Думая о геликоптере Даусона, Салсбери проговорил:
      – С каких это пор ты стал метеорологом?
      – Я прожил здесь всю свою жизнь за исключением времени, проведенного в армии. И видел сотни таких гроз, они…
      – Я сказал, гроза кончилась! Гроза кончилась. Закончилась. С ней покончено. Понимаешь? Нахмурив брови, Торп проговорил:
      – Гроза закончилась.
      – Я хочу, чтобы она кончилась, – сказал Салсбери. – Поэтому она кончилась. Если я говорю так, значит так и есть. Не правда ли?
      – Конечно.
      – Хорошо.
      – Гроза закончилась.
      – Бестолковый коп. Торп не проронил ни слова.
      – Не правда ли, ты глупый коп?
      – Я не глупый коп.
      – Я говорю, что ты глупый коп. Ты дурак. Ты туп, как топор. Не так ли. Боб?
      – Да.
      – Повтори.
      – Что?
      – Что ты глуп, как топор.
      – Я глуп, как топор.
      Вернувшись к окну, Салсбери со злостью посмотрел на опускающиеся к земле свинцовые тучи. Наконец он сказал:
      – Боб, я хочу, чтобы ты сходил в дом Паулины Викер.
      Торп тотчас же поднялся с места.
      – Моя комната на втором этаже, от лестничной площадки первая дверь направо. Около кровати увидишь кожаный кейс. Принеси его мне.
 
       4.55 дня
 
      Все четверо прошли через заставленную товарами кладовую к заднему выходу из магазина.
      Сразу же ярдах в двадцати от них на мокрой изумрудно-зеленой траве газона показался человек, вышедший из ниши, образованной двумя сходящимися рядами кустов сирени. Он был высокого роста, с ястребиным профилем. У него были очки в роговой оправе, темный плащ, в руках – двуствольный дробовик.
      – Ты его знаешь? – спросил Пол.
      – – Гарри Тарстон, – ответила Дженни, – работает мастером на фабрике. Живет в соседнем доме.
      Одной рукой Рай вцепилась в рубаху Пола. Ее уверенность в себе и вера в людей серьезно поколебались после того, как она видела, что Боб Торп сделал с ее братом. Увидев человека с ружьем в руках, она, дрожа, спросила голосом более высоким, чем обычно:
      – Он.., собирается стрелять в нас?
      Пол обнял ее за плечи и ободряюще сжал их.
      – Никто никого не застрелит.
      Произнося эти слова, он страстно желал верить в то, что говорил дочери.
      К счастью, Сэм Эдисон торговал не только бакалеей, галантереей, лекарствами и разной мелочью, но также и оружием; поэтому они не были беззащитными. Дженни сжимала в руках винтовку двадцать второго калибра. Сэм и Пол выбрали пистолеты фирмы "Смит и Вессон" "комбат магнум", снабженные специальными патронами, отдача от которых вдвое меньше. Но им не хотелось прибегать к оружию, поскольку они собирались покинуть дом незамеченными; пистолеты висели на боку, их стволы смотрели в пол веранды.
      – Этим займусь я, – сказал Сэм. Он пересек веранду и начал спускаться по деревянным ступеням.
      – Стой, не двигайся! – скомандовал человек с дробовиком, приближаясь еще рядов на десять. Ружье было направлено точно в грудь Сэма, палец Тарстона лежал на спусковом крючке, а сам он смотрел на них с нескрываемым беспокойством и недоверием.
      Пол взглянул на Дженни.
      Она покусывала нижнюю губу. Ее вид не оставлял сомнений, что ей хотелось вскинуть винтовку и взять на мушку голову Гарри Тарстона.
      Могла начаться бессмысленная, но трагическая перестрелка.
      Пол мысленно представил, как выстреливает дробовик. Вот он грохочет раз.., второй… Пламя вырывается из стволов…
      – Тихо, – спокойно проговорил Пол.
      Дженни кивнула.
      Стоя у веранды на расстоянии футов двадцати пяти от человека с дробовиком, Сэм поднял руки вверх в знак приветствия. Видя, что Тарстон проигнорировал этот жест, Сэм сказал:
      – Гарри?
      Руки, сжимавшие дробовик, не дрогнули. Не изменилось и выражение лица стрелка. Однако он сказал:
      – Привет, Сэм.
      – Что ты тут делаешь, Гарри?
      – Сам знаешь, – ответил Тарстон.
      – Боюсь, что нет.
      – Караулю тебя, – произнес Тарстон.
      – Зачем?
      – Чтобы ты не скрылся.
      – Ты здесь караулишь, чтобы мы не скрылись из своего собственного дома? – Сэм поморщился. – Почему мы должны скрываться из собственного дома? Гарри, ты несешь чепуху.
      Тарстон нахмурился.
      – Я караулю тебя, – упрямо повторил он.
      – Кто послал тебя?
      – Полиция. Меня направили в наряд.
      – Послали в наряд? Кто?
      – Боб Торп.
      – Когда?
      – Час.., полтора часа назад.
      – Почему Боб послал тебя караулить нас в нашем собственном доме?
      – Сам знаешь, – вновь повторил Тарстон.
      – Я же уже сказал тебе: не знаю.
      – Вы что-то натворили.
      – Что именно?
      – Что-то противозаконное.
      – Ты же отлично всех нас знаешь, Гарри. – Тарстон ничего не ответил. – Не правда ли, Гарри? – Молчание. – Что же мы такого сделали? – продолжал настаивать Сэм.
      – Не знаю.
      – Разве Боб не сказал тебе?
      – Меня просто послали в наряд в связи с чрезвычайным положением.
      "Однако, – подумал Пол. – Для такого задания ружье выглядит более, чем просто устрашающим".
      – Значит ты не знаешь, в чем именно нас подозревают? – спросил Сэм. – Но тем не менее ты готов стрелять в нас, если мы попытаемся покинуть дом?
      – Таков приказ.
      – Сколько лет ты знаешь меня?
      – Лет двадцать, во всяком случае.
      – А Дженни?
      – Давно.
      – И ты готов убить своих старых друзей только липа потому, что кто-то приказал тебе? – спросил Сэм.
      Он задавал вопросы, стараясь определить степень полноты контроля, установленного Салсбери.
      Тарстон не смог ответить на последний вопрос. Он переводил взгляд с одного на другого, стоял в мокрой траве, переминаясь с ноги на ногу. Чувствовалось, что он крайне возбужден, смущен и взволнован, но при всем этом решительно настроен выполнить приказ шефа полиции.
      Не в силах отвести глаз от пальца, лежащего на курке, не взглянув на Сэма, Пол предложил:
      – Давай-ка лучше кончать с этим. Мне кажется, ты зашел слишком далеко.
      – Я тоже так думаю, – напряженно ответил Сэм. Затем обратился к Тарстону:
      – Я "ключ".
      – Я "замок".
      – Опусти ружье, Гарри. Тарстон повиновался. Тарстон приблизился к Сэму.
      – Будь я проклята, – прошептала Дженни. "Совершенный зомби, – подумал Пол. – Обыкновенный маленький оловянный солдатик…" По спине Пола пробежали мурашки.
      Сэм просил:
      – Гарри, кто на самом деле приказал тебе явиться сюда и караулить нас?
      – Боб Торп.
      – Скажи мне правду.
      – Боб Торп, – недоуменно ответил Тарстон.
      – Может быть, человек по имени Салсбери?
      – Салсбери? Нет.
      – Разве ты не встречался с Салсбери?
      – Нет. О ком ты говоришь?
      – Может быть, он называл себя Альбертом Дейтоном?
      – Кто?
      – Салсбери.
      – Я не знаю никого по имени Дейтон. Дженни, Рай и Пол спустились по скользким от дождя ступеням и присоединились к беседующим.
      – Очевидно, Салсбери так или иначе действует через Боба Торпа, – сказала Дженни.
      – О чем это вы говорите? – спросил Гарри.
      – Гарри, я "ключ".
      – Я "замок".
      Поразмыслив некоторое время над тем, как вести себя с Тарстоном, Сэм наконец произнес:
      – Гарри, мы отправляемся прогуляться в сторону дома Хэтти Лендж. Ты не станешь препятствовать нам. Понятно?
      – Я не стану препятствовать вам.
      – Ты не станешь стрелять.
      – Нет. Разумеется.
      – Ты не станешь поднимать тревогу и не предпримешь никаких других действий.
      Тарстон кивнул, подтверждая, что не станет.
      – Когда мы уйдем отсюда, – сказал Сэм, – ты вернешься на свой пост в кустах сирени. Ты забудешь, что мы выходили из дома. Понятно?
      – Да.
      – Я хочу, чтобы ты забыл о нашем разговоре. Когда мы вчетвером уйдем отсюда, я хочу, чтобы ты забыл каждое сказанное слово. Ты сможешь так сделать, Гарри?
      – Конечно. Я забуду, что мы разговаривали, что я вас видел, забуду обо всем, о чем ты говоришь.
      – Ты будешь считать, что мы продолжаем оставаться в доме, – сказал Сэм.
      Тарстон устремил взгляд на черный выход из магазина.
      – Ты будешь караулить дом, как караулил его две минуты назад, – сказал Сэм.
      – Караулить… Именно это приказал мне Боб.
      – В таком случае продолжай, – сказал Сэм, – и забудь о том, что видел нас.
      Гарри Тарстон послушно вернулся обратно на свой пост в заросли сирени и застыл, широко расставив ноги. Обеими руками он держал ружье горизонтально, готовый вскинуть его и выстрелить при малейшей угрозе.
      – Невероятно, – проговорила Дженни.
      – Здорово смахивает на штурмовика, – устало сказал Сэм. – Пошли. Пошли отсюда.
      Дженни двинулась за ним.
      Пол взял Рай за руку, холодную, как лед.
      Глядя затравленными глазами, с измученным лицом, она стиснула руку Пола и спросила:
      – Теперь все опять будет в порядке?
      – Конечно. Очень скоро все будет хорошо, – ответил Пол, сам не зная, сказал ли правду или в очередной раз покривил душой.
      Все четверо двинулись в западном направлении, пробираясь дворами соседних домов, стараясь передвигаться быстро и надеясь остаться незамеченными.
      На каждом шагу Пол ждал, что вот-вот раздастся окрик. И, несмотря на изменения в поведении Гарри Тарстона, Полу чудилось, что сейчас в спину прогремит выстрел, совсем близко, в каком-то дюйме от лопаток грянет ружейный гром, и наступит вечная тишина.
      Пройдя меньше квартала, они вышли к заднему входу городской церкви Св. Луки. Здание было свежевыкрашено и содержалось в чистоте" цоколь был облицован кирпичом. Фасадная часть, выходившая на Мейн-стрит, завершалась колокольней высотой с пятиэтажный дом.
      Сэм дернул ручку двери черного хода и выяснил, что дверь не заперта. По одному они прошли внутрь. Минуты две-три постояли в узком, пахнущем плесенью коридоре без окон, прислушиваясь, не шел ли за ними Гарри Тарстон или еще кто-нибудь.
      Никого не было.
      – Слава Богу, – проговорила Дженни.
      Сэм провел всех в небольшую комнатку за алтарем. Здесь оказалось еще темнее, чем в коридоре. Случайно зацепив вешалку с костюмами хористов и опрокинув ее, они замерли, дожидаясь, пока стихнет эхо от поднятого шума, чтобы убедиться, что их присутствие не обнаружено.
      Взявшись за руки, цепочкой они прошли к алтарю. Свинцовые грозовые облака создавали на улице сумрак. Цветные витражи еще больше ослабляли тусклый дневной свет, и от этого в центральной части церкви было не намного светлее, чем в комнатке за алтарем. Тем не менее кое-что было видно, и они, уже не держась за руки, двинулись вслед за Сэмом по проходу между рядами скамеек, не испытывая нужды нащупывать дорогу, подобно слепцам, оказавшимся в чужом доме. В конце зала с левой стороны в стене была дверь. Сэм потянул за ручку, она распахнулась. За ней виднелась винтовая лестница. Сэм двинулся первым, за ним Дженни, потом Рай.
      Пол остался внизу, одну-две минуты он вглядывался в сумрак церкви, держа в правой руке заряженный пистолет. Убедившись, что в большом церковном зале воцарилась тишина, он закрыл за собой дверь и стал подниматься по винтовой лестнице.
      Оказавшись на самом верху колокольни, они вышли на площадку размером в девять квадратных футов. К сводчатому потолку в центре был прикреплен колокол, достигавший в нижней своей части ярда в диаметре.
      Сквозь скобу колокола была пропущена цепь, спускавшаяся вниз к основанию колокольни, где находилась звонарная. Площадку окружала стена высотой фута в четыре, оставляя свободным пространство до потолка. По углам четыре столба поддерживали черепичную крышу, увенчанную шпилем. Поскольку крыша выступала за пределы стены на четыре фута с каждой стороны, то дождь не заливал в проемы, и площадка с колоколом оставалась сухой.
      Оказавшись наверху, Пол опустился на четвереньки. Когда люди спешат по своим делам, они редко смотрят вверх, особенно в хорошо знакомом месте; однако он не хотел подвергать себя опасности быть случайно замеченным. Пол на коленях перебрался на другую сторону площадки.
      Дженни и Рай уселись на полу, привалившись спиной к стене под арочным проемом. Винтовка лежала сбоку от Дженни, которая тихим голосом шутила с девочкой или рассказывала ей какую-нибудь веселую историю, стараясь таким образом помочь ей преодолеть нервное напряжение и скорбь.
      Глянув на Пола, Дженни улыбнулась, но продолжала говорить с Рай.
      "Ребенком следовало бы заняться мне самому, – подумал Пол. – Помочь ей прийти в себя, ободрить, успокоить, побыть с ней".
      Затем пришла другая мысль: "Нет. В настоящий момент моя задача состоит в том, чтобы убить, по крайней мере одного человека. Может быть, двух или трех. А может статься, и полдюжины".
      Внезапно он задумался над тем, как насилие, уже совершенное, и то, которое, возможно, предстоит совершить, скажутся на его отношениях с дочерью. Зная, что он убил нескольких человек, будет ли Рай бояться его, как сейчас боится Боба Торпа? Помня, что он способен на крайнюю бесчеловечность, будет ли она вновь чувствовать себя спокойно рядом с ним? Смерть забрала у него жену и сына. Не отнимет ли отчуждение дочь?
      Опустившись на колени, Сэм выглянул за ограждение.
      Глубоко обеспокоенный. Пол тем не менее сознавал, что в ближайшие несколько часов опасаться нечего. Опустившись рядом с Сэмом, он посмотрел влево, на восток. На расстоянии в полквартала виднелся магазин Эдисона, станция технического обслуживания Каркова и гаража. Дома на окраине города. Бесбольная площадка, сиявшая, как бриллиант на лугу около реки. На краю долины, недалеко от поворота шоссе, перекрывая обе полосы движения, стояла полицейская машина.
      – Пост.
      – Уже видел, – ответил Сэм.
      – Салсбери обложил нас со всех сторон.
      – А сейчас он, наверное, весь извелся, стараясь понять, какого черта мы не пытаемся связаться с полицией или выбраться из Черной речки.
      По правую руку от Пола раскинулась главная часть города. Площадь. Кафе Альтмена рядом с двумя огромными дубами. Здание муниципалитета. За площадью располагались самые красивые городские строения: кирпичные и каменные дома, белые здания в готическом стиле, небольшие изящные бунгало, пара магазинов с полосатыми тентами над витринами. Контора телефонной компании. Собор Святой Маргарет-Марии. Кладбище. Театр "Юнион" с его старомодной шатровой крышей. Дальше виднелась дорога на фабрику. Вся панорама, омытая дождем, выглядела яркой, сияющей и слишком невинной, чтобы скрывать в себе зло, которое, как он знал, таилось в ее недрах.
      – Ты полагаешь, что Салсбери все еще торчит в здании муниципалитета? – спросил Пол.
      – А где же еще?
      – Я тоже так думаю.
      – Самое подходящее место для командного пункта – кабинет шефа полиции. Пол посмотрел на часы.
      – Четверть шестого.
      – Подождем, пока стемнеет, – сказал Сэм, – часов до девяти. Затем переберемся через улицу, с помощью кодовой фразы минуем охрану и доберемся до него прежде, чем он нас заметит.
      – Все у тебя так просто.
      – Так и будет, – заверил Сэм.
      Подобно вспышке выстрела небо разрезала молния, затем загрохотал гром, дождь шрапнелью обрушился на крыши домов.
 
       5.20 дня
 
      Улыбаясь, как было приказано, скрестив руки на широкой груди. Боб Торп стоял, небрежно прислонившись к подоконнику, наблюдая за Салсбери, колдовавшим за его столом.
      Трансмитер был подключен к служебному телефону. Линия в магазине Эдисона была открыта, по крайней мере, номер магазина был набран, значит микрофон должен включиться.
      Салсбери согнулся над столом шефа полиции, сжав трубку правой рукой с такой силой, что костяшки пальцев, казалось, вот-вот прорвут покрывавшую их бледную кожу. Он вслушивался в звуки, стараясь уловить хоть какое-нибудь движение, производимое человеком в помещении магазина или в жилых комнатах, расположенных этажом выше.
      Ничего.
      – Давай, – нетерпеливо проговорил он.
      Тишина.
      Проклиная на чем свет стоит трансмитер, твердя про себя, что проклятая штуковина не работает, да и что от нее ждать, раз ее сделали бельгийцы, он еще раз проверил, правильно ли подключил провода, затем набрал номер Эдисона.
      Линия открылась: послышался свистящий шум, совершенно не похожий на шум собственного кровотока, который, если приложить к уху морскую раковину, создает иллюзию морского прибоя.
      Где-то там в глубине дома Эдисона громко и довольно монотонно тикали часы.
      Салсбери посмотрел на свои:
 
       5.24
 
      Ничего, тишина.
 
       5.26
 
      Он положил трубку и снова набрал номер.
      По-прежнему доносилось лишь тиканье часов.
 
       5.28
 
       5.29
 
       5.30
 
      Никаких разговоров. Никто не плакал, не смеялся, не вздыхал, не кашлял, не зевал и не двигался.
 
       5.32 – 5.33
 
      Салсбери с силой прижал трубку к уху, сосредоточенно вслушиваясь и напрягаясь всем телом, в надежде уловить хоть какой-нибудь звук, указывающий на присутствие Эдисона, Эннендейла или кого другого.
 
       5.34
 
       5.35
 
      Они все еще находились там, проклятие! Они же должны быть там!
 
       5.36
 
      Раздраженно Салсбери швырнул трубку на рычаг.
      "Эти ублюдки знают, что я их прослушиваю, – подумал он. – Они сидят тихо, чтобы разозлить меня.
      Вот и все. Иначе и быть не может".
      Подняв трубку, он еще раз набрал номер Эдисона. Опять только тиканье часов. И больше ничего.
 
       5.39
 
       5.40
 
      – Ублюдки!
      Он так швырнул трубку на рычаг, что аппарат звякнул.
      Внезапно Салсбери прошиб пот.
      Медленно и неуклюже он поднялся на ноги. Но не смог сойти с места. От охватившей его ярости он не мог двигаться.
      Обращаясь к Торпу, Салсбери сказал:
      – Даже если им каким-то образом удалось выбраться из магазина, пусть это им удалось. Но уж из города им никак не уйти. Это совершенно невозможно. Среди них нет волшебников. Этого им не суметь. Я перерезал все пути. Верно?
      Торп глядел на него с улыбкой. Он исполнял предыдущую команду Салсбери.
      – Отвечай, будь ты проклят! Улыбка исчезла с лица Торпа. Салсбери весь взмок.
      – Разве я не перекрыл все выходы из этого вонючего городишки?
      – О да, – послушно ответил Торп.
      – Никто без моего разрешения не может выбраться из этой дыры. Правильно я говорю?
      – Да. Ты перерезал все возможные выходы. Салсбери трясло. Кружилась голова.
      – Даже если они ускользнули из магазина, я найду их. Я найду их в любой момент, когда захочу. Так ведь?
      – Да.
      – Я могу разнести этот проклятый город на части, вывернуть его наизнанку и найти этих сучьих детей.
      – В любое время, когда захочешь.
      – Им не скрыться.
      – Нет.
      Резко опустившись на стул, словно лишившись сил, Солсбери проговорил:
      – Однако это не имеет никакого значения. Они не выбрались из магазина. Они не могли оттуда выбраться. Магазин охраняется. Поэтому они все еще там. Затаились как мыши. Они знают, что я могу их подслушивать. Они пытаются обхитрить меня. Вот в чем дело. Обхитрить. Да, в этом-то все и дело.
      Он набрал номер Эдисона.
      Вновь в трубке раздалось знакомое тиканье часов, стоящих в той же комнате, что и телефонный аппарат.
 
       5.44
 
       5.45
 
      Он повесил трубку. Снова набрал номер. Тиканье…
 
       5.46
 
       5.47
 
      Салсбери повесил трубку.
      Усмехаясь в лицо шефу полиции, он сказал:
      Ты понимаешь, чего они добиваются? Торп отрицательно покачал головой. – Они хотят, чтобы я запаниковал. Хотят, чтобы я приказал тебе прочесать все дома один за другим, – он хихикнул. – Я мог бы сделать это. Я могу заставить каждого помочь прочесывать дома. Но на это потребуются многие часы. Затем мне придется стереть эти действия из памяти многих людей. Почти у четырех сотен человек. На это потребуется еще около пары часов. Они хотят, чтобы я понапрасну тратил время. Драгоценное время. Хотят, чтобы я паниковал и тратил время и, может быть, допустил ошибку, которая позволила бы им бежать. Не этого ли они добиваются?
      – Да.
      Салсбери усмехнулся.
      – Но я не стану играть в их игру. Я дождусь Даусона и Клингера. Я не буду паниковать. Кто угодно, только не я. Я полностью контролирую ситуацию – и так будет впредь.
      Гром прокатился над долиной, в ответ задрожали стекла в двух окнах кабинета.
      Салсбери опять набрал номер телефона магазина.
 
       5.50
 
       5.51
 
      Усмехнувшись, он опустил трубку.
      Затем его поразила сногсшибательная мысль: если Эдисоны и Эннендейлы знали, что он мог подслушивать их, то это означало, что они догадались, в чем дело, знали правду, знали, кто он такой в действительности, и что он делал здесь, в Черной речке… А это уже невозможно.
      Салсбери снова набрал номер.
 
       5.52
 
      Ничего. Тишина.
      Положив трубку, он повернулся к Торпу.
      – Что ж, полагаю, совершенно неважно, если они и знают. Им отсюда не выбраться. Я возьму их там, где захочу. У меня власть…
      Поглядев несколько мгновений на трансмитер, Салсбери обернулся к Торпу и спросил:
      – Как ты думаешь, что сделает Мириам, когда узнает, какой властью я теперь обладаю?
      – Кто такая Мириам?
      – Ты же знаешь Мириам.
      – Нет, не знаю.
      – Она моя бывшая жена.
      – О.
      – Паршивая сука. Торп промолчал.
      – Фригидная как снежная баба.
      – Прошу прощения.
      – – Я знаю, что она сделает, – сказал Салсбери. – Она приползет ко мне. На четвереньках приползет. Куда она денется. Верно?
      – Да, – подтвердил Боб. Власть…
      – Знаешь, что я сделаю?
      – Нет, – ответил Торп.
      – Я заеду ей ногой по морде.
      – Это уже физическое насилие.
      – То же самое проделаю с Даусоном. Заеду в морду.
      – За оскорбление действием вы окажетесь в тюрьме.
      – Доберусь я до этого Даусона, – торжественно проговорил Салсбери. Затем усмехнулся. – Ох, доберусь я до этого старого ублюдка-ханжи! – Торп подтип брови. – Надеюсь, я смогу найти пару сапог, Боб?
      – Пару чего?
      – Может быть, есть несколько человек, всего несколько человек, совсем немного, которых бы хотелось потрогать носком сапога.
      Та-та-та-та-та-та…
 
       6.30 вечера
 
      – Алло?
      – Миссис Волинкси?
      – Да.
      – Я "ключ".
      – Я "замок".
      – Ваш муж дома?
      – Да, сейчас он наверху.
      – Один?
      – Да.
      – А вы внизу одна?
      – Да.
      – Вы знаете Сэма Эдисона?
      – Разумеется.
      – Дженни Эдисон у вас в доме?
      – Нет. С какой стати?
      – Вы не видели сегодня кого-нибудь из Эдисонов?
      – Нет. Послушайте, я…
      – Миссис Волински, когда вы положите трубку телефона, вы забудете каждое слово нашего разговора. Вы запомните лишь, что кто-то звонил и пытался продать вам страховой полис. Кто-то из Бексфорда. Понятно?
      – Да.
      – Кладите трубку, миссис Волински.
 
       6.45 вечера
 
      – Собор Святой Маргарет-Марии.
      – Дом священника?
      – Да.
      – Отец О'Хара?
      – Я у телефона.
      – Я "ключ".
      – Я "замок".
      – Вы один, святой отец?
      – Да.
      – А где ваша экономка?
      – На сегодня она отпросилась домой.
      – Вы знаете Сэма и Дженни Эдисонов?
      – Конечно, замечательные люди.
      – Кто-нибудь из них сейчас у вас?
      – Где? Здесь, в доме священника? Нет. – Может быть, в церкви?
      – Нет. Почему вы спрашиваете?
      – Вы видели кого-нибудь из Эдисонов сегодня?
      – Нет. Я…
      – Вы знаете Пола Эннендейла?
      – Не думаю. Если есть необходимость…
      – Заткнитесь, О'Хара! Когда вы повесите трубку, вы забудете каждое слово нашего разговора. Вы запомните, что кто-то ошибочно набрал ваш номер. Понятно?
      – Да.
      – Кладите трубку, О'Хара.
 

***

 
      – ..кого-нибудь из Эдисонов сегодня?
      – Я видел Сэма. У него в магазине.
      – Когда это было, миссис Джемисон?
      – Сегодня утром. Около девяти.
      – Вы видели его после этого?
      – Нет.
      – Миссис Джемисон, я хочу, чтобы вы не отходили от телефона. Оставайтесь около него. Но передайте трубку вашему мужу.
      – Алло?
      – Мистер Дженисон?
      – Да.
      – Я "ключ".
      – Я "замок.
 
       7.30 вечера
 
      – …я не хочу, чтобы вы отходили от телефона, миссис Поттер. Оставайтесь здесь же. Но передайте трубку преподобному Поттеру.
      – Хорошо. Одну минуточку…
      – Алло?
      – Преподобный Поттер?
      – Да, это он.
      – Я "ключ".
      – Я "замок.
      – Вы знаете Сэма и Дженни Эдисонов?
      – Да. И совсем не плохо.
      – Вы видели кого-нибудь из них сегодня?
      – Нет.
      – Вы абсолютно уверены?
      – Да. Абсолютно.
      – Говорили ли вы сегодня с кем-нибудь из них?
      – Нет. Я…
      – Вы знаете Пола Эннендейла и его дочь?
      – Да. Каждый год они…
      – Вы их сегодня видели или говорили с ними?
      – Нет. Весь день я провел…
      – Что.., твою мать, творится, Поттер?
      – Пардон, не понял?
      – Куда же, черт подери, они девались?
      – Мне не нравится, как вы говорите, или…
      – Я обзвонил пятьдесят человек за последние полтора часа. И никто их не видел. Никто о них ничего не слышал. Никто ничего не знает. Почему? Они должны быть где-то в городе. Будь я проклят, я в этом уверен! Им не выбраться… Господи Иисусе. Знаешь, что я подумал, Поттер? Я думаю, они все еще в магазине.
      – Если…
      – Ведут себя тихо, как мыши. Пытаются одурачить меня. Хотят, чтобы я отправился на их поиски. Хотят, чтобы я послал за ними Боба Торпа. Вероятно, у них есть оружие. Ну что же, им меня не одурачить. Им не удастся затеять перестрелку и повесить на меня дюжину трупов, за которые придется объясняться перед правительством. Я дождусь, когда они выберутся оттуда. Я доберусь до них, Поттер. Знаешь, что я с ними сделаю, когда они окажутся у меня в руках? Эдисонов, несомненно, придется обследовать. Я должен найти, почему на них не подействовал препарат и программа воздействия на подсознание. Однако я знаю, почему оказались не обработанными Эннендейлы. Их не было в то время в городе, поэтому, когда они окажутся у меня в руках, я найду способ, как с ними разделаться. Найду. Боб Торп оторвет им их дурацкие головы. Сучьи дети! Вот что я с ними сделаю!

Глава 7