Происхождение зла

Книжная полка подвешена на цепях. Эллери подошел к ней, задев ногой кровать. Фома Аквинский, Кинси, епископ Беркли, Пьер Лоти, Хавлок Эллис, «Жития святых», «Фанни Хилл» в парижском издании. Остальное — детективы, включая и его, последний. Широкая, массивная, очень низкая кровать застелена покрывалом из золотой парчи, расшитой сверкающими металлическими нитями, с изображением ветвистого Древа жизни. На потолке прямо над кроватью поблескивает зеркало аналогичных размеров в обрамлении флуоресцентных трубок.
      — Мне это почему-то напоминает, — прервал лейтенант Китc молчание, — одного киноактера, забыл, как его, старого, из немого кино. У него на стенке рядом с унитазом висела вместо туалетной бумаги перфорированная кроличья шкурка. — Дверь гардеробной открылась. — Ну вот, гораздо легче стало, миссис Прайам. Большое спасибо. Где коробка?
      Она направилась к тиковому сундуку величиной с дорожный кофр, с медными накладками сложного переплетения в ост-индском стиле, стоявшему в футе от кровати. Переоделась в строгое полотняное коричневое платье, надела чулки, туфли без каблука, волосы зачесала назад и собрала в пучок. Вид бледный, бесстрастный, на обоих мужчин не взглянула.
      Вытащила из ящика белую картонную коробку дюймов пять на девять и в дюйм высотой, перевязанную обычной белой бечевкой, протянула Китсу.
      — Вы открывали ее, миссис Прайам?
      — Нет.
      — И не знаете, что в ней находится?
      — Нет.
      — Расскажите подробно и точно, где и как вы ее обнаружили.
      — В нашем почтовом ящике у дороги. Я пошла за цветами к обеденному столу, заметила, что ящик открыт. Заглянула, увидела, принесла сюда, заперла в сундук, позвонила.
      Коробочка оказалась дешевая, без всяких пометок. На бечевке простая адресная карточка из плотной желтой бумаги. На ней черным карандашом намеренно безликими печатными буквами выведено имя Роджера Прайама.
      — Дешевка, — объявил Китc, постучав по коробочке ногтем. Исследовал карточку. — То же самое.
      — Послушайте! — Делия оглянулась на голос Эллери, но, разглядев выражение его лица, отвела глаза. — Вы видели коробку, полученную вашим мужем в то утро, когда Хиллу подбросили дохлого пса. Она похожа на эту по качеству, по бечевке, по карточке?
      — Да. Просто та была больше, и все. — В мурлычущем тоне послышалась резкость.
      — Никаких следов посыльного?
      — Нет.
      — Надпись на этой карточке такая же, как на той?
      — Похоже. — Она вдруг взяла его за руку, но взглянула на Китса. — Лейтенант, мне нужно минуту поговорить с мистером Квином наедине.
      — У меня нет никаких секретов от Китса. — Эллери опустил глаза на свою руку.
      — Прошу вас.
      Китc отошел с коробкой к окну, поднял жалюзи, щурясь на посылку.
      — Эллери, дело в том, что случилось в тот вечер? — Снова тихий гортанный рокот.
      — В тот вечер ничего не случилось.
      — Может быть, именно в том и проблема. — Она рассмеялась.
      — Но с тех пор много чего случилось.
      Смех оборвался.
      — А именно?
      Он пожал плечами.
      — Кто меня оболгал перед вами?
      Он вновь посмотрел на ее руку.
      — Опыт научил меня, Делия, что когда кто-то заранее, даже не выслушав, объявляет что-нибудь ложью, то тем самым признает это истинной правдой.
      Эллери взял ее за руку двумя пальцами, как нечто грязное, и стряхнул со своей. Потом повернулся спиной.
      Китc поднес коробочку к уху, сосредоточенно встряхнул.
      Внутри что-то слабо шуршало. Он взвесил ее в руке.
      — Ничего не громыхает. Похоже на цельный твердый предмет, завернутый в упаковочную бумагу. И не слишком тяжелый. — Он оглянулся на женщину. — Я не имею права вскрывать, миссис Прайам. А вамникакие законы не запрещают открыть ее… здесь и сейчас.
      — Как бы дурно вы обо мне ни думали, я не стану развязывать бечевку, лейтенант Китc, — дрожащим голосом заявила Делия Прайам.
      — Что поделаешь! — Китc поднял рыжеватые брови, передавая коробочку Эллери. — Решайте, как быть, мистер Квин.
      — Оба можете убираться из моей спальни!
      — Я ее вскрою, Китc, — сказал Эллери. — Но не здесь и не сейчас. По-моему, ее надо вскрыть перед Роджером Прайамом в присутствии миссис Прайам и Лорел Хилл.
      — Без меня обойдетесь, — шепнула Делия. — Уходите.
      — Ваше присутствие необходимо, — возразил Эллери.
      — Не имеете права мною командовать.
      — В таком случае попрошу помочь того, кто имеет.
      — Никто не имеет.
      — Даже Уоллес? — улыбнулся Эллери. — Или кто-нибудь из его многочисленных предшественников?
      Делия Прайам села на сундук, широко открыв глаза.
      — Пошли, Китc. Мы и так потеряли достаточно времени на этом пастбище для жеребцов.

* * *

      Лорел явилась через десять минут, преисполненная любопытства. За ней в сумрачном, словно пещера, доме топал человек будущего. Юный Макгоуэн вернулся в постатомную эпоху.
      — Чего еще стряслось? — жалобно спросил он.
      Никто не ответил.
      Повинуясь некоему инстинкту, он обнял мать длинной рукой, поцеловал ее. Делия беспокойно ему улыбнулась, по-прежнему цепляясь за локоть, когда он распрямился. Видимо, обстановка его озадачила. Он признал Китса причиной напряженности атмосферы, переводя убийственный взгляд с детектива на нераспечатанную коробочку.
      — Тихо, парень, — предупредил Китc. — Жизнь на дереве тебя доконает. Все готово, мистер Квин?
      — Да.
      Юный Макгоуэн ничего не знает. Лорел знает — давно знала, но сын Делии завернулся в овечью шкуру обожания матери. Не хотел бы я первым его просветить, думал Эллери.
      Что касается Лорел, та бросила единственный взгляд на Делию, единственный на Эллери и притихла, как мышка.
      Эллери ждал на пороге холла, пока Китc рассказывал про коробочку.
      — Такая же карточка с такой же карандашной надписью, как на мертвой собаке, — заметила Лорел, мрачно глядя на коробку. — Что внутри?
      — Прямо сейчас собираемся выяснить. — Эллери взял у Китса коробочку, и все последовали за ним к двери Прайама.
      — Опустить паруса! — прозвучал голос. В дверях напротив стоял старик Кольер.
      — Мистер Кольер, не желаете присоединиться? Есть кое-что новое.
      — Лучше посижу на мачте, — отказался отец Делии. — Разве мало уже неприятностей?
      — Мы стараемся предотвратить неприятности, — спокойно ответил Китc.
      — И отправляетесь их искать на свою голову. По-моему, нет смысла, — покачал старик головой. — Живи и давай жить другим. Или умирай и давай умирать. Если одно справедливо, то и другое тоже. — Он шагнул назад, демонстративно хлопнув дверью библиотеки.
      Эллери толкнул дверь на половину Прайама. Та была заперта. Он громко постучал.
      — Кто там? — невнятно прозвучал грубый голос.
      — Отвечайте, Делия, — велел он.
      Она автоматически кивнула.
      — Роджер, открой, пожалуйста. — Тон равнодушный, почти скучный.
      — Делия? Чего тебе? — Послышался грохот кресла, звон стекла. — Проклятый ковер! Десять раз велел Альфреду его убрать… — Дверь открылась, выкатившийся Роджер выпучил глаза на компанию. На откинутой перед ним полочке стоял графин с виски, сифон, наполовину опустошенный стакан. Глаза налились кровью. — Это еще что такое? — рявкнул он на Эллери. — Я, кажется, вам обоим велел выметаться из дома, держаться подальше. — Горящие глаза сверкнули на коробочку в руках Эллери. Их взгляды встретились, Прайам оглядел всех вокруг, кроме жены и пасынка, словно их тут вовсе не было. На мгновение взгляд его задержался на Лорел, полный такой ненависти, что Кроув Макгоуэн бессознательно зарычал. Девушка поджала губы.
      Протянулась волосатая лапа.
      — Дайте сюда.
      — Нет, не дам, мистер Прайам.
      — Это мне прислали. Давайте!
      — Извините, мистер Прайам.
      В глазах вспыхнуло красное знамя гнева.
      — Не смейте забирать чужое!
      — Я его забирать не намерен. Просто хочу посмотреть, что внутри. Вернитесь, пожалуйста, в комнату, мы войдем, побеседуем, как нормальные люди.
      Эллери не сводил с него бесстрастного взгляда. Прайам испепелил его ответным взглядом, но взялся за колеса каталки, развернулся со скрипом.
      Китc плотно закрыл за собой дверь, привалился спиною и замер, наблюдая за Прайамом.
      Эллери стал развязывать бечевку.
      Без спешки.
      Руки Прайама неподвижно лежали на колесах. Он подался вперед, полностью уделяя внимание процессу распаковки. Борода на груди вздымалась и опадала. Красный флаг опустился, оставив после себя какую-то серую пустоту вроде туманного неба.
      Лорел напряглась.
      Юный Макгоуэн беспокойно переминался с одной босой ноги на другую.
      Делия Прайам стояла неподвижно.
      — Как считаете, лейтенант, — вдруг спросил Эллери, развязывая последний узелок, — что мы тут обнаружим?
      — После дохлых лягушек и гадать не стану, — хмыкнул Китc, не сводя глаз с Прайама.
      — Да кончайте возиться с узлами! — вскричал Кроув. — Открывайте!
      — Никто больше не хочет высказать догадку?
      — Я вас умоляю! — воскликнула Лорел.
      — Мистер Прайам?
      Тот не шевельнулся. Губы и борода только дрогнули. Не прозвучало ни слова. Эллери поднял крышку.
      Роджер отшатнулся, чуть не опрокинув кресло. Заметив, как все испуганно вскинулись от неожиданности, потянулся за стаканом с виски, выпил, запрокинув голову, не сводя глаз с коробки.
      В ней виднелся лишь кусок белой ткани.
      — Вы так дрогнули, мистер Прайам, — в тоне дружелюбной беседы заметил Эллери, — точно ждали, что оттуда выскочит проголодавшаяся гремучая змея, еще что-нибудь не менее живое и неприятное. Чего боитесь?
      Прайам со стуком поставил стакан. Руки ожили.
      — Ничего не боюсь! — крикнул он, брызнув слюной и расправляя грудь. — Ничего! Хватит ко мне приставать, или, богом клянусь…
      Он слепо махнул рукой, задел графин, тот упал с полки, разбился на полу.
      Эллери высоко поднял предмет, держа за края меж ладонями, развернул лоскут.
      В глазах у него и у Китса читалась усмешка.
      В предмете ничего страшного не было.
      Это был просто бумажник, предназначенный для нагрудного кармана мужского костюма, из кожи аллигатора прекрасной выделки, лесного зеленого цвета. Без зловещих пятен, без прошлого. Новенький, как с иголочки. Дорогой, с золотой отделкой по краям.
      Эллери его раскрыл. Кармашки пустые. В коробке ни записки, ни карточки.
      — Дайте-ка посмотреть, — попросил Китc. Совершенно незачем мужчине шарахаться, а женщине бледнеть.
      — Без инициалов… Вообще ничего, кроме названия фирмы-изготовителя. — Он поскреб подбородок, вновь оглядываясь на Прайама.
      — Какого, лейтенант? — поинтересовалась Лорел.
      — Чего «какого», мисс Хилл?
      — Как называется фирма-изготовитель?
      — «Лезерленд, инкорпорейтед», Голливуд, Калифорния.
      Борода Прайама упала на грудь.
      Пожалуй, сильней побелеть невозможно. Однако при виде бумажника глаза Делии Прайам выскочили буквально на лоб, все краски схлынули с лица. Потом веки закрылись, словно отгородившись от призрака.
      Настоящее потрясение. Но от чего? От страха? Страх, конечно, присутствует, только он не предшествовал потрясению, а пришел после него.
      Эллери вдруг понял, в чем дело.
      Они оба узнали бумажник.
      Он растерянно задумался. Бумажник совсем новый. Не могла она его раньше видеть. Разве что… Если на то пошло, Прайам его тоже видеть не мог. По одной ли причине они испугались? Сомнительно — реакция разная. В обоих ударила молния, но, если Прайам отреагировал как метеоролог, понимающий природу явления, его жена оставалась непросвещенным наблюдателем, пораженным громом. Я придаю этому слишком большое значение, думал Эллери. Истину не разгадаешь по внешним приметам… Бесполезно сейчас с ней беседовать. Он почему-то радовался. Поразительно, как легко грязный факт губит страсть. Глядя на нее, ничего не чувствовал, даже отвращения. Подташнивало от презрения к самому себе.
      — Делия, вы куда?
      Она уходила.
      — Мама! — Кроув тоже увидел, рванулся, поймал ее у дверей. — Что случилось?
      — Очень глупо, милый, — с усилием проговорила Делия. — Для меня это слишком. Красивый бумажник… кто-то, должно быть, прислал в подарок ко дню рождения Роджера. Пусти меня, Кроув. Надо отдать распоряжения миссис Гуттьерес насчет обеда.
      — Ох, конечно, — успокоился Мак.
      А Лорел…
      — Одно меня интересовало бы… — протянул Китc, — то есть на месте мистера Прайама…
      Лорел внимательно разглядывала вещицу.
      — …на кой черт ему нужен бумажник? Все равно что газонокосилка на линкоре.
      Лорел просто разглядывала вещицу, но при мимолетном взгляде на Делию ее собственное лицо приобрело ошеломленное выражение. Вновь ошеломляющая догадка. Но не насчет бумажника. Она догадалась, что Делия догадалась. Цепная реакция.
      — Если остановиться и подумать, известные нам до сих пор приношения имеют одно общее…
      — Общее? — переспросил Эллери. — Что же именно, Китc?
      — Мышьяк, дохлые лягушки, бумажник для человека, который никогда не выходит из дому… Все это абсолютно никому не нужное, черт побери.
      Эллери рассмеялся:
      — В ваших силах, мистер Прайам, подтвердить или опровергнуть теорию. Первая посылка тоже была абсолютно никому не нужной? Та, что пришла в первой картонной коробке?
      Прайам не поднимал головы.
      — Мистер Прайам, что было в первой коробке?
      Тот словно не слышал.
      — Что означают все эти вещи?
      Он не отвечал.
      — Можно взять бумажник на исследование? — спросил Китc.
      Прайам просто сидел и молчал.
      — По-моему, одно веко дернулось, мистер Квин. — Китc тщательно завернул бумажник в лоскут и уложил обратно в коробку. — Заброшу вас домой, отвезу в лабораторию.
      Они оставили Роджера Прайама, застывшего в полном смятении.
      Китc медленно ехал, обхватив руль руками, вглядываясь вперед, словно там лежали ответы, жуя, как козел, сигарету.
      — Что ж, я ошибся в Прайаме, — рассмеялся Эллери. — Великолепный кремень!
      Китc проигнорировал прилагательное.
      — В чем ошиблись?
      — Ждал, что он потеряет голову и проговорится, получив четвертое предупреждение. А он вместо того под землю ушел. Будем надеяться, временно.
      — Уверены, что это предупреждение?
      Эллери рассеянно кивнул.
      — А я нет, — пожаловался Китc. — Ничего не пойму. Все равно что ловить гуппи голыми руками. За мышьяк еще можно было уцепиться, да он тоже меня ни к чему не привел. А все прочее…
      — Невозможно отрицать все прочее, Китc. Мертвый пес вполне реален. Первая посылка Прайаму была реальной, равно как и ее содержимое, что бы там ни было. Нет ничего фантастического в дохлых лягушках и жабах, в содержимом нашей коробки. Или, если на то пошло, — пожал плечами Эллери, — в том, с чего все вообще началось — с записки, присланной Хиллу.
      — Ну да, — проворчал детектив.
      — Что «ну да»?
      — Что мы о той записке знаем? Ничего. У нас не записка, а копия. Даже этого точно не скажешь. Может, нам только так кажется. Может быть, вообще все сам Хилл выдумал.
      — Хилл не выдумал мышьяк, лягушек и бумажник, — сухо заметил Эллери, — учитывая его нынешнее состояние и местоположение. Нет, Китc, вы поддаетесь искушению логических рассуждений. Тогда как у нас безрассудное дело. Фантастика требует веры. — Он устремил взгляд прямо перед собой. — Что-то связывает четыре «предупреждения», по выражению сочинителя записки, связывает в единый ряд. Они составляют группу.
      — Какую? — Во все стороны полетели табачные крошки. — Отравленная еда, убитые лягушки, бумажник за семьдесят пять долларов! И черт знает что в первой коробке, судя по дальнейшему, вполне возможно, костюм Хопалонга Кэссиди третьего размера или календарь на 1897 год с рекламой бочкового немецкого пива. Эти вещи не свяжешь, мистер Квин. Они никак не связываются. — Китc взмахнул руками, машина вильнула. — Насколько я понимаю, каждая сама по себе. Мышьяк означает: помнишь, как ты пытался меня отравить? Небольшое напоминание. Лягушки означают… Ну, мысль вы уловили.
      Но Эллери покачал головой:
      — Во всем этом деле я твердо уверен в одном: предупреждения имеют общий смысл. А общий смысл связан с прошлым Прайама, Хилла и их врага. Больше того, Прайаму смысл известен, и это его убивает. Пока не поздно, лейтенант, мы должны расколоть либо Прайама, либо загадку.
      — Я предпочел бы Прайама, — бросил Китc. — На мелкие кусочки.
      Остаток пути проделали в молчании.

* * *

      Китc позвонил около полуночи:
      — Думаю, захотите узнать, что обнаружено в лаборатории на бумажнике и коробке.
      — Что?
      — Ничего. На коробке только отпечатки миссис Прайам. На бумажнике вообще никаких отпечатков. Ну, поеду домой, проверю, женат ли еще. Как вам нравится в Калифорнии?

Глава 11

      Лорел украдкой оглядывалась у своего гаража. На ореховом дереве никого нынче утром, слава богу, не было и сейчас не видно. Она прошмыгнула в гараж, прищурилась, зайдя с солнечного света, бросилась к «остину».
      — Привет, бобришка.
      — Мак! Проклятье!
      Кроув Макгоуэн с широкой ухмылкой выскочил из-за большого «паккарда».
      — Догадался, что ты вчера вечером что-то в кармане припрятала, заявив, будто хочешь подольше поспать. Официальное дело, а? — Одетый Мак очень хорошо выглядел, почти так же хорошо, как раздетый. Даже шляпа на голове типа тирольской с перышком. — Подвинься.
      — Ты мне сегодня не нужен.
      — Почему?
      — Просто не нужен, и все.
      — Ты обязана привести более основательную причину.
      — Несерьезно отнесешься к задаче.
      — По-моему, я вполне серьезно участвовал в сафари на лягушек.
      — Ох… Ну ладно. Садись.
      Лорел, сурово задрав подбородок, повела «остин» вниз по Франклин-авеню, повернула на запад. Макгоуэн мирно созерцал ее профиль.
      — По Ла-Бреа до Третьей, — подсказал он, — по Третьей на запад до Фэрфакс. Хоп-хоп, кузнечик!
      — Мак! Ты в карту заглядывал!
      — В Голливуде, штат Калифорния, только одна фирма «Лезерленд, инкорпорейтед», и она находится на Фермерском рынке.
      — Лучше бы я тебя выкинула!
      — Ничего подобного. Вдруг окажешься в опиумном притоне!
      — Вокруг Фэрфакс и Третьей нет опиумных притонов.
      — Ну, гангстеры есть. Все гангстеры стремятся на запад, а на Фермерском рынке шляются стада туристов.
      Лорел замолчала, но на душе у нее было мрачно. Впереди за потоком машин замаячил подвешенный зеленый аллигатор.
      Остановились на ближайшей к стадиону Гилмор стоянке. В ранний час мощеный акр был битком набит машинами.
      — Как будешь действовать? — спросил Кроув, укорачивая шаг рядом с торопившейся Лорел.
      — Ничего особенного не потребуется. Модели у них эксклюзивные, все делается на месте, других торговых точек нет. Попрошу показать несколько мужских бумажников, дойду до крокодильей кожи, до зеленого аллигатора…
      — А дальше? — сухо расспрашивал он.
      — Ну… Выясню, кто покупал в последнее время. Вряд ли продается много бумажников из зеленого аллигатора с золотой отделкой. Мак, в чем дело? Пошли!
      Дошли до павильона с пуговицами. Рядом располагалась фирма «Лезерленд, инкорпорейтед» — мастерские с окнами в два ряда, ранчо за декоративной коралловой оградой, увенчанной флагами с изображением разноцветных шкур, за которой суетился обслуживающий персонал в виде стада крепких девушек-ковбоев.
      — А как ты заставишь кого-нибудь из этих телок разговориться? — не унимался Кроув, заломив руку своей подружки за спину. — Во-первых, они не держат в голове фамилии покупателей, не для того у них головы. Во-вторых, не станут разглашать сведения о продажах, я имею в виду тебе. В-третьих, может быть, у меня лучше выйдет?
      — Так я и знала.
      — Сверкну настоящим шерифским значком, обольстительно улыбнусь — дело в шляпе. Я настоящий киногерой.
      — Разденься, — едко посоветовала Лорел, — сразу получишь столько ролей, что не справишься.
      — Посмотри на меня — и одетый весьма привлекателен.
      Кроув уверенно направился в магазин.
      Лорел прикинулась, будто с интересом разглядывает в витрине седло ручной работы с серебряной отделкой.
      Хотя в магазине было много народу, одна из ковбоек мгновенно заметила Кроува, заторопилась к нему, звякая многочисленными прыгавшими побрякушками. Наблюдавшая Лорел надеялась, что какая-нибудь свалится, но мишура прочно держалась на крепких якорях. Видно было, что Кроув в восторге. И ковбойка тоже.
      Меж ними на целых две минуты завязался улыбчивый разговор с ямочками на щеках, после чего они двинулись в другой конец торгового зала. Кроув, как в кино, сбил на затылок шляпу, облокотился о прилавок. Венера с родео принялась показывать бумажники, наклоняясь и взбрыкивая, словно необъезженная лошадка. Время шло, исполнитель роли шерифа все ниже и ниже склонялся к прилавку, практически уже дыша ковбойке в солнечное сплетение. Потом вдруг распрямился, оглянулся, сунул руку в карман, вытащил, предъявил что-то, держа ладонь коробочкой. Полнотелая сирена скосила глаза…
      Выйдя из магазина, он подмигнул, проходя мимо Лорел.
      Она последовала за ним в бешенстве и с облегчением. Несчастный придурок ничего не выяснил. Впрочем, мужчины видят исключительно женщин… то есть такие мужчины, как Мак. Завернув за угол, она попала к нему в объятия.
      — Иди к папочке, — ухмыльнулся он. — Получил исчерпывающие сведения.
      — Ничего больше не получил? — Девушка холодно двинулась дальше.
      — А я думал, что ты мне вручишь золотую звезду!
      — Не стану лезть из кожи, но в качестве твоей духовной наставницы советую: готовя будущих матерей человечества к новому радиоактивному миру, выбирай способных влезть на дерево. Эту тебе придется за штаны тащить.
      — Что значит «ничего больше не получил»? Ты ж меня в окно видела. Можно представить что-нибудь более антисептическое?
      — Я видела, как ты записывал номер ее телефона!
      — Ошибочка, детка, — профессиональную информацию. Пошли. — Он схватил ее, затолкнул в «остин», сел рядом. — В прошлом году изготовлена партия мужских бумажников из кожи аллигатора трех-четырех разных цветов. Все распроданы, кроме зеленых. Зеленых осталось всего три. Два из трех куплены в подарок перед Рождеством, почти семь месяцев назад. Бродвейский актер послал один своему агенту в Нью-Йорк, руководитель студии приобрел другой для какого-то французского продюсера, крупной шишки — фирма сама отправила его в Париж. Третий, последний, продан неизвестно кому.
      — Видимо, — мрачно заключила Лорел, — он нам и нужен. Совсем ничего не известно, Мак?
      — Моя ковбойка откопала копию чека. Оплачен наличными, подписи нет.
      — А дата?
      — Год нынешний. Ни месяца, ни числа не указано. То ли копирка съехала, то ли что — дата смазана.
      — Ну а не помнит она, как он выглядел? Может, пошло бы на пользу.
      — Его не моя малышка обслуживала, на чеке инициалы другой продавщицы.
      — Какой? Не спросил?
      — Естественно, спросил.
      — Почему ж ты с ней не поговорил? Или слишком увлекся фальшивкой?
      — Кем-кем? Не мог я поговорить с другой девчонкой. Она уволилась на прошлой неделе.
      — Имя, адрес узнал?
      — Узнал имя — Лавис Лагранж, только моя крошка считает, что оно не настоящее, а настоящего она не знает. Наверняка никакая не Лавис и не Лагранж. Адрес неизвестен — девчонка решила, что хватит с нее роскошной голливудской жизни, и собралась вернуться домой. На вопрос, куда именно, моя малышка не смогла ответить. Может, и в Лабрадор. В любом случае, даже если бы мы нашли Лавис, моя крошка сомневается, что та вспомнит. Мозги, говорит, у нее ячменные.
      — Неизвестно даже, мужчина купил или женщина, — горько заключила Лорел. — Хорошие же мы сыщики.
      — Чего теперь будем делать, докладывать хозяину?
      — Сам докладывай хозяину, Мак. Чего докладывать? В любом случае он, наверно, сегодня же сам все узнает. Поеду домой. Хочешь, чтоб я тебя высадила?
      — В сексуальном плане ты больше меня привлекаешь. Я от тебя не отстану.

* * *

      Юный Макгоуэн не отставал от Лорел до конца дня, строго говоря, фактически до начала следующего, ибо она спустилась по веревочной лестнице из дома на дереве на освещенную прожектором поляну в пять минут третьего ночи. Кроув спрыгнул следом и прошел всю дорогу до парадного, обняв ее за шею.
      — Мы с тобой сексуальные маньяки, — радостно фыркнул он.
      — Ты — точно, — буркнула в ответ мрачная кислая Лорел, однако подставила губы для поцелуя, что было ошибкой, поскольку ей удалось отделаться только через пятнадцать минут.
      Она постояла за закрытой дверью еще минут десять, пока берег наверняка не очистится, потом выскользнула из дому и направилась вниз по дороге с фонариком и маленьким пистолетом в кармане. Дойдя до подъездной дорожки Прайамов, свернула в лес, остановилась, накинула на линзу фонарика носовой платок, направила слабый луч на землю, пошла к дому.
      Лорел не чувствовала себя отважной искательницей приключений. Она чувствовала тошнотворную дурноту. Не от страха — от мнения о самой себе. Как героини делают в книжках подобные вещи? Дело в том, решила она, что это героини из книжек. Девушка, которая в реальной жизни позволяет мужчине заняться с ней любовью для того только, чтоб украсть у него ключ, просто шлюха, и больше никто. Не настоящая шлюха, так как настоящая кое-что от этого получает — деньги, квартиру, пару рюмок выпивки, даже удовольствие, хоть на этот счет больше сомнений. Честная, откровенная сделка. Ей же пришлось… притворяться, постоянно отчаянно ища ключ. Хуже всего то, что не удается почувствовать отвращение. Проклятый Макгоуэн занимался любовью с такой искренней радостью, нежностью, был таким милым, что старания возненавидеть его и себя с позором провалились. Подлая сука, мысленно простонала Лорел, стиснув ключ в кармане.
      Она остановилась за кустом французской сирени. В доме темно, свет нигде не горит. Двинулась дальше по краю лужайки под террасой.
      Все было бы не так гадко, если б дело не касалось его матери. Как может Мак столько лет жить с Делией и не видеть, что она собой представляет? Зачем она оказалась его матерью?
      Лорел осторожно толкнула парадную дверь. Конечно, заперта. Открыла ключом, молча сказав спасибо, что Прайамы не держат собак. Столь же осторожно закрыла створку за собой. На миг подняла накрытый фонарик, сориентировалась и погасила его.
      Пробралась по лестнице, держась у самых перил.
      На площадке снова сверкнула фонариком. Было почти три часа. Четыре двери спален закрыты. Не слышно ни звука ни с этого, ни с верхнего этажа, где ночует шофер. Миссис Гуттьерес и Маггс занимают две комнаты для прислуги за кухней внизу.
      Она на цыпочках просеменила по коридору, прислушалась у двери, быстро бесшумно открыла, юркнула в спальню Делии Прайам. Очень любезно с ее стороны отправиться на уик-энд в Санта-Барбару навестить «старых друзей из Монтечито». Постель гладко накрыта золотым покрывалом с Древом жизни. В чьей постели она спит сегодня?

* * *

      Прицепив фонарь к поясу, Лорел принялась выдвигать ящики. Безумный дикий бред — рыться в вещах Делии среди ночи при слабом свете. Не важно, что ничего не будет украдено, вор тот, кто тайком проник в чужой дом. Вдруг ее сейчас застукает отец Делии или неописуемый Альфред… Она постаралась вызвать в памяти свинцовое лицо Леандра Хилла с синими губами.
      В комоде искомого не было. Лорел пошла в гардеробную.
      Делия пользовалась крепкими духами, аромат которых неприятно смешивался с химическим запахом средства от моли и кедровой стенной обшивки. Названия духи не имели. Их создал специально для Делии парфюмер из британских колоний, деловой знакомый Роджера Прайама, приехавший несколько лет назад с двухнедельным визитом. После этого она в каждое Рождество получала с Бермуд кварту. Изготавливались они на эссенции страстоцвета. Лорел однажды вежливо заметила, что название символическое, но Делия, видимо, не нашла тут ничего забавного.
      В гардеробной тоже нет. Девушка вышла, закрыла дверь, стараясь отдышаться.
      Может быть, она, в конце концов, ошиблась? Может быть, это фантазия, основанная на презрении к Делии и на испуганном, изумленном выражении ее лица, когда Эллери продемонстрировал зеленый бумажник.
      С другой стороны, допустим, что не фантазия. Тогда надо учесть тот факт, что вещи нет там, где подобные вещи обычно лежат. Делия сразу же убежала из кабинета Роджера, наверно, поднялась прямо в спальню, вытащила и сунула подальше, чтоб никто не нашел, скажем Маггс.
      Куда сунула? Надо только взглянуть, убедиться, что вещь существует…
      Лорел все вытащила из окованного медью тикового сундука у подножия кровати и все уложила обратно — безрезультатно.
      Трижды поборов искушение сдаться, вернуться домой, заползти в постель, накрыться с головой и забыться, наконец нашла. В платяном шкафу, в широком рукаве роскошной белой зимней шубы, засунутой, в свою очередь, в прозрачный пластиковый чехол. Нечестно, по мнению Лорел, однако невинно и умно. Только детектив бы нашел… или другая женщина.
      Она не почувствовала победного триумфа, лишь острую боль, вроде укола подкожной иглы, но потом взяла себя в руки.
      Это правда. Она виделаее в руках у Делии несколько недель назад — женскую сумку-конверт из кожи аллигатора лесного зеленого цвета с золотыми инициалами.
      Изготовлена фирмой «Лезерленд, инкорпорейтед», Голливуд, Калифорния. Как бы Ева по отношению к Адаму-бумажнику, присланному кем-то Роджеру Прайаму.
      Пара к четвертому предупреждению.

* * *

      — Я, наверно, вчера должна была вам рассказать, — говорила Лорел Эллери в коттедже на горе, — что мы с Маком ездили на Фермерский рынок по следам зеленого бумажника. Ничего не нашли, но, по-моему, вам все равно надо знать.
      — Уже получил от Китса полный отчет. — Эллери с любопытством смотрел на нее. — Мака без труда опознали по описанию продавщицы, нетрудно было догадаться, что вы его на это толкнули.