легла на мои мягкие лопатки. Короче, я следил за тем, чтобы к нам никто не приближался.
      В уличное кафе посетители часто заходили с собаками. Правда, у этих чужаков хватало ума не подходить к нашему столу.
      Хотя нет, нашелся один тупой черный Лабрадор. Пришлось преподать парню урок. Эта огромная черная туша, скуля и поджимая хвост, бросилась наутек к столу своего хозяина. Размер не имеет значения, не так ли?
      А затем я заметил знакомую длинношерстную таксу в переулке. У меня все внутренности скрутились в узел.
      – О нет, – простонала Джейн.
      – В чем дело?
      – Та женщина.
      – Какая еще… Ах, черт, та женщина? Где она?
      – Только не крути головой, – зашептала Джейн. – Видишь длинноногую блондинку на углу улицы?
      – С таксой?
      – Угу.
      – Я и не ожидала, что она окажется такой…
      – Красоткой, я знаю.
      – Поглядим, что будет с ней лет через пять. У нее появятся морщины, а эти большие сиськи… сама знаешь, как они отвисают с возрастом… будут доставать до пупа.
      Подобие улыбки коснулось губ Джейн и сразу упорхнуло.
      – До сих пор не верю, что это случилось со мной! Я так беспокоилась по поводу его развода, с нетерпением ждала подписания бумаг, сходила с ума из-за претензий его жены… я всячески старалась поддержать Боба, верила ему…
      София наклонилась, заглянула под стол и прищурилась на меня.
      – Как я поняла, Майлс, ты постоянно был при Бобе. Почему бы тебе не поведать нам, что связывает твоего хозяина и ту женщину?
      О, как бы я хотел открыть рот и заговорить на человеческом языке! Мы даже с Бобом это обсуждали.
      – Может, Боб был с тобой честен?
      – Господи, София, я уже не знаю, что думать и кому верить. Без Боба моя жизнь стала… такой пустой.
      Именно пустой. Я был совершенно согласен.
      – Может, ты и права, София. Может, мне надо подумать рационально, не позволяя эмоциям захватить верх? Может, я должна принять твое предложение? Действительно, съездим в пансионат за город.
      – Конечно, поехали.
      – Думаю, ты права, я засиделась дома.
      – Только одна проблема. С собаками туда не пускают.
      Мои уши дрогнули.
      – Черт! И что мне делать?
      – Что-нибудь придумаем. Например, обратимся к Джейсону. Он убирается в моей квартире.
      – Тот, который сидит с твоим котом, когда ты уезжаешь?
      – Именно. Кстати, мой начальник доверяет ему своего пса. Могу спросить у него, свободен ли он на следующей неделе.
      – А сколько он берет?
      – Шестьдесят или семьдесят баксов за день.
      – Дороговато. И потом, как я могу доверить свою собаку незнакомому человеку? Майлс вообще редко располагается к незнакомцам. А если они не поладят?
      «Такое вполне вероятно», – настороженно подумал я.
      – А как насчет передержки в гостинице для собак?
      – Это мне по карману, но… – Джейн понизила голос, словно не желая быть услышанной мной.
      Ясное дело, я напряг слух.
      – Боюсь, Майлсу не понравится в гостинице. Быть запертым в клетку на целых три ночи… это ужасно! Вдруг он подумает, что сначала я избавилась от Боба, а теперь пришла его очередь. В последнее время Майлс сам не свой.
      Я засвистел носом.
      – Для человека, который совсем недавно завел собаку, ты довольно быстро превратилась в заядлую собачницу, не чающую души в своем питомце, Джейн. Поздравляю, и добро пожаловать в наш клуб!
      – Похоже, мы с Майлсом проведем День поминовения дома. – Джейн почесала меня за ухом.
      Я тотчас перестал свистеть.
      – Ну, есть другой вариант, – тотчас начала София, хитро прищурившись.
      – Так, подружка, я знаю, что у тебя на уме. И мне не по душе этот вариант.
      Интересно, о чем шла речь?
      – Да не будь ты такой упрямой! Вы с Бобом взяли пса из приюта, будучи парой, не так ли? Значит, он тоже несет за него ответственность.
      – Это правда.
      – Значит, ему не будет в тягость…
      – Эй! – оборвала Джейн. – С чего ты это взяла? Мне кажется, Боб не согласится взять Майлса даже на один…
      – Поверь моему опыту, милая. Боб будет счастлив оказать вам с Майлсом эту услугу.

      Когда я увидел его в холле, то чуть не свалился с рук Джейн. Я стрелой преодолел разделявшее нас расстояние, буквально взлетел к самому носу Боба. Он поймал меня и прижал к груди. Я так торопливо облизал ему лицо, что даже намочил волосы.
      – А я думал, этих недель хватило, чтобы меня забыть.
      Если бы не переполнявшая меня радость, я бы оскорбился. Как я мог забыть Боба, своего любимого хозяина? Собаки в отличие от некоторых других млекопитающих (не будем показывать пальцами) существа очень преданные.
      Джейн подошла к нам. У нее был нерешительный вид, словно она была готова в любой момент убежать. Из ее рта вырвалось вялое «привет».
      – Здравствуй, Джейн, – кивнул Боб с улыбкой. – Рад тебя видеть.
      – А… э… в общем, вот еда для Майлса. Тут также пара игрушек и мозговая кость.
      Я заметил, что она тщательно избегает смотреть Бобу в глаза. Даже пакет с моими вещичками она подала ему на вытянутой руке, словно пытаясь держаться как можно дальше. Как будто Боб мог внезапно на нее напасть.
      – Спасибо, что согласился взять собаку, – пробормотала Джейн.
      – Я рад такой возможности. Правда, рад. Обращайся в любое время.
      Джейн потопталась на месте, затем сделала шажок назад.
      – Ну, мне пора. Надо успеть на поезд.
      – Могу тебя подвезти.
      – Нет, не нужно. Со мной все будет нормально. Доберусь.
      Я обеспокоенно смотрел на то, как она пятится. Я-то знал: с Джейн ничего не будет нормально, пока рядом нет Боба.
      Боб потеребил мое ухо, пожал плечами.
      – Ладно, тогда я пошел, – сказал он. – Я неудачно поставил машину, боюсь, меня запрут. Так что мне тоже пора.
      Джейн кивнула:
      – Счастливо.
      – И тебе.
      Слова упали из их ртов, словно здоровенные куски льда – такие же холодные и равнодушные. Растопить этот лед оказалось не так просто.
      Боб притормозил у тротуара и нажал на гудок. Длинноволосая блондинка с таксой поспешила к машине. Это что, шутка такая?
      – Привет, Майлс, – пропела Валери, заглядывая в салон.
      Я вытаращил глаза.
      – Помнишь меня, малыш?
      Еще бы я тебя не помнил! Если бы не ты, наша дружная семья была бы цела!
      Я не собирался впускать эту подлую женщину в нашу машину. Пусть Боб утратил рассудок, но кто-то должен сохранить трезвость мыслей.
      – Ты плохо себя ведешь, Майлс, – сделал мне замечание хозяин. – Прекрати немедленно! – В его голосе, однако, слышалось удивление.
      Ты тоже плохо себя ведешь!
      Я впервые зарычал на Боба. Не судите меня строго: я был шокирован и не мог за себя отвечать.
      В общем, после моего выступления он просто выпихнул меня с сиденья наружу и пригласил на мое место Валери и ее проклятую истеричку Хлою. Две нахалки устроились на моем месте! Я даже испугался, что Боб захлопнет дверь и уедет без меня.
      Конечно, он этого не сделал. Он вышел из машины, взял меня на руки и посадил за руль вместе с собой. Волей-неволей мне пришлось разделить машину с проклятой хищницей. Конечно, я всячески игнорировал Валери и ее собаку, словно их просто не было, но втайне ужасно страдал.
      Ах, если бы на их месте сидела Джейн!
      Поток машин был очень плотным, бампер к бамперу. Мы трогались и тотчас останавливались, а солнце нагревало крышу машины так сильно, что перед глазами у меня порой прыгали мушки.
      Меня никогда не укачивает в машине, а вот Хлоя оказалась слабой на желудок. Она истоптала все ноги своей хозяйке, дважды ее вырвало (жаль, не на белые брюки Валери, потому что у той с собой были пакеты). То, что Хлое дурно, в некоторой мере подняло мне настроение.
      Боб решил свернуть на какое-то «платное шоссе». Он несколько раз перестроился, заехал в длиннющий тоннель (испытание для моих нервов) и выехал на дорогу с несколькими шлагбаумами. Какой-то парень сунул голову в машину и протянул руку. Я рявкнул на наглеца. Боб дал парню монету и сказал, что я ужасно глупый.
      Это я-то глупый? Не я же даю деньги постороннему мужику!
      «Платное шоссе» оказалось очень ровной дорогой, но и здесь было плотное движение. Иногда машины совершенно останавливались. Я мог бы даже сбегать на ближайший газон пописать и вернуться, а они бы не тронулись с места.
      Совсем заскучав, я решил поспать. Свернувшись колечком на коленях Боба, я задремал.
      Когда я проснулся, все изменилось. Вместо зданий дорогу окружали деревья, машин стало мало. Боб открыл окно, и на меня обрушились многочисленные ароматы. Чем дальше мы уезжали от дома, тем более приятные запахи я улавливал. Запах травы и запах земли, запах тлеющих углей и запах животных.
      В какой-то момент Боб решил заехать на заправку. Пока нам заливали бензин, он подергал меня за ухо.
      – Добро пожаловать в Саутгемптон, приятель.
      – Майлс, Хлоя, просыпайтесь, – настойчиво сказала Валери. – Мы в Саутгемптоне.
      Хлоя, тупая такса, начала яростно почесываться и нервно зевать. Я просто сел на коленях у хозяина и размял спину, отряхиваясь. Потянул носом воздух. Одно было ясно наверняка: мы покинули загазованный Нью-Йорк.
      Тротуары. Витрины магазинов. Малоэтажные дома. Все казалось незнакомым и странным.
      Представляете, никаких вонючих автобусов, за которыми тянутся шлейфы дыма! Никаких автомобильных гудков! Никаких завывающих сирен!
      Воздух пах влагой и свежестью, оставляя на слизистой носа солоноватое послевкусие.
      Люди и собаки лениво бродили вдоль дорог, некоторые сидели на траве, общались или читали, как в парке. И многие улыбались, искренне и по-доброму.
      В общем, мной овладело ощущение, что все вокруг… нереально, что ли?
      – Как тебе Саутгемптон, ушан? – спросил меня Боб. – Нравится?
      Местечко действительно было приятным, хотя все незнакомое порождает в моем крохотном тельце недоверие.
      – Куда теперь, Валери? – спросил Боб, притормаживая на перекрестке.
      – Здесь направо, доезжаем до поворота, налево и до конца улицы. Там-то и живут мои родители.
      – Неужели у самого океана?
      – Меньше полумили от побережья.
      – Тебе повезло.
      – Мой дед купил здесь землю в те годы, когда она еще не стоила так умопомрачительно дорого. Вот тут съезжай с дороги.
      Я услышал, как под колесами зашуршал гравий, словно под днищем машины начали готовить поп-корн. Вокруг насыпной дороги были разбиты огромные клумбы с цветами, от которых всюду стлался сладкий аромат. Впереди замаячили высокие витые ворота. За ними начиналась обширная лужайка, а еще чуть дальше виднелось довольно высокое здание из камня.
      – И это ты назвала коттеджем? – изумился Боб.
      Наша спутница рассмеялась:
      – В сравнении с домами, которые расположены по соседству, это действительно просто коттедж.
      Машина остановилась, все пассажиры высыпали к воротам. Все, за исключением вашего покорного слуги. Боб принялся меня убеждать, что снаружи безопасно, но я гордо смотрел в другую сторону. Я все еще злился, что хозяин продолжает общаться с проклятой блондинкой. На ее смазливом личике буквально было написано «жди неприятностей».
      Все бы ничего, но мне очень хотелось отлить. Видимо, Боб об этом догадался, поэтому просто выпихнул меня с сиденья наружу и сказал:
      – Иди, пометь территорию.
      Ну, я и пометил. Вернее, смачно оросил. Нет, устроил настоящее наводнение. Долгая дорога далась мне нелегко.
      Хлоя носилась взад-вперед по зеленому лужку. Некоторое время я просто следил за ней, не желая впадать в такой же неконтролируемый восторг, но эмоции взяли вверх. Я присоединился к этой вредной таксе, и уже через три минуты мы носились по лужайке вместе. Мы наскакивали друг на друга и отбегали прочь, мы падали и валялись на траве, повизгивая от радости.
      А потом я заметил белку. Настоящую белку, понимаете? Она была весьма упитанной и достаточно наглой, чтобы спуститься с дерева неподалеку от нас с Хлоей. Хвост ее подрагивал, и она что-то собирала у корней сосны.
      Я обезумел от злости. Как смела эта хамка не обращать на нас внимание? Вали отсюда к черту!
      Я разразился лаем и рванул к белке.
      Нахалка вскарабкалась вверх по стволу и ответила мне раздраженной трескотней. Я поставил передние лапы на сучковатый ствол и стал с ней ругаться.
      – И пяти минут не провел на новом месте, а уже нашел повод для конфликта, – смеясь сказал Боб. – Так, Майлс, кончай терроризировать местных. Иди сюда, упрямец. Надо отнести багаж в дом.
      Неужели он не видел, что я занят важным делом?
      – Иди сюда, парень!
      Я пристально следил за белкой.
      – Майлс, живо!
      На сей раз у хозяина был такой решительный тон, что я не рискнул ослушаться.
      Охота окончилась, так и не начавшись.
      Едва мы вошли в парадную дверь, Хлоя снова превратилась в проклятого цербера, встретившего нас с Бобом в нью-йоркской квартире Валери. Она словно начисто забыла, как весело носилась вслед за мной по лужайке и игриво хватала зубами за холку. Забыла она и о том, что я без возражений принял ее в нашей с Бобом машине, разве что дулся и отворачивался. Хлоя рычала и неприязненно следила за каждым моим шагом. Плюс ко всему блондинка устроила нам «экскурсию» по дому. Хозяин вел себя так, словно ему ужасно интересно заглянуть в каждый уголок, и одобрительно кивал. Но я-то видел, что Боб чувствует себя не в своей тарелке.
      – Твоя спальня на первом этаже, в конце коридора, – сообщила Валери. – Это отличная комната, из окна вид на бассейн и сад. Я буду жить через три двери от тебя. Можешь зайти, если что-то понадобится. – Она хитро усмехнулась. – Или если боишься темноты.
      Боб напряженно потрепал меня по холке. И еще раз потрепал. И еще.
      – Я не боюсь темноты, у меня ведь есть отличный страж, – нашелся он, наконец, с ответом. – Я вообще не знаю, понравится ли твоим родителям мой визит.
      – За это не беспокойся. Мама и папа в последнюю минуту изменили планы и на уик-энд не приедут.
      – Хочешь сказать, мы будем одни?
      – Здорово, правда? Никто не станет тебя допрашивать на предмет твоей работы и зарплаты, а также планов на будущее. И потом, вдвоем веселее.
      Валери произнесла эту фразу таким интимным тоном и так зазывно улыбнулась, что меня передернуло. Мой хозяин смущенно помялся на месте.
      – Поверь, Боб, я тебя не съем.
      Уж это точно. Я собирался сделать все возможное, чтобы мой хозяин не пал жертвой проклятой хищницы.
 
      Эта коротконогая шавка припустила трусцой. При этом у нее развевались волоски на ушах и прямом, как палка, хвосте. Показушница чертова!
      Я стоял, опустив голову вниз, и нюхал эту странную сыпучую штуку.
      – Он никогда раньше не бывал на побережье, – пояснил Боб.
      – Это всего лишь песок, Майлс, – засмеялась Валери.
      Вот уж чьи комментарии излишни!
      Боб пихнул меня в зад. Я сделал пару шагов. Мои лапы частично утонули в этом самом «песке». Интересно, как Хлоя умудрялась бегать по нему с такой скоростью?
      Впрочем, неужели я позволю этой стерве взять надо мной верх? Вот уж дудки!
      Я стал пробираться по песку, делая большие шаги, с каждым разом увязая почти по брюхо. Постепенно я приноровился к зыбкой поверхности, и мне даже начало нравиться прохладное прикосновение песка. Убедившись, что в нем нельзя утонуть по самые уши, я пустился бегом. Ветер бил в морду, донося солоноватые запахи.
      Мне удалось не просто догнать Хлою, но и перегнать ее!
      Ха-ха, так тебе и надо, вредное существо!
      – Эй, приятель, подожди меня!
      Я притормозил, чтобы меня мог догнать хозяин.
      – Знал, что песок тебе понравится. Здесь здорово, да?
      Я согласно вильнул хвостом.
      – А это океан. – Боб протянул руку вдаль. – Чувствуешь, как он пахнет.
      Действительно, на горизонте песок сменялся синей полосой воды, которая тянулась во все стороны без конца и края.
      Мы добежали до кромки океана, уселись на песке и принялись наблюдать за волнами. Вода начинала морщиться задолго до берега, затем морщинки эти бежали к нам, разрастаясь и обретая на гребне белую пену, чтобы затем рассыпаться у наших ног и стыдливо откатиться назад. Я пару раз приближался к мокрой полосе песка, но так и не позволил волнам намочить мои лапы.
      Когда мы добрались до постели, я сразу же начал вить себе в одеяле гнездо. Устроившись, я призывно посмотрел на Боба, предлагая присоединиться.
      – Погоди немного, ушастик. Я обещал поужинать с Валери.
      «Ужас, – подумал я немедленно. – Раньше меня бросала Джейн ради ужина с Бобом, а теперь меня бросал Боб. И ради кого? Ради блондинки Валери!»
      – Не обижайся. Отдохнешь с дороги без меня. Ты ведь так умаялся на пляже.
      Здорово! Мне, типа, делают одолжение!
      – Не надо так на меня смотреть. Как смотреть?
      – В твоих глазах немой укор. С чего бы это?
      Неужели Боб совершенно не догадывался?
      Он присел на корточки возле кровати.
      – Дай я тебя поцелую.
      Я отвернул морду.
      Он почесал меня за ухом. Затем погладил по спине. Почесал шею и брюшко. Боб явно пытался ко мне подольститься.
      – Все еще злишься?
      Я скупо лизнул его в одно веко и отвернулся. Как мой чуткий хозяин мог не понимать, что я терпеть не могу хищницу Валери? Мало того что меня приволокли в чужой дом – в дом врага! – да еще и оставляли одного в чужой постели, на чужих одеялах!
      Словно внезапно прозрев, Боб спросил:
      – Грустишь, что Джейн не с нами, да?
      На этот раз я лизнул его в ухо. Просто чтобы он знал, что угадал.

      Боб оторвал голову от подушки, сощурился на свет, бьющий из окна, и закрыл створку.
      – Заметь, в Нью-Йорке круглосуточно орут сирены и сигнализации, а это нас не беспокоит. Здесь же просыпаешься от воплей птиц.
      Я вздохнул и забрался под одеяло. Терпеть не могу, когда по утрам меня будит бесцеремонное солнце. Я изогнулся всем телом, намереваясь прижаться спиной к теплому боку Джейн, когда вдруг вспомнил, что ее рядом нет.
      В общем, заснуть нам с Бобом больше не удалось.
      – Черт, – пробормотал хозяин с досадой. – Ладно, пошли на прогулку. – Он натянул шорты и майку.
      Когда мы шли по коридору, из-за одной двери яростно залаяла Хлоя. То, что Боб шел на цыпочках, не притупило ее внимания.
      Песок начинался недалеко от дома, пляж был совершенно пуст. Боб спустил меня с поводка, и мы понеслись галопом вдоль берега.
      Накануне океан пах не так сильно. А теперь у самой воды были набросаны разные штуки, каких прежде я никогда не видел. Видимо, их вынесло волнами. Все они остро пахли, и я постоянно останавливался, чтобы их пометить.
      Я как раз собрался помочиться на кусок рыбы, когда заметил старика, торопливо направляющегося к нам.
      – Простите! – крикнул он, чтобы привлечь наше внимание.
      Вид у него был недовольный.
      Я бросился на незнакомца, но был пойман Бобом за шкирку.
      – Вы что, не видели знаков на берегу? – возмущенно воскликнул старик, взмахнув руками.
      – Знаков?
      – Береговая линия находится под охраной. Здесь водятся поющие ржанки.
      – Кто-кто?
      Да, мне тоже стало любопытно.
      – Проклятые туристы, – проворчал мужчина себе под нос. – Ничего не знают, знаков не видят… Ржанка – это такая птица, которая селится у воды на береговой линии. А собаки вроде вашей писают на песок, носятся кругами, лают. Ржанок пугает такое поведение.
      – Мне очень жаль, сэр. Этой мой личный недосмотр.
      – В общем, если я еще раз увижу, что вы спустили пса с поводка, придется позвонить в Бюро по надзору за дикими животными.
      Насколько я знал, меня к диким животным не относили. И все равно нашелся какой-то человек, который решил осуществлять за мной надзор.
      Когда мы появились на кухне, блондинка сидела за столом и пила кофе. Хлоя устроилась на ее коленях.
      – Доброе утро, – пропела Валери.
      Лично для меня утро сразу перестало быть добрым.
      – Доброе утро.
      – Не знала, что вы так рано встаете, мальчики.
      – Обычно мы предпочитаем поспать. Неужели этот птичий гомон тебя не беспокоит?
      – Я давно к нему привыкла.
      – Кстати, мы сегодня наткнулись на какого-то местного старика.
      – В черных носках, белых теннисных шортах и очках с толстыми стеклами? Он, случайно, не орал, что вы потревожите местных ржанок?
      Боб кивнул.
      – Элсуэрт Браун Третий. Тот еще чудак. Самый эксцентричный в роду и самый богатый. Не обращай внимания, он всегда орет, вне зависимости бегает собака по пляжу или сидит дома. Думаю, он просто мается от безделья.
      – Да, он задал нам взбучку. Но может, он прав? Может, ржанки действительно нуждаются в защите? Как-то Джейн нанялась волонтером в Общество защиты живот…
      – Прошу меня извинить, – прервала Валери, – но мне не хотелось бы слышать о том, чем занималась или не занималась твоя бывшая подружка.
      Мы провели день у бассейна. Оказалось, что бассейн – это такая большая ванна, не более того, только вода в нем холоднее. Терпеть не могу ванны, и бассейны в том числе.
      Валери лежала в плетеном шезлонге и читала книгу. На ней был очень узкий купальник, и мне было любопытно, когда из него выскочат сиськи. Хлоя лежала под шезлонгом и грызла очередную кость.
      Боб сидел за деревянным столом и читал газету. Я сидел под его стулом и жмурился от яркого солнечного света.
      Кроме треска цикад и гомона птиц не было слышно ни звука. Разве что иногда пролетал самолет и шуршали страницы газеты.
      Я лег и начал задремывать, когда Боб вдруг встал с намерением искупаться. Я поплелся за ним к бортику бассейна. Хозяин погрузил в воду одну ногу, поводил ею из стороны в сторону.
      – Не холодная? – спросила Валери.
      – Нет. Прохладная. Самое то!
      И сразу за этим, без предупреждения, Боб нырнул в воду, изрядно меня окатив. Не желая упускать счастливую возможность, я подбежал к шезлонгу блондинки и хорошенько отряхнулся. Она взвизгнула и закрылась руками. Думаю, ей не понравился мой сюрприз. Вот и хорошо!
      Меж тем Боб вынырнул и принялся плавать туда-сюда, рассекая воду гребками. Доплыв до бортика, он нырял (заставляя меня изрядно нервничать), разворачивался и плыл в обратную сторону. Это повторялось довольно долго, и я успел снова заскучать. Наверное, в роду Боба были черные ньюфаундленды. Я еще сильнее зауважал парня.
      А потом настал черед судьбоносного вопроса:
      – Окунешься, Майлс?
      Нет уж, дудки!
      Разумеется, Боб чихал на мое мнение. Он затащил меня в воду силком. Я прижался к его груди всем телом и затрясся.
      – Не так уж и страшно, да? О, подлый, подлый хозяин!
      Оторвав меня от себя (я успел ободрать ему кожу когтями), Боб сделал шаг назад, предлагая мне справляться с ситуацией в одиночку.
      Что я и сделал: взял и пошел камнем ко дну.
      И вдруг, словно по волшебству, мои передние и задние лапы заходили ходуном, подгребая под себя воду, как лапы собаки-водолаза. Я пробкой вынырнул на поверхность и поплыл к хозяину. Он был впечатлен.
      Вот так я научился плавать по-собачьи.
      Боб и Валери решили устроить пикник с грилем. Как я понял, для воплощения этого плана в жизнь им требовалось сходить за продуктами. Я всегда любил ходить за продуктами, поэтому идею одобрил.
      В результате мы устроились у огня, на плетеном столике были разложены булки и сосиски.
      – Хочешь, сделаю тебе свою фирменную «горячую собаку»? – спросила Валери, кровожадно сжав в руке острую длинную вилку с двумя зубцами. – Только ее надо зажарить до хруста.
      Боже, до чего я испугался! Аж язык проглотил! Никак не мог сообразить, отбиваться ли мне в случае нападения или сразу бежать без оглядки. К тому же мне было неясно, с чего блондинка вдруг затаила на меня такое зло. Не за то ведь, что я тяпнул Хлою за бедро? Но ведь эта нахалка залезла в мою миску!
      Боб взял бутылку пива.
      – Да, давненько я не ел «горячих собак», – усмехнулся он, подмигивая мне.
      Кошмар, эти двое в сговоре!
      Или я неверно понял хозяина?
      Но что здесь можно не понять? Он говорил о «горячей собаке», ведь так? Неужели человек, который – как я думал раньше – меня любит, просто-напросто меня поджарит?
      Тут Валери сдернула вилкой с горячей решетки длинную сосиску и ловко положила ее между половинками разрезанной булки.
      – Одна «горячая собака» для мужчины в гавайской рубашке, – объявила она.
      Век живи – век учись. Особенно это касается собак.
      Я услышал в коридоре знакомые шаги. Очень знакомые шаги. Да и запах был знакомым.
      Дверь с тихим шелестом приоткрылась. Краем глаза я следил за тем, как блондинка на цыпочках заходит в комнату. Ее такса следовала за ней по пятам.
      Что ты тут забыла?
      Я зарычал.
      – Боб, – пробормотала Валери, косясь на меня, – ты спишь?
      Он всхрапнул, шмыгнул во сне носом и пробормотал что-то невнятное.
      Она наклонилась и протянула руку к его плечу. Я не мог допустить, чтобы посторонняя женщина трогала моего спящего хозяина. Я рявкнул. Хлоя рявкнула на меня. Тогда я принялся голосисто лаять. Очень громко. Разумеется, мой крик разбудил Боба. Он резко сел, дернув простыню, и я едва не слетел с постели.
      – Валери? Что случилось?
      Да уж, что случилось! Блондинка в нашей комнате случилась! А блондинки – это не к добру.
      – Ничего. Просто я подумала… ну, мне пришло в голову…
      Внезапно она дернула лямку платья, и оно бесшумно свалилось на пол. Моим изумленным глазам предстало обнаженное тело с большими сиськами. Ух, как я обалдел! В отличие от Джейн у Валери почти не было волос между ног.
      – … что тебе одиноко в постели, – закончила эта вероломная женщина.
      Боб вытаращил глаза и открыл рот.
      – Я… э… ух! Не знаю, что сказать…
      Мог бы сказать, чтобы прикрылась. А лучше, чтобы проваливала в свою комнату.
      Где у этого парня сила воли? Он же не кобель, в конце концов! Черт, да даже я сдержался бы! Наверное…
      – Может, я тебе не нравлюсь?
      – Нет. То есть да, нравишься. Очень нравишься. Ты красивая.
      – Знаешь, что? Может, я заберусь к тебе в постель, и мы что-нибудь придумаем?
      Она потянула за край одеяла. Я навалился на него всем весом, чтобы не допустить краха своих надежд.
      – Майлс, остынь!
      Я изумленно смотрел на Боба и не двигался с места.
      – Ты не оставляешь мне выбора, приятель.
      В общем, меня спихнули с кровати. А ведь у меня на уме была единственно защита интересов хозяина!
      Я был вынужден сидеть у постели рядом с проклятой таксой! А Боб меж тем собирался совершить чудовищную ошибку, пригласив врага разделить с собой ложе. Наше ложе.
      – Ну, сэр, – пропела Валери торжествующе, – хотя бы одна ваша часть рада моему появлению.
      Я видел, что она прижалась к Бобу. На это было почти больно смотреть, ведь никому, кроме Джейн, не дозволялось трогать и целовать моего хозяина. Я посмотрел на Хлою. Она – на меня. Почему-то мне показалось, что ее тоже происходящее в восторг не приводит. Мы как-то одновременно вздохнули, объединенные обоюдной беспомощностью, и вытянулись на полу. Мы стали ждать, пока стихнут стоны и прочие чмокающие звуки.
      – Прости, Валери… кажется, сегодня не мой день…
      – Прекрати извиняться. Все в порядке. Мы же никуда не спешим.
      – Спасибо за понимание. Ты так великодушна.
      Великодушна, как питбуль с железной хваткой, подумал я с досадой.
      – Ничего, если я проведу эту ночь под твоим боком? – прошептала Валери.
      Лично я бы скорее предпочел спать рядом с кошачьей сворой, нежели с этой захватчицей.
      – Давай спросим у моего ушастого друга. – Боб свесился с кровати. – Валери и Хлоя могут остаться на ночь?
      Я насупился, сожалея, что не умею говорить на его языке.
      – Майлс не возражает.
      Мне оставалось лишь беспомощно заскрежетать зубами и засвистеть носом. Я отполз подальше от постели, чтобы не лежать так близко от проклятой блондинки и ее таксы, и постарался провалиться в сон.
      Увы, спал я плохо, часто просыпался и тревожно вслушивался в дыхание людей на кровати.
      Утром мое настроение зашкаливало за указатель «паршивое».
      Под одеялом сонно завозились, и я подкрался к кровати. Приподнявшись, я попытался понять, что происходит между Бобом и блондинкой. Они хихикали и обжимались. Гадость, одним словом.
      Я вытянул шею, подглядывая, когда с кровати свесилась голая пятка Валери и попала мне по носу. Титаническим усилием воли я заставил себя не куснуть беззащитные пальцы врага.
      А Боб и Валери занялись делом. Матрас жалобно поскрипывал, прогибаясь, женские стоны усиливались.
      – Сильнее! Быстрее! – закричала Валери в какой-то момент. – О да, о да, о да-аа!
      А затем я услышал какое-то животное хрипение Боба.
      Судя по всему, возня закончилась. Я вскочил на постель, практически пробежал по голому животу блондинки и сел рядом с хозяином, ткнувшись хвостом ему в лицо.
      Боб благодушно потрепал меня по холке. Я лизнул его в щеку. У нее был незнакомый вкус и запах. Мог ли душ смыть ту гадость, в которую он вляпался?
      На улице было прохладно и облачно. День выдался «не пляжным», как сказала Валери. Правда, я не понял, как пляж связан с облаками, нуда не важно. В светловолосую голову Валери пришла идея съездить за покупками и позавтракать в городе. Возражать я не стал, так как меня брали с собой.
      – Кажется, в это утро идея позавтракать в городе пришла не только в твою голову, – заметил Боб. – Столько машин…
      Хлоя дважды согласно гавкнула.
      – Я начинаю думать, что твоей собаке не нравится мой стиль вождения.
      – Может быть. Главное, что мне твой стиль нравится. – Валери томно улыбнулась.
      Они оба рассмеялись, а я насупился.
      Ехали мы довольно долго, пока не свернули на узкую дорогу, окруженную с обеих сторон высоченными деревьями. Ветки почти цеплялись за машину, будто желая остановить, и я поежился. Меня посетило дурное предчувствие.
      – Осторожнее, Боб! – вдруг пискнула блондинка.
      Хозяин так резко крутанул руль, что я едва не слетел с коленок. Передние колеса машины при торможении съехали на обочину. Мы чудом не врезались в дерево. Машина, ехавшая нам навстречу посреди дороги и вынудившая тем самым свернуть, унеслась вдаль не останавливаясь.
      Боб выругался и снова завел мотор. Однако стоило нам подъехать к парковке торгового центра, запруженной транспортом, как нас подрезала маленькая машинка, едва не чиркнув боком, и заняла свободное место.
      – Сукин сын! – взревел Боб, высовываясь из окна. – Что, черт побери, ты делаешь?
      Из машины вышла невысокая женщина и с гордо поднятой головой пошла по своим делам, даже не обернувшись на Боба.
      – Может, мы зря выбрали именно этот ресторан?.. – расстроено сказала Валери.
      – Я не позволю какой-то нахалке испортить мне утро, – проворчал Боб.
      Он уже заезжал на стоянку, забитую машинами.
      Нам пришлось выдержать схватку с хозяином кабриолета, претендовавшим на то же свободное место, что и мы. Боб был так зол, что едва не надавал сопернику тумаков. Он был на взводе.
      Эти неприятные события, как ни странно, подняли всем нам аппетит, однако ресторан торгового центра оказался забит под завязку, и нас попросили подойти через час. Но и в магазинах было немало народу, причем почти все говорили по мобильным. Как собаки, сражающиеся за территорию, они вопили, стараясь перекричать других.
      Кстати, люди с мобильными не слишком внимательны к тому, куда идут. Они частенько наступают на лапы собакам и сталкиваются со встречными пешеходами. Как назло, блондинке приспичило обойти все магазины торгового центра. Она останавливалась в каждом бутике, будто метила территорию.
      – Тебе не скучно, Боб? – спросила она через полчаса.
      Лучше бы задала этот вопрос мне!
      – Нет-нет. Конечно, я бы предпочел попивать пивко дома на диване и смотреть матч НБА.
      – Правда?
      Боб побренчал мелочью в кармане.
      – Шутка.
      Я-то знал, что он страшно скучает.
      Еще через полчаса в ресторане снова не оказалось свободного столика. Мы были готовы сесть в любом кафе, но и в них не было мест. Тогда Валери заявила, что непременно хочет позавтракать именно в ресторане. Она убеждала Боба, что там подают изысканную пищу и что атмосфера незабываема, а меж тем мой желудок принялся переваривать сам себя. Боб кивал, но, судя по всему, почти не слушал свою спутницу.
      Пока блондинка распиналась, я сидел рядом. В животе у меня бурчало. Неожиданно порывом ветра до меня донесло знакомый запах. Я встал и направился туда, где, по моему разумению, находился его источник. Однако очень скоро ошейник сдавил мне горло – Боб водил меня по магазинам на поводке.
      Я принялся неистово лаять и скулить. Хозяин смотрел на меня в изумлении, пока…
      Пока не заметил ее.
      – Черт!
      Я продолжал повизгивать.
      – Что такое?
      – Джейн. Здесь, в Саутгемптоне. Джейн! Джейн! Джейн!
      Я звал ее изо всех сил.
      – Ты меня разыгрываешь?
      – Если бы так…
      – Ты знал, что она тут?
      – Откуда?
      Джейн меня заметила и направлялась к нам. С ней была София. Боб выронил поводок, и это дало мне возможность подбежать к любимой хозяйке. Джейн подхватила меня на руки, и я смачно облизал ей лицо.
      – Э… привет, – выдавил Боб с жалким видом.
      Он старался выглядеть спокойным, но это ему не удавалось.
      – Что вы делаете в Саутгемптоне, девочки?
      – Мы можем спросить то же самое у вас.
      Джейн коротко глянула на блондинку. Блондинка глянула на Джейн. А Боб между тем пытался слиться с полом. Ситуация была напряженной.
      – Я снимаю здесь дом, – пояснила София. – Пригласила Джейн на выходные. Или нам надо было спросить у тебя разрешение?
      Боб не нашелся с ответом. Наступила неприятная тишина; и даже мы, собаки, прижали уши к головам. Джейн передала меня Бобу.
      – Нам пора, – сказала она, поджав губы.
      Мне показалось, или в ее глазах блеснули слезы? «Не уходи», – молил я взглядом. Но она ушла, не оборачиваясь, оставив меня с Бобом. Мы вчетвером следили за тем, как Джейн и София прошли к парковке и сели в машину.
      Я чувствовал себя покинутым.
      – Вот это да! – воскликнула Валери, обретя, наконец, дар речи. – Надо же! Наткнуться на твою бывшую в торговом центре Саутгемптона!
      – Мне здорово не по себе…
      – Перестань. – Валери обняла Боба за талию. – Не стоит за меня волноваться.
      И с чего она взяла, что мой хозяин волнуется за нее?
      – Думаю, Джейн было больно видеть нас вместе. Я представляю, каково ей.
      – И что с того? Ведь между вами все кончено.
      Боб ничего не ответил.
      – Ведь все кончено, так?
      Он слепо смотрел на стоянку. Похоже, его мысли были далеки от Валери.
      – Боб? Ответь мне, пожалуйста.
      – Извини. Это происшествие выбило меня из колеи.
      – Ты все еще любишь ее?
      Хозяин поколебался, а затем медленно кивнул:
      – Думаю, да.
      – Ну, здорово! – раздраженно воскликнула блондинка.
      В общем, столика мы так и не дождались.
      Эту ночь Боб и я провели в постели вдвоем. Наутро мы сели в машину и поехали обратно в город. Без Валери и Хлои, к счастью.
      – Ты опоздал, – возмущенно сказала Джейн, когда мы с Бобом вошли в холл.
      Я не понимал, отчего у нее такой расстроенный вид.
      – Прости, но пробки…
      – Слушай, я возвращалась той же дорогой, однако не опоздала!
      – Джейн, послушай, давай прекратим эту пикировку, ладно? Я скучал по тебе.
      – Даже в постели со своей блондинкой?
      – Джейн, не надо…
      – Не надо? Не надо убеждать меня, что я тебе дорога, Боб, потому что я тебе не верю.
      Хозяин тяжело вздохнул, и плечи его поникли. Он сдался, это было видно. Я смотрел на него почти презрительно. Собакам свойственна настойчивость, даже назойливость, и я не понимал, почему Боб решил отступить.
      Он почесал меня за ухом.
      – Увидимся, приятель.
      С его стороны было нечестно давать мне надежду.
      Боб направился к двери, очень медленно. Очевидно, он рассчитывал, что Джейн его окликнет. Собаки легко прощают обиды. Людям следовало бы поучиться этому качеству у братьев меньших. Неужели Джейн не понимала, что они с Бобом созданы друг для друга? А я – для них двоих. Я должен быть третьим! Незримым свидетелем чужого счастья. Чудесным дополнением, подарком, поводом для радости.
      Наша упряжка больше не была единым целым, и воз катился в ложном направлении. И я не представлял, как это исправить!

      А дальше мне пришлось исполнять свой собачий долг. Если хозяйка хочет излить питомцу душу, дело питомца – сидеть и слушать. Отвлекаться на почесывания и сон никак нельзя, даже если совершенно не понимаешь, о чем идет речь. А знаете, каково это, чувствовать, что твои утешительные облизывания совершенно не прибавляют хозяйке оптимизма! Пытаешься всячески развеселить ее – бегаешь за своим хвостом, смешно подпрыгиваешь на всех четырех лапах, играешь с комком пыли – а она по-прежнему плачет. Ужас, ужас! Приходится сохранять торжественную серьезность и терпеливо ждать, пока хозяйка сама не вытащит себя из кучи навоза, в которой тонет.
      Должен заметить, все эти женские слезы здорово треплют нервы. Я постоянно пребывал в состоянии стресса. Нет нужды говорить, что я испугался, когда Джейн заявила, будто «неделя траура прошла». Я не знал, о каком трауре речь, но что прошла целая неделя слез в подушку и шмыганий красным носом, меня впечатлило. Оказалось, что моя хозяйка решила взять себя в руки. Но разве для этого обязательно вставать в такую рань? За окном шел беспрестанный дождь. Джейн начала свой день с чистки унитаза и ванны. Вымыв кафельные стены, она принялась драить квартиру. Она даже мебель в гостиной и спальне передвинула, причем несколько раз, пока результат ее не устроил. Я совершенно не понимал смысла этой возни, но то, что хозяйка не плакала, уже устраивало меня сверх меры.
      Вслед за перестановкой началось перетряхивание содержимого шкафов. В прихожей скопилось огромное количество пакетов с какими-то вещами, бумагами и прочей ерундой. Потом Джейн помыла холодильник, выкинув кучу разной еды, которую я вполне мог бы съесть.
      Я использовал любую возможность, чтобы умыкнуть что-нибудь из-под ее носа, и моя коллекция игрушек изрядно пополнилась. Правда, уже ближе к ночи Джейн вытащила все из-под кровати и оставила мне лишь кость и пару резиновых уточек, которых я любил грызть и подкидывать вверх. В общем, коллекция снова сократилась.
      Как я уже упомянул, Джейн наводила порядок в доме до ночи, потом без сил рухнула на постель (на сей раз устроившись посередине) и довольно улыбнулась.
      – Ну, мне значительно лучше, – пробормотала она.
      Люди… Поди их разбери.
      На другое утро сразу после утренней пробежки и душа Джейн сходила к парикмахеру, сделала маникюр, педикюр и пообещала мне долгую послеобеденную прогулку. Погода как раз была совершенно нейтральной, ни жаркой, ни холодной, и я решил, что мы пойдем в Центральный парк. Однако у Джейн оказались другие планы.
      – Давай пройдемся вдоль Ист-Ривер, – предложила она.
      «А давай не будем», – хотелось возразить мне, поэтому я упрямо уперся всеми четырьмя лапами в асфальт и прижал уши.
      – Ты чего упрямишься? Кто бы говорил!
      Угадайте, кому досталась победа в нашем противостоянии? Ясное дело, не мне.
      Мы пошли к реке, для чего надо было перейти оживленное шоссе с несущимися железными монстрами. Страшное испытание для крошечного домашнего любимца вроде меня.
      Река оказалась широкой лентой воды, куда более грязной, чем океан, и, судя по запаху, совсем без примесей соли. К тому же на ее берегу не было песка. Однако в отличие от пруда Центрального парка река двигалась, и это мне понравилось. Только я решил спуститься поближе, как Джейн посетила новая идея. Она решила сходить на собачью площадку. Я не стал возражать, так как слово «собачья» мне понравилось.
      Однако сама площадка мне не понравилась. Это было довольно небольшое пространство со скамейками и деревянными помостами для тренировок. Здесь было полно собак, причем почти каждая оказалась психованной.
      Джейн потянула за поводок:
      – Тебе понравится, Майлсик. Будет весело.
      Ага, но не так, как я люблю веселиться.
      Я отказывался идти в этот ад. Присоединяться к безумцам, которых было слишком много, – увольте!
      – Неужели не хочешь поиграть?
      Нет.
      – Какой застенчивый. Даже удивительно.
      Дело было не в ложной скромности. Просто меня раздражали чересчур активные четырехпалые создания, носившиеся кругами по площадке и поднимавшие тучи пыли.
      Я решил, что буду их игнорировать. Возможно, в этом случае на меня не обратят внимания, подумал я. И ошибался.
      Первым, кто проявил ко мне интерес, был лохматый терьер невнятного происхождения. Он подлетел и замер столбом сбоку от меня. Только выпученные глаза и мотыляющийся туда-сюда хвост указывали, что терьер все-таки не умер стоя.
      – Смотри, Майлс. Ты ей нравишься.
      Не ей, а ему. И кстати, мне этот болван не нравился совершенно.
      К терьеру присоединились еще несколько мелких прохвостов. Терпеть не могу, когда на меня оказывают давление. Особенно такие жалкие существа, что наводняли собачью площадку. Пошли вон!
      Я зарычал, обнажая зубы.
      Идиоты ничего не поняли. Оставалось объяснить им на пальцах. В смысле на лапах.
      Я рванул зубами бок терьера и налетел на пекинеса, который тотчас жалко захрипел, словно астматик. К нам бросились несколько возмущенных людей.
      – На нашей площадке не приветствуется агрессивное поведение.
      – Здесь не место неуравновешенным собакам.
      – У вас ужасный пес!
      Почему-то я был уверен, что если б Джейн была обладательницей хвоста, она бы поджала его между ног.
      А вот меня все устраивало. Особенно то, что нас прогнали с собачьей площадки.
      Джейн говорила по мобильному и не всегда замечала, что тянет меня за собой, не давая оставить ни единой метки. Создавалось мнение, что болтовней она заполняет душевную пустоту.
      Стоило нам зайти в квартиру, как зазвонил домашний телефон.
      – Миа! Привет, милая! Нет, я только вошла. Как Барселона?
      Джейн села на кровать. Я развалился на полу и перекатился на спину. Мне было жарко, к тому же хотелось, чтобы почесали животик. Однако Джейн озабоченно кусала ноготь.
      – О, как здорово… неужели? Ухты! Твой отец тратит деньги так, словно завтра никогда не наступит… не глупи, я рада, что он тебя развлекал.
      Нежность в голосе хозяйки начала меня убаюкивать, я закрыл глаза и удовлетворенно вздохнул. Долгая прогулка меня вымотала.
      – А Мэрилин ездила? Правда? Я рада, что вы повеселились… Что-что? Ты поменяла рейс? Опять? Да-да, я понимаю. Давай, запишу номер… конечно, встречу в аэропорту. Угу… угу… Ладно, Миа, до встречи. Позвони перед вылетом. Жду встречи! И я тебя люблю, детка.
      Джейн повесила трубку и затанцевала по квартире.
      – На следующей неделе из Лондона приедет Миа! Миа едет домой, ура!
      Я и раньше слышал, как Джейн упоминает это имя, причем много раз. Однако я понятия не имел, кто такая эта Миа.
      И зачем ей приезжать к нам? И что значит «домой»?
      И как мне – главному охраннику – ее принимать?

      Я услышал, как Джейн говорит с кем-то в коридоре. Голос был женским, но я не знал его обладательницу. Кто там? Я залаял.
      – Полагаю, это Майлс?
      – Да, он у нас очень бдительный.
      – Но ты же говорила, что он маленький. А лает, как огромный сторожевой пес.
      – Да, Майлс думает, что он ротвейлер.
      – Наверное, страдает комплексом Наполеона.
      – Как твой отец.
      – Мама, прекрати, – засмеялась девушка.
      Я неистово вертелся под дверью, ожидая, когда она откроется.
      Когда это все же случилось, я разлаялся так сильно, что едва не подавился слюной.
      – Хватит, малыш, хватит. Это я, – смеясь сказала Джейн и втащила в квартиру два больших чемодана.
      Тебя я видел. А вот кто пришел вместе с тобой?
      Юная девушка, обвешанная тремя сумками сразу, вошла за хозяйкой.
      – Майлс, помолчи. Познакомься с Мией. Это твоя… сестра.
      – Боже, мам! Что за чушь ты несешь? Какая я ему сестра? Он же пес, а я человек. Мы совершенно разные, правда, Майлс? Хотя и произошли оба от простейших. Привет, короткие лапки!
      – Ну, я говорила в переносном смысле…
      – Надеюсь, что так.
      – Ладно, давай попробуем… – Джейн хлопнула в ладоши. – Майлс?
      Я настороженно поднял уши.
      – Я хочу представить тебе свою дочь. Это Миа. Дочь? Миа? А что это означает? Я все еще тупо смотрел на незнакомку.
      – Привет, короткие лапки, – повторила, смеясь, Миа.
      Я таращил на нее глаза.
      Миа присела на корточки и попробовала меня погладить.
      Убери руки! Девушка отпрыгнула.
      – Ух! Ну и характер! Внешне он очень мил, но манеры…
      Я насупился.
      – Он очень ранимый и ласковый, – бросилась на мою защиту Джейн. – Но как я и сказала, немного недоверчивый. Ему надо дать возможность привыкнуть к новому, а уж потом протягивать руки.
      Я насупился еще больше. Мне не нравилось, что я кажусь людям таким предсказуемым.
      – Ладно, короткие лапки, – сказа Миа, садясь прямо на ковер и стягивая кроссовки, – привыкай к новому.
      Я настороженно приблизился к ней и понюхал ногу. Девчонка пахла иначе, чем Джейн, но что-то неуловимо общее в их запахе было. Внешне они были довольно похожи. Глубоко посаженные глаза, носик-пуговка, текстура волос (хотя длина и цвет были разными) – сходство было удивительным. Кстати, держалась Миа очень похоже на Джейн и даже морщила лоб и кусала губы так же.
      В общем, эти женщины были похожи внешне, и это меня нервировало.
      Я подошел к Мие вплотную и понюхал ее щеку.
      – Ты ведь не собираешься откусить мне нос?
      Что за глупая мысль? Сиди тихо и не трепи языком. Мой язык осторожно коснулся теплой кожи. Даже на вкус девчонка была похожа на Джейн. И, наконец, до меня дошло! Они были родными людьми, а это сильно меняло дело.
      – Мам, что у тебя со спальней? Там вся мебель переставлена!
      – Я знаю, что переставлена. Я же и переставила, – гордо сказала Джейн. – Мне нужен был новый старт, и я начала со спальни.
      – Жаль, что вы расстались. Боб мне нравился. Ты расскажешь, какая кошка между вами пробежала?
      О, я бы мог многое поведать об этой кошке! Джейн ушла от ответа, просто подошла и обняла Мию.
      – Рада, что ты дома, дочка.
      Я смотрел на них, и почему-то мной овладело нехорошее чувство… словно я чужой в этой квартире.
      – Майлс свистит носом, мам.
      – Ревнует, я полагаю. – Хозяйка обернулась ко мне. – Не волнуйся, милый, ты всегда останешься мужчиной номер один в моей жизни.
      Миа, прищурившись, посмотрела на нее:
      – У меня складывается впечатление, что ты слишком много времени проводишь в компании этой собаки.
      Что значит «слишком много времени»? Когда речь идет об общении с любимцем, времени всегда слишком мало! К счастью, Джейн видела ситуацию моими глазами.
      – С Майлсом легко. Я могу рассказать ему о том, что творится на сердце, поделиться своими надеждами и страхами. Я могу говорить часами, а он просто слушает. И никаких умных комментариев, которые так раздражают. Майлс у меня вроде исповедника.
      – На мой взгляд, это все равно странно, мам. Целыми днями общаться с собакой! Это же подмена настоящей жизни какой-то… фальшивкой.
      – О чем это ты? – Джейн поджала губы.
      Я понял, что она недовольна.
      – Вы расстались с Бобом. И что? Будешь одинокой до самой смерти? Ты должна встречаться с людьми, с мужчинами, понимаешь?
      – Да мне дурно от одной только мысли!
      – Переступи через нее.
      Миа нацепила красивые туфли и покружилась в них у зеркала. По ее лицу было ясно, что собственное отражение ей нравится.
      – Слушай, я займу у тебя эту пару, ладно? – спросила она у Джейн.
      – Как ты «заняла» синий кашемировый свитер?
      – Типа того. И не уходи от ответа. Ты должна жить дальше, мам. И лучше стряхнуть с себя дурные воспоминания, чем купаться в них еще много месяцев.
      – Ты только что приехала домой и уже полна идей насчет моей жизни. Впереди целое лето. Мы с тобой можем…
      – Ну… не совсем целое лето, – прервала Миа.
      – Как это?
      – Я буду снимать квартиру с Мариссой. На Томпсон-стрит, рядом с колледжем.
      – Но почему ты об этом молчала?
      – Ну, ты недавно рассталась с мужчиной… у тебя что-то вроде депрессии. Я не могла тебя бросить. Если бы я сообщила о переезде с порога, ты бы расстроилась.
      – Я и так расстроилась. Сначала Лондон, теперь это.
      Улыбка Джейн померкла. По мне, это дурной знак.
      – Мам, расслабься. Ну же, улыбнись!
      – А что думает об этом отец?
      – Он не против.
      – А разве снимать квартиру не дороже, чем жить в общежитии?
      – Немного дороже. Но папа не возражает. Кстати, семья Мариссы – тоже. Мы потянем ренту, честно! Мам, очнись! Где ты витаешь? В облаках, что ли?
      – Извини. Я просто… разочарована.
      – О, только не надо порождать во мне чувство вины, мам! Это нечестно!
      – Но для меня так тяжело…
      – Слушай, мам, я уже не маленькая девочка. Я выросла, если ты не заметила.
      – Миа, детка, для меня ты всегда будешь маленькой девочкой.
      Я вздохнул. А что я мог сделать?
      Миа зевнула.
      – Прости. – Она прикрыла рот. – Неожиданно ужасно захотелось спать.
      – Ну, еще бы! Уже три часа ночи, а у тебя еще организм не перестроился после перелета. Иди-ка в постель.
      В какую, интересно, постель? Неужели эта приятная, но совершенно чужая мне девица будет спать со мной на одной кровати? Не слишком ли это?
      – Да, меня плющит от усталости.
      – Чего?
      – Ну, британские ребята так говорят, если хотят спать.
      – Вот оно что…
      Я был почти счастлив, когда Миа устроилась на диване.
      – Спокойной ночи, – сказала Джейн, укрывая свою взрослую дочь одеялом. – Я говорила тебе, что люблю тебя сильнее всех на свете?
      У меня обмякли и упали уши. А как же я? Меня пора сдавать в утиль?
      На другое утро обе мои сожительницы завтракали на кухне. Они смеялись и уминали бутерброды. Меня не замечали, словно я вообще не существовал.
      – Майлс, чего тебе? – спросила Джейн, когда я, устав свистеть, «случайно» отдавил ей ногу.
      Мне хотелось знать, почему мне не уделяют внимания.
      Джейн несколько секунд смотрела на меня, а затем вернулась к прерванному разговору.
      Я опять засвистел и опять наступил ей на ногу.
      – Эй, не будь занудой.
      Я посидел еще немного у ног Джейн, сообразил наконец, что все мои надежды тщетны, и решил найти себе занятие поинтереснее.
      – О Боже! Что это он делает? – воскликнула Миа.
      Я не обратил на нее внимания.
      – Он… ну… это…
      – Но это же гадко! Почему ты разрешаешь?
      – А как я должна ему запретить? Сказав: «Прекрати мастурбировать, или ослепнешь, а ладони твои станут волосатыми»? – Джейн рассмеялась. – Он и так весь покрыт шерстью, Миа.
      Девушка закатила глаза.
      – Это ужасно, мама. А ты извращенка, раз допускаешь такое.
      Я продолжал облизывать свою штуку, которая росла на глазах.
      – Боже, какой у него здоровенный! А это нормально? Может, это какое-то отклонение?
      Джейн расхохоталась.
      – Рада, что повеселила тебя, мама.
      – Ты бы видела свое лицо, детка. – И она снова захохотала.
      – Очень смешно! Я возвращаюсь домой из чопорной Европы и застаю свою извращенку мать в компании извращенного пса! Вы заслуживаете друг друга.
      И тут Миа сама принялась хохотать, да так, что слезы полились из глаз. Я не люблю становиться поводом для насмешек, так что моя штука сразу сжалась и стала жалкой. Засмущавшись, я вышел из кухни.
      В гостиной всюду были вещи Мии. Они были разбросаны на диване, лежали на кресле и даже на полу. Я пришел к выводу, что в отличие от матери Миа не любила пользоваться шкафами и полками.
      Мой нос учуял запах женских трусов. Обиженный на весь мир, я последовал зову предков и моего сердца.
      Видимо, мое долгое отсутствие взволновало Джейн.
      – Майлс! – позвала она из кухни. – Ты что, обиделся?
      Я затравленно посмотрел на кучку жеваных тряпочек передо мной.
      – Где ты?
      Я немедленно слинял с места преступления в спальню.
      – Да где же ты? Иди сюда.
      С тоской на морде я поплелся в кухню. Женщины еще не обнаружили моих проделок, поэтому я принял самый милый вид на свете.
      – Чем занимался в гостиной?
      Ничем. Ничем-ничем-ничем!
      – Почему у тебя такой взгляд? Ты делал что-то плохое?
      Кто? Я?
      – Мистер Майлс, что-то у вас больно виноватая морда.
      – Ой, ладно тебе, мам, обычная морда. Ты преувеличиваешь.
      О, хозяйка знала меня куда лучше, чем ее дочь.
      – Поверь мне, он что-то натворил. Этот пес любит делать маленькие гадости хозяевам. К примеру, жевать хозяйские…
      – Туфли?! – взвизгнула Миа. – Папа купил мне босоножки от Джимми Чу! Боже, только не мои босоножки!
      – Поверь, Майлса не интересуют новые дизайнерские туфли.
      Секундой спустя мать и дочь одновременно бросились в гостиную, причем Джейн жестом велела мне оставаться на месте.
      Затем я услышал визг Мии. Видимо, она уже нашла неопровержимые улики моей вины.
      – Он погрыз мои джинсы! Прямо между ног! И почти съел две пары трусов!
      – Майлсу нравятся вещи, от которых исходит… м-м-м… женский запах.
      – Он ненормальный, мама.
      – Нет, это вполне нормально. Ненормально разбрасывать по всей квартире свои вещи, дочка.
      – Но я только приехала и не успела их убрать! К тому же по большей части они нуждаются в стирке.
      – Два чемодана и три сумки вещей нуждаются в стирке? Что, в Англии нет стиральных машин? Люди все еще стирают вещи в Темзе?
      – Очень смешно, мама, ха-ха, – мрачно сказала Миа. – Ты же знаешь, как это бывает. Я закрутилась перед отъездом, а ведь вещи необходимо не только запустить в машинку, но и достать, развесить и многое другое. А услуги прачечной слишком дороги. – Она насупилась. – Ты ушла от темы, мама! Майлс испортил мои любимые джинсы! Я купила их на Карнаби-стрит, это винтаж. И их теперь не восстановишь.
      Она так злилась, что я всерьез испугался, что меня отлупят.
      – Давай попробуем сделать интересную аппликацию или вставку, – предложила Джейн.
      – На причинном месте?
      Миа рвала и метала. Я выглянул из кухни и тотчас снова спрятался. Я сидел под столом и уныло ждал, кого выберет моя хозяйка – своего любимого пса или родную дочь.
      Миа вошла на кухню и села на корточки, заглянув под стол. От ужаса я присвистнул носом.
      – Ты очень дурной пес, Майлс. И твоя выходка тебе даром не пройдет.
      Неужели это означало, что меня немедленно отвезут обратно в приют?!

      Несмотря на неудачное начало, мы с Мией скоро поладили. Оказалось, у нас куда больше общего, чем просто любовь к Джейн.
      Как и я, Миа терпеть не могла рано вставать.
      Она, как и я, устраивала в постели кавардак и брала туда еду.
      Она, как и я, ела много и с удовольствием.
      Посуду, как и я, она не мыла. Даже не убирала ее в раковину.
      Ей постоянно хотелось, чтобы ее развлекали.
      Она была куда активнее на ночь глядя, чем с утра. Как и я, разумеется.
      Кстати, из-за этого Миа и Джейн постоянно выясняли отношения.
      Например…
      – Уже половина второго. Где ее носит?
      Я и сам хотел знать ответ на этот вопрос.
      Джейн не могла уснуть, не могла читать, не могла смотреть телевизор. Она слонялась по квартире, а я ходил следом за ней.
      – Черт! Ожидание невыносимо!
      Добро пожаловать в мой мир! Вы, люди, постоянно выходите из квартиры и исчезаете в неизвестном направлении, оставляя своих безутешных питомцев изводиться от тоски.
      Когда Миа все-таки заявилась домой, мы с Джейн таращились в телик, лежа на диване.
      – Боже, ма, уже половина пятого! Только не говори, что ждала моего возвращения домой.
      Я поднял голову и посмотрел на Мию с осуждением.
      – А чего ты хотела? Я не привыкла к тому, что ты приходишь в такое время.
      – Эй, я со школы не отчитываюсь, во сколько приду домой.
      – Может, и так. Но я все равно волнуюсь.
      – Спасибо за заботу, но мне не хочется, чтобы ближайшие несколько недель меня постоянно контролировали, чтобы из-за меня нервничали и сходили с ума. Так что сделай одолжение, мам, перестань думать обо мне и займись собственной жизнью.
      Миа и я стояли у входа в Центральный парк. Я с наслаждением тянул носом его запах.
      Не знаю почему, но Миа не разрешала мне погулять парке. Чего мы ждем?
      – Майлс, остынь. Клер сейчас подойдет.
      Она повторяла эту фразу каждую минуту. Легче мне не становилось.
      Когда появилась-таки подруга Мии, мое терпение почти лопнуло. Она была похожа на грейхаунда – длинное, обтянутое кожей лицо, длинные тощие ноги, экстракороткая стрижка, как у мужчины.
      Судя по тому, как тепло девчонки поздоровались и как тесно обнялись, не виделись они довольно давно. Это означало только одно: в парк мы войдем еще не скоро. Эй, вы! Долго будем стоять?
      – Прости, – сказала грейхаунд. – Ты злишься, что мы о тебе забыли, да?
      Типа того, ага.
      – Мама ужасно его избаловала. Но знаешь, он милый и очень, очень сообразительный. Не то что большинство этих породистых шавок!
      – У моей матери йоркширский терьер. Все, что он умеет, – это брехать без перерыва. И гадит в каждой комнате.
      Кстати, я бы тоже не отказался погадить. Я потянул за поводок.
      – Хочешь в парк? – спросила грейхаунд.
      За последние минут двадцать это желание стало маниакальным.
      Но стоило нам войти в парк, как меня заметила знакомая длинношерстная такса. Она бросилась ко мне, как будто увидела утраченного возлюбленного.
      – Это твоя подружка? – спросила Миа.
      Бывшая подружка, если быть точнее. Между мной и Хлоей все было кончено.
      – Хлоя! – рявкнула блондинка. – Стоять! Нельзя! Мы не дружим с Майлсом.
      И она потащила свою таксу прочь.
      – Ого! Да тут целая «Санта-Барбара», – удивилась Миа.
      – Какая знакомая женщина, – протянула Грейхаунд, она же Клер. – Уверена, что видела ее раньше.
      Я тоже видел ее раньше, и не единожды. И предпочел бы, чтобы эта встреча стала последней.
 
      – В общем, – рассказывала Миа, – она повела себя гадко. Совершенно без причины. Ведь Майлс ничем не обидел ни ее, ни ее собаку. Он просто стоял, был хорошим мальчиком, а она…
      – Погоди! У нее, случайно, не светлые волосы? – прервала Джейн.
      – Ага. Блондинка, и хорошенькая. Клер говорит, что видела ее недавно в рекламном ролике.
      – А ее собака? Не длинношерстная такса?
      – Точно!
      Джейн осела на диван и уронила голову на руки.
      – Мам, что с тобой?
      Джейн вздохнула:
      – Это она.
      – Кто?
      – Девушка… Боб… это она.
      – Вот черт! – Миа закусила губу. – Погоди, как-то не складывается. Если бы она была с ним, то не была бы такой раздраженной и злой. А эта мегера была не в себе.
      Словно злилась на весь мир! Могу поспорить, они расстались. А встреча с Майлсом стала для нее очередным напоминанием о поражении.
      – Судя по ее неадекватной реакции… может, ты и права. – Неожиданно уголки губ Джейн чуть приподнялись. – Для своего возраста ты слишком сообразительна, девочка.
      – Прошу прощения, мама, но мне двадцать один год. Я даже могу теперь покупать спиртные напитки и ходить в клубы без поддельного удостоверения.
      – У тебя поддельное удостоверение?
      – Было. Вот на какие уловки приходится идти подросткам!
      – Ничего себе! А ведь у меня в колледже тоже было поддельное удостоверение.
      Мать и дочь одновременно засмеялись.
      – Значит, это наследственное.
      – Пожалуй. Порой даже стыдно вспомнить.
      – Неужели ты напивалась вдрызг и танцевала голой на столе?
      – Эй! – строго сказала Джейн и снова засмеялась. – То было другое время. Я начала говорить не об этом. Знаешь, мысль о том, что Боб и Валери расстались, доставила мне невероятное удовольствие. Я – ужасная, мстительная женщина, да?
      Вот уж глупость! Я так вообще хотел отъесть блондинке пальцы ног!
      – Нет. Это нормальная реакция. Ты – самая лучшая, мам.
      – Спасибо. На самом деле я желаю Бобу счастья и всего прочего…
      – Знаешь, что я думаю?
      – Что?
      – Что ты все еще его любишь.

      Я устроился прямо поверх груды шмоток Мии на диване и принялся следить за ее тщетными попытками собрать чемоданы.
      – Чего грустишь, короткие лапки?
      Сначала Боб. Теперь Миа. Почему все, кого я люблю, так или иначе уходят?
      – Будешь по мне скучать?
      Я бросился к ней и облизал лицо.
      – Я тоже буду скучать. Но вы с мамой можете меня навещать. Посмотришь мою новую квартиру. Это недалеко от Вашингтон-сквер… там есть собачья площадка. Мы с тобой можем там…
      Я сурово посмотрел на Мию.
      – Ой, я и забыла! Прости, никаких собачьих площадок, они для лохов! Мама рассказывала мне о той вашей попытке стать частью…
      – Частью чего? – спросила Джейн, входя в гостиную. – Ты что, разговариваешь с Майлсом? А разве не ты несколько недель назад говорила, что я схожу с ума, потому что общаюсь с собакой?
      – Но он так внимательно слушает, словно все понимает.
      Почти. Но, увы, не все.
      – Ага, а ты меня ругала, называла сумасшедшей. А сама?
      Миа улыбнулась:
      – Видимо, твое сумасшествие заразительно.
      – Что за острый язык! – Джейн распахнула шкаф и достала поеденные мной джинсы. – Я попыталась их отреставрировать у портнихи.
      Миа изумленно уставилась на джинсы.
      – Вот это да! Словно и не было дыры! Отличная работа. Спасибо, мамуль.
      – Портниха была очень удивлена, узнав, что именно произошло с этими джинсами.
      – Мам, зачем ты ей сказала! Стыдоба какая!
      Джейн наклонилась и вынула из чемодана Мии маечку.
      – А я-то все гадала, куда делся мой розовый топик. Несколько месяцев искала.
      – Твои права на него истекли, так что теперь я – полноценная хозяйка топа. Хочешь, дам что-нибудь взамен?
      – Боюсь, я не ношу такие вещи, хотя спасибо за предложение.
      Зазвонил телефон, Миа схватила трубку.
      – Привет, Джеффри. – В лицо ей бросилась краска.
      Она прижала палец к губам.
      Джейн пожала плечами и жестом поманила меня в коридор. Нам все равно было пора на прогулку.
      – Простите, а что это за порода?
      Мы одновременно обернулись. Приятный голос принадлежал не слишком приятному мужчине. Неприятным он мне показался из-за своей широкой, совершенно искусственной улыбки и белых зубов, напоминавших протезы. Мне он сразу не понравился, поэтому я мысленно обозвал его Дерьмоедом. Был у нас один такой в приюте. Тоже все скалился не к месту.
      – Это помесь, – пояснила Джейн.
      – Какое политкорректное определение для дворняжки, – еще сильнее заулыбался Дерьмоед. – В кинологических кругах таких называют метисами.
      – Метисами? Как мило! Мне нравится.
      – Можете забирать название себе, мне не жалко.
      – Как вы великодушны.
      – Да, порой на меня снисходит… – Дерьмоед засмеялся, а я насупился. – Можно его погладить?
      Конечно, идиот. Уж я не упущу столь удачный шанс!
      – Думаю, это не очень хорошая мысль…
      И вдруг Джейн принялась рассказывать совершенно незнакомому типу историю моей жизни! Выложила самое сокровенное!
      – У меня тоже был пес из приюта. Не слишком умный пес был, но его все любили.
      – Любили? Он что, умер? – ужаснулась Джейн. – Болел?
      – Нет-нет, он жив. Его забрала моя бывшая. Джейн прикусила губу.
      – Простите, я была нетактичной. Вы недавно развелись?
      – О, уже очень давно. А вы?
      – Тоже. – Джейн вздохнула. – У вас есть дети?
      – Сын, ему четырнадцать. Подростковый период, совершенно несносный. А у вас?
      – Дочь. Заканчивает колледж.
      Бла-бла-бла. Мне никогда не понять, зачем люди ведут эти бессмысленные диалоги. Как собаки, пытающиеся откопать кость, зарытую в прошлом году. Понятное дело, что ее не найти, но собаки все равно не теряют надежды и копают, копают…
      Заскучав, я решил заняться чем-нибудь действительно стоящим. Я навалил огромную кучу прямо под ногами Дерьмоеда. Так сказать, чтобы выказать свое «уважение».
      – О, просите… я… мой пес… – Джейн смущенно достала из кармана пакетик, подобрала им какашку и понесла ее к ближайшему мусорному контейнеру.
      – Вы ведь еще не уходите? Давайте я дам вам свою визитку, – торопливо сказал мужчина. – Я не так давно переехал в этот район, никого не знаю. Мы могли бы сходить в кафе.
      – «Уильям Комсток», – прочитала Джейн надпись на карточке. – Вы что, аристократ? У вас такое благозвучное имя. А я Джейн Леви.
      – Приятно познакомиться, мисс Леви. И с вашим псом тоже.
      Дерьмоед пожелал нам обоим приятного вечера и направился по своим делам. Я надеялся, что больше мы его не увидим.
      – И что мне делать с его визиткой?
      – Позвонить по указанному номеру. Мам, я что, должна учить тебя простейшим правилам?
      – Я не смогу.
      – Почему это?
      – Просто не смогу. Вдруг я позвоню, а он меня не вспомнит? Правда, Майлс почти обкакал его ботинки, а это незабываемо. Держу пари, наш мохнатый дружок сделал это нарочно.
      Я перевернулся на спину, подставляя Джейн брюшко. Вид у меня был совершенно безмятежный и невинный. Миа тоже почесала мне живот.
      – Он такой милашка. Ты ведь не стал бы какать постороннему мужчине на ногу, правда, короткие лапки?
      Стал бы. Конечно, стал бы.

      – Прекрасно. – София заглушила мотор. – Даже не верится, что мы нашли на парковке свободное место. Миа, сколько же здесь машин!
      – Но место же нашлось! – Миа довольно ухмыльнулась. – Видишь, мам, это хороший знак.
      – Надеюсь, что так, милая, – нервно кивнула Джейн.
      – Да расслабься ты, мам! Это хороший район, никаких подозрительных личностей с криминальным прошлым. Тут живут одни студенты, да и в округе сплошь общаги.
      – Да, да, – рассеянно сказала Джейн. – При таких ценах это место просто обязано быть приличным. Три тысячи за квартирку с двумя крохотными спальнями!
      – Это обдираловка, – согласилась София. – Так наживаться на бедных студентах!
      – У этих студентов богатые родители, – уточнила Джейн. – А мне приходилось по двенадцать часов работать в забегаловке, чтобы платить за свое обучение!
      – Да перестаньте вы причитать, – взмолилась Миа. – Так, нам придется несколько раз подниматься и спускаться. Может, оставим Майлса охранять вещи?
      Я сразу понял, что от меня просто хотят избавиться. Бросят в машине и уйдут! Подлые, подлые люди!
      – Что ж, раз дождя нет, сложим крышу, чтобы Майлсу было прохладней. Думаю, ему даже понравится сидеть в машине и охранять вещи.
      Нет, не понравится. Совсем не понравится!
      – Открыть крышу? А у нас ничего не стащат? Это безопасно?
      – София, ты только глянь на зубы нашего стража. Да он любому вору руку отъест! – Миа задрала мне пальцем верхнюю губу. – Это ж тираннозавр из «Парка Юрского периода»! Только глянь на эти клыки!
      – Они так же велики, как то, что болтается у него между ног, – вставила Джейн и хихикнула.
      – Мама, прекрати эти непристойности! – И Миа засмеялась.
      Мои дорогие женщины выгрузили вещи, сложили крышу и скрылись в здании. Едва они исчезли, как к машине подошел какой-то тип. У него было заросшее волосами лицо, так что даже губ не было видно, а длинная челка прикрывала лоб и брови. На голове у парня был надет бумажный пакет, брюки огромного размера едва не спадали с задницы, рубашка была расстегнута.
      Я пару раз гавкнул для острастки, велев ему убираться, но он меня проигнорировал. Даже подошел поближе. Я присел и бросился на него, готовый защищать хозяйское добро до самой смерти. Увы, я совершенно забыл о стекле, которое нас разделяло.
      Плохая новость: я здорово ударился носом.
      Была и хорошая новость: когда я пришел в себя, парень, сунув руки в карманы, уже шел по другим делам.
      Из здания вышли все три женщины.
      – Как ты тут, милый? – спросила Джейн.
      – Да, как все прошло? – спросила София. – Ты прогонял злых дядек от наших вещей?
      Одного точно прогнал. Жаль, что я не мог рассказать о происшествии во всех подробностях.
      София выпустила меня наружу, села в машину и поехала в Саутгемптон. Мы с Джейн пошли смотреть квартиру ее дочери.
      Когда мы вышли из лифта, в нос мне ударил запах горелого кофе вперемешку с вонью грязных носков. Не лучшее сочетание, должен заметить. Что это за место?
      В дальнем конце коридора распахнулась дверь, и нам навстречу двинулся мужчина с тремя подбородками и трясущимся пузом.
      «Пошел вон», – предупредил я его. Для начала негромко.
      – Майлсик, тихо, – сказала Джейн.
      – Вы в курсе, что с собаками сюда нельзя? – заявил Жирный.
      А жирным, значит, можно?
      – Это моя мама, – сказал Миа. – И наш пес. Они зашли на минутку и скоро уйдут. Мам, это Сантос – консьерж нашего этажа.
      – Уже двадцать пять лет, – подтвердил Жирный. – А вы, значится, мать Мии?
      Мне не понравилось, каким взглядом обвел Джейн толстяк.
      «Чего пялишься, неполноценный?!»
      – Майлс, хватит рычать. Простите, сэр. Да, я мама Мии.
      – У вас очень милая дочь. А собаке я явно не нравлюсь.
      – Майлс постоянно защищает нас от незнакомцев.
      – Да уж, защитничек, – посмеялся Жирный. – Мелкий, а туда же! Что ж, хоть писька у него большая, ха-ха!
      «Интересно, – зло подумал я, – а ты свою письку вообще хоть по праздникам находишь?» Я снова зарычал.
      – Думаю, мой брат Хуан легко взял бы вашего пса вышибалой в свой клуб.
      Миа, Джейн и Жирный рассмеялись, к моему большому неудовольствию.
      – Что ж, приятно было познакомиться, мистер Сантос. Приглядывайте за моей маленькой дочкой, ладно?
      – С превеликим удовольствием. Желаю вам приятного дня, леди. – И Жирный поплыл дальше по коридору.
      – Слушай, мам, – возмутилась Миа, едва прикрыв за нами дверь квартиры, – мы уже это обсуждали. Я уже не маленькая девочка, так что не надо за мной присматривать!
      – А мне не лень повторить: сколько бы тебе ни стукнуло лет – пусть даже у тебя уже будут внуки, – ты все равно останешься для меня маленькой девочкой.
      Миа неодобрительно покачала головой. Но я был согласен с Джейн – дети всегда остаются для родителей детьми.
      – Отличный шкаф, много полок для учебников, – сказала хозяйка, разглядывая мебель. – Жаль только, что такой старый. Как и все остальное.
      – Ничего, я планирую немного освежить эту квартирку. Куплю разные фенечки, груду подушек, новые шторы. Здесь станет уютно и не так безлико.
      Джейн скептически посмотрела на дочь.
      – Да уж, конечно. – Она засмеялась. – Это случится не раньше, чем фото Майлса напечатают на первой странице нью-йоркской «Пост».
      – Как бы мне хотелось написать стоящую книгу. – Джейн складывала вещи в шкаф. – Я отослала уже пять разных рукописей в разные издательства, но мне не спешат отвечать. Наверное, я выбираю слишком избитые, скучные сюжеты.
      – Так напиши еще одну книгу для детей, – предложила Миа. – Ведь в прошлый раз ее сразу опубликовали.
      – Да. И я заработала несколько центов.
      – Тогда возвращайся на работу. Это тоже вариант.
      – Да, вариант. Но он мне не улыбается. Наверное, в глубине души мне приятнее думать о себе как о непризнанном авторе. О неоткрытом Достоевском каком-нибудь. К тому же кое-кому здорово не понравится коротать дни в одиночестве.
      Не понравится, как пить дать!
      – У меня идея. Мой преподаватель по литературе всегда говорит, что писать надо о том, что знаешь. Почему бы тебе не написать книгу про собаку? Про Майлса, а?
      Я не понимал, о чем речь, и это было обидно, ведь говорили обо мне.
      – Про Майлса, говоришь? – Джейн задумчиво посмотрела на меня. – Да уж, он постоянно подкидывает материал для такой книги…
      Я заранее напрягся. Ясное дело, речь обо мне. Но что я успел натворить?
      – Знаешь, – продолжала моя хозяйка, – это неплохая мысль. Но про домашних животных издаются тысячи книг. Такая конкуренция!
      – Но не такая большая, как в романистике, мама! О животных надо писать не голые факты, типа воспитания и сведений о болезнях. О них надо писать с любовью.
      У Джейн загорелись глаза.
      – Например, так: жизнь семейной пары глазами их пса, да? Типа рассказ от первого лица, только с точки зрения собаки.
      – Звучит очень знакомо.
      – Да, только в книге можно написать, что влюбленные жили долго и счастливо, никогда не ссорились и умерли в один день.
      Джейн и я проторчали в квартире Мии до позднего вечера.
      – Может, все-таки пойдем куда-нибудь поесть?
      – Мам, я же сказала, что не могу. Я жду Клер.
      – Но потом ужинать будет поздно!
      – Хватит, мам.
      – Хочешь, мы с Майлсом останемся на ночь?
      – Я же сказала, скоро придет Клер. И потом я лишь одну ночь проведу одна, а утром приедет Марисса. К тому же тебя увидит Сантос. Он будет зол.
      – Это так страшно?
      Да уж, чего бояться этого толстяка?
      – Ма-ам…
      – Ну ладно, ладно. Тогда мы пойдем.
      – Спасибо, что помогла с переездом.
      – Эй, я же твоя мать. Это часть моей работы, – улыбнулась Джейн.
      – Только не забывай о моих правилах, ладно? Никаких неожиданных визитов, никаких звонков каждые пять минут, никаких посылок с домашними пирогами. Ну, пироги можно, но только если я сама попрошу.
      – Хорошо. И не забывай убирать еду в холодильник. И купи себе стикеры для напоминаний.
      – Мама!
      – Прости. Мне трудно смириться. Но я стараюсь, ты же видишь.
      У двери мать и дочь долго обнимались.
      – Ладно, пока. – Лицо Мии смягчилось. – Спокойной ночи, мамуля.
      – Мамуля? Ты не называла меня так с начальной школы!
      – Случайно соскочило с языка. Прости.
      Глаза Джейн подозрительно заблестели, хотя на губах была улыбка.
      – Не извиняйся. Можешь звать меня мамулей когда захочешь.

      – Привет, милая, это я, женщина, благодаря которой двадцать один год назад ты появилась на свет. Надеюсь, ты гордишься мной и моей выдержкой, ведь я не звонила целых два дня. Где ты? Почему не берешь трубку? Еще спишь, что ли? Наверное, куролесила с подружками до ночи. Ладно, это не мое дело. Я просто хотела поблагодарить тебя за ту идею с книгой от лица собаки. Мне понравилась твоя затея, так что пытаюсь воплотить ее в жизнь. Честно говоря, я пишу уже третью главу, причем текст буквально льется из меня. И все благодаря тебе, дочка. Кстати, по твоему совету я пытаюсь наладить личную жизнь, даже послала тому парню, адвокату, письмо на электронный адрес. Он позвонил, и мы договорились сегодня поужинать…
      Я слышал, как Джейн говорит это в трубку, и ужасно сердился. Меня-то на ужин не приглашали!
      – … Жаль, тебя нет рядом, а то я никак не решу, что надеть. Что ж, придется решать самой. Я и без того заговорилась, боюсь, что твой автоответчик будет переполнен. Мы с Майлсом по тебе скучаем. Целуем и обнимаем, пока.
      Джейн положила трубку и вернулась за компьютерный стол, где незамедлительно принялась лупить пальцами по клавишам. Иногда она останавливалась, перечитывала написанное и что-то исправляла.
 
      Она пробормотала вялое приветствие и раздраженно скинула туфли. По лицу хозяйки было видно, что она разочарована. Но вместо того чтобы поискать сочувствия у меня, она схватилась за телефон.
      – Этот негодяй опоздал на встречу, которую сам и назначил! София, я ждала целый час! Нет, в конторе его не было, хотя он пытался отговориться работой. Судя по перегару, который он распространял, он где-то напивался! А потом ему кто-то позвонил, и он вышел наружу поговорить. Нам только-только принесли еду, а он меня бросил! Представляешь? Двадцать пять минут я сидела в одиночестве! Затем он вернулся, довольно скупо извинился и обрисовал положение: ему позвонила бывшая и предложила вновь сойтись. Понятное дело, ему сразу стало не до меня! Так и знала, что это свидание было глупой затеей…
      Если бы я умел говорить, то предупредил Джейн заранее, и это спасло бы ее от разочарования. Но неужели она сама не понимала, что встречи с любыми мужчинами, кроме нас с Бобом, заранее обречены на провал?
      Джейн повесила трубку, легла на диван и притянула меня к себе. Зарывшись лицом в мою мягкую шкурку, она немного повздыхала и даже поплакала. Я с готовностью слизнул слезы с ее глаз.
      – Эх, Майлс, как жаль, что ты не человек! Ты был бы самым подходящим для меня спутником жизни. Ты добрый, заботливый, терпеливый и уравновешенный. Почему ты родился собакой, а? Почему ты не человек?
      Однажды я тоже задался этим вопросом. И пришел к выводу, что жизнь не слишком честная штука.
      Джейн проснулась рано, торопливо вскочила с кровати и понеслась в туалет. Я ждал, что она вернется сразу, как сходит по-маленькому, но ее не было очень долго. Я заволновался и решил ее проведать.
      Дверь оказалась лишь слегка прикрытой, и я толкнул ее носом. Навстречу мне бросился отвратительный запах, такой сильный, что меня чуть не вывернуло наизнанку. Джейн стояла на коленях перед унитазом, одной рукой держась за стену. Ее рвало, лицо было белым, как кафельная плитка вокруг.
      Джейн спустила воду.
      – Фу, как же мне плохо…
      Я зашел сбоку и озабоченно посмотрел на нее.
      – Наверное, вчерашние суши. Вечно мне с ними не везет.
      Ее снова вырвало, затем еще и еще раз. Я оставался рядом, хотя вонь была ужасной. Мне было страшно оставить хозяйку одну.
      Когда Джейн все-таки встала, я испугался, что она упадет, так она ослабела. Она умылась и прополоскала рот. Затем поплелась обратно в комнату. По дороге она уронила полотенце и даже этого не заметила. Раньше Джейн никогда не оставляла за собой беспорядка.
      С трудом Джейн забралась под одеяло, ее сильно знобило. Я попытался облизать ей лицо, надеясь, что это облегчит состояние, но Джейн отстранилась. Видимо, ей было совсем худо. Лежала она на боку, свесив голову с кровати, словно боялась испачкать белье при очередном рвотном позыве.
      И лишь через довольно долгое время ей удалось забыться беспокойным сном.
 
      – Вы уверены, что вам не нужна помощь?
      Меня выгуливал Альберто, консьерж, и мы только что вернулись домой. В обычный день я бы отказался идти с ним на улицу, хоть мы и знакомы, но, учитывая состояние Джейн, спорить я не стал. Хозяйку рвало еще дважды за утро, и я решил сделать исключение.
      – Спасибо, но мне уже лучше. Думаю, худшее позади… – вяло сказала Джейн.
      Но оказалась не права.
      Неприятности только начинались.
      Сначала в туалете забился унитаз, и его содержимое хлынуло на пол при очередном сливе.
      Затем какая-то неприятность произошла с телевизионным кабелем. Кажется, «закоротило проводку» в связи с потопом.
      В общем, в квартире ужасно воняло, пришлось вызвать мастеров и открыть все окна. На улице стоял зной, и у нас дома тоже было нестерпимо жарко.
      Затем Джейн разбила на кухне чашку и наступила на осколок босой ногой.
      И словно этого всего было недостаточно, от резкого сквозняка захлопнулась оконная рама, а из нее вылетело стекло, осыпав мелкими брызгами всю комнату.
      Секундой позже зазвонил телефон.
      – Мама? – истерично взвизгнула Джейн, схватив трубку. – Нет, все ужасно! Просто кошмар! – И она разразилась слезами.
      Мне оставалось сидеть на диване и слушать, как она изливает душу человеку в трубке.
      И вдруг из туалета раздался страшный визжащий звук. Я даже не знаю, с чем его можно сравнить, но он рвал уши на части так сильно, что я чуть не сошел с ума и в панике забегал по дивану.
      У меня ослабли ноги, и я едва не свалился на пол в осколки стекла.
      Вз-з-ж-ж!
      О, куда укрыться? Что делать? Куда бежать?
      Вз-з-ж-ж!
      Я начал тихо скулить. Очень скоро скулеж перешел в жалкое повизгивание. Джейн, увлеченная разговором по телефону, только прикрыла трубку рукой и повысила голос. Кажется, она даже не заметила, каким ужасом охвачен ее любимец.
      Я понял, что надо напомнить о себе, и взвыл белугой.
      – Ой, мам, я перезвоню, – торопливо сказала Джейк, вытирая слезы. – Майлс напуган.
      Мне стало стыдно. Это я должен был защищать хозяйку от неприятностей, а от меня только проблемы!
      – Малыш, рабочие чинят унитаз. Оказалось, нам пора сменить трубы. Тебя пугает этот звук? Это просто «болгарка», маленький, – приговаривала Джейн. – Не бойся…
      Вз-з-ж-ж! Легко…
      Вз-з-ж-ж!… ей… Вз-з-ж-ж!… говорить!
      – Успокойся, осталось недолго.
      Но меня так сильно трясло, что Джейн непонятно обозвала меня «вибратором». Я был в курсе, что эта штука хранится у нее в ящике тумбочки, и даже однажды пытался с ней поиграть, но меня грубо прервали.
      К счастью, страшные звуки в туалете длились недолго. Правда, я еще полдня отходил от перенесенного потрясения и постоянно прижимал уши к шее.
      Как только еще один мастер справился с проводами, Джейн устроилась на кровати в компании телефонной трубки. Она сидела, сложив ноги по-турецки, и гипнотизировала телефон. Я чувствовал, что она никак не может принять важное решение.
      Наконец, сделав большой вдох, хозяйка набрала номер и поднесла трубку к уху с такой брезгливостью, словно могла чем-то заразиться.
      – Алло? – услышал я на том конце женский голос.
      – Простите, – пискнула Джейн. – Я ошиблась.
      Через очень короткое время телефон разразился трелью, но Джейн предоставила автоответчику снять трубку.
      – Джейн!
      Я сразу узнал голос. Боб! Боб!
      – Я знаю, что ты дома, – сказал он. Конечно, дома!
      – Возьми трубку, прошу тебя… Джейн, пожалуйста, ответь… что-то случилось? Что-то с Мией? С Майлсом? Я волнуюсь, возьми трубку…
      Я вздохнул, уже не надеясь, что Джейн ответит, но она вдруг взяла трубку и вяло пробормотала:
      – Привет. Я не думала, что ты дома. Собиралась оставить сообщение, и все. Надеюсь, я тебя ни от чего не оторвала…
      – Не волнуйся, звони в любое время. Господи, у тебя такой ужасный голос!
      Видел бы Боб, как Джейн выглядит!
      – Я позвонила… в общем, понимаю, что надо было сообщать заранее, но… все так неожиданно произошло. Короче, мне позвонила мама и позвала в какой-то круиз и на спа-курорт. Это недельная путевка, и мне не с кем оставить Майлса. Ты не мог бы меня снова выручить? Я оплачу расходы, не беспокойся. Мама хотела ехать с Фредом, но он сломал лодыжку. Она решила взять меня и утверждает, что круиз пойдет мне на пользу. И… я так давно с ней не виделась. Я хотела отдать Майлса Мие, но в ее квартире не разрешено держать собак… и она тоже собиралась уехать с отцом в Италию… так что…

      Я смотрел на эту штуку, стоящую возле кровати, как наличного врага. Это был он, дорожный чемодан.
      – Я бы взяла тебя, если б было можно…
      Мне надоело, что Джейн постоянно извиняется. У нее не было никакого права уезжать без меня, однако она все равно это делала. Так какой смысл рассыпаться в извинениях?
      Подумав немножко, я решил дать хозяйке знать, как отношусь к ее отъезду.
      Джейн ходила по квартире и нюхала воздух.
      – Что это за запах?
      Я сжался в комочек, но все равно гордился своим поступком. Мне-то было отлично известно, чем пахнет.
      Стоило Джейн приблизиться, принюхиваясь, я тотчас спрыгнул на пол и забился под кровать.
      – Майлс! – взвизгнула она. – Как ты мог! Ты написал в мой чемодан!
 
      Она опять избегала его взгляда. Словно боялась, что он схватит ее в охапку и больше не отпустит. Или что она схватит его сама.
      – Меня ждет такси. Еще раз спасибо, что согласился взять Майлса без предварительной договоренности.
      – Без проблем. Ты же знаешь, как я люблю нашего песика.
      – Прошу прощения? Нашего?
      – Я оговорился… такая… оговорка по Фрейду.
      Боб выдавил смешок, хотя это явно далось ему нелегко. Джейн коротко улыбнулась. Ее улыбка тоже выглядела насквозь фальшивой.
      Даже зарывшись мордой в подушки, я не мог избавиться от этого навязчивого запаха.
      – Ох уж этот твой нос, – вздохнул Боб и посмотрел виновато. – Знаю, ты чуешь запах чужой женщины. Это была ошибка, пьяная выходка, о которой я пожалел. Когда-то мы с ней встречались, но давно расстались. А недавно вот встретились в баре… короче, мне жаль.
      Я отвел взгляд. Будучи истинным мужчиной, я понимал Боба. Но волей-неволей я рассматривал все происходящее глазами Джейн, и дурной поступок Боба мне не нравился.
      – Как ты можешь меня осуждать? – возмутился хозяин. – Ведь только сегодня утром ты написал в чемодан! – Он выдернул из-под меня одеяло. – Ладно, я сменю белье.
      Стоило нам выйти из дома, как в лицо ударил раскаленный воздух.
      – Ну и лето в этом году! – посетовал Боб. – Всего девять утра, а такая жарища! Когда же станет прохладнее, случайно, не знаешь?
      Если бы я умел, я бы пожал плечами.
      Всего полквартала, и Боб начал нещадно потеть. Волосы прилипли ко лбу, майка намокла под мышками и на спине. Еще полквартала, и я решил, что мои лапы вот-вот зажарятся до хруста. Язык давно свисал изо рта, словно дохлая рыбина.
      Нам обоим было невыносимо жарко.
      А затем Боб произнес спасительные слова:
      – К черту разумный подход, поедем на такси.
      Таким образом, до офиса Боба мы добирались в кондиционированной машине.
      Лица ее я не помнил, но запах был слишком узнаваемым. Едва мы с хозяином вышли из лифта, девица за конторкой вскочила.
      – Ой, гляньте, кто к нам снова пожаловал! – пискнула она.
      – На этот раз Майлс будет хорошим мальчиком. Он обещал. Правда, Майлс?
      Э-мм…
      – Он действительно это обещал? – прищурилась девица.
      – Да, он обещал. Никакого лая, никакого рычания, никаких укусов и прочего.
      Судя по всему, день намечался крайне скудный на впечатления.
      – А если Майлс будет себя плохо вести, он будет наказан. Усвоил, дружище?
      Я с независимым взглядом обнюхивал стену. Нарываться я не собирался, но и признавать поражение не по мне.
      Должен заметить, с тех пор как Боб окончательно перебрался в свою квартиру, в ней стало значительно уютнее. По комнатам разместилась куча мелочей. Правда, холостяцкая жизнь означала груду тарелок в раковине и кучу нестиранного белья в корзине, но я не возражал.
      Однако когда мы вернулись домой, ни посуды, ни грязного белья я не обнаружил. В квартире стало стерильно чисто. Никаких раскиданных носков и рубашек, никаких крошек на столе и зубной пасты на стене ванной комнаты. Коробочки из-под китайской еды на вынос тоже таинственно исчезли. Никаких газет под дверью, пол без признаков пыли. Даже постель заправлена.
      Я ошарашено изучал квартиру.
      – Эта удивительная трансформация имеет простое объяснение, – сказал Боб. – Я нанял домработницу. Она из Румынии, ее зовут Лия. Не представляю, как бы без нее справлялся.
      «А без Джейн справляешься», – подумал я ревниво.
      У Боба было прекрасное настроение. За то время, что мы не виделись, его плечи незаметно расправились, складочка между бровями исчезла.
      – Кстати, на ужин ко мне придут друзья.
      Мне затея Боба здорово не понравилась. Когда к хозяину приходят друзья, хозяин забывает о любимце!
      – Надеюсь, ты будешь вести себя адекватно. Ты всю неделю был душкой в офисе, так что постарайся не сходить с этой дорожки. Договорились?
      Я вздохнул. «Быть душкой» оказалось занятием мучительным.
      Первым на ужин пришел друг Боба Тони. Он принес с собой несколько пакетов. Я подбежал к нему, виляя хвостом. Даже позволил себя погладить.
      – Как он меня встречает! – воскликнул Тони. – Какая честь!
      На самом деле у меня были корыстные планы.
      – Думаю, ты просто ему понравился.
      Да уж, понравился… мне никогда не забыть, какую любовь испытывает Тон и к собакам. Ведь в прошлый раз он принес мне угощение! К такому представителю рода людского навеки проникаешься уважением.
      Но вдруг, словно прочитав мои мысли, Тони признался, что не успел купить мне свиное ухо.
      – Прости, друг. Принесу в другой раз.
      Оскорбленный в лучших чувствах, я повернулся к этому эгоисту задом и скрылся в комнате.
      – Любовь собак так бескорыстна, – засмеялся Боб.
      – Но ведь тебя Майлс любит и без подачек, – заметил Тони. – Ну, рассказывай. Каково снова присоединиться к стану холостяков?
      – Как когда-то сказал Робин Уильяме, слово «развод» происходит от латинского выражения «отпустить мужской член и впиться в мужской кошелек». Какое счастье, что все позади!
      Тони вытащил из пакета бутылку.
      – Так давай откроем эту малышку и начнем веселье.
      – Ты принес «Кристалл»? Ого, парень, да ты шикуешь! Какой щедрый подарок!
      – Но ведь не каждый день лучший друг разводится.
      – Это точно. И слава Богу!
      Тони чего-то там покрутил, затем зажал бутылку между ног и принялся за какие-то странные манипуляции. Неожиданно пробка вылетела из бутылки, ударилась в потолок и отскочила мне в нос. Я подпрыгнул от неожиданности. Мужчины рассмеялись. Я же обиженно посмотрел на них и занял вахту под кроватью. Что-то подсказывало мне, что веселиться Боб и его друзья будут долго.
      Пока Боб и Тони возились на кухне, подоспели остальные гости.
      Первым пришел приземистый человек без подбородка, обладатель узких плеч и прищуренных глаз.
      «А ты еще кто?» Я привычно облаял незнакомца.
      Гость попятился, инстинктивно прикрывшись портфелем. Такое трусливое поведение могло иметь лишь одно разумное объяснение: за человеком была вина, и он это знал. С еще более боевым рычанием я бросился к нему и вгрызся в ботинок.
      – Ой-ой-ой! – закричал незнакомец. – Боб! Твой маленький бургер оставил царапины на моих новых лоферах от Гуччи!
      Нет нужды говорить, что хозяин дал мне под зад. Впрочем, удовольствие впиться зубами в мягкую кожу чужой обуви того стоило.
      Боб, угрожая страшной расправой и хмуря брови, подтащил меня за шкирку к кровати и посадил на одеяло.
      – Постарайся впредь вести себя прилично, Майлс, – строго сказал он. – Договорились?
      Никаких обещаний я давать не стал. Я не даю обещаний, которые могу не сдержать.
      Очень скоро появилась высокая женщина, еще одна гостья. На ней было мало одежды, и она почти вся состояла из длинных костлявых ног и рук. Она напомнила мне то ли довольно привлекательное насекомое, то ли афганскую борзую, заросшую, угловатую. Мне стало интересно, так ли эта женщина тупа, как афганская борзая.
      – Привет, Майлс! – пропела она, направляясь ко мне. – Ты такой милашка!
      У нее был высокий, режущий слух голос. Словно наступили на резиновую игрушку с пищалкой. Мне стало любопытно, на сколь высокой ноте эта леди будет визжать, если вцепиться ей в ногу.
      Почти сразу за Афганской Борзой явились еще несколько женщин. У одной были выбеленные волосы, так начесанные, что голова походила на одуванчик. У нее оказалась совершенно невероятных размеров грудь. Я даже загляделся и чуть не сверзился с кровати. Одуванчик потянулся к Бобу и дважды чмокнул воздух в районе его щек. Я насторожился, но виду не подал.
      Еще одна женщина совершенно мне не понравилась. Вещи на ней буквально болтались, а улыбка походила на оскал волкодава. Она странно держалась. Словно течная сука. Она подошла к Бобу и смачно поцеловала его в губы.
      Что за черт!
      Я разразился каскадом рычаний. «Отвали от него, вешалка!»
      – Привет, Майлс. – Эта странная заметила меня и протянула ладонь. – Мы не встречались на этой неделе в офисе, я была в командировке. Я – Конни.
      Я уловил запах духов Джейн. Как посмела эта нахалка надушиться любимым ароматом моей хозяйки?! «Ты не только уродина, ты еще и вор!»
      – Какой злой вредный пес…
      «А ты вешалка мерзкая!»
      Я соскочил с кровати и торопливо куснул ее за палец. Так, для профилактики.
      Эта истеричка завопила, словно я откусил ей всю кисть! А ведь я лишь едва сжал зубы!
      Боб поймал меня прежде, чем я сумел укрыться под кроватью. Он надел на меня намордник! Да так сильно стянул ремни, что я едва мог пошевелить челюстями! Попытки содрать проклятую штуку лапами успехом не увенчались. Я обиженно взвизгнул и жалобно уставился на хозяина.
      – Ах, бедняжка Майлс, – пропищала Афганская Борзая.
      – Бедняжка Майлс? А мне ничуть его не жаль, – мстительно заявила Вешалка.
      Рр-рррр… это все, что удалось мне ей сказать.
      – Он такой злой, – задумчиво произнес мужчина, чьи лоферы от Гуччи я недавно покусал. – Прямо Ганнибал Лектор.
      – Эй, Конни, – крикнул Тони с кухни, – может, у тебя сладкая кровь? С чего бы наш добряк Майлс решил тобой подзакусить? Может, порежем тебя и дадим ему вместе с бокалом кьянти? Как профессору Ганнибалу Лектору.
      Вся компания весело засмеялась. Засмеялся даже мой хозяин, и это было особенно обидно.
      Как я и опасался, вечеринка выдалась длинной.
      Тони готовил еду достаточно долго, остальные гости раскладывали на столе закуски и разливали вино. А потом (словно я без этого не страдал!) мне пришлось смотреть, как они смакуют приготовленное, жмурятся от наслаждения, как по их лицам разливается довольство. Они нахваливали великолепное ризотто с грибами, восхищались эскалопами из говядины и одобрительно кивали, отведав салат с дыней и ветчиной.
      Никому и дела не было до бедного голодного пса!
      Наконец Боб сжалился надо мной и снял намордник. К этому моменту мне было уже кристально ясно, что лучше быть шелковым. Я сел недалеко от гостей и начал пожирать их алчущим взглядом. Меня заметили и поделились остатками пищи. Не все – только Боб, Тони и Афганская Борзая.
      В общем, после вкусных объедков я повеселел, и вечеринка даже стала мне нравиться.
      В какой-то момент Боб извинился и пошел в туалет. Я решил его сопроводить. Едва хозяин спустил воду, как в дверь постучали.
      Кто там? Я занервничал.
      – Боб, звонит Дженнифер. Возьмешь трубку? – спросил женский голос.
      Боб озадаченно посмотрел на меня.
      – Дженнифер? – Затем его осенило. – Ах, Джейн! Черт!
      Он выскочил из туалета и схватил трубку.
      – Алло? – выпалил он торопливо. – У меня вечеринка… Да, Тони готовил еду. Сейчас будет фламбе… по крайней мере Тони обещал… Майлс? О, он прекрасно себя ведет… по большей части…
      – Хватит болтать, – томно сказала Вешалка. – Иди к нам, фламбе почти готово. Пламя так и пылает, Бобби!
      – Еще немного алкоголя, и пламя станет всепожирающим, – хохотнул Тони, игриво подмигивая этой противной девице.
      Почему-то все засмеялись. Я раздраженно чихнул. Боб зажал трубку ладонью.
      – Ребята, чуть потише, пожалуйста. У меня серьезный разговор. Джейн? Алло, Джейн? Что за связь сегодня? Джейн, Джейн! Ты меня слышишь? Мы празднуем мой… алло? Джейн? Черт!
      Боб уныло положил трубку.
      – Кажется, связь оборвалась.
      Точно, оборвалась. И не только телефонная.

* * *

      Когда была вымыта посуда, у меня появилась робкая надежда, что гости скоро разойдутся. Как бы не так. Афганская Борзая сообщила, что кое-что принесла.
      – Это очень клевое дерьмо, – пояснила она.
      Все радостно заулюлюкали, а я озадаченно посмотрел на Борзую. Как дерьмо может быть клевым?
      Она вытащила из сумочки тонкую кривую сигарету и зажала ее губами. Затем прикурила и несколько раз сильно затянулась. Когда эта странная мадам передала свою сигарету Тони, у нее был такой сосредоточенный вид, что я бы рассмеялся, если бы умел. Сигарета пошла по кругу, лица у всех становились очень серьезными, даже торжественными, будто гости занимались чем-то крайне важным. Пару раз дым долетал и до меня, заставляя чихать.
      – Как думаете, на собак эта дурь действует? – спросила Вешалка.
      – Не знаю, как насчет собак, а на меня действует, – сказал Тони, и по его лицу вдруг разлилась совершенно невообразимая улыбка.
      Блондинка с пышной прической, похожая на одуванчик, пристально меня разглядывала.
      – Слушайте, у этого пса такие клевые пятнышки! Особенно на шее и на спине! Прямо как у коровы. – Все захихикали. – А эта штука между ног! Боже, ну и громадина! Вот уж природа расщедрилась!
      Не знаю почему, но все гости сочли эту реплику крайне забавной, потому что буквально зашлись в истерике. И чем больше они ржали, тем труднее им было остановиться. Малиновые от натуги, они вытирали слезы и мотали головами.
      – У меня есть идея, – загадочно сказал Боб и включил музыку. – Сейчас вы услышите, как Майлс поет.
      Я отказался открыть рот даже на сантиметр. Однако гости не оставляли меня в покое.
      – Давай же, парень, спой! Голубчик ты наш! Микрофон в студию! – на разные лады вопили они.
      – Спой, ушан… малышик, – уговаривал меня Боб, врубая Майлса Дэвиса. – А папочка даст тебе кусок сыра.
      – Как мило! – визгливо восхитилась Одуванчик. – Боб называет себя папочкой Майлса!
      – Да уж. Я просто в хлам, – закивал Боб с готовностью.
      – А давайте поддержим нашего певца, – предложил Тони.
      Сразу за этим он принялся подвывать.
      Боб последовал примеру.
      Затем к ним присоединился парень в покусанных ботинках.
      Одуванчик.
      Писклявая Афганская Борзая.
      Даже Вешалка.
      Я пытался себя сдерживать, но желание присоединиться оказалось сильнее меня. Моя голова запрокинулась назад, пасть распахнулась, и откуда-то изнутри раздался дикий вой.
      Оуууууууууу!
      Оу-оууууууууу!
      Тони вскочил и принялся аплодировать.
      – Браво, Майлс! Браво!
      – Какая тональность! – восхитился Жеваный Ботинок. – Собачий Паваротти!
      Все принялись ржать, и я смутился. Правда, мое смущение сняло как лапой, когда Боб угостил меня сыром и печеньем.
      – Кто хочет танцевать? – спросила Афганская Борзая, вставая и принимаясь двигать тощими ногами и руками.
      – С удовольствием присоединюсь. – Жеваный Ботинок вскочил и начал судорожно дергаться рядом.
      – Я тоже! Надо хорошенько попрыгать, чтобы вытрясти калории после сытного ужина. – Одуванчик отпихнула свой стул и начала оглаживать руками свои бедра и необъятную грудь.
      Я даже засмотрелся на это действо.
      Тони притянул ее к себе.
      – Я знаю лучший способ сбросить калории, – зашептал он женщине на ухо.
      Противная Вешалка потянула Боба за руку:
      – Давай покажем им, как нужно танцевать.
      – Конни, предупреждаю, я ужасно танцую.
      Он начал как-то странно перетаптываться с ноги на ногу, нервно подергивая плечами и время от времени хлопая в ладоши над головой. На это было больно смотреть, но Вешалку подобные мелочи не смущали. Она нахально прижималась грудью к Бобу, смотрела прямо в глаза. Я знал, что это значит. Она хотела того же, чего хотела хозяйка Хлои.
      Разве я мог просто сидеть и смотреть на это безобразие?
      Увы, у меня не было выбора. За любую провинность на меня могли снова надеть намордник. Оставаться зрителем у меня не было сил, поэтому я решил просто убраться подальше.
      Я выбрал ванную. Там всегда можно улечься на мягком коврике и подремать в темноте.
      Толкнув носом дверь, я скользнул в ванную. Но меня, как выяснилось, опередили. Кто-то стоял возле раковины. Штаны лежали на полу, в полутьме светилась белая задница, ее обвивали две ноги оттенком потемнее. С одной ноги свисала туфля на шпильке.
      – Черт! Это собака!
      Писклявый голос мог принадлежать лишь одной даме.
      Мужчина обернулся ко мне.
      – Видишь, люди заняты, – буркнул Тони.
      Но…
      – Проваливай, Майлс!
      «Ладно, ладно, ухожу…»
      Я забился под кровать и стал ждать. Один за другим гости расходились. Не отбыла восвояси только Вешалка. Я слышал, как она разговаривает с Бобом, убеждает его, что должна остаться.
      – Слушай, Конни, ты очень мне нравишься, но…
      – Тебя ко мне не тянет?
      – Просто я… слишком пьян, и от меня сейчас мало толку. И потом это не дело – спать с коллегами. Мне жаль, что так сложилось… что ты неверно истолковала мое поведение.
      В общем, он ее послал. Боб оказался не совсем безнадежен.
      Впрочем, это ведь единичный случай, не так ли?

      Я забрался ему на колени и высунул голову в открытое окошко. Воздух казался тяжелым от переполнявшей его соли, так что «сюрприз» Боба уже давно не был для меня сюрпризом. Соль так и липла к моему вываленному из пасти языку и влажному носу. В общем, я уже знал, куда мы едем, и был очень рад.
      Боб приподнял одну бровь, глянув на меня. Бровь показалась над оправой черных очков.
      – Вот оно! Песчаная дюна, бесконечно длинная, бесконечно прекрасная.
      Машина подъехала к дому, состоящему почти сплошь из окон.
      – Как тебе местечко, приятель? Не слишком занюханное?
      Занюханное? Я озадаченно потянул носом воздух. Нет, вроде не слишком.
      Берег так и манил меня к себе. Мне не терпелось побегать по нему, утопая в песке.
      – Погоди минутку, ладно? – Боб застегнул на мне ошейник. – Нам надо поговорить.
      Далее последовал привычный монолог на тему, как себя должна вести воспитанная собака и что бывает с теми псами, которые ведут себя плохо.
      – Смотри мне! – Боб погрозил пальцем перед моим носом.
      Я смачно чихнул.
      В этот момент из дома выскочило довольно странное существо с короткими волосами. Голова у него была маленькой, как у ребенка, губы были накачанными, огромными, глаза таращились кругло, все лицо казалось утянутым назад, словно кожу перетянули. Конечно, это была женщина, хотя и не слишком привлекательная, на мой взгляд. Интерес представляли разве что две огромные груди, конусами торчавшие под черным топом.
      – Добро пожаловать в mi casa!  – Она гостеприимно распахнула объятия, обняла руками, похожими на тонкие кнуты, моего хозяина и расцеловала в губы.
      Мне это не понравилось.
      Видимо, я тоже не понравился существу, потому что, заметив меня, оно нахмурилось:
      – А что это такое? Что за штуку ты привез?
      Впервые меня называли «штукой». Обращение меня изумило.
      – Эту штуку зовут Майлс. Я же предупреждал, что приеду с ним, Оливия.
      – Но, дорогой, я решила, что ты шутишь!
      – Едва ли. У тебя аллергия на собак?
      – Нет, но я только-только устроила генеральную уборку. Дом просто сияет. И мне покрасили стены во всех комнатах. Теперь они песочно-белые. А собака оставит следы грязных лап на моих коврах и…
      «На заднице тебе оставить бы следы грязных лап!» Я был оскорблен.
      – Я запрещу ему ходить туда, где есть ковры.
      – Надеюсь, он не писает в доме?
      – Майлс очень чистоплотен. Он ходит только на улице. Он аккуратней, чем я сам.
      Женщина расхохоталась. Издаваемые ею звуки напоминали гусиный гогот. Я мысленно обозвал ее Гусыней. Мы направились к дому.
      Нас с Бобом провели по всем комнатам. Я путешествовал у хозяина на руках. Нам показали «великолепный дизайн» от «лучшего дизайнера» Саутгемптона.
      Лично мне (и полагаю, Бобу тоже) было накласть три кучи на этого «лучшего дизайнера», но мы всем видом являли внимание и восхищение.
      Что меня действительно потрясло, так это то, как близок был к дому океан. Он виднелся из каждого огромного окна, пах, шумел, звал так сильно, что, казалось, песок уже хрустел под лапами.
      – А это моя маленькая лужа, – сказала Оливия, выходя к бассейну и маня нас за собой.
      – Ничего себе «маленькая», – присвистнул Боб. – Здоровущая штука!
      – И у тебя тоже… здоровущая. – Оливия метнула в Боба короткий многозначительный взгляд. – Насколько я помню. – И она откровенно глянула ему между ног.
      – Да, отличный бассейн, – торопливо похвалил хозяин, не желая поддерживать скользкую тему.
      – Угу, неплохой, – кивнула Гусыня Оливия. – Плитку привезли из Марокко, а поручни на бортике заказывали в специальной мастерской. Этот бассейн придумал один талантливый корсиканский художник.
      Я не мог дождаться конца этого глупого трепа. «Давайте же уже носиться по песку», – хотелось заорать мне.
      – Что с твоим животным?
      «Меня раздражает твоя болтовня, вот что!»
      – Я обещал дать Майлсу побегать по пляжу. Думаю, ему не терпится потоптать лапами песок.
      А то!
      – Тогда пойду наверх, переоденусь. И тебе советую.
      С этими словами Гусыня Оливия облизнула свои перекачанные губы, словно собиралась закусить моим хозяином.
      – Да-да, – рассеянно покивал Боб.
      – Насколько я помню, ты носишь боксеры, – загадочно улыбаясь, сказала Оливия. – А почему не плавки?
      – Я лучше умру, чем буду застукан на пляже в узеньких плавках.
      Гусыня загоготала. Я даже зажмурился от неприязни.
      – А вот я всегда предпочитала носить стринги. Так что будь готов к моему откровенному купальнику.
      – Приготовь нашатырный спирт, чтобы меня откачивать, – буркнул Боб, выдавив улыбку.
      – Га-га-га, – загоготала Оливия.
      Мы с Бобом посмотрели друг на друга. Ясно было, что хозяин не слишком рад тому, как развиваются события.
      Когда мы вернулись к бассейну, Оливия лежала, распластавшись, в шезлонге.
      – Вот это я называю сексуальными мужскими ногами, – пропела она.
      – Не смущай меня, Оливия. К тому же ноги у меня белые, как у снеговика.
      – Зато весьма волосатые. Волосатые мужские ноги сводят меня с ума.
      – Может, пойти побрить их? Га-га-га.
      – Моя кухарка спрашивала, не нужна ли… э-мм… Милтону вода.
      – Уверен, что Майлс, – мягко поправил Боб, – не откажется попить. Равно как и я.
      – Мария!
      Оливия заорала так сильно, что я прижал к голове уши. Из дома выскочила совершенно круглая и смуглая женщина.
      – Да, мисс Оливия?
      Увидев меня, она охнула, прижала руки к груди и закатила глаза. Я испугался, что она упадет замертво.
      – Ах, какой песик! Вылитый мой Тито Бандито!
      – Тито Бандито?
      – У меня была помесь чихуахуа в Мехико. Внеплановая вязка, если понимаете.
      – В крови Майлса тоже половина чихуахуа.
      – Как и в крови Тито. – Женщина всплеснула руками. – Я так любила этого песика! Вы меня понимаете?
      – Да, конечно.
      Гусыня приподнялась в шезлонге.
      – Прошу прощения, Мария, что лезу в ваш в высшей степени интеллектуальный диалог, – саркастично процедила она, – но мистеру Мастерсу и мне нужно по стакану зеленого чаю. И холодной воды для животного.
      – Нет проблем, мисс Оливия. Я тотчас же вернусь с напитками. Пойдем со мной, песик. Я дам тебе попить. Как его зовут?
      – Мартин.
      – Майлс. Как Майлса Дэвиса. – Боб взглянул на хозяйку дома. – Оливия, неужели ты не знаешь такого джазиста? Он играл на трубе. «Король блюза» и тому подобное…
      Вопрос отскочил от Гусыни, словно предназначался вовсе не ей. Она пристально смотрела на Марию.
      – Пойдемте со мной, мистер Майлс, – настаивала кругленькая женщина. – Я дам вам водички. И может, чего-нибудь вкусненького.
      Боб ободряюще мне кивнул, предлагая следовать на кухню. Я побрел за Марией. Она налила мне в чашку ледяной воды, а потом дала пару кусочков сыра и ломтик ветчины на маленькой тарелочке.
      – Мы ведь подружимся, да?
      Ну, если смотреть на Марию с ракурса тарелочки с лакомствами, она определенно имела все шансы. Она присела рядом на корточки.
      – Поцелуемся, маленький?
      И хотя мой живот радостно согласился, мозг решил не торопить события.
      – У, какой ты суровенький. – Мария фыркнула носом. – Прям как мой Тито. Он тоже был суровенький. Но когда он проникался к кому-то доверием, потом было клещами не оторвать. Понимаешь, о чем я?
      Вообще-то не слишком, но Марии хотелось доверять.
      – Пошли, я отведу тебя к твоему папочке.
      Я последовал за ней к бассейну. Боб и Гусыня сидели за столом под огромным зонтом. Мария поставила перед ними поднос со стаканами. Прежде чем уйти, она наклонилась к самому моему уху и прошептала:
      – Обещаю пожарить для тебя кусочек мяска. Хочешь?
      «Конечно, хочу!»
      Боб сидел за столом и лениво смотрел в свой стакан. Он словно позабыл про обещание дать мне побегать по песку.
      «Пошли же! Пошли скорее!»
      – А теперь чего ему надо?
      «На пляж пойти, тупая Гусыня!»
      – Собаки как дети, Оливия. Они считают, что если постоянно ныть и чего-то требовать, им это предоставят.
      – Хочешь сказать, Марвин чего-то требует, и ты его понимаешь?
      Боб мигнул.
      – Ну, почти так. Может, он и молчит, но если бы у него было желание, я уверен, он мог бы разговаривать не хуже Уильяма Сафира.
      – Кого?
      – Уильяма Сафира. Ну, бывший комментатор нью-йоркской «Тайме»… не помнишь такого? Эксперт по семантике, консервативный политикан…
      – Прости. В «Тайме» я проглядываю только колонку моды. А еще читаю шестую страницу «Пост».
      Боб сделал большой глоток чая.
      – Тогда ладно. Думаю, стоит все же пройтись. – Он встал и задвинул стул. – Присоединишься к нам?
      Только бы она сказала «нет»!
      – Я никогда не хожу на пляж.
      – Серьезно?
      – Я не подставляю кожу открытым солнечным лучам. Это для нее губительно.
      – Но ты выглядишь такой загорелой.
      – Это автозагар, дорогой. Я наношу его каждую неделю. Это обходится мне в целое состояние.
      – Ты меня разыгрываешь, правда? Скажи, что это так! Ты живешь почти на пляже и никогда на него не ходишь?
      – Совершенно верно. Я не хожу на пляж, потому что берегу кожу от солнца.
      – А после заката? Тогда ты выходишь?
      – Нет, разумеется. Песок портит педикюр, дорогой.
      Боб снова мигнул. Помолчал.
      – Что ж, тогда мы идем с Майлсом вдвоем.
      – Не задерживайтесь там долго. Я буду по тебе скучать, сексуальный красавчик.
      Боб ничего на это не ответил.
      – И, дорогой, по возвращении тебя будет ждать «Маргарита», можешь ее выпить.
      – Думаю, мне понадобится цистерна «Маргарит», чтобы дожить до конца выходных, – пробормотал Боб сквозь зубы.
      Мы бродили по пляжу очень долго. Нам не хотелось никаких гусынь, никакого трафика, никаких пустых разговоров. На мне не было ошейника, а Боб скинул сандалии. Слышались только шелест океана и шорох песка под ногами. Не знаю, бывает ли большее счастье на свете.
      Жаль, с нами не было Джейн.
      Когда мы все-таки вернулись к дому Гусыни Оливии, она по-прежнему сидела под зонтом. На ней было больше одежды, чем до того, но сиськи были все так же обтянуты тоненькой тканью.
      – Я уже начала волноваться. Вас не было почти два часа.
      – Не может быть! Мне показалось, прошло минут тридцать. И Майлсу тоже. Правда, ушан? – Боб повернулся ко мне и подмигнул.
      Если бы я умел, я бы подмигнул ему в ответ.
      – Поверь мне, дружище, мне и самому этого хочется, но тебе с нами нельзя.
      Но что бы он там ни говорил, я оставался глух и горд. Сидел, отвернув морду в сторону, как прекрасное изваяние.
      Появилась мисс Гусыня в обтягивающем платье. Не знаю, как она могла дышать и двигаться в столь узком наряде. Тело было туго затянуто в ткань и создавало прекрасный ансамбль с перетянутым лицом.
      – Нам пора, дорогой, водитель уже подал машину.
      – Кто?
      – Мой шофер. Я специально вызвала его, чтобы мы могли веселиться на полную катушку, не думая о том, кто после сядет за руль.
      – Отличный план, ты так предусмотрительна. Га-га-га.
      Я предпринял последнюю попытку оставить Боба дома. Я засвистел носом. Увы, усилия оказались тщетными. Он все равно ушел и бросил меня одного.
      «Вернись!» – засвистел я еще сильнее, затем заскулил.
      Ко мне подкатилась Мария:
      – Не волнуйся, детка, мы хорошо проведем время и без него. Пошли со мной, ладно?
      Нет. Я хотел остаться, чтобы изнывать от жалости к самому себе.
      Нужно ли сообщать вам, что я позабыл о Бобе, едва уловил доносящиеся из кухни ароматы?
      Собрав лапы в лапы, я бросился на кухню, в это святилище радостей желудка.
      – Я знала, что этот стейк поможет тебе забыть о грусти. Я даже подала его тебе на лучшем фарфоре мисс Оливии. Мы ведь ей об этом не расскажем, правда? Обещаешь, Майлс?
      Дать такое обещание было легче легкого.
      Мария отнесла две тарелки в столовую и настояла, чтобы я забрался на стул рядом с ней. Мы ели при свете свечей, на заднем фоне играла приятная музыка. Я быстро смел стейк, оранжевые морковки, рис и бобы. Вылизал тарелку до блеска, сначала свою, потом Марии. Даже мой вместительный желудок был готов лопнуть от количества проглоченной пищи.
      Мария налила себе рюмочку какой-то «текилы» и опустошила емкость одним глотком. Затем она встала из-за стола, прибавила звук и начала пританцовывать, на все лады подвывая под музыку. Слов я не понимал, но это было совершенно не важно. Меня тоже охватило ощущение абсолютного счастья.
      Ау-у, ау-ау! Я взвыл что было мочи.
      – Бог ты мой! Ты поешь не хуже моего Тито Бандито!
      Мария промокнула глаза и снова наполнила рюмку.
      – Как я скучаю по Тито! И по семье тоже. Ты понимаешь, о чем я?
      О да, я понимал. Я тоже кое по кому скучал.
      – Твой хозяин, мистер Боб, кажется, хороший. Нужна ему эта противная мисс Оливия!
      Да уж, связался с мерзкой гусыней.
      – Может, она делает хороший минет? У нее такой большой рот!
      Ха-ха-ха!
      Вымыв тарелки, Мария заявила, что пора посмотреть «здоровущий телик» мисс Оливии. Я не стал спорить, и мы отправились в гостиную.
      – Забирайся ко мне, малыш. – Мария похлопала рукой по белой обивке дивана.
      Стоило мне залезть на диван, как на меня навалилась ужасная сонливость. Вскоре голова Марии начала клониться на грудь, а затем она и вовсе уснула. Довольный вкусным ужином и приятной компанией, я последовал ее примеру.
      Боб! Боб! Боб!
      Мария подскочила на месте от неожиданности. У нее так широко распахнулись глаза, что я испугался, как бы они не выпали из орбит.
      – Ой! Ой-ой, мисс Оливия!
      Она бросилась шарить по дивану в поисках пульта, который затерялся между подушками. Выключив телевизор, Мария принялась отряхивать диван, бормоча себе под нос нечто неразборчивое. Затем толстушка бросилась вон из гостиной.
      Я же потрусил к двери. Боб только вошел и сразу же об меня споткнулся. Я запрыгнул к нему на руки и облизал лицо, чтобы показать, как я соскучился. Подумаешь, слюни повисли на носу, ерунда какая!
      – Фу, – скривилась Гусыня. – Почему ты позволяешь ему это делать? Это же гадко!
      – Ерунда, – сказал Боб, чмокая меня в хрящик уха. – Это же приятно. Собачья нежность.
      – Каждому свое, видимо. Прошу меня извинить, мне надо кое-что проверить.
      Спустя всего несколько секунд я услышал, как Гусыня орет в холле. Наверное, ее было слышно даже в Нью-Йорке.
      – Мария! Немедленно в гостиную! Сейчас же!
      Мария появилась со скоростью света. На ее несчастном лице застыло выражение паники.
      – Да, да, мисс Оливия, я уже тут.
      – Разве я неясно выразилась по поводу просмотра моего телевизора?
      – Но я его не смотрела, мисс Оливия.
      На самом деле мы смотрели его вдвоем. Мне было бесконечно жаль толстушку.
      – Неужели? Может, это я смотрю мексиканские сериалы?
      – Нет, мисс Оливия.
      – А это что? Неужели собачья шерсть? На моем белом диване! Только не говори, что эта мерзкая маленькая шавка клала свои мерзкие грязные лапы на мой диван стоимостью двадцать пять тысяч долларов?!
      – Я думала…
      – Ты неправильно думала, Мария!
      – Да, мисс Оливия.
      – Неужели от тебя пахнет алкоголем?
      – Простите… мисс Оливия…
      – Ты ценишь эту работу, Мария?
      – О да, мисс Оливия. Очень, очень ценю.
      – Тогда больше никогда… слышишь? Никогда не проделывай ничего подобного! Или я вышвырну тебя из Америки в грязную Мексику! И это случится быстрее, чем ты успеешь сказать «мисс Оливия».
      Боб посмотрел на меня. Я – на него. Кажется, нам обоим требовалось срочно отлить.
      Когда мы вернулись с прогулки, Гусыня приветствовала нас так, словно ничего не произошло.
      – Простите за ту сцену. В наши дни надо постоянно проверять персонал.
      Боб промолчал.
      – Может, выпьем по чашке чаю на ночь? Или чего-то покрепче? У меня есть бутылочка пятилетнего портвейна, которая так и ждет, чтобы ее откупорили.
      – Неплохая идея. К тому же меня слегка продуло, а при моем графике нельзя просто взять и слечь с простудой.
      Гусыня упорхнула за выпивкой, а мы с Бобом остались в гостиной. Боб сел на диван. Я, понятное дело, остался сидеть на полу.
      – М-м-м, – протянул Боб, прикрыв глаза. – Слышишь, как шумит прибой?
      Я прислушался. Шум волн умиротворял.
      К сожалению, Гусыня Оливия вернулась слишком быстро. На ней было очередное платье, не оставлявшее простора воображению.
      – Ух, ну и наряд, Оливия.
      – Это «Ла Перла». Тебе нравится, Бобби?
      – Ты выглядишь очень… притягательно.
      Я давно знал Боба, так что понял, что он врет. Гусыня наклонилась к нему, выставляя напоказ декольте, подала стакан.
      – Выпьем за любовь, – провозгласила она, чокаясь с Бобом.
      – И за Кубок мира, – добавил Боб.
      Гусыня провела пальцем по его подбородку:
      – Мне нравится твоя ямочка.
      – Она досталась мне в наследство от деда.
      – Она меня заводит.
      Оливия оставила напиток, скользнула рукой по бедру Боба, расстегнула ему ширинку и наклонилась. Я в ужасе следил за ее открывающимся ртом.
      Господи, она сейчас откусит Бобу член!
      – Да что с твоей дурацкой собакой?
      Видимо, зарычав, я ее напугал, потому что Гусыня дернулась всем телом назад, задела плечом стакан с портвейном и…
      – Мой диван! Мой белый диван!
      Она забегала по комнате, а потом бросилась за Марией, велев той немедленно ликвидировать пятна.
      – Бутылка пятилетнего портвейна, – причитала она. – Это сотня баксов. Платье от «Ла Перла» – еще триста, белый диван – двадцать пять тысяч…
      – Выражение морды Майлса, – подхватил Боб, вытирая глаза от смеха, – бесценно.
      – Оливия, прости, но я лучше буду спать в другой спальне.
      – Не глупи, Боб, дорогой. Почему? Просто потому, что вечер не сложился?
      Вечер точно не сложился, потому что меня начало тошнить.
      – Просто сегодня неудачный день. Может, нам вообще не стоит спать вместе?
      И тошнило все сильнее.
      – Как ты можешь так говорить? Ведь у нас уже был когда-то секс. Ну же, не отказывайся, я вся горю. – Гусыня прижалась к Бобу и коснулась рукой его паха.
      Содержимое моего желудка вращалось все быстрее.
      – Перестань, Оливия.
      Я с трудом сглатывал слюну и пытался удержать рвоту.
      – Да что с твоей собакой?
      – О нет! – простонал Боб. – Кажется, Майлса сейчас… Уже…
      – … вырвет!
      Именно это я и сделал. Блеванул на прекрасный белый ковер Гусыни Оливии.
      Боб и я проснулись от звука капель, барабанящих в стекло.
      – Еще так рано. Наверное, с утра льет, – пробормотал Боб. – Что ж, дружище, давай выбираться отсюда.
      Дважды меня просить не пришлось. Когда мы тихо спустились по лестнице, к нам на цыпочках подошла Мария.
      – Вы уезжаете, мистер Боб?
      – Да, Мария. Мне неловко, что из-за нас у тебя вчера были неприятности. Как тебе удается ладить с этой женщиной?
      – Это нелегко, можете поверить. Иногда мисс Оливия ведет себя отвратительно. Но она и платит хорошо. Наверное, именно деньги ее и портят, кто знает…
      – Да. Порой деньги творят странные дела. Иногда хорошие, иногда, увы, плохие. Что ж, Мария, спасибо тебе за все. Особенно за заботу о Майлсе.
      – Это доставило мне радость, мистер Боб. Хотите, сделаю вам небольшой завтрак на дорогу?
      Я радостно вильнул хвостом.
      – Нет, Мария, спасибо. Ты очень добра, но мы перехватим чего-нибудь по дороге.
      Прежде чем мы уехали, я сделал большую лужу перед спальней Гусыни.
      Это стало моим прощальным подарком.

      Боб придумал, что я должен принести Джейн розовые розы. В знак приветствия, сказал он. Чтобы знала, что ее ждали и по ней скучали. И хотя Боб говорил только обо мне, я-то знал, что он подразумевал и себя тоже.
      – О, вернулся мистер Майлс! – воскликнул Альберто, консьерж. – Без вас эту неделю нести дежурство было одиноко.
      – Наверное, было тихо и мирно, – предположил Боб. – Джейн у себя?
      – Я ее не видел. Но ведь я только сменился. Хотите подняться?
      Конечно! Я затопал лапами на руках у Боба. Он спустил меня на пол и потянул за поводок к себе.
      – Погоди немножко, ушан. – Он попросил Альберто позвонить в квартиру.
      – Никого нет дома.
      – Странно. Джейн звонила из аэропорта, как только самолет приземлился. Наверное, застряла в пробке.
      Мы сели на кушетке и стали ждать. Мимо нас ходили люди, на вход и на выход, но Джейн все не было. Боб в сотый раз взглянул на часы, подергал себя за ухо и за волосы, повозился на кушетке, покашлял. Его терпение, равно как и мое, начинало испаряться.
      – Это нелепо! – Он принялся тыкать к клавиши мобильного. – Где ее носит? И телефон не отвечает.
      Еще через черт-те сколько времени к подъезду подкатила длиннющая черная машина. Открылась дверца, появилась женская нога, затем другая…
      Джейн! Джейн, Джейн, Джейн!
      – Расслабься, дружище, я и сам вижу, что это она.
      «Так чего же ты ждешь?»
      – Похоже, она не одна.
      Хозяин был прав. Вслед за Джейн из машины выбрался какой-то мужчина.
      Его лица я не видел, так как он отвернулся. У него были белоснежные волосы. Я с ужасом смотрел, как мужчина приобнял Джейн.
      – Bay… – пробормотал Боб. – Ух…
      И это все, что человек разумный способен сказать в такой ситуации? «Bay» и «ух»?
      Меж тем мужчина сел обратно в машину и укатил прочь. Джейн помахала рукой и направилась к подъезду.
      – Ой, ребята, я не знала, что вы тут, – сказала она, заметив нас.
      На ее лице расплылась виноватая улыбка.
      – Мы торчим тут почти час.
      Судя по всему, Боб был немного не в себе. Но я не мог сердиться на Джейн долго, поэтому тотчас полез к ней на руки и принялся умывать.
      – Ты действительно припозднилась. Майлс беспокоился.
      «И не только я», – подумалось мне.
      – У меня сел аккумулятор в телефоне. А на мосту Триборо была авария, машины еле ползли.
      – Но тебе, видимо, и в пробке было комфортно…
      – Ты о лимузине? – Джейн хихикнула. – Харлан…
      – Харлан? – выдохнул Боб.
      Я тоже нахмурился. Что еще за Харлан?
      – Мы познакомились в самолете. Билетов было продано больше, чем планировалось. В общем, меня запихнули в первый класс, чему я ужасно рада. Мы весь полет пили шампанское, а затем Харлан предложил меня подвезти.
      – Остальное ясно. Не хотелось бы показаться невежливым, но мне пора.
      Я видел, что Джейн смотрит на розы в его руках. Боб тоже взглянул на цветы, словно только что их заметил.
      – Э-мм… меня пригласили на праздничный ужин, – выпалил он, пряча букет за спину. – Не идти же с пустыми руками, верно?

      – Конечно, Джош. Можешь пропустить Харлана. Пусть поднимается.
      «О ком это ты говоришь?»
      Я преисполнился черных подозрений.
      В дверь позвонили.
      «Это еще кто? Валите отсюда!»
      – Тише, Майлс. Но…
      – Секундочку! – пропела Джейн.
      Вся такая румяная и аппетитная.
      А затем она сделала совершенно невообразимую вещь. Совершила нелепый, необдуманный, даже опасный поступок.
      Она открыла дверь незнакомому мужику.
      Впрочем, секундой позже я его узнал. Тот нахал со светлыми волосами, который приобнял ее возле машины. У него оказались тонюсенькие губки и крохотные крысиные глазки, которые тотчас принялись обшаривать мою хозяйку. Как можно преисполниться доверием к подобному персонажу? Бред, полный бред!
      «Вали отсюда, гад паршивый!»
      – Отвали, псина! – рявкнул в ответ Светловолосый Крыс. – Тебе меня не запугать своим тявканьем.
      «А тебе меня своим!»
      – Майлс, потише. Харлан – мой друг.
      «Зато не мой!»
      – И я сильно рассчитываю на развитие отношений. Крыс распахнул Джейн объятия, меня затошнило.
      «Не в моем присутствии! Убери лапы!»
      Я бросился на захватчика и свирепо вцепился зубами ему в ботинок. Рыкнув, злобно отскочил назад и поглядел свысока… снизу вверх.
      – Какого черта ты делаешь?
      «Разве это не очевидно, ты, насекомое?»
      – Ты в порядке, Харлан?
      – Твой маленький монстр оставил следы зубов на ботинках от Бруно Мальи.
      – Черт, Майлс! Это очень, очень плохо!
      У меня поник хвостик. Что я мог сказать в свое оправдание? Что пытался защитить дорогого человека? Что единственный мужчина, которому принадлежала Джейн, – Боб? Как она могла забыть, что это мой долг – отгонять от нее разных назойливых мужиков? Особенно Светловолосых Крысов.
      Джейн не стала раздумывать над истоками моих поступков. Просто заперла меня в спальне. Однако это не означало, что я собирался сидеть без дела.
      Для начала я засвистел носом.
      Затем заскулил.
      Потом принялся лаять.
      Взвыл.
      Начал скрести лапами дверь.
      Наконец вошла Джейн.
      «Привет, я тебя люблю!» Я сделал умильный вид.
      – Теперь будешь себя хорошо вести?
      Я завалился на спину, подняв лапки вверх. Вильнул хвостом. Затрепетал ресницами. Все, чтобы внушить доверие.
      – Какой ты милашка.
      Да, это я умею. Даже очень, если того требуют обстоятельства.
      Но стоило мне увидеть Светловолосого на диване в гостиной, все благие намерения выветрились из моей головы.
      Я зарычал: «Советую всерьез меня опасаться!»
      Джейн угрожающе сказала, что снова меня запрет.
      – Не волнуйся, – сказал Крыс. – Нам ведь все равно сейчас уходить.
      Это ему пора было валить!
      – А что касается тебя, мой милый четверолапый дружок, был рад познакомиться. Теперь всякий раз буду вспоминать тебя, зашнуровывая свои ботинки за пятьсот кусков.
      Джейн ласково похлопала Светловолосого Крыса по плечу.
      Точно так, как раньше хлопала Боба.
      Мое сердце раскололось на тысячу кусочков. Что могло быть хуже?
      Я слышал, как открылись двери лифта. В коридоре раздался звук шагов. Шагали двое. Одна – это хорошо. Двое – плохо.
      – Ты не пригласишь меня к себе, Джейн?
      Голос был знакомым. Равно как и донесшийся из-под двери запах лосьона.
      – Не уверена, что это хорошая мысль, Харлан.
      – Говоря профессиональным языком, это одна из лучших идей, что приходили мне в голову.
      – Но собака…
      – К черту собаку!
      Я услышал какой-то шорох, видимо, звук объятий. Чмокающие звуки, противные, как хлюпанье грязи под лапами. Тихий стон, но явно не от боли.
      Я должен это остановить!
      – Майлс, прекрати лаять, – прошептала Джейн через дверь.
      Ну, уж нет!
      – Ты разбудишь соседей… Наплевать!
      – Думаю, если ты впустишь меня, лай сразу же стихнет. Ты же не оставишь меня за порогом, дорогая? Тогда я стану ломиться к тебе в квартиру.
      «Только попробуй! Ха-ха, увидишь, что будет!»
      – Правда, Харлан, все было очень мило, но еще надо выгулять Майлса. И я… немного перебрала с алкоголем. Думаю, лучше попрощаться.

* * *

      – София? Ты не спишь? Ты сама велела позвонить, как вернусь… О, прости, я и не заметила, что так поздно… Мы ходили в ресторан «Времена года». Угу, личный столик у бассейна. Шампанское, икра и прочее…
      Я бродил вокруг в поисках места поудобнее. Восхищенный тон Джейн мне не нравился. Как и то, что о моих нуждах забыли.
      – Как выглядит? Ну… лет шестьдесят, седой уже, но тело подтянутое. И вообще, в нем чувствуется принадлежность к высшему обществу. И такая… сила с оттенком грубости, по-своему притягательная.
      Я нашел местечко на самом проходе, поднял ногу и справил нужду.
      – Кажется, что-то связанное с портовыми работами, компания по доставке грузов по воде, что ли… в общем, при деньгах и на все имеет свою точку зрения… Майлс? Нет, Майлс Харлана сразу невзлюбил.
      Услышав неприятное мне имя, я влез в собственную лужу и основательно в ней потоптался.
      – … даже вцепился в ботинок… это не смешно, София! Он просто ревнует. Не хочет со мной видеть никого, кроме Боба.
      Это точно! Прямо в яблочко!
      – … У него квартира, где-то в центре. И дома по всему миру. Говорю же, разведен… да, уверена. То есть он сказал, что разведен и разъехался с женой… Что? Кажется, третий брак. Или четвертый. Я знаю, что это дурной знак, знаю… Завтра мы идем в театр. На «Продюсеров». А потом он сразу же летит в Лондон. Когда вернется? Не знаю, не спрашивала.
      Я здорово надеялся, что никогда.
      Я пытался преградить ей дорогу, но моего маленького тельца для таких грандиозных целей было маловато.
      – Мамочка скоро вернется, глупыш.
      Мамочка скоро вернется, слыхали? Глупыш, значит? Глупыш тот, кто ходит в театр со Светловолосым Крысом, вот что!
      Я изводился от ревности и беспокойства, а Джейн не было и дела до моих чувств.
      До меня донеслось ее хихиканье из коридора.
      – Послушай, в такие моменты невозможно вставить ключ в замок… погоди секунду, дай я открою дверь…
      Стоило мне увидеть его противную рожу, как у меня волоски на загривке встали дыбом. Какого черта он тут делает?
      – Успокойся, милый. Ты что, не помнишь Харлана? Отчего же, отлично помню! И его присутствие меня здорово бесит!
      – Одно неверное движение, и ты будешь заперт в спальне.
      – У меня идея получше. Давай сами запремся в спальне, а животное оставим в коридоре.
      Джейн игриво пихнула Харлана плечом:
      – Эй, ты обещал вести себя прилично.
      – А что я сказал неприличного? – Подлый тип ткнулся губами в шею Джейн. – Я очень, очень приличный мужчина. И я тебе это докажу.
      – Харлан…
      – Ладно, ладно. Тогда налей мне обещанного чаю.
      – Сию секунду, сэр. А вы пока устраивайтесь поудобней.
      Светловолосый Крыс победно глянул на меня:
      – Кажется, тебе не удастся так просто от меня избавиться, маленькая шпикачка, ха-ха!
      Он рухнул на диван.
      «Не слишком-то расслабляйся», – прорычал я.
      Я уже было решил пожевать ботинки, оставленные в коридоре, но Джейн позвала меня на кухню. То есть не так: она потребовала моего присутствия на кухне.
      Видимо, хозяйка боялась оставлять меня с Крысом наедине. Забавно, ведь я тоже боялся оставить этих двоих вместе.
      Когда чай вскипел, Джейн наполнила чашки и понесла поднос в гостиную. Ее сторожевой пес, то есть я, следовал за ней по пятам.
      – Харлан, сколько тебе сахара? Молоко наливать?
      – Обязательно, моя богиня. Моя сахарная.
      – Ты слишком настойчив.
      – Именно это позволяет мне зарабатывать деньги.
      Джейн села в кресло и взяла меня на колени. Благоразумное решение, подумал я с одобрением. Возможно, не все было потеряно.
      – Почему ты села так далеко?
      Она пожала плечами:
      – Да просто так.
      – Иди сюда. Обещаю, что не укушу.
      А вот я ничего не обещал, особенно если Крыс дотронется до Джейн.
      – Не укусишь?
      – Ну, разве что совсем чуть-чуть.
      – Харлан, ты невыносим. Откуда такая настойчивость? – И моя хозяйка вдруг спустила меня на пол и села к подлому типу на диван.
      – Так ведь значительно лучше, да? Нет, так значительно хуже!
      Джейн принялась нервно возиться на месте. Как собака, которая вылакала две чашки воды.
      – Отчего ты так напряглась? Ты была такой расслабленной и вдруг напряглась.
      – До этого я… чувствовала себя в безопасности.
      – Неужели ты меня боишься?
      Светловолосый отставил чашку и потянулся губами к ее губам. Они осторожно поцеловались, затем немного осмелели. Я достаточно разбирался в человеческих отношениях, чтобы сообразить, к чему идет.
      Я торопливо запрыгнул на диван и устроился между бедрами этих двоих. Они сдвинулись, и тогда я перебрался Харлану на колени.
      – Значит, теперь ты пришел предложить свою дружбу?
      «Нет, идиот! Я пришел вас разлучить». Пришлось рыкнуть для острастки.
      – Не понимаю. Он сидит у меня на коленях, причем пришел сам. Но когда я пытаюсь его погладить, он рычит.
      – Он пришел не ластиться. Он пришел контролировать ситуацию. Пытается поставить тебя на место.
      – Другими словами, требует, чтобы я не протягивал к тебе руки?
      Лучше бы и я не сказал!
      – Твое глупое животное мне не указ.
      Я обнажил зубы. Это мы еще посмотрим! Джейн мягко сняла меня с дивана и поставила на ковер.
      – Прости, милый, но тебе придется уйти.
      Я со значением взглянул на нее: «Ты совершаешь большую ошибку, хозяйка…»
      Светловолосый Крыс принялся отряхивать штаны, да так нервно, словно отмахивался от роя назойливых мух.
      – Отлично, мои джинсы «Армани» обвешаны собачьей шерстью.
      «Радуйся, что не собачьим дерьмом!» Я не сводил с мерзавца глаз. Пусть только дернется в направлении хозяйки!
      – Чего он на меня пялится? Потому что ему это нравится!
      – Видишь ли, Майлс не привык видеть меня в мужском обществе. Думаю, он считает, что оберегает меня.
      – Я что, вынужден буду соперничать с тупой псиной?
      «Сам тупой, идиот! Кретин, крыс недоделанный!»
      – Прошу, не называй мою собаку тупой. Майлс очень умный и сообразительный. К тому же он искренне меня любит.
      – Ой, да брось! Собаки любят хозяев, потому что те их кормят. И то не всегда.
      – Вообще-то ты не прав. Собаки искренни в своих чувствах. Они любят хозяев за то, что те о них заботятся, защищают, за то, что с ними весело. И еще…
      – Ну да, ну да. Именно так вы, одинокие женщины, думаете о своих домашних животных. Вы считаете, что они вполне могут возместить отсутствие в вашей жизни мужчин.
      – Прости, о чем ты?
      – О вашей одержимости собачками и кошечками. Я просто не понимаю вас, одиноких баб.
      – Ты считаешь, что любить домашнее животное – значит, быть одержимым? И компенсировать этим отсутствие мужчины?
      – Да, именно так я и считаю.
      Я видел, как раздулись ноздри Джейн, как поджались ее губы. Она была здорово рассержена.
      – Но ты же говорил, что у тебя были собаки.
      – Не у меня, а у моих жен. Я мирился с их псинами только потому, что у меня не было выбора. Но если честно, я терпеть не могу собак. Почему люди невротического склада характера относятся к животным как к людям? Это выше моего понимания!
      – Значит, ты мне солгал?
      – Честно говоря, да. Выходит, что солгал. Но разве я смог бы забраться к одинокой женщине в постель, если бы сказал, что мне противна ее шавка?
      – Харлан, тебе лучше уйти.
      – Я уже понял. Можешь меня не провожать.
      Когда он шел к двери, я молнией метнулся за ним и резко куснул под коленкой. Потеряв равновесие, Светловолосый Крыс едва не упал.
      – Ах ты, мерзкая шавка! Чтоб ты сдохла! – Он выскочил за дверь и основательно ею хлопнул.
      – Придурок! Недоразвитый моральный урод! – крикнула Джейн ему вслед.
      Даже я не сказал бы лучше.

      Я чуял запах живого существа. Враждебного существа. Едва открылась дверь и появилась София, как между ее ног я заметил жирную кошку. Я так и думал!
      – Ты уверена, что это хорошая идея? – спросила Джейн нерешительно, не зная, войти в квартиру или свалить.
      – Уверена. Помнишь, как Бали скандалил со Снупи? А теперь эти двое неразлучны.
      – Но это был мягкохарактерный и понятливый кокер-спаниель. А Майлса ты знаешь. Я понятия не имею, что выйдет из этой затеи.
      Основываясь на своем жизненном опыте, я считал, что все кошки – самовлюбленные, эгоистичные и крайне скучные создания.
      Одно из этих созданий – тучное и ленивое – потянулось ко мне мордой, чтобы понюхать.
      – Видишь? – сказала София. – Бали уже души в нем не чает.
      Кошка покрутилась вокруг меня и ткнула мне свою задницу в нос, урча и жмурясь. Потершись о мое плечо, Бали принялась облизывать мою шею. Может, это и есть гостеприимство, но мне подобные нежности были глубоко противны.
      Однако избавиться от этой липучей кошки было непросто. Квартира Софии оказалась настолько заставленной стопками книг и растениями, что трудно было развернуться. Бали зажала меня в угол между какими-то странными созданиями в горшках, лишенными листьев. Я попытался проскочить мимо кошки, когда что-то здорово ободрало мне нос. В глазах у меня появились слезы.
      «Ай-ай!» – взвизгнул я и дернулся всем телом назад.
      – Мой малышик! – воскликнула Джейн, бросаясь ко мне на выручку. – Что случилось? Бали тебя оцарапала?
      Я посмотрел на кошку. Хотя у той был совершенно добродушный вид, острая боль на носу сильно меня смущала.
      Подошедшая София взглянула на меня с сомнением.
      – Вряд ли это так.
      – Да? Видишь, царапина на носу?
      – Думаю, он наткнулся на кактус.
      – Какой еще кактус? – опешила Джейн.
      – Да на этот же, слепая курица! Давай я сдвину горшки в сторону. И можем помазать Майлсу нос.
      Мы с Джейн уселись на диван и стали ждать, когда мне помажут нос. Бали заняла позицию в дальнем конце комнаты. Видимо, знала, что «мазать нос» – опасная штука.
      Возможно, она была совсем не так тупа, как я подумал.
      Через некоторое время София принялась колдовать над моим носом, а я изворачивался и скулил, потому что нос щипало. Когда пытка кончилась, София и Джейн сняли очки и одобрительно закивали.
      – Бедный пес, столько переживаний за каких-то пять минут.
      В награду мне дали хрустящий тост и принялись болтать.
      – Так что это за смачная история, которой тебе не терпелось поделиться?
      – Ну, в ней замешана одна местная знаменитость. Мы познакомились вчера вечером на открытии выставки современного искусства.
      Джейн округлила глаза:
      – Да ну? И что за знаменитость?
      – Это известный репортер ночных новостей…
      В этот момент Бали взвыла во все свои кошачьи легкие Видимо, ей сильно не понравилось, что поначалу все внимание было сосредоточено на мне, да и потом о ней тоже не вспомнили.
      В общем, я так и не расслышал, о какой знаменитости шла речь.
      – Неужели тот самый? – взволнованно спросила Джейн.
      Видимо, личность оказалась известной.
      – Вот это да, София! Ты не врешь?
      – Жизнь – штука непредсказуемая, да? В общем, вижу его воочию и обалдеваю. По ящику он всегда такой подтянутый, застегнутый на все пуговицы, такой зануда и ботаник, что зубы сводит. А в жизни, когда на нем нет дурацкого френча и прочих цацек… ха, он ничего. Парень сказал, что его невеста – кстати, супермодель – в отъезде, навещает больную маму в Омахе, поэтому не смогла составить ему компанию на выставке. А как ко мне клеился!
      – Ну и жук! Что за манеры!
      – Точно. Причем о подружке он раскололся только тогда, когда зажал меня в углу, представляешь? Наглец! Теперь всякий раз стану думать о его липких поцелуях, когда в эфире будут идти новости.
      Я никогда не понимал, почему люди так заливисто хохочут над совершеннейшими глупостями. А после рассказа Софии подруги начали так ржать, что я уронил уши. Заметив, что Бали направилась к двери, я решил последовать за ней. Сначала мы прошли по коридору, завернули за угол и оказались аккурат в ванной комнате. Что Бали здесь понадобилось?
      Неожиданно кошка влезла всеми четырьмя лапами в какой-то квадратный лоток, а когда я подошел поближе, недвусмысленно зашипела. Мне все стало ясно. Она была не против, что я смотрю на то, как она оправляется, но подбираться под самую ее задницу не стоило.
      Когда с задачей было покончено, Бали старательно закопала последствия своих действий в белый песочек и, потряхивая лапками, вылезла из «туалета». Затем она мяукнула, горделиво глянув на меня. Я подошел к лотку, понюхал содержимое. Запах заглушался какими-то отдушками до вполне умеренного. В лотке было полно белых твердых комочков. Я пожевал один. Он оказался неожиданно вкусным, чуть солоноватым. Бали стояла поодаль, слегка ошарашенная моим поступком. Я взял еще несколько комочков и проглотил, затем еще… пока меня не позвала Джейн.
      – Майлс? Ты где? Опять попал в какую-нибудь неприятность?
      Кажется, нет. Впрочем, кто знает? Может, наполнитель для кошачьего лотка есть возбраняется?
      Я торопливо потрусил в гостиную, едва не сбив с ног Бали.
      – Что у тебя во рту?
      Ничего.
      – Вот так… кажется, он отведал наполнителя для кошачьего туалета, – вздохнула София.
      – Хочешь сказать, он ел…
      Да, я ел наполнитель, пропитанный кошачьей мочой.
      – Точно. Снупи тоже так делал. Может, для них это гастрономический деликатес? Как для нас трюфели?
      – Но это же гадко? Вдруг он заболеет?
      – С ним все будет нормально, можешь мне поверить. Кстати, о кошачьей моче… пойду проверю курицу…
      София поставила тарелки в посудомоечную машину.
      – Да не упрямься, дорогуша. Что ты теряешь?
      – Чувство собственного достоинства, вот что.
      – Переступи через него. В наши дни все так делают. Как делают? Я не понимал, о чем речь.
      – Я знаю, но…
      – Лучше что-то сделать и пожалеть, чем пожалеть, что не сделал. На свете полно мужчин, которые были бы счастливы познакомиться с такой женщиной, как ты.
      – Ой, брось! Им подавай юных нимф, не отягченных моральными принципами. Кому нужна сорокатрехлетняя старая кошелка?
      – Эй, прекрати! Ты выглядишь не старше сорока двух, ха-ха-ха! Где тяга к приключениям? Где тоска по новизне? Давай нальем еще по бокальчику и полезем в Интернет.

      Даже не знаю, что я ненавижу больше: телефон или компьютер. Когда хозяйка говорит не со мной, мне тоскливо. А если она вообще не разговаривает, а пялится в монитор, мне тоскливо вдвойне.
      В общем, с того похода в гости к Софии Джейн принялась ходить на «свидания». Перевод: она предпочла какие-то странные знакомства общению с любимым псом!
      Джейн отшвырнула туфли, стащила одежду и рухнула на постель. Так она и лежала, закрыв глаза и обхватив ладонями голову. Я сунул морду ей в лицо, прикоснулся холодным носом и чихнул.
      Кажется, хозяйка переборщила с выпивкой.
      – О, как же я пьяна! Тебе не кажется, что кровать вращается по кругу?
      Я огляделся и нахмурился. Ничего подобного я не чувствовал.
      Через три минуты Джейн принялась громко храпеть. Я задумался. Если ходить на «свидания» – такой тяжелый труд, зачем она себя мучает?
      Ведь только собакам свойственно старательно зарывать кость, которая никому, кроме них, не нужна.
      Я перемещался по комнате как заводной. С ковра на дорожку в прихожей, с кровати на диван, из-под рабочего стола Джейн на пол кухни и обратно. Где ее носит?
      Мне было скучно и совершенно нечем себя занять. А в такие моменты я всегда начинаю хулиганить.
      Джейн неосмотрительно оставила корзину с грязным бельем открытой. В ней было полно разных ароматных тряпочек.
      «Нет, не тронь!» – взывала ко мне моя лучшая половина.
      «А, к черту», – демонически ухмылялась худшая.
      Короче, дальнейшее как в тумане…
      Стоило Джейн переступить порог, как я стрелой бросился к ней. Начал увиваться и подскакивать, скуля, словно щенок при виде мамочки.
      – Ух, ты! – изумилась Джейн. – Как меня встречают! С чего такая честь?
      «Я так рад, что ты дома! Так рад, так рад, так рад! Я так тебя люблю, ты такая хорошая, такая добрая, такая… всепрощающая!»
      Я продолжал скакать рядом, увлекая Джейн в комнату и отчаянно надеясь, что в ванную она не пойдет.
      – Погоди, милый, я хочу обмыться…
      Я принялся увиваться вокруг нее еще сильнее, уже, правда, не рассчитывая остановить.
      – Майлс, что ты натворил?
      И тотчас она заметила погрызенное белье. Схватив рваные трусики, она швырнула их мне в морду.
      – Это еще что?! Господи, семь штук! Ты сожрал семь трусов, наглец!
      «Прости. О, прости! Я не хотел… Правда-правда… Честное слово…»
      Я чувствовал: что-то не так. Джейн казалась слишком веселой.
      С какого это момента моя хозяйка начала готовить еду на высоких каблуках, в платье, при полном макияже?
      Как мне было сказано, у нас дома ожидался гость.
      Я мысленно застонал, вспомнив ужасную вечеринку в доме Боба. И дикое веселье, которое меня не коснулось.
      – Это означает, мой мрачный друг, что ни при каких условиях тебе нельзя рычать, кусаться и привлекать к себе внимание. Иначе ты проведешь весь вечер в…
      Дверной звонок оборвал лекцию. Джейн строго погрозила мне пальцем. Я уныло засвистел носом.
      Типа, я все понимаю, но расклад мне не по душе.
      И тут вошел этот высоченный парень. У него были такие громадные кроссовки, что рядом с ними я казался жалким пигмеем!
      – Это для прекрасной леди, – возвестил незнакомец, протягивая Джейн букет цветов и бутылку с вином.
      Моя хозяйка приняла подарки и чмокнула парня в губы.
      Мне сразу же не понравилось такое резкое начало.
      – Майлс, знакомься. Это мой друг Майкл.
      Не поймите меня превратно, я очень уважаю Джейн. Но она слишком легкомысленно разбрасывается словом «друг».
      Человек – Большой Башмак посмотрел на меня очень внимательно.
      – Привет, малыш. – Да уж, для него я точно малыш! – Как поживают хвост и лапы?
      А ведь я не давал разрешения разговаривать со мной фамильярно.
      – Ты гораздо симпатичней, чем тебя описала твоя мамочка. – Парень вытащил из кармана жевательную палочку. – Как я понял, ты любишь изделия из свиных ушей и жил.
      Палочка мне понравилась, а вот рука, ее протягивавшая, – не слишком.
      – Надеюсь, со временем мы поладим, Майлс, потому что я планирую часто видеться с твоей мамочкой.
      Если бы я как-то мог влиять на события, Большой Башмак немедленно свалил бы туда, откуда притащился.
      Ароматная жевательная палочка приблизилась к моему носу, и меня попросили сесть.
      Я оскорбился и отказался. Пусть радуется, что я позволил ему пересечь порог нашей квартиры. Что я разрешил ему общаться с Джейн! Ходить с ней по одной улице! По улицам одного города! Негодяй!
      Я всячески себя накачивал.
      – Он просто вредничает, – объяснила мой отказ выполнить команду Джейн. – Он знает кучу команд, честное слово.
      Но выполняю их только для родных мне людей!
      Джейн, прищурившись, смотрела на меня. Словно пыталась разгадать, что у меня на уме. Сообразив, что меня вот-вот сошлют в спальню, я уныло сел на свой зад, выполняя команду Большого Башмака. Он дал мне жевательную палочку, которую я незамедлительно спрятал под кровать. Когда я вернулся, Джейн показывала парню нашу квартиру. Мне не нравилось, каким оценивающим взглядом он окидывал мебель и технику. Оказавшись в спальне, парень наступил на мою резиновую уточку, и та жалобно пискнула. Эту непростительную ошибку я сурово наказал путем…
      – Майлс!
      Но гад наступил на мою уточку!
      – Прости, Майкл.
      – Хорошо, что я не надел сегодня шлепанцы. Остался бы без пальцев.
      – Майлс всегда защищает территорию и свои игрушки. Как ребенок, понимаешь?
      – Понимаю, дорогая. Так поступают даже взрослые мужчины, когда речь идет об их любимых игрушках. Например, если кто-то поцарапает мой «порш», я буду в страшном гневе. – Большой Башмак наклонился ко мне. – Прости, дружок, я не хотел наступать на твою собственность.
      Я оказался совершенно не готов к такому вниманию и даже слегка смутился.
      – То, как ты пытаешься завоевать его доверие, впечатляет.
      – Признаюсь, у меня корыстные мотивы. Полагаю, путь к твоему сердцу лежит именно через признание Майлса королем этой квартиры и всей жизни. – Парень улыбнулся.
      Я мысленно нахмурился. Соперник оказался неплохим психологом.
      – Что ж, ты избрал правильный путь, Майкл. Только он будет тернистым и долгим.
      – Так трудно завоевать доверие твоего пса? Или твое сердце?
      Доверие пса, разумеется.
      – Для начала доверие пса. Он очень суров к малознакомым людям. И считает себя мужчиной номер один в моей жизни.
      Только до тех пор, пока Боб не вернется домой.
      Похоже, парень совершенно не собирался уходить.
      Сначала мне пришлось мириться с тем, что Большой Башмак сидит за столом, ест нашу еду и беседует с Джейн. Потом наглец перебрался на диван и теперь сидел слишком близко от моей хозяйки.
      Я немедленно влез в крохотное пространство между ними, создав барьер в виде собственного мохнатого тела.
      – Он считает себя моим телохранителем.
      – Счастливчик, – сказал Большой Башмак. – Я бы с радостью занял его место.
      Джейн переложила меня на край дивана, подальше от гостя. Возмущенный, я фыркнул носом и вернулся на место.
      – Упрямый, правда? – засмеялся Большой Башмак.
      Мне понравилось, что он не принялся угрожать мне, как предыдущий гость Джейн.
      – Ну-ка прекрати влезать между нами, – строго сказала хозяйка и вновь переместила меня в сторону. – Твое упрямство выйдет тебе боком.
      Но я же должен охранять! Я должен оберегать покой! Почему Джейн меня гонит, если я стою на защите ее интересов?
      Меж тем Большой Башмак вновь утратил мое доверие, потому что придвинулся к Джейн и ткнулся носом ей в шею.
      – Как называются твои духи?
      – Это запах от Тиффани.
      Он снова ткнулся ей в шею. Джейн хихикнула. В общем, все признаки ухаживаний были налицо. Это здорово мне не понравилось.
      Надо было срочно что-то придумать! Что-то, что заставило бы Джейн выгнать подлеца из квартиры. Ведь в прошлый раз это сработало! Однако Большой Башмак выбрал более умелую тактику – он ко мне подлизался, и это еще сильнее расположило к нему Джейн.
      – У тебя такая нежная кожа, – сказал подлый тип, гладя мою обожаемую хозяйку по плечу.
      Джейн закусила губу, ее ноги стали ощутимо дрожать. Черт, дурной знак, очень дурной знак! Ведь именно так ведут себя люди, если хотят секса!
      – Ты чудо. Ты самая красивая, нежная и отзывчивая женщина на свете. А как ты готовишь!
      Джейн закрыла лицо руками, улыбаясь.
      – Держу пари, ты говоришь это каждой женщине, с которой познакомился через Интернет.
      – Это не так. Обычно из таких знакомств не выходит ничего путного. Но с тобой – особый случай. Ты себя совершенно не ценишь.
      – О, перестань…
      – Серьезно. Повезет тому, кто завоюет твое сердце. Да уж! И такой человек есть, его зовут Боб! Большой Башмак поднес ладонь Джейн к своим губам и поцеловал пальцы.
      – У тебя даже руки пахнут нежностью.
      Да он ее нагло разводит!
      Значит, ее руки пахнут нежностью? Ага, сейчас я тебе устрою чудо-запах!
      Поскольку действовать надо было быстро, я сильно-сильно напрягся, стараясь при этом оставаться совершенно невозмутимым.
      В общем, я пукнул. Причем несколько раз.
      Джейн шмыгнула носом. Скривилась. Бросила на меня взгляд, который говорил: «Я знаю, кто это сделал».
      Поскольку первая уловка сработала – Джейн отвлеклась от своего гостя, – я перешел ко второй. Спрыгнув на пол, я поехал по ковру на попе, имитируя обтирание о ворс.
      – Ой, кажется, Майлсу надо в туалет. Думаю, его надо…
      Да! Да-да-да! Меня надо срочно вывести! И хорошенько выгулять!
      Я пулей рванул к двери.
      – Не против, если я пойду с вами?
      Ясное дело, мы против.
      – Совсем нет. Пошли, – сказала Джейн, которая вроде бы понимает своего пса с полуслова.
      Предательница!
      Большой Башмак держал всю прогулку руку Джейн в своей. Наше трио смотрелось идиотски: одна большая дружная семья. Тьфу! Я был вынужден слушать чушь, которую он нес.
      А потом мне пришла в голову очередная гениальная идея.
      Я наклал ему прямо под ноги. В полутьме парень не понял, куда шагает.
      – Майкл, осторожно, ты вот-вот… Вот-вот!
      Нахал смачно вступил в свежую кучу и даже поскользнулся.
      – Дьявол!
      – О, мне так неловко. Я пыталась тебя предупредить. – Джейн перевела взгляд на меня и зло прищурилась. – Думаешь, это смешно, да?
      До колик в животе!
      – Может, это знак, что я должен собрать пожитки и отправиться домой? – заметил Большой Башмак, обтирая обувь о траву.
      Тон у него был несколько раздраженный.
      – Может, так оно и есть…
      – Да, детское время вышло…
      И вдруг, безо всяких предупреждений, парень притянул Джейн к себе и начал целовать. И целовал долго, подлый, хитрый лис!
      «Немедленно прекратите! Это гадко! Остановитесь, ну же!»
      Я взвыл.
      – Ладно, ладно, Майлс, мы прекрасно тебя слышим, – вздохнула Джейн.
      Большой Башмак довольно посмотрел на меня.
      – Тебе меня не остановить, дружок. Я еще вернусь. И довольно скоро.
      Мне оставалось только вздохнуть.

      Джейн робко спросила меня, не желаю ли я сходить с ней за покупками. Я знал, почему она так заискивающе смотрит мне в морду. В случае если она «спустит на ветер» слишком много денег, будет на кого свалить вину.
      Мне было все равно, чем будет заниматься хозяйка, – лишь бы взяла с собой. Короче, я сразу же согласился.
      Когда мы вошли в огромный магазин, нас поприветствовал стоящий у входа мужчина.
      – Доброе утро. – Он улыбнулся.
      «Пошел в задницу», – рявкнул я.
      – Майлс, пожалуйста, не шуми. Этот человек просто поздоровался.
      Знаю я таких, как он. Сначала поздороваются, потом уже в постель лезут…
      – Да-да, песик, твоя хозяйка права, я просто вас поприветствовал, – закивал мужчина. – «Блуминдейл» – магазин, в котором рады и собакам.
      Словно в подтверждение этого заявления мне навстречу понесся белый пудель. Мы коротко обнюхались – оказалось, что это сучка, – и пуделиха принялась лизать мне низ живота. Было бы глупо не воспользоваться шансом – я сразу же возбудился. Однако хозяйка пуделихи не одобряла происходящее.
      – Что ваша собака делает с моим золотцем? – взвизгнула она, заметив, что я взгромоздился на ее любимицу.
      Собираюсь по-быстрому трахнуться, если быть точным в определениях.
      – Не волнуйтесь, Майлс бесплоден, так что вашему золотку ничто не угрожает, – просветила Джейн.
      – Это не извиняет его отвратительных манер!
      – Погодите, разве не ваша собака начала лизать ему… ну, вы понимаете…
      Джейн хотела сказать «член».
      – Мое золотко никогда не занимается такими гадостями, – фыркнула эта противная тетка и задрала повыше нос. – Она хорошо воспитана и обладает отличной родословной.
      «Ну да, ну да, – подумал я с насмешкой. – Именно такие избалованные псины и отличаются беспардонным поведением». Я, разумеется, не возражал.
      Заскучав, я огляделся. Да, нас ждал длительный променад. Бесконечные отделы, забитые шмотками, пахнущими кожей ботинками, остро разящей косметикой и прочим, прочим… Все помещения были залиты светом, аж слезились глаза. Свет отражался от вывесок и блестящего скользкого пола.
      Когда мы с Джейн двинулись по бесконечным улицам этого торгового центра, стало ясно, что нас ждут в каждом отделе. Продавцы буквально выскакивали из-за прилавков, навязчиво предлагая помощь.
      Джейн предлагали сделать макияж. Опробовать новые духи. Записаться на профессиональный педикюр. Подобрать сумочку для свидания. Приодеться. Приобрести новый ночной крем.
      И везде повторяли, что покупка на сумму более пятидесяти баксов гарантирует получение подарка.
      Мы вошли в косметический отдел.
      – Хотите понюхать «Претти»? А «Пуазон»? – предложила молоденькая девица со сверкающими подвесками в ушах.
      «Отвали от нас подальше! Без сопливых разберемся, что нам нюхать, а что нет!»
      – Майлс, прекрати на всех ругаться, – зашептала смущенная Джейн. – Эти люди просто делают свою работу.
      Я тоже делал свою работу, разве нет?
      – Позвольте продемонстрировать вам «Тру лав», – предложил молодой темноволосый мужчина, покачивая на широкой ладони крохотный пузырек.
      – Спасибо, – пробормотала Джейн. – Я уже их нюхала.
      Как оказалось, подобное навязчивое внимание ей тоже было не по душе. В общем, мы заспешили к выходу.
      В лифте у моей хозяйки зазвонил мобильный.
      – Привет, София… мы с Майлсом ходим по «Блуми»… Нет, он тут впервые. В косметическом отделе страшно злился на каждого продавца… Что ищу? Какой-нибудь потрясающий наряд на вечер… пока нет, но хочется быть готовой к любому повороту событий.
      Она принялась ходить вдоль вешалок с одеждой, внимательно перебирая вещи и разглядывая ярлычки. Мне показалось, или у нее изо рта вот-вот должна была начать капать слюна?
      – … О, София, ты бы знала, какое завезли белье! Мне нравится почти все, но я не могу себе ничего позволить… Знаю, знаю, существуют кредитные карты… но я хотела отделаться малой кровью. Давай я позвоню позже, хорошо? Не могу сосредоточиться.
      Обвешавшись кучей вещей – их было больше, чем у нее в шкафу, – Джейн двинулась к каким-то «примерочным». Нам пришлось довольно продолжительное время торчать в очереди наряду с другими женщинами, обвешанными вещами.
      Ожидание, к счастью, было недолгим. Ведь мое терпение небезгранично, сами понимаете.
      – Ладно… – пробормотала Джейн, закрывая дверку в комнатку, размерами напоминавшую крохотный шкаф. – Начнем примерку.
      Я сел и принялся ждать.
      Надев лифчик, хозяйка повернулась к зеркалу.
      – Боже, в нем у меня словно четыре сиськи.
      По моим понятиям, четыре – это маловато. Чем больше – тем лучше.
      Лифчик был снят, его сменила очередная шмотка.
      – Как тебе этот топик? Жаркая штучка, да?
      Я глянул на вещицу скептически. Судя по тому, как мало топ прикрывал, жарким он быть не мог.
      – Черт, за него просят двести баксов! И как я проглядела? Срочно снимаю!
      Вещи почти летали по примерочной. Джейн была в мыле от прилагаемых усилий. Я сидел на полу и не понимал, ради чего столько суеты. В каких-то шмотках Джейн выглядела «жирной», в других – «пузатой», в третьих – «белой глистой». Одно платье она долго и придирчиво разглядывала в зеркале и со вздохом сообщила, что ей не нравится «разрез» и «вытачка над бедром».
      Если шопинг – процесс, полный разочарований, то зачем им заниматься?
      Неожиданно мои чуткие ноздри уловили знакомый аромат.
      Курица?
      В животе забурчало, рот всецело заполнился слюной, и она потекла по подбородку. Джейн в это время натягивала на себя очередной наряд, поэтому я решил не спрашивать ее разрешения и на секундочку отлучиться. Мне хотелось узнать, кто и где готовит курицу.
      Я тихо выбрался из примерочной Джейн и, повинуясь инстинкту и собственному обонянию, нырнул в соседнюю. Это очень удивило жирную бабу, стаскивавшую с себя нечто, напоминавшее плащ-палатку.
      – В моей примерочной какое-то животное!!! Оно щелкает зубами! – завизжала она, выбегая из примерочной в чем была.
      Я ужасно обрадовался, потому что сумку с курицей эта корова оставила мне. Сглотнув слюну, я потянул за бумажный уголок пакета, когда ко мне заглянула Джейн.
      – Майлс, ты…
      Знаю, знаю, я бесцеремонный тип. Жаль, что курица мне не досталась… Джейн принесла толстухе извинения и снова потащила меня в свою примерочную, где для начала отругала. С этого момента я тихо сидел в уголке и вилял хвостом, как только она обращала на меня внимание. Несъеденная курица танцевала перед моим мысленным взором, и я часто-часто вздыхал и облизывался.
      Прошло минут десять, прежде чем Джейн решила, будто нашла то, что «не может себе позволить, но без чего не может уйти». Я было обрадовался, что мы сейчас пойдем домой и поедим, когда Джейн остановилась и задумалась.
      – С другой стороны, – пробормотала она и кинула на меня обиженный взгляд, – ты съел кучу моего белья, а заместить потерю нечем.
      Я был не прав, когда ел трусы, признаю. Но в другой раз, тоскуя, я поступлю точно так же.
      И Джейн знала, что это неизбежно. Надо лучше закрывать корзину с бельем.
      Мы вышли из примерочной. Девица с узкой талией и точно такой же узкой задницей, протянула руки за вещами.
      – Давайте их мне, а вы возьмите только то, что подошло.
      Без секундного колебания моя хозяйка отдала девице все вещи, на примерку которых потратила уйму времени. Ни одна собака, пребывающая в своем уме, ни за что бы так не поступила!
      – Вам ничего не подошло? Может, принести другие размеры? – любезно предложила девица.
      – Мне… э-мм… понравилась эта блузка… – пробормотала Джейн. – И эта юбка. А также эти брюки.
      Ее собеседница быстро проглядела ценники.
      – Все вместе будет… сто сорок восемь долларов и девяносто три цента. Если вы хотите еще что-то померить, мы можем отложить эти вещи для вас.
      Джейн замялась.
      – Ну… в общем, сейчас мне не по карману такие покупки, но… – Она стиснула зубы. – Возможно, в другой раз, но не сегодня.
      И вдруг у нее стал такой несчастный вид, а плечи столь жалобно поникли, словно она резко пожелала испариться из магазина. Я едва не заскулил от сочувствия, не понимая, что творится. Неужели Джейн было так жаль вещей?
      И тут я понял, в чем было дело.
      Вовсе не в несостоявшихся тратах.
      Дело было в нем.
      Он двигался в нашу сторону, но еще не заметил нашего присутствия.
      Я завилял хвостом и хотел залаять, когда Джейн быстро присела на корточки и зажала мне пасть рукой.
      – Тихо. Ни звука, ясно?
      Конечно, иногда поступки людей остаются за гранью собачьего понимания. Но подобная странность меня почти напугала.
      Девица с узким задом с интересом смотрела на Джейн.
      – Я могу вам помочь?
      – Видите того мужчину в белой рубашке поло и джинсах? С ним еще брюнетка в супер-мини…
      Девица кивнула.
      – Это мой бывший, и мне не слишком хочется его видеть.
      – Я вас очень понимаю, – прочувствованно сказала девица.
      – Вы не могли бы мне сказать, когда они уйдут? А я пока постою возле примерочных. – Джейн наполовину спряталась за шторку и потянула меня за собой.
      – Хорошо. Брюнетка просматривает новые поступления французских дизайнеров. Видать, привыкла к дорогим вещам… она показывает ему красный кожаный лиф на шнуровке и черные кожаные трусики. Но он отвернулся, потому что у него звонит телефон.
      – Может, мне удастся проскользнуть за вешалками, пока он разговаривает?
      – Может, и удастся… Нет, стойте! Черт, он идет в эту сторону!
      Джейн судорожно вздохнула и строго погрозила мне пальцем.
      Я не понимал, почему не имею права броситься к любимому хозяину.
      – Простите, – услышал я голос Боба.
      На всякий случай я завилял хвостом, хотя он не мог меня видеть.
      Джейн дернула меня за поводок в одну из примерочных.
      Я чувствовал запах Боба, и у меня колотилось сердце.
      – У вас не найдется ручки и листка бумаги? – спросил Боб у узкозадой девицы.
      Знаете, бывают в нашей жизни моменты, когда надо плевать на запреты и действовать по велению сердца. А мое торопливо скачущее в груди сердечко подсказывало, что не время молчать.
      Короче, я выкрутился из рук Джейн, сидящей на корточках, и бросился к Бобу.
      Боб! Боб! Боб!
      – Майлс? Что ты тут делаешь?
      Мне хотелось спросить у него то же самое.
      – А где Джейн?
      Я закрутился вокруг Боба, затем бросился к кабинке, за которой пряталась хозяйка. Она за занавеской, она там!
      – Привет, – выдавила Джейн, выходя наружу.
      – Привет. Не ожидал тебя тут встретить.
      Она пожала плечами, опустила глаза.
      – Да… неловкая ситуация. Я пряталась…
      В этот момент в примерочные сунулась брюнетка, с которой пришел Боб.
      – Ты куда запропастился?
      Джейн посмотрела на нее. Она посмотрела на Джейн. Боб поочередно посмотрел на обеих. У него был такой же затравленный вид, как у дохленького чихуахуа с куском мяса в зубах в присутствии двух питбулей. Причем голодных питбулей.
      Может, «Блуминдейл» – и рай для покупателей, как они говорят.
      Однако Джейн вернулась домой из этого рая с пустыми руками.
      Во всех смыслах.

      Я всегда за версту чую приближение проблем.
      А на этот раз даже дар провидца не требовался, чтобы понять, к чему идет.
      Когда Большой Башмак и Джейн сводили меня на позднюю прогулку, мне уже было ясно, что гость решит задержаться.
      Он вернулся с нами в подъезд, зашел в лифт и принялся целовать Джейн. К счастью, мы доехали до этажа раньше, чем он засосал ее в рот целиком.
      Однако и тут Большой Башмак не остановился. Он потянул мою хозяйку в квартиру, не прекращая мерзких лобзаний. В коридоре он жарко зашептал:
      – Я хочу заняться с тобой любовью.
      Джейн подалась назад. В моих глазах зажглась надежда, когда она уперлась ладонями ему в грудь и слегка оттолкнула.
      – А что? – удивился он. – Разве это странное желание?
      Странное? Нет. Надо было поставить вопрос иначе. Например, «не имеет ли кто возражений?».
      – Майкл, я… не уверена. – Джейн смутилась. – То есть я хочу быть с тобой. Я много об этом думала. Ты нравишься мне, но этого мало, чтобы растопить лед. Проблема не в тебе – ты добрый и терпеливый. Проблема во мне.
      – Ты так много болтаешь, – умилился Большой Башмак. – Расслабься, детка, я ни на чем не настаиваю и не давлю на тебя. Я могу подождать.
      – Поверь, я думала… что готова к сексу с тобой. Просто со мной так бывает. Я думаю одно, а потом все оказывается совсем иначе, и я…
      Он не дал ей договорить и снова принялся целовать. Я испуганно следил за процессом, опасаясь, что Большой Башмак оставит хозяйку без губ.
      – Погоди, Майкл, погоди! У меня ноги подкашиваются.
      – Так давай присядем на диван. Это не запрещено?
      «Запрещено, подлый ты тип!»
      Джейн явно была готова разлиться многословным ответом, поэтому Большой Башмак приложил ладонь к ее губам.
      – Одним словом, хорошо? Мы садимся или нет?
      – Да…
      Я мысленно отругал ее за податливость.
      Он не посадил, а почти уложил ее на диван, а сам устроился над ней, словно уже был готов заняться сексом. Джейн, увы, совсем не возражала. Ее даже не обеспокоило то, что два их тела заняли на диване столько места, что для меня не осталось ни крохотного пятачка. Мне пришлось уныло разлечься на ковре. Я чувствовал себя жалким и никому не нужным.
      Какое-то время я лежал, чутко прислушиваясь, как скользят мужские ладони по телу Джейн, но когда она застонала, тревожно сел. Это был очень нехороший знак, как вы понимаете.
      А ситуация все накалялась. Предчувствуя, что скоро благие намерения и ложная скромность моей хозяйки будут позабыты, я принялся судорожно искать решение проблемы.
      Внезапно меня осенило.
      – Что это он делает?
      Я невинно глянул на Большого Башмака.
      А на что это похоже?
      Джейн ничего не ответила, зато громко расхохоталась.
      – Боже, он… пытается изнасиловать мой кроссовок! Каков подлец, – изумился Большой Башмак. – Черт, у него такой здоровенный…
      – Майкл! – строго оборвала его Джейн, продолжая между тем давиться от смеха.
      О да, природа меня не обделила!
      – Скажи, чтобы он отстал, – попросил гость мою хозяйку.
      – Майлс, нельзя… – Джейн снова расхохоталась. – Прости, я сейчас описаюсь от смеха. Мне надо в туалет.
      Она вышла.
      Большой Башмак нахмурился, глядя на меня.
      – Итак, ты снова разрушил все мои планы, дружок. Что мне в нем нравилось, так это понятливость.
      – Но ведь ночь будет длинной, правда? Так что у меня все шансы.
      «Только попытайся снова взобраться на мою дорогую хозяйку!»
      – Не рычи, такова жизнь. – Нахал развел руками и одарил меня лучезарной ухмылкой.
      Он направился к ванной комнате. Стоило Джейн выйти, как он подхватил ее на руки.
      – Майкл, – пискнула она, – куда ты меня несешь?
      О, я-то прекрасно знал, куда он ее нес! К сожалению, при всей моей сноровке парень оказался ловчее меня, и дверь спальни захлопнулась прямо перед моим носом.
      «Ах, гад, ах, негодяй!»
      Мысль о том, что хозяйка осталась наедине с этим типом, была невыносимой. Я не мог просто так сидеть и ждать, пока мне позволят войти.
      «Пустите!»
      Я принялся скрести лапами дверь.
      «Джейн, отзовись, что с тобой?»
      Никакого ответа.
      Я ударился в дверь грудью и снова залаял.
      «Ты не слышишь меня, что ли? Джейн!»
      Тишина.
      «Я за тебя волнуюсь, хозяйка! Очень, очень волнуюсь!»
      Однако никто не открыл мне дверь.
      «Как ты можешь так со мной поступать? Ведь я был предан тебе, я любил тебя со всеми твоими недостатками! И что я получаю в благодарность? Как ты можешь? А? Как ты так можешь? Впусти!»
      Я продолжал шуметь, скрестись и подвывать, пока…
      – Прости, Майкл, придется его впустить.
      – Не надо. Не будет же он так шуметь вечно?
      «Будет! То есть буду!»
      – Он упрям, Майкл. Он может всю ночь выть, если его не впустить.
      «Точно! Ты начинаешь снова завоевывать мое доверие, Джейн!»
      – Но это же смешно! Ты просто избаловала его.
      И правильно сделала.
      – Прости, но он – любимец. Сердцу не прикажешь.
      Дверь открылась, и я пулей влетел в спальню, дважды торопливо прыгнул вокруг хозяйки и бросился к постели.
      Что это значит?! Большой Башмак лежал поверх одеяла голый!
      Неужели я опоздал? Неужели страшное уже произошло?
      – Дело в том, что Майлс видел меня только с Бобом. Он не понимает, что все изменилось. Твое присутствие его… пугает и смущает.
      – Послушай, Джейн, твой пес не ребенок. Это собака, и собака ревнивая, только и всего.
      – Это не просто собака. Майлс – член семьи. И у него есть свои права.
      Чтобы доказать это, я нагло впрыгнул на постель и пукнул прямо в лицо Большому Башмаку, а затем свернулся на подушке клубочком.
      – Но я не уверен, что смогу заниматься с тобой любовью в присутствии твоей собаки…
      Вот и славно, вот и славно!
      Джейн мягко спустила меня на ковер.
      – Ему достаточно оставаться в одном помещении со мной. Тебе ведь этого достаточно, Майлс?
      Едва ли…
      Я не отводил глаз от Большого Башмака, пытался прочесть его мысли, угадать следующее действие. Мне хотелось, чтобы мое присутствие смущало его, не давало почувствовать уверенность.
      – Боже, это просто нелепо! – Он сел.
      – Что такое, Майкл?
      – Он таращится на меня. Мне очень не по себе от его взгляда.
      Ага, именно на это я и рассчитывал!
      – А ты не обращай на него внимания. – Джейн присела рядом и обняла плечи мужчины.
      – Ничего не получится в его присутствии. У меня все упало.
      – Давай я помогу.
      – Нет, момент упущен. Черт, черт…
      – Просто расслабься, Майкл…
      – Да как я могу расслабиться, когда это животное сверлит меня взглядом. Куда бы я ни повернулся, он там сидит и смотрит. Он повсюду. И он знает, что это смущает меня. Он этого и добивается. Он мысленно хлопает в ладоши.
      Ну, если бы это и было возможно, я бы так и сделал. Мыслил Большой Башмак в верном направлении.
      – Ты уверена, что он подпустит к тебе хоть кого-то?
      – Не знаю. Может, он поступает правильно, кто знает…
      Джейн встала с постели, открыла шкаф, достала халат и накинула его себе на плечи.
      – Только не говори, что ставишь это животное выше меня!
      – Он был здесь раньше тебя, Майкл.
      В точку! Чертовски верно!
      – Отчего мне так не везет? Женщины не перестают изумлять меня своими странностями. То одно, то другое… Но до этого случая проблемы были настоящими, а не надуманными. – Большой Башмак обхватил руками голову. – Господи, из-за какого-то пса! – Он вздохнул. – Пора завязывать со знакомствами через Интернет.
      Впервые за этот вечер я по-настоящему расслабился и растянулся на ковре. Я выиграл эту партию. Майкл уже собирал свои вещички.

      Через несколько дней мы с Джейн и Софией надумали пройтись по городу. Утомившись, приняли решение посидеть в кафе.
      – Чем больше узнаю мужчин, тем больше мне нравятся собаки, – призналась Джейн.
      – Я где-то уже слышала это высказывание. Не знаешь, откуда это?
      – Сия крылатая фраза принадлежит одной мудрой даме, некой мадам Роланд, жившей аж в восемнадцатом веке.
      – Да, за столетия ничто не изменилось. Сентенция до сих пор актуальна.
      – Верно.
      – Но это не значит, что ты должна сдаваться, Джейн! Мужчины – это очень удобная вещь. Например, их члены – разве их заменят резиновые игрушки из секс-шопов? Думаю, тебе стоит снова разместить объявление. Просто смени сайт знакомств на новый.
      – Не могу. Пока не могу.
      – Но у тебя все так неплохо шло! Мне казалось, процесс тебя увлек.
      Увлек?
      Я нахмурился.
      – Это верно, процесс поиска увлекает. Но знаешь, он еще и изматывает. Это вроде конкурса, победить в котором – главная задача. И это весело, пока не замечаешь, что походы на свидания вытеснили все остальные интересы. Я постоянно проверяла почту, придумывала, как зацепить, что сказать умного и неординарного. А общение на свидании? Это же словесный волейбол, не дай Бог, упадет мяч! – Джейн закатила глаза. – А телефонные звонки? А обязательная стадия в виде совместного обеда, а потом романтического ужина? Со временем каждый шаг становится ужасно предсказуемым. И на это уходит столько сил, столько эмоций, что перестаешь понимать, искренняя ли между вами приязнь или это нечто надуманное. Ведь ты постоянно оцениваешь, и оценивают тебя.
      – Да, столько усилий коту под хвост… и ты даже ни разу не трахнулась.
      – Эй, ведь это был мой выбор! Как раз меня постоянно пытались завалить в постель, и возможностей трахнуться было навалом. Но это так скучно… что потом, после секса? Это же финальная стадия, за которой совсем не обязательно последует новая встреча. А я не хочу размениваться. – Джейн тряхнула волосами. – К тому же у меня книга не закончена. Меня никогда не опубликуют, если я буду писать так редко, урывками. Кому нужна книга, которую писали столь небрежно? А мне очень хочется быть изданной…
      – Ладно, проехали Интернет и сайты знакомств. У меня еще раньше родилась одна идея, а наш разговор убедил меня в том, что идея хорошая. – София загадочно улыбнулась. – Я кое-кого пригласила к нам присоединиться.
      Мне очень не нравился ее тон. Судя по лицу, Джейн разделяла мое мнение.
      – София, только не говори, что это мужчина!
      – Расслабься. Я вовсе не сводничаю. Это деловая встреча, но мой визави – лакомый кусочек.
      – Деловая встреча? Не держи меня за дуру! – фыркнула Джейн и сердито отпила кофе. – И кто этот «лакомый кусочек»?
      – Его зовут Бенджамин Уайтстон. Некий литературный агент. Я познакомилась с ним на прошлой неделе. Он не так давно в бизнесе, но хватка присутствует. Он несколько лет работал редактором в «Рэндом-хаус». Я поведала ему о твоей книге и о главном герое – собаке. Он проявил интерес. Тогда я предложила попить кофе втроем, чтобы вы смогли обсудить детали.
      – Ты это серьезно?
      – Разумеется, дорогая!
      – Ого, – выдохнула Джейн и принялась нервно притопывать ногой.
      София под столом положила ладонь ей на колено:
      – Успокойся, не надо дергаться, это выглядит забавно.
      Я прижался мягким боком к ноге хозяйки.
      – Прости, но я так… потрясена. Как тут не нервничать? Вдруг это будет встреча всей жизни? Ты такая молодец, так здорово все придумала!
      – Погоди, никто еще не давал никаких гарантий.
      – Знаю… Кстати, не в курсе, как парень относится к собакам? Если он их любит, книга его очарует.
      – Самое забавное, что его родители и сестра держат ветеринарную клинику. Если бы Бенджамин старательней учил биологию, мог бы продолжить семейный бизнес. Довольна?
      – О да!
      – Кстати, а вон и он…
      Я повернул голову. Молодой парень со взъерошенными светлыми волосами как раз вылезал из такси на другой стороне улицы. Он был похож на спаниеля, и я нахмурился. Вообще спаниели мне всегда нравились, но проникаться добрыми чувствами к новому потенциальному сопернику мне не хотелось.
      Вслед за парнем из машины вывалился смешной щенок терьера с шерстью пшеничного цвета.
      – Ты так на него вытаращилась. Ради Бога, возьми себя в руки, дорогая, – засмеялась София. – Он решить, что ты заинтересована в нем самом, а не в его профессиональных качествах.
      – Он и сам… неплох. – Джейн одобрительно хмыкнула. – Кстати, у вас с ним ничего не было?
      – Не волнуйся, он не в моем вкусе, хотя внешность и обходительность я оценила.
      – Не в твоем вкусе? – Джейн коротко взглянула на подругу. – Не знала, что у тебя есть конкретные запросы к мужскому полу.
      – Они просто все время меняются, – рассмеялась София. – Сейчас мне нравятся парни с европейской внешностью. Небритые тощие очкарики с длинными счетами за телефон.
      Джейн смотрела, как блондин на той стороне улицы расплачивается с таксистом.
      – Сколько ему лет? Выглядит слишком молодо для меня.
      – Ему около тридцати.
      – Ой! Совсем юнец! – Джейн даже расстроилась. – Небось решит, что я гожусь ему в матери.
      – Погоди заранее расстраиваться. Бенджи любит женщин постарше. Его мать на десять лет старше его отца. Думаю, он захочет продолжить семейную традицию. – София помахала рукой в воздухе. – Эй, Бенджамин! Мы здесь, иди к нам!
      Парень, похожий на спаниеля, улыбнулся и направился к нам. Однако ему ежесекундно приходилось останавливаться, потому что его щенок постоянно путался в лапах, радовался каждому встречному и принимался облизывать протянутые руки.
      Я не понимал, чего ему все так радуются? Неужели он такой обаяшка? Кому нужна собака, не способная защитить хозяина? Ведь этот терьер явно глуп!
      Я приготовился дать незнакомцам отпор. Вскочил, вытянул хвост пистолетом, поднял настороженно уши, раздул ноздри. Я обязан был защитить Джейн. И от парня, и от его глупого щенка.
      Пошли прочь! Спаниелям вход воспрещен! А мелким терьерам – в особенности!
      Мое выступление Джейн не понравилось. Равно как и всем остальным людям в кафе.
      – Майлс, ш-ш! – Хозяйка взяла меня на колени и сильно прижала к груди, дабы лишить возможности броситься на незнакомца или помять его пса.
      – Простите за опоздание, – с улыбкой сказал Спаниель, подходя к нашему столу. – Ужасные пробки, надо было выехать заранее.
      – Бенджамин, это моя лучшая подруга и талантливый писатель, Джейн Леви.
      – Лучшая подруга – это да. А вот насчет талантливого автора – слишком смело. – Джейн явно смутилась. – Рада знакомству. – Она протянула руку.
      – Взаимно.
      Я зарычал, когда их пальцы соприкоснулись.
      – А это, видимо, Майлс. – Спаниель Бенджамин рассмеялся. – Твоя репутация тебя перегнала. А ты симпатяга.
      «Оставь свое мнение при себе, сладкоречивый подлиза!»
      В это время щенок Бенджамина попытался привлечь мое внимание. Он вел себя как все щенки – припадал на передние лапы, глядя на меня снизу вверх заискивающим взором, поскуливал, вилял хвостом.
      – Мерфи, перестань прыгать.
      – Кажется, он пытается привлечь внимание Майлса, – заметила Джейн.
      А то было трудно догадаться!
      Хозяйка необдуманно спустила меня с коленок. Стоило моим лапам коснуться асфальта, как щенок бросился на меня со слюнявыми облизываниями. Я попытался сохранить спокойствие, но надолго меня не хватило.
      «Отвали, мелочь пузатая!»
      Щенок не обратил внимания на мой грозный рык.
      «Последнее предупреждение, недоразвитый!»
      Короче, едва этот болван попытался обслюнявить мне ухо, как я придавил его к земле, низко рыча, и куснул за бок. Куснул не настолько сильно, чтобы прокусить кожу до крови, но ощутимо. Боже, до чего же противно он завизжал! Можно было решить, что я как минимум оторвал ему лапу!
      В очередной раз меня выставили плохим парнем.
      – Не могу судить вашего пса, – неожиданно мирно сказал Спаниель Бенджамин. – Иногда Мерфи бывает назойливым. Если бы меня попытались облизать вот так при первой встрече, кто знает, как бы я себя повел.
      Что ж, даже дурной вкус в выборе любимцев не помешал Бенджамину оказаться справедливым человеком.
      Меж тем щенок, усвоивший урок, улегся возле хозяйских ног под стулом и больше не выпендривался. Вот так – со стороны – он мне нравился куда больше. Особенно когда старательно отводил от меня взгляд.
      Эх, молодость, молодость…
      – Ладно, я поехала, – объявила София, неожиданно вставая и направляясь к проезжей части. Она махнула рукой, и к ней медленно двинулось такси. – Меня ждут дела, так что оставляю вас вдвоем.
      Вчетвером! Какой ужас! София бросила меня и Джейн с этой странной парочкой!
      – Может, прогуляемся? – спросил Спаниель Бенджамин, вставая из-за столика. – В каком направлении вы живете?
      – В том. – Джейн поднялась. – Вы отлично придумали с прогулкой, пусть собаки разомнут лапы.
      Лично мне затея не понравилась, но моего мнения и не спрашивали.
      Мы двинулись по тротуару вчетвером. Щенок терьера бежал впереди и постоянно со всеми знакомился – и с собаками, и с людьми. На меня же никто не обращал ни малейшего внимания, будто меня не существовало. Даже Джейн с ее спутником были настолько увлечены беседой, что могли запросто не заметить, если бы меня, например, похитили.
      В какой-то момент я осознал, что мы оказались возле нашего дома, и насторожился.
      – Мы пришли. Еще раз спасибо за то, что согласились встретиться и поговорить о книге.
      – Это было нетрудно. – Мне не нравилось, как Спаниель Бенджамин улыбается моей Джейн. – И может, вы станете родоначальницей нового жанра.
      – Нового жанра? Было бы здорово. – Джейн выглядела польщенной.
      Она засмеялась.
      – У вас чудесный смех.
      Вот вам и на! По всем признакам парень запал на мою хозяйку.
      – О, спасибо, это… так мило.
      Она прикрыла рот рукой, смущенно глянула себе под ноги, потом куда-то вверх. Поправила волосы. Судя по знакам, Джейн чувствовала себя неловко, но парень был ей приятен.
      – В общем, – пробормотала она, – я пришлю три первые главы вам на мейл. Только сначала просмотрю их еще раз, наверняка требуется редакция.
      – У меня ящик забит пробами пера разных авторов. Лучше завезите мне распечатку, так надежнее. – Спаниель Бенджамин улыбнулся. – И будет повод еще раз увидеться.
      Джейн снова посмотрела себе под ноги.
      – Э-мм… взаимно. С вами приятно говорить.
      Я дернулся к подъезду, натянув поводок. Хватит разговоров!
      – Погоди, Майлс.
      Но я хочу домой! Немедленно!
      – Тогда, может, просто вместе пообедаем? – неожиданно предложил Бенджамин.
      – Почему нет?
      О, я могу дать целый список причин, почему нет!
      – Тогда выберем хороший ресторан с хорошей кухней, а не просто кафе.
      – Собак брать не будем?
      – Да, четвероногих оставим дома. Так мы сможем познакомиться поближе, и никто не будет создавать под ногами суету.
      Подлый, подлый! Ишь, чего задумал!
      – Я прошу прощения, Бенджамин, но… вы пытаетесь за мной приударить?
      – Возможно.
      – Я польщена, но вы младше меня.
      – Подумаешь, пара лет! Разве это много?
      – О, речь идет о куда большей разнице в возрасте, вы же сами знаете.
      – Видите ли, Джейн… возраст для меня – не главное.
      – Я в курсе, София говорила о ваших родителях…
      Джейн испуганно прикрыла рот рукой, но слова уже соскользнули с ее языка.
      – Вот как, она говорила? – Спаниель Бенджамин только улыбнулся. – Раз вы выспрашивали подробности, значит, я вам приглянулся.
      Джейн вспыхнула. Это означало, что ее собеседник попал в самую точку. И он это тоже понял.
      – Не смущайтесь, прошу вас. И если вы из тех, кто не смешивает бизнес и отношения… советую плюнуть на стереотипы. – Спаниель Бенджамин приподнял одну бровь. – Это действительно стереотипы, поверьте мне.
      – Мужчина, который просит поверить ему, кажется подозрительным, – пробормотала Джейн.
      Точно! Умница, хозяйка!
      – Надеюсь, я вас не спугнул своим напором? – расстроился Бенджамин.
      Надеюсь, что спугнул.
      – Давайте сделаем так, – предложил он. – На День труда я буду в доме родителей, и лишь после праздников вернусь в город. У вас будет время обдумать мое предложение. Я не стану на вас давить, Джейн. Как только я вернусь, позвоню. Надеюсь, к тому моменту вы примете решение. Идет?
      Джейн помолчала, затем медленно кивнула:
      – Идет.

      Джейн сняла очки и принялась так яростно тереть глаза, что я испугался, как бы они не вывалились. Хозяйка почти выпала из кресла и легла на ковер рядом со мной.
      – Господи, я уже четыре часа снова и снова переписываю один абзац, – простонала она. – И он все еще выглядит надуманным.
      Я попытался слизать печаль с ее лица, но это оказалось непросто.

* * *

      В животе у меня урчало. Наверное, там ворочалась китайская еда, которую мы с Джейн заказали на ленч. Судя по всему, довольно скоро эта вредная пища должна была попроситься наружу. Следовало заранее предупредить Джейн. Она весь день сидела за компьютером и стучала по клавишам.
      Я встал с любимой подушки, подошел к компьютеру, сел рядом с хозяйкой и принялся выразительно на нее смотреть.
      «Прости, что отвлекаю, но мне надо в туалет».
      Не отрывая от монитора глаз, Джейн наклонилась ко мне, потрепала по голове и невнятно пробормотала «малышик». После этого она снова вернулась к работе.
      Я несколько раз переступил лапами.
      «Прости, что опять отвлекаю, но мне все еще нужно в туалет».
      – Майлс, я занята. Не приставай по пустякам.
      «Хороши пустяки! Мне в туалет надо!»
      – Иди, погрызи новую косточку. Она в спальне.
      «Да при чем тут косточка, скажи мне на милость? Я в туалет хочу!»
      Я наступил Джейн на ногу.
      – Прости, милый, но играть некогда. На меня как раз вдохновение накатило.
      «А на меня вот-вот накатит кое-что похуже! Твой пес хочет какать! И писать тоже!»
      Я еще немножко попереступал лапами на месте, затем коротко гавкнул и снова сел, сделав «пришибленный» вид.
      Наконец Джейн поняла.
      – О, прости, уже иду. Только абзац закончу. Я по-настоящему взвыл.
      «Если мы не выйдем на улицу немедленно, я не отвечаю за то безобразие, что окажется на твоем ковре!»
      Через три минуты Джейн все-таки встала из-за компьютера. Пока она обувалась, я бесновался в коридоре. Едва мы вышли из подъезда, я рванул к газону и устроил на нем настоящий какашечный взрыв.
      – Bay, тебе действительно приспичило, – удивилась Джейн. – Ну, тебе лучше?
      О да, значительно лучше. Но я еще не закончил.
      Хорошо, что хозяйка взяла два пакета для моих… этих штук. Увы, была и дурная новость – мой стул оказался слишком жидким, чтобы его собрать.
      – Что же делать? – беспомощно сказала Джейн, глядя на жидкую мазню в траве. – Кажется, собрать не удастся…
      Мы уже почти ушли домой, как на нас налетела какая-то излишне ответственная дамочка.
      – Надеюсь, вы не собираетесь уйти, оставив на газоне экскременты?
      – Я всегда убираю за своим псом, – смущенно ответила Джейн. – Но на этот раз у него слишком… жидкий стул.
      – Или вы это уберете, или я подам на вас жалобу в полицию.
      – Жалобу? Вы это серьезно?
      – Мой племянник работает в участке. Все, что мне надо сделать, – это набрать номер.
      Между тем у меня снова заурчало в животе. И даже сильнее, чем раньше.
      – Ладно, ладно. Я вынесу лопатку и салфетки, чтобы все убрать.
      Джейн потянула за ошейник, но я уже был занят делом.
      – Господи, чего же вы смотрите?! – взвизгнула тетка. – Он дрищет прямо на газон!
      – А вы хотите, чтобы я подставила ему унитаз? Это же собака, а не человек.
      – Если бы это было в моей воле, я бы запретила держать домашних животных!
      – А вам не приходило в голову, что, заведи вы собаку, она бы сбежала от такой психованной неврастенички, как вы?
      – Что? Да я…
      Джейн и названная Неврастеничка были готова броситься друг на друга, когда лицо последней внезапно изменилось.
      – А вот и моя прекрасная миссис Лейтем! – воззвал к ней мужской голос.
      На физиономии Неврастенички появилась сладкая улыбка.
      – Рене!
      Большущий мужчина, играющий мышцами, как породистый ротвейлер, направлялся к ней, раскинув руки. Он выглядел очень мужественно и волосато, что всегда располагало меня к представителям рода человеческого. У этого Ротвейлера была наполовину расстегнутая рубаха, в вороте которой тоже топорщилась шерсть. Волосы его были тщательно уложены, ботинки сверкали.
      – Дорогая! – Ротвейлер дважды расцеловал Неврастеничку в дряблые щеки. – Ты давно из Саутгемптона?
      – Вернулась на прошлой неделе.
      – Боже, кто тебя красил? Какой цвет! А укладка! Работа Стиви Уандера?
      – Это дело рук Фуджа, – пискнула Неврастеничка, покрываясь малиновыми пятнами смущения. – Ужасно, да?
      – Рене все исправит, не волнуйся.
      – Я запишусь на стрижку сразу после ленча. Но сначала мне надо в «Блуми», мне нужны новые туфли.
      – Так поторопись, дорогая, иначе после ленча тебя никто и никуда уже не запишет. Позволь, я поймаю тебе такси. И запомни, я приеду в салон через полчаса. Может, тебе повезет.
      И Ротвейлер быстро избавился от Неврастенички.
      Я и Джейн облегченно вздохнули и уже собрались скрыться в здании, когда Ротвейлер подошел к нам.
      – Простите, можно вас на два слова?
      Я глянул на Джейн. Она – на меня. Мы снова вздохнули.
      – Если это снова насчет моего пса, то не тратьте время. Я всегда, всегда за ним убираю. Но собрать столь жидкий стул нереально! Так что, учитывая обстоятельства, мне кажется…
      – Расслабьтесь, дорогая, – прервал ее Ротвейлер. – Мне плевать, сколько на газоне дерьма. Я не собирался читать вам нотации и никому не скажу, что эта жижа принадлежит вам и вашему псу. – Он рассмеялся. – А насчет миссис Лейтем… она просто немного не в себе. Злится на весь мир, потому что ее бросил молодой муж. Предпочел ей девчонку, зарабатывающую выгулом собак.
      – Теперь мне ясно, отчего она так на меня взъелась. Полагаю, ее лучше пожалеть. И спасибо вам за то, что так вовремя появились и…
      – Спровадил эту старую кошелку?
      – Точно! Я бы сама не решилась высказаться так прямо.
      – Ну, у меня был скрытый мотив…
      Боже, еще один поклонник! Моя хозяйка пользуется успехом у противоположного пола, как это ни прискорбно. Я так устал отгонять от нее назойливых мужчин.
      – Скрытый мотив?
      – Мне понравился ваш песик.
      Мы с Джейн изумленно уставились на перекачанного Ротвейлера. Я даже попятился назад.
      – Не бойся, малыш, я не собираюсь отнимать тебя у хозяйки. Но… – Ротвейлер прищурился, – мы хотели бы взять тебя напрокат.
      – Взять Майлса напрокат? – переспросила Джейн.
      – Я работаю в крупном салоне, делаю стрижки и укладки. У нас будет выставка работ в «Барниз» через пару недель. Мой друг Суши…
      – Суши?
      – Сокращенно от Стюарт Элиот. А, не спрашивайте, это долгая история! Короче, тема выставки – городской шик, а Суши несет ответственность за детали. Он уже месяц ищет необычного пса, который мог бы сыграть роль… вроде модного аксессуара, что ли… Вы могли бы подъехать с вашим псом к назначенному времени? Как его зовут, не повторите?
      «Не твое дело!»
      – Майлс.
      – Все, что ему необходимо сделать, – пробежаться на поводке по подиуму. За это вам достанется подарочный сертификат на двести пятьдесят долларов и бесплатный обед в ресторане при «Барниз».
      Джейн недоверчиво прищурилась:
      – Неужели?
      – Вот моя карточка, можете позвонить в салон.
      Моя хозяйка рассмеялась:
      – Что ж, думаю, нам с Майлсом подходит ваше предложение.

      Джейн включила автоответчик и стала слушать сообщения.
      – «Привет, это Бенджамин. Я участвую в презентации одной книги завтра вечером. Событие будет грандиозным, в Пак-Билдинг соберется куча народу. Подадут изысканную еду и шампанское. Хочешь пойти? Это не свидание, а просто встреча, идет? Повторяю: не свидание. – Смех. – В общем, если надумаешь принять предложение, звони по номеру 212-745-0763. Или на сотовый 917-473-9993».
      Джейн задумчиво посмотрела на меня:
      – Пойти или не пойти, как ты считаешь?
      Я хмуро зыркнул на нее. Мы оба знали, что такие походы мне не по душе. Зачем же она спрашивала?
      Потом Джейн отправилась в душ, а я устроился на коврике в ванной. К несчастью, хозяйке взбрело в голову немного попеть – а это всегда ужасно, – и я мучился, слушая ее завывания. Конечно, я мог подпеть, но ее вокал был слишком плох, чтобы я открыл рот.
      – Ох, черт! – взвизгнула Джейн, выходя из душевой кабинки и растерянно глядя на свою коленку. – Какая я неловкая, даже не заметила, как порезалась!
      Не было необходимости смотреть, что там течет по ее ноге. Мне хватило запаха. Запаха крови, который ни с чем не перепутаешь…
      … Мэри, лежащая на ковре в луже крови. Глаза старушки открыты, но взгляд слеп. Кожа кажется такой же белой, как седые волосы. Я облизываю ей лицо, но язык ощущает только холод. А незнакомец стоит поодаль. В его руке окровавленный нож…
      – Майлс!
      Окрик вернул меня к реальности. Джейн наклонилась и посмотрела на меня.
      – Милый, ты почему трясешься? Я просто порезалась, ничего страшного…
      Сердечко в моей груди так и прыгало от ужаса. Я принялся зализывать ранку Джейн. Кровь останавливалась, а вместе с ней замедлялось сердце.
      Какое счастье, что Джейн рядом, что она жива и здорова. Что мы вместе. Что нам ничто не угрожает…
      Хозяйка достала из шкафчика пластырь и налепила на коленку бежевую полоску.
      – Какая незадача, что порез глубокий. Я хотела надеть юбку покороче, – с досадой сказала она.
      Надеть юбку? Означало ли это, что Джейн собирается уходить?
      Я смотрел, ожидая объяснений, но она уже приступила к макияжу. Сначала тон и пудра. Потом подводка и румяна. Затем тушь.
      Хуже всего было с волосами, которые «никак не слушались» и «жили своей жизнью».
      В комнате Джейн достала лак для ногтей и протерла ногти какой-то вонючей жидкостью. Я расчихался и нечаянно пихнул столик. Пузырек опрокинулся на бок, лак растекся лужицей.
      Джейн прибрала устроенный мной беспорядок и стала одеваться.
      Увы, на брюках сломалась молния, и это было «очень вовремя».
      Впрочем, так Джейн и надо! Нечего было меня бросать на целый вечер одного!
 
      Я снова внимательно обнюхал ладонь Джейн.
      Точно пахло собакой. И собакой знакомой.
      Уверен, ее руку облизывал тот навязчивый мелкий терьер! Она не взяла меня с собой, а потом еще и ласкала постороннюю псину!
      Мне было так обидно, что я даже прекратил прыгать вокруг вернувшейся хозяйки и насупился.
      – Ты чего? – удивилась Джейн. – Обижаешься? Но на что? Меня не было всего пару часов. Ну, может, три часа, не больше. Почему ты дуешься?
      Дело было не в продолжительности моего одиночества.
      Я гордо поднял голову и ушел в спальню.
      Джейн поспешила за мной, продолжая подлизываться. Когда она попыталась меня погладить, я забрался под кровать. Она не привыкла к подобному пренебрежению.
      – Вижу, ты всерьез обиделся. Да, трудно было догадаться!
      – Не понимаю, что случилось? Разве я в чем-то виновата?
      Она оказалась ужасно недогадливой, а я ничего не собирался объяснять. Да и как я мог это сделать?
      В общем, я еще дальше забился под кровать.
      Меня попробовали достать.
      Я ушел в гостиную и залез на диван. Джейн последовала за мной и села рядом.
      Я спрыгнул на пол и переместился на подушку под компьютерным столом. Джейн смотрела на меня очень печально.
      – Ты, случайно, не потому обижен, что я трогала чужую собаку? Это все из-за Мерфи, песика Бенджамина?
      Какая разница, как зовут этого «песика» и кто его хозяин?! Моя любимая, обожаемая хозяйка гладила чужого пса!
      – Но ты просто не понимаешь…
      О нет! Я все понимал! Куда больше, чем казалось Джейн!
      Она уселась на пол передо мной и попыталась заслужить мое внимание. Я стал выкусывать на лапах воображаемых блох, лишь бы на нее не смотреть.
      – Хочешь узнать, почему от меня пахнет чужим псом?
      Нет, не хочу. Я больше вообще ничего не хочу. Моя жизнь кончена…
      – Мы с Бенджамином зашли за его песиком, потому что того надо было выгулять. Ты же знаешь, как часто писают щенки!
      Ничего я не знаю! И знать не хочу!
      – И потом, щенки просто не способны сразу сходить по нужде и отправляться домой. Они принимаются носиться кругами, играют со всеми, кого встречают на своем пути, валяются в траве. В общем, делают все, только не то, ради чего их вывели, – объясняла Джейн.
      Надо было дать этому мелкому нахалу под зад, он бы сразу позабыл о баловстве!
      – Майлсик, я знаю, что ты винишь меня в измене, но наше общение с Мерфи было вполне невинным.
      Ага, ага, невинным. А я длиннолапый далматинец!
      – Подумаешь, он лизнул мою ладонь! Один ведь разок. – Джейн пыталась заглянуть мне в глаза. – Ладно, не один, а несколько раз. Но ведь он щенок, его раздирают чувства. Я вовсе не гладила его, не трепала по загривку, не чесала брюшко. Я даже не бросала ему палку! – Тон Джейн стал взвинченным. – Ну, пнула пару раз ногой его мячик. Но если бы я этого не делала, он принялся бы грызть мою туфлю.
      Джейн пыталась уговаривать. Она лебезила. Старалась себя обелить. Я был непреклонен.
      – Мне даже в голову не могло прийти, что ты обидишься. Я действовала необдуманно, прости меня, ладно? Если ты обижен, я извиняюсь, потому что не желала причинить тебе боль. Ты же знаешь, что мамочка тебя любит, правда?
      Конечно, я это знал. Я даже не сомневался в ее чувствах ко мне.
      Скажу больше: внезапно я ощутил себя таким нехорошим, таким неблагодарным псом, что на душе стало погано. Да если бы не Джейн, я до сих пор сидел бы в клетке приюта! Она поверила в меня с самого начала, дала мне шанс, невзирая на мой неприглядный вид и отсутствие родословной. А ведь подобный шанс выпадает один на миллион! Да кто бы, кроме Джейн, стал мириться с моим дурным нравом и плохими привычками? Кто поселил бы в своей квартире и обращался как с королем?
      – Ты прощаешь меня, малышик?
      И раз уж я не мог долго обижаться, я бросился к Джейн с поцелуями, разбавив их ласковыми поскуливаниями и танцами с вилянием хвостом.
      Но хозяйка внезапно отстранилась и посмотрела на меня странным взглядом. Она подперла подбородок рукой и нахмурилась. Судя по всему, в ее голове шла нешуточная мыслительная деятельность.
      Затем она встала и начала шагать по комнате.
      – Знаешь, происходящее между нами, – пробормотала она, – несколько странно. Ты не находишь? Это что-то мне напоминает… У меня случилось дежа-вю…
      Я совершенно не понимал, о чем она толкует. Больше того: я и слов-то таких не знал.
      – Ты, Майлс, сделал неверный вывод относительно того, чем я занималась в свое отсутствие. Ты обвинял меня во всех грехах, хотя я была невинна, как младенец. Ты следишь за моей мыслью? – И Джейн так рьяно принялась чесать голову, словно ее кусали блохи.
      Она задумчиво вошла на кухню – я преданно бежал рядом – и открыла холодильник. Наклонившись, она заглянула внутрь и принялась изучать запасы.
      – Но ведь на самом деле я не совершила ничего предосудительного. – Джейн передвинула ванночку с плавленым сыром и достала шоколадку, лежавшую за ней. – Но мне все равно пришлось извиняться.
      Посмотрев на шоколадку с сомнением, хозяйка вернула ее на полку и закрыла холодильник. Затем она принялась вытаскивать тарелки из посудомоечной машины.
      – Итак, по определенным признакам ты решил, что имела место измена. Ведь для тебя эти признаки были однозначными. Ты даже не дал шанса все объяснить. А я так расстроилась, что не попыталась обелить себя. Я сразу принялась извиняться.
      Джейн внезапно замерла с бокалом в руке.
      – Это так похоже на ситуацию с Бобом!

      Мы с Джейн пришли в «Барниз» к назначенному времени. Нас встретила конопатая девчонка с крохотным носом-пуговкой и круглыми голубыми глазками.
      – Добрый день, меня зовут Триша, я – ассистент Суши.
      – Приятно познакомиться, – улыбнулась Джейн.
      Она всегда вежлива в отличие от меня.
      – А это, наверное, Майлс, да?
      «А тебе-то что?»
      Я негромко зарычал.
      – Какой милый! Можно его погладить?
      «Только если желаешь побыстрее расстаться со своими маленькими пальчиками!»
      Как всегда, моя грубость вынудила Джейн рассыпаться в извинениях. Клянусь, если бы мне всякий раз давали печеньице в случае, когда я плохо себя веду, я бы уже мог выносить двух взрослых ньюфаундлендов!
      Конопатая проводила нас наверх, в большое помещение, забитое людьми. Кто-то был одет, кто-то лишь примерял шмотки, некоторым укладывали волосы или наносили макияж. А некоторые просто бегали вокруг, махали руками и создавали лишний шум и суету. Все остальные занимались тем, что пытались перекричать этот гам в трубки мобильных.
      Я повернулся к Джейн, нахмурил свои желтые бровки и наступил ей на ногу.
      Мы пришли, посмотрели и можем идти домой, намекал я.
      Неожиданно к нам подошел какой-то человек, сразу же показавшийся мне подозрительным.
      – Джейн, – сказала Конопатая, – познакомьтесь, это Суши – мой босс.
      Мужчина был одет во все черное – от шляпы до ботинок. У него было озабоченное лицо, щеки пылали. Волосы свисали из-под шляпы светлыми длинными «ушами». Я смотрел на этого Черного неодобрительно.
      – А, Джейн! Очень приятно. – Он потряс ее руку, но на лице никакой радости не отразилось.
      Впрочем, его холодность к моей хозяйке устраивала меня, поэтому я перестал считать Черного угрозой.
      – А это, как вы могли догадаться, Майлс, – продолжала Конопатая. – Если не будете его трогать, он вас не съест.
      Кажется, девица оказалась догадливой.
      Черный вдруг пришел в невероятный восторг. Он даже изобразил какое-то па и засмеялся, из чего стало ясно, что причина его веселья – ваш покорный слуга.
      – Ах, Рене был прав! Эта собака – просто квинтэссенция городского шика! Именно о таком животном я и говорил! Какая чудесная, ди-ивная собака! – пропел Черный.
      Мне пришло в голову, что вечер будет очень неприятным. Подозрительно, когда тобой так восхищаются.
      Впрочем, Черный разумно предложил нам «сбежать из этого сумасшедшего дома» и провел нас в небольшую комнату, где можно было посидеть на диване до начала какого-то шоу. А я-то думал, что шоу уже было в разгаре.
      – Устраивайтесь поудобнее, – сказал Черный.
      – Да, устраивайтесь, – эхом подхватила Конопатая.
      Я огляделся.
      Да, комнатушка не бог весть, зато есть куда притулить зад. Да и тихо.
      – В холодильнике в углу есть напитки. Не стесняйтесь, можете выбирать, что пожелаете.
      – Да, не стесняйтесь, выбирайте…
      Черный внезапно насупился и упер руки в бока.
      – Детка, ты что, попугай? Обязательно повторять каждое мое слово?
      Хрупкое тельце Конопатой сжалось.
      – Простите меня, Суши. Это больше не повторится.
      – Да уж, постарайся, чтобы это не повторялось.
      Джейн уткнулась в какой-то журнал, а я, повозившись, устроился в груде удивительно мягких подушек. Честно говоря, я задремал, когда в дверь вдруг постучали.
      Кого еще принесло!
      Джейн схватила мой поводок за секунду до того, как я слетел с дивана.
      – Стой, куда рванул? Но…
      Из-за двери опасливо выглянула Конопатая.
      – Суши предложил это для Майлса.
      Она сунул руку в пластиковый пакет. Я ожидал какой-нибудь вкуснятины, но меня жестоко разочаровали.
      – Кожаная кепочка? – Джейн покачала головой, разглядывая маленький головной убор. – Даже очки на козырьке, гляньте!
      – Вам нравится?
      Мне пришлось терпеть муку, пока моя хозяйка пристраивала эту штуку мне на голову и застегивала на шее ремешок.
      – Ого-го! – пискнула Конопатая. – Он стал совершеннейшим душкой, правда?
      Джейн беззвучно хохотала, ей едва хватало дыхания. Она хваталась за грудь и вытирала с глаз слезы.
      – Мне кажется, – наконец вымолвила она, – в таком виде Майлс похож на таксиста.
      Перевод: вид у меня, наверное, был совершенно идиотский.
      Я был рад, когда меня освободили от кепки, но Конопатая обрадовала Джейн, что есть и другие варианты. На диван были выложены: маленькое сомбреро, бейсболка клуба «Янки», ковбойская шляпа и маленькая вязаная шапочка. В самом конце мне предложили французский берет. Я с ужасом глядел на эти богатства.
      Но, даже видя, что я не в восторге, Конопатая не собиралась сдаваться.
      – Тогда давайте попробуем бандану. Может, Майлсу понравится?
      Я бы на это не рассчитывал.
      – Гляньте, есть бандана на шею с бахромой, как в вестернах. А на этой помпоны, как у чирлидеров. А эта! Поглядите, на ней настоящие стразы Сваровски. Суши настоятельно ее рекомендовал. – Конопатая перебирала тряпочки. – А на этой ракушки.
      Джейн достала одну бандану и завязала на моей шее, прямо поверх ошейника. Оглядев меня, на этот раз она не рассмеялась.
      – Майлс, а тебе чертовски идет. Правда?
      – Пусть на него глянет Суши.
      И словно по волшебству в комнатку вошел Черный. Вместе с ним была очень высокая и тощая девица. Она скрестила костлявые руки на костлявой груди и окинула меня придирчивым взглядом. Затем она брезгливо поморщилась.
      Костлявая сразу же мне не понравилась.
      – Милашка, правда? – спросил Черный.
      – О нет, Суши, нет, – пропела Костлявая с акцентом. – Неужели именно это существо ты хочешь подсунуть мне в качестве модного аксессуара?
      – Позволь тебе напомнить, Кларисса, что этот показ посвящен городской моде. Не высокой моде, Кларисса, а моде улиц!
      – Да? Разве женщина в одежде haute couture согласится, к примеру, надеть туфли с блошиного рынка?
      – Простите, – вмешалась Джейн, поднявшись с дивана, – но это некрасиво с вашей стороны – так оскорблять моего пса.
      – О, умоляю! Он ведь все равно ничего не понимает.
      «Пошла в задницу, мать твою!» – рявкнул я.
      – Видите, ему бы только рычать. Кстати, я ему тоже не нравлюсь.
      «Это точно, глупая сука!»
      Костлявая развернулась на каблуках и положила костлявую руку на дверную ручку.
      – Мне нужна сигарета. А на плешивых уличных бродячих псов я плевать хотела! – Она метнула в меня брезгливый взгляд. – Найди себе другую дуру, Суши. Я отказываюсь от участия.
      Только мы и видели ее тощую задницу! Не велика потеря.
      – Эта дива, быть может, и хороша собой, но ужасная стерва.
      – Стерва? – Джейн усмехнулась.
      Я наклонил голову, прислушиваясь. Мне нравилось, что эту гадину обзывают.
      – Она, прошу прощения за выражение, редкая дрянь, – добавил Черный.
      – Да, выражения крепкие, но я согласна. Описание довольно точное.
      – И все равно жаль, что она стала разыгрывать диву, потому что они с Майлсом прекрасно смотрелись бы вместе.
      Я презрительно чихнул.
      – Мирабель относится к тому же типу, что и Кларисса, – заметила Конопатая. – Может, попробуем ее?
      Черному идея понравилась. Он кивнул. Конопатая шмыгнула за дверь, как послушная собачонка.
      – Отличная помощница эта Триша. Выпускница школы дизайна, неплохо соображает. Но порой выводит меня из себя.
      Телефон Черного разразился трелью, причем весьма пронзительной. Он извинился и ответил на звонок. Я как завороженный следил за его метаниями по комнате. Его руки летали в разные стороны, голова моталась, зубы скрипели, рот кривился. Зрелище было сильным, я даже спрятался в подушках, потому что в любой момент этого энергичного человека могло разорвать на части от эмоций.
      – Ладно, я спокоен и невозмутим, – сам себе сказал Черный.
      Голос у него был нервный.
      – У меня все под контролем, и меня ничто не может смутить.
      Он закрыл глаза, поднял руки ладонями вверх и глубоко подышал.
      – Так, уже лучше, – сказал он, рухнув в кресло напротив нашего дивана.
      Закинув ногу на ногу, он поправил шляпу.
      – Джейн, я с самого начала хочу задать вам вопрос.
      – Задавайте, чего же вы?
      – Надеюсь, это не слишком нахально с моей стороны… вы с Рене любовники?
      Я услышал, как в горле Джейн что-то булькнуло.
      – Нет. Я даже думала, что он… ну, нетрадиционной ориентации.
      Черный глянул на часы.
      – Хм. Черт его знает, этого Рене. Кажется, он трахает все, что движется. Женщин, мужчин, овец, собак…
      Собак?! Я пришел в ужас.
      – Мы были любовниками, но недолго, – продолжал Черный трагическим голосом. – А потом я узнал, что он спит также с Изабеллой, и все кончилось. Изабелла была моей помощницей, она из Италии. Похожа на молодую Софи Лорен. Редкая шлюшка была эта Изабелла.
      Джейн смущенно кашлянула и поерзала на диване. То ли в туалет хотела, то ли разговор не нравился.
      В дверь постучали.
      Кто еще притащился?
      Снова в дверь заглянула Конопатая. С ней пришла девица той же комплекции, что и Костлявая. Только волосы у нее были очень короткими и торчали иглами. Она напоминала колючего ежа.
      Колючая посмотрела на меня. Я предупреждающе зарычал. Девица попятилась назад, уперлась спиной в дверь и принялась грызть ногти.
      – Что-то он какой-то недружелюбный.
      Уж какой есть!
      – Майлс, тихо, – шикнула Джейн.
      Но я вроде и так негромко…
      – Не бойтесь, он просто нервничает, – сказала моя хозяйка Колючей.
      Я неодобрительно посмотрел на нее. Зачем она врала?
      – А ваш пес не болеет бешенством? Ему делали прививку?
      – Конечно. Всех собак в приюте прививают от бешенства.
      Черный подхватил Колючую под локоть и подвел ко мне.
      – Видишь, какой он милый…
      О да, я милый! Как стая акул!
      – Майлс, что я тебе сказала? – строго произнесла Джейн.
      Но я просто предупредил…
      – Моего брата Фила за задницу укусил немецкий дог, когда мы были маленькими. Ему наложили десять швов.
      – Ну, Майлс до задницы недопрыгнет, – успокоила ее Джейн. – У него маленький рост.
      Я опять зарычал, показывая, какие большие у меня клыки.
      Колючая вцепилась в плечо Черного.
      – Боже, он меня пугает!
      – Детка, собаке нельзя показывать свой страх.
      Поздно, я уже все увидел. Ха-ха!
      – Суши верно говорит, – подхватила Джейн. – Речь о контроле. Собаки чувствуют страх и сами смелеют. Это замкнутый круг.
      – Ну же, Мирабель. Попробуй подружиться с Майлсом.
      Я так на нее посмотрел, что она отшатнулась. Да уж, пусть попробует со мной подружиться!
      – Нет уж, он меня точно сожрет. Я думала, что смогу, но я ошиблась. Прости, Суши, ничего не выйдет.
      Итак, из нашей комнаты вылетела еще одна девица. Скатертью дорожка! Черный застонал.
      – Триша, как насчет парней? Может, им повезет больше? Я уже согласен на замену!
      – Я их спрашивала на всякий случай.
      – Умница, я в тебе не сомневался.
      – Плохие новости. У Хьюго аллергия на собачью шерсть. А у Тода контракт, по которому он не может появляться с детьми, животными и птицами.
      Черный почесал шею под шляпой.
      – А как насчет Ребекки? Почему я с самого начала о ней не подумал?
      – Но у нее другой тип внешности.
      – Зато малышка любит животных. У нее дома три собаки. Она – наша последняя надежда.
      Конопатая пулей вылетела из комнаты. Джейн посмотрела на меня и вздохнула:
      – Ну что мне с тобой делать?
      Я перекатился на спину, затрепетал ресницами и предложил хозяйке почесать мое брюшко.
      – Ребекка, познакомься, это Майлс, – объявил Черный.
      Она была не столь худой и длинной, как две другие девицы. Даже сиськи у нее были, и довольно большие. Правда, кожа у нее была черной.
      Увидев меня, Чернушка Ребекка захлопала в ладоши:
      – Какая у тебя классная бандана, красавчик.
      Зубы у нее оказались такими ослепительно белыми, что я обалдел.
      Она села прямо на пол в двух метрах от меня.
      – Иди сюда, познакомимся.
      Начало было не совсем обычным, поэтому, спросив разрешения у Джейн (она кивнула), я спрыгнул с дивана и настороженно замер. Чернушка протянула руку ладонью вверх на уровне моего подбородка. Я подошел и понюхал.
      – Пахнет моими малышками, чувствуешь?
      Не знаю, о каких малышках шла речь, но собаками пахло.
      – Хочешь печеньице? – Чернушка полезла в сумку. – Это сырный крекер, мои детки его обожают.
      Я осторожно принял лакомство. Неудивительно, что другим собакам оно нравилось.
      – Если я дам тебе еще один крекер, ты сядешь?
      Я не только сел, но и поднял передние лапы.
      – О, да ты не только красавчик, но еще и умница!
      Я вильнул хвостом и вдруг осознал, что сижу совсем рядом с новой знакомой.
      – Ты очень ласковый песик.
      Только с избранными.
      – И чего все разбегались? Мы ведь подружимся?
      Я лизнул ее пальцы, пахнущие крекерами.
      – Какое облегчение! – выдохнул Черный. – Ты ему нравишься! Дорогая Ребекка, ты спасла меня и мое шоу.
      В комнату влетела запыхавшаяся Конопатая, которая какое-то время отсутствовала.
      – Господи, все идет кувырком! Рене в дурном настроении, а ему еще надо сделать укладку Ребекке. Кларисса сучится, ну, вы знаете, она это любит. Отказывается надеть платье с косым подолом. Говорит, что в нем у нее большая задница. А на брюках Тода сломалась молния. И нигде ни одной булавки!
      – Довольно! Я чувствовал, что здесь будет сплошной дурдом… – Черный выскочил за дверь.
      Конопатая последовала за ним. Моя новая знакомая, Ребекка, дала мне очередной крекер и почесала за ушком.
      – Увидимся позже, красавчик.
      Я лизнул ей нос, чтобы укрепить дружбу.
      – Передайте Рене от меня привет, – сказала Джейн.
      – Он вас стрижет?
      – Нет.
      Чернушка Ребекка ухмыльнулась:
      – А, поняла, вы – любовники.
      – Нет, что вы! Он не в моем вкусе!
      Ребекка пожала плечами.
      – Не повезло вам. Я слышала, что у него гигантский член.
      – Как у Майлса, должно быть.
      – Действительно?
      Джейн смутилась.
      – Вроде того. Забудьте, что я это сказала.
      Стоило Ребекке уйти, как снова заглянула Конопатая.
      – Суши спрашивает, не желаете ли вы перекусить.
      – Теперь, когда вы задали этот вопрос, я почувствовала зверский аппетит, – ответила моя хозяйка.
      Я тоже чувствовал голод. Крекеры только разожгли аппетит.
      – Здесь отличный ресторан. Дверь в дверь с нами. Сейчас принесу меню.
      В этот момент у Конопатой зазвонил телефон.
      – Что? О, я совсем забыла! Простите, Суши… нет, сейчас же буду… да, уже бегу. Одну секунду! – По тому, как жалобно скривилось ее лицо, я решил, что Конопатой не стоило отвечать на звонок. – Строит из себя примадонну, – пробормотала она.
      – Что произошло? – спросила Джейн.
      – Мой босс рвет и мечет. Простите, мне надо бежать. Меню я вам занесу.
      Едва за Конопатой закрылась дверь, кто-то вновь постучался.
      Кто там еще?!
      Если честно, это постоянное хождение туда-сюда уже здорово меня раздражало. Ничего себе, тихая комната!
      Вошел мужчина с выпученными, как у мопса, глазами и таким же вздернутым носом.
      – Простите, что беспокою…
      «Поздновато извиняться, урод!»
      – Тихо, Майлс, не рычи!
      Но…
      – Меня зовут Говард Дифранко. Мне велели сделать несколько фотографий.
      – Уверена, речь шла не обо мне.
      – Если бы я решал, кого снимать, то выбрал бы именно вас. – Мопс широко улыбнулся. – Вы очень хорошенькая.
      Моя хозяйка застенчиво опустила голову и заправила волосы за уши.
      – О, перестаньте…
      – Я не шучу. Но меня прислали фотографировать пса.
      Я насторожился, хотя слова «фотографировать» не знал. Однако Джейн не проявила признаков беспокойства. Просто велела мне сидеть неподвижно и разрешила Мопсу делать снимки.
      Честно говоря, я здорово перетрусил. Из меня собирались делать какие-то снимки! Оставалось надеяться, что для этого не режут на кусочки.
      Мопс несколько раз щелкнул какой-то черной штукой, которая мигнула яркой лампочкой (заставив меня слеповато поморгать).
      – Отлично, я все снял. – Он приблизился ко мне. – Спасибо, парень, с тобой легко работать.
      Я на всякий случай зарычал.
      – Вот так всегда. Пара снимков, и они уже мнят себя звездами, – засмеялся Мопс.
      Джейн улыбнулась:
      – Это точно.
      Стоило Мопсу уйти, как появилась Конопатая.
      – Начало через десять минут. Мы должны поторопиться.
      – Похоже, бесплатного ленча я не дождусь, – пробормотала Джейн себе под нос.
      В общем, мы последовали за Конопатой Тришей в общий зал через помещение, где все еще творилось нечто невообразимое. Все были на взводе, пахло косметикой и потом, люди носились и что-то постоянно вопили. Хуже всех себя вел Черный.
      – Триша! – заорал он во все горло, указывая почему-то на меня. – Ты видишь, что тут не так?
      Мы с Конопатой посмотрели друг на друга. Судя по озадаченному лицу девчонки, она понятия не имела, о чем речь.
      – Разве мы смешиваем стиль casual и формальный?
      Триша побледнела.
      – Н-нет…
      – Я же сказал, на Майлсе должен быть черный галстук! Разве я не говорил этого? Говорил или нет?
      – Говорил, Суши, да…
      Если бы я был на месте Конопатой, то после такого обращения просто откусил бы Черному голову, выплюнул, сверху пописал и покакал, а затем пнул бы в дальний угол комнаты.
      – И где же галстук? А? Ау-у, галстук!
      – Он остался в комнате ожидания. Сейчас я…
      – Немедленно! В нашем бизнесе дорога каждая секунда! – взорвался Черный. Он брызгал слюной и махал руками, как большой вертолет. – Неси! Быстро! Чего ждешь?
      Конопатая рванула обратно в комнату, как псина, которую в зад ужалила пчела.
      Сразу же возле нас возникла Ребекка. Она одергивала короткое платье и вышагивала со всей возможной осторожностью на каблуках, высоких, как я сам.
      – Приветик, малыш!
      Радуясь встрече с единственным нормальным человеком среди толпы странноватых персон, я завилял хвостом и глухо гавкнул. Затем, поразмыслив, завалился на спину, открывая беззащитный животик. Этакий комплимент. Ребекка наклонилась меня почесать, и из корсета у нее немедленно вывалилась грудь.
      – Ой! Недостатки модного наряда, – хихикнула она, заправляя грудь обратно.
      – Я так и знал, что твои сиськи слишком велики для этого платья, – простонал Черный. – Лишь бы не вывалились во время показа. Не надо было тебе меняться платьем с Клариссой. Ладно, поздно сожалеть…
      – Я буду двигаться со всей возможной осторожностью, – пообещала Ребекка. – Даже дышать лишний раз не буду.
      – А мне кажется, платье как раз по тебе сшито, – сказала Джейн. – Короче, ты блестяще выглядишь!
      – Спасибо.
      – И такой удивительный корсет! Никогда не видела ничего подобного!
      – Наверное, потому, что он сшит из галстуков шестидесятых годов.
      Снова появилась Конопатая. Она хватала ртом воздух, лицо шло малиновыми пятнами. Черный вырвал у нее из рук черную тряпочку, которую передал моей хозяйке. Джейн сняла с моей шеи бандану и нацепила галстучек. Признаться, эта штука мало отличалась от ошейника, так же неприятно душила. Я даже хотел содрать ее с себя, но окружающие незамедлительно рассыпались комплиментами.
      – То, что надо!
      – Очаровательно!
      – Ах, какой обаяшка!
      Люди… поди их разбери…
      Джейн предложили пройти в зал без меня.
      – Оставайся с Ребеккой, – велела мне хозяйка. – Слушайся ее во всем и веди себя хорошо. – Она почесала мне ушко. – И не волнуйся.
      Легко ей было говорить!
      – Не нервничай, – продолжала увещевать Джейн.
      У нее самой дрожал голос.
      – Мамочка уходит ненадолго.
      Но куда именно?
      – Я буду смотреть на тебя из зала.
      Неужели она думала, что меня это успокоит? Конечно, Ребекка показалась мне хорошей, но как можно просить своего любимого песика остаться с какой-то теткой, которую он едва знает?!
      Я беспокойно заскулил.
      – Мои крошки тоже не любят оставаться в одиночестве, – сказала Ребекка. – Обещаю, твоя хозяйка скоро вернется.
      Но когда именно?
      Я ужасно заволновался и даже затрясся всем телом, поэтому, когда вдруг грянула музыка, едва не обделался.
      – Итак, детки, шоу начинается! – объявил Черный нервно.
      Все последовавшее за этим походило на кошмар.
      Суши вытолкнул кого-то за занавеску. Когда девица вернулась, ее сменил парень, а девицу схватили за локти и принялись с невероятной скоростью переодевать.
      Я не желал принимать участие в этом безумии, но мы с Ребеккой неумолимо двигались в очереди к занавеске. Моя сопровождающая тянула меня за поводок.
      – Давай, малыш, будь умницей. Мы выходим следующими.
      Я отказывался двигаться с места.
      – Ваш выход! – велел Черный, не сразу заметив, что я упрямлюсь.
      Я никуда не пойду!
      Он принялся танцевать вокруг меня.
      – Давай же, выходи, песик! Господи, публика ждет! Пауза затянулась!
      – В чем дело, Майлс? – спросила Ребекка. – Разве ты не хочешь увидеть Джейн?
      О!
      О!!!
      Со мной заговорили на моем языке!
      Где там Джейн, показывайте?
      В общем, мы ступили за занавеску. Свет ударил мне в глаза с такой силой, что я зажмурился и споткнулся.
      Мы оказались в огромном помещении, стояли на узком помосте. Впереди и по бокам сидели люди, в основном женщины. Они были уровнем ниже нас и взирали довольно придирчиво. Некоторые болтали и смеялись, кто-то хлопал в ладоши. Кажется, нам искренне радовались.
      Думаю, не стоит уточнять, что я этой радости не разделял. У меня была единственная цель – найти Джейн.
      Ребекка потянула меня вперед. Прямо по курсу я увидел йоркширского терьера, сидящего на коленях какого-то мужика. Собака, завидев меня, принялась заливисто лаять.
      «Заткни свою пасть, жалкое подобие пса! Что ты о себе думаешь? Сидишь с дурацким видом, на голове идиотский бант! Делаешь вид, что отличаешься от других собак, а ведь твое дерьмо воняет не меньше моего!»
      Ребекка, пытаясь меня унять, наклонилась вниз, и ее груди живо выскочили из выреза наружу.
      Толпа охнула. Даже йоркширский дурак заткнул пасть.
      – Черт, – пробормотала Ребекка, роняя поводок и принимаясь поправлять платье.
      Пока все пялились на ее сиськи, я озирался в поисках Джейн.
      Хозяйку я, увы, не заметил, зато мой глаз углядел кое-кого другого.
      Он стоял позади других, непринужденно привалившись к стене. На его лице играла ухмылка.
      Боб!
      Я был так счастлив его видеть, что незамедлительно спрыгнул с помоста. Мне повезло приземлиться на толстые ляжки какой-то необъятной женщины, так что я не пострадал, не волнуйтесь. Она, правда, совершенно не ожидала нападения.
      – Убирайся прочь! – завизжала она очень высоким голосом.
      Я повиновался, поскольку спешил к дорогому мне человеку.
      Увы, на пути возникла проблема. Она была одета в юбку и туфли, а пахла моими любимыми духами.
      – Стой, Майлс! Стой! – крикнула Джейн, наступая на мой поводок.
      По ее голосу было ясно, что я совершил какую-то ошибку. Но я так стремился к Бобу, что упрямо рванулся вперед. Поводок выскользнул из-под ноги Джейн, и я понесся к хозяину.
      – Придержи коней, ушан, – засмеялся Боб, подхватывая меня на руки.
      Я как обезумевший облизывал ему лицо.
      – Боб? – Я обернулся и увидел озадаченную Джейн. – Вот уж кого не ожидала здесь встретить. Не думала, что ты посещаешь модные показы.
      – Это впервые, можешь поверить. Скажу больше: меня затащили сюда силком. В показе участвует дочь одного из моих клиентов…
      Я видел, что Джейн смотрит на носки своих туфель.
      – Та, с кем ты был в «Блуминдейле»?
      – Хм…
      – Ничего не говори. Мне до сих пор так неловко.
      – Да? А мне произошедшее показалось забавным. Словно сцена из комедийного фильма.
      – Из мрачного триллера, на мой взгляд, – простонала Джейн.
      – Отличный, кстати, сегодня показ, – вдруг рассмеялся Боб. – Я рад, что не пропустил суперзрелище.
      – Настоящая катастрофа, да?
      И они оба, как когда-то давно, одновременно засмеялись. Я даже зажмурился от радости, а потом лизнул Боба в нос.
      Момент был разрушен с появлением Конопатой.
      – Суши велел передать, что он вне себя. Он больше не нуждается в услугах Майлса.
      – Но ведь все начал не Майлс! Виноват тот йоркширский терьер!
      – Точно, – подхватил Боб. – Этот наглый выскочка спровоцировал нашего пса.
      – Поверьте, мне это прекрасно известно. Но этот йоркширец принадлежит владельцу одного из крупных магазинов одежды, так что с его собаки взятки гладки. А та женщина, на которую приземлился Майлс? Ее чуть удар не хватил! Настоящий скандал, хотя я, между нами, еле сдерживала хохот.
      – Как и мы. Кстати, пока вы не ушли, возьмите галстук.
      – Оставьте себе, – махнула рукой Конопатая. – Сувенир на память. Я скажу Суши, что галстук затерялся среди вещей.
      Я подумал, что мне их шмотка на фиг не нужна, но моим мнением никто не интересовался.
      – Да, твоя карьера супермодели окончилась быстро, – заметил Боб, чмокая меня в морду.
      Лично я был этому только рад.
      – И слава Богу, – поддержала меня Джейн. – Меньше возни.
      – Думаю, быть агентом «вешалки» – неблагодарное дело.
      – Считаешь, мне повезло?
      – Ага. Кстати, есть идея… – Боб поколебался. – Я собирался уходить. Может, выпьем вместе кофе? Или вина? Может быть…
      – Обсудим модельный бизнес? – подхватила Джейн.
      – Да-да, модельный бизнес. Именно это я и хотел предложить.
      Джейн помолчала, затем спросила неловко:
      – Ты пришел один? Не станешь ждать ту модель…
      – Скажем так, деловой контракт не обязывает меня ухаживать за дочерью клиента.
      Все ясно: Боб совершенно свободен.
      Хозяин высунулся на улицу и сразу же заскочил обратно в магазин.
      – Черт! Льет как из ведра.
      Я глянул наружу из-за его ноги. Мне хотелось увидеть, кто там чего льет.
      – Да, посидеть в летнем кафе не удастся, – сказал Боб, бряцая мелочью в кармане.
      – Ну… – Джейн покусала нижнюю губу. – У меня есть другая идея. – Подергала мочку уха. – Поскольку в закрытое заведение мистеру Майлсу вход воспрещен, можно…
      Мы с хозяином ждали продолжения, но Джейн почему-то покраснела и умолкла.
      И вдруг, махнув на все рукой, Джейн выпалила, глядя себе под ноги:
      – Можно пойти выпить дома!

      После долгого копания в сумке Джейн выудила ключ. Правда, она почему-то забыла, как им пользуются, идол-го пыталась вставить в замок трясущимися руками. К счастью, Боб взялся задело сам. Иначе мы могли бы стоять под дверью бесконечно долго.
      – Симпатичная квартирка, – пошутил Боб, словно впервые оказался в нашем общем доме.
      Он явно чувствовал себя не в своей тарелке в качестве гостя.
      – Спасибо, – неловко сказала Джейн.
      Она тоже была сама не своя.
      – Я… немного передвинула мебель, кое-что подкупила. Еще потолок покрасила в коридоре. Избавилась от старого хлама, перевесила картины. Да, еще на кухне переставила стол к окну, чтобы можно было видеть город по вечерам…
      Она говорила так быстро, словно именно в этом состоял смысл всего происходящего. Как будто играла в скороговорки.
      – Неужели мебель передвигала сама? Это же трудно.
      – Ну, мне помогал мистер Адреналин.
      – Это твой новый парень?
      – Нет, я о гормоне адреналине. Знаешь, тот самый, что придает сил…
      Мыс Бобом тупо смотрели на Джейн.
      – Да не важно! Я просто пошутить хотела.
      Она несколько раз заправила волосы за уши и даже покашляла.
      – Может, по стаканчику шардоннэ?
      – Хорошее предложение.
      Видимо, сознавая, что слишком нервничает, Джейн предложила, чтобы бутылку откупорил Боб.
      Мы вместе прошли на кухню и даже немного понаступали друг другу на ноги в дверном проеме. Я торопился улечься возле стола, чтобы смотреть на двух дорогих моему сердцу людей. Наконец они снова были на нашей кухне!
      Но надолго ли?
      – Присаживайтесь, мистер Мастерс, – сказала Джейн.
      – А это безопасно? В стульях нет капканов?
      – Можете устраиваться, все чисто.
      Боб сел с одной стороны стола. Джейн – с другой. Не слишком удачная, на мой взгляд, позиция, но ничего не поделать. Разлив вино по бокалам, мои хозяева чокнулись.
      – За… э-мм… – Джейн замялась.
      – Может, за дружбу? – Боб чуть сдвинул стул вбок, оказавшись малость поближе к Джейн.
      – Да. Точно! За дружбу!
      Оба сделали по крохотному глоточку. Затем по огромному глотку.
      – Надо было выпить за твой развод. Я ведь тебя так и не поздравила. Каково это – быть свободным?
      – Великолепно. В смысле, свободным от постылого брака, да? Тогда точно великолепно. Правда, тут есть один минус. Женщины начинают бросаться на шею словно безумные. Я и не знал, что в этом городе столько навязчивых, неприятных женщин.
      – Подобных мужчин в нем тоже хватает.
      Меня порадовало, что в этом вопросе мнения хозяев совпадали.
      – Признаться, я очень рад встрече, Джейн.
      Она глянула под стол и пробормотала что-то аналогичное.
      Я не понимал, почему хозяйка не смотрит на Боба.
      – А ведь мы целых пять месяцев не сидели за этим столом вместе.
      Джейн вздохнула:
      – Пять месяцев и неделя.
      – И два дня.
      – Какая разница, да?
      – Послушай, мне кажется, что-то изменилось в твоем ко мне отношении. Осмелюсь спросить, что именно? И почему?
      – Просто… знаешь, тебе мое объяснение может показаться странным. Это… из-за Майлса.
      Я приподнял уши. Из-за меня? Любопытно!
      – Он что, замолвил за меня словечко?
      – Примерно так. – Джейн сделала глоток вина, собираясь с духом. – У меня было нечто… типа свидания.
      – Типа свидания? Это как?
      – Ну, это было не совсем свидание. Просто этот мальчик…
      – Мальчик?!
      – Ну, ему, кажется, всего двадцать шесть…
      – По крайней мере, совершеннолетний…
      – Перестань, я серьезно!
      Тогда чего ж она хихикала?
      – Боб, позволь закончить, ладно?
      – Молчу, молчу. Да, Майлс?
      Ага, я – Майлс, и чего?
      На самом деле я сгорал от желания дослушать рассказ Джейн.
      – В общем, нас познакомила София. Бенджамин – литературный агент, и я решила, что его может заинтересовать моя собачья книга.
      – Собачья книга? Как это? Пособие для собаководов, что ли?
      – Нет, это художественное произведение. Просто я бросила то, что писала раньше, так как загорелась новой идеей. Слушай, давай детали потом, ладно?
      – Ладно.
      – Итак… – Джейн снова отпила вина. – Этот Бенджамин… запал на меня. Не знаю почему.
      – Я его понимаю. А ты? Ты на него запала?
      – Ну, в моем возрасте внимание столь юного парня весьма льстит. Бенджамин очень обходителен и хорош собой. Но мне не нравится, когда мешают бизнес и эмоции.
      – Вот и хорошо, – пробормотал Боб в свой бокал.
      – А?
      – Я ничего не говорил.
      – Ладно, идем дальше. У Бенджи есть щенок терьера. Очаровашка, кстати…
      Я нахмурился. История переставала мне нравиться. Кстати, лицо Боба тоже было не слишком веселым.
      – Короче, я гуляла с Бенджи и Мерфи… Так зовут щенка. В общем, Мерфи меня облизал, когда я кидала ему мячик…
      Боб тихо вздохнул. Видимо, тоже не мог дождаться, когда же Джейн перейдет к сути.
      – Мы гуляли всего полчаса, а потом я пошла домой, даже не думая, что будет дальше…
      Теперь вздохнул я.
      – Ты же знаешь, как любвеобильны щенки, правда? Мерфи так и рвался меня облизать с головы до ног…
      – А этот Бенджамин тоже рвался тебя облизать с головы до ног?
      – Нет, он вел себя вполне культурно, как истинный джентльмен. Особенно после того, как узнал, что моя дочь всего на четыре года младше его. Короче, я вернулась домой, и тут началось! Майлс, едва понюхав меня, страшно обиделся и перестал со мной общаться. Он вел себя так, словно я изменила ему или совершила какое-то ужасное преступление.
      – Думаю, что знаю, куда ты ведешь. – Боб выпрямил спину и потер подбородок. – Продолжай, Джейн. Поверь, мне очень интересно.
      Мне тоже!
      – В общем… я вспомнила нашу с тобой… ситуацию. Нашу ссору. О том, что произошло между тобой и той женщиной… или не произошло…
      Боб взял меня на руки и прижал к груди. Некоторое время помолчал, почесывая мне загривок.
      – Это маленькое плюшевое существо с самого начала знало, что я ни в чем не виноват. Проблема в том, что Майлс не умеет говорить.
      – Как говорила Эмили Дикинсон: «Собаки все знают, только сказать не могут».
      Я мысленно поблагодарил эту Дикинсон за ее сообразительность.
      – И я стала думать о нас с тобой, – продолжала Джейн. – Словно с позиции Майлса. Для него наш разрыв стал ударом, и он всячески пытался нас помирить. Собаки умеют прощать тех, кого любят, потому что так устроен их собачий мир. Я подумала, что у собак есть чему поучиться.
      – Рад, что ты пришла к этому выводу. А ты, ушан? Еще бы!
      Джейн пару раз подозрительно шмыгнула носом.
      – Я подумала… если у тебя нет никаких планов на вечер… мы могли бы поужинать вместе.
      – Только при одном условии.
      Я видел, как напряглись мышцы на лице Джейн.
      – Готовить ужин буду я.
      Ее лицо расслабилось.
      – Приготовлю салат «Цезарь» и креветки на гриле.
      – С каких это пор твой кулинарный репертуар перестал ограничиваться размороженной пиццей и гамбургерами?
      Я облизнулся. Слова были очень аппетитными.
      – Тони дал мне пару уроков как холостяку. Теперь я умею готовить итальянский ужин.
      – Кто бы мог подумать!
      – Точно не я! Итак, мисс Леви, вы согласны с моим условием?
      – Конечно, мистер Мастерс.
      Я радовался, как глупый щенок. В окружающем мире все явно налаживалось. Боб глянул на меня.
      – Парень, нам нужны кое-какие продукты. Сходим в магазин?
      – Пусть остается. Мы сходим вдвоем, – предложила Джейн.
      Я не верил своим ушам. Джейн сказала «мы»!
      Я сидел и просто смотрел на них. Джейн не отводила глаз от Боба. Боб – от Джейн.
      Они улыбались, смеялись, много говорили.
      Неужели они не чувствовали, как медленно, но верно восстанавливалось на Земле равновесие? Неужели не чувствовали, как некая могучая сила волнами омывала их и уносила прочь невзгоды? Неужели я один ощущал это?
      На столе стояли две свечи. Я лежал на полу и смотрел, как отблески огня пляшут на их лицах. Как в старые добрые времена.
      – Ну? – вдруг нетерпеливо спросил Боб. – Я так и не услышал твоего вердикта насчет ужина. Как тебе мои кулинарные способности?
      Джейн нахмурилась и поджала губы. Лицо Боба стало растерянным. Внезапно Джейн озорно расхохоталась и быстро дотронулась до руки Боба:
      – Прости, не смогла удержаться. Ужин вышел потрясным. Спасибо, ты – отличный повар.
      Я довольно засвистел носом. Жизнь налаживалась.
      – Кажется, я немного перебрала с вином. – Джейн приложила руку ко лбу и засмеялась. – Черт, я пьяна.
      Они лежали на диване и смотрели фильм.
      Боб обнял Джейн за талию и притянул к себе. Она прижалась затылком к его плечу. Я придвинулся чуть ближе: мне было очень важно, чтобы эти двое ничего не испортили.
      Боб осторожно вплел пальцы в волосы Джейн, осторожно погладил.
      – Я сходил без тебя с ума, – тихо прошептал он. – Ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю.
      Джейн ничего не ответила. Она уже спала.

      Неужели это не сон?
      Я лизнул в нос Боба. Затем лизнул в ухо Джейн. Значит, это реальность?
      Руки Боба обнимают Джейн. Джейн обнимает меня. Я сонно поморгал. Утреннее солнце нахально лезло в окно.
      Джейн шевельнула головой и приоткрыла глаза.
      – Наверное, мы заснули. Точно, мы все заснули. Втроем.
      – Я не стал вчера тебя будить, – тихо сказал Боб. – Жалко было.
      – Черт, мы спали прямо в одежде.
      – Да ладно! Словно опять вернулись в юные годы, когда дозволено все.
      – Дозволено все? Кажется, все было совершенно невинно.
      – Именно так. Совершенно невинно.
      – Ты даже меня не тискал?
      – Как можно? На первом свидании?
      – К черту первые свидания! – засмеялась Джейн и обвила шею Боба руками.
      Они начали целоваться и быстро перешли к взаимным ласкам, случайно спихнув меня с дивана. Я отряхнулся, вздохнул и отправился в спальню, благоразумно решив подарить этой парочке уединение.
      Я бродил по гостиной и обнюхивал валяющиеся повсюду вещи.
      – Даже не думай, – строго сказала Джейн с дивана, когда я подобрался к ее трусикам.
      – Да, этот парень всегда любил твой запах, – хмыкнул Боб. – Как, собственно, и я.
 
      Я семенил по дорожке парка. Голова гордо поднята, хвост пистолетом. У меня было великолепное настроение.
      – У него такая морда, словно он довольно улыбается, – заметила Джейн.
      – Думаю, так оно и есть. Он рад, что мы снова вместе. Ведь я угадал, приятель?
      Угадал, угадал.
      – Так мы снова вместе, Боб? Все решено?
      – По крайней мере, я на это надеюсь. И хочу скрепить наш союз поцелуем. – Боб прижал Джейн к груди, целуя.
      Она не ожидала ничего подобного, поэтому выронила поводок. Радуясь неожиданной свободе, я принялся нарезать вокруг них круги, когда…
      Когда я внезапно заметил мужчину с неряшливой бородой.
      Мы встретились взглядами.
      В нем было что-то знакомое…
      А затем я узнал его запах. Я почувствовал исходящее от него зловоние, его смрад.
      Страшный человек. Убийца.
      Я бежал от него всю свою жизнь, но он оказался хитрее и нашел меня.
      Единственное, что мне оставалось, – бежать изо всех сил, не оглядываясь назад.
      Я попятился, шерсть на загривке встала дыбом. Затем я повернулся и побежал, так быстро, как только умел.
      Когда я все-таки остановился, меня окружали кусты и деревья. Людей поблизости не было. Никто не преследовал меня, но меня все равно переполнял животный страх. Я заметил под кустом небольшую нору и забился в нее. Страх подстегивал меня, заполнял каждую клеточку моего маленького тела, сводил лапы холодом, заставлял частить сердечко.
      Мне было так страшно, что я пытался зарыться поглубже в яму. Я не замечал, как острые корни впиваются мне в бока.
      Мне потребовалось немало времени, чтобы унять дыхание. Я сидел еще очень долго, но страх отказывался уходить. Он выполз наружу из моего тела и сидел у норы, поджидая, когда я утрачу бдительность. Я знал, что никогда больше не смогу заснуть, опасаясь нападения. У меня ломило все косточки, я мелко-мелко дрожал и никак не мог согреться.
      А затем до меня вдруг дошло…
      Джейн, Боб! Неужели я потерял их навсегда?
      Откуда-то очень издалека, словно через вату, я услышал слабый крик:
      – Майлс…
      Затем еще раз, уже чуть громче:
      – Майлс!
      И совсем громко:
      – Майлс!!!
      Я не видел их, но они были так близко, что я уже улавливал их запахи. Я чувствовал, что они покрыты потом. Я знал, что они несчастны, их выдавали отчаянные голоса.
      – Майлс?! Где ты, малыш?
      Но страх по-прежнему сидел рядом, глядел мне в глаза. Мне было так жутко, что я боялся даже свистнуть носом.
      – Майлс, Майлс! Иди сюда, иди же! Где ты?
      Я до того боялся покинуть убежище, что не двинул даже мускулом.
      Неужели я был способен бросить двух самых лучших людей на свете? Неужели я просто жалкий эгоистичный трус?
      Я чувствовал, как сердце мелко стучит где-то в горле.
      – Чего глаза пялите? – раздался самый страшный голос на свете.
      Голос чудовища. Голос убийцы. Голос из ночных кошмаров.
      И этот голос был так близко, что мое сердце едва не лопнуло от ужаса. Чудовище стояло совсем рядом со мной. Оно почти нашло меня!
      – Мы… потеряли собачку, – пробормотала Джейн и всхлипнула.
      – Такую маленькую, – пояснил Боб. – На нем светлая курточка.
      – У него, случаем, уши не как у чихуахуа? – проскрипело чудовище.
      – Да! Это наш Майлс! – воскликнула Джейн. – Вы его видели?
      – Может, и видел. А может, нет.
      – Послушайте, мистер, – сказал Боб, – уже темнеет, и нам не до глупых игр. Наша собака потерялась…
      – И мы должны ее найти, – закончила Джейн.
      – Да плевал я на вашу шавку. Кому она нужна? Пусть сдохнет в какой-нибудь подворотне!
      – Почему вы так с нами разговариваете? – мрачно спросил Боб. – Я бы на вашем месте…
      – На моем месте? – Хриплый смех. – А вот это ты видел?
      Я услышал крик Джейн:
      – Боже, Боб, у него нож! Только не это! Не снова!
      – Заткни пасть, дамочка!
      – Успокойся, парень, не нервничай. Ты пугаешь мою девушку. Что тебе нужно?
      – Давай начнем с часов и бумажника. А там поглядим.
      – Держи, – услышал я голос Боба. – Кстати, это «Ролекс», выручишь немало денег. А теперь дай нам уйти.
      – Не так быстро, мистер. Я еще не закончил. Пусть твоя подстилка снимает колечки, живо! – Видимо, чудовище открыло бумажник Боба. – И это вся наличка? Одни карточки! И жалкие сорок баксов!
      – Уж извини. Если бы знал, что нас будут грабить, снял бы с карточки побольше.
      – Что, умник, шутить надумал? А? – Голос стал еще более угрожающим.
      – У меня… у меня есть три доллара, – пискнула Джейн.
      – А? Три бакса? Чтобы я шмотки в прачечную сдал, да?
      – Но я не взяла из дома кошелек…
      – Тогда хорошенько пошевели мозгами, дамочка. Может, на тебе какая цепочка под пальтишком, а? Браслетик? О, сережки! Это ж брюлики, да?
      – Умоляю, только не сережки! Это подарок покойного отца! Он уже умирал, но все еще думал о своей дочке. Он подарил мне их на сорокалетие, настоял, чтобы я все-таки устроила вечеринку. Эти сережки очень мне дороги, мистер. Умоляю вас…
      – Слушай, дура, плевать я хотел на твоего папашу! Ты что, разжалобить меня надумала? Давай эти чертовы серьги сюда!
      – Но…
      – Джейн, пожалуйста, сделай, что он просит. Это просто вещь.
      – Держите. – Джейн шмыгнула носом. – Держите…
      Я не мог выносить, когда Джейн плачет. Я всегда бросался к ней, облизывал лицо и глаза, пытался утешить.
      Мое тело, будто само по себе, начало подгребать лапами к выходу из норы. Выглянув наружу, я понял, что меня могут спрятать от убийцы густые кусты. Очень осторожно я выбрался из норы и затаился в траве.
      Сквозь листву я видел Джейн, прижавшуюся спиной к дереву. Ее лицо было заплаканным, но голова гордо вздернута.
      Боб стоял чуть в сторонке, у него было лицо человека, который готов убить, но не имеет на это возможности.
      Убийца стоял возле Джейн и плотоядно ее разглядывал.
      – А чего, для своего возраста ты очень даже. Талия не расплылась, сиськи большие. – Бородач ткнул пальцем в грудь Джейн. – Я таких люблю.
      – Убери от нее свои вонючие руки!
      Убийца махнул ножом в сторону Боба. Это был даже не нож, а здоровенный тесак с меня длиной.
      – Заткни пасть или я заткну ее тебе сам! Он говорил почти тоже самое, что и в день смерти моей первой хозяйки…
      Когда я оказался в жилище Мэри, поначалу она не испытала ни малейшего желания дать мне постоянный кров.
      Она любила рассказывать историю моего появления на свет. В рассказе фигурировала ее единственная дочь Шеннон, женщина, стеснявшаяся своего простого происхождения и стремившаяся во всем быть лучшей. У Шеннон была собака – чистокровная сука чихуахуа, отпрыски которой серьезно претендовали на чемпионство на всех существующих выставках. Так было до тех пор, пока эта сука не поддалась губительной страсти и не согрешила с помесью таксы. В результате родился я, заноза в заднице честолюбивой Шеннон.
      Едва меня отлучили от сосков матери, зять Мэри, «заносчивый тип, адвокат», велел избавиться от ублюдка. Я был единственным в помете, и было решено преподнести меня Мэри в качестве подарка на семьдесят пятую годовщину. Сами понимаете, насколько уместно дарить непоседливого щенка пожилой женщине. Поэтому сначала Мэри совсем не обрадовалась приобретению. Но я сумел завоевать ее сердце. Мне потребовалось на это каких-то полчаса. С тех пор мы были неразлучны. Это было несложно, учитывая размеры крохотной квартирки Мэри. Поскольку хозяйка давно была на пенсии, она целыми днями сидела дома и общалась со мной. Мы вместе ели и вместе смотрели телевизор, чтобы потом обсудить сериалы и новости. Такая жизнь меня устраивала. Перед сном мы всегда выходили на прогулку. Так было и в тот вечер, необычно теплый для декабря, когда мы встретили миссис Марсибилло с ее Терезой, глупой, но миловидной мальтийской болонкой. Знакомая Мэри сообщила, что скоро переезжает.
      – Наш район стал слишком опасным, сама знаешь, – скрипучим голосом сказала миссис Марсибилло.
      Мэри только посмеялась над ее склонностью все преувеличивать.
      – Лично у меня есть прекрасный защитник по имени Коннель. – Кстати, именно так меня раньше звали.
      Бедная, наивная Мэри. Как она ошибалась насчет защитника!
      Старушки попрощались, и моя хозяйка бодро зашагала к старой пятиэтажке, которую мы называли домом. Войдя в подъезд, она сняла с меня ошейник с поводком, и я потрусил к квартире, чтобы подождать у двери. Это было нашей любимой игрой. Мэри всякий раз восклицала:
      – А ты уже тут! – И я принимался танцевать вокруг нее.
      Но на этот раз мой чуткий нос уловил незнакомый запах, который немедленно меня насторожил.
      Этот запах не был похож на запах оладий, которых Мэри напекла целую стопку. И на острый запах виски, который она добавляла в кофе по вечерам, это тоже не было похоже.
      Запах кричал об опасности!
      Мэри поднялась наконец по лестнице и, пытаясь отдышаться, воскликнула:
      – А ты уже тут!
      Я не стал танцевать вокруг, а беспокойно гавкнул, переминаясь у двери. Я попытался предупредить хозяйку об угрозе.
      Мэри сунула ключ в дверной замок.
      – Чего гавкаешь? – хмыкнула она. – Ты уже сходил пописать, теперь моя очередь. Очень хочется в туалет.
      Я неистово залаял.
      Мэри почти вошла в квартиру.
      – Никого тут нет, можешь…
      Она не договорила, потому что ее рот зажала чужая рука. Другой рукой незнакомец обвил ее тело и потащил внутрь.
      Я был настолько захвачен врасплох, что несколько драгоценных секунд просто стоял и смотрел.
      Я увидел очень высокого мужчину. Его лицо было вытянутым и осунувшимся, кожа заросла неопрятными волосами, словно шерстью. На лоб была низко надвинута старая шапка в полоску, глаза смотрели зло и безумно.
      Мэри забилась в руках незнакомца. Только я мог ее спасти. Мне было плевать на то, что незнакомец сильнее и больше меня.
      «Оставь ее в покое!»
      Я лаял как ненормальный.
      – Заткни пасть! – рявкнул страшный человек.
      У него оказались очень плохие желтые зубы.
      Я рванул к нему и вцепился в ногу. Сильнейший удар в ребра отшвырнул меня к стене, входная дверь захлопнулась. Встать я не успел, потому что незнакомец, таща за собой Мэри, подскочил ко мне и еще раз ударил в ребра ногой. Я захрипел, скрючившись на полу.
      В Мэри словно бес вселился. Она принялась вырываться из тисков, затрясла головой так сильно, что слетели очки. Она исхитрилась выкрутиться и укусить мужчину за руку.
      – Ах ты, старая ведьма!
      Его хватка, очевидно, ослабла, потому что Мэри отскочила на шаг, развернулась и ударила мужчину сумкой по лицу.
      – Не смей трогать моего песика! Жалкий ублюдок!
      Незнакомец прищурился, рот его гадко изогнулся.
      – Вот как? Я жалкий? А что скажешь на это?
      В его руке блеснул нож. Он бросился к моей хозяйке, обхватил одной рукой. Лезвие взвилось вверх и опустилось куда-то в районе груди Мэри. Она вдруг обмякла в руках незнакомца, странно повисла и сползла на пол. А он наклонился и еще несколько раз ударил ее ножом.
      Мэри поползла в моем направлении. На ее старом бежевом пальтишке проступило темное пятно.
      Я пополз к ней и принялся лизать лицо, толкнул в щеку мокрым носом. Она не шелохнулась. Я не понимал, почему глаза хозяйки открыты, но не видят меня. Ее кожа стала такой же белой, как волосы.
      Незнакомец стоял над нами, глядя чуть растерянно, но по-прежнему зло.
      «Что ты сделал? Что ты сделал с женщиной, которую я люблю?!»
      Он поиграл ножом.
      – Заткни пасть, я сказал. Или я выпущу тебе кишки!
      Я продолжал лаять.
      Он рванулся ко мне. Я увернулся и бросился прочь. Входная дверь была закрыта, поэтому у меня оставался единственный путь. Окно, которое было почему-то открытым.
      Я выскочил в него и приземлился на зеленую лужайку. В лапе что-то хрустнуло, но я не обратил внимания на боль.
      А из-за угла на меня двигалась огромная мусороуборочная машина.
      … Это не должно было повториться.
      Только не с Джейн! Не с Бобом! Они спасли меня, подарили новую жизнь, полную радостей. Теперь я обязан был спасти хозяев.
      Очень медленно и осторожно я пополз на животе в сторону незнакомца.
      Это было нелегко. Я ломал свой страх, который пытался схватить меня за пятки.
      Я уже был позади него, скрывался в высокой нестриженой траве.
      Выбрав момент, я бросился вперед и изо всех сил рванул зубами икру чудовища.
      – А!!! – взревел незнакомец.
      Я не дал ему опомниться: подскочил выше и сильно укусил за задницу.
      – Дьявол!
      Кусок его штанины остался у меня в зубах, и я брезгливо его выплюнул.
      – Майлс!
      Мне очень хотелось броситься к хозяевам, но у меня осталось незаконченное дельце.
      Незнакомец с ненавистью смотрел на меня, его ноздри раздувались, лицо стало малиновым. Глаза смотрели совершенно безумно.
      – На этот раз тебе конец, ублюдок!
      Но «ублюдок» оказался слишком шустрым, чтобы так просто сдаться.
      Я кружил вокруг незнакомца, бросаясь то в одну, то в другую сторону. Нож несколько раз сверкал совсем близко, но я не позволял себе думать об опасности. Главное было загнать чудовище в ловушку.
      Я постепенно отступал все дальше к кустам. Взревев, незнакомец бросился за мной, проломился сквозь колючие ветви, наступил ногой в скрытую нору и, страшно ругаясь, рухнул на траву.
      «Удачного приземления, придурок!»
      Незнакомец попытался встать и, видимо, ободрал себе ветвями лицо, потому что стал ругаться еще громче.
      Он искал отлетевший в сторону нож. Именно в этот момент откуда-то, как по волшебству, высыпали люди с фонариками.
      – Ни с места! Полиция!
      Незнакомец попробовал бежать, но его догнали и скрутили.
      – Отвалите, кретины!
      – Вы арестованы! Зачитай ему права, Тед.
      – С удовольствием, Сардж.
      – Вы не видите, что у меня идет кровь? – ревело чудовище. – Эта чертова псина прокусила мне задницу! Я хочу выдвинуть обвинение против ее хозяев.
      Я метнул в него ненавидящий взгляд. Если бы того потребовала ситуация, я прокусил бы подлецу горло.

      Вечер удался на славу.
      Копы оказались отличными ребятами, накормили меня галетами и отдали единственный бутерброд с сыром, пока брали у моих хозяев показания.
      Я чувствовал себя ужасно уставшим, поэтому Джейн с Бобом взяли такси и всю дорогу баюкали меня на руках.
      Кстати, уже у выхода из участка нас остановила молодая женщина с камерой в руках.
      – Подождите, – крикнула она нам. – Я репортер «Пост». История задержания настолько необычна, что мой начальник велел сделать несколько снимков. Можно сфотографировать вашего пса?
      Джейн и Боб переглянулись.
      – Это и есть герой дня? – изумилась девица. – Такой малявка защитил вас от грабителя?
      Это кто еще тут малявка?!
      – Не рычи, Майлс, тише, – сказала Джейн. – Простите, но наш пес много пережил сегодня…
      – Я понимаю, прекрасно понимаю! – заверила девица. – Но я быстренько. Всего пара вопросов и пара снимков. Как зовут вашего героя? Я не расслышала.
      – Майлс, – сказал Боб. – Его зовут Майлс.

      Джейн охнула и протянула газету Бобу. Он бросил взгляд на снимок и удивленно открыл рот.
      – Ох, ничего ж себе! Майлс! Твое фото красуется на первой полосе «Пост»!
      Судя по тому возбуждению, которое владело хозяевами, случай был какой-то исключительный.
      – «Спасение по-собачьи, – зачитал хозяин вслух. – Маленькая дворняжка помогла в задержании человека, по предварительным данным, убившего около года назад некую Мэри Спаркс…»

      – Эй, мистер, вы что-то долго гуляли!
      Джейн наклонилась снять с меня ошейник, выпрямилась и озадаченно взглянула на Боба.
      Тот улыбнулся и ободряюще кивнул. Я заметил в руках Джейн коробочку. Ту самую, что Боб прицепил к моему ошейнику пару минут назад.
      – Это еще что? – И вдруг Джейн завизжала: – Не может быть!
      Я уронил уши и затравленно посмотрел на нее. Что я успел натворить?
      Боб стоял с широченной улыбкой на лице.
      – Что-то не так? – спросил он невинным тоном.
      Джейн развязала красную ленточку и открыла коробочку. Ее щеки немедленно стали малиновыми.
      – О… О… Это то, что я думаю? Ведь это же не…
      – Не знаю. Можно взглянуть?
      – Э… да.
      – Спасибо, дорогая. Итак, что это может быть такое? Хм… ума не приложу. Размер вроде верный. Камень правильной формы и огранки, чистота на загляденье – так и сверкает. Если тебе интересно знать мое мнение, это кольцо с бриллиантом.
      Джейн взвизгнула и бросилась Бобу на шею. Он едва не потерял равновесие и был вынужден прижаться спиной к двери. Я даже заволновался, как бы он не повредил себе позвоночник о дверную ручку.
      На всякий случай я неодобрительно засвистел носом, осуждая порывистость Джейн.
      – Не волнуйся, ушан, мы в полном порядке, – заверил меня Боб.
      Затем он с нежностью посмотрел на Джейн.
      – Знаешь, когда Майлса снимали для «Пипл», мы с ним разговорились. Я спросил, не будет ли он против… нет, не так, я хотел получить совет. И Майлс полностью меня поддержал. Поэтому я задам тебе важный вопрос. Джейн, ты выйдешь…
      Джейн ответила «да» прежде, чем Боб закончил вопрос.