Последний курорт

Серина улыбнулась.

— Похоже, в их сражение ввязалась Самми, — предположила она, доставая диктофон. — Ладно, мы поговорили об успехах «Нюанса» и о твоей новой книге. Ты хочешь что-нибудь добавить, прежде чем мы продолжим?

— Нет, не думаю, — ответила Пенни, в задумчивости покусывая губу. — Но если мне что-то придет на ум, то я тебе скажу.

Серина кивнула и сверилась с записями в своем блокноте.

— Ах, вот еще что! Ты не сказала мне, сколько точно предложений от других журналов ты отклонила в последние полгода.

— Всего два, — рассмеялась Пенни.

— И как же ты не соблазнилась? Один из этих журналов был нью-йоркский, да?

— Не сомневалась ни секунды, — ответила Пенни. — Здесь наша жизнь, моя и Шейн, и теперь, когда вернулся Дэвид, мы уж точно никуда отсюда не уедем.

— Значит, все же были моменты, когда ты подумывала об отъезде?

— Да, раз или два мне приходила в голову такая мысль, — Пенни и самой не верилось, что как только она услышала об освобождении Дэвида, то тут же кинулась собирать вещи с намерением покинуть Францию до его возвращения, — но, как видишь, все осталось на своих местах, и я не собираюсь ничего менять.

— Сильвия сказала мне, — осторожно продолжила Серина, — что ты не станешь возражать и ответишь на некоторые личные вопросы? Это так?

— Все зависит от того, насколько они личные, — уточнила Пенни, вскидывая брови. — Но в любом случае можешь задавать их. Если мне не захочется отвечать, то я и не стану. Думаю, Дэвид поступит так же, когда присоединится к нам.

— Хорошо. — Серина наклонилась вперед, собираясь нажать на диктофоне кнопку «запись», но решила прежде кое-что уточнить. — Ты наверняка знаешь, что после освобождения Дэвида из тюрьмы ходило множество слухов, и меня в основном будет интересовать их подтверждение или опровержение. Ты готова?

Пенни кивнула и, поджав под себя ноги, подумала, что ей все же очень нравится эта процедура.

— Итак, — начала Серина, включая диктофон, — я слышала, что Дэвид некоторое время после рождения Шейн ничего не знал о ней. Это правда?

Пенни кивнула.

— Так что же заставило тебя сообщить ему?

— Ты хочешь сказать, кто заставил? — с улыбкой поправила Серину Пенни. — Сильвия, разумеется. Ко всеобщему удивлению, она нанесла нам визит, когда Шейн было месяцев десять. О существовании Шейн ей проболталась Рут Эллиот. Только взглянув на Шейн, Сильвия тут же сказала: «Пенни, если Дэвид еще не знает об этом ангелочке, ты просто обязана сообщить ему. А не сделаешь ты, так сделаю я».

Серину позабавило, как Пенни точно сымитировала швейцарско-французский акцент Сильвии.

— Как же ты поступила? — спросила она.

Пенни запрокинула голову, возвращаясь в мыслях к тем долгим, тревожным дням ее ранней беременности, которые были уже так далеки, что, казалось, все это происходило в другой жизни. На третьем месяце ее самочувствие улучшилось, и все же Пенни было очень нелегко, потому что в письме, полученном от Дэвида, говорилось, что он и Габриелла разрешили массу противоречий, дело у них идет к примирению, и поэтому Дэвид не может дать Пенни никаких обещаний относительно будущего. Слова Дэвида показались Пенни словами далекого и чужого человека. В письме было также сказано, что он благодарен ей за поддержку и сочувствие и надеется, что в дальнейшем они останутся друзьями. В заключение Дэвид рассказывал о своих сыновьях: Габриелла регулярно приводила их с собой на свидания, благодаря чему он все же виделся с ними, хотя, конечно, не в лучшей обстановке.

Пенни понимала, что это письмо читали посторонние люди, возможно, оно даже специально было написано для них, но это служило для нее лишь слабым утешением, поскольку не было возможности выяснить правду. Тот факт, что она носила под сердцем его ребенка, делал прохладный тон письма еще более невыносимым. Пенни написала ответ, но к тому времени, когда письмо пришло в тюрьму, Дэвида там уже не было. Его выпустили под залог, и он жил дома с Габриеллой и детьми вплоть до вынесения приговора.

В конце концов Габриелла предала Дэвида, и об этом Пенни сообщил Стерлинг. Габриелла дала ложные показания, обвинив Дэвида в организации поставок героина.

Стерлинг позвонил спустя буквально несколько дней после возвращения Пенни домой из больницы с Шейн, и хотя Пенни обуяло желание сразу полететь в Штаты и повидать Дэвида, который к тому времени находился в федеральной тюрьме штата Флорида, в первую очередь надо было думать о ребенке.

Пенни стала регулярно писать Дэвиду. Письма носили дружеский характер: в них Пенни сообщала последние новости, но никогда не упоминала ни о Шейн, ни о том, что по-прежнему безумно любит его. Ни на одно из этих писем Дэвид не ответил, и однажды…

Пенни с улыбкой посмотрела на Серину.

— А что мне оставалось делать? Если бы я не сообщила Дэвиду о дочери, то это сделала бы Сильвия. Она догадывалась, что я не решаюсь, и поэтому по-дружески подтолкнула меня. В конце концов я отправила Дэвиду письмо, написанное гораздо раньше, в тот день, когда едва не сделала аборт. В этом письме я объясняла, почему решила оставить ребенка и почему не собираюсь говорить ему об этом. Но вместе с этим письмом я отправила и другое, где рассказала Дэвиду все о его дочери, а в письмо вложила фотографию Шейн. На самом деле это было маленькой уловкой с моей стороны: я понимала, что, как только Дэвид увидит ее фотографию, он не сможет остаться равнодушным. А потом я со страхом ждала ответ — ведь Дэвид мог разозлиться на меня за то, что я так долго скрывала существование Шейн; хуже того, он мог вообще не ответить на мое письмо. — Лицо Пенни расплылось в улыбке. — К счастью, Дэвид не сделал ни того, ни другого.

— И как же он поступил?

Пенни рассмеялась:

— Да он прямо-таки с ума сошел, насколько я помню.

Прежде всего хорошенько отругал меня по телефону, а потом сказал, что любит… Нет, об этом не надо писать, звучит несколько напыщенно и самодовольно. Еще он сказал, что сгорает от нетерпения увидеть меня и Шейн. — Пенни пожала плечами. — Тогда мы с дочерью поехали в Штаты.

Она вспомнила, что только во время этого первого свидания узнала всю правду о двойной игре, которую вела Габриелла, в том числе и о ее обещании помочь Дэвиду, если он порвет всякие связи с ней. Разумеется, Дэвид так и поступил в надежде на мягкий приговор, после отбытия которого намеревался вернуться к Пенни. Но месть, или, скорее, предательство Габриеллы — как бы она сама это ни называла, — не имела границ, и хотя Дэвид согласился на ее условия, Габриелла все это время продолжала давать ложные показания против него. А после объявления приговора Габриелла начала процедуру развода, считая, что это еще более осложнит положение Дэвида и уменьшит его шансы на досрочное освобождение. Единственное, чего не предусмотрела Габриелла, так это влияния на судьбу Дэвида переполненности тюрем, в которых не хватало места и для более опасных преступников, а также снисходительности судей апелляционного суда.

Но Пенни не стала рассказывать Серине все эти подробности. Она сделала небольшую паузу и продолжала:

— Его радость была просто неописуема. Мы оба плакали… Шейн тоже плакала, уж не знаю почему. После этого мы стали навещать его так часто, как могли… И вот теперь, — Пенни махнула рукой в сторону сада, — он дома.

— Как я понимаю, гораздо раньше, чем ожидалось?

— Намного раньше. Все же он отсидел три года, а когда властям понадобилось освободить тюрьму… ну, можешь написать, что его депортировали из Штатов.

— Теперь о Габриелле… Что произошло с ней?

Пенни поморщилась. Для Габриеллы самым ужасным было узнать, что Дэвид освобожден из тюрьмы. Однако еще более ужасным стал для нее день, когда она услышала о существовании Шейн. Только недавно Дэвид и Пенни выяснили подробности того, как Габриелла заплатила Эстер и Уолли Делани пятьсот тысяч долларов, а они убедили Пенни в том, что она носит ребенка Кристиана, и подтолкнули ее к мысли об аборте. Довольно странно, но Габриелла сама рассказала об этом Дэвиду. Делани скрылись в тот самый момент, когда узнали, что Пенни все-таки не сделала аборт. О дальнейшей их судьбе Пенни ничего не слышала, да ей это было и неинтересно. Сейчас для нее имели значение только она сама, Дэвид и Шейн.

Пенни не хотелось снова возвращаться ко всем этим неприятным воспоминаниям; она только сообщила равнодушным тоном:

— Габриелла собирается выйти замуж за какого-то человека, который богаче, чем когда-либо был или будет Дэвид.

— Такие вот дела, — подтвердил Дэвид, незаметно вошедший в гостиную. Приблизившись сзади к Пенни, он положил ладони ей на плечи, нагнулся и прошептал на ухо, что оставил для нее последний кусок бисквита и она наверняка знает, как им воспользоваться.

Засмеявшись и покраснев. Пенни посмотрела на Серину.

— Ты должна извинить его. Он всегда ведет себя так, как будто, кроме нас двоих, в комнате никого нет. Бедняжку Самми это сводит с ума.

— Ладно, давайте заканчивать с нашей беседой, — предложил Дэвид. Он сел рядом с Пенни и, сунув ладонь ей под волосы, принялся поглаживать ее шею.

— Могу я спросить о ваших сыновьях? — поинтересовалась Серина. — Вы в дальнейшем сможете видеться с ними?

— Мы надеемся, что они приедут сюда на лето, — ответил Дэвид. — Габриелла еще не дала своего согласия, но кое-какие шаги на этот счет уже предприняты.

Серина несколько секунд оценивающе оглядывала Дэвида.

— Должна сказать, — заметила она наконец, — что вас явно не испортила американская тюремная система.

Пенни повернулась и сочувственно посмотрела на Дэвида. Она знала, что он не станет рассказывать Серине о том, как тяжело ему было в тюрьме. Эту тему Дэвид обсуждал только с ней.

— Что ж, я могу это объяснить. — Дэвид положил ногу на ногу, а руки закинул за голову. — Понимаете, некоторые люди опускаются под гнетом тюремной жизни, другие выдерживают его и выживают. А третьи даже пишут бестселлеры.

В глазах Серины появился живейший интерес.

— Вы хотите сказать, что написали книгу? — спросила она, уже думая о правах на издание.

— Нет, — с ухмылкой ответил Дэвид, а Пенни даже закашлялась от смеха.

Серина смутилась, затем, взяв себя в руки, обратилась к Пенни:

— Ты в общих чертах уже ответила на этот вопрос, но я никак не могу понять причину, по которой Дэвид не должен был знать о рождении ребенка.

Пенни повернулась, посмотрела на Дэвида и улыбнулась, а он взял ее за руку.

— Все дело в том, — ответил за нее сам Дэвид, прекрасно понимая, что Серина пытается докопаться до слухов, связанных с Кристианом Муро, — что она любит меня и не хотела в тот момент усугублять тяжесть моего положения. Но если она снова попытается выкинуть нечто подобное, то, клянусь, уже никогда в своей жизни не увидит, а тем более не попробует сладкий десерт.

Пенни заразительно рассмеялась.

— Это у нас такая семейная шутка, — пояснила она Серине. — А если тебя интересует Кристиан Муро, то Шейн является живым ответом на твой вопрос. Как сказала Сильвия, достаточно одного взгляда на нее, чтобы понять, чей она ребенок.

— Вы знаете, — сказала Серина, переводя завистливый взгляд с Пенни на Дэвида, — я никогда в своей жизни не видела людей, которые бы так сильно любили друг друга.

Дэвид повернулся и насмешливо посмотрел на Пенни.

— Да, — согласно кивнул он, — она меня любит, это точно. Видите, какой у нее нежный и сентиментальный взгляд?

— У вас у обоих такой взгляд, — со смехом заметила Серина.

— Вы хотите сказать, и у меня тоже? — запротестовал Дэвид.

Легонько шлепнув его по губам, Пенни повернулась к Серине и поинтересовалась, есть ли у нее еще вопросы.

— Да, пожалуй, еще один. Какие у вас планы насчет женитьбы?

Дэвид снова повернулся к Пенни.

— Никаких планов нет, — ответил он, — но в любой момент могут появиться. Что ты скажешь на это? — обратился он к Пенни.

Пенни пожала плечами.

— Конечно, могут.

— Значит, ты согласна? — спросил Дэвид, незаметно вдавливая большой палец в ладонь Пенни.

— Согласна, — промолвила Пенни, и голос ее дрогнул.

Ей захотелось, чтобы Серины сейчас не было в комнате.

— Подозреваю, что у тебя уже составлена программа медового месяца, да? — ласково произнес Дэвид, глядя Пенни прямо в глаза.

— Я не возражаю, если мы куда-нибудь поедем. — Пенни улыбнулась. — Втроем.

Дэвид повернулся к Серине.

— Вы тоже едете с нами? — с удивлением спросил он.

— Папочка! Папочка! — в гостиную с криком вбежала Шейн.

Дэвид повернулся и уже собрался обнять дочь, как она с радостным воплем размазала по его лицу последний кусок бисквита…

Примечания

1

Письмо, в котором девушка сообщает своему парню-солдату, что она его больше не любит.

2

фамилию Пенни — Moon, что означает «луна», Деклан произносит как Moonshine, что означает «лунный свет».

3

Моя дорогая (фр.).

4

Лалик (1860 — 1945), французский ювелир

5

3дравствуйте, мадемуазель (фр.).

6

Добро пожаловать во Францию (фр.).

7

Привет (фр.)

8

Приятного аппетита (фр.).

9

Комический персонаж карикатур, воинствующий мещанин и реакционер, олицетворение косности и шовинизма.

10

Генри Миллер (1891 — 1980), американский прозаик, некоторые его романы были запрещены в США как порнографические.

11

Прыжок с высоты на пружинящем тросе.

12

Полет на специальном парашюте, который тянет за собой на тросе плывущий по морю катер.

13

Вуайеризм — вид полового извращения, влечение к созерцанию полового акта, совершаемого другими лицами.

14

Рита Хейуорт — актриса, звезда Голливуда 40-х гг.

15

Наркотик, галлюциноген.

16

Персонаж комиксов и мультфильмов: смешной пучеглазый морячок.

17

Ой-ой-ой. Ты говоришь, что нет кориандра? Идиот! Мне все время приходится работать с идиотами. Я же тебе говорил, что мне необходим кориандр. Мне не обойтись без кориандра (фр.).

18

До вечера (фр.).

19

Улица в Лондоне, на которой находятся редакции большинства крупнейших газет.

20

Вот так! (фр.).

21

Несторианство — течение в христианстве, возникшее в Византии в V в. Осужденные как еретики, несториане бежали в разные страны, в том числе и в Китай.