Покровитель

5 октября 1980 года, когда Лаура родила Кристофера Роберта Пакарда, «Шадрач» был переиздан в третий раз и занял восьмое место в списке «Таймс», в том же номере газеты роману была посвящена вся пятая страница, на которой было опубликовано то, что Спенсер Кин назвал «чудовищно хорошим отзывом».

Мальчик появился на свет в четырнадцать часов двадцать три минуты в большом кровоизлиянии, которое превышало обычное количество крови, сопровождавшее выход ребенка из темноты материнского чрева. Ослабевшей Лауре было сделано три переливания после родов и вечером. Она провела более спокойную ночь, чем ожидалось, и на утро все еще чувствовала боль и слабость, но была уже в безопасности.

На следующий день, во время часов посетителей, Тельма Акерсон пришла посмотреть на ребенка и новоиспеченную мать. Все еще одетая в стиле панк – длинные локоны с белой полосой, свисавшие на левую сторону головы, и короткая стрижка на правой, – она ворвалась в отдельную палату Лауры, подскочила к Данни, обняла его и сказала:

– Господи, какой ты здоровый. Ты просто мутант. Судя по тебе, твоя мать была обычным человеком, но отец был медведем гризли.

Она подошла к постели, где Лаура лежала на трех подушках, поцеловала ее в лоб и щеку.

– Я ходила в детскую комнату и посмотрела на Кристофера Роберта через стекло, он очарователен. Но боюсь, вам понадобятся все миллионы, которые вы получаете за свои книги, ребята, чтобы этот парень пошел в отца, и вам придется тратить на еду не меньше тридцати тысяч в месяц. Если вы будете его плохо кормить, он съест всю вашу мебель.

– Я рада, что ты пришла, Тельма, – сказала Лаура.

– Разве я могла не прийти? Если бы я только играла в мафиозном клубе «Байон» в Нью-Джерси и мне пришлось бы прервать спектакль, чтобы успеть на самолет, только в этом случае я могла не приехать, потому что стоит прервать контракт с этими ребятами, как они тут же отрежут вам пальцы. Но я была на западе Миссисипи, когда получила эти новости, и только ядерная война или вечеринка с Полом Маккартни могла задержать меня.

Почти два года назад Тельма наконец получила постоянное место на сцене Импрув, и она пользовалась успехом. Она наняла агента и прекратила игру во второстепенных клубах. Лаура и Данни дважды ездили на ее представления в Лос-Анджелес, и это было действительно весело. Она писала свои собственные сценарии, а потом воплощала их в комических спектаклях на сцене. Ее игра имела один необычный аспект, который должен был сделать ее либо национальным феноменом, либо объяснить полную неизвестность; в ее шутках чувствовалось сильное влияние меланхолии и трагичности жизни, которые она высмеивала с удивительным успехом. В действительности это было похоже на романы Лауры, но, в отличие от читателей, люди, которые приходили на представления Тельмы, хотели смеяться.

Тельма наклонилась над кроватью, посмотрела на Лауру и сказала:

– Эй, ты побледнела. И эти круги вокруг глаз…

– Тельма, дорогая, мне не хотелось бы разрушать твоих иллюзий, но на самом деле детей не приносит аист. Мать должна вытолкнуть его из своего чрева, и это довольно трудно.

Тельма тяжело посмотрела на нее, потом перевела свой тяжелый взгляд на Данни, который подошел к другой стороне кровати, взял Лауру за руку и спросил:

– Что случилось?

Лаура вздохнула, сморщилась от неудобства и тихо поменяла позу. Она сказала Данни:

– Я же говорила тебе, что это настоящая ищейка.

– Беременность не была легкой? – спросила Тельма.

– Она была довольно легкой, – сказала Лаура, – чего нельзя сказать о родах.

– Ты не… могла умереть или что-нибудь еще, Шан?

– Нет, нет, нет, – сказала Лаура, Данни еще крепче сжал ее руку.– Ничего такого драматичного. Мы знали с самого начала, что будут трудности, но мы нашли лучшего доктора, и он не отходил от меня. Только… Я не смогу больше иметь детей. Кристофер будет нашим единственным ребенком.

Тельма посмотрела на Данни, на Лауру и тихо сказала:

– Прошу прощения.

– Все в порядке, – сказала Лаура, выдавливая улыбку.– У нас теперь есть маленький Крис, и он прекрасен.

Воцарилось неловкое молчание, после которого Данни сказал:

– Я еще не завтракал и проголодался. Я собираюсь сходить в кафе на полчаса.

Когда Данни ушел, Тельма сказала:

– Ведь он не голоден, так? Он просто знает, что нам надо поговорить с глазу на глаз.

Лаура улыбнулась.

– Он такой хороший.

Тельма убрала с одной стороны кровати стойку и сказала:

– Если я запрыгну сюда и сяду рядом с тобой, я ведь не потревожу твои внутренности? Ты не станешь неожиданно обливать меня кровью, а, Шан?

– Я постараюсь не делать этого.

Тельма запрыгнула на высокую больничную кровать. Обеими руками она взяла руку Лауры.

– Послушай, я прочла «Шадрач», и она чертовски хороша. Ты сделала то, что пытаются сделать все писатели.

– Ты очень добра.

– Я грубая и циничная шлюха. Послушай, я говорю серьезно о книге. Она великолепна. Я увидела в ней и Бовин Боумайн, и Тамми, и Буна – приютского психиатра. Я увидела в ней таких разных людей. Тебе удалось их прекрасно описать, Шан. Господи, ты их как будто снова вернула в мою жизнь, меня даже охватил такой озноб, что мне пришлось отложить книгу и пойти прогуляться под солнцем. В то же время я смеялась как ненормальная.

Лаура чувствовала слабость в каждом мускуле и в каждом суставе. У нее не было сил привстать с подушек и обнять свою подругу. Она только сказала:

– Я люблю тебя, Тельма.

– Угря там, конечно, не было.

– Я припасла его для другой книги.

– И меня тоже, черт возьми. Меня нет в книге, хотя я самый яркий персонаж из тех, кого ты когда-либо знала!

– Я посвящу тебе отдельную книгу, – сказала Лаура.

– Ты что-то сказала?

– Да. Я посвящу тебе следующую книгу.

– Послушай, Шан, тебе лучше сделать меня красавицей, иначе я надеру тебе задницу. Ты слышишь меня?

– Я слышу тебя.

Тельма пожевала свою губу и сказала:

– Ты собираешься…

– Да. Я собираюсь посвятить ее и Рути тоже. Они замолчали, держа друг друга за руки. Неожиданные слезы затуманили глаза Лауры, но она заметила, что Тельма тоже часто заморгала.

– Не надо. Это смоет твой искусный панковский макияж.

Тельма подняла одну ногу.

– Как тебе эти сапоги? Черная кожа, острые носки, подкованные каблуки. Они делают меня настоящей королевой, не правда ли?

– Когда ты вошла, я сразу же подумала о том количестве мужчин, которых ты окрутила.

Тельма вздохнула и громко шмыгнула носом.

– Шан, послушай меня хорошенько. Твой талант может быть гораздо драгоценнее, чем ты думаешь. Ты можешь выразить людские жизни на бумаге, и когда люди исчезают, их жизни остаются в твоих книгах. Ты можешь выражать в книгах чувства, и каждый, кто читает их, чувствует те же самые ощущения, ты можешь затронуть сердце, ты можешь напомнить нам, что значит быть человеком в мире, который делает все, чтобы мы это забыли. Это настоящий талант, ради которого ты заслуживаешь жить больше, чем кто-либо другой… я знаю, как бы ты хотела иметь семью… троих или четверых детей, как ты и говорила… поэтому я знаю, как тебе сейчас плохо. Но у тебя есть Данни, Кристофер и этот удивительный талант, а это уже очень много.

Голос Лауры дрожал:

– Иногда… я так чего-то боюсь.

– Чего ты боишься, малыш?

– Я хотела иметь большую семью… и я боюсь потерять то, что у меня есть.

– Никто не собирается ничего забирать у тебя.

– С Данни и маленьким Крисом… с ними… может что-нибудь случиться.

– С ними ничего не случится.

– Тогда я останусь одна.

– Ничего не случится, – повторила Тельма.

– Что-то всегда может случиться. Это жизнь. Тельма забралась дальше на кровать, вытянулась

возле Лауры и положила свою голову на плечо Лауры.

– Когда ты сказала, что роды были тяжелыми… когда я увидела, как ты бледна… я испугалась. У меня много друзей в Лос-Анджелесе, но все из них люди из шоу-бизнеса. Ты единственный близкий мне человек, хотя мы видимся так редко, и эта мысль о том, что у тебя есть близкий человек…

– Но я не такой человек.

– Ты именно такой, – сердито засмеялась Тельма.– Дьявол, Шан, ты думаешь, что сирота остается сиротой навсегда?

Лаура прижалась к ней и растеребила ее волосы.

Вскоре после первого дня рождения Криса Лаура закончила «Золотого орла». Книга была опубликована десять месяцев спустя, и ко второй годовщине мальчика книга заняла первое место в списке бестселлеров в «Тайме».

Данни распоряжался гонорарами Лауры с таким усердием, вниманием и успехом, что в течение нескольких лет, несмотря на большие расходы, они стали не почти богатыми, а по-настоящему богатыми людьми. Лаура не знала, что думать насчет всего этого. Она никогда не ожидала, что станет богатой. Когда она рассматривала свое завидное материальное положение, то думала, что это должно заставить ее трепетать, но она ничего не чувствовала. Она была рада той безопасности, которую обеспечивали деньги. Они не собирались переезжать из своего уютного домика с четырьмя спальнями, хотя могли позволить себе более роскошные апартаменты. Деньги же для нее были не жизнью; ее жизнь заключалась в Данни, Крисе и ее книгах.

С маленьким ребенком у нее больше не было возможности и желания работать по шестьдесят часов в неделю. Крис болтал, бегал и не выражал никаких разумных действий и мыслей, что описывали книги о детском воспитании, как нормальное поведение для ребенка его лет. Он был красивым и любознательным ребенком. Она проводила с ним так много времени, сколько могла позволить себе без риска разбаловать его.

«Очаровательные близнецы Эпплбай», ее четвертый роман, были опубликованы в октябре 1984 года, через два года после публикации «Золотого орла», по Лаура не потеряла своих читателей, что часто случалось, когда писатель не публиковался каждый год. Она по-прежнему получала высокие гонорары. 1 октября она сидела с Данни и Крисом на диване в гостиной и смотрела по видеомагнитофону старые мультфильмы про Род Раннера.

«Вууум, вууум!» – говорил Кристофер каждый раз, как только Род Раннер срывался с места со своей великолепной скоростью, когда Тельма, вся в слезах, позвонила из Чикаго. Лаура взяла трубку в кухне, но по телевизору в смежной комнате койот пытался взорвать своего врага, но взорвался сам, поэтому Лаура сказала. «Данни, я лучше возьму трубку в кабинете».

За четыре года после рождения Криса карьера Тельмы все улучшалась. Она выступала в двух лучших казино Лас-Вегаса. («Эй, Шан, должно быть, я неплохо выгляжу, ведь официантки в казино практически голые, а парни смотрят все время на меня. Может быть, я действительно такая привлекательная»). За последний год она получила место в шоу МГМ с Дином Мартином, кроме того, она участвовала в четырех представлениях с Джонни Карсоном. Были разговоры о ее съемках в кино и даже телевизионных сериалах, и, казалось, ее ожидала прекрасная карьера комедианта. Теперь она была в Чикаго и открывала шоу в самом роскошном клубе.

Возможно, Лаура испугалась за целую цепь позитивных успехов в их жизнях, когда она услышала плач Тельмы. Раньше ей всегда казалось, что скорее небеса рухнут на землю, чем печаль застигнет неунывающую подругу. Она опустилась в кресло, стоящее за столом ее кабинета, и сжала трубку.

– Тельма? Что случилось?

– Я просто прочла… новую книгу.

Лаура не могла предположить, что ее «Очаровательные близнецы Эпплбай» могли так затронуть Тельму, она тут же подумала о том, что неверно описала характеры Кэрри и Саидры. Хотя основные события рассказа не отражали жизни Рути и Тельмы, Эпплбай были конечно основаны на Акерсонах. Обе героини были описаны с большой любовью и добрым юмором: ничто в них не должно было огорчить Тельму, но Лаура что-то в панике пыталась объяснить.

– Нет, нет, Шан, ты безнадежная дурочка, – говорила Тельма сквозь слезы.– Я ничуть не огорчена. Я не могу перестать плакать, потому что ты написала действительно прекрасную книгу. Кэрри Эпплбай в твоей книге это Рути, но ты дала ей большую жизнь. Ты дала Рути жизнь, Шан, и ты сделала это лучше Бога, который сотворил жизнь на земле. Они проговорили час, вспоминая Рути, без слез, но очень эмоционально. Недоумевающие Данни и Крис пару раз появлялись в дверях кабинета, и Лаура посылала им воздушные поцелуи, но она продолжала разговор с Тельмой, потому что бывают моменты, когда вспоминания об усопшем более важны, чем стремление к живым.

За две недели до Рождества 1985 года, когда Крису было уже пять лет, начался калифорнийский дождевой сезон. Ливни сплошным потоком лились на пальмовые листья, сбивали последние остатки цветков и затопляли улицы. Крис не мог играть на улице. Его отец отправился на биржу узнать реальное положение дел со вкладами, и Крис решил побеспокоить Лауру, сидящую в своем кабинете. К одиннадцати часам утра ей пришлось оставить работу над новой книгой. Она послала его на кухню доставать чашки, пообещав, что даст ему возможность помочь ей в приготовлении шоколадного печенья.

Прежде чем отправиться к нему, Лаура достала миниатюрные башмачки сэра Томми Тода, маленький зонтик и крошечный шарфик из ящика своей тумбочки, где они хранились для такого дня, как этот. По пути на кухню она положила все эти вещи возле входной двери.

Позже, когда она сунула противень с печеньем в духовку, она послала Криса посмотреть, принес ли почтальон посылку, которую она ожидала. Крис вернулся розовый от возбуждения.

– Мама, иди сюда, посмотри.

В вестибюле он показал ей свои находки, и она сказала:

– Кажется, это принадлежит сэру Томми. А разве я не рассказывала тебе про жильца, который снимает у нас комнату? Чудесная великосветская жаба из Англии приехала сюда по королевским делам.

Ей было восемь, когда отец придумал сэра Томми, и она воспринимала вымышленную жабу как забавную фантазию, но Крису было всего пять и он воспринял все более серьезно.

– А где он будет спать? В пустой спальне? А что мы будем делать, когда придет дедушка?

– Мы сняли сэру Томми комнату на чердаке, – сказала Лаура, – и мы не должны беспокоить его, не должны никому рассказывать о нем, кроме папы, потому что сэр Томми приехал по секретным делам Ее Высочества.

Он посмотрел на нее расширенными глазами, и она чуть не рассмеялась. У него были каштановые волосы и карие глаза, как у нее и Данни, но его черты лица были более мягкими и больше походили на материнские. Несмотря на его невысокий рост, в нем было что-то, что заставляло ее думать – он будет таким же высоким и широкоплечим, как Данни. Он подошел ближе и прошептал:

– А может, сэр Томми шпион?

Весь день, пока они готовили печенье, мыли посуду и играли в «старую няню», Крис задавал вопросы о сэре Томми. Лаура обнаружила, что дети также требовательны к сказкам, как взрослые – к романам.

Когда Данни вернулся домой, он закричал приветствия еще из коридора, соединяющего дом с гаражом.

Крис выскочил из-за обеденного стола, где они играли в карты, и сердито зашипел на отца.

– Тс-с-с, папа, сэр Томми наверное спит сейчас, у него было долгое путешествие, он королева Англии, он шпионит у нас на чердаке!

Данни нахмурился.

– Я ухожу из дома всегда на несколько часов, а наш дом в это время захватывают мерзкие, земноводные шпионы?

Той же ночью, после того как Лаура так страстно любила Данни, что это удивило даже ее, Данни спросил:

– Что сегодня с тобой? Весь вечер ты была так… энергична.

Прижимаясь к нему под одеялом и наслаждаясь ощущением его обнаженного тела, она сказала:

– Я не знаю, может быть, потому, что я жива,

Крис жив, ты жив и мы все вместе. И еще этот Томми 'Год.

– Он забавляет тебя?

– Да, забавляет. Но есть что-то большее. Это… как-то заставляет меня чувствовать, что жизнь продолжается, что она всегда продолжается, что этот цикл вечен. Наверное, это звучит ненормально? Я чувствую, что жизнь продолжается для всех нас и что она будет продолжаться долгое время.

– Да, я думаю, что ты права, – сказал он.– Но если ты будешь также энергична в постели все время, то ты убьешь меня через три месяца.

В октябре 1986 года, когда Крису исполнилось шесть, пятый роман Лауры «Бесконечная река» прошел оценку критиков и был принят к публикации за самый высокий гонорар, выше того, что она получала. Ее редактор предвещал большой успех: «С юмором, напряжением и трагедией в нем перемешаны все превратности судьбы, но он не так печален, как предыдущие, и это делает его особенным».

Вот уже два года Лаура и Данни брали Криса в горы Сан-Бернардино по меньшей мере раз в месяц. Они ездили на озеро Арроухед в Бич Би летом и зимой, чтобы он мог увидеть все прелести Оранж Кантри. Благодаря ее процветающей карьере и успешным денежным вкладам Данни, они решили доставить себе удовольствие и купили второй дом в горах.

Одиннадцати комнатный дом из камня и красного дерева стоял на тридцатиакровом участке в нескольких милях к югу от Бич Би. Это был более дорогой дом, чем тот, в котором они жили в городе. Окружающие окрестности были покрыты западными видами можжевельника и сосен, дом ближайших соседей был за пределами видимости. Во время их первого уик-энда в горах, когда они лепили снежную бабу, на окраине леса, в двадцати ярдах от них, появились три оленя, которые осторожно смотрели на людей.

Крис был поражен появлением оленей и до самой ночи бубнил, что это олени Санта-Клауса. Ведь по легенде Санта-Клаус приезжал с северного полюса на оленях.

«Ветер и Звезды» вышел в свет в октябре 1987 года и произвел еще больший фурор, чем предыдущие романы. Экранизация «Бесконечной реки» побила все рекорды фильмов этого года.

В пятницу 8 января 1988 года, когда «Ветер и звезды» занимал уже пятую неделю первое место в списке бестселлеров в «Таймс», они выехали в Бич Би сразу после того, как Крис пришел из школы.

Во вторник Лауре исполнялось тридцать три года, и они собирались отпраздновать ее день рождения втроем высоко в горах, где снег был так похож на мороженое и где ветер словно пел песни.

В субботнее утро в двадцати футах от дома появился олень. Но Крису было теперь семь и он знал, что Санта-Клаус не был настоящим. Он знал, что это был самый настоящий олень.

Уик-энд был замечательным, может быть, самым лучшим из тех, которые они провели в горах, но им пришлось уехать раньше. Они собирались уехать в шесть утра в понедельник, чтобы приехать как раз ко времени начала занятий в школе. Тем не менее, сильный шторм нагрянул в воскресенье, в полдень, и хотя они были всего в девяноста минутах езды от мягкого прибрежного климата, по радио обещали двухфутовые снежные заносы на дорогах. Не желая рисковать оказаться отрезанными и пропустить школьные занятия Криса – такой снежный покров был чересчур даже для их четырехприводного «блазера», – они закрыли свой дом и выехали в несколько минут пятого.

Южная Калифорния была одним из редких мест в мире, где вы могли попасть из снежного заноса в субтропическую жару меньше чем за два часа. Лауре всегда это нравилось. Все трое были одеты по-зимнему – шерстяные носки, зимние сапоги, теплое нижнее белье, толстые слаксы, теплые свитера, лыжные куртки, – но через час с четвертью они окажутся совсем в другом климате, где будут обливаться потом под своими зимними одеждами.

Лаура вела машину, в то время как Данни, сидящий на переднем сиденье, и Крис, сидящий позади него, играли в игру слов, которую они сами придумали во время предыдущих поездок. Быстро падающий снег заносил даже те отрезки дороги, которые с обеих сторон были защищены зарослями деревьев.

Тяжелую дорогу еще осложняли сильные порывы горного ветра, который швырял в лобовое стекло миллионы снежинок. Лаура осторожно вела машину, не заботясь о том, что обычная двухчасовая поездка может занять три или четыре часа, так как они выехали рано и у них было время в запасе.

Когда они выехали из-за поворота в нескольких милях к югу от их дома и начали подниматься по крутому полумильному подъему, Лаура увидела красный «джип», стоящий на правой обочине, и мужчину в морском бушлате, стоящего посреди дороги. Он спускался по склону и размахивал руками, чтобы их остановить.

Нагнувшись вперед и вглядываясь в лобовое стекло, Данни сказал:

– Похоже, он сломался, ему нужна помощь.

– Патруль Пакардов идет на помощь! – сказал Крис с заднего сиденья.

Когда Лаура замедлила движение, парень на дороге начал показывать знаками, чтобы они прижались к правой обочине.

Данни взволнованно сказал:

– Какой-то он странный…

Да, странный. Это был ее ангел-спаситель. Его появление после стольких лет потрясло и испугало Лауру.

Едва он вылез из угнанного «джипа», внизу из-за поворота показался «блазер». Когда он бросился навстречу, то увидел, что Лаура замедлила ход «блазера» на трети подъема, но они все еще были на середине дороги, поэтому он начал сигналить им прижаться как можно ближе к правой насыпи. Сначала она продолжала медленно ехать вперед, как бы неуверенная в том, что это был обычный водитель, попавший в беду, но когда они подъехали достаточно близко, чтобы она могла рассмотреть его лицо и, возможно, узнать, то немедленно повиновалась.

Когда Лаура проехала мимо него и припарковала «блазер» в двадцати футах от «джипа» Стефана, тот бросился к машине, крича, чтобы она немедленно открыла дверцу:– Мне кажется, оставаться на дороге опасно. Вылезайте на насыпь, быстрее!

– Эй, подождите, – сказал Данни.

– Делай что он говорит! – крикнула Лаура.– Крис, вылезай из машины!

Стефан схватил Лауру за руку и помог ей вылезти из машины. Когда Данни и Крис тоже вылезли из машины, Стефан услышал сквозь завывание ветра шум мотора. Он посмотрел на холм и увидел огромный грузовик, который начал спускаться к ним. Таща Лауру за собой, он обежал «блазер» спереди.

Ее спаситель сказал:

– Наверх, на насыпь, – и начал карабкаться по твердому хрустящему снегу к ближайшим деревьям.

Лаура посмотрела на холм и увидела в четверти милях от них грузовик, который скользил по скользкому спуску. Если бы они не остановились, если бы ее спаситель не задержал их, они несомненно столкнулись бы с грузовиком, который потерял контроль.

Позади нее, с Крисом, висевшим за спиной, Данни увидел эту очевидную опасность. Водитель грузовика не мог справиться со скользившей машиной и должен был неминуемо врезаться в «джип» и «блазер». Держа на себе Криса, он стал карабкаться по покрытой снегом насыпи, крича Лауре торопиться.

Она взбиралась по насыпи, хватаясь руками за выступы, снег был таким скользким и плотным, что она дважды чуть не сорвалась обратно на дорогу. Когда она наконец достигла своего спасителя, Данни и Криса, стоявших в расщелине возле деревьев, ей показалось, что прошло несколько минут. В действительности ее чувство времени было притуплено страхом, так как грузовик продолжал скользить по склону в двести футах от них.

Он приближался сквозь сильный снегопад как в замедленной съемке, судьба в виде нескольких тонн стали. Водитель очевидно положился на свой опыт и не поставил цепи на колеса грузовика. Огромную машину бросало из стороны в сторону, ее колеса, казалось, вовсе не вращались, а только скользили.

Лаура видела водителя, отчаянно боровшегося с рулем, и кричащую женщину возле него. Она подумала: «О Господи, бедные люди!»

Как будто прочитав ее мысли, ее спаситель закричал сквозь вой ветра:

– Они пьяны, оба, и у них нет цепей на колесах. «Если ты так много знаешь о них, – подумала

Лаура, – ты должен знать, кто они. Так почему же ты не остановил их, почему ты их тоже не спасешь?»

С ужасным треском грузовик врезался в бок «джипа». Непристегнутая ремнем безопасности женщина почти вылетела через лобовое стекло, повиснув частью тела в кабине, частью – снаружи.

Лаура вскрикнула:

– Господи!

Она видела, как Данни снял Криса со спины и прижал к себе лицом.

Столкновение не остановило грузовик: он набрал скорость, а его колеса продолжали скользить. Удар все-таки сделал свое дело: грузовик занесло в сторону, но потом он с еще большей силой врезался в перед «блазера», сокрушив лобовое стекло. Удар был так силен, что «блазер» отбросило на десять футов по склону, несмотря на то, что он стоял на ручном тормозе.

Глядя на крушение в безопасности, Лаура все же схватила руку Данни, ужаснувшись от мысли, что бы с ними стало, если бы они решили остаться спереди или позади своей машины.

Окровавленная женщина снова упала в кабину, грузовик после удара с «блазером» отскочил в сторону и покатился по склону медленнее, но все так же бесконтрольно. Его развернуло на триста шестьдесят градусов, и в своем смертельном танце он неумолимо перескочил через сугроб и через насыпь в пустоту.

Чтобы не видеть этого ужаса, Лаура закрыла руками лицо, слыша ужасный лязг падающего с высоты нескольких сотен футов грузовик. Водитель и его напарница наверняка будут мертвы прежде, чем машина долетит до дна пропасти. Сквозь вой ветра она слышала, как грузовик ударялся о выступы скал. Но через несколько секунд все стихло, и остался только сумасшедший вой ветра.

Ошеломленные, они соскользнули с насыпи на дорогу между «джипом» и «блазером», где осколки стекла и куски железа усеяли снег. Пар поднимался из-под «блазера», так как горячая охлаждающая жидкость из радиатора лилась на замерзшую землю, весь передок машины был смят от удара.

Крис плакал. Лаура подошла к нему. Он бросился в ее объятия и она взяла его на руки. Он рыдал, прижавшись к ее шее.

Удивленный Данни повернулся к их спасителю.

– Кто… кто вы, Бога ради?

Лаура уставилась на своего спасителя, словно не веря, что он здесь. Она не видела его больше двадцати лет, с тех пор, как ей исполнилось двенадцать, когда она заметила его в зарослях деревьев, наблюдающим за похоронами ее отца. Она не видела его так близко почти двадцать пять лет, с того дня, когда он убил грабителя в бакалейной лавке ее отца. Когда он не спас ее от Угря, когда он предоставил ей самой справиться с этим, она потеряла веру в него: это чувство еще более усилилось, когда он не сделал ничего, чтобы спасти Нину Доквейлер и Рути. После стольких лет он стал сном, скорее, мифом, чем реальностью, и последние несколько лет она вовсе не думала о нем, разочаровавшись в нем так же, как Крис разочаровался в Санта-Клаусе. Она все еще хранила записку, которую он оставил ей в день похорон ее отца. Но она давно заверяла себя, что она была написала в действительности не магическим спасителем, а, возможно, Корой или Томом Ланс, друзьями ее отца. Теперь он снова спас ее, и Данни хотел узнать его имя, что хотелось знать и самой Лауре.

Самым странным было то, что он выглядел так же, как тогда в бакалейной лавке. Точно так же. Она тут же узнала его, даже после стольких лет, потому что он ничуть не постарел. Ему по-прежнему было чуть за тридцать. Это было невероятно, но годы никак не отпечатались на нем, ни единого седого волоска в его светлых волосах, ни одной морщины на его лице. Хотя он был примерно одних лет с отцом в тот кровавый день в бакалейной лавке, теперь он был почти ее одногодок.

Прежде чем незнакомец смог ответить Данни или увернуться от ответа, на вершине холма появилась машина, которая начала спускаться к ним. Это была последняя модель «понтиака», снабженная защитными цепями на колесах. Водитель очевидно заметил поврежденные «джип» и «блазер» и свежие следы грузовика, которые еще не занесло снегом. Он замедлил движение так, что цепи на его колесах забренчали, и неожиданно остановился в пятнадцати футах от них, рядом с «джипом». Когда распахнулась дверца, из машины вышел водитель – высокий мужчина в темном одеянии, держа что-то в руках. Лаура узнала автомат.

– Кокошка! – сказал ее спаситель.

Когда он произнес это имя, Кокошка открыл огонь.

Хотя Данни был во Вьетнаме пятнадцать лет назад, но среагировал с инстинктом солдата. Когда пули срикошетили от красного «джипа» и «блазера», Данни схватил Лауру, толкая ее и Криса на землю между двумя автомобилями.

Когда Лаура упала на землю, то видела, как пуля ударила в спину Данни. Он был ранен раз или два, и она вскрикнула так, как будто пули попали в нее. Он упал на колени впереди «блазера».

Лаура закричала и, держа Криса одной рукой, бросилась к своему мужу.

Он был еще жив, его лицо стало белым, как падающий снег, ее охватило ужасное чувство, что она смотрит скорее на привидение, чем на живого человека.

– Лезьте под «джип», – сказал Данни, отталкивая ее руку. Его голос был низким и вялым, как будто что-то оборвалось в горле.– Быстрее!

Одна из пуль пробила его тело навылет. Ярко-красная кровь струилась по голубой лыжной куртке.

Когда она заколебалась, он подполз к ней на четвереньках и толкнул к «джипу».

Новая автоматная очередь всколыхнула зимний воздух.

Вооруженный незнакомец без сомнения, не опасаясь, подойдет к «джипу» и перебьет их всех. Им некуда было бежать. Если они бросятся на насыпь к деревьям, он пристрелит их раньше, чем они вскарабкаются на нее; если они попытаются перебежать дорогу, он убьет их раньше, чем они достигнут противоположной стороны, хотя там не было никакого укрытия, кроме крутого горного спуска, на котором они стали бы для него отличной мишенью. Раздалась новая автоматная очередь. Стекла «джипа» разлетелись вдребезги. Пули рикошетили от листового металла с ужасным звуком.

Притаившись с Крисом за «джипом», Лаура увидела, как ее спасатель нырнул в узкое пространство между машиной и насыпью. Он притаился там вне видимости человека, которого он назвал Кокошкой. В своем страхе он не казался больше магическим, он не был больше ангелом-спасителем, а был обыкновенным человеком; в действительности, он и вовсе перестал быть их спасителем, став ангелом смерти, чье присутствие привлекло убийцу.