Порванный шелк

— Я не знаю, что ты так кипятишься, — обиженно сказал Тони. — Успокойся. Я просто пытаюсь достоверно установить, что о присутствии Черил в этой комнате и в этой постели было известно только ей самой и Карен.

— А, — расслабленно опустился на стул Марк.

— Никто об этом не знал, — сказала Черил. — Ради всего святого, вы, мужчины, поднимаете столько шума из-за самых простых вещей.

— Итак, — упрямо продолжал Тони, — проникнувший в комнату тип считал, что она пуста. Он открыл платяной шкаф. Представьте себе его потрясение, когда Черил во сне заворочалась и забормотала. Он бросился бежать — с охапкой одежды в руках. Пусть он растерялся, был напуган — возможно, пару секунд он и не бросил бы эти вещи. Но потом, на лестнице, в прихожей, почему он не избавился от них? Зачем выносить одежду в сад и развешивать ее на кустах? И вообще, зачем связываться с ворохом старых лохмотьев?

— Это не лохмотья, — негодующе заявила Черил. — Это ценные вещи.

— Ну да, конечно, вы все время мне это повторяете. Но, признайтесь, девочки, ну сколько это все стоит? Пару сотен? Пару тысяч?

— Около ста тысяч долларов, — сказала Карен.

— Что? — Тони, очевидно, был поражен.

— Я никогда над этим не задумывалась, — медленно проговорила Карен. — Но у меня есть, ну, тридцать — сорок платьев миссис Мак. Не все из них авторские оригиналы, их стоимость колеблется в широких пределах; но если учесть, что вечернее платье работы Пуаре было продано в 1981 году на аукционе «Кристи» за четыре с половиной тысячи долларов...

— Пять тысяч за платье?! — недоверчиво воскликнул Тони.

— Некоторые стоят еще дороже, — заверила его Карен. — Другие, конечно, меньше... Тони, лучше бы ты не заговаривал об этом. Наверное, в моем характере нет деловой хватки.

— Именно это должна привнести в наш союз я! — с жаром воскликнула Черил. Она хлопнула себя по лбу ладонью. — Страховка! Господи, страховка! Как я могла упустить это? Завтра первым же делом...

— Подожди, — сказал Тони. — Рад, что напомнил тебе о забытых обязанностях, крошка, но мы отклонились от темы. Я не предполагал...

— Это выбрасывает твою версию на помойку, не так ли, дружище? — ехидно улыбнулся Марк.

— А твою, дружище?

— На мою это никак не влияет.

Откинувшись назад, Марк сплел руки на груди.

Было очевидно, что он ждал, чтобы кто-нибудь спросил его, что это за версия. Никто не удовлетворил этого желания. Тони задумался, затем твердо произнес:

— Нет, это никак не мешает моей теории. Ведь вещи не были похищены. Они были развешаны — аккуратно развешаны! — по саду. Это напоминает мне кое о чем. Удивлен, что это не поразило тебя, Марк.

— Ты имеешь в виду дело Стратфордов? — спросил Марк.

— Д-да. — Похоже, Тони был очень удручен. В надежде на слушателя, который его оценит, он повернулся к Черил: — Это случилось в 1850 году, в Коннектикуте. Началось с обыкновенных проявлений полтергейста: предметы, летающие по воздуху, вспыхивающий безо всяких причин огонь. Но была одна особенность. Однажды, вернувшись из церкви, семья обнаружила большую часть своей одежды в гостиной, набитой подушками и тряпьем и расположенной в странных позах, словно манекены на витрине. Одна фигура стояла на коленях перед раскрытой Библией.

Когда он закончил, наступила полная тишина, продолжавшаяся до тех пор, пока официант не забрал тарелки и не предложил заказать десерт.

— Мне вот эти слоеные пирожные с шоколадом, — сказала Черил. — Тони, ты что, сошел с ума?

— Ты ничего не поняла, — сказал Тони. — Нет, спасибо, мне десерта не надо.

— И мне тоже, — сказала Карен. — Боюсь, я также не поняла.

Но возникшая в ее сознании картина навеяла на нее жуткий страх, подобный тому, который она испытала прошлой ночью, — белые силуэты, беспомощно разбросанные, словно жертвы массового побоища.

— Все это серьезно, Тони, — укоризненно сказала Черил. — А ты болтаешь о домах с привидениями и полтергейсте!

Тони бросил взгляд на Марка, тщетно пытавшегося скрыть свое веселье.

— Я не болтаю о полтергейсте, — произнес он сдавленным голосом человека, сдерживающего ярость из последних сил. — Я не верю в полтергейст. Все имеет рациональное объяснение, в том числе и дело Стратфордов. Эти манекены кто-то расставил...

— Все домашние были в церкви, — вежливо заметил Марк. — Включая слуг. Они подтвердили показания друг друга.

— Значит, они лгали или заблуждались, — сказал Тони. — Этот замысел был напитан злобой, и в нашем случае мотив тот же. Параллели...

— Полностью случайны, — сказал Марк. Он больше не улыбался. — Мотив в нашем случае настолько очевиден, что бросается в глаза. Не могу понять, как вы его не видите. Кому-то нужна вещь, принадлежащая Карен. Вот и все.

— Серебро Рут, — начала Карен. — Ее антиквариат...

— Не Рут, а что-то твое. Эта чушь началась лишь после того, как ты стала собирать старую одежду.

Карен рассмеялась:

— Ты хочешь сказать, что это какой-то конкурент пытается стащить у меня товар? До самых ценных вещей никто так и не дотронулся, не говоря уже о том, чтобы их взять. А может быть, это делает кто-то, у кого мания одеваться в старинные женские наряды?

Марк, похоже, задумался:

— Об этом я не думал.

— Готов поспорить, вы сейчас придумаете что-нибудь еще более мудреное, — усмехнулся Тони. — Завещание в кармане куртки? Браслет с бриллиантами, который какая-то старуха забыла в сумочке?

Черил замахала руками.

— Он прав и в то же время совершенно не прав! — возбужденно воскликнула она. — Я хочу сказать — дело действительно в какой-то вещи, которую купила Карен. Но не забывайте, что все неприятности начались в тот день, когда мы отправились на аукцион. А что случилось во время аукциона?

Очевидно, Марк слышал историю про миссис Гроссмюллер. Он громко рассмеялся:

— Наверное, старая дама зашила признание в совершенном убийстве в свое подвенечное платье — за тридцать лет до того, как пришила судью.

Это положило конец всякому разумному обсуждению. Даже Тони оказался захвачен безумными версиями; именно он предложил карту сокровищ, вышитую на скатерти. Имитации драгоценных камней, которые не были имитациями, бриллианты, замаскированные под пуговицы, — этим исчерпалась гамма нелепых теорий. Они смеялись над предположением Карен — утерянная рукопись Эдгара Аллана По, разрезанная и вставленная в корсаж платья, когда голос за плечом Карен весело произнес:

— Я не могла не подойти и не поздороваться.

Тони вскочил. Марк последовал было его примеру, но Шрив, положив руку ему на плечо, удержала его на стуле:

— Не надо вставать; такой милой компании я не помешаю ни за что на свете. Как приятно видеть, Карен, что тебя вывели в свет.

— Словно молодую девушку, ты хочешь сказать? — повернулась к ней Карен. — Ты со всеми знакома?

Она сделала необходимые представления. Шрив едва кивнула Черил:

— Мы уже встречались с миссис Рейхардт. — Затем ее взгляд снова вернулся к Тони: — Детектив?

— Да, мэм, — ответил он, стараясь показаться тупым.

— Очаровательно, — пробормотала Шрив. — Какое миленькое платьице, Карен. Оно продается?

— Боюсь, тебе оно не подойдет, — сказала Карен. — Но если тебя интересуют платья, заходи в любое время. Я рада всем покупателям. От тебя я даже чек приму.

— Как это чудесно с твоей стороны, — Шрив перенесла руку с плеча Марка на его щеку и нежно потрепала его. — Что ж, мне пора прощаться. Не позволяйте этому бедному мальчику слишком много работать.

— Я бы сказал, что лавры победителя достались Карен, — критически заметил Тони, когда Шрив присоединилась к своей компании.

— Это ее муж? — спросила Черил, бесцеремонно уставившись в их сторону.

— Нет, — ответил Марк. — Кто-нибудь хочет кофе?

— По трояку за чашку? — Тони покачал красивой головой. — Но если кто-то предложит мне кофе попозже, после того, как я провожу ее домой...

— Хорошая мысль, — сказала Черил. — И вы, ребята, сможете помочь нам в поисках спрятанных сокровищ.

— Я просто пошутил, — запротестовал Тони.

— А я нет, — Марк взял счет. — Говорю тебе, он что-то ищет. Не забывай, что он говорил Карен.

— "Где это?" — повторила Черил. — Я не забыла. Сдается, в твоей мысли что-то есть.

Убедить Тони было не так легко. Под давлением Марка Карен вынуждена была признать, что эта мысль не так надумана, как могло показаться во время шутливого обсуждения. Она слышала о торговцах, находивших письма, дневники и даже драгоценности в сумочках и карманах. Всю дорогу домой они непрерывно спорили, и в конце концов Тони неохотно согласился, что существует некоторая вероятность того, что Марк прав. Однако лишь некоторая вероятность.

— Это все равно что искать иголку в стоге сена, — проворчал он. — Если бы этот пропавший предмет бросался в глаза, вы бы его уже обнаружили. Вы искали в карманах и носках туфель?

— О туфлях я даже не думала, — сказала Карен.

— А, черт, — сказал Тони.

Они подъехали к дому. Достав ключ, Карен вставила его в замочную скважину.

— Вот те на, — сказала она, поворачивая его. — Не поддается.

— Дай мне, — Марк отпер дверь.

— Вы ее откроете когда-нибудь? — потребовала Черил.

Марк сделал шаг назад.

— Идите вперед.

— Герой! Чего ты испугался?

— Собака, — просто ответил Марк. — Это мой лучший костюм.

Тони, похоже, испытывал такое же нежелание быть первым. Презрительно хмыкнув, Черил открыла дверь и продемонстрировала великолепную технику. Отброшенный в сторону, Александр поднялся на лапы и пошел прочь с отрешенным видом философа, решающего вопросы вселенской важности.

— Я должна поскорее вылезти из этого платья, — объявила Черил, ведя всех в дом. — Оно так узко, что я едва дышу.

— Ты слишком много ела, — резко заметил ее брат.

— Моих устриц съел ты.

— От устриц не полнеют. Все дело в горе пирожных.

— Я пропускаю это мимо ушей, — сказала Черил. — А тебе не следует тоже переодеться, Карен? Помни наше правило — не мять товар без надобности.

— Я приготовлю кофе, — сказал Марк. — Я так понял, товар наверху? Крикните, когда приведете себя в надлежащий вид, мы тогда поднимемся. Сюда, Тони.

Ослабив узел галстука, он направился на кухню уверенной походкой человека, знакомого с помещением и чувствующего себя как дома. Что конечно же понятно, подумала Карен. В свое время Марк был здесь частым гостем, встречаемым со всем радушием, которое Пат оказывал нравящимся ему людям. Ее мысли наполнились воспоминаниями, теплыми, как лето, и чистыми, как горный воздух, — Марк и Пат, сидящие на кухне, с засученными рукавами, с локтями на столе, усыпанном крошками, пачкающие скатерть пятнами пива и кофе; Рут, любовно ворчащая на них и разгребающая оставленный ими беспорядок...

— Эй, Карен, — позвала ее сверху Черил. — Помоги мне с этой молнией...

— Да-да, — Карен вернулась из прошлого. — Иду.

* * *

Поиски начались довольно оживленно. Даже Тони, казалось, был полон надежды, осматривая обувь, большая часть которой принадлежала миссис МакДугал. Каждый предмет был аккуратно наполнен оберточной бумагой — но только оберточной бумагой. Марк, похоже, был зачарован платьями. Он непрерывно повторял: «Пять тысяч? Пять тысяч?»

Наконец Карен потеряла терпение:

— Одежда — это тот же антиквариат или предмет коллекционирования, Марк; цена зависит только от того, сколько готовы заплатить люди. Эй, отдай-ка это мне. Если ты будешь дергать за подвески, ты их оторвешь.

— Не могу поверить, что это не бриллианты, — сказал Марк, отдавая платье — обильно расшитый хрусталем наряд миссис МакДугал. — В этих платьях нет места, куда можно что-либо спрятать, — ни карманов, ни воротника, ни рукавов.

Порыв Тони быстро угас, но он не прекращал работать, методично изучая сумочки и портмоне, ощупывая подкладку, чтобы убедиться, что они не тронуты, выворачивая наизнанку и встряхивая их.

— Это что такое? — Марк достал из шкафа небольшую бежевую коробку.

С пронзительным криком бросившись вперед, Карен вырвала коробку у него из рук.

Марк отпрянул назад.

— Что за черт...

— Это мое Фортуни!

— Не знаю, что такое Фортуни, но уверяю, что я не собирался вытирать им пол.

Карен осторожно заглянула в коробку.

— Это одно из его дельфийских платьев. До сих пор никому не известно, как он сделал эти крошечные складки, покрывающие всю ткань. Для их обновления платья приходилось возвращать мастеру. Их продавали в коробках — таких, как эта, — скрученными словно моток пряжи. Я испугалась, что ты достанешь платье из коробки. Я не осмеливалась до него дотронуться, потому что никогда не уложу его назад так, как оно лежит сейчас.

— И сколько это стоит? — спросил Тони, пока Марк изучал коробку со смешанным чувством недоверия и уважения.

— Пару тысяч — но это лишь предположение. Как я уже говорила, цена в каждый конкретный момент определяется состоянием рынка.

— Господи милосердный, — покачал головой Тони.

— Ну хорошо, — сказал Марк. — Мы не станем вынимать твоего Фортунато.

— Фортуни.

— Кого бы то ни было. Надеюсь, это не еще одна святая неприкасаемая вещь? — Достав вечерний туалет из черного бархата, он провел по ткани рукой. — Эге, а здесь что-то твердое...

— Это подплечники, болван. — Черил выхватила платье из его рук. — Оставь это лучше нам, Марк. Ты так все перемнешь, кроме того, ты совершенно не разбираешься в одежде. Мы скорее заметим что-нибудь необычное, чем вы.

— У меня кончается завод, — подтвердил Марк. — И свежие мысли.

Он провел рукой по своим взъерошенным волосам.

— А что с драгоценностями миссис Мак, Карен?

— Откуда ты узнал о них? — спросила Карен.

— Она сказала мне, что собирается отдать их тебе, — быстро ответил Марк.

Судя по всему, эти сведения он не сообщал Тони; тот потребовал, чтобы ему рассказали, о чем идет речь, и Карен, все объяснив, принесла ожерелье и серьги Долли. Однако как только Тони увидел их, блеск в его глазах потух. Он покачал головой:

— Нет.

Карен почувствовала себя обязанной защитить украшения Долли.

— Что ты хочешь сказать этим «нет»? Они представляют историческую ценность.

— Возможно, но для нашего заурядного жулика из сада они ничего не стоят. Я ожидал увидеть большие сверкающие алмазы.

— Я полагал, что ты переложишь заботу о них на Бейтса, — сказал Марк.

Карен повторила то, что сказала адвокату. Ее тон был агрессивным, она ожидала, что Марк скажет, что она не права, и потребует сдать драгоценности на хранение. Однако он согласно кивнул головой:

— Правильно. Вопрос не в том, обладаешь ли ты этим, а в том, думает ли так кто-нибудь. Почему бы тебе не отдать шкатулку мне? Я вынесу ее из дому пряча, но так, чтобы всем было видно, — уроню, буду долго искать...

Тони неодобрительно загудел:

— Может, тебе еще попихать шкатулку ногой по улице? Я бы мог присоединиться.

Черил даже не улыбнулась. Карен видела, что ее слишком обеспокоило то, что за домом, возможно, следят. Она резко сказала:

— Если вы считаете, что мы под наблюдением, прихватите еще и две хозяйственные сумки. Мы ведь не знаем точно, что нужно этому типу.

— И нужно ли ему вообще что-нибудь, — согласился Тони. Он широко зевнул. — Отправляем вас, девочки, на заслуженный отдых. Однако я не одобряю выбор твоего чтива на ночь, Карен. Гарантированные кошмары.

Он взял книгу о легендах Джорджтауна. Карен объяснила ее присутствие, добавив:

— Тебе о ней известно?

— О да, — у Тони в глазах блеснули искорки. — В местный участок уже поступила пара звонков от разгневанных граждан. Они требовали ареста автора.

— И я не прочь дать ему или ей несколько затрещин, — сказал Марк. — Раскапывать старые скандалы — этим можно только сделать людям больно. Тот, в котором была замешана миссис Мак... — Его тонкие губы помимо воли изогнулись в улыбку. — Она нашла это забавным. Хохотала так, что я испугался, как бы она не задохнулась.

— Могу я почитать эту книгу? — спросила Черил.

— Бери, конечно. Она лежит на моем туалетном столике только потому, что мне лень ее убрать. Возможно, мне будет лучше избавиться от нее до возвращения Пата; скорее всего, он бросится на автора с кнутом, прочитав весь этот вздор о своей матери.

— Это не вздор, — сказал Тони. — Вот почему автор находится в безопасности от тяжелой руки закона. Большая часть сведений почерпнута из старых газет и других опубликованных источников; все остальное — тонкие двусмысленности, и у автора хватило ловкости не перейти грань дозволенного. К тому же никому не известно, кто он.

— Пат, скорее всего, сочтет это лучшей шуткой после Уотергейта, — добавил Марк. Встав со стула, он потянулся и зевнул. — Не стесняйтесь звонить в любое время, девочки, если обнаружите бриллианты.

— Не беспокойся, — сказала Черил. — Позвоним.

— Кто-нибудь проводит нас до двери? — поинтересовался Марк.

Черил открыто отказалась, сделав кое-какие ехидные замечания о больших сильных мужчинах и маленьких беззащитных собаках. Выполнить обязанности охранника вызвалась Карен. Тони задержался; она услышала, как он что-то сказал Черил, которая ответила взрывом смеха и замечанием, тон которого был несомненно ехидным.

Когда они спускались по лестнице, Карен сказала:

— Сожалею, что ты оказался в это втянут, Марк. Это была не моя мысль.

— Уверен в этом.

— Если бы ты смог убедить Черил оставить...

— Никто не сможет уговорить Черил начать или бросить любое дело. Она взрослая женщина и сама принимает решения.

Они уже дошли до двери, Марк повернулся к Карен:

— Ты действительно полагаешь, что я уведу Черил и уйду сам, оставив тебя на сомнительную милость какого-то бродяги-лунатика или этого качка-шофера, чьим смазливым лицом ты так восхищаешься? За какую хладнокровную скотину ты меня принимаешь?

Его голос резал словно нож. До того как Карен успела ответить, спустился Тони, и Марк отвернулся.

Тони взял Карен за руку.

— Спасибо за интересный вечер. Нечасто мне предоставляется возможность искать бриллианты и утерянные рукописи.

Не оборачиваясь, Марк открыл дверь.

— Если ты собираешься говорить цитаты, сделай это поскорее и покороче, — сказал он и вышел, оставив их наедине.

— Я хочу услышать, как в замке повернется ключ, а затем зазвенят и загрохочут многочисленные засовы и цепи, — мягко сказал Тони. — Не то чтобы я полагаю, что нужно чего-то опасаться...

— Понимаю. Спасибо, Тони.

Стремительно наклонившись, он на мгновение прикоснулся к губам Карен своими. Несмотря на мимолетность, поцелуй не был тщетным; щеточка усов, дотронувшись до верхней губы Карен, отозвалась дрожью по всему ее телу. И вот уже Тони ушел, закрыв за собой дверь. Карен услышала из-за двери тихий голос:

— Замки.

Карен сделала так, как ей сказали. От Тони больше не последовало никаких замечаний. Поглядев в «глазок», она увидела лишь его удаляющуюся широкую спину.

Марк ждал его на тротуаре, занимая господствующую позицию под фонарем. Изображение, которое видела Карен, было искаженным и ограниченным, но она разглядела, как Марк выполнил обещанный спектакль со шкатулкой. Он только что не гонял ее ногой, и, хотя его вращение на месте было утрировано до уровня фарса, Карен не слишком развеселилась.

Вернувшись на кухню, она вскипятила чайник. Всю дорогу по лестнице ее преследовал громкий храп Александра; несомненно, подумала Карен, с его носоглоткой что-то не в порядке. Учитывая, что вся его голова была скроена как-то нескладно, это было бы неудивительно.

Оторвавшись от записей в тетради, которые она изучала, Черил улыбнулась:

— Я как раз подумала, что чашка чаю будет ко времени. Ты не устала? Может быть, мне уйти, чтобы ты могла лечь в постель?

— Я все еще на взводе. Мне нужно развеяться. Но если ты уже засыпаешь...

— Нам пора заканчивать так лебезить друг перед другом, — сказала Черил. — Сказать по правде, я просто умираю от желания просмотреть твои записи. Если ты не возражаешь...

— Так кто сейчас чересчур вежлив? Я буду только рада, если ты займешься этими проклятыми книгами. В отношении ведения учета я совершенно безнадежна; я постоянно забываю заносить сведения в тетрадь. — Карен свернулась клубком в кресле, которое до этого занимал Марк. — Чего я действительно хочу, так это просто сидеть здесь и смотреть, как ты работаешь.

— Это верно. Ты — художественная половина нашей команды, а я больше по деловой части. — Черил нахмурилась, прочтя одну из записей. — Ты занесла сюда платья миссис МакДугал? Я вижу только запись: «Разн. вещи мис. Мак».

— Ой, правда. Я хотела расписать все подробно, только...

— Только отвлеклась на другое, — сказала Черил, хитро улыбаясь. — Давай начнем с тех двух платьев, которые ты продала своей подруге.

Сделав запись, она спросила:

— Когда, ты ей сказала, они будут готовы?

— Я ничего не говорила. Но нам нужно заняться ими в самое ближайшее время. Часть бусин оторвана. Кроме того, платья надо будет отдать в чистку.

— Я займусь этим завтра днем. Кому ты отдаешь в чистку вещи?

— Мне посоветовала мастера миссис Мак. Больше того, — добавила Карен, — меня представили ему. Да будет тебе известно, он не принимает клиентов с улицы. Но он знает, как обращаться с нежными вещами. Не забудь объяснить ему...

— Я все поняла. Надо будет упомянуть несколько раз миссис МакДугал и настоять, чтобы мастер лично занялся этими платьями.

— Раз ты все равно пойдешь туда, захвати вещи, которые я отдала несколько дней назад. Квитанция, кажется, где-то здесь. — Порывшись в сумочке, Карен, наконец, вытащила листок. — Не забудь записать стоимость работы. И раз уж речь зашла о деньгах...

— Зачем говорить о том, чего у нас нет? — усмехнулась Черил. — Какое-то время мы будем едва сводить концы с концами. Рано или поздно у нас будет налажен надлежащий учет, но пока придется довольствоваться тем, что есть.

Карен не заразилась ее весельем.

— Я знаю, что некоторое время наше положение будет очень неустойчивым. Наверное, мне придется воспользоваться предложением Пата и занять у него до тех пор — если, конечно, это вообще произойдет, — пока не получу денег от Джека.

— Правильно, ты сегодня виделась с адвокатом. Извини, я даже не спросила, как прошла встреча. Нам так много нужно было обсудить.

— Он был очень мил. Он только начинает, должно быть, именно поэтому мистер Бейтс порекомендовал его мне. Думаю, его гонорар гораздо меньше, чем у «Бейтса, Бейтса и кого-то там еще». Но он не слишком-то обнадежил меня. Глубокомысленно заверил, что все это потребует много времени — особенно потому — это, впрочем, очевидно, — что Джек не склонен к щедрости. Что ж, черт возьми, мне не нужна щедрость, мне нужна только справедливость. Видит Бог, я это заслужила.

— Все решено? Ты не передумаешь?

— Насчет развода? Ни за что. Даже если у меня хватит глупости сунуть голову в эту петлю, Джек не примет меня назад. В первую очередь это была его инициатива.

Черил внимательно посмотрела на нее.

— Я сожалею, если сожалеешь ты, и не сожалею в противном случае. Не пойми меня превратно — я просто не хочу остаться без компаньона еще до того, как мы выкатим нашу повозку на дорогу.

— Этого не бойся. Даже если мое сердце полностью изменится, магазин я не брошу. Я не смогу это сделать. Он слишком много для меня значит. Знаешь, я сама хотела задать тебе тот же вопрос. Когда-нибудь ты снова выйдешь замуж...

— Нет.

— Возможно, сейчас ты думаешь так, но...

— Нет, я больше никогда не выйду замуж.

Она сидела, склонив голову над тетрадью, и растрепанные волосы закрывали ее лицо. Через какое-то время Карен ласково спросила:

— Как давно это произошло?

— Два года назад. Я знаю, что ты сейчас скажешь. — Повернувшись к ней, Черил смахнула волосы с лица. У нее было такое выражение, которого Карен никогда не видела, — смесь торжественного ликования и боли. — Все говорят одно и то же: ты со всем смиришься, время залечивает раны... Но этого не произойдет. Моя жизнь не кончена, ничего подобного. Я — очень счастливый человек, правда. Но я никогда не буду любить никого, кроме Джо.

Спокойная решительность, прозвучавшая в ее голосе, пресекала в корне дальнейший спор, даже если бы Карен и смогла придумать какие-то аргументы. Она была поражена. Одна мысль о том, что Черил, внешне такая веселая и беззаботная, носила в себе такое сентиментальное вымышленное заблуждение...

Карен не сомневалась, что это заблуждение. Любовь не вечна, горе не длится бесконечно. «Мужчины и женщины умерли, и их съели черви, но все это было не ради любви». Она верила в эти штампы так же, как верила в то, что утром взойдет солнце.

— Прости, — начала она. — Мне не следовало поднимать этот вопрос...

— Как раз хорошо, что мы поговорили об этом начистоту, — спокойно сказала Черил. — Люди постоянно пытаются познакомить меня с разными парнями. Это пустая трата времени; тебе лучше знать об этом с самого начала.

— Значит, вот почему Тони... — Карен осеклась, прикусив губу.

— Тони — хороший друг.

— Кроме того, он самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела. Как говорится, шик с отлетом. Интересно, почему ты не упомянула это маленькое обстоятельство.

— Наверное, он действительно красивый, — безразличным тоном ответила Черил. — Джо был не таким. Я

хочу сказать, большинство людей не считало, что у него прекрасная внешность. Ты нравишься Тони, Карен. Это я точно говорю.

— А я не уверена, — пробормотала Карен. Многие вещи она теперь увидела в другом свете.

— Скорее, ты снова выйдешь замуж. Красивая, образованная женщина...

— Сомневаюсь в этом. Мне не понравилось быть замужем.

Это заявление удивило ее саму не меньше, чем Черил.

— Правда? И не было ничего...

— Нет. Теперь, размышляя об этом, я прихожу к выводу, что в браке мне не многое понравилось. Я ничем не владела. Все, что у меня было, являлось милостивым отеческим подарком — деньги, одежда, еда, дом, даже мое время. На первом месте стояла работа Джека, я же довольствовалась тем, что оставалось.

— Не все мужчины такие, — пылко воскликнула Черил. — И должно же быть что-то... Я хочу сказать, разве ты не опускаешь...

Карен позабавила деликатность Черил. В новой для себя роли компаньонки та старалась вести себя более утонченно.

— Ты говоришь о сексе? Да, я это действительно опускаю. Но, как бы выразиться помягче, я не очень-то много потеряла.

— Да, это сказано мягко. Но я получила представление. Ты хочешь сказать, Джек...

— Полагаю, подходящие слова — «отвечал требованиям», — задумчиво проговорила Карен. — Едва-едва отвечал требованиям. Смею тебя заверить, это явилось неприятной неожиданностью. До бракосочетания Джек был таким любвеобильным. Но как только связь была узаконена, он, похоже, потерял всякий интерес.

Черил рассмеялась:

— Ты такая смешная, Карен. Описываешь все так изящно, но звучит это обиднее, чем если бы ты вышла из себя и выдала набор из трех букв.

— Мне следовало бы постыдиться, — улыбнулась Карен. — Мы жалуемся на мужчин, что они смотрят на женщин только как на объект секса, и вот я занимаюсь тем же.

— А Марк был...

Спохватившись, Черил отвернулась. Карен успела заметить свекольный румянец, заливший ее лицо, перед тем как его черты оказались скрыты волной волос.

— Прости, — донесся приглушенный голос из-за волос. — Мой длинный язык... Мне нужно его отрезать.

— Забудь об этом, — рассмеявшись, Карен нежно обвила рукой поникшие плечи Черил. — У нас сейчас все равно что вечеринка в колледже, когда мы сидели и говорили о самом сокровенном.

— Я не была в колледже, — выдавила Черил.

— А я его так и не закончила. И что?

Черил подняла голову. Ее лицо по-прежнему было пунцовым.

— Что, делать вид, что я ничего не спрашивала? Я не хочу это знать. Я хочу сказать, мой родной брат... Он никогда не говорил мне о своей личной жизни, Карен. Честное слово.

— Я же сказала — все в порядке. — Карен не собиралась отвечать на скрытый вопрос. Он вызвал острую боль воспоминаний, оскорбительно реальных своей силой. «А Марк был...» О да, был, подумала Карен. Он-то, несомненно, был. — Нам пора ложиться спать, — весело ответила она. — Завтра нам нужно быть свежими и бодрыми для встречи с агентом по недвижимости.

— Правильно. Слушай, как ты относишься к месту, где есть жилые помещения, — наверху или сзади? Я хочу сказать, для нас. Я платила бы больше за аренду...

— Почему ты должна платить больше?.. — У Карен перехватило дыхание. — Я эгоистичная недумающая пустышка. Я все время забываю о твоем малыше.

— Я нечасто говорю о нем, но думаю постоянно.

Эти слова прозвучали тихо и спокойно, но они задели струну где-то в самой глубине души Карен. Она стиснула пальцами плечо Черил.

— У нас все получится. Пожар или наводнение, грабежи или банкротство, но к осени, когда откроются детские сады, он уже будет с тобой.

Это было очень смелое обещание, Карен не имела права его давать; обстоятельства могут сделать его невыполнимым, обстоятельства, неподвластные им обеим. Но ее переполнил стыд за собственный эгоизм. Поглощенная своими личными проблемами, Карен забыла о Черил.

И все же кто мог предположить, что под этой светлой безмятежной оболочкой скрывалась чувствительность столь же хрупкая, столь же поврежденная, как и рассыпавшаяся шелковая ткань того старинного одеяния?

Карен следовало бы знать это или хотя бы предполагать. Дружба требует большего, чем давала она.

Глава 9

Фолз-Черч оказался, как выразилась Черил, катастрофой. Осмотренные ими помещения были или слишком дорогими, или слишком ветхими, или неудобно расположенными. Оставив свой телефон агенту, пообещавшему известить их, если что-либо подвернется, они направились домой, чувствуя какое-то опустошение.

— Мы только начали, — утешающим тоном сказала Черил. — Может быть, быстро заскочим в Александрию? Как знать...

Карен взглянула на часы: