***

 
      Женька с Алексом под мышкой летел к северу над извивающейся под ними огромной и бесконечной змеей реки. Бескрайние леса распростерлись на огромной территории, образуя безбрежный зеленый океан, местами нарушаемый островами прогалин и лугов, речных пойм и болот. Женька внимательно высматривал признаки человеческого жилья и большую гору, которая была указана на карте. Он начинал "уставать" и стал беспокоиться – ведь ему еще нужно вооружить Алекса, чтобы он сумел продержаться до его возвращения с Сашей.
      Наконец на горизонте появился и стал быстро приближаться правильный конус странной горы, возвышающейся над ровной зеленой поверхностью серым треугольником, как совершенно чуждая геометрическая фигура. Сориентировавшись в последний раз по горе и излучине реки, Женька с изумлением разглядывал зеленое море тайги под собой. Где же поселения людей? По сведениям Алекса они пролетали над самым центром волшера.
      Женька предупредил своего пассажира о посадке и пошел на снижение. Пролетев под кроны, он все понял. Жилища были разбросаны по всему лесу. Домами их было трудно назвать – скорее хибары на сваях или вообще висящие на стволах деревьев гнезда с крышей. Ни дорог, ни электричества. Встреченные люди больше напоминали бродяг или дикарей. Женька, понимая, что сейчас не до этнографических исследований, несся сквозь призрачный лес, пока не нашел более менее укромное место, и с криком "Выходим!" вывалился в реал.
      Место и в самом деле выглядело укромным. Вокруг рос густой кустарник. Они с Алексом стояли под высокими дубами. Женька критически оглядел парня. Кажется, все оружие и одежда были на местах.
      – Вроде все в порядке, – оглядывая парня, констатировал Женька.
      – Да, вся амуниция на месте. Отлично сработал! – ответил Алекс. – Хватит сил на Сашу?
      – Пока обратно лечу, восстановятся. Я же на постоянной подпитке сижу. Ну ладно, полетел! Сиди тихо и не высовывайся!
      – Сам, смотри, не заблудись! – усмехнулся Алекс и уселся под стволом дуба.
      – Хм, а это ты прав! – задумавшись, Женька провалился на второй уровень и взмыл вертикально вверх. Зависнув над лесом, он внимательно осмотрелся вокруг. Вершины дубов, под которыми остался Алекс, выделялись зеленым куполом над лесом. А река, немного позади, делала характерную излучину с небольшим островком. Впереди же возвышалась странная гора. "Пожалуй, запомнил!" подумал Женька и полетел за Сашенькой.
      С ней операция транспортировки прошла еще проще. Женька сориентировался, найдя купол дубовых крон, и нырнул под них. По-пути он мельком заметил что-то в ветвях дерева, но не придал этому значения, спеша отыскать оставленного здесь Алекса.
      Однако парня на месте не было. Женька осторожно проявился и высадил Сашеньку прямо на ноги, в соседних кустах, и сразу показал ей прижатый палец к губам.
      Ошибиться он не мог – место было то же самое. Он осторожно высунулся из кустов и прислушался – кругом стояла прямо звенящая тишина. Что-то было здесь не так.
      Вдруг до него дошло – крики птиц доносились только издалека, а рядом была абсолютное затишье. Нутром чувствуя опасность, Женька тихонько вернулся в кусты и шепнул Саше:
      – Сиди здесь и не двигайся! А я попробую разыскать Алекса с изнанки.
      Сашенька, сверкнула глазами, порываясь кинуться на помощь своему ненаглядному, но разум восторжествовал, и она, в конце концов, кивнула, соглашаясь с Женькиным планом… …Оставшийся под покровом дубов Алекс спокойно примостился у корней огромного дерева. Однако сидеть ему быстро надоело – ни спать, ни философствовать ему не хотелось. Поэтому он не выдержал и решил произвести маленькую разведку, чтобы к прибытию компаньонов по приключениям, похвастаться хоть какой-нибудь информацией.
      Его немного озадачила тишина этого места, но в таких сумерках, вполне могло быть и тихо – лесные жители, особенно птицы, тоже любят солнце и тепло.
      В общем, спустя пару минут, он снова был на ногах и медленно обходил сумеречную лужайку под кронами дубов. Не найдя ничего подозрительного, он решил протиснуться через кусты и посмотреть, что скрывается за ними. Осторожно протискиваясь через заросли полусухих веток, он вдруг почувствовал, что нога странно спружинила, не желая двигаться вперед – словно ее потянули на резинке назад. Он наклонился вниз и почувствовал, как его руки и лицо облепила какая-то гадость. Он с трудом вырвал ногу из этой вязкой и невидимой в сумерках субстанции и попытался сделать то же с рукой, но почувствовал, как нога снова перестала двигаться. Тогда он уже в панике рванулся, что было сил назад, но эта клейкая мерзость спружинила на ветвях и отбросила его вперед. Алекс с ужасом почувствовал, как еще больше влип туда.
      Он замер и попытался рассмотреть, что это было. "Только этого еще не хватало!" – он, наконец, в просвете неба увидел нити паутины. Он лихорадочно стал вспоминать все рассказы о волшебных животных, водящихся в разных волшерах. Были там, конечно, и пауки, но что они собой представляют, и чем, вернее кем, питаются, он припомнить не мог. Он подавил очередной панический порыв, вспомнив, как путаются в паутине мухи. Вместо этого он попытался дотянуться до висящего на поясе ножа, но руки были уже плотно спеленуты паутиной, так что он представлял собой свеженькую и хорошо упакованную мумию.
      Оставалось только ждать – кто будет быстрее, Женя с Сашенькой или хозяин паутины?
      Алекс затих, вспомнив, что трепыхание жертв привлекает пауков к ним, и они проверяют, что там им попалось на закуску. К его жуткому до тошноты сожалению, это не помогло – хозяин паутины оказался проворней. Заметив мелькнувшую тень, Алекс поднял глаза кверху и чуть не завыл от страха. Прямо на него, ловко перебирая суставчатыми ногами между ветвей, спускалось нечто темное, мохнатое и многоногое. Когда оно поравнялось с лицом жертвы, та только в немом параличе жадно глотала воздух. Алекс увидел во всей красе это чудо природы – почти полутораметровая тварь, надо сказать, с гладким и шелковистым мехом и любопытно вытаращенными восьмью (или сколько их там было) маленькими глазками.
      Алекс, мысленно попрощавшись с Сашенькой, закрыл глаза и приготовился к классическому холодному (или обжигающему?) уколу в сердце, ну, или еще куда…
      Но укола не последовало. Вместо этого, до его слуха донесся странный, тихий, как будто жалостливый посвист. "Издевается зверюга! Резину тянет!" – ожесточенно подумал Алекс и хладнокровно продолжал изображать из себя свежий труп. Никакого укола не чувствовалось. Вместо этого, мохнатая тварь что-то делала с его рукой.
      "Получше заматывает, гадина! Ну, погоди! Сейчас Женька с изнанки выскочит, сделает из тебя решето!" – отчаянно думал Алекс. Однако посвист сменился каким-то довольным урчанием или мурлыканьем, и он почувствовал, что рука его свободна, а под его ладонью он нащупал длинный шелковистый мех… …Женька, выйдя на изнанку, по кругу осматривал поляну. Она оказалась пустой.
      Тогда он полетел сквозь расположенные вокруг кусты. Ничего особенного… "Стоп!" – изнаночный следопыт наткнулся на клубок какой-то прозрачно-белесоватой субстанции, напоминающей разрезанный кокон. Он вышел в реал и, подойдя к этой непонятной гадости, разглядел, что она напоминает вату. Женька потрогал ее руками и понял, что оторвать их ему от этой "ватки" не удастся.
      "Паутина!" – со ужасом подумал он, вспоминая все страшильные книжки и фильмы, в неисчислимом количестве посвященные загадочным членистоногим. И опять выскочив на изнанку, принялся нервно отряхивать руки от оставшейся в реале паутины. Тут-то до него и дошло: "Алекс!" Женька юлой стал кружиться по кустам и дубраве, забираясь все выше, и вдруг, на всем ходу остановился, как вкопанный, отвесив свою невесомую челюсть и вытаращив глаза на представшую перед ним умильную картину, от которой могла бы застыть кровь в жилах, будь он сейчас в реале.
      На краю огромного дупла полупрозрачного дуба, сидел довольный и такой же полупрозрачный Алекс. И все бы было ничего, но рядом с ним приютился невиданных размеров тарантул, а на коленях копошилось сразу несколько тарантутулят: "Тьфу, тарантульцев – какая гадость!" – Женька не знал, как их называть, а тем более, как относиться к такой идиллии. Он все же решился вылезть в реал и проявился рядом, но на безопасном расстоянии, усевшись на огромный сук.
      – Ты, это, того! Поосторожней с ними! – немного сиплым от волнения голосом и слегка заикаясь посоветовал он Алексу.
      Тот только весело засмеялся и воскликнул:
      – Посмотри! Они доверчивы, как котята! Это их мамаша, наверное, – неуверенно добавил парень и снова воодушевленно заявил. – Представляешь, как я сначала перепугался! А потом смотрю, это страшилище мою руку освободило и давай об нее тереться да мурлыкать! Тут только до меня и дошло, что оно ласки просит! И представляешь, этот паук сразу стал таким симпатичным! Смотри, как он глазками довольно крутит! А эти паучата? Это цирк какой-то! Хорошо я понял, что эта мамаша меня сюда зовет, она так жалобно попискивала и отбегала. Потом опять ко мне подбежит, голову подсунет под руку, чтобы я ее погладил, и опять отбежит и свистит мне, мол: "Иди за мной!" Я и пошел! Правда сюда забираться непросто было, но и не особенно трудно, – он внезапно остановился и вскрикнул. – Слушай! Слетай за Сашенькой, она же, наверно вся перепугалась!
      – Вот болван! – непонятно кому адресуя ругательство, крикнул Женька и исчез с ветки. Вскоре он проявился там же вместе с Сашей. Она не стала кокетничать и изображать дамских страхов перед насекомыми и, сразу ухватившись за ветви, перешла поближе к Алексу и семейству славных мохнатых чудовищ. Правда, на страшилищ они больше не тянули даже в недоверчивых Женькиных глазах. Он и сам, не удержавшись, примкнул к компании и не заметил, как стал умиленно наглаживать и начесывать маленьких и немаленьких мохнатых друзей.
      – А чем же они питаются, если тебя не тронули? Хотя, если бы это был настоящие пауки, то и питаться могли бы только насекомыми, – озадачился Женька, водя ладонью по шелковой шерсти мохнатого тельца и стараясь не угодить рукой в какой-нибудь из восьми глаз.
      – Я не знаю точно, но мне кажется, они питаются мелкими птичками. Смотри, какая здесь тишина – наверно все глупые пичуги уже отсюда повыведены, – предположил Алекс.
      – Фу, как нехорошо! – возмутилась Саша, смотря на мамашу или папашу (кто их разберет?) этого семейства.
      – Брось эти человеческие капризы! – усмехнулся Женька. – Ты знаешь, сколько средняя кошка за свою жизнь передушит мышек, белочек и птичек? От этого котята не становятся страшней.
      – Да, ты прав, нет смысла ругать природу, – согласилась Сашенька. – А почему они должны питаться одними мухами?
      – Настоящие пауки переваривают жертву, впрыскивая в нее желудочный сок, а это возможно только в отношении таких же, как они животных, обладающих экзоскелетом.
      Но мухами такую махину не прокормишь, значит, они все-таки не настоящие пауки.
      Да, будь этот паучок покрупней, да не люби так ласку, он вполне мог бы и перекусить Алексом. Причем, это нисколько не отменяет миролюбивость его характера – кушать-то всем хочется!
      – Ну, ты хватил! – рассмеялся Алекс.
      – А что ты смеешься? Сам-то что на завтрак сегодня ел? Рыбку. А чем в принципе рыба для тебя отличается от птички для паука? Ну, а если паук большой, то ему и еды надо побольше…
      – Вы тут до вечера собрались паучинную философию разводить?! – рассмеялась Саша.
      – Не пора ли двигаться, Лешего искать?
      – Пора, только договоримся об имидже, – возразил Женька.
      – О чем? – переспросил Алекс.
      – Ну, о том, под кого мы будем косить, то есть выпендриваться. Я думаю, с нашим теперешним запасом "слов" мы вполне сойдем за свободных бродячих магов. Кстати, вы помните все "слова"?
      Ребята начали повторять шепотом все, что знали, не вкладывая "усилий" в свое колдовство. Женька внимательно слушал и в заключении сказал:
      – Отлично, но если меня нет рядом, используйте слово невидимости в первую очередь – так вы хоть удрать от опасности сумеете. А если я буду близко – то лучше зеркало. А то мне вас не найти будет, чтобы на изнанку выдернуть.
      – Ну что, пошли? – Алексу явно не терпелось. – Только, как через паутину пролезть?
      – Ну, давайте я вас еще раз через изнанку протащу! – предложил Женька.
      Ребята не отказались и он, поднатужившись, выдернул с реала Сашеньку, перенес ее за пределы дубравы и проделал ту же манипуляцию с Алексом. Это оказалось неожиданно тяжело – два подряд вытаскивания и тут же возвращения в полной амуниции потребовали слишком больших усилий за короткий отрезок времени. Но на этом проблемы не кончились. Когда Женька появился с Алексом рядом с Сашенькой, та озабоченно разглядывала свои руки и пыталась вытереть их об одежду.
      – Что с тобой? – не менее озабоченно спросил ее Алекс.
      – Да вот, не пойму. Руки как будто немного липкими стали. Может от паутины или пауков следы остались?
      Алекс озадаченно посмотрел на свои руки и, потрогав одежду на себе, сказал:
      – Действительно, словно кожа размякла. Но, кажется, и одежда какая-то мягкая стала. Но я хорошо помню, как этот паук ловко меня от паутины освободил – ничего липкого на мне не осталось.
      – А мне кажется, я догадываюсь, что произошло! – нахмурился Женька. – Пауки тут ни при чем. Это я виноват. Вернее, вам противопоказано часто выходить на изнанку.
      Ваше тело не выдерживает. Мир теряет контроль над вами, и поэтому ваше воплощение начинает давать сбой. Если вы "затвердеете" в ближайшее время, значит это восстановимо, но если нет, то я боюсь вас больше вытаскивать на изнанку.
      Ведь каждый раз я повторно вырываю кодированную и интегрированную в мир информацию и снова насильно туда ее ввожу против всяких правил. Сейчас меня больше всего беспокоит – что с вами делать?
      – А что делать? – удивленно посмотрела на него Саша. – Что и планировали, Лешего искать! Ничего с нами не сделается! Подумаешь, руки чуть липнут.
      – Ты уверена? – не унимался Женька, продолжая сомневаться в целесообразности дальнейшего похода с Сашами.
      – Да брось ты беспокоиться! – ответил за Сашу Алекс. Давай побродим здесь, да поспрашиваем, может, Лешего найдем!
      – Хорошо, уговорили. Тогда давайте, разделимся и пойдем параллельными курсами.
      Вы – вдвоем, а я один. Направление держите на гору, через пару часов я вас найду с изнанки. Не прячьтесь сильно к этому времени, чтобы я вас мог разыскать, – дав Сашам инструкции, Женька двинул стопы в сторону реки и, отойдя в сторону с полкилометра, тоже повернул к горе. Таким образом, он надеялся отловить хоть кого-то из аборигенов и прояснить ситуацию с Лешим.
      Идти под сводами крон больших деревьев было не трудно. Нужно было только вовремя обходить заросли кустарников да заболоченные участки, иногда встречавшиеся по дороге. Он внимательно следил по сторонам. Где-то слева оставалась река, но приближаться к ее берегам он не решался, так как пойменных лугов он с изнанки не заметил, а идти по зарослям ивняка у самого берега ему не хотелось. С другой стороны, недалеко от берега было больше шансов найти какое-нибудь жилье.
      Его надежды оправдались, и он нашел, правда, не совсем то, что думал. Его опять подвела беспечность. Он как раз, фальшиво насвистывая неизвестно какой мотивчик, рассматривал зверушку, мелькнувшую в кроне большого дерева, как мимо его носа что-то тихонько вжикнуло и смачно воткнулось в ствол недалеко от его уха. Женька перепугано замер и скосил глаза на стрелу, прочно увязшую в коре сосны.
      "Исчезнуть на изнанку?" – мелькнула запоздалая мысль. "Уже поздно! Если бы хотели, то уже убили бы!" – сам собой пришел прагматичный ответ. Женька как бы невзначай наклонил голову, подставляя под возможный удар шапку, подшитую "Дюпонтовским" кевларом. Хорошо, что он озаботился об этих замаскированных касках для ребят – в таком вот случае могут обойтись только шишкой.
      По-видимому, его не собирались нашпиговывать стрелами, так как события никуда не развивались. Женька не отводя глаз от воткнувшейся в ствол стрелы, решил подшутить и тихонько произнес: "эс-те-су-ла-уту". Затем сделал шаг вбок, в сторону ствола и преспокойно скрылся в нем, выйдя с другой стороны дерева. Он замер, весь превратившись в зрение и слух. Слева уже на значительном расстоянии хрустнула ветка. Женька вздохнул: "Без изнанки не обойтись!", и провалился туда.
      Быстро пронесшись сквозь прозрачный лес, он увидел, удирающего с места встречи, плоховато одетого мужчину с луком, длинным ножом и колчаном, полным стрел.
      Женька не без позерства, залетел вперед, удобно устроился, нога на ногу, на упавшем стволе и проявился в реале, когда бедолага подбегал к нему.
      – Куда спешим, добрый человек? – он попытался изобразить благодушную улыбку, не желая получить стрелу между глаз от перепуганного стрелка.
      Не зря он улыбался. Мужичок, с ходу притормозив голыми пятками, вытаращил глаза и схватился за колчан со стрелами. Женька, стоически продолжая улыбаться, помахал пальцем из стороны в сторону:
      – А вот этого не надо! Я же в Вас, милейший, ничем не пулял! Так зачем этим заниматься? Давайте, лучше мирно побеседуем!
      – О чем?! – сумел выдавить из себя слово перепуганный мужик, осторожно отодвинув от колчана руку.
      – Ну, о погоде, к примеру. Чем не разговор?! – продолжал изображать из себя беззаботного туриста Женька, сорвав травинку и разжевав стебелек который должен был быть сладкий, но почему-то оказался горьким. Так что сцена не удалась, и Женька сморщился, отчаянно отплевываясь. – Ну что за гадость тут у вас растет?
      Странно, но Женька добился отличного результата совершенно противоположным трюком, чем планировал – мужик, увидев слабость волшебного мистификатора, вдруг радостно заржал, выставив вперед палец:
      – Вот умник! Горькуху есть сырой! Ой, не могу!
      – Ну, милейший, – наконец отплевавшись, обиженно сказал неудавшийся артист. – И на старуху бывает проруха. Я не из ваших краев, так что горькуха или сладкуха – откуда мне знать?
      – На какую старуху? – непонимающе зацепился за слово остатками мысли простоватый дядька.
      – Да это так, родственница одна – крыша у нее прохудилась, вот и вышла проруха, – кажется, Женьке удалось окончательно размягчить своей лабудой несчастное сознание аборигена, и он принялся за допрос. – Итак, для начала давайте, как истинные джентльмены, представимся друг другу. Меня, например, Женькой зовут, а Вас как?
      – Да это, Митяем кличут, а чо? – настороженно начал выдавать сведения местный информатор.
      – Да так, ничо! Митяй, я тут проходом в гости к вашему магу, да заплутал малость.
      Вроде, как он тут должен жить, а следов никаких не видать. Вот и думаю, не пошлешь ли ты меня к Лешему?
      – А чо не послать, это мы завсегда, даже по матушке можем! – понял шутку Митяй.
      – Нет спасибо! – рассмеялся в ответ Женька. – Ни к маме, ни к папе, ни на кулички мне не надо. Только к Лешему.
      – Ладно, понял! – довольно улыбался Митяй. – Устарели твои данные, Леший здесь лет сто назад, может, жил, а теперь он за горой, говорят, обитает. Вроде как у самого подножья, недалеко от реки. Но отсюда неблизко – дня два бегом бежать надо без передышки.
      Да, далековато, – прикидывал Женька в уме, что делать с Сашами. На изнанку их дергать пока нельзя, а идти туда пешком бесполезно. – А не скажешь, как вы тут живете-можете?
      – Да ничо живем, по простому, – ответил Митяй, видимо соображая, к чему может клонить этот непонятный маг.
      А Женька никуда и не клонил, сам не зная, что делать.
      – Слушай, а побольше деревни у вас тут нет? Как-то скучновато так в лесу, без людей!
      – Как нет! Есть, конечно! – возмутился Митяй, как будто речь шла о Москве или Рио-де-Жанейро. – Вот как раз дальше вдоль реки к горе пройти, там будет большая деревня. Там и рыбаки живут – у них лодки в том месте на берегу. Народу много живет!
      – Хорошо. А скажи мне Митяй, какие деньги у вас в ходу? – Женька стал прикидывать, как бы устроиться в деревне получше, а соответственно, и чем расплачиваться с местными.
      Митяй, меж тем, чего-то замялся, но потом нехотя признался:
      – Да мы, почитай, денег и не видим здесь. Так, меняем то на се. Вот. На деньги травку продаем.
      – Какую еще травку? – удивился Женька.
      – Хорошую, курительную, ту, что ты жевал только что. Она только у нас и растет.
      Вот по реке народ и приходит на лодках за ней, но это в сезон, через месячишко, а сейчас у нас только свои в лесу.
      – Ну, спасибо за сведения, пойду, посмотрю на вашу деревню, может там и заночую!
      Пока, что ли!
      – До вечера, коли не шутишь! Я тоже подойду, больно ты занятный человек, или не человек даже.
      Женька неожиданно озадачился точно подмеченной характеристикой, сначала захотев успокоительно заявить мужичку, что он, без сомнения, человек. Но тут же спохватился, вспомнив, как он недавно чисто машинально превратился в сэйла. Да и можно ли человеком назвать астральную сущность, какую они с Лэей представляли собой? Поэтому он просто ушел на изнанку и помчался разыскивать Саш. Они должны быть где-то на пути к этой деревне.
      Ребятам повезло меньше в том, что они пока никого не встретили, но больше в том, что в них никто не стрелял. Женька без большого труда нашел их, весело вышагивающими по направлению к горе, иногда проглядывающей между деревьев. Он, не останавливаясь, проследовал вперед и зигзагами протралил местность, пока не наткнулся на поселение, которое деревней можно было назвать лишь с трудом.
      Больно оно смахивало на стойбище своими убогими домишками на сваях. Но все же это было веселей, чем болтаться попусту по лесу.
      Женька быстренько вернулся к Сашам и, вывалившись прямо перед ними, весело воскликнул:
      – Впереди по курсу деревня! Будет где остановиться!
      – Фу, напугал! – воскликнула Сашенька.
      – Ты смотри, поосторожней так. А то кто-нибудь от неожиданности махнет мечом или с лука стрелой пальнет! – согласился со своей спутницей Алекс.
      Но в остальном ребята возражать не стали, и они скорректировали курс на деревню.
      Сашенька не преминула похвастаться, почему у них такое веселое настроение – кожа на руках постепенно переставала липнуть и у Алекса стала почти нормальной. Но Женька решил не форсировать ситуацию и дать Сашам полностью восстановиться. Ну что, в конце концов, решала одна ночь? Леший мог и подождать. Оставлять ребят среди этих диких мест без своей астральной поддержки Женька не хотел и решил провести разведку в одиночку, если они устроятся на ночевку в деревне.
      Буквально через пару часов они вышли к поселению. Сделать это было легко – все тропинки сбегались к одной цели. Вот только нельзя все-таки думать о проблемах – стоило Женьке подумать, что они больно легко подошли к селу, как на дорогу к ним выскочил, воинственно разукрашенный папуас. Хотя они и не были на берегах Новой Гвинеи или острова Ява, такое сравнение невольно приходило в голову при виде бесноватого полуобнаженного воина с копьем и мачете в руках.
      – Опаньки! – испугавшись от неожиданности, воскликнул Женька, но нашел в себе мужество заслонить собирающегося пойти в атаку Алекса, и тихонечко сказал в сторону нависшей над ними и нетерпеливо подпрыгивающей угрозы. – "Си-на-сэйс".
      Глядя на застывшего в гротескной позе и возмущенно пилькающего глазами аборигена, Женька облегченно вздохнул – здесь, главное, по запарке, не переборщить. Он обошел вокруг воина и понял, что это довольно молодой парень, только слишком разукрашенный. Подошедшая Сашенька с любопытством всматривалась в устрашающую раскраску и осторожно коснулась размалеванной груди пальчиком. От этого прикосновения эпическая фигура начала медленно заваливаться назад. Женька только успел подхватить свое магическое творение и осторожно опустил его на землю.
      – Пойдем в деревню. И будьте настороже! – Женька продолжил свой путь по тропинке, осторожно оглядываясь по сторонам.
      Не доходя буквально несколько метров до первых хижин, они неожиданно наткнулись на выскочившего откуда-то сбоку мальчишку. Женька украдкой показал Сашам, чтобы они притормозили, а сам полез в карман за леденцами, которые он не успел сжевать по дороге. Больше всего его сейчас беспокоило, видел ли мальчишка в своей жизни конфеты?
      Однозначно видел. Причем давно, так что успел соскучиться. Женька никогда не занимался внушением, но тут почувствовал себя настоящим гипнотизером. Взгляд парнишки так и прирос к его руке. А новоявленный конфетный гипнотизер уже лелеял дальнейшие коварные планы по расположению обитателей деревни. Он решил обратиться к неслабому сказительскому опыту Яна и пошел по логическому пути: путь к сердцам родителей идет через детей, а путь к сердцам детей идет через сказки. Но первый и самый эффективный крючок – это леденец, карамель, ну или еще какая-нибудь сладость.
      – Привет! Как дела? – Женька уселся на пенек у тропинки, продолжая держать сладкую приманку в поле зрения малыша.
      – Это конфета? – недоверчиво спросил малыш, глотая слюну и игнорируя приветствие гостя. Женька не обиделся. Он понимал, что такие мелочи, как пустое сотрясение воздуха всякими приветствиями, не могли пойти в сравнение с возможностью завладеть такой конфетищей.
      – Конечно! – ответил он спокойно и уверенно и тут же приврал. – Я их специально для детей ношу. Попробуй, если понравится, я тебе и вторую дам!
      Малыш недоверчиво потоптался, потер грязными руками об одежонку и, наконец, решившись, подошел пару шагов и схватил леденец.
      – Ты хоть фантик не съешь! – рассмеялся Женька, видя, что малыш запихивает ее в рот, не разворачивая. И, пока маленький собеседник, деловито насупившись, дегустировал сладкий продукт, Женька вел свою дипломатическую работу дальше. – Смотри, вот второй леденец. Его получишь, когда соберешь сюда своих друзей. Я хочу вам сказку рассказать. Любишь сказки-то?
      – А кто их не любит! Сейчас всех позову! – серьезно ответил мальчишка и настороженно добавил. – А с конфетой не обманешь?
      – Не обману! – усмехнулся Женька. – Хотел бы, сто раз бы уже успел обмануть.
      Такого поручительства мальчишке явно хватило, и друзья только увидели, как засверкали его босые пятки по тропинке. Тихонько стоявшие в стороне Саши подошли к Женьке и уселись рядом на поваленном дереве.
      – Как это у тебя так ловко с детьми получается? – спросила Сашенька.
      – Спасибо Яну за большую практику! – улыбнулся Женька. – Нет ничего вернее, чем налаживать дипломатические отношения, начиная с детей. Надеюсь, что через часик деревня без кровопролития и большого обмана будет нашей!
      И действительно, спустя не так уж и большое время, тропинка превратилась в сцену ораторского искусства, окруженную немалым собранием маленьких слушателей. Что больше всего радовало рассказчика, к группе детишек присоединялись и мамаши, видимо спохватившиеся отсутствующих малышей. Даже ранее обездвиженный, и еще раньше разукрашенный охранник мирно присоединился к слушателям спустя полчаса.
      Саши, тоже, забыв обо всем, внимательно слушали, чем кончится волшебная история про страшного и мудрого дракона, украденную принцессу и отважного, но бедного принца.
      – Вот, что делает отсутствие телевизора! – закончил свое повествование Женька совсем затомившись работать языком. – Извините, я все-таки устал с дороги и надеюсь на ваше гостеприимство.
      Мамаши засуетились, вспомнив про все свои брошенные дела, и вместе с детворой потащили гостей в деревню. Там несколько медяков сделали свое дело, и у гостей на ночь был свой небольшой домик, правда больше смахивающий на дощатый настил на сваях, чем на дом, но при теплой погоде путешественникам и не требовалось ничего больше. Женька все никак не мог понять, состоит ли население поселка только из "рожденных" или из "пришедших" тоже. Пожалуй, второе было вернее. Саши тоже склонялись к такому мнению.
      Одно было ясно – уровень жизни был очень низким. Никаких государственных структур, служб или коммуникаций не наблюдалось. Даже роль дороги выполняла река.
      Люди кормились рыбалкой, охотой и собирательством и опустились бы до дикого состояния, если бы не одна статья экспорта, которая поддерживала все лесное сообщество. Этой статьей оказалась та горькая травка, которую с понтом зажевал недавно Женька. Она оказалась не только горькой на вкус, но и неплохим куревом при правильном высушивании. Вот эту траву и вывозили отсюда по реке торговцы.
      Обрадованные столь щедрым, и разговорчивым гостям жители собирались к вечеру устроить всеобщую гулянку. Женька, удостоверившись в безопасности ребят и прикинув, что до заката еще часа три, все-таки решил слетать на разведку, пока Саши "затвердевают" сидя в деревенском реале. Поскольку Саши не возражали, он, не затягивая дела, понесся со всей возможной скоростью вокруг горы.
      В самом деле, на другой стороне, недалеко от реки он увидел поля и луга, что говорило о некоторой сельскохозяйственной активности. А у самого берега обнаружилось и приличное для этого лесного края поселение, состоящее в основном из деревянных построек, но более добротных, чем в деревне, в которой остались Саши. Даже была улица с небольшой центральной площадью и большим домом на ней, в котором, наверно, и надо было искать Лешего.
      Женька не спешил проявляться посреди площади, а самым бесстыжим образом проник в предполагаемые апартаменты местного перворожденного мага и стал рыскать по этажам и комнатам. В одной, особо большом помещении, которое, если сильно прищуриться, можно было назвать залом, шло какое-то пиршество. Во главе стола сидел лохматый мужичина или дед, определить возраст которого было невозможно в силу полной залохмаченности его головы. Женька с восторгом рассматривал лицо, из которого были видны только глаза и кончик носа, все остальное представляло собой одну прическу, плавно переходящую в брови, бороду и усы или, вернее объединяясь с ними в единый волосяной покров.
      Женька до того залюбовался этой колоритной личностью, что неосторожно вывалился с изнанки прямо перед волосатым мужиком – хорошо хоть еще не на стол, за которым сидела ватага веселых, но несколько неопрятных людей. Правда, все равно, приземление, вернее приседание в объятия внушительной дамы нельзя было назвать удачной посадкой. Чтобы скрыть смущение, Женька воскликнул: