В поисках Совершенства

– Безусловно. Если пища выходит наружу совершенно непереваренной, это в первую очередь говорит мне о том, что вы ее не пережевываете. Если вы не собираетесь и в дальнейшем пережевывать пищу, можете просто перестать есть. Это ужас, сколько у вас непереваренных овощей!

– Я повешу в кухне записку «Ешь медленно!», — пообещала я. – Красным фломастером.

– Вы можете есть ржаные хрустящие хлебцы «Ривита».

Я всю жизнь ненавидела «Ривиту»... Я убеждена, что ее продают только для того, чтобы люди покупали ее себе в наказание за обед, который им слишком понравился.

– Кроме того, можете есть хлеб из непросеянной ржаной муки и из полбы.

– Из полбы?

– Да-да, из полбы. Ну и, разумеется, можете пить ячменный кофе с соевым молоком и чай ройбуш.

– А можно купить все это в супермаркете?

– Не думаю. Я покупаю все это в магазине здоровой пищи.

Все это, конечно, замечательно, но магазин здоровой пищи на Бэттерси-Парк-роуд давно закрыт, и вместо него там магазин скобяных изделий.

Мое время приближалось к концу.

– Сегодня вы просто молодец, – сказала она, улыбаясь трубке. – Огромное улучшение по сравнению с прошлым разом.

Я выдавила улыбку.

– Хотите травяных добавок, чтобы помочь вашему телу избавиться от токсинов, производимых кандидой?

– Да, пожалуй.

– Очень хорошо, мы их для вас получим. И постарайтесь больше обращать внимание на свое тело следующие несколько недель. Обращайте внимание на результат, который получается, если вы едите поздно вечером – как правило, вы будете просыпаться вялой. Обращайте внимание, как вы себя чувствуете после разных видов пищи – когда чувствуете себя энергичной и удовлетворенной, а когда переевшей и раздувшейся. Тогда в следующий раз вы сможете более уверенно отвечать на мои вопросы о своем теле. Это первый шаг в обучении – как следует заботиться о собственном теле.

– Гм... да. – Я надела флуоресцентную желтую куртку для езды на велосипеде и начала крутить педали в сторону дома в радостном предвкушении кусочка черного немецкого хлеба из непросеянной ржаной муки.

Прошло две недели до третьего и последнего сеанса промывания. Травам хватило времени пропитать меня насквозь и сделать всю ужасную работу. Я переболела гриппом и потеряла в весе три килограмма. Похоже, что жизнь без остриц в первый раз за долгие годы оказалась слишком большим потрясением для моей несчастной толстой кишки.

– Как вы себя чувствуете на этот раз? – Мне бы хотелось, чтобы она тоже переболела гриппом, но, к моему раздражению, она выглядела такой же здоровой, как всегда. Я откашлялась в носовой платок. – Тело полностью детоксифицировало себя, – весело произнесла она.

– Нет. У меня был грипп, – хрипло сказала я.

– Да, это одно и то же. Тело очистило толстую кишку, а теперь очищает легкие. Как вы себя чувствуете на новой диете?

– Отвратительно.

– Нам придется внимательно присмотреться к тому, что вам можно есть. Будьте добры, разденьтесь. Так, вы замечали что-нибудь в работе своего тела?

– У меня совсем не увеличилась грудь. – Тишина. До меня дошло, что следовало говорить о толстой кишке. – Если мне приходится обходиться без пшеницы, а потом есть хлеб, живот у меня раздувает, и я весь день чувствую себя, как на большом сроке беременности.

– Так, значит, ваше понимание собственного тела возросло? – Она победно сияла.

– И я теперь замечаю, как часто хожу в туалет.

– Превосходно. Вы принимали травы?

– Да, ежедневно. – У меня возникло чувство, что мне следовало бы повесить значок: «Я принимала травы!»

К этому времени я уже лежала на кушетке в неизящной позе и любовалась на содержимое трубки, присоединенной к моей тыльной части.

– На этот раз я вижу куда большее облегчение. Это превосходно. Кое-какие старые паразиты и очень много кандиды вымываются наружу.

Я слушала комментарии и уже начала ликовать, потому что острицы, наконец-то, подохли, как она предложила:

– Хотите взглянуть?

– Гм... да... пожалуй. – Хотела ли я? Не уверена.

– Тогда медленно садитесь.

Я рада, что в этой книге нет иллюстраций.

– Теперь, если вы посмотрите в трубку... – говорила она тоном учительницы биологии, обсуждающей научный проект. – В начальной стадии кандида выглядит белой и слоистой, как слизь, но в вашем случае это крошечные черные точки, как чаинки. Это значит, она застарелая. Видите, она опускается на дно.

– Да, вижу. – Вода была чистой, со слоем грязных пятен.

– Это застарелый грибок кандиды. – Я подумала – а хотелось ли мне это знать? – Ее здесь просто огромное количество. Мне редко встречаются настолько запущенные случаи... – Я вздрогнула. – И сегодня она только начинает очищаться. Это все травы. Они создали окружающую среду, неблагоприятную для кандиды, и какая-то часть начала выходить. Видите, как ее много?

– Ммм...

– Так, теперь я научу вас массировать живот. Скажите «пух», пока наливается вода.

Я периодически ощущала себя надутым воздушным шариком.

– Пу-ух. – Я попыталась улыбнуться.

– Так, теперь дайте мне руку... Массируете живот по направлению часовой стрелки, начиная от правого бедра, внизу, ведете руку к пупку, и по кругу вниз к левому бедру. Так, а если я нажму здесь?

– Ой!

– Это удержанные газы. Вы можете сами освободиться от них, если будете делать такой массаж. – Она взяла мою руку и стала дадавливать по кругу в различных нежных точках. – Смысл в том, чтобы вы все ощущали сами. Что вы чувствуете здесь?

– Э-э-э... как будто что-то двигается. – В трубке появились пузырьки.

– Так гораздо лучше, от этого вы очистились. Сегодня их гораздо больше.

– Так что, мы празднуем их большое количество?

– Гм. Да. – Она смотрела на меня непроницаемым взглядом, и весь мой римско-католический юмор пропал даром.

– Здесь опять застарелый случай.

– А, да, добрый застарелый случай! – Думаю, мне было приятно узнать, что всякие старые частицы, застрявшие в моей толстой кишке, сейчас были вымыты наружу.

– Вот и все. Теперь, пожалуйста, оденьтесь. Вам необходимо попринимать бифидоацидофилин, чтобы в толстой кишке снова появились полезные бактерии. Кроме того, потребуется еще кандтокс, чтобы уничтожить токсины, выработанные кандидой, и гебаколенц-П, чтобы очистить и детоксифицировать малый кишечник. Одной диеты недостаточно.

Только подумать, что я пришла туда, потому что надеялась стать супер-здоровой! Да пройдет не меньше года, пока я сумею приблизиться хотя бы к базовому уровню здоровья толстой кишки!

Я ехала на велосипеде и увозила с собой три коробки трав. Целых два дня меня не будут беспокоить никакие вопросы испражнений. Я чувствовала себя странно добродетельной. Ну и ладно, и пусть я не супер-здоровая. Зато животик мой приятно плоский, а острицы отправились в духовный мир. (Интересно, острицы отправляются на небеса?) А толстая кишка – ну, она на пути к здоровью.

Да, я испытывала приятное чувство самодовольства. Я «следила за собой», как требуют книги. Я воспользовалась «профилактической медициной», как этого хочет правительство. И поддержала бизнес-производителей немецкого хлеба из ржаной непросеянной муки. И я была очень рада, что все закончилось.

И я повернула велосипед к супермаркету.

ДЕВЯТАЯ ФАЗА: РОДИТЬСЯ ЗАНОВО, ЕЩЕ РАЗ

– Вам нужно заняться контролем дыхания. Потому что перерождение можно осуществить, только если у вас имеется кто-то, управляющий дыханием.

– Мне казалось, что перерождение существует только для тех людей, кто появился на свет тяжело? – спросила я альтернативную акушерку, жившую в тревожной близости от Бэттерси-Парк-роуд.

Все шло не особенно хорошо. Последний контракт на телевидении закончился. После неудач – я не могла вместе с ними ходить на ленчи, содержавшие пшеницу, и на светские мероприятия с употреблением алкоголя – я очень сомневалась, что смогу когда-нибудь снова работать в этой компании. Так что ближайшее будущее было помечено в моем дневнике, как «я-в-депрессии-по-поводу-работы».

Мне угрожала постоянная безработица. Все еще не возникло никакой личной жизни. На горизонте маячили двое женатиков, желавших изменить женам, да парочка сотрапезников, от которых я отчаянно хотела спать. Дома у меня был подросток, недовольный моими радикальными идеями насчет просыпаться до ленча. Да еще кот умер. Родиться заново, заново – вот очевидное решение.

– Переродиться – это отпустить на свободу воспоминания, чувства и боль, которые хранятся в памяти тела на клеточном уровне.

– У меня имеются травмированные клетки? Понятно. И в чем заключается это лечение?

– Существует два метода. Один в группе, а второй – вы один на один с перерождателем.

Я всегда чувствую себя прекрасно в группе. Мысль о работе один на один кажется мне пугающей. В этом случае придется разрушить мои защитные стены и позволить ей увидеть трещины в моем с таким трудом созданном мужественном панцире. Она может начать задавать мне личные вопросы и все такое.

– Мне кажется, один на один – это для меня слишком сложно, так что я предпочту группу. – Чертово Проникновение в Суть и их концепция «комфортабельных зон».

– В самом деле? Большинство людей считают пугающими группы.

– Я стала своего рода специалистом по групповым занятиям, но очень мало работала с индивидуалами. Сколько сеансов придется пройти?

– Обычное число – десять. Но приходите на три, и увидите, как у вас будет получаться.

Я подумала – десять? По тридцать фунтов за сеанс? Наверняка достаточно будет заново родиться на свет единожды? Я совсем не представляла себе, чего ожидать. Единственный известный мне человек, прошедший перерождение, сказал: «О, это изменило всю мою жизнь». И добавил: «Как и все остальное, что я предпринимал».

А мысль о том, что нужно будет придти домой к неизвестной мне женщине и лечь там на кровать, была сама по себе пугающей. Но я решила – чем рассылать заявления о приеме на работу и дожидаться вежливых отказов, лучше первым делом родиться заново, прямо в понедельник с утра.

На следующей неделе я уселась на свой верный велосипед и покатила через мост Челси в Пимлико. Десять минут спустя я уже пила восстанавливающий чай. Моей хозяйке было лет пятьдесят. Очень теплая, материнского типа, вполне искушенная, с понимающей версией улыбки Новой Эры. У нее были длинные струящиеся волосы и длинные струящиеся юбки – именно такого и ожидаешь от мудрой Матери-Земли, но она обладала еще и профессионализмом, достаточно обнадеживающим. Ее вкусы в искусстве были довольно-таки духовными – стены походили на справочник «Кто есть кто на небесах».

– И кто все эти гуру? – спросила я, глядя на лица в рамках.

– Здесь все духовные учителя, – улыбнулась она. – Для каждого найдется кто-нибудь.

– Вот мой, – заявила я, заметив Христа. – А кто это парит у него над головой?

– Это индонезийская богиня.

– Очень сексуальная. – Я подумала, что при жизни эта индонезийская понравилась бы Христу куда больше, чем все эти рыбаки и мытари, совершенно не понимавшие того, что он говорил.

– Вы знаете что-нибудь о своем рождении? – спросила она, усаживаясь на подушку и взяв ручку и бумагу.

– Все, что мне известно – что у меня были «прелестные маленькие ножки». А мама уже умерла – так что нет.

– А насчет рождения вашей дочери? Как это было?

– Мне было двадцать четыре, и я была в отличной форме, так что все прошло хорошо. Но от первой схватки до младенца прошло восемнадцать часов. Она была счастлива у меня в утробе. Не хотела выходить.

– Это хорошо. Часто первые роды, как в зеркале, отражают наше рождение. Есть какая-нибудь особая причина, по которой вы решились на новое рождение? Как вы сюда добрались?

– Я ехала на велосипеде по Бэттерси-Парк-роуд.

Она вежливо улыбнулась. Наступило долгое молчание. Я не знала, с чего начать.

– Я не знаю.

– Это не имеет значения. Вот что сейчас будет происходить. Вы ляжете на эту кровать и будете дышать особым образом. Нужно вдыхать верхней частью груди – так делает свой первый вдох младенец после того, как перерезают пуповину. Выдыхать не нужно, пусть воздух выходит сам, и сразу же, без паузы, снова вдыхайте. Эта такой круговой способ дышать, и займет это часа полтора. Когда вы будете это делать, всплывут определенные чувства и воспоминания, а тело начнет переживать различные ощущения. Такое дыхание поможет вашему телу высвободить болезненные события, которые хранятся на клеточном уровне.

Я в ужасе уставилась на нее. Я буду делать что? Почему мысль об этом так пугает меня? Может, все дело в контроле дыхания? Готова ли я вверить контроль над моим дыханием и телом этой женщине? Я услышала, как мой велосипед зовет меня домой – на клеточном уровне. Если бы только Роберт Редфорд оказался здесь прямо сейчас... Я была уверена, что тогда смогла бы лечь и начать тяжело дышать. Я снова вышла за пределы зоны комфорта.

– Ну так как, вы готовы лечь на кровать? – Неожиданно кровать стала похожа на докторскую кушетку, застеленную изысканным покрывалом. Но я сумела справиться с этим. И смогла лечь.

– Вдохните, вот так. – Она продемонстрировала, как надо дышать, а я наблюдала. Потом закрыла глаза и скопировала ее ритм. Я дышала, а она продолжала меня инструктировать.

– Хорошо. Не надо выдыхать. Пусть воздух просто выходит сам.

Я сконцентрировалась, стала вдыхать верхней частью грудины и перестала делать паузы между вдохами и выдохами.

– Это наполнит вас кислородом, – произнес голос, показавшийся мне совсем далеким.

Тело стало испытывать странные ощущения. В руках, ногах и висках покалывало. Икры сделались тяжелыми, как свинец. Речь сделалась невнятной, и я уже ничего не чувствовала от шеи до начала ног. Она массировала мои ступни и вдруг нажала на больное место.

– Это ваш страх, – сказала она. – Что вы вспоминаете?

Вдруг я стала совсем маленьким ребенком в своей спальне. Углы комнаты были черными и в них было полно глаз, смотревших на меня. За занавесками прятались привидения и монстры. Они ждали, когда я усну, чтобы накинуться на меня. Я знала, что они там. Я их чувствовала. Мамочка и бабушка внизу смотрели телевизор. Я не могла позвать на помощь. Я не могла шевельнуться. Я не могла дышать. Что-то дергало занавески.

А теперь манеж. Бабушка ушла и оставила меня в нем. Я не могла выбраться. Я ненавидела все эти игрушки. Я просто хотела, чтобы она вернулась. Я кричала и плакала до тех пор, пока не уснула на подушке.

– Бабушка оставляла меня в нем каждый день, – произнесла я. Она заговорила очень мягко:

– Да, в те времена считалось, что это нормально – дать ребенку выплакаться.

Ничего себе. Как странно. Откуда все эти воспоминания? Что за вуду?

Ноги и руки дрожали, это было любопытное ощущение.

– Что вы чувствуете в теле?

– Покалывание и онемение. – Я пыталась отвечать, но – забавно – дар речи, казалось, покинул меня. Друзья будут поощрять меня ходить к этой леди регулярно. – Изык... не дейвует... – пробормотала я.

– Продолжайте дышать. Не выдыхайте.

Неожиданно я ощутила нарастающую боль внизу спины.

– О-о-о... больно, – простонала я.

– Просто перекатитесь набок. Продолжайте дышать. Здесь? – спросила она, положив руку точно на больное место.

– Ммм.

– Это нехватка поддержки. Ничего удивительного для единственного ребенка без отца. Вам когда-нибудь делали анестезию?

– Ммм.

– Укол в низ позвоночника?

– Да, – я пыталась заставить свои органы речи работать.

Она помассировала низ позвоночника. Боль усиливалась.

– На самом деле больно.

– Не волнуйтесь, она выходит наружу. Продолжайте дышать.

Я дышала. Она массировала. Постепенно боль стала растворяться. Икры все еще были свинцовыми. Нижняя часть тела чувствовала себя просто очень странно. Боль стала тупой. Руки, ноги, ступни и виски все еще дрожали. Я потеряла чувство времени. Я не знаю, как долго пролежала там, дрожа.

– А теперь расслабьтесь. – Она говорила очень тихо. – Будет неплохо опорожнить мочевой пузырь. Только не делайте быстрых движений. Садитесь очень медленно.

– Со мной все в порядке. – Обычный ответ.

– Я знаю, – улыбнулась она. – Но я все равно вам помогу.

Она взяла меня под руку. Я действительно пошатывалась и не очень понимала, где нахожусь. Спускаться по лестнице было забавно, словно я напилась. Но вернувшись через минуту в комнату, я начала дрожать.

– Назад под покрывало, – велела она.

– Почему я дрожу? – спросила я. – Я не замерзла, и здесь не холодно.

– Это ваше тело сбрасывает страх. Нет никакой семейной истории о страхе?

Она была или удачливой, или умной.

– Забавно, что вы об этом спросили. Моя мать родом из старинной английской семьи. У них был свой герб и все такое. И девиз на гербе гласил: «Sans Crainte» – «Без страха». Так что, думаю, страх не поощрялся.

– Это и хорошо, и плохо для вас, потому что все ваши страхи подавлялись и хранились в теле. А дрожь – это освобождение от них.

Постепенно дрожь прекратилась, и я начала пылать. Покалывание и звон сменились гулом. Место, где болело, стало очень горячим – и приятным. Она подоткнула покрывало. Это было блаженство. Я просто не могла поверить, что мое тело так прекрасно себя чувствует.

– Боже, – сказала я. – Это великолепно. Что происходит?

– Дыхание показывает, где вам требуется исцеление. Тяжесть в икрах – это невыраженная грусть. Онемение тела – ну, тут вам нужно подумать, что вы зажали в себе и почему. Заблокированная речь означает, что вы не выражаете себя полностью. Выходившая боль может означать, что ваше тело освобождалось от воспоминаний об анестезии, но может быть связана и с недостатком поддержки. Как бы там ни было, все это выходит наружу из памяти клеток. Хотите чая?

– Ммм. – Да уж, я была многословной.

– Мы не закончили. Я хочу дать вам несколько утверждений. – Она принесла клубничного чая, шоколада и имбирного печенья, а потом написала на листе бумаги.

Я хочу освободиться от семейных образцов. Я хочу, чтобы мои нужды осуществлялись. Я хочу получить любовь и поддержку от мужчин.

– Это называется опровержением сокровенных убеждений, – пояснила она. – С этим надо работать ежедневно. Повторяйте это столько же раз, сколько раньше вы говорили противоположное – вроде «В моей жизни никогда не было мужчин».

– Ммм, очень хорошо. А можно добавить к последнему – подходящих? – Назовите меня после этого неразумной.

– Говорите так, как вам больше подходит. – Она была весьма гибкой относительно изменений моих сокровенных убеждений. Очень хороший знак.

– Когда я могу снова прийти? – Вообще-то я собиралась игнорировать предложение трех сеансов и прийти к ней только один раз. Но теперь что-то во мне просто жаждало примчаться к знакомым и закричать:

– Идите на перерождение! Это гораздо интереснее, чем сосредотачиваться на недостатках характера!

Раз мы живем в обществе, потакающем своим желаниям, мы имеем право использовать это на все сто процентов и тоже получать удовольствие. Зачем выбирать психотерапию, которая делает тебя несчастным?

– Боюсь, что вам пора уходить. – Она разбудила меня из моей дневной блаженной дремы. – У меня следующий клиент.

– Ммм. – Так трудно было уходить от этой новой матери сразу после рождения.

Я села на велосипед. Да, я родилась заново и даже снова чувствовала себя христианкой. Я хотела всем рассказать об этом. Мне требовался флаг, барабан и мегафон. Я всегда мечтала вступить в Армию Спасения. Дождемся следующей недели.

Но второй сеанс оказался совсем другим. Потом я не смогла припомнить никаких подробностей. Я помню только, что кисти рук казались мне парой резиновых перчаток для мытья посуды, раздувшихся, как воздушный шар. Она сказала, что руки имеют отношение к просьбам. Я должна просить то, чего хочу. И мне не хотелось визжать: «Я прошу. Я просила. Последнего мужчину, которого я любила, я просила быть со мной во всех возможных смыслах.» Между прочим, это был не Саймон, это был... Ну, я не собираюсь выдавать вам все мои секреты. Ей я тоже ничего не сказала. Я вообще ничего не сказала. Она дала мне новое утверждение, которое заставило меня смеяться.

Я хочу быть с мужчиной, которого хочу – и который хочет меня.

Вы когда-нибудь слышали о подобной нелепости? Взаимное влечение? Такое может произойти на планете Зог, а у нас всем известно, что в человеческих отношениях такое просто невозможно. Питеру нравится Джейн. Джейн нравится Том, а Том – голубой. Точно?

Я согласна, что иногда Джейн кажется, будто ей нравится Питер, и они женятся, но потом Питер выясняет, что на самом деле он был бы более счастлив со Сьюзан, сестрой Тома. Тут Питер бросает Джейн и сходится со Сьюзан (предварительно отдав все свои заработанные деньги Джейн), а Джейн предпочитает проводить вечера с Томом и его любовниками. Потом один из любовников Тома сбивается с пути и заводит интрижку со Сьюзан, которой до смерти надоел Питер и которая смущена пристальным вниманием к себе Лиз. А кончается все это тем, что Сьюзан и Джейн вместе гуляют с детьми и сетуют на то, что на свете не осталось интересных мужчин.

Можете написать собственные вариации, внимательно присмотревшись к своим друзьям.

Единственное, в чем мы все абсолютно уверены – это то, что никогда, ни при каких условиях, не бывает двух людей, которых одновременно и одинаково влечет друг к другу. А тут появляется эта чокнутая и хочет, чтобы я повторяла эту неправдоподобную выдумку, пока глубоко дышу под ее шелковым одеялом. Она задавала мне вопросы, но я ей не отвечала. Я игнорировала каждый вопрос, который мог хотя бы немного приблизиться к моим чувствам. Кисти рук у меня взорвались и перепачкали весь ее красивый ковер. Вот и все.

Вы слышите, как я топаю ногой? Не желаю, чтобы меня лечила эта женщина! Не желаю забывать ни единого своего поступка! Уровень моего сопротивления был так велик, что даже я сама это заметила. Все-таки я посещала семинары по самоосознанию. Я пришла домой после этого сеанса и в бешенстве нацарапала в своем блокноте: «Не желаю плакать вместе с этой женщиной. Лучше буду терпеть дальше. Не желаю переводить эти сеансы на более глубокий уровень. И плевать я хотела, насколько она понимающая. Не допущу, чтобы все мои щиты рухнули из-за нее. Не желаю. И не обязана».

Ну да, это и есть сопротивление. Раньше-то я все посмеивалась над контролирующими органами. А теперь получила их в стерео, цвете и полном объеме ощущений.

Потом голосок в голове пробормотал:

– Изабель, что бы ты сказала человеку, который кричит: «Не желаю идти к врачу! Я не желаю идти к врачу!»

Думаю, что это очевидно. К врачу ходить необходимо. И не просто к врачу, а именно к тому, про которого человек и кричит. Теперь я разозлилась на себя: тоже мне, «не желаю работать с этой женщиной!»

– Так значит, продолжай с ней заниматься.

– Я буду себя контролировать. Я ей покажу, какая я на самом деле крутая. Не желаю быть перед ней уязвимой.

– Почему?

– Потому что не хочу, чтобы она увидела боль, которую я прячу глубоко в себе.

Я не стала спрашивать, откуда вдруг взялся этот мудрый голос. Я просто мрачно слушала.

Дело не в том, что эта женщина плохо выполняла свою работу или не нравилась мне. Она мне очень нравилась, а работала она просто превосходно. В этом-то и проблема. Она была настолько восприимчива, что трудно было от нее что-нибудь спрятать.

Я могу поплакать с мужчиной, но не с женщиной. Не иначе, как это одна из неразрешенных мною проблем с матерью, давшей мне модель «сильного единственного родителя». Но от того, что я знаю, откуда у меня этот страх, легче не делается. И это только одно возражение. Черт бы побрал этот Путь к Просветлению. И я решила вернуться назад.

Я вам должна кое-что объяснить. Насчет «сокровенных убеждений». Дело в том, что я могу сказать «хочу быть с мужчиной, которого хочу и который хочет меня». Но текущая реальность такова, что никакого мужчины у меня нет. Вы еще со мной?

Можете применить нижеследующую раздражающую теорию к тому в вашей жизни, что вы хотите получить, но чего не имеете – к чему угодно. Дело в том, что вы подсознательно сопротивляетесь этому, и мир каким-то образом знает об этом. Так что если я вступлю в отношения с мужчиной, с которым мне захочется провести всю свою жизнь, и подумаю, хотя бы даже на подсознательном уровне: «Разумеется, ты меня не захочешь», он это каким-то образом уловит и уйдет.

Или, предположим, вы уверены, что никогда не разбогатеете. Догадайтесь, что будет? Вы и не разбогатеете. Некоторые из этих идей настолько умные, что просто сводят с ума. Проникновение сводит их к одной короткой фразе:

Существуют люди, утверждающие, что они могут, и люди, утверждающие, что они не могут, и все они правы.

Стало быть, нужно изменить убеждения. Легче сказать, чем сделать.

Эта леди предложила мне следующий метод. Записать новое убеждение, под ним то возражение, которое придет вам в голову. Потом снова записать новое убеждение. Это похоже на игру в рифмы, только гораздо интереснее, потому что можно следить за сменой в мыслях, которая происходит прямо у вас перед глазами.

Да, так я продолжаю делиться с вами «процессом»! Выглядит это следующим образом:

1. Я хочу быть с мужчиной, которого хочу и который хочет меня.

На Бэттерси-Парк-роуд часто встречаются летающие свиньи.

2. Я хочу быть с мужчиной, которого хочу и который хочет меня.

Это дурацкая домашняя работа, а эта женщина просто сумасшедшая.

3. Я хочу быть с мужчиной, которого хочу и который хочет меня.

Oблака сделаны из сладкой ваты, а луна сделана из сыра.

И так сорок четыре строчки, после которых я прекратила валять дурака и попыталась перейти на более серьезный уровень. Я написала:

57. Я хочу быть с мужчиной, которого хочу и который хочет меня.

Быть с ним? Я не могу представить себе даже встречу с таким мужчиной.

58. Я хочу быть с мужчиной, которого хочу и который хочет меня.

Но все те, кому нравлюсь я, ужасно скучные, а тот единственный, которого я, по-моему, хочу, не хочет меня.

На 198-й строчке я изобрела телеграф...

Мой отец никогда не хотел мою мать. Раз у нее никогда подобного не было, почему это должно произойти со мной? И:

Бабушка потеряла мужа, мать растила меня одна. Почему в моей жизни должен появиться мужчина, которого я полюблю?

Значит, вот что она имела в виду под семейным образцом. Не это ли лежит, задумалась я, в основе предупреждения, что грехи отцов переходят на сыновей? И не Господь карает нас этим, а мы сами подхватываем – тем же способом, что наследуем умение быстро бегать или фальшиво петь.

Я не хочу, чтобы моя дочь тоже унаследовала это убеждение, поэтому должна изменить себя. Я записала «новое убеждение» еще сотню раз... со всеми возражениями. В конце концов я написала: «Да, это правда». Во всяком случае, на сегодня... Изматывающее занятие – перепрограммировать мозги.

Я стала развлекаться, воображая себе, какого мужчину я бы хотела. Мужчину с мозгами Луи де Бернье, написавшего «Мандолину капитана Корелли», и внешностью Роберта Редфорда. Хотя... если у него будут ум и сострадание Бернье, думаю, что я не стану возражать против внешности Квазимодо.

Я ощутила прилив мужества и записалась на следующий прием.

Всю следующую неделю я садилась на велосипед, чувствуя себя исключительно уязвимой. Хорошо говорить, что шлем при езде на велосипеде защищает от травм; от человека, помогающего тебе заново родиться, защиты нет. Какое-то время я позабавлялась мыслью о том, чтобы въехать под грузовик означает попасть на Путь к Просветлению по кратчайшей дороге. Заголовки в газетах будут смотреться хорошо: «Изабель достигает Просветления на Бэттерси-Парк-роуд». Потом вспомнила про имбирное печенье, которым она угощает после сеанса. Есть ли имбирное печенье в нирване? Этого я точно не знала. Пожалуй, не стоит рисковать. Лучше еще немного побыть на земном уровне. Тем утром подруга меня спросила:

– Если тебе это так не нравится, зачем ты снова туда идешь?

Пришлось остановиться и объяснить все про зону комфорта и рассказать, как полезно делать то, чему сопротивляешься. Пытаясь убедить ее, я почти убедила себя. Но не совсем.

Я крутила педали, исполнившись твердой решимости выполнять задание на самом глубоком уровне – невзирая на страх. Но мистер Внутренняя Мужественность сделался ужасно несчастлив:

– Терпеть не могу всю эту поддержку и понимание... все эти чувствительные штучки, – заявил он. – Разве нельзя просто пойти в спортзал? – И я внезапно поняла, почему мужчины так боятся женщин. Мы хотим говорить о «чувствах», которые «понимаем»... а это действительно наводит страх.

Достаточно, чтобы подруга спросила:

– Как ты себя чувствуешь? – и моя внутренняя мужская часть готова идти и учиться играть в крикет. Она становится весьма агрессивной и может отреагировать, закрывшись, вместо того, чтобы с готовностью открыть душу. Женщины годами стонут (не я, разумеется), что мужчины не хотят с ними разговаривать. Так не задавайте вопросов, девушки! Во всяком случае, я выяснила, что мужчины скорее отреагируют на феллацио. А если они захотят поговорить – они поговорят.

Мы с моим внутренним мужчиной пристегнули моего верного скакуна (ну, ладно, велосипед), я сняла доспехи и вошла в дом. Цветок громко закричал мне:

– Воды! – и я остановилась и настояла на том, что полью его вместо нее. Она милостиво улыбалась, потому что поняла мои жалкие попытки оттянуть дело еще хотя бы на тридцать секунд. Я села и сказала ей:

– Вы мне не нравитесь, потому что вы все понимаете и поддерживаете меня. Мне не нравится и ваше дурацкое домашнее задание.