- Нет. Это просто по ходу дела. Я пишу статью про Эден Майлз. Кто её убил? Кто подставил Колдуэла и почему? Поиски ответов на эти вопросы и завели меня сюда.
      - Колдуэла подставили? Разве вы не читали отчета полиции?
      - Я не верю ему. А вы верите?
      - Почему бы мне не верить? Или Рич Колдуэл святой? Разве он настолько лучше нас?
      - Он не убивал Эден Майлз.
      - Я верю полиции, молодой человек, - Брайдуэл шагнул к Террелу и помахал кулаком перед его носом. - Почему я должен верить Колдуэлу? Ну, скажите мне, сыщик. Он возмутитель спокойствия, он повсюду лезет, этот мнимый скромница, у которого не хватает ума даже на свои дела. Великий реформатор! Брайдуэл постепенно закипал. - Разве этого недостаточно, чтобы хотелось блевать? Где он был, когда мы строили этот город? А? Когда прорывали каналы в устье, когда русло реки перенесли за Демпстер стрит, и когда весь центр города был разрыт, чтобы проложить улицы и дать место новым зданиям? Мы сделали это без его помощи, без помощи канючащих снобов, живших на этой жирной земле в больших поместьях. Город был вонючим болотом, в котором они боялись запачкать свои штиблеты. Но мы сделали из него то, чем он стал. Я, Чарли Брикнел, братья Шмидт, да и Айк Селлерс с мэром Тикнором. Это сделали наши компании и банки и наше мужество. И вот много лет прокорпев в чванливых колледжах, много лет бесцельно проболтавшись по Франции и Европе, он сует сюда свой нос и заявляет, как все мерзко и что он все вычистит, а всех нас отправит в тюрьму. Ну, и кто в тюрьме, мистер сыщик? Мы или Рич Колдуэл?
      - А кто должен быть там?
      Старик несколько мгновений смотрел на Террела, потом холодно и бесстрастно заявил:
      - Я поддерживаю полицию.
      - Вы боитесь не поддерживать.
      - Я ничего не боюсь. Это мой дом, мой город, и я буду за них бороться. Люди, которые построили этот город, возможно, немного хватили лишку. Взяточничество, коррупция - я этого не отрицаю. Но я буду биться против обвинений этой кучки показных реформаторов. Наши заслуги и достижения больше наших ошибок и вины. Когда-нибудь все это поймут.
      - Я вижу, вы верите ерунде, которую проповедуете. Так давайте придерживаться фактов. Эден Майлз убил бандит, привезенный Айком Селлерсом. Ваш партнер подставил Колдуэла. Он совершил убийство - это так же верно, как если бы выдавил жизнь из тела девушки своими руками.
      - Полиция обвиняет Колдуэла, - старик стукнув по ручке кресла.
      - Почему вы не захотели бороться в суде? Пусть бы Колдуэл выиграл выборы, дали бы ему обвинить вас, привести в суд, - Террел безжалостно впился взглядом бледное лицо старика. - Айк не хотел этого, верно? Он хотел подставить Колдуэла, обвинить в убийстве. Навсегда устранить с дороги. Так ведь?
      Казалось, старик с трудом брал себя в руки.
      - Убирайтесь, - дрожащим голосом выдавил он. - Я достаточно наслушался ваших обвинений. Убирайтесь.
      - Хорошо, мистер Брайдуэл.
      - Я лечу в Сент-Луис навестить дочь. Меня не будет в городе три месяца. И мне наплевать, что и с кем тут случится.
      - Такие люди, как вы, всегда меня удивляют. Конечно, вы построили город. Но где гордость за свою работу? Вы оставляете заправлять всем бандитов - и пусть все летит к черту? Трущобы, плохие школы, загубленные парки - почему все это вас не возмущает? Почему вы ничего с этим не делаете?
      - Убирайтесь вон! - взвизгнул Брайдуэл. - Не учите меня, что делать. И не сметь мне угрожать, понятно?
      Террел медленно покачал головой.
      - Вы не пойдете в тюрьму за убийство, мистер Брайдуэл. Вы пойдете в ад.
      Брайдуэл не отвечал; он пытался говорить, но с его губ не срывалось ни слова. По испуганному взгляду Террел видел, что все-таки потряс его.
      - Спокойной ночи.
      От дома Брайдуэла Террел поехал в "Мэншен", большой ночной клуб Айка Селлерса в центре города. Официант Мигель сердечно приветствовал его и передал с помощником записку Конни Блейкер.
      - Выпьете? - спросил Мигель. - Немножко нашего старого, старого виски? От меня?
      - Нет, спасибо, в другой раз, Мигель.
      - Как пожелаете.
      Несколько посетителей ужинали - тут была лучшая кухня в городе - и слушали девушку, певшую под аккомпанемент нежной музыки отличного рояля. Буфетчики стояли, сложив руки, серьезные, чисто выбритые, в белых куртках, по временам проверяя взглядом, под руками ли приборы, ломтики лимона и апельсина, мясистые вишни и бледные луковки к коктейлям, ряды бокалов и миксеров и кубики льда в ведерке. Атмосфера была спокойной и выжидательной - от гардеробщицы до метрдотеля все были готовы к вечерней сутолоке.
      Вернулся помощник и сказал, что мисс Блейкер ждет его в своей уборной. Террел кивнул, попрощался с Мигелем и зашагал по коридору, ведущему в комнаты артистов. Они ждала его в дверях своей гримерной, теплые светлые глаза казались темными.
      - Я рада, что ты сумел прийти, - сказала она.
      - Я понял, что у тебя что-то срочное
      - Заходи пожалуйста, здесь беспорядок, но есть свободный стул и пепельница.
      - Люди жили и умирали, имея и меньше.
      Она сильно нервничала, он это понимал: Конни вся дрожала.
      Комната выполняла свое назначение - и ничего больше; серые стены, туалетный столик, вешалка и несколько стульев с прямыми спинками.
      - Как работа? - спросил он.
      - Довольно неплохо. Я чуть выше разносчицы сигарет. Пою вместе с группой в заключительном номере и немного танцую в кордебалете, - она поспешно спохватилась: - Садись, пожалуйста.
      - Продолжай. Тебя приятно слушать.
      Он подумал, что это звучит как диагноз. Она была не просто хороша, а хороша, как куколка. На светлых волосах - яркая лента, кожа, как у молоденькой девчушки, без изъянов и без грима. Наряд подчеркивал фигуру: белая блузка, шорты и колготы в сеточку - при её тонкой талии и длинных красивых ногах эффект был потрясающий. Но Террел нелогично заключил, что она не принадлежит к числу шестерок Айка Селлерса. Конечно, она была призывно привлекательной, но куда больше, чем только это. От неё тянуло домом, чистыми детьми и жарким к воскресному обеду, быть может, мартини у горящего камина...Но он мог и ошибаться.
      - Зачем ты хотела меня видеть?
      Она покосилась на дверь.
      - Если я скажу тебе такое, что сможешь использовать - что я буду с этого иметь?
      - Обычные простые вещи, - вздохнул он. - Удовлетворение, самоуважение, спокойную совесть. Неплохая цена.
      Она медленно села, глядя ему в глаза.
      - И больше ничего?
      - Ты имеешь в виду что-то чистое и идеальное - скажем, деньги?
      Она скрестила ноги и носком нарисовала круг.
      - Вот как...
      Свет над туалетным столиком играл в стекляшках на её маленьких черных бархатных туфельках. Она снова покосилась на дверь, и Террел заметил, как её руки до боли сжали края стула.
      - Я думаю, мы могли бы провернуть это дело, - сказал он.
      - Сколько ты мне заплатишь?
      - Конни, я работаю в большой, богатой газете. Но мы не платим нашим информаторам вперед. Мне нужно иметь представление о том, что у тебя есть.
      Она вдруг резко качнулась к нему и тихо и отчаяно шепнула:
      - Убирайся отсюда. Быстрее убирайся.
      Террел быстро встал, но двери уже распахнулись. Он понял, что было поздно. В комнату влетел Фрэнки Шанс, его обманчиво нежные глаза горели от злобы и возбуждения. Позади возвышался один из телохранителей Айка Селлерса, высокий мускулистый парень по фамилии Бригс.
      - Я говорил тебе - её не трогать! - завопил Фрэнки.
      - Она не жаловалась, - возразил Террел.
      Фрэнки покосился на девушку.
      - Мягкосердечная особа, не хочет и пальцем тебя коснуться, и все. Но я прекрасно знаю, ты перебрал, Сэм, и у тебя начали появляться грязные мысли.
      - Это слишком глупо даже для тебя, - хмыкнул Террел.
      - Айк Селлерс не терпит двух вещей - пьяниц и парней, пристающих к его девушкам.
      - Господи Боже, Айк Селлерс - защитник заскорузлых девственниц! Твой ход Фрэнки.
      Бригс положил огромную ручищу на плечо Террела:
      - Мы просто проводим тебя до машины.
      - Спасибо и на том.
      Террел пытался вырвать руку, но рука Бригса была как стальная. Он посмотрел на Конни, но она отвернулась и присела к туалетному столику.
      - Ну ладно, - вздохнул он.
      Бригс вывел его в дверь и взглянул на Фрэнки Шанса.
      - Через черный ход?
      - Конечно, - кивнул Фрэнки. - Нельзя же тащить пьяницу через танцевальную площадку. Они поволокли Террела через кухню на автостоянку на заднем дворе. Сейчас там было пусто и очень темно. Из-под навеса вышел служитель и отбросил сигарету. Казалось, он точно знал, чего от него ждут, потому что когда Бригс толкнул Террела на кирпичную стену, они с Шансом схватили того за руки.
      - Сэм, ты нам надоел, - сказал Фрэнки.
      - Кончай с этим, - бросил Террел.
      - Ну, ты крутой сукин сын, - засмеялся Фрэнки.
      Бригс потер руки с видом человека, готовящегося поработать. Потом открыл фляжку и плеснул виски прямо в лицо и на рубашку Террела.
      - Позор переводить добро, - пробормотал он и свободной рукой лениво двинул Террела в живот. Фрэнки и служитель крепче сжали руки Террела, когда тот скрючился от боли, пронзившей от поясницы до горла. Бригс начал бить его методично и тщательно, потом перевел дух и глотнул из фляжки, которую держал в левой руке.
      Террел больше не мог сдерживаться и застонал; услышав это, Бригс двинул его по губам своей огромной твердой лапой величиной с ракетку для пинг-понга.
      - Это заставит тебя замолчать, - сказал он, и Террел умолк.
      - Отвези его домой, - бросил Фрэнки служителю с автостоянки. - Не хватало, чтобы он заблевал нам дорожку.
      15
      Террел лежал на диване у себя дома, с трудом дыша от боли, пронизывавшей тело на вдохе и на выдохе. Он таращился в потолок, слишком разбитый, чтобы налить себе выпить или раздеться.
      Часы на здании страховой компании пробили одиннадцать, потом двенадцать, но только после часа он встал и нетвердо проковылял в ванную. Ему жутко нужна была вода; горло саднило, воздух в комнате обжигал как из печки.
      Первый стакан не помог, но он почувствовал себя легче. Отпил ещё - и смог унять дрожь, сотрясавшую все его тело. Лицо пострадало не сильно; на губах запеклась кровь, кожа уже отливала желтизной. Тело же было побито основательно, хотя он почти уверился, что сильных повреждений не было и Помывшись, он пошел на кухню. К счастью, в кофейнике оставался холодный кофе, он налил три четверти стакана и долил доверху виски. Потом со стаканом и сигаретой доплелся до дивана совершенно обессиленный, сердце колотилось прямо в ушах.
      Мысли разбрелись и никак не хотели собираться в стройную цепочку. Он не знал что делать. Позвонить Каршу. Это крайне необходимо. Но телефон казался в миле от него, и он знал, Карш наверняка спит или в стельку пьян. А может быть и то, и другое.
      Террел, кажется, задремал, но вдруг его пробрала холодная дрожь и он сел, тряся головой и оглядывая комнату, где едва можно было что-то различить в потемках. Светящийся циферблат на руке показывал 2. 30. Он спал час или больше. Что же его разбудило?
      И тут он услышал легкий стук в дверь.
      Террел быстро встал на ноги, прижимая руку к отбитому боку. В доме не было оружия и он едва мог поднять руку. Он был неготов к приему горилл Айка Селлерса. Но зачем бы им приходить? Если его планировали устранить, то не делали бы это по частям.
      Он пересек комнату и прислонился к стене возле двери.
      - Кто там?
      - Я, Конни.
      - Чего ты хочешь?
      - Хочу тебя увидеть.
      Голос был жалобным и умоляющим.
      - Это мне что-то напоминает. Спасибо, не надо.
      - Пожалуйста, выслушай меня.
      Террел поколебался, потом спросил:
      - Ты одна?
      - Да - да, клянусь.
      Он надел цепочку и чуть приоткрыл дверь. В полутемном коридоре она была одна, юная и напуганная.
      - Чего ты хочешь?
      - Тебе что-нибудь нужно? Могу я для тебя что-то сделать?
      - У меня все прекрасно. С чего ты взяла, что мне нужна помощь?
      - Я беспокоюсь... Можно мне на минутку зайти? Пожалуйста, я хочу объяснить...
      - Могу поклясться, рассказ у тебя уже готов.
      Но стало любопытно, и он снял цепочку.
      - Заходи.
      Когда Конни проскользнула мимо, он закрыл дверь, запер замок и снова проковылял к дивану.
      - Тебе больно, - она подошла сзади и коснулась его руки. - Тебе что-нибудь принести?
      - Ты мне достаточно помогла. Еще немного такой помощи - и мне понадобится полный набор запчастей.
      - Мне ужасно жаль. Меня заставили тебе позвонить.
      - Мне тоже жаль, - сказал он, повернувшись и глядя на нее.
      Увидев его лицо, девушка задохнулась.
      - Тебя избили! Тебе... тебе лучше лечь. Ты ужасно выглядишь.
      - Прекрати суетиться, - грубо бросил он.
      - А ты не веди себя, как идиот.
      Она повернула его к спинке. Он пытался откачнуться от нее, но силы вдруг его покинули.
      - Брось, - буркнул он.
      Теперь он лежал на спине, и она поправляла подушку под его головой.
      - Они заставили меня это сделать. Заставили! Ну почему ты мне не веришь? Сказали, что хотят просто поговорить с тобой. Фрэнки сказал, что ты не хочешь его видеть. И чтобы я позвонила тебе и договорилась о встрече. Я - я не должна была этого делать. Я бы не стала, если бы знала, что они сделают...
      - А что они мне сделали? Откуда эта мысль? Я был призером по боксу!
      Он ощутил, что веки налились свинцом, и знал, что засыпает; перед глазами его замелькали события последних дней. Мелькали лица Сарнака, Колдуэла и Колана на черно-белом фоне. За ними пролетали прочие: суперинтендант Даган, Айк Селлерс, Брайдуэл, Карш.
      - Не хочешь кофе? - спросила она.
      - Мне ничего не нужно. Ладно, давай кофе.
      Он знал, что она ничего не найдет и решил встать и помочь. Но вместо этого уснул. И не проснулся, пока она мягко не потрясла его за плечи.
      - Твой кофе, Сэм.
      Он проспал полчаса, и отдых его просто оживил. В квартире приятно пахло кофе и сигаретным дымом, Конни сидела рядом на стуле.
      - Тебе лучше?
      - Все в порядке.
      Он хотел встать за сигаретами, но Конни его опередила, подала пачку и дала прикурить.
      Террел удивленно смотрел на нее. Она закатала рукава и повязала кухонное полотенце вокруг талии. Под этим импровизированным фартуком на ней было серое платье, застегнутое спереди от подола до пояса. Пуговицы были коричневыми и блестящими и сверкали, когда она скрещивала ноги.
      - Тебе нужно лечь. Я достала твою пижаму и отвернула покрывало.
      - Отлично.
      - Ты голоден? Я могу приготовить омлет.
      - Звучит замечательно, но я хочу пить, и все.
      - Я сделаю. Воды? Со льдом?
      - Просто немного воды.
      Пока она была на кухне, Террел встал и проковылял в спальню. Постель была аккуратно постелена, пижамные брюки и куртка расправлены на спинке стула. Он выскользнул из пиджака и дал ему упасть на пол, но с рубашкой это не прошло - он едва смог поднять руки к воротнику, а пуговицы казались неуклюжим пальцам булавочными головками.
      Конни вошла со стаканом, когда он бессильно опустил руки по швам.
      - Помоги мне, пожалуйста, с рубашкой.
      - Да, конечно.
      Он даже возмутился при мысли, с какой готовностью она ему помогает. Конни отставила стакан, сняла ему галстук и расстегнула рубашку. При виде синяков на ребрах она что-то сказала шепотом, дрожащими губами.
      - Тебя могли убить!
      - Ничтожная цена за хорошую историю - вот наш девиз.
      - Слава Богу, ничего не сломано. Все пройдет. Но почему ты так рискуешь? Разве тебе некому помочь?
      - Ты, например. Но ты не хочешь.
      - Мой рассказ ничего не изменил бы. Ты ничего не можешь изменить в этой жизни.
      - Возможно. Но могу сменить брюки на пижаму, если ты позволишь.
      - Да, конечно.
      Несколько минут спустя Террел залез под одеяло и дал телу утонуть в мягкой постели. Раздался легкий стук в дверь, он буркнул:
      - Входи.
      У неё на руке было пальто.
      - Я сейчас ухожу. Есть что-нибудь еще, что я могла бы сделать для тебя?
      - Не думаю.
      Она, нахмурившись, подошла к постели.
      - Я сварила свежий кофе. Все, что тебе надо сделать, включить горелку, когда захочешь.
      - Хорошо, спасибо.
      Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Она была очень бледна, короткие светлые волосы затеняли глаза. Блестящие коричневые пуговицы на её юбке поблескивали при каждом движении.
      - Надеюсь, завтра тебе будет лучше.
      - Надеюсь. Пока, Конни, и ещё раз спасибо.
      Но она стояла, глядя на него, и не пыталась уйти. В конце концов она села на край кровати, глядя на свои коричневые пуговицы.
      - Я не знаю, что сказать, правда. Я подумала, может ты хочешь, чтобы я осталась?
      - Вот как?
      - Да, вот именно.
      Она говорила почти дерзко, но бледные щеки начал заливать румянец.
      - Знаешь, такого типа вещи всегда случались с моим ротным сержантом. Террел приподнялся на локте и взял стакан. Всякий раз, когда он получал отпуск, поселялся в отеле и был уже готов постельным подвигам, раздавался такой стук в дверь. Это была девушка, понимаешь? Она его приметила в вестибюле. Ну что ему было делать? Она бы не приняла его "нет"! На следующее утро она говорила ему, что никогда прежде не знала, что такое любовь. Это случалось с ним всякий раз, когда ему давали увольнение.
      - Пожалуйста, замолкни!
      - Но никто никогда ему не верил. Теперь, я полагаю, никто не поверит мне.
      Она начала подниматься, но он схватил её за руку.
      - Ну ладно, это не смешно. Почему ты хочешь остаться? Нежность к раненому воину? Что-то вроде этого?
      - Не знаю... Я не умею это выразить.
      Она взглянула на него, и в свете ночника блеснули слезы.
      - Ты заставил меня почувствовать себя бесполезной дешевкой, вот и все. Я хотела хоть что-то сделать... - она опустила голову. - Не нужно, извини.
      - Очень благородный порыв, - протянул он, странно тронутый и благодарный, и почувствовал себя неловко. - Не хочешь выпить или сигарету?
      Она снова покачала головой.
      - Нет, мне пора идти.
      - Глупо звучит, но со мной впервые случается что-то подобное..
      - В этом твоя ошибка. Ты не подпускаешь к себе людей своей... ну, я не знаю... язвительностью, что ли, или манерой разговора... Во всяком случае, я это чувствую.
      Он чувствовал себя невероятно ответственным за её печали.
      - Извини, - сказал он. - Прости за то, что я тебя не подпускал, не давал сказать, что ты хотела. - Террел отставил стакан и взял её руку. Он не хотел причинять ей новую боль, но не мог найти слов, чтобы выразить свои чувства. - Не могли бы мы позабыть все плохое?
      - Ты на это способен?
      Он коснулся её щеки, потом нежной шеи. Когда она повернулась и неуверено ему улыбнулась, Террел почувствовал себя немного смущенным и вздохнул.
      - Попытаемся...
      Много позже его разбудил звонок телефона. Он приподнялся на локте и включил ночник. В комнате было темно, но мягкий серый рассвет уже пробивался сквозь шторы.
      - Мистер Террел?
      - Правильно.
      - Минутку, вас вызывает Бич-Сити.
      Террел спустил ноги с кровати и закурил. Потом оглянулся через плечо и увидел, что Конни с сонной улыбкой следит за ним.
      - Извини, - сказал он.
      - А мне снился такой дивный сон.
      - Закрой глаза и продолжи с того места, где остановилась. Еще рано.
      - Все в порядке.
      - Все в порядке? Что-то холодновато звучит.
      - Мне хорошо. Чудесно, - она вжала в подушку лицо, такое маленькое и бледное в обрамлении взъерошенных светлых волос. Террел нежно коснулся её щеки тыльной стороной ладони.
      - Ты прекрасно выглядишь.
      - И чувствую себя тоже прекрасно.
      В трубке щелкнуло и знакомый голос спросил:
      - Сэм? Сэм Террел? Это Тим Моран, Бич-Сити. Отдел по расследованию убийств. Извини за такую рань.
      - Неважно. Что случилось?
      - Помнишь маленького копа, который здесь застрелился? Колана? Я думаю, он не застрелился. Пока не хочу говорить больше, но если приедешь, я тебе все сообщу.
      - Сейчас ничего не ходит. Я смогу добраться только часа через два.
      - Отлично. Я позвонил тебе, потому что ваша полиция отмахнулась. Им хочется, чтобы это числилось самоубийством.
      - С кем ты говорил?
      - С полицейским по имени Станко. Он капитан в участке Колана.
      - Все сходится. Увидимся через два часа, Тим. И спасибо.
      Террел положил трубку и сказал:
      - Мне пора бриться и ехать. Ты постарайся уснуть.
      - Ты должен ехать?
      - Да, это важно.
      Она села, улыбаясь, и прижалась щекой к его руке.
      - Я хотела тебе помочь. А получилось по-другому.
      - Получилось гораздо больше. Я расскажу тебе, когда вернусь. В нежных подробностях.
      Террел принял душ и побрился меньше, чем за три минуты, зато гораздо больше времени потратил на ремонт рубцов на подбородке. Когда он вышел из ванной, в комнате приятно пахло кофе, из кухни доносился стук высоких каблучков. Он покачал головой и начал одеваться, но не смог сдержать улыбку. Проведенные с ней часы его просто ошеломили; он чувствовал себя очень счастливым и в то же время жутко по-дурацки.
      - На омлет не было времени, - сказала она при его появлении в кухне. Я просто поджарила тосты. Ладно?
      - Просто прекрасно.
      На ней была его рубашка, туго перепоясанная в талии, его галстук она использовала как ленту. Террел чувствовал себя необычно смущенным. Он хотел поцеловать её, но по какой причине посчитал это неправильным. Между ними чувствовалась какая-то напряженность.
      - Кофе пахнет изумительно.
      Она поставила перед ним чашку кофе и тарелку, которую предварительно согрела в духовке.
      - Когда ты вернешься?
      - До обеда, по крайне мере до коктейля. Ты со мной выпьешь коктейль?
      - Да, хотелось бы, - она села и очень просто сказала: - Я хочу помочь тебе. Хочу рассказать, что случилось той ночью у Эден.
      - Больше ты не боишься?
      - Нет, боюсь.
      - Но хочешь присоединиться к святому делу?
      - Я просто хочу быть на твоей стороне, и все. - Казалось, он её озадачил. - А люди так и присоединяются к святому делу, да?
      Он помолчал, глядя на нее, потом сказал:
      - Кто нибудь знает, что ты вчера пришла сюда?
      - Не думаю. А что?
      - Послушай меня: если я позволю тебе помочь, ты пообещаешь мне, что не высунешь носа из квартиры? Будешь держать дверь на замке, пока я не вернусь? И никого не впустишь, хоть самого архангела Гавриила?
      - Да, обещаю.
      Она улыбнулась, и неловкость между ними вдруг исчезла. Он беспокоился за нее, и это делало ещё важнее то, что случилось между ними.
      - Ты в команде, - сказал он, гладя её по голове.
      - В ту ночь в квартиру приходил Айк Селлерс. Хотел, чтобы Эден кое-что для него сделала.
      - Что именно?
      - Подставила мистера Колдуэла.
      - Ты уверена?
      - Я была в спальне. И слышала.
      Террел опустил глаза на её маленькую крепкую руку.
      - Эта нежная розовая штучка перевернет этот город. А теперь расскажи мне все с самого начала. Так, как ты слышала. Я налью кофе.
      16
      Было девять часов, когда Террел въехал на автостоянку, отведенную для полиции и прессы у суда Бич-Сити. Ярко сияло солнце, но ветер с океана пронизывал насквозь, когда он поднимался по широким мраморным ступеням. Он уже передал рассказ Конни Каршу - тот был готов для печати. Ему нужна была информация Тима Морана, но занимало его совсем другое: все, зачем и как был подставлен Колдуэл, все махинации вокруг Совета по парковкам - все это соединило в единое целое свидетельство Конни.
      Террел прошел в офис Морана на втором этаже. Детектив сидел за столом с полной пепельницей и батареей пустых картонных стаканов из-под кофе у локтя. У Морана были закатаны рукава, развязан галстук и расстегнут воротник, и он казался серым от усталости. Но в узких глазах сверкал огонек охотничьего азарта.
      - Ну, ты неплохо провел время, - сказал он, закладывая руки за голову и откидываясь в кресле. - Знаешь, я устал как черт. Садись, Сэм. Я скажу тебе, что у меня есть. А потом, думаю, ты тоже сможешь кое-что мне рассказать. Это справедливо?
      - Конечно.
      Моран взял со стола глянцевый снимок и передал Террелу.
      - Вот тип, который убил Пэдди Колана. Знаешь его?
      Террел долго изучал смуглое лицо, низкий лоб со шрамом, наглые, злые глаза. Потом медленно покачал головой.
      - Нет, не знаю. Где ты взял фото?
      - Ты, Сэм, что-то все же знаешь. Я видел твое лицо.
      - Это может быть тот парень, которого видел Колан выходящим от Колдуэла.
      Заметив недоумение Морана, он добавил:
      - Я тебе все расскажу, не волнуйся. Но где ты взял этот снимок?
      - Тут что-то непонятное, Сэм. Настолько странное, что я ни с чем подобным раньше не сталкивался. Мы написали в отчете, что Колан покончил самоубийством, ты знаешь. Ну вот, через два дня после его смерти мне позвонили сюда в офис. Звонил парень, живший в отеле в одно время с Коланом. Он был на том же этаже, через комнату, и слышал выстрел. Он выглянул в коридор и увидел человека, закрывавшего дверь Колана. Видел только спину, но сумел описать пальто, шляпу, цвет волос и общее телосложение.
      - Почему он ждал два дня, чтобы заговорить?
      - Это как раз понятно. Он был там с девушкой вместо того, чтобы по делу уехать в Нью-Йорк. И не мог заявиться в полицию - жена бы узнала, что он ей изменяет. - Моран закурил и улыбнулся Террелу. - Ах, как же он растерян... Понимаешь, у него дети уже ходят в школу, и вообще он тут столп общества. Как же он мог дать показания? Но, видимо, его замучила совесть, так что я начал копать. Взял описание в отель, поговорил с коридорными, лифтерами и клерками. Они этого человека видели, ясно? Он был в комнате отдыха, и как раз после ужина. А лифтер вспомнил, что поднимал его на этаж выше Колана. Потом помогла интуиция. Знаешь, в этом районе работает много фотографов, так я обошел их всех и просмотрел снимки, сделанные в тот день, когда убили Колана. Вот так мы получили этот снимок. Фотограф помнил этого парня. Знаешь, эти фотографы - они психологи. Они снимают новобрачных, пары на отдыхе, людей, которые хотят сувенир на память. Так вот, этот подумал, что парень смахивает на борца или боксера, которому может польстить его фотокарточка. Но не вышло. Наш парень остановился, долго смотрел на фотографа, а потом быстро ушел.
      Моран невесело улыбнулся.
      - Представляешь, как это подействовало ему на нервы? Во всяком случае, мы послали снимки в Вашингтон, и там его вычислили. Это Николас Раммерски, или Ник Раммер, 42 года, две судимости и целый список всяких прегрешений за последние двадцать лет. Он - наемный убийца. И я хочу знать, кто заплатил ему за убийство Пэдди Колана.
      - Не зря я обещал тебе кое-что рассказать, - хмыкнул Террел. - У меня было все, кроме фамилии Раммера. Смотри, что получается...
      Через двадцать минут Моран провожал его к выходу.
      - Раммерски сядет за убийство девушки или копа. Сядет в любом случае. Это я обещаю. Ни он, ни те, кто его наняли, не спрячутся.
      Назад Террел тащился в густом транспортном потоке и добрался до города только в третьем часу. Поставив машину напротив квартиры, он торопливо поднялся по лестнице. Понадобится два часа, чтобы изложить всю историю. значит, если дело пойдет, они закончат в половине пятого. Но завтра в газете появится кое-что еще. Карш сумеет подать материал: статья о невинности Колдуэла вызовет настоящий взрыв.
      Террел открыл дверь и окликнул:
      - Эй!
      Ответа не было, в квартире - ни признака жизни. Он стоял, держа шляпу в руке, чувствуя, как сводит губы. Выждав несколько минут, закрыл дверь и медленно вошел в квартиру.
      Пусто.
      Тарелки от завтрака остались в кухне на столе, его рубашка, что была на Конни, лежала в ногах на кровати. Шторы были по-прежнему опущены, постель не заправлена. В воздухе витал слабый запах её духов. Но и только.
      Он закурил и, оглядев гостиную, нахмурился. У неё не было причин рисковать своей головой, так почему бы не уйти? Что для неё в этом было? Такой вопрос в холодном свете самоанализа должен был задать себе любой. Зачем ей лишние неприятности? Нет, спасибо. Должно быть, именно так она и решила. Так что какого черта удивляться?
      Так думал Террел, но все-таки был удивлен. Печально, но это так. Он не мог скрыть своего разочарования.
      Совсем уверившись, что она заколебалась и ушла, он окинул взглядом комнату и увидел на телефонном столике записку. Террел схватил её, чувствуя, как нарастает разочарование. Записка была написана карандашом, четким и аккуратным почерком:
      "Может быть, я слишком поторопилась. Теперь я хочу быть благоразумной. Извини и дай мне подумать."
      Террел оглядел комнату, покачивая головой, как оглоушенный боксер. Без её свидетельских показаний большая часть материала распадется. Часть истории, касающаяся Раммерски неопровержима, но она лишь доказывала, что Колана убили; Колдуэлу это не поможет.
      Он сел и позвонил в редакцию, но Карша не было. Секретарь сказал ему, что шеф на игре. Господи, Террел совсем забыл: играл Дартмут, и Карш с друзьями был, конечно, там. Это его раздражало. Казалось несвоевременным и глупым, что двадцать два здоровенных парня сейчас были заняты схваткой не на жизнь, а на смерть; что 80 000 человек заполнили муниципальный стадион, чтобы поорать в поддержку одной или другой команды; что пьяные размахивают лозунгами, что женщины в шубах и кроссовках оставляют следы помады на бесчисленных картонных стаканчиках из-под кофе, в то время, когда Колдуэл в тюрьме и невозможно сказать правду...
      Террел все ещё хмуро оглядывался: что-то было не так. Она бы не ушла, не наведя порядок. Террел посмотрел на записку, которую уронил на кофейный столик. И вдруг его сердце забилось быстрее. Он вдруг подумал, что она его бросила. Ушла по собственной воле. Он сел и набрал номер телефона отеля; когда клерк ответил, Террел спросил: