– Это далось ей не так-то просто, – с гордостью заявил Джордан. – Я имею в виду не превращение, тут работает ее талант, а умение летать. Если ты выглядишь как птица, это еще не значит, что ты способен к полету. Конечно, до настоящей птицы Панихиде пока далеко, но летать она выучилась, и с каждым разом у нее получается все лучше.
Стриж расправил крылья и взмыл в небо.
Поначалу птицу мотало в воздухе, потом она выровнялась и стала набирать высоту. Если озеро Огр-Ызок неподалеку, она должна его увидеть.
Неожиданно на фоне звездного неба появилась другая крылатая тень, более крупная.
– Сокол! – закричал Джордан. – Ида, спасайся!
Идой его жена называла себя в те годы, когда была призраком.
Но спасение казалось невозможным. Сокол стремительно метнулся наперерез стрижу.
– Я тебе покажу! – поклекотал он по-птичьи. – Будешь знать, как мешаться в мои дела.
Джордан достал лук и наложил стрелу на тетиву.
– Не стреляй! – воскликнула перепуганная Рапунцель. – Сейчас темно, а они летят так быстро. Ты можешь попасть не в ту птицу.
Однако варвар уже натянул тетиву, прицелился и, когда сокол вонзил когти в спину стрижа, пустил стрелу. Она взмыла – и пронзила хищника насквозь. Обе птицы упали на землю, но стриж был жив, а сокол мертв.
– Потрясающий выстрел! – восхитилась Рапунцель.
– Я варвар, – коротко ответил Джордан.
Он забросил лук за спину и зашагал к упавшим птицам.
Панихида была ранена. Соколиные когти проложили на ее спине глубокие борозды. Смерть ей не грозила, но о полетах, во всяком случае в эту ночь, не могло быть и речи.
Джордан печально покачал головой:
– Бедняжка. Она ведь не может исцеляться с такой легкостью, как я.
– Ведьма следила за нами и дождалась своего часа, – сказал Гранди. – Она хотела отделаться от Панихиды, поскольку та облегчает наше путешествие. Я должен был об этом подумать.
– Нам всем не мешало подумать, – буркнул Джордан.
Путники установили караул, и Панихида принялась возвращать себе человеческий облик. Из-за ранения это заняло большую часть ночи, но, в конце концов, она снова стала обычной женщиной. На ее спине и руках остались глубокие кровоточащие порезы. Тут бы как нельзя лучше пригодился целебник, но никто не побеспокоился о том, чтобы прихватить в дорогу этот бесценный эликсир.
– Как все-таки ужасен реальный мир, – пробормотала Рапунцель. – Я почти хочу…
– Этого-то как раз и добивается ведьма, – заметил Гранди. – Она хочет, чтобы ты возненавидела действительность настолько, чтобы добровольно вернуться в Башню из Слоновой Кости.
Девушка вздернула подбородок и твердо заявила:
– Ни за что!
Остаток ночи путники отдыхали – двигаться вперед, особенно учитывая состояние Панихиды, не имело смысла. Гранди и Рапунцель предложили уложить ее на кровать.
– И не волнуйся, если Храповик схватит тебя за лодыжку, – предупредила Рапунцель, – он не злой.
– К тому же он знает толк в лодыжках, – добавил Гранди.
Голем с девушкой устроились в уютном гнездышке, которое свили из высокой травы. Рапунцель не увеличивалась до человеческого роста с тех пор, как появились Джордан с Панихидой, и все время старалась держаться поближе к голему. Как только они улеглись, девушка взяла его за руку. Гранди не осмеливался признаться, до какой степени ему это нравится.
– Жаль, что пришлось убить сокола, – печально промолвила Рапунцель.
– Понимаю. Теперь ведьма снова свободна, и мы не знаем, в каком облике она нападет в следующий раз.
– Хотела бы я найти какой-нибудь способ заставить ее отказаться от охоты за моим телом, – заявила Рапунцель. – Мне ведь вовсе не хочется причинять ей вред, только бы она оставила меня в покое.
– Ничего, – сказал Гранди, – вот доберемся до замка Ругна, и все образуется. Король Ксанфа сумеет тебя защитить.
Некоторое время они лежали молча. Потом Рапунцель со своей обычной детской непосредственностью резко сменила тему разговора:
– Почему ты так сказал – «Я не Колокольчик»?
Гранди вздохнул:
– Это неважно.
– А вот и важно. Вышло так, что я огорчила тебя, хотя вовсе этого не хотела. Панихида кое-что присоветовала мне насчет того, как вести себя с мужчинами, но это, кажется, не очень-то помогает.
– Потому что мужчины, которых она имела в виду, – люди. А я не человек, и с этой точки зрения не мужчина.
– Ну, во всяком случае ты точно не женщина. И конечно, не Колокольчик, тут и говорить нечего. Так почему все-таки ты это сказал?
Гранди с явной неохотой принялся объяснять:
– Потому что ее связь с Джорданом оказалась недолговечной. Он полюбил ее и оставил.
– А как же иначе? Эльфы и люди не живут вместе.
– Точно.
– Но я их потомок.
– Точно.
– Так почему же ты не Колокольчик? То есть я понимаю, что ты не она, но…
– Я не хочу, чтобы меня полюбили, а потом оставили.
– А кто может тебя оставить?
– Ты. Рано или поздно ты прибудешь в замок Ругна и соединишься со своим народом.
– Я даже не знаю, какой народ мой.
– Люди или эльфы, – устало ответил Гранди. – Ты сможешь сделать выбор.
Рапунцель задумалась.
– Позволь мне убедиться, что я правильно поняла, – сказала она через некоторое время. – Я нравлюсь тебе, но ты боишься поддаваться этому чувству, поскольку считаешь, что я покину тебя, как только найду свой народ.
Голем был поражен:
– Совершенно верно.
– Кроме того, ты считаешь себя обреченным на одиночество, ведь ты единственный живой голем в Ксанфе.
Просто удивительно, как точно она понимала ситуацию.
– Да.
– Но если бы даже нашелся кто-то еще, ты все равно не изменил бы своего мнения.
Она высказала все, высказала с наивной прямолинейностью, не понимая, как сильно это его ранит.
– Я рад, что ты, наконец, все уразумела.
– Не похоже, чтобы ты радовался.
– Я радуюсь тому, что ты поняла, как складываются обстоятельства, а вовсе не за себя, – пояснил Гранди.
Рапунцель кивнула:
– Кое-что я, правда, так и не поняла, но…
– Что?
– Ладно, потом. Ты устал.
Она взяла его за руку и уснула. Голему на это потребовалось куда больше времени.
На следующий день, пока Панихида отлеживалась на кровати, то и дело свешивая вниз восхищавшие Храповика лодыжки, остальные пытались найти какой-нибудь выход с Вековечных Полей. Поскольку морю травы не было видно конца, решили первым делом обследовать пальмовую рощицу. Но она представляла собой не более чем островок в бескрайнем травяном поле. Лишь в отдалении виднелись такие же островки.
– Вы знаете, как отсюда выбраться? – спросил Гранди у пальм.
Те весело захлопали в зеленые ладоши:
– Никак, вот как! Вековечные Поля тем и славны, что с них вовеки не выберешься.
Из ближайшей лужицы высунулась зеленая морда – аллегория выглядела точно так же, как та, которую они встретили прежде.
– Ты знаешь, как отсюда выбраться? – поинтересовался голем.
– Ну, выражаясь метафорически…
– Да или нет?
– Нет, – ответила аллегория, весело скаля зубы, и попыталась схватить голема.
Гранди отпрыгнул и решил больше не приставать к хищникам. Какой им резон указывать добыче путь к спасению?
– Боюсь, нам не остается ничего другого, как идти вперед, надеясь, что куда-нибудь да придем, – заметил Джордан. – Таков варварский способ разрешения подобных проблем.
Гранди не был в восторге от этого способа, но пришлось согласиться опробовать его по причине отсутствия других предложений. Невозможно уйти откуда бы то ни было, сидя на месте.
Панихида заявила, что чувствует себя хорошо, а потому было решено к ночи отправиться в путь.
Однако она еще не поправилась настолько, чтобы ей разрешили превратиться в сфинкса или кого-нибудь в том же роде и нести на себе остальных. Ей предстояло путешествовать налегке, в человеческом облике.
Однако тут же встал вопрос о кровати. Конечно, Рапунцель могла нести один край, но ей, кажется, не хотелось увеличиваться до человеческого роста. За все время пребывания в Вековечных Полях она ни разу не сделалась большой.
Гранди это радовало, хотя он и не понимал ее побуждений. С его точки зрения, человеческий рост давал много преимуществ.
Панихида пока была слишком слаба, что же до Храповика, то его лапы оказались не приспособленными для передвижения по болотистой равнине, здесь он чувствовал себя далеко не так уверенно, как в лесу или на скалах. Сам Гранди был слишком мал.
Узнав, что тревожит голема, Джордан улыбнулся:
– А я на что?
– Но кто понесет за другой край?
– Глупости. Просто приладьте кровать мне на спину.
– Но она слишком тяжела для…
– Не для варвара, – со смехом перебил его Джордан.
И оказался прав: когда кровать подняли ему на спину, он без усилий зашагал вперед, только слегка наклонился;
Панихида шла следом за мужем. Гранди и Рапунцель ехали верхом на Храповике. Маленькие и легкие, они не отягощали его, в отличие от здоровенной кровати. Лапы подкроватного чудовища оставались свободными – седоков не надо было держать, они вцепились в его шерсть.
Путники без устали прошагали всю ночь, но напрасно. Вокруг, как и раньше, колыхалась трава. Когда забрезжил рассвет, они направились к ближайшей рощице, – точно такой же, как и предыдущая, – и поставили кровать под раскидистой пальчиковой пальмой.
– Ой, что это? – неожиданно воскликнула Рапунцель.
– В чем дело? – встревожился Гранди.
– Это то же самое место, – дрожащим голосом пояснила девушка. – Смотри, вот четыре ямки – следы от ножек кровати.
Гранди сообщил об открытии девушки остальным. Вскоре были обнаружены и другие признаки того, что путники уже останавливались в этой роще. Даже скорлупки от шоколадных орешков так и валялись там, где их разгрызли.
– Но мы шли по прямой, – заявил Джордан. – Я сверял путь по звездам и знаю, что не кружил.
Все согласились. Они не брели наугад, однако пришли туда, откуда ушли.
– Сейчас я проверю, что тут к чему, – промолвил Джордан и двинулся к другому островку деревьев, маячившему в отдалении.
– Возьми меня с собой! – крикнул вдогонку Гранди.
Варвар согласился и протянул вниз руку. Голем мигом вскарабкался ему на плечо.
Путь к следующей рощице пролегал мимо очередного пруда. Когда Джордан поравнялся с ним, из воды высунулось зеленое рыло.
Варвар положил руку на рукоять меча.
– Держись подальше, аллегория! – крикнул Гранди.
– Опять ты, – злобно прошипела аллегория. – Ничего, теперь ты влип по уши. Отсюда тебе вовек не выбраться, так и знай.
Безусловно, это была та же самая аллегория.
У Гранди мороз пробежал по коже – он прекрасно понимал, что эта тварь не могла преследовать их всю дорогу да еще и обогнать на своих коротеньких толстых ножках.
Следующая рощица оказалась точной копией той, из которой они вышли. Те же пальмы, те же шоколадные скорлупки и.., оставшиеся позади Панихида, Рапунцель и Храповик.
– Что вы здесь делаете? – удивленно спросил Гранди.
– Что вы здесь делаете? – отозвалась Рапунцель. Будучи ростом с голема, она сидела на плече Панихиды. – Мы только что видели, как вы вошли в ту рощу.
– Так мы и сделали, – заявил Гранди. – Это другая роща.
– Ничего подобного, – возразила девушка, – мы не трогались с места.
– Тут задействована могучая магия, – сказал Джордан.
Все согласились с ним, однако Рапунцель глубоко задумалась, а потом сказала:
– Интересно… Мне не так много рассказывали про Вековечные Поля, но тут есть что-то такое… Они не такие большие, как кажется.
– Большие – маленькие, какая разница, если с них не выбраться? – проговорил Гранди.
– Нет, погоди. Думаю, можно поставить опыт.
Понимаешь, вы ушли на северо-запад. Мы следили за вами. Вы исчезли и тут же появились с юго-востока. Может, если мы будем смотреть в другую сторону…
– Точно, – согласился голем. – Мы попробуем снова, а вы на сей раз смотрите в обе стороны.
Сказано – сделано. Джордан с големом на плече зашагал на северо-запад. Рапунцель спустилась на землю и стала смотреть им вслед; а Панихида перешла на противоположный край рощи.
Варвар отшагал примерно половину пути, когда острые глазки голема приметили впереди, у опушки ближайшей рощицы, человеческую фигуру.:
– Там кто-то есть, – сказал он.
Джордан вперил взор вдаль, вздохнул и пожал плечами:
– Это Ида.
Гранди перевел взгляд назад. Поскольку он точно знал, куда смотреть, то почти без труда углядел малютку Рапунцель.
– Они и там, и там, – тихо пробормотал голем.
Пройдя мимо пруда с аллегорией, Джордан подошел к опушке.
– Ты ведь не уходила отсюда, верно? – спросил он Панихиду.
– Конечно. Я просто перешла на другой край рощицы и следила за вашим приближением – вон оттуда.
Гранди торопливо перебежал на противоположную опушку и присоединился к Рапунцель.
Устремив взгляд через равнину, он увидел на юго-восточном краю дальней рощицы две фигуры, мужскую и женскую.
– Мы везде, – удивленно промолвил голем, – и здесь, и там..
– Я вспомнила, – сказала Рапунцель. – Вековечные Поля – это что-то вроде маленькой вселенной. Маленькой, но бескрайней, потому что краев у нее нет. Куда ни пойдешь, окажешься там, откуда вышел.
– И все наши долгие переходы были топтанием на месте, – согласился Гранди. – Лучше бы нам поберечь силы.
Подошли Джордан с Панихидой.
Что же делать? – пробормотал варвар.
Все промолчали, потому что никто не знал ответа. Похоже, им действительно предстояло остаться здесь на веки вечные.
Глава 13
ФАВНЫ И НИМФЫ
Путники подкрепились и устроились отдыхать – все устали, да и ничего другого все равно не оставалось. Джордан с Панихидой удалились в рощу, а Гранди с Рапунцель улеглись на кровать. Ранним утром они проснулись. Вернее, проснулся Гранди, девушка уже не спала и как раз в этот момент целовала голема.
– Думаю, это довольно… – начал Гранди, когда она оторвалась от него.
– Понимаешь, – перебила его Рапунцель, – я тут о многом думала. Например, о нашем положении. Мы затерялись в Вековечных Полях и не знаем, как выбраться…
– Но…
– Если бы я знала, как попасть куда-нибудь с тобой вместе, непременно бы это сделала. Увы, ничего не приходит в голову.
– Но тебе вовсе незачем попадать куда-то вместе со мной, – возразил голем. – Ты в родстве с двумя великими народами…
– Можешь ты меня выслушать? Так вот, я подумала обо всем этом.., и решила тебя поцеловать.
Гранди вздохнул. По всей видимости, для Рапунцель в этих рассуждениях имелся какой-то смысл, но голему такой логики не постигнуть.
– Предположим, нам так и не удастся отсюда выбраться, – сказала она через некоторое время. – Но если вдуматься, что в этом плохого?
Бульшую часть жизни я провела в Башне из Слоновой Кости почти в полном одиночестве.
Тогда мне казалось, что все в порядке. А здесь гораздо лучше, чем там, к тому же у меня есть компания. Конечно, ты привык к большей свободе, но, может быть, со временем…
Мысль о том, чтобы навсегда остаться в этом изобилующем лакомствами краю вместе с Рапунцель, была весьма соблазнительной, но голем твердо знал, что не имеет на это права. – – Я в Поиске, – напомнил Гранди. – «Я обещал вызволить паровичка Стэнли.
– О да! – с готовностью согласилась Рапунцель. – Ты такой сознательный.
– Интересно, где-то теперь ваша ведьма? – поинтересовался Джордан, когда все перекусили.
– Тоже, наверное, попала в ловушку, – сказал Гранди. – Если только не знает выход…
– Уверена, что, не знай матушка.., ведьма выхода, она никогда бы сюда не сунулась, – заявила Рапунцель. – Наверняка ей известна, природа Вековечных Полей.
– Конечно, известна, – прошипела аллегория, высовываясь из болота.
Гранди подскочил:
– Ты?!
– Ты хочешь сказать, что это морская ведьма? – спросила Панихида.
– Она самая, – отозвался голем. – Но лучше ее не трогать. Так мы, по крайней мере, будем знать, от кого ждать подвоха.
– Но в обличье аллегории она опасна, – заметила Панихида.
– Морская ведьма опасна в любом обличье, – ответил Гранди.
– Боюсь, что так, – согласился Джордан, поглядывая на жену. Она уже поправилась, но на теле еще оставались шрамы. Конечно, варвар злился на ведьму за раны, нанесенные Панихиде, куда больше, чем за то, что она чуть не сожгла ему голову. Учитывая его талант, это можно было понять.
Аллегория прислушивалась к разговору. Сама она могла говорить только по-рептильски, но человеческую речь явно понимала.
– Я знаю выход отсюда, – прошипела зеленая тварь. – Если вы хотите убраться с Полей, я могу подсказать, как…
– Держи карман шире, – отозвался Гранди.
– Что она говорит? – беспокойно спросила Рапунцель.
– Сама знаешь. Что и всегда.
– О! – Девушка прикрыла рот ладошкой.
– Не волнуйся, – успокоил ее голем, – мне с ней толковать не о чем.
– Но если она может освободить тебя…
– Нет.
– А вот и да, – прошипела аллегория. – Конечно, не сегодня и не на этой неделе. Но через месяц, а то и через год отчаянной скуки и безделья все вы пойдете на любую сделку. Отошлите девчонку в Башню из Слоновой Кости, и я укажу вам выход с Полей.
– Джордан, – сердито буркнул Гранди. – я передумал. Эту тварь надо прикончить.
Джордан улыбнулся и обнажил меч, но аллегория, проявив удивительную прыть, плюхнулась в воду и, извиваясь всем телом, уплыла прочь.
– По крайней мере, теперь мы знаем, что выход есть, – заявил Гранди.
– Да, – согласилась Рапунцель, поглядывая на него со странным выражением.
Во второй половине дня к голему подошла Панихида.
– Мне лучше, – сказала она. – Теперь я могу принять любое обличье и поймать аллегорию.
– Зачем? – спросил Гранди. – Убить ее мы не можем, и она все равно не скажет правду, если я не соглашусь на ее условия. А этого не будет.
– У меня на сей счет несколько иное мнение, – возразила Панихида. – Видишь ли, по своим душевным качествам я далеко не лучшая из женщин. В свое время мне случалось совершать дурные поступки. Я всегда в состоянии сделать то, что считаю нужным.
Гранди исполнился любопытства:
– Что ты имеешь в виду?
– Я могу поймать ведьму и пытать ее до тех пор, пока она не выложит правду.
– Пытать? – Голем был потрясен.
– Я же сказала, что вовсе не такая хорошая, как выгляжу. Могу, например, обернуться водяным драконом и откусывать ей одну лапу за другой, пока…
Гранди стало не по себе:
– Я бы не сказал, что эта идея меня восхищает. Да и в любом случае ведьма предпочтет умереть, она ведь все равно бессмертна.
Панихида кивнула:
– Возможно, ты и прав. Но все-таки имей в виду, что мы не совсем беспомощны.
– Все женщины такие, как ты? – мрачно поинтересовался Гранди.
– Конечно, нет. Многие вполне добродетельны, а некоторые, как, например, Рапунцель, и вовсе невинны.
– Разумеется, она просто чудо, – с облегчением согласился голем.
– Но даже неискушенные девицы умеют добиваться своего. Помнится, когда я поняла, что Джордан именно тот мужчина, который мне нужен… – Она вздохнула и покачала головой.
– Рапунцель еще не встречала ни одного мужчины, кроме Джордана.
– Не думаю, – пробормотала Панихида, загадочно улыбаясь.
– Как? Где?
Она рассмеялась:
– Не обращай внимания. Думаю, все уладится само собой.
С этими словами Панихида удалилась.
Некоторое время Гранди растерянно качал головой. Но вскоре к нему подошла Рапунцель, и он забыл о своих тревогах.
На следующий день голем взобрался на самую высокую пальму и обозрел окрестности.
Ничего нового он не увидел. Безбрежную равнину усеивали зеленые островки, и он знал, что на каждом из них имеется по голему, напряженно всматривающемуся вдаль.
Затем на горизонте появилась какая-то точка. Гранди пристально вгляделся в нее, желая убедиться, что это не иллюзия, и вскоре сомнения исчезли.
– Кентавр! – крикнул он, соскакивая с пальмы.
Все бросились к опушке и, действительно, увидели мчавшегося по болотистой равнине кентавра. Когда он приблизился, Гранди его узнал:
– Арнольд!
Это и вправду был Арнольд – единственный кентавр, которому довелось побывать королем Ксанфа. Подскакав к роще, старый кентавр приветственно поднял руку:
– Рад видеть вас целыми и невредимыми.
Для своего возраста он был довольно резв, однако шерсть его уже поседела, а на носу поблескивали обыкновенские очки. Кентавр уверял, будто с помощью этих стекляшек можно улучшить зрение.
– Но мы в ловушке! – воскликнул Гранди. – А теперь в нее угодил и ты.
– Не совсем так, – весело возразил Арнольд.
– Ты не понимаешь. Это Вековечные Поля.
Отсюда нет выхода.
– Но я волшебник, – напомнил кентавр, – моя магия поможет нам справиться с этой проблемой.
– Твоя магия действует только за пределами Ксанфа, где вокруг тебя возникает островок волшебства. Здесь это не имеет значения.
– Позволь объяснить. Я тут ставил опыты с наоборотным деревом…
– У нас тоже было немного, но…
– Так вот, оно обращает всякую магию в ее противоположность. Таким образом, если я, находясь в Ксанфе, возьму хотя бы щепочку, вокруг меня возникнет зона, лишенная волшебства. Своего рода островок Обыкновении. Может, ты еще не понял, какая от этого польза, но поверь…
Гранди уже сообразил:
– Поля волшебные, и нас здесь удерживает магия. Если свести ее к нулю…
– Мы выберемся отсюда, – закончил за него Джордан.
– Таково мое предположение, – промолвил Арнольд. – Думаю, вы не откажетесь его проверить.
– А как ты вообще здесь оказался? – спросил Гранди, все еще с трудом веря своим глазам и ушам.
– Мой друг Бинк предположил, что Вековечные Поля могут послужить идеальным местом для испытания обыкновенского эффекта, – пояснил Арнольд. – Кстати, в Обыкновении такое место называется полигоном. Я с ним согласился. Уж если эффект выведет меня отсюда, то я не потеряюсь нигде.
– Опять Бинк! – воскликнул Гранди. – Он всю дорогу кого-то ко мне посылает.
– И не без пользы, – заметил кентавр. – У него особый талант.
– А какой? Я что-то не припомню.
Арнольд задумался:
– Не припомнишь.., в таком случае, лучше об этом и не говорить.
– Но ты первый начал. Этот малый кажется совершенно беспечным и безумно удачливым. Это имеет отношение к его таланту?
– Я бы сказал, что связь тут, безусловно, имеется, – уклончиво ответил Арнольд и принялся расспрашивать путников об их делах.
Гранди поведал ему о своем Поиске, рассказал, как вызволил Рапунцель из башни, и посетовал на происки морской ведьмы, не оставляющей попыток вернуть девицу обратно.
– Эта ведьма изрядно досаждала Гранди и девушке, – заметил Джордан. – Просто счастье, что мы с Панихидой появились в нужный момент.
– Когда в дело замешан Б инк, такие совпадения происходят довольно часто, – промолвил Арнольд.
– Потом мы застряли на Вековечных Полях, – заключил Гранди. – И совсем было отчаялись, но тут появился ты. Думаешь, твой обыкновенский остров выведет нас наружу?
– Выберемся, – заверил его Арнольд. – А куда вы собираетесь потом?
– К озеру Огр-Ызок, где живут фавны и нимфы. Они удерживают у себя паровичка Стэнли.
– Прекрасно, туда и двинем. – Кентавр потянулся:
– Но, если никто не против, завтра поутру. Я уже немолод, а потому не прочь отдохнуть.
Все охотно согласились. Арнольд подкрепился орешками и какао, после чего отыскал уютное местечко и улегся на боковую.
Неожиданно из зарослей высунулась зеленая морда. Аллегория подскочила к кентавру, что-то цапнула и быстро поползла прочь.
Арнольд вскочил:
– Держите! Она утащила наоборотное дерево!
Мигом смекнув, что без наоборотного дерева Арнольд попадет в ту же ловушку, где застряли остальные, голем бросился к Храповику.
– Выручай! – взмолился он.
Подкроватное чудовище, прекрасно видевшее в темноте, метнулось в заросли, и одна из мохнатых лап ухватила аллегорию за змеиное туловище. В бледном свете луны Гранди разглядел, что она волокла деревяшки на привязи, как когда-то сфинкс. Когда Храповик потянулся за щепками, аллегория извернулась и разинула зубастую пасть. Храповик залепил ей по носу.
– Хватай дерево! – заорал Гранди.
Храповик попытался, но аллегория укусила его за лапу, и он вынужден был ее отдернуть. Рептилия вознамерилась было развить достигнутый успех, но Храповик сжал две мохнатые лапы в здоровенные кулаки и съездил по зеленому рылу с обеих сторон.
К этому времени подоспел Джордан.
– Назад! – крикнул он. – Я займусь этой козявкой.
Но едва Храповик отступил, аллегория рванулась вперед, схватила деревяшку зубами и проглотила. Прежде чем варвар успел что-либо предпринять, воровка устремилась к воде, где, как понимал Гранди, ее не поймать.
И тут произошло нечто странное. Рептилия замерла, дернулась и вытянулась, словно окоченела. Джордан, уже занесший меч для удара, опустил руку.
– Сдохла, – сообщил Гранди, мигом сообразив, что случилось. – Эта аллегория была одушевлена силой колдовства ведьмы. Стоило ей проглотить наоборотное дерево, как она сделалась неодушевленной, то есть мертвой.
– Тогда все в порядке, – произнес Джордан. Острым мечом он рассек надвое зеленое тело, вытащил кусочек наоборотного дерева и ополоснул его в воде.
Гранди подивился было, что наоборотное дерево никак не действует на варвара, но тут же смекнул: Джордан уже давно исцелился, и сейчас его магический талант никак себя не проявлял.
Пока Джордан оставался обычным человеком, наоборотное дерево в его руках оставалось обычным деревом.
Дерево удалось вернуть, что, конечно, радовало. Только вот ведьма опять стала призраком, а это не могло не огорчать. Оставаясь аллегорией, она едва ли могла пуститься за ними в погоню, а покончить с собой, пребывая в теле рептилии, весьма затруднительно.
– Теперь я буду держать дерево в кулаке, – заявил Арнольд, получив назад щепку. – Мне казалось предпочтительным тащить его на привязи, потому как пребывать в магическом окружении не в пример приятнее, чем в обыкновенском, но теперь ясно, что я допустил просчет.
Все снова улеглись. Гранди не спалось, и Рапунцель держала его за руку и милым шепотом нахваливала за храбрость и сообразительность.
Это было настолько приятно, что голем почти пожалел, что близится избавление.
Поутру, сразу после завтрака, компания собралась в путь. Панихида уменьшилась, и Гранд и, к величайшему собственному удивлению, оказался в обществе сразу двух женщин своего роста. Все трое улеглись на кровати, которую Джордан приторочил к спине Арнольда. Храповик, поскольку было светло, залез под кровать, а варвар двинулся своим ходом.
– Скажи, – обратился голем к Панихиде, – Джордана не беспокоит твоя способность принимать любой облик и размер?
– Ни чуточки, – рассмеялась женщина. – Для него я всегда того размера, какой его устраивает. Таланты у нас очень разные, но мы неплохо дополняем друг друга.
– Но ты можешь стать гораздо больше Джордана. Неужто его это не пугает? – спросила Рапунцель.
– Конечно, нет. Дело не в росте, а в отношениях между мужчиной и женщиной. Я люблю его. В конце концов, он может разрубить меня надвое одним взмахом меча, и я, в отличие от него, не смогу исцелиться. Но я ни капельки этого не боюсь, потому что знаю, – он никогда не сделает ничего подобного.
– Конечно, – согласилась Рапунцель, – дело не в росте, а в отношениях.
Гранди промолчал. Он готов был признать, что отношения между разумными существами, к какому бы полу они ни принадлежали, важнее габаритов каждого из них, но все-таки эти отношения формировались внутри какого-то сообщества.
Рапунцель об этом не задумывалась, Гранди же прекрасно понимал, что голем ни к одному сообществу отношения не имеет. Как бы ему хотелось, чтобы дело обстояло иначе!
Поскольку вокруг Арнольда сформировался островок Обыкновении, ландшафт неузнаваемо изменился. Ближайшая пальчиковая пальма лишилась пальцев и ладоней – теперь на ее ветвях красовались потешные зазубренные зеленые листья. Кентавр проскакал рядом с шоколадным деревом, и оказалось, что его орешки не только не содержат какао, но и скорлупа у них вовсе не из шоколада, и из каких-то твердых волокон, которые невозможно разжевать. Правда, трава под копытами кентавра оставалась травой, но и тут имелась определенная разница.
Вблизи казалось, будто они движутся не по настоящему болоту, а по какой-то странной его имитации, состряпанной поверх бесплодной почвы, – словно неведомый кудесник разбросал комки влажной глины, расплескал воду да натыкал тут и там деревьев. Но как только кентавр отдалялся от рощицы, она сразу приобретала обычный облик. Однако скакать по Вековечным Полям Арнольду пришлось недолго. Едва он миновал следующую рощицу, равнина закончилась.
Теперь вокруг – в некотором отдалении от кентавра – зеленел магический дремучий лес, обычный ксанфский.
Арнольд остановился:
– Я думаю, пребывание на островке Обыкновении – не самый приятный способ времяпрепровождения. Дальше вам лучше отправиться без меня. По-моему, становище фавнов здесь неподалеку.
Гранди знал, что старый кентавр прав. Фавны и нимфы по своей природе были существами магическими, и наоборотное дерево могло причинить им немалый вред. Арнольд сделал свое дело, и все выразили ему признательность – столь искреннюю и горячую, что кентавр раскраснелся. Кажется, в основном от того, что Рапунцель и Панихида поцеловали его соответственно в правое и левое ухо. В конце концов, он был ученым, скромным кабинетным затворником, а не привыкшим к почестям героем.
