Глава III

Обаятельный мужчина средних лет, высокий, в короткой дубленке, с кожаным портфелем, легкой походкой вышел из метро «Чистые пруды» и осмотрелся по сторонам. Интересующая его машина стояла за трамвайными путями. Он спустился по ступеням вниз и направился к бульвару. Поравнявшись с вишневой «девяткой», он заметил, как приоткрылась передняя дверца. Мужчина тут же воспользовался этим и быстро сел в машину. «Девятка» сорвалась с места и, делая опасные маневры, помчалась вперед. В течение десяти минут водитель шнырял по кривым улочкам старой Москвы, пока наконец не затормозил, въехав в глухой двор.

— Как в кино! — вздохнул пассажир. — Ты еще ребенок, Филя. Тебе не надоели эти игры. Зачем номер грязью заляпал? От кого удирал? Шпиономания!

— Береженого Бог бережет, Геннадий Иваныч. Вы же не вахтером в ФСБ работаете, а начальником. Наверняка за вами приглядывают.

— Брось, Филя. Не те времена. Сегодня разведка не может себе позволить присмотр за своими людьми, а ты хочешь, чтобы бумажный червь кого-то интересовал.

— Меня интересует, Геннадий Иваныч. Меня.

— И то радость. Хоть кому-то пользу приношу. Ну конечно, и твои вознаграждения мне не помешают. На сегодняшнюю зарплату полковника можно нейлоновую удавку в хозяйственном магазине купить.

— Мы отлично сработались, Геннадий Иваныч. Нуте-с, что у вас есть на моих подопечных?

Полковник открыл портфель и достал конверт с цветными фотографиями.

— Любопытный материал ты сделал, но сегодня он мог бы заинтересовать в большей степени прессу, чем органы. Стражи правопорядка сами участвуют в этих играх, и я бы не стал копаться в подобном дерьме. Однако я получил задание и выполнил его. Не жди от меня сенсаций. Их не будет. По документам казино «Орион» где ты делал снимки, принадлежит Корину Якову Леонидовичу. Он владеет тремя казино, бензозаправками и прочими объектами. Я не знаю, как сумел бывший кооператор, мелкий лавочник стать мультимиллиардером, не имея соответствующего образования и навыков. Вывод один — Корин пустышка. Он прикрывает чью-то очень умную голову. Срабатывает система «заслушки». У нас в стране нет законов, согласно которым мы можем потребовать отчета от господина Корина, на какие шиши он строит игорные заведения в престижных районах столицы.

Второй вопрос, который я бы задал господину Хлысту — так нарекают Корина в его окружении, — что он имеет с этих домов? Лужковское вето на прикрытие борделей Хлыста не коснулось. Он исправно платит налоги и выдержал сотни проверок и ревизий, а значит, человек работает в минус. Он отдает больше, чем получает.

Значит, у казино имеется второе дно, которое дает доход. Бордель, наркотики, крыши, обналичка, отмывка кровавых денег… Вариантов много. На чем-то его хозяин должен греть руки. Но при всей серости и стандартности ситуации есть один любопытный факт. Хлыст нанимал наших технарей из ФСБ на предмет обнаружения «жучков». Кабинет оказался чистым. Кого боится Хлыст? И что такого он может сказать, что не должны слышать другие? Никто не может зайти к нему с портфелем, чемоданом, сумкой. Чуть ли не каждый подвергается унизительному обыску. Боязнь? Чего? Мне кажется, что вся эта мишура — обычный песок. Пыль в глаза. Это работает на имидж крутого парня. Ловкие люди дали ему эту роль и отлично подыграли ему. Москва знает Хлыста как сильную личность, но, по сути, он гнилой орех. Не хочу на этом ставить точку. Возможно, я ошибаюсь и чего-то не знаю. К примеру, есть такая деталь. Казино «Орион» занимает первый этаж, но игорному дому принадлежит все здание. Что расположено на трех этажах над казино и в подвале под рулеткой?

— Подвал?

— Именно. Раньше это здание принадлежало спортивному обществу «Буревестник» и в подвале находились спортивные залы, в том числе баскетбольная площадка. Здание ушло с молотка за копейки, и три года шла реставрация. Строительная контора исчезла с лица земли и чертежи перепланировки тоже. Любопытный факт. По этому вопросу у меня все.

— Хорошо, что по остальным?

Геннадий Иваныч достал остальные фотографии, где были сняты номерные знаки машин и люди. Он положил на колени карточку с репортажным сюжетом. Невысокий мужчина с седой шевелюрой накидывал шубу на плечи рыжеволосой красотке, которая, отмахиваясь, садилась в джип «чероки».

— О красотке ничего сказать не могу, по лицу мы не научились распознавать людей, а машина принадлежит седовласому господину. Эта справка, Филя, стоит дороже. Пришлось беспокоить военное ведомство и отстегивать из своих.

— Без проблем, Геннадий Иваныч. Не тяни кота.

— Трудно провести параллель, но этого типа зовут Игорь Николаевич Князев. Генерал-лейтенант в отставке. Уволен с грачевским потоком. В Генеральном штабе занимался стратегической разработкой боевых операций. За спиной две академии и безупречный служебный полет от лейтенанта до генерал-лейтенанта. Пятьдесят четыре года. Мог бы еще одну звезду получить.

Очень опытный кадровый офицер, и вдруг не у дел. Дачи, машины, квартиры — все заслужено. Пять лет назад похоронил жену. Но как жить дальше? Такие рыжие телки дорого стоят. А бензин? А квартира, а дача, сторож? Пенсия тут не спасет. «Со стерляжьей ухи да на простые щи». Трудно сказать, что его связывает с Хлыстом.

Если бы он не заходил в здание через черный ход, то я бы подумал, что он приехал в казино за своей куклой, которая поставила на карту его пенсию. Зачем Хлысту военный стратег? Ответа нет.

— Ну а третий? — настороженно спросил Филя. Полковник вынул из кучи фотографию худосочного молодого человека с серой неприметной внешностью, открывавшего дверцу «БМВ» седьмой серии.

— Этот мальчонка тоже индивидуальность и тоже не вписывается в команду Хлыста. Закончил Плехановский институт, оставили на кафедре экономики.

Защитил кандидатскую, увлекся прикладной математикой, затем программированием.

Изучил все тонкости компьютера, сумел влезть в базу одного из американских банков и вошел в число мировых компьютерных хулиганов. Его вычислили случайно.

В нашей стране против него законов нет, и мы не смогли его шантажировать.

— Вы?

— Да. Наше ведомство приглашало его к сотрудничеству, но безуспешно. Так что Николая Федоровича Карганова мы знаем давно. Двадцать семь лет, очень самолюбив и честолюбив. Страдает манией величия и недалек от истины.

Его можно назвать гением в определенном смысле, в определенных рамках. Изъянов нет, пороки отсутствуют, холост, подружек не имеет. Возможно, у него сексуальные отклонения. Есть сведения, будто он сотрудничал с Петровкой. На чем его подловили легавые, не знаю, но связь с ними имел. Официально нигде не работает, живет с отцом и матерью в двухкомнатной малометражке в хрущобе.

— Однако «БМВ» — это не «Жигули» и даже не «опель».

— Верно замечено. Машины — его главная слабость или, точнее сказать, единственная слабость. Родители ничего не знают о его шикарном лимузине. Он хранит «БМВ» на платной стоянке в четырех остановках от дома и, оставляя машину, добирается до старой развалюхи на автобусе. Математический склад ума, осторожность, взвешенность. Парнишка может стать опасным человеком, если отдавить ему хвост. Он раним и обидчив, как все гениальные дети. Без особого подхода к нему на кривой козе не подъедешь. Вот так, Филя. Я не знаю, в какое дерьмо ты вляпался, но лучше бы тебе держаться подальше от подобных людишек. Если такие разные личности объединились в единый кулак, то от их удара уже не оправишься. Странный альянс.

— А как московский криминалитет относится к Хлысту?

— По моим данным, его охраняет банда Глухаря. К нему обращались авторитеты Люберецкой группировки, Балашихинской, Щелковской. Он помогал им людьми, но в том случае, если они не разбирались друг с другом. Когда речь идет о кавказцах, то тут пожалуйста. В свою очередь, московские лидеры не трогают Хлыста, которого оберегает Глухарь, но для нас он лошадка темная.

— А вы покопайте, Геннадий Иваныч. Мы зачтем эту работу как самостоятельное задание. Я хочу знать, что из себя представляет ударный инструмент Хлыста. И зачем Глухарю оберегать пустышку? Уж он-то знает, что из себя представляет Хлыст. На чем зиждется их сотрудничество?

— Хорошо. Задание принято.

Филя достал из кармана пухлый конверт и передал полковнику — Здесь все за последнюю работу.

— За что вас уважаю, сэр, так это за своевременность и точность.

— Мы люди военные, Геннадий Иваныч. — Фил довез своего помощника до метро «Красные ворота» и поехал по Садовому кольцу к проспекту Мира.

Теплая зимняя дача в небольшом поселке не выглядела хоромами по сегодняшним стандартам. Когда-то очень давно в далеком забытом детстве Фила его отец получил участок земли в районе Ивантеевки. Здесь были чудные места, лес, река, тишина. Земля досталась ветеранам НКВД, и каждый на свой лад строил свое жилье. В шестидесятых провели свет; потом газ, водопровод мастерили собственными силами, когда Фил уже стал студентом МГИМО. Летние и зимние каникулы Фил проводил с отцом на даче. Отец умер в застойные времена, и сын тяжело переживал утрату. С тех пор Фил остался один. Еще при жизни Трошина-старшего младший был принят в ряды чекистов. Затем женился, но вскоре развелся.

Фил любил дачу, тишину, книги, шахматные задачки и кроссворды.

Жена любила Москву, шумные компании, рестораны и на худой конец — телевизор.

Развод прошел безболезненно, и с тех пор Фил не думал о женитьбе, однако от женщин не отказывался и раз в год в кого-нибудь влюблялся. Краткосрочные романы кончались, как запои, и он вновь принимался за дело. О даче под Ивантеевкой никто из друзей Фила не знал. Правда, у него никогда не было друзей, но даже сослуживцы и приближенные ничего не подозревали. Здесь была его база, укрытие, здесь он мог уединяться, не думая, что кто-то сможет его побеспокоить. Мой дом — моя крепость!

Фил снял замок с калитки и прошел через участок к дому. После того как он запер двери на все возможные замки и засовы, он подбросил дров в печь и разжег огонь. Некоторое время он молча сидел в кресле, слушая, как трещат дрова, затем принялся за дело. Сундук был отодвинут, ковер отброшен, щеколда открыта и крышка погреба поднята. Из темноты пахнуло холодом и сыростью. Фил нащупал выключатель на верхней доске, и в каменном мешке вспыхнул ровный желтый свет. Кошмарный каземат имел по два метра во все стороны. Цементный куб. Лучшее место для съемок камеры Дантеса в замке Иф найти трудно. Но если вспоминать графа Монте-Кристо, то, по мнению Фила, здесь содержался в заточении аббат Фариа, владелец тайны острова сокровищ.

Хозяин спустился по скрипучей лестнице вниз, где половину каземата занимала железная ржавая кровать, покрытая голыми досками. На старой больничной койке лицом к стене, накрытый телогрейкой лежал ребенок.

Вспыхнувший свет и скрип ступеней разбудили спящего, и он от неожиданности вздрогнул. Перевернувшись на другой бок, он приподнялся на локти и открыл глаза. Обман зрения. Это был не ребенок, а зрелый мужчина с обросшими впалыми щеками и крупной лысой головой. Красные, влажные от бессонницы глаза смотрели с ненавистью и злобой. Серо-желтое лицо покрывали глубокие морщины.

Левая нога в носке торчала из-под ватника, а на щиколотке был надет наручник, второй браслет которого сцепил крепкой хваткой железный прут кровати.

— Еще не сдох? Ну живи, пока живется, — весело начал Фил. Его лицо выражало удовлетворение и превосходство.

Крошечный человечек не отвечал. Он только пожирал взглядом своего мучителя и ждал очередной провокации.

— Да, не очень-то тут уютно. Но жить, как я вижу, можно.

— Воды дай, — облизывая пересохшие губы, прошептал узник.

— Все получишь. И воду, и еду, и даже воздух, когда поймешь, что пора открыть рот. Ведь ты должен понять, Гном, что я тебя не выпущу, пока не услышу все, что хочу услышать.

— У меня рана на ноге гниет, и эта крыса не дает спать. Или убей ее, или она перегрызет мне глотку. Я уже устал воевать с ней.

Фил посмотрел на дыру в полу, которая служила сливным отверстием.

— Вряд ли она позволит себя убить. Но ты сам можешь себя спасти.

Ну а сырость и плесень не лучшие друзья старым ранам, радикулитам и костям.

Тебе бы шерстяное покрывало и сухое тепло. А, Гном? Глупо ты себя ведешь. У меня участок двадцать пять соток. Место еще есть. Правда, холмика с крестом не обещаю. Да и гробы я сколачивать не умею. Но мой отец мне говорил, что уркам и врагам народа крестов не ставят. У отца были полномочия, на него экскаваторы и бульдозеры работали, а мне придется киркой и лопатой орудовать.

— Дай воды, червь вонючий!

Фил размахнулся и наотмашь врезал оплеуху пленнику. Большая голова на тонкой шейке врезалась в бетонную стену, и на лысине образовалось кровяное пятно. Изможденный узник потерял сознание. Фил чертыхнулся. Он уже понял, что перегибает палку, но злость не давала ему покоя. Он наткнулся на камень, о который сломал зуб, и собственная беспомощность выводила его из равновесия.

Воды пришлось дать, и раны обмыть тоже необходимо. Он смочил свой платок и приложил к ссадине. Гном быстро очнулся, но испуга в его глазах Фил не заметил.

— Учти, Гном, ты в моих руках, и я буду решать твою судьбу.

Придется тебе разговаривать более учтиво и вежливо. Я вашу феню и матерщину на дух не выношу. Помни: ты тот, кого все хотят пришить. Ты никому не нужен и никто тебя искать не станет. Твой бывший напарник сидит в зоне, но скоро, я уверен, объявится в Москве. Ты для него кость в горле. Людишки, которых вы обчистили, тоже тебя не забыли. Я их на один шаг опередил и снял тебя тепленького с твоей бабенки. Для ментов ты сущий подарочек. Они тебя с дерьмом сожрут. Ты принадлежишь мне, Гном, и только поэтому еще дышишь.

— Дышу, пока не раскололся, а как хлебало разину, так ты меня и чиркнешь заточкой по ребрам.

— Глупец! Я хочу с тобой поделиться. С деньгами ты уйдешь…

— Врешь, шакал! Я по твоей роже вижу, как у тебя руки чешутся…

— Идиот! Дело твое. Пусть тебя крысы жрут! Ты думаешь, если молчать будешь, то я сжалюсь над тобой и к бабе тебя отпущу. Головой-то подумал? Резона мне нет тебя выпускать.

Фил поднялся с кровати и встал на первую ступень лестницы.

— Эй! Остановись. Какие гарантии? — Фил улыбнулся.

— Это другой разговор. Перед тем как место укажешь, оружие получишь. Сам проверишь.

— Ладно. Говорить начну наверху после стакана водки, еды и теплой одежды. И бинты дай.

— Хорошо. Но если бузить будешь, то брошу обратно и неделю не покажусь.

— Сгнить до костей успею. Дело гангреной пахнет. Видел я такие раны в зоне. Раньше весны ты ничего не получишь. А мне дожить до нее надо. Прибавил ты себе забот, ловкач!

— Это почему же?

— Потому. Сначала наверх.

Условия Гнома были выполнены. Фил сам его перевязывал. Пулевая рана и впрямь выглядела опасно. Нога распухла и посинела. Он понимал, что без опытного врача не обойтись. Но стоит ли думать о докторах, пока он не знал сути дела. Гном осушил стакан водки и забился в угол у печи.

— Вот что, мужик, — начал Гном. — Денег мне не надо. Никто никогда ими не делился. Мне нужна свобода, остальное забирай себе. Когда кому-нибудь обещают деньги, значит, он получает пулю. Это закон. Хрящ не дурак, он понимает природу каждого заказа. Он с самого начала не верил в байки про зеленые хрусты.

— Кто вас вербовал на дело? Кто дал наводку?

— Хрящ меня у Шурки нашел. Я по рынкам щипал, она работала.

Вечером ящик смотрели. Хрящ пришел ночью, сказал, что дело есть. Ему не откажешь. Вторым он Монтера взял. Тот парень головастый. На следующий день мы сидели на конечной остановке автобуса в Кузьминках. Подъехал «уазик» желтого цвета без окон с надписью «Ветеринарная помощь на дому». Из кабины вышел мужик, открыл задние дверцы и позвал нас. Куда везли, я не знаю, но из Москвы не выезжали. Хрящ успокаивал, мол, так надо. О деньгах он не распространялся и план свой нам не раскрывал. Думаю, он по ходу дела принимал решения. Грубая работа вышла. Но в тот момент на его жирной ряхе цвела уверенность. Привезли нас на точку. Вокруг дома, Москва. Район не знаю, темно было. Отвели в подвал.

Лабиринт какой-то. Все красным кирпичом выложено. Шпана, обтянутая кожей, шастает по проходам. Привели в каземат, усадили на лавку. Через полчаса пришел их босс и еще пара шкафов. Он сказал, что эти двое с нами работать будут. Роль охранников выполнять. Дело пустяшное, и на подготовку пары дней хватит. Одного звали Фарш, другого Арбалет. Босс сказал, что кликухи соответствуют содержанию.

— Как звали босса? — перебил рассказчика Фил.

— Точно не знаю, но мне показалось, будто кто-то назвал его Глухарем. Вскользь. Но мне на ухо легло из-за того, что с такой погонялой старый вор ходит. Мы в Бутырках вместе сидели.

— Скорее всего, ты не ошибся, Гном. Есть в Москве такой человечек. Если случай представится, я тебе его покажу.

— Нет уж. Ты сам на него гляди. С меня хватит.

— Не кипятись. Давай дальше.

— Так вот, этот Глухарь определил задачу. Есть в пригороде дом, в подвале которого есть баня, а за перегородкой сейф. Его надо вскрыть, содержимое сложить в мешок и сдать нужным людям в положенном месте. За работу Хрящ получит тридцать кусков зеленых.

Нас заперли в одну из комнат, где стояли три топчана и голые кирпичные стены. Я так думаю, что Хрящ уже построил план. Когда ему сулят деньги и запирают на замок, то он поворачивает все планы лицом к себе. Нам он ничего не говорил. Хрящ не из болтливых, но мы и сами не салаги, давно все поняли. Через день нас вывели на улицу и посадили в тот же «уазик» без окон. — И Гном поведал Филу историю об ограблении.

Трошин слушал рассказ уголовника и ловил себя на том, что именно так и рисовал себе эту картину. Никаких открытий Гном не сделал. Когда речь зашла об отходе, он стал слушать внимательнее.

— Я с Монтером залез в душегубку, а Хрящ сел за руль. Ехали мы не меньше часа. Дорога была гладкой. Выпустил нас Хрящ у обочины и повел в лес.

Лопаты у нас с собой были. Короче говоря, деньги мы зарыли, лопаты забрали.

Хрящ сказал, что надо залечь на дно и годок-другой переждать. Затем мы вновь сели в душегубку, и он повез нас дальше. На этот раз дорога не показалась такой длинной. Через десять минут он затормозил. Я слышал, как хлопнула дверца.

Монтер сидел на ящике, а я лежал на мешке с бельем. Хрящ даже дверцы не открыл, а начал стрелять по фургону наугад. Жестянка маленькая, не промахнешься. Всю обойму выпустил. Мне прострелило ногу, а в Монтера «сливы» три вписалось. Сразу наповал. Когда патроны кончились, Хрящ столкнул машину с моста в реку. Это я потом узнал, что Хрящ на мосту остановился, когда из воды вынырнул. Я едва не захлебнулся, пока шнурок с дверей срывал. Темно уже было, часов десять вечера.

Мост проходил высоко над рекой, так что полет был долгим, может, поэтому Хрящ и не видел, что я вынырнул. И потом он был уверен, что задняя дверца захлопнута, и если даже он кого-то не добил, то нас все равно затопит. Ну а выполз я на берег, перевязал рану и пару часов лежал в кустах. Вскоре появились зеваки, и я понял, что надо уходить. Выбрался я к станции за полчаса, сел на электричку и отправился восвояси. Вот и вся история.

— Какая станция? — нетерпеливо спросил Фил.

— Э, куда ты замахнулся! Забыл? Нога болит. Когда ты меня вылечишь, тогда и продолжим разговор. И еще. Я ведь зимой-то место все равно не найду. Надо ждать, пока снег сойдет. Так что рано ручонки потирать, гробовщик!

Фил и не думал налегать на коротышку. Он уже никуда не денется.

Фил хотел знать, что ему грозит, если деньги попадут к нему в руки, кто его противники и насколько они сильны. Сейчас он уже мог сделать некоторые заключения. Его нанимает влиятельный политик, депутат и бизнесмен господин Шевцов. Нанимает искать деньги своего партнера, которого ограбил он сам. Хлыст — шестерка Шевцова, Глухарь — шестерка Хлыста. Хлыст дал промашку и нанял для работы известных урок, которые обвели великих комбинаторов вокруг пальца. Вот почему при первой встрече в «Савойе» Шевцов знал грабителей и просил Фила не тратить время на поездку к месту кражи, а тут же приступить к поискам жуликов.

Маневр Шевцова понятен. Он хотел получить деньги, а урок передушить и подбросить следствию. Все сходилось! Они выполняли операцию, и каждый имел свой участок. Восстановить картину не очень сложно. Ну а деньги унес шестой, который скрылся. Шестым был Глухарь, он поджидал фургон на шоссе в машине ГАИ и в соответствующем камуфляже. Тут все ясно. И теперь понятно, кому принадлежали две гильзы, найденные им под деревом. Ему и в голову не могло прийти, что снайпер стрелял по проводам, а не по живым мишеням. В деле оставалось только одно темное пятно. Гном утверждает, что их возили на старом желтом «уазике» с надписью «Ветеринарная помощь на дому». Если принять во внимание, что хозяин дачи Издатель — Беликов — находится в состоянии войны с нанимателем грабителей Шевцовым, то как объяснить тот факт, что Велихов не обращался в органы дознания, а спустя двое суток к нему на участок приехал желтый «уазик» «Ветеринарная помощь на дому» и забрал не только дохлую собаку, но и трупы охранника, двух девиц и одного налетчика? По всем данным, эта машина принадлежит команде Хлыста. Почему Хлыст идет на помощь врагу своего босса?

Какая между ними связь?

Фил понял главное. За эти деньги несут ответственность Хлыст и Глухарь, противники опасные и сильные. Если они вытащат Хряща из колонии и заставят его указать на тайник, и тот укажет, в этом Фил не сомневался, то происходит следующее. Во-первых, деньги попадают в руки Шевцова. Во-вторых, если Фил окажется проворнее и люди Шевцова не найдут в тайнике денег, то подозрение тут же падет на Фила. Ибо из посторонних только он знает слишком много подробностей и только он может вычислить место тайника. Шевцов не глуп и поймет это сразу, как только в яме ничего не найдут. В-третьих, какие могут быть рекомендации? Первая и главная задача — ликвидация Хряща. Труп не способен указать на тайник, и мертвецы не боятся пыток. Здесь Фил оказался на высоте. Он лишний раз убедился, что интуиция его не подводит. Фил часто делал такие вещи, которые оправдывают затраченные усилия лишь в итоге операции. Фил гордился своим необычным качеством. Его идея сводилась к одному — ему нужен живой Гном и мертвый Хрящ.

Поездов на станции не было. Один товарняк прошел в западном направлении, и шлагбаум открылся. Старик переехал пути и остановил кобылу у двухэтажного здания, где находились железнодорожные кассы, автобусная станция, парикмахерская, буфет и дежурный.

Белый и Чижов лежали под брезентом, засыпанные соломой. Дед остался доволен собой. Возможно, это был первый риск в его жизни. Выезжать ночью из поселка под сомнительным предлогом в то время, как у старосты готовят облаву. Конечно, это был серьезный риск. Но, с Божьей помощью, пронесло, и старик торжествовал первую в жизни победу.

Стряхнув с себя солому, ребята выглядели куда лучше, чем в тот момент, когда он нашел их в своем сарае.

— Куда же вы теперь, сынки? — спросил дед, поглядывая на железнодорожное полотно.

— Подальше от Сибири, отец, — ответил Белый.

— Как вас кличут-то?

— Андрей Чижов, из города-героя Москвы, — представился коренастый.

— А меня Сергеем зовут, — тихо сказал Белый. — Кажется, мне подфартило с попутчиком. Я ведь тоже в столицу намылился.

Старику показалось, что ребята впервые услышали имена друг друга и, скорее всего, знакомились между собой, а не деду представлялись. Так это или нет, но старик достал из кармана пакет, завернутый в платок, и протянул долговязому.

— На-ка вот, Сережа. Тут вам на билеты. Мне ведь эти бумажки ни к чему. Говорю я сыну, а он все одно привозит. У меня всего хватает. А вам без денег не обойтись. Вы как люди должны на поезде ехать, с местами. Бог в помощь!…

Белый держал сверток, а старик запрыгнул на телегу и стегнул кобылу.

— Пошла, пошла, старуха кособокая.

Долго они еще смотрели ему вслед и молчали. За долгие годы каждый из них впервые ощутил тепло и заботу, чуждое им чувство, атрофированное, замерзшее.

К станции подошел автобус, и из него высыпала горстка солдат.

Взвод, не больше. Стриженые головы торчали из-под шапок меньшего размера, обрезанные шинели, белые канты вдоль полы.

— Дембеля! — усмехнулся Чижов. — Кого же здесь в цирюльне стригут? Мы лысые, солдаты бритые…

— Вот и подумай, паломник. Только зимой дембелей не бывает.

Прикинул? И лысины у нас схожие. Правда, мы малек постарше будем, но кто приглядывается к солдату. Погоны у всех артиллерийские. Значит, полк где-то, а не зона. Краснопогонники нас бы раскусили, а эти вряд ли поймут, что к чему.

— Ты что задумал, Черный?

— Про кликухи забудь, паломник. Тут идея есть. Товарняки все шмонать будут, а если легально ехать? В купе. Как дембеля. Деньги на билеты у нас есть. А?

Чижову идея понравилась.

— Надо узнать расписание поездов и в буфет заглянуть.

Поезд на Свердловск через три часа. Другие поезда на запад шли без остановки.

Времени хватало, и сработали они грамотно, не торопясь. Не успели скорешиться, а сразу на дело пошли. В буфете познакомились с солдатами, решили встречу обмыть. Бабку, торгующую самогоном, в деревеньке отыскали, денег старухе отвалили, сколько попросила, да и угол она им отвела.

Солдатики быстро под откос пошли. Чарка, вторая — один готов.

Третья чарка и сержанта завалила. Форму и документы пришлось у ребят позаимствовать, а им оставить телогрейки с полушубками.

И вышли из хаты двое бравых зеков с артиллерийскими погонами. Дурь из головы морозец вытряхнул. Поезда еще ждать пришлось. Зато билеты купили и как люди ехать собирались. Если другие, конечно, позволят. Но Белый и Чижов устали бояться. Так и крыша поехать может.

На платформе шаталось много солдат, и беглецы не рискнули подниматься на перрон. Поезда дожидались, переминаясь с ноги на ногу, за деревьями у шлагбаума.

Свердловский опоздал на полчаса. Маневр перехода из кустов в вагон выглядел как ракетный прострел.

Отдышаться они смогли лишь после отхода поезда. Вагон был занят на треть, и купе беглецов пустовало. Первым дедом новые пассажиры заказали четыре стакана горячего чая. От убойной рыгаловки трещала голова.

— Ты вот что, паломник, возьми себя в руки и не свались. Через час мы будем проезжать Хвойную, главный оплот нашей базы. Тут держи ухо востро.

Только не дергайся. Как замельтешим, нас тут же заметут.

— Воинское предписание гласит, что мы должны ехать в Томск, а не в Омск. А это в другую сторону.

— А ты не думай об этом. Меньше чувств, меньше мыслей. Холодный расчет нас спасет, а не прыжки на амбразуру.

— Говорить-то оно легко.

— А надо отвлечься. Найди интересную тему, а я буду импровизировать. Пойдет?