Видя ее смятение, Кэллоуэй вновь протянул к ней руки.

Медленно, словно завороженная Кейт подалась к нему и позволила взять себя за руки.

— Вот умница, — ласково заговорил Кэллоуэй. — Сейчас мы с моей маленькой девочкой упакуем вещи и поедем домой, да? У меня внизу машина.

Кейт уткнулась в его плечо.

— О, папочка! — всхлипнула она. — Как все ужасно!

— Не плачь, моя маленькая. Все будет хорошо. Просто ты очень устала, вот и все. Тебе нужно как следует отдохнуть, побыть дома. Поехали!

Кейт подняла заплаканные глаза и посмотрела па него.

Могла ли она не верить отцу? Столько лет он всегда был рядом, выручал в трудную минуту. Нет, он единственный, на кого она может положиться. Подруги обманули ее, иначе и быть не могло. Ведь они уже однажды обманули ее тогда, с Джоэлем. Ее отец не способен на то, что они ему приписывают. Это было бы слишком чудовищно.

Перехватив беспомощный взгляд дочери, Кэллоуэй испытал такой прилив любви, что, полностью утратив всякую власть над собой, нагнулся и поцеловал Кейт прямо в губы.

Парализованная почти животным ужасом, она даже не сопротивлялась, чувствуя только, как губы отца все глубже впиваются в ее губы. Его рука властно поддерживала ее снизу за ягодицы, как в далеком детстве — с той лишь разницей, что теперь она уже совсем взрослая, и внутренний голос кричал ей, что это недопустимо, кощунственно, ужасно. То, что делал с ней отец, было чудовищно. Да, ведь он отец ей, а ласкает и целует как любовник.

— Нет! — Она резко высвободилась из его объятий. — Боже, ведь это мне просто снится, да? Почему ты так делаешь?

Кэллоуэй попытался схватить ее, но Кейт отпрянула.

— Не трогай меня! — завизжала она. — Господи, мне нужно бежать от тебя! Ник, где ты? Помоги мне. Ник!

— Кейт, не делай этого. — В голосе отца прозвучала мольба.

— Прекрати! Оставь меня.

Кэллоуэй взял чемодан и попытался стащить его с кровати, по Кейт ухватилась за пего с другой стороны.

— Отпусти! — потребовала она. — Не трогай чемодан!

— Кейт, — взмолился Кэллоуэй. — Выслушай меня!

Ты не должна лететь. Ты совершаешь ужасную ошибку.

Поверь мне, он тебя не любит.

— Любит! — закричала она. — Очень любит и хочет, чтобы мы были вместе. Отпусти же! т Она рванула к себе чемодан.

Однако Кэллоуэй оказался сильнее. Вырвав чемодан из ее рук, он бросил его на пол.

— Ты никуда не летишь! — жестко заявил он. — Ты остаешься со мной.

— Нет! — завизжала Кейт.

Кэллоуэй в бешенстве посмотрел на нее.

— Кейт, — хрипло выдавил он, — ты должна меня выслушать.

— Нет, нет, я не хочу тебя слушать! Уйди и оставь меня в покое! Ты и так уже причинил мне слишком много горя!

Она попыталась проскочить в кухню, но Кэллоуэй задержал се.

Схватив дочь за плечи, он заставил ее посмотреть на него.

— Ты не смеешь так поступить со мной, Кейт, — хрипло заговорил он. — Ты не должна меня бросать. Он никогда не заменит тебе меня. Не уезжай, родная. Я люблю тебя, Кейт. Больше жизни люблю. Ты это понимаешь?

Кейт в ужасе уставилась на него.

— Кейт. — Его голос звучал уже спокойнее, и, не чувствуя сопротивления со стороны дочери, Кэллоуэй снова привлек ее к себе и прижался к ее рту губами.

— Не-е-еет! — закричала она и изо всех сил оттолкнула его. Кэллоуэй отлетел к стене.

Кейт в ужасе увидела, что он вновь надвигается на нее. Кейт попятилась, вытянув перед собой руки, словно пытаясь от него заслониться. Она всхлипывала и шмыгала носом, умоляя отца оставаться на месте и не подходить к ней.

— Кейт, не смотри на меня так, — затравленно попросил Кэллоуэй. — Все будет хорошо, вот увидишь. Только послушайся меня, поедем домой.

— Не прикасайся ко мне!

Кэллоуэй взял ее за руки и прижал спиной к буфету.

— Ты ведь любишь меня, Кейт! — жарко зашептал он ей в ухо. — Любишь, я знаю.

— Нет! Оставь меня! — Кейт попыталась высвободиться, но тщетно — пальцы отца держали ее как клещи. И вдруг, заведя руки дочери за спину, он снова впился в ее губы жадным поцелуем. Не помня себя от ярости и отвращения, Кейт сумела отвернуться. Свободная рука Кэллоуэя начала шарить по ее блузке, тиская грудь и нащупывая пуговицы.

Кейт завизжала и, судорожно дернувшись, сумела вырваться.

Отбежав в конец кухни, она разрыдалась и принялась слепо выдвигать ящики кухонного шкафчика.

— Не подходи! — кричала она сквозь слезы, когда отец вновь начал приближаться к ней.

— Кейт!

— Нет, стой на месте! Пожалуйста, стой где стоишь!

Не подходи ко мне!

Но Кэллоуэй неотвратимо надвигался на нее.

Пальцы Кейт сомкнулись вокруг рукояти ножа. Она не глядя выбросила его вперед, надеясь напугать отца, но на долю мгновения опоздала — он уже навалился на нес.

Их вмиг обезумевшие глаза встретились. Лицо Кэллоуэя вдруг медленно исказилось в смертельной агонии. Он начал оседать на пол, оставив в руке полумертвой от ужаса Кейт окровавленный кухонный нож.

А несколько секунд спустя в дверь ее квартиры громко и требовательно постучали.

Прошло два часа, но Элламария так и не дождалась Кейт.

Впрочем, скоро должна приехать Дженнин, так что паниковать еще рано. Только бы не думать о Бобе, выбросить из головы мысли об этом совместном интервью с Линдой. Об ужасных словах, которые он произнес. Закрыть глаза, не смотреть по сторонам, ведь все здесь напоминает о нем. Но, сколько ни уговаривала себя Элламария, ничего не получалось.

Куда же запропастилась Дженнин? Почему до сих пор не приехала? Да и Кейт обещала заехать по дороге…

Минуты ползли, но долгожданного стука в дверь все не было. Элламария стояла у окна и разглядывала пустынную улицу.

Наконец ей пришлось примириться с мыслью, что к ней никто не приедет и в квартире, которую она привыкла считать своим домом и которая теперь стала совсем чужой, ей предстоит остаться одной.

Она сняла трубку телефона и набрала номер.

— Мамочка?

— О, Элламария, это ты! Как ты, милая?

— Я хочу к вам приехать, мамочка.

— Увы, милая, не получится. Разве я тебе не говорила?

Нет? Мы с папой уезжаем на три недели во Флориду. Да, конечно, передам привет. Ты просто так позвонила? Нет.

Хорошо, милая, скоро созвонимся. Пока..

Элламария почувствовала, что стоит уже на самом краю пропасти.

Небрежно сунув руки в карманы брюк, Мэттью медленно прохаживался по холлу квартиры Дженнин, то и дело осматриваясь, словно был здесь впервые.

Дженнин, скрестив на груди руки, следовала за ним по пятам, останавливаясь всякий раз, когда останавливался Мэттью, словно у них была экскурсия по картинной галерее.

Мэттью пришел раньше, чем она ожидала, и Дженнин пришлось встретить его в халате, с обмотанным вокруг головы полотенцем. То и дело поглядывая на часы, она нетерпеливо дожидалась, пока он объяснит, что ему надо, и уберется вон.

Наконец Мэттью толкнул дверь в гостиную и, подойдя к столу, уселся, вытянув вперед ноги. Дженнин это удивило: обычно он направлялся прямиком к бару.

Остановившись в нескольких шагах от него, Дженнин сказала:

— Давай быстрее к делу. Я тороплюсь.

— Я не возражаю, — ответил он. — Какое дело ты имеешь в виду?

— Не валяй дурака, Мэттью, — сказала она. — Ты ведь сам мне позвонил и напросился прийти. Сколько тебе нужно? Пятьдесят? Сто? Полторы сотни?

— Ах, какая щедрость! — пробурчал он себе под нос.

— Учти, это в последний раз, — сказала Дженнин. — Больше ты из меня ни пенса не вытянешь.

— Вот как? — приподнял брови Мэттью. — Стало быть, ты наконец решилась?

— Да.

— Прекрасно.

Дженнин не понравился его тон. Да и расслабленная и небрежная манера держаться была не в его характере.

— Ну так что?

Мэттью уставился на потолок, закусив нижнюю губу, словно что-то обдумывая.

— Я рад, что ты приняла такое решение, — сказал он наконец. — Оно прекрасно согласуется с моими планами.

Кстати, как продвигается твоя новая программа?

— Все уже почти на мази, — сухо ответила Дженнин. — Впрочем, тебе это наверняка известно.

Мэттью расхохотался.

— Ты права — я в курсе.

Дженнин снова нетерпеливо посмотрела на часы.

— А как насчет работы для меня? — осведомился Мэттью.

Дженнин пожала плечами:

— Безнадежно. Еще на прошлой неделе Билл взял своего человека. Моим мнением никто и не поинтересовался.

— Ну и ладно.

Дженнин настороженно посмотрела на него — такого ответа она не ожидала. Снова скрестив на груди руки, она спросила:

— Итак, в чем дело, Мэттью?

Убрав со стола локоть, Мэттью вновь засунул руку в карман.

— Как поживает Вики? — спросил он вдруг, ехидно ухмыльнувшись.

Дженнин замерла.

— Извини, — усмехнулся он. — Надо было раньше спросить. Очень невежливо с моей стороны.

Дженнин метнула на него испепеляющий взгляд.

— Ах ты мерзавец! — крикнула она, теряя самообладание. — Шантажист проклятый! Убирайся отсюда, вонючий ублюдок!

— Извини. — Мэттью сокрушенно помотал головой. — Я не хотел тебя огорчать. Считай, что я не говорил про Вики, ладно? Кстати, я ведь и словом не обмолвился, что она лесбиянка. Не упомянул и о любовных утехах, которым вы, кошечки, предаетесь по ночам. Так что давай считать, что я ничего не говорил.

Дженнин смотрела на него с нескрываемым презрением.

— Господи, как же ты меня ненавидишь, Мэттью! — глухо произнесла она.

— Кто — я? — вскинул брови Мэттью. — Нет, Джен, ты ошибаешься. У меня ты ненависти не вызываешь. Вот Мэгги — другое дело. Помнишь малышку Мэгги? Вот она тебя ненавидит, это верно. Просто растерзать тебя готова.

И не спрашивай почему. Я все твержу ей — не бойся Дженнин, Мэгги, ты не в ее вкусе. Но она все равно просто трясется, стоит только о тебе вспомнить. Ничего. — Он снисходительно махнул рукой. — Со временем пройдет.

— Ладно, твоя взяла, — процедила Дженнин. — Да, мы с Вики любим друг друга. Да, мы с ней спим вместе. Теперь ты счастлив? Я призналась. Ты удовлетворен?

— А ты, Дженнин?

— Господи, до чего же ты омерзителен!

— А ты нет? — ухмыльнулся Мэттью. — Впрочем, Бог с тобой, я не за этим сюда пришел. Нет, Джен, я пришел, чтобы попрощаться. — Он встал, прошел к дивану и уселся. — И даже принес тебе прощальный подарочек. — Он вытащил из внутреннего кармана пиджака коричневый конверт и протянул ей. — Вот, полюбуйся.

Дженнин не шелохнулась, и он положил конверт на стол.

— Мне торопиться некуда.

Дженнин посмотрела на конверт. Все-таки любопытство пересилило, и она, подойдя к столу, взяла конверт.

Заглянув внутрь и увидев первую же фотографию, она испустила сдавленный вопль. На мгновение ей даже показалось, что она теряет сознание.

— Славный городок Брайтон, верно? — злорадно ухмыльнулся Мэттью.

Лицо Дженнин стало бледным как полотно.

Мэттью нагнулся и, забрав у нее конверт, задумчиво повертел его в руках. Потом сказал:

— Слушай, а что, если показать эти карточки Вики? Чтобы знала, как развлекается наша Дженнин. Кстати, у меня есть еще один такой набор, так что я могу оставить этот тебе, чтобы вы с Вики полюбовались ими вместе. И ответь мне, Джен, удовлетвори любопытство — вы, лесбиянки, возбуждаетесь, глядя, как двое парней трахают одну бабу?

В горле Дженнин так пересохло, что она даже не узнала собственный голос:

— На этих фотографиях ты не заработаешь, Мэттью, и ты сам это понимаешь. Ни одна газета их не напечатает.

Им просто не позволят.

— Нет, Джен, я с тобой не согласен, — вздохнул он. — Целиком, конечно, не напечатают, но фрагментами… Почему бы и нет? Есть и другие способы. Журналы, разные порнографические издания… Правда, вот беда, тираж у них невелик. А ты ведь хочешь быть знаменитой, Дженнин. Извини, но тут уж ничем помочь не могу. Точнее, не хочу.

Впрочем, так и быть, в порнографические журналы я эти снимки отдавать не стану. Лучше перешлю их по другому адресу. Собственно говоря, адрес ты можешь прочесть и на конверте, он уже надписан. — С этими словами он протянул конверт Дженнин.

Оглушенная биением собственного сердца, Дженнин лишь беспомощно посмотрела на него.

— Что ж, — пожал плечами Мэттью. — Если желаешь, я могу и сам зачитать. — Перевернув конверт, он начал:

— Холлсингер-стрит, 23, Оук-Крест, Йоркшир…

— Не-е-еет! — не своим голосом закричала Дженнин.

Тигрицей кинувшись к Мэттью, она выхватила у него из рук конверт и разорвала в клочки.

— Ничего страшного, — ухмыльнулся Мэттью, доставая из кармана другой конверт, точь-в-точь такой же, как и первый.

— Ах ты, скотина поганая! — закричала Дженнин. — Подонок! Что они тебе сделали?

— Твои родители? — переспросил Мэттью. — Насколько я помню, ничего. Просто я подумал, что им будет интересно узнать, как развлекается их обожаемая дочь в славном городе Лондоне. Или в данном случае в славном городке Брайтоне.

Кровь застыла у Дженнин в жилах.

— Откуда ты узнал адрес?

— О, Джен, для этого не нужно быть Шерлоком Холмсом, — презрительно ухмыльнулся Мэттью. — От Мэгги, конечно. От милой крошки Мэгги. Кстати, у нее тоже есть набор этих фотоснимков. Пожалуй, она отправит их своей матери. Та ведь, кажется, живет недалеко от твоих предков?

Губы Дженнин брезгливо скривились.

— Да, Вики точно тебя охарактеризовала. Ты мерзкий, подлый выродок и отъявленный садист!

— Ах, так мы снова вспомнили славную крошку Вики!

Да, про нее мамочка еще не знает. Пожалуй, нужно черкануть ей письмишко и написать про ваши шалости. — Он встал и упрятал конверт во внутренний карман. — Что ж, ты, кажется, торопишься? Тогда я пойду. Хотел просто заскочить и попрощаться. Пока, Дженнин. Желаю удачи!

— Стой, Мэттью! — прошипела Дженнин. — Замри на месте и не двигайся!

Он обернулся ухмыляясь.

— Хочешь попрощаться?..

— Конверт, Мэттью! — твердо сказала Дженнин. — Отдай его мне. — Ее пальцы, сомкнувшиеся на рукояти пистолета, побелели от напряжения.

Ухмылка сползла с физиономии Мэттью.

— Давай его сюда, Мэттью.

— Ты не посмеешь, — презрительно процедил он. — Кишка тонка. Да и потом, он почти наверняка не заряжен.

— У тебя есть только один способ это проверить, Мэттью. Давай конверт!

— Дженнин, лапочка, — издевательским тоном начал он. — Пошла ты в задницу!

— Я не шучу, Мэттью. Отдай мне конверт и можешь идти. В противном случае я тебя не выпущу.

— Ты что, взбесилась? Ты отлично знаешь, что не убьешь меня. Представляешь, как это скажется на твоем драгоценном имидже? Нимфоманка, лесбиянка и вдобавок — убийца! Да если ты меня убьешь, все выплывет наружу. Ты хоть об этом подумала?

Дженнин не шелохнулась. Черный немигающий зрачок дула пистолета смотрел в лицо Мэттью.

— Убери его, киска! Будь умницей. Ты ведь все равно не выстрелишь. Ты, конечно, извращенка, но не дура. Посмотрела бы на себя со стороны — в жизни не видел более жалкого и трогательного зрелища. Ну давай, стреляй! Хочешь, я даже руки подниму…

— Замолчи! — завизжала Дженнин.

— Стреляй, сучка! Стреляй, и мой призрак будет тебя преследовать до конца твоих дней. Давай же, стреляй!

— Дженнин, не смей! — раздался истошный крик Вики, неслышно появившейся в дверях.

Грохнул оглушительный выстрел.