Тем тяжелее будет падение

— Угадали, Алексей Бенедиктович. Попали в точку.

— Конечно, это и так понятно. Я устал от заманчивых предложений. Одно лучше другого.

Один из будущих конкурсантов приложил стомиллионный аванс на нужды края за контрольный пакет. Но боюсь, что контрольным пакетом, к нашему общему сожалению, завладеет государство.

— Чисто номинально, но государство не способно контролировать отрасль в полном объеме, и вы это знаете. Чиновники очень хорошо живут за счет того, что не видят очевидного. Их уже не переделаешь. Все воруют. Сто лет назад воровали и триста лет назад воровали.

— Конечно, я не спорю. Главное — вы понимаете, как делаются деньги и сколько с этого получает государство, а сколько тот, кто распоряжается ресурсами.

— Нефтяные скважины должны принадлежать мне, и только при этом условии я заключу сделку. Идиотские конкурсы на взятку — без меня. Уверяю вас, нам придется работать вместе, смотрите вперед, не живите сегодняшним днем.

— Сегодняшний день для меня очень важен. Я поставил все на… Извините, я отвлекся. Мечтательное настроение.

— Спуститесь на землю, Алексей Бенедиктович. Я ведь всю ночь потеряла ради этого разговора и хочу поставить точку.

— Красивая, молодая женщина тратит свои ночи на деловые переговоры! Когда-нибудь вы пожалеете о потерянном времени.

— Не виляйте хвостом. Ждете от меня предложений? Нет, ваши условия, а потом мой ответ.

— Двести миллионов аванс и десять процентов с прибыли после начала откачки.

— Неплохо, очень неплохо. На этих условиях мы составляем генеральный договор?

— Конечно, цифры будут указаны другие, как понимаете, лишние налоги никому не нужны. Разница в наличных.

— Могли бы об этом не говорить. Теперь внимательно выслушайте мой ответ.

Что касается десяти процентов, то я согласна на пять в пользу вашей вотчины. О двухстах миллионах забудьте. Я принесу вам ваш дневник, а вы подготовите все официальные бумаги. После их подписания вы получите свои «записки сумасшедшего». В случае отказа я их опубликую и вы не получите ничего, скорее, загремите в зону где-нибудь в северной части собственной области.

— Так, значит, дневник у вас?!

— Я читала его как лучший бестселлер года.

— Мне понадобится время все обдумать, придется менять лошадей на переправе. Вас устроит недельный срок?

— Неделю я вам дам, но потом не советую выкручиваться. Вы сами себе навредили.

— Я это уже понял. Откупорим шампанское в честь сделки. Всю жизнь боялся женщин! Три жены, и у всех я был под каблуком. Не могу с ними бороться. Десять лет живу один, но меня сломила женщина со стороны. Есть в вас какая-то неведомая сила.

— Я выпью с вами бокал, чтобы успокоить. Не так я страшна, как кажется. Открывайте шампанское, мне скоро уезжать.

***

Иван осторожно открыл дверь спальни. Легкая дымовая шашка, положенная на пол в коридоре, выделяла голубоватый дым. Через полминуты он мог видеть тонкие, как нити, красные лучи лазеров, проявившиеся в голубоватом тумане. Теперь он точно знал, где можно поставить ногу. Деревянная полированная балка проходила вдоль всего потолка, перекрещиваясь с поперечными в трех местах. Иван забросил якорь через балку, смотал трос лебедки, оставив его на высоту своих рук, и повис в воздухе. Место было выбрано удачно, только бы не качнуло во время подъема, тогда он заденет лазерный луч и все пойдет прахом. Мотор лебедки начал наматывать трос, и Ушаков вознесся на четырехметровую высоту. Оседлав балку, Иван уперся спиной в потолок и пополз по бревну к вентиляционному отверстию.

Остановившись напротив, он решил подстраховаться.

— Нырок, ты здесь?

— Уже тело затекло! — услышал он в ответ. — Думаешь, приятно в трубе торчать затычкой!

Декоративная решетка имела отверстия в полсантиметра, и зацепить он ее не мог, разве что рыболовным крючком. Рука не дотягивалась, еще сантиметр, и он упадет с балки.

— Боюсь, мне придется вернуться назад. Нужна проволока.

— Не беспокойся, Ваня, я все предусмотрел. Проволока тебе не поможет, только рейку оторвешь.

Нырок ударил по решетке, и она вылетела из пазов. Иван едва не упал от неожиданности и страха. Деревянная сетка полетела вниз, но через секунду замерла в воздухе и, ударившись о стену, повисла. Ее удержала тонкая леска, привязанная к раме. В стене открылось вентиляционное отверстие, и сквозь грубые толстые прутья было видно улыбающуюся физиономию Нырка.

— А ты молодец, Миша! Лихо сработал.

— Вообще-то, я леску брал для «посылки». Я знал, что ты от балки не дотянешься до стены. Коридор слишком широкий. Лежал, скучал и думал. Лески у меня много, а решеточка тоненькая, капризная. Не дай Бог, рассыплется. Глянь на пол. Какие чертежи красивые нарисовали лазерные паутинки. Красота! А с дымовухой ты хорошо сработал.

— "Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку". Что дальше?

— Лови леску, я на конец грузило подцепил, чтобы докинуть. Привязывай «посылку», и я пошел.

— Все правильно.

Иван привязал к леске целлофановый пакет с тетрадью и кассетами. Нырок протащил его через решетку и пополз назад. Иван тем же мучительным путем, не торопясь, вернулся в спальню Грановской. Закрыв за собой дверь, он облегченно вздохнул и взялся за рацию.

— Операция в здании завершена, превращаюсь в Бабу Ягу и вылетаю на метле через трубу. Забери все оборудование и утопи в резервуаре. На берег выходи чистым. Коридор к обзору не подключай, там еще дым не рассеялся и лишний предмет на стене висит.

— А охранников и стоп-кадр устраивает.

— Тем лучше. Встретимся у машины.

Иван выбросил все лишнее в дымоход, собрал сумку и вновь превратился в трубочиста. Через десять минут он сидел на краю трубы с включенной рацией, настроенной на нужную волну. Тишина оборвалась, послышались щелчки и знакомый мужской голос.

— Патрон, первый появился. Уже сидит на крыше. Второго ребята встречают. Кажется, дело подходит к развязке.

— Три часа работы! Скоро светать начнет. Проведете их просекой, на дороге можете на хозяйку напороться. Поосторожней. Я встречаю вас у третьей опушки за пролеском…

— Все понял, патрон.

Иван настроился на другую волну. Ему тут же ответили.

— Я в боевой готовности, «Петушок».

— Отлично, «Сокол»! Распускай свои крылышки через тридцать минут. Вся надежда на тебя. Отбой, меня уже ждут.

Иван выключил рацию и бросил ее в трубу. На землю он спускался так же эффектно, как восходил на крышу. Внизу его ждали четверо охранников. В то же время Родион и Нырок надевали на себя акваланги.

— Назад доберемся минут за пять, — рассуждал Капралов. — Из трубы нас пробкой вышибет. Дойдем до плотины, и ты на дно. Двадцать минут по часам, и выныривай. Строго на север сто пятьдесят метров, фонарный столб у забора. Короче, сам все знаешь.

— Не дергайся, Родя. Считай, дело сделано. Я ведь как пес могу под забором за считанные минуты подкоп вырыть.

— Нет нужды. Ну, с Богом!

Они нырнули в бурлящий колодец. На берегу у плотины Родиона встретила не менее почетная делегация охранников. Ему помогли снять тяжелый акваланг и резиновый костюм, надетый на спортивный. В нем его и сопроводили до машины. В салоне «Газели» сидел грустный Иван и трое охранников, за рулем был Филипп. На полу стояла объемистая сумка Ушакова. Родион сел в машину и удивленно осмотрелся.

— Все нормально, приятель! — похлопал напарника по плечу Иван. — Нас вывезут из опасной зоны с почетным эскортом.

— Молодцы, ребята! — добавил Филипп, и машина тронулась с места.

Их везли через лес дорогой, которую они не знали. Везли минут десять, приблизительно километров шесть-семь. На опушке машина остановилась.

— Теперь вы пересядете в тот микроавтобус, и он довезет вас до Москвы, — сказал Филипп, указав на «фольксваген». — Генерал лично будет вас сопровождать. Он очень беспокоился за вас. Душевный старик.

Охранники, как конвоиры, сопроводили взломщиков из одной машины в другую.

В салоне микроавтобуса их ждал улыбающийся Корякин. К его ногам и положили сумку Ивана. Генерал имел свою охрану из трех человек, вооруженных короткоствольными автоматами. Филипп со своей группой вернулся в «Газель».

Теперь командовал Корякин.

— Поехали! — отдал он короткий приказ шоферу и, продолжая улыбаться, посмотрел на героев. — Как только я вас увидел, Борис, мне внутренний голос подсказал, что у вас нет в жизни преград. Надеюсь, я не ошибся в своей оценке?

— Корякин нагнулся и расстегнул сумку. Сверху лежал целлофановый пакет с кассетами и толстой тетрадью. Под ними пачки долларов. — И сколько здесь? — немного опешив, спросил бывший генерал.

— Один миллион триста тысяч долларов. Вы ошиблись, Федор Иваныч, Грановская держит деньги в главном сейфе. Доказательство налицо.

— Хороший куш! Вот что я вам скажу, мужики. Убить вас у меня рука не поднимется. Таких талантов на земле единицы. Я остаток жизни буду мучиться.

Совесть загрызет, и врагом вашим быть не хочу. Кассеты вы достали, и я обязан за них заплатить. Работа денег стоит. — Он отсчитал десять пачек и бросил их под ноги Ивану.

— Ваш гонорар. О тетрадке не беспокойтесь. Я сам лично передам ее губернатору.

— Мы за нее уже свои деньги получили, — холодно ответил Иван. — А там — ваше дело.

— Вы умный человек, Боря. Мне бы вас встретить лет пять назад, такие горы свернули бы! А сейчас я уже не тот. Зато у вас вся жизнь впереди. — Машина остановилась на шоссе.

— Ну вот и все. Дальше наши дорожки расходятся, — заключил Корякин. — Забирайте гонорар и прощайте.

Иван поднял с пола доллары, и они с Родионом вышли из машины. На такси до города у них хватало денег.

В то время, когда электронные часы на руке Нырка отсчитывали двадцать минут, он скинул с себя акваланг, маску, выплюнул мундштук и выплыл на поверхность. Кругом ни души. Он вылез на берег, скинул ласты и прямо в резиновом костюме перебежал через аллею и юркнул в кустарник. Глянув на стрелку компаса, он быстро сориентировался и короткими перебежками двинулся к северу.

Небо начинало бледнеть.

Михаил добрался до забора за семь минут и лег в кювете возле фонарного столба. По сторонам оглядываться не имело смысла, охрана здесь не ходит. Кругом колючий шиповник, а высоченный забор под током. Сумасшедших нет прыгать на ограду в тысячу вольт. Он прислушался. Шум донесся издалека, слабый, тихий.

Потом он начал усиливаться, и вскоре над усадьбой пролетел военный вертолет, очень низко, на уровне третьего этажа. Охранники увидели его в окно и очень удивились. Такого раньше не случалось. Вертолет скрылся за деревьями, но шум моторов не затихал. Они не знали, что машина зависла у северной ограды усадьбы прямо над фонарным столбом.

Из вертолета вниз полетел длинный толстый канат, его конец, завязанный узлом, ударялся о фонарный столб. Нырок выскочил из укрытия, как испуганный кот, вскарабкался по гладкой поверхности столба и ухватился за узел каната.

Вертолет тут же набрал высоту и полетел прочь. Вот почему Мишка не снял резиновый костюм: ветер трепал его с такой силой, что, если бы не костюм, он превратился бы в ледышку, а резина воздух не пропускала.

Его незабываемый полет длился минут десять, потом вертолет снизился до нужного уровня и Нырок спрыгнул на землю. Здесь, на поляне, он и расстался с водолазным костюмом и, держа в руках целлофановый пакет, прошел тропинкой к дому отдыха. На платной стоянке его ждала машина с ключами в замке зажигания.

Он назвал свое имя сторожу, и его пропустили. Целлофановый пакет с пленками и тетрадью Нырок спрятал в багажнике под запаской, а через час пятнадцать эта машина была оставлена в Москве на стоянке. Ее должны были забрать другие люди.

***

Микроавтобус привез генерала Корякина на дачу. Настроение было отличным, ироническая улыбка не сходила с его губ. Он даже не предполагал, что успех операции будет столь значительным. В голове рождались планы мести Марине Грановской. Одна идея рождала другую, более коварную. Теперь он может посвятить часть своего свободного времени уничтожению самоуверенной твари, которая никого, кроме себя, за людей не считает. Он сумеет смешать ее с грязью и заставит вытянуться в струнку перед офицером госбезопасности. Чем ближе он подъезжал к дому, тем изощреннее были идеи о мести. Людям, нанятым им для этой поездки, он широким жестом бросил пачку с десятью тысячами долларов.

— Благодарю за службу, мужики!

«Фольксваген» уехал. Корякин отправился в свой кабинет, ему не терпелось разобрать сумку с добычей, он забыл о сне и покое. Войдя в дом, генерал оторопел — его ждал сюрприз. Четверо молодых парней стояли по разным углам просторного холла с автоматами в руках. В его любимом кресле сидел мужчина лет шестидесяти в дорогом костюме и ухмылялся точно так же, как он в машине по дороге домой.

— Привет, граф Монте-Кристо! Не выспался, поди?

То, что эти ребята не из спецслужб, он понял с первого взгляда. Бандюки!

Кто их нанял? Филипп? Зачем? Он мог все устроить раньше и вообще не сдавать ему взломщиков. Борис? Он ни о чем не догадывался. Его бросили на шоссе полчаса назад, и он физически не мог ни с кем связаться. Кто еще? Попов? Этот лис опытный, мог подстраховаться. Недооценил он его. Дурачком прикинулся, а он, Корякин, клюнул на его удочку и стал марионеткой в его руках.

— Кто вас прислал? — хриплым голосом спросил Корякин.

— На этот вопрос ты сам себе будешь отвечать до гробовой доски. А мне недосуг с тобой лясы точить. Сумку на пол, руки за голову! Живо, козел безрогий!

Корякин вздрогнул и выронил сумку. Сзади кто-то подошел и обыскал его.

Пистолет «стечкина», прослуживший ему немало лет, был конфискован. Мужчина встал с кресла, подошел к сумке и раскрыл ее.

— Неплохой куш. Сколько здесь?

— Тебе хватит. Только не обожрись. Привык к баланде, а тут настоящей жизнью пахнет.

— Скоро и ты к баланде привыкать станешь. В этом мире все хрупко, ненадежно и относитель но. Сегодня я, а завтра ты. Видишь, как мы быстро ролями поменялись? — Непрошеный гость достал из сумки целлофановый пакет с кассетами и тетрадью и отшвырнул его. — Хлам нам не нужен. — Застегнув сумку, он поднял ее и прищурившись, добавил:

— Графа Монте-Кристо из тебя не вышло. Советую переквалифицироваться в управдомы. Бывай здоров, козел безрогий.

Пришелец кивнул молчаливым охранникам, забрал сумку и ушел. Никто не знал о том, что Боря-Трапезник подстраховывал Ивана и держал ситуацию под контролем.

От опушки он не отставая следовал за «фольксвагеном». Корякин был под наблюдением вора в законе всю последнюю неделю и не догадывался об этом.

Генерал привык считать, что все остальные, живущие на планете, могут находиться в его поле зрения, но только не он. Однако и на старуху бывает проруха.

Когда Ивана и Родиона высадили на шоссе, Трапезник вздохнул с облегчением.

Его мерседес подкатил к ним, но Иван отказался садиться в машину.

— Борис Васильич, — сказал Иван, — опереди этого засранца и встреть его на даче. В сумке более миллиона «зелеными». Он не стоит этих денег. Кроме них, ничего не бери.

— Хорошо, Ваня. Езжай домой, выспись, а вечером подгребай в клуб. Твоя добыча к тебе и вернется Мерседес сорвался с места и исчез в предрассветном тумане шоссе. Так кончилась эта беспокойная ночь. Восходящее солнце возвещало о новом дне. Каким он будет?

Глава V

В кабинете полковника Саранцева продолжалась рутинная работа, которая эффектно выглядит в кино и серо и безлико в жизни. Докладывала Ксения Задорина.

— В деле Ушакова есть некоторые подвижки. Ребята из центрального округа нашли интересный офис на улице Герцена. Им удалось разговорить охранников.

Фирма занимается посреднической деятельностью. Один из кабинетов фирма сдает в аренду некоему Никите Алексеевичу Котельникову как частному лицу. Так вот, в ночь убийства семьи Ушакова и уголовников Грачкина и Котова в офис приехал Никита Котельников с каким-то приятелем. Котельников прошел с другом в свой кабинет, а дальше начались чудеса. В четвертом часу ночи Котельников вновь объявился, но не спустился со второго этажа, а вошел с улицы. По его требованию охранники поднялись в его офис и увидели там выпиленную решетку. Котельников ничего не объяснил, потребовал снять изуродованную решетку с окна. Им пришлось подчиниться.

На следующий день приезжает машина с грузчиками и освобождает кабинет.

Котельников отказывается от дальнейшей аренды помещения. Интересен и другой факт. Охранники уверяют, будто Никита Котельников появлялся в офисе крайне редко. Однако его отец, губернатор Котельников, часто приезжал в офис и проводил в нем не менее часа, после чего уходил.

Есть еще один интересный факт. По описанию Никита в тот вечер был одет в костюм песочного цвета. И из показаний Виктора Крапивникова, отравленного свидетеля, мы знаем, что один из преследователей взломщиков тоже носил светло-бежевый костюм. Из этого мы можем сделать предварительный вывод, что Никита Котельников причастен к трагедии той злополучной ночи. Прямых доказательств у нас нет. Никита Котельников получил хорошее образование за границей, но живет праздной жизнью и ничем определенным не занимается.

Несколько раз имел конфликты с законом, но не привлекался, учитывая влияние и связи отца. Сейчас мы пытаемся установить круг его друзей и знакомых. Хочу надеяться, что Никита Котельников к делу не причастен.

Саранцев удивленно взглянул на Задорину.

— Странное резюме, Ксения Михална. Начала за здравие, кончила за упокой.

— Николай Николаич, заводить дело на сына губернатора бесперспективно. У нас нет ни одной прямой улики, а такие люди, как Котельников, не каются. Он без адвоката и шага не сделает. Нам поможет только Иннокентий Ушаков. Если сообщники Котельникова менее влиятельны, то кого-то из них мы сможем прижать к стенке и заставить дать показания против Котельникова. Я в это мало верю, но по-другому не получится. Что вы скажете о поисках мальчика и Анны Железняк?

— Ты права. Скорее всего, машина ездила в заказник Десятниково. По спидометру совпадает. Но нас на территорию не допустят. Придется обращаться за разрешением к главному областному управлению МВД. Они тоже не очень сильны в этом направлении. Боюсь, без санкции губернатора Московской области мы ничего не добьемся. Но я делаю все возможное. Попробуй по своим каналам обратиться к генеральному. Твой отец может посодействовать, но препон будет немало. То же самое, что получить санкцию на обыск дачи Президента.

— Что-то в этом роде я и ожидала услышать. — Задорина повернулась к майору Лепехину, скромно ожидавшему своей очереди в дальнем конце стола. — Как ваши дела, Василь Семеныч?

Лепехин открыл свою неизменную папку.

— В моем отчете только факты, — подчеркнул майор, словно насмехаясь над коллегами. — Начну с главного. Итальянские пистолеты «Беретта М-92» пятнадцатизарядные, калибр девять миллиметров, были заказаны охранным агентством «Факел» под руководством бывшего генерала ФСБ Корякина. Он получил десять единиц данного оружия. Вот список сотрудников Корякина, за кем оружие закреплено. Здесь и номера пистолетов. — Майор выложил список на стол, — Как нам известно, пистолет, изъятый из сумки Анны Железняк, принадлежал погибшему в реанимационном отделении отставному майору ФСБ Тропареву Сергею Владимировичу, он есть в списках команды генерала Корякина. Экспертизой установлено, что из оружия Тропарева стреляли в больнице, где скрывалась Анна Железняк. Этот факт доказывает, что Тропарев был среди пятерки налетчиков, устроивших бойню в стенах лечебного учреждения.

Мы не добились вразумительных ответов от кадровиков ФСБ. Обошлись без их помощи. Проверили всех десятерых владельцев «беретты» по их официальным адресам. Одного недосчитались, остальные живут и работают где-то на объекте.

Что касается человека, которого, как я выразился, «недосчитались», им оказался капитан ФСБ Ревенко Александр Игоревич. Мне удалось поговорить с его вдовой.

Женщину оповестили о гибели мужа на следующий день после перестрелки в больнице, но тело она получала в центральном морге. Похороны оплачивало агентство «Факел», а также вдове было выплачено единовременное пособие в двадцать тысяч долларов. Деньги немалые за отставного капитана. Я попросил ее показать мне фотографии мужа и его друзей. Две фотографии она мне дала на несколько дней. Я сделал копии и вернул ей снимки. Причину смерти ей не объяснили. В свидетельстве о смерти стоит традиционная запись: «Острая сердечная недостаточность». Гроб из морга отправили в крематорий.

Я сличил снимки трупа в больнице с фотографией погибшего офицера. Провели экспертизу и убедились, что в больнице во время перестрелки погиб капитан Ревенко. Значит, участие в налете на больницу команды генерала Корякина можно считать доказанным. Но я и на этом не успокоился. Вторая фотография, которую я взял у вдовы, групповая. — Майор положил на стол увеличенный снимок. — Она сделана лет десять назад, очевидно, в День чекиста. Все в военной форме. По центру в первом ряду сидит генерал Корякин, вокруг оперативники его отдела, двадцать два человека. Там есть и Ревенко, и Тропарев, Я поехал с этим снимком в больницу и показал его медсестрам и охраннику. Они узнали самого Корякина как командира налетчиков. Остальных не признали. Еще одного, но с сомнением, узнал охранник. Он третий слева во втором ряду. Его имя Филипп Самохвалов, подполковник контрразведки, но тоже бывший. Список имен я нашел на обратной стороне фотографии. Ревенко написал всех по имени и фамилии, но без отчества. В списках владельцев пистолета «беретта» есть имя Филиппа Самохвалова. Если верить памяти больничного секьюрити, то он также участвовал в налете. Нам остается только выяснить, на кого работает охранное агентство «Факел», которым руководит отставной генерал Корякин.

— Ну, Василь Семеныч, — вырвалось у Ксении, — утерли нам нос! Вот что я думаю по этому вопросу. Корякин — руководитель обычной охранной конторы, генерал, но бывший. Лицензии получал в МВД. Крокодил без зубов. С ним можно поговорить, даже повесткой вызвать, и явится как миленький. У него нет никакой неприкосновенности, не губернатор, слава Богу. Я думаю, его мы сможем взять в оборот.

— Не торопись, Ксюша, — охладил пыл следователя полковник. — Мы не знаем, кто за ним стоит. Этот беззубый крокодил может плавать в пруду дракона. — Подумав, Саранцев добавил:

— Трехглавого!

***

В кабинет заместителя главного врача постучали. Юзов своим властным голосом крикнул:

— Войдите!

На пороге стоял деревенский здоровяк в помятом костюме. Юзов растерялся.

— Вы ко мне?

— Если вы Юзов, то я к вам.

— Я Юзов, но вы-то кто?

— Егерь из Десятникова. Мне велели привезти вам путевки в заказник. Я привез.

— Сколько?

— Четыре, как указано в заявке.

— Давайте.

Здоровяк подошел к столу и, вынув из кармана конверт, положил перед врачом.

— Только учтите, у нас правила строгие. Имена и паспортные данные впишите сами. Путевки без паспортов не действительны, так что не делайте ошибок, вас попросту не пропустят. Подпись должна стоять такая же, как в паспорте. Путевки на три дня, так что желаю удачи. И не опаздывайте.

— Когда?

— С завтрашнего дня.

Здоровяк ушел так быстро, что Юзов не успел задать ни одного вопроса. Он тут же начал дозваниваться до Никиты.

Если путевка с завтрашнего дня, они даже собраться не успеют. Предстоящая поездка его не радовала, какое-то седьмое чувство подсказывало ему, что лучше никуда не ехать. Но с Никитой не договоришься. Упрямый осел!

— Кто осел? — спросил в трубку мужской голос.

— Никто. Это я так, мысли вслух. По работе. Слушай, Никита, мне путевки в Десятниково принесли. Сезон открывается завтра в десять утра.

— Отлично! А чего грустный такой? Радуйся, родственничек, на охоту едем.

Ружья уже достали. Отличные игрушки, правда, не зарегистрированные, но на это времени нет.

— А ружья тебе тоже сыщик доставал?

— Да что ты прицепился к этому сыщику?! У нас ни у кого нет охотничьих билетов, кто нам их в магазине продаст! А он дал мне адресок, где можно купить без проблем. Поехал и купил. Каждое по тысяче баксов стоит, зато классные вещи.

Я свое уже опробовал в саду. Пулей дерево срубил, будто пушкой.

— Ладно, мне нечего сказать. Белено всем с паспортами приехать. Сложная пропускная система.

— Мелочи жизни. Я уже предвкушаю удовольствие…

Юзов не стал ждать окончания фразы и положил трубку.

***

— Вот говнюк! — рявкнул Никита. — Совсем обнаглели, пора за них взяться серьезно!

Он подошел к окну и увидел, как в ворота въезжает машина сыщика. Странно, но сегодня он приехал один, без генерала Попова. Значит, они с отцом решили удалить лишнего халявщика. Правильно! Этот парень знает, как дела делаются.

Ушакова проводили в кабинет губернатора. Котельников ждал этой встречи с нетерпением. Он так и не ложился спать — нервы разыгрались. Первыми словами Ивана, вошедшего в кабинет, были:

— Тетрадочки нет.

Губернатор встал, чтобы выйти из-за стола, но вновь рухнул в кресло. Лицо его побелело, как брюхо трески.

— Но у Грановской ее тоже нет. Это все, чем я могу вас успокоить.

— А где же она? — возбудился Котельников.

— Могла бы быть у вас, если бы мы работали с вами напрямую, без посредников. Ничего плохого о генерале Попове сказать не могу. Старался как мог. Вопрос в том, что он сам оказался беспомощным перед непреодолимой стеной обстоятельств. Выбор, который он сделал, и погубил всю идею на корню. Попов обратился к генералу Корякину, выгнанному за ворота усадьбы Грановской.

Естественно, что честь генерала была посрамлена. Он сам точил на нее зуб, а тут к нему приходят с таким выгодным предложением. Корякин сначала согласился выдать систему безопасности и этим отомстить Грановской, но аппетит, как известно, приходит во время еды. Потом ему захотелось иметь свой компромат на Грановскую. И он просит меня достать ему из сейфа две видеокассеты. Но дальше — больше.

Его люди из охраны дали мне «зеленый коридор». А почему бы на обратном пути не включить красный свет и с легкостью не завладеть всей добычей? Об этом я ничего не знал. Попов рекомендовал Корякина, он и несет ответственность за операцию. Я сделал все так, как вы просили. В сейфе лежали деньги, почти полтора миллиона долларов. Я их взял для отвода глаз, а вместо тетради подложил муляж. Грановская до поры до времени будет уверена, что ее ограбили ради денег, а вовсе не из-за секретных документов. Все шло, как задумано, операция прошла без сбоев на высоком уровне. Но потом случилось то, что и намечал хитроумный Корякин. Охрана схватила меня и моего напарника. У нас отняли сумку с деньгами, кассетами и вашим дневником. Корякин нас пощадил и не стал убивать, но сказал, что сам распорядится вашим дневником. В итоге нас выбросили из машины на шоссе.

— Полтора миллиона это столько, сколько я заплатил за ваше оборудование. И теперь какой-то говнюк Корякин воспользовался моими деньгами, захватил деньги Грановской и имеет компромат на меня и на нее! Ограбил и развернул пушки в сторону ограбленных! — Губернатор внимательно посмотрел на Ивана. — Как вы думаете, Борис, на что способен этот прохвост? Он в действительности так хитер и коварен либо ему страшно повезло? Что он сделает с компроматом?

— Как личность он ничего из себя не представляет. Узко мыслящий субъект.

Вряд ли он сможет достойно воспользоваться полученными материалами. В политике ничего не смыслит да и опер слабый. На него всегда работали другие, а он выполнял заказ правителей чужими руками. Стопроцентный посредник. Я думаю, он начнет искать покупателей на компромат. Для этого большого ума не надо, если учесть, сколько врагов у вас и у Грановской. Взять двух таких титанов под уздцы — значит получить в свои руки и деньги, и власть. Думаю, на такую сделку пойдет даже администрация Президента.

Котельников вздрогнул.

— Черт! Документы в руках дурака хуже бомбы! Он страшнее Грановской. А если его убить?

— По логике вещей, это неплохой выход. Но нужны гарантии, что документы не попадут в другие руки, иначе убийствам не будет конца.

— Вы можете вернуть мою тетрадь и прибить этого ублюдка?

— Я не киллер, губернатор. За мокрые дела не берусь. Что касается дневника, то здесь надо подумать.

— У меня не так много денег, как у Грановской, но миллион долларов я наберу. Вас устраивает эта сумма?

— Вполне, но тем не менее я вам не дам однозначного ответа, пока не проведу тщательную разведку и не буду знать о Корякине больше, чем он сам о себе знает.

— Когда вы дадите ответ?

— Через неделю.

— А если он придет ко мне с предложением продать тетрадь?

— Соглашайтесь. На любую сумму. Но со шлитесь на то, что вам понадобится две недели, чтобы собрать деньги. Пусть он ждет. Важно, чтобы он не искал других покупателей, кроме вас. Тогда мы будем иметь гарантию, что дневник хранится у него. А мне только этого и надо.

— И опять оборудование?

— Мелочь. Корякин не живет в таких условиях, как Грановская. Трудность не в технике, а в психологии. Надо знать его психологию, а не думать о сложности замков и затворов. Такой человек, как Корякин, не положит дневник в примитивный сейф. Он может зарыть его в саду под яблоней, и я буду бессилен, как и все взломщики мира. Иногда примитив побеждает разум. Мне понадобятся ключи к его мозгам.

— Вы правы.

— Я рад, что вы согласились со мной. Я позвоню вам через несколько дней. Только не давите на Корякина. Бесполезно. Ваш дневник — его последний шанс почувствовать себя королем. Он уже не молод, и его трудно напугать.

Иван встал и вышел. Возле машины его ждал Никита.

— Привет, Борис. Мы получили путевки. Завтра в десять открываем сезон охоты, но вы должны указать на дичь.

— Я все помню. Встретимся в Десятникове. И не забудьте таможенные документы.

— У меня все готово и уплачено. Приезжайте и забирайте. Я умею держать слово.