Дело чести (№2) - Дело чести

А вот экзорцизм куда любопытнее. Гарсия улыбнулся, вообразив, что подумают об этом в агентстве. Наверное, через пару дней его отзовут с этого задания; что ж, его это очень даже устроит. Совершенно очевидно, что Уилкинсон никоим образом не связан с контрабандой наркотиков. Может, он и сумасшедший, но никакой не курьер.

Сила прожигала насквозь, изливаясь сквозь него огненным потоком. Белеверн завопил, дугой выгнувшись на своем жестком ложе. Священники терзали его весь день, не давая ни минуты передышки. В полдень они почти одолели его. Теперь солнце клонилось к закату, и Сила их опять возрастала.

Белеверн сомневался, что сможет выстоять, когда они вновь обрушатся на него, пребывая на пике Силы. Он мог бы ускользнуть от них, если бы только удалось отыскать Уилкинсона, но юнец, деливший тело с Белеверном, бесследно пропал. Попы каким-то образом умудрились утаить это Стивена в таком месте, куда Белеверну доступ закрыт.

Волна Силы схлынула, и Белеверн устроился на ложе поудобнее. Дыхание вырывалось у него из груди короткими, порывистыми всхлипами.

— Будь ты проклят, — процедил он. — Чтоб тебе гореть в твоем собственном аду, поп! — Он разговаривал только с Родригесом, потому что настоятель не понимал по-английски. — Вам ни за что не одолеть меня.

— А по-моему, одолеем. Ты слабеешь, колдун. Сознание Стивена выскальзывает у тебя из рук.

— Будь ты проклят!

Белеверн ожидал на вершине храма, когда кайвиры закончат приготовления к жертвоприношению. Он даже не расслышал немощных воплей первой жертвы, все его внимание было поглощено образом красного кирпичного дома, отраженного в чаше с ртутью.

У него на глазах к дому подъехал старый спортивный автомобиль, перекрашенный в тошнотворный лиловый цвет, — очевидно, довольно давно. Дверца пассажирского сиденья распахнулась, и оттуда выбралась девушка. Пора! Белеверн быстро вскочил на скакуна, собрал воедино Силу, принесенную жертвоприношениями кайвиров, и скользнул из реальности на Серую Равнину.

Тамара Уилкинсон помахала вслед уезжающему кавалеру. Вот же болван! Пришлось весь сеанс отбиваться от его ручищ, даже кино толком не видела. В такие вечера она чувствовала искреннюю благодарность к родителям, установившим для нее комендантский час на десять вечера.

Надоели ей эти футболисты. Все время зовут на свидания, потому что она прима в группе поддержки, а у них у всех только одно на уме. И конечно, больше никто ее на свидания не зовет.

Она уже направлялась к крыльцу, когда воздух прямо перед ней прочеркнула яркая вспышка. Из сияющей прорехи в пространстве вынырнул черный всадник на черном коне. Лошадиные глаза огненно рдели в сумерках. А на золотой маске всадника играли блики уличных фонарей.

Не успел смысл происходящего дойти до ее сознания, когда Тамара завизжала и бросилась бежать, сбросив туфельки на высоких каблуках. Всадник ринулся за ней, пытаясь схватить. Взвизгнув, она метнулась вправо, распластавшись в падении.

Перекатившись на ноги, Тамара вскочила, опять свернув к дому, когда на крыльцо выскочил отец с дробовиком в руках. Конь развернулся на месте и снова рванулся к ней. Все еще визжа, девушка упала ничком в тот самый миг, когда отец выстрелил.

Выстрел сшиб всадника на землю, и он рухнул рядом с Тамарой. Вскочив, она помчалась к дому, но конь тут же преградил ей путь. Вернее даже не конь, а какая-то страшная зверюга угрожающе оскалила клыки. Тамара снова завизжала, но тут удар по затылку поверг ее в беспамятство.

Джерри Уилкинсону оставалось лишь в бессильной ярости недоверчиво смотреть, как конь, уносящий его дочь, взбирается в воздух. Он выпустил в эту тварь два жакана, но все впустую. Кое-кто из соседей тоже видел случившееся, но Джерри не замечал их, не в силах отвести взгляд от небес.

Он сел на ступеньки, по-прежнему сжимая в руках ружье, когда у него на глазах конь, всадник и дочь исчезли в сияющей полоске, прочертившей небо. Когда сияние угасло, от них не осталось и следа.

Когда через минуту подъехала полиция, он все еще сидел на крыльце, устремив взор в пространство.

Белеверн возник на вершине ацтекского храма вскоре после заката. Тамара Уилкинсон, все еще не пришедшая в сознание, лежала поперек седла, и кайвиры подошли, чтобы снять ее со спины горемки.

— Заточите ее в стенах храма и уврачуйте ее раны, — приказал Белеверн. — Дайте недвусмысленно понять стражам, что ей нельзя причинять ни малейшего вреда. Если кто-нибудь ее хоть пальцем коснется, будет держать ответ лично передо мной.

— Слушаемся, Ужасающий владыка, — ответили кайвиры. Теперь осталась только одна проблема: как найти Уилкинсона, чтобы уведомить, в чьих руках находится его сестра? Отправляясь за ней, Белеверн так и не сумел обнаружить Сновидца. Куда же он мог запропаститься?

Стив встрепенулся и медленно приподнял веки. Все тело ноет, в горле пересохло. Где он?

Попытавшись сесть, он обнаружил, что лодыжки и запястья скованы цепями. Его похитили! Широко распахнув глаза, Стив встретил внимательный взгляд отца Родригеса.

И облегченно вздохнув, опустился на ложе. Нет, никто его не похищал.

— Как я понимаю, Белеверн наделал вам хлопот, — заметил Стив, покрутив запястьем.

— Не без того, — улыбнулся отец Родригес. — Ты можешь его отыскать?

Закрыв глаза, Стив попытался обнаружить в сознании Белевер-на, но колдун исчез без следа. Вернее след остался — в воспоминаниях о жизни Белеверна, если можно ее так назвать, но личность колдуна пропала бесследно.

— Я… по-моему, нет. Я могу вспомнить все, что он знал, но его самого найти не могу. О Боже мой!

— Что? — спросил отец Родригес. — В чем дело?

— Неужели… неужели я в самом деле призвал сюда горемку?

— Если так зовется тот демонический конь, с которым мы сражались, — то да, в самом деле.

— А… кто-нибудь пострадал?

— Нет, мы успешно изгнали его.

— Белеверна нет, — вымолвил Стив, все еще не осмеливаясь поверить в это. — Слава Богу, этот сукин сын наконец-то сгинул.

— А теперь поспи. — Отец Родригес бережно снял со Стива кандалы. — Утром поговорим еще.

Стив улегся поудобнее и погрузился в сон еще до того, как священники успели выйти.

Головная боль была первым, что ощутила Тамара, придя в сознание. Зарождаясь в затылке, пронзительная, пульсирующая боль отдавалась в висках и темени, сжимая голову, как в тисках.

Лишь потом Тамара заметила жару. Гнетущая, удушающая влажность навалилась на грудь, обращая каждый вздох в тяжкий труд. Где она?

Девушка медленно, осторожно села — от быстрых движений сразу накатывало головокружение и дурнота. И обнаружила, что находится в каменном мешке, освещенном только свисающей с потолка голой электрической лампочкой. Каменные стены покрывала резьба, напоминающая древние южноамериканские мотивы. Постелью ей служил каменный блок, покрытый тонким, свалявшимся матрасом. К ее ужасу, двери в комнате вообще не оказалось.

Перед глазами вдруг встало воспоминание: кошмарный конь и не менее ужасный всадник. Одета она по-прежнему в джинсы и блузку, в которых была на свидании, но теперь они взмокли от пота и льнут к телу. Тамара вспомнила, как отец бросился к ней на помощь. А вдруг он ранен? Она боялась худшего, ведь иначе отец никогда не дал бы ее в обиду.

Часть стены напротив каменной скамьи вдруг начала поворачиваться внутрь. Тамара отползала назад, пока не в забилась в угол, самый дальний от потайной двери. Как только дверь отворилась достаточно широко, в комнату вошел ее похититель.

Вблизи он оказался еще ужаснее, чем ей запомнилось, — тощая фигура облачена в черные одеяния, лицо скрывает жуткая золотая маска с разинутым в оскале ртом, а затененные маской глаза излучают багровый свет. Содрогнувшись, Тамара отвела взгляд.

Вслед за ним в комнату вошел охранник — рослый, настоящий великан, одетый в защитную форму, с пистолетом на боку, смуглый, чисто выбритый — и довольно симпатичный. Очевидно, он подумал то же самое о Тамаре, судя по тому, как он смерил ее взглядом с головы до ног. Болван!

— Привет, Томи, — прошелестел похититель сухим, надтреснутым голосом. — Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь?

Тамара так поразилась, услышав ласковое прозвище, которым называл ее только Стив, что даже не сразу нашлась с ответом.

— Голова болит, — наконец сердито бросила она. Охранник насмешливо фыркнул. Дважды болван.

— Это затянется на два-три дня, — ответил похититель. — Однако меня уверяли, что травма пустяковая.

— Кто вы? И зачем похитили меня?

— Скажем так… я — знакомый твоего брата.

— Стива?

— Очевидно, раз другого брата у тебя нет. Ты здесь затем, чтобы отбить у него охоту чинить мне здесь препятствия.

— У Стива? — снова спросила она. Чем это Стив может угрожать этому… монстру?

— Да. Пока ты здесь, твой брат не осмелится на меня напасть.

— Стив? Напасть на вас? — изумилась Тамара. Похититель утвердительно кивнул. — Мистер, вы рехнулись. Или с кем-нибудь его спутали. Я люблю своего брата, но все-таки он не Рембо.

— Хватит. Иди сюда.

Тамара забилась еще дальше в угол. Похититель что-то проговорил охраннику на неизвестном ей языке. Солдат подошел и подхватил Тамару с кровати легко, как тряпичную куклу. А потом поставил рядом с… монстром в золотой маске.

— Пошли. — Похититель до боли крепко ухватил ее за руку.

— Мне же больно!

— Если будешь артачиться, я без колебаний сломаю тебе руку. А теперь пошли!

Она покорно зашагала вслед за ним из комнаты и сквозь каменную арку вышла на улицу. Оказавшись под открытым небом, Тамара изумленно заморгала, обнаружив, что стоит на площадке посредине длинной каменной лестницы, ведущей к вершине южноамериканской пирамиды.

В лагере у основания пирамиды, со всех сторон окруженном джунглями, царила оживленная деятельность. Там были сотни человек, по большей части в такой же военной форме, как у ее охранника. Тамара вдруг поняла, что отсюда не удерешь, и внутри у нее все оборвалось. Ей нипочем не выбраться даже из лагеря, а уж в джунглях не выжить и подавно.

— Стой спокойно, — велел похититель. Какой-то человек, в отличие от солдат одетый в черный балахон, несколько раз сфотографировал девушку, стоявшую между охранником и этим человеком в золотой маске.

— Этого вполне достаточно, чтобы убедить кавалера Уилкинсона, что его сестра у меня, — подытожил похититель. — Отведите ее в камеру и проследите, чтобы ее накормили и дали чистую одежду.

Взяв Тамару за руку, охранник повел ее обратно в храм, где втолкнул в ту же комнату, где она очнулась, и дверь медленно затворилась. Усевшись на каменный уступ, теперь служивший ей кроватью, Тамара горько разрыдалась.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Александер поднял глаза на Стива, пришедшего на утреннюю мессу. Парнишка будто из могилы вышел — бледный, с ввалившимися глазами. Встретив взгляд репортера, Уилкинсон мельком улыбнулся, потом перекрестился и сел через проход от Александера. Тот встал и пересел к юноше, шепотом поинтересовавшись:

— Ты как, жив-здоров?

— Отлично. То есть будет отлично, когда позавтракаю.

— Опять овсянка. Пальчики оближешь.

— Скоро уедем, — заверил его Стив. — Отец Родригес хочет о чем-то потолковать со мной после завтрака, а там можно и в путь-дорогу.

— Не обижайся, малыш, но вид у тебя такой, что тебе прямая путь-дорога в постель.

— В этом ты, может, и прав, — согласился Стив.

Они смолкли до окончания службы, а после направились прямо в трапезную, чтобы позавтракать. Александер оказался прав: снова овсянка. Должно быть, ничего другого тут на завтрак не подают. Но Стив так проголодался, что сейчас даже картон показался бы ему вкуснее лучшего ростбифа на свете.

Ел он молча. Честно говоря, на разговоры у него просто не осталось сил. Последние два дня дались ему дорогой ценой. Но зато все мучения с лихвой искупило избавление от нежеланного постояльца. Раньше Стив даже и не догадывался, насколько сильно сказывалось на всей его жизни непрошеное вмешательство Белеверна.

Ах, если бы только избавиться от настоящего Белеверна было так же легко и просто! Тогда можно было бы вернуться к своей собственной жизни и навсегда выбросить все это из головы. Ага, еслибы да кабы.

После завтрака Стив нашел отца Родригеса, ожидавшего его в святилище. Перекрестившись, Стив присел рядом со священником.

— Как ты себя чувствуешь? — осведомился Родригес.

— Смертельно усталым. Смертельно усталым и рожденным заново.

— Вполне понятно, — кивнул отец Родригес. — Пожалуй, тебе стоило бы посвятить весь день отдыху. Я удивился, узрев тебя сегодня на утренней мессе.

— Мне хотелось ее посетить.

— Похвально, но тебе не стоит чрезмерно переутомляться. У нас еще множество дел.

— Как?

Родригес оглянулся, словно желая убедиться, что никто не подслушает.

— Я не хотел открываться тебе, пока злой дух не будет изгнан, — продолжал он, понизив голос. — Твое прибытие сюда было предсказано. А именно, настоятелю и мне были ниспосланы сновидения, предвещавшие твой приход.

— Сновидения? — переспросил Стив. Неужели его появление в церкви Святого Михаила было предопределено?

— Да. Эти сновидения были весьма конкретны, хотя они не приготовили нас к необходимости провести экзорцизм. Однако нам дали ясно понять, что мы должны оказывать тебе помощь всеми возможными способами.

— И я искренне благодарен за вашу помощь, святой отец.

— Но тебе оказана еще не вся помощь.

— Что… как это?

— Сновидения навели нас на мысль, что ты привезешь с собой меч. Это так?

— Да, так. Он… в джипе.

— Хорошо, — кивнул Родригес. — Он нам понадобится. Он должен быть освящен. А ты сам примешь постриг и посвящение.

— Посвящение? — Стиву пришло в голову лишь одно истолкование этого слова. — В духовный сан, как священник?

— Нет… не совсем. — Отец Родригес еще раз тревожно огляделся и понизил голос до едва слышного шепота. — Ты не должен никому об этом рассказывать. Сны и видения весьма однозначно провозглашали, что ты должен быть посвящен в орден, запрещенный церковью семь столетий назад. Официально ты станешь францисканцем, то есть членом нашего ордена.

— Официально? — Как-то это подозрительно. А что, если Стив согласится, а потом кто-то узнает, к какому ордену он принадлежит на самом деле? Судя по тому, как держится отец Родригес, отлучение от церкви станет лишь первым шагом.

— А кем я буду… неофициально? Отец Родригес помедлил перед ответом:

— Рыцарем ордена тамплиеров.

Стив преклонил колени перед алтарем, и настоятель возложил руки ему на голову. Постриг произошел утром, перед всей конгрегацией. А на посвящение, проводимое в узком кругу, допустили лишь небольшую группу священнослужителей.

Произнеся несколько фраз по-латыни, настоятель убрал руки и знаком велел Стиву встать. Стив послушался, и присутствующие священники подошли, дабы облачить его. Поверх белого одеяния, надетого Стивом для ритуала, на него возложили белую мантию с красной оторочкой и красными равноплечими крестами на груди и на спине.

Отец Родригес поднял с алтаря меч, освященный вчера ночью, и подошел к Стиву.

— Прими сей меч, как знак власти, вверенной тебе для защиты Святого Писания и сбережения Святых Таинств Господних. Не предай доверия, возложенного на тебя как на служителя Святой Церкви и рыцаря Храма Христова.

Памятные слова другого священника из другого мира эхом отозвались в памяти Стива: «Ни за что не посрами его!» Стив принял меч из рук отца Родригеса и склонил голову, чтобы коснуться клинка лбом, как ему велели заранее. И вложил меч в ножны, висящие на поясе.

— Никогда не предам.

— Может, тебе все-таки лучше остаться еще на одну ночь? — спросил отец Родригес. — Ты все еще слаб после столь тяжких испытаний.

— Нет, святой отец.

— Брат, — поправил Родригес.

— Брат, — неуверенно повторил Стив, совсем не воспринимая себя священнослужителем. Вот рыцарем — это да, рыцарем он останется на всю жизнь. Но если на то пошло, в рыцари его уже давным-давно посвятил Эрельвар. — Каждый час моего промедления дает Белеверну час выигрыша для новых козней. Я переночую в Оахаке, обещаю.

— Понимаю. Тебе пора в поход, Дон-Кихот.

— Ладно, сегодня ночью я не буду воевать с ветряными мельницами, — улыбнулся Стив. — Я знаю предел своих возможностей, свя… брат. Я хотел бы передать монастырю вот это, — заключил Стив, протягивая отцу Родригесу одну из седельных сумок Белеверна. Когда Родригес заглянул в сумку, брови у него поползли кверху.

— Это же…

— Десять тысяч американских долларов. Я уверен, что настоятель найдет им достойное применение.

— Несомненно.

— До свидания, брат. — Стив тряхнул руку священнику. — Спасибо за помощь.

— Счастливого пути, храмовник. Храни тебя Господь.

— И вас тоже.

Стив направился к джипу, где дожидались его Александер с Робертом, и забрался на водительское сиденье.

— Мы должны добраться в Оахаку как раз на закате, — сообщил Ричард. — Туда часа три пути.

— Тогда в дорогу! — откликнулся Стив, выводя машину на узкий проселок, ведущий прочь от монастыря.

— Итак, — сказал Александер, — что же они там с тобой такое вытворяли?

— Я не могу открыться. Скажем так: они провели обряд, призванный защитить меня от магии Белеверна.

— И для этого им понадобился твой меч? — скептически поинтересовался Александер.

— Они его освятили, — уклонился Стив от полного ответа. — Стоит уповать, что теперь он поможет против горемки.

— Только уповать?

— Это вопрос веры, — ответил Стив.

Александер промолчал. Но через какое-то время снова нарушил молчание:

— Похоже, они без труда приняли твой рассказ на веру. Лично мне было сложновато поверить в такое.

— Они еще неделю назад знали о моем приезде.

— Что?! Откуда? Даже ты сам лишь за пару часов до этого узнал, что заглянешь туда.

— Им было провозглашено в снах и видениях, что к ним прибудет рыцарь, нуждающийся в их помощи, — объяснил Стив. — Они все приготовили заранее… Кроме экзорцизма.

— Ага, ты непременно должен рассказать мне об этом. Ты и в самом деле выглядишь, словно из тебя вытащили дьявола. Хотя день отдыха явно пошел тебе на пользу. Небольшая поездка до города и мягкая постель — или хотя бы что-то вроде — вновь поставят тебя на ноги.

— На мне все заживает, как на собаке.

— Я уже заметил. Ты снова был на ногах и мчался в путь всего через два дня после схватки с этим подобием коня.

— Один день здесь равен десяти в Дельгроте. Так что на счету каждый час.

На третье утро заточения Тамару разбудил скрежет открывающейся каменной двери.

Вошла служанка — все та же молодая испанка, которая два последних дня заботилась о нуждах Тамары, — и поставила завтрак на столик, дополнивший скудную обстановку камеры. Сев в постели, Тамара смотрела, как девушка укладывает принесенную для нее чистую одежду.

Они ровесницы, в крайнем случае испанка старше на год-два. Миловидная, на левой скуле — позеленевший синяк. Мешковатый балахон, точь-в-точь такой же, как принесенный для Тамары, не в силах скрыть довольно изящную фигуру, почти с такими же округлостями, как у Тамары. В черных глазах застыло покорное, затравленное выражение сломленного духом человека. Что же с ней сделали эти чудовища?

На улице началась какая-то суматоха, стражник бросил взгляд в камеру и оглянулся на выход из храма. И, видимо, решил, что происходящее требует его внимания, потому что тяжелая дверь начала закрываться.

Встав с постели, Тамара стянула с себя мокрое от пота платье и взяла тряпку из тазика для умывания, принесенного служанкой. Заметив взгляд девушки, Тамара улыбнулась ей и принялась смывать с тела ночной пот. Вот еще бы флакончик шампуня… Сейчас Тамара, пожалуй, пошла бы ради него даже на убийство.

Наклонившись, она помыла в тазике волосы. Горе, а не мытье, но все же лучше, чем ничего. Не подымая головы, начала нашаривать полотенце, и девушка дала его Тамаре в руки. Когда Тамара более-менее вытерлась, испанка взяла у нее полотенце и вытерла ей спину насухо.

Тамара улыбнулась, а импровизированная горничная несмело улыбнулась в ответ и помогла ей надеть чистое платье. Одевшись, Тамара принялась за завтрак: тарелку вареных яиц, какую-то колбасу и свежеиспеченные лепешки. Определенно, голодом ее уморить не собираются. Если она станет есть все, что дают, то через неделю превратится в пампушку. Присев на ложе, испанка смотрела, как Тамара ест.

«А вот у нее, — отметила про себя Тамара, — вид такой, будто она целый месяц ни разу не ела досыта».

Продолжая улыбаться, Тамара взяла тазик для умывания, выплеснула воду на пол, — в такую жару лужа скоро высохнет, — вытерла его полотенцем, отложила туда половину своего завтрака и протянула еду девушке.

Та уписывала за обе щеки, будто и вправду целый месяц не ела. Она подобрала все до крошки, когда Тамара не успела одолеть и половины. Секунд пять она молча смотрела, как Тамара ест, а потом вопросительно проронила:

— Senorita?

— Извини, — Тамара с улыбкой тряхнула головой, — я не говорю по-испански.

— Si, я знаю, — ответила девушка. Тамара подняла голову.

— Ты говоришь по-английски!

— Si, немного.

— А что ж ты раньше не говорила?

— Охрана…

— А-а. Как тебя зовут?

— Розита.

— А меня — Тамара.

Розита снова мимолетно, застенчиво улыбнулась и промолчала.

— Senorita? — спросила она после паузы.

— А? — промычала Тамара с набитым ртом.

— Почему вы тут?

Тамара выпрямилась и подвинула тарелку через столик к Розите. Та вопросительно взглянула на нее, Тамара кивнула, и девушка быстро прикончила остатки завтрака.

— Вообще-то не знаю, — проговорила Тамара. — Мужик в маске говорит, что для того, чтобы мой брат не напал на него.

— Дон Эспантосо боится вашего брата? — изумленно приподняла брови Розита.

— Вот и я удивилась.

— А ваш брат… он придет за вами? — тихонько спросила Розита.

— Стив-то? — фыркнула Тамара. — Может, если узнает, что я здесь. Очень даже может, хотя я предпочла бы, чтобы он сюда не совался.

— Почему?

— Ну, ты только пойми меня правильно, я люблю своего брата. Наверно, он очень хороший, но вовсе не рыцарь в блистающих доспехах. Если он попытается меня спасти, то лишь сам подставится под пулю.

— Si, я понимаю. — Розита на миг опустила взгляд, словно смутившись, но продолжила после паузы: — В лагере говорят, вас держат в награду для одного из офицеров.

— В… награду? — растерялась Тамара. Жуткая перспектива.

— Si. — Розита снова потупилась. — Солдаты, которые вас стерегут, недовольны, что им не дозволено… вас трогать. А вы очень красивая, senorita.

Теперь понятно, чем вызван страх Розиты перед охраной… и ее сломленный дух. Тамара недооценила их, называя чудовищами; это слишком слабое выражение для подобных гадов. Интересно, насколько далеко простираются пределы безопасности самой Тамары? Насколько сильна власть золотой маски над ее надзирателями?

— Ты тоже пленница, Розита?

— Si. Все женщины в лагере солдатские putas. Здесь нас держат за рабочий скот.

«А точнее, за производительниц», — подумала Тамара. Впрочем, не слишком удачное определение. Никто здесь не заботится о продолжении рода — солдатне только бы удовлетворить свою похоть. И если позволят, Тамара послужит той же цели. Ее передернуло.

— Кто-нибудь пытался отсюда бежать? — спросила она. Расширив глаза, Розита выразительно помотала головой.

— Нет, senorita. Джунгли возле лагеря полны демонов. Они…

Розита внезапно замолчала, услышав скрежет открывающейся двери. Подскочив с ложа, она приложила палец к губам, призывая Тамару к молчанию, и бросилась собирать утварь, а заодно и ночной горшок.

Когда дверь отворилась достаточно широко, чтобы можно было заглянуть, Розита уже стояла у двери, дожидаясь, когда можно будет уйти. Напоследок она обернулась к Тамаре; во взгляде ее снова появилось выражение безнадежности, как вначале. С тем она и вышла из комнаты, удрученно понурив голову.

Охранник смерил Тамару взглядом с головы до ног и закрыл дверь. Она содрогнулась. А что будет, когда мужик в маске поймет, что поймал не ту? Надо непременно изыскать способ выбраться отсюда до того, как это случится.

Они въехали в Тапачулу задолго до заката. Стив испытывал искушение немедленно отправиться в Гватемалу, но понимал, что лучше отложить это до утра. Если на границе возникнут какие-нибудь недоразумения, гораздо лучше иметь в запасе целый день, чем после мыкаться в поисках ночлега.

Теперь Стив начал понимать, почему в этих краях господствует неторопливость — все из-за чертовой жары. Не будь в джипе кондиционера, им едва ли удалось бы ехать с такой скоростью.

— В Гватемалу? — поинтересовался Александер.

— Не стоит, — отозвался Стив. — По-моему, лучше переночевать здесь и двинуться в путь утром.

— Великолепная идея, — сказал Александер. — Может, заодно для разнообразия поедим чего-нибудь пристойного после сухомятки?

— И вправду великолепно, — поддержал его Роберт. — Сандвичи из холодильника у меня уже поперек горла стоят.

— Я за это предложение, — ответил Стив. Добрый ужин действительно не повредит. Да и дополнительный отдых перед Гватемалой — тоже.

Они отыскали довольно симпатичный небольшой трактир, но если бы не скудные познания Александера в испанском, сделать заказ им бы так и не удалось.

Покончив с трапезой, Стив откинулся на спинку стула, сыто отдуваясь. Еда была великолепна… хочется верить, что им не придется пожалеть об этом после. Закурив сигарету, Александер подался вперед, поставив локти на стол, и начал:

— Я вот все гадаю…

— О чем бы? — осведомился Стив.

— У нас имеется лишь отметка на карте. Ты хотя бы вчерне представляешь, что нас там ждет?

— Вообще-то нет.

— Ох… Ты хочешь сказать, что даже не догадываешься, что там такое?

— Не-а, — усмехнулся Стив. — Даже не догадываюсь. Некоторое время оба журналиста лишь молча таращились на него. Наконец, Роберт повернулся к Александеру.

— А ведь я мог бы поехать на фестиваль в Канны, знаешь ли.

— Надо мне было махнуть с тобой, — поддержал тот.

Агент Гарсия дождался, когда подопечные устроятся на ночлег, и направился подавать рапорт в расположенную в Тапачуле еще одну конспиративную явку АБН. Поскольку городок примостился на границе с Гватемалой, в этом районе широкой рекой течет контрабанда наркотиков. Может статься, Уилкинсон все-таки курьер.

Не умея толком разобраться в собственных чувствах, Гарсия при том при всем чувствовал, что тут дело совсем в другом. Наркокурьеры не общаются с ангелами, из них не изгоняют дьяволов и не подвергают постригу сразу вслед за экзорцизмом. А Гарсия записал все это на пленку от начала и до конца. Да уж, более запутанного дела у него не было за всю карьеру, тут и сомневаться нечего.

Он заранее позвонил о прибытии, так что его ждали, несмотря на поздний час. Не успел он постучать, как дверь перед ним распахнулась.

— У нас уже закрыто, — сообщил владелец конторы. — Чем могу служить?

— Я с посылкой из головной фирмы, — ответил Гарсия.

— А, пожалуйста, проходите. — Директор отступил в сторону, пропуская Гарсию в небольшую контору. Проводив агента через тесную приемную фирмы, он ввел его в совсем уж крохотный кабинет.

— Принесли рапорт?

— Да, сэр. — Гарсия раскрыл «дипломат» и вручил директору папку, потом устроился в кресле, ожидая, когда директор просмотрит рапорт. Через пару минут тот поднял глаза на агента.

— Что это за шутки, агент Гарсия?

— Я бы очень хотел, чтобы это было шуткой, — ответил Гарсия. — Мне не под силу сформулировать какую-либо разумную гипотезу, истолковывающую эти события. Напрашивается лишь одно правдоподобное объяснение, что Уилкинсон вместе с газетчиками затевает какую-то мистификацию.

— Хм-м, странная мысль, — заметил директор. — Однако она вполне выдерживает критику, особенно в свете последних событий.

— Сэр?

— Три дня назад сестру Уилкинсона похитили.

— Понимаю.

— Обстоятельства похищения выглядят так же странно, как и вашрапорт.

— Как это?

— Все свидетели, в том числе и полдюжины соседей, утверждают, что Тамару Уилкинсон умыкнул какой-то демон на летающей лошади.

— Видите ли, я никак не упомянул об этом, потому что тогда это казалось несущественным, но в одной из записей есть упоминание о демоническом коне…

— Держитесь за этим Уилкинсоном, — велел директор. — Мне бы хотелось узнать, что же именно за чертовщина тут творится.

— В буквальном или переносном смысле, сэр? — ухмыльнулся Гарсия.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Теоретически в Сомали было так же жарко, как в Никарагуа, но на самом деле этого не чувствовалось. В сухом климате высокую температуру переносить гораздо легче, чем в Центральной Америке, с ее удушающей влажностью. Гарт был бы очень рад, если бы его взвод почаще посылали в Африку. Конечно, все будет зависеть от того, как они справятся с сегодняшним заданием.

— Сержант Далин, — распорядился он, — ваше отделение должно проникнуть на территорию базы вот здесь. Затем вы проберетесь в зону штаба и уничтожите его.

— А потом?

— А потом будете уносить оттуда свои задницы. По пути обратно, а не туда, выведите из строя вот эти два вертолета. Крайне нежелательно, чтобы уцелела хоть какая-то радиоаппаратура.

— А не попытаться ли нам соединиться с… — начал Далин.

— Нет! — осадил его Гарт. — Немедленно выводите свое отделение оттуда. Как только вы взорвете штаб, база загудит, как растревоженный улей. Отделение сержанта Брина будет прикрывать ваш отход. Соединившись с ним, вы вместе выдвинетесь в эту точку, где встретитесь с отделением сержанта Алгола и моим, после чего мы общими силами атакуем ворота.