Арбан Саеш (№2) - Отсчет теней

Сергей Малицкий

Отсчет теней

(Арбан Саеш — 2)

ПРОЛОГ

Ещё стояли дымы над последней разграбленной деревней, ещё не успела просохнуть кровь на мордах архов, когда глашатаи арданов взревели гортанными голосами. Тут же откликнулись вармики, загремело оружие, захрапели лошади, и третье войско короля Эрдвиза двинулось с места.

— Опять на восток идём! — крякнул радд Клебех.

— Ну и что? — безразлично спросил Пускис, привычно приноравливаясь к походному шагу.

— Если войско возвращается по своим же следам, значит, либо отступает, либо наоборот! — объяснил Клебех.

— Как это — наоборот? — дёрнулся толстяк Хамм — плежский лесоруб, земляк Пускиса. — Наступаем, что ли?

— Битва! — нервно хохотнул Клебех, звякнув перевязью. — Противник позади отыскался! Может, даже придётся сойтись на мечах с салмами! Не вечно же трусливый олень будет скрываться за Волчьими холмами! И то уж надоело рубить дубины и туши увальней шаи! Да и пора бы заполучить в утеху что-то получше лесных баб!

Пускис промолчал. Он не встревал в разговоры. Ждал схватку, чтобы привычно ринуться вперёд, не жалея ни чужой жизни, ни собственной. Его так и звали — сумасшедший плежец. И ещё Пускис ждал, когда воинов построят перед боем и вармик проедет перед мечниками и нальёт в медные чашки дурманный напиток, от которого в голове становится ясно и сил прибавляется вдвое. Один длинный глоток — и огонь, сожравший дом плежского охотника, вновь обожжёт сердце. И он, Пускис, опять будет заливать его чужой кровью.

Воины Аддрадда шли на восток, и это значило, что пепелище на месте родной деревни вновь оставалось за спиной. Отдалялось, но не отпускало. Тянуло, ухватив за сердце, в котором не было больше огня. Только ноющая боль ожога.

— Меньше болтайте! — рявкнул, подъехав, вармик. — Точно не скажу, но что-то вроде драчки будет. Болтаир вернулся. Причём один. А если ты заметил, Клебех, то к Силаулису он уходил с охраной. И уж поверь мне, проныра, каждый из его конников стоил дюжины таких, как ты!

— Однако я ещё жив, а охранники Болтаира исчезли неведомо куда! — довольно загоготал Клебех. — Предрекал я плохой конец тайным прогулкам по деррским землям! Неужели войско движется мстить за обиженного колдуна? Надеюсь, Тохх утёр слезы своему подручному?

— Придержи язык, дурень, — с досадой ударил шпорами коня вармик. — Если Болтаир заплачет, всем нам придётся умыться кровью!

Пускис поёжился, расправил плечи. Не только вид таинственных колдунов ари, но и разговоры об их силе вызывали озноб. Молодой плежец не доверял ничему, чего нельзя рассмотреть, ощупать руками. Он был приучен с детства к старушечьим отварам и наговорам, но не к магии. Главный колдун одним взглядом сбивал дыхание. Когда Тохх на огромном коне проезжал вдоль строя, плежец ни мгновения не сомневался, что его жизнь может быть задута колдуном, как пламя костра на горном перевале порывом зимнего ветра. А как Тохх управлялся с архами? Чудовища повиновались ему, как северные псы погонщику. Даже сытыми шли в бой. Странно для горного арха, который впадает в спячку, стоит набить брюхо. А эти рвут на части пленников, хрустят костями каждый день, а утром послушно выстраиваются в колонну и выполняют все команды колдуна, только иногда бросая плотоядные взгляды на марширующую раддскую пехоту.

— Уходим, — пробормотал ковыляющий рядом Хамм.

— Уходим? — не понял Пускис — Куда?! Разве мы не должны разбить легионы салмского короля?

— Не с такой силой, как наша, — проворчал Хамм. — Нас здесь пять ардов. Кроме этого, конница. Лучники. Отряд нари. Архи. Колдуны эти. Ну пусть всего шесть ардов. Два легиона — по счёту Салмии. И большинство ничего не умеет, кроме разорения лесных деревенек. И то с помощью колдовства. С такой силой салмов не взять, а уж если запрутся в городах — тем более. Так что или мы и дальше будем грабить деррские деревни, или переправимся через Силаулис и прогуляемся по северным салмским посёлкам. Думаю, Эрдвиз пытается превратить нас в воинов. Что ж, может, и получится, если легионы Салмии не доберутся до нас слишком быстро. Главное, чтобы войско на авглов не послали!

— Чем тебя так испугали авглы? — спросил Пускис.

— Пока ничем, — мрачно поскрёб подбородок ногтями Хамм. — Но старики говорят, если придётся сойтись с авглами на мечах, никто не даст за наши шкуры и кружок серебра. Ты ещё, может, и выстоишь… против одного или двоих, если это будут подростки. Говорят, что авглы на мечах бьются так, что смотреть страшно! Но самое плохое — на открытый бой не идут! В темноте перережут столько, сколько захотят!

— Ты меня так же шаи пугал, — равнодушно отвернулся Пускис.

Тёмные стволы деревьев казались мёртвыми тотемными столбами. Под густыми кронами сумрак не рассеивался даже в середине дня. Ни одного крика птицы или зверя не раздавалось в осквернённом кровью лесу. «Мёртвые идут за тем, кто убил их», — вспомнил Пускис слова бабки и огляделся. Позвякивая оружием, чуть слышно переговариваясь, позади и впереди него двигалось войско Аддрадда. «А за кем идёшь ты, бабушка? — подумал Пускис — За кем идут отец, мать, братья, сестра? Как я узнаю, кто разрубил ваши тела? Или правильно говорил вармик, передавая слова Тохха: „Лишь тот свободен как ветер, кто служит собственной мести, не расспрашивая её ни о чем“?»

Войско подошло к могильному холму к вечеру. Конница и лучники заняли позиции у подножия. Погонщики потеснили в сторону ревущих архов, и вармик начал ставить мечников в ряды.

— Копья получай! — заорал сзади обозный.

— Где ты бродишь, лесной выкормыш? — взбесился командир.

Пускис молча взялся за древко, хотя и был удивлён. Зачем копья, которые нужны при отбое несущейся навстречу конницы, если все их враги — три жалкие фигуры с мечами на изготовку, замершие в нескольких вармах шагов от того места, где стоит он, бешеный плежец, лучший мечник третьего арда.

— Смотри-ка, интересная компания! — прищурился Хамм, обладающий отменным зрением. — Нари, белу и имперский священник в мантии! Никак привёл зеленокожего и змеёныша на старый могильник, чтобы сосватать в свою веру?

— Тихо! — вновь рявкнул вармик. — Стоим до команды. Хоть до утра, хоть до полудня. Кашеварить сегодня не будем. Так что грызите солонину! Ждём!

— Чего ждём-то? — не понял Хамм.

— Гостей на этом холме, — неохотно объяснил вармик. — Затем осада по всем правилам. С барабанами и магическим обрядом.

— Наши колдуны совсем разум растеряли?! — возмутился Клебех. — Это что? Деррский острог? Каменная крепость? Или перед нами вражеская армия? О чем их предупреждать? Может, ещё переговорщиков послать? Трое пеших элбанов! Против них шесть ардов аддраддских мечников с трех сторон и обрывистый берег Силаулиса с четвёртой! И откуда гостям взяться? Копья зачем? Чтобы на холм легче взбираться было?

— За язык тебя однажды и подвесят, Клебех, — сплюнул вармик. — На холме не только эти трое. Там ещё и великий маг, которого придётся брать живым. Он ушёл в холм по тайному пути, но должен вернуться. Ари говорят, что защиту оставил. Если ступим на могильник до его возвращения, маг может почувствовать, не выйдет! А его спутники теперь как в клетке. Ждём. Тохх приказал. Лошадей лучники сняли, на холме высокая трава, поэтому отсюда трупы не видны. Но ещё Болтаир сказал, что там притаился огромный пёс. Размером с лошадь. С ним даже арх не справится. Отсюда и копья. Ещё вопросы есть?

— Да, — подал голос Пускис, провожая взглядом следовавших мимо них нари-барабанщиков и колдунов в высоких шапках. — А если взять живыми не удастся?

— Даже не рассчитывай, дурень! — прошипел вармик. — Тогда тебя прикончит сам Тохх! Да и не думаю я, что наша шеренга доберётся до вершины вперёд других. Лучше не забивай себе голову. Всю кровь не выпьешь.

Пускис не ответил. Фигуры на вершине холма, скрытые до пояса высокой травой, были неподвижны. Плежец закрыл глаза и замер, прислушиваясь, как лёгкий ветерок, вобравший в себя запах пота элбанов и лошадей, тягучую вонь архов, гладит его по щеке.

Гости возникли на вершине холма наутро внезапно, словно из воздуха. Крики разнеслись над рядами. Колдуны-ари выехали вперёд на лошадях. Лучники поправили строй и наложили стрелы на тетиву.

— Эх, где вы, юные деррки и салмки? — заворчал, разминая затёкшие ноги, Клебех. — Хамм, орлиный глаз — толстое брюхо! Приглядись там, который из них маг?

— Демон его знает, кто из них маг, — приложил ладонь к глазам Хамм. — Алатель у них за спиной. Может быть, худой безбородый старик? Добавились пятеро. Старик, мальчишка, воин в доспехах, горожанин по виду и девка! — Девка? — оживился Клебех. — Остынь, — засмеялся Хамм, — тебе не достанется. Только обрывок кожи с её пятки. Да и то если арх рыгнёт во сне.

— Посмотрим, — заворчал Клебех. — Наши первый и второй вармы с сетями впереди. Набросят, а там уж как повезёт. Барабанщики!

Пускис вздрогнул от грохота и, подчиняясь ритму, вместе с шеренгой начал переступать с ноги на ногу. Он уже знал, что будет дальше. Под барабанный бой ард воинов способен, не рассуждая, броситься в заполненный огнём ров, чтобы по его трупам вперёд прошли следующие арды. Но теперь… Барабаны начинают смолкать?

— Это предложение сдаться! — выпучив глаза, крикнул Клебех. — И те, которые на холме, знают! Ни один не двинулся с места. Только одно мне непонятно: отчего нашему Тохху, если он так силён, просто не заставить этих элбанов спуститься вниз? А то ведь, если легион полезет на склон, затопчем некоторых, пока бабу делить будем!

— Думаешь, он не колдует? — возмутился Хамм. — Или не видишь, что восьмёрка на вершине окаменела?

Пускис опёрся о плечо толстяка, вытянулся на носках. Всадники ари стояли сразу за спинами ловцов, выстроившись вместе с лучниками широкой подковой у основания холма. Тохх сидел на коне спиной к Пускису и медленно вращал разведёнными в стороны руками. Плежец прислушался. Сквозь барабанный бой и приглушённое урчание архов доносился полувой-полустон, издаваемый колдунами. Почувствовав противную пустоту в желудке, Пускис поднял глаза на вершину холма и уверился, что восемь фигур по-прежнему неподвижны.

— Не нравится мне все это, — неожиданно бросил плежец.

— Что? — переспросил Хамм, морщась от барабанного гула.

— Все, — угрюмо повторил Пускис — Если нужно захватить пленника, ловцы идут вперёд и набрасывают сеть. Что это за маг, который один может остановить целое войско? К чему эти обряды? Или колдуны ари боятся, что жертвы укроются в сухой траве?

— Почему же — в сухой? — не понял Хамм, вновь приложил руку к глазам и вдруг заорал, призывая вармика: — Хозяин! Трава на холме побелела! Да и под ногами у нас. Белая, как поздней осенью!

Вармик, строго оглядывавший ряды мечников, резко развернул коня, и в это мгновение барабаны смолкли. С немым ужасом Пускис смотрел на застывшие легионы, на замерших с раскинутыми руками ари, на высокий могильный холм, отчего-то вдруг ставший серым. Внезапно одна из фигур на холме взмахнула руками — и сухая трава вспыхнула!

— Демон со мной! — вскричал Клебех. — Девка же сгорит!

— Горожанин! — пробормотал Хамм. — Не старик колдовал. Горожанин. Совсем молодой парень.

— Держать строй! — требовательно крикнул вармик. — Трава притоптана, на нас огонь не пойдёт! — И неуверенно добавил: — Может, это наши наколдовали?

— Ага! — разочарованно плюнул Клебех. — Чтобы взять их не только живыми, но и поджаренными? Что там, Хамм? Не вижу ничего за пламенем!

— А я тебе что, колдун, сквозь пламя смотреть? — возмутился Хамм.

— Строй! — донёсся яростный вопль ардана.

Пламя начало отступать вверх по склону, оставляя за собой выгоревшую землю. Ловцы растянули сети и, сопровождаемые лучниками, медленно двинулись вперёд. И в это мгновение звериный вой раздался по левую руку. Пускис повернул голову и остолбенел. Сломав строй, обезумев, как лесные звери, оказавшиеся в огненной ловушке, архи рванулись в сторону леса, сминая арды и оставляя позади множество трупов.

— Спаси нас Эл! — дрожащим голосом прошептал Хамм. — Архи взбесились!…

Часть первая

МЕРУ-ЛИА

Глава 1

ЛЕВЫЙ БЕРЕГ

Где-то внизу поскрипывала деревянная ось. Саш шевельнул рукой, почувствовал слабость, пронзившую тело, открыл глаза. Над головой покачивалось глубокое небо с обрывками облаков. Вдалеке кудрявились раскидистые деревья. Рядом с телегой шёл Тиир и довольно улыбался.

— Где остальные? — спросил Саш на валли. — Все живы?

— Все, — раздался добродушный смешок Леганда.

Саш приподнялся на локтях. За телегой шагали Ангес и Линга. Удерживая в руках повод, лошадь понукал Леганд. Мешки, доспехи Тиира и оружие спутников тоже были частью груза скрипучего двухколесного сооружения.

— Я встану! — смутился Саш, но почувствовал головокружение и вновь откинулся на спину.

— Все правильно! — расплылся в улыбке Ангес. — Травник так и сказал, дайте парню вот этот отвар. Выспится, а когда проснётся, ещё день бежать не сможет. Пусть отдыхает, а то на него обуви не напасёшься! Эх, надо было выторговать у шаи, что спасли нас, одну лодку. Хоть часть дороги бы прошли по воде!

— Где Хейграст, Лукус, Дан? — досадуя на собственную слабость, спросил Саш. — Где пёс?

— У них теперь другая дорога, — прищурился Леганд. — И скоро ли она сойдётся с нашей — неизвестно. Ясно только, что, куда бы мы ни шли, наши пути ведут к одной цели.

— Леганд! — скривился Ангес. — За долгие годы службы в храме Эла мне так надоели торжественные песнопения, что каждое простое слово я готов ценить на вес золота! Нет бы ответить парню, что его друзья живы и здоровы, но срочная необходимость заставила их отбыть в Эйд-Мер. И добавить, что подробнее все расскажешь, когда этот толстый священник Уснёт или отойдёт в сторону.

— He знаю, как насчёт песнопений, а краткостью ты и сам не страдаешь, — заметил Леганд, ловко наклоняясь за блеснувшей в траве красной ягодой. — Всему своё время. И особых секретов от тебя, Ангес, у меня тоже пока нет. И уж совсем точно все, что ты уже слышал, я говорил, зная про твой тонкий слух.

— Ну вот, — раздражённо сплюнул Ангес. — Буду затыкать уши. Но уж если на то пошло, я сам расскажу. Короче, было так. Мы стояли на вершине холма и смотрели вниз. А на равнине выстроились, как посчитал Хейграст, не менее шести лиг головорезов Слиммита — нари, ари и стадо голодных архов в придачу. Нари били в барабаны, ари колдовали и вообще собирались убить нас или ещё чего хуже.

— Что — хуже? — не понял Леганд.

— Эх! — махнул рукой Ангес. — Жил бы ты, мудрец, в пределах Империи да ненароком перебежал дорогу какому-нибудь вельможе, сразу бы понял, что есть очень много разного, что гораздо хуже смерти! Но не будем отвлекаться. К холму, значит, подплывали шаи, за которых тебе, Саш, отдельная благодарность, а мы стояли и не знали, как вежливо покинуть наш бугорок, чтобы зрители внизу ничего не поняли.

— Это я помню, — кивнул Саш. — Что было потом?

— Потом? — наморщил лоб священник. — Честно говоря, я уж начал про себя похоронную службу бормотать. Тем более что большая часть нари барабаны за спины закинула, да и сети радды расправили.

— Похоронную службу? — удивился Леганд. — А не ты ли шуточки отпускал, что многовато рыбаков на восемь рыбёшек?

— Если я шуточки отпускаю, значит, совсем дела плохи. — С неожиданной резвостью Ангес кинулся за усыпанным ягодой кустиком и с поклоном протянул его Линге. — Когда шутить начинаю, это я так с испугом собственным борюсь. Но, признаюсь, ещё больше я испугался, когда ты, Саш, спускаться велел. И не того, что стрела в спину воткнётся, а того, что увидел, когда оглянулся через пару дюжин шагов. Восемь элбанов как стояли на вершине, так и остались! И в то же время семеро с холма спускались! А когда я сам себя разглядел, у меня волосы зашевелились!

— Да уж, — кивнул Леганд. — Просто столбняк охватил служителя храма! Хейграст даже подтолкнул его слегка.

— Примета плохая, — нахмурился Ангес. — Самого себя увидеть. Это к смерти. Зря я оглянулся. Что за колдовство ты вершил?

— Не спрашивай, Ангес, — прошептал Саш. Воспоминания нахлынули на него, тошнота поднялась к горлу, испарина выступила на лбу. — Если бы я понимал, что делаю… Как я спасся?

— Пёс, — неожиданно вмешалась Линга. — Мы уже сели в лодки, когда пламя охватило склоны холма. Аенор заскулил и побежал в огонь. Он вытащил тебя.

— Значит, пёс, — задумался Саш, оглядываясь.

— Другое мне непонятно, — словно сам себе пробормотал Леганд. — Почему радды сразу не поднялись на холм? Почему ждали, когда мы вернёмся?

Никто не ответил старику. Приземистая лошадка бодро тянула за собой рассохшуюся телегу по плотно укатанному просёлку. Пологие холмы чередовались с лужайками, в урочищах зеленели деревья и кустарники. Бабочки и стрекозы сновали над цветущим разнотравьем, невидимые птицы щебетали над головой. Пик Меру-Лиа сиял впереди. Ангес вполголоса переводил разговор Тииру, щедро сдабривая пересказ собственными шутками.

— Скоро полдень? — обратил лицо к небу Саш. — Где взяли лошадь с телегой?

— Подобрали в разорённой деревне, — помрачнел Леганд. — Беда пришла на землю Салмии. Жители снимаются с насиженных мест и уходят к югу. Торопятся. Лошадь старая, да и телегу пришлось подправить, но обычно салмы даже такое добро не бросают. За три дня мы не встретили ни одного из них.

— За три дня?! — поразился Саш.

— А ты как думал? Лучше бы вообще никого не встречать, но… — похлопал себя по животу священник, — трактир бы нам не помешал.

— Согласен, — окинул взглядом горизонт старик. — Но большие селения лучше миновать. Опасность всюду. Думаю, пока мы легко отделались, но вряд ли враг оставит нас в покое надолго. Хейграст, Лукус и Дан с псом пошли вдоль Силаулиса на юг к ближайшему посёлку, а наш путь — на северо-восток, к Верхним порогам. Там переправимся через Крильдис. Сейчас он по левую руку, в паре дюжин ли. Затем по краю Холодной степи,на север, до ущелья Шеганов. Дорога не будет лёгкой. Надо бы разжиться лошадьми. Ничего. В первой же пограничной салмской крепости перекусим и отдохнём.

— Сомневаюсь, что салмы прячутся в крепостях! — зло усмехнулся, поёживаясь от налетевшего холодного ветерка, Ангес. — Да и не так легко будет добраться до пограничных крепостей. Чем дальше к северу, тем больше вероятность встретить раддов!

— Именно об этом я и думаю, — оборвал священника старик. — Саш! Способен ли ты чувствовать опасность?

— Опасность? — Саш поймал тревожный взгляд Леганда, с усилием приподнялся и сел. Голова закружилась, и он опёрся на руку. — Нет. Я ничего не чувствую. Какая-то пустота внутри… Значит, я лежу в этой телеге уже три дня? Кажется, бессознательное путешествие начинает входить в привычку…

— Слышишь? — натянул повод Леганд, внимательно посмотрел Сашу в лицо. — Там были очень сильные колдуны ари. Одного я узнал точно. Раддами командовал Тохх, верховный жрец высшего круга Адии. Её правитель. Там же были барабанщики-нари. Никогда прежде нари не стояли в одних рядах с раддами. Похоже, что Адия, Лигия и Аддрадд вместе ухватились за рукоять окровавленного топора. Тохх — страшный элбан. Мне говорили, что он может убить смертного, только поймав взгляд. Не его ли магия свалила тебя с ног?

— Не знаю, — растерянно оглянулся Саш.

В мгновение он отчётливо понял, что теперь неизмеримо более слаб и уязвим, чем тогда, когда покинул тропу Арбана и пришёл в себя в окружении Лукуса, Хейграста, Дана.

— Постараюсь вспомнить. Тогда я был слишком сосредоточен. Единственное, что пришло в голову, — зажечь траву на склонах холма. Я подумал, что это позволит нам уйти с вершины. Вот я и… сушил траву. Так же как подсушивал булочку в трактире в Утонье. Не был уверен, что смогу зажечь зеленые стебли. К тому же мне было необходимо удержать наши образы на вершине.

— У тебя это получилось! — воскликнул Ангес.

— Ясно, — хлестнул лошадку вожжами Леганд. — Тохх просто не понял, что ты делаешь. Наверное, колдун, который сжёг смараг, нагнал на него страху. Если, конечно, Тохх способен бояться кого бы то ни было. Может быть, поэтому радды и на холм не пошли — ждали, когда мы наружу выберемся? Зато и огонь твой колдуны не смогли потушить, поскольку огонь-то как раз у тебя получился настоящий, а не магический. Я даже думал, что мы не успеем спуститься со склона, — так резво он побежал в нашу сторону. Но неужели не было больше никакого колдовства?

— Было, — нахмурился Саш. — Правда, я постарался закрыться от всего. Зажмурил глаза. Возможно, не заметил бы, если бы армия Аддрадда двинулась на склоны, но что-то я чувствовал. Словно обратился в прозрачную сферу, а на её границах рубилось что-то чёрное и тягучее. И в тот момент, когда пламя вспыхнуло, я… коснулся этого облака. Мне показалось, от прикосновения отнялась рука. Это был… ужас! Не что-то ужасное, а ужас в истинном смысле слова. Думаю, подобное колдовство способно обратить в бегство целую армию.

— Точно Тохх, — вздохнул Леганд. — К счастью, эта магия была направлена только на тебя, не то мы упали бы там же, где стояли. Но как устоял ты? Как?

— А я и не устоял, — усмехнулся Саш, — Разве ты не видишь, что я лежу?

— К счастью, этот ужас не подействовал на пса, — вмешался Ангес. — Признаюсь вам, друзья, что, когда с середины реки я увидел у правого берега Силаулиса здоровенную морду нашего милого пёсика и лицо Саша, я порадовался, как не радовался очень давно!

— Он вытащил тебя за воротник мантии, — объяснил Леганд. — Но если бы магия ужаса попала в цель, ты бы не пришёл в себя ещё несколько дней. Если бы выжил.

— Она попала в другую цель, — проговорил Саш, вновь откинувшись на спину. — Я… почувствовал в тот же миг, когда коснулся облака, что оно поглотит меня, растопчет, уничтожит. И единственное, что смог сделать, — оттолкнуть ужас в сторону. К счастью, там толпились эти… архи. Они засосали его в себя как сладость. А потом, обуянные ужасом, обратились в бегство сквозь ряды врага.

— Вот! — поднял палец Ангес. — Вот почему не было погони!

— Погоня будет, — невольно обернулся назад Леганд. — Если арды врага стояли у подножия холма только ради того, чтобы захватить тебя, Саш, уверяю, их желание упрочилось. Колдуны Адии привыкли получать все, что им нужно. Ты можешь заставить их считаться с собой, но никогда и ни при каких обстоятельствах они не откажутся от своих целей.

— Даже если мы были для них случайной добычей? — спросил Саш.

— Знаешь, почему я прожил так долго? — Не останавливаясь, Леганд наклонился и беспокойно оглядел жалобно заскрипевшую на плавном подъёме ось. — Я никогда не верил в случайности.

— Вот оно — снадобье долголетия! — вновь раздражённо сплюнул Ангес. — Осталось только выяснить, каким вином следует запивать это средство. Одного я не могу понять. Судя по всему, ни в сыром, ни в поджаренном виде ты, Саш, не собирался оставаться на съедение архам. На что же ты рассчитывал? Не мог же ты договориться с псом заранее? Или надеялся, что у тебя вырастут крылья?

— Не знаю, — пожал плечами Саш. — Я был уверен, что выпутаюсь. Не могу это объяснить. Я бы и выпутался как-нибудь, если бы не…

— Если бы не потерял сознание! — продолжил Ангес. — Но почему?

— Священник! — поморщился Леганд. — Магия требует неменьших усилий, чем служба во славу Эла.

— С этим бы я поспорил! — не согласился Ангес. — К примеру, стояние на коленях с рассвета до полудня на мелком ракушечнике вовсе не такое уж лёгкое дело. А удовольствия вообще ни на палец!

— Нет, — качнул головой Саш, чувствуя, как холод скользит по позвоночнику вниз. — Сейчас я вспомню. Что-то кольнуло меня в ногу. Едва-едва. Словно я наступил на колючку.

— Стой! — резко натянул поводья Леганд.

Лошадь замерла. Ангес не успел остановиться и ударился животом о телегу.

— Леганд! — воскликнул, поморщившись, священник. — А вывезет ли эта лошадка двоих раненых?

— То-то и дело, что раненых! — вскричал Леганд. — А я, старый дурак, — отвар Лукуса! Проверил одежду и обувь и успокоился. Разувайся, Саш!

Ранка обнаружилась на подошве левой ступни. Четыре крошечных штриха сходились крестиком к бледно-голубой точке. Леганд вытер пот со лба, оглянулся, поймал вопросительные взгляды спутников, тяжело присел.

— Укус? — спросил Ангес. — Но сапог целый!

— Я не знаю зверя, который оставляет такой след, — уверенно заявила Линга.

— Этого зверя зовут Тохх! — мрачно бросил Леганд. — Он запустил огненную змейку. И то, что ты видишь, Ангес, это не след укуса. Это след изощрённой боевой магии! А я лекарь, но не маг.

— Сосуды, — внезапно прошептала Линга, приглядевшись к ноге. — Сосуды потемнели. Еле заметно. Ступня и часть ноги. Голень на треть высоты…

Саш вытянул ноги. Левая казалась пронизанной едва различимыми корешками.

— Перетянуть ремнём? — перевёл священник вопрос Тиира.

— Нет! — Леганд выпрямился и быстрыми движениями пальцев измерил расстояние от раны до горла. — Если будет подниматься с такой же скоростью, через две недели достигнет гортани. Жгут тут не поможет. Сосуды — только последствия. Змейка в плоти Саша.

— А что будет потом? — тревожно спросила Линга. — Что будет, когда эта… змейка достигнет гортани?

— Это зависит от колдуна, — нахмурился Леганд. — Тохх очень сильный маг. Он может многое.

— А чего он хочет?! — вскричал Ангес. — Леганд, ты так спокойно говоришь об этом, словно снимаешь комнату в постоялом дворе!

— Я должен кричать? — почти прошипел старик, повернулся к Сашу и вновь коснулся его ноги. — Что ты чувствуешь?

— Прикосновение, — смахнул пот со лба Саш. — Только по-иному. Словно через ткань.

— Она отнимает у тебя чувства… — пробормотал Леганд. — Думаю, ты больше не маг, Саш. К сожалению, ворожба на холме поглотила твоё внимание — и ты не почувствовал угрозы. Вот оно — обучение колдовству, которое дополняет природные способности. Огненная змейка — изощрённое оружие высших магов. Искрой она мелькает в траве, впивается в ногу, руку — и вот уже твой противник не может исполнить даже простейшее заклинание. Он превращается в обычного элбана. Но вот сосуды… Это другое. Это другая магия. Вряд ли Тохх хотел тебя убить, иначе он сделал бы это мгновенно. Вместе с краснотой может идти полное подчинение колдуну. Рабство!

— Я не чувствую приближения смерти, — закашлялся, нервно сглотнул Саш. — Я вообще ничего не чувствую. Но что-то изменилось. Не могу пока понять — что. Я действительно лишился магических способностей? Поверишь, Леганд, испытываю даже облегчение! Хотя ни рабом, ни мёртвым становиться не хочу.

— Даже в этом есть приятная сторона, — грустно усмехнулся Леганд.

— Какая? — не понял Ангес.

— Хейграст был бы удовлетворён! Ты особенный, но человек. Не демон. На демона такое колдовство не действует.

Саш вдохнул полной грудью, свесил ноги с телеги, осторожно спрыгнул. Сделал несколько шагов, прихрамывая.

— Что будем делать? — прервав паузу, спросил Тиир.

— Нужно идти к храму Эла! — воскликнул Ангес. — Светильник спасёт Саша!

— Не успеем! — торопливо развязаа мешок Леганд. — Ангес, какие у тебя планы?

— О чем ты? — не понял священник. — Приметы приметами, а умирать я пока не собираюсь!

— Не все зависит от нас, — принялся соединять на ладони какие-то мази старик. — Я говорю о дороге. Не мне бороться с колдовством Тохха. Я, пожалуй, смогу затормозить действие магического яда, но ненадолго. В трактате о боевой магии ари сказано, что у колдуна есть одно мгновение, чтобы отсечь себе руку или ногу, которая пострадала от укуса. Об излечении не сказано ничего. Сам Тохх или кто-то более сильный, чем он, может вложить в змейку дополнительное колдовство, но магические способности утрачиваются навсегда.

— И что же ты предлагаешь, чтобы сохранить Сашу жизнь? — надул щеки Ангес. — Вернуться и попросить об этом Тохха?!

— Нет, — покачал головой Леганд, удостоив Ангеса ледяным взглядом. — Тохх великий маг, но я знаю ещё троих, которые не слабее. Один из них Дагр. Этот враг страшнее и сильнее Тохха. Второй — хозяйка Вечного леса. Она слишком далеко, и даже мне Вечный лес не обещал бы лёгкой прогулки. Третий — Лингуд, хозяин Колдовского двора.

— Белое ущелье, — отозвалась Линга. — Колдовской двор там. Это два с половиной варма ли на восток. Больше недели пути на хороших конях.

— Подождите! — поднял руки священник. — Уж не о логове ли горного колдуна вы мне рассказываете? Он проклят священным престолом! Полварма лет назад Империя изгнала его. Он посмел назвать светильник Эла жалкой подделкой! Ты бы ещё вспомнил правителя Аддрадда Эрдвиза, он тоже слывёт за сильного колдуна.

— Ты можешь говорить мне все, что угодно, — повысил голос Леганд, — но именно в Колдовском дворе нашёл приют Лукус, когда, убегая из рабства, перешёл через Мраморные горы! Я лишь один раз разговаривал с Лингудом, но уверен: только он может помочь нам. Я намерен спасти Саша! Выбора у нас нет! Поэтому и спрашиваю о времени. Твоё возвращение в Империю может затянуться. Мы поворачиваем!

— Понятно, — нахмурился и запустил пальцы в бороду Ангес. — Ты спрашиваешь, иду ли я с вами или отправляюсь на север? Вряд ли ты, Леганд, заинтересован во мне как в воине, значит, в тебе утвердилось намерение попасть в храм Эла. Тут без меня не обойтись. С другой стороны, отправляться к Верхним порогам в одиночку, а тем более путешествовать по Холодной степи — предприятие рискованное. Пожалуй, я останусь с вами!

— Я понял. — Леганд аккуратно собрал мазь с ладони в кожаный мешочек. — Давай-ка, Саш, забирайся в телегу — ни к чему растрачивать силы. Тем более что магии для их восстановления у тебя нет. Ещё предстоит выдержать несколько дней путешествия верхом. Как только раздобудем хороших лошадей.

— Где же мы их возьмём? — проворчал Ангес.

— Не знаю, — тяжело вздохнул Леганд. — Эта старушка для скачек не предназначена.

Старик похлопал лошадку по спине, обернулся к Линге и бросил ей мешочек с мазью.

— Садись в телегу. Времени на привалы у нас почти не будет. Трижды натрёшь Сашу ногу до колена. Втирай мазь, пока кожа не впитает её полностью.

— Хорошо, — кивнула девушка, срывая с плеча лук.

В то же мгновение крупная чёрная птица сорвалась со стоявшего в отдалении дерева и полетела на запад, почти прижимаясь к высокой траве.

— Ракка! — нахмурилась Линга, вставляя стрелу обратно в тул. — Птица из западных лесов. Не должна встречаться здесь. И крупновата что-то.

— Ещё бы не крупновата, — стиснул зубы Леганд. — Уверен, каких-то четыре дня назад она носила чёрное платье и даже ездила верхом! Это колдун, который сжёг смараг! Не узнали?

— Зачем мы ему? — удивился Саш. — Хочет отомстить за поражение? Теперь я не представляю для его собратьев ни интереса, ни угрозы. Я даже не почувствовал слежки.

— Не нам судить об интересах Тохха, — задумался Леганд. — И колдун обращается зверем или птицей, чтобы не мстить, а смотреть и слушать. Надеюсь, что соглядатай Тохха не расслышал наш разговор. До него было больше варма шагов. А что касается интересов властителя Адии… Их много. И кроме всего прочего, Тохха уж точно заинтересовал меч, которым были убиты его слуги.

Глава 2

ДЖАНКА И СТАКИ

Дорога до первого салмского посёлка оказалась неблизкой. Друзья поднялись с прибрежной полосы песка на гребень низкого берега и пошли на юг. По правую руку нёс медленные воды величественный Силаулис, по левую — уходила к горизонту поросшая редкими деревьями равнина, среди высокой травы которой то и дело мелькала морда резвящегося Аенора.

— Надо бы хоть верёвку привязать к ошейнику, — предложил Лукус, — а то распугаем салмов до самого Глаулина. Не представляю, как мы войдём с псом в город!

— Почему? — не понял Дан.

— Как бы наместник не натравил на нас королевских гвардейцев!

— Неизвестно, кто ещё возьмёт верх! — заметил Хейграст.

— И это будет тот редкий случай, когда победа меня не обрадует, — проворчал белу. — Чем мы будем кормить это чудовище?

— Пока ничем, — махнул рукой нари. — По-моему, он охотится на малов — и делает это успешно. Не думаю, что в храме Эйд-Мера его часто баловали мясом, а ведро овощной похлёбки в день нас не разорит.

— И все-таки меня больше беспокоит другое… — Приподнявшись на носки и вытянувшись в струнку, Лукус осматривал равнину. — Оставаться незамеченным, путешествуя в компании с подобным зверем, — безнадёжная затея.

— Как раз об этом я только и думаю, — признался Хейграст.

— А я ещё о том, куда делись стада коз, раммов, табуны лошадей, что обычно заполняли эту равнину? — добавил белу.

— А я о том, куда поплыли шаи и куда Леганд, Тиир, Ангес и Линга понесли Саша, — оживился Дан. — А раммов я вообще не видел никогда. Это что-то вроде оленя?

Белу и нари дружно рассмеялись.

— Ну это любопытство я удовлетворю, — похлопал по плечу мальчишки Лукус. — Раммы действительно что-то вроде оленя, только толще в два раза и медлительнее. Источник молока, сыра, мяса на салмских равнинах. Однороги, которые не боятся ни волков, ни степных кошек. А шаи поплыли на север, вверх по Крильдису. Надеются, что в глухих лесах между ним и Мраморными горами все ещё достаточно места для спокойной жизни.

— Там никогда не было постоянного населения, — добавил Хейграст. — Земли хоть и салмские, но уж больно близки они к Холодной степи.

— Кстати! — Лукус по-прежнему не спускал глаз с пса. — Леганд ведёт наших друзей туда же. Жаль, что река порожистая. Я был бы более спокоен, если бы старик воспользовался лодками. Караванная тропа пересекает Крильдис у самых Мраморных гор, это место называется Верхними порогами. А там уж по предгорьям к проходу Шеганов, к сторожевым башням. За ними, за оборонительной стеной — Империя. Там сравнительно безопасно… для людей. Но все это потом, сначала старик раздобудет лошадь и телегу для Арбана. Не волнуйся, — успокоил белу мальчишку, — судя по всему, ему просто нужен отдых.

— Хейграст! Зачем ты отдал Леганду медальон Даргона и ключ от Белого ущелья? — повернулся к нари Дан.

— Нам медальон Даргона ни к чему, — ответил Хейграст. — Достаточно подорожной от бургомистра. А ключ от Белого ущелья… Кто знает, как сложится их дорога… Это мы с каждым ли удаляемся от войны, а они могут попасть в самое пекло.

— И все же Леганд знает, что опасней гостеприимства банги может быть только использование ядовитой змеи вместо шейного платка, — нахмурился Лукус.

— Он все знает. — Нари на ходу обнажил меч, сделал несколько быстрых взмахов и вновь опустил его в ножны. — И то, что, проходя Белое ущелье, лучше заплатить грабительский сбор и идти через перевалы, чем купиться на добрые улыбки карликов и отправиться через подземные галереи. И то, что в Белом ущелье стоит Колдовской двор, где однажды и ты, Лукус, нашёл помощь!

— Не все так просто с Колдовским двором, — задумался белу. — И мне помогли только после того, как убедились, что магии во мне нет ни на волос. И в галереях банги Леганд бывал не раз, только всегда один. А когда он один, ты знаешь, его и мышь не заметит!

— Подождите, — удивился Дан. — Чем вам насолили банги? Ангес вот много раз бывал в библиотеке Гранитного города. Да и Дженга вовсе не такой уж плохой элбан!

— Вся проблема в том, что банги до сих пор считают, будто живут в чужом мире, — объяснил Хейграст. — Если хочешь, они заключили с Эл-Лиа временное перемирие. Да, пускают в библиотеку Гранитного города служителей храма. Да, торгуют с Салмией и Империей. Да, некоторые купцы допускаются в сам Гранитный город. Но по мне, так попасть в пещеры банги ничем не лучше, чем в лапы кьердов! А Дженга… Он хороший до тех пор, пока ему выгодно быть хорошим.

— А Друор? Бока? — не унимался Дан.

— Они наёмники, — поморщился Хейграст. — Откуда мне знать, они только охраняли Дженгу или служили всем банги? Они могли служить и Империи. Ничего не могу сказать.

— Ладно, — махнул рукой Лукус. — Хотя мы и можем столкнуться с Дженгой в Глаулине, но я бы не стал его опасаться. Ничего, что могло бы его заинтересовать, у нас нет. К тому же теперь мы можем натравить на опасного карлика Аенора.

— Не хотел бы я натравливать пса на кого бы то ни было, — заметил Хейграст, останавливаясь. — Сделаем короткий привал. Думаю, опасность, что воины Тохха переправятся на этот берег, чтобы преследовать Арбана или нас, остаётся, поэтому не расслабляйтесь. Смотри-ка, похоже, что и пёс понимает ари! По крайней мере, он бежит сюда.

— Вот только угощать его нечем, — вздохнул Лукус.

— Этого не требуется! — воскликнул Дан.

Аенор раздвинул грудью траву и, виляя толстым хвостом, способным оглушить нерасторопного элбана, бросил под ноги мальчишке трех придушенных малов.

До первой деревеньки друзья добрались к концу третьего дня, когда Алатель уже собирался коснуться верхушек Волчьих холмов за рекой. Полдюжины домов неровной улицей спускались к берегу, на котором лежали несколько гнилых лодок, болтались на столбах обрывки сетей, пахло рыбой и прелыми водорослями. Ни одна собака не выбежала с огородов, ни один фазан не подал голос из кособоких сараев. Над деревней стояла тишина. Белу окинул взглядом убогие строения, оглянулся на Аенора, послушно идущего за Даном на поводке из тонкой бечевы.

— Сюда! — крикнул Хейграст с берега.

На пропитавшейся рыбьим жиром колоде, поставив босые ноги на ковёр из высохшей чешуи, сидел старик. Редкая борода свисала на ветхий халат, затянутый засаленной верёвкой. Слепые глаза словно были раскрашены мелом. В последних лучах Алателя на фоне снежной седины лицо старика казалось почти чёрным.

— Он не понимает на ари, — объяснил Хейграст.

Лукус заговорил на салмском, старик выслушал его, кивая, затем начал говорить сам, покачивая головой и взмахивая ножом, зажатым в тонкой руке.

— Он говорит, что, по слухам, уже пару недель назад в округе появились отряды разбойников и даже архи, — перевёл белу. — Сначала ушёл к югу их тан, башня которого в дюжине ли к востоку. А неделю назад разъезд гвардии посоветовал жителям тоже уходить или к Лоту, или к Деке. Их командир сказал, что многие деревни сожжены и разграблены, отряды гвардии ищут врага, но не могут помочь всем. Война начинается. Все жители его деревни ушли. И жители большинства других деревень.

— А он? — спросил Хейграст.

— Он умирает, — объяснил Лукус, — и хочет умереть у собственного дома.

— Спроси, ему нужна помощь, — повернулся к белу нари. Лукус произнёс несколько слов, старик хрипло засмеялся, показал нож.

— Он говорит, что справится сам, — перевёл Лукус. — У него есть нож. Сил перерезать себе горло хватит. Если никто его не поторопит, он умрёт на рассвете. Предлагает взять его лодку. Она рассчитана на четверых. Отец салмов Силаулис поможет нам.

— Спроси, как его зовут.

— Он не хочет называть имени — зачем ему лишняя нить, связывающая с этим миром.

Хейграст присел возле старика, положил руку ему на колено. Тот протянул дрожащую ладонь, провёл по зеленоватому черепу, произнёс несколько слов.

— Он сказал: удачи тебе, нари, — перевёл Лукус.

— Почему Силаулис — отец? — спросил Дан, когда друзья уже почти в темноте приволокли к воде салмскую плоскодонку и разыскали в сараях весла.

— Силаулис кормит салмов, ограждает их земли от врага, соединяет с друзьями, — объяснил Лукус. — В салмских песнях его называют «отец».

— А река-мать есть? — не унимался Дан.

— Есть, — кивнул белу. — Матерью элбаны называют Вану. Она вытекает из священного озера Эл-Муун и впадает в Айран-ское море, как и Силаулис. Она шире и сильнее даже этой великой реки, но её воды наполнены слезами.

— Почему? — не понял Дан.

— Так случилось, — хмуро ответил Лукус, не желая вдаваться в разъяснения. — Стемнело. Объясни псу, что он должен бежать за нами по берегу, а то ещё, чего доброго, опрокинет нашу посудинку.

Дан подошёл к псу, который все это время лежал недалеко от кромки воды, погладил его по огромной голове, обнял. Пёс замер, наклонил голову, а когда Дан попытался сказать ему что-то, лизнул. Мальчишка вытер лицо, дёрнул Аенора за огромное ухо и пошёл к лодке.

— Посмотрим, какой из нари получится моряк, — прошептал Хейграст, сталкивая плоскодонку с берега.

Пёс поднялся, подошёл к воде, ступил в неё передними лапами и продолжал внимательно следить за уплывающей лодкой, пока не исчез в прибрежных сумерках.

— Успокойся, — тронул хлопающего глазами Дана за плечо белу. — Он все ещё стоит и смотрит. С ним все будет в порядке, не волнуйся!

— Надеюсь, с нами тоже, — прошептал Хейграст, осторожно опуская весло в воду. — Говорите тихо, ночью над водой каждый звук разносится на многие ли.

Словно в ответ откуда-то с правого берега донёсся далёкий волчий вой.

— В первый раз за долгие дни я чувствую себя в безопасности, — заметил Лукус, укладываясь на дно лодки.

— А я нет, — пробормотал Хейграст, поднимая глаза к звёздному небу. — Ведь нари — это не рыба. Ложись, Дан. Я буду дежурить первым. С псом ничего не случится.

Мальчишка кивнул, чувствуя накатывающую усталость, лёг возле Лукуса и под шуршание воды о борта заснул. Хейграст выгреб на середину реки, сложил весла и замер, всматриваясь в темноту. Когда горизонт в стороне оставленной деревни осветился заревом пожара, нари будить друзей не стал.

Дан проснулся от бьющих в лицо лучей. Он поднял голову и со стыдом понял, что хотя Алатель ещё не оторвался от горизонта, но сумрак уже тает, и сквозь туман, ползущий над водой, проглядывает день.

Опять проспал всю ночь! Мальчишка виновато шмыгнул носом и сел на корме. Лукус и Хейграст гребли. Лодка плавно бежала по середине реки. Левый пологий берег скрывался в тумане, а на правом к самой воде подбирались утёсы Волчьих холмов.

— Успокойся, — хмуро подмигнул мальчишке нари. — Придёт и твой черёд. Мы оба успели отдохнуть. Если понадобится, тебе ещё придётся постоять на страже.

— Что случилось ночью? — только и смог спросить Дан.

— Две деревни миновали, — вздохнул Лукус. — Они горели. Да и деревня, где мы взяли лодку, тоже, скорее всего, сожжена.

— А пёс?

— Не знаю, — покачал головой белу, — не видели. Зато видели плывущие трупы людей, шаи. Не меньше трех дюжин. И ещё увидим.

Дан, наклонившийся, чтобы глотнуть воды из реки, замер, выпрямился и потянулся к бутылке.

— Из реки пить больше нельзя, — кивнул Лукус. — Если хочешь есть, возьми что-нибудь в мешке. До Лота останавливаться не будем.

— Что это? — протянул руку Дан.

Ему показалось, что в разрывах тумана, ползущего над водой, мелькнули какие-то фигуры. Словно берег был рядом. Хейграст перестал грести, выпрямился. Подул лёгкий ветерок. Дан осторожно привстал, разглядывая неизвестных. Зайдя по колено в воду, у берега стояли два арха. Они следили за лодкой, медленно поворачивая головы. Ужас сковал мальчишку. Ноги задрожали, и он медленно опустился на скамью.

— Архи словно околдовывают свои жертвы, — негромко пояснил белу. — Как шеганы перед прыжком. Если арх почувствовал тебя, ужас обеспечен. А уж если поймал взгляд, пойдёшь к нему в пасть, не раздумывая.

— И ты? — глухо спросил нари.

— Я нет, — хитро прищурился белу. — И ты нет. Пожалуй, и Дан не пошёл бы. А вот сын аптекаря Кэнсона поплёлся бы без возражений. Я вспоминаю Арбана. Когда он в первый раз увидел арха, его буквально скрутило на скале. Не знаю, как я его удержал. Но это не было ужасом или испугом, хотя ему показалось именно так. В нем проснулась какая-то ненависть, злость. Я очень был обеспокоен тогда.

— А теперь? — спросил нари, не отрывая взгляд от исчезающих вдали чудовищ.

— Теперь тоже, но по-другому, — ответил белу. — Я волнуюсь за Арбана.

— За то, что он доберётся до светильника, загадает желание и отправится восвояси? — поинтересовался нари.

— Никуда он не денется, — махнул рукой Лукус. — Эл-Лиа не отпустит его.

— Мы ещё встретимся с ним, с Легандом, с Тииром? — спросил Дан. — С Ангесом, с Лингой… Когда найдём Рубин Антара!

— Свидимся ли? — задумался Хейграст. — Должны. Не здесь, так в Садах Эла.

— Я бы не спешил туда, — прошептал Лукус.

— Посмотрим, — вздохнул нари. — Там, — протянул он руку на юго-запад, — Эйд-Мер, в котором творится неизвестно что. Там Индаин, в котором скрывается не только Шаахрус, непостижимым образом здравствующий со времён Чёрной смерти и сохранивший камень, но и где уже давно командует Орден Серого Пламени. Много ли у нас надежды на удачу?

— Удача не любит, когда её имя треплют слишком часто, — заметил Лукус. — В той же стороне Лот, и через пару дней мы там будем. Давай говорить о близких целях. Тогда, глядишь, и дальние станут близкими.

— Попробуем, — кивнул Хейграст, погружая в воду весло. — Хотя одно мне все-таки так и не стало ясно.

— Что? — не понял Лукус.

— Как Арбан сумел поразить четверых архов в Волчьих холмах?

— Он их убил мечом! — с усмешкой ответил белу.

— А! — скривил губы нари. — А я-то думал, что он надавал им щелчков!

Лот открылся на третий день, когда Алатель поднялся в зенит и начал неспешный бег вниз по небосклону. Сначала мелькнул один парус, потом другой. Проявилась россыпь лодок. Ушли в сторону, становясь пологими, Волчьи холмы. В плавный изгиб Силаулиса вонзилась стрела деревянной пристани. Донёсся гомон прибрежного рынка, затем показался и сам рынок, а над ним — склады, торговые ряды, мастерские; чуть повыше — дома, убегающие улицами на взгорок, и деревянная крепостная стена. Лодка скользнула днищем по песку и уткнулась носом в тёмный от воды настил. Заскрипели доски, и над головой Хейграста появился высокий, улыбающийся толстяк шаи в суконной мантии с вышитым оленем на животе.

— Кто, откуда, куда? — неторопливо прогудел гигант и, почти не сгибаясь, почесал рукой колено.

— Вот, — протянул нари подорожную бургомистра и махнул рукой в сторону спутников: — Я Хейграст, со мной Лукус и Дан. Мы из Эйд-Мера. Ходили к Мерсилванду через Заводье, но едва не поплатились головами. Войско Аддрадда достигло могильного холма. Хорошо ещё, твои сородичи из клана Древесного Корня переправили нас на салмский берег Силаулиса. Думаем добираться обратно в Эйд-Мер по реке.

— Я не местный, — пробурчал шаи, — с юга. Северные кланы мне незнакомы. А о войске Аддрадда тебе следует доложить мастеру гарнизона. И чтобы вопросов не возникало, давайте сюда руки.

Хейграст, а за ним и Лукус с Даном протянули шаи ладони, и тот приложил к ним перстень. Дан разглядел силуэт оленьих рогов и вопросительно поднял глаза.

— Магия, — многозначительно прошептал шаи. — Пустяковая, правда, но не смоется ещё недели четыре, а то и месяц! Похвастаешься в Эйд-Мере, если быстро доберёшься, что путешествовал по Силаулису. В Глаулине тоже приложат штам-пушку. Там печать красивее будет, олень во весь рост! Можете отлучиться и на рынок, за лодкой присмотрю. Пара медяков меня устроит. Валу моё имя.

— Спасибо, Валу, — кивнул Хейграст и обернулся к Лукусу: — Сходите с Даном к мастеру гарнизона да по рынку пройдитесь. А я покручусь тут на пристани. Надо бы посудинку заменить. Возьмите подорожную.

Лукус критически осмотрел Дана, прихватившего с собой лук и нацепившего на пояс меч, взял мешок, намереваясь заглянуть на обратном пути на рынок, и пошёл в сторону крепости.

Рынок оглушил мальчишку шумом, но Лукус окинул торжище тревожным взглядом.

— Втрое уменьшился, — заметил белу, когда друзья ступили на пологую лестницу и направились между складов к крепостным воротам. — А уж парусов у пристани было в прошлые времена не две-три дюжины — впятеро больше. В праздники вообще к берегу не подберёшься… Война. Бежит народ к югу, я думаю. Только от войны не убежишь.

— Стойте! Куда собрались? — грозно окрикнул друзей долговязый стражник, поцарапанные, покрытые ржавчиной латы которого красноречиво свидетельствовали, что их обладатель большую часть времени служит подпоркой столбам и заборам.

— Охранник с пристани Валу направил нас сообщить мастеру гарнизона важные известия, — помахал подорожной Лукус.

— Оно понятно, — проворчал стражник и попытался почесать грудь, сунув под латы широкую ладонь. — Мне другое неясно, демон им всем в глотку, зачем в такую жару стоять в полном облачении? Вы бы об этом лучше мастера спросили! Только нечего к нему толпой шляться. Малец пусть здесь подождёт.

Дан хотел оскорбиться пренебрежительным обращением, но тут же увидел в трех дюжинах шагов, как несколько юнцов, явно гордясь новыми рубахами с вышитыми оленями, упражнялись в стрельбе из лука, пытаясь попасть в изготовленное из прутьев чучело. Пожилой легионер, шаркая по вытоптанной траве босыми ногами, терпеливо ходил от одного к другому и показывал, как надо держать лук, как доставать стрелу из тула, как накладывать её на тетиву и какими пальцами прихватывать. Дан подошёл ближе и, выждав, когда рассеянный взгляд старика остановится на мальчишке с луком через плечо, вежливо спросил:

— Я вижу, что ты учишь этих молодых воинов стрельбе из лука, а не знакомо ли тебе имя Форгерн? Я слышал, что есть такой учитель стрелков в Глаулине.

— А кто ты такой, чтобы спрашивать меня о чем-либо? — недовольно шевельнул седыми усами старик. — Или думаешь, что, надев на плечо лук, а на пояс меч, которые ты, скорее всего, стащил у собственного отца, можешь рассчитывать на вступление в королевскую гвардию?

— Он думает, что в королевской гвардии не хватает хороших лучников, — весело заявил самый высокий из учеников, который только что заработал внушительную оплеуху, в очередной раз промахнувшись в чучело с пяти дюжин шагов. — Имей в виду, парень, что таких малышей, как ты, сначала учат два года чистить латы, потом два года натягивать лук, а потом уже стрелять с расчётом, что на пятой дюжине лет они смогут попасть, к примеру, вон в тот столб!

Дан повернул голову и увидел в варме локтей деревянный столб, под которым, опершись на секиру, дремал ещё один охранник. И, понимая, что не стоит отвечать на глупое подначивание, но уже ловя щекой ветер, мальчишка сдёрнул с плеча лук, порадовался, что стрела словно сама легла на своё место, натянул тетиву до щеки и отпустил. «Звяк», — ответила секира, пригвождённая к столбу стрелой, которая прошла через металлическую завитушку, изгибающуюся от лезвия к цевью.

— Судя по всему, ты уже очистил доспехи и научился натягивать лук? — спросил у молодого стрелка Дан, наблюдая, как проснувшийся охранник, озираясь, пытается оторвать секиру от столба. — Старайся, а то к пятой дюжине лет обучения не научишься попадать даже в это чучело.

— Не стоит испытывать судьбу без нужды, — пробормотал старик, награждая обескураженного юнца очередной оплеухой. — Ничего, со временем всякая дурость проходит. Правда, глупость остаётся. Зачем тебе Форгерн? Думаешь, он сможет тебя ещё чему-нибудь научить?

— Он мой дядя, — вздохнул Дан. — Последний родной мне человек. И на гвардию я не рассчитываю. Только на то, чтобы сказать ему, что я жив. Познакомиться с братьями и сёстрами, если они у меня есть.

— Что же, — ухмыльнулся старик, — стреляешь ты неплохо. Похоже, что у Форгерна это в роду. Только ведь он уже не учит стрелков. Староват стал. Ходит в караул, внуков нянчит. Так что у тебя не только братья и сестры, но и племянники и племянницы. При случае передай ему привет от Гарика из Деки. Когда-то он и меня учил! А найти его легко. Прямо от пристани поднимайся в гору, бери левее королевского замка и спрашивай слободку шестого легиона. Там Форгерна всякий знает.

— Хорошо, — улыбнулся Дан. — И привет обязательно передам. А что ему привезти в подарок, Гарик?

— Горшок деррского мёда, и он будет счастлив, — рассмеялся Гарик. — Старик всегда был неравнодушен к сладкому. Купишь в Глаулине. Там он даже дешевле, чем здесь.

Дан довольно кивнул, закинул лук на плечо и собрался уже идти к столбу за стрелой, как почувствовал прикосновение. За спиной стоял высокий воин в доспехах салмской гвардии и, улыбаясь, протягивал ему стрелу. Мальчишка бросил взгляд на столб. Стражник уже успокоился и вновь задремал.

— Ты сделал бы честь любому легиону Салмии, — сказал воин.

Дан вздрогнул. Холодом повеяло на него и от улыбки этого человека, и от его глаз. Да и латы казались на нем словно приклеенными. Руки торчали из-под коротких наручей. Поножи едва прикрывали голень.

— Спасибо, — сказал мальчишка, забирая стрелу.

— Сдерживай себя, — вдруг стал серьёзным человек и быстрым шагом пошёл вдоль крепостной стены.

— Кто это был? — спросил, подходя, Лукус.

— Не знаю, — пожал плечами Дан. — Я навёл справки о Дяде, попробовал выстрелить в цель. А этот принёс стрелу.

— Что-то он мне не понравился, — нахмурился белу. — Показался знакомым. Ну ладно, сейчас идём на рынок, запасёмся едой, затем поищем Хейграста. Нечего тянуть. И так зря время потратили, ничего нового мастеру гарнизона я не сообщил. Да и сам ничего не узнал.

Хейграста у лодки не оказалось. Более того, мешков в ней не было, а вместо них сидел низкорослый салм и подгонял на старое место новую скамью.

— А где хозяин? — недоуменно спросил Лукус.

— Я теперь хозяин, — расплылся в улыбке салм. — А стручка, который мне это продал, ищите на пристани. Думаю, он сговорился насчёт лодочки побольше!

— Что значит, стручка? — поинтересовался Дан, следуя за Лукусом вдоль берега.

— Не обращай внимания, — махнул рукой белу. — Только пример с таких вот шутников не бери. Не каждому это по нраву. Люди любят давать прозвища друг другу и другим элбанам. Словно простого имени недостаточно. В Салмии нари зовут стручками, шаи — лесными людьми, белу — змеёнышами, банги — железными горшками. Да и себя не щадят. К примеру, салмы зовут дерри — лесными котами. А дерри салмов — круглоухими.

— Ну и что в этом плохого? — не понял Дан.

— Назови Хейграста стручком, сразу увидишь, — пожал плечами Лукус. — Вот только кто бы ещё подсказал, где его искать?

— Я подскажу! — прогудел за спинами друзей Валу. — Посмотрите-ка на эти черепушки и скажите, которая вам больше нравится?

Дан окинул взглядом пришвартованные к пристани суда и почесал затылок. Небольшие одномачтовые корабли перемежались внушительными лодками, в каждой из которых можно было перевезти не менее дюжины элбанов и приличное количество груза.

— Вот эта? — осторожно предположил Дан, ткнув пальцем в болтающуюся у самого берега лодку с выгнутыми носом и кормой.

— Не скромничай, — засмеялся шаи. — Стаки! Счастливчик! А ну-ка окликни своего зеленого хозяина!

Сидящий на носу самого большого корабля старик с седой косой встрепенулся, помахал рукой и что-то крикнул. Над бортом показалась голова Хейграста.

— Идите сюда! И не вздумайте отсыпать медяков этому доброму малому! Он своё уже получил!

— А я разве прошу доплаты? — обиделся Валу.

— Вот, — довольно повёл рукой Хейграст. — Теперь это наш корабль. Настоящая ангская джанка. Годится и для реки, и для моря. Три дюжины локтей в длину, семь локтей в ширину, высота борта два локтя, осадка — полтора.

— Сколько раз продавец повторил тебе размеры кораблика, прежде чем ты выучил их наизусть? — поинтересовался Лукус.

— Достаточно, — успокоил белу нари. — И уж поверь мне. прежде чем я отдал за этот дом на воде дюжину и ещё восемь золотых наров, я приценился к полудюжине других судов! Заметь, парус косой! Это очень удобно! Почему? — повернулся Хейграст к старику.

— Можно идти при боковом ветре, — улыбнулся старик и спросил в свою очередь: — А где же ваша лошадь?

— Какая лошадь? — не понял Лукус.

— Как же? — недоуменно обернулся к Хейграсту Стаки. — Нари искал корабль, чтобы на нем можно было перевозить живую лошадь. Я сразу предложил свою джанку. Правда, лошадь придётся подвязать за брюхо, в трюм она не влезет…

— Успокойся, Стаки, — рассмеялся Лукус, — лошади не будет. Если только большая собака.

— Да хоть варм собак! — махнул рукой Стаки. — Ими можно набить весь трюм.

— Кто будет ею управлять? — спросил белу, ударяя по палубе каблуком.

— Я нанял Стаки, — бодро ответил Хейграст. — За четыре золотых, два из которых заплачу ему в Шине, а ещё два в Индаинской крепости.

— Значит, две дюжины золотых, — покачал головой Лукус. — Стоимость полудюжины боевых коней. Или целого табуна обычных. Отчего продал джанку, старик?

— Я уже говорил, — вздохнул Стаки. — Взял груз ткани до Лота, но тут теперь не до пошива рубах. Все сдал по дешёвке. Да и моряки мои меня бросили. Последние деньги им отдал. А мне ещё за ткань рассчитываться!

— Считай, что тебе повезло, — постучал ногой по скошенной мачте Лукус. — Я бы снизил цену на полдюжины золотых. Но раз — куплено, значит, уже куплено.

Старик расплылся в улыбке, и Дан понял, что тот продал бы джанку и за меньшую сумму.

— Готовимся к отплытию! — торжественно провозгласил Хейграст.

— Эй! — послышалось с пристани.

Дан оглянулся и увидел незадачливого стрелка, который протягивал глиняный горшок.

— Возьми, — попросил парень. — В обмен на стрелу. И не обижайся на меня. Это мёд. Настоящий.

— Зачем тебе стрела? — удивился Дан.

— На счастье, — улыбнулся стрелок. — Может быть, она расскажет остальным моим стрелам, как найти путь к цели?

— Возьми, — протянул стрелу Дан.

Хейграст и Лукус взяли шесты и оттолкнули джанку от пристани. Корабль замер на мгновение, затем шевельнулся, медленно отошёл от берега, поймал течение и поплыл.

— Вот, — принялся объяснять Стаки Дану. — Это рулевое весло. Эта ручка называется румпель. Садись сюда и смотри, что я буду делать. Не волнуйся. Я продал твоему другу хороший корабль. Теперь мне понадобится полгода, чтобы построить новый.

— А сколько дней понадобится нам, чтобы добраться до Индаинской крепости? — спросил Дан.

— Месяц… или два, — ответил Стаки. — Если повезёт.

— А если не повезёт? — не понял Дан.

— Не повезёт? — удивился старик и тут же рассмеялся. — Только не со мной. Я счастливчик! Меня все так зовут.

— Слушай, — коснулся плеча мальчишки Лукус, — этот человек подходил к тебе?

Дан поднялся. Берег медленно отплывал в сторону. На пристани стояли стрелок и Валу, а выше, между рынком и складами, на коне сидел воин в салмских доспехах.

— Кажется, да, — кивнул Дан.

— Где-то я его видел, — задумался Хейграст. — Давно, но видел. Не по лицу узнал. По тому, как он шёл по берегу, как забирался в седло.

— И я видел, — прошептал Лукус. — И кажется мне, это было недавно.

Глава 3

СВЕТИЛЬНИКИ ЭЛА

Чем дальше спутники углублялись в пределы Салмии, тем явственнее становились приметы надвигающейся беды. Среди начинающего густеть перелеска то и дело попадались покинутые дома, а то и небольшие посёлки. Поля маоки были заброшены и кое-где уже потравлены диким зверьём. Со стен редких крепостей и укреплённых домов сельских танов за равниной следили насторожённые взгляды вооружённых охранников, и путникам отказывали не только в лошадях, но и в гостеприимстве. На дорогах все чаще встречались конные разъезды салмских стражников. Они окружали друзей и, стребовав подорожную, с подозрением поглядывали на Тиира, угадывая в нем воина. Леганд без лишних слов показывал оставленный Хейграстом медальон Даргона и коротко рассказывал о путешествии по деррским землям. Это успокаивало латников. Как-то ночью командир одного из патрульных отрядов присел к костру, выпил поднесённую ему чашку ктара и предупредил:

— Будьте осторожны. Не меньше арда конников на днях переправились через Силаулис у могильного холма. С ними были две дюжины архов. Да ещё два арда раддской пехоты ушли к Верхним порогам по берегу Крильдиса. И конники с архами словно растворились на равнине! Разлетелись на мелкие отряды! Кроме этих лесов, им укрыться негде. Легион уже вышел к нам на помощь из Глаулина, но не дело гвардии гоняться за тенями! Один из отрядов мы спугнули сегодня днём в той стороне. — Воин протянул руку на запад, помолчал. — Они кого-то ищут. Те отряды, которые жгли посёлки по берегу Силаулиса, мы уже почти разгромили. А эти уходят от столкновений, избегают даже хуторов. Впрочем, салмов севернее Деки почти не осталось. Слухи распространяются быстро. Никто не желает участи дерри. Крестьяне собирают скарб и уходят за Кадис. Переправа в Деке в варме ли к югу работает день и ночь. Война пришла на землю Салмии. Мои конники хорошие стрелки, но в отряде уже ранены трое, убиты пятеро…

Леганд молча поднялся, взглянул в сумрак, где всхрапывали и переминались лошади, развязал мешок:

— Возьми, воин. Эта мазь поможет излечить раненых, не даст начаться нагноению. Нам нужно добраться до Белого ущелья. Может быть, твой путь лежит туда же?

— Моё имя Орд, — вздохнул стражник, подбросил на ладони кожаный мешочек, крикнул что-то по-салмски в темноту, и обернулся к Леганду: — Я не могу сопровождать твой отряд. До Белого ущелья путь неблизкий. Тем более пешком. Но у вас медальон Даргона. Король не разбрасывается личными знаками. Возьмите вот этих лошадей. Оставите их в Белом ущелье. В крепости у Колдовского двора заправляет мой приятель Гейдр. Передайте ему наилучшие пожелания.

Из темноты появился смуглый авгл в салмских доспехах, сунул в руки растерявшемуся Тииру поводья лошадей и исчез. Леганд обернулся к Орду, но и его уже не было. Стук копыт затих в сумраке.

— Отлично! — обрадовался Ангес. — Опять же деньги сберегли. С ума салмы посходили! В Империи незнакомым бродягам лошадок не раздают!

— До Империи ещё нужно добраться, — заметил Леганд. — Ты, друг, помоги-ка Тииру закрепить на лошадках мешки. Телегу придётся бросить, а старушку нашу так и вообще отпустить на волю. Может, повезёт ей вернуться к своему хозяину. Линга! Гаси костёр. Прогулка и так не была увеселительной, а теперь тем более о беспечности придётся забыть. Конечно, это не чащи дерри, но и здесь опасность может оказаться внезапной. Как ты себя чувствуешь, Саш?

Саш поёжился, натягивая на плечи одеяло. Вот уже два дня он пытался разбудить в себе уснувшие способности. Облегчение почти сразу сменилось ощущением пустоты. К нему добавилась постоянная слабость. Покраснение поднялось выше колена. Нога ещё слушалась, но Саш её почти не чувствовал. С трудом поднявшись, он постарался вглядеться в темноту:

— Что это за Дека?

— Дека? — потёр виски Леганд.

Линга залила костёр водой, угли зашипели, исторгая мутный пар, и на фоне тёмных деревьев и чёрного неба, затянутого низкими облаками, старик показался согнувшейся над болотом птицей.

— Дека — городок на этой стороне Кадиса. Небольшая крепость, две лиги жителей, большой рынок. Единственный паром на всем течении Кадиса от Белого ущелья до Глаулина.

Старик замолчал. Линга отошла к лошадям. Ангес и Тиир уже знакомились с животными. Принц придирчиво осматривал упряжь, копыта, а священник втолковывал Тииру, как все это называется на ари.

«Так мне и надо, — подумал Саш. — Возомнил себя магом! Что легко найти, так же легко и потерять!»

Он почувствовал странную злость к самому себе и тут же упрямо мотнул головой, разве его путь по тропе Арбана был лёгким? Так вроде бы не потерял он ещё умения обращаться с мечом? Стоило пальцам невзначай коснуться рукояти, словно застывшая музыка начинала струиться по сосудам.

— Зачем мы идём в Империю? — повернулся он к Леганду. — Зачем Хейграст, Лукус и Дан отправились на юг? Что мы можем сделать против армий врага? Тем более теперь. Вы все ещё рассчитываете на меня? Я чувствую себя беспомощным.

— Значит, Тохх добился того, чего хотел, — поджал губы Леганд. — Если ты чувствуешь себя беспомощным! Однако руки твои не отсохли, и чудесный меч все ещё у тебя за спиной. Ни Хейграст, ни Лукус не владеют магией. Неужели ими движет ощущение собственной беспомощности? А Линга? Тиир?

— Ты хочешь пристыдить меня, — понял Саш. — Не о той беспомощности я говорю. Все ждали от меня волшебства. Друзья надеялись, что в моих силах спасти Эл-Лиа. Теперь я обыкновенный элбан. Допустим, что хозяин Колдовского двора действительно сохранит мне жизнь. Но что дальше? Неужели мы идём в Империю, чтобы в свете Эла я исполнил своё желание вернуться и исчез?

— А Тиир? — поднял брови Леганд. — О нем ты забыл? Но я понимаю, о чем ты спрашиваешь. Тебе нужна ясность. Так вот, ясности не будет. Или, точнее, сомнения окончательно не рассеиваются никогда. Послушай меня, Саш. Однажды, когда большая зима начала отступать, в устье Ваны я встретил Арбана. Он бродил между холодных протоков и радовался как ребёнок каждой травинке. Я был знаком с ним и раньше, но не встречал много лиг лет. С того самого года, когда прекратил своё существование прекрасный Ас. И вот Эл послал мне эту встречу… — Старик замолчал на мгновение, поднял глаза к тёмному небу, тихо рассмеялся: — Представляешь? Эл-Айран, пробуждающийся от долгого сна. Тёплый Алатель над головами. Светлый демон, который прыгает по скользким камням и смеётся. Светлый демон неотличимый от человека. Ничто не предвещало тогда ни Чёрной смерти, ни сегодняшней беды. Но именно в тот день Арбан сказал мне, что тучи сгущаются даже тогда, когда Алатель сияет на безоблачном небе. Он рассказал о многом. Но главным было одно. Арбан и сам не знал, что он должен делать. Он сумел вернуться в Эл-Лиа вопреки воле богов, но, оказавшись среди льдов, едва не проклял собственную судьбу. Мир, который требовал его участия, показался ему погибшим. Арбан был в растерянности. Но долгие годы испытаний и скитаний научили его довольствоваться заботами о текущем дне. Он думал над болью Эл-Айрана, но жил как обычный элбан, которого волнует крыша над головой, огонь в очаге, еда на ужин. Он сказал мне, если ты не видишь большой цели, найди себе цель близкую и простую и иди к ней. Потом осмотрись и двигайся дальше. Хотя это и не мешает ломать вечерами голову над загадками мира. Сейчас наша цель — сохранить тебе жизнь. Затем мы пойдём к храму. Ты спросишь, верю ли я, что в Империи по-прежнему источает лучи Эла один из светильников? Не знаю. Но если светильник Эла ищет Илла, он будет там, и мы должны опередить его. Если Рубин Ангара ищет Валгас по указанию Инбиса, рано или поздно тот или другой доберутся до него. Поэтому Хейграст, Лукус и Дан отправились в Индаинскую крепость, чтобы опередить противника в его поисках. Мы должны делать все что можем, а затем жизнь сама подскажет нам, куда двигаться дальше.

— Что мы можем? — горько спросил Саш.

— Многое! — жёстко сказал Леганд.

— Послушай, Леганд! — вмешался подошедший Ангес. — Вы разговариваете о таких интересных вещах, что я не могу делать вид, что затягиваю упряжь. Когда я переписывал по заданию святого престола свитки в книгохранилище Гранитного города, мне часто попадались имена демонов и древних богов. Конечно, тогда я относился к древним летописям как к сказкам, но в последнее время многие из этих сказок кажутся мне действительными событиями. Арбан-Строитель, который создавал город Дьерг в Дье-Лиа и пирамиду Дэзз, ещё сравнительно недавно, оказывается, бродил по долинам Эл-Айрана. Страж ворот Дэзз великий демон Илла и сейчас где-то в Эл-Айране. Теперь ты говоришь об Инбисе. А Тиир совсем недавно узнал, что ненавистной башней в его королевстве владеет Лакум. Что-то перемешалось в моей голове. В какое время мы живём? Или завтра я узнаю, что и боги все ещё бродят по Эл-Айрану? Что происходит? Весной из земли лезет трава, а осенью землю застилает снег. Алатель встаёт на востоке, а садится на западе. Меру-Лиа вонзается в небо на одном и том же месте. Всегда элбаны убивали друг друга, останавливаясь только, чтобы передохнуть и размножиться. Ничего не меняется. Отчего древние легенды оживают? О какой загадке ты говоришь?

— Загадки все те же! — воскликнул Леганд. — Убийство Аллона над источником сущего! Уничтожение мира Дэзз! Возвращение демонов в закрытый богами мир!

— Подожди! — поднял руку Ангес. — Насколько я понял, если не все из этих загадок разгаданы, то по многим из них разгадка стала ближе, чем раньше! Да, боги не уничтожали мир Дэзз. Да, Бренга нет ни в садах Эла, ни во владениях Унгра. То есть его нет среди мёртвых! Но что ты знаешь о развоплощении бога? Я много слышал рассуждений в храме Эла среди почтённых сановников о том, что бессмертие детей Эла как раз и заключается в их смерти и последующем путешествии в водах сущего, но никто из них не пытался осознать возможность действительной смерти. Полного развоплощения! растворения сознания! Может быть, Бренга просто больше нет? Может быть, он уничтожен вместе с миром Дэзз? Боги этого не делали? Что ж, эта часть загадки останется неразгаданной. Она никак не влияет на Эл-Лиа. Возвращение демонов в закрытый мир? Чем огорожен Эл-Лиа? Изгородью? Любая изгородь от времени ветшает. В ней обнаруживаются дыры и проходы. В одну из них пролез Арбан-Строитель. В другую Илла. В неё же протиснулся волею Эла и Саш. Может быть, и Лакум с Инбисом, чьи имена мне попадались в свитках банги, нашли свои лазейки. И не только они, если горит арка ворот в Ари-Гарде и элбаны из Дье-Лиа захватывают Дару! В чем здесь загадка? И, наконец, убийство Аллона! Я уже понял, что это сделал не Бренг. Ты сам объявил то, что вы узнали на Острове Снов. Это сделал кто-то, у кого нет имени. Что с того? Если бы меня родители никак не назвали и у меня не было бы имени! Дай мне талант изображать других элбанов, и я мог бы прикинуться Бренгом и поднять меч над головой Аллона.

— Мог бы? — упёрся жёстким взглядом в священника Леганд.

— Зачем мне это?! — возмутился Ангес.

— То-то и оно — зачем! — воскликнул Леганд. — Только ослеплённый местью бог мог сделать это!

— Разве боги мстят друг другу? — спросил Саш.

— Они ничем не отличаются от других элбанов, — прошептал Леганд. — Разве только их мудрость и сила неизмеримо больше. Но и ненависть их огромна! Если бы мы получили ответ, что Аллона убил Бренг, все было бы намного проще! Все ниточки бы сходились, все было бы ясно. Но это сделал кто-то сумасшедший, без имени, сравнимый с богами. Кто-то способный поставить на грань уничтожения все сущее! Кто-то у кого не было причин ненавидеть Аллона!

— А у Бренга были? — прошептала в сумраке Линга.

— У Бренга? — задумался Леганд. — Не знаю. Будь на месте Бренга обычный элбан, я бы сказал, что да. Но не мне судить бога. Бренг мог ненавидеть Арбана. А уж при виде украденного светильника эта ненависть усилилась бы. Но даже и в этом случае так поступить с Аллоном мог только безумец.

— И все-таки мне непонятно, отчего отсутствие имени так пугает тебя, Леганд? — воскликнул Ангес. — И почему Бренг мог ненавидеть Арбана?

— Отсутствие имени? — Леганд опустил лицо в ладони, растёр щеки, глаза, вздохнул. — Я не смогу ответить на этот вопрос. Но если этот безымянный не Бренг, тогда лиги лет назад в пределы Эл-Лиа вторгся неизвестный демон, чья сила сравнима с силой бога! Возможно, он канул в безвестность. Не знаю. Но если после убийства Аллона этот демон остался жив, его сила безмерна! Мне не дано заглядывать за грань времён, когда и Эл-Лиа была всего лишь ярким образом в замыслах Эла. Я не знаю, какие боги были изгнаны за грань мира в те времена и кто из них мог вернуться. Это рассуждения о невозможном.

— О чем же тогда нам рассуждать? — удивился Ангес.

— О многом! — выпрямился Леганд. — Если Аллона убил кто-то в обличье Бренга, а в то же время Бренг или его двойники штурмовали Ас и Дьерг, значит, бог Дэзз мог быть там или там. И уж убийство Аллона точно совершалось по сговору с ним! Хватит разговоров, пора спать. Двинемся в путь, едва лучи Алателя осветят Меру-Лиа!

— Леганд… — попросил Саш. — Хотя бы коротко. Расскажи. Отчего Бренг ненавидел Арбана?

Старик вздохнул. Оглядел замершие в сумраке тени Саша, Линги, Тиира, Ангеса. Перевёл взгляд к привязанным поблизости коням, которые насторожённо шевелили ушами, прислушиваясь к голосам новых хозяев. Допил остывший ктар.

— Хорошо.

— Я не буду углубляться в историю миров Ожерелья, — неторопливо начал Леганд. — Скажу лишь, что происходило все это в первую эпоху, когда пришедшие из Эл-Лоона боги и валли уже построили на берегу священного озера Эл-Муун прекраснейший город Ас. Ас Поднебесный назвали его. Уже проснулись и потянулись к свету знаний ари в Эл-Лиа, банги в Дэзз, люди в Дье-Лиа, нари и шаи в Хейт и белу в Мэлла. Начали строиться города ари в долине великой Ваны.

На склонах огромного плато самых высоких гор Дэзз был построен величественный Дэзз-Гард. Банги сложили его из чёрного базальта, вознесли до небес башни замка Бренга. Дэзз-Гард оказался самым грандиозным из всех городов Ожерелья миров, но уступал красотой Асу. Его называли городом рукотворных ущелий и вершин. И хотя Дэзз-Гард строили трудолюбивые карлики, но все помещения и все двери в этом городе были построены с учётом роста самых больших из всех элбанов — валли. Часть Дэзз-Гарда располагалась внутри скал, уходя в их толщу бесчисленными залами и тоннелями.

В горной долине Дье-Лиа близ величественного хребта руками людей был поднят прекрасный Дьерг. Он не мог сравниться величиной с Дэзз-Гардом, а красотой с Асом, но обладал непостижимым изяществом, которое смягчало самое суровое сердце из посетивших его. Даже те паломники, которые восхищались храмами Аса, стремились вернуться к покорившим их зданиям Дьерга. Ступенями высокие дворцы и роскошные усадьбы поднимались по склонам гор, и казалось, что стены этих строений так же непоколебимы, как и сами горы. Вечным называли этот город люди. Главным его творцом был Арбан — светлый демон Дье-Лиа. Именно Аллон — бог Дье-Лиа назвал его Арбан-Строитель.

— У нас рассказы о древнем Дьерге и о вторжении воинств Бренга в Дье-Лиа считаются сказками, — негромко сказал Тиир. — Я верю легендам, но нет теперь такого города в Дье-Лиа.

— Так же как Аса и Дэзз-Гарда вместе с удивительным миром Дэзз, — кивнул Леганд. — Но тогда, в первую эпоху, строители возводили свои здания навечно. Далее я попробую прочесть на память строки из книги Арбана, которую восстановил Саш. Прости уж, Ангес, за невольную напыщенность, но именно так записывались деяния древних.

«…На шестой варм второй лиги первой эпохи Бренг пришёл в Ас, вновь узрел бесконечное совершенство его образа и предложил построить ворота, чтобы не только бессмертные существа могли переходить из мира в мир, но и смертные, ибо не видевший вечной столицы Эл-Лиа не может сказать, что он приобщился к мудрости. И согласились боги на строительство, но сказал Эндо, бог Эл-Лиа, что проходы не должны быть свободными, так как смешение народов может привести к распрям и ссорам. Поэтому каждый смертный должен приходить в Ас в сопровождении светлого демона, валли или ингу, которые следят за неприкосновенностью мира и спокойствия. Нахмурился Бренг, но согласился. А Мнга, влекомая заботой о растениях и живом мире, сказала, что коль будут такие ворота, то у каждого прохода должен быть страж, так как необдуманно ввезённые семена растений и животные из одного мира в другой могут причинить неисчислимые беды. И с этим Бренг согласился.

И строительство началось. За два варма лет в прекрасном Асе на берегу озера Эл-Муун при впадении в него реки Аммы поднялась белая пирамида с четырьмя воротами по сторонам света. И когда пирамида была закончена, отблеском света Эл-Лоона небесный огонь зажёгся на её вершине. И сказал Эндо, что огонь будет пылать на вершине пирамиды, пока не осквернит его зло. Нахмурился Бренг, поскольку посчитал обидным, что кто-то видит то, что недоступно ему. Но Эндо продолжал говорить и вознёс руки к небу. И назвал пирамиду — престол Эла. И открылись ворота, через которые ари могли попасть во все миры Ожерелья, а смертные из иных миров — прийти в Эл-Лиа. Вскоре подобные ворота были сооружены в каждом из миров. Но самыми прекрасными воротами, напоминающими арку, сплетённую из каменных ветвей и цветов, оказались ворота в Дье-Лиа. Их построил Арбан-Строитель, который немало времени провёл на сооружении престола Эла.

И встали у ворот стражи, которые стали хранить спокойствие соединённых миров в Ожерелье Эл-Лиа.

Стражем в мире Дэзз, куда вели северные ворота, стал Илла. Стражем в Дье-Лиа, куда вели западные ворота, — Ар-бан. — Леганд помолчал несколько мгновений и торжественно произнёс: — И стал престол, и открылись ворота, и воссиял огонь на вершине престола. И вошли иные народы в мир Эл-Лиа, и восхитились городом Ас, и стали учиться и внимать словам мудрости. И было это на исходе восьмого варма ли второй лиги первой эпохи…»

— Ведь Эл вручил власть над Эл-Лиа именно Эндо? — робко нарушила наступившую тишину Линга. — Отчего имя этого бога не упоминается ни в преданиях, ни в служебных песнопениях?

— Память распределяется по делам, а не наоборот, — недовольно пробурчал Ангес.

— Эндо был мудрейшим из богов, — покачал головой Леганд. — Он ушёл из Эл-Лиа, вверив её валли и ари, ещё до гибели Аллона. Кто знает, если бы Бренг и Аллон, а также все демоны последовали его примеру, может быть, до сих пор пылал бы священный огонь на престоле Эла.

— В храме Эла среди младших служек в ходу поговорка, — пробормотал Ангес, — если бы зимой распускались цветы под лучами Алателя, а летом падал снег, то зимой было бы лето, а летом зима.

— А вот тут ты, скорее всего, прав, — усмехнулся Леганд. — Но я продолжу. «…Прошли ещё четыре варма ли, и закончилась вторая лига первой эпохи. В дни начала третьей лиги Бренг бъявил о желании построить престол Эла в мире Дэзз. Но валли отказались участвовать в строительстве, говоря, что престол Эла может быть только один. Бренг же считал, что количество престолов Эла нисколько не умаляет величия Аса, и престол необходимо построить, поскольку свет Эл-Лоона хотят видеть все элбаны, а не только счастливчики, посетившие Эл-Лиа. И тогда он предложил возглавить строительство стражу ворот Дье-Лиа, поскольку был поражён его искусством, дрбан согласился. Глаза его загорелись, когда он слышал о поставленной задаче. Призвал Бренг в помощь Арбану искусных мастеров банги, а так как работа обещала быть тяжёлой, то и подчинил строителям древние существа Дэзз, жившие в глухих ущельях и укромных долинах, скрывавшиеся в глубинах пещер. Так в истории появились архи, каменные черви и многие другие создания, которые впоследствии принесли неисчислимые страдания мирам Ожерелья Эл-Лиа.

А между тем многие элбаны приходили в Ас и постигали тайны наук и ремёсел. Обучившиеся возвращались в свои миры, их сменяли новые, и свет знаний распространялся по всему Ожерелью Эл-Лиа. И оказались банги наиболее восприимчивы к наукам о металлах и камнях, сочетая в себе кропотливость и усердие с умением проникать в суть материалов и предметов. Бренг разыскал в пределах сущего осколки Чаши Жизни, и под его руководством мастера банги выковали прекрасные светильники. После этого Бренг поднялся на престол Эла, подхватил ладонями языки пламени Эл-Лоона и заключил их внутрь божественного фарлонга. И унёс светильники в Дэзз, поклявшись, что они осветят более прекрасное творение, чем престол Эла в Асе. И было этих светильников числом пять.

Бренг сдержал клятву. Поднявшийся в Дэзз-Гарде престол оказался более величественным, чем престол в Асе Поднебесном. Округлая пирамида идеальным конусом вонзалась в лиловое небо Дэзз. Была она сложена из чёрного камня, но банги обработали его так, что она казалась свёрнутой из огромного зеркала. Прекрасные ворота, заключённые в арку из не-остывающей лавы, вели в Эл-Лиа. И согласился Бренг, что творение Арбана превосходит престол Ас, только огонь Эла Не горел на его вершине. И обратился Бренг к Элу с мольбой зажечь огонь на вершине чёрной пирамиды. Но ничего не ответил Эл. И тогда пришёл в Дэзз Эндо и сказал Бренгу, что огонь Эла не будет гореть на чёрном престоле, поскольку помыслы Бренга не к Элу были направлены, а к тщеславию и зависти. И не об Эле думал Бренг, а о том, чтобы повергнуть Эл-Лиа большей красотой и могуществом Дэзз. И глубокая печаль была в словах Эндо, поскольку он предвидел падение Бренга в бездну зла.

Но Бренг все ещё оставался богом света, пусть и смущала его копившаяся в нем беспричинная злость. Поэтому он ничего не ответил Эндо. Вместо этого он поместил на чёрный престол пять чудесных светильников с искрами света огня Эла и призвал всех элбанов приходить в Дэзз-Гард, чтобы учиться ремёслам и наукам, в которых сильны были Бренг и кудесники банги, и жить в этом городе и служить ему. И многие откликнулись на его призыв, потому что велика была ещё мудрость Бренга, и он не отказывал никому. Воистину чудесен был Дэзз-Гард. Даже многие ари пришли к нему. Только Арбан отказался быть хранителем чёрного престола, потому что уже тогда он не любил никому подчиняться и чувствовал тяжесть, которая копилась внутри Бренга. Арбан вернулся в Дье-Лиа Хранителем престола стал Илла, страж северных ворот.

И становился Дэзз-Гард все прекрасней, сияли божественными искрами светильники Эла, но все ещё не было пламени Эл-Лоона на вершине престола, и это омрачало Бренга. Не поверил он словам Эндо. Решил, что причина всего источник сущего, который находился в Эл-Лиа, а не в Дэзз, а не то, что темны были его помыслы во время строительства. Но Бренг скрывал досаду, лишь только трудился все настойчивее во имя процветания мира Дэзз.

И преисполнился мир Дэзз чудес и диковин, так как мастера банги достигли высот ремесла, искусства и магии, и радовался Бренг, глядя на прекрасный Дэзз-Гард с высоты башен своего замка. Радовался, но помнил, что если сияние Дэзз напоминает сияние алмаза, то сияние Аса — это небесный свет. И думал об этом Бренг, и сердце его пропитывалось недовольством. И пошёл он в иные миры, ближние и дальние. Он смотрел и запоминал, учил и учился сам, и во многих мирах его называли учителем. Он приводил в Дэзз удивительные создания, которым находил место для жизни в узких долинах, и никто не знал, какие планы лелеет Бренг относительно этих существ И видел Бренг, что огромные пространства Эл-Лиа мало населены, поскольку все внимание Эндо было поглощено долиной Ваны, а прекрасные ари жили долго и увеличивались числом медленно. И замыслил тогда Бренг недоброе. Призвал он Арбана, вновь польстил его мастерству и предложил задачу, которая была бы по плечу лишь богу: перестроить ворота в Дэзз-Гарде, стражем которых стоял Илла, так, чтобы через них можно было пройти в любой мир. И не только туда, где находятся ворота этого мира, но и в любые места по выбору стража. Подумал Арбан, огляделся, увидел, как прекрасен Дэзз-ГарД. сколько элбанов постигают науку и искусство в его стенах, и согласился, заручившись помощью Бренга. В благодарность Бренг посулил подарить ему один из пяти светильников с огнём Эл-Лоона, который он сможет укрепить на воротах в Дье-Лиа. Не менее варма лет Арбан погружался в глубины магии и самые тайные секреты магического зодчества. Но в итоге он достиг цели. Арбан-Строитель перестроил ворота и провёл через них Бренга и Иллу в ущелье Маонд, что в Эл-Айране. И понял Бренг, что первая цель его достигнута. И там, между скал Эл-Айрана, он пленил Арбана, пролив его кровь, и унёс обратно в Дэзз, где заточил в подземелье, не выполнив своего обещания. И было это на исходе третьего варма третьей лиги первой эпохи…»

— Почему? — не понял Саш.

— Вероятно, потому, что никто не должен был знать о новых свойствах ворот Дэзз! — развёл руками Леганд.

— Ну не уверен, что древние летописцы донесли до нас эту историю слово в слово, — нахмурился Ангес. — Тем более что, судя по всему, свидетелей, кроме Бренга, Иллы и самого Арбана, не было?

— Сам Арбан и написал об этом, — пожал плечами Леганд. — По крайней мере, я не удивлён. Когда правитель даже самой маленькой страны предпринимает поход на неприятеля, он не останавливается, если надо пожертвовать жизнью какого-нибудь подданного. А что Бренгу был Арбан? Всего лишь демон, к тому же не высшего ранга.

— Демон, который создал кое-что сравнимое с творениями богов! — поднял палец Ангес.

— А дальше? — не понял Саш. — Ты же обмолвился, что Арбан украл светильники!

— Дальше? — задумался Леганд. — О том, что происходило Дальше, я расскажу в другой раз. Пока Арбан томился в пещерах Дэзз-Гарда, многое переменилось в Эл-Лиа. Именно в это время элбаны начали войны друг с другом, и стараниями Бренга зло проникло на равнины Эл-Айрана. История Слиммита тоже приходится на эти годы. Бренг пытался построить двойник Дэзз-Гарда на севере Эл-Айрана. Чёрная круглая пирамида и по сей день высится в Слиммите. Правда, имена Лакум и Инбис впервые прозвучали чуть раньше. Но об этом после. Судьба Арбана оказалась ужасна. Ему предстояло провести в заточении лигу лет. Его темница была защищена толщей скал и магией бога. Лига — это много даже для демона, а уж смертные за это время просто вычёркивают кого бы то ни было из памяти. Об Арбане-Строителе, построившем зеркальную пирамиду в Дэзз-Гарде, забыли. Но недаром Арбан был искусным демоном, мастером Эл-Лиа. Он придумал тропу. В своём сознании он создал уединённый мир, недоступный взорам посторонних. Дорогу, проходящую через странную местность. Мастерски сработанную иллюзию. Там Арбан претворял в реальность самые ужасные планы мести. Там он учился. Учился владению простым оружием и магией, учился тому, на что в реальном мире у него всегда не хватало времени. Он знал, что выйдет из застенка другим существом, но не знал, когда выйдет. Он понимал, что его планы мести ничто в сравнении с силой бога, но не мог остановиться. С годами к нему пришло охлаждение и спокойствие. Он перестал ненавидеть Бренга, поскольку все, что тот делал, не было знаком его личного отношения к Арбану. Для Бренга Арбан просто не существовал. Бренг не испытывал таких чувств, как сострадание. Он знал, что любой смертный, так же как и демон, рано или поздно попадёт либо в Эл-Лоон, либо во владения Унгра. Так какая разница, произойдёт это раньше или позже? Просто Бренг не мог убить Арбана, поскольку не знал способа удержать в застенках дух мёртвого демона. Поэтому обрёк на пожизненное заключение.

Но прошла лига лет, и в конце третьего варма четвёртой лиги первой эпохи Арбан ушёл из клетки. Он научился многому. Его искусство стало почти совершённым. Соединив знания, полученные при создании чудесных ворот Дэзз, с открытыми им секретами магии, Арбан исчез из темницы, оказавшись в ущелье Маонд, где однажды его кровь уже пролилась на камни. Затем, приняв обличье обычного элбана, вернулся в Дэзз-Гард и похитил четыре светильника из пяти, вызвав неутолимую ненависть Иллы, стража чёрного престола. Арбан посчитал, что только такая плата смоет его обиду.

— И куда он их дел? — осторожно спросил Ангес.

— Куда он их дел? — поднял брови Леганд. — Он брал их не для себя. Вероятно, решил, что каждый из Ожерелья миров достоин искры божественного огня. Словно знал, что однажды огонь Эла в прекрасном Асе будет потушен. Думаю, что по одному светильнику он оставил в Мэлла и Хейт. Эти миры остались в неприкосновенности, и, может быть, огонь Эла по-прежнему сияет в них. Из оставшихся двух один оказался У Аллона, а где второй, не знает никто. Где-то в Эл-Лиа. Может быть, в храме Эла Империи? Лиги лет прошли, что вы хотите! В конце концов, Арбан мог перенести его в дальний мир, гДе он провёл немало лет и где закончил свой срок! Да и дальнейшая судьба светильника Аллона тоже никому не известна.

— А светильник Дэзз погиб вместе с миром Дэзз, — пробормотал Саш.

— Да, — кивнул Леганд. — Так же как и лиги лиг элбанов, населяющих прекрасные города. Не знаю, кто в итоге разрушил Дэзз, но вина Бренга в гибели прекрасного мира несомненна.

— Так же как и вина Арбана! — воскликнул Ангес. — Что бы ты ни рассказывал, но воровство — оно воровство и есть! Отчего же он не взял только один светильник — тот, что был ему обещан? Или я не так понял твой рассказ? Обиды разрешаются в честном бою!

— Посмотрел бы я на тебя, Ангес, что бы ты сказал после лиги заключения, — усмехнулся Леганд. — И как бы ты схватился с богом!

— Ну, — задумчиво почесал бороду Ангес, — с богом я, конечно, схватываться не стал бы, но украл бы, к примеру, два светильника. Надо же и совесть иметь!

Глава 4

ГЛАУЛИН

Покинув каменные берега под Волчьими холмами, Силаулис повернул к востоку, сговорился с попутным ветром и потащил на своей спине юркую джанку прямо к прекрасному городу Глаулину. Хейграст, то сидя на носу кораблика, то управляясь с рулевым веслом на корме, то обучаясь вместе с Лукусом и Даном работать с парусом, не раз повторял мальчишке, что ни один город не сравнится в Эл-Айране с Эйд-Мером, но северная столица салмов тоже весьма приличный городишко.

— Увидишь… — таинственно улыбался нари. — Замок. Широкие улицы. Дворцы, которые уходят садами прямо в воду. Рынок длиной в пару ли. А со стороны пристани берега не видно из-за парусов! Мачты торчат как лес!

— Слушай его, Дан! — посмеивался Лукус. — Вот только когда мы минуем Глаулин, окажется, что нет города чудеснее Шина. Затем Хейграст вспомнит солнечный Ингрос, строгий Кадиш, неприступную Индаинскую крепость, разгульную Азру.

— Ой, боюсь, что и Индаинская крепость вовсе уже не неприступная, и Азра давно не разгульная, — нахмурился нари.

— А я вот что вам скажу, почтённые элбаны… — весело крикнул с кормы Стаки. — Нет ничего прекраснее имперских городов. Особенно Ван-Гарда, что на полпути от Айранского моря до озера Эл-Муун. Но и Илпа в устье Ваны ничем не уступит Шину. А уж Пекарил на краю Мраморных гор ни с чем не сравнится!

— Хорошо рассматривать имперские города с борта джанки, имея на руках подорожную от илпской таможни и парус, чтобы поймать попутный ветер и беспрепятственно скатиться к морю по течению Ваны, — пробурчал белу. — Твой корабль досматривали в Илпе, когда ты покидал Империю?

— А как же! — воскликнул Стаки. — Все перевернули. Каждый мешок перетрясли. Но ничего не нашли. Я честный торговец!

— Они искали беглых рабов! — зло бросил белу. — И если бы нашли, выпустили бы им кишки прямо на палубе, а тебя заставили бы их съесть!

— Лукус, — поморщился Хейграст.

— Пусть говорит, — махнул рукой Стаки. — Я не обижаюсь. Дед моего деда был рабом. Мой дед был рабом. Мой отец был рабом. Я был рабом до полутора дюжин лет. В маленьком прибрежном посёлке под Пекарилом. Чистил и коптил рыбу. Три поколения моих предков по медяку собирали деньги, чтобы выкупить своего ребёнка из рабства. Прадед хотел выкупить деда. Дед — отца. Отец — меня. Нужную сумму сумел собрать только я. Но когда я пришёл к хозяину и принёс деньги, он поднял крик, что я обокрал его. Деньги забрали, меня посадили в сарай, предварительно спустив шкуру со спины. Я выбрался через окно, посмотрел на звезды и прыгнул с обрыва в море Три дня я болтался на волнах в обнимку с бочонком из-под сварского пива, пока анги не подобрали меня. С тех пор прошло много лет, спина моя никогда уже не станет ровной, но до сих пор я вспоминаю чудесный Пекарил и говорю, что нет прекраснее города в Эл-Айране и нет более везучего элбана, чем старый Стаки!

— Значит, ты не анг? — удивился Хейграст.

— Я не знаю, кто я, — усмехнулся Стаки. — Может, и анг. Мой язык ари. Моя семья, мои дети свары. Три дюжины лет я живу в Кадише, хотя большую часть жизни провожу под парусом. Дела шли то лучше, то хуже, эта война серьёзно подкосила меня, но я никогда не опускал нос!

— Даже когда продавал джанку в Лоте? — повернулся к старику Хейграст.

— Не стоит склонять голову перед ударами судьбы, — засмеялся Стаки. — Каждый, кто прошёл испытание штормом, знает это!

Хейграст нахмурился, взглянул на юго-запад.

— Женщины в Эйд-Мере говорят своим мужьям, когда те уходят на заработки или на охоту: «Когда вернёшься к порогу родного дома, можешь склонять голову вперёд, вправо, влево, можешь запрокидывать её назад, главное — чтобы она оставалась у тебя на плечах!»

— Как тебе кажется, — засмеялся Стаки, повертев головой, — она прочно сидит у меня на плечах? Все будет хорошо, нари. Не беспокойся за наше путешествие. Я счастливчик!

Хейграст взглянул на старика и невольно улыбнулся.

— Послушай, Стаки, — заинтересовался Лукус. — А как же варги? Все знакомые мне моряки говорили, что, стоит отплыть от берега больше чем на пару ли, с борта лучше не спрыгивать. И косточек не оставят!

— Точно, — кивнул Стаки и хитро улыбнулся. — Но не совсем! Во-первых, варги не едят солёное, а я здорово просолился со своей ободранной спиной, которая превратилась в один большой нарыв, а во-вторых, когда варга подплывала ко мне, я нырял и делал ей вот так — бу-у-у-у-у!

Старик надул щеки, выставил вперёд растопыренные руки и смешно загудел, раздувая щеки. Дан рассмеялся вместе со всеми и продолжил попытки высмотреть Аенора. Левый берег Силаулиса словно погрузился в оцепенение. Изредка появлялись конные разъезды салмской гвардии, но многочисленные деревни стояли покинутыми. На желтоватых полях ветвистой маоки, источника салмских лепёшек и знаменитого сварского пива, бродили лайны и кормились стаи диких фазанов, а у опустевших причалов не покачивалось ни одной лодки. Зато на правом берегу жизнь кипела. По тракту, то приближающемуся, то удаляющемуся от Силаулиса, шли к Заводью войска и обозы, обратно — беженцы. Пешком, с тележками. Понукали запряжённых лошадей и даже рамм. Гнали свиней. Несли Детей и вещи. Против каждой деревни, что дремала без людей на левом берегу, на правом стояли шатры. Там, где вместо деревень чернели пожарища, шатров не было. Утром шестого дня, когда Дану наконец-то доверили держать румпель, мальчишка заметил впереди какое-то высокое строение и показал на него рукой:

— Стаки, что это?

— Глаулин, — улыбнулся старик.

Мастерски лавируя между судов, покрикивая на Лукуса и Хейграста, которые пытались сладить с длинными и тяжёлыми вёслами, Стаки провёл джанку мимо причалов и бросил якорь в дюжине локтей от берега. Из толчеи у пристани немедленно вынырнула узкая лодка, на борт джанки забрался маленький, ещё ниже ростом, чем Лукус, белу и, словно юркая крыса, начал обнюхивать самые потаённые уголки трюма.

— Совсем никакого товара? — в который раз недоверчиво переспросил он Хейграста, уже выучив его подорожную наизусть, затем вздохнул, потребовал плату за стоянку у пристани и нехотя выдавил тяжёлой печатью синеватые знаки на ладонях друзей. — Как называется судно?

— Как называется? — недоуменно взглянул на Стаки Хейграст.

— «Акка».

— Название судна должно быть написано на корме или на полотнище, прикреплённом к мачте! — строго заметил белу и спрыгнул в лодку.

— Что значит «Акка»? — спросил Дан, наблюдая, как белу, тревожа веслом болтающийся у берега мусор, торопится к очередной жертве.

— Птица такая, — объяснил Лукус. — В Сварии их много. Они бродят на длинных ногах во время отлива по морскому песку и вытаскивают длинными клювами рачков из-под камней.

— Забыл! — вздохнул Стаки. — Старое полотнище выцвело, а новое… Думал, если найду нового хозяина, так и имя будет новое!

— Зачем же? — удивился Хейграст. — Отличное имя для джанки. Сходим в город, поищем дядю Дана, к вечеру вернёмся и напишем имя на борту.

— И глаза нарисуем на носу, — серьёзно добавил Лукус. — Так ари делают. А ты что молчишь, Дан?

— Нарисуем, — кивнул мальчишка и, сбросив сапоги, спрыгнул в воду. С того самого мгновения, как показавшиеся над Силаулисом башни королевского замка начали приближаться, Дан ни о чем думать не мог, кроме предстоящей встречи. И когда джанка миновала устье торопливого Кадиса, впадающего в Силаулис перед самым Глаулином, и когда начались роскошные усадьбы королевских сановников, и лачуги бедноты, и ряды рынка, и корабли у пристани, Дан продолжал думать о дяде. Мальчишка не строил никаких планов относительно единственного оставшегося в живых родственника, ему только хотелось освежить память о погибшем отце. Услышать голос, похожий на его голос. Увидеть черты, напоминающие черты отца. Вот и теперь он не сразу отозвался на оклик белу и некоторое время с удивлением смотрел на горшок мёда, поданный ему Лукусом.

— Пошли, — похлопал мальчишку по плечу белу, забрасывая за спину мешок. — Не так уж у нас много времени на прогулки по городу. Вечером надо двигаться дальше.

— Ты уже бывал здесь? — спросил Дан.

— Лукус где только не бывал, тут я за ним не угонюсь, но я даже жил в Глаулине, — заметил Хейграст, догоняя их. — Но очень недолго. В юности. А вот если бы в городе появился Леганд, будь уверен, немало элбанов сочли бы своим долгом ухватить его за рукав и затащить в гости!

— Начиная с короля Даргона, — улыбнулся Дан.

— Леганд редко пересекался с королями, — хитро прищурился Хейграст. — И уж будь уверен, деда Даргона он лечил, вовсе не думая, что имеет дело с королём.

— Ты всю сумму отдал Стаки? — хмуро спросил нари Лукус.

— Боишься, что не обнаружим джанку у пристани? — усмехнулся Леганд. — Немало я видел в жизни ушлых элбанов, готовых обдурить простаков, но Стаки не из таких. Во-первых, я заплатил ему только пять золотых. Ещё пять отдам в Шине и ещё пять в Кадише, где он собирается оставить деньги и сделать распоряжения насчёт постройки новой джанки. А уж последние золотые он либо его сын, смотря кто поведёт нас в Индаинскую крепость, получит на месте.

— Он вполне может удовлетвориться пятью золотыми и отплыть в поисках следующего нари, жаждущего приобщиться к морским путешествиям, — заметил Лукус.

— Ну он-то чем тебе не угодил? — поморщился Хейграст. — Ладно, Вик Скиндл действительно не напоминает сладкую булочку, с натяжкой могу понять твою неприязнь, но у Стаки белу не служат!

— Когда я работал веслом, правя джанку к пристани Глаулина, мне так не казалось, — строго сказал Лукус.

— Травник! — сокрушённо взмахнул руками Хейграст. — Да когда я узнал, что несчастный анг продаёт свою джанку, вызнал всю его подноготную, включая семью, привычки и имена купцов, которым он сдал ткань. Успокойся!

— Бросьте, — попросил Дан. — Смотрите!

Друзья миновали склады и оказались на широкой улице, которая поворачивала от пристани и, плавно поднимаясь в гору, вела к главным воротам королевского замка, неприступным бастионом возвышающегося над всем городом. Низкие дома из обожжённого кирпича прятались за выбеленными заборами, а вдоль них выстроились бесчисленные элбаны, которые продавали и покупали, торговались до хрипоты, размахивали тканями и звенели оружием, ощупывали фрукты и овощи и тыкали друг другу в лицо ещё живую рыбу.

— Ну вот! — почти прокричал Хейграст. — Рынок уже не помещается на торговой площади, выплеснулся на главную улицу! Здесь бояться надо, а не у пристани. Держите свои сумки! И давай-ка, белу, мешок со спины передвинь на живот.

— Поберегись! — раздался грубый окрик почти над головой Дана.

В то же мгновение мальчишка почувствовал, как крепкая рука нари ухватила его за плечо и отодвинула в сторону. По улице промчались, освобождая дорогу, конные гвардейцы, а за ними проследовала торжественная кавалькада.

— Сварское посольство! — показал Лукус на богатую закрытую повозку, покрытую резьбой и раскрашенную в голубые и красные цвета. — Интересно, что свары забыли в Глаулине? Обычно все государственные дела между Салмией и Сварией улаживались в Шине у старшего брата короля Луина!

— Наверное, или ты иноземец, или глухой и слепой! — воскликнул потный и краснолицый торговец копчёной рыбой, которая тут же в небольшой печи обретала тонкий вкус и соблазнительную прозрачность. — Весь Глаулин знает, что король Луин прибыл в замок Даргона, чтобы организовать отпор врагу в междуречье Кадиса и Крильдиса, где уже второй месяц бесчинствуют шайки северных разбойников, а недавно появились даже большие отряды. Даргон-то сейчас в Заводье! Да только скоро Луин отправится в Шин, поскольку то, что творится в долине Уйкеас, ещё страшнее.

— А что творится в долине Уйкеас? — насторожился Хейграст.

— Откуда я знаю? — отмахнулся торговец. — Спроси об этом у сварского принца, тем более это он только что проехал в торжественной повозке. Главное, что свары за помощью обращаются очень редко, а на моей памяти такого вообще никогда не было!

— Стой, негодник! — завопил Лукус, сжимая тонкую ручонку маленького белу, которую тот до половины запустил в мешок. — Там же ничего нет, кроме трав и корней!

Ребёнок замер на мгновение, потом чудесным образом изогнулся, юркнул Лукусу между ног, вывернулся и стремглав помчался по улице, оставив в руках у своего сородича кусок ветхого рукава.

— Вот, — поднял палец Хейграст, пряча усмешку, — прав белу, никому нельзя доверять! Особенно сородичам и соплеменникам. Уважаемый, — обернулся нари к торговцу, — ты угадал, мы приезжие. Подскажи, как нам найти слободку шестого легиона?

— А чего её искать? — удивился торговец. — Они все вокруг замка поквартально и расположены. Если справа обходить, то три ли намеряете, а если слева, так вот она — один ли, и вы в ней. А там уж спросите. Только в слободках-то сейчас, кроме женщин, детишек да стариков, никого не найдёте! Кого надо-то?

— Форгерна, — ответил Хейграст. — Старого Форгерна, который, похоже, уже тринадцать лет не видел своего родного племянника. Вот он собственной персоной!

— Этот, что ли? — пригляделся торговец к смутившемуся Дану. — Плежец! Точно говорю, плежец. У меня глаз точный! Откуда будете?

— Из Эйд-Мера, — ответил Лукус.

— Так что же вы вопросы о равнине Уйкеас задаёте? — удивился торговец. — Это я вас спрашивать должен!

— Давно мы оттуда, — признался Хейграст. — А глаз у тебя верный. Так вот мы обратно после обеда пойдём, пригляди, добрый человек, кто-то следит за нами. Чужой кто-то. Я это кожей чувствую. А мы у тебя в дорогу рыбки прикупим!

— Что ж не посмотреть? — Торговец бросил в рот кусок копчёной рыбы. — Посмотрю. Только уж вы не оглядывайтесь, да имейте в виду, что и стражники Инокса повсюду рыскают — время такое. А Форгерну привет передавайте! От Залки-рыб-ника! Форгерна легко найти. У него дом с флюгером в виде лошади.

Слободка шестого легиона ещё только начиналась, а Дан уже приметил флюгер. Ветерок едва шевелил ветви цветущих кустов ароны, но железный, выкованный из тончайших полос конь подрагивал от малейшего дуновения. Мальчишка ускорил шаги, затем остановился, глубоко вдохнул, сглотнул и покачал головой:

— Отец ковал. А я помогал. По мелочам. Горн разжигал, подавал инструмент. Потом отец с тётушкой Андой отправил флюгер в Глаулин.

— Ну ладно, — обнял за плечи мальчишку Хейграст, — пошли. Лукус, почему у добрых элбанов радость всегда смешана с печалью?

— А кто печалиться не умеет, тому и радость неведома, — объяснил белу и стукнул кулаком в ворота.

Залаяла собака. Заплакал ребёнок, и тут же раздался строгий голос:

— Кого ещё принесло? Все родные и друзья знают, что ребёнок спит днём в этом дворе!

— Все ли родные знают? — переспросил Хейграст. — А Дан, сын Микофана?

Тишина возникла за воротами, затем тот же голос хрипло произнёс:

— Макта, демон тебя задери, возьми ребёнка!

Послышалось шлёпанье босых ног, затем ворота заскрипели — и между створок показался высокий лысый старик в коротком, до колен, халате поверх нижних штанов. Он шагнул вперёд, отстранил Лукуса, сделал ещё шаг, не отрывая взгляда от зажмурившегося мальчишки, спросил:

— Дан?

Мальчишка кивнул, и тогда старик схватил его за плечи и прижал к себе, обнял, закрыл глаза и махнул рукой назад, обращаясь к Лукусу и Хейграсту:

— Идите. Идите во двор. Макта! Накрывай на стол!

— Вот, дядя, — пробормотал растерянно Дан, — мёд тебе…

За столом сидели долго. Так долго, что Дану даже начало казаться, будто всю свою жизнь он провёл вот так же, в маленьком дворе под ветвями цветущей ароны, лепестки которой падают прямо в чашки, и никто не пытается их доставать, пьют ктар прямо так. Уже Макта, стройная молодая салмка — невестка старика, не снимая с рук годовалого розовощёкого мальчугана, несколько раз приносила все новые и новые блюда. Уже Форгерн расспросил Дана о нападении вастов на Лингер, хотя почти все ему отписала с попутным купцом тётушка Анда. уже Дан рассказал о гибели Трука и всех его постояльцев, и форгерн потемнел лицом, замолчал надолго, только хмурил брови, да качал головой, слушая поочерёдно Дана, Лукуса, Хейграста. Он вспомнил и Швара, буркнув, что, если бы Эл наградил самоуверенного деррского охотника ростом, быть бы ему командиром когорты. И Гарика из Деки старик тоже не забыл. И даже Леганда вспомнил. Останавливался лекарь полварма лет назад на соседней улице, чуть ли не половина города тогда у него перебывала. Народ день и ночь толпился у ворот. А потом старик исчез, ушёл как сгинул. Хороший элбан, впрочем.

— Хороший, — кивнул Хейграст.

— Анду малышкой помню, — вдруг сказал старик, подняв глаза. — Эх, Трук, Трук! Не уберёг её, старый корень. Приехал в Глаулин вместе с Микофаном две дюжины лет назад. Шкуры привёз. Вот тут во дворе и ночевали. Трук тогда помоложе был, девчонка и запала на него. Ещё бы! Усы, кошель с золотыми, глаз пронзительный, голос весёлый. Попросилась в Лингер погостить. Да так и осталась там. Потом уже они с Труком дом близ Эйд-Мера сладили. А детей им Эл не дал. Таскал, наверное, её старый пень зимой ловушки проверять, застудил. А так что же сказать? Хороший мужик был. Я писал ему, предлагал Дана в Глаулин забрать, а он отвечал, что из лука парня не хуже меня научит стрелять, а в гвардию ему не скоро ещё…

Дан слушал дядю и не мог отделаться от мысли, что рассказывает тот не о Труке и тётушке Анде, а о каких-то посторонних людях. Всегда ему казалось, что его дядя и тётя — люди если не пожилые, то уже пожившие. Трук-то уж точно: волосы седые, походка разлапистая, как у плежского змееголова, если зимой выгнать того из пещеры. А тётушка Анда ведь и вправду была ещё молода. Морщинок на лице не найдёшь, появлялись, только когда она вдруг ни с того ни с сего принималась гладить Дана по голове и плакать. Когда мальчишка увидел её, с расплющенным лицом и отрезанными ногами, у него что-то лопнуло в груди. Лопнуло и загорелось. Слезы от того жара высохли, а новые только теперь появились. Да и у самого старика слезы близко. То и дело замолкает и отворачивается.

— Теперь куда? — спросил Форгерн, когда разговор стал плавно затихать, переключаясь на цены, погоду, урожай.

— Как случится, — уклончиво ответил Хейграст. — Шин, Ингрос, Кадиш, Индаин. В любом случае к дому. В Эйд-Мер.

— Неладное там творится, — нахмурился Форгерн. — Я хоть уже и не тренирую молодых гвардейцев, а в замке через два дня на третий бываю. Так вот, свары встревожены не на шутку. На равнине Уйкеас лихо гуляет. Убивают разбойники элбанов почём зря. Васты ждут войны. Впервые лигские нари собираются через хребет перейти. И гонит нари на равнину Уйкеас, говорят, страшная магия. Магия мёртвых. А уж из Эйд-Мера давно никаких вестей нет.

— Знаю, — кивнул Хейграст. — Больше месяца, как мы вышли из его стен. Обратно попасть надеемся быстрее. Все-таки по течению, да и лодка у нас хорошая.

— Понятно, — вздохнул старик, взглянул на Дана из-под густых бровей. — Два сына у меня. Обоим уже за две дюжины, и оба сейчас вместе с одним из легионов в Деке. Старший когортой командует. У него свой дом, детишек трое. А младший здесь живёт. Женился два года назад, хорошую жену взял. Старик одобрительно проводил взглядом Макту, уносящую кувшин. — Внук опять же. Оставайся у меня, Дан. Работа будет, в замок устрою, там и учиться начнёшь. Не стрельбе, это ты умеешь, конечно. Грамоте, воинскому делу, а хочешь — так и кузнечному ремеслу.

Дан взглянул на Хейграста, на Лукуса. Друзья потягивали ктар, но мальчишка видел — ждали его ответа.

— Я благодарен тебе, дядя, — сказал Дан после паузы. — Я был бы счастлив гостить в твоём доме, но остаться не могу. Не думаю, что много от меня пользы в походе, наверное, хлопот больше, но учиться грамоте, воинскому делу и даже кузнечному ремеслу, зная, что мои друзья рискуют своими жизнями, не стану.

— Что ж, — задумался Форгерн, скосив глаза на спутников мальчишки, которые не проронили ни слова, — говоришь как взрослый.

— Я уже взрослый, — спокойно ответил Дан. — Разве возраст измеряется годами?

— Годами, — кивнул Форгерн. — А также месяцами, неделями, днями. Мгновениями…

Подул лёгкий ветерок, шевельнувший тени ветвей ароны на лицах друзей, скрипнул флюгер и развернулся вытянутой мордой на юго-запад.

— Отличная работа, — заметил старик. — Отец Дана ковал. Мой младший брат.

— Пора нам, — сказал Хейграст, и мальчишка понял, что друзья пришли сюда к Форгерну, чтобы проститься с юным спутником, но рады тому, что Дан продолжает путь.

— Подождите, — поднялся Форгерн, подошёл к племяннику, сжал его за плечи. — Покажи мне свой меч, Дан, сын Микофана.

Дан взглянул на Хейграста, дождался кивка, вытащил меч из ножен и на ладонях подал старику.

— Ты ковал? — спросил Форгерн Хейграста.

— Нет, — покачал головой нари, — но мне не было бы стыдно за такую работу. Этому мечу лет варма три-четыре. Годится для подростка или женщины. Отличная сталь, упругость. Работа банги.

— Согласен, меч очень хороший. Отличный! — сказал старик, внезапно закрутив его в руках, окружив себя расплывающимся маревом клинка.

— Не рано ли тебя отправили в караульную службу? — восхищённо спросил Хейграст.

— В самый раз, — сдвинул брови Форгерн. — Правда, тех инструкторов, которые теперь молодых учат, я ещё сам продолжаю натаскивать. Но дело не в этом. Предлагаю мену. Парню скоро четырнадцать, нужен и меч побольше, и… ещё кое-что. А этот я оставлю вот этому карапузу, — кивнул старик на младенца, которого Макта пустила ползать по расстеленному на земле одеялу.

— Покажи, — попросил Дан.

— Макта! — крикнул Форгерн. — Неси серый меч! Женщина нырнула в низкую дверь, громыхнула горшками и вскоре появилась с длинным свёртком в руках. Старик положил меч Дана на стол, принял свёрток, сбросил ткань и вытянул руки перед собой. Дыхание у мальчишки перехватило. В руках у дяди был настоящий плежский клинок! Длинные, чуть изогнутые ножны, обтянутые коричневой кожей и скреплённые медными скобами Костяная ребристая рукоять длиннее обычной. Изящная округлая гарда. Навершие в виде сжатой в кулак когтистой лапы. Форгерн торжествующе огляделся и выдвинул из ножен на две ладони клинок. Золотом блеснуло отражение Алателя.

— Позволь мне, — попросил Хейграст, шагнул вперёд и осторожно принял меч, рассматривая разбегающийся по узкому лезвию еле различимый узор. — Удивительно! Это ковал его отец?

Старик утвердительно кивнул.

— Хотел бы я кое-чему у него научиться, — сжал губы нари. — Эх! Теперь уже меня не удивляет, что ты, Дан, знаешь рецепт отжигающего порошка. Дженга сейчас бы на слюну изошёл! Со многими банги я разговаривал, да только все считают, что секреты плежских кузнецов, которые жили и работали прямо в рудных горах, навсегда утеряны. А многие вообще в эти секреты не верят!

— Хочешь сказать, что эта работа не хуже твоего клинка? — удивился Лукус.

— Может быть, и лучше, — вздохнул Хейграст. — Варм косичек вплетено в заготовку, каждая косичка из двенадцати нитей. Одиннадцать нитей из лучшей стали. Двенадцатая из фаргусской меди. И ещё кое-что добавлено. И вот ещё. Смотрите!

Хейграст пошевелил мечом под лучами Алателя — и все отчётливо увидели силуэт цветка, сплетённый из вьющихся под поверхностью металла волосков. Становясь все бледнее от гарды в сторону острия, он повторялся через палец.

— Полгода работы, — покачал головой нари. — И для его закалки плежскому кузнецу вовсе не требовались жирные свиньи, пленники или ученики-недотёпы, чтобы погружать раскалённую сталь в их изнеженные тела, как это делают радды. Мастер привязывал к рукояти верёвку длиной в полторы дюжины локтей, забирался на камень и раскручивал меч над головой.

— Отец делал это на пустыре, — прошептал побелевшими губами Дан. — Мне было года три или четыре. Я хотел подбежать к нему, но мама взяла меня на руки. Отец чуть опустил руку — и меч пошёл по траве, срезая верхушки стеблей…

— Снимай ножны, — сказал Хейграст Дану и, обернувшись к Форгерну, поклонился. — Это очень дорогой меч!

— Для мальчишки он вообще не имеет цены, — вздохнул старик и поднял глаза. — А мне для памяти хватит флюгера над головой.

— Что ж, Дан, — усмехнулся Хейграст, новый меч — новая наука. Будем продолжать обучение!

Обратно Дан нёс меч укутанным в ткань и прижимал его к груди так, словно судьба всего Эл-Айрана была заключена в этом клинке. Хейграст и Лукус остановились у лотка Залки-рыбника, где нари с лихвой выполнил своё обещание. Торговец пересчитал монеты, поднял полу халата, высыпал их в кожаный мешочек, подвязанный к колену, и расплылся в улыбке.

— Однако следили за вами, нари. Человек. Расспрашивал. Не местный. Акцент имперский. И вот что меня удивило бо-льше всего — доспехи гвардии на нем не по росту. Стражники Донокса, когда следят за кем, так специально в обычное платье переодеваются. А уж салмские гвардейцы точно в латах не ходят по Глаулину. Я ему так и сказал: чего, спрашиваю, народ дивишь? Как он на меня глазищами своими зыркнул!

— Вспомнил, — поморщившись, сказал Лукус, когда шумная улица осталась позади. — Я, конечно, не Саш, чтобы мысли Там читать или угадывать за дюжину ли, но думаю, что именно этот человек проскакал вместе с кьердами мимо нас с Лингой, когда отряд врага прорвался через утонский мост.

— Может быть, — сузил глаза Хейграст. — Осталось и мне понять, что знакомого я увидел в его фигуре.

— Джанки нет, — растерянно пробормотал Дан.

Друзья вышли на берег, поодаль у пристани колыхались суда и лодки, за сараями галдела рыночная площадь, а перед друзьями простиралась полоса чистой воды.

— Где наша «Акка»? — удивился Хейграст. — Где Стаки?

— Стаки, судя по всему, там же, где и «Акка»! — зло сплюнул белу.

— Подожди! — нахмурился нари. — Не так часто я ошибался в элбанах. Эй! — окликнул Хейграст берегового служку, который откуда ни возьмись появился у берега. — Куда делся наш корабль, белу?

— Я не нанимался следить за вашим кораблём, хотя, если подумать… — Белу всплеснул руками. — Из головы все вылетело! Тут такой ужас приключился! Огромный пёс! И хотя некоторые говорят, что это была зубастая неподкованная лошадь, но я вас уверяю, это был огромный пёс!

— Что за пёс?! — в один голос воскликнули друзья.

— Огромный пёс, по слухам, ещё утром пробежал через рыночную площадь, — торжественно объявил белу. — Торговцы просто сшибали друг друга с ног, пытаясь спастись от него. Образовалось немало куч, лотки были перевёрнуты. Конечно, мелкие и крупные воришки хорошо поживились. Хотя я думаю, что пёс не такой уж и большой, скорее всего, он вырос уже после, так же как растёт рыба, выловленная в Си-лаулисе, — до первого локтя за всю жизнь в воде, и до второго локтя, пока рыбак дойдёт до ближайшего трактира.

— Куда побежал пёс? — досадуя на словоохотливого белу, спросил нари.

— А знаешь ли ты, сколько мне платят за то, что я мащу целый день веслом? — прищурился белу.

Хейграст со вздохом взглянул на покрасневшего от возмущения Лукуса и бросил служке медную монету. Тот поймал её, разглядел и, отправив куда-то за воротник, улыбнулся:

— Он убежал туда, куда и собирался. Через рыночную площадь к этим сараям. Может, и сейчас прячется в одном из них. Стража, во всяком случае, его здесь искала. А может быть, последовал дальше вдоль берега.

— Надо срочно плыть вниз по течению! — заторопился Дан. — Мы ещё сможем догнать его!

— Зачем он вам сдался? — удивился белу. — Если он столь здоров, как о нем говорят, то с ним лучше не встречаться. Хотя на вашей джанке это могло бы оказаться безопасным… Ещё одна монета.

— Какая монета? — раздражённо спросил Хейграст.

— Медная, — успокоил его белу. — Ещё одна монета — и я скажу, где ваша джанка.

— Держи, — бросил нари.

— Она ниже по течению, — сообщил, зевнув, белу. — В каких-то пол-ли. Стоит на якоре ближе к этому берегу, но слишком далеко, чтобы доплыть без лодки…

— Сколько? — напрягся Хейграст.

— Пять монет, и деньги вперёд, — посерьёзнел белу. — По монете с носа и две за то, что я буду грести двумя вёслами. И не вертеться, лодка маленькая!

Лодка почти ушла в воду и прилично хватанула воды, когда служка начал работать вёслами. Дан принялся было вычерпывать воду деревянным черпаком, но это уже не имело значения, потому что, едва отойдя от берега, друзья увидели джанку.

— Сначала я разберусь с этим Стаки, — прошипел Xeйграст, — а потом уже поплывём искать пса.

Со Стаки разбираться не пришлось, потому что старый моряк висел на мачте. Силы ему уже отказывали, он соскальзывал, но вновь сучил ногами, подтягивался и забирался на самый верх. На палубе, лениво зевая, лежал Аенор.

— Спасите! — прохрипел старик. — Спасите, иначе эта тварь сожрёт меня!

— Аенор! — бросился к псу Дан, обнял его, зарылся руками в шерсть и немедленно испытал влажное прикосновение огромного языка.

— Слезай, Стаки! — расплылся в улыбке Хейграст. — Это наш пёс!

— Зачем вам это чудовище? — обессиленно распластался на палубе Стаки. — Я провисел на мачте полдня! Он запрыгнул на корму прямо с берега! Бечева лопнула, и нас поволокло вниз по течению. Я пришёл в себя уже на мачте и понял, что мы уплываем. Меня вовсе не обрадовало, что придётся висеть вот так до самого Шина, поэтому я начал орать и объяснять этому великану собачьей породы, что следует бросить якорь. И он меня понял! Столкнул его носом в воду! Но когда я попытался слезть, зарычал так, что отбил всякую охоту к спуску.

— Скорее всего, он понял по запаху, что джанка наша, а тебя принял за вора, — объяснил Лукус.

— Знатная собачка! — выпрямился в лодке служка. — Выходит, что я помог найти вам и пса? Сойдёмся на трех монетах?

— Вот так начинают маленькие белу, — улыбнулся Хейграст. — Сначала они лазят по кошелькам на рынке, потом собирают мзду на пристани, потом…

— Хотя бы две! — вновь подал голос служка.

— Сейчас я пущу твою посудину на дно, позор белужского племени! — не выдержал Лукус.

— Но-но! — поднял весло служка и оттолкнулся от джан-ки. — Держите себя в руках. Маяк в варме локтей, и оттуда за вами наблюдают!

Дан оторвался от пса и взглянул на каменную башню, лостроенную на мелководье и отделяющую пристань и склады от огородов и жилых кварталов. На верхушке стоял воин в салмских доспехах. Можно было различить даже внимательный взгляд. Увидев, что он обнаружен, незнакомец отвернулся и исчез за зубцами маяка.

— Латс! — с ненавистью прошептал Хейграст.

Глава 5

КОЛДОВСКОЙ ДВОР

На пятый день скачки потемневшие сосуды оплели тело до пояса, а в затылке поселилась ноющая боль. Все чаще Саш закрывал глаза, доверяясь лошади и друзьям, с трудом заставляя себя держаться в седле. Леганд не спускал с него глаз и, хмурясь, погонял лошадей. По его указанию Линга отыскивала в глубоких оврагах особую траву, и лошадей кормили именно ею.

Только это позволяло животным выдерживать длинные переходы, но все же и их силы были на исходе.

— Нечего нам будет оставлять этому Гейдру, — проворчал Ангес, при свете укромного костра разглядывая подковы лошадей. — Я очень удивлюсь, если завтра к полудню они не упадут от изнеможения.

— Надеюсь, что удивляться тебе не придётся, — бросил Леганд, натирая спину Саша очередным составом. — Мы движемся достаточно быстро. Завтра после полудня должны быть возле ущелья.

Саш поднял голову, стёр со лба болезненный, липкий пот. Тучи, то и дело исторгающие надоедливый дождь, наконец рассеялись, и теперь бледный горизонт впереди подпирала тёмная гряда гор. Пик Меру-Лиа, все ещё освещённый уже севшим за деррские леса Алателем, багровым остриём вонзался в звёздное небо.

Торопясь заглушить запах, поднимающийся из котла, у костра появилась Линга с пучком манелы. Где-то в темноте замер Тиир, прислушиваясь к звукам салмского леса.

— Что за травы послужили основой твоей мази? — заинтересованно спросил Ангес, втягивая терпкий запах, — Что-то он мне кажется знакомым! И не привлечёт ли он к нам внимания?

— Запах исчезнет, едва мазь впитается в кожу, — ответил Леганд, с тревогой рассматривая смертельную сетку на теле Саша. — А то, что он тебе знаком, меня нисколько не удивляет. Именно так пахнет в большом гроте Гранитного города, где писцы переписывают старинные трактаты.

— Однако там не растёт ни травинки, — покачал головой Ангес. — К тому же банги предпочитают иметь дело с камнями, а не с растениями.

— Фитили ламп, — объяснил Леганд. — Они так пахнут. Банги делают их из паутины, так же как и самую дорогую бумагу. А эта мазь сделана из яда горных пауков. Поэтому запах тебе знаком.

— Демон тебя забери! — вскричал Ангес. — Яд горного паука убивает, лишь коснувшись кожи элбана! И этим ты хочешь излечить Саша?

— К сожалению, я не могу его излечить, — вздохнул Леганд. — Но этот состав поможет ему держаться в седле. Oн отыскивает в теле запасы силы даже тогда, когда, кажется, е не осталось ни капли.

— Ну-ну, — нахмурился Ангес. — Посмотрим, что за умельцы властвуют в Колдовском дворе. Не нравится мне то, что творится с сосудами Саша. Дюжину лет назад я прислуживал священнику имперской гвардии. В Холодной степи всегда было неспокойно, мы везли продовольствие в гарнизон у Верхних порогов. Когда миновали укрепления в проходе Шеганов, на наш обоз напали мёртвые копейщики Аддрадда. Их было не больше дюжины, но каждый из них унёс с собой не менее двух жизней. Их пришлось порубить на куски, и на обрубках проступало вот такое же плетение. Правда, оно было синего цвета, но уверенности мне это не прибавляет!

— Это плетение посинеет тоже, если заражение достигнет гортани, — глухо сказал Леганд. — Не оплакивай Саша раньше времени, у него пока ещё достаточно сил.

— Так ли это? — подозрительно спросил Ангес. — Послушай, Саш, насколько ты владеешь собой? Все ужасные истории про мёртвых копейщиков Аддрадда начинались с того, что после специального обряда пленник терял сознание, а когда открывал глаза, то оказывался живым мертвецом, исполняющим приказания своего повелителя. И что-то я не слышал об излечении от этого недуга.

— Услышишь, — жёстко сказал Леганд. — Если излечишься от болтливости. Не все мысли, что появляются в голове, следует пробовать языком на вкус.

— Ты не первый обвиняешь меня в болтливости, — махнул рукой Ангес, — поэтому я не обижусь. Кстати, мёртвые копейщики не принимают пищу. Они идут в бой до тех пор, пока их суставы не высохнут, а сухожилия не полопаются. Конечно, если раньше не попадут под клинки имперских или салмских воинов. Саш, как у тебя с аппетитом?

Саш отрицательно мотнул головой. Его не слишком обеспокоили слова Ангеса, но только потому, что они не стали для него новостью. Последние три дня он не мог даже смотреть на пищу. И во время скачки по лесным дорогам и пустынным просёлкам, и в короткие мгновения привалов, и по ночам — когда не спали только дозорный и он, Саш боролся. Ему казалось,,что липкая паутина обволакивает его, и невидимый паук уже трясётся от жадности, ожидая, когда же тело жертвы Достаточно переварится, чтобы высосать его без остатка. Вялость и безразличие заполняли сознание, Саш стискивал зубы и вновь и вновь пытался вызвать в себе утраченные способности. Он думал, что справился бы с этой напастью за один День, если бы его исчезнувший дар дал ему такую возможность.

Но ещё был зов. Почти неслышной мелодией он наполнял лес, ночное небо, тонкой нитью тянулся с запада, успокаивая и жалея. Он словно приносил облегчение, только сеть, что оплетала тело Саша, от этого зова становилась крепче стали. Казалось, ещё немного — и собственное тело перестанет подчиняться ему.

— Слышишь? — тревожно спросил Леганд. — Это Тохх зовёт тебя. Я удивляюсь, как ты держишься. Пожалуй, мантия сдерживает его приказы. Я поддерживаю ощущения тела мазью, но не могу покрыть ею твой дух. Держись. И не выпускай из рук меч. Уж он-то точно неподвластен Тохху.

— Чего Тохх хочет от меня? — с трудом выговорил Саш.

— Спроси, чего он хочет от Эл-Айрана, — горько усмехнулся Леганд. — Вероятно, он чувствует в тебе врага. Или выполняет чью-то волю.

— Разве кто-то может приказывать такому колдуну? — спросил притихший Ангес.

Леганд помолчал, поднялся, вглядываясь в темноту:

— Может, Ангес. Но гораздо страшнее, что кто-то властвует над теми, кто способен отдавать приказы Тохху.

Из темноты вынырнул Тиир. Он встревоженно оглядел спутников, нервно лязгнул мечом.

— Мы окружены.

— Я знаю, — неожиданно спокойно кивнул Леганд и протянул руку Сашу: — Пойдём.

Они шагнули в сторону от костра. Лошади, тревожно всхрапывая, жались к огню. А впереди, там, где ночные кусты сливались в неразличимую пелену, неожиданно сверкнули горящие глаза. И ещё. И ещё.

— Со всех сторон, — коверкая слова, произнёс на ари Тиир. — Не меньше четырех дюжин.

— Волки, — кивнул Леганд, останавливая Лингу, уже наложившую стрелу на тетиву. — И не простые волки. Они пришли за Сашем.

— Где наш добрый нари? — мрачно спросил Ангес. — Сейчас бы сказал: Линга, бери тех, что справа; Дан, твои слева, а тех, что в центре, мы порубим на мелкие куски. А будь здесь пёсик, от одного его рыка вся эта стая помчалась бы, не оглядываясь, до Верхних порогов. Отчего они не нападают?

— Зачем? — прошептал Леганд. — Они ждут, когда Саш перейдёт на их сторону.

Ангес оглянулся. Саш стоял за их спинами, закрыв глаза и стиснув пальцами рукоять меча.

— Ты как, Саш? — хрипло спросил священник. — Не собираешься прогуляться с этими зверьками?

— Пока подожду, — ответил Саш.

Спутники достигли гор к полудню. Заснеженный хребет перегородил небо на треть, когда лес окончательно поредел и долина начала подниматься вверх, постепенно превращаясь в каменистые отроги. Лошади скакали из последних сил, словно чувствуя, что в пол-ли за отрядом несётся стая огромных белых волков.

— Загоняют, как стадо лайнов! — крикнула Линга, оглядываясь.

— Выдавливают к югу! — отозвался Ангес, прижимаясь к шее хрипящего коня. — Я слышу шум. Это река?

— Северный Кадис здесь выбегает на равнину! — прокричал Леганд, показывая на тёмный распадок.

— Белое ущелье? — подал голос Тиир.

— Нет! — откликнулся старик. — До ущелья ещё полдюжины ли по узкой долине. Но посёлок, о котором говорил Орд, и Колдовской двор уже близко. Там мы сможем укрыться! Скоро выйдем на тракт, который идёт вдоль реки. Линга! Возьми!

Девушка оглянулась и приблизила разгорячённого коня к старику. Он сжимал в руке зеленую ветвь.

— Смараг?! — поразилась Линга.

— Да! — кивнул старик, понукая коня одной рукой. — Возьми! Эта единственная уцелевшая ветвь смарага с Мерсилванда. Будь рядом с Арбаном! Если увидишь, что его глаза застилает серая пелена, хлестни по лицу.

Саш скакал впереди всех. Он почти лежал на шее лошади. Взмыленное животное не требовалось торопить. Ужас перед настигающими волками гнал его вперёд.

— Эй! — встревоженно заорал Ангес, пытаясь нагнать Саша. — Леганд, как бы наш друг не вывалился из седла!

— Не вывалюсь, — прошептал Саш.

Ангес ударил и так надрывающуюся лошадку, поравнялся с Арбаном и едва не натянул поводья. Зубы Саша были стиснуты, кровь выступила на губах, судорогой скручивало ноги и руки. На лице Линги, которая догнала Саша с другой стороны, отпечатался ужас.

— Спокойно! — послышался сзади хриплый голос Леган-Да. — Пока Саш владеет собой, они не приблизятся. Впереди в четверти ли сухое дерево у серой скалы. Сразу за ним осыпь и тракт. Пост стражников за скалой! Правда, я удивлён, что на ней нет наблюдателя…

Лошади на последнем дыхании домчались до скалы. Из-под копыт полетели камни. Резко натянув поводья, подсаживая лошадей на круп, друзья стали спускаться к тракту. Блеснула лента реки, показался заросший тонущими в воде кустами противоположный берег. Распахнулась горная долина, прорезанная рекой. На узкой полосе тракта между крутым склоном и речным обрывом шёл бой. Ощетинившись копьями, прикрываясь щитами, дюжина салмских гвардейцев сдерживала отряд раддских мечников и двоих архов, вооружённых дубинами. Убитые с той и другой стороны лежали под ногами. Раддские мечники укрывались за спинами чудовищ. Архи недовольно отмахивались от копий и понемногу теснили гвардейцев в глубь долины.

Все это Саш успел разглядеть мгновенно. Чувствуя, что силы, которыми он сдерживал в последние дни охватывающее его оцепенение, подходят к концу, освобождая накопившуюся боль, он закричал так же, как кричал на границе Дары. Разметал оторопевших раддов, снёс мечом голову одному из архов и, едва не распоров бок коня о копья гвардейцев, увидел, что и второй арх валится с обрыва, с визгом расцарапывая морду.

— Не знаю, кто здесь Гейдр, которому передавал привет Орд, но, ради Эла, не опускайте копья! — закричал Леганд.

Саш медленно вытер меч, вставил в ножны и сполз на землю. В полуварме локтей у каменной осыпи сгрудились, рыча, волки. Ангес и Тиир не оставили в живых ни одного радда. Гвардейцы словно пришли в себя и, с опаской обходя поверженного арха, двинулись на волков. Линга вскинула лук, и через мгновение огромный грязно-белый вожак забился в судорогах с торчащей из пасти стрелой. С рычанием стая стала медленно отступать.

— Приветствую отчаянных странников! — опустив копьё, прохрипел рыжий бородач. — Я уж с дюжину лет не слышал о белых волках между Крильдисом и Кадисом, тем более летом. Зачем вы привели их сюда?

— Я, кстати, тоже удивляюсь! — раздражённо откликнулся Ангес, неумело протирая клинок. — Зачем было вести сюда волков, если у вас и собственного зверья в достатке?

— Гейдр к вашим услугам! — ударил себя кулаком в грудь бородач. — Никогда я ещё не был так рад обычным путникам. Ещё немного — и привет от Орда передавать было бы некому! Старик, у тебя отличные воины. Никогда не слышал, чтобы арху сносили голову мечом, а уж чтобы на скаку выпустить стрелу точно в глаз — этому даже в Глаулине не учат! И это сделала девчонка! Я не верю своим глазам! Или вам часто приходится охотиться на архов?

Линга гордо взмахнула рукой, на которой блеснули клыки арха, и поспешила к Сашу. Он выпустил поводья измождённой лошади и привалился к скале.

— Что тут случилось? — спросил Леганд, подхватывая коня Линги.

— Два моих стражника несли караул у скалы, — помрачнел Гейдр — Утром я отправил смену, которая вернулась с полпути. Они увидели, что стражники убиты и их тела пожирают архи. Я поднял полторы дюжины оставшихся у меня гвардейцев и поспешил сюда. Результат ты видишь. У меня осталась дюжина воинов. И что при этом убиты два арха и полторы дюжины раддских разбойников, меня совсем не радует.

— Ты обрадуешься ещё меньше, если узнаешь, что не только белые волки разгуливают по равнине между Кадисом и Крильдисом, — вздохнул Леганд. — Эти архи и радды только передовой отряд. Их не один ард. Завтра или уже сегодня они могут оказаться здесь.

— Значит, пришло время сложить голову! — зло бросил Гейдр. — Главное — постараться, чтобы голова каждого погибшего салмского гвардейца обходилась врагу как можно дороже. Теперь мы уже не будем так беспечны! Спасибо тебе, старик, и твоим друзьям за выручку.

— Спасибо Орду, — отозвался Ангес, успокаивая лошадей. — Если бы не эти кони, которых мы тебе пригнали, сейчас бы волки хрустели нашими косточками.

— После такой гонки эти лошадки мало на что годны, — прищурился Гейдр. — И только не говорите, что это было единственной целью вашего путешествия.

— Только Эл знает все цели элбана и пути, которые ему выпадут, — развёл руками старик. — Меня зовут Леганд. Со мной Тиир, Ангес, Линга и Саш. Вот знак короля Даргона. Но у твоей заставы, Гейдр, мы оказались случайно. Наш друг, Саш, серьёзно болен. Мы идём к Колдовскому двору. Нам Нужен лекарь.

— Леганд! — испуганно позвала Линга.

Старик шагнул к Сашу и замер. На его обнажённой груди отчётливо выделялись красные, отдающие в синеву узоры.

— Тиир! — крикнул Леганд. — Срочно отвар Лукуса!

— Демон меня забери! — воскликнул Гейдр. — Неужели вам удалось приручить мёртвого копейщика?!

— Нет, — покачал головой Леганд, прикладывая к губам Саша кожаную бутыль. — Этого копейщика никто не сможет приручить. Вот только бы ещё не дать ему умереть. Пей, Саш! Сейчас только сон спасёт тебя от гибели. Пей! До каменных стен заставы один ли. Потом пара ли по узкой тропинке к гнезду колдуна — и мы на месте. Пей, Саш! Не сдавайся!

Саш глотал пряный напиток, чувствовал, что боль отступает, замещаясь усталостью, веки становятся тяжёлыми и глаза закатываются. Последним усилием воли он прижал к груди меч и взглянул на небо. На вершине серой скалы, изогнув шею, сидела чёрная птица ракка.

Снов не было. Сашу показалось, что и пробуждения не было. Просто родился звук. Сначала как сухой, лёгкий треск. Затем как шелест. Словно с улицы по стеклу била ветка. Мокрая ветка. Шлёпала листьями. Затем прорезался звук капель. Так и осталось. Ветка с мокрыми листьями и капли. То тише, то громче. Долго.

Затем пришла боль. Слабая и ноющая. Словно тысячи искр прожигали тоннели в живой плоти. Оплетали тело. Стягивали невидимой шнуровкой. Возвращались и вновь начинали пробираться раскалёнными тропами. В какой-то момент Саш почувствовал, что его обжигает не огонь, а холод. Не огненные искры, а ледяные иглы путешествовали по телу. Сосуды оказались не раскалёнными тоннелями, а хрустальными колодцами. Опасно. Нельзя шевельнуться. Они полопаются и разорвут плоть даже от лёгкой дрожи. Замереть, застыть, самому превратиться в кусок льда. Странно, что дождь за стеклом не умолкает. И ветка шлёпает листьями. Она давно должна была примёрзнуть к стеклу. Капли должны падать ледяными шариками. И разбиваться на крошечные осколки. И стучать. Как стучит что-то рядом. Близко. И согревает. Хрустальные колодцы слабеют и обрушиваются. Боль уходит. Усталость наваливается. И что-то горячее или, точнее, тёплое, мягкое, нежное, родное рядом. Дышит в шею.

Саш вздохнул, открыл глаза, почувствовал скользнувшее по груди и животу тепло, повернул голову и увидел мелькнувшие в разрезе занавеси стройное бедро и часть спины. Скрипнула дверь.

Он постарался дышать глубоко и медленно, чтобы успокоить пробившую дрожь. Услышал знакомый звук. Ветка с треугольными листьями подрагивала на ветру, ударяя по мокрому стеклу. От высокого стрельчатого окна тянуло холодом и сыростью, но небольшая комната в занавесях казалась уютной. Саш с трудом сел, удивляясь дрожащим рукам, сглотнул горечь, накопившуюся на языке, наклонился к кувшину, стоявшему на круглом резном столике. Жадно напился, потянул к себе висевшую на высокой спинке кровати одежду. Невольно вздрогнул, увидев проступающий на руках бледно-зеленоватый узор.

— Ясного дня тебе, Саш, — раздался довольный голос Ангеса.

Священник вынырнул из-за занавеси и, поглаживая живот, немедленно уселся на край кровати.

— Не слишком рассчитывай на его пожелания, — усмехнулся из-за спины Ангеса Леганд. — Дождь не перестаёт уже неделю!

— Неделю? — удивился Саш.

— Да, уже неделю, — кивнул Леганд, подвинул короткую скамью и присел рядом. — Хотя я думал, что сознание вернётся к тебе позже.

— Я здоров? — спросил Саш, вытягивая руки.

— Будешь здоров, — уверенно кивнул Леганд. — Признаюсь тебе, что ещё три дня назад я сомневался в этом. Одевайся. Обильной трапезы не обещаю, сразу наедаться нельзя, но поправить силы необходимо.

— Вот тут я бы поспорил, — хмыкнул Ангес. — Мне кажется, что поправить силы — это именно наесться!

— Где мы? — поморщился от накатившего головокружения и потянул к себе одежду Саш. — Где мой меч? Мантия?

— Мы в Колдовском дворе, — пояснил Леганд. — Мантия и меч в нашей комнате. Там сейчас Линга. Не волнуйся, чужая рука к ним не прикасалась. Если бы твоё лечение оказалось неудачным, они нам могли помешать.

— Чтобы убить меня? — обречённо спросил Саш.

— Не тебя, — покачал головой Леганд. — Существо, в которое ты мог превратиться. Хвала Элу, этого не случилось.

— Не Элу, а Йокке и Линге, — поправил Ангес.

— Йокке? — не понял Саш.

— Лингуда не оказалось в Колдовском дворе, — объяснил старик. — Двор вообще пуст. Нет ни одного колдуна или ученика. Только Йокка, закрывающая двери.

— Что значит закрывающая двери?

— То и значит. Закрывающая двери. Четыре недели назад с Лингудом случился удар. Его едва откачали. Как видишь, старению подвержены даже колдуны. Как только старик пришёл в себя, он распустил Колдовской двор и ушёл сам. У магов это называется — сменить кожу, обновить дух. Так что вряд ли мы его теперь встретим. Никто не знает, какие он собирается есть плоды, из каких родников пить, в каких пещерах ночевать. На наше счастье, за двором осталась присматривать Йокка — его лучшая ученица. Судя по тому, как она расправилась с огненной змейкой, у Тохха найдутся достойные противники на этой стороне равнины.

— Когда я пришёл в себя… — вопросительно окинул взглядом друзей Саш, — здесь была Йокка?

— Хороший вопрос! — поднял брови Ангес. — Видел бы ты Йокку, не спросил бы!

— Это была Линга, — нахмурился Леганд. — Йокка — ари. Пойдём. Сам все увидишь.

Йокка действительно была ари. Стройная, даже тонкая фигура, высокий рост, удивительное лицо, кажущееся в изяществе нарочито кукольным, могли бы свидетельствовать о юном возрасте, если бы не властные глаза. В глазах время выточило бездны. Быстро и в то же время плавно Йокка пересекла узкий зал, который словно был выстроен вокруг длинного стола, обогнула тяжёлую скамью, миновала, скользнув по лицу развевающимся платьем, склонившего перед ней голову Тиира и остановилась напротив Арбана. Сжала его виски ладонями, упёрлась взглядом, кивком головы дала знак отступить Легандх и Ангесу. Саш вновь почувствовал головокружение, пошатнулся, но устоял.

— Не понимаю, — сказала Йокка.

У неё был прозрачный голос. Либо обертоны сливались, либо тон был только один и вьщавал звуки без единой помарки, даже глухие согласные казались звонкими. На валли он звучал особенно чисто.

Йокка оглянулась, заметила вошедшую Лингу и повторила на ари:

— Не понимаю. Сядь, — толкнула Саша на скамью. Положила большие пальцы на скулы, отогнула веки, затем обняла его, прижалась ухом к шее, почти к затылку, прислушивалась несколько мгновений. Пробормотала растерянно: — Не понимаю.

Обернулась к Леганду, выпрямляясь и унося удивительный запах, столь же прозрачный, как и голос.

— Если бы я не видела этого парня неделю назад, решила бы, что он не слишком хороший актёр и эти линии выполнены кистью.

— Они не смываются, — заметил Леганд.

— Сойдут сами, — бросила колдунья. — Ещё неделя — пожелтеют, потом исчезнут. Почти исчезнут. Любого мёртвого копейщика можно было бы излечить таким образом, но смертные элбаны слабы. Линга ему помогла, но половину пути он прошёл сам. И я не понимаю, как ему это удалось. Две недели пути от Мерсилванда. Схватка у серой скалы… Как ты сохранил разум, Саш? Я понимаю, что Тохх не стал бы тратить огненную змейку на обычного элбана, но не нахожу следов внутренней силы. Может быть, просто удача преследует тебя по пятам?

— Надеюсь, она нагнала меня в твоём доме, Йокка, — попытался улыбнуться Саш.

Колдунья прищурилась, обернулась к Линге:

— Иди сюда.

Девушка подошла. Шнуровка её одежды была завязана наспех, в руках Линга держала меч Саша, завёрнутый в мантию.

— Садись, — показала Йокка на скамью.

Линга колебалась мгновение, затем положила свёрток Сашу на колени, села рядом. Саш замер. Лицо девушки покрывали капельки пота, словно её только что оторвали от тяжёлой работы. Йокка поймала его взгляд, задрала рукав Линги, провела пальцами по коже. Точно такие же линии, как у Саша, только бледнее, покрывали кожу.

— Вот кто тебя вернул к жизни, мёртвый копейщик Тохха. Помни это!

— Я делала только то, что ты сказала, Йокка, — безучастно прошептала Линга, — принимала на себя его боль и согревала.

— Этого было достаточно, — кивнула колдунья. — Остальное он сделал сам. Правда, и я приложила к его выздоровлению руку. Тебе повезло, Арбан, что в твоей спутнице обнаружилась сила, пус,ть она и не умеет ею пользоваться. Только женщина, обладающая силой, способна возвратить мёртвого копейщика. А других женщин здесь нет.

— А ты? — спросил Саш.

— Я? — удивлённо склонила голову Йокка и тут же расхохоталась. — Не для тебя! Ты теперь даже не маг. Конечно, если был им. Постарайся поесть и отдохнуть, пока есть такая возможность, иначе ты не будешь и воином тоже. Леганд, я покину вас, но после трапезы жду у проездной башни.

— Наконец-то мы заговорили о еде, — обрадовался Ангес. облизывая губы. — Разрешите, это я возьму на себя?

Священник проворно подхватил блюда и начал наполнять их содержимым внушительного котла. Саш проводил взглядом колдунью, окинул глазами стены, кажущиеся вырубленными в скале, задержался на чудовищном барельефе, изображающем великана, замурованного в камень, обернулся к Линге. Вспомнил мелькнувшие за занавесью спину и бедро, почувствовал жар, ударивший в голову. Покраснел.

— Вот, — поставил перед Сашем чашу с густым напитком Леганд, — выпей этого отвара. Больше пока ничего не получишь. Терпи.

— Не волнуйся, я съем твою порцию овощей, — пробубнил с набитым ртом Ангес и повернулся к Тииру. — Или поделиться с тобой, принц?

— Нет, — покачал головой Тиир. — Воин ест, чтобы утолить голод, а не ублажить язык.

— О языке тоже не следует забывать, — заметил Ангес. — Да и понятия голода у нас с тобой не сходятся. Кстати, Саш, Тиир делает некоторые успехи в ари!

— Я заметил, — кивнул Саш, чувствуя, как головная боль начинает стучать по вискам. — Леганд, я видел птицу. Ракку. Тогда, на серой скале. Перед тем как потерял сознание.

— Я знаю, — вздохнул Леганд. — Этот колдун и теперь рядом. К счастью, он не может приблизиться к Колдовскому двору, а Тохха все-таки здесь нет.

Колдовской двор больше всего напоминал крошечный замок, словно каменный гриб, прилепившийся к уступу скалы. Две башни вырастали из горного склона по краям укрепления, мощённая камнем площадка выдавалась вперёд, сводя толстые, низкие стены к массивной проездной башне. Где-то над головой гора выпячивалась, прикрывая удивительное сооружение каменным козырьком. За спиной выдолбленные в скале комнаты и залы создавали ощущение утопленного в гору по самый фасад изящного двухэтажного здания. Несколько деревьев, посаженных в каменные ящики, тянулись ветвями по стенам.

Саш с трудом надел мантию, повесил за спину меч. Сделал шаг — другой и понял, что без посторонней помощи идти пока не может. Друзья подхватили его под руки и сквозь моросящий дождь отправились к воротам.

— Ветер все портит, — пожаловался священник, смахивая с лица капли рукавом. — Задувает. В тихую погоду здесь можно прогуливаться как на крытых террасах в храме Эла. Поверь, Саш, я даже в Глаулине не чувствовал себя в большей безопасности, чем здесь.

— Это потому что Колдовской двор пуст, — заметил Леганд. — Побывал бы ты здесь в окружении трех дюжин изощрённых колдунов, самый младший из которых не уступил бы Вику Скиндлу! Поверь мне, когда я разговаривал с Лингудом, чувствовал себя мальчишкой! Последний раз подобное испытывал много лиг лет назад. Йокка! — позвал старик.

— Я здесь! — откликнулась с башни колдунья. — Что с Лингой?

— Усталость не отпускает её! — ответил Леганд.

— Присматривай за ней, Леганд, — посоветовала Йокка. — Женщина легче отдаёт силу, чем мужчина, но и восполняет её медленнее. В конечном счёте выносливость стоит дорого. Поднимайтесь!

Оказавшись с помощью друзей на площадке, Саш осторожно шагнул к ограждению и замер. Вправо и влево, спускаясь к поблёскивающей ленте реки, простиралась узкая горная долина. От проездной башни тянулись, петляя по крутому склону, две тропы. Одна уходила к востоку, сливаясь с полосой тракта, исчезающего в скалах. Другая спускалась вниз. По правую руку от наблюдателей тракт вместе с лентой Кадиса заворачивал к северу, направляясь к равнинам Салмии. А внизу у начала тропы подрагивали на ветру шатры. Не меньше трех вармов раддских мечников возились на каменной террасе, собирая из деревянных балок какое-то устройство. Полдюжины архов переминались на цепи рядом.

— Как видите, враг все-таки догнал нас, — мрачно заметил Леганд.

— Не просто догнал, а запер в ловушке, — пробурчал Ангес — Слава Элу, хозяйка Колдовского двора гостеприимна, припасов у неё в достатке, а крепость, о которой я много чего отвратительного наслушался в Империи, неприступна и уютна. Видел бы ты, Саш, как поджарились два арха, едва пересекли вон ту терраску!

— Больше они не поджарятся, — отрезала Йокка. — Крепости отстаиваются не колдунами, а воинами. А припасы рано или поздно заканчиваются.

— Так что же? — скорчил гримасу Ангес. — Нам придётся сражаться? Защищаться я, конечно, умею, но с архами не приходилось схватываться. С другой стороны, Тиир отличный воин! Жаль, Саш едва на ногах стоит. Укрепления хорошие! С этой башни два-три воина могут сдерживать и полварма нападающих!

— Но не три варма! — не согласился Тиир.

— Слушай, — обратился к Леганду священник, — давно хотел предложить. Может, лучше Лингу обучим языку валли? Надоело уже переводчиком быть. Или, — Ангес скосил глаза вниз, — нам это уже не понадобится?

— Вот наша дорога, — показал Леганд тропу, уходящую к востоку. — Как только Саш окрепнет, попробуем прорваться к Белому ущелью.

— Через владения банги хочешь идти? — растянул губы в тревожной улыбке Ангес. — Своенравный народец, да и не всякого они пускают в подземные города. А о тех, кого пускают, бывает, что забывают даже родные! В любом случае обойдётся это нам в звонкую монету! Эх, будь у меня кошель потолще, я бы что-нибудь придумал… Так к Белому ущелью ещё прорваться надо!

— А как же ты, Йокка? — не понял Саш. — Остаёшься здесь?

Колдунья прищурилась, скользнула взглядом по лицу Саша, обернулась к Леганду.

— Видишь? — ткнула пальцем в чёрную точку на раскидистом дереве за Кадисом. — Та самая птичка, о которой ты говорил. Болтаир его имя. Один из высших магов Адии. Ещё утром он бродил вокруг архов. Поверь мне, ничто не ускользнёт от его глаз. Да и засада у ворот Белого ущелья будет непременно. И не надейся, что архи всегда стоят спиной к нападающим.

— А что собираешься делать ты? — спросил Леганд.

— Я? — удивилась Йокка. — Ну уж не сражаться с ардами Слиммита.

— Баллиста! — неожиданно понял Тиир, присматривающийся к суёте у шатров. — Полдюжины осадных лестниц и короткая баллиста. Я думаю, что к полудню соберут. Пожалуй, если пристреляются, по высокой дуге смогут камешки сюда закинуть, но нетяжелые. С голову. Камни будут падать на излёте, удары сильными не получатся.

— Йокка! — с поклоном обратился к колдунье Ангес. — Надеюсь, ты не питаешь ненависти к подданным Империй? Несмотря на то что твой учитель не пользовался благосклонностью храма, вреда ему особого никто не причинил.

— Только потому, что он вовремя унёс ноги, — оборвала священника колдунья. — Ты хочешь спросить, каким образом собираюсь спасаться? Так вот, я закрывающая двери!

— А что это значит? — осторожно спросил Ангес.

— Боюсь, скоро узнаешь, — бросила Йокка и поспешила к лестнице.

— Так! — взъерошил бороду Ангес, осторожно косясь вниз. — Такое ощущение, словно на площади моего городка имперские чиновники затачивают деревянный кол, а я наблюдаю за этим через решётку темницы, в которой я единственный узник. Даже аппетит пропал!

— Ты же только что поел! — изумился Тиир.

— Аппетит, это такая штука, которая должна быть про запас, — начал Ангес.

— Подождите, — недоуменно повернулся к Леганду Саш. — А этот рыжий бородач у серой скалы? Как его?… Гейдр? Где он? Где застава или посёлок? Отчего эти воины внизу так беспечны?

— Они не беспечны, — помрачнел Леганд. — Они уверенно выполняют свою работу, позволяя нам наблюдать и делать выводы.

— Неутешительные выводы! — продолжил Ангес и внезапно посерьёзнел. — Думаю, что заставы больше нет. Крепость мне не показалась неприступной. Даже у деррских посёлков частокол был повыше… Ворота железом не обиты. Взять её плёвое дело.

— Ещё неделю назад это был тыл Салмии, её заповедные уголки, — объяснил Леганд. — У ворот в Белом ущелье банги устраивали ярмарку, так вот по эгой дороге торговцы тянулись иногда неделями. В Кадисе вода портилась от конской мочи. Трактир у заставы был полон. Столы на улице накрывали.

— А теперь? — не понял Саш.

— Застава за этими скалами, — махнул вправо Ангес. — Архи и радды появились три дня назад. А за день до этого оттуда поднимался густой, чёрный дым. Нет больше заставы. Хочешь проверить?

— Я не умею превращаться в птицу, — покачал головой Саш. — Теперь я обычный элбан. Впрочем, я и раньше не Умел.

Баллисту радды собрали к полудню. Дождь не прекращался, холодом тянуло с гор, но небо посветлело, и даже Кадис стал поблёскивать на перекатах. Прикрыв орудие щитами, сколоченными из обожжённых досок, радды засуетились, забегали. Появились лошади, навьюченные мешками. На склон легли широкие лестницы, верёвки с крючьями. У поскуливающих на цепи архов мелькнула чёрная шапка колдуна, и вот уже двое раддов начали натягивать на головы чудовищам колпаки из грубой кожи. Не менее трех дюжин стрелков с огромными, в четыре локтя, луками укрылись за поставленными на попа вязанками хвороста.

— К осаде готовятся! — скрипнул зубами Тиир. — А у нас ни смолы, ни камней, ни воинов.

— Как это, нет воинов? — удивился Ангес. — А я? Да и Саша рано со счётов списывать! У Линги стрел достаточно! Леганд, неужели Йокка нам не поможет? Или она, как этот её собрат в чёрной шапке, взмахнёт крылышками и оставит нас на съедение голодным архам? На что ты рассчитывал, когда вёл нас в эту ловушку? Посмотри, радды уже крутят ворот баллисты!

Распалившись, священник замахал руками и высунулся из башни, показывая на суетящихся врагов. Одним шагом Леганд оказался рядом, схватил Ангеса за плечо и отшвырнул назад В тот же миг полдюжины стрел просвистели в проёме и, отскочив от сводов, упали на камни.

— Не торопись умирать! — жёстко и раздельно выговорил Леганд оторопевшему священнику. — Элбан, который движется вперёд, вовсе не обязан драться в каждом постоялом дворе Иначе он рискует не добраться до цели!

— Что же делать? — спросил Саш, бессильно облокотившись на стену.

— Сражаться! — твёрдо сказал Тиир.

— Может быть, и сражаться, — сжал губы Леганд. — Если враг припрёт к стене.

— А нас разве ещё не припёрли? — заворчал Ангес, потирая ушибленное при падении бедро и по-хозяйски собирая стрелы раддов. — Пропала Салмия! Домой хочу, вот что я вам скажу.

— Я могу попробовать снять лучников, — прошептала Линга, с трудом натянув тетиву и прикусывая блеснувшую потом губу.

— Не стоит тратить стрелы, — раздался голос у неё за спиной.

Йокка стояла у лестницы в походной одежде. Свободные щтаны были убраны в сапоги, короткий плащ прихвачен рем-нем на талии. Волосы стянуты узлом и перевязаны лентой. Изогнутый клинок висел на поясе.

— Что это ты открыл рот, служитель храма? — удивилась колдунья, взглянув на оторопевшего священника.

— Так это… — взъерошил бороду Ангес. — Смотрю на тебя и думаю, что я погорячился. По первому впечатлению представлял тебя варма на два годков постарше!

— Первое впечатление самое верное, — шагнула вперёд Йокка, действительно более всего напоминающая девчонку-охотницу. — Что собираетесь делать, путники?

— Вот Тиир собирается сражаться, — состроил гримасу Ангес. — Ну и мы с ним заодно. Может быть, и ты покажешь, на что способна? Хотя бы против колдуна ари?

— Искусство и сила не для балагана, — отрезала Йокка. — А ты? — повернулась она к Леганду. — Как собирался выбираться отсюда?

— Надеялся на тебя, — вздохнул Леганд. — Но ни на твои чары или крылья. На твою тайну. На тайну Колдовского двора. Надеялся и ждал. И жду.

— Выходит, ты знаешь? — смахнула с лица прядь волос Йокка. — Откуда? Белу Лукус, которого мои братья нашли на склонах этих гор полторы дюжины лет назад, не был посвящён в тайну. Только мне и хозяину Колдовского двора она известна.

— Я встречался с Лингудом однажды, — объяснил Леганд. — Четыре варма лет назад. Тогда ещё не было Колдовского двора, а на уступе скалы стояла хижина и паслось полдюжины коз. Я пришёл к нему тайным путём.

— Значит, ты третий, — поняла Йокка. — Учитель говорил мне, что есть ещё один посвящённый. Элбан, который знает по именам каждый каменьв этих горах. Который старше самого старого дерева в лесах Эл-Айрана. Который видел все.

— Не буду отпираться, — кивнул Леганд. — Твой учитель имел в виду меня. Хотя без преувеличений не обошлось. Я не колдун, Йокка. И не птица. Видел только то, что видели мои глаза.

— Я ещё буду говорить с тобой об этом, — задумчиво произнесла Йокка. — Готовы ли твои спутники к пути?

— Конечно. Мешки упакованы. Включая продукты, которые ты приготовила.

— Хорошо, — ещё раз окинула взглядом друзей Йокка. — Идите за мной. Нужно торопиться. Скоро архи полезут на стеньг.

Истошный вой снизу был ей ответом. На склоне раздался громкий щелчок. Что-то просвистело рядом с башней и упало на каменную площадку. Скрип ворота баллисты сообщил, что через мгновение последует следующий выстрел. Опираясь о стену, Саш последовал за друзьями к выходу из башни.

На плитах Колдовского двора лежала отрубленная голова Гейдра.

Глава 6

ШИН

Глаулин скрылся из глаз не сразу. Широкие, заросшие деревьями улицы одна за другой упирались в берег Силаулиса, пока не сменились полями и огородами, опускающимися в сумрак. Они попрощались с путниками одновременно — тающий город и тонущий в глади реки Алатель.

Утром Дан первым делом проверил, на месте ли его новый меч, затем, свесившись через борт, плеснул воды в лицо, умылся и отправился на корму, чтобы или помочь Стаки, или на крайний случай выяснить, что там с завтраком. Река изменилась. Раздвинула берега в стороны, замедлила бег, разбежалась на рукава между заросшими кустарником островками и желтоватыми отмелями, усыпанными птицами.

— Смотрите-ка! — закричал Лукус. — А вот и акка! Неуклюжая жёлто-серая птица на длинных ногах взмахнула крыльями и поднялась над кораблём.

— Крылья огромные! — восхищённо прошептал Дан. — Как паруса!

— Здесь она редкость, — проворчал Стаки, удерживая румпель и опасливо косясь на Аенора, который улёгся возле мачты и, высунув язык, с подозрением поглядывал по сторонам. — А вот когда проходишь рифы у Ингроса и стая подобных пичужек взлетает, то Алателя не видно. Старики говорили, что в былые времена, если акки поднимались с подветренной стороны, паруса висли! Недолго было и на рифы наскочить. Поэтому на каждом корабле, что ходит от Индаина до Пекарила, всегда имеется барабан — птичек распугивать.

— И у тебя есть? — усмехнулся Хейграст, бросая на палубу мешок и присаживаясь рядом с псом.

— Вот мой барабан, — хитро постучал себя по голове Стаки — Ты на эту мою маленькую неудачу с тканью не смотри. Тем более что она на самом деле удачей обернулась! Я пока просто извозом занимался — горя не знал. Нет, потянуло старика на торговлю. Разузнал, что южные ткани хорошо идут в Заводье. Жил неплохо, а захотелось ещё лучше.

— Нормальное желание, — заметил нари, осторожно почёсывая Аенора за ухом. — Для тебя все вроде бы закончилось не самым худшим образом?

— О том и речь! — восхищённо крякнул Стаки, глядя, как Аенор от удовольствия закрыл глаза и даже положил голову на колени Хейграсту. — Ещё бы узнать, где таких собачек берут…

— А тебе зачем? — спросил Лукус, который прислонился к борту и с интересом рассматривал посох, оставшийся от уничтоженного в Утонье манки.

— Чтобы выяснить, чем их там кормят, — объяснил Стаки. — Богатый край, наверное, если таких собачек держат? Не каждое хозяйство такое чудовище сможет прокормить!

— Меня этот вопрос тоже занимает, — согласился нари, развязывая мешок. — Пока псу голод, я думаю, не грозит. Наверное, немало малов закончили жизнь в его глотке. Смотри, как шерсть лоснится. Но рано или поздно об этом придётся задуматься. Сами перекусим тем, что у Залки купили, а дальше либо причаливать придётся, либо обходиться сухарями.

— Не хотел бы я, чтобы голодная собака такой величины смотрела, как я грызу сухарь, — неодобрительно проворчал Стаки.

— Не расстраивайся раньше времени, ведь ты же счастливчик кажется? — успокоил старика Хейграст и достал пику, сломанную оборотнем в Каменных увалах. — Лукус, что ты собираешься сделать со своей деревяшкой?

— Одолжить тебе, пока ты не найдёшь что-либо более достойное, — усмехнулся белу и бросил посох нари. — По толщине в самый раз. Чуть длиннее бы, да и так сойдёт.

— Что сказал Леганд о материале? — Хейграст с одобрением взвесил посох в руке.

— Не знает он такого дерева. — Лукус наклонился над бортом, некоторое время высматривал что-то, затем с заблестевшими глазами выпрямился. — Я не говорил вам, что белу — отличные рыбаки? Скоро вы в этом убедитесь. А что касается Посоха, Леганд считает, что безошибочно может сказать только хозяйка Вечного леса. По виду похоже на смараг, но цвет более тёмный. Может быть, дерево пропитано каким-то составом? В любом случае не вчера срезана веточка. Фигурка ингу, которую дочь Вика Скиндла подарила Сашу, изготовлена из такого же материала.

— Смараг значит смараг, — проворчал Хейграст, примеряя к посоху навершия пики. — Где-то выкармливают псов размером с лошадь, а где-то рубят на фигурки и посохи священные деревья. Чудны твои дети, Эл-Лиа! А что касается хозяйки Вечного леса — имей в виду, белу, никто её не видел, даже Леганд не решается заходить в Вечный лес. Может, и нет её уже давно и вся лесная нечисть живёт сама по себе…

— Не знаю, — нахмурился Лукус. — В легендах говорится, что хозяйка пускает в лес только того, кому это действительно нужно. А иногда сама выходит из леса. А ещё о том, что любая деревяшка в её руках может ожить.

— Ты в Вечном лесу был? — строго спросил белу Хейграст.

— На окраине, — пробурчал Лукус.

— Знаю, — кивнул нари, — А потом еле ноги унёс. Как ты говорил? Корни деревьев зашевелились, выбрались из земли и напали на тебя?

— Это все сказки, — подал голос Стаки. — Вот я уже давно живу, а не верю ни в магию, ни в колдунов. То, что в Кадише на ярмарках показывают, это все фокусы. Обман.

— Конечно, фокусы, — успокоил старика нари. — Вот только сказать «не верю» колдуну, который на тебя порчу напускает, вовсе не значит остаться неуязвимым.

— А не нужно лезть куда не просят, — махнул рукой Стаки. — Я вот не сразу к сварам прибился, а потом подумал: королевство маленькое, зато на берегу моря, никого не обижает, да и себя в обиду не даёт. И вот благодаря Элу, и семья у меня, и дом, и корабль… был. Ничего! — хитро усмехнулся старик. — Построю не хуже этого! Сила в руках ещё есть. Рукам надо верить никакая магия не заставит доску остругаться да на шпангоут лечь.

— Значит, доски сами не стругаются, но опаска некоторая все-таки есть? — понимающе кивнул Хейграст. — Не заменить тебя у руля? Всю ночь уже сидишь.

— Места тут опасные, — расплылся в улыбке Стаки. — Отмель на отмели, вот ещё через полдюжины ли рукава да старицы закончатся — там легче будет. Фарватер правее, но там судов хватает. Или ты не просил меня, чтобы глаза речникам не мозолить? С другой стороны, Алатель повыше поднимется — кораблей и здесь прибудет. Посижу я ещё. А вы, если хотите помочь, идите на нос и смотрите зорче. Да неплохо было бы что-нибудь и в рот закинуть.

— Сейчас я это устрою, — пообещал Лукус.

— Сколько ещё до Шина? — спросил нари. — Если без остановок идти.

— По-разному бывает, — сдвинул брови Стаки. — Если ветер хороший, как сейчас, то за неделю управимся. А то и раньше. А вот по осени, когда ветер чаще навстречу течению дует или в середине лета, когда бывают вообще безветренные дни, то недели две или три.

— Понятно, — кивнул Хейграст и строго взглянул на Дана. — Иди на нос и смотри.

Мальчишка кивнул, поднялся и, пригнувшись под вздувшимся парусом, прошёл к носу. Серо-голубые волны Силаулиса разбивались о нос джанки и, вскипая, уходили по бортам к корме. Длинные, извилистые ленты водорослей тянулись вдоль поверхности.

— Будь внимателен! — раздался голос Хейграста за спиной. — Настоящие глубины будут только завтра. Я специально попросил Стаки идти старицами и протоками. Уверен, Латс найдёт способ последовать за нами. Так что не только следи за глубиной, но и на встречные корабли поглядывай. Кстати, если увидишь водоросли с круглыми листочками, верная примета, что близко отмель.

— Я и по птицам угадаю, — махнул рукой Дан в сторону очередной стаи разномастных пернатых, бултыхающихся в воде.

— Ночью птиц нет, — заметил Хейграст и тут же задумчиво поскрёб затылок. — А как же Стаки ночью вёл джанку?

— Так и вёл! — рассмеялся, подходя с булочками и мясом, Лукус. — Я сам удивился. Он говорит, что чутьё у него особое. В общем, колдовство. Как твоя пика?

— Отлично! — Нари крутанул в руках оружие. — Словно манки специально притащил мне посох. Укреплю ещё, конечно, но по месту подходит идеально.

— Что мы будем делать с Рубином Ангара? — негромко спросил Дан, взглянув на бодро жующего мясо Стаки.

— Кузнец разжигает горн не перед походом за рудой, а после, — улыбнулся Хейграст.

— А я бы сказал, что ещё позже, — заметил Лукус. — Когда плавильня остынет.

— Ну уж, чтобы травник меня железному делу учил, не потерплю! — шутливо погрозил белу Хейгоаст.

— Что мы будем делать с Рубином Антара? — повторил Дан.

— Не знаю, — признался Хейграст. — Может быть, ничего. Спросим совета у Шаахруса. Если найдём его.

— По крайней мере, предупредим, — добавил Лукус.

— О том, что за нами следил слуга Валгаса и мы, вероятно, привели его к самому Рубину? — поинтересовался Дан.

— Ты становишься взрослым быстрее, чем я мог ожидать, — задумался Хейграст.

— Мы все сделаем, чтобы не привести Латса к Шаахрусу, — твёрдо сказал Лукус.

— Убьём его?

— Может быть, и так, — нахмурился Хейграст.

Дан оглянулся. Ветер надувал парус, почёсываясь о дно джанки, негромко шумела река, покрикивали над отмелями птицы. Алатель поднимался над салмской равниной, рассеивая остатки ночи, скрывающиеся под ветвями плавучего кустарника.

— Очень люблю Салмию, — неожиданно сказал Лукус, выпрямившись во весь небольшой рост. — Особенно течение Силаулиса между Глаулином и рекой Практой, что будет по левую сторону на полпути до Шина. Берега здесь болотистые, деревень почти нет. Тишина.

— А мне больше нравятся горы, — пожал плечами Дан. — Хотя я и вырос на равнине.

— Корни зовут тебя, — заметил Хейграст.

— Не по себе мне, — признался Дан, — всякий раз, когда я узнаю что-то, во что трудно поверить. И больше всего меня поражает то, как долго тянется загадка Эл-Айрана. В голове не укладывается, как может человек, любой элбан жить столько лет! Ведь не демоны же Леганд и Агнран? Второй прожил больше лиги лет, а первый вообще ровесник этой реки! Чаргос, который своими глазами видел смерть бога! Шаахрус, который лигу лет назад принял с головы умершего короля Обруч Анэль с Рубином Антара. Он ведь тогда уже был старым?

— Я понимаю, что тебя гнетёт, — вздохнул Хейграст. — На фоне вот таких событий собственная жизнь кажется коротким проблеском лучей Алателя на капле росы. Когда-то об этом же я спросил Заала. Что может дать Эл-Айрану моя короткая жизнь? Он ответил просто — то, что сможет. И ещё две вещи он сказал. Первое, что Эл возлагает испытания каждому элбану по его силе и желанию. Второе: Эл-Айран — это не только кусок тверди, омываемый океанами Эл-Лиа. Это и ты сам, и твои друзья, твоя семья, твои ещё не рождённые дети и память о твоих мёртвых.

— Арбан бы скривился на этих твоих словах, нари, — прищурил глаз Лукус.

— Тот Арбан, который пришёл в Эйд-Мер — да, — кивнул Хейграст. — А тому Арбану, которого вытащил Аенор с могильного холма, я бы ничего этого не сказал.

— Я скучаю по нему, — прошептал Дан.

Когда джанка подходила к Шину, Дан уже вполне освоился с корабельной жизнью. Правда, кроме возни с парусом и неожиданно трудного управления рулём пришлось вновь упражняться с Хейграстом на найденных по этому случаю Стаки в трюме деревянных палках, но к концу недели и это вновь вошло в привычку. Кроме всего прочего, нари беспрерывно ворчал, что от долгого сидения ноги забывают, что такое дорога, но именно ноги к каждому вечеру у Дана уставали больше всего. Порой только окрик Стаки приводил мальчишку в себя: «Тише, сумасшедшие! Парус порвёте! Зачем я только достал вам эти палки!»

Зато Лукус преобразился. Пожалуй, он выглядел более счастливым, чем когда видел под ногами какой-то редкий цветок. На стоянках белу сбрасывал одежду, зажав в зубах нож, бесшумно нырял в воду и ни разу не показывался на поверхности, не подняв над водой рыбу размером не меньше локтя. Аенор тут же начинал волноваться и скулить, джанка — раскачиваться, а Стаки — изрыгать замысловатые морские ругательства. Что и говорить, всякий раз добыча исчезала в ненасытной пасти пса.

— Как было бы хорошо, если бы, оставаясь большим, этот пёс гадил как маленькая собачка, — морщась, заметил Дан, очищая палубу после очередного опорожнения Аенором кишечника.

— Кто тебе мешает научить его делать это в воду? — удивился белу.

— Никто, кроме Стаки, — вздохнул мальчишка, покосившись на дремлющего на носу старика. — Он уверяет, что, если пёс подойдёт к борту, джанка может перевернуться.

— И он прав, — отозвался Хейграст, удерживая румпель. — Правда, боится пса он зря. Меня больше беспокоит, как бы Аенор не разучился от долгого лежания на боку стоять на лапах.

Услышав своё имя, пёс поднял голову и довольно зевнул. Ему путешествие нравилось не меньше, чем Лукусу. Перевернувшись на спину, Аенор изогнулся и засеменил лапами в воздухе, демонстрируя, что с его конечностями все в порядке.

— Не смей! — повысил голос нари. — Или действительно джанку перевернёшь, или мачту сломаешь.

— Послушай, нари, — Дан свесился с борта, пригляделся к прозрачным струям и вскочил на ноги, — что это за рыбы? Они не меньше чем по четыре локтя каждая!

Рядом с джанкой в воде стремительно извивались длинные, гибкие тени.

— Риллы! — улыбнулся Лукус. — Скоро Шин. Не больше дюжины лиг осталось! Надо будить Стаки.

— Что за риллы? — не понял Дан.

— Это звери, — почесал нос Лукус. — Такие же как варги, только маленькие. Он обитают на мелководье, заходят в русла рек. И в Салмии, и в Империи их считают священными животными.

— Почему? — не понял Дан.

— Они поют или плачут по ночам, — улыбнулся Лукус. — Впрочем, ближайшей же ночью услышишь сам. На самом деле это бывает только летом — так самец ухаживает за самкой.

— Они плачут по погибшим морякам! — с укором покачал головой, поднимаясь, заспанный Стаки.

— И после этого он будет говорить, что не верит в магию? — скривился Лукус. — Зато верит в сказки!

— Сказки это или нет, а историй, как риллы спасали тонущих и даже отгоняли варг, я не только знаю предостаточно, но и сам кое-что испытал, — проворчал старик, разворачивая припасённую лепёшку в локоть в поперечнике.

Старик начал крошить хлеб в воду, и Дан не отказал себе в удовольствии посмотреть, как тени неожиданно превратились в стремительных зверьков с короткими перепончатыми лапами и забавными усатыми рожицами. Они плескались, выпрыгивали из воды и даже смешно верещали, стараясь ухватить лакомство.

— Все будет хорошо, — улыбнулся Стаки. — Хлеб берут. Отличная примета!

Шин появился неожиданно. Дан полдня сидел на носу, вглядываясь в мельтешение лодок, парусов и кораблей всех мастей. Силаулис раздался на полторы ли, слева сияли снежные громады Мраморных гор, справа на взгорке за полосой тростника шумели высоченные эрны, вдоль берега чередовались рыбацкие деревни на сваях и торговые причалы. Казалось, ещё плыть и плыть, когда тростник поредел, обнажив вытоптанный берег, затем потянулись уже привычные огороды, повыше замелькали сараи, дома и, наконец, башни и крепостные стены. Стаки приказал убрать парус, Хейграст и Лукус сели на весла и повели джанку во внезапно открывшуюся протоку. Почти сразу деревенские дома сменились каменными, земляной берег оделся в ракушечник, а чистая протока предстала грязноватым городским каналом.

— Никогда бы не поверил, что можно плыть на лодке по улицам города! — восхищённо вымолвил Дан, едва не свернув себе шею, пытаясь разглядеть все сразу — и разноцветные здания, почти нависающие над джанкой, порой смыкающиеся над головой, и многочисленных торговцев, переполняющих набережные и мосты, по которым мачта «Акки» почти чертила концом.

— Половина Шина стоит на островах! — воскликнул Стаки. — Правда, штормы в Айранском море не редкость, поэтому крайние острова сплошь заняты крепостными укреплениями и волнорезами.

— А это что?! — вскрикнул Дан.

Толстая ящерица размером в два локтя выползла на корму, но мгновенно спрыгнула в воду, услышав глухой рык Аенора, которого Лукус накрыл старым парусом.

— Чата, — довольно протянул Стаки. — Ещё одна неприкосновенная морская тварь в Шине. И тому есть объяснение, если риллы уничтожают все, что не слишком чистоплотные жители выбрасывают прямо в окна, то чаты съедают водоросли и тину, которые в противном случае забили бы эти каналы и превратили их в болота.

— Каждый город желал бы, чтобы в нем обитали безобидные твари, поедающие нечистоты, — заметил Хейграст. — К счастью, в некоторых городах жители сами заботятся о чистоте.

— Бывал я в Эйд-Мере, — кивнул Стаки. — Да только и Кадиш чистый город. Скоро ты сам в этом убедишься. Мы ещё посидим у меня во дворике под ветвями ароны, выпьем настоящего ктара!

— Сейчас меня больше заботит не ктар, а почему мы выбрали этот путь? — пропыхтел Лукус, отпихиваясь веслом от угла очередного здания. — Насколько я знаю, в порт можно было пройти и по основному руслу?

— Спроси своего друга, кого он боится? — подмигнул белу Стаки. — Кто может высматривать джанку у портовых башен?

— А что мы будем делать в Шине? — спросил Дан.

— Покупать продовольствие и задавать вопросы, — ответил Хейграст. — Об Индаинской крепости, о Сварии, об Эйд-Мере. Если хочешь что-либо узнать, иди на рынок и подначивай продавцов.

— Главное — самому болтать не слишком много, — добавил Стаки.

— Как водится, — кивнул нари. — Пойду я и Лукус.

— А я? — встрепенулся Дан.

— А ты будешь присматривать за щенком, — кивнул Хейграст в сторону высунувшего из-под холстины нос Аенора. — Или предлагаешь Стаки сразу забраться на мачту?

Огромная гавань Шина была окружена цепью мелких островов, на каждом из которых стояла грозная башня. Большинство проходов перекрывали толстые железные цепи, а три сравнительно широких пролива охранялись сторожевыми кораблями Салмии. Гавань заполняли всевозможные суда и лодки.

— Слиры, — пробурчал Стаки, косясь на пса и показывая на сторожевиков. — Не смотри что неказистые, до двух вармов человек можно одновременно посадить на каждый. Опять же три мачты. Хотя бывает и по две, и по одной. Да и паруса, хоть и тростниковые, служат исправно. В бурю лучше этого судна не придумаешь, болтает такой кораблик на волнах, у экипажа кишки о зубы бьются, а посудинка не тонет! Будь у меня деньжат побольше, я бы тоже такой купил. Хотя, с другой стороны, зачем? Я же не купец! К тому же если в штиль, то против лерров ни джанка, ни слир не выстоят. Те и на вёслах, и таран у них опять же.

— Которые здесь лерры? — спросил Дан. Стоя почти по горло в воде, он выводил белой краской уже на втором борту джанки слово «Акка».

— Здесь их нет, — пожал плечами Стаки. — На них имперские легионы плавают да пираты промышляют. Только для нас, мелких морских лодочников, разница небольшая — что имперцы, что пираты: все подчистую выгребут, хорошо, если не прикончат. Впрочем, Эл милостив к мудрым и осторожным. Моё счастье, парень, в моей голове! А если в Империю идёшь, собирай караван, нанимай имперских сторожевиков в охрану и ни о чем не думай.

— А какие ещё здесь корабли? — поинтересовался Дан, выбираясь на борт.

— Разные, — прищурился Стаки. — Хотя их и не так много, как обычно. Вот эти суда, что с прямым парусом и задранными носом и кормой, — торговые имперские. Не завидую я гребцам, что сидят на их скамьях. Это рабы, жизнь которых стачивается за год или два. Поворочай-ка даже вдвоём весло длиной в дюжину локтей!… А вон те лодки, что с двумя рулевыми вёслами, сварские. На ходу хороши, но между рифов я бы на таких вилять не взялся. Вон тот красавец с тремя мачтами и косыми парусами — корабль ари. Но не из Адии. Из дальних стран. Даже не из Эл-Айрана. С косыми парусами корабли только у ари и ангов. Я мореходному делу у анга учился. Только анги и ари пиратов не боятся. Всегда можно уйти при хорошем ветре.

— И ты можешь уйти? — спросил Дан.

— Сомневаешься? — возмутился старик. — Да я на этом судёнышке любую лерру в кольцо возьму! Главное — на стрелу не приближаться. И на дурость не рассчитывать. Пираты как рыба, где густо, а где пусто, да только любого рыбака спроси, без рыбы остаться раз плюнуть, а с рыбой прийти — семь потов сойдёт! Так чего пиратов бояться? Смотри не зевай — и доживёшь до седин! Отсюда, кстати, идти опаснее. Из Кадиша к Шину плыть проще. Течение вдоль берега тащит. Всегда можно в рифы уйти. А вот отсюда так не поплывёшь. В море выходить надо. И не дай тебе Эл без охраны к Пекарилу или устью Ваны попасть! Только нам-то на запад надо, а не на юг. Хотя сначала на юг отойти придётся. Оставим по правую руку острова Ливра, Навра и Шара и, не доходя до Проклятых островов примерно с полторы дюжины ли, возьмём к западу. Там поймаем течение, которое нас прямиком к Кадишу и доставит. Сделаем стоянку, проведаем моих и вдоль берега двинемся к Индаинской крепости.

— Почему острова называются Проклятыми? — спросил Дан.

— Потому, — нахмурился Стаки. — Корабли там стоят особенные. Вроде бы имперские, но одновременно и пиратские. Они не просто грабят, они добывают рабов. Если хочешь хлебнуть имперской жизни начиная с невольничьего рынка и до скорой погибели — самая дорога к Проклятым островам.

— Кто это собрался к Проклятым островам?! — вскричал Хейграст, забегая на борт джанки. — Срочно выходим из гавани!

— Почему такая спешка? — поднял брови Стаки.

— Быстро! — заорал, догоняя Хейграста, Лукус. — Стражники Инокса нас преследуют!

— Стоять! — раздались отдалённые крики.

— Ну вот так всегда, — заметил Стаки, хватаясь за канат.

— Парус поднимай! — рявкнул на него нари.

— Стойте! — повторно раздалось со стороны портовой крепости. Не меньше дюжины стражников в салмских доспехах с обнажёнными мечами бежали к джанке.

— Навались! — упёрся веслом в каменный парапет Лукус — Только от салмской гвардии мы ещё не убегали.

— Все в этой жизни надо испытать! — крикнул Хейграст. — Главное — пройти между башнями, пока они не вытянули цепи!

— Не вытянут! — сипло прохрипел Стаки, натягивая канат. — Посмотри, трехмачтовик ари направляется к башням. Проскочим! Ветер с берега!

— Стоять! — раздалось рядом, — Вы задержаны именем короля Салмии!

Металлический трос взвился в воздух и впился двупалым крюком в борт джанки. Заскрипело дерево. Загремели кованые сапоги по брошенному с пирса трапу.

— Аенор! — заорал нари.

В одно мгновение пёс вскочил на ноги и предостерегающе рыкнул на стражу. Увидев внезапно выросшее перед ними чудовище, стражники остолбенели, попятились и вместе с трапом кувырнулись в воду. Парус поймал ветер, трос натянулся, накреняя джанку, и лопнул от удара серого меча.

— Вперёд! — зарычал нари.

Весла легли на воду, Стаки вцепился в парус и, найдя взглядом Дана, удивлённо оглядывающего собственный клинок, заорал:

— Хватай румпель! Быстро! К северной башне правь!

— А сторожевые как же? — выкрикнул, краснея от напряжения, Лукус.

— Ничего! — прохрипел Стаки. — Проскочим! Я счастливчик!

Дан, с трудом удерживая рвущийся из рук румпель, оглянулся и увидел, что несколько охранников садятся в лодку, остальные бегут к портовой крепости.

— Ещё быстрее! — стиснул зубы нари. — Успеют разжечь сигнальный огонь, не уйдём!

— Уйдём! — уверенно бросил Стаки, удерживая бьющийся парус — Главное, чтобы на стрелы не взяли. Впрочем, вряд ли. Будут стараться брать живыми. Выйдем в море, а там уже с помощью Эла улизнём!

Джанка прошла пролив у северной башни в то самое мгновение, когда на стене портовой крепости показался дым. Что-то кричали ари с палубы трехмачтового гиганта, отгородившего «Акку» от одного из сторожевиков. Пошла из воды тяжёлая, покрытая зеленой слизью цепь, но остановить она уже никого не могла. Прижимаясь к кораблю ари, почти задевая его бортом, джанка проскочила северную башню и вышла в море.

— Теперь молитесь своим богам! — крикнул Стаки. — Нари! На руль, правь на сторожевиков. Лукус, Дан, помогите мне!

— Зачем нам плыть к сторожевикам? — заорал Хейграст, бросая весло на палубу.

— Смотри и учись! — коротко бросил старик.

По его знаку Дан и Лукус резко потащили конец паруса на себя, пробежали, не задумываясь, по недовольно заворчавшему Аенору. Джанка накренилась и полетела почти поперёк ветра на юго-восток, отдаляясь от бастионов порта, но уходя не в открытое море, а к устью Силаулиса и Мраморным горам. Уже набравшие ход сторожевики замедлились, суета воцарилась на палубах, но джанка стремительно миновала их со стороны кормы. Несколько стрел запоздало просвистели в воздухе, пробили парус, упали на излёте на палубу, но большею частью утонули в волнах.

— Здравствуй, море! — что было силы заорал Стаки. — Как мне это напоминает юность!

— Что дальше-то делать будем? — спросил Хейграст.

— Поплывём куда и собирались, — прищурился Стаки. — Выправляй понемногу к югу. Бери в сторону рыбацких лодок. Видишь, паруса на излёте устья? Там отмели, сторожевики не сунутся. Вот где рыбалка так рыбалка. Не догонят уже. Только кое-чем я тебя, нари, огорчу.

— Это чем же? — заинтересовался Хейграст.

— Джанка с названием «Акка», выкрашенная в коричневый цвет с серым парусом, сшитым из сварской парусины, в ближайшие год-два не сможет войти в порт Шина, а может, и Глаулина!

— Правильно ли я тебя понял, Стаки, — прищурился Хейграст, — что джанка с другим названием, выкрашенная в другой цвет и с другим парусом сделает это беспрепятственно?

— И уже не раз делала, — усмехнулся старик. — Знал бы ты, нари, как бессовестно обдирает на выходе из порта торговцев салмская таможня!

— Слышал я, что сварская не добрее, — ответил Хейграст, окинул взглядом башни порта, забирающийся на отдалённые холмы удивительный город, сверкающие в лучах Алателя Мраморные горы. — Ну-ка, Дан, покажи клинок.

Мальчишка протянул нари меч. Хейграст провёл по клинку пальцем, взглянул на свет.

— Отличная сталь, — пробормотал негромко нари, вернул меч и неожиданно засмеялся. — А ведь пока все довольно неплохо!

Глава 7

ВО ТЬМЕ

Йокка вела друзей по узким ступеням, вырубленным в скале. Ангес не один раз помянул представителей демонского племени, протискиваясь по тесному коридору. И это казалось тем более удивительным, что Тиир, нагруженный кроме доспехов и заплечного мешка ещё и заготовленными факелами, ни разу не зацепил выступающие камни и не споткнулся. Саш, стиснув зубы, стараясь не шататься, едва не опирался руками о ступени. Линга шла следом и тоже несла мешок. Правда, Леганд поддерживал её. Охотница попыталась гневно протестовать, но, натолкнувшись на взгляд старика, промолчала. Йокка открыла тяжёлую деревянную дверь, превращая бледные лучики в столб дневного света.

— Поторапливайтесь!

Саш вышел на площадку, обернулся, протянул руку Линге, но она покачала головой, выпрямилась сама.

— Здесь, — кивнул Леганд, смахивая пот со лба. — И хижина на месте. Лингуд оказался бережлив.

Саш оглянулся. Отряд стоял под нависающей скалой на площадке шириной не более двух дюжин шагов. Узким лазом темнел проход в стене, по которому они только что поднялись. Напротив стояла ветхая хижина, больше напоминающая шалаш. Возле расщелины, уходящей в глубь скалы, замерли четыре красноватые каменные бочки, накрытые выщербленными пластинами песчаника.

— Запас воды на случай осады? — поинтересовался оживившийся Ангес. — Пожалуй, нам и одной хватит, а в трех оставшихся можно будет поплавать. Если даже толщина стенки в локоть, все равно на дне можно улечься… Камень странный! На красное вулканическое стекло похоже, но слишком гладкий. Помню, в Гранитном городе…

— Смотри, — оборвал священника Тиир.

Друзья шагнули вслед за принцем к обрыву. Под ногами открылась мощёная площадь. Куски истерзанной плоти покрывали её.

— Зачем они это делают?! — потрясённо прошептала Линга.

— Они так воюют, — сухо ответил Леганд. — Среди защитников всегда найдутся те, кто предпочтёт перерезать себе горло после такого обстрела.

— Только не в нашей компании, — не согласился Ангес.

— Посмотрим, что будет, когда радды спустят с цепи голодных архов и те полезут на запах крови! — бросил Леганд.

— Слышишь вой, мудрец? — сдвинула брови Йокка. — Они уже их спустили. А вслед за архами сюда поднимутся радды, которые собрались у подножия Колдовского двора. Тиир, похоже, ты самый крепкий из всех? Помоги мне.

Колдунья показала на тяжёлый каменный молот, стоявший у расщелины.

— Видишь пробки у основания ёмкостей? Выбей их. Просто сбивай на сторону. Начинай с крайней. С той, что у ступеней. И будь осторожен, постарайся не обрызгаться.

Тиир кивнул, прислонил к стене факелы, сбросил с плеч мешок и поднял молот. Ангес одобрительно крякнул, увидев, как натянулась на широких плечах лёгкая куртка. Тиир размахнулся и одним ударом сшиб первую пробку. Струя дымящейся красноватой жидкости ударила в камень и, исходя паром, с шипением побежала по ступеням вниз.

— Архи! — крикнула Линга, показывая на переваливающихся через каменное ограждение чудовищ.

— Делай своё дело, парень! — повысила голос Йокка. — У нас мало времени! А ты, Ангес, подними факелы. Заводи элбанов в расщелину, Леганд!

Тиир одну за другой вышиб ещё три пробки, дымящиеся струи обратились в поток, а на площади Колдовского двора Уже воцарилось страшное пиршество. Архи, выбравшись на крепостной двор, принялись пожирать мертвечину, грызть кости, лизать окровавленный камень.

— Быстрее! — поторопила Йокка принца, удивлённо рассматривающего изъеденный, словно кусок сухого мёда, молот.

Тиир вздрогнул и, подхватив мешок, побежал к расщелине. Хлопанье крыльев раздалось у сторожевой башни — и через мгновение на её ступенях показался колдун.

— А ты так умеешь, Йокка? — восхищённо спросил Ангес.

— Я умею… не так, — ответила колдунья и неожиданно вскричала: — Быстро! Отступаем по тоннелю. Факелы не зажигать! Ведите рукой по стене, пока она не станет гладкой.

— Тиир! — взвыл в полумраке Ангес через несколько дюжин шагов. — По ногам же!

— Это я, Ангес, — сухо заметил Леганд. — Отчего ты ползёшь?

— Так я по крайней мере не рискую упасть! — огрызнулся священник. — Точнее, уже упал. И ползу я, кстати, быстро. Кто-нибудь ведёт рукой по стене? Когда стена будет гладкой?

— Уже! — устало сказала Линга. — По-моему, дюжину шагов назад.

— Здесь! — раздался в темноте голос Йокки. — Ложитесь на пол и молчите!

— И тут я оказался умнее всех! — воскликнул Ангес.

— Тихо! — почти зарычала Йокка.

Саш неловко опустился на колени, лёг, ощупывая в темноте странную ребристую поверхность пола. Усталость накатила, не давая отдышаться. Он смахнул с лица пот и неожиданно увидел слабое свечение. Сначала это был лёгкий сполох, трепещущий огонёк. Потом начали светиться руки Йокки. Пальцы, ладони просвечивали насквозь. Что-то появилось у неё в руках. Она словно лепила источник света, пришёптывая какие-то слова, напевая глухим голосом одну или две ноты. Но так, что неожиданно заболели уши. Затем колдунья раскрыла ладони, и Саш увидел бабочку. Только вместо крыльев у неё были четыре язычка пламени. Йокка развела руки и дунула. Бабочка поднялась в воздух, затрепыхалась слабым обрывком дневного света и устремилась к выходу. Почти сразу в руках колдуньи появился прозрачный камень с золотой искрой внутри. Вновь повторилось непонятное причитание. Йокка ударила камнем об пол, брызнули стеклянные брызги, и золотая искра стремительным зигзагом скользнула к выходу вслед за бабочкой.

— Теперь молитесь, — в сгустившейся темноте сказала Йокка.

— Элу? — жалобно спросил Ангес.

— Кому хочешь, — сухо отрезала Йокка. — Думаю, с Болтаиром я бы справилась, но не с войском Слиммита.

— Скала дрожит! — прошептала Линга.

Сухой щелчок раздался с такой силой, что Сашу показалось, будто у него что-то оборвалось в голове. Словно все сосуды, нервы, жилы, мышцы натянулись в одно мгновение и лопнули.

— Вот оно что… — протянул Леганд, но его слова утонули в грохоте.

Ребристая поверхность, на которой лежал Саш, задрожала, какие-то мгновения ему казалось, что вся гора разлетелась вдребезги и он сам летит в воздухе на обломке камня, чтобы вот-вот, через секунду, превратиться в размолотый кусок плоти.

— Всё! — сказал Леганд.

Тишина звенела, отдаваясь болью в ушах.

— Что «всё»?! — истошно завопил Ангес.

— Всё, — ещё раз повторил Леганд. — Ангес. Ты глаза-то открой.

Саш тряхнул головой и с трудом встал. Сквозь висевшую в воздухе пыль на фоне неожиданного пятна голубого неба замерли силуэты Йокки и Леганда. Рядом, хлопая глазами, сидел Тиир, в стороне копошился Ангес. Саш обернулся и поймал взгляд Линги. Девушка быстрыми движениями стряхивала пыль с волос. Не отвела взгляд. Упрямо и жёстко смотрела прямо в глаза.

— Что случилось? — спросил Тиир.

— Ничего особенного, — проворчал Ангес, кашляя и чихая. — Саш! Считай, что Йокка объяснила тебе, что такое «закрывающая двери».

Саш подошёл к Леганду, опёрся об изломанный край тоннеля, выглянул наружу. Колдовского двора больше не было. Огромный кусок горы словно срезало ножом. Внизу, от подножия обнажившейся скальной породы и до противоположного края узкой долины, поднималась непроницаемыми клубами пыль. Слева закручивался водоворотами запруженный Кадис.

— Озеро будет, — деловито сообщил Ангес, чихнув ещё несколько раз. — Я бы назвал его озером Йокки. Или озером Закрытых Дверей. Надеюсь, ворота банги в начале Белого ущелья достаточно подогнаны, чтобы не пропускать сырость?

— Озеро Погибших Врагов, — сказал на валли Тиир. — Одним колдовством уничтожено стадо архов и множество раддов вместе с их колдуном.

— Колдун ушёл, — хмуро ответила Йокка. — Это плохо. Хотя могло быть и хуже.

— Не понял! — наморщил лоб Ангес. — Лучше, если бы он остался здесь?

— Лучше, если бы он погиб под камнями, — объяснила Йокка. — У него было мало времени. Он мог уничтожить бабочку или огненную змейку. Выбрал огненную змейку, чтобы не лишиться дара. Не должен был успеть перекинуться в ракку. Но успел. Я недооценила его. Хуже, если бы он уничтожил бабочку. Я все равно обрушила бы скалу, но тогда вам пришлось бы нести меня.

— Ты пустила в него огненную змейку? — спросил Саш.

— Огненную змейку Тохха, — усмехнулась Йокка. — Ту, которую вытравила из тебя. Считай, что она пригодилась.

— Но как эта бабочка обрушила целую крепость?! — воскликнул Ангес.

— Крепость обрушила та жидкость, которая была в этих бочках. Точнее, в гигантских кожаных вёдрах, — объяснил Леганд. — Лингуд оказался хитрецом. Когда я был здесь у него, он маскировал ёмкости хворостом и камнями. Они изготовлены из кожи каменного червя. И наполнены его жёлчью, которая растворяет камень. И это ещё большее чудо, чем сам Колдовской двор.

— Чудес не бывает, — покачала головой Йокка. — Есть магия. Лингуд — великий маг. Я не знаю ему равных. Много лет назад, когда Колдовской двор высился только в его замыслах, он приманил каменного червя, который выжег этот тоннель. Лингуд убил зверя, едва его голова появилась под лучами Алателя. Затем изготовил эти ведра и многие годы выцеживал жёлчь. Лингуд все знает наперёд!

— Да, — кивнул Леганд. — Этот проход сделал каменный червь. Хотя я думал, что последнего каменного червя в Мраморных горах убили задолго до большой зимы. Или Лингуд много старше, чем я думал?

Саш оглянулся, провёл руками по стене тоннеля. Она казалась отполированной или обожжённой. Если, конечно, камень мог гореть. Но не это ли они все видели только что?

— Не торопись приговаривать каменных червей к полному истреблению, Леганд, — проворчал Ангес, выбивая из мантии пыль. — В Империи верят, что они и по сей день точат подземные залы в тайных дворцах Эрдвиза. Мне вот другое непонятно — Йокка! Конечно, мы везли сюда Саша в надежде на искусство Лингуда. Я лично преисполнился уважением к горному колдуну, если он сумел воспитать ученицу, которой под силу магия, недоступная обычным колдунам. Но вот в пути я слышал, что есть много и других великих колдунов. Хот же Тохх, если он один такой в Адии. Потом хозяйка Вечного леса, если, конечно, верить сказкам, что рассказывают на ночь маленьким элбанам в Империи и Салмии. Дагр, который обитает в крепости Урд-Ан. Наконец от себя я добавлю Эрдвиза, властителя Слиммита. Да и Катран, первосвященник храма Эла, не только усердием отличается. С чего ты взяла, что нет равных Лингуду?

— Я всего лишь сказала, что не знаю ему равных, — гордо выпрямилась Йокка. — Я не питаюсь слухами и домыслами. Увижу Катрана, может быть, почувствую его силу. Встречусь с Дагром, скажу и о нем несколько слов. Я многое знаю о них. И о хозяйке Вечного леса, и об Эрдвизе, и о Барде, бывшей когда-то главой высшего круга Адии, у которой сам Тохх в слугах. Но помни, Ангес, истинная сила не обнаруживает себя. Возможно, есть и более великие мастера!

— Насколько я слышал, Барда уже давно умерла? — недоуменно поднял брови Леганд. — То, что Тохх является её главным слугой, не лишает его сана правителя Адии.

— Лингуд удивлялся, отчего, если Барда была так сильна, она позволила смерти распорядиться собственной судьбой? — усмехнулась Йокка. — В том-то и дело! Никто не развоплощал Барду. Она сама выбрала свою судьбу! Может быть, когда-то и я последую её примеру. А пока я думаю, что Тохх не сумасшедший, чтобы служить горстке праха. Он всегда служил сам себе. Тогда что он забыл в деррских землях? И отчего слухи поползли по Эл-Айрану, что Барда жива? Может быть, это хитрость Тохха? — Йокка выдержала паузу. — Ладно. Хватит болтовни. Мы идём в одну сторону. По крайней мере, до тех пор, пока тоннель не разделится на разные проходы. Леганд, я могу рассчитывать на путешествие в вашей компании?

— Конечно, — кивнул тот. — Хотя это не может служить и малой толикой нашей благодарности тебе. Тиир, раздай факелы. Зажигать их будем по одному. Я пойду первым, тем более что мне уже приходилось здесь бывать.

— Йокка, — попросил Саш, — объясни мне, что за бабочку ты слепила в ладонях.

— Это была не бабочка, — ответила колдунья. — Жёлчь побежала по приготовленному жёлобу и разъела скалу. Но нужен был толчок. Я оживила на несколько мгновений каменное чудовище в стене обеденного зала. Послала ему огонёк жизни. Мгновение жизни. Достаточное, чтобы оно попыталось вырваться из каменных тисков.

Саш вспомнил барельеф над обеденным столом и почувствовал, как волосы шевелятся на голове. На мгновение он представил себе ощущения живого существа, заключённого в монолит.

— А ты уверена, что это самое чудовище не очухается, не выберется из-под груды камней и не побежит за нами по вершинам гор? — насторожился Ангес.

— Уверена, — улыбнулась Йокка. — Оно рассыпалось в пыль. То, о чем ты говоришь, неподвластно даже Лингуду. Никому.

Они шли по тоннелю три дня. Сашу показалось, что путь продолжался не меньше недели, но Леганд ответил, что только три дня. Старик уверенно шагал впереди. Когда осталось два факела, Леганд решительно убрал их за спину и выудил из мешка свёрток, распавшийся на две шершавые тряпицы. Смочив их водой, одну забросил на спину, вторую отдал Тииру, замыкающему отряд.

— Это ещё зачем, — не понял Ангес.

— Это чешуя морского светляка, — объяснил Леганд. — Дорогу она нам не осветит, но вы будете видеть меня. Обернувшись на Тиира, сможете определить, не слишком ли мы растянулись.

— Но как будешь идти ты? — недоуменно крякнул Ангес.

— Не беспокойся обо мне, — ответил старик. — Я вижу в темноте.

Вскоре Леганд подтвердил свои слова. Внезапно он остановился и защёлкал огнивом. Вспыхнул факел, и путники увидели груду камней. Несколько глыб торчали и из отверстия в своде.

— Только не говори, что мы уже пришли! — опередил старика Ангес.

— Нет, — успокоил священника Леганд. — Мы ещё не пришли. Но когда придём, я теперь не знаю. Много лет назад я попал в тоннель именно здесь. Бежал из негостеприимной Империи горными тропами и в одном ущелье провалился в этот лаз. Двинулся по тоннелю и вышел к хижине Лингуда. Теперь же отверстия нет. Йокка, Лингуд уходил этой дорогой?

— Да.

Йокка смотрела на старика с интересом.

— Ну он лаз, скорее всего, и закрыл. Обрушил камни с обрыва. Вот даже клок травы едва успел высохнуть. Зелёная, значит, в темноту попала свежей. Интересно, как ты собиралась уходить, закрывающая двери?

— Если бы не вы, никуда бы я не собиралась, — скривила губы колдунья.

— А ты думаешь, Тохх терпел бы у себя под боком какой-то там Колдовской двор? — удивился Ангес. — Отнорки для того и строятся, чтобы по ним убираться подальше от норы!

— Разве нора, которую я по вашей милости уничтожила, была негостеприимной для тебя, Ангес? — повысила голос Йокка. — Или я завела вас в ловушку?

— На ловушку непохоже, — согласился Леганд. — Хотя и скатерти, уставленной яствами, и гостеприимного подземного жителя тоже не видно. Нам ещё повезло, что глыбы не прошли в отверстие и тоннель не засыпан под потолок, иначе пришлось бы возвращаться.

— А теперь не придётся? — запаниковал Ангес. — Смотри, тоннель постепенно спускается вниз! Одному Элу известно, куда он ведёт! Может быть, к самым корням гор! А что, если каменные черви до сих пор грызут там скалы? Не знаю, как Лингуд сумел убить своего червяка, а я против таких тварей не воин! Я вообще не воин! А если там тупик? Обвал? Вода? Лава? Ядовитый пар?…

Ангес раздражённо вытер пот со лба, но Леганд оставался спокоен. Он поднял факел. Неровный свет выхватил из темноты лица остальных спутников. Измождённое — Линги. Строгое — Тиира. Язвительно улыбающееся — Йокки.

— Твои опасения не лишены оснований, — кивнул Леганд. — Но тупика или обвала нет. Я чувствую сквозняк. Слабый, но постоянный приток свежего воздуха идёт снизу. Вода — может быть. Воздух сырой. Есть опасность, что отверстие окажется небольшим. Предлагаю положиться на волю случая. К тому же тоннель ведёт нас в нужном направлении. В любом случае с нашим запасом пищи мы можем путешествовать подземными тропами ещё месяц.

— Удовольствие, однако, сомнительное, — нахмурился Ангес. — Положиться на волю случая! Именно так мы и поступаем. Боюсь, чтб не все случаи могут оказаться нам по нраву. Ладно-ладно! Я даже не буду спорить, потому что уверен — останусь в меньшинстве. Точнее, я, конечно, не останусь в меньшинстве, поскольку один-то уж точно не останусь. Я пойду с вами дальше. Уже хотя бы потому, что в темноте не вижу. А насчёт запаса пищи на месяц вовсе не согласен! С моим аппетитом и неделю не продержаться. Или вы собираетесь морить меня голодом?

Леганд не стал прислушиваться к дальнейшим причитаниям Ангеса, ловко перемахнул через осыпь, подождал, пока перебрались его спутники, потушил факел и двинулся дальше. Ангес постонал еше два-три варма шагов и начал учить Тиира языку ари.

— На ари это будет звучать так, — надоедал он принцу. — «Я хочу на свежий воздух».

— «Я хочу на свежий воздух», — странно коверкая слова, терпеливо повторял Тиир.

— Кто же так хочет? — возмущался священник. — Так тебя не поймёт ни один здравомыслящий элбан. Повторяй: «Я хочу на свежий воздух».

— Сколько ли у нас за спиной? — спросил Саш Леганда на привале, прожевав кусок сушёного мяса.

— Думаю, три дюжины ли в день мы проходим, — задумчиво сказал Леганд. — Значит, три четверти варма. Ещё три дня пути — и мы окажемся прямо под Меру-Лиа. Этого мне хотелось бы меньше всего.

— Почему? — не понял Саш.

— Будет труднее выбраться на перевалы. Под горой владения банги. Империя и Салмия считают, что Мраморные горы — всего лишь граница между ними. Неприступные кручи, в пещерах которых иногда попадаются сумасшедшие банги. Действительно, разве полезет нормальный элбан под землю, куда не проникают лучи Алателя? Между тем банги думают иначе.

— Ты опять все усложняешь, — заворчал Ангес. — Империя не считает банги сумасшедшими. Больше того, у императора даже есть с банги договор!

— Знаю я этот договор, — вздохнул Леганд. — Кроме правил торговли и обмена там есть очень важный для императора пункт. Банги обязуются возвращать Империи беглых рабов.

— Но это они делают не слишком часто, — вмешалась Йокка.

— Конечно! — воскликнул Леганд. — Потому что гораздо проще дать несчастным замёрзнуть на снежных гребнях. А уж если беглец будет слишком настойчив в попытках укрыться в тёплых пещерах, ему не избежать печальной участи.

— Надеюсь, банги не пожирают элбанов? — спросил Саш.

— Вряд ли, — кашлянул старик. — Но возвращают они в Империю либо больных, либо умирающих беглецов. Думаю, остальным приходится трудиться в копях или шлифовать каменные своды. У банги богатый опыт использования рабов. И не только со времён Ари-Гарда, где они командовали в горных выработках.

— Значит, банги ничем не лучше раддов или самой Империи, — заявила Линга.

Саш вздрогнул. Девушка за три дня не проронила ни слова. Она оказалась на удивление вынослива. Уже на второй день Саш слышал за спиной не усталую, шаркающую походку больного человека, а еле слышную поступь лесной охотницы. Сашу дорога давалась труднее. Поднимаясь после каждого привала, он думал, что не сможет двинуться с места, но вставал и терпеливо шёл вслед за Легандом, прислушиваясь к ворчанью Ангеса, неумелому ари Тиира, лёгким шагам Линги и её взгляду, который, казалось, даже в темноте буравил ему спину. Йокка и Леганд двигались неслышно. Теперь же при звуке голоса Линги Саш мгновенно представил вздрогнувшую занавесь, мелькнувшие бедро и спину и почувствовал, как жар ухватил его за щеки.

— Ты по-своему права, — ответил девушке Леганд. — Но банги живут по собственным законам. И не нам их менять. Кроме того, обычно они не рискуют портить отношения с Салмией или Империей. Вряд ли нам что-то угрожает. Меня больше беспокоит то, что горные тропы у подножия Меру-Лиа опасны. Неделя или полторы среди льдов и камней под пронизывающими ветрами — удовольствие не слишком большое.

— Мы могли бы вернуться к южным перевалам, — предположила Линга.

— Могли бы, — согласился старик. — Последняя тропа, по которой это можно было бы сделать, заканчивалась в том месте, где Лингуд завалил выход. И каждый день по этому тоннелю может оказаться равным пяти-шести дням по гребням гор. Если они вообще проходимы!

— Подождите! — возмутился Ангес. — Раз мы идём в нужном направлении, это уже хорошо. Здесь, по крайней мере, довольно тепло. Я вообще не понимаю, зачем вылезать на перевалы, если можно пройти через Гранитный город? Все эти страшные истории про вероломство карликов — сказки! Или ты не знаешь, что я не один месяц провёл в Гранитном городе? Никакой угрозы там я не чувствовал!

— А теперь скажи, не отдельным ли ходом тебя вели в книгохранилище Гранитного города? — спросил Леганд. — И выпускали ли хоть куда-нибудь, кроме как справить нужду или принять нехитрую пищу? А в самом книгохранилище разве тебе предоставили возможность побродить между ящиков со свитками и книгами, дали перечень всех фолиантов? Нет. Ведь ты пришёл в Гранитный город со списком, который получил в своём храме и по этому списку брал рукописи! Не так ли?

— Так! — чихнул Ангес. — Но зачем тогда банги все эти хлопоты? Не проще было бы законопатить свои пещеры и сидеть там безвылазно?

— Не проще! — отрезал Леганд. — Банги настолько хитры, что, даже пожимая твою руку, умудряются дать при этом только кончик мизинца. За те небольшие уступки, на которые они пошли перед Империей, банги имеют возможность свободно путешествовать от Мраморных до Андарских гор. А теперь подумай, можно ли увидеть в Империи хотя бы одного белу или нари без рабского ошейника? Ты встретишь там в ошейниках лиги и лиги людей, но никогда банги!

— Тебя это огорчает? — холодно спросила Йокка.

— В данном случае меня это настораживает, — ответил Леганд. — Да, банги пропускают через Гранитный город тех элбанов, которые служат им. Да, согласно договорам, они должны пропускать и других путников. Зимой перевалы Мраморных гор вообще непроходимы, а дорога через Холодную степь слишком опасна. Но знаешь ли ты, какую плату они потребуют с нас за проход?

— Живут, можно сказать, в золотых рудниках и зарабатывают на дорожных пошлинах, — сокрушённо покачал головой Ангес. — Ничего удивительного! Южный морской путь кишит пиратами, там тоже не слишком развернёшься.

— Тем не менее желающих прогуляться галереями банги немного, — заметила Линга. — Путь от Белых до Красных ворот довольно дорог, хотя нанять дружину охранников для путешествия по Холодной степи будет ещё дороже.

— Надеюсь, что нашего золота хватит! — махнул рукой Ангес. — В крайнем случае поторгуемся. Ну не дружину же теперь нанимать!

— И все-таки, — Йокка вновь выдержала паузу, дожидаясь, пока Ангес перестанет сыпать ругательствами, — куда вы идёте? Мудрец, который уже не первую эпоху убегает от своей смерти. Девчонка-дерри, беспомощная перед свалившимся на неё даром. Болтливый священник, который кажется мне самым скрытным из всех. Наследный принц, властвующий только над собственным достоинством. Потомок демона, выродившийся в человека… Куда вы идёте? Захотели взглянуть на светильник Эла? Что ж, и я бы не отказалась. Но что потом? Украдёте его из храма, поднимете над головой, обнажите мечи и ринетесь на вражеские арды? Как бы не споткнуться!

— Я смотрю, на стенах Колдовского двора росли уши?! — воскликнула Линга.

— Они не имели бы смысла, девочка, если бы ушей не было у меня, — спокойно ответила Йокка. — Но без Колдовского двора вы все лишились бы не только ушей, хотя ушей в первую очередь!

— Не думаю, — почти равнодушно произнёс Леганд. — Но Саш действительно погиб бы. Мой зеленокожий друг оставил пропуск в Белое ущелье. Ключ. Мы могли выйти через ворота на перевал, не расходуя слишком много монет. Правда, дорога бы наша очень удлинилась. Империя, среднее течение Ваны, долгий путь к озеру Эл-Муун. Месяцы! Волею Эла мы движемся напрямик. Благодаря беде, что стряслась с Сашем. Не скрою, я держал в голове тайный ход Лингуда. Тем более что сам колдун воспользовался проломом, который много лет назад сделали для него мои старые кости. Это к вопросу о том, что значит для каждого из нас случай. — Леганд повернулся к Ангесу.

— А я благодарен тебе, Йокка, — в дурашливом поклоне изогнулся Ангес, — что ты выполнила обряд по закрыванию дверей не в то мгновение, когда мы обедали в пиршественном зале.

— Ты забываешься, толстяк! — оборвала его Йокка. — Я была вынуждена выполнить обряд. Болтаир со своими служками охотился именно за вами. И Колдовской двор оказался в опасности только потому, что я вернула к жизни вашего спутника!

— Теперь Колдовскому двору уже ничего не угрожает, — примирительно пробормотал Саш, но Йокка обожгла его ещё более яростным взглядом, чем Ангеса.

— Неужели ты думаешь, Йокка, что могла бы отсидеться в каменном гнезде? — удивился Леганд. — Рано или поздно радды заинтересовались бы логовом горного колдуна. Хотя мне самому ещё понятно не все. Да, скорее всего, Болтаир выполнял указания Тохха, он действительно преследовал Саша. Хотя зачем ему Саш? Как ты говоришь? Потомок демона, выродившийся в человека? Силы-то в нем нет! Или больше нет? С чего бы это колдуну высшего круга Адии с вармами раддов и стадом архов гоняться за нами по равнинам Салмии?

Да, мы оказались в Колдовском дворе, только чтооы спасти Саша. И, благодарение Элу, ты помогла нам в этом.

— Я никогда этого не забуду, Йокка, — твёрдо сказал Саш. — Если от меня будет зависеть твоя жизнь, сделаю для тебя все что смогу.

— Что ты можешь? — с досадой протянула Йокка.

— Что касается того, что в Саше нет больше силы… — Леганд задумался, затем махнул рукой. — Ничего не могу сказать. Не знаю. Но уверяю тебя, она была. Великая сила! Сейчас её нет, но, согласись, большой сосуд рано или поздно можно наполнить.

— А маленький? — не понял Ангес.

— Маленький сосуд можно и не наполнять, в лучшем случае почувствуешь вкус напитка, но не напьёшься.

— Надеюсь, это не намёк на меня? — насторожился Ангес. — Возможно, я и самый скрытный из всех, но уж точно не самый догадливый!

— В некоторых смыслах ты больше, чем остальные, — успокоил священника Леганд.

— И все-таки, — упрямо продолжила Йокка. — Оставим обиды на пустом месте. Куда вы идёте?

— Да в храм же, клянусь жертвенной жаровней! — воскликнул Ангес. — Я по крайней мере. А остальные вместе со мной. А потом уж как получится.

— Как получится? — настаивала Йокка.

— Йокка не мне тебя обманывать и не тебе обманываться, — вздохнув, произнёс Леганд. — Мы идём в храм Эла, чтобы взглянуть на светильник Эла. Я уже описал, что поисходит в Даре и на окраинах Эл-Айрана. Не думаю, что удивил тебя чем-то. Если я скажу, что мы хотим попытаться залечить язву на теле Дары, ты будешь вправе рассмеяться. Но это так. Если я скажу, что мы хотим остановить арды Слиммита, ты будешь вправе назвать меня сумасшедшим, но и это так. И я не знаю, хватит ли на все это жизни моих друзей, если я прожил лиги и лиги лет, но не продвинулся к этой же цели и на шаг!

— Продвинулся, — негромко бросила Линга. — А как же Саш?

— Он не маг! — отрезала Йокка.

— Разве только маги вершат судьбами мира? — спросил Леганд.

Наступила тишина. Саш слышал неровное дыхание друзей и думал, что, когда слышишь голос в темноте, не видя лица, истина кажется более значительной, чем обычно, а ложь обнаруживает себя даже полутонами. Впрочем, разве кто-то из его спутников лгал?

— Что-то я не понял, — шумно почесался Ангес. — Если Саш не маг, тогда кто спас мою шкуру на холме Мерсилванда? Что это за колдовство? Трава засыхает, загорается. Элбаны спускаются с холма, и они же остаются стоять на прежнем месте. Честно могу признаться, меня до сих пор беспокоит та история. Тем более что все могло случиться и наоборот. Представляете, мы стоим на вершине, а наши двойники спускаются с холма, садятся в лодки и уплывают на другой берег Силаулиса! Мороз по коже! Да и к тому же старые священники говорили, что колдуны могут создавать двойников, но каждый двойник уносит с собой частичку духа оригинала. Так что как бы не похудеть теперь!

— Не похудеешь, — оборвала Ангеса Йокка. — Все, что ты рассказал, не относится к искусству. Это первородная магия. Она не требует заклинаний и каких-то особенных знаний. Для неё нужны только сила и способность этой силой управлять. Талант! Только Тохха не обманешь! Никогда он не перепутает пресную лепёшку с блюдами королевской кухни. В Саше нет силы!

— Что ты хочешь этим сказать? — раздражённо выпрямился Леганд. — Нас обвели вокруг пальца? Кто? Саш? Кто же тогда колдовал?

— Кто-то другой, — усмехнулась Йокка. — Вам лучше знать!

— Среди нас нет магов, — решительно отрезал Леганд. — И о своей силе та же Линга знает не больше, чем сказала ей ты. Тохха действительно не обманешь! С чего бы это он решился запустить огненную змейку именно к Сашу? Любого обычного мага Тохх уничтожил бы щелчком пальца! И не говори мне, что Болтаир несилен. Я скорее готов поверить, что твоя сила безмерна, Йокка! Уверен, что можно сосчитать на пальцах двух рук всех элбанов в Эл-Лиа, которым подвластно перекидывание. Что тебя так удивило в болезни Саша? Не в этом ли кроется его сила?

— Сила? — задумалась Йокка. — Хорошо. Я отвечу. Меня удивили две вещи. Первая — излечение Саша. Да, Линга очень помогла ему. Но я была больше чем уверена, что, вылечив его тело, я не смогу сохранить разум. И Лингуд не смог бы. Заклинания, которые с огненной змейкой отправил к Сашу Тохх, не ранят. Они уничтожают. Заклинание мёртвого копейщика, которое расползается по сосудам, лишает элбана разума. Навсегда. Словно соскабливает металлическим лезвием. Ещё будучи в Империи, Лингуд пытался лечить несчастных, которых отбивали у колдунов раддов до окончания обряда. Тех, по которым голубой орнамент только начинал расползаться. Их привозили связанными по рукам и ногам. Колдун возвращал к жизни каждого шестого. Но они навсегда оставались полоумными придурками, которые пускали слюни и ходили под себя. К счастью, у короля Слиммита мёртвых копейщиков никогда не было слишком много. Срок их годности недолог — от силы месяц. А у Саша узор захлестнул уже грудь! Даже Лингуд не взялся бы за мертвеца!

— А Йокка взялась, — хмыкнул Леганд. — И добилась успеха! Пожалуй, недостаток опыта может оказаться благом. Но ведь Саш ещё не был мертвецом?

— Не знаю, — бросила Йокка. — Но есть и вторая важная вещь. Когда великий маг уничтожает силу противника, на её месте остаётся пожарище. Пустота. Как обрубок на месте руки воина, по которой враг ударил мечом. Я бы это увидела. Но ничего такого нет. Саш — обычный элбан. Человек. Слабый человек. Он едва идёт за тобой, Леганд. А Линга уже давно оправилась!

— Её не жалила змейка, — спокойно объяснил Леганд. — И она дочь этой земли. Выйдем на равнину, я подлечу Саша другими средствами. Дорога и лучи Алателя сделают своё дело. Нам ещё пригодится воин, который в одиночку может расправиться с архом. Что касается его силы, я бы подождал делать выводы. Согласен только с тем, что он не властен над ней.

— Её нет! — упрямо повторила Йокка.

— Или ты её не видишь, — спокойно продолжил Леганд. — Это не одно и то же. Посмотрим. На демона огненная змейка не действует, потому как демон — существо, в котором силы больше, чем тела. Смертного заклинание убивает. А что, если Саш посередине между этими существами? Не это ли все объясняет?

— Скорее я нечто среднее между нари и белу, — расхохоталась Йокка.

— Саш не простой элбан! — неожиданно вмешался Тиир, с трудом подбирая слова. — Я обучался магии в Дье-Лиа. Конечно, я не маг. Мне подвластны только простые и хлопотные заклинания. Я могу зажечь костёр, не имея огнива, снять боль, остановить кровь. У меня нет таланта колдуна, но все необходимое воину и правителю я знаю. Так вот, учителя говорили мне, что нельзя погубить мага, который не осознал своей силы.

Его можно убить как простого элбана, но его сила как облако. Она расплывчата и неуловима. В этом и риск стези мага. Обретая смысл собственной силы, он становится уязвим!

— Я бы не отказался от такой уязвимости! — воскликнул Ангес. — Правда, первое, чему бы я научился, — распознавать всякие колдовские штучки против своего же брата. Разные там огненные змейки и прочую дребедень.

— Я смотрю, в магии вы разбираетесь лучше меня, — кивнула Йокка. — Или стоите горой за своего друга, который, как я поняла, уже не раз выручал вас. Так, может, он выручит нас и теперь? Я многое могу, но я не каменный червь, чтобы вгрызаться в скалу.

— Это меня, кстати, немало радует! — ехидно вставил Ангес.

— Я не только не собираюсь рассматривать облако, которое, по словам принца, может прятать несуществующую силу Саша, — продолжила Йокка, — я вообще ничего не имею против него. Я, как вы все заметили, вылечила вашего друга.

— Спасибо, Йокка, — в который раз повторил Саш.

— Так, может быть, я имею право знать, куда вы идёте? — отмахнулась от него Йокка.

— Даже будучи колдуньей, женщина остаётся женщиной! — щёлкнул пальцами Леганд. — Вряд ли я, повторив свои слова в третий раз, скажу тебе больше, чем ты уже знаешь. Хорошо. Я попытаюсь. Только сначала ответь на вопрос. Зачем тебе это?

— Мне это нужно! — с нажимом произнесла Йокка. — Я ищу знаний и силы. Это мой путь. С тех пор как я покинула свой дом и девчонкой ари сошла с корабля у Индаинской крепости. Это было два варма лет назад. Мой дом далеко за морем. Я уже почти забыла о нем. За эти годы я исходила почти весь Эл-Айран. Я была в Адии, в Лигии, в Азре, Сварии, Эйд-Мере, Империи, Салмии, за Андарскими горами и на крайнем севере. Я собирала знания по крохам. Варм лет назад Эл послал мне в учителя Лингуда. Не всегда он находил для меня достаточно времени, часто отлучался по своим делам, но я выучилась многому. Уходя, он сказал, что моё обучение закончено. Но я по-прежнему хочу знаний и силы.

— Чему ты хочешь научиться у нас? — удивлённо спросил Леганд.

— Неужели ты думаешь, что я упущу случай говорить с тобой, старик? — ответно удивилась Йокка. — Не ты ли последний свидетель всей истории Эл-Айрана? Кто, кроме тебя, раскроет мне тайны этой земли?

— Тайны? — задумался Леганд. — Не все тайны мне известны.

— Но ты пытаешься их разгадать? — настаивала Йокка. — Подумай о моей просьбе, старик. Если наши пути сойдутся, я могу помочь вам. Согласись, хороший колдун на опасной дороге вовсе не помеха. Оставим Сашу сражаться с архами, а колдовство предоставим тому, кто им владеет.

— Что скажут об этом мои друзья? — подумав, спросил Леганд.

— Я соглашусь с твоим решением, Леганд, — сказала Линга.

— Я не против, — подал голос Тиир.

— Худенькая ты, Йокка, — заметил Ангес. — Мешок нести не сможешь. С другой стороны, и ешь немного. Пожалуй, я тоже согласен. Хотя чего меня спрашивать? Я ведь только до храма Эла с вами, а там — служба и страдания по расписанию!

— Я согласен, — откликнулся Саш.

— Что ж, — помедлил ещё немного Леганд, — попробую коротко предположить наш путь. Предположить, поскольку вижу общую цель, но не вижу пока дороги к ней. Думаю, что тот, кто лиги лет назад под личиной Бренга убил Аллона, все ещё жив. Его подручные либо пытаются завершить его дело, либо хотят вернуть силу своему повелителю. Надеюсь, нам удастся помешать им. Надеюсь, что именно победа над этим врагом излечит Дару и весь Эл-Лиа. Как тебе эта цель? Сдвинуть с места гору Меру-Лиа ненамного легче.

— Ну двигать гору я бы отказалась точно, — усмехнулась Йокка. — Хотя мы почти под ней. Кто же этот правитель?

— Думаю, что это все-таки Бренг, — твёрдо сказал Леганд.

— Подожди! — возмутился Ангес. — Насколько я понял, известия, что вы принесли с Острова Снов, отрицают это! У него нет имени!

— Я долго думал об этом, — твёрдо сказал Леганд. — Никто не знает, как был наказан убийца Аллона! Бренга нет ни в садах Эла, ни во владениях Унгра. Кто, кроме него, мог обнажить меч Бренга? Никто! Кто, кроме него, мог пожать руку Аллону и остаться неразоблачённым? Никто! А что, если боги прокляли его и лишили имени?

— Разве имени можно лишить? — неуверенно спросил Ангес. — Можно лишить жизни. Имя можно только забыть. Пока Бренгу продолжают поклоняться, у него есть имя.

— Надеюсь, мы это узнаем, — бросил Леганд. — Но не слишком ли много совпадений? Кроме всего прочего, мы узнали имена некоторых демонов: Лакум, Инбис, Илла… Великий колдун Дагр тоже связан с этой историей. Человек, чья сила сравнима с силой демона. Человек, чьи годы почти не уступают моим. Все они слуги Бренга. Дагр был хранителем знаний Дэзз, смотрителем библиотеки в замке Бренга, затем строителем Слиммита. Илла — страж северных ворот Эл-Лиа и ворот Дэзз-Гарда. Инбис — страж замка Бренга. Лакум — вот самое зловещее имя в этом списке. Оно многое бы сказало узникам подземелий замка Бренга, в том числе и Арбану-Строителю. Что ещё нужно?

— Я пойду с вами, — негромко сказала Йокка.

— Хорошо, — вздохнул Леганд. — Вот ещё, что я хотел бы сказать тебе, Йокка, прежде чем поведать уже известное моим друзьям. По поводу мудреца, который уже не первую эпоху убегает от своей смерти. Я не убегаю от смерти. Я иду с ней под руку.

Они шли ещё три дня. Тоннель начинал все круче уходить вниз. В какой-то момент Саш подумал, что ещё немного — и он упадёт и покатится по жёлобу, когда Леганд остановился. Старик щёлкнул огнивом, зажёг факел и поднял над головой. Холодом тянуло из отверстия.

— Неужели пришли? — спросил Ангес.

— Не знаю, — Леганд всматривался во тьму. — Впереди открытое пространство, но у меня нехорошие предчувствия.

— Опасность, — подтвердила Йокка. — Но не магия.

— Ну если не магия, тогда мы справимся, — звякнул мечом Ангес. — Чем дальше, тем больше я начинаю ощущать себя воином. Надеюсь, арды раддов в этой норе не поместятся? Архи тем более. А каменные черви ведь не ползают по уже прорытым тоннелям?

— Смотрю, ты осведомлён о привычках каменных червей, — заметил Леганд.

— Я люблю копаться в древних манускриптах! — хвастливо ответил Ангес.

— Охотно верю, — кивнул Леганд. — Больше ни слова. Идите за мной, но держите оружие наготове.

Тоннель раздался через полварма шагов. Леганд потушил факел, мгновения его спутники привыкали к темноте, затем почти одновременно восхищённо выдохнули. Прямо над их головами сиял круг звёздного неба. Его границы обрывались вниз вертикальными стенами. В бледном свете звёзд камень казался серым.

— Пропасть! — прошептал Тиир.

— Да уж, — согласился Ангес. — Стенки-то никак не меньше трех-четырех вармов локтей высоты. Не выберемся.

— Скорее всего, — подтвердила Линга. — Смотрите. Под ногами лежали кости.

Не говоря ни слова, Леганд прошёл вперёд. Остановился перед возвышением. Обернулся к Йокке.

— Южный провал?

— Не думаю, что в Мраморных горах есть ещё одна похожая пропасть, — процедила сквозь зубы колдунья.

— Согласен, — кивнул Леганд. — Тем более с такой кучей костей.

Саш пригляделся и похолодел. Скалили зубы раздроблённые черепа, поблёскивали в звёздном свете ребра. Темнели обрывки одежды.

— Вот так попали! — протянул Ангес. — Слышал я про эту ямку. Но уж не надеялся попасть в неё. Да и не собирался, впрочем. Путь сюда только один. Три варма локтей полёта, после того как гостеприимные банги столкнут тебя с края. И не дай Эл остаться живым при падении. Шеганы пожирают все, что упадёт.

— Не шеганы, — мотнул головой Леганд. — Кое-что не менее страшное. Никого не удивляет, что нет запаха гниющей плоти?

— Кости словно отполированы! — заметил Тиир, подходя к Леганду. — Хотя многие из них мне кажутся свежими.

— Так оно и есть, — задумался Леганд. — Я думаю, это щелкуны. Они впрыскивают в трупы яд, а когда тот превращает плоть в лужу слизи, просто высасывают её.

— Что такое щелкуны? — напрягся Ангес. — Что-то я не слышал о подобных тварях.

— В древних книгах, которые ты так любишь, они назывались костяными мечниками, — объяснил Леганд. — Не бойся. До утра нам ничего не угрожает. Эти твари оживают только с лучами Алателя. Собственно, зачем им шевелиться раньше? Банги казнят невольников по утрам. Приглядись. Ничего не видишь на стенах провала? На высоте в две-три дюжины локтей?

— Ничего, — растерянно пробормотал Ангес. — Какие-то камни или свёртки. Это спящие костяные мечники? Они висят на стенах? Ты ничего не путаешь? Их Здесь лиги! Думаю, что они ужасно голодны! Говорят, банги целую эпоху отвоёвывали у них пещеры Мраморных гор!

Саш поднял голову. Стены провала были словно покрыты почками. Будто гигантская бабочка отложила лиги грязно-серых яиц, размером с человека, на стены пропасти. И вправо и влево они тянулись сплошной полосой, насколько хватало глаз.

— Почему же они не разбегутся по всему Эл-Айрану? — с ужасом спросила Линга.

— Это древние твари, — объяснил Леганд. — Их время прошло. Щелкуны живут в неглубоких пещерах и провалах. Но банги давно уже захватили пещеры, а сами становиться пищей для щелкунов никогда не желали. Здесь же сравнительно тепло и достаточно еды. Или банги не оставляют этих тварей без пищи, или они при необходимости пожирают друг друга.

— Или нас, — довершила фразу Йокка. — Надо выбираться отсюда. До рассвета не так уж и долго.

— Но как?! — воскликнул Ангес. — Ты-то можешь превратиться в какую-нибудь птичку, а что делать остальным?

— Я просилась идти с вами, но не лететь, — отрезала Йокка.

— Ищем выход! — решил Леганд. — Я и Ангес идём по краю провала вправо, Саш и Йокка — влево. Линга и Тиир осматривают середину. Встречаемся на той стороне. Выход должен быть! Каменный червь как-то попал в эту пропасть. Стараемся не шуметь. И тебя это касается в первую очередь! — Старик повысил голос на Ангеса, который с сухим треском раздавил череп.

Йокка пошла влево, не оборачиваясь. Саш старался от неё не отставать, удивляясь, как она умудряется наступать на сухие кости, не раздавливая их. С каждым шагом надежды на расщелину или отверстие таяли. Стена монолитом уходила в слой костей. Достигнув левого края провала, Йокка обернулась, мгновение рассматривала Саша, затем сказала:

— Я всегда говорю то, что думаю. Или молчу.

— Я понял, — кивнул Саш.

— Я не чувствую в тебе страха. Все боятся. Даже мудрецу не по себе. Ты не боишься. Отчего?

— Я устал бояться, — пожал плечами Саш, — Мне кажется, что в каждом элбане есть какой-то запас чувств. Страха, радости, гордости, ненависти… Во мне страха было предостаточно. Но он весь кончился.

— Понятно, — нехорошо усмехнулась Йокка. — Сменился обречённостью? Ерунда! Элбана можно вычерпать только вместе с жизнью. А в тебе жизнь ещё забурлит. Нужно бояться. Не боятся только сумасшедшие.

— Похоже, я поглупел в этом мире, — равнодушно заметил Саш.

— Значит, придётся тебя лечить, — прищурилась Йокка. — После того как ты покажешь себя в бою.

— Бой будет? — спросил Саш.

— Скоро рассвет, а значит, и бой, — объяснила Йокка. — Щелкуны ориентируются по запаху и звуку, уйти нам уже не удастся.

— А твоя магия?

— Здесь моя магия уничтожит не только щелкунов, но и нас, — отрезала Йокка. — Да и не хватит моей магии на армию ужасных тварей. Если бы все было так легко, маги правили бы этим миром. Идём. Леганд уже нашёл ход.

Это было продолжение пути каменного червя. Ангес с трудом разгрёб кости, которые засыпали отверстие на треть, и вытер вспотевший лоб.

— Небо светлеет. Надо поторапливаться! Эх, жаль, ни одного камня, чтобы заложить за собой ход. Только кости!

— Костями и будем засыпать! — приказал Леганд, вылезая из отверстия. — Ход тянется на пять дюжин шагов с небольшим уклоном, потом резко уходит вниз. Судя по запаху, здесь было логово какого-то зверя, но другого выхода у нас нет. На всякий случай, вот верёвка. Тиир, закрепи её на выступе скалы над входом. Все внутрь! Теми костями, что остались внутри, попробуем закупорить ход.

— Шевелятся! — показал на начинающие дрожать тени щелкунов Ангес и с удивительной быстротой юркнул в проход. Тиир залез последним. Разматывая верёвку и обходя друзей, сгребающих к выходу кости, спокойно сообщил:

— Пока ещё сонные, но уже начали передвигаться. По стенам ходят как мухи.

— У всех есть какие-то способности, — с дрожью прошипел Ангес. — Кто-то летает, кто-то ходит по стенам! Если я выживу после этого путешествия, вывести меня из храма Эла можно будет только мёртвым!

— Главное — не внести тебя туда мёртвым, — безрадостно заметил Леганд, зажигая факел. — Все! Хватит! Уходим! Попробуем спуститься вниз. Верёвка прочная, надеюсь, её не оборвут щелкуны.

— Не попробуем, — мрачно сказала Йокка.

Леганд поднял факел и отпрянул. В темноте уходящего вниз тоннеля блеснули глаза зверя.

— Что это? — прошептал Тиир, осторожно оттесняя в сторону колдунью и вытаскивая меч.

— Шеган! — медленно проговорил Леганд. — Я бросил вниз несколько костей и, наверное, привлёк его. Хотя, может быть, он отправился на утреннюю охоту.

— Шеган? — почти простонал Ангес. — Как ты определил? Я однажды видел скелет шегана! Смею уверить, я поместился бы в его желудке целиком!

— Ты прав, — отметила Йокка. — Нас спасает именно его размер. Он не может выпрямить лапы в тоннеле. А шеганы нападают только с прыжком.

— Скорее, он охотится тут на щелкунов, — поморщился Леганд. — Если они заглядывают в тоннель, то без сомнения падают прямо в пасть зверю. Зачем ему прыгать? Достаточно просто ждать.

Саш вгляделся в темноту. Бесформенная туша занимала почти всю высоту тоннеля. В свете факела поблёскивали глаза и зубы. Чудовище припало к камню, открыв пасть, которая перекрывала проход наполовину.

— Дрянью какой-то от него пахнет! — поморщилась Линга.

— Это как раз значения не имеет! — попытался изобразить бесшабашность Ангес. — Ведь не мы его собираемся есть, а он нас. Улёгся! Ждёт, когда мы сами свалимся ему в пасть! Нет, Линга, эти зубы у тебя на руке висеть не будут.

— С чего бы это таскать такую тяжесть на руке, — прошептала в ответ Линга.

— Хватит упражняться в красноречии! — зло прошипела Йокка. — Щелкунов слишком много, а с шеганом я не справлюсь. Эта тварь защищена от магии! Что делать?

— Готовиться к завтраку!

Ангес попятился к выходу, неожиданно поскользнулся и упал.

— Леганд! — простонал священник, вцепившись в натянувшуюся, верёвку. — Как думаешь, какую позу принять? Желательно, чтобы смерть была быстрой и безболезненной!

— Тише! — потребовал Леганд.

Старик разглядывал пол тоннеля. В бледных лучах, пробивающихся сквозь завал костей, поблёскивали капли росы.

— Что это?

— Роса! — с досадой воскликнул Ангес. — Сырость! Или ты думаешь, что я поскользнулся на последствиях собственного испуга? Ты что, не знаешь? По утрам на камнях бывает роса.

— Здесь довольно тепло и сухо, — не согласился старик. — К тому же отчего роса только в одном месте? Видишь? Пятно размером в два локтя!

— Вода в камне! — пробурчал, поднимаясь, Ангес. — Вода! Источник, ручей, подземная река… Мы что, воду сюда пришли добывать?

Не обращая внимания на священника, Леганд припал к мокрому пятну ухом, постучал куском кости, подозвал Лингу:

— Послушай!

— Кажется, что-то есть, — подняла голову Линга. — Я слышу шум воды. Только очень слабо. Как за стеной. Не сможем пробиться.

— Может быть, позвать ещё одного каменного червя? — съязвил Ангес. — Так он выпихнет этого шегана прямо на нас. Ой! Демон меня задери!

Возня послышалась у входа, затем верёвка натянулась, выскользнула, обжигая священнику пальцы, и исчезла. И сразу костяное щёлканье донеслось у входа.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.