Глава 15

Лицо Нейла Брейдона.

— Вы, — одними губами произнесла она, не сумев выговорить его имя, имя, которое так долго и молчаливо проклинала. Имя, горевшее раскаленным клеймом на собственном предавшем ее сердце.

Ли снова закрыла глаза, потрясенно качая головой. Она так испугалась… но обнаружить, что янки, напавший на ее, — это Нейл Брейдон? Какая жестокая шутка! Нейл Дарси Брейдон. Враг ее и семьи. Сколько раз образ этого человека терзал ее в ночи, сколько раз в ушах звучал издевательский голос! Сколько раз она мечтала увидеть его, ненавидя себя за то, что не может забыть!

— Ли, — тихо сказал он, и в светлых глазах мелькнуло что-то, то ли улыбка, то ли злоба.

Она почувствовала, как напряглось его тело, когда он смотрел поверх ее головы на дом с зелеными ставнями. Взгляд скользнул дальше по зарослям и речке, но Нейл тут же прищурился и ловко, как кошка, вскочил, увлекая ее за собой.

— Надеюсь, ты не боишься меня? — съязвил он, заметив ее тревогу. — Как-никак, мы старые друзья.

— Немедленно отпустите меня, — яростно прошипела она, обретя голос и снова начиная вырываться. — Вы здесь незаконно! Это земли Треверсов, или забыли?

Нейл рассмеялся каким-то странным, словно заржавленным смехом, словно он редко находил причины для веселья.

— Не забыл, — жестко ответил он. — Похоже, некоторым вещам суждено остаться неизменными, не так ли? Помню, как я однажды нарушил границы поместья Треверсов, причем при самых удивительных обстоятельствах.

Он продолжал тащить ее за собой, несмотря на то что Ли упиралась ногами.

— Раньше мы валялись в сене, а вот теперь пришлось и в грязи, — издевательски бросил он, когда она потеряла туфлю. Но все же остановился и подождал, пока Ли вновь натянет ее на промокший грязный чулок.

— Будь ты проклят! — с нескрываемой ненавистью выругалась Ли, прожигая взглядом его широкую спину, хотя злилась больше на себя, чем на него. Потому что на мгновение ощутила радость, увидев Нейла. Он жив! Как часто она гадала, ходит ли он еще по земле. И теперь сердце вновь предало ее, потому что колотилось от счастья, хотя она презирала и этого человека, и синий мундир, который он предпочел надеть.

— Разве так встречают друзей? Я думал, ты будешь рада видеть меня после долгой разлуки. Неужели ничуть не скучала? Даже в щечку не чмокнешь, приветствуя меня в Треверс-Хилле? Куда подевалось знаменитое гостеприимство Треверсов? — продолжал измываться Нейл, не в силах скрыть собственного гнева при виде неприязненно блестевших синих глаз. Похоже, она без малейших угрызений совести сдаст и его, и людей первому же патрулю мятежников!

Впрочем, он не дал ей особых причин испытывать к нему иные чувства. Они расстались отнюдь не дружески, так почему теперь она должна радоваться его появлению?

Что осталось от конюшен, гордости и славы Треверс-Хилла? Пустые стойла. Что осталось от дома? Только кирпичная оболочка. Что осталось от Ройял-Бей? Шесть закопченных печных труб… Ройял-Бей, дом его отца, сгорел дотла. Они сначала направились туда, где им дадут отдых, а раненых перевяжут, но он потерял дар речи, обнаружив величественное здание, лежащее в руинах. А жена Натана лежит больная… и что же сталось с остальными Брейдонами? Где они теперь? Живы ли? А семья Треверсов? Что с ними? Так что вполне можно понять ненависть Ли к янки. Особенно к одному, вполне определенному янки.

Дьявол! Почему он и его люди не могли благополучно переждать в конюшне до ночи, а потом, отдохнув, уйти под покровом темноты? А вместо этого их обнаружили, и теперь положение поистине безвыходное!

Что ему делать с Ли Треверс… вернее, с миссис Мэтью Уиклифф? У нее поистине дар оказываться не в то время не в том месте! Но выхода нет: солдаты не могут дальше двигаться, замерзли и устали, а половина серьезно ранены. Их раны, особенно у Магуайра и молодого Чатама, нужно как следует обработать, прежде чем перебираться в другое, более безопасное место. Они едва добрались до Треверс-Хилла, как Магуайр свалился с седла, ослабев от потери крови. Лейтенант так и не приходил в сознание, но хотя бы дышал!

Волоча за собой девушку, он открыл дверь конюшни. Ли съежилась под злобными взглядами солдат федерации.

— Вижу, вы поймали шпионку, капитан. — приветствовал его хор голосов.

Капитан. Что ж, неудивительно. Ли ничего иного и не ожидала.

— Но не без борьбы, — проворчал кто-то. Ли вдруг застыдилась своего грязного платья. Впрочем, и капитан выглядит не лучше. Интересно, как это ему позволяют ходить в таком виде? Правда, Нейл из тех, кто всегда поступает, как ему заблагорассудится. Несмотря на то что из-под шинели виднелся синий френч офицера Союза, штаны были хорошо ей знакомы. Оленья кожа. А на ногах — индейские мокасины. У всех солдат длинные волосы. По-видимому, они не часто бывали в казармах и некоторое время оставались за линией фронта. Но никто не заплетал волосы в косы, как капитан. И кроме него, все были небриты. Ли вдруг отчетливо увидела молодого воина-команчи, каким он был когда-то. Недаром он умел двигаться совершенно бесшумно. Кстати, а что делают синие в тылу врага?!

— Неплохо бы прижать эту милую мятежницу к земле, но, полагаю, чин имеет свои привилегии.

— Все чисто, капитан, никто за ней не бежит, — отрапортовал часовой у двери.

— И что теперь, капитан? Нельзя ее отпускать!

— Думаю, она тут же нас продаст!

— С такими глазами, в цвет наших мундиров?!

— Она в сером, Билли Янк, и лучше тебе этого не забывать!

— Судя по засаде, кто-то на нас донес.

— Ничего не понимаю, кэп! Откуда взялись эти мятежники? И откуда узнали, что мы тут? Будто поджидали! Такого раньше не бывало! Нас едва не словили за хвост, но мы всегда умудряемся выскользнуть из приготовленной мятежниками петли!

— И на этот раз выскользнем, — спокойно заверил капитан.

— Черт, да что мы сделали такого, кроме как пустили на ветер маленький мостик?

— Да, это не должно было так их взбесить. Вот когда в прошлом месяце подорвали склад с солониной, мятежники от злости на стенку полезли! С тех пор мы были примерными ребятами и не шалили!

— Думаю, они так долго искали нас, что теперь рады встрече, — фыркнул Джонсон. Со всех сторон посыпались шуточки.

«Враги!» — ужаснулась про себя Ли, с ужасом взирая на этих дьяволов во плоти. Особенно Нейла Брейдона. Он стоял, такой высокий, надменный, самоуверенный… неудивительно, что люди так верят в него. Но только Ли ощутила, как сжались его пальцы на ее запястье, когда он успокаивал своих людей, заверяя в сравнительной несложности побега.

Теперь Ли дышалось немного легче. Пусть Нейл Брейдон враг и она его пленница, ей уже не так страшно. Да и сам он сказал, что они старые друзья. Он никому не позволит причинить ей зло, даже если между ними существуют кое-какие счеты.

Придя в себя, она впервые присмотрелась к окружившим ее мужчинам. Лица перепачканы сажей и кровью, а некоторые тяжело ранены, не могут даже сидеть и бессильно скорчились в стойлах.

— Билс, ты на вахте, — коротко приказал Нейл. — Хендрикс, смотри в оба.

— Есть, капитан, — откликнулся часовой из дальнего угла конюшни.

— Паттерсон, не спускай глаз с окон. Стереги, не заметишь ли кого-то в лесу с юго-восточной стороны. Если они сумели выследить нас, значит, появятся именно оттуда. Нам нужно выбраться отсюда, прежде чем это произойдет.

Нейл внезапно выпустил руку Ли и присел на корточки около солдата, смертельная бледность которого и окровавленная шинель не оставляли сомнений в его тяжелом состоянии.

— Как ты, Магуайр?

— Джигу уж точно не станцую, тем более что скрипач у них, — пробормотал тот, стараясь улыбнуться, но губы задрожали, и из прокушенной губы полилась кровь.

— Наверное, скучает по своей голландке. Уж она бы его согрела.

— Это точно. В ней столько тепла, что хватило бы на всех вас, парни, если бы я захотел поделиться, — выдавил Магуайр, хватаясь за раненое плечо. — Но пожалуй, только ирландцу дано удержать поводья, объезжая ее. Потому что я нынче вряд ли на такое способен.

Он попытался сесть, но тут же бессильно обмяк.

— Ничего, Магуайр, мы тебя поставим на ноги.

— Вы не собираетесь оставить меня гнить в каком-нибудь госпитале серых, капитан? — встревожился тот. — Уж лучше сразу покончить с этим. Не хочу, чтобы от меня резали по кусочку, когда за дело возьмется антонов огонь.

— Никто никого не оставит.

— Я так и подумал, только для верности и спросил, — кивнул Магуайр. — Не знаю о вас ничего, даже имени, но бился с парнями об заклад, что в вас течет ирландская кровь. Верно? Только за ирландцем можно с ухмылкой последовать в ад и обратно!

— Моя мать была ирландкой, — тихо ответил Нейл.

— А что я говорил? Ирландца не одурачишь. Это все кровь, сэр. Аж на сердце легче стало! Чего бы я не дал, лишь бы снова оказаться в Ирландии! А как ее зовут, капитан?

— Фионнуала, — ответил Нейл, нахмурившись, когда ирландец закрыл от боли глаза.

— Как музыка в ушах, — пробормотал тот, заплетающимся языком. — Она еще жива?

— Нет.

— Какая жалость! Но она была хорошей женщиной, как все ирландки. Лучшие матери в мире. А еще родные у вас есть?

— Отец.

— Но он не ирландец. Недаром вы человек жесткий и недобрый. Кровь англичанина в вас говорит.

— Нет, не ирландец, — подтвердил капитан, стараясь разговорить Магуайра, чтобы тот не потерял сознания.

— А братья и сестры?

— Младшая сестра и два брата. Один слишком молод, чтобы воевать, другого забрала война. Когда-то у меня была и старшая сестра. Ее звали Шеннон, — ответил Нейл, впервые за много лет произнося имя сестры. До чего же странно оно звучит!

— Шеннон… Самое красивое имя во всей Ирландии, — вздохнул Магуайр.

Шеннон Малвин. Его сестра. Часть его души, его сердца. Его любимая Девушка с Небесно-голубыми Глазами. Она пыталась сказать, что всегда будет с ним в сердце и душе… но он не слушал. Не верил.

— Он умрет, если мы не остановим кровотечение. — прошептала Ли, с жалостью глядя на ирландца.

— Мы? — с сомнением повторил Нейл, но Ли уже опустилась на колени рядом с молодым светловолосым лейтенантом, . чьи беспомощные голубые глаза за очками в круглой проволочной оправе вдруг напомнили ей Палмера Уильяма.

Ли осторожно отвела локон со лба лейтенанта, ощутив, как неприятно влажна его кожа под кончиками пальцев. Лейтенант судорожно втягивал в себя воздух.

— По-моему, вы сломали пару ребер.

— Правда? — безразлично прошептал он, сжимая ее руку.

Ли слегка нахмурилась, поняв, что он вроде бы узнал ее.

— Мой отец вечно ломал ребра. Очень любил ездить верхом. Но не всегда мог удержаться в седле, особенно если переберет кукурузного виски, — пояснила она. — Как-то вместе с друзьями осушил целую чашу пунша, и дело кончилось тем, что он оседлал забор вместо своего любимого гунтера.

Послышались приглушенные смешки.

— Боюсь, наездник из меня никакой. Не то что капитан, — пробормотал лейтенант, взирая на Нейла Брейдона как на бога. — Он не оставил меня мятежникам, мисс, хотя и мог. Но налетел на меня, как ветер, подхватил на седло и унес.

— Никогда не видывал такого.

— Оставил мятежников с дурацкими мордами и разинутыми ртами!

— Эй, лейтенант, вы по-прежнему собираетесь расписать в книге наши приключения? Вот уж мы с родичами загордимся, когда прочтем обо всем этом после войны! Иначе все равно никто не поверит. Подумают, я вру и хвастаю! Хочу вскружить голову кое-кому в Спрингфилде. Вот уж я нос задеру, когда люди узнают, что я был с капитаном. Только уж постарайтесь написать мою фамилию как полагается.

— Обязательно, Шнайкербергер, — едва слышно промямлил лейтенант. Ли, распахнув глаза, уставилась на капитана, которого эти люди обожествляли. За которого были готовы умереть.

— У вас есть какие-нибудь лекарства? Бинты? — спросила она, с трудом поднимаясь на ноги. Мало того, что подгибались колени, так еще и лейтенант отказывался выпустить ее руку.

— Есть, — коротко ответил капитан, гадая, почему она спрашивает.

— У меня в доме полно тряпок. Из них выйдут прекрасные бинты. А у Джоли есть специальные мази, которые не дадут ранам загноиться. Она не только целительница, но еще и наполовину чероки. Пусть посмотрит раненых, иначе не миновать беды. Думаю, ее лечение поможет вашим людям восстановить силы, как и суп, который кипит на плите.

— А у вас не осталось немного кукурузного виски вашего папаши? — с надеждой спросил кто-то.

— Не верьте ей, капитан. Наверняка подсыплет в виски яда, — раздался чей-то подозрительный голос.

— Знаете, почему наш, хоть и обедневший, дом все еще стоит? — спросила Ли. — Войска Союза заняли его под полевой госпиталь. Я помогала хирургам и знаю, как обрабатывать раны. Если пуля застряла в плече этого человека, ее следует вынуть.

— Зачем это тебе? Ведь ты не питаешь особых симпатий к синим, верно? — холодно осведомился Нейл. Но в глаза Ли, доискиваясь правды, пристально смотрел не он, а рейдер, капитан Даггер. На кон поставлено слишком многое, чтобы ошибиться, легкомысленно доверившись предательнице.

Ли посмотрела на лейтенанта Чатама, все еще державшего ее руку, на ирландца, наблюдавшего за ней лихорадочно блестящими глазами, на остальных раненых, многие из которых уже дрожали от холода.

— Мне безразлично, какого цвета их мундиры, капитан. Люди, убившие моего отца, были в сером. Я пристрелила их и похоронила на задах конюшни. Не хотелось бы хоронить и этих двух. Они по крайней мере заслуживают лучшего, — спокойно заявила она, не замечая полных изумления и невольного восхищения взглядов кое-кого из янки.

— Я могу помочь вашим людям, — повторила она.

— Слово чести Треверсов? — спросил Нейл.

Ли хладнокровно встретила его испытующий взгляд, отчетливо различив в голосе нотки сарказма.

— Слово чести Треверсов, — кивнула она, протягивая ему свободную руку. — Может, в Треверс-Хилле многое изменилось, но только не это.

— Уверены, что она не продаст нас, капитан? — нерешительно спросил кто-то, вспомнив хорошенькую южанку, наставившую на него длинноствольный мушкет и угрожавшую вышибить мозги. Хорошо, что та дама все же промахнулась.

Нейл смотрел на маленькую ладонь, которую сжимал в своей. Потом, ощутив шершавость мозолей, перевернул и с любопытством оглядел снова. Он держал загрубелую от тяжкого труда руку женщины, не боявшейся никакой работы. И понимал, что она не изменит клятве.

— Капитан! — крикнул стоявший у дверей часовой. — По дороге топает патруль мятежников.

Никто не успел пошевелиться, как капитан оказался рядом с ним.

— А вон и еще, капитан! Со стороны леса! Похоже, целый кавалерийский отряд.

Капитан оглянулся, проклиная себя за то, что запер людей в конюшне, как в ловушке. Чуть раньше они могли бы ускакать прочь от жаждущих мести серых. Но теперь остается только драться до последнего.

Он сделал знак часовому выпустить Ли.

— Тебе лучше вернуться в дом.

Мужчины принялись заряжать оружие и вставлять штыки в винтовки. Выражение их лиц было устало-безнадежным. Ли чуть поежилась.

— Я вышла за охапкой сена. Не могли бы вы погрузить его на тачку?

Нейл уставился на нее, как на сумасшедшую.

— Ну и храбра наша маленькая мятежница! Ей бы генералом быть!

— Не отпускайте ее, капитан! Она донесет патрулю, что мы здесь! Нас захватят, как кур в курятнике!

— И без того найдут, как только обыщут конюшню, — отмахнулся капитан.

— Я попытаюсь не допустить этого, — тихо вымолвила Ли, и в наступившем нервозном молчании ее голос донесся до самого дальнего стойла.

Нейл пристально уставился на нее, но Ли выдержала его взгляд, хотя, казалось, смотрит в глаза чужого, холодного и жестокого человека.

— А если тебе не поверят и найдут нас, ваш дом сожгут, — возразил он.

— Я скажу, что свиньи-янки целились мне в спину и угрожали, что пристрелят всех, если я солгу.

— Похоже, у нас нет другого выхода, кроме как довериться ей, — выдохнул кто-то.

— Не стану я доверять проклятым мятежникам! — презрительно откликнулся другой, взводя курок. Нейл продолжал смотреть в лицо Ли.

— У вас нет времени на размышления, капитан.

— Ладно, — кивнул он. — Видите ли, джентльмены, мы с леди старые друзья. Можно сказать, даже родственники, хоть и дальние.

— Вот это да! — выдохнул третий и тихо присвистнул: судя по виду, эти двое не очень-то дружили!

Небольшая вязанка сена в мгновение ока была осторожно поднята на тачку. Один из солдат даже проводил Ли до двери, стараясь, однако, не попасться на глаза патрулю.

Ли оглянулась, увидела, что Нейл наблюдает за ней, и прикрыла за собой дверь.

Мужчины молчали, едва осмеливаясь дышать, провожая взглядом тачку, тащившуюся по раскисшей земле. Ли то и дело оскальзывалась и нагибалась все ниже, но упрямо толкала тачку, пока наконец не оказалась в поле зрения мятежников. Кавалеристы поскакали к ней. Из-под копыт лошадей летели комья грязи. Концы желтых кушаков развевались по ветру. Вскоре отряд окружил одинокую женщину, но она не отступила. Не попыталась скрыться. И взирала на них с гордостью и высокомерием Треверсов.

Застывшие, словно каменные статуи, «кровавые всадники» с ужасом увидели, как она показала на конюшню. Кто-то выругался себе под нос, посчитав, что она предала их. Некоторые даже имели дерзость подумать: а почему бы нет? В конце концов, они для нее враги. Точно такие же убивали членов ее семьи на поле битвы. Какое право они имеют ожидать защиты от этой женщины?!

Но к их изумлению, офицер с учтивостью истинного джентльмена снял шляпу и рассмеялся, прежде чем сделать знак одному из своих людей. Тот немедленно спешился и пришел Ли на помощь, взявшись за ручки тачки.

— Что она говорит им? — прошептал Бактейл, не в силах вынести напряжения и прицеливаясь в майора серых, удивительно похожего на распустившего хвост павлина.

— Вроде как она идет из конюшни. Нет там никаких янки, иначе она заставила бы их перелопатить навоз, — отозвался чей-то слегка оскорбленный таким заявлением голос. — Распинается, как ненавидит всех янки.

— Ей это легче легкого. Скорее всего правду говорит. Каково же было потрясение, когда мятежники повернули коней и двинулись за тоненькой фигуркой, как целая компания пылких поклонников!

— По-моему, майор знает то ли ее, то ли брата. И не сомневается в ее слове чести. Она что-то рассказывает ему о лошади… кажется, здорово сбила с него спесь. О, да она его отчитывает, как провинившегося школьника! Показывает на круп его лошади.

— Возлюби ее Боже! Один толкает тачку, а теперь даже принялся ее разгружать. Какой-то хилый недотепа! — благоговейно прошептал уроженец Спрингфилда.

Нейл Брейдон невесело улыбнулся, наблюдая, как Ли заигрывает с капитаном отряда. Длинная коса соблазнительно вьется вокруг бедер, маленькое личико запрокинуто, ресницы кокетливо трепещут. Впрочем, она не забывает и о напыщенном дураке майоре! Недаром тот так глупо ухмыляется!

— Надеюсь, она не пригласила их к ужину? — встревожился Бактейл: урчание в пустом желудке напоминало о ее предложении отведать супа. — В конце концов, мы пришли первыми.

Однако, к его огромной радости, мятежники после короткого разговора повернули коней и поскакали к дороге, где уже ждал пеший патруль.

Похоже, пронесло!

Со всех сторон слышались облегченные вздохи.

— Как думаете, вернется она? — задал волновавший всех вопрос один из солдат.

— Она дала слово, — коротко бросил капитан, по-прежнему стоявший у полуоткрытой двери.

— Янки! Янки в конюшне! — захлебывалась Джоли. — Куда понесло этих чертовых мятежников? Кажись, здесь все, кроме меня, попросту спятили! И что это вы расхаживаете по двору, словно под руку с милым на воскресной прогулке?

Стивен, чистивший рукав выцветшей ливреи, растерянно встрепенулся.

— Ты это о ком? Я из дома шагу не сделал, после того как проводил мисс Алтею обратно в кабинет, — возмутился он.

— С тобой никто не разговаривает, старик! Я и без того знаю, где ты бываешь! — отмахнулась Джоли и, разделавшись с мужем, повернулась к Ли. — Видела, как вы кокетничали с тем офицером, что толкал тачку. Уж мне известно, как вы умеете морочить головы мужчинам! Что вы затеяли на этот раз? Скажите Джоли, дорогая!

Она воинственно подбоченилась и широко расставила ноги, готовясь к битве. Но Ли не слушала, устремив взгляд в направлении конюшни, где ждали ее капитан Даггер и его люди. Да что это на нее нашло? Узнай конфедераты, что она прячет янки, наверняка сожгли бы дом. И опасность еще не миновала!

— Что-то не нравится мне все это, сердечко мое, — бормотала Джоли. — Чувствую, дело неладно.

— Видел я, как ты хромаешь! Должно быть, опять большой палец, — хмыкнул Стивен и, избегая взгляда Джоли, снял с буфета супницу.

Ей в голову не приходило, что между печально известным рейдером, капитаном Даггером и Нейлом Брейдоном есть какая-то связь, пока майор конфедератов не упомянул имя того, за кем охотился, и не дал весьма красочного описания его и его родных. Ей следовало бы помнить. Кинжал Солнца.

Что же она наделала?

Но Ли живо представила валявшихся на соломе раненых, подумала о перестрелке и смерти тех, кто ей доверился. Представила мертвого окровавленного Нейла и злорадствующего майора и вдруг поняла, что никогда бы не предала его.

— Джоли, я…

— Не нравится мне ваш тон, мисси, — прошипела Джоли, следя за ней, как лиса за курицей.

— Джоли, — снова начала Ли, — я не могу не помочь этим янки. И знаешь почему?

— Янки?! В конюшне? — ахнул Стивен, покачивая головой.

— Уверена, что вы объясните. И уверена, что это мне не по душе.

— Потому что в этом случае они скорее покинут Треверс-Хилл…

— Что же, верно.

—…а если я не помогу, они рассердятся и…

— Мне это не нравится, — объявила Джоли.

— И один из этих янки — Нейл Брейдон.

У Джоли мгновенно отнялся язык, а бедняга Стивен расплескал суп, который наливал в супницу.

— А если конфедераты узнают, что он кузен Натана, наверняка вообразят, что мы, а особенно Алтея, которая носит ту же фамилию, с самого начала им помогали.

Джоли наконец обрела дар речи:

— Никогда… говорю вам, никогда не видела, чтобы человек так гладко рассуждал, как вы, мисси. Вам следовало быть одним из этих никчемных болтунов — по-ли-тиков.

— Надеюсь, что конфедераты не вернутся, пока я не обработаю раны, — встревоженно прошептала Ли и, с чересчур невинным видом вытащив корзину, принялась укладывать в нее один пузырек за другим.

— Какие раны, мисси?

— Я тебе не сказала? — притворно удивилась Ли, принимаясь разрывать простыню на длинные ленты.

— Конечно, нет! — воскликнула мулатка, удивленно наблюдая за хозяйкой.

— Бинты. Янкам пришлось отстреливаться. Многие ранены, а один сломал несколько ребер. Его следует перетянуть потуже. Легкое вроде пока не проткнуто. И нам нужно их накормить. Они дрожат от холода.

— Вы не притронетесь ни к одному мужчине, мисс Ли, янки он или нет. Не пристало дочери мисс Беатрис Амелии копаться в чьих-то ранах. Терпеть не могу, когда вы пачкаете в крови свои хорошенькие ручки, но тогда вы были в доме, под моим присмотром, и помогали тем докторам, — неодобрительно заметила Джоли, в свою очередь снимая с полки несколько пузырьков.

— Ты идешь со мной?

Джоли фыркнула.

— Разумеется, мисси. Меня вы своими сладкими речами не обманете. Не из таковских! А ты, Стивен, подай обед мисс Алтее, малышам и мистеру Гаю. Да смотри, никому не слова! Потом принесешь в конюшню горшок с супом. Нужно поскорее накормить их и выпроводить, пока серые не явились, — объяснила она, выбирая поношенную простыню и легко разрывая надвое.

— Да, мэм. Да, — согласился Стивен таким тоном, что Джоли с подозрением уставилась на мужа. — Захвачу-ка я, пожалуй, винтовку мистера Гая на случай, если эти янки вздумают что-нибудь сделать мисс Ли! Старик вовсе не так глуп, как кое-кто воображал все эти годы.

Он подхватил супницу и с достоинством вышел.

Джоли открыла рот, но тут же плотно сжала губы, добавила к содержимому корзинки ножницы и острый нож и негодующе выпалила:

— Что за спесивый выскочка! Откуда только набрался таких речей! Дайте мне корзинку, мисс Ли.

Но Ли, крепко держась за ручку, нагнулась и поцеловала Джоли в медную щеку.

— А ты всегда утверждала, что у Стивена нет чувства юмора, — поддела она.

Джоли затаила дыхание, выпятила тощую грудь, и медленная, почти смущенная улыбка расплылась по ее лицу. Вскоре она уже хохотала так, что плечи тряслись, а по щекам струились слезы.

— Ох уж этот Стивен! — воскликнула она, снова пытаясь перехватить корзинку. Но Ли опять не дала и показала на плоский деревянный ящик, стоявший на угловом буфете, рядом с книгой рецептов.

— Не забудь это, Джоли, да захвати кувшин кукурузного виски, — велела она, спеша к выходу.

«Кровавые всадники» оказались не готовы к представшей их взорам картине: молодая женщина с большой корзиной, нагруженной пузырьками и бинтами, в сопровождении высокой худой мулатки с закупоренным кувшином в одной руке и узким ящиком в другой. Но когда следом показался величественный негр с большим железным горшком и винтовкой, дуло которой раскачивалось в разные стороны, старавшийся сохранить равновесие и не упасть, несмотря на то что ноги непрерывно разъезжались, напряжение уступило место всеобщему веселью. Хохот стоял такой, что даже стены, казалось, тряслись.