В вихре времен

– Врубаю!

В «окне» показались мохнатые лапы елей, сильно запахло хвоей. Гарик с битой на изготовку осторожно приблизился к проему. Я встал рядом.

– Никого, – доложили мы Бэтмену. Мишка оторвал палец от клавиши возврата и почему-то крадучись подошел к нам.

– Лес кругом, – констатировал наш гений. – А чего земля-то так низко, мы же почти на верхушках деревьев.

– Третий этаж! – объяснил я. – Это радует, вряд ли кто-нибудь сумеет к нам залезть.

– А где Москва, где ее золотые купола и запах пирогов?

– Так двадцать километров от центра, Михаил! Зато мы доказали – восемьсот пятьдесят лет назад еще не было района Орехово-Борисово.

– Получается, что наша установка жестко привязана к определенным координатам в пространстве, – рассудительно сказал Игорь.

– Ага, к проходу из комнаты в прихожую! – усмехнувшись, подтвердил я. – Что дальше?

– У тебя веревка есть? – деловито поинтересовался Мишка.

– Есть на кухне, которая сейчас от нас отрезана.

– И почему ты рамку к стене не поставил?

– Тогда в девяносто восьмом я бы в бетон упирался, а не за долларами бегал.

– Какой же ты меркантильный! Ну ладно, полюбовались на природу, послушали птичек, пора отключаться, – подвел итог Игорь.

– Подожди, есть одно незаконченное дельце, – проговорил я, принеся за хвост трофей предыдущего похода и швырнув его в густой ельник. – Пускай теперь ученые голову ломают, откуда в двенадцатом веке взялась панцирная рыба.

Мы отключили аппарат и приступили к обсуждению планов. Суворов предложил в следующий раз воспользоваться веревочной лестницей. Горыныч выступил с идеей установить в комнате лебедку с элек­троприводом.

– Вы бы еще лифт построили, – съязвил я. – Спуститесь с небес на землю. Или, как в нашем случае, на три этажа. Установку надо монтировать на уровне почвы. И лучше всего сделать ее передвижной, тогда в любое интересное место мы сможем легко добраться в своем времени.

– Значит, будем собирать темпор-машину в автомобиле. – Гарик сразу ухватил суть вопроса. – Питание я переделаю на постоянный ток. Поставим пару камазовских аккумуляторов. Рамку расположим внутри кузова, так что с виду будет обыкновенный гру­зовик.

– Тогда вместо этого железа, – Бэтмен кивнул на мой компьютер, – надо приобрести хороший мощный ноутбук.

– Отлично, вот и договорились. Ты, Гарик, будешь заниматься хардом. Ты, Мишка, – софтом. А я стану бегать за пивом и сигаретами.

И работа закипела.

ГЛАВА 4

Следующая неделя оказалась очень насыщенной. Мы все официально уволились с работы и оформили наше трио как юридическое лицо. Суворов предложил назвать фирму «Хронос». Я саркастически добавил: «Фирма „Хронос“, экскурсии по временным потокам». Но в результате ограничились покупкой готового общества с ограниченной ответственностью под совершенно нейтральным названием «Веспа М».

На баланс нашей фирмы были приняты два автомобиля «газель»: фургон и бортовая. Затем мы арендовали помещение под офис и большой ремонтный бокс на территории почти прекратившего существование НИИ стандартизации и унификации, расположенного на Сокольническом валу. В одной из комнат офиса мы посадили двух девочек – секретаря и бухгалтера. Мы с Гариком с трудом отговорили Мишку от трудоустройства к нам делопроизводителями всех его многочисленных подружек. Впрочем, любоваться красотой наших сотрудниц было некогда. Горыныч плотно засел в рембоксе, занимаясь монтажом новой установки. Суворов, обложившись сразу тремя компьютерами, соединенными в локальную сеть, шлифовал и тестировал программу управления. А я, выбив прокладку выделенной линии к Интернету, сортировал огромное количество исторической информации да к тому же обеспечивал ребят всем необходимым для работы, включая пиво и сигареты.

Сказывалось наше «голодное» детство. Мы с друзьями обзавелись иномарками, сотовыми телефонами и дорогими костюмами. Обедать ездили непременно в какой-нибудь дорогой ресторан, а ужинали в модных ночных клубах.

Свою казну пополняли ежедневными утренними набегами в девяносто седьмой год. В целях конспирации обычно меняли всего по несколько тысяч. В прошлое отправлялись вдвоем, а третий страховал. Но, несмотря на страховку, отправляющиеся в поход все равно испытывали беспокойство – а вдруг установка отключится. В целях сохранения душевного спокойствия решено было устроить мозговой штурм и решить раз и навсегда эту проблему.

И вот в один прекрасный вечер мы не поехали в клуб, а остались в офисе, предупредив вахтеров института, чтобы не беспокоили, так как у нас срочная работа. Предупреждение подкрепили солидной денежной суммой, поэтому за тылы можно было не беспокоиться. По старой привычке для стимуляции мозговой деятельности прихватили три ящика пива. Расселись вокруг стола, разлили и углубились в расчеты.

Дело продвигалось медленно. Около полуночи, после третьей бутылки я что-то нащупал и поделился открытием с друзьями. Процесс пошел веселее. После пятой мы продолжали считать, после шестой тоже, а после седьмой я отрубился. Очнулся только под утро. Игорь спал в кресле, Мишка уютно свернулся калачиком на столе, вокруг них были разбросаны листки с расчетами и схемами, а также десятка четыре пустых бутылок. Стараясь не разбудить ребят, я собрал бумажки, достал из холодильника и откупорил свежую бутылочку и снова напряг свои пропитанные алкоголем извилины. После нескольких больших глотков ледяного пива мозг включился и сумел осмыслить информацию, наработанную друзьями за ночь. Через несколько минут на основе их выводов меня буквально осенило, и я начал лихорадочно чертить схему. Когда проснулся Гарик, я допивал третий ящик и встретил пробуждение друга радостным сообщением, что, кажется, решил проблему. Решение было столь же простое, сколь гениальное. Я предложил сделать дистанционное управление и отключать канал со стороны выхода. «Окно» не закрывалось, а сворачивалось. С точки зрения путешественника, остающегося в прошлом, время в будущем останавливалось.

– Можно приступать к испытанию, – прохрипел я. – Вот список необходимых компонентов. – В руки Горыныча перекочевал измятый листок. – Обеспечь наличие, – с этими словами я отключился.

Проснулся ближе к вечеру. Ребята перенесли меня в комнату отдыха, уложили на диван и заботливо укрыли пледом. Рядом на полу предусмотрительно было оставлено ведро со льдом, из которого торчали запотевшие горлышки бутылок пива и минералки. На выбор. «Спасибо, мужики!» – с благодарностью подумал я.

Из соседнего помещения доносились голоса и звуки музыки. Попив холодной водички, я отправился на шум. И первое, что увидел, было дикое нагромождение микросхем, конденсаторов, резисторов, и из всего этого проглядывали контуры прибора и крохотная, диаметром всего в пятнадцать сантиметров рамка «окна». Множество проводов вело к компью­терам.

– Наконец-то! Наш гений пришел в себя! – радостно заорал Суворов.

– Серега! Мы уже третий раз твое изобретение испытываем, – хлопнув меня по плечу, сказал Горыныч.

– Ну и как? – спросил я.

– Работает, мать твою! Работает! – хором закричали друзья. – Вот смотри!

И они развили бурную деятельность, что-то включая, чем-то щелкая, по проводникам забегали искры, а в малюсеньком «окошке» появилось изображение. Там яркими красками играл солнечный день.

– Опять лес! – разочарованно протянул я. – В какое хоть время попали?

– Да какая разница! – ответил Гарик. – Главное вот это!

Игорь показал мне бесформенный комок примотанных друг к другу синей изолентой деталек, соединенных между собой проводами разного сечения.

– На внешний вид не обращай внимания – лабораторный экземпляр. Дизайном займемся потом. Эргономикой, формой… А по сути это пульт для дистанционного управления «модулятором» с той стороны, – объяснил Игорек. – Для испытаний мы прикрепили к нему два таймера – на сворачивание «окна» и на его последующее разворачивание. Ставим первый таймер на пятнадцать секунд, второй на тридцать. Потом оставляем сие устройство в прошлом. Тут рядом веточка сосны очень удобная, на нее и положим.

Горыныч проделал несколько манипуляций и сунул руку с пультом внутрь рамки. Со стороны это смотрелось жутковато – рука до локтя просто исчезла.

– Опыт номер четыре! – торжественно провозгласил Бэтмен, Гарик выдернул руку, и мы втроем уставились на «окно».

Прошло несколько секунд, и оно действительно выключилось. Через мгновение включилось, я пошарил внутри и наткнулся на пульт.

– А ты говорил, что второй таймер поставил на полминуты, – сказал я Игорю.

– На полминуты! – подтвердил он. – Но ты же сам предсказал этот эффект, время там идет, а у нас остановилось. Мы, когда в первый раз врубили, подумали, что таймер неисправен. А вообще, чтобы окончательно убедиться, надо самим с той стороны кнопку нажать.

Следующий день потратили на доводку нового блока и его последующий монтаж в «газели». К вечеру работа была закончена, и мы включили установку, не выезжая из гаража. Пятьсот лет назад, лето. На всякий случай перестраховались – в прошлом оставили видеокамеру. Таймер пульта ДУ выставили на полчаса. «Окно» благополучно свернулось, через мгновение развернулось. Проверили видеокамеру – она действительно тридцать минут исправно снимала кусты малины. Свернувшееся «окно» было абсолютно незаметно.

Настало время самим проверить качество работы аппаратуры. В прошлое залезли втроем. Нажатие кнопки на пульте, и висевший над травой проем, за которым виднелись внутренности «газели», исчезает. Мишка сделал несколько шагов вперед, прошел сквозь то место, где только что висело «окно». Оно не просматривалось и не прощупывалось. Стало как-то неуютно, если не сказать жутко.

– Горыныч, жми!!! – заорал я.

Гарик торопливо надавил кнопку, «окно» развернулось, мы дружно ввалились в такой родной и привычный фургон и изнеможенно распростерлись на полу. Испытание признали удачным.

ГЛАВА 5

Где-то через шесть месяцев после начала эпопеи, у Суворова на новоселье, Гарик завел разговор о перспективах нашей дальнейшей деятельности. Мы как раз осматривали Мишкин дом и добрались уже до третьего этажа. Сам Мишка с какой-то девчонкой затерялся на втором, в районе спален. С непривычки заблудиться в этом доме было легко – ведь общая площадь хоромины составляла почти тысячу квадратных метров.

– Обрыдло все, Серега! – сказал Игорь, проваливаясь в мягкие объятия гигантского кресла, стоящего в эркере. – Рубим, рубим эту капусту, тошнит уже. Напиться, что ли, как в старые добрые времена, до полной отключки. Может, тогда тоска отпустит. Есть здесь спиртное?

– Сейчас посмотрю. – Я прошелся по периметру комнаты и в застекленном шкафчике обнаружил искомое. – Тебе чего?

– Водка там есть?

– Нет, – произнес я, внимательно осмотрев содержимое. – Тут сплошь благородные напитки. Виски, ром, коньяк?

– Тащи ром!

Я прихватил бутылку «бакарди», стаканчики, вазочку с орешками и утонул в соседнем кресле. Мы выпили граммов по пятьдесят, закусили.

– У Бэтмена даже орехи с выпендрежем – кешью, – резюмировал Горыныч, рассматривая содержимое вазочки. – Нет чтобы простого арахиса насыпать. Откуда ты знал, где выпивку искать?

– Здесь в каждой комнате бар. Я в ванную на первом этаже забежал руки помыть. Помыл, решил щетку поискать – пиджак почистить, а то пока сюда добирались, в машину пыли нанесло. Открываю шкафчик – там бутылки стоят, стаканчики, подсветка и даже музычка заиграла.

– Бар в сортире, это уже извращение!

– Да, ладно, не наезжай на Мишку. Он, наверное, в разговоре со своим дизайнером болтнул что-нибудь, и вот результат, – заступился я за друга.

– Да и кешью на закусь не Бэтмен положил, – грустно промолвил Игорь. – Комплектованием баров специальный человек занимается. Когда я новоселье справлял, то нанимал такого.

– Ну, вы, блин, даете. Такими снобами заделались.

– Да, Серега, в кого мы превращаемся. Ты знаешь, что я курить начал?

– Шутишь? – Горыныч вообще никогда не курил.

– Я решил, что курить трубку – это круто. Накупил разных аксессуаров – щеточек, скребочков и ершиковТрубок штук пять завел. Табаков разных целый чемодан. А ты сам – какие-то порнографические календарики стал собирать!

– Не какие-то, а эксклюзивные календари Пирелли, – ответил я. – Но ты прав – ведем себя, как нувориши. Ты в детский дом сколько денег отдаешь?

– Перестал я им деньги давать. Воруют! Везу в основном одежду, книги, сладости и игрушки для самых маленьких. А ты на какие добрые дела тратишься?

– Недавно оплатил операцию по разделению сиамских близнецов. В Канаду пришлось мальчиков везти. А потом купил этой семье трехкомнатную квартиру и машину.

– Пропьют! – убежденно проговорил Гарик. – Когда на людей деньги с неба падают, они пускаются во все тяжкие. Вот посмотри на нас – какой хренотенью мы занимаемся! Мишка девок коллекционирует, ты – антикварное оружие, а я немецкие автомобили и японскую электронику.

– А спонсорство? – возмутился я.

– Этими подачками мы успокаиваем свою совесть. Надо делать что-нибудь глобальное. Не использовать историю как продажную девку, а попытаться внести изменения!

– Вот грохнули мы тогда Ленина, и что произошло? У нас – ничего!!! Ведь что мы решили после покушения: наш поступок внес определенные изменения в реальность, но, если по возвращении изменения не видны, значит, это другая реальность, другой мир, а тот, с изменениями, стал параллельным.

Следовательно, можно отправляться в любой век, в любой год, убивать хоть Чингисхана, хоть Гитлера, хоть Сталина, даже своих предков. И, вернувшись, убедиться в том, что в прошлом нашего мира ничего не произошло. Да, что там говорить: даже простое пересечение «окна» уже ответвляет новую реальность.

– Да, жаль, что никогда не удастся посмотреть, во что выльется наше вмешательство в историю, – сказал Игорь. – Наливай!

Мы выпили еще. Я достал из серебряного портсигара с увлажнителем настоящую «гавану», а Горыныч извлек кожаный чехольчик с данхилловской трубкой. Пару минут потратили на раскуривание.

– Значит, любые акции, вроде политических убийств или гуманитарной помощи отсталым народам, бессмысленны, – задумчиво произнес я, выпуская кольца ароматного дыма.

– Скорее всего. А у тебя есть идеи, кроме универсальной: напиться-забыться?

В это время на лестнице раздался шум, и в комнату ввалилось несколько гостей. Празднование новоселья шло полным ходом. Наш разговор пришлось прервать.

А ведь возможностей для лечения скуки у нас тогда было предостаточно. За прошедшие полгода мы объездили полмира. В последнее время в турпоездки я брал свое новое изобретение – «глазок». Он представлял собой миниатюрное «окно», размещенное на объективе цифровой видеокамеры. «Модулятор сигнала» и источник питания после многочисленных модернизаций стали совсем крохотными. Весь аппарат теперь легко умещался в корпусе камеры. Прогуливаясь по улицам Парижа, Лондона или Рима, я в любой момент мог взглянуть на ту же улицу, отделенную от меня несколькими веками. На экскурсии по Тауэру, поднявшись на крепостную стену, я снял отличный фильм о знаменитом лондонском пожаре. А сколько кассет было привезено после посещения Колизея! Правда, переплюнуть в зрелищности голливудского «Гладиатора» мне не удалось – действительность всегда тусклее фантазии.

Самим походить по плитам Аппиевой дороги времен Гая Юлия Цезаря или по булыжнику Монмартра рядом с Тулуз-Лотреком, плохо зная язык и обстановку, получалось редко. Даже кратковременные походы по средневековой Москве грозили неминуемым стрессом из-за постоянного риска быть схваченными. Нормально мы чувствовали себя только во временах, вплотную прилегающих к настоящему или дореволюционных, начала двадцатого века. И то для успокоения нервов приходилось брать с собой пистолеты.

Кстати, добыть современное стрелковое оружие оказалось делом более простым, чем представлялось вначале. Нам даже не пришлось обращаться к криминалитету. Мишка, проходивший срочную службу в спецназе пограничных войск, вспомнил, что в девяностом году из-за сокращения финансирования свернули их тренировочный лагерь под Тулой. Территория бывшей базы теперь представляла пустырь с остатками фундаментов. Так что мы просто заезжали на своей «газели» прямо в оружейный склад, включали темпор-машину и брали с полок любое оружие и боеприпасы. По заверению Суворова их комендант, воровавший грузовиками, пошел под трибунал, так что угрызений совести никто из нас не испытывал.

Наш арсенал теперь состоял из восьми «АК-74», пяти «АКМС-74У», трех пулеметов «ПК», двух «СВД», нескольких пистолетов-пулеметов «Кедр» и «Кипарис», двух десятков пистолетов от «ПМ» до «Гюрзы». Плюс огромное количество оптических и коллиматорных прицелов, глушителей, приборов ночного видения и прочей спецтехники, на которой очень настаивал вошедший в азарт Бэтмен. Он предлагал также взять гранатометы «Муха» и реактивные огнеметы «Шмель», но тут встал стеной Горыныч, заявивший, что развязывать полномасштабную войну не собирается и, следовательно, не будет засорять подвал своего нового особняка всяким металлоломом.

Гарик из нас троих первым решил обзавестись недвижимостью за городом и купил недостроенный дом по Симферопольскому шоссе. Трехэтажная кирпичная вилла стала долгостроем со времени дефолта девяносто восьмого года. В мощном цокольном помещении этой «крепости» и разместилась техническая база ООО «Веспа М». Штаб-квартира нашего предприятия по-прежнему оставалась в офисе на территории НИИ.

Суворов не спешил, и его деревянный «домик», построенный по индивидуальному проекту из ровнехоньких четырнадцатидюймовых бревен поднялся на Минском шоссе только через полгода. Хотя по площади «гнездышки» моих друзей были почти одинаковыми, дом Михаила отличался повышенной роскошью интерьера и самым современным оборудова­нием. Я единственный пока не стал владельцем многоэтажных хором. Нет, конечно, я уже не жил в своей старенькой однокомнатной квартирке в Орехово-Борисово с шикарным видом на Московский нефтеперегонный завод, а перебрался в прекрасные двухуровневые апартаменты в элитном комплексе «Алые паруса». Надо ведь было где-то хранить коллекцию японского холодного оружия, накупленного в московских антикварных и оружейных магазинах начала прошлого века. Но недавно я начал собирать пистолеты XVII—XVIII веков и стал подумывать о более крупном помещении. Вот только в отличие от друзей моя вилла должна была располагаться или на Женевском озере, или на Иберийском полуострове, или, на худой конец, на Мальте. Подошли бы также и Сейшельские острова. Патриотизм патриотизмом, но тамошний климат мне нравился больше.

Добывать деньги теперь приходилось другим, гораздо более сложным путем. Прежний, простой, стал опасным, так как за полгода мы натаскали для современников огромную кучу по сути фальшивых дол­ларов. По Москве давно циркулировали упорные слухи о баксах с одинаковыми номерами. Подозревали, естественно, не путешественников во времени, а мафию или Саддама Хусейна. К тому же для удовлетворения наших возросших потребностей требовались уже не тысячи и даже не десятки и сотни тысяч, а миллионы долларов.

Для финансирования нашей деятельности мы использовали такую схему: из архивов узнавали о внезапном и резком взлете цен акций какой-нибудь компании на бирже. В основном использовался опыт Нью-Йоркской фондовой. С тремя-четырьмя килограммами необработанных алмазов мы отправлялись в одну из европейских стран. В номере отеля разворачивалась портативная темпор-машина. Рамка «окна» устанавливалась в проеме входной двери, чтобы не столкнуться с предыдущими жильцами. В прошлое выходили за пару суток до произошедшего события. Сворачивали «окно». Снимали номер в том же отеле. Камни служили залогом для получения кредита. Кредит тратился на покупку нужных акций по дешевке. В предсказанное время стоимость ценных бумаг возрастала, они тут же продавались, а полученные от реализации деньги снова обращались в необработанные алмазы. После каждой такой спекуляции суммарный вес камушков как минимум удваивался. Мы благополучно возвращались в «базовую» реальность (так мы теперь называли свое время) и превращали вырученные камушки в безналичные деньги на счетах в швейцарских и андоррских банках. После этого устраивали недельный отпуск, а потом домой, в Россию.

Думаете, все просто? Как бы не так! А как провезти через таможню чемодан алмазов? Как в чужой стране обернуть их в деньги? К счастью, эти проблемы мы решили в первых экспедициях, а потом все шло по накатанной. Одни и те же операции проделывались по несколько раз. Даже «добывание хлеба насущного» превратилось в рутину.

В общем, несмотря на все открывшиеся возможности, нас заедала скука. Каждый стал развлекаться по-своему.

ГЛАВА 6

После просмотра моих любительских документальных фильмов Игорь вспомнил, что он профессиональный оператор, понаделал три десятка «глазков» и решил отнять лавры у Сергея Бондарчука, сняв масштабное полотно об Отечественной войне 1812 года. Собрав оборудование, Гарик отправился под Бородино. Технология видеосъемок картин из прошлого была достаточно простой, но все же хитрее, чем у меня. Ведь я, как правило, снимал одним планом с одной или двух точек. Игорь сначала обходил театр военных действий с ручной камерой, собирая данные о произошедшем и глядя на то, как разворачиваются события, подбирал места установки стационарных «глазков». С камерами, установленными на четырехметровые шесты, Гарик лазил по всему полю, добиваясь лучшего ракурса. Такой длинной подставкой он стал пользоваться после того, как во время очередного разведвключения в открытое «окно» влетел идущий в атаку на батарею Раевского французский эскадрон. Будь «окно» побольше, последствия оказались бы гораздо печальнее. А так Игорь отделался только разбитым объективом. Теперь же камеры располагались выше самого высокого кавалериста.

С этими съемками Горыныч возился довольно долго. Только на Бородинскую битву ушло полтора месяца. Такой увлеченности можно было только позавидовать. Мы с Мишкой периодически помогали ему. Я разыскивал в архивах необходимые сведения о местах боев и составе участников. Бэтмен написал программу для цифрового монтажа записей. Ну и, конечно, пришлось послужить Игорю в качестве грубой рабочей силы.

К слову сказать, те фрагменты, которые мне удалось посмотреть, не впечатляли. В художественном фильме все выглядит гораздо красочней. И дело здесь не только в выборе ракурса или экспозиции. Мундиры покрыты пылью и грязью. К тому же у солдат они далеко не новы и потому выцвели и потерлись. При каждом залпе ружей и тем более пушек в небо поднимаются клубы очень густого дыма, долго не рассеивавшегося. От тысяч прошедших по ней ног и копыт земля превращается в месиво. Звуки, исторгаемые людьми и животными, сливаются в гул, в котором выделяется только бряцанье оружия. Ничего похожего на описанный поэтами звон клинков, а только немелодичный лязг. Мне казалось, что переплюнуть Бондарчука не удастся. Все-таки кино и реальная жизнь вещи очень разные. Эта банальная фраза особенно подтверждается при съемке масштабных батальных сцен.

Но Горыныч превзошел самого себя. Его кинокартина поражала своим размахом и эпохальностью. При просмотре меня мучила только одна мысль: куда делся дым? Этот вопрос я и задал Игорьку после сеанса.

– Компьютерная обработка, дорогой! Ведь запись с самого начала велась в цифровом формате. Особая благодарность Мишке за его программу – она умеет не только монтировать, но и обладает массой спе­цэффектов.

– Чудеса! Я помню момент атаки французов на флеши во время второго приступа. Там твоя камера установлена над бруствером. Артиллерия русских бьет в упор и все застилают белые клубы, а, когда они рассеиваются, в поле зрения – одни трупы. А здесь прекрасно видно, как картечь косит наступающих. Такого кошмарного зрелища мне видеть не доводилось. Искусственно создать подобный эффект не смогли бы даже в Голливуде. Я имею в виду похожие сцены в фильме «Патриот» с Мелом Гибсоном. Помнишь, там во время сражения то голову оторвет, то ногу? Но твой фрагмент гораздо мощнее смотрится! У меня даже мурашки по коже бегают.

– А рейд казаков и легкой кавалерии по тылам французов? – вмешался в разговор Бэтмен. – Я таких озверелых морд никогда не видел. Даже во время штурма Москвы монголами.

– Да, это тоже сильный момент. А контратака русских под командованием Багратиона и его ранение?

– Чисто зрелищно выглядит неплохо, а так, конечно, смотреть на наших ребят жалко, устали они нечеловечески – целый день тяжелый бой, и очередная контратака просто добивает их. Вы же видели – они еле бегут!

– Сколько сил у меня ушло, чтобы поймать момент ранения Багратиона, – признался Игорь. – Вроде и место и время известны, а ты попробуй, найди определенного человека в этой мясорубке на площадке такого размера!

– Да, Игорек, ты просто гений кинематографа! За такой фильм «Оскар» тебе обеспечен!

– Осталось только найти способ представить мою картину широкой публике.

– И вот еще что, ребята, – добавил я, – после просмотра всего материала у меня сложилось четкое и однозначное мнение – русские должны были выиграть эту битву.

– А разве они ее проиграли? – удивился Мишка.

– По всем канонам ведения войны оставление поля боя противнику равнозначно поражению, – от­ветил я.

– Тогда с чего ты взял, что наши должны были победить?

– Вы обратили внимание, что на левом фланге русских войск, в лесу стоял корпус под командованием генерала Тучкова. После того как вражеские войска полностью втянутся в сражение и будут измотаны, свежий корпус должен был нанести мощный удар во фланг. Примерно как Засадный полк на Куликовом поле. Вряд ли Кутузов стал бы выставлять, свои войска на избиение, не имея замысла разгромить противника.

– Почему же этого не произошло?

– Тут настоящее предательство. Вспомните кадры из ставки Кутузова. Там какой-то генерал, говорящий с акцентом, самовольно отдает приказ корпусу Тучкова выйти на опушку леса. Там наших тут же засекли французы и открыли по ним огонь. Корпус понес большие потери, а главное, был засвечен. Так что в финальной фазе боя Тучков, получив приказ атаковать, сам повел остатки своих войск и погиб, не добившись результата.

– Вот оно что! – начал понимать Бэтмен. – Действительно припоминаю я этого офицера и его приказ. Узнать бы его фамилию.

– Зачем?

– Довести до сведения общественности, кто виноват, что наши проиграли Бородино и затем оставили Москву.

– Нам никто не поверит, да и к чему это? Восстановить историческую справедливость? А не лучше исправить эту ситуацию?

– Каким образом?

– А вот к тому «глазку», что установлен на Багратионовых флешах, добавить пулемет. Или два, – подкинул я идею.

– Ты бы еще предложил туда установку «Град» добавить. В ту Отечественную войну русские без всякого вмешательства неплохо справились. И со своей земли захватчиков выгнали, и Париж взяли, – не сдавался Мишка.

– Да, но потери могли бы быть гораздо меньше, – продолжал я. – А это положительно скажется на демографической ситуации в стране.

– Ерунду ты городишь, – вмешался Горыныч. – В какой стране это будет?

– Как это в какой? – не въехал я. – В России конечно!!!

– В какой России? – продолжал Игорь. – В какой-то!!! То, что не в нашей, совершенно точно! Все наше вмешательство пойдет коту под хвост! Так что бросай, Серега, эти разговоры, не трави душу, а то репу начищу!

Как-то Игорек принимает все близко к сердцу. Надо бы мне заняться проблемой параллельных реальностей. Это же только в евклидовой геометрии параллели не пересекаются.

С того самого дня я плотно засел в лаборатории. Эксперимент за экспериментом. Каждый день. С утра до поздней ночи. Я забросил все развлечения. Ни капли спиртного. Похудел на десять килограммов. Прошел месяц, и у меня забрезжила идея.

В принципе, бросить якорь в какой-нибудь реальности не представляло особого труда. Теоретически достаточно оставить за «окном» пульт дистанционного управления с таймером так, как мы делали в первом эксперименте. Таймер настроить на включение в определенное время. Например: мы каким-либо образом препятствуем большевикам захватить власть в стране, затем настраиваем таймер на 70 лет, уходим и сворачиваем «окно», у нас проходит ноль секунд, у них – отмеренное время. И вот, пожалуйста, «окно» открывается, и мы входим в измененную нами реальность, где Россия никогда не была Советской.

На практике возникает много «но». Начиная с варианта, что таймер с пультом найдут аборигены, как бы мы это устройство ни прятали. Вариант второй: машинка просто портится, и все наши планы летят к чертям. Можно придумать еще сотню вариантов, потому что при такой установке приборов слишком многое зависит от случайностей. Хотя эту идею я не отбрасывал, ведь включать таймер можно на небольшой отрезок времени.

Также я экспериментальным путем выяснил, что после небольшой доработки «модулятора» можно сворачивать «окно» и с нашей стороны. Тогда время останавливалось уже в оставленной нами реальности. Еще одним результатом моих изысканий стало открытие невозможности проникновения в близкое прошлое. Сначала это удивило меня. Ведь ходили же мы в девяносто восьмой, мы практически туда шоссе проложили. Но оказалось, что машинка не срабатывала, если была велика вероятность столкнуться в прошлом с самим собой. Выглядело это так: завожу машинку на час назад – «окно» не открывается, только по рамке начинают бегать симпатичные синие молнии. Для проверки ставлю дату полугодичной давности – «окно» исправно открывается, показывая пустую лабораторию. Я тут же припоминаю, что полгода назад мы всей шайкой ездили в Вену. Хорошо, устанавливаю сегодняшнее число, а время – три часа ночи. И опять «окно» послушно показывает темное помещение. Чтобы убедиться окончательно, выхожу из лаборатории и полчаса гуляю по улице. Вернувшись, начинаю гонять машину в диапазоне этих тридцати минут. Итог: «окно» открывается только в тj время, когда я находился на максимальном удалении от лаборатории.