Шотландские сны (№3) - Пылкие мечты

* * *

События того дня, когда умерла Эмма, в который раз всплывали в памяти Дэвида. Первым, кто обнаружил тела на берегу реки, был Пирс. Вторым человеком, кто спустился вместе с ним к реке, был Уолтер. На плечи этих двух мужчин легла тяжелая задача поднять на скалы изувеченное тело Лайона, а потом и мертвое тело Эммы.

Уолтер оказался на скалах примерно в одно время с Пирсом, а возможно, даже раньше его. Может, он видел падение Эммы. Дэвид хотел знать только правду. Он понимал, единственная возможность ее узнать – это откровенно, по-мужски поговорить с Уолтером.

Однако Уолтера в Баронсфорде Дэвид не нашел. На конюшне ему сказали, что тот уехал в деревню.

Впрочем, не было особой необходимости немедленно заводить разговор с Уолтером, чтобы добиться от него правды, но Дэвид решил не откладывая разобраться в том, что произошло с Эммой. Ему не терпелось устранить все препятствия, стоявшие на пути к их счастью с Гвинет. Следовало положить конец всему, что было связано с Эммой, раскрыть ее тайну и навеки изгнать из поместья ее злой дух.

Дэвид помчался в деревню, где в конце концов нашел Траскотта перед домом приходского священника.

Дождь наконец прекратился, и между камнями на старом церковном дворе текли, извиваясь, грязные ручейки. Траскотт шагал мимо приземистой колоннады, которая вела на церковный двор. Он разглядывал каменное здание церкви и примыкавший к ней склеп – это была усыпальница для владетельных хозяев Баронсфорда и членов их семей. Прах Эммы должен был тоже покоиться здесь. Дэвид спешился и пошел навстречу Уолтеру, который не сразу его заметил.

Хотя Уолтер всегда был себе на уме, с Дэвидом они были настоящими друзьями, так как росли в одном доме с самого детства. Уолтер был так же надежен и верен, как каменные стены Баронсфорда. К тому же он был единственным, кто остался рядом с Лайоном после смерти Эммы.

Эмма!

Воспоминания о ней промелькнули в голове Дэвида. Он вспомнил, как Эмма неоднократно упоминала имя Уолтера, тем самым пытаясь вызвать его ревность. Но ведь Уолтер был единственным из них, кто не поддался на чары Эммы и не склонился к ее ногам. Или все-таки поддался?

– Довольно-таки унылое местечко для такого утра, как это, – произнес Дэвид, подходя ближе.

Двусмысленная улыбка промелькнула на губах Уолтера, когда он, повернув голову, взглянул на Дэвида.

– Интересно, удастся ли нам дождаться солнца, чтобы она могла увидеть все это.

– Кто – она?

– Вайолет, – спокойно пояснил Уолтер. – У нее есть одно желание – она хочет, чтобы ее девочка была похоронена на освященной земле.

Дэвид вспомнил, что случилось с Вайолет – ее умершее дитя было похоронено простым батраком без панихиды и отпевания.

– Я только что говорил со священником, и он дал свое согласие. – Траскотт снова устремил взгляд на склеп возле церковной стены. – Здесь ей будет покойно. К тому же за могилой присмотрят.

Ощущение мира и покоя, окружавшее Уолтера, слегка поколебало решимость Дэвида. Какое для них имело значение то, что когда-то произошло на скалах?

Почему им было так важно узнать имя убийцы? Разве Гвинет будет любить его меньше, если они никогда не узнают об этом? Дэвид любил ее. Разве это касалось его отношений с братьями? Нет.

Траскотт повернулся к нему и спросил, нахмурив брови:

– Что привело тебя сюда?

Дэвид вздохнул. Итак, он заговорил первым. И это было важно.

– Этим утром мы с Гвинет укрылись от дождя в твоем старом замке. Шел дождь, а нам нужно было найти укромное местечко, чтобы кое-что обсудить.

Траскотт покосился на склеп, где покоилась Эмма.

– Вы заходили внутрь?

– Там все заросло вереском и папоротником, – ответил Дэвид неуверенно. Он не мог решить, спрашивать или нет. – Ремонт ты раздумал доводить до конца?

– Я перестал ходить в замок, как только Эмма стала там постоянной гостьей.

Дэвид испытал облегчение. Ну конечно! У Траскотта не было ничего общего с Эммой, а потому и не имеет смысла выдавливать из него признание. Дэвид взглянул на небо – похоже, прояснялось. Однако, переведя взгляд на кузена, Дэвид удивился. Невозможно было не заметить удрученный и печальный вид Уолтера.

– Тебе нет никакой необходимости что-либо рассказывать, Уолтер.

– Знаю, но это угнетает меня. Я должен все рассказать. – Траскотт посмотрел на Дэвида, и в его глазах отразились боль и страдание. – Я хочу, чтобы ты узнал самое плохое и не ошибался в своих суждениях.

Дэвид сразу понял, что имел в виду Уолтер. Именно недомолвки вбили клин отчуждения между ним и Лайоном. Уолтер хотел выговориться, чтобы облегчить душу. Пытаться скрывать чувства или хранить их в себе он больше не мог.

– Эмма не была той, какой ты ее знал, – произнес Уолтер глухим от страдания голосом. – Эмма водила тебя за нос. Она никогда не испытывала к тебе тех чувств, которые ты испытывал к ней.

Дэвид с таким же мрачным и серьезным видом ответил:

– Знаю.

– Я не знаю, когда это началось – ну, когда Эмма так изменилась, – но в этом твоей вины нет.

– И это мне тоже известно, – ответил Дэвид.

– Эмма никогда не была счастлива, и это чувство с годами только усиливалось. То, чем она владела, она презирала. Ей быстро надоедало все то, чего она добивалась. Ей хотелось чего-то большего, того, чего, как она считала, она не могла получить.

– Едва получив желаемое, она сразу этим пресыщалась, оно утомляло ее, – добавил Дэвид. – Я заметил в ней эту черту. И поэтому ей быстро надоели Лайон и Баронсфорд.

Траскотт кивнул, но страдание не исчезло из его глаз.

– Вот и со мной она всю жизнь играла в свою порочную игру.

– Однако ты, как я заметил, никогда не преклонялся перед ней, как мы все, – сказал Дэвид. – Возможно, это как раз и заставило ее преследовать тебя.

– Здесь скрывалось нечто большее. Ее влекло ко мне какое-то непонятное желание, оно и двигало ею. Она ходила за мной еще тогда, когда мы были слишком юны, чтобы понять это.

Глаза Уолтера возбужденно горели, когда он посмотрел на Дэвида.

– Я говорю как друг, как близкий родственник, как человек, которого Эмма использовала точно так же, как и всех вас. Если ты решишь рассказать о нашем разговоре Лайону, я не буду на тебя в обиде. Тем не менее я скажу: если бы Эмма не погибла, то он был бы одним из самых несчастных людей на свете.

Дэвид стоял рядом с Уолтером и смотрел на склеп и церковный двор. У него было ощущение, будто мир перестал существовать и в целом мире их только двое, и еще их воспоминания… и между ними блуждают обманчивые призраки прошлого.

– Я даже не знаю, с чего начать. Как можно объяснить первородный грех и проклятие, которые лежат в основе этой жизни? Знаешь, Дэвид, я был, наверное, проклят, когда она сделала со мной что хотела.

Дэвид промолчал и только кивнул, давая понять кузену, что он внимательно слушает.

– Вплоть до прошлого года я даже не подозревал, что у нас с Эммой был один отец.

– Лорд Кэверс?

– Нет. Сэр Уильям, твой сводный брат по матери, был нашим с Эммой отцом. Но его сиятельство знал, что Эмма ему не родная дочь. Об этом знала и сама Эмма, причем задолго до того, как ей стало известно, кто ее настоящий отец. Она однажды рассказала мне, что именно по этой причине лорд Кэверс и пригласил Гвинет в Гринбрей-Холл. По этой же самой причине он и оставил Гвинет свое состояние.

– Теперь о главном, – вздохнул Траскотт.

У Дэвида было наготове множество вопросов, но он сдержался, чтобы дать кузену рассказать все до конца.

– Эмма пришла ко мне после похорон нашего отца. – Уолтер долго смотрел в глаза Дэвиду, потом произнес:

– Я был отцом того ребенка, который умер вместе с ней.

* * *

Вайолет оттащила Гвинет от дверей, чтобы шепотом рассказать о том, что ей удалось узнать.

– Сегодня утром я подслушала на кухне, как две служанки шептались промеж собой. Одна их них рассказала, как она видела сэра Аллана, тайком выходившего на рассвете из спальни леди Кэверс. Девушка сообщила, что, заметив ее в коридоре, сэр Аллан дал ей несколько монет, чтобы она держала язык за зубами. Он заверил служанку, что может стать для нее надежным покровителем.

Месяц назад Гвинет тут же нашла бы вполне пристойное объяснение случившемуся. Однако теперь она задумалась. Вайолет просто пересказала ей услышанное. Ни у кого из слуг не было причин выдумывать подобную историю.

– Ты считаешь, что моя тетя и сэр Аллан находятся в интимной связи?

Вайолет пожала плечами:

– Она вдова, а он не женат. Гвинет, меня мало волнует, что происходит между ними. Но если это так, тогда зачем твоя тетя пыталась вчера внушить тебе мысль выйти за него замуж? Ты же сама мне говорила, что в Лондоне она была настроена против этого брака. – Вайолет взяла Гвинет за руку. – Что произойдет с леди Кэверс после твоего замужества? Какое имущество и деньги останутся в ее распоряжении?

– Ну, я наследую большую часть поместья дяди, однако всем известно, что ее положение после этого ничуть не изменится и она не будет страдать в нищете. Более того, она знает, что я не намерена ни в чем ее ограничивать, что она по-прежнему имеет право пользоваться всем, чем пользовалась раньше, – объяснила Гвинет. – Она не заметит никаких изменений в своем положении после того, как я выйду замуж.

– Твои слова настоящее утешение для нее. Но поставь себя на ее место. Почему она должна предоставлять свое будущее слепому случаю?

Хотя Гвинет даже мысли не допускала об этом и ни разу не говорила на эту тему с Вайолет, но за последний год ей так часто доводилось слышать сетования своей тетушки по поводу того, что она погибнет, едва Гвинет выйдет замуж. Так что приходилось учитывать и такой вариант – ее тетя каким-нибудь нечестным путем попытается выдать Гвинет замуж за своего любовника.

– Моя тетя вовсе не такая уж злодейка. А не может быть так, что она просто хочет выбрать мне кого-нибудь, кто ей хорошо знаком и кому она доверяет?

Но едва сказав это, Гвинет тут же поняла, как это глупо звучит.

– Кого-нибудь, кто ей хорошо знаком и кому доверяет… и с кем она заводит любовную связь? – переспросила Вайолет. – Прошу меня извинить, Гвинет, но…

– Нет, – мягко заметила Гвинет. – Это как раз то, что мне нужно сделать, – перестать предаваться пустым мечтам, которые мешают мне видеть реальность.

Гвинет взглянула на кровать, на разложенное там сухое платье.

– Я знаю, как положить этому конец. С сэром Алланом я уже говорила. Я сейчас переоденусь, а затем схожу объяснюсь с тетей, чтобы не было никаких недомолвок и тяжелых мыслей. Я разъясню ей, что, обвенчавшись с Дэвидом Пеннингтоном, я никоим образом не собираюсь ущемлять ее нынешнее положение. – Гвинет начала скидывать с себя мокрую одежду, – Все сразу уладится, как только я поговорю с ней.

* * *

Дэвид пребывал в растерянности, услышав исповедь Траскстта. Над жизнью Эммы словно приподнялась завеса, открывшая ему до сих пор неведомые стороны ее характера. Дэвид был уверен, что его кузен ничего не утаил. Часть из рассказанного Уолтером звучала так омерзительно и жалко, что Дэвид понимал – такое признание мог сделать только тот, кто отчаянно пытался облегчить свою измученную совесть.

Услышав историю Уолтера, Дэвид понял, что, как ни странно, с ним Эмма не была столь жестока. Оказавшись в ее руках, Лайон и Уолтер испытали страшные мучения. Эмма из-за своей прихоти едва не довела их обоих до умопомешательства.

– Эмма сделала так, чтобы ты знал, чьего ребенка она носит. Она могла погубить тебя, думаю, к этому все и шло… – произнес Дэвид, покачивая головой. – Я даже не знаю, как бы я поступил на твоем месте. Может, тебе следовало проявить большую выдержку, хотя ты всегда умел владеть собой. Но меня интересует вот что, Уолтер. Ты возненавидел Эмму, но достаточно ли сильно, чтобы убить?

Уолтер так сжал челюсти, что на скулах заиграли желваки. Они стояли рядом со склепом. Тело Эммы покоилось по другую сторону покрытой вереском каменной стены.

– Ненавидел ли я ее? Конечно. Думал ли я о том, чтобы ее убить? Да, и могу признаться – даже не один раз. Совершил бы я это, если бы она продолжала меня изводить? Возможно! Итак, не я ли убил ее именно в тот день? – Уолтер закрыл глаза и отрицательно качнул головой:

– Нет, Дэвид, я не убивал ее.

– Но тем утром никого, кроме Пирса и тебя, не было на скалах. Ты единственный, кто помог Пирсу поднять Лайона и Эмму наверх.

– Не мы одни были тогда на той тропинке. Тем утром на скалах была еще и леди Кэверс.

* * *

Гвинет поежилась.

На ней было сухое белье и платье, она уже не так мерзла. Они с Вайолет вышли из комнаты, но Гвинет понимала, что холод внутри ее был вызван не тем, что она промокла сегодня под дождем, а страхом, который ей внушал предстоящий разговор с тетей.

Гвинет всегда побаивалась своей тетки, начиная с того времени, когда ее ребенком привезли в Гринбрей-Холл. Но даже теперь, спустя много лет, это чувство постоянной тревоги не покидало ее.

– Ты уверена, что хочешь поговорить с ней прямо сейчас? – тихо спросила Вайолет, когда они спускались по узкой лестнице.

Леди Кэверс уже прислала им наверх слугу с известием, что она решила прогуляться вдоль озера. Это было одно из ее любимых мест для прогулок – живописный вид, плавное течение вод, стекавших в реку Твид. В хорошую погоду отсюда можно было пройти вдоль берега реки по тропинке между скалами, которая вела в сторону Баронсфорда. Гвинет было велено присоединиться к ней, хотя после совершенной ранним утром вылазки ей совсем не хотелось выходить на улицу.

– Ты можешь придумать какой-нибудь предлог в свое оправдание и подождать тетю здесь.

Гвинет вздохнула.

– Пора кончать со всем этим. Придется ей все рассказать и подготовить ее к визиту Дэвида. Я не хочу никаких скандалов, когда он приедет сюда.

В конце коридора было маленькое оконце, из которого виднелась покрытая травой лужайка между домом и конюшней. Задержавшись у окна, Гвинет выглянула, чтобы узнать, кончился ли дождь, и замерла, увидав группу из четырех человек, о чем-то беседующих между собой. В центре группы стоял сэр Аллан и что-то говорил. Ростом ниже всех остальных, он был одет в ту же самую куртку из парчи, которая на нем была утром, его украшенная галунами треугольная шляпа и парик энергично покачивались в такт его указаниям. Гвинет нахмурила брови, рассмотрев трех незнакомцев.

– Кто эти люди, стоящие рядом с сэром Алланом? – спросила Вайолет, посмотрев вслед за Гвинет на группу мужчин.

– Я никого из них не знаю. Но у меня такое ощущение, что я их уже видела.

От страха у нее все сжалось внутри. Они могли быть теми тремя мужчинами, которых она разглядела сегодня в тумане. Но нет, она их встречала и раньше. Гретна-Грин! Когда она шла к платной конюшне, чтобы взять напрокат лошадь, то по дороге встретила одного из них. В голове у Гвинет промелькнула мысль – а не могли быть эти трое теми, кто устроил ей засаду? В этот момент баронет повернулся и показал на главный дом, и Гвинет резко отшатнулась от окна.

– Ты побледнела. Ты себя хорошо чувствуешь?

– Я буду вместе с тетей. Далеко не пойду, – ответила Гвинет.

Ей надо было объясниться с Августой. Невыносимо думать, что, приехав просить ее руки, Дэвид нарвется на скандал и получит отказ. Но тем не менее ее снова охватило предчувствие беды. Гвинет передернула плечами.

– Вайолет, я хочу попросить тебя о большом одолжении.

– Конечно. Все, что угодно.

– Пожалуйста, немедленно отправься к Дэвиду. Он собирался приехать сегодня днем, но я думаю, ему следует явиться прямо сейчас.

– Я… я попрошу старого Роберта послать кого-нибудь к нему. Любой из конюхов окажется там быстрее меня.

– Это было бы замечательно! – Гвинет кивнула и прижала кулак к груди.

– Я сейчас вернусь. – Сказав это, Вайолет тут же исчезла.

* * *

К этому приему готовились долго и загодя. Когда прибыла большая часть приглашенных, то оказалось, что почти весь Баронсфорд наводнен гостями и в доме нет ни одного пустого уголка или комнаты. Время было уже позднее, а потому даже самые отъявленные гуляки отправились спать.

Уолтер Траскотт не мог припомнить, чтобы когда-нибудь так уставал. Большой праздничный обед должен был состояться завтра вечером. Еще раз зайдя на конюшню и убедившись, что все лошади и экипажи гостей стоят на своих местах, он повернул к дому.

Проходя по дорожке сада вдоль каменной ограды террасы, он чуть помедлил и посмотрел на залитые лунным светом стены замка. Как долго это место еще будет его домом? Жаль, что он не мог просто так взять и исчезнуть или, например, заснуть, чтобы, проснувшись, обнаружить, что все недавние события прошлых месяцев были просто ночным кошмаром.

– Ты весь день избегаешь встречи со мной.

Голос Эммы испугал его. Но он не показал и виду. У него не было выхода, как и не видно было конца этому кошмару.

– Мне надо поговорить с тобой. – Она поспешно вышла к нему откуда-то из темноты.

– Нет. – Уолтер повернулся к ней, но не взглянул на нее. – Приехал Лайон. Он ждет встречи со мной в библиотеке.

Это была ложь. Лайон и правда приехал, но в отвратительном настроении. Граф не желал ни с кем встречаться.

– Тогда давай встретимся завтра утром на скалистой тропинке.

– Не могу. Мне надо многое успеть сделать для…

– Ты придешь, или я объявлю всем о нашем… о нашем секрете. Вся семья узнает о нас.

– О нас? Нет! – произнес он хриплым голосом, пытаясь пройти мимо нее.

– Как ты смеешь бросать меня – свою сестру? Более того, как ты смеешь отказываться от этого ребенка, от своего ребенка, который растет внутри меня?

Уолтер услышал чей-то вздох или вскрик наверху на террасе. Взглянув наверх, он заметил темный силуэт леди Кэверс, которая смотрела на них с любопытством. Не проронив больше ни слова, Уолтер повернулся и растворился в темноте.

Глава 22

– Я бы сказала, что сегодня ты прямо-таки чудесным образом выздоровела, – язвительно заметила Августа.

Гвинет нашла свою тетю гулявшей по саду, но сразу после встречи Августа пошла по тропинке, ведущей в Олений парк и к озеру, раскинувшемуся недалеко от реки.

– Конечно, всегда можно сослаться на что-нибудь – ушибы, раны, – и ты вынуждена лежать в постели, лишь бы не встречаться со мной, как вчера, но все это сплошное притворство. Я смотрю, ты больше не носишь руку на перевязи.

– Мое плечо сегодня почти не болит, – ответила Гвинет, вяло оправдываясь. – Но, тетя, я действительно упала с лошади.

Гвинет оглянулась, чтобы проверить, нашла ли Вайолет Роберта.

– Я всего лишь выполняла предписание врача – оставаться весь день в постели.

Хотя Августа была энергичной женщиной, однако сейчас она шла что-то уж чересчур быстро.

– Знаешь, сэр Аллан очень расстроился, когда ты отказалась поговорить с ним вчера. Рана не рана, но ты могла бы найти способ повидаться со своим женихом, ведь он проделал такой длинный путь, чтобы встретиться с тобой.

«Продолжительное путешествие в компании со своей любовницей», – поправила ее про себя Гвинет. Ей даже стало любопытно: интимная связь между тетей и сэром Алланом началась во время этой поездки или намного раньше?

Но какое ей дело до всего этого, сказала она себе. Пусть живут так, как им хочется, ведут себя так, как им нравится. У Гвинет была своя жизнь.

– Мне выпал случай поговорить с сэром Алланом сегодня утром, – проговорила Гвинет, которую мутило даже от слабого намека на возникновение между ними каких-то отношений. – Я рада сообщить вам, что все недоразумения устранены. Я не выйду замуж за сэра Аллана.

– Почему же ты не выйдешь? – возмутилась Августа, с ненавистью глядя ей в лицо.

Гвинет чуть не попятилась назад, столь страшным было сейчас выражение лица Августы.

– Я пыталась объяснить вам это прошлой ночью. Да, когда-то я рассчитывала на сэра Аллана, питая к нему глубокое уважение, однако я не люблю его.

Августа фыркнула и устремилась дальше, увлекая за собой Гвинет.

– Более того, у меня есть любимый человек, за которого я выйду замуж с большим удовольствием, причем я уверена, что это человек, достойный во всех отношениях.

Они вошли под сень деревьев Оленьего парка. Именно здесь сегодня утром Гвинет видела трех мужчин. Гвинет шла, оглядываясь по сторонам, они уже приближались к озеру.

– Сэр Аллан твой будущий муж! Ни о ком другом я даже слышать не хочу! Я так решила, и ты беспрекословно выполнишь мою волю.

– Но я не могу, – возразила Гвинет. – Человек, о котором я говорю, – это капитан Пеннингтон. Его семья…

– Не сметь упоминать в моем присутствии эту семью! – прорычала Августа. – Не бывать тому, чтобы девушка из рода Дугласов снова опозорила себя родством с кем-нибудь из этой семейки!

– Вы ведете себя странно, тетя. Семья Пеннингтон не сделала ничего такого, что вызвало бы ваш гнев. Особенно Дэвид…

– Ничего? – взорвалась Августа. – Ты считаешь, что убийство моей единственной дочери – это ничего?

– Лайон не убивал ее. И откровенно говоря, Эмма, судя по всему, тоже в какой-то мере виновата в своей смерти. Это все из-за той жизни, которую она вела. Она была немного не в себе, тетя. Да вы сами это видели. Ей всегда хотелось ломать семейные обычаи и устои, изводить и мучить всех, кто окружал ее. Эмма готова была причинить боль любому, если это могло принести ей минутное наслаждение. Не стоит забывать и о том, что она нарушила клятву супружеской верности.

Леди Кэверс остановилась, побелев от злобы.

– Эмма всегда хорошо относилась к тебе! Она опекала тебя, присматривала за тобой. Как ты можешь наводить на нее напраслину?

– Напраслину? – скептически протянула Гвинет. – В комнате Эммы лежат десятки писем, в которых говорится, почти неприкрыто, о ее любовных интрижках, когда она была уже замужем.

– Письма, даже с намеком на флирт, ни о чем не говорят!

– Я собственными глазами видела, как в вашем городском доме Эмма занималась любовью с посторонним мужчиной.

После этих слов случилось такое, чего Гвинет вовсе не ожидала. Неожиданно ее тетя взревела и отвесила ей полновесную пощечину. От удара у Гвинет зазвенело в ушах, а во рту она почувствовала солоноватый вкус крови.

– Ты, неблагодарная сука! Не смей никогда пачкать память Эммы! Сейчас ты у меня поплатишься за это!

Августа потащила Гвинет за собой, но та упиралась изо всех сил. Тогда Августа схватила ее за волосы. Первые несколько шагов Гвинет сделала словно в тумане. Потом увидела озеро. Там на берегу их поджидала закрытая карета со шторками, возле которой на двух лошадях сидели всадники, третья лошадь была привязана к экипажу сзади. Третий мужчина, тот, с кем разговаривал сэр Аллан у конюшни, сидел на козлах. Сам же баронет стоял рядом с открытой дверцей кареты.

– Нет! – снова уперлась Гвинет. Тетя резко дернула ее и с силой поволокла по дорожке.

– Ты поедешь вместе с ними! Ты станешь женой сэра Аллана.

– Не стану! Вы не можете заставить меня! И если вы попытаетесь, я всем расскажу, что вы сделали. Брак будет расторгнут. А вас разоблачат. Вам не удастся уйти от возмездия.

– Ты считаешь, что сумеешь разоблачить меня, моя дорогая племянница? – прошипела Августа. – Так знай, я распущу слух, будто ты убежала вместе со своим возлюбленным. А после свадьбы произойдет несчастный случай, и свидетелей будет вполне достаточно, чтобы сэру Аллану никто не задавал лишних вопросов, а я, убитая горем, потому что не дала своего благословения на брак, уж тем более не буду их задавать, учитывая его интересы.

– Многие уже догадываются о ваших с ним отношениях. И ваша семья, и прислуга – уже все знают о вашей непристойной связи.

Гвинет скова вскрикнула от боли, когда Августа яростно дернула ее за волосы, заставляя идти вперед. Сила ее вызывала изумление.

– Сейчас приедет Дэвид. Он будет уже в Гринбрей-Холле, когда вы вернетесь. Дэвид ни за что не поверит, что я убежала с сэром Алланом.

Гвинет снова вскрикнула от боли, так как Августа, по-прежнему не выпускавшая ее волосы, стала вдобавок толкать ее в спину. Гвинет казалось, будто у нее кожа отрывается от головы.

– Ничего, скоро я покончу с тобой. План Ардмора был слишком сложен для осуществления. Все, что мы задумали, этот мерзавец Пеннингтон сумел расстроить. Какая я была дура, что сразу не взяла дело в свои руки!

Гвинет хотела возразить, но с ужасом поняла – поздно. К ним уже приближались двое всадников, да и сама карета потихоньку двинулась в их сторону.

Нет, не может все кончиться вот так! Она не сдастся без борьбы.

* * *

Да, ей пришлось когда-то убить человека. Но Вайолет не знала, сумеет ли она повторить это еще раз. Сейчас у нее в руках было оружие, которым она не умела пользоваться.

Сжимая заряженный пистолет, взятый из клетушки смотрителя, она под прикрытием деревьев следила за борьбой Гвинет с Августой, как вдруг заметила приближавшихся к ним головорезов сэра Аллана.

Вайолет быстро уговорила старого смотрителя, и Роберт, получив подробные наставления, тут же отправился за капитаном Пеннингтоном. Как только он умчался, стало ясно, что бессмысленно ждать помощи от остальных слуг. Разве могла Вайолет вразумительно им что-то объяснить? Разве ее подозрения могли заставить прислугу действовать?

Мужчины уже были совсем рядом с Гвинет и Августой. Но Вайолет, прежде часто наблюдавшая в Мелбери-Холле, как мужчины упражняются в стрельбе из револьвера, сама никогда не стреляла. Она не умела даже целиться.

Надо было отвлечь внимание от Гвинет, и притом незамедлительно. Вайолет, взведя курок, подняла револьвер дулом вверх, отвернулась и выстрелила в воздух.

* * *

Роберт застал Дэвида и Траскотта, только что вернувшихся в Баронсфорд. Сообщение Гвинет, не очень-то ясное по смыслу, сразу насторожило Дэвида. Она никогда не просила его о помощи. Если Гвинет послала за помощью – значит, ей грозит смертельная опасность. А объяснения Роберта еще больше встревожили Дэвида.

Их гость, говорил Роберт, сэр Аллан Ардмор, сегодня утром попросил заложить для него карету – довольно-таки странная просьба для гостя, прибывшего вместе с леди Кэверс только вчера. Более того, Роберт считал подозрительным, что баронет был не только знаком с тремя новыми конюхами, но и велел именно им управлять каретой, когда он отправится в путь. Вряд ли это было простым совпадением. Как хорошо, подумал Дэвид, что Гвинет послала за ним. Теперь следует поторопиться.

Громкий звук выстрела, долетевший до них из Оленьего парка, заставил всадников попридержать лошадей и посмотреть в сторону озера.

– Кто-то стрелял, – произнес Дэвид. Траскотт тоже его услышал.

– Насколько мне известно, у нас в поместье сейчас нет охотников, – заметил Роберт, которого насторожил неожиданный выстрел.

Дэвид уже мог различить в самом конце подъездной аллеи главное здание. Он увидел слуг возле конюшен, которые прервали работу и повернулись в ту сторону, откуда раздался выстрел. Дэвид пришпорил лошадь и помчался к лесу.

* * *

Гвинет знала – мертвая она им не нужна. Они не выстрелят ей в спину. Настоящие неприятности у Августы начнутся в том случае, если Гвинет погибнет до обряда венчания. Следующим на очереди наследником всего состояния Дугласов являлся некий кузен, весьма дальний родственник. Этот джентльмен был членом парламента, и уж он вырвал бы весь капитал из лап тети.

Но ни одна из подобных мыслей не служила Гвинет утешением, она просто побежала прочь от своих врагов, продираясь сквозь кусты, которые рвали платье. Выстрел напугал Августу, и этого вполне хватило Гвинет, чтобы моментально высвободиться из се рук. С этого момента действиями Гвинет управляло одно желание – выжить.

Вдруг она увидела, как из леса вышла Вайолет с револьвером в руках.

– Беги! Беги! – закричала Гвинет подруге. Сама она уже достаточно глубоко забралась в заросли кустарника, чтобы всадники могли настигнуть ее. Однако Вайолет представляла собой отличную мишень. Краем глаза Гвинет увидела, как один из всадников поскакал за ней.

– Беги! – пронзительно крикнула Гвинет. – Беги к дому! Наконец-то Вайолет услышала ее и, развернувшись, побежала.

Гвинет неслась вдоль ручья, который впадал в озеро, и вскоре она оказалась в сплошь заросшей лесом лощине. Она слышала, как за спиной ее раздаются крики и шум приближавшейся погони. Уже слышны были ругательства, когда она перебралась через упавшее дерево и, скользя, устремилась вниз по грязному склону. Вот незадача, подумала она, что ни дорога, то препятствие! Но все померкло перед ее глазами, как только ее ноги увязли в густой грязи на краю маленькой заводи у подножия склона. Пока она выбиралась из грязи, с другой стороны протоки появились два бандита на лошадях. Гвинет оглянулась и увидела третьего мерзавца, смотревшего на нее со склона. Мгновение спустя рядом с ним появился тяжело дышавший сэр Аллан, лицо его исказилось от ярости.

– Сэр Аллан, вам надо бежать, пока еще не поздно! – крикнула ему Гвинет, когда увидела позади них еще одного всадника. Это был Дэвид.

В руках Дэвида, кроме крепкой палки, не было ничего, но этого хватило, чтобы быстро расправиться с одним из бандитов; предупреждающие оклики Гвинет несколько запоздали. Мерзавец покатился вниз с холма и свалился в грязь прямо рядом с Гвинет. Тут же за спиной двух оставшихся бандитов словно из воздуха возникли Траскотт и Роберт. Первый свалил одного мерзавца, а Роберт так хватил палкой второго, что тот рухнул на землю и потерял сознание.

Однако Гвинет гораздо больше волновало то, что происходило на вершине холма.