Глава 29

— Ого, что это за штучки? — смеясь спросила Вики, стоявшая на пороге. — Я вижу, мы теперь днем спим, да?

Дженнин виновато улыбнулась.

— Что-то у меня вдруг разболелась голова, — сказала она, поправляя растрепавшиеся волосы.

— Можно войти?

Дженнин быстро оглянулась через плечо и лишь затем распахнула дверь.

— Ну конечно.

Вики окинула ее странным взглядом.

— Я кое-что принесла. Завтра пригодится, мне кажется.

Дженнин покосилась в сторону спальни и прошла вслед за Вики в гостиную.

— Завтра? — недоуменно переспросила она.

— Ну да. Только не говори, что ты забыла.

Дженнин сокрушенно покачала головой.

— Извини. Нет, конечно, я не забыла. Пилотный выпуск.

— Выглядишь ты отвратительно, — сказала Вики. — Перенервничала, да? У тебя есть косметическое молочко?

Нужно удалить остатки макияжа, прежде чем примерять то, что я приволокла.

Руки Дженнин взлетели к щекам. Идя отпирать дверь» она в спешке сняла парик миссис Грин, но вот о гриме забыла.

— Да-да, конечно, — рассеянно сказала она. — Сейчас принесу. Подожди здесь.

Оставшись одна, Вики принялась распаковывать сумки и вытаскивать принесенные платья Дженнин как-то вскользь обронила, что телекамера капризна и не допускает определенных цветовых сочетаний. Вики тщательно выбирала одежду для подруги. Лично ей больше всего нравились короткое кремовое платье и лимонно-желтый костюм от Кельвина Клайна, но она не была уверена, что их вкусы с Дженнин совпадут.

Разложив платья на столе. Вики отступила на шаг, чтобы ими полюбоваться, и тут вошла Дженнин. Вики с удовлетворением отметила, что она выглядит уже гораздо лучше.

На ее взгляд, толстый слой макияжа вообще не подходит Дженнин, хотя Вики и полагала, что так гримироваться — удел всех, кто часто появляется перед телекамерами. Правда, сегодня Дженнин на работе не была — что ж, возможно, она экспериментировала, подбирая новые тона.

Дженнин примерила все наряды, но всякий раз, заходя в спальню в очередном платье, чтобы посмотреться в зеркало, просила Вики остаться в гостиной. А на недоуменный вопрос подруги, пораженной се странным поведением, ответила, что у нее побаливает голова.

Наконец, остановив свой выбор на кремовом платье, Дженнин поблагодарила Вики и тут же начала прощаться.

— Пойду полежу еще, — смущенно пояснила она. — Голова просто раскалывается.

— Конечно, конечно, — понимающе закивала Вики. — Я ухожу. Можно только в ванную забегу?

— Да, пожалуйста, — сказала Дженнин, хотя от Вики не ускользнуло мелькнувшее в ее глазах недовольство. И, зайдя в ванную, она сразу поняла его причину.

Должно быть, Дженнин забыла, что оставила парик на полочке в ванной, и Вики увидела его, едва переступив порог. Опечаленно вздохнув, она взяла темный с кудряшками парик и повертела в руках. После незабываемой ночи в квартире Вики Дженнин ни разу больше не упоминала о миссис Грин, и Вики уже начала надеяться, что ее подруги избавилась от своего второго «я». Однако парик и макияж подтверждали ее худшие подозрения. Дженнин нуждалась в помощи.

Положив парик на место, Вики вернулась в гостиную.

Дженнин уже снова была в халате. Она даже не повернула головы в сторону подруги.

— Джен! — тихонько окликнула Вики.

— Что?

— Ты уверена, что у тебя все в порядке?

— Ну разумеется, — натянуто улыбнулась Дженнин. — Вот, забирай. — Она протянула Вики сумки. — Я все уложила. Можно я выпишу тебе чек?

Вики рассеянно кивнула. Она поняла, что давить на Дженнин не следует. Дождавшись, пока та подписала чек, она взяла его, легонько чмокнула подругу в щеку и ушла.

Оставшись одна, Дженнин обессиленно привалилась к стене. Господи, она вывернулась чудом. У нее совершенно вылетело из головы, что Вики собиралась зайти. Неудивительно — миссис Грин никогда не волновали мирские заботы Дженнин Грей. И стоило аппетиту миссис Грин разыграться, как Дженнин Грей переставала существовать.

Взглянув на дверь спальни, Дженнин почувствовала, что закипает от гнева. Пробежав через гостиную, она буквально влетела в спальню. При виде сидевшего на постели голого мужчины она почувствовала, как ее захлестывает отвращение. Господи, и что на нее нашло? Как она могла привести домой такого ублюдка?

Мужчина ухмыльнулся и выпустил изо рта облачко дыма.

— Где у тебя пепельница, крошка?

— Убирайся отсюда! — закричала Дженнин. Ее глаза метали молнии.

Мужчина изумленно посмотрел на нее, но даже не шелохнулся.

— Ты что, не слышал? Я сказала, убирайся вон!

— Ты что, крошка? — спросил он. — Еще рано. Давай еще поваляемся.

Подлетев к кровати, Дженнин схватила одеяло и отбросила в сторону. Затем, отвернувшись, чтобы не смотреть на наготу своего гостя, швырнула ему брюки, висевшие на спинке стула.

— Слушай, а в чем дело-то? — жалобно взвыл он. — Какая муха тебя укусила? Можно подумать, что я сам к тебе напросился…

— Замолчи! — резко оборвала его Дженнин. — Одевайся, и чтобы через пять минут твоего духу здесь не было!

Несколько минут спустя мужчина, уже одетый, вышел в гостиную. Посмотрев на него, Дженнин с омерзением зажмурилась. Боже, как она могла так опуститься?!

— Ну что ж, я потопал, — пробурчал мужчина. Дженнин не ответила, она даже не помнила, как его зовут. — Приятно было познакомиться, — ухмыльнулся он. И ушел.

Оставшись одна, Дженнин в отчаянии забарабанила сжатыми кулаками по спинке дивана. Почему? Почему?

Зачем ей все это? Омерзительный мужлан, вонючий и волосатый, насквозь пропахший табаком и пивом, то и дело громко отрыгивавший. Неандерталец! И — привести его сюда! Она совсем спятила. Представив, что случилось бы, открой Вики дверь спальни, она в ужасе закатила глаза.

Накануне вечером, не соображая, что делает, она перевоплотилась в миссис Грин и отправилась на охоту. Сев в машину, доехала до Ридинга, оставила автомобиль на стоянке и стала ловить попутку до Лондона.

Водитель ей понравился, но, когда она предложила расплатиться за проезд, решительно отказался.

— Ни к чему, — с улыбкой пояснил он. — Мне было приятно провести время с такой попутчицей.

Сейчас, вспоминая, как изменилось его лицо, когда она пояснила, какую именно плату имела в виду, Дженнин содрогнулась от стыда. Но даже тогда парень сказал, качая головой:

— Нет, не надо, мэм. Я и правда получил удовольствие от общения с вами.

И все же она настояла на своем. Как парень ни упирался, но она буквально изнасиловала его.

Вскочив с дивана, Дженнин нервно заходила по гостиной. Остановившись перед зеркалом, она посмотрела на себя и в отвращении сплюнула.

— Мерзавка! Тварь! Шлюха несчастная!

Услышав, что перед домом остановилась машина, Дженнин подлетела к окну и отдернула штору. Только Мэттью ей сейчас не хватало. Но это соседка вернулась из магазина.

Войдя в спальню, она принялась шарить глазами по сторонам в поисках принадлежностей миссис Грин. Косметичка валялась под кроватью. Дженнин подняла ее и упрятала в сумку. Но куда подевался проклятый парик? Он словно испарился. Дженнин даже откинула простыни, думая, что он мог слететь с нее и остаться в постели, но и там парика не оказалось.

И вдруг ее прошиб холодный пот, а ноги подкосились.

Конечно же! Вики постучала, она в панике бросилась в ванную, сорвала парик и оставила его там. А Вики туда заходила! Она могла его заметить. Даже наверняка заметила и сразу поняла, что тут творится.

Закрыв глаза, Дженнин присела на край кровати. Да, Вики, безусловно, догадалась. Она ведь о чем-то спросила ее перед уходом. Намекнула, А вдруг заметила этого дикаря в постели?

Несмотря на теплый вечер, Дженнин била зябкая дрожь.

Одно дело, что Вики знала про миссис Грин, но совсем другое, если она своими глазами видела ее жертву. Что она могла подумать? Теперь Вики вправе порвать с ней навсегда. Кто в здравом уме станет дружить с такой извращенкой?

И, ненавидя себя, Дженнин бросилась на кровать, рыдая и скрежеща зубами от ярости. Она и сама больше не хотела видеть Вики. Она возненавидела подругу за то, что та проникла в ее тайну.

— Ник! — закричала Кейт в телефонную трубку. — Наконец-то! Я тебе весь день звоню. Куда ты пропал?

— Я был у Адриана Коули, постановщика «Корнуоллской королевы».

— Ах да! Ну и как?

— Все прекрасно. Похоже, что через пару недель нам придется слетать в Нью-Йорк. Адриан нашел там спонсора и почему-то хочет взять меня с собой. Наверное, потому, что Боб сейчас связан по рукам и ногам.

— И на сколько вы улетаете?

— Ненадолго. На недельку. Самое большее на две.

— Это надолго, — вздохнула Кейт.

— Ты хочешь сказать, что будешь без меня скучать? — засмеялся Ник.

— Не напрашивайся на комплименты, — осадила его Кейт. — Между прочим, я звонила насчет завтрашнего дня.

— В каком смысле?

— Мы же собирались съездить в Кливден. Ты что, забыл?

— Ах да…

— Так вот, я, к сожалению, не могу.

— Вот как? А в чем дело?

— Папочка обижается, — со вздохом сказала Кейт. — Я уже две недели его не навещала, так что, боюсь, завтра мне придется поехать к нему.

— Понятно. А как насчет сегодняшнего дня?

— Я состряпаю твое любимое блюдо. Сардинки на тостах.

— Сардинки на тостах! — вскричал актер. — Да я их на дух не выношу!

— Шучу, — захихикала Кейт. — Нет, я готовлю тебе сюрприз.

— Вина принести?

— Бочку.

— А ты не напьешься? — подозрительно осведомился Ник. — А то что мне потом с тобой делать?

— Не бойся! — прыснула Кейт. — Так во сколько тебя ждать?

— Половина восьмого устроит?

— Вполне. Тогда до вечера. И, Ник…

— Что?

— Ты очень огорчен из-за папы?

— Страшно.

— Правда? — упавшим голосом спросила Кейт.

— Да. Я всю неделю жил ожиданием этой поездки.

— Знаешь, я хотела спросить… А ты не мог бы вырваться в пятницу? А я тогда позвоню и спрошу… Иду, миссис Адаме! — выкрикнула она, отвечая на стук в дверь. — Как, согласен?

— Я должен свериться с расписанием своих дел, — шутливо ответил Ник. — Ладно, до вечера.

И повесил трубку.

На душе у Ника скребли кошки. Опять ее отец вмешивается. Не раз и не два он порывался поговорить с Кейт о ее странных отношениях с отцом, но всякий раз она уходила от ответа, быстро сворачивая разговор или переводя его на другую тему.

И все-таки нужно попытаться. Войдя в ванную своей холостяцкой квартирки в Холланд-парке, Ник включил свет и задорно подмигнул своему отражению в настенном зеркале. Да, похоже, время уже пришло. Интересно, что она скажет на сей раз. И он снова улыбнулся.

— Послушай, Элламария, мы уже трижды прочесали всю Бонд-стрит, а теперь ты затащила меня на Найтсбридж.

Если тебе так уж необходимо обручальное кольцо, то неужели нельзя выбрать что-нибудь попроще? — спросил Боб;

— Ах, так ты заметил?

— Еще бы, ведь мы останавливались перед каждой ювелирной лавкой. Только слепой не заметил бы.

— Ну так что? Мы купим кольцо?

Боб остановился и посмотрел на нее.

— Ну пожалуйста!

Боб отвел ее в сторону, чтобы не мешать другим прохожим. Элламария посмотрела на него, и ее сердце упало.

Его глаза больше не сияли. Она поняла: он откажется.

— А не кажется ли тебе, что это несколько преждевременно? — спросил Боб. Обняв Элламарию за плечи, он снова увлек ее за собой. — Я ведь еще не поговорил с женой.

— Но ведь в этот уик-энд ты ей скажешь, — напомнила Элламария. — Да и кольцо, возможно, придется немного подправить, а это займет время.

— Ну ладно, — сжалился Боб. — Раз уж тебе так хочется, то я согласен. Ты хоть присмотрела что-нибудь подходящее?

— О, Боб! — радостно вскричала Элламария, обнимая его. Они остановились прямо в толпе. — Он только что предложил мне руку и сердце! — пояснила Элламария высокому мужчине в котелке, едва не налетевшему на них.

Котелок улыбнулся и прошествовал дальше. Боб смущенно покачал головой.

— Не так громко, прошу тебя, — прошептал он.

— Но я хочу, чтобы все знали, — пропела Элламария, едва не приплясывая. — Все на свете!

— Подожди до понедельника. Если меня узнают, то слухи просочатся в прессу, а я не хочу, чтобы моя жена впервые прочитала об этом в газете.

Элламария вздохнула:

— Что ж, ты прав. А как же тогда продавцы в ювелирном магазине? Они ведь тоже могут тебя узнать.

— Вот именно, — сказал Боб. — Сама понимаешь — лучше отложить покупку на, следующую неделю. Как считаешь?

Элламария замялась.

— Ведь так будет лучше, — настаивал Боб.

— Но ты обещаешь? — В голосе Элламарии послышалась мольба. — На следующей неделе — это точно?

— Обещаю, — кивнул Боб. — Давай теперь заглянем в «Хэрродз» — и домой.

Боб даже не пытался придумать, что сказать Линде. Как всегда, он откладывал неприятные мысли напоследок, но все же его сердце заранее сжималось — Линда не заслужила той боли, которую он собирался ей причинить.

Мэттью пересек гостиную и налил себе виски. Дженнин, стоя в дверях, следила за ним.

— Ну что? — спросил он, бесцеремонно разваливаясь на диване со стаканом в руке. — Как там твой пилотный выпуск?

Глаза Дженнин непроизвольно сузились, а Мэттью расхохотался.

— Откуда ты знаешь? — спросила она.

— О, ты бы поразилась, узнав, сколько я на самом деле о тебе знаю!

— Что, впрочем, неудивительно: мир забулдыг и наркоманов тесен, — заметила Дженнин.

Мэттью ухмыльнулся, обнажив прокуренные зубы.

— А ты со мной не выпьешь? — спросил он, сделав широкий жест в сторону бара.

Дженнин пропустила его вопрос мимо ушей.

— Ну так все-таки, — снова поинтересовался Мэттью, — как все прошло?

— Послушай, Мэттью, я не собираюсь ничего с тобой обсуждать. Это совершенно тебя не касается, так что выкладывай, что тебе надо, и катись отсюда.

— Меня не касается, говоришь? — криво усмехнулся он, откидываясь на спинку дивана и укладывая ноги на кофейный столик.

— Сколько тебе нужно? Говори! — с нетерпением потребовала Дженнин.

Мэттью сделал большой глоток виски.

— Нисколько, — с ухмылкой ответил он, наслаждаясь ее изумлением.

Впрочем, уже в следующий миг в глазах Дженнин мелькнуло подозрение.

— Тогда зачем ты здесь?

— А вот об этом я и хотел потолковать, — сказал Мэттью. — Присаживайся, поговорим по душам.

— Спасибо, мне и здесь удобно, — отказалась Дженнин, опираясь о косяк двери. — И не забывай, пожалуйста, что ты находишься в моей квартире.

Мэттью снова ухмыльнулся.

— На случай, если ты забыла, Дженнин, — в твоей квартире я волен вести себя так, как мне заблагорассудится.

Она скрестила руки на груди, на щеках у нее заходили желваки.

— Выкладывай, что там у тебя. Что ты хочешь?

Мэттью встал и, подойдя вразвалочку к бару, не торопясь снова наполнил свой стакан.

— Я хочу участвовать в твоей новой программе, — сказал он вдруг, поворачиваясь к ней.

Дженнин ахнула.

— Ну-ка повтори!

— Я хочу участвовать в твоей новой программе, — повторил он.

— Ты спятил, — убежденно сказала она.

Лицо Мэттью потемнело. Осознав свою ошибку, Дженнин поспешно добавила:

— Это самое обычное ток-шоу, Мэттью. Оно даже не постановочное. Твой талант драматического актера не пригодится.

— Я тебе подойду!

— Нет!

— Вот увидишь, — процедил он. — Тем более что тебе придется за меня поручиться.

— Не бывать этому! — Дженнин вспыхнула. — И вообще, выкинь эту идиотскую затею из головы.

— Послушай, Дженнин, — терпеливо сказал Мэттью, закидывая ногу на ногу. — Я хочу получить эту работу.

Причем с самого первого дня. В противном случае не видать тебе этой программы как своих ушей.

Дженнин показалось, что кто-то стиснул ее горло стальными пальцами.

— Ты не можешь… — прохрипела она. — Мэттью, ты не смеешь, не имеешь права! Я столько работала, так мечтала об этой программе. Ну почему ты не можешь оставить меня в покое? Ведь я плачу тебе, неужели этого мало?