А, может, тетушка Мосс права – ядрышко исчезло, и осталась лишь одна скорлупа.
      Ведьмовские мысли, подумала она. Мягкое, восхитительное вино прояснило ее разум и развязало язык, и она решила перевести разговор на другую, менее болезненную для них обоих, тему.
      – Знаешь, – сказала она со смехом. – Мне тут пришла в голову мысль... Огион учил меня, а я не захотела продолжать учебу, ушла, нашла себе фермера и вышла за него замуж... В день нашей свадьбы я подумала: «Вот Гед рассердится, когда прослышит об этом!»
      – Так и случилось, – сказал он.
      Она ждала.
      – Я был разочарован, – добавил Гед.
      – Зол, – возразила Тенар.
      – Зол, – согласился он и вновь наполнил ее бокал.
      – В те времена и мог распознать Силу в другом человеке, – сказал Гед. – А ты... ты просто-таки излучала ее в том ужасном месте, в Лабиринте, во тьме...
      – Что ж, тогда скажи мне, что я должна была сделать с этой своей Силой и с теми знаниями, которые пытался дать мне Огион.
      – Применить их на практике.
      – Каким образом?
      – Так же, как применяют Искусство Магии.
      – Кто применяет?
      – Волшебники, – сказал он с болью в голосе.
      – Под магией подразумевается искусство и сноровка волшебников и чародеев?
      – А что же еще?
      – И никогда ничего сверх этого?
      Он погрузился в размышления, пару раз подняв на нее задумчивый взгляд.
      – Когда Огион учил меня, – продолжала она, – здесь, у этого самого очага, говорить на Древнем Наречии, слова срывались с моих губ так же легко и уверенно, как и с его собственных. Словно я учила язык, на котором я говорила до того, как появилась на свет. Но все остальное – предания, руны власти, заклинания, правила – было для меня пустым звуком, чужим мне языком. Мне часто приходила в голову следующая мысль: да, на меня можно нацепить доспехи воина, дать мне копье, меч и шлем с плюмажем, но разве из этого выйдет толк? Что я буду делать с мечом? Неужели он превратит меня в героя? Хорошо, если я вообще смогу переставлять ноги в этом абсолютно неподходящем для меня наряде.
      Тенар пригубила вино.
      – Словом, сбросила я доспехи, – закончила она, – и надела свою собственную одежду.
      – Что сказал Огион, когда ты решила уйти от него?
      – А что обычно говорил Огион?
      По губам Геда вновь скользнула грустная улыбка. Он промолчал.
      Тенар кивнула.
      Выдержав паузу, она продолжила с большей теплотой в голосе:
      – Он принял меня, потому что меня привел к нему ты. После тебя он не хотел брать новых учеников и уж никогда не взял бы девушку, если бы ты его об этом не попросил. Но он полюбил меня. Он оказал мне честь. И я тоже любила и уважала его. Но Огион не мог дать мне того, к чему я стремилась, а я не могла принять то, что он стремился мне дать, и он это знал. Но когда за день до смерти он увидел Ферру, его реакция была совершенно иной. Как говорите вы с Мосс, Сила узнает другую Силу. Не знаю, что Огион разглядел в ней, но он сказал:
      «Учи ее!» И еще добавил...
      Гед ждал.
      – Он сказал: «Эту девочку... будут бояться». И еще: «Учи ее всему!.. Не на Рокке». Я не знаю, что он имел в виду. Да и откуда мне знать? Если бы я осталась здесь с ним, я смогла бы понять, смогла бы научить ее. Но я решила: придет Гед, уж он-то наверняка знает, чему ее следует учить, что нужно знать моей бедняжке.
      – Я не знаю, – прошептал Гед. – В ребенке я вижу только... уродство. Зло.
      Он допил свое вино.
      – Мне нечего дать ей, – сказал он.
      Кто-то тихонько поскребся в дверь. Гед тут же встрепенулся и стал беспомощно озираться, ища место, где можно было спрятаться.
      Тенар подошла к двери, чуть-чуть приотворила ее и по запаху поняла, что это Мосс, даже прежде, чем увидела старую знахарку.
      – Люди в деревне, – прошептала старуха трагичным тоном. – Видные такие люди. Пришли из Порта. Говорят, они с того самого большого корабли, что приплыл из столицы Хавнора. Говорят, что они пришли за Верховным Магом.
      – Он не желает видеть их, – слабо возразила Тенар. Она понятия не имела, что делать.
      – Я дерзнула утверждать, будто его тут нет, – сказала ведьма и, выждав мгновение, спросила: – Так где же он?
      – Здесь, – ответил Сокол, подойдя к двери и распахнув ее. Мосс молча уставилась на него.
      – Они знают, где я?
      – Только не от меня, – ответила Мосс.
      – Если они явятся сюда, – сказала Тенар, – отошлешь их прочь, только и всего... В конце концов, ты же Верховный Маг...
      Ни Сокол, ни Мосс не обратили на ее слова никакого внимания.
      – В мойдом они не заявятся, – сказала Мосс. – Пойдем, если ты не против.
      Бросив взгляд на Тенар, Гед молча пошел за старухой.
      – Но что мне сказать им? – спросила Тенар вдогонку.
      – Ничего, дорогуша, – ответила знахарка.
 
      Хифер и Ферру вернулись с болот с семью мертвыми лягушками в сетке, и Тенар принялась готовить ужин охотницам, обдирая кожу с лягушачьих лапок. Едва закончив с этим, она услышала чьи-то голоса, доносившиеся снаружи и, подняв глаза, увидела сквозь открытую дверь группу мужчин в изысканных шляпах, расшитых сверкавшей на солнце золоченой вязью...
      – Госпожа Гоха? – спросил вежливый голос.
      – Входите! – крикнула она. Вошли пятеро мужчин. Из-за низкого потолка комнаты казалось, что их, по меньшей мере, вдвое больше, а сами они выглядели выше и представительнее, чем в действительности. Вошедшие огляделись, и она представила, что они увидели.
      Они увидели женщину, стоящую у стола с длинным и острым ножом в руке. На столе лежала разделочная доска. На одном ее краю – горстка ободранных зеленовато-белых лягушачьих ножек, а на другом – кучка жирных окровавленных тушек лягушек. В тени за дверью притаилось какое-то существо – увечный, с обезображенным лицом и похожей на клешню рукой, ребенок. На кровати в алькове под единственным окном сидела высокая костистая молодая женщина и, открыв рот, пялилась на них. Ее руки были заляпаны кровью и грязью, а платье все промокло и провоняло болотной жижей. Когда та поняла, что на нее смотрят, она попыталась укрыть лицо подолом платья, обнажив при этом бедра.
      Они отвели взоры от нее и от ребенка, и им не оставалось ничего другого, как вновь уставиться на женщину с дохлыми лягушками.
      – Госпожа Гоха? – переспросил один из них.
      – Так меня зовут, – подтвердила она.
      – Мы приплыли с Хавнора, от короля, – продолжил вежливый голос. Против света она не могла толком разглядеть лица говорившего.
      – Мы ищем Верховного Мага, Сокола с Гонта. Король Лебаннен взойдет на престол на исходе осени, и он ищет Верховного Мага, своего друга и повелителя, чтобы тот помог ему подготовиться к церемонии и, если пожелает, короновал его.
      Мужчина говорил с ней официальным тоном, словно с придворной дамой, четко выговаривая каждое слово. Он был одет в строгого покроя кожаные брюки и льняную куртку с вышитым золотом воротом, порядком запылившиеся за время долгого подъема из Порт-Гонта, но не утратившие своей элегантности.
      – Его здесь нет, – сказала Тенар.
      Парочка мальчишек из деревни заглянули в дверь, отпрянули назад, заглянули вновь и с гиканьем умчались прочь.
      – Может, вы сможете подсказать нам, Госпожа Гоха, где он сейчас, – настаивал мужчина.
      – Нет.
      Тенар обвела гостей взглядом. Сперва она, поддавшись панике Сокола, или, возможно, просто из-за глупого волнения при виде чужеземцев, побаивалась их, но теперь страх улетучился. В конце концов, она находилась в доме Огиона, а тот, насколько ей было известно, никогда не испытывал трепета перед сильными мира сего.
      – Должно быть, вы устали после долгой дороги, – сказала Тенар. – Не желаете ли присесть? Выпейте вина. Сейчас, я только вымою бокалы.
      Она убрала разделочную доску в буфет, сложила лягушачьи ножки в кастрюлю, бросила тушки в ведро с помоями, которые Хифер потом отнесет свиньям ткача Фана, сполоснула руки и нож в тазу, налила туда чистой воды и вымыла бокалы, из которых пили они с Соколом. В буфете нашелся еще один бокал и две чашки без ручек. Она выставила всю посуду на стол и налила гостям вина. Того, что оставалось в бутылке, как раз хватило. Мужчины переглянулись и не стали присаживаться, сославшись на нехватку стульев. Правила приличия обязывали их, однако, отведать предложенное ею вино. Бормоча себе под нос слова благодарности, мужчины разобрали бокалы и чашки. Отсалютовав хозяйке, они пригубили вино.
      – Ого! – воскликнул один из них.
      – Андрадское «Поздняя жатва», – сказал другой, выпучив глаза.
      Третий покачал головой.
      – Андрадское «Год Дракона», – восхищенно пробормотал он.
      Четвертый кивнул и с благоговением вновь пригубил вино.
      Тот, кто первым издал возглас, вновь отсалютовал своей чашкой Тенар, сказав:
      – Вы угостили нас вином, достойным самого Короля, Госпожа.
      – Оно принадлежало Огиону, – сказала она. – А это – дом Огиона. Дом Айхала. Вам это известно, милорды?
      – Да, госпожа. Король послал нас сюда, в надежде на то, что Верховный Маг появится здесь. Его уверенность в этом только возросла, когда до Рокка и Хавнора дошли слухи о кончине учителя Верховного Мага. Но Сокола унес с Рокка дракон. И с тех пор ни Король, ни чародеи с Рокка ничего о Верховном Маге не слыхали. Для Короля, да и для всех нас, крайне важно было бы знать, что он здесь и с ним все в порядке. Он появлялся здесь, Госпожа?
      – Этого я не могу вам сказать.
      Двусмысленность ее ответа была налицо, и по выражению их лиц Тенар поняла, что гости тоже это заметили. Она поднялась из-за стола.
      – Я вам ничего не скажу – вот что я имела в виду. Мне кажется, если Верховный Маг захочет увидеться с вами, он придет. Если же он не желает ни с кем встречаться, вам его не найти. Ведь не будете же вы искать с ним встречи против его воли?
      Старейший и самый представительный вельможа заметил:
      – Мы исполняем волю Короля.
      Предыдущий оратор добавил примирительным тоном:
      – Мы лишь посланники. Какие бы отношения не связывали Короля и Верховного Мага Архипелага, нас это не касается. Мы ищем его, чтобы передать послание и получить ответ.
      – Я сделаю все возможное, чтобы ваше послание дошло до него.
      – А как быть с ответом? – поинтересовался пожилой вельможа.
      Она промолчала, и тогда в разговор вновь вступил его более молодой спутник.
      – Мы остановимся на несколько дней в поместье Лорда Ре Альби, который, услыхав о приходе нашего судна, предложил нам пожить у него.
      Неизвестно, откуда у нее возникло чувство, будто она попала в ловушку и вокруг ее шеи затягивается петля. Уязвимость Сокола, испытываемое им чувство собственного бессилия передалось и ей. Сбитая с толку, она попыталась играть роль недалекой, не первой молодости вдовушки-домохозяйки... Но удалось ли ей провести их? В этой маске была изрядная толика правды, и игра здесь шла более тонкая, чем все уловки магов, связанные с изменениями облика.
      Она склонила голову и сказала:
      – Там вам будет удобнее, вы же привыкли к комфорту. А мы здесь, вы сами видите, живем просто, как жил старый маг.
      – И пьете андрадское вино, – добавил светлоглазый, красивый мужчина с располагающей улыбкой, который верно определил урожая какого года было вино. Продолжая играть свою роль, Тенар не подняла глаз. Но она трезво оценивала ситуацию и прекрасно понимала, что даже если они уйдут сейчас ни с чем, так и не догадавшись, что она – Тенар, Спасительница Кольца, правда все равно вскоре выплывет наружу. Тогда посланники поймут, что она лично знает Верховного Мага и может направить их к нему, если они всерьез намерены разыскать его.
      Когда посетители ушли, она вздохнула с облегчением. Хифер последовала ее примеру и захлопнула, наконец, рот, который оставался открытым на протяжении всего визита чужеземцев.
      – Я – никогда, – сказала она с ноткой глубокого удовлетворения в голосе и вышла взглянуть, как там козы.
      Ферру выбралась из темного закоулка за дверью, где она заслонилась от чужеземцев посохом Огиона, ольховым прутом Тенар и своим ореховым прутиком. Она двигалась скованно, выставив вперед одно плечо и прижав изуродованную щеку к другому. Она не ходила так с той поры, как они перебрались в дом Огиона.
      Тенар подошла к девочке, опустилась перед ней на колени и обняла ее.
      – Ферру, – сказала она. – Они не причинят тебе никакого вреда. Они не злые.
      Малышка упорно смотрела в сторону. Она не противилась объятиям Тенар, но держалась напряженно и скованно, словно вязанка хвороста.
      – Стоит тебе пожелать, и я больше ни под каким видом не пущу их в дом.
      Спустя несколько мгновений девочка пошевелилась и спросила своим хриплым голоском:
      – Что они сделают с Соколом?
      – Ничего, – ответила Тенар. – Пальцем не тронут! Они пришли... чтобы воздать ему почести.
      Но Тенар начинала понимать, что они, со своими попытками воздать ему должное, не берут в расчет то, что он опустошен, скорбит о своей утрате. Они пытаются заставить его играть роль, справиться с которой он уже не в состоянии.
      Тенар, наконец, отпустила девочку. Та побежала к кладовке и, достав метлу Огиона, тщательно подмела пол там, где стояли посланники с Хавнора, вышвырнув принесенную ими пыль за дверь, далеко за порог.
      Наблюдая за ней, Тенар собралась с мыслями.
      Она подошла к полке, на которой стояли три огромных книги Огиона, и пошарила там. Она нашла несколько гусиных перьев и полупустой пузырек чернил, но там не было ни клочка бумаги. Тенар стиснула зубы, поскольку терпеть не могла наносить какой-либо вред столь священной вещи, как книга, но все же оторвала тоненькую полоску от чистого листа в конце Книги Рун. Она села за стол, наточила перо и принялась за дело. Слова, впрочем, как и чернила, ложились на бумагу с трудом. Ей не часто приходилось брать в руки перо с тех самых пор, как четверть века назад, за этим самым столом, Огион, поглядывая через плечо Тенар, учил ее рунам Хардика и Великим Рунам Власти. Она написала:
 

      иди фермаподдубами в срдиной длине к
      клербруку скажи гоха прислала
      тебя приглядывать за садом и овцами

 
      Читала она свою записку едва ли не столько же, сколько писала ее. Тут Ферру закончила подметать и выжидающе посмотрела на нее.
      Тенар добавила еще два слова:
 

      сегодня вечером

 
      – Где Хифер? – спросила она девочку, попутно дважды сложив записку. – Я хочу, чтобы она отнесла вот это в дом тетушки Мосс.
      Ей очень хотелось пойти самой, повидаться с Соколом, но она не осмеливалась. Вдруг они следят за ней, рассчитывая, что она приведет их к нему.
      – Я сама схожу, – прошептала Ферру.
      Тенар пристально взглянула на нее.
      – Тебе придется идти одной, Ферру. Через всю деревню.
      Девочка кивнула.
      – Отдашь записку прямо ему в руки!
      Малышка снова кивнула.
      Тенар сунула записку в карман Ферру, обняла ее и поцеловала. Ферру ушла, ступая прямо, свободно, а не скрючившись в три погибели. Тенар подумала, следи за тем, как ее фигурка растворяется в сгущающихся за порогом сумерках, что Ферру парит свободно, как птица, как дракон.

8. Коршуны