— Жизнь воина ничто, если под ним нет резвого скакуна. Стать свирепым и непобедимым героем, хозяином равнин, — продолжал Нейл со странным блеском в глазах, — мечта всех молодых людей племени. С появлением лошади это стало возможным. Недаром пословица команчи гласит: «Храбрец умирает молодым».

— Боже, — пробормотал все тот же впечатлительный юнец, пялясь на Нейла так, словно у него на голове вырос индейский убор из перьев.

— А как насчет того, чтобы доказать ловкость и отвагу воина-команчи? — с сомнением протянул Гай.

— Тут предложили, — извиняющимся голосом начал Адам, всерьез опасавшийся, что ситуация выйдет из-под контроля, — посмотреть, кто из вас лучший наездник. Мы подумывали о небольшой скачке по пересеченной местности. Ты можешь скакать на Алом. Гай — на Розе.

— Даю слово джентльмена, что заплачу долг, но, думаю, вас больше заинтересует прекрасная пара военных пистолетов восемнадцатого века работы лондонского мастера Барбара, которые я хотел вам показать. У меня были десятки предложений, но я никому не продал. Часть моей коллекции. Есть еще одна пара, работы Брунна с Чаринг-Кросс, принадлежавшая самому принцу-регенту. Имеются дуэльные пистолеты работы Уогдона и Бартона. Лучшие мастера в Англии. Есть даже пара короткоствольных пистолетов шестнадцатого века. Вряд ли вы найдете другие в таком прекрасном состоянии. Я думал прийти к соглашению, но теперь хочу заключить пари, — уверенно заявил Гай под одобрительный шепоток собравшихся, многие из которых хорошо знали цену его коллекции.

— Мне не нужны пистолеты шестнадцатого века, чтобы вешать их над камином, а дуэльные в Риовадо и вовсе ни к чему. Я редко участвую в дуэлях или стрелковых состязаниях. Мне необходимо ружье, чтобы пристрелить волка, ворующего скот, или пуму, проникшую в конский загон, и при этом постараться попасть в цель, не важно, с близкого расстояния или с трехсот ярдов. Я ношу с собой «ремингтон» и винтовку Шар-пса. И ни в чем более не нуждаюсь, разве что предложите винтовку «генри» сорок четвертого калибра. Но игрушки джентльменов мне ни к чему. Я не хочу…

— Проиграть? Неудивительно, Брейдон, что вы не желаете испортить свою репутацию, поскольку пока мы от вас не слышали ничего, кроме пустых разговоров, — перебил Гай, задетый презрительным отказом. — Не хватает духу доказать мою неправоту?

Однако Нейл не поддался на язвительный вызов неосторожного молодого человека. Ответив улыбкой сожаления, он уже хотел отвернуться. Но не снесший оскорбления Гай схватил его за руку и рассерженно выкрикнул:

— Вы скачете лучше, стреляете лучше, возможно, даже развратничаете лучше, чем все мы, вместе взятые, и, очевидно, непревзойденный хвастун. Но, похоже, вы еще и самый большой трус среди присутствующих!

Гай, распустивший язык под действием алкоголя, внезапно ощутил опасность и, выпустив руку Нейла, осторожно отступил под ледяным, зловещим взглядом.

— Вы, мистер Треверс, не можете позволить себе потерять больше, чем уже потеряли, и поскольку вам нечего мне дать, я спасу вас от унижения окончательно потонуть в долговом болоте, — бросил он, перед тем как отвернуться.

Раскрасневшись от виски и стыда, Гай растолкал молчавших друзей, опасавшихся встретиться с ним взглядом, и поспешил из комнаты.

Адам поднял глаза к небу, дивясь, как позволил втянуть себя в столь дурацкую авантюру!

Кстати, где Блайт?

Он улыбнулся, вспомнив, что потребовал у нее второй вальс, и хотя спешил вновь держать ее в своих объятиях, все же не волновался, ибо у него был весь остаток лета, чтобы ухаживать за Блайт Треверс.

Адам нервно нахмурился и пригладил усики. Интересно, он нравится ей? До чего же странная штука жизнь!

Только вчера он беззаботно флиртовал с дамами, гордился прелестными любовницами в Ричмонде и Чарлстоне, а в это время под самым его носом незаметно подрастала длинноногая, угловатая девчонка со смеющимися глазами. И до сегодняшнего вечера он не замечал ее необычной красоты! Теперь он боялся только одного: не дай Бог, расцветшую Блайт заметят другие джентльмены. А что, если кто-то осмелится пригласить ее в сад, на прогулку при лунном свете?!

Тихо выругавшись, он представил Блайт с другим и ускорил шаг в надежде поскорее отыскать недавно обретенную любовь.

Нейл Брейдон стоял в одиночестве, также пытаясь найти взглядом свою, единственную…

Он весь вечер следил за Ли Треверс, испытывая попеременно боль и наслаждение, чувствуя, как бурлит в крови желание, зная, что она принадлежит другому и никогда не будет его.

Он не видел ее с самого визита в Треверс-Хилл, потому что намеренно старался держаться подальше, узнав, кто она на самом деле и кем приходится ей Мэтью Уиклифф.

Она недосягаема. Жаль, что он не знал этого с самого начала.

Он не забыл ее и подвергал себя сознательной пытке, слушая каждое слово, сказанное о Ли родными, друзьями и знакомыми. Но смотреть на нее и не быть в состоянии коснуться, предъявить права было бы куда мучительнее.

Полный отвращения к себе, Нейл старался твердить, что ошибся в силе притягательных чар Ли Треверс, что не поддастся очарованию ее улыбки, легкой грации походки и редкостной красоте. И поэтому оказался не готов к вихрю эмоций, обуявших его при виде идущей навстречу девушки. Ему даже не было дано найти радость в неприязни к Уиклиффу. Наоборот, при других обстоятельствах он рад был бы стать другом Мэтью. Именно такого человека достойна Ли. Они прекрасная пара, и их счастье было предопределено давным-давно.

Нейл верил этому, пока не встретился взглядом с глазами Ли, горевшими такой неподдельной страстью, что короткое мгновение истины открыло ему больше, чем она, возможно, сознавала. В этот момент ее душа принадлежала ему. Она испытывала те же желания. Те же чувства.

Он ощутил странное торжество и одновременно горечь безвозвратной потери.

Взяв с подноса рюмку бренди, он встал под пальмой, надежно скрывавшей его от зала. И неожиданно услышал раздававшиеся совсем поблизости голоса. Нейл сразу догадался, кто это. Мэрибел Лу Сэмюелсон и ее муж, Джей Киркфилд.

Нейл затаился, не желая выдавать себя, просто потому, что не хотел присоединяться к беседе. С него и одного раза хватит! Властная, вечно сующая нос не в свои дела, заядлая сплетница — вот впечатление, вынесенное им о Мэрибел Лу. Она так вцепилась в него, что Нейл едва сумел ускользнуть от нее через полчаса! Только из уважения к мачехе, старинной подруге Мэрибел Лу, он вежливо терпел болтовню старой вороны! Теперь же просто прислушивался, постепенно проникаясь все большим интересом.

— Что за бал! Впрочем, я не удивлена! Беатрис Амелия умеет развлекать гостей. Это французская кровь в ней говорит. Все безупречно продумано, хотя я бы поставила столы вдоль стены. Подумать только, что сегодня объявили о помолвке Ли. Какая волнующая новость!

— Да, я чертовски рад. Лучшее, что могло произойти с этой семьей. Стюарт прекрасный человек, но когда речь идет о финансах, совершенно безнадежен. К сожалению, отец Беатрис Амелии потерял почти все состояние семьи Ли в неудачных вложениях. Удивительно, что Бенджамен Ли живет в такой роскоши. Я стараюсь, как могу, но удается только удерживать кредиторов подальше от Треверс-Хилла. Стюарт, с его проклятой фамильной гордостью, отказывается слушать доводы разума. Ведет себя так, словно обстоятельства за тридцать лет не изменились. Я просто поражен, Мэрибел, что твой брат владеет половиной Виргинии. Посоветовал ему продать пойменные земли Брейдонам и участки в Ричмонде. Надеюсь, Уиклифф знает состояние дел будущего тестя, поскольку именно он владеет закладной на Треверс-Хилл. Но с его деньгами и любовью к лошадям, кто знает, может, это вложение и окажется удачным. Впрочем, Стюарт разбирается в лошадях, этого у него не отнимешь. По-прежнему лучшие конюшни на Юге. И вряд ли он примет советы Уиклиффа. Гай, разумеется, ничего не захочет слушать, хотя они с Уиклиффом друзья. Упрямые черти! Хорошо бы они еще и деньги умели считать.

— Не забывайте, Джей Киркфилд Сэмюелсон, я тоже Треверс!

— Как же я могу это забыть! Имя Треверсов по-прежнему одно из самых уважаемых в Виргинии.

— Тем не менее я довольна помолвкой!

— А вот меня кое-что смущает, — пробормотал муж.

— Что именно?

— Да эта помолвка. Знаешь, Мэрибел, Ли нашла меня в библиотеке и попросила точно объяснить финансовое положение Треверсов. Я пытался вежливо, но твердо сказать, что ей не стоит забивать свою хорошенькую головку столь скучными и прозаическими вещами. Я работал над важной сделкой и не хотел, чтобы меня отвлекали, но она стояла над моей душой, пока я не сдался и не пошел с ней в сад. Тебе известно, как я нервничаю, когда кто-то торчит у меня за плечом и мешает думать. Должен сказать, что она выглядела крайне обеспокоенной. Мало того, похоже, недавно плакала. Я посоветовал ей немного отдохнуть перед балом, но она буквально пронзила меня свирепым взглядом, заявила, что у нее дела поважнее, и попросила перестать обращаться с ней, как с безмозглой куклой. Мол, у нее голова не забита лентами и конфетами, и она имеет право знать о положении семьи.

— Надеюсь, ты все рассказал ей, Джей, — немедленно выступила на защиту племянницы Мэрибел Лу.

— А что мне оставалось делать? Я смертельно боялся, что иначе она устроит сцену, а ты знаешь, я терпеть не могу сцен. Очевидно, Ли не знала, что Треверсы погрязли в долгах. Короче говоря, она была потрясена.

— Ничего, ей полезно знать правду. Ты прекрасно понимаешь, как сильно вредит Стюарту его гордость. Он и цента не попросит ни у Ли, ни у других детей, так что они могут умереть от голода, пока Ли Александра спокойно живет в Чарлстоне, ничего не ведая. Правда, Беатрис Амелия способна поделиться с родными, но я не нахожу в этом ничего плохого. Для чего же тогда существуют родственники, спрашиваю я вас?!

Джей Киркфилд фыркнул. Мэрибел Лу в жизни ничего у него не спрашивала.

— Так вот, меня смутило то, что она сказала.

— А что она сказала?

— Что-то насчет солнца и кинжала. И что времени нет, и никогда не было, и она сделает то, что должна была с самого начала. Я побоялся, что она подумывает ударить себя ножом в сердце. Представляю, какой поднялся бы скандал. Глупая болтовня глупой девчонки.

— Что ж, разумеется, она исполнит свой долг. А все остальное… слишком много времени провела на солнце. Я видела, как она толковала со Стюартом Джеймсом возле загона. Теперь, когда о ее помолвке объявлено и Ли знает, как шатко финансовое положение Треверсов, она сможет помочь им после свадьбы. Это ее обязанность.

Стюарт Джеймс тоже облегченно вздохнул, поскольку Мэтью Уиклифф подумывает стать его партнером по продаже табака из Уилллоу-Крик.

— Мне кажется, Ли уже что-то узнала, еще до того, как я ей сказал, и только получила от меня подтверждение. Не будь Уиклифф таким прекрасным человеком, я заподозрил бы, что она выходит за него только по этой причине.

— Вздор! Это брак по любви. Да я никогда еще не видела пары красивее! Может, она хотела ускорить свадьбу, чтобы посодействовать семье. Не сомневалась, что они поженятся. Вопрос был в том — когда.

— В самом деле? — изумленно ахнул Джей Киркфилд.

— Конечно. Сисси Уитклиф Мигрем, тетка Мэтью, — одна из моих ближайших подруг. Это она сказала мне на прошлое Рождество, что Мэтью влюблен в Ли. А наша Ли не дурочка, чтобы упустить такого жениха! Даже будь она глупа как пробка, известие о почти полном разорении семьи быстро заставило бы ее принять предложение Мэтью! И спрашиваю я вас, где бы она нашла партию лучше? Признаюсь, я очень тревожилась. Ночами не спала, когда до меня дошли слухи о долгах Стюарта. До чего же некоторые любят злословить, хотя это совсем не их дело! Теперь я хоть спать буду спокойно, зная, что все улажено.

— Да и я тоже, — с облегченным вздохом согласился муж, но невольно насторожился, услышав шелест листьев пальмы. Он тут же выглянул из своего укрытия, но никого не обнаружил. Мэрибел Лу, забыв о горестях брата, уже с увлечением рассказывала о красоте занавесей в бальном зале.

Ли Треверс глубоко вздохнула, наполняя легкие чистым благоухающим воздухом. Какая же духота в доме! Она едва не упала в обморок!

Запрокинув голову, Ли прислушалась к скрипучей песне сверчка. Ей показалось, что невдалеке мелькнула фигура сестры.

— Блайт! — тихо окликнула она. — Ты здесь?

— Сейчас!

— Что ты там делаешь?

— Чулок спустился! Не хотела, чтобы он слетел во время рила, — засмеялась Блайт. — Ну вот, все в порядке. Мама упала бы в обморок, приземлись мой чулок в чаше с пуншем!

Блайт, похожая на легкую фею, выступила из темноты, и в ее волосах мгновенно запутался светлячок.

— Бал удался, верно? — спросила она.

— Еще бы! Надеюсь, тебе весело? Я слышала такие хвалебные отзывы о тебе и ужасно загордилась.

— Правда гордишься? — обрадовалась Блайт, беря сестру под руку и направляясь к дому.

— Да, и мама с папой тоже. Он напыжился, как павлин, готовый хвастаться тобой перед всем миром. А мама сказала, что грацией и красотой ты напоминаешь ей бабушку Палмер.

— Бабушку Палмер?! — ахнула Блайт.

— Я видела, как ты танцевала с Джастином Брейдоном, — небрежно заметила Ли. — Похоже, он прекрасно проводит время.

Блайт состроила комическую гримаску.

— Всего один танец. Он пригласил меня еще на два, но, думаю, уже пожалел. Как истинный джентльмен, бедняга ни слова не сказал, когда я отдавила ему ногу. Какой позор! Я чувствовала себя ужасно глупой и неуклюжей!

Блайт, к изумлению сестры, ожидавшей слез и отчаяния, снова рассмеялась.

— Меня спас Адам. Думаю, Джастин попросил, вернее, умолил, заменить его. Знаешь, а мне гораздо больше понравилось танцевать с Адамом, чем с Джастином. До сих пор я не сознавала, каким милым может быть Адам, — призналась она, нюхая розу, которую держала в руке. — Наоборот, всегда считала его ужасно коварным, но на самом деле он просто очаровательный, занимательный и остроумный. И знаешь, я ни разу не наступила ему на ноги. До Адама я боялась, что совсем не умею танцевать. А с ним я забыла, что нужно отсчитывать такт, и летала как на крыльях. Он очень красив, не считаешь?

Ли не верила ушам. Адам Мертон Брейдон? Очарователен? Добр? Занимателен?! Ли всегда считала Адама таким же очаровательным, как осиное жало.

— Он сказал, что считает меня самой красивой и неотразимой женщиной на свете, — почти прошептала Блайт. — Как по-твоему, он правду сказал или польстил, потому что сегодня мой день рождения?

Ли проглотила просившийся на язык ехидный ответ.

— Уверена, что он не лгал, — честно пробормотала она, поскольку сама считала сестру редкой красавицей и всякий, кто не разделял этого мнения, становился в ее глазах болваном и олухом. Очевидно, Адам не настолько чудной, каким она его считала, если мог быть так мил с Блайт. Не то что Джастин!

— Даже Джулия заметила, что ты сегодня на редкость хороша, — объявила Ли, вспомнив растерянное лицо Джулии, обнаружившей, что Блайт танцует с одним из наиболее верных ее поклонников.

— А ты видела бедного Джона Дрейтона? — хихикнула Блайт. — Он ужасно расчихался, потому что перо Джулии щекотало ему нос во время танца. Адам утверждает, что одна ее прическа заняла полдня и Белла закатила истерику, когда Джулия потребовала, чтобы еще один кро-о-охотный локончик спускался на ее лилейное плечико. Знаешь, как Адам называет свои бачки? Бакенбарды «Пиккадилли»! Так говорят в Лондоне! О, Ли, это лучшая ночь в моей жизни! И я так рада, что ты объявила о своей помолвке! Я едва ли не впервые в жизни видела папу и маму такими счастливыми! Папа выглядел так, будто у него камень с плеч свалился! Надеюсь, ты не сразу уедешь?

— Разумеется, нет. Но в следующем месяце мы с мамой отправимся в Чарлстон, объявить новость родным Мэтью, — рассеянно объяснила Ли, думая о словах Блайт.

— Мэтью очень красив, Ли. И такой милый! Дважды танцевал со мной.

— Ты права, Блайт, мне очень повезло.

И он был на седьмом небе, когда она приняла его предложение. Она правильно поступила, согласившись выйти за него. Со временем придет и любовь. Она уже уважает его. Он ей нравится. И он ничего не ожидал взамен, спасая ее семью от бесчестия, позора и разорения. Отец не смог бы жить в позоре.

Да, она сделала как надо, твердила себе Ли, пытаясь изгнать из мыслей образ Нейла Брейдона. Если бы только она могла выбросить его из сердца!

Она украдкой наблюдала за ним, не в силах отвести глаз, а он вдруг повернулся, и их взгляды встретились. Она почувствовала себя такой беззащитной, словно он каким-то образом мог почувствовать, что делается у нее на душе.

Ли опустила голову и старательно игнорировала его весь остаток вечера, ощущая себя проклятой и отверженной, будто каким-то образом изменила Мэтью. Он — тот, с кем она пойдет к алтарю. Мэтью будет возлюбленным Ли, отцом ее детей. Он любит ее. Она ему не безразлична. Почему же так упорно представляет себя рядом с Нейлом Брейдоном?

Все это так неправильно. Неверно. Плохо. Она приняла решение и не отступит от своего слова.

— Так вот вы где! Я искал вас! Боялся, что какой-нибудь негодяй и повеса сбежал с моей единственной и истинной любовью! — объявил Адам шутливо, завладев рукой Блайт и продев ее в сгиб своей на случай, если она вздумает сбежать.

— Я только сейчас предотвратила ужасный скандал! Мой чулок повел себя совершенно неприлично, — весело объявила Блайт хохочущему Адаму. — Я отчаянно боялась, что во время нашего следующего вальса он окажется в чаше с пуншем. Можете представить, какой переполох бы поднялся?! Будь он еще розовым, никто ничего не заметил бы, но он зеленый!

Она снова хихикнула, но тут же осеклась, когда он прижал губы к ее щеке, словно привык к таким вольностям, и обнял девушку за плечи.

— Что за неисправимое дитя! Клянусь, она завладела моим сердцем! — воскликнул он, сам еще пока не сознавая всей важности сказанного. Но позже Адам все вспомнит и не станет терять времени на раздумья.

— Ты идешь, Ли? — окликнула сестра, видя, что та нерешительно остановилась в дверях.

— Я недавно видел Мэтью, только вот не помню, с кем, — вторил Адам.

— Какой-то деловой знакомый. Хотел потолковать о новой сделке. Мэтью не смог ему отказать, так что… меня никто не хватится, если постою еще немного. Немного голова болит, — солгала Ли, мечтавшая еще несколько минут побыть в тишине и покое, прежде чем в который раз выслушивать поздравления, пожелания и вежливые, но навязчивые вопросы посторонних.

— Наш танец, Люси, — напомнил Адам, увлекая ее на середину зала.

Ли постояла в саду, наблюдая за счастливой парочкой. Блайт грациозно кружилась в объятиях Адама, заткнув красную розу за кружевную оборку лифа. Глаза Ли широко раскрылись при виде того, как Адам низко нагнул голову, словно вдыхая напоенный розами аромат душистой теплой плоти Блайт. Неужели это возможно?!

Она покачала головой, отвернулась и побрела по дорожке. И неожиданно вздрогнула, как в ознобе. Странно, ведь вечер такой теплый.

Сзади послышались шаги. Ли обернулась, решив, что Мэтью уже успел поговорить с партнером и теперь ищет ее.

— Мэтт, ты… — начала она, но тут же осеклась, узнав высокого мужчину, приближавшегося к ней с грацией хищника и почти бесшумно. Она вряд ли узнала бы о его появлении, если бы он сам не захотел этого.

Прежде чем Ли смогла отступить, Нейл оказался рядом, отсекая яркий, обнадеживающий свет, лившийся из окон бального зала.

— Ты не влюблена в него, — почти грубо заявил он, сжимая ее плечи.

— О чем вы, мистер Брейдон? Немедленно отпустите меня! Вы не имеете права говорить мне подобные вещи! Как вы смеете?! — возмутилась Ли, внезапно обретшая голос. Ей не терпелось отвернуться от него, не видеть выражения этих глаз, не чувствовать прикосновения рук, не тонуть в окружившей их темной пустоте.

— Смею.

— Оставьте меня в покое. Мне нечего сказать вам, мистер Брейдон, — пробормотала Ли, отворачиваясь, но он потащил ее за собой, пока они не оказались в беспощадно обнажающем свете фонарика.

— Скажи, что любишь Мэтью Уиклиффа, и только тогда я оставлю тебя в покое.

Ли смотрела на него, удивляясь странному требованию, и уже раскрыла рот, чтобы заверить наглеца в любви к Мэтью, но когда их взгляды встретились, почему-то не смогла найти слов. Наверное, потому, что, произнесенные вслух, эти слова очернили бы те чувства, которые она испытывала к Нейлу Брейдону.

— Я собираюсь выйти замуж за Мэтью, — медленно, осторожно начала она. — Он человек благородный и любит меня.

Безжалостная улыбка заиграла на губах Нейла Брейдона.

— Значит, не можешь сказать? Не отводи глаз, — предупредил он, отпуская ее плечо и завладев подбородком, так, что она, если бы и хотела, не смогла избежать его взгляда. — Ты не любишь его. Твои глаза в отличие от губ не умеют лгать. Ты таешь в его объятиях, когда он целует тебя, касается тебя? Горишь от ненасытного желания испытать все новые ласки? Он когда-нибудь дотрагивался до тебя, как я? Вряд ли, для этого он слишком джентльмен, не так ли?

— Чего не скажешь о вас.

— Совершенно верно. Поэтому я и украл у тебя поцелуй. Твой первый поцелуй, правда? И все же, — жестоко напомнил он, — ты целовала меня в ответ так, словно мы давние любовники.

Ли размахнулась, чтобы ударить его, не дать высказать страшную правду, но он перехватил ее руку, завел за спину и прижался к ней всем телом.

— Ты тосковала по мне всю эту неделю? — издевательски осведомился он, пытаясь разозлить девушку и заставить признать правду. Он действовал без заранее обдуманного плана, просто, увидев ее одну в саду, не смог больше сдерживаться, хотя знал, почему она выходит за Мэтью, Но теперь еще и получил доказательство того, что она не влюблена в человека, которому дала слово.

— Тосковала? Вы невероятно высокого мнения о себе, мистер Брейдон. Один поцелуй, и притом, как вы верно изволили выразиться, краденый! Да еще и потому, что вы приняли меня за другую. Сами признали, что вас интересуют исключительно забавы на сене! А когда вы узнали, что я не из тех, с кем можно поваляться в конюшне, а на следующий день забыть, трусливо сбежали. Значит, всего лишь жаждали доступных удовольствий, и, кроме того, вы ведь скоро возвращаетесь к себе, не так ли? — спросила она якобы с надеждой. — Следовательно, должны радоваться, что я выхожу замуж.

— Вы продали себя, чтобы спасти семью.

— Нет! Это наглая ложь! Я много лет знаю и симпатизирую Мэтью. И давно мечтала о браке с ним.

— Мечтала? Признайся, ты решила идти к алтарю из-за семейных долгов!

— Вы ничего не знаете обо мне. О моей семье. И в моей жизни вы ничто! Случайный знакомый!

— Ничего? — повторил он, вызывающе сверкнув глазами. — Твой отец погряз в долгах. Ты дала согласие Уиклиффу, чтобы тот не отобрал Треверс-Хилл.

— Моя семья для меня все, — прошептала Ли.

— А я ничто.

— Вы ко всему этому не имеете никакого отношения. Возвращайтесь на территории. К памяти о своей любимой жене. И оставьте меня в покое. Не понимаю, почему вы все это говорите? Что я для вас?

— Может, я хотел не только доступных удовольствий.

Ли уперлась кулачками в его грудь, пытаясь вырваться, борясь с ним… с призывом, звучавшим в его речах.

— Считаете, что подобным заявлением оказали мне огромную честь? Поверьте, мне нет дела до ваших интересов.

— Разве?

— Никакого.

— Попытайся быть честной хотя бы сама с собой. И признай, что нас тянет друг к другу. Или позволишь предположить, что ты целуешься с каждым встречным-поперечным, точно так, как со мной? — оскорбительно усмехнулся он.

— Если вы так думаете, значит…

— Нет, Ли Александра Треверс, не думаю. Именно поэтому я здесь. Надеюсь, ты тоже это понимаешь.

Ли подавила поднимавшийся в душе страх.

— Если я и ощутила минутную тягу к вам, то она давно прошла, — пробормотала она, пытаясь изобразить смех. — Увлечение, мистер Брейдон. Только и всего.

Ах, как она старалась убедить себя в правдивости собственных слов!

— Докажи!

— Я не обязана ничего вам доказывать.

— Боишься, верно? Тогда докажи свою любовь к Уиклиффу. Сможешь — и я немедленно уйду, соглашусь с тобой, что мы всего лишь увлеклись на миг друг другом, и больше не буду тебя беспокоить.

Он не дал ей возможности ответить, завладев губами в мучительно-жарком поцелуе и придвинувшись так близко, что она должна была прижаться к нему или упасть.

Ли трепетала в его объятиях. Его губы были жесткими и неласковыми. Сначала требовательными, потом вдруг нежными. На какой-то миг отстранились, чтобы снова прижаться к ее губам, заставляя их раскрыться шире. Язык властно господствовал над влажными тайнами ее рта.

Он притягивал ее к себе, пока дыхание их не смешалось. Его руки скользнули по ее спине, дерзко стиснули талию, прежде чем легко провести по ее плечам, стягивая тонкую кисею рукавов. Пальцы проникли под вырез лифа, нашли маленький камешек соска, твердость которого послужила Нейлу достаточным доказательством его правоты.

Он поднял голову, но тут же прикусил нежную мочку уха. В ноздри бил пьянящий аромат роз и жасмина, вплетенных в густую каштановую косу и отныне навсегда связанный для него с Ли Треверс.

— Так отрицай! Отрекись от того, что происходит между нами, Ли Треверс, и обречешь нас обоих на вечные муки! — резко бросил он, но тут же замер, исполненный надежды, ощутив ее прикосновение. Ее пальцы погладили его затылок, запутались в золотистых локонах, губы приоткрылись сами собой, требуя поцелуев.

— Вы здесь, Брейдон? — раздался из темноты пьяный голос Гая Треверса. — Хорошо, что я вас увидел. Хотелось бы покончить с нашим дельцем раз и навсегда.

Ли испуганно застыла в объятиях Нейла.

— Пожалуйста, отпусти меня, — умоляюще прошептала она, пытаясь поправить рукава, но он не послушался. И кажется, целую вечность смотрел в ее лицо, запоминая каждую черту: губы, мягкие и припухшие от его поцелуев, горящие страстью глаза, налитые сладкой тяжестью веки.

Наконец он бессознательно сжал хрупкие плечи, прежде чем отступить и со зловещей улыбкой повернуться к Гаю.

— Гай? — встревоженно спросила Ли, видя, что брат пошатывается и едва не падает. Несмотря на состояние бедняги, она еще в жизни не была так счастлива его видеть. Появление Гая спасло ее от измены Мэтью и своей семье. Она обещала выйти замуж за другого и не обесчестит его! Момент краденой страсти с незнакомцем в темном саду может обернуться целой жизнью унижения и позора.

— Ли? Что ты делаешь здесь с этой свиньей? Он пытался вольничать с тобой, верно? Неудивительно. Он не джентльмен, Ли, я сразу это понял.

— Нет, Гай. Он всего лишь… всего лишь поздравлял меня с помолвкой, — солгала Ли, не глядя на Нейла, но ощущая его пронизывающий взгляд. — И мистер Брейдон хотел узнать, не продам ли я Капитана.

Хорошо, что она вовремя вспомнила разговор с другим гостем, не желавшим слушать никаких отказов продать жеребенка!

— Глупец! Ты никогда с ним не расстанешься! Капитан не продается, Брейдон, а если бы и продавался, вам его не получить. Иди в дом, Ли. У нас с Брейдоном есть одно незаконченное дельце. Я сейчас приду, — надменно пообещал он, собираясь как можно быстрее разделаться с Нейлом.

— А в чем дело, Гай?

— Отказался скакать со мной на пари. Знает, что я его побью! Говорит, что у меня нет для него ничего ценного. Уверен, что я не отдам долга. А я джентльмен! Джентльмен всегда платит свои долги, даже такой свинье, как он. А уж этот я обязательно отдам, — заявил Гай, выступая на свет.

— Нет, Гай! Пожалуйста! Брось его! — вскрикнула Ли, увидев в его руке пистолет.

— Пошел и достал свои дуэльные пистолеты. Игрушки джентльмена, как вы назвали их, мистер Брейдон. Посмотрим, кто из нас лучше стреляет, раз уж вы такой трус, что боитесь состязаться со мной в скачке, дать возможность вернуть то, что я проиграл вам, как сделал бы истинный джентльмен. Что же, сэр, я вас вызываю! — воскликнул Гай, неуверенно шагнув вперед и ударив Нейла по лицу перчаткой. — Опозорил меня перед друзьями, выставил дураком! Попытайтесь на этот раз отказаться, сэр, и на вас ляжет клеймо труса! Впрочем, я это и так знал!

— Гай, прекрати!

— Ли, твое дело сторона. Это между Брейдоном и мной! Мы немедленно закончим спор здесь и сейчас. Посмотрим, насколько точно стреляют мои пистолеты с двадцати шагов, а, Брейдон?

Гай протянул Нейлу оружие, и тот его взял.

— Не надо, Гай! — взвизгнула Ли. Поздно. Гай уже отсчитывал шаги, и остановившись перед старым кедром, вытянул руку. Учитывая количество выпитого, пистолет он держал на удивление твердо. И спокойно прицелился в противника.

Но ни Ли, ни тем более Гай не ожидали того, что произошло в следующую минуту.

В ствол дерева рядом с его головой вонзился нож. И ни у кого не оставалось сомнения в том, что он оказался именно там, куда был направлен. Гай опустил руку, потрясенный сознанием того, как был близок к смерти.

— Я не стану драться с вами на дуэли, мистер Треверс, — сообщил Брейдон. Но Гай, то ли потому, что был пьян, то ли ощутив прилив гордости и отваги, не сдавался.

— Я настаиваю, сэр, — заявил он, снова поднимая пистолет.

— Хорошо, сэр, но этот поединок вряд ли справедлив. Вы были предупреждены.

— Повторяю, сэр, я настаиваю! Это дело чести.

— К несчастью, да.

— Пожалуйста, вы не можете это сделать! — едва не заплакала Ли, вставая между ними. — Он пьян и ничего не сознает.

— Еще как сознаю, дорогая сестрица. Что скажете, сэр, насчет десяти шагов, вместо двадцати?

— Вполне приемлемо.

— На счет «три», сэр?

— Как пожелаете, мистер Треверс, — любезно ответил Нейл Брейдон.

— Ли, уйди с линии огня!

— Ни за что! С места не сдвинусь! Прекратите это безумие! Вы не можете ненавидеть друг друга! Вы не враги! Никто никому не причинил зла! Твоя чертова гордость! Это в ней все дело, Гай?

— Я посоветовал бы вам отойти, мисс Треверс, — бросил Нейл, взвешивая на ладони пистолет. — Очень неплох.

— Я же говорил вам, сэр.