Он уже заезжал на стоянку, забитую машинами.
Нам пришлось выдержать схватку с хозяином кабриолета, претендовавшим на то же свободное место, что и мы. Боб был так зол, что едва не надавал сопернику тумаков. Он был на взводе.
Эти неприятные события, как ни странно, подняли всем нам аппетит, однако ресторан торгового центра оказался забит под завязку, и нас попросили подойти через час. Но и в магазинах было немало народу, причем почти все говорили по мобильным. Как собаки, сражающиеся за территорию, они вопили, стараясь перекричать других.
Кстати, люди с мобильными не слишком внимательны к тому, куда идут. Они частенько наступают на лапы собакам и сталкиваются со встречными пешеходами. Как назло, блондинке приспичило обойти все магазины торгового центра. Она останавливалась в каждом бутике, будто метила территорию.
– Тебе не скучно, Боб? – спросила она через полчаса.
Лучше бы задала этот вопрос мне!
– Нет-нет. Конечно, я бы предпочел попивать пивко дома на диване и смотреть матч НБА.
– Правда?
Боб побренчал мелочью в кармане.
– Шутка.
Я-то знал, что он страшно скучает.
Еще через полчаса в ресторане снова не оказалось свободного столика. Мы были готовы сесть в любом кафе, но и в них не было мест. Тогда Валери заявила, что непременно хочет позавтракать именно в ресторане. Она убеждала Боба, что там подают изысканную пищу и что атмосфера незабываема, а меж тем мой желудок принялся переваривать сам себя. Боб кивал, но, судя по всему, почти не слушал свою спутницу.
Пока блондинка распиналась, я сидел рядом. В животе у меня бурчало. Неожиданно порывом ветра до меня донесло знакомый запах. Я встал и направился туда, где, по моему разумению, находился его источник. Однако очень скоро ошейник сдавил мне горло – Боб водил меня по магазинам на поводке.
Я принялся неистово лаять и скулить. Хозяин смотрел на меня в изумлении, пока…
Пока не заметил ее.
– Черт!
Я продолжал повизгивать.
– Что такое?
– Джейн. Здесь, в Саутгемптоне. Джейн! Джейн! Джейн!
Я звал ее изо всех сил.
– Ты меня разыгрываешь?
– Если бы так…
– Ты знал, что она тут?
– Откуда?
Джейн меня заметила и направлялась к нам. С ней была София. Боб выронил поводок, и это дало мне возможность подбежать к любимой хозяйке. Джейн подхватила меня на руки, и я смачно облизал ей лицо.
– Э… привет, – выдавил Боб с жалким видом.
Он старался выглядеть спокойным, но это ему не удавалось.
– Что вы делаете в Саутгемптоне, девочки?
– Мы можем спросить то же самое у вас.
Джейн коротко глянула на блондинку. Блондинка глянула на Джейн. А Боб между тем пытался слиться с полом. Ситуация была напряженной.
– Я снимаю здесь дом, – пояснила София. – Пригласила Джейн на выходные. Или нам надо было спросить у тебя разрешение?
Боб не нашелся с ответом. Наступила неприятная тишина; и даже мы, собаки, прижали уши к головам. Джейн передала меня Бобу.
– Нам пора, – сказала она, поджав губы.
Мне показалось, или в ее глазах блеснули слезы? «Не уходи», – молил я взглядом. Но она ушла, не оборачиваясь, оставив меня с Бобом. Мы вчетвером следили за тем, как Джейн и София прошли к парковке и сели в машину.
Я чувствовал себя покинутым.
– Вот это да! – воскликнула Валери, обретя, наконец, дар речи. – Надо же! Наткнуться на твою бывшую в торговом центре Саутгемптона!
– Мне здорово не по себе…
– Перестань. – Валери обняла Боба за талию. – Не стоит за меня волноваться.
И с чего она взяла, что мой хозяин волнуется за нее?
– Думаю, Джейн было больно видеть нас вместе. Я представляю, каково ей.
– И что с того? Ведь между вами все кончено.
Боб ничего не ответил.
– Ведь все кончено, так?
Он слепо смотрел на стоянку. Похоже, его мысли были далеки от Валери.
– Боб? Ответь мне, пожалуйста.
– Извини. Это происшествие выбило меня из колеи.
– Ты все еще любишь ее?
Хозяин поколебался, а затем медленно кивнул:
– Думаю, да.
– Ну, здорово! – раздраженно воскликнула блондинка.
В общем, столика мы так и не дождались.
Эту ночь Боб и я провели в постели вдвоем. Наутро мы сели в машину и поехали обратно в город. Без Валери и Хлои, к счастью.
– Ты опоздал, – возмущенно сказала Джейн, когда мы с Бобом вошли в холл.
Я не понимал, отчего у нее такой расстроенный вид.
– Прости, но пробки…
– Слушай, я возвращалась той же дорогой, однако не опоздала!
– Джейн, послушай, давай прекратим эту пикировку, ладно? Я скучал по тебе.
– Даже в постели со своей блондинкой?
– Джейн, не надо…
– Не надо? Не надо убеждать меня, что я тебе дорога, Боб, потому что я тебе не верю.
Хозяин тяжело вздохнул, и плечи его поникли. Он сдался, это было видно. Я смотрел на него почти презрительно. Собакам свойственна настойчивость, даже назойливость, и я не понимал, почему Боб решил отступить.
Он почесал меня за ухом.
– Увидимся, приятель.
С его стороны было нечестно давать мне надежду.
Боб направился к двери, очень медленно. Очевидно, он рассчитывал, что Джейн его окликнет. Собаки легко прощают обиды. Людям следовало бы поучиться этому качеству у братьев меньших. Неужели Джейн не понимала, что они с Бобом созданы друг для друга? А я – для них двоих. Я должен быть третьим! Незримым свидетелем чужого счастья. Чудесным дополнением, подарком, поводом для радости.
Наша упряжка больше не была единым целым, и воз катился в ложном направлении. И я не представлял, как это исправить!
Глава 19
А дальше мне пришлось исполнять свой собачий долг. Если хозяйка хочет излить питомцу душу, дело питомца – сидеть и слушать. Отвлекаться на почесывания и сон никак нельзя, даже если совершенно не понимаешь, о чем идет речь. А знаете, каково это, чувствовать, что твои утешительные облизывания совершенно не прибавляют хозяйке оптимизма! Пытаешься всячески развеселить ее – бегаешь за своим хвостом, смешно подпрыгиваешь на всех четырех лапах, играешь с комком пыли – а она по-прежнему плачет. Ужас, ужас! Приходится сохранять торжественную серьезность и терпеливо ждать, пока хозяйка сама не вытащит себя из кучи навоза, в которой тонет.
Должен заметить, все эти женские слезы здорово треплют нервы. Я постоянно пребывал в состоянии стресса. Нет нужды говорить, что я испугался, когда Джейн заявила, будто «неделя траура прошла». Я не знал, о каком трауре речь, но что прошла целая неделя слез в подушку и шмыганий красным носом, меня впечатлило. Оказалось, что моя хозяйка решила взять себя в руки. Но разве для этого обязательно вставать в такую рань? За окном шел беспрестанный дождь. Джейн начала свой день с чистки унитаза и ванны. Вымыв кафельные стены, она принялась драить квартиру. Она даже мебель в гостиной и спальне передвинула, причем несколько раз, пока результат ее не устроил. Я совершенно не понимал смысла этой возни, но то, что хозяйка не плакала, уже устраивало меня сверх меры.
Вслед за перестановкой началось перетряхивание содержимого шкафов. В прихожей скопилось огромное количество пакетов с какими-то вещами, бумагами и прочей ерундой. Потом Джейн помыла холодильник, выкинув кучу разной еды, которую я вполне мог бы съесть.
Я использовал любую возможность, чтобы умыкнуть что-нибудь из-под ее носа, и моя коллекция игрушек изрядно пополнилась. Правда, уже ближе к ночи Джейн вытащила все из-под кровати и оставила мне лишь кость и пару резиновых уточек, которых я любил грызть и подкидывать вверх. В общем, коллекция снова сократилась.
Как я уже упомянул, Джейн наводила порядок в доме до ночи, потом без сил рухнула на постель (на сей раз устроившись посередине) и довольно улыбнулась.
– Ну, мне значительно лучше, – пробормотала она.
Люди… Поди их разбери.
На другое утро сразу после утренней пробежки и душа Джейн сходила к парикмахеру, сделала маникюр, педикюр и пообещала мне долгую послеобеденную прогулку. Погода как раз была совершенно нейтральной, ни жаркой, ни холодной, и я решил, что мы пойдем в Центральный парк. Однако у Джейн оказались другие планы.
– Давай пройдемся вдоль Ист-Ривер, – предложила она.
«А давай не будем», – хотелось возразить мне, поэтому я упрямо уперся всеми четырьмя лапами в асфальт и прижал уши.
– Ты чего упрямишься? Кто бы говорил!
Угадайте, кому досталась победа в нашем противостоянии? Ясное дело, не мне.
Мы пошли к реке, для чего надо было перейти оживленное шоссе с несущимися железными монстрами. Страшное испытание для крошечного домашнего любимца вроде меня.
Река оказалась широкой лентой воды, куда более грязной, чем океан, и, судя по запаху, совсем без примесей соли. К тому же на ее берегу не было песка. Однако в отличие от пруда Центрального парка река двигалась, и это мне понравилось. Только я решил спуститься поближе, как Джейн посетила новая идея. Она решила сходить на собачью площадку. Я не стал возражать, так как слово «собачья» мне понравилось.
Однако сама площадка мне не понравилась. Это было довольно небольшое пространство со скамейками и деревянными помостами для тренировок. Здесь было полно собак, причем почти каждая оказалась психованной.
Джейн потянула за поводок:
– Тебе понравится, Майлсик. Будет весело.
Ага, но не так, как я люблю веселиться.
Я отказывался идти в этот ад. Присоединяться к безумцам, которых было слишком много, – увольте!
– Неужели не хочешь поиграть?
Нет.
– Какой застенчивый. Даже удивительно.
Дело было не в ложной скромности. Просто меня раздражали чересчур активные четырехпалые создания, носившиеся кругами по площадке и поднимавшие тучи пыли.
Я решил, что буду их игнорировать. Возможно, в этом случае на меня не обратят внимания, подумал я. И ошибался.
Первым, кто проявил ко мне интерес, был лохматый терьер невнятного происхождения. Он подлетел и замер столбом сбоку от меня. Только выпученные глаза и мотыляющийся туда-сюда хвост указывали, что терьер все-таки не умер стоя.
– Смотри, Майлс. Ты ей нравишься.
Не ей, а ему. И кстати, мне этот болван не нравился совершенно.
К терьеру присоединились еще несколько мелких прохвостов. Терпеть не могу, когда на меня оказывают давление. Особенно такие жалкие существа, что наводняли собачью площадку. Пошли вон!
Я зарычал, обнажая зубы.
Идиоты ничего не поняли. Оставалось объяснить им на пальцах. В смысле на лапах.
Я рванул зубами бок терьера и налетел на пекинеса, который тотчас жалко захрипел, словно астматик. К нам бросились несколько возмущенных людей.
– На нашей площадке не приветствуется агрессивное поведение.
– Здесь не место неуравновешенным собакам.
– У вас ужасный пес!
Почему-то я был уверен, что если б Джейн была обладательницей хвоста, она бы поджала его между ног.
А вот меня все устраивало. Особенно то, что нас прогнали с собачьей площадки.
Джейн говорила по мобильному и не всегда замечала, что тянет меня за собой, не давая оставить ни единой метки. Создавалось мнение, что болтовней она заполняет душевную пустоту.
Стоило нам зайти в квартиру, как зазвонил домашний телефон.
– Миа! Привет, милая! Нет, я только вошла. Как Барселона?
Джейн села на кровать. Я развалился на полу и перекатился на спину. Мне было жарко, к тому же хотелось, чтобы почесали животик. Однако Джейн озабоченно кусала ноготь.
– О, как здорово… неужели? Ухты! Твой отец тратит деньги так, словно завтра никогда не наступит… не глупи, я рада, что он тебя развлекал.
Нежность в голосе хозяйки начала меня убаюкивать, я закрыл глаза и удовлетворенно вздохнул. Долгая прогулка меня вымотала.
– А Мэрилин ездила? Правда? Я рада, что вы повеселились… Что-что? Ты поменяла рейс? Опять? Да-да, я понимаю. Давай, запишу номер… конечно, встречу в аэропорту. Угу… угу… Ладно, Миа, до встречи. Позвони перед вылетом. Жду встречи! И я тебя люблю, детка.
Джейн повесила трубку и затанцевала по квартире.
– На следующей неделе из Лондона приедет Миа! Миа едет домой, ура!
Я и раньше слышал, как Джейн упоминает это имя, причем много раз. Однако я понятия не имел, кто такая эта Миа.
И зачем ей приезжать к нам? И что значит «домой»?
И как мне – главному охраннику – ее принимать?
Глава 20
Я услышал, как Джейн говорит с кем-то в коридоре. Голос был женским, но я не знал его обладательницу. Кто там? Я залаял.
– Полагаю, это Майлс?
– Да, он у нас очень бдительный.
– Но ты же говорила, что он маленький. А лает, как огромный сторожевой пес.
– Да, Майлс думает, что он ротвейлер.
– Наверное, страдает комплексом Наполеона.
– Как твой отец.
– Мама, прекрати, – засмеялась девушка.
Я неистово вертелся под дверью, ожидая, когда она откроется.
Когда это все же случилось, я разлаялся так сильно, что едва не подавился слюной.
– Хватит, малыш, хватит. Это я, – смеясь сказала Джейн и втащила в квартиру два больших чемодана.
Тебя я видел. А вот кто пришел вместе с тобой?
Юная девушка, обвешанная тремя сумками сразу, вошла за хозяйкой.
– Майлс, помолчи. Познакомься с Мией. Это твоя… сестра.
– Боже, мам! Что за чушь ты несешь? Какая я ему сестра? Он же пес, а я человек. Мы совершенно разные, правда, Майлс? Хотя и произошли оба от простейших. Привет, короткие лапки!
– Ну, я говорила в переносном смысле…
– Надеюсь, что так.
– Ладно, давай попробуем… – Джейн хлопнула в ладоши. – Майлс?
Я настороженно поднял уши.
– Я хочу представить тебе свою дочь. Это Миа. Дочь? Миа? А что это означает? Я все еще тупо смотрел на незнакомку.
– Привет, короткие лапки, – повторила, смеясь, Миа.
Я таращил на нее глаза.
Миа присела на корточки и попробовала меня погладить.
Убери руки! Девушка отпрыгнула.
– Ух! Ну и характер! Внешне он очень мил, но манеры…
Я насупился.
– Он очень ранимый и ласковый, – бросилась на мою защиту Джейн. – Но как я и сказала, немного недоверчивый. Ему надо дать возможность привыкнуть к новому, а уж потом протягивать руки.
Я насупился еще больше. Мне не нравилось, что я кажусь людям таким предсказуемым.
– Ладно, короткие лапки, – сказа Миа, садясь прямо на ковер и стягивая кроссовки, – привыкай к новому.
Я настороженно приблизился к ней и понюхал ногу. Девчонка пахла иначе, чем Джейн, но что-то неуловимо общее в их запахе было. Внешне они были довольно похожи. Глубоко посаженные глаза, носик-пуговка, текстура волос (хотя длина и цвет были разными) – сходство было удивительным. Кстати, держалась Миа очень похоже на Джейн и даже морщила лоб и кусала губы так же.
В общем, эти женщины были похожи внешне, и это меня нервировало.
Я подошел к Мие вплотную и понюхал ее щеку.
– Ты ведь не собираешься откусить мне нос?
Что за глупая мысль? Сиди тихо и не трепи языком. Мой язык осторожно коснулся теплой кожи. Даже на вкус девчонка была похожа на Джейн. И, наконец, до меня дошло! Они были родными людьми, а это сильно меняло дело.
– Мам, что у тебя со спальней? Там вся мебель переставлена!
– Я знаю, что переставлена. Я же и переставила, – гордо сказала Джейн. – Мне нужен был новый старт, и я начала со спальни.
– Жаль, что вы расстались. Боб мне нравился. Ты расскажешь, какая кошка между вами пробежала?
О, я бы мог многое поведать об этой кошке! Джейн ушла от ответа, просто подошла и обняла Мию.
– Рада, что ты дома, дочка.
Я смотрел на них, и почему-то мной овладело нехорошее чувство… словно я чужой в этой квартире.
– Майлс свистит носом, мам.
– Ревнует, я полагаю. – Хозяйка обернулась ко мне. – Не волнуйся, милый, ты всегда останешься мужчиной номер один в моей жизни.
Миа, прищурившись, посмотрела на нее:
– У меня складывается впечатление, что ты слишком много времени проводишь в компании этой собаки.
Что значит «слишком много времени»? Когда речь идет об общении с любимцем, времени всегда слишком мало! К счастью, Джейн видела ситуацию моими глазами.
– С Майлсом легко. Я могу рассказать ему о том, что творится на сердце, поделиться своими надеждами и страхами. Я могу говорить часами, а он просто слушает. И никаких умных комментариев, которые так раздражают. Майлс у меня вроде исповедника.
– На мой взгляд, это все равно странно, мам. Целыми днями общаться с собакой! Это же подмена настоящей жизни какой-то… фальшивкой.
– О чем это ты? – Джейн поджала губы.
Я понял, что она недовольна.
– Вы расстались с Бобом. И что? Будешь одинокой до самой смерти? Ты должна встречаться с людьми, с мужчинами, понимаешь?
– Да мне дурно от одной только мысли!
– Переступи через нее.
Миа нацепила красивые туфли и покружилась в них у зеркала. По ее лицу было ясно, что собственное отражение ей нравится.
– Слушай, я займу у тебя эту пару, ладно? – спросила она у Джейн.
– Как ты «заняла» синий кашемировый свитер?
– Типа того. И не уходи от ответа. Ты должна жить дальше, мам. И лучше стряхнуть с себя дурные воспоминания, чем купаться в них еще много месяцев.
– Ты только что приехала домой и уже полна идей насчет моей жизни. Впереди целое лето. Мы с тобой можем…
– Ну… не совсем целое лето, – прервала Миа.
– Как это?
– Я буду снимать квартиру с Мариссой. На Томпсон-стрит, рядом с колледжем.
– Но почему ты об этом молчала?
– Ну, ты недавно рассталась с мужчиной… у тебя что-то вроде депрессии. Я не могла тебя бросить. Если бы я сообщила о переезде с порога, ты бы расстроилась.
– Я и так расстроилась. Сначала Лондон, теперь это.
Улыбка Джейн померкла. По мне, это дурной знак.
– Мам, расслабься. Ну же, улыбнись!
– А что думает об этом отец?
– Он не против.
– А разве снимать квартиру не дороже, чем жить в общежитии?
– Немного дороже. Но папа не возражает. Кстати, семья Мариссы – тоже. Мы потянем ренту, честно! Мам, очнись! Где ты витаешь? В облаках, что ли?
– Извини. Я просто… разочарована.
– О, только не надо порождать во мне чувство вины, мам! Это нечестно!
– Но для меня так тяжело…
– Слушай, мам, я уже не маленькая девочка. Я выросла, если ты не заметила.
– Миа, детка, для меня ты всегда будешь маленькой девочкой.
Я вздохнул. А что я мог сделать?
Миа зевнула.
– Прости. – Она прикрыла рот. – Неожиданно ужасно захотелось спать.
– Ну, еще бы! Уже три часа ночи, а у тебя еще организм не перестроился после перелета. Иди-ка в постель.
В какую, интересно, постель? Неужели эта приятная, но совершенно чужая мне девица будет спать со мной на одной кровати? Не слишком ли это?
– Да, меня плющит от усталости.
– Чего?
– Ну, британские ребята так говорят, если хотят спать.
– Вот оно что…
Я был почти счастлив, когда Миа устроилась на диване.
– Спокойной ночи, – сказала Джейн, укрывая свою взрослую дочь одеялом. – Я говорила тебе, что люблю тебя сильнее всех на свете?
У меня обмякли и упали уши. А как же я? Меня пора сдавать в утиль?
На другое утро обе мои сожительницы завтракали на кухне. Они смеялись и уминали бутерброды. Меня не замечали, словно я вообще не существовал.
– Майлс, чего тебе? – спросила Джейн, когда я, устав свистеть, «случайно» отдавил ей ногу.
Мне хотелось знать, почему мне не уделяют внимания.
Джейн несколько секунд смотрела на меня, а затем вернулась к прерванному разговору.
Я опять засвистел и опять наступил ей на ногу.
– Эй, не будь занудой.
Я посидел еще немного у ног Джейн, сообразил наконец, что все мои надежды тщетны, и решил найти себе занятие поинтереснее.
– О Боже! Что это он делает? – воскликнула Миа.
Я не обратил на нее внимания.
– Он… ну… это…
– Но это же гадко! Почему ты разрешаешь?
– А как я должна ему запретить? Сказав: «Прекрати мастурбировать, или ослепнешь, а ладони твои станут волосатыми»? – Джейн рассмеялась. – Он и так весь покрыт шерстью, Миа.
Девушка закатила глаза.
– Это ужасно, мама. А ты извращенка, раз допускаешь такое.
Я продолжал облизывать свою штуку, которая росла на глазах.
– Боже, какой у него здоровенный! А это нормально? Может, это какое-то отклонение?
Джейн расхохоталась.
– Рада, что повеселила тебя, мама.
– Ты бы видела свое лицо, детка. – И она снова захохотала.
– Очень смешно! Я возвращаюсь домой из чопорной Европы и застаю свою извращенку мать в компании извращенного пса! Вы заслуживаете друг друга.
И тут Миа сама принялась хохотать, да так, что слезы полились из глаз. Я не люблю становиться поводом для насмешек, так что моя штука сразу сжалась и стала жалкой. Засмущавшись, я вышел из кухни.
В гостиной всюду были вещи Мии. Они были разбросаны на диване, лежали на кресле и даже на полу. Я пришел к выводу, что в отличие от матери Миа не любила пользоваться шкафами и полками.
Мой нос учуял запах женских трусов. Обиженный на весь мир, я последовал зову предков и моего сердца.
Видимо, мое долгое отсутствие взволновало Джейн.
– Майлс! – позвала она из кухни. – Ты что, обиделся?
Я затравленно посмотрел на кучку жеваных тряпочек передо мной.
– Где ты?
Я немедленно слинял с места преступления в спальню.
– Да где же ты? Иди сюда.
С тоской на морде я поплелся в кухню. Женщины еще не обнаружили моих проделок, поэтому я принял самый милый вид на свете.
– Чем занимался в гостиной?
Ничем. Ничем-ничем-ничем!
– Почему у тебя такой взгляд? Ты делал что-то плохое?
Кто? Я?
– Мистер Майлс, что-то у вас больно виноватая морда.
– Ой, ладно тебе, мам, обычная морда. Ты преувеличиваешь.
О, хозяйка знала меня куда лучше, чем ее дочь.
– Поверь мне, он что-то натворил. Этот пес любит делать маленькие гадости хозяевам. К примеру, жевать хозяйские…
– Туфли?! – взвизгнула Миа. – Папа купил мне босоножки от Джимми Чу! Боже, только не мои босоножки!
– Поверь, Майлса не интересуют новые дизайнерские туфли.
Секундой спустя мать и дочь одновременно бросились в гостиную, причем Джейн жестом велела мне оставаться на месте.
Затем я услышал визг Мии. Видимо, она уже нашла неопровержимые улики моей вины.
– Он погрыз мои джинсы! Прямо между ног! И почти съел две пары трусов!
– Майлсу нравятся вещи, от которых исходит… м-м-м… женский запах.
– Он ненормальный, мама.
– Нет, это вполне нормально. Ненормально разбрасывать по всей квартире свои вещи, дочка.
– Но я только приехала и не успела их убрать! К тому же по большей части они нуждаются в стирке.
– Два чемодана и три сумки вещей нуждаются в стирке? Что, в Англии нет стиральных машин? Люди все еще стирают вещи в Темзе?
– Очень смешно, мама, ха-ха, – мрачно сказала Миа. – Ты же знаешь, как это бывает. Я закрутилась перед отъездом, а ведь вещи необходимо не только запустить в машинку, но и достать, развесить и многое другое. А услуги прачечной слишком дороги. – Она насупилась. – Ты ушла от темы, мама! Майлс испортил мои любимые джинсы! Я купила их на Карнаби-стрит, это винтаж. И их теперь не восстановишь.
Она так злилась, что я всерьез испугался, что меня отлупят.
– Давай попробуем сделать интересную аппликацию или вставку, – предложила Джейн.
– На причинном месте?
Миа рвала и метала. Я выглянул из кухни и тотчас снова спрятался. Я сидел под столом и уныло ждал, кого выберет моя хозяйка – своего любимого пса или родную дочь.
Миа вошла на кухню и села на корточки, заглянув под стол. От ужаса я присвистнул носом.
– Ты очень дурной пес, Майлс. И твоя выходка тебе даром не пройдет.
Неужели это означало, что меня немедленно отвезут обратно в приют?!
Глава 21
Несмотря на неудачное начало, мы с Мией скоро поладили. Оказалось, у нас куда больше общего, чем просто любовь к Джейн.
Как и я, Миа терпеть не могла рано вставать.
Она, как и я, устраивала в постели кавардак и брала туда еду.
Она, как и я, ела много и с удовольствием.
Посуду, как и я, она не мыла. Даже не убирала ее в раковину.
Ей постоянно хотелось, чтобы ее развлекали.
Она была куда активнее на ночь глядя, чем с утра. Как и я, разумеется.
Кстати, из-за этого Миа и Джейн постоянно выясняли отношения.
Например…
– Уже половина второго. Где ее носит?
Я и сам хотел знать ответ на этот вопрос.
Джейн не могла уснуть, не могла читать, не могла смотреть телевизор. Она слонялась по квартире, а я ходил следом за ней.
– Черт! Ожидание невыносимо!
Добро пожаловать в мой мир! Вы, люди, постоянно выходите из квартиры и исчезаете в неизвестном направлении, оставляя своих безутешных питомцев изводиться от тоски.
Когда Миа все-таки заявилась домой, мы с Джейн таращились в телик, лежа на диване.
– Боже, ма, уже половина пятого! Только не говори, что ждала моего возвращения домой.
Я поднял голову и посмотрел на Мию с осуждением.
– А чего ты хотела? Я не привыкла к тому, что ты приходишь в такое время.
– Эй, я со школы не отчитываюсь, во сколько приду домой.
– Может, и так. Но я все равно волнуюсь.
– Спасибо за заботу, но мне не хочется, чтобы ближайшие несколько недель меня постоянно контролировали, чтобы из-за меня нервничали и сходили с ума. Так что сделай одолжение, мам, перестань думать обо мне и займись собственной жизнью.
Миа и я стояли у входа в Центральный парк. Я с наслаждением тянул носом его запах.
Не знаю почему, но Миа не разрешала мне погулять парке. Чего мы ждем?
– Майлс, остынь. Клер сейчас подойдет.
Она повторяла эту фразу каждую минуту. Легче мне не становилось.
Когда появилась-таки подруга Мии, мое терпение почти лопнуло. Она была похожа на грейхаунда – длинное, обтянутое кожей лицо, длинные тощие ноги, экстракороткая стрижка, как у мужчины.
Судя по тому, как тепло девчонки поздоровались и как тесно обнялись, не виделись они довольно давно. Это означало только одно: в парк мы войдем еще не скоро. Эй, вы! Долго будем стоять?
– Прости, – сказала грейхаунд. – Ты злишься, что мы о тебе забыли, да?
Типа того, ага.
– Мама ужасно его избаловала. Но знаешь, он милый и очень, очень сообразительный. Не то что большинство этих породистых шавок!
– У моей матери йоркширский терьер. Все, что он умеет, – это брехать без перерыва. И гадит в каждой комнате.
Кстати, я бы тоже не отказался погадить. Я потянул за поводок.
– Хочешь в парк? – спросила грейхаунд.
За последние минут двадцать это желание стало маниакальным.
Но стоило нам войти в парк, как меня заметила знакомая длинношерстная такса. Она бросилась ко мне, как будто увидела утраченного возлюбленного.
– Это твоя подружка? – спросила Миа.
Бывшая подружка, если быть точнее. Между мной и Хлоей все было кончено.
– Хлоя! – рявкнула блондинка. – Стоять! Нельзя! Мы не дружим с Майлсом.
И она потащила свою таксу прочь.
– Ого! Да тут целая «Санта-Барбара», – удивилась Миа.
– Какая знакомая женщина, – протянула Грейхаунд, она же Клер. – Уверена, что видела ее раньше.
Я тоже видел ее раньше, и не единожды. И предпочел бы, чтобы эта встреча стала последней.
– В общем, – рассказывала Миа, – она повела себя гадко. Совершенно без причины. Ведь Майлс ничем не обидел ни ее, ни ее собаку. Он просто стоял, был хорошим мальчиком, а она…
– Погоди! У нее, случайно, не светлые волосы? – прервала Джейн.
– Ага. Блондинка, и хорошенькая. Клер говорит, что видела ее недавно в рекламном ролике.
– А ее собака? Не длинношерстная такса?
– Точно!
Джейн осела на диван и уронила голову на руки.
– Мам, что с тобой?
Джейн вздохнула:
– Это она.
– Кто?
– Девушка… Боб… это она.
– Вот черт! – Миа закусила губу. – Погоди, как-то не складывается. Если бы она была с ним, то не была бы такой раздраженной и злой. А эта мегера была не в себе.
Словно злилась на весь мир! Могу поспорить, они расстались. А встреча с Майлсом стала для нее очередным напоминанием о поражении.
– Судя по ее неадекватной реакции… может, ты и права. – Неожиданно уголки губ Джейн чуть приподнялись. – Для своего возраста ты слишком сообразительна, девочка.
– Прошу прощения, мама, но мне двадцать один год. Я даже могу теперь покупать спиртные напитки и ходить в клубы без поддельного удостоверения.
– У тебя поддельное удостоверение?
– Было. Вот на какие уловки приходится идти подросткам!
– Ничего себе! А ведь у меня в колледже тоже было поддельное удостоверение.
Мать и дочь одновременно засмеялись.
– Значит, это наследственное.
– Пожалуй. Порой даже стыдно вспомнить.
– Неужели ты напивалась вдрызг и танцевала голой на столе?
– Эй! – строго сказала Джейн и снова засмеялась. – То было другое время. Я начала говорить не об этом. Знаешь, мысль о том, что Боб и Валери расстались, доставила мне невероятное удовольствие. Я – ужасная, мстительная женщина, да?
Вот уж глупость! Я так вообще хотел отъесть блондинке пальцы ног!
– Нет. Это нормальная реакция. Ты – самая лучшая, мам.
– Спасибо. На самом деле я желаю Бобу счастья и всего прочего…
– Знаешь, что я думаю?
– Что?
– Что ты все еще его любишь.
Глава 22
Я устроился прямо поверх груды шмоток Мии на диване и принялся следить за ее тщетными попытками собрать чемоданы.
– Чего грустишь, короткие лапки?
