Глава 22

Ник выехал на Кингз-роуд и влился в поток автомобилей. Проезжая мимо Невил-стрит, он неожиданно для себя включил сигнал левого поворота и свернул на нес.

Остановив машину перед большим домом, на втором этаже которого жила Кейт, он посмотрел на ее окна. Тихо, ни малейших признаков жизни.

Нажимая кнопку звонка, он нервничал, как школьник перед первым свиданием. Он сам терпеть не мог незваных гостей и поэтому уже был готов повернуться, чтобы уйти, когда из домофона послышался голос Кейт:

— Да, кто это?

— Ник, — сказал он. — Николае Гоу.

— О, Ник. Что вас сюда привело?

— Я проезжал мимо и подумал, не заглянуть ли к вам на минутку. Узнать, как ваши дела.

— У меня все хорошо, — сказала она, и домофон отключился.

Странно, подумал Ник. Такая грубость отнюдь не в характере Кент. Он ломал голову, не позвонить ли еще, когда дверь подъезда открылась и из нее вышел какой-то мужчина. Он кивнул Нику, а тот, кивнув в ответ, придержал дверь, не дав ей закрыться, и, не долго думая, вошел в подъезд.

С колотящимся сердцем он поднялся по ступенькам, но у квартиры Кейт остановился в нерешительности. А вдруг она не хочет его видеть? Но се голос звучал так странно, да и Элламария явно была встревожена. Что ж, попытка не пытка.

Он громко постучал в дверь и прислушался. Тишина.

Он постучал снова. Опять ни гугу. Но ведь он точно знал, что Кейт дома. Значит, она не хочет его видеть. Ник уже повернулся было, чтобы уйти, но что-то подтолкнуло его попытать счастья в последний раз.

Вновь ничего не услышав, он приложил ухо к двери.

Изнутри не доносилось ни звука.

— Кейт! — позвал он. — Кейт!

И вдруг дверь резко распахнулась и он увидел Кейт.

Было видно, что она раздражена и не намерена впустить его.

— В чем дело?

— Видите ли, — замялся Ник. — Я просто проезжал мимо, вот и подумал, не заскочить ли.

— Понимаю, — сказала Кейт. — Но, — она развела руками, — я сейчас занята.

— Извините, — с сокрушенным видом произнес Ник. — Я понимаю, что должен был позвонить.

— Ничего страшного, — улыбнулась Кейт. — Спасибо, что зашли.

— Ну что ж, я пойду, — вздохнул Ник. — Надеюсь, мы скоро увидимся.

— Да, — кивнула Кейт. — До свидания.

Раздосадованный, он повернулся, чтобы уйти, но вдруг явственно расслышал плач ребенка. В первое мгновение он подумал, что плач доносится сверху, но затем понял, что ошибается. Его подозрения подтвердило и внезапно побелевшее лицо Кейт, которая поспешно попыталась захлопнуть дверь. Ник машинально всунул ногу между дверью и косяком. Лицо Кейт исказилось.

— Впустите меня! — потребовал он.

— Нет! — В ее голосе прозвучали истеричные нотки.

— Я слышал детский плач!

— Не говорите глупости! — испуганно выкрикнула Кейт. — Это вам померещилось.

— Тогда впустите меня.

— Нет! Я же сказала, я занята. — Она снова попыталась захлопнуть дверь.

Ребенок плакал уже громче, надрывно и визгливо. У Ника не оставалось ни малейших сомнений в том, что плач доносится из квартиры Кейт. Он в упор посмотрел на нее — в глазах ее застыл страх.

— О Господи! — ужаснулся Ник. — Что вы натворили, Кейт? Немедленно впустите меня!

Преодолев ее сопротивление, он решительно протиснулся внутрь и быстро прошел в спальню. Хотя Ник уже был внутренне готов к худшему, все-таки увиденное потрясло его. На кровати заходился от крика младенец; красное личико совсем сморщилось, а пальцы сжались в крохотные кулачки. Кейт вошла следом и молча остановилась рядом.

— Чей он?

Кейт подхватила младенца на руки.

— Мой! — заявила она, прижимая малютку к груди. — Это девочка.

Ник закрыл глаза. Господи, что же теперь делать? Взглянув па Кейт, он увидел в ее глазах дикий, почти животный страх. Его сердце прониклось жалостью к ней.

— О, Кейт, но ведь она не может быть вашей.

Глаза Кейт увлажнились. В глубине души она и сама понимала, что малютка вовсе не ее дочь и что рано или поздно ей придется с ней расстаться. Но только не сейчас, хотя бы не так скоро.

Ник взял Кент за руку и увлек за собой в гостиную.

Малютка затихла, словно поняла, что дело касается ее. Ник осторожно усадил Кейт с младенцем на диван и пристроился рядом. Глаза Кейт застилали слезы. Это к лучшему, подумал Ник. Значит, она понимает, что поступила не правильно.

— Почему вы это сделали, Кейт?

Кейт уже открыла было рот, чтобы ответить, но он жестом остановил ее.

— Извините, это дурацкий вопрос. Я и сам знаю почему. Скажите только — когда?

— Сегодня утром.

— Где?

— Я не помню.

Девочка снова заплакала.

— Она хочет есть, — сказала Кейт.

— Дайте я ее подержу, а вы пока приготовьте ей молоко или хоть что-нибудь, — сказал Ник. — Как вы собирались ее выкормить?

— У меня есть бутылочка с соской, сегодня утром купила. И пеленки. Я о ней очень забочусь.

Ник улыбнулся:

— Не сомневаюсь. — Он протянул руки, чтобы взять ребенка, но Кейт не отдала.

— Не бойтесь, — сказал Ник. — Я ее не обижу.

В его глазах было столько понимания и доброты, что Кейт не стала упираться и протянула ему малютку. Сама же отправилась на кухню, чтобы разогреть еще молока. Ник качал девочку на руках. Его мучили противоречивые чувства. Нужно было срочно принять какое-то решение. Он взглянул на часы. Через час ему следовало уже быть в театре.

Кейт вернулась и, забрав у него девочку, начала кормить ее. Ник не стал спрашивать, что у нее за молоко — он и сам толком не знал, чем кормят таких крошек. Но одно он знал твердо: ребенка надо срочно вернуть матери.

— Кейт, вы понимаете, что должны отдать девочку? мягко спросил он.

Кейт не ответила, полностью сосредоточившись на кормлении.

— Вы это понимаете? — настойчиво спросил он.

Она кивнула.

— Наверное, нужно сообщить в полицию.

Кейт пришла в ужас.

— Нет, не надо! — воскликнула она. — Только не это!

— А что делать? Нужно ведь найти настоящих родителей.

— Я знаю, — глухо промолвила Кейт. — Я ведь вовсе не собиралась оставлять ее у себя. Я просто хотела немножко побыть с ней. Совсем немножко. Мне просто нужно было подержать се на руках, почувствовать ее. Я просто не могла иначе, Ник, поверьте мне! — И она разрыдалась.

— Я понимаю, — сказал он, обнимая ее. — Вы испытали ужасное потрясение.

— Что вы собираетесь делать? — спросила она сквозь слезы.

— Сам еще не знаю. Что-нибудь придумаем. — Он снова посмотрел на часы. Бросить Кейт в таком состоянии он не мог. — Я позвоню в театр. Пусть меня заменят.

Кейт метнула на него недоуменный взгляд.

— У каждого актера есть дублер, — пояснил он. — Я не могу оставить вас одну.

— Да, — кивнула она. — Не уходите.

Ник позвонил в театр; по счастью. Боба разыскали.

— Я тут у одного приятеля, — уклончиво пояснил Ник. — Боюсь, что не успею на спектакль.

— Как это? — изумился Боб.

— Здесь кое-что случилось, — ответил Ник. — Надо выручать человека. Вы успеете меня заменить?

— Я даже понятия не имею, где ваш дублер! — возмутился Боб. — Как-то не похоже на вас, Ник. Тем более что днем я вас видел — все было нормально.

— Да, это верно, — поспешно согласился Ник. — Вы совершенно правы. Но вы скажите Элламарии — она в курсе.

— Элламарии? — озадаченно переспросил Боб. — Господи, а она-то тут при чем?

— Мы с ней об этом говорили. Передайте ей, что я выполнил то, о чем она просила. Кейт! — прошептал он.

— Вы сказали — Кейт? А что с ней?

— Да, верно, — в отчаянии сказал Ник. — Надеюсь, спектакль не сорвется.

— У нее все в порядке?

— Нет, — ответил Ник, вздохнув с облегчением.

— А что случилось?

Ник промолчал.

— Она рядом с вами?

— Да.

— О дьявол! — в сердцах сплюнул Боб. — Но что стряслось, черт побери? Может, найти Элламарию?

— Нет, пока не стоит. Я дам вам знать.

— Позвоните как можно скорее.

— Хорошо, спасибо, — сказал Ник. — Завтра увидимся. Спасибо. До свидания.

Положив трубку, он увидел, что Кейт внимательно смотрит на него.

— Вы разговаривали с Бобом? — спросила она.

Он кивнул и в отчаянии поскреб затылок. Что же делать? Усевшись на диван, он заметил, что малышка уснула.

— Что же нам делать? — спросил он уже вслух, словно обращаясь к спящему младенцу.

— Не знаю, — просто ответила Кейт.

— Расскажите мне все с самого начала.

Кейт глубоко вздохнула, потом вдруг всхлипнула и порывисто схватила Ника за руку.

— Господи, Ник, если бы вы только знали, что я пережила! — срывающимся голосом заговорила она. — Вся моя жизнь после выхода из больницы была сплошным кошмарным сном. Я так тосковала по своему неродившемуся ребенку, что была готова руки на себя наложить. Я знала, что никогда не прощу себе того, что сделала…

Она запнулась и снова всхлипнула. Ник обнял ее за плечи и легонько прижал к себе.

— И днем, и ночью я не переставала мечтать о ребенке, — продолжала она. — Хотелось держать его на руках, кормить, ласкать. Мне безумно хотелось отдать ему всю свою материнскую любовь. А в ушах все время стоял плач убиенного младенца, которому так и не довелось хоть на мгновение взглянуть на свет Божий.

Ник сочувственно покачал головой. Что он мог сказать?

— А вчера папочка сказал мне, что в один прекрасный день у нас с ним появится ребенок, которого мы будем любить и воспитывать вдвоем. Только он и я. И тогда уже никто нас больше не обидит.

Ник посмотрел на нее с нескрываемым изумлением.

Странные слова для отца!

— Вот я и подумала: зачем ждать долго, если рано или поздно этот день все равно наступит? Но вот только почему-то сейчас, когда я держу ее на руках и прижимаю крохотное тельце к своей груди, мне вовсе не легче. Даже наоборот, стало хуже. Я знаю: если мне придется с ней расстаться, я умру. Я хочу, чтобы она осталась со мной. Я уже привязалась к ней всем сердцем, люблю ее, как будто она и правда моя!

Ник с трудом проглотил внезапно возникший в горле комок.

— Вы уже решили, что делать дальше? — спросил он охрипшим голосом.

— Я хотела сказать папе, что ребенок, о котором он тоже мечтал, уже у нас появился. Я думала, что он обрадуется. Но теперь я поняла, что ошиблась. Я уже порывалась отнести малышку обратно, но всякий раз меня что-то удерживало. Вдобавок я никак не могла вспомнить, где ее нашла. Как будто все это было во сне.

— Боюсь, Кейт, что нам все-таки придется уведомить полицию, — сказал Ник. — Иного выхода я не вижу. — Заметив, что Кейт напряглась, он быстро продолжил:

— Настоящие родители уже наверняка разыскивают ее и сходят с ума от горя.

— Но ведь я не причинила ей никакого зла, — возразила Кейт.

— Я знаю, — кивнул Ник. — Но им-то это неизвестно.

Они знают только, что малютка пропала. Вы должны обязательно вернуть ее им, Кейт. Представьте хоть на миг, как убивается сейчас ее родная мать.

Кейт посмотрела на спящую девочку.

— Разрешите мне позвонить в полицию, — предложил Ник. — Прямо сейчас. Пожалуйста.

— А что они со мной сделают?

— Не знаю. Но они наверняка отнесутся к вам с сочувствием. Ничего плохого вам не будет. Обещаю.

— А в тюрьму меня не посадят?

— Нет, конечно. Возможно, только зададут несколько вопросов, а потом отпустят.

Говоря, Ник пристально смотрел на Кейт. Она выглядела такой хрупкой и беззащитной, прижимая к себе крохотное тельце, что от жалости у него разрывалось сердце.

— Ну так что? — тихо спросил он. — Я позвоню?

Кейт вымученно улыбнулась.

— Но вы хоть не уйдете? — спросила она. — Не бросите меня одну?

— Нет, конечно, — пообещал Ник.

Вслед за полицейскими примчались и родители девочки.

Мать казалась почерневшей от горя, и Ник проникся к ней искренним сочувствием. Женщина, сержант полиции, допрашивала Кейт в спальне, а на долю Ника выпало все остальное. Это оказалось даже труднее, чем он ожидал, тем более что поначалу речь даже шла о том, чтобы взять Кейт под стражу.

Наконец родителей и девочку отвезли на «скорой помощи» в больницу, а Ник, пока продолжался допрос, приготовил полицейским кофе и чай. Наконец полицейская матрона вышла из спальни. Кивнув коллегам, она сказала, что должна переговорить с Ником с глазу на глаз.

— К сожалению, такие случаи сейчас не редкость, — сказала она. — И они, пожалуй, самые трагичные. Эта женщина больна и нуждается в помощи. Вы ее муж?

«;» — Нет, — покачал головой Ник. — Друг.

— Вы можете сегодня остаться с ней?

Он молча кивнул.

— Очень хорошо. Боюсь, однако, что мы с ней еще не закончили. Завтра утром мы снова приедем. Позвоните ее врачу, возможно, он знает, как ей помочь. Но в любом случае ее нельзя оставлять одну.

— Понятно, — сказал Ник. — А… что ее ждет?

— Я пока не знаю. Это будет зависеть от решения нашего психиатра. Впрочем, я уверена, что он примет во внимание все тяготы, которые выпали на ее долю, поэтому не волнуйтесь, надеюсь, что все обойдется.

— Но ее не отправят на принудительное лечение?

— Это опять же будет зависеть от вердикта врачей. Лично мне кажется, что лечение только пошло бы ей на пользу. Ей нельзя оставаться одной. Ее нужно окружить любовью и теплом, в противном случае ей не стать прежней. Случившееся совершенно раздавило ее, уничтожило как личность.

Странные нотки в ее голосе заставили Ника приподнять голову.

— Отец ребенка не я, — сказал он.

В глазах женщины мелькнуло облегчение.

— Значит, вы не Джоэль?

— Нет.

— Слава Богу, — с чувством произнесла она. — А где он сейчас?

— Не знаю, да и знать не хочу. Послушайте, если я пообещаю не оставлять ее одну ни на минуту, это может повлиять на их решение? Тогда ее не увезут?

— Вполне возможно. А родственники у нее есть?

Ник кивнул.

— А им обязательно знать об этом? — спросил он.

— А что, есть сложности? — в свою очередь, спросила полицейская матрона.

— Пожалуй, да, — сказал Ник. — Я не могу вам все объяснить, но уверен: Кейт будет лучше, если они пока ни о чем не узнают.

— Что ж, я не возражаю. Вам виднее. Только не забудьте — утром мы снова приедем.

— Хорошо.

Проводив полицейских. Ник прошел в спальню. Кейт спала. Он поправил сползшую на ее лицо прядь волос. Кейт шевельнулась, но не проснулась.

На следующий день Кейт снова поместили в больницу.

Скорее всего ненадолго, заверил Ника врач, просто так для нее будет лучше.

Ник поехал с ней вместе и сидел у ее постели, пока Кейт не заснула. Даже во сне она какое-то время держала его за руку, словно боялась, что он уйдет. Наконец, убедившись, что Кейт крепко спит, Ник отправился искать телефон. Он обещал Элламарии, что при первой же возможности позвонит.

Звонок Ника разбудил Элламарию, но она нисколько не рассердилась. Ник рассказал ей, что Кейт спит, но, по мнению врачей, худшее для нее уже позади.

А вот отцу Кейт Ник звонить не стал. Он сам не мог объяснить почему, но при одной лишь мысли о мистере Кэллоуэе у него во рту возникало неприятное ощущение.

Вернувшись в палату Кейт, он уселся в кресло и даже сам не заметил, как уснул.

Когда он открыл глаза, Кейт сидела в постели и ела суп. Заметив, что Ник проснулся, она улыбнулась.

— Как вы себя чувствуете, Кейт? — спросил он.

— Голова немного тяжелая, — сказала она. — А в остальном — все хорошо.

Он поднялся и, подойдя к ее кровати, присел на краешек.

— Вы помните что-нибудь о вчерашнем?

Она кивнула:

— Да, я помню все, хотя случившееся порой кажется мне дурным сном. Жаль только, что это и в самом деле не сон. Мне страшно неловко перед вами за то, что я втянула вас в эту историю. Я просто ума не приложу, что на меня нашло. Что толкнуло на этот безрассудный шаг. Но только поверьте — я бы скорее умерла, чем причинила зло ребенку. — На ее глаза навернулись слезы.

— Не казните себя, Кейт. Вы ни в чем не виноваты.

Просто на какое-то время вы утратили контроль над собой, вот и все. Но теперь все в порядке.

Кейт улыбнулась:

— Спасибо, Ник. Спасибо за все, что вы для меня сделали.

— Не за что, — с теплотой в голосе ответил он.

— А папа знает, что я здесь? — спросила Кейт.

— Нет, — ответил Ник, избегая ее взгляда.

— А вы ему не позвонили?

— Нет, я не хотел лишний раз его тревожить, ему и так несладко. Попозже позвоню.

— Что ж, возможно, так и лучше, — рассудила Кейт.

— Врач сказал, что завтра вас отпустят домой, но вам нельзя оставаться одной.

— Раз так, то я, пожалуй, поеду в Суррей к родителям.

Ник кивнул. Он, конечно, рад бы был предложить ей пожить у нее, в ее лондонской квартире, но Кейт была еще не готова к такому повороту событий. Ничего, он подождет.

Правда, при мысли, что Кейт будет жить под опекой отца, ему стало не по себе, но он заставил себя не думать об этом.

Дверь палаты открылась, и вошла медсестра. Она взяла тарелку и, приветливо улыбнувшись Кейт, осведомилась о ее самочувствии.

— Могу я поговорить с вами наедине? — спросила медсестра.

Ник кивнул и уже хотел было выйти, чтобы оставить их, когда вдруг понял: сестра обращалась к нему.

Кейт посмотрела на них с легким удивлением, но сестра была уже в дверях. Ник пожал плечами и вышел следом за ней.

— Сюда, пожалуйста, — позвала сестра, и он направился за ней по коридору.

В самом конце длинного коридора она остановилась и, открыв небольшую дверь, жестом предложила Нику пройти внутрь.

Он вошел и с изумлением увидел, что у окна стоит Дженнин.

— Джен! Что вы здесь делаете?

— Я хотела навестить Кейт.

— Тогда почему вы не заходите в палату?

Дженнин пристально посмотрела ему в глаза.

— А вы ничего не знаете? — спросила она. — Кейт ничего вам не рассказала?

— О чем?

— Мы с ней рассорились насмерть, — вздохнула Дженнин. — В тот самый вечер, когда она покончила с Джоэлем.

— Но почему? — изумился Ник. — Из-за чего?

Дженнин предложила ему сесть, а сама устроилась напротив. Ее рассказ занял всего несколько минут, и в конце Дженнин так расплакалась, что Нику пришлось ее успокаивать.

— Теперь понимаете? — произнесла она, всхлипывая. — Это я во всем виновата.

— Ничего подобного! — возмутился Ник. — Вам абсолютно не в чем себя винить. Тут вообще нет ничьей вины.

Кроме, конечно, Джоэля Мартина. — Чуть помолчав, он спросил с легким недоумением в голосе:

— Но почему тогда вы сюда приехали?

— Я должна повидать Кейт, — сказала Дженнин. — Хоть краешком глаза взглянуть на нес. И я не стану ее винить, если она на меня раскричится. Просто я хочу ее видеть — и все. Вы понимаете меня, Ник?

Они прошли по коридору, но перед дверью палаты Кейт приостановились. Дженнин в нерешительности замялась, потом сказала:

— Может быть, вы сначала предупредите ее?

— Пожалуйста, — согласился Ник. — Но вы оставайтесь здесь. Не вздумайте удрать.

Дженнин улыбнулась:

— Не сбегу, обещаю.

Кейт лежала на подушках с закрытыми глазами, но, услышав скрип двери, приподняла голову. Увидев Ника, она улыбнулась.

— К вам гость, — сказал он.

— Да? Кто?

— Ваша подруга. Дженнин.

Глаза Кейт испуганно расширились.

— Она бы очень хотела что-то вам сказать. Можно ей войти?

Кейт ничего не ответила, но не сводила глаз с двери.

Боже, как ей недоставало Дженнин в последнее время! Ей так хотелось поговорить с подругой по душам, поверить ей свои тайны. Дженнин умная и сильная, она посоветовала бы ей, как быть. Однако после всех гадостей, что она ей наговорила, Дженнин никогда ее не простит.

Ник подошел к двери и открыл ее. Дженнин робко жалась у стены. Он ободряюще улыбнулся:

— Заходите!

— А вы?

— Я подожду в коридоре.

Пропустив Дженнин в палату, он вышел и осторожно прикрыл за собой дверь.

Дженнин остановилась у порога и с замиранием сердца уставилась на Кейт. Та лежала в постели и тоже разглядывала Дженнин во все глаза.

Вдруг Дженнин всхлипнула.

— О, Кейт! — вскрикнула она и, подбежав к подруге, заключила ее в объятия.

Кейт тоже разрыдалась.

— О, Джон! — срывающимся голосом выдавила она. — Как же мне без тебя плохо!

Дженнин прижала ее к своей груди.

— Прости меня, Кейт! Прости, родная!

— И ты меня прости! — всхлипывала Кейт. — За все, что я тебе наговорила! Я готова была потом язык себе отрезать.

— Успокойся, — утешала ее Дженнин. — Главное, теперь мы снова вместе. Остальное не важно.

Глава 23

Мистер Уинстон откинулся на спинку стула. Эшли с мольбой смотрела на него. Последние сутки она провела в беспрерывных терзаниях, но все попытки принять какое-то решение были тщетны.

Старик был ее последней надеждой.

Он взял стакан и покачал головой.

— Непростое это дело, — сказал он. — Совсем непростое.

— Я понимаю.

— И времени на размышление кот наплакал.

Эшли снова кивнула, не сводя глаз с его изборожденного морщинами лица, такого доброго и понимающего.

— Вы и в самом деле любите их обоих?

Эшли горько усмехнулась:

— В данную минуту я даже не уверена, что люблю хоть одного из них.

— Тогда ответ для меня ясен.

Эшли выжидательно посмотрела на него.

— Не выходите ни за кого. Пока решение само не созреет. Джулиан должен решать за себя сам, — проговорил мистер Уинстон. — Он не может, да и не имеет права перекладывать ответственность на ваши плечи. Если он не хочет жениться на Бланш, то это его личное дело. Видите ли, милая, фортуна переменчива. В конце концов все всегда образуется.

— До чего же жаль, что она не помогает мне сделать выбор сейчас, — вздохнула Эшли.

— Кто знает, возможно, она и пытается вам что-то подсказать, — задумчиво произнес мистер Уинстон. — Но вы сбиты с толку, растеряны и потому не в состоянии это воспринять.

— Что вы имеете в виду? — нахмурилась Эшли.

— То, что сказал. Вполне вероятно, что в глубине души ответ у вас уже созрел, но вы боитесь себе в этом признаться.

Эшли грустно покачала головой.

— Сейчас мне хочется лишь одного: уехать отсюда как можно дальше.

— Тогда, может быть, это и есть тот самый ответ, — загадочно улыбнулся старик — Кит, например, безусловно дождется вас. Ему спешить некуда. A вот Джулиан, как я уже говорил, должен принять решение сам. Пока же он, похоже, готов заключить двойную сделку.

— Двойную сделку? — недоуменно переспросила Эшли — Ну да, — улыбнулся старик. — Чтобы при любом исходе не только не прогадать, но и остаться в выигрыше.

Он ведь не отменил помолвку с Бланш?

— Нет.

— Вот видите, значит, я прав. Если вы ему откажете, то он женится на Бланш. В любом случае он не останется один.

— Да, мне это в голову не приходило, — призналась Эшли. — А что вы мне посоветуете?

— Вам решать. Впрочем, вовсе не обязательно прямо сейчас. Ведь будь Джулиан свободен, все бы выглядело совершенно иначе.

Эшли призадумалась.

— Да, наверное, — сказала она наконец. — Но ведь он не свободен.

— Нет. Поэтому он должен либо порвать с Бланш и ждать вашего решения…

— Либо?

— Либо, так или иначе, он сделает несчастными сразу четверых. Джулиан производит впечатление человека, который предпочитает играть наверняка. И он никогда не выступит на стороне команды, которая может проиграть.

— Да, я как-то об этом не задумывалась, — сокрушенно призналась Эшли — Возможно, он просто не давал повода, — предположил мистер Уинстон. — Люди ведь познаются в беде. На мой взгляд, для вас было бы лучше куда-нибудь уехать.

Если есть возможность, конечно.

— Взять отпуск?

— Хотя бы, — кивнул старик. — Но в ваших интересах было бы уехать на более долгий срок.

Эшли задумалась, и вдруг до нее пошло, что именно имел в виду мистер Уинстон. Он был первым, кто осмелился высказать это вслух.

— Вы имеете в виду…

Он улыбнулся:

— Да.

До сих пор она лишь мечтала об этом, хотя, возможно, именно здесь и таился ответ на все ее вопросы. Уехать. На год или на два. Нужно непременно это обдумать.

На следующее утро Эшли позвонила Джулиану.

— Я бы хотела с тобой поговорить.

— Ты что-то решила? — В его голосе прозвучало замешательство. — Ты дома?

— Да.

— Хорошо, я буду через час.

Она с облегчением повесила трубку. Всю ночь она не смыкала глаз, но зато сейчас, впервые за последние месяцы, чувствовала себя сильной. Эшли про себя вновь и вновь благодарила престарелого мистера Уинстона, вдохнувшего в нее новую жизнь.

Она изучающе посмотрелась в зеркало. Да, теперь она станет жить, как сама захочет. Никому не позволит вертеть собой, словно марионеткой. Прощайте, вечные слезы и муки, прощай, слабая, нерешительная женщина, о которую вытирают ноги. И — здравствуй, настоящая Эшли, железная и стойкая! Она расхохоталась. Да, она снова стала собой. Женщиной особой закваски, или «классной штучкой», как называла таких женщин Дженнин. Еще никогда она не ощущала такого прилива сил.

Час промелькнул почти незаметно, и вскоре Джулиан уже постучал в дверь. Его взгляд был настороженным, словно он предчувствовал, что услышит совсем не то, что ему бы хотелось.