Защита 240

      "Интересно, - подумал Егоров, - только зачем же материалы по отравлению этиловым спиртом? Если бы не это, можно подумать... Чепуха, конечно, но уж очень похоже на то, что капитан тоже увлекается "загадкой Браунвальда". Не может быть".
      Егоров посмотрел на широкую золотую нашивку на рукаве капитана первого ранга и стал прислушиваться к его разговору с библиотекарем. С трудом приглушая свой раскатистый бас, капитан доказывал, что не получена книга по... Капитан несколько раз пытался выговорить название, но у него это не получалось. Девушка любезно улыбалась, но помочь капитану не могла, очевидно, не зная, о какой книге идет речь.
      - Демиелинизирующие энцефаломиэлиты, - неожиданно для самого себя подсказал Егоров и почувствовал, как краска заливает его лицо.
      Капитан обернулся, с благодарностью взглянул на Егорова, протянул руку и пробасил:
      - Ливенцов. Благодарю вас. Это по вашей части? - капитан ткнул пальцем в стопку книг и приветливо улыбнулся.
      Знакомство состоялось легко и просто, а через несколько минут в курительной комнате капитан рассказывал Егорову:
      - Вас удивляет, молодой человек, почему я занялся всей этой медициной? Не могу успокоиться и не успокоюсь до тех пор, пока не улажу все с Василенко. Ну и с Толоковниковым, конечно. Но особенно с Василенко. Не успокоюсь, пока он не получит полагающийся ему орден. Писал рапорты, доказывал. Никакого толку. Занялся сам. Трудно. Но уже кое-что стал понимать. Кое-что нашел. Интересно. Уверен, что раскопаю.
      Егоров удивленно смотрел на своего собеседника.
      Капитан втянул в трубку огонек спички, несколько раз затянулся душистым табаком и, искоса посмотрев на Егорова, продолжал:
      - Значит, говорите, электрофизиолог. Хорошо. Сейчас я расскажу вам все по порядку. Наше океанографическое судно "Исследователь" проводило работы в Атлантике. Мы закончили второй этап изысканий, зашли в Веракрус, пополнили запасы угля и взяли курс на север. На широте Браунсвилля нас порядком потрепал шторм. Выбравшись из шторма, мы легли в дрейф милях в трех от небольшого портового городка. Быстро привели судно в порядок, и здесь я узнал, что в лаборатории нашего корабля во время шторма вышло из строя несколько радиоламп, очень нужных нашим исследователям. Я вызвал к себе третьего помощника капитана Толоковникова и приказал отправиться в город поискать лампы. В порт на катере вышли Толоковников и моторист Василенко. Через пару часов мне доложили, что с катером творится что-то неладное. В это время Толоковников уже возвращался обратно. Катер вышел из порта и взял курс на наше судно. Пройдя этим курсом несколько кабельтовых, он резко свернул влево. Вахтенный помощник, наблюдавший с мостика, решил, что Толоковников передумал и собирается возвратиться в порт. Но моторка сделала полный круг и опять стала забирать влево. Залив был спокоен в это время, моторка делала все новые и новые круги, идя неустойчиво, виляя. К тому моменту, когда мне доложили о катере, вахтенный помощник уже выслал шлюпку, и матросы на веслах шли наперерез моторке. Вскоре им удалось поймать катер, но... Толоковников и Василенко спали.
      - Спали?
      - Да, представьте себе - спали. Уснули на посту. Очнулись они уже на судне. Толоковников доложил мне подробно. В порту он узнал, где находились магазины, торгующие радиопринадлежностями, и, приказав Василенко оставаться на катере, отправился в город. В продаже не нашлись лампы типа РХ-29-8. В одном магазине ему посоветовали обратиться в радиомастерскую, которую содержит некий Уорнер. Толоковников отправился туда, но ламп и там не оказалось.
      Капитан помолчал, прочищая трубку, и потом, быстро взглянув на Егорова, убежденно сказал:
      - И ведь верю, что не пили. Ребята хорошие и врать не будут. Василенко двадцать пять лет на флоте. Отличный старый моряк. Ничем не могли объяснить, почему заснули. Случай скандальный. В чужих водах, при исполнении служебных обязанностей... Советский моторный катер как черт знает что носится неуправляемый в виду иностранного порта. Безобразие, конечно. Я обязан был доложить рапортом. Доложил. А душа не спокойна. Хорошие ребята - и вдруг такое. А состояние у них было - вроде древесного спирта хватили. Это уже совсем непонятно.
      Капитан снова замолчал.
      - Товарищ Ливенцов, что же дальше? - нетерпеливо спросил Егоров.
      - Дальше? Дальше ерунда получается. За такие дела положено, списывать с корабля. Учитывая отличную службу, дали строгий выговор с предупреждением. Василенко за выслугу лет и безупречную службу должен быть представлен к ордену. Но когда на счету такой проступок... А вот я это проступком не считаю. Доказать пока не могу. Вернулись из плавания. Несколько месяцев ребята были совсем здоровы. И вдруг почти ослепли. Припадки какие-то начались у обоих, вроде падучей. Положили их в госпиталь, а сегодня узнал - перевели их в московскую клинику...
      - К Пылаеву?
      Чуть прищурив глаза, капитан пристально посмотрел на Егорова.
      - Да. Был я у него. Узнал много интересного. Теперь вот стараюсь разобраться во всей этой медицине. А скверная штука получается с излучением. Собираюсь со специалистами поговорить. Уверен, что здесь пакость какая-то. Уверен, что в это время в Порто-Санто...
      - Товарищ Ливенцов! - воскликнул Егоров, быстро срывая с себя очки. Товарищ Ливенцов! Порто-Санто! Вы не представляете, как ценен для меня ваш рассказ!
      - Для вас?
      - Ну, конечно! Теперь многое становится понятным.
      - Вам?
      - Да, да! Случай произошел в Порто-Санто?
      - Да.
      - Между двадцатым и двадцать пятым сентября прошлого года?
      Теперь капитан удивленно смотрел на Егорова.
      - Точно. Дело было двадцать третьего сентября.
      - Оба моряка сейчас в клинике доктора Пылаева?
      - Совершенно верно.
      - Товарищ капитан, нам нужно обязательно встретиться. Все, о чем мы говорили, очень важно. Я бы просил вас позвонить, мне по этому телефону и желательно завтра.
      Егоров на маленьком листочке записал для капитана номер телефона Титова, взглянул на часы и начал поспешно прощаться. Капитан вышел из курительной. В дверях показался низенький, узкоплечий человек с бледным лицом, на котором неестественно выделялись усики - казалось, кто-то схватил его пониже носа двумя пальцами, выпачканными сажей.
      Егоров продолжал стоять неподвижно, чувствуя, как неприятный холодок подползал к груди. Человек с усиками вразвалочку подошел к Егорову и, четко выговаривая слова, произнес:
      - Привет от Протасова!
      "Так вот как это происходит", - мелькнуло в голове у Егорова, когда он услышал пароль.
      - Как здоровье Андрея Семеновича? - вспомнил он слова отзыва.
      - Превосходно.
      - Вы, кажется, хотели передать ему записочку, - спросил шпион.
      Егоров молча достал блокнот, вынул из него листочек радиоактивного сплава, завернутый в кальку, и передал его человеку с усиками. Тот вынул свой блокнот, вложил в него листок, кивнул и исчез из курительной.
      9. ПЛАТА ЗА СТРАХ
      Кроме палаццо в Майами-Бич, Томас Генри Тайсон еще имел, как он говорил, "хижину". Официально "хижина" именовалась "Бизнес Хилл". Она находилась на острове Санта-Редита в группе так называемых Венецианских островов. Сообщение с островом осуществлялось только катером, который курсировал от Майами-Бич до Санта-Редита и там в восточной части острова входил в маленькую, облицованную розовым мрамором гавань.
      Широкие ступени и увитая зеленью колоннада вели на небольшую площадку, окруженную изгородью из аккуратно подстриженного букса. Ряды букса, возвышающиеся друг за другом, не только создавали красивый зеленый амфитеатр вокруг площадки, но и имели утилитарное значение, скрывая весьма совершенную телемеханическую систему, сквозь которую ничто живое не могло проникнуть на остров, не вызвав тревоги. В разных местах острова, особенно у его берегов, под сенью роскошных пальм прятались павильончики, в которых круглосуточно дежурила собственная полиция Тайсона. На остров Санта-Редита без ведома Томаса Генри Тайсона-старшего не мог попасть никто, в том числе и его близкие родственники. Старик находил дворец в Майами-Бич достаточно благоустроенным для любых прихотей своего многочисленного семейства. А право уединяться здесь он оставлял за собой, и только за собой. Немного было на свете людей, которые могли бы похвастаться тем, что они побывали на острове Санта-Редита, не говоря уже о самой "хижине". Своих немногочисленных и, само собой разумеется, только нужных для дела гостей от розовой гавани до самого "Бизнес Хилл" Тайсон всегда сопровождал лично. Дорога, минуя павильоны и бассейны для плавания, курительные домики, фонтаны и солярии, вела к небольшой, роскошно отделанной раковине, предназначенной лишь для того, чтобы служить навесом над выходом эскалатора. Она была выложена изнутри натуральной ляпис-лазурью. Сама "хижина" помещалась на искусственно воздвигнутой скале, омываемой со всех сторон водой, в футах двухстах от острова. Попасть в "хижину" можно было только через туннель под дном океана.
      Спустившись по эскалатору вниз, имеющие доступ в "Бизнес Хилл" оказывались в подземном круглом вестибюле. Этот вестибюль был гордостью старого Тайсона. Своих высокопоставленных гостей удивлял он не мозаичным полом, выложенным прекрасными мастерами по эскизам самого Говарда Кариеса, и не ониксовым куполом потолка, искусно подсвеченным лампами дневного света, расположенными за лепным карнизом так, что они оставались невидимыми, - нет, он удивлял гостей полированной стеной-цилиндром из нержавеющей стали. Ничто так не льстило честолюбию Тайсона, как возгласы удивления его гостей при обозрении этого чуда.
      Когда группа, гостей в сопровождении хозяина попадала в стальной вестибюль, старик вынимал из кармана небольшую шкатулочку, похожую на табакерку, нажимал в ней кнопку, и вход в вестибюль... исчезал. Подгонка опустившегося щита была столь идеальна, что вход невозможно было отыскать даже при самом тщательном осмотре.
      Гости попадали в стальной мешок.
      Это было даже символом - мало кого из побывавших на совещании в "Бизнес Хилл" Тайсон выпускал из своих деловых объятий без пользы для себя!
      Тайсон более или менее продолжительное время забавлялся растерянностью своих посетителей (деланной или натуральной), сообразуясь с их рангом. Потом, подняв руку над головой, с торжествующей улыбкой вновь нажимал кнопку своей "табакерки" - и открывалась та часть цилиндра, за которой виднелся вход в туннель. Тут почти каждый из гостей Тайсона чувствовал облегчение. Ни одному из них приходила в голову мысль о том, что управлявшие всей этой ультрасовременной чертовщиной электромагнитные приборчики, конечно, очень хороши, но весьма плачевным может оказаться положение почтенных джентльменов, если вдруг что-либо в этой штуковине откажет!
      Движущаяся лента довольно быстро доставляла посетителей в круглый зал, находящийся в другом конце туннеля. В центре зала стоял большой овальный стол с креслами.
      Когда все собирались в круглом зале, Тайсон снова проделывал манипуляции со своей коробочкой, и пол начинал плавно подниматься. Вознесясь таким образом футов на тридцать, все оказывались, наконец, в "Бизнес Хилл", который представлял собой не что иное, как круглое сооружение из мраморных колонн, поддерживающих хрустальный купол. Промежутки между колоннами были сплошь застеклены, несколько дверей выходило на обегавший колоннаду узкий балкончик. Под ним скала, отвесно обрываясь, уходила в плескавшийся вокруг "хижины" океан.
      Как и было условлено с Тайсоном на предварительном совещании в "серой беседке", Эверс прибыл к острову Санта-Редита двадцать восьмого к восьми часам вечера. Юджин уже был здесь и познакомил Эверса с джентльменами из "Чейз нэйшнл бенк" и "Гаранта трест компани". С достаточной деловой точностью подъехали остальные участники сговора, и вскоре появился сам Тайсон. При путешествии в "Бизнес Хилл" из всех присутствующих, пожалуй, один Майкл не удивлялся "чудесам" чудачествующего Тайсона и потому, что они по своей технической сути не представляли все-таки ничего особенного, и потому, что Эверс порядком волновался по поводу исхода совещания, которому придавал такое большое значение.
      Когда все уселись за круглым столом в "Бизнес Хилл", Тайсон официально представил Майкла Эверса, назвав его выдающимся ученым, работающим в новой и весьма интересной области техники. Тут же он добавил, что Эверс намерен ознакомить участников этого маленького делового совещания с технической стороной предложения, с которым он намерен обратиться к представителям деловых кругов.
      - Беседуя в этой хижине, мистер Эверс, мы можем быть уверены, что подслушать нас никто не сможет. Это гарантировано, - самодовольно заулыбался старик, показывая свои белоснежные вставные зубы. - Итак, мистер Эверс, мы готовы вас выслушать. Не так ли, господа?
      Эверс начал. Изложение технической сущности предложения заняло более часа.
      Вечерело. Уже зарозовел хрустальный купол "Бизнес Хилл", уже сизым становился океан, тяжело дышавший у подножья скалы, когда Эверс заканчивал свою речь.
      - Я боюсь, господа, что слишком утомил вас подробностями технической стороны дела, но важность моих предложений совершенно очевидна. Теперь позвольте перейти к открывающимся перед нами перспективам. Я думаю, вам известно мнение наших высших военных кругов о положении на Дальнем Востоке. Основным препятствием для нашей победы в Азии являются огромные людские ресурсы этого континента. Классические методы ведения войны, теперь совершенно недостаточны и по широко распространенному мнению весьма компетентных лиц, было бы вполне логично, если бы военная мысль пришла к выводу, что победа в Азии, да и не только в Азии, может быть предопределена только в случае применения совершенно новых, до этого невиданных средств борьбы. Нужен прыжок через океан и границы. Ни для кого не является секретом, что во время войны против фашистской Германии в Советской России сумели создать новые мощные базы в тылу. Недостаточно поразить врага на линии фронта, - надо парализовать живую силу противника на всей территории его страны. Надо быстро, заметьте себе, господа, очень быстро подавить сопротивление не только вооруженных сил, но и сопротивление сил вооружающих! Надо осуществить прыжок через границы и фронты, подавить сразу все живое, все, что может сопротивляться нам. Предлагаемое мною средство борьбы предназначено именно для этого. Оно позволит вести нашу внешнюю политику так, как будет нужно для спасения американской демократии и распространения американского образа жизни на всем земном шаре. Это средство даст возможность ликвидировать красную опасность в любой момент, когда это только потребуется. Я призываю вас, господа, обсудить мое предложение и организовать ряд предприятий, которые могли бы поставлять необходимую технику для осуществления этой борьбы.
      Эверс сел.
      По-южному быстро темнело.
      Тишина, воцарившаяся после речи Эверса, и полумрак, сгущавшийся в "Бизнес Хилл", подчеркивали важность момента. Каждый понимал, что он является участником необычайного совещания.
      Тайсон поднял руку, щелкнул коробочкой, и "Бизнес Хилл" наполнился мягким "дневным светом", лившимся из хрустального купола.
      - Господа, - бодро заговорил Тайсон, - я думаю, что у вас будут вопросы к мистеру Эверсу.
      Вопросов оказалось немало, и Эверс, пожалуй, напрасно опасался утомить участников совещания.
      Морганы и Рокфеллеры, Меллоны и Дюпоны не без пользы для себя занимались "филантропической" деятельностью. Они создавали университетские фонды и становились, таким образом, попечителями крупнейших учебных заведений страны. Промышленностью и банками стали управлять бывшие воспитанники Гарвардского и Колумбийского университетов, Массачусетского технологического института и институтов, непосредственно принадлежащих отдельным корпорациям. Все это давало возможность "попечителям" контролировать промышленность и осуществлять надзор за научной и исследовательской деятельностью.
      Участники совещания вникали в технические детали, интересовались степенью разработки вопроса, расспрашивали о результатах проводившихся испытаний.
      Обсуждение принимало оживленный характер. Эверс был доволен, но его стало смущать полное отсутствие деловых предложений. Эверс почувствовал, что никто из присутствующих не заразился его энтузиазмом. Он задумался над причиной этого, рассеянно отвечал на вопросы, думая о причине провала. А провал был налицо: он это уже отчетливо понимал.
      Один за другим начали выступать участники совещания. В той или иной форме все они говорили об одном и том же - представляемые ими корпорации не заинтересованы в реализации плана Эверса. Однако причина провала его затеи прояснилась для него только после выступления Тайсона:
      - Я думаю, господа, - начал тот, - что выражу мысль всех здесь присутствующих, если скажу мистеру Эверсу, что мы с большим интересом выслушали его сообщение. Оно поистине потрясло нас. Работы мистера Эверса блестящи как по идее, так и по технике выполнения, но мистер Эверс не учитывает... э... экономики вопроса. Да, да, экономики. Мне кажется, мистер Эверс не учел, что предыдущая война потребовала колоссального количества стали и угля, нефти и химикатов, хлопка и сельскохозяйственных продуктов. Все отрасли нашей промышленности - авиационная и автомобильная, радиотехническая и кораблестроительная, все без исключения, стали особенно бурно развиваться во время войны стали развиваться и приносить прибыль. Да, да, мистер Эверс, _прибыль_! Что же предлагаете вы? Вы предлагаете такое средство ведения войны, для осуществления которого не потребуется столь грандиозного количества сырья, дальнейшего увеличения роста наших промышленных предприятий. Вы понимаете, - осуществление вашего плана может привести нашу промышленность к катастрофе. Мы не знаем, что принесет нам завершение той или иной войны. Мы знаем, что подготовка к войне приносит нам прибыли.
      Так неудачно для Эверса окончилось совещание, на которое он возлагал столько надежд.
      Когда Эверс поднялся к себе в номер, принял ванну и переоделся ко сну, он понял, что спать в эту ночь не сможет. Провал совещания, крушение планов, с такой тщательностью разрабатывавшихся в течение нескольких лет, - все это вывело его из равновесия, которое он считал совершенно необходимым деловому человеку. Но надобно знать Эверса! Его умение сопротивляться обстоятельствам, складывавшимся не в его пользу, было прямо пропорционально силе их давления.
      Проходил час за часом беспокойной для Эверса ночи, а он все сидел в низком кресле у широко распахнутого в южную ночь окна, всматривался в темную даль океана и напряженно думал. Время от времени он вставал, расхаживал по большой, уютно освещенной торшером комнате, подходил к письменному столу, перебирая разложенные на нем бумаги, снова усаживался у окна и упорно размышлял над случившимся. Чем больше он думал над результатом неудавшегося совещания, тем лучше понимал, что "старики", пожалуй, правы. Что давало его предложение _сейчас_? Какие прибыли оно сулило ему и тем концернам, которые он хотел привлечь к этому делу? Да, он не мог не согласиться с Тайсоном.
      "Тайсон прав, - рассуждал Эверс, - надо получать прибыли в самом ходе подготовки к войне. Ведь в конечном счете оплачивают же миллионы налогоплательщиков каждый самолет, выпущенный "Дженерал моторс", каждый килограмм взрывчатых веществ, выпускаемых Дюпонами. А что будут оплачивать они Дюпонам, Морганам и Фишерам при реализации его предложения? Да, значит, нужно суметь заставить платить. Платить сейчас. Но как заставить?"
      Эверс подошел к окну. Внизу тянулась залитая светом многокилометровая Колинз-авеню. Узкой полосой уходили далеко на юг мерцающие огни Майами-Бич. Впереди, в темноте южной ночи, угадывался огромный простор мерно рокочущего океана. Майкл смотрел не видя, не воспринимая прелести окружающей его ночи - его мозг был занят другим.
      "Как заставить платить? Почему платят владельцам военный предприятий? Почему им удается получать все новые и новые заказы на постройку танков и самолетов, на изготовление бомб и орудий?
      "Пресса и радио, кино и театры держат население в постоянном страхе перед ужасами новой войны, страх этот порождает войну".
      "Страх, - размышлял Эверс, - страх перед новыми ужасами войны - вот источник дани, выплачиваемый военным промышленникам. Дань страха! Какие же ужасы несет его изобретение? Эти ужасы надо создать. Заставить печать и радио, кино и театры, все рычаги, направляющие общественное мнение в нужное русло, вызывать страх и... заставить платить!"
      Все так же чудесна была тропическая ночь, все так же мерно рокотал океан, но огней в Майами поубавилось и еще ярче засияли в темном небе мириады звезд. Некоторые из них светили ярко и уверенно, некоторые чуть теплились, разноцветно перемигиваясь, а некоторые, собравшись в туманные, едва видимые облака, молочно мерцали.
      "Туманные, - думал Эверс, - едва видимые звездные облака, а те облака, которые не видимы глазом, а только излучают потоки электромагнитных волн? Уловить это излучение можно лишь очень чувствительными приборами. Излучение это достигает поверхности Земли и...
      Так ведь это то, что нужно!"
      Эверс отошел от окна, закурил сигарету, прошелся несколько раз по комнате и, наконец, почувствовал, что идея сформировалась. Тогда он присел к столу и принялся за расчеты. Он исписывал лист за листом, продумывал все мелочи, рассчитывая все детально, взвешивая все шансы "за" и "против", созвонился по междугороднему телефону и, подняв с постели Крайнгольца, уточнил кое-какие данные, а когда прочел несколько раз написанное, то решил, что его план приобрел новую, более совершенную форму и стал, по его мнению, неуязвимым.
      Прошла ночь. Стало светать. Багровое солнце начало, выползать из-за горизонта, окровавило океан и наполнило комнату розоватым светом, сделав ненужным поблекший свет торшера и настольной лампы. Эверс еще раз перечитал все написанное, довольно прищелкнул пальцами, аккуратно сложил листки, потушил огни и отправился брать ванну.
      Было десять часов утра, когда Эверс позвонил Юджину Дирингу.
      - Хэлло, Юджин? Да, это я. Послушайте, Юджин, если вы намерены сегодня завтракать, то мне хотелось бы, чтобы вы проделали это в "Стелла палас", в нижнем холле. Вы ничего не имеете против?
      - Я думаю, вас интересует это постольку, поскольку в нижнем холле есть удобное местечко для делового разговора. Не так ли?
      - Вы просто молодчина, Диринг, если догадались, что после вчерашнего я еще не успел приобрести достаточного аппетита. Итак, если не возражаете, в одиннадцать.
      - Очень хорошо, но ради бога недолго, иначе я рискую пропустить партию с Джерри Тайсоном.
      - Ему вы все равно проиграете. Завтрак нас не задержит.
      Нижний холл в "Стелла палас" находился на крыше двенадцатого этажа. Майкла, правда, меньше всего интересовало, почему так называется этот довольно уютный ресторанный зал. Поднявшись в лифте в нижний холл, он быстро прошел мимо почти незанятых столиков к застекленной веранде за колоннами и был приятно удивлен, увидев Юджина на месте.
      - Вы что будете пить, Майкл? - приветствовал его Диринг.
      - Думаю, моему настроению сейчас больше всего подходит коньяк.
      - Превосходно. Выкладывайте, что пришло вам на ум за эту ночь.
      - Диринг, вы хотите стать самым богатым человеком в мире?
      - Черт возьми, я никогда не задумывался над тем, доставит ли мне это особенное удовольствие. Вот выиграть партию у Джерри Тайсона мне было бы приятно.
      - Не прикидывайтесь паинькой, Юджин! Уж не хотите ли вы сказать, что вы собираетесь жениться на Флоре Тайсон из-за ее "привлекательной" внешности, а не из-за миллионов папаши Тайсона?
      - Вы становитесь очень агрессивны, Майкл, это, верно, коньяк. Возьмите содовой!
      - Благодарю вас.
      - Вот и прекрасно, а теперь скажите лучше, чем я должен рискнуть для того, чтобы стать самым богатым человеком в мире.
      - Сотней тысяч.
      - Сотней тысяч? Это несерьезно! Сотня тысяч ни при каких условиях не может сделать настоящего богатства. А большим я рисковать не желаю.
      - В этом случае, о котором я вам сейчас скажу, - может. Теперь я даже доволен тем, что вчера никто не поддержал меня. Провал повлек за собой удачу. Я нашел способ не только не просить денег у этих заправил Уолл-стрита, но с вашей помощью в самое ближайшее время заставить их плясать под нашу дудку.
      - Но, но, Майкл! Коньяк, кажется, слишком крепок для вас.
      - Коньяк хорош, но я трезв, как никогда. Послушайте, что я придумал. Эверс начал излагать пункт за пунктом программу, так хорошо продуманную им минувшей ночью. В начале его повествования Диринг оставался совершенно спокойным и довольно уверенно справлялся со своим завтраком, не забывая подливать вина себе и Эверсу. Но по мере того, как он начинал понимать идею Майкла, он отставил завтрак.
      - Тысяча чертей, Майкл, ведь это гениально! - воскликнул Диринг, когда Эверс закончил. - У папаши Тайсона поседеют его крашеные волосы, когда он узнает об этом.
      - Вы становитесь слишком экспансивны, Юджин. - На лице Эверса появилась довольная улыбка. - Возьмите содовой!
      - Благодарю вас.
      - Вот и прекрасно. А теперь послушайте, почему именно сейчас может понадобиться ваша сотня. Все мои сбережения я вложил в организацию лаборатории, я сделал все от меня зависящее, чтобы создать нужные условия для работы Кранге и Крайнгольца. Сейчас у меня нет ни цента. Нужен основной капитал для создания акционерного общества "Новые бериллиевые сплавы". Вы должны вложить в это дело сто тысяч долларов. Теперь вы понимаете - вы почти ничем не рискуете. Затраты на производство первых партий листового материала будут ничтожны, а после первого "бума" доллары польются к нам неудержимым потоком. Вся имущая публика, вроде Тайсонов, Хайднов, Джонсонов и Суатсов за бешеные деньги будет скупать акции "Новой бериллиевой". На протяжении года мы сможем поднять стоимость касок до любой нужной нам цены. Весь мир бросится к филиалам наших предприятий. Это будет не Клондайк, не Эльдорадо, - это будет...
      - Спокойно, Майкл! Мне все понятно. Я всегда считал, что вы сумеете сделать свой бизнес. В эту ночь я тоже кое о чем думал. Нужно сказать, решение "стариков" меня не очень огорчило. Признаться, я тоже подумывал о том, что дельце можно провернуть самостоятельно. Ну, а то, что вы придумали сейчас, просто здорово!
      - Я доволен, Юджин, что вам понравился этот вариант.
      - Помощь заведения Уолтерсона вам тоже понадобится?
      - Несомненно. Иметь секрет индикатора Зорина было бы очень неплохо. То, что мне удалось почерпнуть из работ Кранге и Крайнгольца, нас еще не вполне устраивает. Пока, конечно.
      - Пока?
      - Да, Юджин. Уж очень сильно от этого попахивает Браунвальдом. Боюсь, как бы там, - Эверс показал в сторону востока, - не учуяли. Безопасней в корне изменить характер излучения, а для этого нужны зоринские секреты. Их ведь легче получить готовыми, чем затрачивать уйму денег на изыскания. Не так ли?
      - Разумеется. Могу порадовать вас, Майкл. Мне сообщили из управления Уолтерсона, что его резиденты кое-что уже сделали. Есть человек, который будет работать вместо Протасова. Он передаст листок секретного сплава по цепочке.
      Эверс поднес свой бокал к бокалу Диринга.
      - Четкая работа, старина!
      - Все в порядке, Майкл. Дело есть дело. Итак, что вы намерены предпринять прежде всего, если я решу вложить в это дело... э-э-э... кое-что из имеющегося у меня?
      - Мы должны немедленно же вылететь в Нью-Йорк. Там вы займетесь юридической стороной организации "Новой бериллиевой". Я лечу с вами, пробуду там ровно столько, сколько потребуется, и как можно скорее постараюсь обработать почтенного Джемса Кларка. После этого Мэркаунд и снова Нью-Йорк. А вы тем временем сможете побывать в Вашингтоне и, я думаю, вам удастся уладить все, что нужно.
      - Очень хорошо, Эверс. Я согласен. Но сейчас я должен уладить все, что нужно, на корте с Джерри Тайсоном.
      Эверс вынул свою серую записную книжку, намереваясь сделать в ней нужные записи, а Диринг встал из-за стола и, распрощавшись с Эверсом, покинул ресторан. Эверс еще долго сидел за уединенным столиком, перелистывая книжку, наслаждаясь очередной победой. Задуманное еще в Неешульце предприятие действительно может стать грандиозным. Даже хорошо, что в "Бизнес Хилл" не договорились. Генераторы Крайнгольца все еще не удается приспособить для серьезных дел и как бы все кончилось с "авансами", выданными на совещании, - еще неизвестно, а теперь... Деньги можно, оказывается, сделать не только на военной истерии, но и при помощи плана, так удачно разработанного сегодня ночью. Великолепно! Космическая катастрофа! Покупайте защитные каски! Покупайте, покупайте. "Как ловко получилось с этим новым вариантом, - торжествовал Эверс, - а ведь был момент, когда, казалось, было все потеряно..." Листок за листком просматривал Эверс, продумывая, не упущено ли что-нибудь, изредка улыбаясь мелькавшим на страницах книжки лаконичным записям. Он не лишен был чувства юмора и не мог отказать себе в удовольствии посмеяться над теми, кого ему удавалось провести!
      "Крайнгольц, а вот теперь Диринг. Чудесно! Похоже, что старина Юджин пошел на "космическую приманку". Столь же туп, как был в Принстоне".
      Эверс захлопнул книжку, положил ее во внутренний карман пиджака, бросил на стол несколько кредиток и вышел из нижнего холла.
      Обвинять Диринга в неискренности, пожалуй, не следовало. Он действительно сгорал от честолюбивых замыслов обыграть Джерри Тайсона. Но его поспешный уход из нижнего холла, несомненно, имел более глубокие мотивы. Участвовать в состязании с первоклассным игроком, которым на самом деле был Тайсон-младший, - это очень хороший предлог, чтобы встретиться с Тайсоном-старшим.
      Однако Дирингу повидаться с ним не удалось.
      Старик был явно не в духе. Истерика Флоры вывела его из душевного равновесия, столь необходимого деловому человеку даже тогда, когда он отдыхает на своей вилле во Флориде.